Чосер. "Кентерберийские рассказы"

КУРСОВАЯ РАБОТА ПО ТЕМЕ:

«СПОСОБЫ ХАРАКТЕРИСТИКИ ГЕРОЕВ В КЕНТЕРБЕРИЙСКИХ РАССКАЗАХ ДЖ. ЧОСЕРА»

Работу выполнила

Ершова Екатерина Владимировна

студентка 2-го курса 205-ой группы

филологического факультета

Научный руководитель:

Бельская Ольга Викторовна

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ. 3
5
II. КЛАССИФИКАЦИЯ ГЕРОЕВ. 10
2.1 ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЕ И ОТРИЦАТЕЛЬНЫЕ ГЕРОИ. 10
2.2 СОЦИАЛЬНЫЕ КЛАССЫ. 12
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. 24
Список использованной литературы. 26
Библиография. 26

ВВЕДЕНИЕ.

И. Кашкин. Джефри Чосер // Джефри Чосер. Кентерберийские рассказы. М., 2007.
Попова М. К. Литературные и философские истоки «Кентерберийских рассказов» Дж. Чосера. Воронеж, 2003.

Furnivall, «The six text edition of Canterbury Tales» (Оксфорд, 1868) и «Life records of Chaucer» (1875);
Koch, «Chronology of С."s writings» (1890);
Skeat, «Legend of good women» (1889);
Skeat, «С."s minor poems» (1888);
«Originals and analogues of Canterbury Tales
J. Fleury, «Guide to Chaucer» (1877) и др.

Проследить за авторской системой описания героев;
Найти связь между характерами героев и их рассказами;
Выделить возможные классификации героев;
Сгруппировать героев по классам средневекового общества;
Сравнить изображаемые классы с реальными классами средних веков;
Проанализировать специфику средневекового общества.

I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ КЕНТЕРБЕРИЙСКИХ РАССКАЗОВ.

II. КЛАССИФИКАЦИЯ ГЕРОЕВ .

2.1 ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЕ И ОТРИЦАТЕЛЬНЫЕ ГЕРОИ.

2.2 СОЦИАЛЬНЫЕ КЛАССЫ.

Аристократия.
Высший класс в средневековом обществе. К этому классу относился всего лишь один процент населения. Это были члены королевских семей, знать, рыцари, сквайры. Чосер показывает трех представителей аристократии: рыцаря, сквайра, йомена. Именно через эти персонажи можно узнать о жизни аристократии того времени.

Рыцарь. Этот герой образцовый представитель аристократии, т.к. в нем есть все ее хорошие черты: галантность, правдивость, честь, великодушие, учтивость. У него впечатляющая военная карьера. Он участвовал в боях, которые проходили в разных краях: Александрия, Литва, русская земля, Андалузия, Лайас, Саталия, Бельмария, Тремиссен. И везде, где рыцарь бывал, его почитали и уважали. Хоть он и был одет в камзол, потертую кольчугу, в дырявый подол, а не в модные аристократические одеяния, его внешний вид говорит о том, что он самый настоящий рыцарь.

Сквайр. Он сын рыцаря и соответственно относится с рождения к классу аристократов. Он одет в более изысканную одежду, нежели его отец. Его внешний вид и родство с рыцарем указывают на его принадлежность к аристократическому классу.
Стараньями искусных дамских рук
Наряд его расшит был, словно луг,
И весь искрился дивными цветами,
Эмблемами, заморскими зверями.[ 1 , c.31]
Чосер говорит о том, что сквайр тоже в скором времени станет рыцарем, но похоже, что рыцарство интересует юношу меньше, чем его отца. Ему более интересны любовные дела.
Оруженосцем был и там сражался,
Чем милостей любимой добивался.[ 1 , c.31]
Также он обладал всеми умениями, которые были необходимы аристократической молодежи.
Весь день играл на флейте он и пел,
Изрядно песни складывать умел,
Умел читать он, рисовать, писать,
На копьях биться, ловко танцевать.[ 1 , c.31]
Т.о. рыцарь показывается галантным и учтивым, в то время как его сын представляет другой оттенок аристократической жизни – любовные отношения, мода, гулянья, веселый досуг. Сквайр не тот челочек, который побежит сражаться со страшным драконом, он соре предпочтет просто поучаствовать в рыцарских турнирах ради славы и чести.

