Алиса кинчев интервью. Интервью с Константином Кинчевым (1989)

«Дело не только в том, что девочка, давно имевшая проблемы со здоровьем, потеряла его там окончательно. Дело в навсегда искалеченной душе. Никто не вернет человеку нескольких месяцев взаперти по абсурдному обвинению». Инокиня Евгения (Сеньчукова) - о том, почему она призывает молиться за Аню Павликову.

Как в богослужебно-производственном процессе был утерян Христос, в чем преимущества «безбожной» Европы, как мы решаем наши проблемы без Бога и что делать, если невозможно изменить мир и страну - рассказывает настоятель домового храма святых апостолов Петра и Павла в Санкт-Петербурге протоиерей Георгий Митрофанов.

Известный российский режиссёр Александр Сокуров дал Софико Шеварнадзе большое интервью и рассказал о своём видении истории. Сценарист, создавший ряд культовых фильмов, ответил на вопросы об отношении к Иосифу Сталину, перестройке, большевикам и советской власти.

Президент России Владимир Путин сравнил коммунизм с христианством, а мавзолей Владимира Ленина - с почитанием мощей святых. О том, что коммунистическое учение взяло от христианства на примере компартии СССР, рассказывает автор книги "На весах веры: От коммунистической религии к новым «святым» посткоммунистической России", доктор исторических наук, профессор СПбГУ Сергей Львович Фирсов

Впервые имя протоиерея Дионисия Поздняева оказалось на слуху в 1995-ом году. Тогда священник, узнав о российских летчиках, оказавшихся в индийской тюрьме, и что им грозит смертная казнь, обратился к главе ОВЦС МП (тогда еще митрополиту) Кириллу (Гундяеву) и к правозащитникам. Отец Дионисий крестил летчиков прямо в тюрьме, а в 2000-ом году, благодаря общим усилиям, они были освобождены.

Совет Федерации отправил на экспертизу школьный учебник истории для 10-11 классов, так как при описании событий на Украине в 2014 году авторы допустили формулировки, не устраивающие сенаторов. Историю, то есть, продолжают писать и переписывать, исходя из сиюминутных потребностей или того, что этими потребностями считается.

«Коммунистическая идеология очень сродни христианству»,- заявил Владимир Путин в фильме «Валаам», который был показан в прошлое воскресенье в эфире телеканала «Россия 1». Настоятель московского храма Троицы в Хохлах отец Алексей Уминский по просьбе «МБХ медиа» рассказал, что он думает об этом и других утверждениях президента.

Как 100 лет назад церковь отделялась от государства

2017 год был годом непростых столетних юбилеев. О двух русских революциях вспоминали, боясь сказать что-то лишнее: настолько большая часть нашей современной жизни определяется событиями тех лет, что порой проще промолчать.

Тридцать лет историк Анатолий Разумов ищет имена репрессированных и собирает по крохам их биографии. Он занимается этим ровно столько лет, сколько вообще говорят о репрессиях в новейшей истории России, - с 1987 года. Его «Ленинградский мартиролог» - это собрание из 16 томов, в них 50 тысяч имен и биографий только расстрелянных ленинградцев. Он - один из создателей мемориала «Левашовская пустошь» на месте бывшего расстрельного полигона НКВД.

Специалист по истории советских спецслужб Никита Петров читает интервью главы ФСБ Александра Бортникова, находит в нем старые мифы, подтасованные цифры, несуществующие документы, и объясняет, почему не нужно воспринимать его всерьез.

«Революция, изменившая мир» - долго видел я в этой, набившей оскомину советской фразе только фигуру пропаганды. Теперь, в год столетия этой революции, должен признать: то, что свершилось в России в 1917-18 гг., действительно изменило мир - где больше, где меньше, а у нас в России - всецело, что называется - «до основания».

о том, почему бессмысленно спорить о переводе молитв

В СМИ прошла «сенсационная новость»: римский папа собрался переписывать молитву «Отче наш». И вместо «не введи нас во искушение» теперь у него в тексте будет стоять «не дай нам впасть в искушение».

Опять же, радуясь новости о том, что к нам скоро приедут монстры русского рока, вспомнила об интервью с Кинчевым. которое я написала. но так нигде и не опубликовала. Такой эксклюзивчик, правда несколько давний - кидаю в журнал сюда.

«К середине 1980-х главной звездой Ленинградского Рок-клуба стала «Алиса» с новым вокалистом Костей Кинчевым. Выступать перед ними другие группы отказывались: кому охота шагнуть на сцену и быть закиданным пустыми бутылками?»
Федор Чистяков, бывший лидер группы «Ноль» в интервью Илье СтогOFFу для книги «Грешники»

Прошло двадцать лет. Изменилась страна, изменился и сам рок-н-ролл, изменился и Костя Кинчев. Но «Алиса» жива, а покуда существует одна из легенд русского рока – можно говорить о том, что «рок-н-ролл жив!» Так считает теперь уже не Костя, но Константин Евгеньевич Кинчев.

