Александр ионин биография священник. Как рождаются легенды, или О книге Александра Сегеня «Поп

В российском кинематографе в последние годы наметилась тенденция снимать фильмы на духовно-нравственную тематику. В связи с этим понятно и частое обращение кинематографистов не просто к личности человека, ищущего истину, а именно к личности человека верующего. Образ священника все чаще привлекает российских кинематографистов. Пример тому - последние кинопремьеры: фильмы "Царь", "Чудо", "Русский крест", а также фильм Владимира Хотиненко "Поп".

Он был снят по одноименному роману Александра Сегеня, человека не чуждого Православию, который писал свой роман по благословению Патриарха Алексия II. Книга, как впрочем и фильм, повествует о деятельности Псковской православной миссии на оккупированных немцами территориях России в годы Великой Отечественной войны. Хотя о самой миссии в фильме говорится очень мало.

В одном из блогов Интернета какой-то священник написал, что фильм "Поп" - это "частная история конкретного священника (попа), волею судьбы (Бога) попавшего в условия "личного" апокалипсиса. И, благодаря собственной несомненной вере, как христианская личность эти испытания, этот апокалипсис выдержавшая". Можно сказать, что это довольно точная характеристика.

Отец Александр Ионин, которого прекрасно сыграл Сергей Маковецкий, действительно является центральной фигурой фильма. Обычный сельский батюшка, живущий в условиях полного религиозного равнодушия где-то на границе Прибалтики и России, в начале войны оказывается перед нелегким выбором: остаться на своем месте и как можно спокойнее, бескомпромисснее переждать оккупацию или, вопреки движениям своей души, принять участие в возрождении духовной, религиозной жизни народа на Псковщине, пусть даже и ценой компромисса с оккупационными властями.

В итоге отец Александр выбирает более тернистый путь служения ближнему - участие в Псковской миссии. Вместе с матушкой он переезжает в село Закаты, где приходится восстанавливать поруганную святыню - храм Александра Невского, ставший в годы советской власти клубом. Здесь он не просто духовно окормляет местных жителей, но и постоянно балансирует на грани жизни и смерти, помогая русским военнопленным, отказываясь отпевать полицаев, пытаясь спасти приговоренных к казни партизан. Даже общаясь с немецкими властями и принимая от них помощь, он все равно рискует погибнуть, только уже от рук своих.

Из-за последнего факта в отзывах фильм часто называют непатриотичным. Да, в нем нет того идеологического патриотизма, о котором часто приходится слышать, обсуждая фильмы о Великой Отечественной войне. Но его здесь и не могло быть, так как нельзя Православие преподносить только как "русскую веру" и ставить его на службу политике. Церковь собирает людей вокруг Христа и ради Христа, а значит, настоящий христианин может и должен оставаться таковым и при коммунистах, и при фашистах, и при любой другой власти, потому что во Христе нет уже иудея, ни язычника; ни раба, ни свободного (Гал. 3, 28), ни русского, ни немца, ни латыша.

И все же, если сравнивать книгу и фильм, то фильм получился гораздо слабее. Александр Сегень, сам адаптировав сценарий к своему роману, некоторые акценты расставил не так четко, а многое и вовсе упустил. Так в книге довольно ярко прописан образ молодого партизана Алексея Луготинцева, который настолько яростно ненавидит Православие, священников и отца Александра в частности, что ненависть эта выплескивается через край, а злоба заставляет совершать ужасные поступки. Поэтому таким неожиданным, показательным, можно даже сказать чудесным, становится его духовное перерождение. В фильме образ Луготинцева показан не столь контрастно и от этого оказывается менее значимым. В принципе, можно заметить, что все персонажи книги в фильме являются скорее статистами. Создается впечатление, что авторам они нужны лишь для того, чтобы оттенить центральную фигуру священника. Насколько это оправданно - судить вам. В любом случае, перед тем, как смотреть фильм, я все же советую сначала прочитать книгу.

Перепечатка в Интернете разрешена только при наличии активной ссылки на сайт " ".
Перепечатка материалов сайта в печатных изданиях (книгах, прессе) разрешена только при указании источника и автора публикации.

- Александр Юрьевич, как случилось, что вы заинтересовались историей Псковской миссии?

Изначально проект создания художественного кинофильма, посвященного Псковской миссии, вынашивался в издательско-кинематографическом центре «Православная энциклопедия», а идея принадлежала незабвенному Патриарху Алексию II, отец которого, как известно, служил священником на оккупированных фашистами землях. Летом 2005 года я встретился с генеральным директором «Православной энциклопедии» Сергеем Леонидовичем Кравцом и кинорежиссером Владимиром Ивановичем Хотиненко, и мы договорились, что я напишу литературную основу для сценария. Мне предоставили необходимые документы по истории Псковской православной миссии, воспоминания участников тех событий, и к началу 2006 года я завершил работу над первым вариантом романа «Поп», который был опубликован в журнале «Наш современник». Эту публикацию внимательно прочитал один из моих духовных покровителей, иеромонах Роман (Матюшин), сделал много полезнейших замечаний, и когда я готовил в издательстве Сретенского монастыря книгу, то, можно сказать, написал второй вариант романа. Ну а дальше уже была работа над сценарием и фильмом.

Все ваши исторические романы - «Державный», «Тамерлан», «Поющий король», «Солнце земли русской» - посвящены правителям, историческим деятелям. Создавая произведение об истории Русской Церкви в годы войны, можно было написать, например, о митрополите Сергии (Страгородском.) Почему вы выбрали главным героем простого священника, «маленького человека»?

Поскольку речь шла именно об истории Псковской православной миссии, то более уместно говорить об образе другого Сергия - митрополита Сергия (Воскресенского). Первоначально так и задумывалось - что его фигура будет в центре повествования. Но когда я начал работать над книгой, меня увлекли воспоминания священника Алексея Ионова, и я решил писать собирательный образ рядового участника Псковской миссии. Сюжетно отец Алексей Ионов стал главным прототипом нашего героя. Вот только в конце войны отец Алексей ушел вместе с немцами и большую часть своей жизни провел в Германии, а мой герой - отец Александр Ионин - должен был остаться и пройти через сталинские лагеря. А характер его я списывал с моего духовного отца - священника Сергия Вишневского, который живет и служит в селе Флоровском Ярославской епархии. Многие высказывания отца Александра на самом деле принадлежат отцу Сергию. Работая над образом, я постоянно представлял себе, как бы повел себя в той или иной ситуации мой дорогой отец Сергий. Поэтому и роман посвящен не только светлой памяти самоотверженных русских пастырей Псковской православной миссии в годы Великой Отечественной войны, но и митрофорному протоиерею Сергию Вишневскому.

