Биография розинов василий. Розанов, Василий Васильевич – биография

«Я ещё не такой подлец, чтобы думать о морали. Миллионы лет прошло, пока моя душа выпущена была погулять на белый свет; и вдруг я бы ей сказал: ты, душенька, не забывайся, гуляй «по морали».
Нет, я ей скажу: гуляй, душенька, гуляй, славненькая, гуляй, добренькая, как сама знаешь. А к вечеру пойдёшь к Богу».
В.В. Розанов. «Уединённое»

И. Левитан. На даче в сумерки. 1890-е гг.

PRO ET CONTRA

В греческой мифологии существовало такое божество – сын бога морей Посейдона Протей. Он мог бесконечно менять свой облик и стал символом изменчивости, неуловимости бытия и многоликости человеческой личности.

Таким же качеством в высшей степени обладал русский писатель, критик, мыслитель Василий Васильевич Розанов. Собственно, у Протея не было своего лица, а только маски, которые сменяли одна другую. У Розанова за всей его виртуозной изменчивостью всегда ощущалась некая неизменяемая глыба.

«Что бы я ни делал, что бы ни говорил и ни писал, прямо или в особенности косвенно, я говорил и думал, собственно, только о Боге: так, что Он занял всего меня, без какого-либо остатка, в то же время, как-то оставив мысль свободною и энергичною в отношении других тем», – признался Розанов в одной из своих автобиографий в 1909 году.

При жизни его «многоликость» вызывала яростные нападки прессы. Какие только прозвища ему не давали: Смердяков русской литературы, гений юродства, Иудушка (после статьи Владимира Соловьёва «Порфирий Головлёв о свободе и вере»). За «двурушничество» его ругали все: и правые, и левые. А он как будто посмеивался над этим. И после того, как в 1910 году открылось, что он одновременно печатался и в консервативном «Новом времени», и в либеральном «Русском слове» (под псевдонимом Варварин), как он сам говорил, писал «во всех направлениях», «черносотничал» и «эсерничал», – так вот, когда это выяснилось, он перестал скрываться и даже бравировал этим: «Мне ровно наплевать, какие писать статьи, «направо» или «налево». Всё это ерунда и не имеет никакого значения».

Кем же считать Розанова? Писателем? Но где же его романы, повести, рассказы? Философом? Но где же тома его научных трудов? Всё огромное наследие В.В. – на первый взгляд какой-то сумасшедший хаос. Но это не случайность, такова сущность его личности, его творческого гения. Это, так сказать, «принципиальный» хаос. Он всю жизнь всем своим существом отрицал систему как таковую. И его вершинные произведения – такие, как «Уединённое», два короба «Опавших листьев», а также неопубликованные при жизни «Сахарна», «Мимолётное» и ставший знаменитым «Апокалипсис нашего времени» – это и есть живая, мгновенно схваченная жизнь человеческого духа во всей её изменчивости, прихотливости и противоречивости, причём жизнь, погружённая в повседневность. Это потребовало от писателя совершенно новой формы: эссеистическая фрагментарность, внешняя незавершённость, спонтанность, отсылки к устной, разговорной речи – все эти наблюдения, слухи, «случайные разговоры», воспоминания и прочее – создают неповторимое ощущение искренности и исповедальности, крутой смеси вечности и обыденности.

«Народы, хотите ли я вам скажу громовую истину, какой вам не говорил ни один из пророков…

– Ну? Ну?.. Хх…

– Это – что частная жизнь выше всего.

– Хе-хе-хе!.. Ха-ха-ха!.. Ха-ха!..

– Да-да! Никто этого не говорил; я – первый… Просто сидеть дома и хотя бы ковырять в носу и смотреть на закат солнца.

– Ха, ха, ха…

– Ей-ей; это – общее религии… Все религии пройдут, а это останется: просто – сидеть на стуле и смотреть вдаль». (В.Розанов. «Уединённое».)

«СТРАШНОЕ ДЕТСТВО»

Он и сам признавал, что детство оказало колоссальное влияние на формирование всей его личности. «Я вышел из мерзости запустения, и так и надо определить меня: «выходец из мерзости запустения».

Розанов родился в 1856 году в Ветлуге, скромном захолустном городке Костромской губернии, в семье мелкого чиновника, выходца из духовного сословия. Сам В.В. с беспощадной откровенностью (впрочем, как всегда у него) описывает свои детские и юношеские годы с их жуткой бедностью и ранним сиротством, охватившей его страстью к чтению и с тоской от непонимания окружающих. Глубоко символично, что своё первое большое произведение, трактат, над которым мучительно работал несколько лет, он назвал «О понимании»…

«О, моё страшное детство… О, моё печальное детство… Почему я люблю тебя так, и ты вечно стоишь передо мной… «Больное-то дитя» и любишь». Так писал Розанов о своих детских годах. «Конечно, всему виной была нищета. Весь сор и вся вражда коренились в трудно представимой нищете…

На наш «не мирный дом» как бы хорошо повеяла зажжённая лампадка. Но её не было (денег не было ни на масло, ни на саму лампадку). И весь дом был какой-то – у!у!у! тёмный и злой. И мы все были несчастны».

После внезапной смерти отца мать В.В., происходившая из семьи обедневших дворян, но не получившая образования («без «ять», как тогда говорили), осталась с семью детьми на руках и с маленькой пенсией. «Иногда целыми месяцами питались печёным луком с хлебом», – вспоминал Розанов. Мать, замученная работой, неласковая, но безмерно преданная детям (что потом только понял будущий писатель), рано умерла. В.В. переехал к старшему брату, получившему место учителя в Нижнем Новгороде. В гимназии учился неважно, но много читал Белинского, Писарева, Добролюбова, Бокля, Фохта – «властителей дум» молодёжи и вышел из гимназии «совершенным атеистом». Но оставался в этой власти недолго, потому что... Сам о себе написал: «Мне кажется, такого «задумчивого мальчика» никогда не было».

«Всё равно, как жить»

Сам Розанов считал себя безвольным человеком, который «идёт в открытые двери», для которого нет проблемы выбора. Так он оказался на историко-филологическом факультете Московского университета («потому что там учился старший брат»). Университет, однако, окончил в 1882 году «с глубоким отвращением к преподаваемой науке». В последовавшие 10 лет Розанов служит учителем в Брянске, Ельце, в Московской губернии. Но не служба становится стержнем его жизни. «Я, в сущности, вечно в мечте, – писал он позже. – Я прожил потому такую дикую жизнь, что мне было «всё равно, как жить». Мне бы свернуться калачиком, притвориться спящим и помечтать». Мечтания эти, философствования, неведомая внутренняя работа – чуть ли не вечный двигатель: так и происходит изживание позитивизма и открываются... непознаваемые основы бытия.

Как вспоминал В.В. спустя годы, уже на первом курсе университета к нему пришло «чувство Бога», которое не оставляло его больше никогда. Это был настоящий духовный переворот, определивший его дальнейшую судьбу. Тогда же состоялось и его знакомство с Н.Н. Страховым, известным критиком и философом позднеславянофильского направления, «литературной нянькой» В.В. И тогда же завязалась очень важная и глубокая переписка с Константином Леонтьевым, выдающимся русским мыслителем, жаль – краткая, прерванная смертью философа.

А в большую литературу Розанов вошёл после выхода в 1891 году своей знаменитой работы «Легенда о Великом Инквизиторе» Ф.М. Достоевского». Через два года переехал в Петербург, развил бурную литературную деятельность. С 1899 года он становится сотрудником крупнейшей русской газеты консервативного направления «Новое время», сдружившись с её главным редактором Алексеем Сувориным, человеком талантливым, неординарным, но именовавшимся у нас в недавнем прошлом не иначе как «махровый реакционер».

Одна из книг В.В., опубликованная в 1913 году, называлась «Литературные изгнанники» и была посвящена русским мыслителям XIX века, любимцам, друзьям Розанова – К. Леонтьеву, Н. Страхову и другим литературным изгоям, которые оказались выпихнутыми на обочину русской культуры резвыми соперниками-либералами, уже тогда правившими бал в литературе, критике, публицистике. «Да, они нас победили!» – в сердцах восклицал Розанов сто лет назад, имея в виду либералов, социалистов и иже с ними. И через сто лет – картина такая же. Утешением может служить только то, что те, кто был зачислен «прогрессивной прессой» ещё до революции в ряды мракобесов и реакционеров (большевики лишь подхватили эти «прозвища»), вдруг стали олицетворять блеск и своеобразие русской мысли. К. Леонтьев, Н. Страхов, П. Флоренский, Н. Бердяев, С. Булгаков, С. Франк, В. Розанов... Поистине «камень, которым пренебрегли строители» и «лёг во главу угла».

Аполлинария Суслова

Любовь и гарпии

«Я говорил о браке, браке, браке… а ко мне всё шла смерть, смерть, смерть…»

Рано лишившись родителей, не испытав в детстве ласки и заботы, Розанов с годами всё больше утверждался в мысли, что семья – это главное в жизни человека. Хотя первый его семейный опыт был ужасен.