- В каком городе, по вашему мнению, самая преданная публика?
- Как ни странно, в Санкт-Петербурге!

В недавно созданном Вами совместно с множеством рок-музыкантов гимне рок-н-роллу есть такие строчки: «Не помню точно, но кто-то сказал, будто рок-н-ролл – это он. В комплексах рождается спесь… Не больше того». В чей огород все же камушек?
- Ну, если там фамилии не стоит, значит, я это оставил в тайне, и если бы я хотел открыть ее, я бы поставил там фамилию.

Если уж вы не хотите открыть тайну, кому был посвящен этот опус, расскажите тогда о процессе создания песни… Все же почти все рокеры страны в одной композиции…
- Очень хорошо проходил процесс… Я благодарен всем тем, кто откликнулся на мое предложение исполнить эту песню. Единственный прецедент был во время работы над песней. Юрий Юлианович (Шевчук- прим.авт.) записался, но потом перезвонил и сказал, что не хочет участвовать все же. Он человек сложного характера, вот и закапризничал…

- А за строчки никто не «дрался»? Или распределение проводилось вашей «железной рукой»?
- Моей рукой, да. Я же – автор.

- Поддерживаете ли вы движение Шевчука против засилия поп-музыки?
- Нет, не поддерживаю. Это пустая трата времени и сил.

- Как появляются ваши песни? С чем связано их написание?
- Только с моим душевным порывом. Все песни, которые рождаются, связаны с ним. А вообще, как-то так сложилось, что песни появляются… самостоятельно. Порой, когда начинаешь писать, даже толком не понимаешь, о чем ты пишешь. Это некая ритмическая пульсация. Импульсы ловишь и в них погружаешься… Что это? Импульсы потрогать нельзя, это также, как ветер. Все знают, что он есть, а никто его не видел.

Вопрос о понимании смысла песен авторами и слушателями… Виктор Цой, говорят, пел песню «Перемен!» о школьных переменах, а люди поняли совсем по-другому…
- Послушайте, я хорошо знал Виктора Робертовича… Это был очень ироничный человек, и все эти сказки – лишь отмазки для журналистов. Он пел совсем о другом.

Константин, вы же рокер… Потому прощения за вопрос просить не буду… посоветуйте свое любимое средство от похмелья!
- Я уже не пью, наверное, лет девять, и даже пиво… Потому забыл уже, что такое – похмелье.

- Но было же!
- Ну, было когда-то. Наверное, капустный рассол хорошо помогал.

Вы занимаетесь только музыкой, или же бизнес вас тоже интересует? Вы куда-либо инвестируете заработанные средства?
- Исключительно музыкой и более ничем. Бизнесом я никогда не занимался и вряд ли буду. Это отнимает колоссальное количество энергии и времени. А у меня время строго лимитировано, да и не так много мне его вообще осталось. Разбрасываться нет смысла.

Несколько лет назад в интервью вы признались, что стрижете себя сами и вообще не заморачиваетесь на своем имидже. Сейчас ситуация как-то изменилась?
- Ну… я сейчас вроде не подстрижен! Именно так все и осталось, я время от времени беру ножнички и укорачиваю волосы.

- Константин, как считаете, какая фишка должна быть у молодой подрастающей группы?
- Не знаю. Я не тяну на молодую и подрастающую группу.

А если вспомнить первое выступление группы «Алиса»? Какова была ваша изюминка, которая заставляла людей слушать вас и фанатеть…
- Я не знаю, что это за изюминка. Я просто выходил на сцену и люди радовались. Это начиналось с танцев еще в городе Красногорске. Когда мы начинали играть, уважаемая публика просто переставала драться и почему-то начинала танцевать.

- «Алиса» - не просто одна из легенд русского рока, вех его становления, вы и нынче кумир молодежи. Чем вы объясните то, что подрастающее поколение так же фанатеет от ваших песен, как и их родители?
- Прежде всего, я бесконечно благодарен «подрастающему поколению» за оказанный мне кредит доверия. Видимо, что-то есть такое во мне и в моих песнях, что греет сердца молодых людей.

- Как вы относитесь к актуальной в наше время проблеме пиратства?
- Да также, как и к борьбе с попсой. Бесполезно, на мой взгляд, абсолютно что-то с этим делать. Да и вообще, это вопрос не ко мне, а к издателю. Я заканчиваю работу над альбомом в тот момент, когда подписывая договор, передаю права на него издателю, ну а как тот уже будет заниматься продвижением его на рынке – не моя забота. Я же в этот моменту же занимаюсь новыми песнями, может быть, следующим альбомом. Зачем мне интересоваться судьбой уже сделанного?
Моя философия проста: песни написаны, песни отданы. Кто хочет, тот слушает. Кто не хочет, тот выбрасывает в корзину. Вот и все.

