Блок а двенадцать соловьиный сад. А
Я ломаю слоистые скалы
В час отлива на илистом дне,
И таскает осел мой усталый
Их куски на мохнатой спине.
Донесем до железной дороги,
Сложим в кучу,- и к морю опять
Нас ведут волосатые ноги,
И осел начинает кричать.
И кричит, и трубит он,- отрадно,
Что идет налегке хоть назад.
А у самой дороги — прохладный
И тенистый раскинулся сад.
По ограде высокой и длинной
Лишних роз к нам свисают цветы.
Не смолкает напев соловьиный,
Что-то шепчут ручьи и листы.
Крик осла моего раздается
Каждый раз у садовых ворот,
А в саду кто-то тихо смеется,
И потом — отойдет и поет.
И, вникая в напев беспокойный,
Я гляжу, понукая осла,
Как на берег скалистый и знойный
Опускается синяя мгла.
Знойный день догорает бесследно,
Сумрак ночи ползет сквозь кусты;
И осел удивляется, бедный:
«Что, хозяин, раздумался ты?»
Или разум от зноя мутится,
Замечтался ли в сумраке я?
Только все неотступнее снится
Жизнь другая — моя, не моя…
И чего в этой хижине тесной
Я, бедняк обездоленный, жду,
Повторяя напев неизвестный,
В соловьином звенящий саду?
Не доносятся жизни проклятья
В этот сад, обнесенный стеной,
В синем сумраке белое платье
За решеткой мелькает резной.
Каждый вечер в закатном тумане
Прохожу мимо этих ворот,
И она меня, легкая, манит
И круженьем, и пеньем зовет.
И в призывном круженье и пенье
Я забытое что-то ловлю,
И любить начинаю томленье,
Недоступность ограды люблю.
Отдыхает осел утомленный,
Брошен лом на песке под скалой,
А хозяин блуждает влюбленный
За ночною, за знойною мглой.
И знакомый, пустой, каменистый,
Но сегодня — таинственный путь
Вновь приводит к ограде тенистой,
Убегающей в синюю муть.
И томление все безысходней,
И идут за часами часы,
И колючие розы сегодня
Опустились под тягой росы.
Наказанье ли ждет, иль награда,
Если я уклонюсь от пути?
Как бы в дверь соловьиного сада
Постучаться, и можно ль войти?
А уж прошлое кажется странным,
И руке не вернуться к труду:
Сердце знает, что гостем желанным
Буду я в соловьином саду…
Правду сердце мое говорило,
И ограда была не страшна.
Не стучал я — сама отворила
Неприступные двери она.
Вдоль прохладной дороги, меж лилий,
Однозвучно запели ручьи,
Сладкой песнью меня оглушили,
Взяли душу мою соловьи.
Чуждый край незнакомого счастья
Мне открыли объятия те,
И звенели, спадая, запястья
Громче, чем в моей нищей мечте.
Опьяненный вином золотистым,
Золотым опаленный огнем,
Я забыл о пути каменистом,
О товарище бедном моем.
Пусть укрыла от дольнего горя
Утонувшая в розах стена,-
Заглушить рокотание моря
Соловьиная песнь не вольна!
И вступившая в пенье тревога
Рокот волн до меня донесла…
Вдруг — виденье: большая дорога
И усталая поступь осла…
И во мгле благовонной и знойной
Обвиваясь горячей рукой,
Повторяет она беспокойно:
«Что с тобою, возлюбленный мой?»
Но, вперяясь во мглу сиротливо,
Надышаться блаженством спеша,
Отдаленного шума прилива
Уж не может не слышать душа.
Я проснулся на мглистом рассвете
Неизвестно которого дня.
Спит она, улыбаясь, как дети,-
Ей пригрезился сон про меня.
Как под утренним сумраком чарым
Лик, прозрачный от страсти, красив!…
По далеким и мерным ударам
Я узнал, что подходит прилив.
Я окно распахнул голубое,
И почудилось, будто возник
За далеким рычаньем прибоя
Призывающий жалобный крик.
Крик осла был протяжен и долог,
Проникал в мою душу, как стон,
И тихонько задернул я полог,
Чтоб продлить очарованный сон.
И, спускаясь по камням ограды,
Я нарушил цветов забытье.