Что руководило молодым, двадцатитрёхлетним человеком, студентом третьего курса Московского университета, когда он совершил такой безумный поступок, как женитьба на сорокаоднолетней Аполлинарии Сусловой? Только лишь то, что она была возлюбленной обожаемого им Достоевского? Это, как анекдот, повторялось многими исследователями творчества Розанова со слов дочери Достоевского и его жены Анны Григорьевны, ненавидевших Суслиху (как называл её позже Розанов). Возможно, этот факт сыграл какую-то роль, но, конечно, не был главной причиной.

Как вспоминал сам В.В, он с первого взгляда был «ушиблен» Аполлинарией Прокофьевной: так необычна, ни на кого не похожа была и её внешность, и её манеры. Опытная кокетка, конечно, не могла не заметить произведённого ею впечатления на молодого человека. И сама сделала первый шаг к их сближению.

Этот «брак-фантазия» оказался неудачным. Экстравагантная и эгоистичная Аполлинария откровенно мучила и издевалась над Розановым. «Станешь умываться, снимешь очки, а она подойдёт и по морде – трах!» – рассказывал В.В. позднее в дружеском письме; и вспоминал, что Аполлинария «страшно была патологически жестокий человек; а влюбился я прямо в стиль её души… и привязался, как собака…» После нескольких лет такой сумасшедшей жизни Суслова ушла от него навсегда, но развода ему не давала, несмотря на то что у В.В. уже была другая семья.

Это была месть злой женщины. И то, что его дети считались «незаконными», страшно удручало Розанова. Именно с этих пор начинается его неприятие церковного аскетизма и противопоставление христианства с его догмами о нерасторжимости брака иудаизму («юдаизму», как он писал), который он считал религией жизни и плодородия. Богоборческие мотивы, то усиливаясь, то затихая, будут сопровождать его до могилы. Любовь же к семье неизменна.

Малый храм бытия

Василий Васильевич Розанов и Варвара Дмитриевна Бутягина с дочерьми

«Семья есть самая аристократическая форма жизни», – утверждал В.В. Это самое чаемое им семейное счастье он обрёл в союзе с Варварой Дмитриевной Бутягиной. Его вторая жена была полной противоположностью неистовой Сусловой. Очень набожная, верная, преданная и сострадательная, она всю свою жизнь посвятила служению семье и мужу. В этом браке у В.В. родилось пятеро детей. «У меня за стол садится 10 человек с прислугой. И все кормятся моим трудом», – с гордостью писал он.

Но семейное счастье оказалось хрупким. Сначала, в 1910 году, тяжёлая болезнь жены привела к частичному параличу. Потом, после 1917 года, – окончательный распад «розановского гнезда». В 1918 году умирает от испанки единственный сын писателя, двадцатилетний Вася. А через месяц смертельная болезнь настигает и самого Розанова. Последние дни он не вставал, продолжая диктовать дочери Надежде свои мысли. Поистине «дух бодр, плоть же немощна». Вскоре после его смерти, 23 января (по старому стилю) 1919 года, покончила с собой его двадцатитрёхлетняя дочь Вера. Варвара Дмитриевна пережила своего мужа на три года. Судьба и к оставшимся домочадцам В.В. была неласкова. Им пришлось приспосабливаться к новой, «совдеповской» реальности. Но, к чести дочерей Розанова, они бережно, несмотря на все житейские передряги, сохранили его архив, что тогда уже было небезопасно. Прямых потомков у «певца самой аристократической формы жизни» не осталось, только одна из дочерей, самая младшая, Надежда, была замужем, но детей у неё не было.

«Гений обычно бездетен – и в этом его глубокая и, может быть, самая объясняющая черта. Он не может рождать, и, кто знает, нужно ли это для него? Потомство гения, если даже оно есть, чахло и быстро гибнет; большей частью это женское потомство» («Уединённое»).

Проклятые вопросы

Пришла Проблема Пола,
Дебелая фефёла,
И ржёт навеселе.
Саша Чёрный

Немалые усилия к приходу и воцарению этой «фефёлы» приложил Розанов. Он писал: «Дело в том, что, как я открыл без всякого труда, через исследование своих родных писателей, половое чувство как-то связано с религиозным мистицизмом». Это одна из излюбленных идей В.В., которую он развивал во многих своих книгах («В мире неясного и нерешённого», «Семейный вопрос в России» и др.). Этому способствовало сближение и даже дружба Розанова со многими деятелями Серебряного века: с Мережковским и Зинаидой Гиппиус, с Вячеславом Ивановым (В.В. был своим человеком у него на «Башне»). В этой среде был в моде утончённый эротизм. И опять-таки каким-то непонятным образом декадентский излом у Розанова сочетался с самым «махровым» (как считала З. Гиппиус) охранительством.

Дом, где в Сергиевом Посаде жил с сентября 1917 года и умер в феврале
1919-го Василий Васильевич Розанов

«Что делать?» – спросил нетерпеливый петербургский юноша. «Как что делать: если лето – чистить ягоды и варить варенье; если зима – пить с этим вареньем чай». Но теперь уже этой иронии было недостаточно, чтобы сохранить спокойствие. «Нетерпеливые петербургские юноши», и не только юноши, становились всё более радикальными и нахрапистыми. И не очень-то считались с другим, отличным от их собственного мнением.

После скандальных статей в связи с делом Бейлиса Розанова подвергают обструкции, исключают из Религиозно-философского общества. Это была своеобразная чаша цикуты, как пишет один из исследователей его творчества А. Николюкин, «которую Розанов, не задумываясь, выпивает».

Разразившаяся война вызывает у В.В. гнетущее чувство тревоги и предчувствия беды. Беды, но не катастрофы! Катастрофа была для него неожиданной.

«С лязгом, скрипом, визгом опускается над Русскою Историею железный занавес.

– Представление окончилось.

– Публика встала.

– Пора надевать шубы и возвращаться домой.

Оглянулись.

Но ни шуб, ни домов не оказалось».

Образ железного занавеса, который потом станет образом советской эпохи, появился впервые именно у Розанова. (Об этом написал наш замечательный литературовед П. Палиевский.)

«До какого предела мы должны любить Россию? …до истязания: до истязания самой души своей. Мы должны любить её до «наоборот нашему мнению», «убеждению», голове». Так считал Розанов и любил.

В свои последние годы он написал «Апокалипсис нашего времени» – книгу, полную страшной мировой тоски и боли, книгу, в которой безумие трудно отделимо от пророчества: «Русь слиняла в два дня. Самое большее – в три. Поразительно, что она разом рассыпалась вся, до подробностей, до частностей…»

И снова, как в детстве, призрак голода встаёт перед ним: в письмах 1918 года из Сергиева Посада, куда он с семьёй переехал, спасаясь от «революционных катаклизмов», звучит постоянный мотив: «Я теперь всё время думаю о еде…» «Кашки бы, сметанки…» Но пока ещё были силы и была возможность работать, он прежде всего заботится о детях и жене, отдавая им лучший кусок.

Свидетели рассказывают, что, когда Розанов умирал, в доме был страшный холод, несколько дней нечем было топить печку. На вопрос дочери: «Тебе не страшно, папочка?» – умирающий В.В. ответил со спокойной улыбкой: «Нет, мне очень, очень хорошо». Перед смертью он примирился с церковью, исповедался и причастился.

Кстати

Есть потрясающее описание последних дней, смерти и похорон Розанова в письме о. Павла Флоренского художнику М. Нестерову: «Повезли мы В.В. на розвальнях, по снегу, в ликующий солнечный день к Черниговской (к Черниговскому скиту. – Авт.) и похоронили бок о бок с К. Леонтьевым, его наставником и другом. Всё было мирно и благолепно, без мишуры, без фальшивых слов, по-дружески сосредоточенно. Однако это был лишь просвет. А потом и пошло, и пошло… Словно все бесы сплотились, чтобы отомстить за то, что В.В. ускользнул от них… Для могильного креста я предложил из Апокалипсиса, на котором В.В. мирился со всем ходом мировой истории: «Праведны и истинны все пути Твои, Господи». Представьте себе наш ужас, когда наш крест, поставленный на могиле непосредственно гробовщиком, мы увидели с надписью: «Праведны и немилостивы все пути Твои, Господи».

Наталья Ярцева

русский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из самых противоречивых русских философов XX века

Василий Розанов

Краткая биография

Выдающийся русский прозаик, мыслитель, блестящий стилист, публицист, литературный критик, создатель нового литературного жанра, объект многочисленных подражаний. Дольше столетия длятся дискуссии по поводу как его личности, так и его книг. До сих пор он остается персоной во многом загадочной, несмотря на то, что о нем написаны целые тома.

Родился Розанов в Костромской губернии, г. Ветлуга 2 мая (20 апреля по ст. ст.) 1856 г. Его отец, чиновник лесного ведомства, умер, когда Василию было 4 года. Их многодетная семья переехала в Кострому и жила там, сильно бедствуя. Когда Василий был 14-летним подростком, скончалась его мать, и родителей ему заменил старший брат Николай. Образование Розанов начал получать в Костромской гимназии, а в 1872 г. продолжил его в гимназии Нижнего Новгорода. Успеваемостью он не блистал, два раза был второгодником. Тем не менее в 1874 г. он становится студентом Московского университета (историко-филологического факультета).

