Балканская серия в творчестве легендарного верещагина. Верещагин василий васильевич Плетение из бисера

10 самых страшных картин художника

Василий Верещагин изучил войну настолько хорошо, что мог бы написать о ней целую энциклопедию. И он написал - красками на холстах. В его картинах почти нет атак, маневров и помпезных парадов. Зато много такой войны, о которой не принято говорить. Сам художник как-то сказал: «Я задумал наблюдать войну в различных видах и передать это правдиво. Факты, перенесенные на холст без прикрас, должны красноречиво говорить сами за себя». Сегодня творческое послание Верещагина актуально настолько, что от исторических и социальных параллелей становится не по себе. В преддверии юбилея художника мы отобрали 10 самых страшных картин и рассказали, как правильно их «читать».

«Представляют трофеи»
1872 г. Холст, масло. 240×171 см. Государственная Третьяковская галерея.

Изящные восточные колонны, залитый солнцем внутренний двор, нарядные одежды собравшихся - что ужасного в этой картине? Сама суть происходящего. В недавнем сражении солдаты эмира продемонстрировали отвагу и доблесть. Они только что прибыли ко двору с ценным трофеем. Увы, это не золото и не захваченные знамена: у ног восточного владыки в кучу свалены отрезанные головы «неверных» - русских солдат, проигравших в битве. Потемневшие лица в запекшейся крови, отвратительная вонь разложения, от которой собравшиеся прикрываются рукавами халатов, - так выглядит сладкая победа. Такова минута славы армии-победителя. Одна из голов подкатилась к ноге эмира, и он задумчиво разглядывает лицо мертвого врага. Картина «Представляют трофеи» вошла в цикл «Варвары», который Верещагин написал после возвращения из Туркестана, когда бухарский эмир объявил России джихад - священную войну. Но может ли война быть священной, когда под твоими ногами отрезанные головы?

«Торжествуют»
1872 г. Холст, масло. 195,5×257 см. Государственная Третьяковская галерея.
Цикл «Варвары», Туркестанская серия

На площади перед величественным медресе Шердор в Самарканде собралась толпа. Одетый в белое мулла в центре читает проповедь. Люди празднуют, но что? Ответ становится очевидным, если приглядеться получше. На шестах торчат головы солдат - почетный трофей армии эмира, выставленный на всеобщее обозрение. Их можно было бы совсем не заметить на фоне разноцветных орнаментов, залитых ярким солнцем. И все же они здесь, наблюдают за толпой, которая пиршествует буквально на костях. На раме надпись: «Так повелевает Бог! Нет Бога, кроме Бога».

«Подавление индийского восстания англичанами»
1884 г. Местонахождение неизвестно.
Серия «Три казни»

Эта утерянная картина имеет традиционную трактовку: английские солдаты казнят повстанцев во времена борьбы Индии за независимость от Британской империи. К дулу пушек привязаны мятежники. Вот-вот раздастся залп и несчастных разнесет на куски. Казнь, которая называлась «дьявольский ветер», была жестока не только в физическом смысле. Для глубоко религиозного населения Индии страшнее, чем смерть, было «предстать пред высшим судьею в неполном, истерзанном виде, без головы, без рук, с недостатком членов». Сложно придумать более унизительную расправу, учитывая и кастовость индийского общества: собранные после расстрела части тел хоронились все вместе, скопом. После того как Верещагин написал это полотно, британцы обвинили его в шпионаже. Однако свою идею он передал точно: колониальная война, как и любая другая, делает из одних - хозяев, а из других - рабов.