Их шипы, точно руки из сада,
Уцепились за платье мое.
Путь знакомый и прежде недлинный
В это утро кремнист и тяжел.
Я вступаю на берег пустынный,
Где остался мой дом и осел.
Или я заблудился в тумане?
Или кто-нибудь шутит со мной?
Нет, я помню камней очертанье,
Тощий куст и скалу над водой…
Где же дом? — И скользящей ногою
Спотыкаюсь о брошенный лом,
Тяжкий, ржавый, под черной скалою
Затянувшийся мокрым песком…
Размахнувшись движеньем знакомым
(Или все еще это во сне?),
Я ударил заржавленным ломом
По слоистому камню на дне…
И оттуда, где серые спруты
Покачнулись в лазурной щели,
Закарабкался краб всполохнутый
И присел на песчаной мели.
Я подвинулся,- он приподнялся,
Широко разевая клешни,
Но сейчас же с другим повстречался,
Подрались и пропали они…
А с тропинки, протоптанной мною,
Там, где хижина прежде была,
Стал спускаться рабочий с киркою,
Погоняя чужого осла.
Анализ поэмы «Соловьиный сад» Блока
Создание стихотворения «Соловьиный сад» датировано периодом с 6 января 1914 по 14 октября 1915 гг. Оно посвящено оперной певице Андреевой-Дельмас Любови Александровне.
Произведение принадлежит к жанру романтической поэмы. В нем поэт рассуждает о смысле жизни. Он делит ее на две стороны: повседневную работу ради пропитания, и безделье с его праздностью. Здесь перед автором встает вопрос: что же выбрать?
Основа «Соловьиного сада» заключается в непростой жизни обычного рабочего. Ежедневно он отправляется к железной дороге, у которой раскинулся чудесный сад, со своим осликом. Его соблазняет возможность войти под сень сада, и он забывает «о пути каменистом, о товарище бедном своем». Но в жизни приходится платить за удовольствие, и в итоге бедный работяга спешит в прежнюю жизнь, где остался его дом и осел. Однако позднее раскаяние приводит его лишь к ржавому лому — тому, что осталось от его дома.
В стихотворении присутствуют следующие художественные приемы:
- Рифма — чередование женской и мужской;
- Тропы. Здесь и антитеза (противопоставление сада и моря), олицетворение («шепчут ручьи и листы»), сравнение, метонимия («белое платье мелькает»), градация («брошенный лом, тяжкий, ржавый») и ассонанс («И осел начинает кричать. И кричит, и трубит он, — отрадно»).
- Размер стиха. Здесь он определяется трехстопным анапестом (ударение на третье слово).
«Соловьиный сад» относится к зрелому периоду творчества поэта, где наблюдается освобождение от романтики и мистики. Произведения данного периода полны обыденности и конкретности. В них происходит переход от символов к реальности. При этом в описании реальной жизни сохранено достаточно символизма («лишних роз к нам свисают цветы», «лик, прозрачный от страсти, красив!..»). Образ моря определяет в произведении главный символ жизни. Когда герой перестает слышать его рокот, он очаровывается выдуманным мирком. Желание вернуться в реальную жизнь помогает ему услышать шум моря, то есть почувствовать жажду жить заново.
В стихотворении широко используется противопоставление. Его можно понимать как уход в иллюзорное пространство от исторической и жизненной реальности. В итоге такой отказ от повседневности приводит главного героя к огромной потере всех своих ценностей, душевных и материальных.
Герой поэмы - она написана от первого лица - рабочий; он приходит в часы отлива к морю, чтобы тяжелым трудом зарабатывать себе на жизнь - киркой и ломом колоть слоистые скалы. Добытый камень на осле свозится к железной дороге. И животному, и человеку тяжело. Дорога проходит мимо тенистого, прохладного сада, скрытого за высокой решеткой. Из-за ограды к работнику тянутся розы, где-то вдалеке слышен «напев соловьиный, что-то шепчут ручьи и листы», доносится тихий смех, едва различимое пение.