На 3 курсе он связал себя узами брака с А. П. Сусловой, но личная жизнь не задалась, а супруга не давала ему развода. Из-за этого второй брак Розанова и его дети оказались вне закона, и именно личная семейная драма обусловила в дальнейшем особый интерес Розанова к проблемам брака, семейной жизни и ее взаимосвязей с религией.

По окончании университета в 1882 г. Розанов не захотел сдавать экзамены на магистерскую степень, предпочтя свободное творчество. В его послужном списке - работа учителем истории, географии в различных учебных заведениях Ельца, Брянска, Симбирска, Вязьмы, Белого. Параллельно он писал философский труд «О понимании» и в 1882 г. опубликовал его за свой счет.

Работа учителем была тяжким бременем для Розанова, и с помощью Т.И. Филиппова, занимавшего ответственный пост и прославившегося как славянофил-меценат, он оказался в Петербурге, где ему была обещана чиновничья должность в Государственном контроле. Тем не менее в связи со сразу не сложившимися отношениями с покровителем он получил очень скромное жалование. Чтобы хоть как-то спасти семью от жизни впроголодь, Василий Васильевич помимо работы постоянно что-либо писал для периодической печати.

Известным человеком он стал после того, как в 1894 г. вышла его книга «Легенда о Великом инквизиторе Ф. М. Достоевского », представлявшая собой литературно-философский этюд. Ранний этап творческой биографии философа-литератора был завершен зачислением в штат газеты «Новое время», с которой он сотрудничал с 1889 по 1917 г. На протяжении 1889-1901 гг. публикуется ряд сборников статей, обнаруживавших эклектичность его мировоззрения, внимание к проблемам как религии, так и политики, в частности, «Сумерки просвещения» (1889), «Религия и культура» (1900) и др.

В конце 90-х гг. Розанов является довольно известным журналистом, сотрудничает с «Русским обозрением», «Русским вестником». В 1900 г. он входит в число основателей Религиозно-Философского Общества, с которым, впоследствии порывает из-за расхождений позиций по делу Бейлиса. В журнале «Новый путь» Розанов на протяжении 1903-1904 гг. вел рубрику, позволявшую проследить его религиозно-философские убеждения. Мыслитель никогда не был равнодушен к церкви, православию, однако его позиция отличалась изменчивостью и противоречивостью, непоследовательностью; то же можно было сказать и о взглядах на политику.

Новым этапом в творчестве Розанова и в каком-то смысле - всей литературы стала его книга «Уединенное» (1912). Это произведение, которое представляло собой удивительный сплав художественной прозы, философии, публицистики, сам автор считал лучшим своим сочинением, однако читательская публика восприняла его как безнравственное. Вместе с продолжением - «Опавшие листья» - эта книга снискала Розанову славу прекрасного стилиста, большого писателя.

В августе 1917 г. семья Розанова переехала из столицы в Сергиев Посад, чтобы не допустить политического преследования, а также чтобы восстановить душевное равновесие среди самых близких людей, в частности, в обществе Павла Флоренского . Тем не менее, Октябрьская революция, вызванные ею разрушения, голод лишили Розанова остатков душевного спокойствия. Красноречивым отражением его настроений является последняя книга - «Апокалипсис нашего времени», которая выходила с ноября 1917 г. по октябрь 1918 г. в нескольких выпусках. Революцию Розанов принял как катастрофу, знаменующую собой трагический конец истории России.

По взглядам Розанов оказался чужд как либеральной русской интеллигенции, так и революционным марксистам. В советское время его имя было предано забвению, и лишь перед началом нового тысячелетия было впервые предпринято издание нескольких его книг, среди которых был полный вариант «Апокалипсиса». Влияние творчества Розанова прослеживается у ряда отечественных писателей, в частности, в произведениях Олеши, Катаева, Мариенгофа, Солоухина, Бондарева, Астафьева. Скончался В.В. Розанов в Сергиевом Посаде 5 февраля 1919 г., похоронили его в Черниговском ските. Причиной смерти был инсульт.

Биография из Википедии

Васи́лий Васи́льевич Ро́занов (20 апреля (2 мая) 1856, Ветлуга, Костромская губерния, Российская империя - 5 февраля 1919, Сергиев Посад, РСФСР) - русский религиозный философ, литературный критик и публицист.

Василий Розанов родился в городе Ветлуге Костромской губернии в многодетной семье чиновника лесного ведомства Василия Фёдоровича Розанова (1822-1861). Рано потерял родителей, воспитывался старшим братом Николаем (1847-1894). В 1870 году переехал с братьями в Симбирск, где его брат преподавал в гимназии. Сам Розанов позже вспоминал:

Нет сомнения, что я совершенно погиб бы, не «подбери» меня старший брат Николай, к этому времени закончивший Казанский университет. Он дал мне все средства образования и, словом, был отцом.

В Симбирске был постоянным читателем в публичной библиотеке Н. М. Карамзина. В 1872 году переехал в Нижний Новгород, где окончил (1878 г.) гимназию.

После гимназии поступил на историко-филологический факультет Московского университета, где слушал лекции С. М. Соловьёва, В. О. Ключевского, Ф. Е. Корша и др. На четвёртом курсе был удостоен стипендии имени А. С. Хомякова. Тогда же, в 1880 году, 24-летний Василий Розанов женился на 41-летней А. П. Сусловой, которая до замужества (в 1861-1866 гг.) была любовницей женатого Достоевского.

После университета

Окончив университет в 1882 году, отказался держать экзамен на степень магистра, решив заниматься свободным творчеством. В 1882-1893 годах преподавал в гимназиях Брянска, Симбирска, Ельца, Белого, Вязьмы. Его первая книга «О понимании. Опыт исследования природы, границ и внутреннего строения науки как цельного знания» (1886) представляла собой один из вариантов гегельянского обоснования науки, но успеха не имела. В том же году Суслова покинула Розанова, отказавшись (и отказывалась затем всю его жизнь) пойти на официальный развод.

Большую известность получил литературно-философский этюд Розанова «Легенда о великом инквизиторе Ф. М. Достоевского» (1891), положивший начало последующему истолкованию Ф. М. Достоевского как религиозного мыслителя у Н. А. Бердяева , С. Н. Булгакова и других мыслителей; позднее Розанов сблизился с ними как участник религиозно-философских собраний (1901-1903). В 1900 году Мережковским, Минским, Гиппиус и Розановым основывается Религиозно-философское Общество. С конца 1890-х годов Розанов стал известным журналистом позднеславянофильского толка, работал в журналах «Русский вестник» и «Русское обозрение», публиковался в газете «Новое время».

Портрет работы И. К. Пархоменко. 1909 год

Второй брак

В 1891 году Розанов тайно обвенчался с Варварой Дмитриевной Бутягиной, вдовой учителя Елецкой гимназии.

Будучи преподавателем Елецкой гимназии, Розанов с другом Первовым делают первый в России перевод с греческого «Метафизики» Аристотеля .

Несогласие философа с постановкой школьного образования в России выражено в статьях «Сумерки просвещения» (1893) и «Афоризмы и наблюдения» (1894). В сочувственных тонах описывал брожение в период русской революции 1905-1907 годов в книге «Когда начальство ушло» (1910). Сборники «Религия и культура» (1899) и «Природа и история» (1900) были попытками Розанова найти решение социальных и мировоззренческих проблем в церковной религиозности. Однако его отношение к православной церкви («Около церковных стен», т. 1-2, 1906) оставалось противоречивым. Вопросам отношения церкви к проблематике семьи и сексуальным отношениям посвящена книга «Семейный вопрос в России» (т. 1-2, 1903). В сочинениях «Тёмный лик. Метафизика христианства» (1911) и «Люди лунного света» (1911) Розанов окончательно расходится с христианством по вопросам пола (противопоставляя при этом Ветхий Завет, как утверждение жизни плоти, - Новому Завету).

Разрыв с Религиозно-философским обществом

Статьи Розанова, посвящённые делу Бейлиса (1911), привели к конфликту с Религиозно-философским обществом, в котором состоял философ. Общество, признавшее процесс Бейлиса «оскорблением всего русского народа», призвало Розанова выйти из своего состава, что он вскоре и сделал.

