Бывшая невестка татьяны васильевой дала откровенное интервью андрею малахову. Говорят, что тяжело сдавать под камерами

Никогда не стала бы давать это интервью, если бы за последний год мое имя столько раз не склоняли в прессе бывший муж и его мама - Татьяна Васильева .

Народная артистка России публично заявила: якобы я растратила чуть ли не полмиллиона евро, принадлежащих ее семье, и увезла внуков в Германию, а она со своей стороны - отдала им квартиру... На такое трудно промолчать в ответ, и теперь я просто вынуждена защитить себя! И так терпела слишком долго... Удивляться уже перестала: начался мой брак «с Васильевыми» с обмана - он же и разрушил нашу семью. Наконец я готова разорвать искусно сотканную ими паутину недоговоренностей, умалчиваний и неправды...

- А как все начиналось? В газетах писали, что Филипп очень красиво за вами ухаживал...

Меня довольно долго вводили в заблуждение, откуда берутся средства на эти ухаживания. Но действительно, начнем с самого начала... Познакомились мы с Филиппом в антрепризе «Белла Чао», в которую меня в 2006 году пригласил мой мастер, профессор Щукинского училища Родион Юрьевич Овчинников. Я играла внучку героини Татьяны Васильевой, а Филипп - моего жениха. Мы много гастролировали и года два были с ним просто хорошими друзьями, а Татьяной Григорьевной я всегда искренне восхищалась как актрисой, старалась чему-то научиться у нее в профессии.

Знала, что в антрепризу Филиппа пристроила мама - и это оказалось его единственным местом работы, как выяснилось впоследствии. Мне же Филипп поначалу выдал легенду: «Я театр, конечно, очень люблю, но еще зарабатываю бизнесом!» Якобы он вложился в какое-то дело и получает от этого проценты, то есть представлял себя человеком самостоятельным, абсолютно независимым от мамы.

И действительно вел себя как мужчина, о котором можно только мечтать: яркая внешность, выразительные глаза, красивый голос, хорошие манеры. Я каждый вечер замечала его в зале Театра имени Станиславского, где тогда работала. Васильев дарил невероятные букеты, интересовался, чем мне помочь. И однажды помощь действительно понадобилась: под новый, 2007 год у меня эвакуировали машину и я вспомнила про него - позвонила. Филипп тут же примчался, проявил себя как мужчина, на которого можно положиться. Я вдруг поняла, что он всегда рядом и уже больше, чем просто друг. С этого момента у нас и закрутился роман...

Прямо скажу, я была ослеплена таким красивым началом отношений - влюбилась! Через месяц, в феврале, я предложила съездить отдохнуть в Италию, где Васильев раньше не бывал. Мою инициативу он поддержал, хотя не отличается особенной любознательностью. Но в той поездке я этого не заметила - был живым, веселым, трогательным, и я чувствовала себя с ним счастливой. В Риме, выбрав романтический момент, посреди людной Испанской лестницы Филипп сделал мне предложение...

В нашем фильме участвует практически вся семья Татьяны Васильевой: сын, дочь, их дети - внуки Васильевой, две невестки и даже бывшие мужья Анатолий Васильев и Георгий Мартиросян. Каждому есть что рассказать об этой уникальной женщине.

Она сыграла больше ста ролей в кино, но чаще всего Татьяну Васильеву ассоциируют с психологом Сусанной из фильма «Самая обаятельная и привлекательная». Всем женщинам Советского Союза хотелось быть похожими на нее: стильная, модно одетая, да к тому же все знает про мужчин - как привлечь, чем накормить и, главное, как на себе женить! «Не родись красивой, а родись активной», - учила Сусанна недотепу Надю Клюеву. Кстати, именно эти слова стали жизненным девизом и для самой Васильевой.

Васильева поразительным образом отличается от многих наших знаменитостей тем, что совершенно не гонится за атрибутами своего звездного статуса. Она ездит на метро и троллейбусе, не имеет особняков за высокими заборами, живет в обычной квартире обычного московского района. Она остра на язык, иронична и не боится разрушать стереотипы. Когда звездные актрисы пропадают в парикмахерских, Васильева бреется налысо. Когда рано утром знаменитости нежатся в постели - Татьяна тягает штангу в спортзале. Мы сходили с актрисой в спортзал и сами убедились, как она поднимает тяжести! И это в 70 лет!

В отличии от многих Татьяна Васильева не боится выглядеть на экране смешной, а в личной жизни одинокой. Она дважды была замужем и выбрала быть свободной от мужчин. «У нас в стране царит матриархат, - со своим неизменным юмором говорит актриса, - и я его стопроцентная жертва...» В нашем фильме о браке с Татьяной расскажут ее бывшие мужья - Анатолий Васильев и Георгий Мартиросян.

Татьяна Васильева всегда была очень востребована в кино. Особенно в 80-х годах. «Сказки старого волшебника», «Моя морячка», «Самая обаятельная и привлекательная»… В каждом фильме она была разной и поэтому особенно интересной зрителям. Она всегда удивляла! Так, в фильме «Увидеть Париж и умереть» Татьяна сыграла мать, одержимую идеей обеспечить большое будущее сыну - молодому пианисту - и получила за эту роль немало призов. А одной из самых неожиданных ролей актрисы за последнее время стала роль железного продюсера из шоу-бизнеса в фильме «Попса». Певец Дмитрий Маликов и актриса Елена Великанова расскажут о своей работе с Татьяной Васильевой в этих фильмах.

Татьяна Васильева знает толк в хорошей одежде. Хотя многие и критикуют ее. Но, возможно, этот эпатаж - часть ее имиджа, причем, сознательно придуманного. Мы попросили актрису показать нам свой личный гардероб. Чем она руководствуется, покупая новые вещи? Играют ли роль цена, марка? Васильева так же покажет нам свою коллекцию париков - их у нее больше ста! И каждый ассоциируется с какой-то ролью.

Сегодня главное для Васильевой - ее семья. Дети и внуки. Как бы она ни уставала - она всегда находит время для них. И поддерживает во всем! Когда дочка Лиза родила ребенка после неудачного романа - актриса ни словом ее не упрекнула, внука Адама обожает. Она очень хочет, чтобы дети не повторяли ее ошибок и были счастливы в семейной жизни. Но - увы. Сын актрисы Филипп недавно тоже развелся. И развелся со скандалом! По словам актрисы, бывшая невестка - Анастасия Бегунова - не дает Васильевой видеться с детьми (сейчас внуки Иван и Глеб с мамой проживают в Германии).

В нашем фильме Татьяна Васильева впервые и подробно прокомментирует этот скандал! Мы выслушаем и другую сторону. Нам удалось встретиться с ее бывшей невесткой - Анастасией Бегуновой и записать с ней эксклюзивное интервью. В нашем фильме Бегунова откровенно расскажет, что боялась потерять детей - поэтому так и повела себя вначале. Но сегодня Анастасия, по ее словам, готова помириться с Татьяной Васильевой - и препятствовать видеться ей с внуками не собирается. И это, как говорится, отличные новости для всей семьи! Тем более, что совсем недавно у Филиппа, сына Татьяны Васильевой, появилась дочка, которую назвали Мирой - он женился второй ра, и мы расскажем об этом впервые! И только нашей съемочной группе актриса показала свою обожаемую внучку.