Были ли вы лично знакомы с кем-то из священников Псковской миссии или их потомками? Читали ли они роман, смотрели ли фильм, есть ли у вас отзывы?

К сожалению, лично я ни с кем из них не был знаком. Возможно, кто-то из них читал мою книгу, но отзывов я пока не имею. Хотя, когда в этом году я был на Свято-Корнилиевских чтениях в Псково-Печерском монастыре, ко мне подходили разные люди с благодарностью. А митрополит Таллинский и всей Эстонии Корнилий даже приехал из Таллина, чтобы послушать мой доклад, посвященный Псковской миссии.

В качестве второстепенных героев в романе действуют реальные исторические лица под своими именами. Например, митрополит Сергий (Воскресенский), священники Псковской миссии. Когда вы создавали их характеры и диалоги с их участием, это был чистый вымысел или вы воссоздавали пересказанные вам кем-то черты и идеи? Например, протоиерей Георгий Бенигсен в книге говорит, что св. Александр Невский был канонизирован при «благочестивом царе Иване Грозном». Есть ли у вас свидетельства, что отец Георгий считал Ивана Грозного благочестивым?

Когда я работаю над образом героя, действительно жившего когда-то, я стараюсь придерживаться фактов его биографии. Бывает, что новые, более точные факты всплывают уже после того, как что-то написано мной на основе прежних данных. К примеру, в первых двух вариантах романа убийство митрополита Сергия (Воскресенского) было показано неверно. Я основывался на имевшихся на 2005 год фактах, а вскоре были опубликованы новые данные, где историческая картина этого злодеяния была полностью восстановлена. В третьем варианте романа, опубликованном в издательстве «Вече», убийство иерарха показано иначе, здесь я основывался на новых данных.

Кстати, непременно нужно упомянуть имя замечательного псковского историка Константина Обозного, являющегося наиболее авторитетным исследователем истории Псковской православной миссии. Он очень много помогал при создании сценария фильма, консультировал, высказывал строгие замечания, которые были учтены.

Если вернуться к вашему вопросу об оценке Ивана Грозного, то отец Георгий Бенигсен у меня говорит о благочестии молодого царя, который под руководством и покровительством святителя митрополита Макария канонизировал святого благоверного князя Александра Невского и затем взял Казань. Вас, вероятно, волнует, как я отношусь к личности первого русского царя. Я не выступаю вместе с теми, кто требует его скорейшей канонизации. Но и не отношусь к числу тех, кто поливает его грязью. Трагическая фигура Ивана Грозного, на мой взгляд, требует более внимательного изучения.

Перевод «Попа» на киноязык адекватен вашему замыслу и тем смыслам, которые вы закладывали в книгу? Есть ли в трактовке Хотиненко что-то, с чем вы не вполне согласны?

Сценарий писался следующим образом: я приносил Владимиру Ивановичу свой вариант, он делал указания - что нужно убрать, что дополнить. Мы вместе продумывали каждую сцену. Это было удивительное душевное, сердечное содружество и сотворчество писателя и режиссера. Я был счастлив работать с человеком, которого считаю одним из лучших русских кинорежиссеров. Лишь изредка его идеи по поводу сценария вызывали мое недоумение, но он умел деликатно и терпеливо объяснить, почему хочет сделать так, а не иначе, и я соглашался - режиссеру виднее. Заодно под руководством Хотиненко я, можно сказать, прошел курсы сценарного мастерства. Атмосфера фильма, на мой взгляд, полностью адекватна атмосфере моей книги. А то, что многое изменено в сюжете, многие сцены показаны совсем иначе, чем в романе, это даже интересно. Мне было радостно вместе с Владимиром Ивановичем создавать новую конструкцию. И все, что было придумано мной нового в процессе работы над сценарием, я вставил в третий вариант романа. То, что придумал в сценарии Хотиненко, я в свою книгу, разумеется, не включил.

Одна из тем книги - патриотизм, любовь к Родине. Как с вашей точки зрения соотносятся коммунистический режим и историческая Россия?

Я считаю, что историческая Россия выжила и победила вопреки коммунистическому режиму, противостоя ему и преодолевая его. Церковь наша, угнетаемая и медленно уничтожаемая этим режимом, стала в двадцатом веке гораздо крепче, чем она являлась в конце девятнадцатого, очистилась, явила сияющий сонм новомучеников. Я не коммунист, никогда им не был, но мне отвратительно, когда огульно охаивают советскую эпоху нашей истории. Она была необходима для России, чтобы очиститься, пройдя через горнило страданий. Я бы не хотел, чтобы советская власть вернулась, но и не считаю, что без нее можно было бы обойтись.

Сравнение лагеря с «монастырем со строгим уставом» - это ваш взгляд на ГУЛаг или действительно так говорили священники, прошедшие через лагеря?

ГУЛаг расшифровывается как Главное управление лагерями, и его никак нельзя сравнивать с монастырем. А вот лагерный быт во многом напоминал строгие монастыри. Иной монастырь даже бывал и построже, чем иной лагерь. Вспомним обители Иосифа Волоцкого, Нила Сорского... Православному человеку легче было пройти через ужасы лагерей, поскольку по-настоящему верующий христианин любое тяжкое испытание воспринимает как благо для своей души, как очищение от греховной скверны. Он всегда найдет в своем прошлом причину, за что так наказывает Господь, и смиренно примет Божью волю.

Главный герой романа, отец Александр Ионин в финале говорит, что молится за Сталина, потому что тот «изначальную страшную большевизию прикончил», патриаршество восстановил и при нем была одержана победа. Это его последние слова на страницах романа, фактически они воспринимаются как итог всей книги. Так и было задумано? Это главный вывод?