Поздние книги - «Уединённое» (1912), «Смертное» (1913) и «Опавшие листья» (ч. 1-2, 1913-1915) - представляют собой собрание разрозненных эссеистических набросков, беглых умозрений, дневниковых записей, внутренних диалогов, объединённых по настроению. Существует мнение, что в это время философ переживал глубокий духовный кризис, не находивший разрешения в безоговорочном принятии христианских догматов, к которому Розанов стремился; следуя этому воззрению, итогом мысли Розанова можно считать пессимизм и «экзистенциальный» субъективный идеализм в духе Сёрена Кьеркегора (отличающийся, однако, культом индивидуальности, выражающей себя в стихии пола). Подверженный этому пессимизму, в набросках «Апокалипсиса нашего времени» (выпуски 1-10, с ноября 1917 года по октябрь 1918 года) Розанов принял неизбежность революционной катастрофы, полагая её трагическим завершением российской истории. В сентябре 1917 года он писал:

Никогда я не думал, что Государь так нужен для меня: но вот его нет - и для меня как нет России. Совершенно нет, и для меня в мечте не нужно всей моей литературной деятельности. Просто я не хочу, чтобы она была.

Воззрения и труды Розанова вызывали критику как со стороны революционных марксистов, так и либерального лагеря русской интеллигенции.

Переезд в Сергиев Посад

Летом 1917 года Розановы переехали из Петрограда в Сергиев Посад и поселились в трёх комнатах дома преподавателя Вифанской духовной семинарии (это жильё им подобрал философ Павел Флоренский). Перед кончиной Розанов открыто нищенствовал, голодал, в конце 1918 года обратился со страниц своего «Апокалипсиса» с трагической просьбой:

К читателю, если он друг . - В этот страшный, потрясающий год, от многих лиц, и знакомых, и вовсе неизвестных мне, я получил, по какой-то догадке сердца, помощь и денежную, и съестными продуктами. И не могу скрыть, что без таковой помощи я не мог бы, не сумел бы перебыть этот год. <…> За помощь - великая благодарность; и слёзы не раз увлажняли глаза и душу. «Кто-то помнит, кто-то думает, кто-то догадался». <…> Устал. Не могу. 2-3 горсти муки, 2-3 горсти крупы, пять круто испечённых яиц может часто спасти день мой . <…> Сохрани, читатель, своего писателя, и что-то завершающее мне брезжится в последних днях моей жизни. В. Р. Сергиев Посад, Московск. губ., Красюковка, Полевая ул., дом свящ. Беляева.

Дом, где В. В. Розанов провёл последние годы своей жизни

В. В. Розанов умер 5 февраля 1919 года и был похоронен с северной стороны храма Гефсиманского Черниговского скита в Сергиевом Посаде.

Семья

У В. В. Розанова и В. Д. Бутягиной родилось четыре дочери и один сын.

Дочь - Верещагина-Розанова Надежда Васильевна (1900-1956), художница, иллюстратор.

Личность и творчество Розанова

Творчество и взгляды Розанова вызывают очень противоречивые оценки. Это объясняется его нарочитым тяготением к крайностям, и характерною амбивалентностью его мышления. «На предмет надо иметь именно 1000 точек зрения. Это „координаты действительности“, и действительность только через 1000 и улавливается». Такая «теория познания» действительно демонстрировала необычайные возможности специфически его, розановского, видения мира. Примером данного подхода может служить то, что революционные события 1905-1907 Розанов считал не только возможным, но и необходимым освещать с различных позиций - выступая в «Новом времени» под своей фамилией как монархист и черносотенец, он под псевдонимом В. Варварин выражал в других изданиях леволиберальную, народническую, а порой и социал-демократическую точку зрения.

«Духовной» родиной для Розанова был Симбирск. Свою отроческую жизнь здесь он описал ярко, с большой памятью о событиях и тончайших движениях души. Биография Розанова стоит на трех основах. Это его три родины: «физическая» (Кострома), «духовная» (Симбирск) и, позднее, «нравственная» (Елец). В литературу Розанов вошёл уже сформировавшейся личностью. Его более чем тридцатилетний путь в литературе (1886-1918) был беспрерывным и постепенным разворачиванием таланта и выявлением гения. Розанов менял темы, менял даже проблематику, но личность творца оставалась неущербной.

Условия его жизни (а они были не легче, чем у его знаменитого волжского земляка Максима Горького), нигилистическое воспитание и страстное юношеское желание общественного служения готовили Розанову путь деятеля демократической направленности. Он мог бы стать одним из выразителей социального протеста. Однако юношеский «переворот» изменил его биографию коренным образом, и Розанов обрел своё историческое лицо в других духовных областях. Розанов становится комментатором. За исключением немногих книг («Уединенное», «Опавшие листья», «Апокалипсис нашего времени») необъятное наследие Розанова, как правило, написано по поводу каких-либо явлений, событий.

Исследователи отмечают эгоцентризм Розанова. Первые издания книг «опавших листьев» Розанова - «Уединенное», а затем и «Опавшие листья», - вошедшие вскоре в золотой фонд русской литературы, были восприняты с недоумением и растерянностью. Ни одной положительной рецензии в печати, кроме бешеного отпора человеку, который на страницах напечатанной книги заявил: «Я ещё не такой подлец, чтобы думать о морали».

Розанов - один из русских писателей, счастливо познавших любовь читателей, неколебимую их преданность. Это видно из отзывов особенно чутких читателей «Уединенного», правда, высказанных интимно, в письмах. Примером может служить емкий отзыв М. О. Гершензона:

Удивительный Василий Васильевич, три часа назад я получил Вашу книгу, и вот уже прочел её. Такой другой нет на свете - чтобы так без оболочки трепетало сердце пред глазами, и слог такой же, не облекающий, а как бы не существующий, так что в нём, как в чистой воде, все видно. Это самая нужная Ваша книга, потому что, насколько Вы единственный, Вы целиком сказались в ней, и ещё потому, что она ключ ко всем Вашим писаниям и жизни. Бездна и беззаконность - вот что в ней; даже непостижимо, как это Вы сумели так совсем не надеть на себя системы, схемы, имели античное мужество остаться голо-душевным, каким мать родила, - и как у Вас хватило смелости в 20-м веке, где все ходят одетые в систему, в последовательность, в доказательность, рассказать вслух и публично свою наготу. Конечно, в сущности все голы, но частью не знают этого сами и уж во всяком случае наружу прикрывают себя. Да без этого и жить нельзя было бы; если бы все захотели жить, как они есть, житья не стало бы. Но Вы не как все, Вы действительно имеете право быть совсем самим собою; я и до этой книги знал это, и потому никогда не мерял Вас аршином морали или последовательности, и потому «прощая», если можно сказать тут это слово, Вам Ваши дурные для меня писания просто не вменял: стихия, а закон стихий - беззаконие.

Список значимых произведений

• «О понимании. Опыт исследования природы, границ и внутреннего строения науки, как цельного знания» (М., 1886) - план познания мира.
• «Место христианства в истории» («Русский Вестник», 1890, 1 и отд.)
• «Цель человеческой жизни» («Вопросы философии», 1892, кн. 14 и 15) - критика утилитаризма.
• «Легенда о Великом инквизиторе Ф. М. Достоевского, с присоединением двух этюдов о Гоголе » (СПб., 1893)
• «Красота в природе и её смысл» (М., 1894) - изложение эстетические воззрений, книга написана по поводу взглядов Вл. С. Соловьева.
• Статьи о браке (1898) - выступил противником догматики.
• «Литературные очерки» - сборник статей (СПб., 1899)
• «Религия и культура», сборник статей, (СПб., 1899) - философия истории, в связи с запросами и требованиями его современности.
• «Сумерки просвещения» (СПб., 1899) - книга статей педагогического содержания.
• «Природа и история. Сборник статей» (СПб., 1900)
• «В мире неясного и не решенного» (СПб., 1901)
• «Семейный вопрос в России» (СПб., 1903)

Философия

Философия Розанова является частью общего русского литературно-философского круга, однако особенности его существования в этом контексте выделяют его фигуру и позволяют говорить о нём как о нетипичном его представителе.Находясь в центре развития российской общественной мысли начала 20 в., Розанов вел активный диалог со многими философами, писателями, поэтами, критиками. Многие из его работ были идейной, содержательной реакцией на отдельные суждения, мысли, работы Бердяева, В. С. Соловьёва, Блока, Мережковского и др. и содержали развернутую критику этих мнений с позиций его собственного мировоззрения. Проблемы, занимавшие мысли Розанова, связаны с морально-этическими, религиозно-идейными оппозициями - метафизика и христианство, эротика и метафизика, православие и нигилизм, этический нигилизм и апология семьи. В каждой из них Розанов искал пути к снятию противоречий, к такой схеме их взаимодействий, при которой отдельные части оппозиции становятся разными проявлениями одних и тех же проблем в существовании человека.

Интересна одна из интерпретаций философии Розанова, а именно как философии «маленького религиозного человека». Предметом его исследования становятся перипетии «маленького религиозного человека» наедине с религией, такое множество материала, указывающего на серьёзность вопросов веры, на их сложность. Грандиозностью задач, которые ставит перед Розановым религиозная жизнь его эпохи лишь отчасти связана с Церковью. Церковь не поддается критической оценке. Человек остается наедине с самим собой, минуя институты и установления, которые объединяют людей, дают им общие задачи. Когда так ставится вопрос, то проблема рождается сама собой, без дополнительного участия мыслителя. Религия по определению - объединение, собирание вместе и т. д. Однако понятие «индивидуальная религия» приводит к противоречию. Впрочем, если его истолковать таким образом, что в рамках своей индивидуальности религиозный человек ищет свой способ связи и объединения с другими, тогда всё встает на нужные места, всё приобретает смысл и потенциал для исследования. Именно его использует В. Розанов.