Татьяна Васильева гордится своими детьми и внуками, а они гордятся своей удивительной мамой и бабушкой - совершенно неотразимой в свои 70! Жизнь научила Татьяну Васильеву быть сильной. А она сама себя научила быть счастливой, без посторонней помощи и вопреки всем жизненным обстоятельствам. И дай Бог, чтобы за столом в ее доме всегда собирались все дети, все внуки и все были абсолютно счастливы вместе! И тогда Татьяне Васильевой, как поется в одной песне, больше не о чем молить…

Исполнится 70 лет. Неприятным подарком к юбилею актрисы стало появление ее бывшей невестки Анастасии Бегуновой в ток-шоу «Пусть говорят » на Первом канале. Экс-супруга Филиппа Васильева заявила, что она больше не может молчать, и обвинила Татьяну Григорьевну в том, что она сделала всё, чтобы лишить своих внуков Ваню и Гришу полагающихся им квадратных метров.

Анастасия Бегунова озвучила также и компромат на бывшего супруга, предоставив аудиозаписи, на которых Филипп Васильев в состоянии алкогольного опьянения признается, что хотел убить жену и тещу, а также то, что ему нужна помощь, так как он страдает алкоголизмом. Помимо этого Анастасия уверена в том, что именно Татьяна Григорьевна виновна в том, что ее брак с Филиппом распался, назвав сына Васильевой абсолютно бесхребетным: «Разводилась я не с мужем, а со свекровью».

В программе Андрея Малахова Бегунова пожаловалось на то, что ей и двум ее сыновьям поступило предложение от знаменитой бабушки отказаться от московской недвижимости взамен на ежемесячные выплаты в размере 2000 евро. Бывшая невестка Татьяны Васильевой утверждает, что деньги (речь идет о сумме в 350 тысяч евро), который давала когда-то ей и Филиппу актриса и которые она якобы украла, ее экс-муж транжирил направо-налево, а остаток Анастасия сняла, так как ей нужно было на что-то жить. Сейчас она с детьми живет в Германии и ютится в скромной квартирке.

Бегунова, как, впрочем, и Филипп Васильев, вышла замуж второй раз и родила своему новому супругу ребенка. Однако она всегда будет рада, если Татьяна Васильева и ее сын проявят желание встретиться с Ваней и Гришей. Но, со слов Анастасии, с тех пор как она отказалась от ежемесячных выплат, бабушка внукам больше не звонила. В конце программы Андрей Малахов пояснил, что Татьяну Васильеву приглашали принять участие в шоу, однако актриса отказалась.

Бывшая невестка Татьяны Васильевой Анастасия Бегунова и внуки знаменитой актрисы Ваня и Гриша

Напомним, Филипп Васильев, бывший муж Анастасии Бегуновой, в октябре 2016 года женился во второй раз . С актрисой Марией Болконкиной , которая находилась уже на девятом месяце беременности, он расписался в Таганском ЗАГСе. До этого он рассказывал в одном из интервью, что первая жена разбила ему сердце. «Я влюбился в Бегунову с первого взгляда, но она всегда была высокомерна и холодна. Однако ухаживания мои принимала. Через какое-то время Настя забеременела. Вы не представляете, как я был счастлив! Тут же сделал ей предложение. У нас родился Ваня, а через два года - Гриша. Мне казалось, что у нас все хорошо, хотя на протяжении этих лет до меня то и дело доходили слухи, что жена мне изменяет, - рассказывал сын Татьяны Васильевой в интервью EG.RU - Но я настолько сильно ее любил, что никому не верил. Даже родной маме. Зря! Теперь вот расхлебываю: мало того что Настя ушла из семьи, так еще и украла у нас деньги - около 350 тысяч евро!»

Бывшая невестка Татьяны Васильевой дала откровенное интервью Андрею Малахову

К. Ларина ― 14 часов 9 минут. Начинаем нашу передачу. У микрофона Ксения Ларина. А в гостях у меня замечательная артистка и прекрасная женщина Татьяна Васильева. Танечка, здрасте.

Т. Васильева ― Здравствуйте.

К. Ларина ― С Таней мы сто пятьдесят восемь лет уже, по-моему, знакомы. Радиостанции «Эхо Москвы» еще не было, а мы уже были знакомы. Поэтому всегда рада, когда Таня приходит. Хотя мы последние годы редко встречаемся, вот как-то не совпадали. Вот я рада, что мы наконец увиделись.

Дорогие друзья, у вас тоже есть возможность пообщаться с Татьяной Васильевой. У вас есть SMS +7 985 970 45-45 - для ваших вопросов. И потом во второй части, по традиции, дадим вам задание.

Ну а пока начнем наш разговор. Я хотела дать какой-нибудь Танин голос, чтобы она что-нибудь спела, потому что я нашла какое-то невероятное количество песен в исполнении Васильевой.

Т. Васильева ― Да, я теперь певица.

К. Ларина ― Но мне так стало обидно, что это все со спектаклей записи, поэтому не очень хорошее качество. И поэтому мой первый вопрос певице Татьяне Васильевой: а будет когда-нибудь издан альбом, чтобы хорошая студийная запись была, чтобы можно было по радио прокрутить?

Т. Васильева ― Нет, ну я настолько не обнаглею, надеюсь. Нет, нет. И потом, это действительно для спектаклей песни. Я стараюсь петь сама. Ну, иногда бывает под фонограмму, под которую я не попадаю. Это ужасное испытание. Но я выбираю всегда сама песни. Это то, что мне очень нравится: Окуджава и всякие песни Челентано, которые переведены, так как нам надо… Ну, много всего уже набралось, действительно.

К. Ларина ― «Белая птица» какая-то невероятная.

Т. Васильева ― «Белая птица», да, изумительная. Про любовь все.

К. Ларина ― Вот смотрите. Я понимаю, что вы там уже долгие годы. Даже не знаю, сколько лет-то вы уже работаете в свободном плавании, когда ушли из стационарного театра и стали свободной артисткой. Сколько лет уже ваша жизнь продолжается вольная и цыганская?

Т.Васильева: Зарабатывает тот, кто может зарабатывать. Ну, сейчас уже стерлись понятия, что мужчина - кормилец

Т. Васильева ― Ой, не могу даже сосчитать. Очень давно. Когда меня в последний раз выгнали из театра… Сейчас скажу. Из Театра Маяковского. Ну, я думаю, что…

К. Ларина ― Девяносто-какой-то год.

Т. Васильева ― Да, девяносто-какой-то год - 93-й, 91-й… Вот такой какой-то. Да, меня уволили по статье 33-й. И с тех пор…

К. Ларина ― За что?

Т. Васильева ― Ну, за то, что я… из-за меня как бы отменили спектакль. Ну, это было не по моей вине. По моей вине никогда ничего (это я заявляю сейчас) не отменялось. У меня нет ни одного использованного бюллетеня в моей жизни. И надеюсь, не будет.

К. Ларина ― Тьфу-тьфу-тьфу!

Т. Васильева ― Да, с Божьей помощью.

К. Ларина ― Вот эта вольная жизнь, которая длится уже сколько лет, больше двадцати, она как-то вас изменила как актрису и как личность? И чем она вас обогатила? Ну, понятно, что вы зарабатываете деньги для всех, я понимаю, пашете просто на всю свою семью, которая все больше и больше.

Т. Васильева ― Да, все больше и больше. У меня не одна, у меня три семьи. И я кормилец, да, пока что. Дети мои в пути, они приближаются. Но, конечно, они пока не могут достичь моего Олимпа (не в этом смысле). Но все будет, все будет нормально. И потом, я считаю, что если ты можешь зарабатывать… Зарабатывает тот, кто может зарабатывать. Ну, сейчас уже стерлись понятия, что мужчина - кормилец. Это же не так.

К. Ларина ― Ну, конечно.

Т. Васильева ― И сейчас я кормилец. Потом, может быть, кто-то из моих будет кормилец.

К. Ларина ― Из детей.

