Александр таиров лекции о художниках. Чувственный модерн Густава Климта

Спасибо Екатерине Богоненковой и ГЦИИ за помощь в организации интервью.

+MK (Михаил Конинин): Когда вы решили стать художником?
АТ (Александр Таиров): С детства. Я не стремился стать художником осознанно, но наклонности были давно. Был один человек, который у меня отбил желание рисовать, это было еще в Тбилиси, я был во 2-3 классе: я сам пошел учиться рисовать в Дом Пионеров, а он поставил перед нами гипсовую розетку и ушел. Как можно перед детьми ставить такие вещи? Я порисовал один раз, второй, не понимая зачем я это делаю.
Потом я собирался поступать на факультет кибернетики в Тбилисском университете. Потом я в армии был полковым художником. И потом уже здесь, в Новосибирске, я работал в кабинете художественного конструирования в НЭТИ, дважды ездил в Строгановку, по полгода учился.
У нас тут была мощная секция плакатов, которая заинтересовала москвичей. Мы сделали две или три выставки плаката, на которую даже приезжали из Москвы.

+ЕБ (Екатерина Богоненкова): Были ли люди, которые оказали на вас влияние?

АТ: Нет, я не могу вспомнить ни одного человека, который повлиял на мою судьбу. Может быть немного в кабинете художественного конструирования, там собралась интересная команда из интеллектуалов. Это меня и удержало в Новосибирске, иначе бы я уехал.

+МК: Почему вы приехали в Новосибирск?
АТ: Тут у меня жила сестра. Она приехала сюда по распределению из Тбилиси. Одна сестра у меня была здесь, другая была в Москве. И я порассуждал, мне было интересно приехать посмотреть Новосибирск. Романтизм, смешанный с авантюризмом.

+МК: Когда вы приехали?
АТ: Почти сразу после армии. Я приехал, поступил в НЭТИ, поскольку он был рядом с домом где жила сестра. Так было удобно, потому что в Новосибирске тогда еще не было метро. Я думал поступить в строительный институт, где отделение архитектуры, но не получилось, и я пошел в НЭТИ. И я ничего не проиграл, потому что есть что-то такое, что ведет человека. Есть какие-то вехи в жизни, они могут быть расставлены по-разному, но они каким-то образом подбивают двигаться тебя в определенном направлении. Ведь мне моя другая сестра предлагала остаться в Москве, но мне было интересно сюда приехать. А сейчас я понимаю, что, если бы я остался в Москве, я, наверное, бы добился большего, обладая тем что я умею. Но получилось так, что я приехал сюда и ряд обстоятельств меня здесь удерживали. В частности, кабинет художественного конструирования и та мощная команда которая там была. Из которой два человека уже ушли из жизни, один в Австралии, другой здесь. Замечательные люди были, например, Леонид Владимирович Левицкий, изумительный художник, карикатурист. Он потом переехал в Одессу, там работал в журнале «Фонтан», он был художник от бога.

+МК: Как вы начали вести арт-встречи?
АТ: Я в ГЦИИ веду студию для взрослых. И в первую «Ночь в музее» мы вывесили «Ночной дозор» Рембрандта, известный новосибирский художник Александр Шуриц хотел вести здесь программу, связанную с одной картиной. И он рассказывал о ней и о Рембрандте всем, кто здесь был.
Я пришел послушать, и пришел к выводу, что об этом можно рассказать гораздо интереснее — о Рембрандте, о его картине, о ее композиционном строении. Я послушал и ничего не сказал. А когда Шуриц уже ушел пришли мои студийцы и попросили рассказать об этой картине, о ее особенностях. И я своим студийцам объясняю композиционное строение, цветовое решение, особенности картины и даже не обращаю внимания, что происходит за нашей спиной. Потом смотрю, там люди стоят, слушают. А потом ближе к полуночи пришел сюда губернатор, с министром культуры. И меня директор попросила рассказать о картине. И у директора возникла мысль, что, если сделать на следующей «Ночи в музее» рассказ о каком-нибудь художнике. Она называлась «Вкус Италии» и мы решили рассказать о Боттичелли.
И я рассказал о Боттичелли. Когда здесь висел один Рембрандт, я подумал, что этого мало. Ведь если мы говорим о Рембрандте, то надо повесить остальные его картины, но зал был пустой, висел только «Ночной Дозор». А когда мы повесили Боттичелли, то мы сделали зал посвященный Боттичелли, и я рассказал о Боттичелли. И некоторые люди приходили по два-три раза, потому что каждый раз я рассказываю что-то новое, все время какие-то новые подробности. И тогда директору пришла мысль, сделать это отдельной программой, которую мы будем предлагать в качестве отдельного проекта. И осенью мы повторили Боттичелли, пришло человек 25. И тогда мы решили, что раз это интересует людей, то мы будем продолжать. После Боттичелли был Моне, потом Петров-Водкин. И таким образом эта программа идет уже третий год.