Йомен. По определению йомен – это человек, нанятый дворянами для служения им. Но Чосер описывает его больше как военного, а не как слугу. Он фокусируется на его одеянии и оружии, а не на его личности и месте в обществе.
С ним Йомен был, – в кафтане с капюшоном;
За кушаком, как и наряд, зеленым
Торчала связка длинных, острых стрел,
Чьи перья йомен сохранять умел -
И слушалась стрела проворных рук.
С ним был его большой могучий лук,
Отполированный, как будто новый.
Был йомен кряжистый, бритоголовый,
Студеным ветром, солнцем опален,
Лесной охоты ведал он закон.
Наручень пышный стягивал запястье,
А на дорогу из военной снасти
Был меч и щит и на боку кинжал;
На шее еле серебром мерцал,
Зеленой перевязью скрыт от взора,
Истертый лик святого Христофора.
Висел на перевязи турий рог -
Был лесником, должно быть, тот стрелок.[ 1 , с.31-32]

Духовенство.
Чосер показывает представителей духовенства в том свете, в котором их воспринимали люди того времени. К этому классу относятся следующие герои: аббатиса, монах, кармелит, священник, продавец индульгенций и пристав церковного суда.

Аббатиса. Она была главой монастыря. Чаще всего в средние века эту должность занимали люди состоятельные из аристократических семей. Описание аббатисы дает понять то, что она тоже вышла из аристократической семьи. Это заметно по ее образованию.
И по-французски говорила плавно,
Как учат в Стратфорде, а не забавным
Парижским торопливым говорком.[ 1 , c.32]
Но более явным ее происхождение становится после описания ее манер и повадок.
Она держалась чинно за столом:
Не поперхнется крепкою наливкой,
Чуть окуная пальчики в подливку,
Не оботрет их о рукав иль ворот.
Ни пятнышка вокруг ее прибора.
Она так часто обтирала губки,
Что жира не было следов на кубке.
С достоинством черед свой выжидала,
Без жадности кусочек выбирала. [ 1 , c.32]
Все это дает нам возможность понять, почему Чосер описал ее сразу после представителей аристократии. Из ее характеристики понятно, что из всех представителей духовенства, она находится ближе всего к аристократии.

Монах. Он является еще одним примером представителей духовенства, живущих жизнью аристократов. Он страстно увлекался охотой и терпеть не мог монастырские уставы т.к. они запрещают его любимое занятие – охоту.
Веселый нравом, он терпеть не мог
Монашеский томительный острог,
Устав Маврикия и Бенедикта
И всякие прескрипты и эдикты.
А в самом деле, ведь монах-то прав,
И устарел суровый сей устав:
Охоту запрещает он к чему-то
И поучает нас не в меру круто:
Монах без кельи – рыба без воды.[ 1 , c.33]
Ему монашеская жизнь скучна и ему по нраву дамы, псарни, пирушки. Он не любит работу, все деньги часовни тратит как свои.
И хоть таких монахов и корят,
Но превосходный был бы он аббат:
Его конюшню вся округа знала,
Его уздечка пряжками бренчала,
Как колокольчики часовни той,
Доход с которой тратил он, как свой. [ 1 , c.33]
и т.д.................

Среди литературоведов (А.Н. Веселовский, А.К. Дживелегов, В.Э. Крусман, М.П. Алексеев, А.А. Аникст, Ю.М. Сапрыкин, Г.В. Аникин, Н.П. Михальская и др.) существует устоявшееся мнение по поводу того, что произведение Дж. Чосера (1340-1400) «Кентерберийские рассказы» (1387-1400) было написано под влиянием «Декамерона» (1352-1354) - творения крупнейшего представителя итальянского Ренессанса Дж. Боккаччо (1313-1375).

Книга Чосера открывается «Общим прологом», в котором обрисован облик каждого из действующих лиц. В нём задается ведущий композиционный принцип, используемый автором. Хозяин харчевни Гарри Бейли предлагает богомольцам рассказывать занимательные истории, чтобы скоротать путь в Кентербери и обратно. Из этих рассказов, каждый из которых представляет собой завершенную поэтическую новеллу, и состоит книга Чосера. «Кентерберийские рассказы» примыкают к древней жанровой традиции сборника новелл и повестей, объединённых общей сюжетной «рамкой»: ситуацией беседы, чередованием рассказчиков. Эта традиция, в русле которой в XIII-XIV вв. создавались многие произведения мировой литературы, под пером Чосера претерпевает существенные изменения. Он стремится к большей естественности и значимости основного сюжета, обрамляющего вставные новеллы. Наряду с «общим прологом» характеристику паломников содержат также прологи, непосредственно предваряющие их рассказы .