Журналистика

Исследователи отмечают необычный жанр сочинений Розанова, ускользающий от строгого определения, однако прочно вошедший в его журналистскую деятельность, предполагавший постоянную, как можно более непосредственную и вместе с тем выразительную реакцию на злобу дня, и сориентированный на настольную книгу Розанова «Дневник писателя» Достоевского.В опубликованных сочинениях «Уединенное» (1912), «Смертное» (1913), «Опавшие листья» (короб 1 - 1913; короб 2 - 1915) и предполагавшихся сборниках В «Сахарне», «После Сахарны», «Мимолетное» и «Последние листья» автор пытается воспроизвести процесс «понимания» во всей его интригующей и многосложной мелочности и живой мимике устной речи - процесс, слитый с обыденной жизнью и способствующий мыслительному самоопределению. Этот жанр оказался наиболее адекватным мысли Розанова, всегда стремившейся стать переживанием; и последнее его произведение, попытка осмыслить и тем самым как-то очеловечить революционное крушение истории России и его вселенский резонанс, обрела испытанную жанровую форму. Его «Апокалипсис нашего времени» публиковался невероятным по тому времени двухтысячным тиражом в большевистской России с ноября 1917 по октябрь 1918 (десять выпусков).

Религия в творчестве Розанова

Розанов так писал о себе:

Я принадлежу к той породе «излагателя вечно себя», которая в критике - как рыба на земле и даже на сковороде". И признавался: "Что бы я ни делал, что бы ни говорил и ни писал, прямо или в особенности косвенно, я говорил и думал, собственно, только о Боге: так что Он занял всего меня, без какого-либо остатка, в то же время как-то оставив мысль свободною и энергичною в отношении других тем.

Розанов считал, что вся остальная религия стала индивидуальной, личным же стало христианство. Делом каждого человека стало выбирать, то есть осуществлять свободу, но не веры в смысле качества и конфессии - этот вопрос решен 2000 лет назад, но в значении качества укорененности человека в общей вере. Розанов убежден, что этот процесс воцерковления не может проходить механически, через пассивное приятие таинства святого крещения. Должна быть активная вера, должны быть дела веры, и здесь рождается убежденность, что человек не обязан мириться с тем, что он не понимает чего-то в реальном процессе жизнедеятельности, что все касающееся его жизни приобретает качество религиозности.

По Розанову отношение к Богу и к Церкви определяется совестью. Совесть различает в человеке субъективное и объективное, индивидуальное и личное, существенное, главное и второстепенное.Он пишет: «Нужно различать в споре о совести две стороны:

1) отношение её к Богу;

2) отношение её к Церкви.

Бог по учению христианскому есть Личный бесконечный дух. Каждый с первого же взгляда поймет, что отношение к Лицу несколько иное, чем к порядку вещей, к системе вещей. Никто решительно не скажет, что и Церковь лична: напротив, лицо в ней, напр. всякого иерарха, глубоко покоряется некоторому завещанному и общему порядку».

Тема пола

Центральной философской темой в творчестве зрелого Розанова стала его метафизика пола. В 1898 в одном из писем он формулирует своё понимание пола: «Пол в человеке - не орган и не функция, не мясо и не физиология - но зиждительное лицо… Для разума он не определим и не постижим: но он Есть и все сущее - из Него и от Него». Непостижимость пола никоим образом не означает его ирреальности. Напротив, пол, по Розанову, есть самое реальное в этом мире и остается неразрешимой загадкой в той же мере, в какой недоступен для разума смысл самого бытия. «Все инстинктивно чувствуют, что загадка бытия есть собственно загадка рождающегося бытия, то есть что это загадка рождающегося пола». В розановской метафизике человек, единый в своей душевной и телесной жизни, связан с Логосом, но связь эта имеет место не в свете универсального разума, а в самой интимной, «ночной» сфере человеческого бытия: в сфере половой любви.

Еврейская тема в творчестве Розанова

Еврейская тема в творчестве Василия Розанова занимала важное место. Это было связано с основами мироощущения Розанова - мистическим пансексуализмом, религиозным поклонением животворящей силе пола, утверждением святости брака и деторождения. Отрицая христианский аскетизм, монашество и безбрачие, Розанов находил религиозное освящение пола, семьи, зачатия и рождения в Ветхом завете. Но его антихристианский бунт смирялся его органическим консерватизмом, искренней любовью к русскому «бытовому исповедничеству», к семейным добродетелям православного духовенства, к освящённым традицией формам русской государственности. Отсюда проистекали и элементы откровенного антисемитизма Розанова, столь смущавшего и возмущавшего многих современников.

РОЗАНОВ, ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ (1856–1919), русский мыслитель, прозаик, публицист, литературный критик. Родился 20 апреля (2 мая) 1856 в Ветлуге Костромской губ. в семье лесничего. Рано осиротел, детство прошло в нищете. Иждивением старшего брата окончил гимназию в Нижнем Новгороде и поступил на филологический факультет Московского университета, который окончил в 1880. До 1893 был учителем истории и географии в гимназиях Брянска, Ельца и г.Белого (Смоленской губ.). Учительская среда оказалась совершенно чуждой и даже враждебной Розанову, преподавание тяготило его, мешало писательству – естественному следствию его умственного развития еще в университетские годы. Согласно Автобиографии (1890), важнейшим импульсом этого развития послужили сочинения Д.С.Милля , Д.И.Писарева , Н.А.Добролюбова и западноевропейских вульгарных материалистов. Целиком в этом русле написана первая статья Розанова Исследование идеи счастья как идеи верховного начала человеческой жизни , в 1881 отвергнутая журналом «Русская мысль» «по причине тяжелого слога». Зато другое его «небольшое исследование» Об основаниях теории поведения удостоилось университетской академической премии и явилось зародышем «сплошного рассуждения на 40 печатных листов» О понимании . Опыт исследования природы, границ и внутреннего строения науки как цельного знания . Оно вышло в Москве в 1886 и не имело ни малейшего резонанса в научно-философских кругах – по-видимому, было сочтено дилетантским умствованием, поскольку в нем предлагался полный пересмотр познавательной деятельности в качестве комплексного интеллектуального переживания.

Философические устремления Розанова постепенно сменялись религиозными, о чем свидетельствуют его насыщенные полемикой статьи Органический процесс и механическая причинность (1889); Отречение дарвиниста (1889) – против проф. К.А.Тимирязева; Место христианства в истории (1890), Цель человеческой жизни (1892), Красота в природе и ее смысл (1894). Репутации философа они Розанову не создали, но помогли свести знакомство с Н.Н.Страховым и К.Н.Леонтьевым , а те открыли ему дорогу в консервативную журналистику – он стал одним из ведущих авторов новообразованного в 1890 журнала «Русское обозрение», издававшегося на личные средства Александра III при кураторстве К.П.Победоносцева . Свое публицистическое творчество 1890-х годов Розанов именовал «Катковско-Леонтьевским периодом». Он регулярно публиковался в «Русском вестнике», «Вопросах философии и психологии», «Биржевых ведомостях», «Московских ведомостях» и особенно в газете А.С.Суворина «Новое время» – штатным сотрудником этого издания Розанов стал в 1898. До этого он, оставив гимназическое преподавание и переехав в Санкт-Петербург, несколько лет служил чиновником Центрального управления государственного контроля («Служба была так же отвратительна для меня, как и гимназия»).

К началу 1900-х годов Розанов создал себе прочную репутацию плодовитого и яркого консервативного журналиста. Большая часть его многочисленных статей этого периода собрана в книгах Сумерки просвещения (1899), где на базе собственного опыта Розанов обличает российскую систему школьного образования; Природа и история (1899), Религия и культура (1899), Литературные очерки (1899). Однако главным и наиболее известным его сочинением стала опубликованная в 1891 в «Русском вестнике» и вышедшая несколькими отдельными изданиями (с приложением двух этюдов о Н.В.Гоголе) Легенда о Великом Инквизиторе Ф.М.Достоевского. Опыт критического комментария . Творчество и личность Достоевского изначально привлекали Розанова, и это предопределило не только его критическую репутацию, но и личную судьбу: чтобы лучше понять любимого писателя, Розанов женился на его бывшей любовнице, А.П.Сусловой (1839–1918), которая, изуродовав жизнь супругу и бросив его, не пожелала дать ему развода, и второй – счастливый – брак Розанова оставался в глазах церкви и государства незаконным со всеми вытекающими отсюда прискорбными последствиями. Легенда же положила начало изучению религиозных аспектов творчества Достоевского, хотя в ней речь идет не о самих произведениях, а о восприятии их содержания (о «понимании» литературы, формирующем мировоззрение), как и в других литературно-критических статьях Розанова, начиная с нашумевшего программного цикла Старое и новое (1892), где полемически мотивируется отказ от «наследства 60–70 годов».