Чудесные звуки томят героя, он впадает в задумчивость. Сумрак - день заканчивается - усиливает беспокойство. Герою чудится другая жизнь: в своей жалкой лачуге он мечтает о соловьином саде, отгороженном от проклятого мира высокой решеткой. Снова и снова он вспоминает привидевшееся ему в синем сумраке белое платье - оно манит его «и круженьем, и пеньем зовет». Так продолжается каждый день, герой ощущает, что влюблен в эту «недоступность ограды».
Пока утомленное животное отдыхает, хозяин, возбужденный близостью своей мечты, бродит по привычной дороге, сейчас, однако, ставшей таинственной, так как именно она ведет к синеватому сумраку соловьиного сада. Розы под тяжестью росы свисают из-за решетки ниже, чем обычно. Герой пытается понять, как его встретят, если он постучится в желанную дверь. Он не может более вернуться к тупому труду, сердце говорит ему, что его ждут в соловьином саду.
Действительно, предчувствия героя оправдываются - «не стучал я - сама отворила неприступные двери она». Оглушенный сладкими мелодиями соловьиного пения, звуками ручьев, герой попадает в «чуждый край незнакомого счастья». Так «нищая мечта» становится явью - герой обретает любимую. «Опаленный» счастьем, он забывает свою прошлую жизнь, тяжкую работу и животное, долго бывшее его единственным товарищем.
Так, за заросшей розами стеной, в объятиях любимой, проводит герой время. Однако и среди всего этого блаженства ему не дано не слышать шум прилива - «заглушить рокотание моря соловьиная песнь не вольна!» Ночью возлюбленная, замечая тревогу на его лице, беспрестанно спрашивает любимого о причине тоски. Тот в своих видениях различает большую дорогу и нагруженного осла, бредущего по ней.
Однажды герой просыпается, смотрит на безмятежно спящую возлюбленную - сон её прекрасен, она улыбается: ей грезится он. Герой распахивает окно - вдали слышится шум прилива; за ним, ему кажется, можно различить «призывающий жалобный крик». Кричит осел - протяжно и долго; герой воспринимает эти звуки как стон. Он задергивает полог над возлюбленной, стараясь, чтобы она не проснулась подольше, выходит за ограду; цветы, «точно руки из сада», цепляются за его одежду.
Герой приходит на берег моря, но не узнает ничего вокруг себя. Дома нет - на его месте валяется заржавленный лом, затянутый мокрым песком.
Непонятно, то ли это видится ему во сне, то ли происходит наяву - с протоптанной героем тропинки, «там, где хижина прежде была Стал спускаться рабочий с киркою, Погоняя чужого осла».
Блок Александр
Соловьиный сад
Александр Блок
СОЛОВЬИНЫЙ САД
Я ломаю слоистые скалы В час отлива на илистом дне, И таскает осел мой усталый Их куски на мохнатой спине.
Донесем до железной дороги, Сложим в кучу, - и к морю опять Нас ведут волосатые ноги, И осел начинает кричать.
И кричит, и трубит он, - отрадно, Что идет налегке хоть назад. А у самой дороги - прохладный И тенистый раскинулся сад.
По ограде высокой и длинной Лишних роз к нам свисают цветы. Не смолкает напев соловьиный, Что-то шепчут ручьи и листы.
Крик осла моего раздается Каждый раз у садовых ворот, А в саду кто-то тихо смеется, И потом - отойдет и поет.
И, вникая в напев беспокойный, Я гляжу, понукая осла, Как на берег скалистый и знойный Опускается синяя мгла.
Знойный день догорает бесследно, Сумрак ночи ползет сквозь кусты; И осел удивляется, бедный: "Что, хозяин, раздумался ты?"
Или разум от зноя мутится, Замечтался ли в сумраке я? Только всё неотступнее снится Жизнь другая - моя, не моя...
И чего в этой хижине тесной Я, бедняк обездоленный, жду, Повторяя напев неизвестный, В соловьином звенящий саду?
Не доносятся жизни проклятья В этот сад, обнесенный стеной, В синем сумраке белое платье За решоткой мелькает резной.
Каждый вечер в закатном тумане Прохожу мимо этих ворот, И она меня, легкая, манит И круженьем, и пеньем зовет.
И в призывном круженье и пенье Я забытое что-то ловлю, И любить начинаю томленье, Недоступность ограды люблю.