Динамичный и изобразительно выстроенный сюжет даёт Чосеру возможность использовать или спародировать едва ли не все жанры средневековой литературы. Так, одним из основных жанровых составляющих данного произведения является новелла. Однако помимо новеллы в произведении присутствуют элементы многих других средневековых жанров. Рыцарь излагает историю в духе рыцарского романа. Игуменья рассказывает легенду о замученном христианском мальчике. Плотник же повествует смешную и непристойную историю в духе скоромного городского фольклора. Басенный характер имеют рассказы монастырского капеллана и эконома. Рассказ продавца индульгенций содержит элементы фольклорной сказки и притчи .

Следует отметить, что каждый из рассказов паломников возникает как бы случайно, из обстоятельств беседы, дополняет или оттеняет предшествующий, и это тесно связывает их с обрамляющей новеллой.

Новаторство Дж. Чосера заключается в синтезе жанров в рамках одного произведении. Так, почти каждый рассказ, обладая неповторимой жанровой спецификой, делает его «Кентерберийские рассказы» своеобразной «энциклопедией» жанров средневековья.

Дж. Боккаччо в произведении «Декамерон» доводит до высокого совершенства один жанр - небольшую прозаическую повесть-новеллу, существовавшую в итальянской литературе ещё до него.

В своём «Декамероне» Боккаччо опирается на средневековые латинские сборники рассказов, причудливые восточные притчи; иногда он пересказывает маленькие французские рассказы юмористического содержания, так называемые «фаблио».

«Декамерон» представляет собой не просто сборник из ста новелл, а идейное и художественное целое, продуманное и построенное по определённому плану. Новеллы «Декамерона» следуют одна за другой не произвольно, а в определенном, строго продуманном порядке. Они скреплены при помощи обрамляющего рассказа, являющегося вступлением к книге и дающего ей композиционный стержень. При таком построении рассказчики отдельных новелл являются участниками вводного, обрамляющего рассказа. В этом рассказе, который придаёт всему сборнику внутреннюю целостность и завершенность, автор повествует о том, как возникли новеллы «Декамерона» .

Таким образом, можно сделать вывод о том, что, возможно, Дж. Чосер при создании своего произведения заимствовал композиционный прием, который ранее использовал Боккаччо при создании «Декамерона». Однако у Чосера можно отметить более тесную связь между отдельными рассказами и обрамляющим их повествованием. Он стремится к большей естественности и значимости основного сюжета, обрамляющего «вставные» новеллы, чего нельзя отметить в произведении Боккаччо.

Несмотря на одинаковую композицию и несколько случайных сюжетных совпадений произведение Чосера является полностью уникальным. Нельзя не отметить, что в рассказах, сопоставимых по сюжету, повествование Чосера почти всегда более подробное, более развернутое и детальное, во многих моментах становится и более насыщенным, более драматичным и значительным. И если в отношении «Кентерберийских рассказов» мы можем говорить о жанровом разнообразии этого произведения, то «Декамерон» является произведением, в котором представлен лишь доведенный до совершенства новеллистический жанр. Однако это не означает, что произведение Боккаччо представляет собой меньшую ценность для мировой литературы. Боккаччо своим произведением наносит сокрушительный удар религиозно- аскетическому мировоззрению и даёт необычайно полное, яркое и разностороннее отражение современной итальянской действительности. В своих новеллах Боккаччо рисует огромное множество событий, образов, мотивов, ситуаций. Он выводит целую галерею фигур, взятых из различных слоёв современного общества и наделённых типичными для них чертами. Именно благодаря Боккаччо новелла утверждается как полноправный самостоятельный жанр, а сам «Декамерон», проникнутый духом передовой национальной культуры, стал образцом для многих поколений не только итальянских, но и европейских писателей .

Литература

1.Аникин Г.В. История английской литературы: Учеб. для студ. пед. ин-тов / Г. В. Аникин, Н. П. Михальская. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Высш. шк., 1985. 431 с.