«На Шипке все спокойно», триптих
1878–1879 гг. Холст, масло. Частные коллекции, Костромской государственный объединенный художественный музей.
Балканская серия

Три картины, объединенные одним сюжетом, рассказывают о последних часах жизни рядового солдата в период Русско-турецкой войны (1877–1878). Несмотря на снежную бурю и лютый холод, он до последнего вздоха держит пост на захваченном Шипкинском перевале: на третьей картине от него остается лишь сугроб да кончик торчащего из-под снега штыка. Кажется, командование просто забыло про него и оставило на растерзание стихии. Этот триптих рассказывает о недобросовестности и безответственности руководителей армии, которые старательно скрывали настоящее положение дел. Война здесь - не в прекрасных батальных сценах и глазах, горящих героизмом, а в непростительной беспечности командиров, которым дела нет до своих людей. Русские солдаты, охранявшие перевал, не только ежедневно подвергались обстрелам турок. Часто они попросту замерзали в снегу, так как не имели должной экипировки. За период с сентября по декабрь 1877 года 700 человек выбыли из строя ранеными и убитыми, а больше 9000 - больными. Но разве генералам было до этого дело? «На Шипке все спокойно», - регулярно рапортовали командиры в столицу.

«Шипка - Шейново. Скобелев под Шипкой»
1878–1879 гг. Холст, масло. 147×299 см. Государственная Третьяковская галерея.
Балканская серия

Сражение за Шипкинский перевал произошло 9 января 1878 года и принесло русской армии долгожданную победу. Наконец закончилась изнурительная оборона, и пришло время героям ликовать. Генерал Скобелев объезжает шеренги выживших с поздравлениями, и солдаты радостно подбрасывают в воздух шапки. Резво скачет белый конь, развевается победное знамя. Только какая цена у этой победы? Веселье и радость победителей не так важны, раз на переднем плане оказались десятки окровавленных и изувеченных тел - русских и турецких солдат. В отличие от собратьев, они навсегда останутся в снегах под Шипкой. Это полотно Верещагина вошло в Балканскую серию, посвященную событиям Русско-турецкой войны. Свою работу над циклом он описывал так: «Возьмешься писать, разрыдаешься, бросишь... За слезами ничего не видно...»

«Перед атакой. Под Плевной»
1881 г. Холст, масло. 179×401 см. Государственная Третьяковская галерея.
Балканская серия

Командование отдало приказ о штурме Плевны. Войско готово начать наступление. Император Александр II вглядывается вдаль, адъютанты рассматривают врага в бинокль. Как ни парадоксально, командиры почти никогда не участвуют в сражении. Они только отдают приказы, посылая на смерть простых людей. На этой картине Верещагина руководители армии даже не могут толком разглядеть происходящее. Они визуально отделены от войска и выглядывают «из-за угла». В день атаки император наблюдал за сражением с «закусочной горы» - холма, где он со штабом отмечал именины и поднимал бокалы шампанского «за здоровье тех, которые там теперь дерутся». После битвы художник возвращался к этому месту: «Везде валяются груды осколков гранат, кости солдат, забытые при погребении. Только на одной горе нет ни костей человеческих, ни кусков чугуна, зато до сих пор там валяются пробки и осколки бутылок шампанского - без шуток».

«После атаки. Перевязочный пункт под Плевной»
1878–1881 гг. Холст, масло. 183×402 см. Государственная Третьяковская галерея.
Балканская серия

Третий штурм Плевны обернулся полным провалом - русская армия потеряла около 13 000 человек и была вынуждена временно отступить. В сражении погиб и Сергей Верещагин - родной брат художника. Василий долго бродил среди разлагающихся тел погибших, стараясь его отыскать, и это зрелище произвело на него неизгладимое впечатление. Художник вспоминал о днях после сражения: «Число раненых было так велико, что превзошло все ожидания. Все, что заготовлено, оказалось недостаточным. <...> Каждый из докторов работал за двоих, сестры милосердия оказали невознаградимые услуги в эти дни, и, несмотря на то, все-таки массы раненых по суткам оставались без перевязки и без пищи. Когда шел дождь, раненые промокали буквально насквозь, так как укрыться всем было негде». Многочасовые страдания, боль, агония и часто тяжелая смерть - цена, которую нужно заплатить любой войне, ради чего бы она ни велась.