- Рок-н-ролл жив? По вашему мнению и на сегодняшний день?
- Если субъективно – то да. А объективно я не берусь судить. Субъективно… я могу переносить это понимание на группу «Алиса». «Алиса» жива, значит и рок-н-ролл жив!

- Есть такой вопрос, который вам ни разу не задавали, вопрос, на который бы вы не смогли ответить?
- Нет такого вопроса, мне все уже задавали… Я готов к любому вопросу, и мне кажется, на все вопросы я уже за свою долгую жизнь ответил.

Кинчев, Бутусов, Гребенщиков… Они потому и легенды, что к нашему миру, даже находясь на расстоянии вытянутой руки во время интервью или пресс-конференции, не имеют никакого отношения. Кинчев куда ближе мне, когда я за сотню метров от сцены, а значит и от него, подпеваю: «Мы движемся по струнам судьбы…», чем когда, находясь на расстоянии все той же руки, задаю вопрос об истории создания этой песни…

За четверть века ваш слушатель изменился? Энергия сегодняшнего зала отличается от первых «алисоманов» в тельниках и пионерских галстуках?

Бросая взгляды в зал, я не вижу практически никаких изме-нений. Это, как и 25 лет назад, двадцатилетние. Старые подтягиваются на ретроспективные меро-приятия… Тогда милиция сильно прессовала публику — сейчас отношения более терпимые. Видимо, долгим своим существованием мы заслужили некое послабление (смеется).

В 80-е, во времена Ленинградского рок-клуба, было ощущение единства русского рока. А потом все рассыпалось. Почему?

Это было ощущение единства, как в тюрьме. Знаете, все сидят и мечтают о свободе. Когда же ее получают, кто-то встает на путь праведный и завязывает со своим уголовным прошлым, а кто-то подрывает ближайший магазин и опять садится. Вот пока мы были в тюрьме, все мечтали. И потом, рок-клуб — он был публичным явлением. Мы были на виду. А свободу получили — и каждый пошел своей дорогой.

Вам жаль?

Жаль вот чего. Я недавно наткнулся на канал «Ностальгия», и там как раз крутилась передача «Музыкальный ринг»… «Аукцыон», «Центр», «Звуки Му», «Джунгли», «Телевизор» — я же хорошо все эти группы помню, знаю и люблю. Многие из них мне не близки, но каждая была самобытной, индивидуальной. А сейчас все усреднено форматом, яркое и талантливое не поощряется. Все играют одно и то же.

А вы, как лидер «Алисы», сильно изменились за эти годы?

В профессиональном смысле мне сложно себя оценивать. Потому что я просто живу себе и живу, совершаю кучу ошибок, нахожу в себе потребность в них покаяться.

Если говорить о критиках, то я согласен с ними: мы стали жестче и музыкальнее. В текстах я не отказался от эзопова языка. Так интереснее слова в предложения складывать.

В советские годы эзопов язык выполнял совсем другую функцию…

Смысл вуалировал… Но потом коммунистический режим рухнул — и слава Богу. Стало возможно выражать свои мысли не стесняясь. И тут многие поняли, что им особо и сказать-то нечего.

А вы помните, как шифровали тексты, чтобы свои поняли, а власть не догадалась? Были какие-то коллективные занятия тайнописью?

Мы поступали топорнее. Во времена рок-клуба сущест-вовал отдел, который «литовал» наши тексты: там ставили печать «допущено к исполнению». Чтобы их обмануть, нужно было придумать ход. Допустим, песню «Мое поколение» мы посвящали борьбе угнетенного народа какой-то республики с империализмом. Ставили липовые эпиграфы. Если покопаться в архивах госбез-опасности, то там они, наверное, сохранились.

Есть стереотип, что рок всегда существует в оппозиции к чему-то. В 60-е годы в США этим «чем-то» были общество потребления и война во Вьетнаме. В СССР — государст-венная система. С чем сегодня нужно бороться русскому року, и нужно ли?

Я хотел бы вопросом на вопрос ответить. А вы считаете, что рок — это музыка протеста или как-то иначе относитесь к этому жанру?

Я считаю, что рок — это музыка.

Спасибо! Вот и я считаю, что это музыка и вид искусства. Значит, часть нашей с вами культуры. Протест — он, конечно, есть. Но это не главная составляющая моих песен.

А что главное?

А шекспировские истории: любовь, ненависть, жизнь, смерть, правда и предательство — все как обычно.

Вот вы о вечном, а я об изменчивом. У рок-тусовки больше нет общего врага. У кого это — попса, у кого — власть. Вы вот в песнях припечатываете гламур, идеологию успеха. А у вас есть идеологические враги?

Враги внутри меня все сосредоточены. Борюсь посредством того оружия, которое мне Господь дал — вот песни пишу о том, что во мне нехорошо и с чем бы хотелось справиться. Ну и по жизни стараюсь соответствовать песне. Просто не врать, как ни пафосно это звучит.