2. История западноевропейской литературы. Средние века и Возрождение: Учеб. для филол. спец. вузов / Алексеев М.П. [и др.]. 5-е изд., испр. и доп. М.: Высш. шк.,1999. 462с.: ил.

3. Литература средних веков и Возрождения: учеб. пособие для вузов / Т.В Ковалёва [и др.]; Под ред. Я.Н. Засурского. Мн.: Изд-во Университетское, 1988. 238 с.: ил.

За эту главную свою вещь Чосер вплотную взялся, повидимому, не раньше 1386 г. Но мы знаем, что отдельные ее куски были написаны задолго до этого: "Св. Цецилия" (рассказ второй монахини), фрагменты рассказа монаха, "Лаламон и Архит" (рассказ рыцаря), "Мелибей" (второй рассказ Чосера), рассказ священника. Когда писались эти вещи, у Чосера едва ли имелся план "Кентерберийских рассказов". Он появился потом, и подходящий материал, ранее подготовленный, самым естественным образом был втянут в появившееся обрамление. Наиболее значительная часть "Кентерберийских рассказов" (Canterbury Tales) появилась в четырехлетие 1386-1389 гг. Окончательный текст заключает в себе 20 цельных вещей, две незаконченных и две оборванных. Тут, как увидим, далеко не все, что было задумано. Но общественный смысл произведения, художественная ценность его и влияние на дальнейший рост английской литературы сказались вполне. В "Кентерберийских рассказах" Чосер рисует общество новой Англии. В этом обществе есть место и для рыцаря, как есть для него место в пестрой компании Кентерберийских паломников. Но его и там, и тут уже теснят, и наиболее живая и гибкая часть феодального класса начинает под давлением обстоятельств переходить на пути буржуазного хозяйствования. А скоро - это уже началось с воцарением чосерова благодетеля Болинброка - феодалы примутся истреблять друг друга: близится война Роз. На смену рыцарям придут другие. Эти другие - средние классы. Чосер рисует их с особенным увлечением. Многие из Кентерберийских паломников - торговцы и ремесленники хорошего достатка или представители свободных профессий. На них одежда из добротного сукна, у них славные кони, в их кошелях есть чем платить за постой. Даже крестьянин у него (пролог) - не бедняк: он исправно вносит свои десятины и выполняет свои повинности, не жалуясь на судьбу. Он совсем не похож на голодных коттеров Ленгленда или на крестьянина, с такой потрясающей силой изображенного в "Символе веры Петра Пахаря". Чосер охотно вдается в подробности купеческого и ремесленного (рассказ мельника) быта. Он не скрывает и смешных сторон горожан (женщина из Бата), но нигде его юмор не бывает так пропитан мягкой лаской, как в этих случаях. К высшим классам его отношение не враждебно. Только тонкая насмешка, сквозящая, например, в рассказе-пародии о сэре Топазе, показывает, что автор перерос рыцарскую идеологию. Гораздо явственнее насмешки над духовными особами. Их несколько в компании, и все они карикатурны (за исключением священника), особенно монахи: тут сказались, быть может, и отзвуки проповеди Виклифа. Чосер великолепно знает, что церковь должна кормить за счет сынов народа армию своих тунеядцев, ибо иначе она существовать не может, и он умеет это показать (рассказ продавца индульгенций). Нужным он считает только приходского священника. Остальные уже не нужны.

27) Английская литература XV века: общая характеристика.