+МК: Людям важно искусство?
АТ: Люди вообще нуждаются в том, чтобы ощущать часть мира, которая вне их, внутри той среды которую они создают. Потому что то, что вне нас чрезвычайно разнообразно и украшено невероятно красивыми и гармоничными формами. А то пространство, которое создает человек оно лаконично и выхолощено. И человек подспудно хочет видеть часть внешнего мира внутри того пространства, которое создает. Живет ли он в пещере, или в вигваме, в юрте, в том или ином образе он это жилище обустраивает и оснащает какими-то элементами, которые нас окружают. Это и звери, и растения. Если вы обратите внимание, во многих атрибутах нашей жизни присутствуют растительные орнаменты, хотя, казалось бы, какое отношение имеет орнамент к серьезным вещам: государственным институтам, гербам, украшениям залов. Но это является неотъемлемой частью даже в торжественных ситуациях. Там, где есть возможность вложить достаточно денег и пригласить художников, то это делается все для того чтобы это было торжественно. Потому что пустой зал не будет торжественным, если он не будет украшен.

+МК: Новосибирск часто считают серым, унылым городом.
АТ: Так оно и есть. Он еще не имеет ни традиций, ни культуры. И люди, которые управляют этим городом тождественны городу: они отсюда, они кровь от крови, плоть от плоти этого города. Они же не имеют глубокой преемственности в воспитании, в традициях, в образовании. Люди достаточно простые: если был Толоконский, то он здесь вырос и, как говорят в народе, ничего слаще морковки не видел, и эту же морковку он будет воспроизводить где бы он ни был. И он не будет понимать значение культуры, в том плане, когда это идет из поколения в поколение, когда это впитывается с молоком матери. У города нет традиций. Поэтому тут культурный слой толщиной в 1 ангстрем, потому что 100 с лишним лет для города — это ничего.
Конечно, те несколько питерских инженеров, которые начинали строить город, они осуществили свой вклад, мы видим эти старые сооружения. Но они ушли и никому они свое наследие не передали. Если бы их было несколько тысяч, то город имел бы совершенно другой облик.
Еще, во время эвакуации, была вторая волна питерских инженеров, оставивших свой след. Они проектировали ул. Станиславского, ул. Авиамоторную, улицы которые носят на себе печать «питерского ампира». Но они тоже уехали. И опять Новосибирск оголился. И еще удар по Новосибирску нанесла Перестройка и 90-е года. Сейчас всплыло на поверхность то, что было скрыто. Потому что все те, кто разбогател и все, от кого зависит облик города, и кто что-то решает — люди малограмотные.
И кто сейчас обладает деньгами, нувориши, им город безразличен, потому что они совершенно себя здесь не видят. А если видят, то не знают, как это все реализовать. Потому что город большой и весьма бестолковый, который по сей день остается городом-подростком, не осознающим себя, грубым, немного нахальным, своенравным и претендующим на что-то, без серьезных на то оснований. Называть себя столицей Сибири — это только декларация. Городу помогло, что в Академгородок приехали ученые. Но Академгородок живет обособленно, и по нему тоже ударила эта волна 90-х годов, потому что все, кто мог уехать — уехали. Все меняется, и та каша, в которую город окунулся сейчас, она опять ничего хорошего городу не сулит, потому что искусство в загоне.
Идет деградация города. Несмотря на внешние проявления, например, бурное строительство, но это только нажива. Нет никаких надежд что культура города многое получит от этого. А без культуры не может быть ничего. Потому что, во-первых, культура смягчает нравы, во-вторых, культура формирует тонкие моменты в восприятии человека, которые помогают ему совершенствоваться в науках. Наука идет рядом с культурой.
Если мы посмотрим историю, везде где общество начинает богатеть, где понимают, что надо вкладывать деньги не только в набивание живота, начинается развитие культуры. Как говорили в Риме: «Хлеба и зрелищ». А со зрелищами в Новосибирске из рук вон плохо, если представить всю новосибирскую агломерацию, то все сосредоточено на маленьком пяточке в центре. А у города есть левый берег и правый. Хорошо, когда все рядом, а когда мороз, короткий день, после 10 часов вечера автобусы не ходят, то в центр особо не наездишься. И если бы не метро, то город был бы вообще выключен. А возьмем левый берег, там живет 500-600 тыс. человек. Это отдельный большой город, но там нет концертного зала! Реконструируют, строят — опять здесь. Зал Каца построили, он стоит пустой, свет постоянно не горит.