Т. Васильева ― Да, из детей или из внуков. Я не знаю, как сложится. Но меня это совершенно не напрягает и перестало волновать, поскольку, ну, другая жизнь, другая. Если раньше я понимала, что я закончила институт и я поеду по распределению куда-то, и у меня будет работа, и я буду получать зарплату, то сейчас ничего вообще подобного же нет. Поэтому очень трудно. Я очень переживаю вообще за всех молодых. Я не знаю, как они справляются.

К. Ларина ― Ну, Таня, всё-таки если говорить о вашей профессии, то сегодня для молодых артистов всё равно есть возможность выбора. Когда вы пришли молодой артисткой в театр… А уж в 90-е годы вообще даже вспоминать, что это было. Вообще ничего не было - никаких ни сериалов не было, ни антреприз никаких не было, не было никакого выбора вообще. Вот стационарный театр и то, что тебе в рот положит этот главный режиссёр, или мимо тебя пройдет. Это абсолютно рабская жизнь. А сегодня всё-таки есть. Не знаю…

Т. Васильева ― Ну да. Это так и не так. Зато я выпускала премьеры настоящие. Вся Москва ждала эту премьеру.

К. Ларина ― Событие.

Т. Васильева ― Вся Москва знала, что готовится премьера, кто будет занят. Люди ходили в театры и ходят в театры всю свою жизнь на один и тот же спектакль, на одних и тех же актеров. Мы в совершенно чудовищных условиях сейчас оказались, с другой стороны, потому что я должна два спектакля выпустить в сезон. Это очень много.

К. Ларина ― Новых?

Т. Васильева ― Новых, да. Ну, я так для себя решила. Можно и не выпускать. Можно, конечно, плестись еще со старым багажом, но что-то должно отваливаться время от времени, ну, просто по ряду обстоятельств. И надо делать новые спектакли. Неизвестно, что этот новый спектакль принесет - принесет ли он то, что приносил тебе старый спектакль. Это риск каждый раз. Но за тебя никто не продумает. Ты решаешь все сам. Все, что ты будешь делать, - это твоя собственная проблема и забота.

Тогда за тебя все решали: вот премьера какая, вот тебе какую роль дали, вот ты начинаешь ее готовить, вот у тебя своя гримерная, вот потом гастроли будут на полтора месяца, сейчас театр выезжает. Сейчас же я не соображаю, где я нахожусь. Когда я просыпаюсь, я не понимаю - в поезде ли я, в самолете ли я или я дома. Потом - боже мой, с радостью понимаю, что я дома, я в своей кровати лежу.

К. Ларина ― А трудно было к этому привыкнуть?

Т. Васильева ― Ну, постепенно.

К. Ларина ― Это всё-таки другой ритм совсем.

Т. Васильева ― Абсолютно другой, абсолютно. Он, в общем-то, не женский и даже не человеческий, я думаю. Но зато, да, я могу заработать. Я могу… Ну, сколько у меня есть сил, столько я могу заработать. Я ни от чего не отказываюсь. У меня ритм жизни не изменился с годами, он только всё идет по нарастающей. И я очень боюсь сбавлять обороты, потому что тогда пойдет, так сказать, молва, что «она подустала, и она может отменить что-то». Вот это мне очень страшно. Поэтому я говорю, что по моей вине ничего не должно отменяться.

К. Ларина ― Железное здоровье нужно иметь и железные нервы.

Т. Васильева ― Нервы, здоровья, да. А нервы - это и есть здоровье. Конечно, все болезни у нас от них. Но здоровье… Я не лечусь, я в основном лечу всех. Сама я не лечусь. У меня один способ - «клин клином». Я не пропускаю тренировки. Я приезжаю куда-нибудь на Дальний Восток, я с самолета иду… Это, конечно, безумие, это ненормально. И все правы, кто говорят «ты идиотка». Я согласна с этим - я идиотка. Мне нужно идти и лечь в постель, понимаете, и смотреть в потолок, и ждать, когда же будет шесть часов, чтобы вскочить и побежать на спектакль или еще куда-то. Вот такая у меня какая-то система сложилась.

И потом, я думаю, что… Понимаете, все, что касается сериалов - я даже как-то из этой обоймы выскочила, потому что я не понимаю, что мне давать играть в сериале, кого мне играть. Проклятая всеми, так сказать, академическими мотивами антреприза - она мне дает все, она мне дает все. Я до сих пор играю девушек молодых, которые превращаются в бабушек, в совершенно уже развалин. И я сама выбираю то, что мне нравится. И если продюсер, так сказать, меня берет, то - все, проблема решена.

К. Ларина ― У нас такая индустрия, к сожалению, в отличие от западной, от американской или от европейской… Если говорить о кино и о сериалах, то тут вообще невозможно взрослым женщинам (и мужчинам, кстати) играть нечего, потому что у нас в основном главные-то герои все молодые и глянцевые девочки. История такая-сякая. Они все молодежные. Я не знаю, с чем это связано. Может, потому что считается, что…

Т. Васильева ― Или детективы, вот эти следователи, следователи говорящие, сидящие за столом следователи.

К. Ларина ― А для больших артистов ничего нет.

Т. Васильева ― Нет, ничего нет. Ну, такой период. Зато есть другое. Так же не бывает, чтобы сразу ничего не было.

К. Ларина ― Конечно. Но тут есть свои сложности, как я понимаю, вот в той индустрии, в которой вы работаете - в антрепризе. Здесь обязательно должен быть успех. Здесь рисковать не имеем права, что называется.

Т. Васильева ― Нет.

К. Ларина ― Если у нас нет успеха - значит, все, мы не можем себе позволить ползала, мы не можем себе позволить, чтобы люди уходили. Здесь, наверное, какая-то тоже чуйка у вас с опытом появилась, что нужно, а что не нужно. Как вы это мониторите? Какой сегодня запрос у публики, которая приходит в театр?

Т. Васильева ― Ну, чуйка, мне кажется, как-то у всех должна срабатывать, на что зритель наш сейчас пойдет. Я понимаю, что в театры академические зрители ходят просто по привычке сейчас. Это не потому, что я, так сказать, выступаю против. Я сама хожу в театры, я смотрю спектакли. Иногда я очень мучаюсь там. Вот последний спектакль, который я посмотрела в Вахтанговском, «Царь Эдип» - мне это очень понравилось, очень. И я позавидовала, потому что я понимаю, что… Понимаете, главное действующее лицо этого спектакля… Вы смотрели, нет?

К. Ларина ― Нет. Но я знаю, что это.

Т. Васильева ― Вот там такая труба, которая всех поглощает, под себя подминает, истребляет.

К. Ларина ― Да-да-да.

Т. Васильева ― И это рок, это судьба и так далее. И я думаю: да, вот такую трубу бы нам хорошо бы! Но кто же нам ее сделает? И как же мы ее повезем? Поэтому, конечно, нас можно обвинить в том, что мы играем в тряпках, в каких-то… Три стула, один стул и телефон. Ну, эти времена уже прошли, конечно. Но, с другой стороны, Станиславский же говорил: «Дайте коврик - и мы все сыграем». Поэтому это меня так тоже особенно не напрягает.

К. Ларина ― А литература? Как вы выбираете? Уже есть авторы, которые пишут для вас?

Т. Васильева ― Да, да. Вот сейчас автор написал очень смешную пьесу. На мой взгляд, это безумно смешно. Меня вообще очень трудно рассмешить, хотя и я комическая артистка. Но я анекдотов не понимаю, редко меня можно насмешить. А тут я просто падала и смеялась. Я поняла, что если я смеюсь - значит, это действительно смешно. Вот у нас через месяц премьера, конечно. Это опять нервотрепка и так далее. Времени не хватает и все такое. Я понимаю, что смех не отменялся, что, конечно, должна быть какая-то любовная линия, мелодраматическая такая немножечко, ну, трагикомедия. Скорее всего, да, вот этот жанр, который самый востребованный, да, трагикомедия.