Пятнадцатое столетие в истории Англии обычно представляется нам порой упадка и разложения. Во всех областях жизни и культуры этого исторического периода взорам наблюдателя открываются прежде всего черты распада, ослабления творческой деятельности. Литература этого периода на первый взгляд не выдвигает ни одного крупного имени; место прежних поэтических светил занимают компиляторы, подражатели, переводчики, всецело живущие наследием прошлых времен. Непрерывные войны и междоусобицы не благоприятствовали развитию мирного творческого труда. XIV столетие завершилось низложением короля Ричарда II (1399 г.). В лице Генриха IV на английский престол вступила династия Ланкастеров. Царствование Генриха было тревожно и полно неудач. Произвол феодалов, постоянные распри между ними, тяжелые налоги, бременем ложившиеся на плечи трудового населения, начало фанатического преследования "еретиков", - все это скоро ожесточило население, и в начале царствования Генриха V (1413-1422 гг.) привело к массовым народным волнениям. Генрих V попробовал отвлечь внимание от внутренних неурядиц широко задуманными военными походами против французов, возобновив, таким образом, Столетнюю войну с Францией, несколько заглохшую при Ричарде II и Генрихе IV. Внешне эти были удачны и долгое время потом тешили английское национальное самолюбие. Битва при Азенкуре (1415 г.), когда Генрих, высадившийся на французском берегу со своими небольшими отрядами разбил многочисленное французское войско, никогда не теряла своей притягательной силы для английских поэтов, драматургов и романистов; ее прославил и Шекспир. Дальнейшие успеха Генриха V казались еще более ослепительными; захват всего севера Франции, взятие Парижа (1422 г.) были пределом тех надежд, какие возлагали на него его современники. Но Генрих V умер неожиданно, в пору высшего расцвета своей военной славы. Корону получил его малолетний сын (Генрих VI, 1422-1461 гг.). Тотчас же начались распри феодалов, борьба придворных партий за влияние и власть; французские владения Англии начали быстро уменьшаться, за периодом блестящих побед началась пора горьких поражений. К 1450 г. англичане сохраняли за собой на континенте только одно Кале. Не успела, однако, закончиться Столетняя война с Францией, как в Англии возникли новые, на этот раз междоусобные войны, повергшие страну в состояние полного беззакония. Война Алой и Белой Роз (1455-1485 гг.) была последней смертной схваткой мятежных феодальных сил. Это была борьба за корону и, вместе с тем, за создание нового абсолютного монархического режима. На полях сражений между сторонниками Йорков и Ланкастеров, вместе с гибелью почти всей старой феодальной знати, исходила кровью и умирала старая феодальная культура. Битвой при Босворте (1485 г.), когда Генрих Тюдор победил своего соперника Ричарда III, начинается новая эра английской истории. Молодая династия Тюдоров опиралась на новые социальные силы. Новое дворянство, захватившее наследственные земельные владения старых феодальных родов, уничтоженных в период междоусобных войн, находилось в непосредственной зависимости от королевской власти и поддерживало ее стремление к дальнейшему национально-государственному объединению страны. В течение всего XV столетия непрерывно растет влияние джентри, купечества, городов, заметное уже и в XIV в.; ширится промышленность и торговля, растет дух предпринимательства. Во весь этот период, несомненно, возрастала грамотность в более широких, чем прежде, кругах населения. Вместе с растущими потребностями окрепнувшего среднего класса увеличилась сеть школ в Лондоне и провинции, начиная от школ, учрежденных королем (в Итоне и Кембридже), и школ церковных или содержимых гильдиями вплоть до небольших частных заведений, в которых детям давались первые уроки грамоты. Характерно, что наибольшее количество школ относилось к разряду начальных, где учащиеся получали не научное образование, но лишь готовились к сугубо практической, чаще всего купеческой, деятельности. Развитие школьного образования повышало спрос на книгу, увеличивало производство рукописей как тогдашнюю форму издательской деятельности. На основании одного официального документа, относящегося к 1422 г., мы можем заключить, что в этом году из 112 лондонских гильдий четыре гильдии были специально заняты перепиской рукописных книг для продажи. К середине и особенно к концу XV столетия мы имеем ряд сведений о библиотеках таких рукописных книг, возникающих не только у земельных магнатов или представителей