«Победители»
1878–1879 гг. Холст, масло. 180×301 см. Киевский национальный музей русского искусства.
Балканская серия

Еще одна картина о Русско-турецкой войне изображает финал битвы под Телишем, когда по вине командующих был почти полностью уничтожен русский полк. Снова на холсте тела погибших и немногочисленные выжившие. Но ужас этой картины не в унесенных смертью жертвах. Ужасна бесчеловечность тех, кто остался жить. Победители-турки рыщут по карманам убитых - вдруг найдется что-то ценное? Тут же стягивают с еще теплых тел мундиры и сапоги и весело хохочут, забирая в плен одного из уцелевших. Война шокирует и замыливает глаз, и в какой-то момент жестокие поступки перестают казаться противоестественными. Верещагин показывает неуважение к погибшим - пусть и врагам, но таким же людям, у которых дома остались дети и семьи.

«Побежденные. Панихида»
1879 г. Холст, масло. 179,7×300,4 см. Государственная Третьяковская галерея

После окончания штурма Плевны и Русско-турецкой войны Верещагин написал: «Не могу выразить тяжесть впечатления, выносимого при объезде полей сражения в Болгарии. В особенности холмы, окружающие Плевну, давят воспоминаниями - это сплошные массы крестов, памятников, еще крестов и крестов без конца». На картине «Панихида» война изображена как всепоглощающая смерть. Бледно-желтое поле до самого горизонта усеяно телами, и нет им конца и края. Две мрачные фигуры священника и командира, совершающие панихиду, - единственное живое, что здесь есть. Небо в трауре льет горькие слезы по великой человеческой глупости, заставляющей раз за разом, из поколения в поколение затевать бессмысленные и жестокие войны.

«Апофеоз войны»
1871 г. Холст, масло. 127×197 см. Государственная Третьяковская галерея

Пожалуй, это самое известное полотно художника, которое венчает его творчество. На картине раскаленная пустыня, выжженный фруктовый сад, руины города - все, что осталось от некогда цветущего края. Стая стервятников кружится над этим кладбищем в поисках добычи. Верещагин прекрасно знал человеческую анатомию и старательно выписал каждый череп в огромной пирамиде. Эти останки принадлежат не только солдатам: здесь и старики, и женщины, и дети. А значит, война касается всех. И уничтожает - всех. Эта работа - нравственная проповедь всем живущим и апофеоз философии Верещагина. На раме адресная надпись: «Посвящается всем великим завоевателям - прошедшим, настоящим и будущим».

Верещагин ненавидел войну, хотя всю жизнь самоотверженно писал только ее. Он погиб, делая зарисовки очередного сражения во время морского столкновения России и Японии. О своем творчестве он писал: «Существует немало других предметов, которые я изображал бы с гораздо большей охотой. Я всю свою жизнь горячо любил и хотел писать солнце».

Увидеть вживую картины художника вы можете с 20 апреля по 24 июля в Государственном Русском музее на ретроспективной выставке «Василий Васильевич Верещагин. К 175-летию со дня рождения», генеральным спонсором которой выступает банк ВТБ.

"Самой громкой славой среди представителей «реалистического» и «обличительного» направления пользовался художник, стоявший совсем в стороне от всех кружков и партий, никогда не участвовавший на передвижных выставках, отказавшийся от каких-либо связей с художественным миром и шедший вполне самостоятельным путем. То был Василий Верещагин - самое одно время популярное во всем русском искусстве лицо - не только в России, но во всем мире, заставившее волноваться и горячиться до одурения не только Петербург и Москву, но и Берлин, Париж, Лондон и Америку..."

