Альбир крганов - главный боярин всея муфтияти. — Может быть, надо схему поменять

Муфтий Москвы и Чувашии  о том, реально ли объединить исламскую умму и может ли Казань стать одной из религиозных столиц России

«Общенациональный лидер у нас - Владимир Владимирович, а татарский Рустам Нургалиевич», - считает председатель ЦРО «Московский муфтият» Альбир Крганов. В ходе интернет-конференции «БИЗНЕС Online» он рассказал, как летал с Путиным в Чечню и почему теряет дух Болгар.

«К сожалению, некоторые муфтии все больше превращаются в чиновников. В советские времена народ и религиозные деятели по одну сторону были, а сейчас появилась некая трещина между религиозными деятелями и верующими»

«БОЛГАР ВОЗРОЖДАЕТСЯ, НО ТЕРЯЕТСЯ ЕГО ДРЕВНИЙ ДУХ»

- Альбир хазрат , предлагаю разговор начать с актуального: «Изге Болгар жыены» обычно проводилось 12 июня, а в этом году состоится 21 мая. Почему сместили?

Если посмотреть точную дату по мусульманскому летоисчислению, когда принимали наши предки ислам и когда багдадская делегация дошла до Болгара, она как раз приходится на 21 мая. Поэтому было принято решение, что «Изге Болгар жыены» мы будем проводить в мае, тем более законом Татарстана это уже подкреплено.

А вообще говоря, это не первый год, а сколько себя помню, с 1988 года, когда я еще жил в Чувашии, в селе Шыгырдан, все время наши аксакалы организовывали групповую поездку в Болгар. Помню свою первую поездку: Батыревская ПМК выделила автобус на высоком шасси, и деревенские бабаи и бабушки, которым было почти под 90 лет, вместе туда поехали. Хотя мы каждый год в Болгаре принимаем участие в мероприятии, но те глаза, те ощущения, которые я наблюдал у наших бабаев, будучи молодым человеком... К сожалению, такого чувства или ауры сегодня уже не часто увидишь.

К огромному счастью, Болгар возрождается, но, с другой стороны, теряется его древний дух, который там присутствовал и сказочно манил. Мы тогда с бабаями посещали старинные развалины когда-то великого государства. А когда пришли к озеру Рабига, местный провожатый имам сказал, что это святое озеро, и наши бабаи начали выливать из термосов весь свой чай и радостно черпали эту воду, хотя гуси и дети там плавали. Это мои юношеские воспоминания о Болгаре...

Позже я несколько раз был в хадже, в Умре, видел там паломников, очень похожих на наших бабаев - простых деревенских татар, которые прошли через испытания голодом, войной, коллективизацией, борьбы с религией. С приходом оттепели по отношению к вере, когда появилась возможность посетить древнюю столицу, татары со всех концов страны, в том числе и мы, стремились посетить Болгар и вознести там свои молитвы Всевышнему. Слезы радости на глазах, искренние молитвы, чаепитие у Малого минарета, коллективный намаз с видом на Волгу... Эти воспоминания нельзя передать словами - такое было просветление, вдохновение в Болгаре.

- Почему вы ездили в Болгар?

Во-первых, по разным легендам, наши села имеют прямое отношение к нему. Наши аксакалы утверждали, что после того, как хромой Тимур пришел завоевывать Болгар, старец Шахимардан, спасая детей, стариков, женщин, переплыл через Волгу, дошел до опушки нашего леса и там основали село, которое раньше называлось Муслим. Издревле наши предки считали, что они потомки булгар. В шыгырданской традиции было принято туда ездить, делать жертвоприношение (шукрана курбаны). Я хочу пояснить: жертвоприношение - это благодарение Всевышнему за Его милость, оказываемую нам. Эти же наши дедушки помнят, как их матери и бабушки пешком ходили в советские и даже досоветские времена до Тетюш, километров 60, а потом переплывали на лодке и там несколько дней молились.

Помню очень интересные рассказы Нурании абыстай, ей было более 90 лет, когда она умерла, дочь имама, работала медиком, была блокадницей в Ленинграде, потом вернулась в Болгар. Она очень интересные истории рассказывала. После того, как в Болгар начало стекаться каждый год все больше и больше мусульман, специальные органы заволновались. Были некие указания главе района, чтобы это остановить. Глава им ответил, что если хотите - приезжайте сами и отгоняйте стариков и старушек, а я этого делать не буду. Все это было, все это мы прошли.

У некоторых чиновников были опасения, во что это потом может превратиться. Эти опасения абсолютно беспочвенные, потому что никто, кто туда приходит, не ставил какую-то политическую цель - восстановления болгарского государства. Верующие шли с другой мотивацией. Это похоже на то, как стаи птиц весной прилетают обратно в те места, где гнездятся. Видимо, наши гены притягивают нас туда, и нам там хорошо.

И вот люди туда шли, шли, потом руководство Татарстана обратило внимание на это. А с приходом во всемирный конгресс татар Рината Закирова конгресс повернулся в сторону религии. Они умные люди и поняли, как два крыла у птицы, у татар исторически культура и религия неотрывно идут вместе, нельзя и невозможно их разделить.

«СОЗДАНИЕ БОЛГАРСКОЙ ИСЛАМСКОЙ АКАДЕМИИ - ЭПОХАЛЬНОЕ СОБЫТИЕ»

- Как вы участвуете в процессе создания Болгарской исламской академии?

Создание Болгарской исламской академии я назвал бы главным эпохальным событием сегодня. Это очень важное решение поддержано главой государства Владимиром Владимировичем Путиным, он об этом не раз публично заявил. Сегодня уже получена лицензия министерства образования и науки России, и уже начались работы по строительству зданий академии в восточном стиле. Проект, я так понимаю, утвердили президент Татарстана Рустам Минниханов и руководитель фонда «Возрождение» Минтимер Шарипович Шаймиев, и другие коллеги поддержали его - муфтий Камиль хазрат Самигуллин, ректор Исламского института Рафик Мухаметшин. Мне кажется, проект очень удачный, выверенный и удобный для эксплуатации.

Два-три мощных исламских вуза в стране есть - в Казани, в Москве. Но ректор ИРИ Рафик Мухаметшин говорил, что у нас нет богословов (улемов), что мы в принципе не способны интерпретировать ни одну серьезную вещь, происходящую в мире. С этим связано создание академии?

Я не совсем согласен с этой постановкой вопроса. Да, у нас есть вузы, есть достаточно образованные люди, но нет площадки, объединяющей их всех - вот что проблемно. Я хотел бы, воспользовавшись случаем, обратить внимание учредителей БИА на позитивный опыт медресе Мир-Араб в Бухаре. За много лет обучения оттуда не вышел ни один экстремист! И они смогли сохранить традиционную для пространства Евразии богословскую школу духовности, а не просто сухие знания.

Сегодня вы, наверное, тоже наблюдаете за стилем проповеди наших религиозных деятелей: кто-то пытается по заморским лекалам риторики воздействовать на прихожан. Видимо, есть какие-то приемы повышения голоса, которым их обучают. У татар это не принято: в нашем менталитете, когда на тебя накричат, люди просто не воспринимают. Если вспомнить наших старых имамов, как они владели искусством ведения проповеди - настолько это было уважительно, доходчиво, в то же время, где нужно было, жестко, но это было в меру. И вот в Средней Азии сегодня, например, в Узбекистане, слушаешь имамов, просто таешь от их проповеди - как красиво они тебе могут это передать.

Сейчас стало очень много артистов - около трех тысяч среди татар, говорят, и все поют, но очень мало людей, которые могут передать смысл, переживания, красоту песни, донести ее до твоей души. Я слушаю многих, но как, например, поет Альфия Авзалова, как она умеет передавать силу смысла слова - таких мало. Я думаю, это у нее от природы. Может быть, из моих уст это звучит странно, но тем не менее на такую особенность в академии тоже нужно обратить внимание, я имею в виду традиционный стиль риторики. Многие наши современные исламские религиозные деятели учились в Средней Азии, а у нас было единое богословское пространство, мы читали одни и те же книги. В других точках это сегодня утеряно, а в Средней Азии сохранили. Я думаю, коллективу ученого совета Болгарской исламской академии стоит обратить на это внимание и максимально использовать позитивный опыт.

- Кто ректором должен быть - из России или иностранец? Есть кандидатура?

Есть у татар хорошая поговорка: «Чистую воду далеко не выплескивают». Россия очень большая, более 20 миллионов мусульман, я думаю, мы в силах найти человека в своей стране. Рядом пусть будет иностранец, пожалуйста. Есть молодые исламские ученые, у которых есть соответствующие знания. Я думаю, ректором должен стать гражданин России.

«Россия очень большая, более 20 миллионов мусульман, я думаю, мы в силах найти ректора для академии в своей стране»

«УЧЕНЫХ С СОМНИТЕЛЬНОЙ РЕПУТАЦИЕЙ ПРИВЛЕКАТЬ НЕ НУЖНО»

Сможет ли Болгарская исламская академия собрать достойных преподавателей, без которых учебное заведение не имеет смысла? (Ильнур Садыков)

Спасибо за вопрос, вы очень важный аспект затронули. Во-первых, скажу, что в мире сегодня очень большая заинтересованность в работе с Россией. Один из мировых центров исламского богословия - Ирак - разбомбили, сожгли много бесценных книг, библиотеки, ученые оттуда убежали. В Сирии война, а в Дамаске всегда было много ученых. Мы год назад были в Сирии на конференции, посвященной Шейху Рамазан аль-Бути, там встречались с известными учеными, у которых целые династии алимов - все признанные исламские ученые. И очень сложно с ними полемизировать, потому что они - кладезь знаний. И они сегодня все заинтересованы в сотрудничестве.

Они готовы направить к нам своих преподавателей, которые будут приезжать сюда. Недавно делегация Совета по исламскому образованию под руководством Мухаметшина была в Египте. Встречались с шейхом Азхара, договорились о том, чтобы принимать ребят из России только по направлениям Совета, чтобы не было шакирдов, просиживающих по пять лет на одном курсе, фактически не посещающих уроки. Шейхи Азхара уже приняли внутренние установки по данному поводу и высказали желание направлять ученых из Египта в Болгар. И другие страны, например Марокко. Людей собрать можно, они заинтересованы в этом, приедут к нам.

Есть татарская поговорка: «Не умеющая лаять собака, привела ко двору волка». Ученых с сомнительной репутацией привлекать не нужно. Мы должны понимать, кого приглашаем. Тот человек, который берется за это, должен нести полную ответственность за своего кандидата. Мы должны это согласовывать. Я рекомендовал бы договориться с учебными заведениями Средней Азии, потому что их опыт нам тоже надо учитывать в нашей деятельности.

У нас есть богословы, которые смогли бы сделать заключение, например, по поводу того, объявлять или не объявлять джихад? Есть такие в умме, к которым прислушались бы? Кто способен в России дать заключение?

В России есть ученые, которые могут выносить богословские заключения. Но дело в том, что и религиозные деятели, и исламские ученые находятся в некой структурной ангажированности. Нет, к сожалению, единой площадки, где бы за одним круглым столом сели ученые разных направлений и выносили общие фетвы: Коран един, ислам един. И фетвы не могут расходиться по смыслу, они должны быть едины. Я помню ситуацию, когда собрались мусульманские религиозные деятели, чтобы издать единую фетву против экстремизма и терроризма. Вместо того, чтобы принять решение, начались споры, кто и где должен сесть: кто в президиуме, кто рядом. Пора бы от этого уходить. Ушли те времена, и, возможно, ушли времена тех людей, которые так поступали.

Сегодня должны быть современные, образованные богословы, нацеленные совсем на другое: на позитив, на созидание. И совместно нужно выносить общее решение по тем или иным проблемам, которые у нас возникают. Например, вопрос по хиджабам. Такая была больная тема, мы же с ней разбирались. Я несколько раз выезжал в Поволжье. Школа говорит: «Хазрат, вот посмотрите на их вид, это как будто в Иране». Я общался и с чиновниками, и с нашими сестрами, но обижалась и та, и другая сторона. Знаете, в чем заключалась эта проблема? Им говорят, что государство в лице департамента образования идет на уступки, допуская длинные юбки, высокий ворот блузок, белый платок, закрывающий волосы. А девушки отвечают, что им это не подходит, якобы им какой-то шейх по телефону сказал, что платок надо завязывать прямо около глаз. Я еще удивился: у них в регионе несколько муфтиев, но они не придерживаются мнения своего муфтия, а берут фетву у какого-то иностранного шейха по телефону. Еще не понятно, что это за шейх и кто позвонил...

Что здесь делать? Где этот центр фетв? Приняли бы фетву и объяснили женщинам, что платок, покрывающий голову, - это обязательный для женщин атрибут одежды, который, кстати, является не только религиозным, но и национальным сегментом костюма татарской женщины. Указали бы порядок и требования такие...

«У ПУТИНА УВАЖИТЕЛЬНОЕ ОТНОШЕНИЕ К КУЛЬТУРЕ ИСЛАМА»

─ Альбир хазрат, для высшей власти России ислам - это чуждый, опасный фактор, который нужно контролировать через спецслужбы, или это свое, с которым надо уметь взаимодействовать? Какое отношение к исламу у Путина и Кремля, Московской власти, истеблишмента?

─ У Владимира Владимировича Путина как очень образованного и интеллигентного человека уважительное отношение к культуре ислама.

─ Не опасливое?

─ Я думаю, как и у любого политика, выходца из спецслужб, конечно, есть свой взгляд на разные вещи, он понимает всю многоликость темы и ее внутренние проблемы. Она очевидна, даже если посмотреть его выступление на Генассамблее ООН, где он обратился к политикам со словами: «Вы понимаете, что вы натворили?» И обратился к религиозным исламским деятелям с тем, чтобы они возвысили свой голос в деле укрепления межцивилизационного диалога, в деле противодействия экстремизму и терроризму.