церкви, - но и у дворян и зажиточных горожан. Одним из наиболее знаменитых документов этого рода является опись частной библиотеки Джона Пастона, землевладельца, сделанная вскоре после 1475 г. Прочие искусства - живопись, скульптура, архитектура - в Англии XV столетия также не находились в упадке, напротив, получали новые и более прочные основания для своего развития. Английская живопись и скульптура этого времени, например, испытали на себе благотворные воздействия итальянской и бургундской школ и создали ряд замечательных произведений, рассчитанных не только на церковный обиход. Архитектура переживала один из периодов своего расцвета и также постепенно обмирщалась; наряду с великолепными зданиями церквей и монастырей в Англии воздвигались также замечательные светские постройки - университетские колледжи, дома зажиточных горожан (Crosby Hall в Лондоне, 1470 г.), здания для цеховых объединений (лондонский Guildhall, 1411-1425 гг.). Коммерческие связи привлекали в Лондон и английские портовые города значительно большее, чем прежде, количество иностранцев. Наибольшее количество англичан, проявлявших в первой половине XV в. склонность к занятиям классической древностью и приверженность к новой науке, принадлежало к высшей клерикальной знати. На этом фоне резко выделяется фигура Гемфри, герцога Глостерского, брата Генриха V, который был первым гуманистом-меценатом, покровителем гуманистических интересов среди английских ученых и писателей его времени. Гемфри был большим любителем античности и пламенным поклонником итальянской учености. Он выписывал из Италии учителей для изучения античных авторов, тратил огромные средства на приобретение рукописей, состоял в переписке с рядом гуманистов, заказывал им переводы греческих авторов. Важнейшим результатом деятельности Гемфри было накопление замечательных книжных богатств, которыми полвека спустя смогли воспользоваться первые английские гуманисты. Библиотека Гемфри была завещана им Оксфордскому университету. Рядом с Гемфри можно назвать другого представителя английской аристократии XV в., стяжавшего значительную славу в самой Италии своими образцовыми латинскими ораторскими резами. Это был Джон Типтофт (John Tiptoft), граф Вустерский. Начиная с 1450-х гг., увеличивается число молодых англичан, которых влекла в Италию жажда знания. Огромное значение для всего рассматриваемого и для последующих периодов имели изменения в области языка. Сравнительно с XIV в. в Англии в это время несомненно уменьшилась распространенность французской речи, даже в кругах высшей знати. В течение всего столетия возрастало значение лондонского диалекта. Под его воздействием стушевывались диалектальные отличия в письменном языке других английских областей. Завершение централизации политической власти к моменту окончания войн Алой и Белой Роз способствовало и централизации в области языка, выработке на основе лондонского диалекта общеанглийской литературной речи. Большое значение в этом же отношении имело появление в Англии книгопечатания. Открытие в Англии первой типографий было делом Вильяма Кэкстона (William Caxton, 1421-1491 гг.), издателя и переводчика. Юношей Кэкстон поступил в качестве ученика к богатому лондонскому купцу Роберту Ларджу, который был шерифом, а затем и лорд-мэром столицы. После смерти Ларджа Кэкстон прожил около 30 лет в Брюгге; одном из важнейших торговых центров тогдашней северо-западной Европы. Там он достиг значительного положения и почета, являясь чем-то вроде консула, "управлявшего англичанами, живущими за границей". В Брюгге жило много писателей, переводчиков, переписчиков-каллиграфов, художников-миниатюристов и переплетчиков; здесь цвела литература и поэзия, правда, поздним осенним цветом средневековой культуры, уже обреченной на гибель; средневековые рыцарские романы и куртуазная лирика были еще здесь в большом ходу. Все это не могло не оказать влияния и на Кэкстона; еще около 1464 г. он начал переводить с французского собрание повествований о Трое. Этот перевод Кэкстон впоследствии издал в том же Брюгге (The Recuyell of the Historyes of Troye, 1474 г.). Это была первая печатная книга на английском языке, хотя и вышедшая еще за пределами Англии. В 1474-1475 гг. Кэкстон вошел в компанию с художником-миниатористом и каллиграфом Мансионом и начал печатать книги. Кроме "Собрания повествований о Трое", Кэкстоном совместно с Мансионом изданы были в Брюгге книга о шахматной игре (The Game And Playe of the Chesse) и одна книга на французском языке.