Нет, последние слова отца Александра - песенные: «Не пробуждай воспоминаний минувших дней, минувших дней...» Кроме упомянутых вами слов отца Александра, там еще есть слова отца Николая: «Сталину бы лет двадцать в лагерях потрудиться, был бы и сейчас жив». Так что воспринимать разговор двух священников как двух сталинистов нелепо. Да и я не сталинист. В романе отношение Сталина к людям выражено в его разговоре с Берией, где они обсуждают, что делать со священниками Псковской миссии, и оба приходят к выводу, что нет нужды разбираться, кто служил Гитлеру, кто не служил, а надо давать всем подряд путевки в лагеря, кому по десятке, кому по двадцатке. Но нельзя отрицать того факта, что Сталин и впрямь в тридцатые годы уничтожил «изначальную страшную большевизию». В своем романе «Господа и товарищи», посвященном страшным московским событиям ноября 1917 года, я как раз описываю эту «большевизию», опьяненную кровью, стреляющую по Кремлю даже после того, как в нем сдались юнкера, - просто чтобы потешиться видом разрушения русской святыни. Так вот, в тридцатые годы Сталиным были физически уничтожены почти все участники той московской кровавой бойни. Но одновременно в это же время расстреливали и зверски убивали священников. И после восстановления патриаршества, которое апологеты вождя народов опрометчиво расценивают как переход Сталина к православию, казни и зверства не утихли. Достаточно заглянуть в наш новый православный календарь, как часто там упоминаются новомученики, пострадавшие и в 1944-м, и в 1945-м, и в 1946-м годах, и позднее.

Нет, главный итог книги вовсе не в апологетике Сталина, а в том, что при любых - даже самых страшных - обстоятельствах нужно оставаться людьми. А христианам - оставаться христианами. И с достоинством сносить тяжелейшие испытания. Ибо претерпевший до конца спасется.

В пасхальную ночь с третьего на четвертое апреля в широкий прокат выходит фильм Владимира Хотиненко «Поп», посвященный одной из малоизученных страниц Великой Отечественной войны — деятельности Псковской православной миссии, возрождавшей церковную жизнь на оккупированных немцами территориях северо-запада СССР. Многие священнослужители в рамках специальных показов уже имели возможность познакомиться с этой картиной. Протоиерей Георгий Митрофанов, занимающийся историей Русской православной церкви XX века, в интервью корреспонденту РИА Новости Дине Даниловой высказал свое мнение о том, насколько этот фильм спорный с исторической и духовной точек зрения, а также о том, нужна ли полемика о событиях того времени.

- Отец Георгий, насколько достоверен фильм с исторической точки зрения?

Фильм режиссера Владимира Хотиненко «Поп», к сожалению, отличается (что, может быть, для художественного фильма и допустимо) значительным произволом с точки зрения изображения исторических событий. Надо сказать, что главный герой этого фильма - отец Александр Ионин, назван так не случайно. Здесь, безусловно, присутствует намек на одного из ведущих священнослужителей Псковской миссии протоиерея Алексея Ионова. И уже с этой точки зрения возникают определенные противоречия.

Родившийся в 1907 году в Двинске отец Алексей Ионов, собственно, никогда не жил в Советском союзе, за исключением одного года - периода советской оккупации Прибалтики - с лета 1940 по лето 1941 года. Он учился на Богословском факультете Рижского университета, затем окончил Свято-Сергиевский богословский университет в Париже. Он менее всего напоминал сельского священника, и уж тем более ни как не мог «окать». Вот это, в достаточной степени, довольно искусственный момент сразу же вызывает ощущение недостоверности по отношению к главному герою и ко многим событиям.

Надо сказать, что, будучи активным членом русского студенческого христианского движения, отец Алексей Ионов действительно был активным просветителем, миссионером, но, кроме того, это был последовательный антикоммунист, для которого советский режим представлялся главным врагом Русской православной церкви. Собственно таковыми были настроения и многих других участников Псковской миссии…

Прибывшего в марте 1941 года в Прибалтику митрополита Сергия Воскресенского, который фигурирует в фильме, представители местного духовенства поначалу воспринимали просто как большевистского агента. И ему потребовались очень большие усилия уже в период оккупации, занимая последовательную антикоммунистическую позицию, чтобы получить доверие этого духовенства, как и германских оккупационных властей.

С 1941 по 1944 годы Сергий Воскресенский последовательно выступал с призывами к православному духовенству и православным христианам поддерживать германскую армию, подчеркивал, что только разгром большевизма в Советском Союзе поможет сохранить русскую православную церковь. Молебны о даровании победы германской армии в храмах Прибалтики и Псковской миссии служились с 1941 года.

Так что атмосфера, которая сопровождала начало деятельности Псковской миссии и последующую ее деятельность, была как раз вполне определенно антикоммунистической. И никаких скрытых симпатий к Красной армии у подавляющего большинства миссионеров не было. И не случайно и отец Георгий Бенигсен, который также фигурирует в фильме, и отец Алексей Ионов (прототип главного героя), ушли вместе с немцами. Отец Георгий служил в кафедральном соборе в Берлине в 1944 -1945 годах, отец Алексей Ионов совершал молебны в Комитете освобождения народов России, которым руководил генерал Власов, а потом вообще, оказавшись в Америке, закончил свою жизнь в Русской православной церкви за границей…

ОККУПАЦИЯ: ПОПЫТКА ВЫЖИТЬ

Странная деревня, скорее какой-то хутор, который фигурирует в фильме, вызывает вопросы. Достаточно посмотреть, как одеты молодые колхозницы в клубе: в городах так не во всяких ходили. Надо отдавать себе отчет, в каком ужасающем положении находилась накануне войны Псковщина…

Что касается общей ситуации. Надо отдавать себе отчет в том, что на оккупированных территориях было оставлено около 70 миллионов гражданского населения. В основном, старики, женщины и дети, мужчин там было немного... И эти люди, в основном, мечтали только о том, чтобы выжить, выжить со своими детьми и стариками. Они жили в тяжелых условиях.

Надо сказать, что режим оккупации на Псковщине и вообще в областях РСФР был мягче, чем на Украине и в Прибалтике, потому что оккупация находилась в ведении военной администрации. И в общем и целом во многих районах, если там не было партизан, положение было довольно спокойное. Там, где появлялись партизаны, начинались грабежи мирного населения, и без того платившего не малую дань немецким оккупационным властям, уже со стороны партизан, начинали действовать зондеркоманды, и население вовлекалось в самую жестокую войну, которая только может быть — в войну партизанскую.