Некоторые его мысли можно почитать в его выступлении во время встречи с религиозными деятелями в октябре 2013 года. Это очень интересный документ, где президент, кстати, обращая внимание на современные проблемы, призывает работать на укрепление традиционной исламской богословской школы в России, подчеркивает важность создания переводческого центра, культурных центров, авторитетной экспертной площадки, где будут давать оценку литературе, обсуждать другие вопросы, например социальные проекты. О социальной работе он напоминает не только мусульманам, но и православным религиозным деятелям.

- Вы лично знакомы с Путиным?

Мне посчастливилось 16 лет назад познакомится с Владимиром Владимировичем, когда мы в его команде вместе полетели в Чечню на Новый год, поздравлять наших военнослужащих. Я не понаслышке знаю его почтительное отношение к российским традиционным религиям.

─ Кто еще был во время этой поездки?

─ Были отец Богдан Суйко из Санкт-Петербурга, глава буддистов России Пандито Хамбо Аюшееевич, известные деятели культуры - Розенбаум, Евдокимов, Боярский, Галкин. Помню, как сегодня, 18 часов приятного общения с ними.

─ А вы как попали в эту компанию? Как самый молодой неиспорченный муфтий?

─ Это был промысел божий, я тогда никого не просил и не мог. Борис Николаевич Ельцин тогда ушел 31 декабря и передал власть Путину, он был и. о. президента, это было прямо в этот день, в Новый год, и он поехал поздравлять российских военнослужащих в Чечне. Он попросил, чтобы мы тоже обратились к военнослужащим.

Помню, тогда еще глава Дагестана Магомедов в аэропорту рассказывал нашей делегации о ситуации, когда международные террористы с территории Чечни предприняли попытку войти на территорию Дагестана, а военные не подоспели для подкрепления. Тогда простой народ аула сам вышел на защиту своей малой и большой родины и ценой своих жизней не пустил ваххабитов. Когда он об этом говорил, я видел глаза президента: они были влажные. В ответном слове Владимир Владимирович с офицерской выдержкой поблагодарил народ Дагестана за беззаветную верность идеалам любви к Отечеству, сказал о важной патриотической роли народов Кавказа. Такие «зубры» политики, как Минтимер Шаймиев, Муртаза Рахимов, Ахмат-Хаджи Кадыров и другие главы субъектов, объединившись вокруг Владимира Владимировича, по-моему, тогда спасли Россию от распада.

─ А вы Кадырова-старшего знали?

─ Я удостоился чести несколько раз видеть и коротко пообщаться с ним три-четыре раза. Два раза на Кавказе, два в Москве, по-моему. Он был очень твердый, принципиальный, целеустремленный мусульманин. Честно говоря, на одной из конференций я долго не решался к нему подойти и начать разговор. Он казался суровым человеком, а потом при общении я понял, оказывается, что он добрый, но любящий конкретику человек. Владимир Путин, наверное, сразу профессионально оценив эти его качества, пригласил к диалогу. И Ахмат-Хаджи, видимо, тоже увидел в Путине человека слова. Благодаря их взаимодоверию в Чечне и на Северном Кавказе в целом установился мир.

«Благодаря взаимодоверию Владимира Путина и Ахмата Кадырова в Чечне и на Северном Кавказе в целом установился мир» (фото: kremlin.ru)

«АХМАТ-ХАДЖИ И ВЛАДИМИР ПУТИН СДЕЛАЛИ ВЕЛИКОЕ ДЕЛО»

─ О чем-то вы с Путиным говорили?

─ Он порекомендовал мне поприветствовать военнослужащих российской армии, поздравить с Новым годом. Это был Рамадан, раннее утро, мне первым слово и предоставили. Я сказал тогда: «Вы - сыны Отечества, наши граждане здесь, на передовой. Спасибо вам за то, что вы делаете, мы благодарим вас за то, что вы оберегаете не только географическую целостность России, но также стоите на страже ислама традиционного толка».

Если бы ваххабизм с таким экстремистским радикальным взглядом не был остановлен на Кавказе, что сегодня было бы? Думаю, что в Татарстане и в Поволжье сегодня была бы, мягко говоря, другая картина. Эти военнослужащие сделали большое дело, но я хочу напомнить еще раз, что Ахмат-Хаджи и Владимир Путин сделали великое дело. Ведь весь мир тогда ополчился, что, дескать, Россия ущемляет права на национальную идентичность, на религиозное вероубеждение, а Путин взял да и договорился, и муфтия поставили главой региона, тем самым заткнув рот западным либералам.

Ведь надо было выбрать правильного человека, с кем можно работать. Ахмат-Хаджи полностью оправдал высокое доверие, оказанное ему Всевышним, даже свою жизнь отдал ради счастливого будущего народов Чечни, и мы видим, насколько это был правильный шаг для Чечни. Что туда принес Дудаев? Спесь непонятная, кровь и слезы! И что принес и оставил после себя наш дорогой брат Ахмат-Хаджи? Недавно посетил Чечню - ее сегодня не узнать.

─ С этой совместной поездки с и. о. президента России прошло 16 лет. Он вообще узнает, здоровается с вами?

─ Да, мы несколько раз после этого встречались.

─ Как эволюционирует Путин?

─ Посмотрите на его последнее общение по прямой линии с людьми и поймете сами. Я читал либеральную прессу, что все это наигранно. Но ведь главное в другом - как глава государства, он идет на этот шаг, уже который год по четыре часа общается напрямую с народом страны. Для него это важно, он не стесняется просить прощения у простых тружеников за нерадивых чиновников, вникает в непростые вопросы, искренне желает помочь. По его лицу это видно. Он же при этом ситуацию понимает намного больше, чем мы, у него же вся раскладка информации есть о том, что происходит. Тем не менее он считает для себя важным самому общаться с народом, выслушивать неудобные порой вопросы. Его примеру следуют и другие наблюдательные умные руководители.

Я считаю, что в современном мире важно устанавливать открытый диалог. Если нашим врагам удастся власть и народ друг от друга отдалить и засыпать в эту яму яд, то хорошего не ждите. А нам что, потом будет лучше? Нет, конечно! Под предлогом либерального пряника нас отделят, а потом поиздеваются. Будут пинать, отбирать, унижать, войну какую-нибудь придумают, люди будут умирать ─ это кому нужно?

─ Это вы про Украину?

─ Да, в том числе. То, как сегодня выстроены безопасность и стабильность государства, этим надо дорожить и укреплять. Каждый это может делать на своем уровне. У людей, к сожалению, короткая память: мы очень быстро забываем то, что было совсем недавно.

«МУСУЛЬМАНИН ВСЕГДА ДОЛЖЕН БЫТЬ БЛАГОДАРНЫМ»

─ Как современным мусульманам живется в современной России при таком президенте, при такой власти?

─ Пророк Мухаммад говорил, что тот человек, который не благодарит за добро человека, не благодарит и Бога. Мусульманин всегда должен быть благодарным. С каких слов начинается Священный Коран? Альхамдулиллахи раббил алямин ─ мы благодарим Всевышнего, создателя миров. Я по натуре оптимист, считаю, что в целом мусульманам комфортно.

─ Гейдар Джемаль говорит, что положение мусульман в России ужасное...

─ У Гейдара Джемаля, возможно, в душе ужасно, поэтому ему так кажется, а нам в душе комфортно. В Казани почти 80 мусульманских приходов, 50 или 60 мечетей. Никогда не было такого в истории России, чтобы за 20 лет было построено почти 8 тысяч мечетей. Кто мешает? Учебные заведения ─ если получается, пожалуйста, делай! Что-то еще полезное хочешь ─ никто никому не мешает. Но это должно быть конструктивно, это надо уметь. К сожалению, находятся люди, которые не нашли себя в жизни, не состоялись, обиженные на себя и на все общество, и они пытаются проецировать это от имени всего народа.

─ В Казани хотят поставить памятник Екатерине Второй. Как вы к этому относитесь?

─ Татары называли ее Эби патша. Как у члена Общественной палаты, татарина-муфтия, у меня позиция проста: надо посоветоваться с народом. Если жители Казани не против, то это надо сделать. Она ведь разрешила и мечеть строить, и при ней духовное управление мусульман создано. Думаю, что она достойный политический лидер, деятель, ведь первая официальная мусульманская структура при ней была создана. Ей говорили: как так, отдала земли под постройку мечети мусульманам?! А она сказала: мечеть принадлежит мне, а то, что минарет выше, чем купол церкви, так небеса ─ Божьи владения, пусть строят.

─ Ее так напугало Пугачевское восстание, что она поняла, что с мусульманами надо работать, взаимодействовать...

─ Это тоже исторический факт. Могли бы еще один очаг напряженности создать, но приняли же правильное решение.

«ДЛЯ МОСКВИЧЕЙ ОБРАЗ МУСУЛЬМАНИНА СТАЛ НЕГАТИВНЫМ»

─ В Чувашии, в Москве комфортно мусульманам живется?

─ В Чувашии комфортно. Я же понимаю, не лезу к главе региона, мол, дай нам денег, мы поделим, и все будет хорошо ─ есть законодательство, есть бюджет. Мы говорим: давайте социальную составляющую сделаем хорошей - дороги, детские сады, школы. В Чувашии, конечно, татар немного, но у нас прекрасные современные школы, садики. У нас мечети построили ─ 48, больше сегодня необходимости нет. Почему сегодня в Токаево не мечеть вторую построили, а «махалле йорты»? Потому что сейчас социально-просветительские проекты нужно развивать.

─ А в Москве как?

─ Единственный вопрос, который нас сегодня волнует больше всего, - это нехватка мечетей. Всего четыре комплекса мечетей, и мы работаем над этим вопросом. Нелегко, тут не зависит от авторитета человека: многие авторитетные политики, поверьте мне, пытались разговаривать с разными чиновниками, религиозными деятелями. Нам нужно пойти таким нелегким путем ─ работать над созданием положительного имиджа мусульман, создания позитивного общественного мнения в Москве. К сожалению, пресса много сделала, и для москвичей образ мусульманина стал негативным.

Совместно и с национальной организацией, и с религиозной что-то нужно делать. Мы этим путем идем ─ например, реализуется проект Мосгордумы «Диалог культур»: дети посещают синагоги, церкви, к нам приходят. Нас посетили уже порядка 100 школ: я смотрю, как заходят и как уходят ─ совсем другие. Один мальчик вообще даже сказал, что ему дедушка запретил в мечеть заходить, мол, мы люди верующие. Он зашел, потом такое удивление было... Есть и православные крайних взглядов, и околоцерковные организации тоже нагнетают, что, дескать, не надо, это православный город, здесь не должно быть мечетей. Хотя официальные православные религиозные деятели в поддержку строительства мечети даже письмо мэру писали.

─ С Собяниным какие отношения?

─ С Сергеем Семеновичем хорошие отношения, мы с ним не раз встречались. Он очень конкретный человек, сам нам оказывает поддержку. Мы говорили и про мечеть, у нас ведь пока большой мечети нет. Мы пять лет назад первыми предложили проводить большие богослужения в закрытых помещениях, чтобы мусульмане не на улице мерзли, а в теплом помещении смогли помолиться, и власти Москвы пошли навстречу, нам всячески помогают в выделении помещений. Уже по 10 тысяч человек приходят на эти службы в выставочные залы в Сокольниках. Это очень светлое красивое помещение. Мы расстилаем ковры, ставим минбар, проводим аппаратуру, и получается такая площадь для коллективной молитвы.

- Почему в Москве мало мечетей?

Давайте будем честными! Сколько у нас регионов с большим количеством мусульман? Татарстан, Башкортостан, республики Северного Кавказа, и у всех в Москве есть полпредства. Почему регионам нельзя выкупить отдельно стоящие здания и при полпредствах создать духовно-просветительские центры? Конечно, кто-то один это осилить не сможет, но республика-то ведь может себе это позволить: сделать там многофункциональный зал для молитв, женский зал, зал для детей. Такие есть в Москве. Если даже 10 субъектов федерации сделают такие культурные центры, мы вопрос сняли бы, а просто говорить на публику, что вот, мэр, вопрос реши. Вы вопрос решите! Он же на поверхности, просто нужно желание это сделать, и это было бы большим шагом в сохранении национальной идентичности. Это была бы реальная поддержка соплеменников в столице.

─ Много татар в Москве?

─ Много. Я не согласен с цифрой 300 тысяч, которую недавно назвали, этого не может быть. По-моему, Лужков говорил о цифре 600 - 700 тысяч. Второй по численности народ России не имеет в ее столице культурно-досуговых центров! В Москве порядка 200 театров, говорят, но почему-то нет ни одного татарского театра, школы искусств, национального концертного зала. Если нельзя мечети строить, почему нельзя их дать?

─ А будет ли спрос?

─ А почему нет? Приезжала группа артистов из театра имени Камала ─ так были аншлаги. Наш народ любит культурно-просветительские акции посещать. Нам тоже где-то нужно воспитывать и приобщать будущее поколение к нашей родной культуре.

─ Как ислам относится к театру?

─ Хорошо относится, если там нормальные произведения. Воспитание же должно быть везде, мы же должны идти в народ. Если где народ собирается, мы должны быть там. Другой вопрос ─ сумеем ли мы выстроить отношения с режиссерами, с артистами? Мы должны до них довести наши взгляды, общечеловеческие, традиционные ценности и через театр популяризировать их. И люди это будут понимать, просто нужно работать.

─ Нынешняя позиции РПЦ какая? Диалог есть, не конфликтуете?