К. Ларина ― То есть не просто поржать, а чтобы были какие-то переживания, да?

Т. Васильева ― Ну да. Даже в комедии положений… Я очень не люблю вот этот жанр, но даже там, если ты нащупаешь вот эту любовную какую-то линию, какую-то историю взаимоотношений, то уже это будет интересно. Я говорю про те спектакли, которые я видела. Я всегда хожу только на то, про что говорят «это нельзя не смотреть». Если я иду случайно, попадаю, меня никто не предупредил, что это необязательно смотреть, то это, конечно, страшная пытка. И я смотрю на людей. Я смотрю - они бы нам такое простили? Никогда. Никогда! Они бы ушли. Они бы стали хлопать стульями. Они бы потребовали деньги обратно - в полном смысле этого слова. Потребовали бы. И были бы правы.

Мы не можем ни на секунду позволить себе, чтобы внимание их чуть-чуть расслабились, или они откинулись на спинку, или они зашуршали бумажкой, шоколадкой, или они бы захотели в туалет. Все, это для нас катастрофа, это крах. Поэтому каждую секунду должно что-то происходить. Не имеем права потерять на полсекунды зрителя. Потом их возвращать надо полчаса.

К. Ларина ― А кто разбор полетов проводит после спектакля обычно? Вы?

Т. Васильева ― Нет-нет, я себе такого не позволяю. Что вы? Боже упаси!

К. Ларина ― Режиссер?

Т. Васильева ― Режиссер, конечно.

К. Ларина ― Но режиссер же не всегда ездит.

Т. Васильева ― Не всегда, не всегда. Нет, мы, конечно, потом обмениваемся: «Ну, как? Ну, что?» Я очень боюсь делать замечания своим партнерам. Я никогда этого не делаю. Хотя бывает, что я бываю на грани каких-то истерических переживаний после спектакля, когда я понимаю, что он не достиг того, чего мог бы. И есть у нас спектакль, например, называется «Он в Аргентине», Петрушевской пьеса. Я очень люблю Петрушевскую.

Т.Васильева: В академические театры зрители сейчас ходят просто по привычке

К. Ларина ― Замечательный, кстати!

Т. Васильева ― Да, я обожаю. Очень хороший спектакль.

К. Ларина ― Я видела этот спектакль во МХАТе по этой пьесе.

Т. Васильева ― Да. Ну, у нас тоже спектакль, мы играем.

К. Ларина ― А кто у вас?

Т. Васильева ― Леся Железняк.

К. Ларина ― Прекрасная актриса.

Т. Васильева ― Да, я ее очень люблю. И мы сыграли с ней так хорошо! Но это на двоих спектакль. Это большой риск для антрепризы, когда два действующих лица - две женщины или двое мужчин. Ну, хотя бы мужчина и женщина. А нас двое женщин. Мы собираем. И это пользуется, конечно, успехом. Ну, сам материал великолепный. Великолепный! Очень тяжелый! Я, конечно, устаю страшно. И партнерша моя устает. Там нельзя свалить ни на кого, на партнера - ну, как-то чуть-чуть передохнешь, пока она там отговорит свое. Нет, там все время идет вот это взаимодействие. И как прийти от полного неприятия к полному соединению и невозможности жить друг без друга.

К. Ларина ― Так, вот всё-таки география огромная, да? И плотность перемещения по карте Родины, и не только - она тоже какая-то невероятная. Вот мне бы хотелось, если это возможно, конечно… Вот по вашим ощущениям, что за люди живут в нашей стране? Как вы их воспринимаете? Это же не то, что мы в телевизоре видим совсем, правда?

Т. Васильева ― Нет ничего общего. Это прежде всего люди… Мы живем здесь в сказке, в Москве. Вот мы все ругаемся безумно: «Эта Москва! Вот все так дорого! И ходить негде! И дышать нечем! И есть нечего!» Ничего подобного. Здесь есть всё на самом деле. Там, куда мы забираемся, ну, в крупных городах Сибири… Я в Сибирь очень люблю ездить. Вот чем дальше ты забираешься и севернее, тем люди… в них столько тепла, столько доброты! Они так тебя ждут! Они так благодарны за то, что мы туда просто приехали! Ну, казалось бы - ну, приехали. Ну, походите туда-сюда - и все, успех обеспечен. Но мы же так не работаем, естественно. И просто они встают по команде, огромные залы двухтысячные встают как один. И когда ты смотришь на этих людей, думаешь: «Господи…» Да еще цветы несут. И я понимаю, что они тратят деньги приличные на эти билеты (у нас же дорогие билеты). И цветы еще несут. Мы уходим просто в клумбарии каком-то.

Не знаю, и за границей мы были на спектаклях - ничего подобного. Чем люди лучше живут, тем они скупее, тем они требовательнее. Непонятно, чего они хотят. Например, Москва такая. Мы в Москве очень редко играем премьеры, потому что ты обречен на провал с премьерой.

К. Ларина ― Да вы что? Да?

Т. Васильева ― Ну, на моей памяти - да. Здесь можно сыграть спектакль раз на двадцатый, на тридцатый, новый спектакль. А так лучше прятать его куда-то, вот поехать в Сибирь и там его накатать или на Север куда-нибудь.

К. Ларина ― А чем вы это объясняете?

Т. Васильева ― Ну, потому что…

К. Ларина ― Что за общество здесь такое?

Т. Васильева ― Общество, да… Общество уникальное, конечно. Само не знает, чего оно хочет. Очень чванливое. Может, Москва всегда такая была, я не знаю, потому что Питер совершенно другой. В Питер можно везти премьеру. Они намного добрее. Они сразу расставляют все акценты. И мы знаем, где и когда будет реакция, что правильно мы сделали и что неправильно. Это лакмус - Питер. Питер, Екатеринбург, Нижний Новгород, Новосибирск, еще ряд городов…

К. Ларина ― Екатеринбург.

Т. Васильева ― Екатеринбург, да-да-да. Вот туда можно ехать, ничего не опасаясь.

К. Ларина ― А есть такое понятие для вас, вы понимаете, что это, видели такое - депрессивный город?

Т. Васильева ― Ну, конечно, конечно, да, есть такие города. Я просто не хочу обижать никого.

К. Ларина ― А мы не будем называть. А в чем это выражается?

Т. Васильева ― Выражается именно в этом слове - именно в депрессии. Я же не могу поверить в то, что люди пришли, их туда волоком притащили, в театр. Ведь нет же. Они пришли, они же хотели что-то получить от нас. Но такое полное ощущение, что мы так ничего им и не дали. Вот какие они пришли - такие и уходят. Очень трудно пробиваться, очень трудно. Вот мы сейчас были в Челябинске, еще один город. В Челябинске просто мы не успели еще выйти… Это, конечно, тоже не очень правильно, наверное, вот такая безумная любовь и желание…

К. Ларина ― Ожидание.

Т. Васильева ― Ожидание, да, и желание увидеть. Достаточно самой малости для того, чтобы люди были настолько счастливы. А рядом город, 200 километров - полное какое-то… Я даже не понимаю. Я говорю: «Ребята, там есть зрители или нет?» Обычно шум идет какой-то из-за занавески. А там ничего! Люди сидят и молчат.

К. Ларина ― Молчат.

Т. Васильева ― Потихонечку сидят. Ну, я не знаю, от чего это зависит. Может быть, от климата.

К. Ларина ― А театры там есть?