Изредка здесь происходят какие-то события, а на левом берегу — ничего нет! Спальный район, люди там брошены, строятся только торговые центры. И мы говорим: «ах, у города нет денег», но значит на торговые центры находятся деньги? Мы же понимаем, как это делается: люди берут кредиты и строят. Город! Возьми кредит и построй культурный ансамбль! Это сторицей вернется тебе. Не сразу, через 10-15 лет, но будет отдача. Люди почувствуют самоуважение, когда на левом берегу будет мощный культурный центр. Если мы посмотрим на город композиционно, то мы понимаем, что должны быть очаги культуры не только в центре. Они должны быть распределены равномерно, потому что все не наездятся в центр, и люди живя в спальных районах ничего, кроме торговых центров, не видят.
Я давно участвовал в проекте, где говорилось как изменить город. Мы, дизайнеры, художники, рассуждали и придумали мощный проект. Вот в центре есть пойма реки, красивое место, абсолютно пустое. Там можно построить культурно-исторический парк, причем я его мыслил под крышей, мы же в Сибири живем. Если сделать парк развлечений, строить не сразу, а блоками — с дендрариями, с кинотеатрами, с познавательными аттракционами, люди бы приезжали туда утром и целый день гуляли, играли. И шаг за шагом наращивая мы бы получили огромную культурно-историческую агломерацию. Представляете, как это было бы здорово! Это бы дало отдачу, потому что там были бы и кафе, и рестораны.
Но нет воли, и поэтому власть будет заниматься латанием дыр. Тогда как в любую историческую эпоху князья строили огромные храмы, оставляя после себя памятники искусства. А здесь, что они после себя оставят? Ведь Помпиду, когда уходил, построил Центр Помпиду, Жискар д’Эстен построил Французскую Национальную Библиотеку. То есть каждый мыслящий человек стремится оставить после себя какой-то материальный след. А полуторамиллионный город может саккумулировать средства чтобы построить что-то. И если бы мы заложили этот культурно-исторический памятник и строили бы так как строят торговые центры, то я уверяю вас, он бы уже сегодня был. И он был бы местом паломничества не только новосибирцев, но и всех окрестных деревень и городов. И сейчас, когда люди идут в «Мегу», она немного напоминает, то, о чем я говорю. Ведь зачем люди туда приезжают? Вы думаете только за покупками? Нет, они приезжают погулять по красивым улицам города их мечты. Идешь по ее улицам: светло, красиво, широкие проходы — это все создает ощущение. И люди на целый день туда уезжают. В этом я увидел то что я хотел сделать, и оно сделано, правда фирмой из-за рубежа и в виде торгового центра. А все могло бы быть по-другому. И всего этого Новосибирску не хватает, а люди к этому тянутся.

МК: Есть же люди, которые что-то делают, кто пытается развивать культуру в Новосибирске? Вы арт-встречи устраиваете, например.
АТ: Арт-встречи - это такой маленький шаг. Но если бы кто-то это делал помимо меня с такой же результативностью, это было бы событием. Но вот смотрите: такое событие происходит в Новосибирске, и никому до этого дела нет. Никто об этом не пишет, не говорит. Но люди находят этот мерцающий огонек. Он очень слабый и если я перестану этим заниматься, то и этого больше не будет. Потому что это все построено на том, как я это делаю. Потому что в Художественном музее ведутся «Лектории» и мне неоднократно говорили: «я туда ходила, там немного людей, но даже не в этом дело. Я там чуть не заснула. Там читают по бумажке, слайды показывают». Эта форма имеет право на существование, просто мы нашли принципиально важную форму участия человека в этом пространстве. Он находится в выставочном пространстве, где он видит картины художников, и он постоянно находится в этом визуальном поле, и он слушает меня. И он свободен в этот момент и фиксируется не на том, о чем я говорю, а он может рассматривать любую картину. Он ощущает себя на выставке, в окружении работ этого художника о котором идет речь. И это создает принципиально другую атмосферу. Потому что если бы слайды показывали, то это было бы совсем другое. А я имею возможность переходить от картины к картине не в каком-то определенном порядке, а спонтанно. Вдруг у меня возникает мысль, и я перехожу к другой картине. Этот формат, он очень интересен этим эффектом присутствия. Может быть люди ощущают здесь присутствие художника. Тут еще важна эмоциональная составляющая, которая мне присуща, от природы или национальных корней, или воспитания или от того что я вырос в Тбилиси, а там многое построено на эмоциях.
А вообще человек в большей степени воспринимает происходящее через чувства. Это мощный фактор воздействия на человека. И когда я как художник объясняю: композиционный строй, говорю о цвете, ритмическое строение картины. И человек становится соучастником этого процесса, понимает, как это построено, с помощью каких средств и способов художник добивается такого воздействия. И когда человек в следующий раз куда-нибудь придет, он будет искать тот более глубокий смысл, который находится за пределами понимания обычного зрителя.