Поэтому большинством населения партизаны воспринимались как великое несчастье, поэтому полицаи из состава местного населения часто воспринимались просто как люди, которые защищали и от произвола партизан, и от произвола немецких солдат. Конечно, полицаев могли использовать и в карательных акциях по отношению к мирному населению, конечно, среди полицаев было не мало тех, кого можно считать военными преступниками, но основная масса полицаев - это местные жители, которые пытались сохранить хоть какой-то покой и достаток своей деревни, своих семей.

Вот почему очень странной кажется картина, когда священник отказывается отпевать полицаев, имея в виду, что это сыновья, братья и мужья его пасомых, крестьян данной деревни.

В то же время эта попытка священника не допустить повешения четырех партизан выглядит в достаточной степени надуманно. Для большинства в этой деревне партизаны были, в общем-то, несчастьем, жители могли плакать по поводу своих родственников — убитых полицаев, но сомнительно, чтобы они плакали по поводу партизан, которые составляли своей деятельностью им же самим проблемы. Вот это была страшная правда о войне на оккупированной территории — люди пытались просто жить, выживать.

И тут только одному можно поражаться - вот если бы такую карательную акцию проводило бы НКВД - вот это выступление священника по поводу защиты четырех казнимых привело бы к пятой виселице — для него. А здесь его великодушно отпускают… Вот это неадекватное восприятие каких-то сторон оккупационной действительности, подчиненное, видимо, привычным идеологическим стереотипом, конечно, дает условность.

Вообще же картина получается, в какой-то степени, зловеще выразительная. Крестьяне, восстанавливающие храм, с трудом вспоминают, когда он был закрыт, хотя речь ищет о 1930 годе. Потом достают радостно колокол, который сами же сбросили в воду.. А позже, по приходу советских войск, когда священника арестовывают, никто не пытается как-то на это отреагировать. Только его несчастные приемные дети предлагают сдать кровь для его спасения, картина довольно безысходная... Возникает вопрос, а что же собственно делал священник все это время в отношении своей паствы? То есть деревня очень легко возвращается к такому своему забитому советскому состоянию…

Поэтому изображение деревни, хотя там много нарочитых сцен, имитирующих документальные кадры, например, появление немцев и так далее, представляется тоже, в общем, довольно искусственным.

ПАСТЫРЬ ИЛИ АГИТАТОР?

- По вашему мнению, оправдывается ли эта условность тем, каким в итоге получился фильм в целом?

Владимир Хотиненко - режиссер, безусловно, талантливый. Я считаю, что он снял лучший фильм на религиозную тему в нашем кинематографе - фильм «Мусульманин». И уже это одно у меня уже вызывало заочное расположение к фильму «Поп». Тем более у нас еще не было фильма, который бы попытался изобразить деятельность священнослужителя во время войны на оккупированной территории, не было фильма, где это было бы серьезно показано.

Безусловно, в этом фильме есть очень удачные эпизоды, например, беседа священнослужителя с еврейской девочкой, а потом ее крещение в момент вхождения немецких войск в латышскую деревню. Возрождение храма, пасхальный Крестный ход, - очень выразительная сцена, когда мы видим этот Крестный ход, окруженный, с одной стороны кольцом лающих собак, а с другой - на другом берегу реки комиссара, накачивающего ненавистью к этому священнику и ко всему происходящему. Видим два кольца зла вокруг церкви - нацистское зло и коммунистическое зло.

Бесподобна сцена, завершающая фильм, когда прошедший лагеря, уже дряхлый старец, живущий насельником Псково-Печерского монастыря, видит группу молодых людей… Он видит, что его труды на Псковской земле перечеркнуты. Родилось на этой земле им просвещенной и им крещенной безбожное поколение…

Это очень сильная сцена, которая во многом противоречит общему контексту фильма, где главный герой выступает не столько как священник, сколько как агитатор и социальный работник, возящий продукты пленным. Да, это делали представители Псковской миссии, но они ведь еще пленным литургию служили, исповедовали их, наставляли как-то в тяжелейших условиях. Ими же не занимался никто, сталинский режим предал их. Но мы не видим главного героя как пастыря, как миссионера, мы видим его постоянно озабоченного одним: осуществлять свое служение под властью немцев, и тех же самых немцев стараться обличать, в попытке остаться патриотом своей страны, хотя какой страны - сказать довольно сложно. Тут есть такая двусмысленность - у каждого христианина есть, прежде всего, небесное отечество, которое может быть гонимым в том или ином его земном отечестве.

Во всяком случае, подводя какой-то итог, можно сказать, что этот фильм вызывает у меня ощущение полуправды. Вот я часто задумываюсь над тем, а что лучше - правда или ложь? Безусловно, правда. А вот когда речь идет о полуправде, возникает определенного рода сомнение.

Участники Псковской миссии были страшно оболганы. Они потом разделились на три группы. Часть из них ушла вместе с немцами на запад, чуть больше половины осталось здесь, и большинство из них были репрессированы, но не все.

Мне доводилось общаться многие годы с двумя членами Псковской миссии. Протоиереем Ливерием Вороновым, профессором нашей Санкт-Петербургской духовной академии и архимандритом Кириллом Начисом, духовником нашей епархии. Оба они были участниками Псковской миссии, оба потом сидели в лагерях. И у обоих, в особенности у архимандрита Кирилла, было ощущение, что это был один из самых счастливых периодов в жизни.

При этом надо отдавать себе отчет, что очень многие члены Псковской миссии были русскими эмигрантами, которые мечтали приехать в Россию. Они с пасхальными песнопениями переезжали границу Псковской области. Они не обсуждали, как «колбасников» перехитрить, они радовались возможности приехать в родную землю и начать пасторскую деятельность, как это во многом было характерно для эмигрантов первой волны. Этого ощущения фильм не вызывает. Такое возникает подчас ощущение, что у автора работает такая политическая самоцензура: не отступить от идеологических стереотипов, взявшись за тему, которая действительно не раскрывалось ранее.

И вот, посмотрев этот фильм несколько раз, я все-таки прихожу к выводу, что полуправда, это почти то же самое, что ложь. И вот ощущение полуправды этого фильма вызывает у меня к нему очень сложное отношение, притом, что я повторяю, в этом фильме есть блистательные эпизоды, прекрасные актерские работы.