Т. Васильева ― И театры есть, да. Я всегда приезжаю и спрашиваю: «В ваш театр ходят?» - «Да, всегда полные залы, - они говорят, - всегда». Ну и потом, конечно, у нас очень много разъезжающих. Когда мы приезжаем, там афиша на афише висит, там не успевают вешать афиши новые. И все антрепризы - мечутся, мечутся, мечутся…

К. Ларина ― А конкуренция есть?

Т. Васильева ― Ну, есть, конечно, конечно. Я лично ее не ощущаю. Вот говорят, что нехорошо, чтобы тебя было много, что вот много названий у тебя, «это нехорошо, надо сокращаться». Но если он продается, если я вижу перед собой полный зал, то зачем мне сокращаться? Я не понимаю. Я не хочу сокращаться. Я хочу…

К. Ларина ― Размножаться.

Т. Васильева ― Да.

К. Ларина ― Ну, тут еще, конечно, традиционный… Я опять возвращаюсь к Москве. Меня, конечно, это удивило. Может быть, дело в таком традиционном, несколько высокомерном отношении к этому виду театра, к этому способу театра, как антреприза? Как бы изначально оно сложилось у такой публики, которая фанат театральных событий в стационарных театрах, и считает, что это такой второй сорт. Нет такого? Это сохранилось?

Т. Васильева ― Нет, просто… Я так думаю, что в стационарный театр ходят не только на актеров, а ходят еще на спектакль, на режиссера. Наших режиссеров, как правило, не знают, хотя есть очень неплохие режиссёры, я их знаю, с которыми я работаю. Там ты понимаешь, что это Туминас или… Еще один. Как его фамилия? Все забываю. Очень сложная. В Маяковке который…

К. Ларина ― Карбаускис.

Т. Васильева ― Карбаускис. Знают режиссеров. Идут на постановку, не на артистов. У нас идут в основном на актеров.

К. Ларина ― На актеров.

Т. Васильева ― Да. И они не знают, на что они идут. Поэтому нам еще и по этому вопросу надо задумываться серьёзно, понимаете, чтобы не разочаровать очередным своим опусом.

К. Ларина ― Ну а как ваше отношение к артистам, которые остались работать в стационарных театрах и не достигли ничего?

Т. Васильева ― Сочувствие.

К. Ларина ― Вот скажите, вам жалко их?

Т. Васильева ― Мне очень жалко! Мне жалко просто до какого-то личного такого переживания. Среди них есть мои подруги, с которыми мы начинали вместе. И начинали, так примерно ноздря в ноздрю шли. И сейчас они доживают свой век там, просто доживают. Я только молю Бога, чтобы они дожили там, в общем-то, так сказать, до последнего пути.

К. Ларина ― Это страшная же, какая-то несложившаяся жизнь! Такое угасание, человеческое прежде всего.

Т. Васильева ― Да, да, да. И люди с этим смирились, и им так страшно. И я слышу всегда одну и ту же фразу: «Я не могу без сцены. Я умру без театра». А что ты получаешь в театре? Что ты ему можешь дать уже, с другой стороны, тоже? Потому что люди растренированые, они толстые, они плохо двигаются, они плохо разговаривают. Если уж так ты себя настраиваешь, то, так сказать, ты еще можешь на что-то в театре - значит, как-то блюди себя, приведи себя в какую-то форму.

К. Ларина ― Татьяна Васильева дает советы своим молодым коллегам. А мы слушаем новости.

К. Ларина ― Возвращаемся в программу. Напомню, что сегодня наша гостья - актриса Татьяна Васильева. Я напомню ещё раз номер SMS для наших слушателей +7 985 970-45-45.

И по традиции, хочу предложить вам увлекательное задание на вторую часть нашей программы. Когда у нас в гостях большие артисты, мы предлагаем нашим слушателям предложить роли актерам. И вот, товарищи, сегодня, напомню, Татьяна Васильева - вот та самая, которую вы прекрасно знаете и видите. Вот та Таня, которая сегодня спросила бы вас: «А что бы вы мне предложили сыграть?» Друзья мои, пожалуйста, присылайте ваши предложения. Тем более чтобы мы только что сказали, что играть нечего, что ролей практически нет, в кино и сериалах уж точно. Давайте предложите роли для Татьяны Васильевой, милости просим. Никак вас не ограничиваем. Это могут быть исторические личности, это может быть любая героиня каких-то высоких драм или комедий из мирового репертуара, из советского, из сегодняшнего - ради бога.

Там уже есть первая роль, которую, не зная об этом задании, прислал наш слушатель. Это «Визит старой дамы». Я тоже подумала, что это надо… Никогда и нигде не пробовали это сыграть?

Т. Васильева ― Не пробовала. Мне предлагали несколько раз, но что-то как-то мне не хочется.

К. Ларина ― Не понравилась пьеса, да?

Т.Васильева: Не имеем права потерять на полсекунды зрителя. Потом их возвращать надо полчаса

Т. Васильева ― Не понравилась. Что-то такое там есть не мое. Не прорвусь я сквозь это все.

К. Ларина ― Ну, посмотрим, что предложит наша аудитория, насколько они вас чувствуют как актрису сегодня.

А среди вопросов, например, есть такой вопрос: «Научите, как выбирать хороший спектакль. Билеты очень дорогие. На критиков надежды никакой. Иногда приходишь и хочется бежать. Что делать? Как выбрать спектакль?» - спрашивает Ирина.

Т. Васильева ― Ой, Ирина, если бы знать, если бы знать… Ну, вам сказать? Видите ли, поскольку… Это речь идет сейчас про антрепризу? Ну, я работаю у Райхельгауза, это театр настоящий, все. Идите, значит, на актеров. Рискуйте хотя бы в одном. Вы, по крайней мере, увидите актера, которого вы знаете и, наверное, любите. Я не могу сказать. Очень много, конечно, сомнительных пьес, особенно современных. И очень трудно найти хорошую современную пьесу. Поэтому мы очень часто переписываем пьесы современные на наш лад с нашими именами и так далее. Большая проблема - здесь огромная-огромная пропасть возникла. Нет хороших пьес современных. Нет. И если они есть, то до половины, а со второй половины ее нет. И обязательно она без финала. И мы сидим и полмесяца придумываем финал еще сами. Так что мы сами еще и пишем эти пьесы. Так что идите на актеров пока что.

К. Ларина ― Еще один вопрос… А, кстати, хороший вопрос, я его хотела задавать вам сама. Есть известная поговорка, что актер говорит: «Своего короля Лира я могу сыграть где угодно, в любой роли». Вот расскажите, пожалуйста, о вашем репертуаре, о своих ролях.

Т. Васильева ― Замечательно. Это мое мнение тоже. Совсем необязательно играть Дездемону или Джульетту, или шекспировских каких-то женщин. Совсем необязательно. Это все можно сыграть в любой пьесе, в любой, в любом материале. И собственно лично что я и делаю. Даже в чистом виде какая-то классическая история мне была бы очень скучна, потому что там мало что можно внести. Ну, режиссерски, наверное, можно, но актерски очень как-то это все сковывает, классика. Ну, кроме Чехова.

К. Ларина ― Из тех работ, которые вы сейчас играете, вот та, которая вам наиболее дорога, которую вы сами придумали от начала до конца и вложили в нее все?

Т. Васильева ― Вот я говорю, предположим, про «Он в Аргентине». Я люблю очень этот спектакль с Лесей Железняк по Петрушевской. Я любила «Вишневый сад». Сейчас нет у меня этого спектакля, но мне уже потихонечку начинают предлагать.

К. Ларина ― Опять?

Т. Васильева ― Да, сделать этот спектакль. И я, естественно, соглашусь, «Вишневый сад». Ну и последний, как всегда, тебе самый близкий спектакль и роль та, что ты сейчас репетируешь. То, что я сейчас репетирую. Даже не могу сказать, как это будет называться. Ну, пока такое условное название - «День сюрпризов». 17-го числа мы будем играть, 17 августа. Это такая очень смешная и лирическая история. И у меня очень хорошие партнеры.