+МК: Вы в Тбилиси возвращаетесь?
АТ: Я поначалу возвращался, а потом перестал. Я потерял связь с городом. Какой-то нерв ушел.

+ЕБ: А когда там были события в связи с развалом СССР вы какую-то позицию занимали?
АТ: Я считаю, что, во-первых, народ спровоцировали. А во-вторых, сыграли на том, что грузинам всегда было свойственно. Им всегда была свойственна некоторая чванливость, высокомерие и заносчивость. Особенно у интеллигенции. Это ощущение своего превосходства над русскими. Меня не удивило то что там произошло. Россия холила-лелеяло такое дитя, в Советском Союзе было — грузинская культура, песни, фильмы. Они были обласканы, но они это трансформировали в собственную исключительность, в презрение к русским, как к некультурным, как к рабам. А русские — народ великодушный. Я и тогда, живя там, сталкивался с проявлениями такого заносчивого, пренебрежительного отношения: мы исключительные, у нас древняя история. Хотя Россия спасла их от уничтожения и ассимиляции.
И я по началу приезжал в Тбилиси, а потом я перестал ощущать эту атмосферу. Разорвалась какая-то связь. Хотя мне там было всегда тепло, я вспоминал как гулял по улицам своего детства. Я жил в центре города, гора Мтацминда, очень старый район — очень красивый. А потом, когда приехал, я ощутил пустоту и у меня как отрезало. Я помню, как я летел из Керчи в Новосибирск и была посадка в Сочи, и я подумал: Тбилиси рядом, можно поехать. И вы знаете что? Я понял, что меня ничего туда не тянуло, хотя там и мама жила и все. И я сел на самолет и полетел в Новосибирск. И с тех пор я в Тбилиси не был. Хотя было бы любопытно приехать туда. И я думаю, что Грузия многое потеряла, уйдя из-под дружеского крыла России. Потому что они никому не нужны со своей культурой на Западе, потому что Запад, как он считает, настолько от них ушел в интеллектуальном, цивилизационном плане, что какая-то 3-4 миллионная Грузия той же Америке не нужна. Они еще не получали щелчка по носу, ведь Россия их любила, ценила, понимала. Россия тиражировала их культуру. Она и предъявляла миру грузинскую культуру

+МК: Есть ли в Сибири какая-то особая культура? Сибирский менталитет?
АТ: Я думаю, есть заскорузлость. Есть жесткость характера. Насчет стойкости характера мне сложно говорить, потому что я не жил здесь в период испытаний. А когда я приехал сюда, меня поразила резкость, грубость, жесткость. Никакого тепла я не испытывал. Я не нахожу особой разницы в жителях больших, урбанизированных городов. Только в речи есть различия, как говорят сибиряки.

+МК: Есть ли у новосибирских художников особый стиль?
АТ: Никакого. Здесь же нет школы. Здесь нет традиций. Пройдет 200-300 лет прежде чем они появятся. Томск, Барнаул, даже Бийск — там вы чувствуете дух. А приезжая в Новосибирск вы видите эту расхлестанность, эти огромные масштабы, более быстрый темп. А если вы возьмете Томск, Барнаул, то там другая самобытная культура, и это чувствуется. А Новосибирск — он подросток. А подростки — это несформировавшийся характер, резкость поведения, порывистость, завышенная амбициозность, противопоставление себя всем остальным, мощная энергия. Вот это — Новосибирск.