В последнее время рокеры снова активно заговорили о своих политических убеждениях. Это что, возвращение на общественную сцену?

Если говорить о концертах Шевчука, то это размытая позиция и чистой воды популизм. «Не стреляй!» — к кому он обращается?

К народу.

Вот именно. К народу вообще. И народ этот с ликова-нием все принимает. Он не видит, что это чистой воды конъюнктура.

А рок не должен выполнять функцию общественной совести?

Рок-музыканты должны хорошо играть и петь свои песни. А дело государства — прислушиваться или не замечать.

А у вас есть старые знакомые, которым вы руки не подадите из-за разницы во взглядах?

Пожалуй, таких нет. Каждый имеет право на свой взгляд на жизнь. Я уважаю это право, хотя и могу считать позицию человека заблуждением, вредным для моей страны. И это — поле для дискуссии, которая может перерасти в мордобой.

Перерастает?

Зависит от количества выпитого. Поскольку я человек непьющий, у меня не перерастает.

Но переубеждать заблуждающегося нужно?

Нет, пусть сам делает свои ошибки. Кто ты такой, чтобы заставлять человека жить по своему образу и подобию? Ты и сам можешь ошибаться. Я не унич-тожитель по духу.

Кстати о духе. Вы в 1992 году крестились. Что стало для вас самым тяжким испытанием после этого?

Люди, которые не встают на этот путь, не видят искушений. Им кажется, что они замечательно живут и достойны лучшей участи в ином мире. А многие и вовсе считают эту жизнь конечной фазой существования. Но как только ты на этот путь встаешь, ты видишь свое несовершенство. Чем дальше идешь, тем яснее видишь. Открывается колоссальное поле для работы.

Такие вещи, как творческий кризис, гордыня, уныние, депрессия — они уходят из жизни. Все грехи прописаны, и все они в тебе живут. Помни и борись — и все, этого достаточно. А как старец Серафим говорил, стяжай благодать Духа Святого, и вокруг спасутся тысячи. То есть делай себя лучше и через себя — мир вокруг.

В 2006-м вы с Юрием Шевчуком и Романом Неумоевым ездили к митрополиту Кириллу. Эта встреча вам что-то дала?

Я, честно говоря, вообще не понял, зачем мы ездили: ну, просто познакомились и разошлись. Хотя потом Шевчук вместе с отцом Андреем Кураевым отправился на Украину и объездил 20 городов. Это полезная акция, учитывая тамошнюю ситуацию — давление сектантов, попытки раздробить Русскую православную церковь. Другое дело, находит ли это какой-то отклик в сердцах слушателей.

Пока что отклик у украинских слушателей вызвало ваше заявление о том, что Крым будет русским. Получаете гневные письма?

Да нет пока.

Ваши радикальные взгляды и заявления вообще у многих вызывают неприятие. С тех пор, как у вас в песнях появилась православная и, скажем так, патриотическая лексика, их попросту стали убирать из радиоэфиров.

Моя мировоззренческая позиция всегда была достаточно жесткой. Конечно, либеральная общественность ощетинилась, и началась кампания шельмования: я стал фашистом, мракобесом, выжившим из ума старым наркоманом. Этими высказываниями интернет пестрил в начале 2000-х. Я знал, что так и будет. Но мне по барабану, кто что говорит. Я знаю, что иду своей дорогой. Собаки вокруг лают, а моя машина движется. Мне вообще не привыкать к ярлыку «фашист»: я «фашистом» был и в 85-м году, при советской власти. Оправдываться не буду и не хочу. Оставим эти высказывания на совести либеральной общественности.

Либералов не люблю.

А как вы считаете: России необходимо всегда иметь какого-то «врага» или она должна быть толерантной?

Понимаете, дело в чем — очень легко махать шашкой и высказывать негодование, когда на тебе не лежит ни малейшей ответственности, когда твой крест — это балаган на кухне или на митингах-междусобойчиках. Видел я, как на «марше несогласных» было 200 человек, а вокруг 500 телекамер. У меня соседка по деревне говорит: вот было бы замечательно, если бы Санкт-Петербург к Финляндии присоединился! И вот таких мнений у либералов миллиард. Каждая кухарка знает, как управлять государством. А сама может только болтать и варить вареники да щи. Очень просто хаять — строить гораздо сложнее. А государство взяло на себя эту ответственность. И понимает, что мы и рады бы ни с кем не ссориться, но геополитическая ситуация такова, что нам угрожают. Потому что мы богаты природными ресурсами, занимаем огромную территорию, а население у нас ничтожно в сравнении с территорией. Мы — лакомый кусок! Поэтому или мы будем защищать свою землю и оставим потомкам то, что завоевали наши предки, или превратимся постепенно в никому не нужный Люксембург. Вот Люксембургу легко быть толерантным!