К. Ларина ― Вот про партнеров тоже… Я знаю, что много работали с Валерой Гаркалиным. Сейчас продолжаете это сотрудничество?

Т. Васильева ― Нет, сейчас пока нет.

К. Ларина ― Нет?

Т. Васильева ― Нет.

К. Ларина ― Абсолютно был такой удивительный дуэт.

Т. Васильева ― Да, долго, долго… Мы 20 лет с Валерой работали просто каждый день.

К. Ларина ― А сейчас, я смотрю, Стас Садальский с вами часто, да?

Т. Васильева ― Да, у нас с ним…

К. Ларина ― Он же очень неудобный такой артист, такой стихийный.

Т. Васильева ― Да. Зато он обладает неким… Как я ему говорю: «Ты - шаман». Какой-то есть в нем магнетизм, который не может людей оставлять к нему безразличным. Он сразу берёт зал. Он, бывает, говорит все, что хочет, то, чего в пьесе даже нет. Но с ним нужно быть очень внимательным. Нужно понимать, что этот человек тебе говорит, и, так сказать, вступать в диалог, слыша его обязательно. И его очень любит публика, очень. И я его очень люблю как партнера. Он непредсказуемый, он скандалист. Зато все цеха работают просто настолько слажено, как на параде. У нас все всегда работает, и свет, потому что перед этим обязательно есть страшный скандал и истерика. Даже если все работает, но будет работать ещё лучше. Это великолепное качество у него. Ему небезразлично, как дверь стоит, почему там щелочка, почему оттуда свет торчит. Его все беспокоит. И он, конечно, грандиозный партнер. И он очень хороший драматический актер. Про это мало кто знает. Может быть, только я. Очень хороший.

И это актер, чьи глаза я стремлюсь привлечь к себе, потому что большинства партнеров я пугаюсь. Наоборот, бывает так, знаете, что играешь сама с собой. Рядом стоит человек, но и ты ему не нужен, и он тебе не нужен. И это большое наказание. А Стас - нет. Да, мы сейчас с ним играем несколько спектаклей. И один спектакль у нас давно идет, называется «Голая правда». Мы играем про себя, каждый свою историю. И потом соединяемся в два маленьких спектакля. Это очень интересная история. Я не думаю, что есть еще такой опыт у кого-то. Это не выдумка, это все про нас, из нашей жизни. И все это сделано нами. Пьесы такой нет вообще, нет такой пьесы «Голая правда».

К. Ларина ― То есть вы сами все придумали, да?

Т. Васильева ― Да.

К. Ларина ― Такая импровизация, да?

К. Ларина ― Абсолютная импровизация, абсолютная, да. Ну, мы там и поем, и про себя рассказываем: он - про свою жизнь, я - про свою. Это всем интересно, ну, поскольку мы очень откровенные люди. То есть там у нас нет предела нашим откровениям. И я понимаю, что, во-первых, люди уже многое очень знают. Ну, что я буду сейчас рассказывать историю не своей жизни? Конечно, им нужны подтверждения с нашей стороны. И мы им это даем. И чаще всего мы рассказываем о себе какие-то… ну, не то чтобы неприглядные, но такие вещи спорные, из-за которых мы до сих пор переживаем: про театр, как ему было в театре, как мне было в театре, почему мы не в театре - вот все, что волнует, мне кажется, людей, которые этим интересуются. Как выяснилось, этим очень многие интересуются - актерством.

К. Ларина ― А вот эта откровенность, эта «Голая правда» - я так понимаю, что это какой-то некий ваш манифест, что ли. Потому что я вижу, что вы абсолютно открыты, не скрываете ничего - ни возраста, ни каких-то личных проблем. Кого-то это раздражает ужасно, что это превращается уже в какой-то такой бесконечный караван историй, да? Но я подумала, думаю: зачем она это делает? - посмотрев очередную какую-то передачу. А потом подумала: наверное, всё-таки в этом есть правильный ход, что вас невозможно скомпрометировать. Невозможно.

Т. Васильева ― Знаете, почему? Потому что… Я бы назвала это другим словом, очень таким для меня привычным и уже не обидным - что я неумная.

К. Ларина ― Ну ладно!

Т. Васильева ― Ну, так мягко выражаясь. Да-да-да. Потому что я не могу придумывать… Понимаете, как только меня заводят на какую-то историю, я тут же начинаю…

К. Ларина ― Все рассказывать.

Т. Васильева ― Все лепить сразу, всю свою историю, как будто меня кто-то просил об этом. Мне просто задали вопрос. Я же могла рассказать другую историю. Во-первых, я собьюсь сразу, я начну сама себя… Я не умею врать, так сказать, и поэтому вся моя беда именно в этом. Все мои откровения связаны только с тем, что у меня не получается придумать что-то про себя. И я понимаю людей, которым это не нравится. Зачем это надо? Зачем вот так вот все выкладывать? А с другой стороны, если мне задан такой вопрос, то что - я тогда скажу: «Я не буду отвечать на этот вопрос»? Вот так или как? Я не знаю, как надо. Я не знаю. А мне не интересны люди, которые все сглаживают, ни о чем не рассказывают.

К. Ларина ― А дети не говорят вам: «Мама, зачем ты все рассказываешь?»

Т. Васильева ― Говорят. Конечно, говорят. Конечно, конечно. Перед детьми, конечно, я… Вот я говорю - у меня нет каких-то сдерживающих центров. Я не знаю, что это такое, как называется такая черта дурацкая в характере. И когда я иду куда-то, мне дают указания мои дети: «Про меня можно ничего не говорить». «И про меня, мама, тоже, пожалуйста, не надо больше. Ладно? Спасибо, мама, спасибо». И я отправляюсь и только думаю… Вот мне бы только уследить этот момент, когда это зададут мне. И тут я же перекинусь на что-нибудь другое - на себя в основном. Ну, что делать?

К. Ларина ― Вы довольны собой как матерью? Хорошее воспитание?

Т. Васильева ― Нет. Конечно нет.

К. Ларина ― Нет?

Т. Васильева ― Нет, нет. Я не довольна, потому что… Ну, опять же сейчас начнутся откровения.

К. Ларина ― Вы так их оберегали, я помню, когда они еще были маленькие, когда было последнее уже расставание с последним мужем.

Т. Васильева ― Да.

К. Ларина ― И я помню, что вы очень переживали, как-то очень хотелось их закрыть от всего, вот спасти их от одиночества, от этих взрослых проблем. А вот уже они выросли, уже у самих дети.

Т. Васильева ― Да, выросли. Да, да, да. Ну, я продолжаю опекать, продолжаю говорить. Мне кажется, я даже говорю иногда: «Вы меня не слушайте и не поступайте так, как я вам говорю сейчас и советую. Не слушайте меня. Вы взрослые. Это ваша жизнь». Но я все равно должна сказать. Поэтому я все равно говорю, вот так в дверь кричу, в щелочку: «Чтобы это не забыли, и это не сделали. И чтобы не горбились. И чтобы не курили». Ну, что с этим можно сделать? Наверное, это материнское что-то.

К. Ларина ― Ну а как же. Получается в чем тогда недовольство собой? Прекрасных детей воспитали, хорошие люди. Вложили все что могли в них.