+ЕБ: Что такое «пошлость» в вашем понимании? Как вы бы для себя охарактеризовали?
АТ: Я нахожу пошлость во вторичности. Мы вторичны по отношению ко всему, что нас окружает. Мы вторичны по отношению к Москве, по отношению к Питеру, к Европе, к Америке, к англосаксам. Весь город увешан претенциозными вывесками и названиями, и это ни о чем другом не говорит, кроме как о пошлости. И вы даже не осознаете, как это пошло, когда здесь говорят: «Вау!», «Упс!».
Но вопрос в другом: мы не осознаем себя, как общность, имеющую традиции и культуру гораздо более глубокую, чем та же Америка. И это все исходит от власть имущих, от нуворишей, и когда трехэтажное здание называется «Манхеттен» — это просто смешно. Люди просто не понимают насколько это убого, не потому что Манхеттен — это что-то запретное, а потому что ты даже не понимаешь, где Манхеттен и где ты. И это жалкое стремление уподобиться. Но ты был на Манхеттене? Ты видел какая это мощь, какие это деньги? Они тебя даже не замечают, а ты построил что-то убогое и называешь это «Манхеттом». Весь остальное так же: «Версаль», «Сан-Сити». Вот это есть пошлость. А за всем этим идет пошлость бытового порядка. Пошлость — это отсутствие культуры, отсутствие понимания традиций, отсутствия ощущения своих корней. Это и в манере поведении. Это и в том, что ты не пытаешься даже учиться быть каким-то иным на своих же образцах. Мы спасемся только если мы углубимся в изучение своей культуры, своих традиций и их отшлифуем и поднимем на новый уровень.

————-

Таиров Александр Иванович Родился в Тбилиси 3 июля 1947 года, окончил школу, отслужил в армии в качестве полкового художника. После армии приехал в Новосибирск. Учился в Новосибирском Электротехническом Институте и одновременно работал там же в кабинете художественного конструирования. Защитил специализированный диплом по дизайну. Дважды проходил учебу на факультете повышения квалификации в МВХПУ (бывшее Строгановское), где занимался рисунком, живописью… Занимался плакатной графикой. Неоднократно был на творческих дачах Союза художников по плакату. В 1984-1985 гг принимал активное участие в составе авторского коллектива в создании серии плакатов для Международного фестиваля молодежи и студентов в Москве, был удостоен звания лауреата фестиваля. Член Союза художников с 1985 года. Главный художник Новосибирского Государственного Технического Университета. Участник областных, республиканских и международных выставок. В настоящий момент занимается дизайном, графикой, живописью, фотографией.

Арт-встречи с Александром Таировым. Художник о художниках!

Александ Таиров — человек, способный удивить, вдохновить, взбудоражить наши сердца к открытию новых эмоций и знаний, погрузить нас с головой в жизнь художника Густава Климта.

Александр Таиров - известный художник, искусствовед, Член Союза Художников с 1985 г., ведущий арт-встреч в Москве, Новосибирске, Красноярске, Петербурге!

Дорогие друзья, главное не пройти мимо таких рассказчиков, как Александр Таиров. Его слова, как пуля, летящая метко в цель, пронзит Ваше сердце, меняя за долю секунд Ваше мировоззрение и закладывая в него что-то новое, неведомое изначально.

Личность художника, о котором говорит Александр, раскрывается послойно и напоминает холст, на который шаг за шагом наносятся краски из одной палитры и вот уже к концу вечера Вам отчетливо виден почерк художника.

Арт-встречи проходят в формате выставки репродукций и это уникально, потому что многие не видели, а может и никогда и не увидят все картины Климта в одном месте — они разбросаны по музеям всего мира или находятся в частных коллекциях.

"Чувственный модерн Густава Климта"

Густав Климт — выдающийся австрийский художник XX века. Основоположник стиля модерн.

Орнаментальная живопись Густава Климта самым причудливым способом вплетает в себя реалистичные образы героев его полотен.

Живописные пейзажи Густава Климта – это праздник необычно стилизованной природы, написанной ярко, мозаично, графично.

Художник в своем творчестве часто обращался к теме аллегории, писал лирические изображения женщин и цветов, воспевая чувственную красоту и стремясь запечатлеть ускользающие мгновения гармонии. Создавая на заказ женские портреты Густав Климт «спасал» красоту и молодость своих моделей, делая их образы бессмертными.