Но в целом фильм очень противоречивый и неровный. Очень хорошо, что такой выдающийся режиссер обратился к такой, до недавнего времени запретной теме, но очень грустно, что полной свободы, как художественного творчества, так и стремления передать историческую достоверность, этого стремления я там и не почувствовал…

В целом, фильм уязвим как исторической, так и с духовной точки зрения, ибо историческая реальность представлена далеко не достоверно, а с духовной - мы не видим в главном герое, прежде всего, пастыря, проповедника, духовника, миссионера, просветителя, а видим его только в качестве агитатора и социального работника.

ВТОРОЕ КРЕЩЕНИЕ РУСИ

- Чем же на самом деле занималась Псковская миссия?

Православные священники Псковской миссии, созданной по инициативе митрополита Сергия Воскресенского, работавшие на оккупированных территориях Северо-Запада, получили такую огромную свободу для деятельности, какую православное духовенство не имело ни до войны, ни после войны, никогда в советский период. Это, в частности, проявилось в том, что духовенство Псковской миссии имело возможность преподавать закон Божий в школах. Как раз отец Алексей Ионов создал целую систему преподавания Закона Божьего в школах, например, Островского района Пскова.

Они выступали в газетах, на радио, организовывали детские сады, разного рода социальные организации, в частности — детские и молодежные. Такой широкой свободы и права просветительской и социальной работы русское православное духовенство никогда не имело в СССР. К завершению деятельности миссии было уже 400 приходов на территории Псковской, Новгородской и Ленинградской областей.

И это, конечно, пробуждало многих членов Псковской миссии рассматривать свою деятельность в период войны, как деятельность по второму крещению Руси! И главное, чем они занимались, это конечно деятельность пасторская, просветительская, миссионерская, а не какая-то общественно- политическая. К сожалению, вот эти моменты представлены в фильме недостаточно.

ЛУЧШЕ ЖИВАЯ ПОЛЕМИКА О ВОЙНЕ, ЧЕМ СОВЕТСКАЯ МИФОЛОГИЯ

Не кажется ли Вам, что этот фильм вызовет новую волну полемики между советским и антисоветским взглядом на историю Второй мировой войны, наше общество и так разделено, хорошо ли это?

Мы и так слишком долго пребывали в единомыслии, которое отучило нас мыслить, о чем либо всерьез и переживать что-либо всерьез. Поэтому живая, искренняя и заинтересованная полемика будет нам только полезна. К сожалению, надо признать, что последним не развенчанным мифом советской идеологии является миф о Второй мировой войне, как понимали ее коммунисты. И любой честный разговор о реальной Второй мировой войне, о тех ее сторонах, которые либо подвергались умолчанию, либо давались совершенно извращенно, может быть, для нашего общества только полезен.

Тем более, что меня очень настораживает стремление формировать новую национальную идеологию только на опыте победы во Второй мировой войне. Я глубоко убежден, что любая национальная идеология будет только тогда по-настоящему творческой и плодотворной, если она будет обращена не к темам войны, то есть разрушения, а к темам созидания русской государственности, русской культуры, русской церкви, в том числе.

АКТЕРСКАЯ УДАЧА МАКОВЕЦКОГО

Как Вы, как священнослужитель относитесь к тому, что главную роль, роль священника, сыграл актер, игравший в прошлом самые разные персонажи, в том числе вора и соблазнителя?

Я всегда отдавал себе отчет, что искусство предполагает элемент определенного рода условности. Вот почему я очень обеспокоен тем, что у нас люди по кинематографу оставляют себе представление об истории… А вместе с тем это достаточно условно и я могу сказать, что раз существует кинематограф, то может быть исполнение ролей священников и, может быть, даже святых. Допустим, Харрис в фильме «Третье чудо» создает замечательный образ священника, хотя кого только этот актер голливудский не играл, или, например, Джереми Айронс и Роберт Де Ниро в фильме «Миссия» создают образ монахов очень выразительный.

В фильме «Поп» элемент искусственности (в изображении главного героя) был, но в целом, мне кажется, что это скорее актерская удача Маковецкого, чем не удача. Вообще же (в нашем кинематографе), образу священника не везло: актерам трудно войти в этот образ и это говорит о том, насколько глубоко секуляризовано наше общество. Любой актер это лицедей в том смысл, что, пребывая в жизни, он перенимает какие-то характерологические черты людей, разных социально-психологических типов. Но вот, видимо, опыт общения со священниками у подавляющего большинства актеров отсутствует…

Как вам показалось, это была попытка снять фильм об истории Русской православной церкви во время Второй мировой войны, или все-таки это фильм о конкретном персонаже?

Я думаю, что все-таки второе. Вот почему в конце фильма как безусловная истина подается версия о том, что митрополита Сергия Воскресенского убили немцы по дороге из Вильнюса в Каунас. До сих пор историки спорят на эту тему. И я как церковный историк склоняюсь к версии, которая доминировала все предшествующие годы, что его убили именно партизаны, а вернее даже - диверсионная группа, заброшенная в тыл. То есть там, конечно, с историей церкви обращаются очень вольно, и совершенно не убедительно. Так, Сергий Воскресенский, который был масштабнейшей фигурой русской церкви, мог быть героем отдельного фильма. Но здесь, видимо, было важно показать главного героя, а все остальные просто фонируют ему, даже священнослужители.

- Будете ли говорить об том фильме с паствой, советовать его посмотреть?

Многие мои прихожане уже этот фильм посмотрели во время двух сеансов, которые были в нашей епархии. С некоторыми мы уже обсуждали этот фильм и будем обсуждать по мере дальнейшего просмотра. Слишком мало у нас фильмов, где звучит церковная тема, поэтому фильм «Поп» на данный момент является одним из наиболее содержательных и интересных.

4 апреля, в праздник Пасхи, на экраны выходит долгожданный фильм "Поп". Историю священника Александра Ионина, который во время войны оказался на оккупированной территории и служил в открытой немцами Псковской православной миссии, представят стране в количестве 600 копий. Сценарию картины предшествовал роман "Поп", написанный Александром Сегенем. Доцент Литинститута, автор книг "Похоронный марш", "Страшный пассажир", "Время Ч", "Державный", "Русский ураган" побеседовал с Еленой Ямпольской.

известия: С чего начался "Поп"?