Вы считаете, что у нас есть очевидные враги?

Мне абсолютно ясно, что Америка считает нас врагом. Мы долгие 16 лет старались ей понравиться. Очень хотели, чтобы нас полюбили… Никто нас любить не будет. Прагматичный рационализм — вот чем они руководствуются в отношениях с нами. Выгоднее, как говорит наше руководство, иметь в партнерах слабого: им удобно манипулировать. А когда мы становимся сильнее, это вызывает негодование у заокеанского партнера.

То есть, по-вашему, «сохраняется биполярный мир», как говорили советские дикторы.

Мы же хотели вступить в НАТО на заре наших реформ, после распада Советского Союза. Но нас не взяли. А если бы взяли, непонятно, кому это НАТО могло бы противостоять. И статус потенциальных врагов они оставили все-таки нам, а не какому-то там международному терроризму.

И вы, похоже, разошлись с Шевчуком во взглядах на то, что произошло в Осетии?

Моя позиция такова: мы защитили осетинский народ, за что он, надеюсь, будет благодарен нам в веках. Мы не оставили в беде своих друзей. И за этот поступок, кроме благодарности к моей стране, моему государству, у меня других чувств нет. Я как раз, в отличие от рокеров-уфимцев — это касается и Шевчука, и группы «Люмен», — не противопоставляю страну государству. Мне нравится мое государство в его нынешнем состоянии. Мне не нравится экономический кризис, но это мировая беда. Переживем и ее.

К глобализации вы как относитесь?

Это построение Вавилона, который Господом Богом был разрушен. Мы снова наступаем на те же грабли. Я за буйный цвет национальных суверенитетов. Я хочу, чтобы все национальности жили в пределах, которые им Господь указал, и не ассимилировались.

А как тогда быть с мигрантами из бывших союзных рес-публик — ассимилироваться им в России или нет?

Имейте в виду, что я сейчас размышляю, как та барышня на кухне: это не моей компетенции дело. Но если серьезно смотреть на проблему, от нехватки рабочей силы никуда не деться. Поэтому трудовая миграция неизбежна. А коли она есть, есть и перемещение народов туда-сюда в поисках лучшей доли. У нас весь Таджикистан, Узбекистан, Кавказ сейчас работает и живет. Но важно, чтобы они изучали русский язык, приобщались к нашей культуре и в итоге могли бы ассимилироваться, коль скоро они перешагнули рубежи своей территории. И если этого не происходит, мы закладываем бомбу замедленного действия. В конце позапрошлого столетия албанцы начали заселять исконно сербскую территорию — и до чего дело дошло?

Переселенцы и веру должны перенимать?

У нас многоконфессиональная страна. Мы всегда умуд-рялись мирно жить с мусульманами, и мир их дому. И дай Бог, так же мирно жить и дальше.

Но у нас это мирное сосуществование иногда оборачивается тяжелой ненавистью к иноверцам.

Это происходит по вине сектантов. Истинный ислам и наша соборная апостольская церковь всегда центричны. Только секты, отколовшиеся от христианства и от ислама, тоталитарны, радикальны и исповедуют уничтожение неверных. Это не имеет никакого отношения к настоящей религии. А вот харизматичные лидеры группируют вокруг себя людей недалеких и обиженных — и поехало-покатило. Чтобы манипулировать этой пуб-ликой, надо искать врага. Враг найден — деньги пошли. Сразу же общественные фонды из-за бугра начинают вливать в эти секты средства. Для чего это делается? Опять же, чтобы страна-противник была слабой. Это очевидные вещи. И не видеть этого может или мерзавец, или дурак. К кому себя либералы причисляют — это их дело.

А вы в Америке бываете, у врагов-то?

Я ездил в США давно — после бомбардировок Сербии отказался туда ездить и с гастролями, и просто так. У меня никаких претензий к людям, к американцам, нет. Люди везде примерно одинаковы. Есть хорошие, есть плохие. Но существует система власти.

В современном искусстве много прецедентов с анти-религиозной тематикой: идут судебные процессы по делам об оскорблении чувств верующих. Может ли церковь запрещать или цензурировать самовыражение творца?

Здесь дело вот в чем. Мы-то, конечно, за свободу. Но когда чужая свобода делает тебе больно, ты ведь протестуешь? Это нормальная ситуация. Вот когда допускаются кощунственные публичные биеннале, или какие там слова они еще используют…

…перформансы...

Да, перформансы! И они, эти биеннале и перформансы, делают больно очень многим людям, и мне в том числе. Мне от этого даже физически больно. Жена считает, что они, художники, об этом знают. Но я не думаю, что они знают, сомневаюсь даже, задумываются ли. Они просто самовыражаются, наплевав на все вокруг. Если бы существовал внутренний, сердечный цензор, каждый шаг человека соизмерялся бы с волей Божьей и цензура не нужна была бы совсем.