Незнакомые люди с трудом верили, что Густав Климт – художник. Внешнее сходство с простым крестьянином, мощная фигура, высокий рост и сильные руки никак не вязались с образом утонченного ценителя прекрасного, творчество которого изобилует нежными чувствами и золотыми оттенками.

На наших глазах происходит моноспектакль харизматичного, артистичного и эмоционального Александра Таирова (художник, Член Союза художников с 1985 года. Главный художник Новосибирского Государственного Технического Университета. Участник областных, республиканских и международных выставок).

Слушатели погружаются в рассказ о художнике, они проникаются им, и картины открываются в полном смысле.

Хотите узнать что скрывалось за скандальной и страстной личностью Густава Климта?

Как создавались чувственные женские портреты?

Хотите проникнуться особенным эмоционально-ослепительным стилем основоположника модерна?

На арт-встрече с Александром Таировым наряду с общеизвестными фактами вы услышите о Густаве Климте то, о чем порой не догадываются искусствоведы и биографы, но о чем завуалированно говорят его полотна, скрывая в себе потаенные уголки души создавшего их человека…

Ждем Вас!!!

Порядок регистрации и оплата:

1. Необходимо зарегистрироваться на событие через систему Time Pad

2. Участие по предоплате на карту Тинькофф 5536 9137 9980 6183 - 980 руб. за 1 человека. ВАЖНО! В назначении платежа ничего указывать НЕ НУЖНО!!!

3. Стоимость участия с оплатой наличными в день мероприятия - 1200 руб., при наличии мест!

Организатор в ВК

Думаю, все знают эту картину - "Портрет четы Арнольфини" нидерландского художника Яна Ван Эйка. До боли знакомое лицо - Лондонская национальная галерея даже переместила эту картину в центральный зал, в самое доступное место. Все хотят посмотреть на Путина)

А я побывала на лекции Александра Таирова в Центре изобразительных искусств (когда они уже придумают себе запоминающееся название). Лекцией встречи Александра Таирова назвать сложно, настолько воодушевляюще, интересно и эмоционально он рассказывает о творчестве разных художников. Эмоционально и очень технически подробно о художественной составляющей, об исторических и экономических предпосылках каждой картины. Такой объемный взгляд просто завораживает. Я вот сто лет в драматическом театре не была, и как-то не тянет - слишком все там фальшиво кажется и скучно.

Но за данную лекцию 300 рублей не жалко, без сомнения. Очень даже рекомендую сходить вживую, или посмотреть видео. https://vk.com/art_meeting_nsk Но живьем интереснее.

Что мы тут видим. Дело происходит в начале 15 века. Зажиточные люди решили сочетаться законным браком. Кажется, что все просто - но символы присутствуют кругом.
Например, окно. Не зря мы там видим какие-то листочки и небо - нет, жизнь не замыкается в этом богатом интерьере, и брак - не повод замнуться в семейном гнездышке. Там, за окном- соблазны и удовольствия, они есть и будут присутствовать в жизни.
Хитрые лица персонажей тоже говорят о том, что им палец в рот не клади, опущенный вниз взгляд женщины весьма неоднозначен.
Но рядом собачка - символ верности.
Горящая свеча - символ присутствия бога. Зеркало - линза,что там в этом искаженном сознании, там кто-то в нем отражается, какие-то гости?
Красный цвет - символ страсти, и фрукты говорят о наслаждении. Зеленый - знак красоты и добропорядочности. Хотя, мы доподлинно не знаем - жена ли это.
Мужчина и женщина подают друг другу руки - они заключают брак. В те годы не надо было ходить в церковь для того, чтобы назвать себя мужем и женой.

Я, конечно, не собираюсь тут пересказать всю лекцию, пишу, что запомнилось про тяжелую жизнь в 1420 годы.

В такой уютной обстановке проходит встреча. Спасибо за множество качественных репродукций.

Бельгийский художник Ян Ван Эйк стоял у истоков Северного Возрождения. Что там творилось в начале 15 века? Времена были дикие, народ жил бедно, холодно, и тускло. После захода солнца все запирались в своих домишках и сидели при лучинке. И сама жизнь рассматривалась как промежуточное состояние на пути к чему-то светлому.