александр сегень: С обеда в ресторане Дома литераторов. Обедали Владимир Хотиненко, Сергей Кравец - руководитель "Православной энциклопедии" - и я. Они уже спелись между собой по поводу будущего фильма и предложили мне написать повесть или роман о Псковской православной миссии. Причем желательно, чтобы главным героем был кто-то из архиереев. Но я в итоге решил оставить архиереев на втором плане. Потому что не знаю их жизни. Зато жизнь простого сельского священника знаю хорошо.

и: А откуда вы ее знаете?

сегень: У меня батюшка, мой духовный отец - Сергий Вишневский - сельский священник, я к нему часто езжу. Это недалеко от Мышкинской переправы, в Ярославской области. Там течет речка Койка. Она раньше называлась Коя, а потом обмельчала и стала Койкой... В общем, я решил, что мне для книги нужен герой живой, которого я знаю.

известия: Но кто же все-таки был историческим прототипом отца Александра Ионина?

александр сегень: Реальный священник Псковской православной миссии - отец Алексей Ионов. Он оставил мемуары, написанные, правда, уже в Баварии. Когда наши освобождали Псковщину, он ушел вместе с немцами.

и: Вот это герой...

сегень: Да, такое развитие событий меня не устраивало. Тем более что большинство священников остались в России, разделили общую чашу страданий, были рассыпаны по лагерям. Многие из них тоже оставили документальные свидетельства, но не такие обширные, как у отца Алексея.

и: Ну да, у них не хватило для этого ни времени, ни здоровья... Когда вы взялись за книгу?

сегень: Осенью 2005 года.

и: Насколько я знаю, у истоков замысла стоял Патриарх Алексий II.

сегень: Да. Патриарх выразил пожелание Кравцу, что хорошо бы создать художественный фильм о жизни русского священника на оккупированной территории. Ведь его отец - Михаил Ридигер - служил во время войны в Эстонии. Как и поныне живущий эстонский архиерей - митрополит Корнилий (Якобс). Он очень переживал, когда книжку прочитал и посмотрел фильм, потому что ему это близко. Он тоже носил нашим военнопленным в лагерь еду, которую собирали и русские, и эстонцы - вместе.

и: Итак, патриарх вас благословил...

сегень: Ну, сначала это был просто заказ. Патриарх пожелал, чтобы это было написано, ознакомился и дал свое благословение. Роман вышел в издательстве Сретенского монастыря в 2007 году. После этого начали работать над сценарием. Сначала пригласили Ираклия Квирикадзе, но у него не получилось. И когда все зависло, Хотиненко сказал мне: "Попробуй ты. Только надо книгу сократить в два раза". Я сократил. Потом еще в два раза сократил. Потом кое-что добавил... Вообще интересно, когда ты можешь свой собственный материал по-другому повернуть.

и: Я смотрю, вы миролюбиво настроены. Писатели, как правило, страшно ревнуют к экранизациям.

сегень: Конечно, в молодости каждый абзац с кровью вырывается, но потом привыкаешь к боли. Надо сократить текст - значит, надо. А в кино есть еще специфика: ты видишь, что этот персонаж на этого актера не "садится". Надо где-то подшить, подтянуть, подогнать.

и: Что приходилось подгонять для Маковецкого и Усатовой?

сегень: Мне очень нравится, каким отец Александр вышел на экране, хотя от героя книги он, конечно, отличается. На съемках Сергей время от времени подходил ко мне: "Саш, я не могу эту фразу произнести. Мне кажется, он иначе должен сказать". Приходилось менять реплики. Что касается Нины Усатовой, мне потом даже чудилось, что я именно с нее писал матушку Алевтину. Хотя на самом деле - с супруги отца Сергия Вишневского. Но Усатова очень совпала с героиней. Даже лучше получилось, чем в книге.

и: Вы с Хотиненко сразу решили, что Сталина и Гитлера в сценарии не будет? В романе-то они есть.

сегень: Сразу решили. Прежде всего потому, что надо было чем-то жертвовать. Убираем Сталина и Гитлера - объем гораздо меньше получается. Может, и хорошо - навидались мы уже в кино и Сталина, и Гитлера.

и: Мне тоже кажется, что "Поп" только выиграл, став камерной историей. Тем не менее Сталина и Гитлера на экране нет, а больной вопрос - можно ли приравнивать сталинизм к фашизму - в фильме остался. Ваш отец Александр решает его четко. Он разницу видит. У него и фраза есть гениальная: "Сталин - безбожник, а Гитлер - наложник сатаны".

сегень: Конечно, я не рассматриваю Сталина как человека, который хотел, чтобы у нас возродилось православие. Я не верю в это. Даже когда вернули патриаршество, одной из причин была необходимость налаживать отношения с англичанами, а значит, и с англиканской церковью. Было ли у Сталина на тот момент что-то еще за душой, для меня загадка. Скажем так: Гитлер является значительно меньшей загадкой, чем Сталин.

и: Тут очень важно, что дело вовсе не в личности Сталина. Просто если мы признаем, что один режим равнозначен другому, война и Победа обессмысливаются. Зло боролось со злом - к чему такие жертвы?

сегень: Конечно. По этой теории не только война - целая эпоха должна быть перечеркнута. А в идеале - вся русская история. У Ивана Грозного, например, почему так много проклинателей всегда было? Существовал заказ Запада - представить первого русского царя вот таким. А если у русских история с такого царя начинается, чего от них ожидать дальше? Какие у них права на владение всеми этими территориями, недрами?

и: Уже не в романе "Поп", в другой вашей книге мне попалось очень точное определение Сталина: "бич Божий". Меня тоже всегда изумляла наша готовность проклинать кнут. Тебя наказывают - может, спросишь за что? Какой смысл вкладывать все силы в ненависть к инструменту возмездия?

сегень: Прекрасно об этом говорил в своих проповедях митрополит Филарет (Дроздов): Наполеон, конечно, чудовище и антихрист, но если вы не изменитесь, он опять к вам придет из какой-нибудь другой страны. Вы на себя сначала посмотрите - почему к вам пришел Наполеон.

и: Наказали Россию Сталиным, на ваш взгляд, за что? За то, как легко отказались от веры - разгромили храмы, перебили священников?

сегень: Вероятно. Да и священники порой оказывались недостойными своего звания. Кстати говоря, ко второй половине ХХ века русское священство стало лучше. Потому что случайных людей там уже появиться не могло, шли только верные.

и: То есть гонения на Церковь имели и положительный результат?