То есть государство или церковь все же должны вмешиваться?

1

У государства серьезных задач и без этого полно. Запретами можно добиться только озлобления. Но на место зарвавшихся ставить надо. И у нас для этого есть достаточно радикальная организация «Союз православных граждан», которые приходят на выставки и ломают там все. И правильно делают.

А попса у вас не вызывает негодования?

Вообще никакого. Если у артиста есть публика, он имеет право на существование. Другое дело, что поп-музы-канты по большей части заняты обслуживанием вечеринок, дней рождения и свадеб. Но так оно всегда и было. Ресторанные артисты вернулись в ресторан, в сферу обслуживания. Я к этому жанру не имею ни малейшего отношения.

Я с рынком соприкасаюсь, только когда заканчиваю альбом и продаю его издателю. Начинается тендер. Многие издатели говорят, что рынок чудовищный, ужасный и все падает, падает, падает… А между тем почему-то выстраиваются очереди на покупку нашего альбома. И здесь действует простой рыночный механизм: кто больше денег предлагает, тому мы альбом и отдаем. Это не моя задачка — как в эфире крутить песни и все прочее. Эфиры появляются, когда издателю надо продать альбом: он нанимает пиар-агентство, заставляет меня давать интервью, как вот вам сейчас. Я послушно выполняю свои обязательства. А когда альбом выходит, все забывают о моем существовании. И я опять занимаюсь музыкой. Вообще-то приблизительно так всегда и было. Даже в трудные времена мы с семьей не голодали — нас музыка кормила.

Что же для вас главное в музыке?

Энергия. Я концерты по телевизору не могу смотреть: они мертвые все, как и театральные постановки. Поэтому в театр и на рок-концерты надо ходить. После заключительных аккордов искусство музыки растворяется в воздухе, так же как театр, чем последний для меня и ценен. Я вот кино не очень люблю… Есть, конечно, хорошие фильмы, но в восторг меня может привести только театр.

С возрастом ощущение энергии не уходит? Или энергия — это вещь без возраста?

Если бы мне это дело надоело, уверяю вас, я перестал бы им заниматься. Мне нравится моя работа. Я тут прочитал статью о Rolling Stones. Автор анализирует это явление и приходит к выводу, что роллинги — великие мудаки. Если по поводу меня возможны всякие циничные домыслы — почему я музыкой занимаюсь, то Джаггер — богатый человек, может обходиться и без концертов. Но почему-то играет в свои шестьдесят четыре года — ему это нравится! Я из тех мудаков, которым нравится выходить на сцену. В этот момент время для меня не существует, оно растворяется.

Фотографии: Федор Савинцев для «РР»; Алексей Куденко/Коммерсант

Брать интервью у Константина Кинчева непросто: закрытый, прямой. Но при всей этой внешней сложности интерес к личности лидера "Алисы" с годами только возрастает. И у тех, кто разделяет его взгляды, и у тех, кто там - на другом берегу. О пути, когда в 14 лет решил стать рок-звездой, до 35-летия легендарной "Алисы" - в редком интервью.

"Мне хотелось, чтобы было так, так волею судьбы и случилось. Я этому очень рад и благодарен уважаемой публике, что она находит что-то в нас и, прежде всего, во мне, убогом. Спасибо огромное всем, что с нами, без вас мы никто. А так, жизнь удалась, конечно же", - говорит Кинчев.

Несколько лет лидер группы "Алиса" практически не общался с прессой. Кинчев не философствует, не ораторствует и не прикидывается мыслителем. Ответственность большая.

"У меня есть возможность трибуны. Мне легче говорить о своих приоритетах жизненных, а они у меня очевидны. Я, может, не достоин. Но я воин Христов. Есть надежда у меня и есть примеры, что кто-то приходит в лоно церкви. Благодаря песням".

Свои лучшие песни накануне концертов в честь 35-летия "Алисы" Константин Кинчев попросил выбрать своих поклонников. Это тоже впервые.

"27 октября мы играем в Санкт-Петербурге, а 2 ноября мы играем в Москве. Всех приглашаю, приходите, и мы встретимся на этом незабываемом мероприятии, состоящем из двух концертов, а помимо этих мы будем еще по стране ездить. А чем они знаменательны, не знаю, мы, как всегда, будем петь свои песни от души".

В известной каждому "Красное на черном" - гибель и возрождение, цвета самого Кинчева. И, конечно, очищающий огонь.

"Константин был определенно самым выразительным исполнителем, и он становился самой песней, когда он пел. Однажды я снимала его во время пения "Доктора Франкенштейна". Хотя он пел только для меня и камеры, он был таким же сумасшедшим и выразительным, как когда он пел перед 300 или 3000 человек. Наверное, он лучший русский рок-исполнитель, которого я когда-либо встречала", - говорит певица Джоанна Стингрей.