Отдыхает осел утомленный, Брошен лом на песке под скалой, А хозяин блуждает влюбленный За ночною, за знойною мглой.
И знакомый, пустой, каменистый, Но сегодня - таинственный путь Вновь приводит к ограде тенистой, Убегающей в синюю муть.
И томление всё безысходней, И идут за часами часы, И колючие розы сегодня Опустились под тягой росы.
Наказанье ли ждет, иль награда, Если я уклонюсь от пути? Как бы в дверь соловьиного сада Постучаться, и можно ль войти?
А уж прошлое кажется странным, И руке не вернуться к труду: Сердце знает, что гостем желанным Буду я в соловьином саду...
Правду сердце мое говорило, И ограда была не страшна. Не стучал я - сама отворила Неприступные двери она.
Вдоль прохладной дороги, меж лилий, Однозвучно запели ручьи, Сладкой песнью меня оглушили, Взяли душу мою соловьи.
Чуждый край незнакомого счастья Мне открыли объятия те, И звенели, спадая, запястья Громче, чем в моей нищей мечте.
Опьяненный вином золотистым, Золотым опаленный огнем, Я забыл о пути каменистом, О товарище бедном моем.
Пусть укрыла от дольнего горя Утонувшая в розах стена, Заглушить рокотание моря Соловьиная песнь не вольна!
И вступившая в пенье тревога Рокот волн до меня донесла... Вдруг - виденье: большая дорога И усталая поступь осла...
И во мгле благовонной и знойной Обвиваясь горячей рукой, Повторяет она беспокойно: "Что с тобою, возлюбленный мой?"
Но, вперяясь во мглу сиротливо, Надышаться блаженством спеша, Отдаленного шума прилива Уж не может не слышать душа.
Я проснулся на мглистом рассвете Неизвестно которого дня. Спит она, улыбаясь, как дети, Ей пригрезился сон про меня.
К`ак под утренним сумраком чарым Лик, прозрачный от страсти, красив!... По далеким и мерным ударам Я узнал, что подходит прилив.
Я окно распахнул голубое, И почудилось, будто возник За далеким рычаньем прибоя Призывающий жалобный крик.
Крик осла был протяжен и долог, Проникал в мою душу, как стон, И тихонько задернул я полог, Чтоб продлить очарованный сон.
И, спускаясь по к`амням ограды, Я нарушил цветов забытье. Их шипы, точно руки из сада, Уцепились за платье мое.
Путь знакомый и прежде недлинный В это утро кремнист и тяжел. Я вступаю на берег пустынный, Где остался мой дом и осел.
Или я заблудился в тумане? Или кто-нибудь шутит со мной? Нет, я помню камней очертанье, Тощий куст и скалу над водой...
Где же дом? - И скользящей ногою Споткаюсь о брошенный лом, Тяжкий, ржавый, под черной скалою Затянувшийся мокрым песком...
Размахнувшись движеньем знакомым (Или всё еще это во сне?), Я ударил заржавленным ломом По слоистому камню на дне...
И оттуда, где серые спруты Покачнулись в лазурной щели, Закарабкался краб всполохнутый И присел на песчаной мели.
Я подвинулся, - он приподнялся, Широко разевая клешни, Но сейчас же с другим повстречался, Подрались и пропали они...
А с тропинки, протоптанной мною, Там, где хижина прежде была, Стал спускаться рабочий с киркою, Погоняя чужого осла.
Краткая история создания . Поэма «Соловьиный сад» датирована 6 января 1914 - 14 октября 1915. Это был период бурного романа Блока с Любовью Александровной Андреевой-Дельмас, тридцатичетырехлетней оперной певицей. Двенадцатого января 1914 года он сделал запись о первой встрече с Дельмас. О том, что она была певицей, есть упоминание:
«А в саду кто-то тихо смеется,
И потом - отойдет и поет».
Жанр произведения - романтическая поэма.
Тема произведения. Размышления о смысле жизни. Говорят, что судьба - это дорога, длиною в жизнь. Блок символично разделяет жизнь на две дороги. Одна - это рутинная работа, которая дает пропитание. А другая - это праздное безделье в «соловьином саду» , где царит любовь. Поэта терзают сомнения: что выбрать?