» Михаил Нестеров о Василии Верещагине

"Как-то в самом начале девятисотых годов я проездом из Киева был в Москве, повидал кого нужно, вечером сидел уже в поезде, ехал в Петербург. В купе нас было четверо. Рядом со мной, у двери, сидел молодой квалергард-корнет. Напротив, у окна, - кавалергардский ротмистр. Оба такие породистые, красивые, элегантные в своих белых с красным околышем фуражках. Наискось от меня, у двери сидел штатский с бледным, как бы слоновой кости лицом, огромным, прекрасно сформированным лбом увеличенным большой лысиной, с орлиным носом, с тонкими губами, с большой бородой. Лицо чрезвычайно интересное, умное, энергичное. В петлице хорошо сшитого пиджака - офицерский георгиевский крест. Ого, подумал я, штатский-то, должно быть, был вояка. Лицо его, чем больше я смотрел на него, было такое знакомое, издавна известное. Где я его видел?.. С некоторым вниманием относились к штатскому и кавалергарды к его беленькому крестику на оранжевой с черным ленточке. И вдруг я вспомнил его лицо..."

» Григорий Островский о Василии Верещагине

"Василию Верещагину выпала удивительная и на редкость цельная судьба. Воспитанник кадетского корпуса, офицер, человек большого мужества и хладнокровия, он появлялся повсюду, где было опасно, где свистели пули и ядра, лилась кровь. Верещагин служил в Туркестане, в русско-турецкую войну был на Балканах, в самой гуще сражений под Плевной и Шипкой. Смерть свою встретил, как солдат, на борту броненосца «Петропавловск», подорвавшегося в 1904 году на мине в Японском море..."

Холст, масло. 188 x 405

Русский музей

Эта картина В.В. Верещагина завершает его масштабную "Балканскую серию", объединившую около 30 полотен, которую автор создал в Париже в 1878-1879 годах на основе этюдов и коллекции подлинных предметов, привезенных из Болгарии. В 1877-1878 годах Россия участвовала в войне с турками за освобождение болгар от Османского ига. В ходе работы Верещагин дважды приезжал на места военных действий, на Шипку и в окрестности Плевны.
После разгрома турок под Шейновом 9 января 1878 года неприятельское войско сложило оружие. Картина, принадлежащая Русскому музею, является авторским повторением. В ней усилен мотив драматической напряженности события, наглядно показано, какой дорогой ценой досталась победа над врагом. Замерзшие тела погибших русских солдат устилают заснеженное поле на переднем плане картины. Слева, у подножия горной гряды, генерал М.Д. Скобелев объезжает шеренги русских солдат и поздравляет их с победой. В его свите, чуть поодаль, рядом со знаменосцем, в белой куртке изображен сам художник. Солдаты отвечают командующему громким и дружным "ура!" и бросают вверх шапки.

Верещагин В.В.

Верещагин Василий Васильевич (1842, Череповец Новгородской губ. – 1904, Порт-Артур)
Живописец-баталист, пейзажист-жанрист, рисовальщик.
Родился в Череповце Новгородской губернии. Учился в Морском кадетском корпусе в Петербурге (1853-1860), в Рисовальной школе Общества поощрения художеств (с 1858), в Императорской Академии художеств у А.Т. Маркова и А.Е. Бейдемана (1860-1863), занимался в Парижской Академии художеств у Ж.Л. Жерома и А. Бида (1864-1866). В 1884 был избран профессором Академии художеств, но отказался от этого звания, стремясь к независимости от официального направления в искусстве.
Много путешествовал - по Кавказу и Дунаю (1863-1865), по Северу России (1887-1888, 1894), был на Кубе и Филиппинах (1901-1902), в Японии (1903). Участник многих боев. Кавалер Георгиевского креста за Самаркандское сражение (1868). Принимал участие в военных действиях в Туркестане, русско-турецкой войне.
Погиб вместе с адмиралом С.О. Макаровым при взрыве флагманского броненосца "Петропавловск" у Порт-Артура во время русско-японской войны.
Создал большие серии полотен - Туркестанскую (1868-1873), Балканскую (1877-1879), Палестинскую (1884-1885), Индийскую и Гималайскую (1870-1880-е), "1812 год" (1887-1904). За картины на тему испано-американской войны 1898-1899 выдвинут на соискание первой Нобелевской премии мира.
Ознаменовал своим творчеством целый этап в развитии мировой батальной живописи. Автор многих литературных произведений и воспоминаний.