─ Диалог хороший, не конфликтуем, у нас прекрасные отношения с Его Святейшеством со времени, когда он еще был митрополитом. Мы буквально недавно вместе открывали турнир по русскому хоккею на призы Его Святейшества. Была и группа мусульманской молодежи, и православные ребята - они вместе на Красной площади играли хоккей. Потом ребята полетели на Соловки, там играли.

─ Но это не РПЦ мешает вам с мечетями?

─ Я думаю, что не РПЦ, это определенные круги, которые с опаской смотрят на развитие религии вообще. Еще один момент ─ нужны чиновники, которые не побоялись бы взять на себя ответственность. У нас они только стараются перекладывать ответственность друг на друга ─ система власти же громоздкая.

─ Как в Москве развита халяль-индустрия? Комфортно ли в этом смысле живется там практикующим мусульманам? (Ленар Ситдиков)

─ Ищущий всегда найдет ─ если человек хочет найти халяльную еду, он находит. Там есть и частники, которые везут из деревень халяльное мясо, и магазины при мечетях, так что работа выстроена. В халяльные рестораны, где проводятся меджлисы, люди с удовольствием ходят. Есть «Мирадж», есть «Идель», есть «Кунак», туда в выходные сложно попасть - если ты проводишь меджлис, то нужно заранее записываться.

ОБЪЕДИНЕНИЕ ВСЕХ ДУМ РОССИИ ПОКА НЕ ОЖИДАЕТСЯ

- Будет ли объединение всех ДУМ России в единую структуру? Ваши прогнозы? (Мухаметрахимов)

Возможно, это было бы идеальной формой, но, скажу вам честно, оно пока не ожидается. Если посмотреть историю России, 227 с лишним лет назад изначально в России были созданы два управления: Таврический муфтият в Крыму и Оренбургское магометанское духовное собрание. Мухаммеджан Хусаинов, первый наш муфтий, на тот период был образованным человеком, военным советником, и его попросили стать во главе управления. Он был офицером, дипломатом. В Советском Союзе уже было четыре управления: в Казахстане, в Средней Азии, на Кавказе и в Уфе.

Сейчас управлений много. Конечно, были разговоры, что их надо объединить. Но то, что мы имеем сегодня по факту, уже сложно поменять, оно устоялось. Есть муфтии, которые сокрушаются: почему же так много управлений? Но вы же стояли во главе управления! Почему вы это допустили? Почему вы не усмотрели, недоглядели? Почему вы создали такую моральную обстановку, что от вас люди уходили? Почему не смогли удержать? Нашим коллегам, лидерам на тот период, надо в этом себе честно признаться, постараться переосмыслить, что произошло, и попытаться исправить, а не усугублять ситуацию.

- Сейчас какие ключевые управления?

Центральное духовное управление мусульман в Уфе (ЦДУМ), Совет муфтиев России, координационный центр мусульман Северного Кавказа. ДУМ Татарстана - отдельная структура. В стране так сложилось, что еще почти два десятка самостоятельных ДУМ, в том числе «Московский Муфтият» и ДУМ Чувашии. Московский был создан в 2010 году, тогда решение о создании ДУМ Москвы и Центрального региона «Московский Муфтият» было одобрено решением президиума ЦДУМа.

- Откуда возникла такая потребность - создать еще один муфтият?

Изначально такое решение было принято ЦДУМом, чтобы укрепить ее позиции в Москве. Потом по непонятным причинам началась эпопея затягивания с документацией из Уфы, хотя договаривались, что будет оперативно. Прошло уже 8 месяцев, но так и не дождавшись некоторых бумаг, мы в 2011 году зарегистрировали нашу организацию в составе ЦДУМ. И как обычно бывает, под влиянием молодых специалистов, окружающих шейха, начали возникать вопросы относительно нашего управления в Москве. Сначала было принято решение, что оно необходимо, кстати, на этом настояли члены президиума ЦДУМ, которые впоследствии благополучно были оттуда низложены. А потом со стороны моего руководителя начались бесконечные упреки, сомнения, моральное выдавливание... Это примерно то же самое, как с новоиспеченным верховным муфтием ЦДУМ России Камилем Самигуллиным: предложили Камилю хазрату, а потом пошли на попятную. Не я один это прошел, но и люди, сталкивающиеся с управлением в Уфе, это прочувствовали на своих, как говорится, плечах.

А в Москве идти на непонятную игру было уже нельзя, решение было согласовано. Поэтому наша работа продолжалась. Я еще на тот момент оставался первым заместителем Талгата хазрата, но у нас постепенно начали возникать рабочие внутренние вопросы, по которым мы немного расходились во мнениях. Например, сверхцентрализация структуры. Я старался донести руководству, что это неправильный подход сегодня. Тенденция превращения региональных муфтиятов в непонятные по сути и на слух ахундства, принижения авторитета муфтия региона, лишение их права на кадровые решения, которые ему на месте более понятны. Когда требуется усиление работы по противодействию экстремизму и терроризму, укрепление позиций традиционного толка исламских структур - на тебе, по примеру РПЦ решили поделить муфтияты регионов на ахундства, как епархии. Где уровень работы РПЦ и где мы? У нас должна быть, была и, думаю, будет своя модель структуры исламских организаций.

Дошло до того, что кто-то пытается удержать сотрудников и коллег только силой бумаги, выраженной в уставах и указах, но это уже не полноценное взаимодоверие и сотрудничество, а что-то другое, слабое.

Почему я позволил не согласиться с данной позицией? Мой небольшой опыт 20-летнего служения в регионе подсказывал мне, что сегодня нужно, наоборот, всячески активно поддерживать муфтиев в их борьбе по укреплению позиций традиционной российской богословской школы в деле противодействия экстремизму. Регионам нужны сильные, адекватные, в меру самостоятельные, уважаемые, не дискредитированные муфтии. Авторитеты, принимающие у себя кадровые решения. А тут получается, что чапан у тебя все ярче, чалма все больше, а влиять ни на что не можешь. Так на улице не царские времена XVIII века, все в динамичном движении, необходимо вовремя реагировать на вызовы. И уже тогда начались проблемы. Например, в Пензенской области. Сначала одного имама назначили, потом на него завели уголовное дело, потому что он начал выступать против приверженцев одной из традиционных религий. Когда обратились в Уфу с вопросом, что это ваш человек, дескать, отвечайте, там ответили, что их ввели в заблуждение, что там его не знают. От человека взяли и отказались. Хотя буквально недавно выдавали документ, указ, чалму, потом говорят, что мы его не знаем...

Зачем было вмешиваться в дела регионов? В регионе есть свой муфтий, который несет полную ответственность, знает свой кадровый состав, знает лично людей, он ближе к своему народу. Дайте право человеку определиться на месте. Здесь противоречия не из-за того, что я как муфтий Чувашии терял свое влияние на имамов. Я и тогда предвидел, что мы идем на ослабление структуры, и это неминуемо приведет к расколу. И муфтии потом окажутся свадебными генералами.

«Я с глубоким уважением отношусь лично к персоне Талгата хазрата Таджуддина, как лидеру и алиму. Что бы ни говорили, как ни относились - эти люди заслужили уважение в исламском сообществе страны»

«С ТАЛГАТОМ ХАЗРАТОМ МЫ ВСТРЕЧАЕМСЯ НА МЕРОПРИЯТИЯХ, ОБЩАЕМСЯ...»

В чем причина вашего конфликта с верховным муфтием России Талгатом Таджуддином? В 2014 году Талгат хазрат неожиданно издает указ о вашем снятии с поста муфтия Чувашии и Москвы, но вы ему не подчинились, и в результате у вас с ним вот такие противоречия (Айрат Ахметзянов).

Согласно федеральному закону, регулирующему деятельность религиозных организаций, мы привели в соответствие документы ДУМ Москвы и Чувашии. Это наше конституционное право на свободу вероисповедания. В уставе муфтията мы прописали, что внутреннее кадровое решение мы принимаем сами, но канонически остаемся в составе ЦДУМ. Но эта формулировка не было принята Уфой! Они написали через минюст претензию о несоответствии использования термина канонического состава.

Тем самым они вынудили отказаться и от этой формулировки. Но устав - это не главное, это не священный Коран. Мои коллеги - в моем сердце, в моей памяти. С коллегами-муфтиями, которые входят в ЦДУМ, у нас прекрасные взаимоотношения. Может, даже и лучше, чем было. И с Талгатом хазратом мы встречаемся на мероприятиях, общаемся, но уже в юридическом смысле слова не в единой структуре.

Я с глубоким уважением отношусь лично к персоне Талгата хазрата Таджуддина как лидеру и алиму. Что бы ни говорили, как ни относились - эти люди заслужили уважение в исламском сообществе страны. А по духу я, конечно, близок к курсу Оренбургского магометанского закона духовного собрания, предшественника ЦДУМ. Тот 225-летний опыт диалога межрелигиозного, русско-татарского, тюркско-славянского, если хотите, диалога, терять нам нельзя. Это большое наше достояние, наследие наших предков, его сегодня нужно дальше развивать. А ЦДУМ России, думаю, необходимо искать новые, современные подходы управления, методы и формы ее укрепления как структуры. Окружение Талгата хазрата, если дорожат им, должно, на мой взгляд, постараться ему помочь подумать над этим.

- Сегодня и ДУМ Чувашии под вашим управлением, и московское управление?

В Чувашии в 2013 году был созван съезд, и я поставил вопрос о возможности освобождения меня от должности муфтия республики, чтобы целиком сконцентрироваться на работе в Москве, потому что и в Общественной палате большая нагрузка, и у меня семья. Но все наши 47 имамов отреагировали очень четко и ясно: «Хазрат, вместе 20 с лишним лет, мы работали на ваш авторитет, вы наш религиозный лидер, и пусть теперь ваш авторитет работает на нас. Другого поднимать сколько лет сейчас нужно?»

И это было для меня серьезным аргументом. Имамы, мусульмане мне доверяли, я представлялся везде именем мусульман, и сейчас просто отказаться, занять удобную для себя позицию и оставить их было бы неправильно. Я же понимаю, чего это стоит, самому приходилось структуру создавать. Но мое предложение утвердить отдельно полномочия председателя ДУМ Чувашии в лице Мансура хазрат Хайбуллова было одобрено съездом, нам было высказано полное доверие, а я остался, как и прежде, муфтием региона.

- Что представляет из себя московский муфтият?

У нас 20 мусульманских приходов, здание резиденции и молельный зал на 250 человек. Сейчас мы ведем работу еще по нескольким объектам в столице, работаем по теме выделения земельного участка, строительства комплекса исламского культурно-просветительского центра с мечетью на территории новой Москвы. Сергей Семенович Собянин обещает рассмотреть и изучить нашу просьбу. Хочется надеяться на положительное решение нашего обращения. Это решение стало бы действенным вкладом в укрепление позиции ислама традиционного толка в столице.

При поддержке правительства Москвы на протяжении пяти лет мы Рамадан и Курбан-байрам проводим в специально выделенных крытых комфортных павильонах, стилизованных под мечеть, куда приходят до десятка тысяч верующих. У нас работает дискуссионный молодежный клуб, женский клуб, воскресная школа, совет аксакалов. Мы близко контактируем с мечетью на улице Хачатуряна, я там иногда провожу пятничные службы.

Многие в России с надеждой ожидали, уже не в первый раз поверив уважаемому шейху, что он передаст полномочия Камилю хазрату, и объединятся два крупных татарских муфтията. К сожалению, это оказалось очередным политическим ходом»

«КАМИЛЬ ХАЗРАТ СМОГ БЫ ВОЗГЛАВИТЬ ОБЪЕДИНЕННЫЙ МУФТИЯТ»

─ ДУМ Москвы - самостоятельная структура, но на кого вы ориентированы: на Гайнутдина, на Татарстан, на Таджуддина?

─ Мы самостоятельная организация. Конечно, больше мы близки по духу к курсу ЦДУМ, мы в убеждениях канонически схожи. Надеемся, что придет время, и мы объединимся, хотя пока не готов назвать возможную конструкцию. Но если будет желание, ее всегда можно будет придумать. Многие в России с надеждой ожидали, уже не в первый раз поверив уважаемому шейху, что он передаст полномочия Камилю хазрату, и объединятся два крупных татарских муфтията. К сожалению, это оказалось очередным политическим ходом, или даже не знаю, как назвать...

─ А Камиль хазрат мог бы возглавить объединенный муфтият?

─ Думаю, что смог бы. Но рядом были бы и другие религиозные деятели, поддержали бы, я тоже помогал бы, сколько было бы в моих силах. Понимаете, у верующих, причем больше всего у молодой части, есть разочарование в религиозных лидерах. Люди, мусульмане уже устали от интриг, этого театра абсурда.

─ Вам не кажется, что мусульманину все равно - есть духовное управление, нет его ─ какая ему разница? У него есть своя жизнь, свое отношение к Всевышнему, он читает Коран, а при чем тут духовное управление?

─ То, о чем вы сейчас сказали, это очень страшная вещь... К сожалению, некоторые муфтии все больше превращаются в чиновников. Вот в советские времена народ и религиозные деятели по одну сторону были, а сейчас появилась некая трещина между религиозными деятелями и верующими.

─ А чем может муфтий помочь мусульманину?

─ Муфтий и его управление при желании могут очень многое, это признанная в стране официальная структура с доверительным статусом.

─ Люди так же ходят на работу, молятся, покупают книжки, смотрят телевизор, могут в хадж поехать ─ ему ни хорошо и ни плохо от существования духовного управления...