К началу 1900-х годов мировоззрение Розанова вполне сформировалось: «понимание» в целом было предрешено и постоянно расширялось тематически, в принципе не имея пределов. Однако «пониманию» этому, на его собственный взгляд, недоставало органичности, которая требовала слияния мышления с бытом: именно он признавался «сферой целостного существования личности» (Н.Розин). Быт одушевляла стихия пола и скрепляли семейные узы. Соответствующие размышления и соображения Розанова, нередко спонтанные, вдохновили его статьи, собранные в двухтомнике Семейный вопрос в России (1905), а также, по собственным его словам, «главную идейную книгу» В мире неясного и нерешенного , вышедшую к 1904 двумя изданиями. Его собственная мучительная семейная ситуация (брачное сожительство, по церковным понятиям считавшееся блудом) спровоцировала напряженные размышления о значении и роли российской церковности (двухтомник Около церковных стен , 1907). Попытку решающего обобщения религиозной проблематики представляют книги Розанова Темный Лик (1911) и Люди лунного света (1912), где в сексуальном ключе выявляется и оценивается «метафизика христианства» и доказывается несостоятельность христианской религии с точки зрения обустройства обыденной жизни. Однако, по-видимому, неправомерно объявлять Розанова, как это делал Д.С.Мережковский , подобным Фр.Ницше «антихристианином». Следует учитывать и его нарочитое тяготение к крайностям, и характерную амбивалентность его мышления. Так, ему удалось прослыть одновременно юдофилом и юдофобом; революционные события 1905–1907 он считал не только возможным, но и необходимым освещать с различных позиций – выступая в «Новом времени» под своей фамилией как монархист и черносотенец, он под псевдонимом В.Варварин выражал в других изданиях леволиберальную, народническую, а порой и социал-демократическую точку зрения.

Закономерной кульминацией творчества Розанова явились его сочинения необычного жанра, ускользающего от строгого определения, однако укорененного в его журналистской деятельности, предполагавшей постоянную, как можно более непосредственную и вместе с тем выразительную реакцию на злобу дня, и сориентированного на настольную книгу Розанова Дневник писателя Достоевского. В опубликованных сочинениях Уединенное (1912), Смертное (1913), Опавшие листья (короб 1 – 1913; короб 2 – 1915) и предполагавшихся сборниках В Сахарне , После Сахарны , Мимолетное и Последние листья автор пытается воспроизвести процесс «понимания» во всей его интригующей и многосложной мелочности и живой мимике устной речи – процесс, слитый с обыденной жизнью и способствующий мыслительному самоопределению. Этот жанр оказался наиболее адекватным мысли Розанова, всегда стремившейся стать переживанием; и последнее его произведение, попытка осмыслить и тем самым как-то очеловечить революционное крушение истории России и его вселенский резонанс, обрела испытанную жанровую форму. Его Апокалипсис нашего времени публиковался невероятным по тому времени двухтысячным тиражом в большевистской России с ноября 1917 по октябрь 1918 (десять выпусков). Характерно, что этот реквием по российскому государству и русской культуре первоначально мыслился как периодическое издание статей на темы политические, религиозные и общекультурные под общим заглавием Троицкие березки : «так, какую-нибудь ерунду, и вдруг – раз, мысль, два – мысль. Разрослось чудище...» (Розанов – Ткаченко, 1918, 31 марта). Жанр оправдал себя: Апокалипсис оказался редкостным и бесценным художественно-историческим свидетельством очевидца и мыслителя, погребенного под обломками рухнувшей империи.

Центральной философской темой в творчестве зрелого Розанова стала его метафизика пола. В 1898 в одном из писем он формулирует свое понимание пола: «Пол в человеке – не орган и не функция, не мясо и не физиология – но зиждительное лицо... Для разума он не определим и не постижим: но он Есть и все сущее – из Него и от Него». Непостижимость пола никоим образом не означает его ирреальности. Напротив, пол, по Розанову, есть самое реальное в этом мире и остается неразрешимой загадкой в той же мере, в какой недоступен для разума смысл самого бытия. «Все инстинктивно чувствуют, что загадка бытия есть собственно загадка рождающегося бытия, т.е. что это загадка рождающегося пола». В розановской метафизике человек, единый в своей душевной и телесной жизни, связан с Логосом, но связь эта имеет место не в свете универсального разума, а в самой интимной, «ночной» сфере человеческого бытия: в сфере половой любви. Розанову было чуждо то метафизическое пренебрежение родовой жизнью, которое в истории европейской и русской мысли представлено многими яркими именами. Философ-платоник, певец Вечной Женственности Вл.С.Соловьев сравнивал процесс продолжения рода человеческого с бесконечной вереницей смертей. Розанов же каждое рождение считал чудом – раскрытием связи земного мира с миром трансцендентным: «узел пола – в младенце», который «с того света приходит», «от Бога его душа ниспадает». Любовь, семья, рождение – это для Розанова и есть само бытие, и он готов был говорить об «онтологии» половой любви. Розановская апология телесности, его отказ видеть в теле, и прежде всего в половой любви, нечто низшее и тем более постыдное, в гораздо большей степени спиритуалистичны, чем натуралистичны. Розанов постоянно подчеркивал духовную направленность своей философии: «Нет крупинки в нас, ногтя, волоса, капли крови, которые не имели бы в себе духовного начала», «пол выходит из границ естества, он – вместе естественен и сверхъестественен» и т.п.

Религиозная позиция Розанова с течением времени претерпела серьезные изменения. В конце 1890-х годов он, сопоставляя стоицизм и христианство, утверждал: «Стоицизм есть благоухание смерти, христианство – пот, муки и радость рождающей матери, крик новорожденного младенца... Христианство – без буйства, без вина и опьянения – есть полная веселость, удивительная легкость духа, никакого уныния...». Позднее он приходит к выводу, что «из подражания Христу... в момент Голгофы – образовалось неутомимое искание страданий». Лично глубоко религиозный и никогда не отрекавшийся от православия (уже в последние годы жизни, отвечая на упреки в христоборчестве, заявляет, что «нисколько не против Христа»), Розанов видит суть религии в мироотрицании: «Из текста Евангелия естественно вытекает только монастырь... Иночество составляет метафизику христианства». Привязанный сердцем и умом ко всему земному, верящий в святость плоти, Розанов жаждал от религии прямого и непосредственного спасения и признания (отсюда тяготение к язычеству и Ветхому Завету). Путь через Голгофу, через «попрание» смерти Крестом, этот путь христианства представлялся позднему Розанову едва ли не равносильным отрицанию бытия вообще.

Умер Розанов в Сергиевом Посаде 23 января (5 февраля) 1919, в беспросветной нищете, изнуренный голодом и болезнями, пытаясь превозмочь отчаяние и обрести утешение в христианской вере.

Василий Васильевич Розанов – русский мыслитель; феноменально одаренный прозаик; стилист; новатор, создавший новый жанр в искусстве и породивший мощную волну подражаний; литературный критик; публицист. Он оставил России свои книги, свои мысли и непрекращающиеся уже больше целого века споры о себе самом. Смелость и самобытность таланта Розанова восхищает его почитателей и раздражает его противников. Уже на исходе 20-го столетия Андрей Синявский, размышляя о феномене Розанова, писал о том, какую оценку заслужил Василий Васильевич от современников: «Розанов и строгий богослов, и опасный еретик, бунтовщик, разрушитель религии. Розанов и крайний революционер, консерватор, и крайний радикал. Розанов и антисемит, и филосемит. Розанов и благочестивый христианин, церковник, и в то же время богоборец, осмелившийся поднять голос против Самого Христа. Розанов и высоконравственный семьянин, и развратитель, циник, имморалист. В Розанове находили даже что-то извращённое, патологическое, демоническое, мефистофельское, тёмное… Называли его „мелким бесом“ русской земли и русской словесности» (Андрей Синявский. «Опавшие Листья» Василия Васильевича Розанова. М., 1999, с. 4.). К настоящему времени Розанову посвящены тома исследований, и, тем не менее, эта фигура по-прежнему остается спорной и загадочной.

Василий Розанов родился в городе Ветлуге Костромской губернии в многодетной семье чиновника лесного ведомства Василия Федоровича Розанова. Рано осиротел: отец, по воспоминаниям самого Розанова, «умер, получив простуду, когда гонялся в лесу за мошенниками, рубившими лес». Это случилось в 1861 году, будущему писателю тогда еще не исполнилось пяти лет. Семья, в которой было восемь детей, перебралась в Кострому, где едва сводили концы с концами, бедствовали. Мать, из дворянского рода Шишкиных, умерла, когда Розанову минуло четырнадцать. «Нет сомнения, что я совершенно погиб бы, не „подбери“ меня старший брат Николай, к этому времени закончивший Казанский университет. Он дал мне все средства образования и, словом, был отцом» (Розанов В.В. Материалы к биографии // Русский архив. Вып. 1. М., 1991. С. 249.). Розанов учился в Костромской (1868–70), затем в Симбирской гимназии (1870–72), заканчивал гимназический курс в Нижнем Новгороде (1872–78). Учился Розанов плохо, дважды оставался на второй год; при этом был «нигилист во всех отношениях» (В.В. Розанов: Pro et contra. Т. 1. С. 38).