Василий Васильевич (14.10.1842, г. Череповец Новгородской губ.- 31.03.1904, близ Порт-Артура (ныне Люйшунь, Китай)), рус. художник, публицист, общественный деятель, путешественник. Автор исторических батальных картин, этнографических серий, пейзажист. Род. в семье помещика, предводителя дворянства. Обучался в Александровском малолетнем кадетском корпусе в С.-Петербурге (1850-1852), затем в Морском кадетском корпусе (1853-1860), вышел в отставку по собственному желанию в чине гардемарина флота. Посещал занятия в Рисовальной школе Об-ва поощрения художеств, с 1860 г. учился в Имп. Академии художеств (АХ) в классе исторической живописи у А. Т. Маркова, затем у А. Е. Бейдемана (не окончил); за эскиз «Избиение женихов Пенелопы возвратившимся Улиссом» получил малую серебряную медаль (1861). В 1874 г. удостоен звания профессора АХ (отказался, поскольку был убежден во вреде «всех чинов и отличий в искусстве»), с 1883 г. почетный член Сербского научного об-ва в Белграде. Награжден офицерским Георгиевским крестом 4-й степени (1868) за оборону Самаркандской крепости; участник военных операций русско-тур. войны (1877-1878) в Плевне, на перевале Шипка, в Адрианополе и др.

Академическая система преподавания разочаровала В., чьи художественные устремления были связаны с утверждением реализма в искусстве, интересом к натурным наблюдениям. Эти поиски сблизили его с Л. М. Жемчужниковым, В. В. Стасовым и П. М. Третьяковым . Оставив учебу в АХ, В. уехал на Кавказ (1863-1864, 1865), где написал первые самостоятельные работы. Натурные впечатления сыграли важную роль в становлении В. как художника: изменились техника исполнения, композиционные решения, появилась психологическая углубленность образов (напр., эскизы для неосуществленной картины «Бурлаки», 1866, ГТГ). Кавказские рисунки получили одобрительную оценку франц. живописца Ж. Л. Жерома и открыли для В. двери Парижской АХ (1864-1866, не окончил).

Результатом двукратного пребывания В. в Ср. Азии (1867-1868, 1868-1870) стала Туркестанская серия картин, принесшая известность художнику. Размышления над катастрофическими последствиями войны отразились в «героической поэме» «Варвары», отражающей события туркестанской кампании. Серия состояла из 7 работ: «Высматривают» (1873), «Нападают врасплох» (1871), «Окружили - преследуют» (1872, уничтожена В.), «Представляют трофеи» (1872), «Торжествуют» (1872), «У гробницы святого - благодарят Всевышнего» (1873, Гос. музей живописи, Анкара), «Апофеоз войны» (1871, все - ГТГ). Картина «Апофеоз войны», посвященная временам Тамерлана, стала художественным приговором войне. Надпись на раме полотна гласит: «Посвящается всем великим завоевателям: прошедшим, настоящим и будущим». Произведения этой серии вызвали неоднозначную оценку в России.

Исследовательский характер путешествий В. раскрылся в результате 2 поездок в Индию (1874-1876, 1882-1883), где он посетил крупные города, храмовые комплексы в Аджанте и Эллоре, Вост. Гималаи, Непал, мн. др. районы гос-ва, совершал восхождение на гору Канченджанга («Мавзолей Тадж-Махал в Агре» (1874-1876), «Ледник по дороге из Кашмира в Ладак» (1875), обе - ГТГ).