─ Откуда люди эти книги получают, кто эти книги им печатает? А где они слушают проповеди? Кто организовывает хадж, ведет строительство мечетей и медресе, оформляет имущество, земельные участки, платит налоги, заработную плату сотрудникам, накопительные пенсионные взносы? Официальные религиозные структуры! Такую форму деятельности мы получили 228 лет тому назад, впервые тогда царская власть признала объединяющие мусульман религиозные институты в лице духовных управлений.

─ Человека нельзя назначить духовным лидером, он должен это заслужить. Поэтому борьба лидеров муфтиятов - это, скорее, политические разборки между собой.

─ Мне простые прихожане-мусульмане говорят, что им неприятно все это видеть. И религиозные деятели, и простые имамы тоже в смятении, они хотят как-то это остановить. Мы, поверьте, ищем пути объединения.

─ Ваш ориентир на Уфу понятен. А чем вам не близок Совет муфтиев, их политика? Вы идейно расходитесь или организационно?

─ В идеологическом плане не совсем согласен с той позицией их руководства, которую они ведут, - мне она кажется излишне агрессивной. И само сопоставление исламского факта в России мне не совсем понятно иногда. Хотя в структуре подавляющее большинство очень хороших, очень толковых людей, искренних религиозных деятелей.

─ Складывается впечатление, что ваш Московский муфтият ─ некая альтернатива Совету муфтиев России, создан прямо на его территории. Вас поддерживают политические силы, администрация Путина?

─ Меня всегда поддерживает Всевышний, я ощущаю Его поддержку. Если так думать, то можно вспомнить, как в свое время создавал духовное управление Равиль хазрат. Надеюсь, он сам как прошедший этот путь человек не видит в нас конкурентов. Он был очень близким человеком, секретарем и родственником Талгата хазрата, но потом появилась необходимость в создании его структуры. Я и Равиля хазрата здесь понимаю, почему он стал самостоятельным. Москва ─ очень большой, сложный мегаполис, и если реально озадачить себя работой, тут не останется времени на выяснение отношений. В некоторых столицах мусульманских стран по несколько сотен районных муфтиятов, и они заняты реальным служением Богу и мусульманам.

─ А ваша логика в чем? Внедрение еще одного мусульманского фактора?

─ Есть сегодня де-факто религиозные организации, которые не входят ни в состав ЦДУМ, ни в СМР, ни в КЦМ СК, и есть необходимость координации их совместной деятельности.

─ В столичный истеблишмент вы уже вошли, вас приглашают в московский Кремль на мероприятия? То есть там, где Таджуддин, Гайнутдин, Бердиев, там и вы?

─ Да, меня тоже приглашают.

«Рустам Нургалиевич Минниханов - это президент не только Татарстана, но и всего татарского мира, а Минтимер Шарипович - это главный мудрый аксакал нашего народа с непререкаемым авторитетом»

«ПРОСТЫЕ ДЕРЕВЕНСКИЕ ЛЮДИ ЧАСТО ГОВОРЯТ СПАСИБО КАЗАНИ»

─ Что для вас Казань: конкурент, Мекка или город, который не выполняет функции столицы всех татар?

─ Простые деревенские люди часто говорят спасибо Казани, благодаря ей они поднялись, потому что у нас продукцию всегда сбывали в Казани. Люди с благодарностью говорят об этом. В советское время все было запрещено, но в сумках они возили мясо электричкой Казань ─ Москва, торговали, хотя была статья за спекулянтство. Казань помогла нам не обособиться, не замкнуться только в религиозной среде, а обогащала культурной составляющей. Трудно не сказать об огромном вкладе национально-культурной автономии татар Чувашии, много сделавшей для гармонизации межнациональных отношений, в том числе благодаря позиции сотрудничества НКАТ и ДУМ Чувашии нам удалось сохранить баланс вовлечения татар в культуру и религию.

─ Духовно вы ориентированы на Казань? Или все-таки мишары сами крутые?

─ Духовно ориентироваться можно на источник духовности. Это, конечно, не только здания Казани, то есть материальная ее часть, а прежде всего это люди, носители высокой духовности. Чем больше в Казани будет таких лидеров, тем больше будут ориентироваться на нее. Дом, где хорошо принимают гостя, всегда хочется посещать. Так и здесь: Казань как большой татарский дом, если в нем ждут гостей и им рады, то, конечно, все будут тянутся к ней. Вот, например, ВКТ - как умеют там принимать гостей не только из России, но даже из зарубежных стран. Там для каждого найдут доброе слово.

─ Политические лидеры у Татарстана мощные.

─ Мы считаем, что Рустам Нургалиевич Минниханов - это президент не только Татарстана, но и всего татарского мира, а Минтимер Шарипович - это главный мудрый аксакал нашего народа с непререкаемым авторитетом. Общенациональный лидер у нас в стране один - Владимир Владимирович Путин, это безусловно, а татарский ─ Рустам Нургалиевич.

─ Слышал, что вам предлагали возглавить ДУМ РТ, а вы отказались. Почему? Или это только слухи? (Зарипов)

─ Были консультации, но это было не после Файзова, а до него. Но я тогда уже определился по Москве. Считаю, что в Татарстане очень много достойных людей, которые хорошо работают.

─ Может ли Казань претендовать на звание мусульманской столицы России ? (Дамир Мустафин)

─ Как я сказал, все зависит от дома и хозяев. Есть дома, где хорошие хозяева, которые всегда тебя радостно принимают, хорошие слова говорят, всегда хочется в гости ходить. А есть такие коттеджи, которые как кладбища: туда не зайдешь, не выйдешь, тебе там и чашку чая не предложат. Может, я говорю утрированно, но тем не менее это и в жизни так же. Если к тебе хорошее отношение, если ваш татарский муфтият, национальные организации, другие структуры смогут выстроить отношения с партнерами, тогда, конечно, эти отношения будут. Все равно очень многое зависит от личных взаимоотношений, чтобы не было места холодку.

Сможет ли Казань быть мусульманской столицей? Скажу вам честно, что для татарского населения, наверное, да, потому что для татар России и мира другой такой столицы, как Казань, нет. Она выражена везде: в музыке, в литературе в искусстве ─ во всем. Но у Кавказа есть своя история, свои столицы, нельзя это навязать насильно, не надо становиться на эту стезю ─ это будет нечестно.

Предусмотрительно и правильно в 14 статье Конституции РТ заложено: оказание поддержки развитию культуры татар, живущих вне Татарстана. Свидетельствую о том, что Татарстан в данном ключе проводит исключительно полезную деятельность, направленную на сплочение страны.

Но хотел бы один момент отметить: в Москве, я считаю, работа недостаточно корректно выстроена, нужно работать со всеми татарами-москвичами, а не только с землячеством, не разделяя их на «своих» и выходцев из других регионов. Полномочное представительство, представляя политико-экономические интересы республики в столице, не должно забывать и о своей общественно-социальной нагрузке, призванной укреплять роль и позиции татар Москвы. Не просто использовать фактор исторического присутствия татар в Москве, ее мощный интеллектуальный потенциал, но и стараться решать насущные вопросы, стоящие на повестке дня.

«В Москве, я считаю, работа недостаточно корректно выстроена, нужно работать со всеми татарами-москвичами, а не только с землячеством, не разделяя их на «своих» и выходцев из других регионов»

«Я ЧУВСТВУЮ СЕРДЦЕМ, ЧТО МЕНЯ ГОСПОДЬ ВЕДЕТ»

─ Прочитала в вашей биографии, что вы в 1991 году были муэдзином и вторым имамом Центральной соборной мечети своего родного села. Но вам в ту пору было всего 15 лет! А в 18 лет стали муфтием Чувашии. Как такое могло быть? И что вообще привело вас к Богу? (Дания)

─ Это я сейчас пришел к такому выводу, а раньше не понимал, что дело в моих наставниках, бабаях-односельчанах, которые прошли и голод, и холод, и революцию, и войну, и в плену у немцев были. Например, мой наставник Миниалим Фаткуллов умер в 87 лет, он после войны еще в плену был. У них было совсем другое отношение к исламу, был особый договор с Богом: они обещали Всевышнему, что если выживут, то посвятят свою жизнь Богу. Они со своим другом из Токаево убежали из плена, где служили в похоронной команде. Рассказывал такие страшные и жуткие вещи... Ему приснилось, что его учитель дал ему топор и говорит: вот тебе деревья, сделай из них сруб и построй мечеть. Он стал потом имамом. В деревне же и дороги не очень хорошие были, летом вечерний и утренний намаз очень близко, и они ночевали в мечети, а я с ними.

Помню, однажды на утреннем намазе, когда я прочитал суру Ясин, он заплакал. Бабай был в меру требовательный, жесткий, но с любовью относился, они могли привить любовь к исламу. Однажды мы пошли на меджлис, и там один бабай говорит: «Кто его привел, кто его приглашал?» Начал издеваться надо мной. А я молодой, взял да и ушел. А мой наставник говорит: «Идите, верните его, этот мальчик вам еще пригодится. Если вы его не вернете, я меджлис проводить не буду». Я понял, что они в меня серьезно вкладывались. Может быть, я был их проектом. 18 мая 1994 года 22 имама избрали меня муфтием.

─ В Татарстане муфтия избрали в 28 лет, вас избрали в 18... Мусульмане же всегда уважают старших людей, а тут такой молодой парень. Это не нонсенс?

─ Это нонсенс, но имамы так решили. Я же с детства с бабаями был, для них я как сын полка был. Это сейчас муфтий отдельно сидит, а тогда ничего такого не было. Ну пусть будет муфтием, пусть работает ─ возможно, это было из этой серии. Но почему-то никто из них стать муфтием не захотел: то ли ответственности не хотели после советских времен, помня ГУЛАГ, Сибирь...

─ А вы-то сами как к Богу пришли?

─ А я от Него не отходил.

─ Атеисты же все были в советское время.

─ У меня родители были верующими, может быть, они это не выражали, но бабушка, тетя все это в меня заложили. Меня директор школы отговаривала, говорила, зачем тебе это надо. Один бабай в мечети меня отговаривал, мол, зачем тебе это надо. Есть у меня такие сокровенные вещи, о которых я не хотел бы распространяться... А вам скажу: я чувствую сердцем, что меня Господь ведет, показывает, поэтому я знаю, что Он рядом.

─ Образование вы продолжали получать после того, как стали муфтием?

─ Да, конечно. Во-первых, я окончил факультет чувашской филологии - мне было важно и интересно изучить чувашский язык, потому что там много слов арабских и тюркских корней. В Чувашии инициативная группа перевела Коран на чувашский язык, я в этом тоже принимал участие, поэтому нужно было понимать. Может, я не все помню, но чувашский язык очень интересный. Потом окончил Академию госслужбы в Москве. По религиозной части я сначала учился в Казани, в мечети 1000-летия принятия ислама, потом в Уфе Исламский институт окончил, бывал за рубежом на разных краткосрочных курсах. Стараюсь много читать, работаю над собой.

─ Какой перевод Корана на русский язык вы считаете лучшим?

─ Когда я готовлюсь к проповеди, старюсь смотреть разные переводы. Перевод Османова очень хороший, Ибн Касир, Мунтахаб ─ толкование Священного писания, также читаю наши татарские старинные тафсиры. Несколько аятов я 25 лет не понимал, а когда прочитал наш старинный перевод, смысл слов стал понятен, все встало на свои места.

─ Расскажите о своей семье.

─ Жена, трое детей: сын, две дочери. Очень дружно живем, жена занимается детьми. Она у меня логопед, это очень полезно, оказывается, когда жена медик. Очень поддерживает меня морально. У меня прекрасные, самые лучшие родители на свете. Также есть любимая сестренка и брат, они тоже семейные.

─ «БИЗНЕС Online» читаете?

─ Да, читаю. С тех пор, когда вы написали статью о реликвиях пророка Мухаммеда в Чувашии. Ваш репортаж получился естественным - как есть, так и написали. Увидел, что вы очень объективно пишете, поэтому желаю вашим журналистам Божьей помощи.

─ А в вашем окружении «БИЗНЕС Online» читают?

─ Да, и о моем участии в интернет-конференции знают. Я даже удивляюсь, что все знают, все читают: и домохозяйки, и бизнесмены, и религиозные деятели. Честно скажу, раньше я не думал, что к вам такое отношение.

Окончание следует.

Крганов Альбир Рифкатович родился 10 октября 1976 года в селе Чкаловское Батыревского района Чувашии (в 1994 году селу вернули историческое название Шыгырдан). Окончил медресе ДУМ России и Европейских стран СНГ при мечети 1000-летия принятия ислама в Казани, Исламский институт им. Р. Фахретдина при ЦДУМ России, Российский исламский университет ЦДУМ России, факультет чувашской филологии и культуры ЧГУ им. И. Н. Ульянова. Магистр по программе «Безопасность межконфессиональных и межэтнических отношений» в РАНХиГС при президенте РФ (с 2015 года).

1991 - муэдзин и второй имам Центральной соборной мечети села Шыгырдан Батыревского района Чувашской Республики.

1992 - заместитель руководителя Казанского мухтасибата и куратор по республикам Чувашия, Мордовия, Марий Эл. (Инициатор организации ДУМ, муфтиятов в данных субъектах РФ).

1993 - председатель исламского центра мусульман Чувашской Республики.

С 18 мая 1994 года - муфтий, председатель духовного управления мусульман Чувашской Республики.

1998 - 2005 - руководитель департамента внутренних дел и внешних отношений ЦДУМ России.

2001 - и. о. председателя, муфтия РДУМ Ульяновской области.

2005 - 2012 - первый заместитель председателя ЦДУМ России.

С 2008 года - председатель совета общественных объединений Чувашской Республики.

С 2010 года - муфтий, председатель ЦРО «ДУМ Москвы и Центрального региона «Московский муфтият».

С 2010 года - член Общественной палаты РФ.