Т. Васильева ― Я думаю, что люди хорошие, но… Как сказать? Понимаете, я им наношу еще огромный вред тем, что я за них так пекусь и так за них беспокоюсь. И за ними идет следом молва: «Ну, это же ее сын. Ну, она его толкает везде». Я его не толкаю. Мне продюсеры звонят и говорят: «Филиппа можно?» Я говорю: «Конечно. Конечно, берите его». Ну и потом начинается это все: «Она его тащит». Ну и еще несколько людей прикладывают к этому усилия. И тут я понимаю, что я бессильна совершенно и мне надо отойти в сторону. Значит - они должны идти своей дорогой, своим путем. Получается, что я только врежу тем, что я существую рядом, тем, что у меня есть работа, и много ее очень. И я живу так, как я мечтала, наверное, как я должна жить. Но они, наверное, должны жить иначе. Я не знаю. Не знаю…

Я ничем не могу им помочь. Понимаете, я не обзавелась связями. Я не могу никому позвонить. Я могу только позвонить и сказать: «Ой, вы знаете…» За кого-то просить. За кого-то у меня классно получается! Этот человек будет в таком шоколаде! А если я позвоню и скажу «знаете, я его племянница» или «я его сестра», или «я его бабушка», - тут же будет экстра-класс, люкс-класс палата, капельница! Все тут же принесут. И все, и на руках будут носить этого пациента.

Т.Васильева: Я очень боюсь делать замечания своим партнерам. Я никогда этого не делаю

К. Ларина ― А за своих?

Т. Васильева ― Нет. За своих - нет. Нет, не получается. Или за режиссеров я прошу - и у режиссеров сразу такая судьба! Я такая фартовая для других!

К. Ларина ― Обращайтесь, господа, если что.

Т. Васильева ― Да, режиссеры, сюда. Но, к сожалению, не делай добра - не получишь зла. Не надо делать, когда тебя не просят. Вот я пришла к этому выводу. Не надо. Вот то же самое - даже милостыню подать не надо, если к тебе не подойдут и не скажут: «Дайте, пожалуйста, денег». Вот тогда дай. А пока не просят - не давай. Не надо, потому что…

Вот у меня около моего окна сидела женщина целый год… не сидела, а лежала, всю зиму она прозимовала на скамейке. На скамейке зиму! Укрывалась, в коробках каких-то она спала, а днем раскрывалась. И я смотрела: эта женщина у кого-то стрельнет сигарету, она в очочках, просто чистая учительница. Она сидела. Я стою с чашкой кофе у окна и думаю: «Так, она сидит там. Я стою в тепле с чашкой кофе. И кто я после этого?» Я беру свое дорогущее пальто. Я так думаю: «Нет, я даже выбирать не буду! Я возьму вот это, самое лучшее свое пальто». Теплое - печка! Откуда-то привезла.

Бегу к ней, прямо в халате бегу к ней зимой и говорю: «Здрасте. Возьмите, пожалуйста, пальто, вы мерзнете». Она сказала: «Ой, спасибо большое, спасибо. Положите туда». Я говорю: «Вот деньги возьмите». - «Нет, это много. Столько я не возьму». Я там дала… Не помню. 5 тысяч хотела ей дать. Она: «Столько не возьму». Я говорю: «А сколько возьмете?» - «Ну, тысячу возьму». Тысячу дала.

И что вы думаете? Я слежу за ней. Она не прикоснулась к этому пальто. Через некоторое время я возвращаюсь с репетиции - она сидит опять в том же самом виде, в котором она сидела, без этого пальто. Она его куда-то, там, наверное…

К. Ларина ― Продала?

Т. Васильева ― Ну, продала, конечно. Конечно, продала. Понимаете? Вот это мне досадно было.

К. Ларина ― А вы что-нибудь ей сказали?

Т. Васильева ― Нет, нет. Ну, зачем я буду ставить ее в такое положение? Она скажет: «Я отнесла его куда-нибудь», - и так далее. Она мне соврет. Зачем? Вот я такая. Понимаете, я лезу куда не надо. Сиди ты спокойно! Сиди. Вот дали тебе роль - иди и учи ее!

К. Ларина ― Неблагодарностей много в жизни, да?

Т. Васильева ― Да, да, да. Ну, все пословицы - там все сказано.

К. Ларина ― Ну, в конце концов, это ваша судьба и ваша карма. Понимаете?

Т. Васильева ― Да, да.

К. Ларина ― Надо думать об этом. Эти вещи, такие поступки надо делать для себя, в конце концов.

Т. Васильева ― Конечно, конечно.

К. Ларина ― И не жалеть ни о чем.

Т. Васильева ― Мне просто обидно, что она продолжала мерзнуть, а я стояла с чашкой кофе, и мне было ее жалко опять.

К. Ларина ― Так, роли-то будем выбирать, Таня?

Т. Васильева ― Да, конечно, давайте. Я готова.

К. Ларина ― Значит, так, что у нас тут есть? Ну, во-первых, огромное количество каких-то цариц: Екатерина Первая, Екатерина Вторая, боярыня Морозова…

Т. Васильева ― Ой, я бы с удовольствием! Я бы это хотела. Никто не предлагает.

Т. Васильева ― Кабаниха? Тоже хорошая роль.

К. Ларина ― Ничего, да-да. «Танечка любимая, восхищаемся! Бог дает энергию по вашему запросу. Поэтому дерзайте! Все в ваших руках», - пишет вам Светлана.

Т. Васильева ― Ой, спасибо, спасибо большое.

Т. Васильева ― Шекспир был, по-моему…

К. Ларина ― У этого… у Петера Штайна.

Т. Васильева ― У Штайна, да… Нет, это не Шекспир был. Это была «Орестея».

К. Ларина ― «Орестея».

Т. Васильева ― Да. Извиняюсь.

К. Ларина ― А Шекспир был?

Т. Васильева ― Шекспира не было, нет.

К. Ларина ― «Кто для вас критик в работе?»

Т. Васильева ― Я.

К. Ларина ― Первый критик и самый главный?

Т. Васильева ― Самый тяжелый, самый депрессивный, самый убийственный.

К. Ларина ― Да, да, да. Так, дальше поехали. Мама Кураж.

Т. Васильева ― Ну да. Ну, это так… Если сделать мюзикл, то - да.

К. Ларина ― Филомена.

Т. Васильева ― Филомена?

К. Ларина ― Кстати, хорошая роль.

Т. Васильева ― Хорошая, очень хорошая, очень.

Т. Васильева ― Ой, нет, нет! Не люблю я вот это старичье все, трясти старичьем. Нет, не готова еще. Подождите.

К. Ларина ― «Женитьба».

Т. Васильева ― «Женитьбу» бы хорошо.

К. Ларина ― Опять Екатерина. Элиза, «Пигмалион». Роль Сары Бернар. Пьесы Чехова. Я тоже вот за Чехова голосую. И вот Татьяна не случайно вспомнила про «Вишневый сад». Это, конечно… Я не устаю это повторять, каждый раз Тане признаюсь в этом смысле в очередной раз в любви, потому что для меня это лучшая Раневская вообще всех времен и народов, которую я видела. И спектакль, который тогда поставил…

Т. Васильева ― Трушкин.

К. Ларина ― Леня Трушкин. Это было невероятное событие!

Т. Васильева ― Правда.

К. Ларина ― И сколько столько с тех пор уже было «Вишневых садов»… Нет! Вот здесь что-то сработало невероятное.

Т. Васильева ― Ну, сейчас я бы еще круче сыграла.

К. Ларина ― А он не хочет повторить?

Т. Васильева ― Нет-нет-нет.

К. Ларина ― Как бы новую редакцию сделать.

Т. Васильева ― Нет-нет-нет.

К. Ларина ― Нет?

Т. Васильева ― Нет-нет-нет, он вообще не хочет меня знать.