А так все было в прямом смысле серо. Краски были дороги, а масляные краски еще дороже.
Сейчас нам трудно представить, вокруг миллионы визуальных раздражителей - информационная перенасыщенность и мелькание ярких картинок. А в те годы даже цветная одежда была редкостью и привилегией очень богатых граждан. Большинство одевалось в серые и коричневые одежды. Серые дома, серая осень и зима, без света и коммунального отопления.

Лучше всего ту беспросветность иллюстрирует фильм . Все серое, холод, хрен-те знает какие хирургические операции, и только голубые глаза главного героя как-то не дают уйти из кинозала, чтобы забыть этот мрак. Рекомендую, отличный фильм.

Ну так вот. И в этой убогой жизни, где то неурожай, то война, то еще какая холера вера в бога была нерушимой.

Портрет мужчины в красном тюрбане. Есть мнение, что это авторпортрет. Про Ван Эйка информации предельно мало. Даже дата рождения размыта - то ли 1390, то ли 1400.
Человек это был великолепно образованный - говорил на нескольких языках, впрочем, для европейцев той поры это было обычное дело. Служил при дворе герцога Филиппа Бургнудского он же Филипп Добрый. Действительно, добрый был человек, старался избегать вооруженных конфликтов по мере возможности.

Ван Эйк кроме живописи, что считалось крайне важным делом, занимался еще дипломатическими поручениями, чему отдал не один год. Также проектировал интерьеры и организовывал церемонии.

Кстати еще о визуальных эффектах. Тогда со стеклом была напряженка, всяких стразов, бижутерии тоже не было. И настоящие яркие драгоценности ценились еще больше, чем сейчас, если можно так выразиться. Например, тот же Филипп Бургундский мог вынести на площадь сундук со своими драгоценностями на показ народу. Дивись, граждане - какой я богатый.
Впрочем, века идут, а люди не разлюбили украшать себя каменьями)

Жена художника - Маргарет. У них было десять детей.

Художник-график, дизайнер, член союза художников России Александр Таиров рассказал читателям VOLNA magazine о современном искусстве, культурной среде Новосибирска и попытках изменить её в лучшую сторону.

С Александром я познакомилась на мероприятии «Ночь музеев», проводящемся в Городском центре изобразительных искусств. В большом зале, где были выставлены репродукции картин Фриды Кало, красивый мужской голос рассуждал об одной из них.

- Александр, расскажите, как возникла идея проводить арт-встречи?

Формат арт-встреч, проходящих в Центре искусств, возник абсолютно неожиданно. Проходила «Ночь музеев», где была выставлена одна из картин Рембрандта. О ней рассказывал другой лектор, но мне виделось всё иначе. А надо сказать, что у меня уже давно имелось желание делиться своими художественными знаниями с людьми. Проблема заключалась в том, что люди заходили в зал, слушали буквально две минуты и уходили. В тот момент я понял, что многие просто не понимают смысла картины. Люди видят лишь то, что изображено, не думая и не чувствуя шире. Позже мои ученики из студии изобразительного искусства попросили рассказать об этой картине - о её композиции и смысле. Уже в процессе я заметил, что за моей спиной стояли люди, внимательно слушающие меня. Главным фактором создания арт-встреч стали именно положительные отзывы наших гостей, желающих знать больше о художниках и их произведениях.

На следующий год в «Ночь музеев» проходила лекция о Ботичелли, мы посвятили весь зал его картинам. Было проведено три сеанса, причём достаточно успешно. И два года назад этот проект начал существовать в формате встреч, проходящих каждую первую субботу месяца.

Это достаточно необычное явление для Новосибирска, поэтому оно интересно людям.

Мы охватили уже семнадцать художников. На данный момент у нас сложилась устойчивая аудитория - наши встречи посещают более ста человек, масштабнее, наверное, не выйдет, вместимость зала не позволяет.

- То есть новосибирцы интересуются живописью и готовы просвещаться?

Да, и не только новосибирцы. Если бы у нас была возможность ездить в другие города, например, в Томск, то людям это было бы интересно. Люди тянутся к искусству. Посетители галерей чаще всего не понимают смысл картин: не только ведь история их создания играет роль, но и биография автора, композиционное содержание и колористическое решение. А если всё это доносится до аудитории на фоне выставки произведений художника... Внутреннее наполнение, таинственный и скрытый смысл картин становятся видимыми для людей.

- Затронем интересную и больную для нашего города тему. После одной из арт-встреч Вы сказали, что в Новосибирске нет единого культурного пространства. Это действительно так?