сегень: А они всегда положительный результат имеют. Церковь должна быть гонимой. И отдыхать должна время от времени, но, не испытывая тяжести Креста, она разрушается. Я когда в первый раз приехал в Иерусалим на Пасху, переживал: ну почему здесь такую обстановку создают вокруг христианского праздника? Почему нет ласки к людям? А потом я подумал: ведь Христа били на этом пути, а ты приехал сюда и хочешь, чтобы для тебя здесь все розами было усыпано. Ты тоже хоть немножечко потерпи. Так и в обычной жизни: человек, если не чувствует страданий, превращается в скотину. В тех странах, где все очень хорошо, история заканчивается. Страна превращается в туристический объект.

и: Последний пример, подтверждающий вашу мысль, - выступление наших паралимпийцев в Ванкувере. Принято подхихикивать: мол, у нас самые тренированные в мире инвалиды, потому что ни пандусов нет, ни подъемников... А, по-моему, это преимущество человека с живой душой, человека страдающего перед теми, кому внушили, что страдание - это не красиво, не гламурно, не круто...

сегень: У меня есть такая тайная мысль. Когда наши футболисты куда-нибудь приезжают, то, чтобы их победить, надо им предоставить роскошнейшие условия для жизни. А если их селят в плохие номера и всячески ущемляют, они злятся и начинают побеждать. Русский человек так устроен - если его постоянно ублажать, он расслабляется.

и: Ваш духовник читал книгу "Поп"?

сегень: Да. Фильма в окончательном варианте он еще не видел - только первую компоновку, еще год назад.

и: Что он говорит о ситуации, в которой оказался отец Александр Ионин? Принимает его выбор?

сегень: Приемлет и признает, что иначе нельзя было. И он бы точно так же себя вел.

и: Допустимая мера компромисса, да?

сегень: Да. Не такая, как у священников, которые обнимались с гитлеровцами и признавали их за освободителей, потому что любая власть от Бога.

и: Это мучительный вопрос - мириться или бороться с оккупантами. Кто такая Наташа из "Трех сестер"? Типичная оккупантка. И что делать? Сжечь свой дом, чтобы не достался врагу?.. В этом смысле история отца Александра - на все времена. Урок, как пройти по лезвию, не преступив.

сегень: Некоторые мне говорят, что отец Александр все равно предатель. Нельзя было служить в храмах, открытых фашистами. Я говорю: а врачам в больницах тоже следовало бросить своих пациентов? Золотую середину трудно найти. Точнее, если ты душою чист, ее найти легко, а если нет - она начинает размываться.

и : Мне кажется, отец Александр ведет себя безупречно. Не скрою, я, когда смотрела фильм, все время боялась, не даст ли он в критический момент слабину. И всякий раз вздыхала с облегчением... А сцена, когда он отказывается отпевать убитых полицаев, - ваша фантазия?

сегень: Нет, я нашел такой факт в книге Сергея Куличкина "Вставай, страна огромная!". По-моему, в Белоруссии дело было. И когда священник отказался отпевать убитых, несколько полицаев из того села действительно ушли к партизанам. Причем я уверен, что этот случай не единственный.

и: Но может ли вообще священник отказать в отпевании? Выглядит это, конечно, очень эффектно...

сегень: Мой отец Александр часто нарушает церковный устав. Но бывают в жизни моменты, когда не нарушить - значит еще хуже согрешить.

и: А у нас лежит застреленный мафиозо в храме, отпевают - и ничего...

сегень: Я помню, одного отпели, вдова подходит к гробу и говорит: "Твоим убийцам будут уши отрэзать, носы будут отрэзать!"...

и: В книге и в фильме "Поп" есть очень симпатичный персонаж - партизан Лешка. Он отца Александра ненавидит - за то, что храм восстановили и нет там больше клуба имени Кирова, где Лешка с девушкой своей танцевал и в любви ей объяснялся. Непонятный долгополый мужик пришел и растоптал святыню его жизни. Сознание у Лешки перевернуто, но он не виноват. Мне это напомнило текущий раздор между музеями и Церковью. Сотрудники музеев, которые, безусловно, только уважения и благодарности заслуживают, относятся к Церкви как к постороннему элементу. У них другая святыня - не вера, а культура.

сегень: Но взять и отнять все у музеев тоже нельзя. Они на протяжении целого столетия сохраняли эти ценности. Если бы не музейщики, сколько всего было бы уничтожено.

и: Кто бы спорил. Но вот такой вроде бы естественный подход: "Давайте вернем икону в храм и все вместе подумаем, как ее сберечь, ведь мы же перед ней молиться придем" не актуален. "Мы" - не придем.

сегень: Наверняка найдется компромисс, который всех устроит. Можно хранить икону в музее, а на большие праздники привозить в храм. Во всяком случае, к музейным работникам тоже надо относиться с любовью. Кстати, мой духовник, отец Сергий, нарочно у себя не держит дорогих икон. Во-первых, чтобы не вводить людей в соблазн, а во-вторых, вера создает икону, а не икона веру. Есть чудотворные иконы, которые вообще типографским способом напечатаны.

Вы знаете, я писал о разных веках истории России. На мой взгляд, количество верующих на Руси всегда было примерно одинаковым. И довольно-таки небольшим. Процентов десять. Стремиться к увеличению этой "десятины" надо очень осторожно. Я, например, боюсь, что будет много православных фильмов сниматься.

и: Вот интересно... А почему вы боитесь?

сегень: Потому, что не всякий режиссер - Хотиненко. Плохое православное кино - это гораздо страшнее, чем просто плохое кино.

и: Какое православное кино вы считаете хорошим?

сегень: То, которое заставляет людей задуматься и подталкивает их к вере. Задача художника - подтолкнуть человека к спасению.