Среди серий картин В., ставших известными в Европе, выделяются Балканская (1878-1880), Палестинская (1884-1885), Гималайская (1885-1886), «Трилогия казней» (завершена в 1887). События русско-тур. войны нашли отражение в Балканской серии, где основную группу работ представляют картины, посвященные обороне Шипки, среди них - «Шипка-Шейново» (1878-1879, ГТГ; вариант-повторение - ГРМ), ряд полотен связан со штурмом Плевны - «После атаки» (1881, ГТГ) и сражением под Телишем - «Победители» (1878-1879, КМРИ). В кон. 80-х гг. XIX в. В. работал над серией этюдов, запечатлевших памятники архитектуры Ярославля, Ростова, Костромы, Макарьева, и серией портретов «незамечательных русских людей» (завершена в 1895).

Первая персональная выставка В. была организована в Лондоне в 1873 г., последующие (их свыше 70) - в городах России, Европы и США (1888-1891), каталоги выставок содержали подробные комментарии В. к картинам. В. переселился в Москву в 1891 г. и приступил к работе над серией полотен «1812 год» (1891-1900), писал этюды, путешествуя по Сев. Двине (1894). Посетил Соловецкий мон-рь; совершил поездки на Филиппины (1901), на Кубу и в США (1902), в Японию (1903). В 1904 г. после объявления русско-япон. войны уехал в действующую армию на Дальн. Восток. Погиб в первые дни войны, при взрыве броненосца «Петропавловск».

Многочисленные путешествия В. стали материалом и для его литературно-публицистической деятельности, направленной на утверждение новой миссии изобразительного искусства - «быть призывом к единству человечества, к созданию общества, основанного на демократических принципах равенства». Работы содержат подробные этнографические и географические наблюдения, аналитический материал о политических системах и социальных явлениях различных стран (Духоборцы и молокане в Закавказье. М., 1900; На войне в Азии и Европе: Восп. худож. В. В. Верещагина. М., 1894; На Северной Двине: По деревянным церквам. М., 1896 и др).

В 1901 г. был выдвинут на соискание 1-й Нобелевской премии мира. На родине художника в Череповце в 1998 г. открыт Дом-музей Верещагиных.

Арх.: РГАЛИ. Ф. 718; РНБ ОР. Ф. 137; ГТГ ОР. Ф. 17; РГИА. Ф. 789. Оп. 14. Ед. хр. 29-В [личное дело].

Лит.: Садовень В . В . В. В. Верещагин. М., 1950; Лебедев А . К . В. В. Верещагин. М., 1958 [Библиогр.]; Верещагин В . В . Воспоминания сына художника В. В. Верещагина / Предисл. А. Лебедева. Л., 1982; Завадская Е . В . В. В. Верещагин. М., 1986; Лебедев А . К ., Солодовников А . В . В. В. Верещагин. М., 1988; В. В. Верещагин в Третьяковской галерее: К 150-летию со дня рожд.: [Кат. выст.] / Авт. вступ. ст. Я. В. Брук. М., 1990; Демин Л . М . С мольбертом по земному шару: Мир глазами В. В. Верещагина. М., 1991; Лебедев А . К . Жизнь и наследие В. В. Верещагина в свете новых публ. М., 1992.

Е. А. И.

Василий Верещагин

Шипка-Шейново. Скобелев под Шипкой

Во время Русско-турецкой войны 1877–1878 годов художник Василий Верещагин служил на Балканах. Он был своего рода военным репортером: делал карандашные наброски и писал этюды на полях сражений. По возвращении в Россию живописец использовал эти материалы для создания картин балканской серии.

«Это увидено, это наблюдено»

Василий Верещагин был непосредственным участником событий русско-турецкой войны. Во время тяжелого зимнего перехода через Балканы и боев за Шипку художник делал зарисовки в путевом альбоме. В будущем он хотел воссоздать детали батальных сцен наиболее точно, поэтому собирал на полях сражений обмундирование, оружие, предметы военного быта. Позже, работая над полотном, Верещагин дважды ездил в Болгарию, на места былых сражений.
Когда французский живописец Жан Луи Эрнест Месонье увидел картину «Шипка-Шейново. Скобелев под Шипкой», он воскликнул: «Это увидено, это наблюдено!»