Побывать на живых концертах "Алисы" - это понять все с первого появления Кинчева на сцене, с первого слова или не понять ничего. Каждый из 20 альбомов "Алисы" концептуальный, каждый рассказывает, размышляет о чем-то важном.

Армия "Алисы" вместе начиная с первого альбома "Энергия", который уже стал платиновым, до "Эксцесса", деньги на который она собрала за четыре дня. И лидер Константин Кинчев всегда на их стороне.

"Уважаемый ОМОН, не нужно с детьми воевать. Уважаемые дети, не нужно воевать с ОМОНом, это тоже ваши братья. Все мы живем здесь, у нас одна Родина - которую нужно защищать от внешнего врага".

О том, что в небольшой питерской студии репетирует великая группа, говорит только надпись на стене: "Алисе 35". И с соседями-рокерами жителям этого обычного питерского двора повезло. Кинчеву не все равно.

"Вы еще общественной работой занимаетесь?" - "Приходится. Уважаемые, закройте помойку!"

Короткое обращение, а на следующее утро свалку начали разбирать. И тут снова про ценность слов: для того чтобы быть услышанным и донести суть, Кинчеву не нужно много говорить. Его слышат и в маленьких ДК, и в больших залах, и в космосе, и на льду, и на футбольном поле.

"Я смотрел все игры с удовольствием и рад, что сборная России выступила столь успешно. Обидно, что из-за одного зазнавшегося человеку, по-пижонски исполнившего пенальти, мы не вышли в полуфинал. А так прекрасно выступили, ура", - говорит Кинчев.

За прямолинейность и волю к свободе в советское время его ненавидела система. Лидера "Алисы" обвиняли в подстрекательстве, открывая реальное уголовное дело, в словах видели ультраправые взгляды, в жестах - призывы, в надписях - экстремистские тексты.

"По поводу надписи на этой футболке, которую признали экстремистской. "Православие или смерть". Я вспоминаю слова Феофана Затворника: "Мне без православия не спастись". Это мне без православия не спастись", - откровенно рассказывает Константин.

Когда говорят: музыка, которая не играет фоном - это про "Алису". Сложная, некомфортная, неформатная, в которой нет проходящих слов. И поэтому в поздравлениях самой группе тоже не может быть случайных фраз.

"Группе "Алиса" и лично Косте: Константин Евгеньевич, брат, старший брат, делай свое дело. Пусть все это продолжается как можно дольше. Все, что ты делаешь. Потому что все это очень нужно. Очень все необходимо, мне кажется. Поэтому был и остаюсь твоим верным фанатом", - поздравляет музыкант Сергей Галанин.

"В первую очередь, надежный, со своим мнением, со своим видением в той или иной ситуации. Мудрый, пластичный, мягкий, как сказать - такой домашний. И прекрасный собеседник", - говорит музыкант Дмитрий Ревякин.

"Он магический человек, магический, таких сейчас не делают", - уверяет Диана Арбенина.

Интервью Константина Кинчева для газеты АиФ.

Интервью было взято через Интернет и воспроизведено здесь в первозданном виде. Необходимо заметить, что этот вариант "несколько" отличается от напечатанного в газете.

1) Альбом "Танцевать" легкий по форме (он в чем-то схож с "Джазом"). Это означает что с возрастом тянет к простоте? Надоело играть тяжелую музыку?
Кинчев: Если считать что за год после выхода "Солнцеворота" я сильно "сдал" и меня внезапно потянуло к "простоте", то, конечно, да... А если добавить к этому что большинству песен из альбома "Танцевать" уже более пятнадцати лет лет, то следует логичекий вывод - я был "уставшим стариком" практически с рождения...

2) Ты неоднократно признавался, что живешь в деревне с апреля по ноябрь, вообще в последнее время очень сильно поэтизируешь и идеализируешь жизнь в деревне. Но в новом альбоме слово "город" звучит часто, а вот песен про жизнь в деревне я не обнаружил???
Кинчев: Рекомендую повнимательней послушать альбом - вдруг что-нибудь да откроется...

3) Говоришь что не пьешь уже второй год. И даже после баньки стопку водки или бокал пива - ни-ни? После какого случая завязал?
Кинчев: Если человек говорит что не пьет - это означает что он не пьет ВООБЩЕ! Как говорил Шемякин: "Для меня рюмка водки как капелька крови для акулы". А что касается "случая", так этих "случаев" было так много, что и не грех завязать пить.

4) У тебя в нескольких альбомах есть маршевые песни. Мне показалось, что песня "Путь в сторону леса" тоже (несмотря на лирический текст) по музыкальной форме маршевая. Ты не равнодушен к этой форме? Если "да", то почему?
Кинчев: Амне казалось, что "Путь в сторону леса" сделан в стиле старого доброго буги-вуги. Если буги-вуги в моем исполнении тебе кажется маршем, то мне даже страшно представить, чем тебе покажется композиция, которую я мог бы назвать маршем?! Для меня эталоном марша вляется "Тема врага" из 7-ой Симфонии Шестаковича.