Сюжет . Перед нами трудная жизнь простого рабочего. Каждый день он со своим ослом вынужден выполнять тяжелую однообразную работу «донесем до железной дороги, Сложим в кучу, - и к морю опять...» А недалеко от дороги раскинулся сад. Он манит своей прохладой и тенью и еще «кто-то тихо смеется» . Может, стоит войти в этот сад? Ведь там возможна «жизнь другая - моя, не моя...» И он решается войти в сад, позабыв «о пути каменистом, о товарище бедном своем» . Но жизнь, лишенная привычных волнений и тревог, перестает радовать. И вот уже «заглушить рокотание моря соловьиная песнь не вольна» . Он спешит в свою реальную, земную жизнь, «где остался мой дом и осел» . Но остался только ржавый лом.
Художественные средства
- стихотворный размер
, трехстопный анапест (третий слог ударный), схема:
Я/ ло-/ма?-/ю/ сло-/и?-/сты-/е/ ска?-/лы
В час/ от-/ли?-/ва/ на/ и?-/лис-/том/ дне?,
И /тас-/ка?-/ет о-/се?л/ мой/ у-/ста?-/лый
Их кус-/ки?/ на/ мох-/на?-/той/ спи-не?._ _ _?/_ _ _?/_ _ _?/_
_ _ _?/_ _ _?/_ _ _?/
_ _ _?/ _ _ _?/_ _ _?/_
_ _ _?/_ _ _?/_ _ _?/ - рифма
перекрестная (АбАб), чередуются женская (ударение на предпоследнем слоге) скалы-усталый и мужская (ударение падает на последний слог) дне-спине рифмы. По точности созвучия рифма считается богатой (совпадение ударного гласного и опорного согласного звуков).
Я ломаю слоистые скалы (А)
В час отлива на илистом дне, (б)
И таскает осел мой усталый (А)
Их куски на мохнатой спине. (б) - тропы
и стилистические фигуры:
- в поэме присутствует скрытая антитеза , автор противопоставляет морю сад. Море - это рокот волн, приливы, движение и жизнь, а сад - это синяя мгла, сумрак, забытье.
- олицетворение шепчут ручьи и листы, день догорает, сумрак ночи ползет .
- метонимия белое платье мелькает .
- сравнение их шипы, точно руки из сада .
- градация и знакомый, пустой, каменистый, но сегодня - таинственный путь; брошенный лом, тяжкий, ржавый; путь знакомый и прежде недлинный в это утро кремнист и тяжел .
- большое количество эпитетов осел мой усталый, лишних роз, напев беспокойный, хижине тесной, бедняк обездоленный, напев неизвестный, осел утомленный, за ночною за знойною мглой, сладкой песнью, незнакомого счастья, мгле благовонной и знойной .
- ассонанс (повторение гласных) И осел начинает кричать. И кричит, и трубит он, - отрадно. Звуки И О передают нам крики осла .
Лирический герой поэмы. Сам лирический герой называет себя «бедняком обездоленным» . Вся его жизнь - это тяжелая работа, а все что у него есть - это осел, кирка и хижина. «Соловьиный сад» дает ему возможность прожить другую жизнь, где «не доносятся жизни проклятья» . Каждый день он проделывает один и тот же путь, но желание войти в сад становится все сильнее. А что же там за оградой: «наказанье ли ждет, иль награда» ? Оказавшись за оградой, герой теряет связь с реальным миром «я проснулся на мглистом рассвете неизвестно которого дня» . Жизнь без постоянного движения теряет свой привычный смысл. Блок использует в своей поэме образ моря. Оно является символом жизни. Когда герой попадает в сад, то перестает слышать «рокот моря» , но когда появляется желание вернуться в реальную жизнь, он снова слышит «рокот волн» . Через символические образы автор пытался донести идею торжества реального над иллюзорным. Только настоящая жизнь может быть полноценной.
Литературное направление . В зрелой поэзии Александра Блока наблюдается освобождение от отвлечённых мистико-романтических символов. Его произведения обретают жизненность, конкретность. Происходит переход от символизма к реализму. Первые пробы смены направления отражены в поэме «Соловьиный сад». Но даже в описаниях реальной жизни пока еще много символичных образов.
- «Незнакомка», анализ стихотворения