Непарадная война Василия Верещагина

Работая над картинами балканской серии, Василий Верещагин отступил от канонов художников-баталистов: он не писал бравых солдат на полях сражений и парадные победные марши. Героями его полотен стали раненые на переполненных перевязочных пунктах и священники, служащие панихиды по погибшим, пленные солдаты и усталые, замерзшие караульные.
Живописец называл войну «великой несправедливостью». Он говорил: «Передо мною, как перед художником, война, и ее я бью, сколько у меня есть сил, бью с размаху и без пощады».

Шипка-Шейново. Скобелев под Шипкой. Фрагмент

Победа под Шипкой и генерал Скобелев

Картина «Шипка-Шейново. Скобелев под Шипкой» - единственная в балканской серии, на которой Верещагин запечатлел радость победы. Внимание зрителя притягивает динамичная сцена у края полотна. На фоне горы Святого Николая изображен генерал Скобелев на белом коне. Скобелев поздравляет солдат с победой. За ним - офицеры, среди них Василий Верещагин написал и себя (со знаменем на гнедом коне).
В мемуарах живописец вспоминал эти минуты ликования: «Скобелев вдруг дал шпоры лошади и понесся так, что мы едва могли поспевать за ним. Высоко подняв над головой фуражку, он закричал своим звонким голосом: „Именем Отечества, именем государя, спасибо, братцы!“ Слезы были у него на глазах. Трудно передать словами восторг солдат: все шапки полетели вверх, и опять и опять, все выше и выше - ура! ура! ура! ура! без конца. Я написал потом эту картину».

Шипка-Шейново. Скобелев под Шипкой. Фрагмент

Выразительные детали

Василий Верещагин написал две картины «Шипка-Шейново. Скобелев под Шипкой», одна из них хранится в Третьяковской галерее, вторая - в Русском музее Петербурга. Композиции полотен практически одинаковые: на переднем плане - раненые и убитые, сзади - офицеры и солдаты празднуют победу. Однако на полотне Третьяковки передний план разгружен, натуралистичные краски уступили место светлым прозрачным тонам. Художник переписал некоторые фигуры: поза погибшего русского солдата со вскинутыми руками стала еще более неестественной и драматичной. Эти акценты сделали полотно лаконичным и при этом - более экспрессивным.

Шипка-Шейново (Скобелев под Шипкой). Василий Верещагин. 1883-1888. Государственный Русский музей

Сдержанные краски

На картине «Шипка-Шейново. Скобелев под Шипкой» доминирует стерильный белый цвет. Умелый колорист Василий Верещагин писал все балканские полотна в сдержанных тонах, в отличие от ярких картин из Туркестана и Индии. Это связано и с военными сюжетами, которые художник стремился изобразить во всей их неприглядности, и с местом действия. Яркое солнце Агры и пронзительно синее небо Гималаев сменились пасмурной погодой Балкан, насыщенные пейзажи - жухлой травой и снегами, на смену экзотическим костюмам южан пришла военная форма солдат и офицеров.
Работая с цветом картин балканской серии, Верещагин стремился найти подходящее естественное освещение - без ярких солнечных лучей, равномерное и постоянное в течение суток. В доме под Парижем художник построил две мастерские. Зимой он работал в помещении со стеклянной стеной. А конструкция открытой летней мастерской была так оригинальна, что о ней писали газеты: «Представьте себе огромнейший багажный вагон, открытый с обеих сторон сверху донизу и стоящий колесами на рельсах, описывающих круг величиною с большую арену в цирке. Полотно этой оригинальной железной дороги окружено забором. Внутри вагона находится ручка, посредством которой один человек без труда может приводить в движение всю огромную храмину и делать целый тур по рельсам». Верещагин передвигал мастерскую, подбирая подходящий для работы свет в зависимости от времени суток и погоды.