5) Вообще, весь альбом "Танцевать" не совсем злободневен. Он вне времени и по звуку и по содержанию (лирический). С возрастом становится сложно соответствовать духу времени? Пытаешься ты это делать или тебя это абсолютно не волнует? Мне все-таки кажется, что любой музыкант (верующий или нет) пытается шагать в ногу со временем, ловить музыкальные тенденции, быть если не модным, то хотя бы востребованным. А ведь ты работаешь на ту самую аудиторию, которой просто необходимо ощущение сегодняшнего дня.
Кинчев: Удивительное дело! С одной стороны, записав глобальную работу типа "Шабаша" или "Солнцеворота", постоянно слышу упреки в излишней "злободневности" или в том, что рок как "музыка протеста" (известный журналисткий штамп), всех уже достал! С другой стороны, стоит сделать лирический альбом, будь то "Джаз" или "Танцевать", нарываюсь на упреки во "вневременности", хотя это, скорее - комплимент. И потом, что такое "шагать в ногу со временем"? Мне кажется, что движение во времени,для каждого имеет разное направление... А что касается аудитории "Алисы", то не могу не
заметить, что на протяжении всей жизни группы, а ей без малого 20 лет, возрастной предел не увеличивается в сторону "старения", а лишь пополняется детьми, за что меня тоже постоянно укоряют(!), типа "взрослый человек, а у Вас безумные малолетние фаны!". В связи со всем этим у меня
возникает вопрос - почему я все время кого-то не устраиваю? Вероятно в преклонном возрасте, я должен написать песенку про Элис, дабы прослыть гармоничной личностью шагающнй в ногу со временем???

6) Кстати о поклонниках. У "Алисы" самые преданные фэны. Как тебе кажется, почему они так преданы (или мне так кажется)?
Кинчев: Вероятно моим фанам тоже не нравится "шагать в ногу современем", поэтому они шагают вместе со мной, подтверждая известный тезис "Мы вместе!", чему я очень рад.

7) Можешь вспомнить самые безумные выходки фанатов и как ты пытаешься с этим бороться?
Кинчев: Самый безумный поступок за последнее время совершили два человека - Форель и Окорок - они отправились за нами в Хабаровск, Уссурийск и Владивосток, истратив при этом огромную кучу денег ими же и заработанных! Я не в коей мере не борюсь с движением под названием "выезд", а напротив, всячески приветствую, потому что сам люблю путешествовать... И если бы мне сечас было лет 17-20, я бы с удовольствием ездил на гастроли... за группой "АЛИСА"! Но я лишен этой возможности, так как мне уже 42 года, и я в этой группе играю...

8) Как ты думаешь твои родные и близкие (жена, дети) испытывают какие-то неудобства, связанные с твоей известностью. Если можно - примеры, эпизоды?
Кинчев: Никаких "неудобств" они не испытывают, а "удобства" я им обеспечиваю.

9) Как тебе кажется, что сегодня происходит с поколением рок-музыкантов, твоих ровесников (я имею в виду "Чайф", "Аквариум", "ДДТ", Сукачева, Бутусова и иже с ними).
Кинчев: ...Стареют, брюзжат, толстеют... Чего не могу сказать о себе - самом красивом рокере Отечества (шутка), да и о Борисе Борисовиче Гребенщикове - самом изящном и глубоком человеке на нашей рок-сцене.

Полупанов: Я задавал этот вопрос Шахрину. Он очень интересно ответил. Конкретно про тебя, он сказал, что мол Кинчев находится в поиске себя, от этого он не стал менее талантлив, просто Костя сейчас на перепутье. А вот о Шевчуке он отозвался не очень доброжелательно, мол непонимаю, что с
Юрой происходит, он вдруг начал всех учить жить.
Кинчев: Рад за Володю Шахрина, который не взирая на перманентное пребываение в оранжевом настроении, не теряет ясность мысли.

10) Хоть новый альбом и назван так, но он естественно не "танцевальный" (название, кстати, многих вводит в заблуждение). А ты сам интересно, танцуешь? Я имею в виду не когда ты на сцене, а так дома подо что-нибудь, может, под Киркорова или Пугачеву?
Кинчев: Быть может я и не иду в ногу со временем,но мне почему-то кажется, что под Киркорова и Пугачеву, танцуют только в привокзальных ресторах областных центров (да простит меня Алла Борисовна)!

11) Свободное время ты посвящаешь чему...?
Кинчев: Я не очень понимаю, что такое "свободное время"? Это то время за которым я "никак не могу успеть"? Или что -то другое? Дело в том, что в моем понимании самое свободное и радостное время это - время проведения концерта. Именно ему (концерту) я и посвящаю его (время).

Интервью взял Владимир Полупанов