В 1878–82 Розанов учился на историко-филологическом факультете Московского университета. Студентом 3-го курса женился на А.П. Сусловой, известной в прошлом близкими отношениями с Ф.М. Достоевским, однако брак оказался бездетным и крайне неудачным. Впоследствии, из-за нежелания Сусловой дать развод, второй брак Розанова считался по церковному законодательству недействительным, а дети – «незаконнорожденными». Семейная драма способствовала углублению Розанов в вопросы таинства брака, взаимосвязи религии и семейной жизни, ставшие стержнем его творчества.

После окончания университета Розанов работал учителем истории и географии в Брянской прогимназии (т.е. гимназии с неполным курсом, 1881–87), Елецкой гимназии (1887–91) и прогимназии в г. Белом Смоленской губ. (1891–93). Среди его подопечных оказался Михаил Пришвин, но взаимоотношения, что называется, не сложились. Это особый сюжет в истории нашей культуры.

После перевода в Елец в 1897 г., Розанов женился на В.Д. Бутягиной (урожденной Рудневой), вдове из священнической семьи, отличавшейся глубокой религиозностью, скромностью и высокой нравственностью. Этот брак (с тайным венчанием) был счастливым и многодетным, однако то, что он считался «гражданским», крайне омрачало Розанова, все его попытки добиться развода или признания брака законным не увенчались успехом.

Весной 1893 Т.И. Филиппов – государственный контролер и известный славянофил-меценат, собравший при своем ведомстве целый кружок православных писателей, организовал перевод Розанова, крайне тяготившегося учительской работой, в Петербург, обещая ему место чиновника в Государственном контроле и условия для занятий творческим трудом.

Однако ввиду того, что отношения с Филипповым сразу не сложились, жалованье Розанова оказалось крайне скудным и семья жила буквально впроголодь. Розанов был вынужден, помимо бесконечного чтения статистических отчетов, постоянно писать для печати из-за острой нужды.

Первая значительная творческая удача Розанова – книга «Легенда о Великом Инквизиторе Ф.М. Достоевского» (1894). Достоевский – духовно наиболее близкий Розанову писатель (критики отмечали не только явное творческое влияние Достоевского на Розанова, но и сходство его личности с персонажами Достоевского – от «подпольного человека» до Фёдора Карамазова).

Многие статьи Розанова этого времени, как следствие изнурительной, поспешной работы ради заработка, отмечены неуравновешенностью, крайней категоричностью «ультраконсервативных» заявлений. Завершение раннего этапа в творчестве Розанова – поступление его в 1899 в штат газеты А.С. Суворина «Новое время», где он сотрудничал до ее закрытия в 1917, а также переезд на новую квартиру (Шпалерная 39, кв. 4), которая становится одним из важных мест встреч петербургской интеллигенции Серебряного века.

Его религиозно-философские воззрения отобразились на страницах журнала «Новый путь» (1903–04), где Розанов вел постоянную рубрику с соответствующим содержанию названием «В своем углу». Хотя Розанов получил известность как противник христианского аскетизма, однако его отношение к православию, к Церкви было сложным и изменчивым, но никогда – равнодушным. Политические взгляды Розанов также отличались непоследовательностью, даже двойственностью.

Совершенно особый этап в творчестве Розанов открыла его книга «Уединенное» (1912). Собранные в этой книге крайне интимные заметки (она имеет подзаголовок «на праве рукописи») в сочетании с ярко индивидуальными публицистическими оценками, лирическими записями, философскими размышлениями образуют небывалый сплав мысли, факта и образа и представляют собой новый вид литературы, стоящий на грани философии, художественной прозы (временами – и поэзии) и публицистики. При этом Розанов нарочито эпатировал читателей необычайной обнаженноетью своего внутреннего мира. «Такой книги нельзя быть», – писала об «Уединенном» 3. Гиппиус (Крайний А. Литераторы и литература // Русская мысль 1912. № 5. С.29–31). Глубокая жизненность многих заметок Розанова, его редкое умение схватить мимолетные мысли и переживания и необычайно ярко воссоздать пролетающие мгновения в конкретно-чувственных образах, неподдельная взволнованность автора невольно заражают читателя. Неудивительно, что книга, подвергшаяся осмеянию в прессе, вызвала одобрение в письмах к Розанову более независимых в суждениях творческих личностей (М. Горький, М.О. Гершензон и др.).

В 1913 Розанов выступил со второй аналогичной книгой – «Опавшие листья». Именно эти книги необычного жанра вместе со 2-м томом («коробом», как называл его Розанов) «Опавших листьев» (1915) обеспечили Розанову репутацию не только публициста и мыслителя, но и видного писателя, яркого стилиста. При всей «неправильности» выразительного, самобытного стиля Розанова как художник слова нередко удостаивался самых высоких похвал. Например, Н.А. Бердяев писал: «Литературный дар его был изумителен, самый большой дар в русской прозе» (В.В. Розанов: Pro et contra. С. 255).

С приходом Февральской революции, которую Розанов первоначально приветствовал, положение Розанова как сотрудника «реакционного» «Нового времени» резко осложнилось. В конце августа 1917 Розанов с семьей переезжает в Сергиев Посад, чтобы не только скрыться «с глаз долой», но и обрести духовное успокоение в кругу наиболее близких мыслителей, прежде всего друга Розанова, отца Павла Флоренского.

Однако Октябрьская революция и последовавшие за ней разруха и голод вывели Розанова из равновесия. Ярким свидетельством переживаний Розанова в этот период стали периодические выпуски уникального по накалу трагических чувств «Апокалипсиса нашего времени» (1917–18). Розанов с отчаянием и безнадёжностью принимает неизбежность революционной катастрофы, полагая её трагическим завершением российской истории. «Апокалипсис» оказался редкостным и бесценным художественно-историческим свидетельством очевидца и мыслителя, погребенного под обломками рухнувшей империи.

Перед кончиной Розанов открыто нищенствовал, голодал, в конце 1918 года обратился со страниц своего «Апокалипсиса» с трагической просьбой: «К читателю, если он друг. – В этот страшный, потрясающий год, от многих лиц, и знакомых, и вовсе неизвестных мне, я получил, по какой-то догадке сердца, помощь и денежную, и съестными продуктами. И не могу скрыть, что без таковой помощи я не мог бы, не сумел бы перебыть этот год».

Вскоре Розанов слёг после инсульта и после нескольких недель страданий скончался. Похоронили его в Гефсиманском Черниговском скиту.

В Советской России имя Розанов было вытеснено из памяти. И только в 1999–2000-е были впервые изданы книги Розанова в жанре «опавших листьев»: «Сахарна» (1913), «Мимолетное» (1914–17), «Последние листья» (1916–17), а также полный вариант «Апокалипсиса нашего времени» (1917–18) и запрещенной цензурой книги «В темных религиозных лучах» (1909).

Творчество Розанова повлияло на развитие отечественной литературы, его мощное влияние ощущается в книгах: Мариенгофа «Это вам, потомки!» и «Записки сорокалетнего мужчины»; Олеши «Ни дня без строчки»; катаевских «Кубик», «Трава забвения», «Святой колодец», некоторых текстах Астафьева, Солоухина, Бондарева. Из появившегося недавно – «Конец цитаты» Михаила Безродного, записки публикатора наследия Розанова – Виктора Сукача «Воспоминания о Розанове. Почти опавшие листья», «Розановый сад» Владимира Тучкова.

Русский религиозный философ, литературный критик и публицист Василий Васильевич Розанов родился 2 мая 1856 года в г. Ветлуге Костромской губернии в многодетной семье чиновника.

После окончания в 1882 году историко-филологического факультета Московского университета, Василий Васильевич работал в гимназиях русской провинции.

С августа 1887 по июль 1891 года он преподавал историю и географию в Елецкой мужской гимназии (ныне школа № 1).

Елец стал началом его вступления в большую литературу. В Ельце, он начал переписываться с Н. Н. Страховым, при поддержке которого с 1889 года печатался в «Русском вестнике» и «Вопросах философии и психологии». Его статьи стали появляться также в «Московских ведомостях» и в «Русском обозрении» и вскоре обратили на себя внимание читателей и критиков.

В Ельце складывались воззрения В. В. Розанов на многие явления русской философской мысли, здесь он пересмотрел свои взгляды на православие. В елецкий период были созданы его философские труды: «Легенда о Великом инквизиторе Ф. М Достоевского», «Место христианства в истории», «Теория исторического прогресса и упадка», исследование о философских взглядах К. Н. Леонтьева «Эстетическое понимание истории», ряд статей, вошедших впоследствии в книгу «Сумерки просвещения».