С декабря 2015 года - первый заместитель председателя координационного совета по противодействию терроризму при Общественной палате РФ, руководитель рабочей группы по борьбе с псевдорелигиозным экстремизмом.

Нужно ли объединять все мусульманские организации России?

21% Да, это послужит укреплению роли и защите интересов ислама в стране

29% Нет, в исламе вертикаль власти не нужна

25% Никакой серьезной роли это не играет

Ваш голос учтен

Новости из России

01.12.2016

В России создана новая религиозная исламская организация - Духовное собрание мусульман.

Работа Духовного собрания мусульман России (ДСМР) будет построена ни историческом опыте первого официального объединения мусульман - Оренбургского магометанского собрания, созданного в 1788 году.

Основная цель создания ДСМР - совершенствование взаимодействия российских мусульманских организаций, выработка общей стратегии по распространению и укреплению традиционных основ ислама, особенно среди молодежи, защита прав верующих, противодействие экстремистским и псевдорелигиозным организациям.

На сегодняшний день в состав ДСМР изъявили желание войти более десяти авторитетных региональных духовных управлений мусульман РФ.

До сих пор в РФ действовали три общефедеральные религиозные исламские организации - Центральное духовное управление мусульман России, Духовное управление мусульман РФ, Координационный центр мусульман Северного Кавказа.

Главой новой религиозной организации избран муфтий Москвы, Центрального региона и Чувашии, член Общественной палаты РФ, член Президиума «ОФИЦЕРОВ РОССИИ» Альбир Крганов. Он прокомментировал создание новой исламской организации.

«Взаимоотношения в XVIII-XIX веках Оренбургского магометанского собрания с духовенством, различными нациями, приходами, верховной властью и местными администрациями заслуживают особого внимания. В последние десятилетия мы, страдая от разобщенности, долго искали модель объединения на одной площадке. Обращаясь к нашей истории, обнаружили внятную отечественную систему, созданную 228 лет назад, и на ее основе представители наших муфтиятов разработали современную модель совещания в виде Духовного собрания мусульман России.

Важной особенностью ДСМР будет отсутствие возможности единоличного принятия решений. Новая организация будет ориентирована на профилактику и идеологическое противодействие псевдорелигиозному экстремизму и террору.

Мы не собираемся никем управлять, а намереваемся по-братски обсуждать насущные вопросы в рамках наших регулярных встреч на Собрании. Духовное собрание мусульман России является открытой площадкой для сотрудничества единомышленников и готово рассмотреть предложения о взаимодействии со всеми организациями, разделяющими идеи возрождения, укрепления и развития традиционного ислама», - подчеркнул Крганов, пишут офицеры России.

________________________

Сайт сайт поздравляет Альбир хазрата Рифкат улы, с избранием его главой новой и молодой мусульманской организации России. ИншаАлла, эта организация сумеет собрать вокруг себя всех мусульман, чтобы работать во благо нашей Уммы и общества. Нам кажется, что пора уже убрать в сундук те организации - а именно ЦДУМ и СМР, которые только грызутся между собой и чего то делят. Мусульмане уже давно устали от этих баталий всяких чалмоносцев и хотят видеть во главе Уммы, сильную и богобоязненную организацию.

А Талгат бабаю уже пора на диван: пусть отдыхает, машет шашкой и читает газеты

А вот со СМР который сертифицирует колбаски с днк свинины, пиво и пивные закуски и выдает им халяльные сертификаты, уже давно все и всем ясно. Хватит травит мусульман харамом.

Кстати, ругающиеся на публике Равиль Гайнутдин и Талгат бабай Таджутдин, являются родственниками.

Еще раз кстати. Нам передали фотографию бутылки водки, на которой красуется значок халяльного сертификата от СМР. Астагъфируллах. Неужели они не боятся Судного дня?

. .

Председатель Духовного управления мусульман г. Москвы и Центрального региона.

Образование:
Чувашский государственный университет им. И.Н. Ульянова, факультет чувашской филологии и культуры,
Медресе Духовного управления мусульман России и Европейских стран СНГ при мечети 1000-летия принятия ислама в Казани,
Исламский институт им. Р. Фахретдина при Центральном духовном управлении мусульман (ЦДУМ) России,
Российский исламский университет ЦДУМ России.
Слушатель РАГС при Президенте РФ.

Деятельность:
С 2010 г. Муфтий, Председатель ЦРО ДУМ г. Москвы и Центрального региона "Московский Муфтият".
С 2008 г. Председатель Совета Общественных объединений Чувашской Республики.
25 ноября 2005 г. назначен первым заместителем и полномочным представителем председателя ЦДУМ, Верховного муфтия России при полномочном представительстве Президента РФ в Центральном федеральном округе.
1998 г. - руководитель Департамента внутренних дел и внешних отношений ЦДУМ России.
С 18 мая 1994 г. - муфтий, председатель Духовного управления мусульман Чувашской Республики.
1993 г. - председатель Исламского центра мусульман Чувашской Республики
1992 г. - заместитель имама-мухтасиба Казанского мухтасибата, куратор по республикам Чувашия, Мордовия, Марий Эл.
1991 г. - муэдзин и второй имам Центральной соборной мечети с. Шыгырдан Батыревского р-на Чувашии.
Имеет награды духовентсва, медаль ордена "За заслуги перед Чувашской Республикой", орден "Добрые люди мира".
Член Межрелигиозного Совета России, член Общественной палаты РФ.

Автор богословских книг:
"Некоторые заблуждения ваххабитов - история возникновения", "Акида ислама по Тахауи", "Материальное состояние и знание".

Семейное положение:
женат, воспитывает сына и дочь.

Что за месседж послал мусульманам президент РФ в Казани, найдут ли попечителей Болгарской академии и какой будет стратегия развития ислама

«Некоторые деятели свои неуемные амбиции списывают на то, что якобы власти страны разделяют мусульман. Это не так», — говорит председатель недавно созданного духовного собрания мусульман России Альбир Крганов. На следующий день после аудиенции у Владимира Путина Альбир хазрат в редакции «БИЗНЕС Online» рассказал о степени информированности российского лидера о проблемах уммы, будущей поездке в Сирию, невозможности религиозных партий и выборе мусульман 18 марта.

«Владимир Владимирович начал свое выступление со слов о том, что традиционный ислам является важнейшей частью российского культурного кода» Фото: kremlin.ru

«СЕГОДНЯ ВСЕ ГОВОРИМ ОБ УНИВЕРСИТЕТАХ, ЗАБЫВАЯ О НАШИХ МЕДРЕСЕ»

— Альбир хазрат, о чем мусульманские лидеры страны говорили с Владимиром Путиным в Казани? Наверняка каждый муфтий пришел со своими просьбами и предложениями?

— На встрече муфтиев с президентом РФ, ставшей уже традиционным мероприятием, обсуждались прежде всего вопросы исламского образования. Глава координационного совета муфтиев Северного Кавказа Исмаил хазрат Бердиев сказал, что согласен с концепцией Болгарской академии и попросил о возможности включения его организации в состав учредителей БИА. Он заявил, что университетов у нас может быть много, они нужны, а академия у нас будет и должна быть одна.

— Путин поддержал эту идею?

— Президент одобрительно отнесся к его предложению, решение будет принято советом учредителей. В Болгарской академии уже учатся 9 человек из Дагестана.

— Какие вопросы поднимали другие участники встречи?

— Муфтий СМР Равиль хазрат Гайнутдин, повторяя тезис выступления ректора академии Рафика Мухаметшина, предложил создать попечительский совет академии, сказав: «И вы, Владимир Владимирович, эту идею поддержите». Муфтий ДУМ РТ Камиль хазрат Самигуллин рассказал о роли и авторитете наших богословов, привел пример: Шигабутдин Марджани в Мекке способствовал тому, что представители разных мазхабов оставили один михраб и стали вместе молиться. После его слов президент заметил, что, возможно, следуя данному примеру, и мы все (мусульманские религиозные деятели России) также объединимся. Эта реакция Путина очень важна, поскольку некоторые деятели свои неуемные амбиции списывают на то, что якобы власти страны разделяют мусульман. Это не так, президент и в своем выступлении в Уфе отметил — хватит делить верховенство, надо консолидировать усилия в деле укрепления основ традиционного ислама в стране. Не секрет, что весь вопрос — в целях и задачах самих религиозных организаций, которые они перед собой ставят.

На этой встрече Владимир Владимирович начал свое выступление со слов о том, что традиционный ислам является важнейшей частью российского культурного кода, а мусульманская умма, без всякого сомнения, — важная часть российского многонационального народа. Он сказал о необходимости возрождения традиционной российской богословской школы и роли в этом Болгарской академии.

— А о чем говорили на встрече с Путиным лично вы?

— В рамках предоставленного мне слова поддержал высказанное президентом РФ положение о роли исламского образования, сложившуюся систему которой Путин назвал триадой: медресе, вузы и академия. В этой связи я обратил внимание коллег на то, что, безусловно, работа наших вузов, нашей академии важна, но нам нужно иметь в виду и первый уровень образования, без которого трудно представить работу и университетов, и академии.

У нас в совет по исламскому образованию России под руководством Рафика Мухаметшина входят не только высшие учебные заведения, но и 36 медресе, которые не относятся к вузам. Надо бы поддержать и их, а то сегодня все говорим об университетах, забывая о наших медресе. Действительность такова, что нашим приходам нужны имамы. В мечетях сел, городов имамы должны проводить работу по просвещению, по возрождению основ традиционного ислама и по профилактике чуждых идей и экстремистских взглядов. Мы помним, что раньше у нас не было университетов в городах. Первое медресе было открыто в Уфе, потом в Чистополе, в Казани. Я сам в медресе имени 1000-летия принятия ислама учился. Помню наш курс — были набожные, идейные, искренние шакирды. Была волна возрождения религиозных, национальных чувств. Эти мои сокурсники практически все трудоустроились, они работают имамами. А сегодня выпускники не находят себя в практической работе по разным причинам.

Поэтому нужно обращать внимание на эти медресе и их поддержать обязательно. Кто-то говорит, что эти медресе нужно сокращать. Я с этим не согласен — кстати, и президент РФ не поддержал эту идею. Также я сказал о том, что есть другой аспект проблемы: у нас педагоги, работники медицины поддерживаются государством, есть разные социальные пакеты поддержки, а вот представьте: имам уезжает в село, на что ему жить? Хотя религиозные деятели — не государственные служащие, так называемые бюджетники, но они на передовой, на земле, и необходимо изыскать вариант их поддержки. Я поддержал выступление коллег и Равиля хазрата, в частности, в том, что оказываемого нам содействия фондом поддержки исламской науки, культуры и образования пока недостаточно. Надо бы и сумму гранта увеличить.

«Президент и в своем выступлении в Уфе отметил — хватит делить верховенство, надо консолидировать усилия в деле укрепления основ традиционного ислама в стране» Фото: president.tatar.ru

— А где сама встреча проходила?

— Архиерейская дача...

— Равиль хазрат говорил, что собирается поднимать вопрос о том, что в Калининграде, Екатеринбурге построили мечеть, а потом власти вынесли решение, что земля выделена неправомерно и надо разобрать мечеть. В Сочи проблемы с выделением земли мусульманам...

— Этого вопроса хазрата я не слышал.

— Наверное, беседа пошла не в том направлении.

— Там можно было про разные аспекты поговорить, но мы определили для себя тему — образование, это самая важная тема.

— Обсуждалась ли на встрече международная проблематика?

— В ходе встречи мы касались международных проблем исламского сотрудничества. Президент РФ отметил, что решение о вхождении России членом – наблюдателем в организацию исламского сотрудничества стало очень важным шагом в новейшей истории страны и развития общественной исламской дипломатии. У нас накопился в этом отношении позитивный опыт работы с Сирией. Мы реализуем интересный и уникальный проект, когда представители традиционных российских конфессий собирают благотворительную помощь в храмах и мечетях для оказания гуманитарной помощи сирийскому народу. В реализации этого проекта принимают участие русская православная церковь, духовное собрание мусульман России, ЦДУМ РФ, дагестанский муфтият. Поскольку ДУМ РТ является членом межрелигиозного совета России и мы вместе с муфтием Камилем Самигуллиным неоднократно были в Сирии, я предложил и им принять участие в данном проекте. Думаю, решение будет положительным.

Понимание и поддержка верующих есть, более 100 тонн груза в Сирию уже отправлено. На днях отправляется очередная партия гуманитарной помощи. С 2 по 7 февраля большая делегация российских религиозных деятелей будет находиться в Сирии, мы туда вылетаем.

Я проинформировал президента РФ о том, как мы реализуем еще один очень интересный проект. Валерий Гергиев, помните, после известных событий провел концерт в Сирии, мы же пригласили из Сирии творческую группу артистов, они приехали в Москву на праздник духовных песнопений. Более тысячи человек наслаждались, слушая гостей из нашей страны. Все собранные деньги с этого концерта также переданы в Сирию. Эти народные проекты будут долговременными, они отражают стремление верующих, граждан нашей многонациональной страны откликаться на чужую беду.

— Это такая народная дипломатия...

— Да, это разновидность народной дипломатии и не только, это и внутренняя потребность оказывать посильную помощь людям, попавшим в беду, это и проявление нашей исламской и гражданской солидарности.

Возвращаясь к заявленному на встрече, крымский наш коллега Эмирали Аблаев тоже поблагодарил президента РФ за ту поддержку, которая оказывается населению и мусульманским организациям республики. Сейчас 350 приходов в составе муфтията Крыма, возвращаются культовые издания, ремонт зданий идет и строительство мечетей, в том числе и в Симферополе. Аблаев пригласил Владимира Владимировича и всех участников встречи в 2019 году принять участие в открытии соборной мечети в Симферополе. На нашей встрече с докладом выступил и Рафик Мухаметшин, он очень доходчиво и подробно докладывал о системе деятельности Болгарской академии и планах дальнейшей работы.