Я считаю, что так и есть. Все направления искусства, будь то музыкальное, изобразительное или драматическое, живут разрозненно относительно друг друга. Искусство должно быть взаимопроникающим. Многое изменилось, и сейчас уже не те времена, когда русские меценаты устраивали встречи поэтов, музыкантов, художников и писателей. Конечно, этого в нашем городе нет. И неудивительно, ведь Новосибирск не имеет какой-либо серьёзной культурной основы - история города насчитывает чуть больше ста лет, это очень мало для образования качественной культурной среды.

Конечно, Новосибирск быстро растёт, число жителей города близится к двум миллионам, но большинство из них оторваны от культурной жизни города.

Виной тому то, что город разбросан на огромных площадях, а культурное ядро находится на правом берегу, причем в самом центре - от площади Свердлова до площади Ленина. У многих людей просто нет возможности прикоснуться к прекрасному. Тем более что практически все мероприятия проходят в вечернее время.

- Арт-встречи, которые проводятся в Центре искусств, отчасти решают эту проблему?

Встречи - лишь капля в море. В городе полтора миллиона человек, мимо нашего баннера, висящего в метро на станции площадь Ленина, проходят тысячи людей, но на арт-встречах присутствует максимум сто пятьдесят человек. Процентное соотношение очевидно. В этом и ответ на вопрос, решаем мы проблему или нет. Кому-то элементарно неинтересно развиваться в этом направлении, кто-то, возможно, даже не знает, что такой формат существует в городе. Сейчас ведь и по телевидению ничего стоящего не показывают - ни спектаклей, ни пьес, ни концертов симфонических оркестров. В этом смысле Новосибирск будет ещё очень долго идти по пути приобщения к культуре.

- Но дело ведь и в людях тоже? В их заинтересованности?

В первую очередь в людях. Сейчас на первый план выходят совершенно другие вещи, система ценностей деформирована. Изменения в головах людей всегда влияют на культурную ситуацию в городе или стране. Дети в наше время не мечтают стать лётчиками, например, это касается и таких профессий, как художник или писатель. Наверное, потому, что многие понимают, что в этой сфере вряд ли можно зарабатывать так, чтобы жить, не нуждаясь абсолютно ни в чём. Деньги - движущий механизм этого века. Большинство людей не видят счастья в созидании и погружении в культуру, забывая, что человек, не испытывая переживаний, не понимая глубоких вещей, живёт неполноценно.

- Раз зашёл разговор о деньгах, то у меня к Вам следующий вопрос: возможно ли, будучи художником, занимаясь искусством, чувствовать себя комфортно в современном мире?

Давайте обратимся к тому, что сказано уже давно: всё прекрасное внутри нас. Для художника, который может называться им по праву, истина такова. Причина в том, что подлинные смыслы зрелого человека - внутри него самого. Набравшись жизненного опыта, поняв, в чём ценность, человек получает удовольствие от того, что создаёт. Талантов в мире очень мало. Человек, который может аккумулировать в себе всё сущностное и ценностное, редок.

- Александр, если вспомнить начало прошлого века, то на ум сразу приходят имена знаменитых художников и писателей: Дали, Пикассо, Хемингуэй. Вспомнят ли через сто лет кого-нибудь из нашего времени?

Безусловно. Люблю повторять знаменитую фразу Есенина: «Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстоянии». По прошествии времени талантливые люди выкристаллизуются, и общество научится воспринимать их искусство, поймёт, что их предки оставили богатейшее культурное наследие.

- В Новосибирске нет условий, чтобы заниматься искусством полноценно?

Об этом и речь. Чтобы создать условия, для начала нужна, например, оранжерея. Но в это никто не будет вкладывать средства. Возможно, кто-то покупает работы двух-трёх конъюнктурных новосибирских художников, но это, скорее, исключение из правил. Общего интереса и стремления, к сожалению, абсолютно не наблюдается. Подъём культуры возникает на волне спроса на произведения искусства. Это взаимозависимый процесс. Новосибирск - это место, где ещё долго ничего не «вырастет». А люди, пытающиеся что-то изменить, тут же уезжают туда, где комфортнее и проще. Трагедия нашего города ещё и в том, что достойные люди или чувствующие в себе потенциал понимают, что здесь они его в полной мере реализовать не могут. Сюда приезжают люди из маленьких городов, чаще всего малообразованные. Город превращается в перевалочный пункт. Ничего не может возникнуть просто так, и для искусства нужна плодородная качественная почва.

Мне нравится статья! 5