Именно в Ельце В. В. Розанов обрел счастье и потому стал именовать Елец: «Моя нравственная родина». В начале своей «елецкой жизни» он был глубоко несчастлив и, по его собственному признанию, «близок к отчаянию», так как приехал сюда после трагического разрыва со своей женой А. П. Сусловой, оставившей его, но так и не давшей ему развода. В Ельце Василий Васильевич встретил «друга», как он всю жизнь называл свою вторую жену Варвару Дмитриевну Бутягину (в девичестве Рудневу), молодую вдову учителя Елецкой гимназии. 5 мая 1891 года Василий Васильевич тайно обвенчался с ней в домовом храме Святой Троицы при приюте для мещанских девочек (ныне это территория Детского парка по ул. Коммунаров). Условием священника был немедленный отъезд венчавшихся из города, что и было сделано. Больше Василий Васильевич в Елец не возвращался. В. Д. Бутягина дала В. В. Розанову семью, воспитав шестерых детей, их дом стал для Василия Васильевича «малым храмом бытия», а её смерть в 1910 году наложила на его творчество трагический оттенок.

О елецком периоде своей жизни он упоминает на страницах книг «Смертное» (1913), «Опавшие листья» (1913-1915), в письмах к Н. Н. Страхову, К Н. Леонтьеву.

С 1893 года В. В. Розанов служил в центральном управлении государственного контроля, с мая 1899 года по приглашению А. С. Суворина стал постоянным сотрудником газеты «Новое время» (где публиковался с 1895 года). Эта работа дала ему не только материальную обеспеченность, но и реализацию творческого потенциала. Многие книги и брошюры Розанова (всего он выпустил 37 отдельных изданий, не считая переизданий) были составлены из печатавшихся в «Новом времени» статей.

В. В. Розанов является автором философских сочинений «О понимании» (1886), «Религия и культура» (1899), «Природа и история» (1900), «В мире неясного и нерешенного» (1901), «Около церковных стен» (1906), «Тёмный лик. Метафизика христианства» (1911), «Люди лунного света. Метафизика христианства» (1911); «Уединённое» (1912), около 200 работ о русских писателях и многих других.

Революционные события 1917 года он воспринял как конец истории России.

Умер В. В. Розанов 5 февраля 1919 года в Сергиевом Посаде. Похоронен в Гефсиманском скиту Троице-Сергиевой лавры.

В 2006 году в Ельце была установлена мемориальная доска на здании бывшей мужской гимназии (ныне школа № 1 им. М. М. Пришвина) и бронзовый бюст философа в усадьбе Е. П. Крикунова.

Произведения автора

• Легенда о Великом Инквизиторе Ф. М. Достоевского: опыт критического комментария: с приложением двух этюдов о Гоголе. - 3-е изд. - СПб. : издание М. В. Пирожникова, 1906. - 283 с.
• Василий Розанов: Ненавижу цветные одежды // Наше наследие. - 1989. - № 6. - С. 43-63.
  Содерж.: Смертное. Письма Б. Грифцову / вступ. ст., публ. и коммент. Е. Барабанова. - С. 46-61.; С. 46 - упом. г. Елец; С. 55 - М. П. Бутягин - умер в Ельце.
• О себе и жизни своей: Уединенное. Смертное. Опавшие листья. Апокалипсис нашего времени. - М. : Московский рабочий, 1990. - 876 с. - (Голоса времен).
• Иная земля, иное небо... : полное собрание путевых очерков 1899-1913 гг. - М.: Танаис, 1994. - 735 с. - Елец, г. - С. 48 ,613; Елец. уезд - С. 453.
• Опавшие листья: лирико-философские записки / авт. вступ. ст. А. В. Гулыга. - М. : Современник, 1992. - 543 с.
• Опавшие листья. - М. : АСТ, 2001. - 591 с. : ил. - (Афоризмы. Максимы. Мысли).
• Уединенное. Опавшие листья. - М. : Мир книги: Литература, 2006. - 576 с. - (Великие мыслители).
• Литературные изгнанники. Воспоминания. Письма. - М., 2000. - 368 с. - Содерж.: Письма Н. Н. Страхова. - С. 86-258.

Литература о жизни и творчестве

• Синявский А. Д. Опавшие листья Василия Васильевича Розанова / А. Д. Синявский. - М. : Захаров, 1999. - 316 с.
• Болдырев Н. Ф. Семя Озириса или Василий Розанов как последний ветхозаветный пророк / Н. Ф. Болдырев. - Челябинск: ЛТД, 2001. - 478 с. - (Биографические ландшафты).
• Николюкин А. Н. Розанов. - М.: Мол. гвардия, 2001. - 511 с. - (Жизнь замечательных людей. Сер. Биогр.; вып. 788).
  Содерж.: «Моя нравственная родина» (Елец). - С. 85-135.
• Крикунов А. Е. В. В. Розанов: философ в провинции и провинция в философии // Молодые голоса: русская провинциальная культура в исследованиях молодых преподавателей и аспирантов Елецкого государственного университета им. И. А. Бунина. - Елец, 2001. - Вып. 2. - С. 3-6.
• Белозерцев Е. П. Школа и семья в философско-педагогической публицистике В. В. Розанова (1890-е гг.) : монография / Е. П. Белозерцев, А. Е. Крикунов, А. И. Павленко. - Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2002. - 275 с.
• Крикунов А. Е. Елецкие страницы Василия Розанова // Земля Липецкая. - Липецк, 2003. - С. 143-145.: фото.
• Крикунов А. Е. Розанов в Ельце: от факта биографии к фактам литературы // Становление культурно-образовательной среды Липецкой области (Елецкий край). - Елец, 2004. - С. 227-233.
• Краснова С. В. Российская национальная гордость, взращенная Елецкой педагогической нивой (И. А. Бунин, М. М. Пришвин, С. Н. Булгаков): [в т.ч. воспоминания Пришвина о Розанове] / С. В. Краснова, В. П. Кузовлев // Становление культурно-образовательной среды Липецкой области (Елецкий край). - Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2004. - С. 188-224.
• Лотарева И. Родители души моей: род Рудневых-Бутягиных в судьбе и творчестве В. В. Розанова / И. Лотарева, И. Остапова // Моя Родина - Липецкий край: материалы XI обл. конф. участ. туристско-краевед. движения «Отечество», посвящ. 50-летию образования Липец. обл. - Липецк, 2004. - Вып. 3. - С. 174-187.
• Гиппиус З. Задумчивый странник. О Розанове: [елец. период] // Ничего не боюсь: [ сб.]. - М., 2004. - С. 334-376.
• В. В. Розанов и русская литературно-философская традиция: материалы розановских чтений 24-25 мая 2001 г. - Елец: ЕГУ, 2004. - 146 с.
• Клоков А. Ю. Храм Святой Троицы при женском приюте: [в т.ч.о венчании В. В. Розанова и В. Д. Бутягиной] // Храмы и монастыри Липецкой и Елецкой епархии. Елец / А. Клоков, А. А. Найденов, А. В. Новосельцев. - Липецк, 2006. - С. 351-355.: фото.
• Горлов В. «…Необходимость защищаться от юного барича»: в жизни Василия Розанова было много, как сейчас говорят, экстремальных событий, некоторым из них суждено было случиться на липецкой земле // Липецкая газета. - 2006. - 29 апр. - С. 3.: фото.
• Горлов В. Елец - нравственная родина Розанова // Добрый вечер. - 2006. - 11-16 мая (№ 19). - С. 6.
• Сарычев Я. В. Творчество В. В. Розанова 1900-1910-х годов: феноменология религиозных и художественно-эстетических исканий: монография / Я. В. Сарычев. - Липецк: ЛГПУ, 2007. - 163 с.
• Сукач В. Г. Василий Васильевич Розанов: биогр. очерк; библиогр., 1886-2007 / В. Г. Сукач. - М. : Прогресс-Плеяда, 2008. - 222 с.
• Петров В. Елецкие годы Василия Розанова // Подъем. - 2008. - № 5. - С. 202-206.
• Розанов Василий Васильевич // Елецкая мужская гимназия / компьют. верстка С. В. Конюхов. - Елец: Торговый Дом Владимир Заусайлов и Ко, 2009. - С. 26-31. : портр. - (Наше наследие).
• Ляпин Д. А. Счастливый философ // История Елецкого уезда в XVIII - начале XX веках / Д. А. Ляпин. - Саратов: Новый ветер, 2012. - С. 155-156. : портр.
• Борисова Н. Ярчайшее созвездие имен... : Елецкая мужская гимназия как образовательно-культурный феномен // Петровский мост. - 2012. - № 3 (июль-сент.). - С. 158-166.

Справочные материалы

• Липецкая энциклопедия. - Липецк, 2000. - Т. 2. - С. 165.
• Замятинская энциклопедия. Лебедянский контекст. - Тамбов; Елец, 2004. - С. 310-323.
• Славные имена земли Липецкой: биогр. справ. об извест. писателях, ученых, просветителях, деят. искусства. - Липецк, 2007. - С. 331-335.
• Русские писатели. 1800-1917: биогр. словарь. - М., 2007. - Т. 5. - С. 323-334.