«Рафик Мухаметшович сказал о желании создать совет ученых в Болгаре, чтобы на этой площадке выносили общие решения по тем или иным актуальным вопросам, которые волнуют мусульман»
Фото: «БИЗНЕС Online»

«БОЛГАРСКАЯ АКАДЕМИЯ ЯВЛЯЕТСЯ НЕ ТОЛЬКО ТАТАРСТАНСКОЙ, ОНА РОССИЙСКАЯ»

— Он был главным докладчиком?

— Да, как глава совета по исламскому образованию и ректор академии, Рафик Мухаметшин был главным докладчиком.

— Президент БИА Камиль Исхаков тоже был на этой встрече.

— Да, Камиль Шамильевич был, он как президент Болгарской исламской академии презентовал Путину проекты зданий комплекса академии.

— Новых?

— Да, новых, что и где будет находиться.

— То есть у академии будут новые здания?

— Нет, я имею в виду Белую мечеть, университет, гостиницу, которая по проекту должна быть, — он говорил об этой части. А потом Рафик Мухаметшович рассказывал о деятельности, о том, как сегодня выстроена система образования, что еще предполагается. В том числе он сказал и о желании создать совет ученых в Болгаре, чтобы при участии представителей российских муфтиятов на этой площадке выносили общие решения по тем или иным актуальным вопросам, которые волнуют мусульман. Также он говорил о необходимости создания библиотек и еще о ряде проектов.

Ректор отметил, что за нашим примером последовали и наши братья в Узбекистане. Там принято решение буквально на той неделе — зарегистрирована исламская академия, она будет находиться в Ташкенте рядом с муфтиятом, и представители Узбекистана (имам, сотрудник управления по делам религии Республики Узбекистан) также приехали учиться в докторантуру. Это важный обмен, в свое время наши хазраты учились в Средней Азии. Я думаю, это правильно, чтобы на пространстве СНГ ведущие вузы между собой сотрудничали и помогали в этой деятельности.

«Камиль Шамильевич, как президент Болгарской исламской академии, презентовал Путину проекты зданий комплекса академии»
Фото: kremlin.ru

— Акценты по академии какие еще были? Насколько глубоко Путин интересовался ее делами? Что-то сказал вообще о перспективах?

— Во-первых, хочу отметить, что президент РФ говорил очень содержательно по существу, как говорится, без бумаги, о важных темах, беспокоящих мусульман. Акцент основной был сделан на то, что нужно возрождать российскую богословскую школу, и в нашем понимании создание академии — это как раз важный шаг в этом направлении. И Камиль хазрат Самигуллин, говоря о татарском богословском наследии, отметил, что у нас настолько много уже изданных источников и столько работ дореволюционных исламских ученых, требующих издания, что мы, даже не обращаясь к иностранной литературе, можем эту тему охватить. Надо опираться на российскую исламскую богословскую традицию и изучать иной позитивный опыт.

— Даже Камиль Самигуллин об этом заговорил при президенте РФ?

— Да, он сказал об этом. Камиль хазрат — высокий и знающий свое дело профессионал, обладает обширными знаниями и очень ответственный, болеющий за дело хазрат, пользуется большим уважением. Еще Рафик Мухаметшин говорил о том, что мы будем работать с ведущими исламскими вузами, чтобы максимально их опыт использовать в этой деятельности.

— Что с бюджетом БИА? Сейчас даже непонятно до конца, кто финансирует академию. Этот вопрос не обсуждался?

— Это обсуждалось. Рафик Мухаметшович сказал о том, что можно создать попечительский совет, и потом другие муфтии об этом говорили, я думаю, что в таком ключе можно ожидать решения этого вопроса.

— А фактически от генералов бизнеса можно ожидать помощи?

— Может быть, потому что президент РФ ранее не раз повторял о социальной ответственности бизнеса.

— Он говорил об этом на прошедшей встрече?

— Нет, но Путин об этом говорил неоднократно раньше. Это его позиция: бизнес должен быть социально ориентированным и ответственным. Есть и мусульмане-бизнесмены, которые реально смогли бы оказать поддержку при правильно организованном диалоге с ними.

— А государство должно финансировать такие вещи, например Татарстан или федеральный центр?

— Есть же учебные заведения не только у мусульман, но и у православных. Необходимы общие подходы к этой проблеме и эту модель можно применить на нашу академию. Болгарская академия является не только татарстанской, она российская, единственная исламская академия, и в связи с этим, конечно, логично, что в какой-то мере поддержка будет оказана. Вчера также обсуждали тему — как продолжить сотрудничество с вузами-партнерами, которые помогают нашим религиозным учебным заведениям. Получается иногда, что приходят средства на углубленное изучение ислама, а в итоге бо́льшая часть их оседает именно в светских вузах.

— Откуда средства приходят ?

— Есть программа углубленного изучения ислама, федеральный проект, оттуда тоже оказывается поддержка.

— Там 300 миллионов рублей в год выделяется — речь идет об этой поддержке?

— Религиозные организация напрямую не имеют права получать эти средства от государства, поэтому государственные вузы, наши партнеры, помогают нам наладить учебно-методическую работу, но, повторю, иногда получается, что не целиком средства доходят до нас. Вуз — партнер, как светский вуз, заинтересован больше в своем развитии.

— То есть они реализуют свои образовательные программы, финансируются дополнительно за счет исламских вузов?

— Да. У нас в целом неплохие рабочие взаимоотношения, но ведь для нас важно, чтобы деньги доходили до мусульманских вузов. Наши коллеги затронули этот момент на встрече с президентом РФ — надеемся, что ситуация изменится в лучшую сторону и денежная сторона не будет омрачать наше сотрудничество со светскими вузами-партнерами.

— Может быть, надо схему поменять?

— Да. Но было отмечено, что осуществляется очень важная работа наших религиозных вузов со светскими учебными заведениями, ее надо продолжать, потому что это представляет несомненную обоюдную пользу. Но сам формат финансирования надо изменить.

«Эффективная реализация канонической и социальной миссии ислама будет укреплять нашу умму, способствовать сплоченности общества и устойчивому развитию России»
Фото: Елена Селезнева

«КЛЮЧЕВАЯ ТЕМА НАШЕЙ ВСТРЕЧИ И ОБЩЕНИЯ — ЭТО НЕЗЫБЛЕМОСТЬ ИСЛАМСКОЙ ТРАДИЦИИ, КОТОРАЯ В РОССИИ БЫЛА И ЕСТЬ»

— У президента РФ есть видение проблем дальнейшего развития ислама? Или он больше интересуется православной темой?

— Надо помнить, что президент РФ является главой многонационального государства с наличием традиционных конфессий. Он принимает участие в православных мероприятиях, уделяет время и внимание другим традиционным конфессиям. Он также посещает и иудейские общины, буддистские, был у Хамбо ламы Дамбы Аюшеева. Нашего президента можно увидеть и в мечети — недавно он посетил первую Уфимскую соборную мечеть. После этого был в исторической резиденции центрального духовного управления мусульман России, была встреча с муфтием Талгатом хазратом Таджуддином, в которой принимали участие полпред в ПФО Бабич и глава Республики Башкортостан Хамитов. Я считаю, что это правильно, потому что ЦДУМ России является старейшей организацией, которой уже 230 лет. Это первая мусульманская организация, признанная государством в царской России. Такие визиты руководства России в резиденцию ЦДУМ РФ стали традиционными. Это показатель того, как надо с уважением, бережно относиться к исторической духовной исламской преемственности и развивать ее в современных условиях. Пользуясь случаем, хочу отметить и несомненные заслуги муфтия Талгата хазрата перед российской уммой. Хочу сказать, что президент Путин уделяет неослабное внимание религиозной политике и мне, как мусульманину, муфтию и гражданину, это очень импонирует, мы будем его поддерживать.

Особо хочу отметить, что ключевая тема нашей встречи и общения — это незыблемость исламской традиции, которая в России была и есть, развивается в разных направлениях. И что еще важно: президент РФ имеет системное видение развития ислама и реализации социальной миссии ислама в современных условиях. Об этом он говорил в 2013 году на встрече с религиозными исламскими деятелями в Уфе. На мой взгляд, такого выступления главы государства российского не было ранее ни при царе, ни при советской власти, ни в современной России.

— Некая программная речь тогда прозвучала?

— Да, на наш взгляд, это программная речь, ее даже можно воспринимать как некое начало стратегии развития ислама в целом в России в современных условиях, это политические ориентиры того, что нужно делать, в каком направлении двигаться. Ведь меняется политика США и Запада к нашей стране, реализуется политика санкций и подавления России. В этих условиях мы, мусульмане, вместе со всей страной и ее лидером ищем стратегию развития. Эффективная реализация канонической и социальной миссии ислама будет укреплять нашу умму, способствовать сплоченности общества и устойчивому развитию России. В единстве целей, задач и деятельности наша сила.

— Та встреча проходила в таком же формате, что и вчера?

— Да, это был 225-летний юбилей ОМДС-ЦДУМ в 2013-м, когда Путин приехал с визитом в Башкортостан на этот праздник мусульман России.

— Следующей подобной встречи пришлось ждать почти пять лет?

— Да, но это не говорит о том, что мы пять лет с президентом РФ не встречались. Были рабочие встречи, на разных общих государственных мероприятиях мы также общаемся. Но сам формат специальных встреч с главой государства предполагает более подготовленное обсуждение вопросов и состав участников. На этот раз были централизованные религиозные организаций — это ЦДУМ РФ, совет муфтиев России — ДУМ РФ, КЦМСК и духовное собрание мусульман России, татарстанский муфтият, муфтият Крыма. Ну и были президент и ректор БИА. Вот в таком составе мы обсуждали наши проблемы, тему исламского образования, и каждый выступил со своим сообщением.

— Значит, сейчас главная тема все-таки образование?

— Да, образование и просвещение.

— Какой месседж прозвучал в этот раз для мусульман, главный месседж?

— Я думаю, что месседж такой: государство уделяет свое внимание и поддержку традиционным конфессиям, в этом отношении ислам — это неотъемлемая часть истории России, гражданского общества и это 20 миллионов мусульман. У нас есть свои проблемы, и мы одновременно живем общими проблемами и имеем общее будущее, мы — граждане Великой России. Президент РФ это понимает и с уважением относится к нам — верующим и гражданам своей страны. И, второе, президент России поддерживает нас — религиозных деятелей, представителей мусульманского сообщества — в нашей деятельности и в желании возродить исламскую традицию, нашу богословскую школу, а также поддерживает в деле духовного просвещения.

Глава государства поддерживает наши усилия в организации противодействия идеологии экстремизма и терроризма, в привитии иммунитета у молодежи к этой заразе. Для этого необходимы образование и широкое просвещение, опора на основы нашего вероучения, на исламские ценности, использование суфийской традиции. И еще раз хочу обратить внимание на необходимость возрождения российской богословской школы — не все труды известных богословов еще до конца достаточно изучены...

«ВСЕ ЭТО СОДЕРЖИТСЯ В НАСЛЕДИИ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ИСЛАМСКОЙ ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ БОГОСЛОВСКОЙ ШКОЛЫ»

— До конца — это мягко сказано.

— Да, нам нужно еще обсуждать эту тему. И нужно дальше развиваться, не откладывая решения проблем. Надо всегда помнить, что наша молодежь сегодня очень требовательная, но в значительной мере оторвана от исторических корней и традиции. При этом информационное поле совершенно открыто. Наше присутствие там необходимо, мы там должны быть и предлагать правильные идеи, учить отличать добро от зла, формировать у молодежи и верующих правильные представления о незыблемых основах и ценностях нашей веры, нашей исламской традиции. Все это содержится в наследии представителей исламской дореволюционной богословской школы.

— Вся их реформа была в желании повернуться к настоящему исламу пророка.

— В моем понимании они искали ответы на вопросы тех дней и затрагивали вечные проблемы. Вот мы сегодня с президентом России обсуждаем разные темы, разные проблемы, которые стоят перед нашими современниками, — это экстремизм, это вербовка молодежи в ряды экстремистов, потребительский характер жизни, вседозволенность. Но ведь тогда тоже были свои проблемы, сто лет назад, тоже беспокоились и чувствовали свою ответственность. Ведь ислам незыблем в своих основах и всегда современен, это надо понимать.

— Модернизация страны происходила...

— Да, они тоже искали ответы на поставленные жизнью вопросы и понимали, что царская система власти себя изживает, они понимали тенденции, которые развивались в обществе. Почему сразу 38 депутатов в Госдуме в то время мусульманскую фракцию создали? Они тогда тоже по-своему, мне кажется, в наших священных книгах, в хадисах пророка Мухаммеда (мир ему), в истории Ислама, Иджмы и Кыяса, искали ответы на те вызовы, которые были на то время, пытались что-то сделать.

Жизнь меняется, но вечные проблемы веры, добра и зла, правды и справедливости остаются. И сегодня где-то закрыться и обсуждать эти темы только с муфтиями, с реформаторами, с согласными и несогласными уже невозможно — это первое. По этим вопросам должна быть самая широкая открытая дискуссия и диалог. Второе — нужна надежная альтернатива тому, что несогласные часто уходят в экстремизм, ваххабизм и противопоставляют себя верующим, обществу и государству. Для этого этим людям надо объяснить истинные цели и смыслы развития, воспитывать и укреплять их в вере и наших ценностях, убеждать и просвещать. Думаю, что в данном направлении мнение ученых академии очень важно. Нужно, чтобы мы сохранили слаженную работу и стержень духовного образования.