Протопресвитер Алексий Ионов: судьба легендарного миссионера

«Православная жизнь» - август 2013 года

В 2009 году на экраны России и постсоветского пространства вышел исторический художественный фильм «Поп» известного режиссера Владимира Хотиненко. Картина была создана по благословению почившего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II и была снята кинокомпанией Русской Православной Церкви «Православная энциклопедия» по одноименному роману Александра Сегеня, основанного на документальных материалах. Сюжет фильма посвящен одной из малоизученных страниц Великой Отечественной войны – деятельности Псковской православной миссии, в состав которой преимущественно входили священники из Прибалтики, возрождавшие церковную жизнь на оккупированных немцами территориях от Пскова почти до Ленинграда с августа 1941 года по февраль 1944. За эту деятельность многие участники миссии были несправедливо подвергнуты жестоким репрессиям: расстреляны или отправлены в сталинские лагеря. По мнению писателя Александра Сегеня, участники миссии находились в трагическом двойственном положении: «Православные священники, с одной стороны, вынуждены были в своих проповедях призывать народ к смирению и хвалить немцев за то, что они способствуют возрождению христианства на Псковской земле. С другой стороны, те же священники прятали у себя партизан, людей, разыскиваемых гестаповцами, в том числе и евреев, (...) принимали в свои семьи или пристраивали в семьях своих прихожан многочисленных беженцев, сирот, детей».
Фильм В.Хотиненко произвел достаточно сильное впечатление на многих зрителей. В том числе – и на Кирилла, Патриарха Московского и всея Руси, заявившего, что «это важное и правдивое слово о жизни Русской Церкви в трудные годы войны». «Поп» завоевал гран-при нескольких международных кинофестивалей («Лучезарный ангел», «Покров»), получил первую Патриаршую премию в области киноискусства. За свой фильм В.Хотиненко был удостоен и награды Латвийской Православной Церкви. Причина – не только в высоком качестве фильма или в том, что в его начале изображается латвийское пространство. Важно и то, что главный герой фильма – священник Александр Ионин, роль которого великолепно сыграл Сергей Маковецкий, не является абсолютно вымышленным персонажем, и у него имеется реальный прототип - Алексей Ионов, наш земляк.
Алексей Васильевич Ионов родился в Двинске 29 марта (11 апреля) 1907 года, в крестьянской семье выходцев из Ярославской губернии. В 1927 году А.Ионов закончил Государственную среднюю школу в Даугавпилсе и поступил в Латвийский Университет, проучившись там около двух лет, но затем продолжил образование в Свято-Сергиевском православном богословском институте в Париже. В конце 1933 года Ионов стал настоятелем Церкви Успения Пресвятой Богородицы на погосте Аксенова Гора (в то время – части Латвии, а ныне – Псковской области). С сентября 1937 года А.В.Ионов уже выполнял функции второго священника Церкви св. Александра Невского в Риге. Ионов был образованным человеком, владевшим несколькими иностранными языками, и в 1930-ые гг. достаточно часто публиковался в духовном журнале ЛПЦ «Вера и жизнь». В 1937 году он поступил на Православное отделение при теологическом факультете ЛУ, но не закончил: отделение было закрыто в 1940 году, после инкорпорации Латвии в состав СССР.
С августа 1941 года Ионов становится одним из первых священников-миссионеров Псковской православной миссии. Здесь он последовательно занимал самые раз-личные должности: благочинного Островского округа, настоятеля Афанасиевской Церкви в Гдове, благочинного Гдовского округа, настоятеля Варлаамовского храма в Пскове... Этот период детально освещен в ионовских «Записках миссионера», написанных в феврале 1952 года и впоследствии вдохновивших Александра Сегеня на создание романа «Поп». Процитирую несколько важных фрагментов из ионовского текста: «Два-три уцелевших подсоветских священника, запуганных, душевно-усталых и неподготовленных, никак не могли взять на себя труд организации церковной жизни населения в несколько сот человек. А духовный голод, жажда церковной молитвы, таинств и проповеди остро ощущались в этих местах. (...) К чести нашего духовенства, никто не отказался от участия в Миссии, от церковной работы в тех местах, где годами не звучало Слово Божие, не совершались богослужения, где народ молился лишь «про себя», сокровенно. (...) Что немцы – зло, никто из нас не сомневался. Ни у кого из нас не было, конечно, никаких симпатий к завоевателям «жизненного пространства» нашей родины. Глубокое сострадание и сочувствие к бедствующему народу, нашим братьям по Вере и крови, - вот что наполняло наши сердца». Ионов вспоминал, что «за двадцать восемь месяцев нашей миссионерской работы я не помню, чтобы кто-нибудь из подсоветских людей позволил сказать по нашему адресу нечто оскорбительное. Как правило, отношение большинства к нам было или доброжелательное, или самое корректное». Особенно теплые воспоминания остались у А.В. Ионова о псковских детях многотрудной военной поры: «Всюду я встречал детей, близких к Богу и к Церкви. (...) Все эти Коли, Миши, Пети, Ильюши наглядно свидетельствуют о том, что душа русского народа не отравлена, не загрязнена до конца ядом неверия, государством насаждаемого, и что цветут еще во славу Божию эти прекрасные «крины сельные» - полевые цветы - кроткие, чистые души на просторах Святой Руси, несмотря ни на что!»
Впоследствии Ионов вместе с семьей эвакуировался на Запад. Лишь чудом ему удалось избежать насильственной репатриации в Советский Союз. В конце 1940-ых гг. А.Ионов переехал в США и стал настоятелем Храма Казанской иконы Божией Матери (Си-Клиф, около Нью-Йорка), а впоследствии был переведен в Калифорнию, в г. Бурлингейм, где служил в Церкви Всех Святых, в Земле Российской просиявших. Там А.В.Ионов и скончался 4 февраля 1977 года.
Создателей фильма «Поп» иногда обвиняют в том, что образ Ионина далеко не во всем совпадает с жизненными перипетиями Алексея Ионова. Так, Ионин – типичный сельский батюшка, в то время как А.Ионов был высокообразованным человеком.. Александр Сегень объяснил это так: «Когда я начал работать над книгой, меня увлекли воспоминания священника Алексея Ионова, и я решил писать собирательный образ рядового участника Псковской миссии. Сюжетно отец Алексей Ионов стал главным прототипом нашего героя. Вот только в конце войны отец Алексей ушел вместе с немцами и большую часть своей жизни провел в Германии, а мой герой – отец Александр Ионин – должен был остаться и пройти через сталинские лагеря. А характер его я списывал с моего духовного отца – священника Сергия Вишневского, который живет и служит в селе Флоровском Ярославской епархии. (...) Работая над образом, я постоянно представлял себе, как бы повел себя в той или иной ситуации мой дорогой отец Сергий. Поэтому и роман посвящен не только светлой памяти самоотверженных русских пастырей Псковской православной миссии в годы Великой Отечественной войны, но и митрофорному протоиерею Сергию Вишневскому».