За время с открытия Вестминстерской типографии и до конца XV столетия (до 1500 г.) в Англии было напечатано около 400 книг. Английская литература XV столетия носит переходный характер - от средневековья к Ренессансу. В ней еще очень сильны старые традиции; она все еще тяготеет к старым формам, но постепенно эти формы заполняются новым содержанием, которое видоизменяет и ломает их. Эпопея тяготеет к роману и хронике, место поэзии занимает проза. Тяготение к прозе получает свое подкрепление в широко развившейся переводческой деятельности. В XV в. в Англии переводят латинские трактаты, французские романы и разнообразнее сочинения, имеющие приложение к жизни. Литература получает специфически практическое назначение, которого она не имела раньше, и начинает в гораздо более широких размерах обслуживать многочисленные потребности населения. Каталоги английских рукописей XV столетия пестрят трактатами об охоте и рыбной ловле, военном искусстве и фортификационном деле, в разведении плодовых садов, сельском хозяйстве и домоустройстве. Медицина и воспитание, поваренные книги и правила этикета встречаются здесь чаще, чем теологические сочинения или произведения художественной литературы в собственном смысле слова. Особенно многочисленны книги, связанные с торговой деятельностью: коммерческие справочники и путеводители для странствующих купцов, сочинений географического или экономического характера. В первой половине XV в. все подобные произведения, включая и учебные книги, пишутся преимущественно стихами; второй половине столетия стихи заменяет проза, техника которой уже приобретает некоторую устойчивость, вырабатывая общие литературно-грамматические нормы. Типичным примером стихотворного произведения чисто практического назначения может служить весьма любопытная "Книжица английской политики" (Lybelle of Englishe Polycye, 1486 г.), написанная неизвестным лицом в целях поучения английского купечества. Она выдвигает широкую программу правительственных мероприятий, необходимых, по мнению автора, для дальнейшего процветания страны, в тот период, когда Англия, действительно, все очевиднее переходит к активной торговой деятельности, к завоеванию новых рынков. Истинный путь обогащения английского государства автор видит в том, чтобы всеми силами защищать торговлю и с помощью флота и вооружения господствовать "над узким морем", т. е. Ламаншем, между обоими, английскими в то время, портами - Дувром и Кале. Среди наук в Англии XV столетия теология доминировала попрежнему. Догматические проблемы все еще стояли на первом плане, но рядом с ними нарождались уже и новые этические интересы, которые выдвигала сама жизнь, помимо богословия и в стороне от него. Апологеты католической ортодоксии в это время пользовались латинским языком для своих полемических сочинений. Исключение составляют лишь богословские работы Реджинальда Пикока, бывшего одним из важнейших английских прозаиков XV столетия. В исторической и публицистической литературе XV в., так же как и в других областях письменности, латинский язык постепенно уступает место, английскому. Английская публицистика XV в, рождалась не в стенах монастыря, но в водовороте политических страстей и кровавых междоусобий. Первый крупный политический писатель Англии, Джон Фортескью (John Fortescue, около 1395-1476 гг.), стоял в самом центре династической борьбы за престол и литературную деятельность свою начал как автор злободневных политических памфлетов. Важнейшее из его латинских сочинений, написанное им для принца Эдуарда Ланкастерского, - трактат "О природе естественного закона" (De natura legis naturae), первая часть которого говорит о различных формах государственного строя; неограниченной монархии (dominium regale), республике (dominium politicum) и конституционной монархии (dominium politicum et regale). Фортескью написал также для принца Ланкастерского латинский трактат "Похвала английским законам" (De laudibus legum Angliae, 1470 г.). Это сочинение замечательно во многих отношениях. Художественная литература в собственном смысле слова, однако, значительно более скудна в Англии XV в., чем в предшествующем столетии. Поэты подражают Чосеру и долго не могут найти, собственные творческие пути; прозаики немногочисленны: рядом с Кэкстоном-переводчиком стоит лишь им же изданный Томас Мэлори с его единственной книгой повествований о рыцарях "Круглого Стола". Но в XV столетии в Англии, как бы в противовес сравнительно бедной книжной поэзии, расцветает народная поэзия. Баллады Англии и Шотландии - наиболее оригинальный и жизнеспособный вид поэзии этого времени - оказывают сильнейшее влияние и на последующее литературное развитие. Со всей полнотой жизни цветет в эту пору также народная драма, которая окажет могущественное воздействие на английский театр эпохи Возрождения.