И еще. Некоторые думают: «А давайте готовить светских специалистов». Но религиозный вуз не может готовить светских специалистов лучше, чем, скажем, МГУ или другие наши ведущие вузы. А нам нужно сегодня готовить в Болгарской академии действительно глубоких знатоков ислама (именно по Корану, Сунне, фикху и других направлениях, по классическим религиозным направлениям), которые станут яркими, подготовленными специалистами. И эти ученые люди будут потом востребованы в тех же светских вузах. Также нужно обращать внимание на психологию и ее использование в учебном процессе. Сегодня нам надо готовить не только богословов, но и богословов-психологов, которые способны работать с обособленной категорией лиц, со знанием, например, психологических особенностей темы вербовки в ряды террористов. Есть такое понятие, как «золотые гайки», когда человека из общего социума вытаскивают, обособляют, а потом меняют его мировоззрение и поведение. Это известные механизмы вербовки — они, как оказалось, не меняются. Их одинаково применяют что в религиозных, что в идеологических, что в расовых, что в классовых направлениях. Еще один обязательный момент — это информационная работа, работа в интернет-пространстве. Не секрет, что идет беспрецедентная атака на умы наших граждан, мы видим это и ощущаем. И что здесь делать? Здесь нужно вести просветительскую работу. Нам нужны специалисты в этом направлении, специалисты, которые бы нам помогали.

«При Путине Россия стала партнером ОИС, выстроена очень хорошая система взаимоотношений с исламским миром. Мы помним, как там относились к нам раньше: тогда представляли, что имамы опять приехали что-то выпросить»
Фото: president.tatar.ru

«МЫ В ПОЛИТИКУ НЕ ЛЕЗЕМ, И ЭТО НЕ НАШЕ ДЕЛО»

— В воздухе все равно висит вопрос: как мусульмане, если об этом вообще можно сказать, должны себя вести 18 марта 2018 года? У вас есть ответ, в том числе в контексте этой встречи в целом?

— Встреча президента с религиозными деятелями носила рабочий характер.

— Это же тоже сигнал?

— Сигнал — да, конечно, но эта встреча не носила предвыборный характер, она была запланирована давно. Вы помните, страна узнала Владимира Владимировича 18 лет тому назад. И я тоже познакомился с ним лично в самый начальный период его деятельности по разрешению чеченского кризиса. На протяжении многих лет вижу, чувствую его последовательную политику по борьбе с терроризмом и налаживанию нашей жизни, стараюсь оказывать посильное содействие и поддержку.

Хорошо помню, как 18 лет назад Путин сказал в Чечне, что в противодействии терроризму надо сплотиться всему гражданскому обществу. И это важный тезис. Я сегодня знаю, что некоторые государства, на пространстве СНГ в том числе, считают, что гражданскому обществу, религиозным организациям недопустимо заниматься темой профилактики экстремизма и терроризма, что есть правоохранительные органы — они разберутся. Но это не так. А еще тогда Владимир Владимирович сказал, что нужно сплачивать гражданское общество, чтобы сообща, мы, как представители гражданского общества и власть, объединились против врагов Отечества. И знаете, ведь реально народы России сплотились в борьбе против зла международного терроризма. Как член Общественной палаты России хочу сказать, что мы реализуем это направление работы, создали координационный совет по противодействию терроризму и рабочую группу по противодействию псевдорелигиозному экстремизму в Общественной палате России. И за эти несколько лет уже накоплен немалый опыт. Мы обобщили очень многие интересные проекты регионов, как они эту работу ведут, собрали специалистов, экспертов и координируем эти очень важные направления нашей работы. Хочу еще раз констатировать, что встречи президента России с руководителями религиозных организаций носят регулярный и деловой характер, мы хорошо понимаем друг друга, нам никакие специальные предвыборные встречи просто не нужны.

При Путине Россия стала партнером ОИС, выстроена очень хорошая система взаимоотношений с исламским миром. Мы сегодня сами же по долгу служения часто бываем за границей и странах Ближнего Востока. Мы помним, как там относились к нам раньше: тогда представляли, что имамы опять приехали что- то выпросить.

— В 90-е годы?

— Да. Нам тогда говорили: «Ну кто вы такие, Россия? Вас мы плохо знаем». В последние годы в арабском мире кардинально изменилось отношение к России. Недавно в Россию состоялся первый государственный визит короля Саудовской Аравии. Часто приезжают другие главы исламского мира, обсуждают различные вопросы. За строгими рамками протокола, как мне кажется, проглядывает доверие лидеров исламских стран, они доверяют лично Путину. Я знаю даже по Кадырову- старшему: если бы Ахмат хазрат не доверился Владимиру Владимировичу просто как человеку и государственному деятелю, он бы тогда этот свой шаг не сделал. Если бы был тогда другой человек, не Путин, во главе государства, возможно, была бы совсем другая Россия...

— То есть был личный контакт Путина с Ахматом Кадыровым?

— Безусловно. Вы знаете, как на Кавказе ценятся слова мужчины. Это личный контакт и личное ощущение того, что человек тебя понимает, что ему можно довериться. Обратите внимание — это отражается и во внешней политике, Россия всегда ведет честные открытые переговоры, основанные на доверии и уважении к статусу партнера, следовании нормам международного права. И они понимают, что если с Россией один раз договориться на таких принципах, то это надолго.

Но и взаимоотношения внутри страны очень важны — та же известная статья Путина 2012 года по национальным вопросам, определившая приоритеты национальной политики. В России приняли стратегию государственной национальной политики. Это же важный шаг в укреплении межнационального согласия. Сегодня же ни для кого уже не секрет, что нас пытаются разделить по национальному и религиозному признаку, посеять рознь и конфликты. Здесь позиция главы государства определяющая, он понимает проблему и свою ответственность, постоянно подчеркивает, что Россия — многонациональная и многоконфессиональная. Это выверенный государственный подход, он нам понятен, мы его разделяем и поддерживаем такую политику главы государства.

— То есть на ближайших выборах у мусульманина нет выбора, за кого голосовать?

— Мы давно уже говорим, что мы религиозная организация, аполитичная. То есть мы в политику не лезем, и это не наше дело.

— Что противоречит духу ислама, да? Который говорит: «Человек тотален, у тебя нет ни быта, ни светской жизни, ни духовной. Человек един каждую секунду перед Всевышним».

— Мы не разделяем жизнь свою на светскую и духовную. Знаете, что очень важно и в России, и вообще в любом светском государстве? Я есть гражданин государства. С одной стороны, я верующий человек, у меня есть священная книга и себя отождествляю с ней. А с другой стороны, я гражданин государства, есть конституция, есть законы. И главное, чтобы не было и не появлялось противоречий между вот этими двумя «я».

Некоторые пытаются раздвоить личность. Это та же тема вербовки, раскола, всего нашего мира. И граждане должны это понимать. Мы понимаем, что сегодня нельзя в России создавать партии по национальному религиозному признаку, но у нас всегда есть право выбора, и мы его сделаем.

Мусульманская фракция в Государственной Думе Российской империи

«ГДЕ МУСУЛЬМАНСКИЕ ДЕПУТАТЫ И ИХ ОЗАБОЧЕННОСТЬ ИСЛАМСКИМИ ЦЕННОСТЯМИ?»

— Хотя в Российской империи была мусульманская фракция в Государственной Думе и нормально решала вопросы.

— Была, но назовите какие-то полезные мусульманам вопросы, которые она помогла тогда решить. Тоже вопросов много. Да, эти депутаты были, они были близки к царю, к двору, решали больше свои личные вопросы.

— Ну как и сейчас решают свои личные.

— Я, например, против создания подобных партий. Это мое личное мнение. Ну вот смотрите: кто-то создает исламскую партию «Возрождение» или там чего-то еще. И получается как: если те мусульмане — татары, или кавказцы, любой народ — если они не поддерживают этого человека как лидера партии, а не как мусульманина, то что, они не мусульмане тогда уже? Как можно вообще здесь флаг ислама использовать в своих политических и других амбициях? Ислам как система, как общая система безотносительна к одному человеку, к какой-то маленькой группе, у нее есть доктринальное отношение к политике. Если это государство, основанное на принципах Корана, сунны Пророка — это совсем другое. Но когда мы живем в светском государстве и играем этими терминами и иногда люди, которые надевают на себя эти одежды, сами реально не живущие по исламу, — это какая исламская партия, это какая исламская организация? Вот в этом вопросе мы очень настороженно к этому относимся. А в целом, конечно, как граждане, мы должны принимать активное участие в развитии нашей страны.

— Своя позиция должна быть.

Давайте расскажу вам такую тему по правозащите. Ко мне приходят в Москве разные юристы, адвокаты. Мы их спрашиваем: «Вы из каких суждений исходите, каковы ваши мотивы? Что вы хотите?» «Вот, мы хотим мусульман защищать», — говорят. В итоге оказывается, не все, большинство — хотят защищать именно этим именем ислама богатого бизнесмена, получить с него денег. И вот какой он мусульманский деятель? А за счет религиозной организации хочет себе сделать имя. И еще они любят какую-нибудь горячую тему, подсветиться — там можно и без денег, но, главное, он потом на бизнесмене уже заработает.

— Это законы жанра в адвокатских практиках...

— А вот давайте посмотрим, скажем, на иудейскую общину. Там есть правозащитники. Во-первых, они учат своих иноверцев правовой культуре. Если где-то инцидент произошел, они правильно оформляют документы в МВД: получают документ, что это дело зафиксировано, там приняты документы соответствующие. В конце года они все это собирают в единую книгу и эти документы они не в публичное пространство, не пресс-конференцию проводят, а отдают куда надо — в Верховный суд России, генеральную прокуратуру, МВД и еще в другие разные правоохранительные органы, в Государственную Думу, в Совет Федерации. Но здесь в отличие от наших юристов-дилетантов, уже зафиксированные дела, и они годами так делают. Можно рассмотреть общую тенденцию проблематики, как вопрос решается, в каком регионе есть проблемы. И здесь уже можно реагировать на уровне законодательства. А вот это пустые выступления — это обман. Вот здесь мы против псевдоправозащитника, который использует имя, а реально занимается другим.

Мы сейчас говорили с вами про тех же наших депутатов, которые были тогда. Но ведь и сегодня наши депутаты как-то организованы. Смотрите: в той же Государственной Думе уже который год работает межфракционная комиссия по сохранению христианских ценностей, а где мусульманские депутаты и их озабоченность исламскими ценностями? Вот, на выборах они к нам приходят и говорят, что вот, дескать, какие они молодцы, что мусульман любят. А где тогда их слаженная работа? Они тоже смогли бы, в ключе того, что наш президент говорит о возрождении традиционной богословской школы, об укреплении межнационального, межрелигиозного диалога, объединиться в рабочую группу и оказывать помощь. То есть можно найти правильный формат объединения, поддержи и помощи. Где эта поддержка? Вот наши муфтии заявляют, что не могут вопрос возврата зданий старинных мечетей решить. Недавно в Москве об этом я говорил, у нас старинная мечеть в Ростове, ей 100 с лишним лет, ее чуть не продали. До сих пор судьба Божьего храма на волоске. В Ульяновске мечети 100 с лишним лет, обещаниям сколько лет уже — на уровне властей решения так и нет. Вот простор работы для депутатов.

— Второй мечети?

— Акчурины еще построили мечеть — старинная, ей 110 лет. Там есть организация, которая ее получила, — просят деньги. Но опять же, мы же просим у государства, есть документы о возвращении, подписанные когда еще... Основываясь на какой букве закона, как вообще государственные чиновники тогда имели право религиозный объект продавать частному бизнесу? Сначала 30 попросили миллионов, потом 70 миллионов, и то были готовы в Ульяновске, потом отказались. В Волгограде у нас мечеть находится на территории минобороны, здание не возвращается. В Ставрополе прекрасная мечеть, там тоже она дана под здание центра искусств, там картины, а мусульмане молятся на улице. Почему дорогие депутаты или сенаторы этими вопросами не занимаются? Вот такая игра в политический ислам нам совершенно не по духу, мы ее не воспринимаем. Или вот недавно один из известных (не буду называть фамилии) бизнес-генералов, как вы сказали, олигархов, завещал свое имущество религиозной организации, не мусульманской.

— А он сам мусульманин?

— Нет, он не мусульманин. Семье оставляет он 100 миллионов, остальное все завещал своей религии. Где наши такие современные мусульманские меценаты для строительства социальных объектов?

— Не вырастили...

— Здесь идет, конечно, вопрос о ценностных ориентирах в жизни. В правильном понимании часть буржуазии тогда была национально ориентирована, и они же были и патриотами, они же и государство свое защищали и помогали. А не так, чтобы с миллиардами уезжали заграницу. Много разговоров про разных олигархов, про одного из них спрашивал, какую помощь он оказал своему родному региону от своих миллиардов. Сказали, что в родном селе отремонтировал ветлечебницу... Но если мы говорим о том, что он патриот, любит свою Отчизну, то надо ждать большего. Если у человека миллиарды, он на эти миллиарды покупает предприятия за границей, живет там, строит, платит налоги чужому государству, а здесь ничего не сделал, то какой это патриот и гражданин? Ну, больницу, как Морозов, построй, еще что-то. Необязательно же только мечети и церкви строить, можно же и другие богоугодные дела сделать... Мы не очень понимаем таких людей.

«ПАПА РИМСКИЙ, КСТАТИ, ТОЖЕ ИНОГДА ПРОГОВАРИВАЕТСЯ...»

— Может, проблема мусульман в том числе и в том, что нет единой вертикали? Каждый представляет свою организацию мусульманскую, а в этом смысле православие консолидировано, по большому счету, иудеи тоже. Должна быть вертикаль, концентрация силы, энергии, идей, и тогда можно быстрее, лучше работать, как вы считаете?