К. Ларина ― «Татьяна, вам можно играть все, что хотите. Вы в каждой роли королева!» - пишет нам Анна. «А в какой роли вы играете саму себя?» Ну, я думаю, что это как раз «Голая правда», о чем Таня уже рассказала.

Т. Васильева ― Да, «Голая правда». Да и во всех ролях есть, конечно же. Это такое взаимообразное действие.

К. Ларина ― «Дорогая Татьяна, получила огромное удовольствие от вашей работы в пьесе Петрушевской. Совершенно неожиданно для вас роль. Спасибо вам преогромное! Галина, город Железнодорожный».

Т. Васильева ― Ой, великолепно! Спасибо вам, Галина.

К. Ларина ― «Искренность - это такая редкость в нашей стране. Спасибо вам за это, Татьяна», - пишет вам Юрий из Санкт-Петербурга. Мария Стюарт, Васса Железнова, Огудалова… Ну, все - мамы. «Последняя жертва». Островского очень много предлагают. Это вообще ваш автор?

Т. Васильева ― Островский? Я только в Школе-студии играла Островского, «Горячее сердце».

К. Ларина ― Кажется, совсем, мне кажется, как-то… Сейчас смотрю - в этом платочке что-то есть, какая-нибудь сваха.

Т. Васильева ― Еще чуть-чуть подождите, наберу.

К. Ларина ― Так, Медея. «Странная миссис Сэвидж». Ну, послушайте, товарищи! Ну, вообще! Что вы в самом деле? «Пеппи Длинныйчулок» уже был, Катя! Вы, наверное, тогда еще не родились, когда был «Пеппи Длинныйчулок». Этот был спектакль, да?

Т. Васильева ― Это было очень давно.

К. Ларина ― Вы играли, да-да-да. Ну и многие здесь вспоминают, конечно, всякие ваши комедийные роли во всех и «Дуэньях», и прочее, и прочее. И спрашивают про кино. Есть ли сегодня кино в вашей жизни? И если есть, то где оно?

Т. Васильева ― Ну, по большому счету, нет конечно. Нет. Даже и не буду называть то, что я сейчас делаю в кино. Ну, это не кино, это тоже сериалы. Даже не хочу говорить. Ну, не время, не время. Надо или перетерпеть, или как-то вообще забыть.

К. Ларина ― Ну, еще один вопрос вам задают (я тоже присоединяюсь к нему): «Ваше отношение к современному искусству и к современной режиссуре?» Интересует ли вас это? Или, может быть, вас что-то смущает, беспокоит? Вот как актриса вы бы хотели работать в таких спектаклях, которые ставят наши молодые… ну, уже как бы не слишком молодые, а среднего поколения режиссеры радикальных направлений?

Т.Васильева: Мы в Москве очень редко играем премьеры, потому что ты обречен на провал с премьерой

Т. Васильева ― Ну, мне было бы интересно, конечно.

К. Ларина ― Интересно?

Т. Васильева ― Было бы интересно, да. Ну, по крайней мере, там актеры очень защищены режиссером, формой. И опять же я говорю про Вахтанговский театр. Я этим актерам завидую. Но я завидую им с точки зрения, что каждую секунду они чем-то заняты, что режиссер за них все продумал, они не болтаются там просто так, просто на коврике.

К. Ларина ― И жесткий рисунок. А это не ограничивает артистов в свободе?

Т. Васильева ― Нет-нет, наоборот, наоборот. Если так разведен так классно спектакль, если ты его еще наполнишь своими нервами и прочувствуешь это все, если это не останется голой формой, то это, конечно, грандиозно будет. Ну, мне с такими режиссерами… Единственный кто был? Петр Фоменко в моей жизни, Плучек… Вот и все, пожалуй.

К. Ларина ― Ну, если бы вас позвали на роль в какой-нибудь театр с колоннами, я имею в виду - на конкретную работу как приглашенную артистку, не знаю, к тому же Кириллу Серебренникову или Константину Богомолову, или к Туминасу, вы бы согласились?

Т. Васильева ― Мне было бы интересно, да.

К. Ларина ― Да?

Т. Васильева ― Конечно. Я бы согласилась. Мне было бы интересно.

К. Ларина ― Потому что сегодня же, видите, такое раздражение в обществе против таких спектаклей не очень понятных по жанру. Вы же видите, как без конца оскорбляются и доносы пишут на спектакли. Чем вы объясните такое отторжение общества от этого?

Т. Васильева ― Мне кажется, что это чисто московская история.

К. Ларина ― Всё-таки?

Т. Васильева ― Мне так кажется. Я к этому возвращаюсь. Много зла здесь. Много зла. И легче же ведь так среагировать, легче начать все это хаять, ругать, еще даже не видя: «Я не пойду! Я его знаю», - и так далее. И это такая энергия нехорошая, которая тут же… Идет отток людей, потому что… Почему-то людям приятнее, когда кого-то ругают, чем когда кого-то хвалят, когда кем-то восхищаются. Мне кажется, раньше как-то подобрее все было, ну, в мои годы, когда я была актрисой. Я не знала даже, что про меня говорят. Я только знала, что вот у меня эта роль, эта роль, и все. А оказывается - там были какие-то свои истории, но я этого не знала. А теперь мы все знаем, что про нас говорят. Открыть вот этот ящик - и все там, мало не покажется. И что? И что, зарыться и больше не выходить на сцену? Ну, у меня-то нет этого ящика, я ничего не знаю.

К. Ларина ― Ну, как? У вас Instagram есть. Привет! Я видела

Т. Васильева ― Да, у меня есть.

К. Ларина ― Вы там в купальнике и пилите дрова.

Т. Васильева ― Я в купальнике пилила дрова. Ну, это как бы не моя инициатива.

К. Ларина ― То есть это «все для победы»?

Т. Васильева ― Да-да-да.

К. Ларина ― «Все для фронта, все для победы».

Т. Васильева ― Да. Поэтому не знаю… Все всегда новое начинают отрицать, отвергать, ругать. А что-то оттуда почерпнуть полезное - как-то мы этим не занимаемся совсем. Проще закрыть, обвинить, посадить.

К. Ларина ― Ну, слава богу, что еще на сцене у вас нет ленты SMS. Вот это было бы классно, если бы актер выходил на сцену, и был бы огромный монитор, на который зрители могли бы в эту же секунду все, что они думают.

Т. Васильева ― Да.

К. Ларина ― Вот это было бы…

Т. Васильева ― Тогда конец. Это все. Занавес

К. Ларина ― Ну что же, занавес! На этом мы завершаем сегодняшнюю передачу. Спасибо большое Татьяне Васильевой за разговор, за откровенность.

Т. Васильева ― Спасибо, спасибо.

К. Ларина ― Спасибо, Таня.

Т. Васильева ― Спасибо, Ксения.

Известная актриса Татьяна Васильева ответит на обвинение своей невестки, которая ни много ни мало сказала, что она является виновницей того, что ее семья разрушилась. Станислав Садальский просил ее не рассказывать об этом никому и сделал все, чтобы это интервью не попало на телевидение. Кроме того Васильева расскажет, зачем накануне своего юбилея встречалась с наследницей Ванги.

«Новые русские сенсации» - это еженедельная программа, сделанная в жанре расследовательской журналистики.

Каждый выпуск - громкий эксклюзив, информационная бомба или пронзительная, трогательная моноистория знаменитости, чье имя знает вся страна, а жизнь полна драматических событий.

Откровенное интервью в стиле телевизионной исповеди, неожиданные встречи с людьми, с которыми разделяли годы, расстояния и былые обиды, неизвестные факты, семейные тайны и «скелеты в шкафу» - все это зрители увидят на телеэкранах впервые.

Год выпуска: 2017
Выпущено: Россия, ООО "ППК" по заказу НТВ