— Согласен. Но для справедливости ради отметим, что в других конфессиях тоже есть свои вопросы. У мусульман так сложилось исторически, что было создано Оренбургское магометанское духовное собрание и таврический муфтият. Я привожу этот факт сейчас не в оправдание того, что у нас несколько организаций. Это не стало бы проблемой, вопреки уставам, печати и названиям организаций, если бы у нас всех было единомыслие по тем главным вопросам, которые нас волнуют. Ради Бога же, никто никому не мешает, мы и на примере нашей встречи с президентом вместе обсуждаем наши вопросы. Просто не надо, образно говоря, на себя тянуть одеяло, а нужно реально думать о деле. Вот у кого-то получается работа по просветительству, книги, университет, академия, — давайте Татарстану поможем в этом. Если, например, получается у уфимского муфтията работа по выстраиванию отношений с традиционными религиями, — давайте, вы нам помогайте в этом. Получается у Москвы работа по проведению разных богословских духовно-просветительских мероприятий — пожалуйста, давайте обсудим и будем помогать.

Позиция духовного собрания мусульман России такая – давайте заново учиться работать по принципу Шуры́, советоваться и сотрудничать как равноправные партнеры на основе общего понимания наших целей и задач. И все должны понимать, что мы должны консолидировать наши усилия и уметь сотрудничать с властями.

— То есть вертикаль не нужна все-таки в исламе? Единое духовное управление мусульман России?

— В идеале все прекрасно смотрится. Выше я уже ответил, не надо увлекаться командно-административными методами. Нам более нужна координация, сила авторитета, совещательность и последовательность в исполнении принятых решений. Это мы пытаемся реализовать в деятельности духовного собрания мусульман России.

— Так все-таки вертикаль хороша?

— В управлении всегда нужна определенная централизация, но вертикаль в духовно-нравственной сфере имеет особенности, специфику, свои формы реализации. Да, консолидация нужна, но она, наверное, будет не сегодня, но к этому идти уверенно надо. Надо вести всяческую работу в этом направлении.

— Это не противоречит духу ислама, где нет патриарха, Папы Римского?

— Ведь дух ислама говорит о чем? О том, что мы должны советоваться. Ислам очень уважительно относится к мнению людей вообще в целом, кто бы это ни был. Не может быть такого, что мы ему запрещаем мыслить, думать, а за него кто-то принимает решение. Каждый может думать. То есть не может быть в исламе некой такой монополии. Кто дал право мне или кому-либо стать монополистом и говорить, что только я говорю от имени Всевышнего, Корана, от имени мусульман? Где твоя уверенность, что все мусульмане тебя поддержат? Мы это должны понимать четко для себя. Да, у нас есть свои, и согласно закону для тех организаций, которые входят в твою структуру, ты являешься руководителем. Но порядок должен быть, в исламе также нет и анархии.

— Но не таким, что ты слово сказал, и все приняли его, как слово Папы Римского безгрешного?

— Папа Римский, кстати, тоже иногда проговаривается...

— Нет, у них же есть тезис, что все, что он говорит, безгрешно.

— Да. А у нас нет такого, и у нас каждый день ты своим трудом и потом должен доказывать, что ты полезен умме, не обуян гордыней, тщеславием, не стремишься к жесткому администрированию. Это правильно. Ты должен быть полезен, и ты должен вести эту свою полезную работу, а по-другому быть не может.

«Можно поучиться у тех же турок, которые живут в Европе, в других странах: они сохраняют и язык, и культуру, и образование. Они же не растворяются и не теряют идентичности»
Фото: Елена Селезнева

«Я ЛИЧНО ПОДПИСЫВАЛ ФЕТВУ В ГРОЗНОМ»

— Как долго уже существует духовное собрание мусульман России?

— Пока только год прошел, в ноябре будет два.

— О каких предварительных результатах работы вашей организации можно говорить?

— В целом этот год, я бы сказал, стал мягким вхождением в поле общих проблем, хотя мы там давно работаем, но в такой организационной форме — недавно. Сегодня более чем с десятком регионов страны выстроены взаимоотношения, идет слаженная работа, мы не нацелены на слепое повышение численности приходов, но тем регионам, которые приняли твердое решение сотрудничества с ДСМР, мы всегда открыты.

Сегодня есть разные направления, которые мы перед собой ставим. Одно из важных направлений — это то, что мы начали писать стратегию развития ислама и мусульманских организаций до 2030 года. Мы считаем, что это очень основательный и нужный документ. Скептики, наверное, могут возразить, как это уже было не раз и по другим документам: «Нам ничего не надо, ни социализации ислама — в Коране все написано, в хадисах все написано...» Но дело в том, что священный Коран и сунны пророка, каждый человек, который говорит об этом, по-своему понимает. А наша задача — чтобы все граждане, и мусульмане, и немусульмане, правильно понимали, воспринимали ислам и его миссию, цели, задачи и приоритетные направления развития ислама и религиозных исламских организаций на длительную перспективу, механизмы их реализации. Потребность в таком документе большая, об этом говорили мне верующие, ученые и эксперты. Без стратегии трудно консолидировать мусульманскую умму, координировать деятельность религиозных организаций, укреплять основы веры, нашу солидарность и взаимопонимание. Пока много говорить не буду, делаются первые шаги.

— Как проходит эта работа?

— Решением президиума духовного собрания мусульман России мы утвердили рабочую группу, составили график работы, подготовлен макет документа, работа идет в плановом режиме.

— Насколько я знаю, в резиденции ДСМР есть единственная мечеть в Москве, где проповеди ведутся на татарском языке. Вы продолжаете эту работу? Поддерживаете ли вы Камиля хазрата в его позиции о проповедях в Татарстане на татарском языке, о поддержке татарского языка?

— Да, эту работу продолжаем, но это не умаляет роль арабского языка. Я считаю, что решение Камиля хазрата правильное, надо знать татарский язык, надо знать русский язык. Похвальна его инициатива по открытию курсов татарского языка при мечетях. Хочу подчеркнуть и роль семьи, где дети приобщаются к языку и культуре. Сам я вырос в татарском селе, нам преподавали два часа татарского языка, и нам этого хватало.

— Но там была среда в селе.

— А в городах сегодня, мы будем обращать на это внимание в стратегии, нужно думать о системе «махалля» — приходах в городах.

— А в Москве идея махалля сможет работать?

— Я думаю, что возможно, в немного видоизмененной современной форме, но возможно. Тут можно поучиться и у наших братьев-мусульман, у тех же турок, которые живут в Европе, в других странах: они сохраняют и язык, и культуру, и образование. Они же не растворяются и не теряют идентичности.

— Финские татары то же самое...

— Финляндия, финских татар всегда приводят в пример, интересный феномен. Потому что да — они татары-братья, они стараются разговаривать на татарском языке, но на их суждения, речь влияет окружение, их язык стал больше финским, чем татарским и нижегородским, чем был 100 лет назад. В любом случае среда влияет на поведение.

— Вы считаете, что нет общепризнанного определения традиционного ислама. А по вашему мнению, что такое «традиционный ислам»? Вы как его видите?

— Я лично подписывал фетву в Грозном, в которой дается развернутое определение традиционного ислама. Я согласен с теми суждениями, что там были приняты, надо читать текст фетвы. К сожалению, после того как мы приняли этот документ для мусульман России, он получил неоднозначную оценку в арабских странах. Все это показывает, что нам надо развивать исламский диалог.

Альбир Рифкатович Крганов родился 10 октября 1976 года в селе Чкаловское (ныне Шыгырдан) Батыревского района Чувашской Республики .

Окончил Шыгырданскую среднюю школу, Медресе духовного управления мусульман России и Европейских стран СНГ при мечети 1000-летия принятия Ислама в Казани , Исламский институт им. Фахретдина при ЦДУМ России, Российский исламский университет ЦДУМ России , факультет Чувашской филологии и культуры ЧГУ им. И. Н. Ульянова . С 2015 года магистр по программе «Безопасность межконфессиональных и межэтнических отношений» в РАНХиГС при президенте РФ .

Муфтий духовного собрания мусульман России, муфтий ЦРО Духовное управление мусульман города Москвы и Центрального региона «Московский Муфтият» и муфтий ДУМ Чувашской Республики. С 2014 года указом президента РФ утвержден членом Общественной палаты Российской Федерации . Автор и соавтор богословских книг и учебных пособий: «Некоторые заблуждения ваххабитов — история возникновения», «Акида ислама по Тахауи», «Материальное состояние и знание», множества статей и публикаций, научных альманахов, участник телевизионных передач на общероссийском и региональном телевидении. Член общественного и редакционного совета общероссийского мусульманского телевизионного канала «Аль-РТВ» .

Трудовая деятельность:

1991 — муэдзин и второй имам Центральной соборной мечети села Шыгырдан Батыревского района Чувашской Республики .

1992 — заместитель руководителя Казанского мухтасибата и куратор по республикам Чувашия , Мордовия , Марий Эл . (Инициатор организации ДУМ, муфтиятов в данных субъектах РФ)

1993 — председатель исламского центра мусульман Чувашской Республики.

С 1998 по 2005 — руководитель департамента внутренних дел и внешних отношений ЦДУМ России .

С Мая 2001 — и. о. председателя, Муфтия РДУМ Ульяновской области. Замещал муфтия УО Аюпа хазрата Дебердиева по причине болезни последнего 5 месяцев.

С 2005 по 2012 — первый заместитель председателя ЦДУМ России .

С 2008 — председатель совета общественных объединений Чувашской Республики.

С 2010 — муфтий, председатель ЦРО ДУМ Москвы и Центрального региона «Московский Муфтият» .

2010–2012 — член Общественной палаты РФ по региональному списку Чувашии.

С 2011 — член Общественной палаты Чувашской Республики по региональному списку.

2012–2015 — указом президента РФ утвержден членом Общественной палаты РФ; заместитель председателя комиссии по межнациональным отношениям и свободе совести ОП РФ.

С 2014 указом президента РФ от 18.02.14 утвержден членом Общественной палаты РФ.

27 апреля 2015 года распоряжением президента Российской Федерации Владимира Путина назначен муфтием Москвы и Центрального региона. Член Общественной палаты РФ Крганов утвержден в составе комиссии по мониторингу и разрешению конфликтных ситуаций в сфере межнациональных отношений совета при президенте РФ по межнациональным отношениям.

Женат. Вместе с супругой воспитывает троих детей.

Родился 10 октября 1976 года в селе Чкаловское Батыревского района Чувашской Республики. По национальности татарин. Окончил Исламский институт им. Р.Фахретдина при Центральном Духовном Управлении Мусульман России и Европейских стран СНГ, факультет Чувашской филологии и культуры ЧГУ им. И. Н. Ульянова, магистратуру РАНХиГС при Президенте РФ по программе «Безопасность межконфессиональных и межэтнических отношений».

1991 г. - муэдзин и второй имам Центральной соборной мечети села Шыгырдан Батыревского района Чувашской Республики.

1992 г. - заместитель руководителя Казанского мухтасибата и куратор по республикам Чувашия, Мордовия, Мари-Эл. Инициатор создания муфтиятов в данных субъектах РФ.

1993 г. - председатель Исламского центра Мусульман Чувашской Республики.

С 1994 г. - Муфтий, председатель Духовного Управления Мусульман Чувашской Республики. С 2013 г.- Муфтий ДУМ Чувашской Республики.

С 1998 г. по 2005 г. руководитель Департамента внутренних дел и внешних отношений ЦДУМ России.

1999 г. - сопровождал и.о.Президента РФ В.В. Путина в поездке по Чеченской Республике во время военных действий.

2001 г. - и.о. председателя, Муфтия РДУМ Ульяновской области.

С 2005 г. по 2012 г. первый заместитель председателя ЦДУМ России.

2005 г. - полномочный представитель председателя ЦДУМ России при полномочном представительстве Президента РФ в ЦФО.

С 2008 г. - председатель Совета Общественных объединений Чувашской Республики.

С 2010 г. - Муфтий, председатель ЦРО ДУМ г. Москвы и Центрального региона «Московский Муфтият».

В 2015 году распоряжением Президента РФ В.В. Путина утвержден в составе Комиссии по мониторингу и разрешению конфликтных ситуаций в сфере межнациональных отношений Совета при Президенте РФ по межнациональным отношениям.

С 2016 года - муфтий Духовного собрания мусульман России.

Заместитель председателя Координационного совета по противодействию терроризму при Общественной Палате Российской Федерации. Руководитель рабочей группы по борьбе с псевдорелигиозным экстремизмом в составе Координационного совета по противодействию терроризму при Общественной Палате Российской Федерации.

Государственные награды: орден «За заслуги перед Чувашской Республикой», медаль ордена «За заслуги перед Чувашской Республикой», благодарность Президента РФ от 4 апреля 2014 г. за многолетнюю добросовестную работу и активную общественную деятельность.

Общественные награды: медаль «В память 1000-летия Казани», орден «Добрые люди мира», орден Всемирного Конгресса Татар, медали за заслуги перед мусульманами Республики Татарстан - ДУМ РТ и РДУМ Ульяновской области, Императорский орден Святой Анны в воздаяние заслуг перед Отечеством, две памятные императорские медали, орден «Авраамия Болгарского» Чебоксарско-Чувашской Епархии РПЦ, орден Горчакова 1 степени, благодарственное письмо Президента Республики Чувашии, благодарственное письмо Президента Республики Татарстан, благодарность ЦИК РФ за активное содействие и существенную помощь в обеспечении международного сотрудничества в области избирательных систем.

Участник различных международных конференций по вопросам межрелигиозного диалога на площадках ОБСЕ, ООН, Евразийской Исламской Организации.