ФГБОУ ВПО Ставропольский государственный университет

Научный руководитель: к. ист. н., доцент кафедры древнего мира и средних веков ФГБОУ ВПО Ставропольский государственный университет

Д. ЧОСЕР И «КЕНТЕРБЕРИЙСКИЕ РАССКАЗЫ»: ВЗГЛЯД СОВРЕМЕННИКА НА ОБЩЕСТВО АНГЛИИ XIV В.

В данной статье мы обратимся к проблеме литературных текстов, как одного из видов исторических источников. При этом вопрос их релевантности, так или иначе, касается проблемы автора, а при ближайшем рассмотрении, и того, как происхождение, образование и социальный опыт влияют на характер текста и способы отражения в нем окружающей действительности. С означенных позиций проанализируем сочинение Д. Чосера «Кентерберийские рассказы».

Джеффри Чосера (1340?-1400 г.) считают отцом английской поэзии, создателем литературного английского языка , первым английским поэтом-реалистом, предренессансным гуманистом. Главным сочинением поэта, итогом его творческого пути являются «Кентерберийские рассказы», где в полной мере выразился интерес автора к политическим, экономическим, этическим, религиозным явлениям Англии XIV в., а главное к своим современникам – людям различных сословий и состояний.

Биография Чосера - отличный пример существования личности в различных социальных полях. В разные периоды своей жизни поэт, общался с представителями практически всех сословий, что позволило ему познать все стороны жизни английского общества. А если учесть, что Чосер состоялся не только как поэт и различного рода служащий, но и как муж и семьянин, личность его в хорошем смысле становится поразительной.

Д. Чосер родился в лондонской купеческой семье нормандского происхождения, его отец был зажиточным виноторговцем, имел крупное предприятие по импорту в Англию испанских и итальянских вин. Видимо он был поставщиком королевского двора , что дало возможность Чосеру еще в молодости попасть в круг придворных, в английское аристократическое общество , где будущий поэт познает быт и нравы высшего феодального сословия . В 1357 г. он уже занимает должность пажа в свите жены сына Эдуарда – герцога Лайонела Кларенса , а через два года становится оруженосцем и принимает участие в военном походе короля Эдуарда во Францию. Там Джеффри попадает в плен около города Реймса, но великодушный король выкупает его всего за 16 ливров . В своей придворной карьере Чосер испытывал взлеты и падения, сменяющиеся английские короли относились к нему по-разному, но сам поэт всегда был верен своим покровителям, например, сыну Эдуарда III герцогу Ланкастерскому Джону Гонту .

При дворе Чосер стал свидетелем одного из важнейших явлений XIV в.: последнего в истории Англии всплеска рыцарской культуры при Эдуарде III. Король был страстным любителем турниров , воплощал собой все рыцарские идеалы и пытался возродить культ рыцарства. Чосер разделял подобные настроения. Кроме того, поэт жил в эпоху Столетней войны, и более того, был ее участником. Военные действия вкупе с пристрастием самого Эдуарда, позволили Чосеру проникнуться образом жизни рыцарского сословия : читая рассказ рыцаря из «Кентерберийских рассказов» мы видим, что Чосер достаточно хорошо разбирался в рыцарских поединках и турнирах, встречаем их подробное описание .

С 1370 г. в жизни Чосера началась новая полоса. Он стал, по поручению короля, сопровождать дипломатические миссии в Европу: дважды побывал в Италии – в 1373 и 1378 гг. Высказываются предположения, что там поэт лично встречался с родоначальниками итальянского гуманизма Петраркой и Боккаччо , хотя достоверных данных об этих встречах нет. Одно ясно, этот период в жизни Чосера – один из важнейших. Он дал возможность поэту наблюдать высокоразвитую городскую раннегуманистическую культуру, овладеть итальянским языком , расширить социальный и культурный опыт. Более того, влияние раннеренессансной итальянской литературы отчетливо чувствуется в тех же «Кентерберийских рассказах».

С 1374 по 1386 гг. Чосер занимал должность таможенного контролера по шерсти, кожи и мехам при Лондонском порте. Эта должность не была легкой. Поэт должен был весь день проводить в порту, собственноручно писать все отчеты и счета, осматривать товары, взимать штрафы и пошлины . Для творчества времени не оставалось, и только по ночам Чосер трудился над своими произведениями. Тогда же он читал книги и занимался самообразованием.

Пристрастие поэта к чтению очевидно. Его сочинения свидетельствуют о знании античной и средневековой литературы, произведений Данте, Петрарки, Боккаччо (что нетипично для Англии), Святого писания, произведений «отцов церкви», об интересе к философии, музыке, астрономии , алхимии. Ссылки на книги постоянны во всех крупных сочинениях Чосера. А традиция приписывает поэту владение библиотекой в 60 томов , что было немало для того времени. Ответ на вопрос, какое образование получил поэт, не ясен до сих пор, но многие исследователи высказывают предположение, что юридическое. Исходя из того, какими знаниями должен был обладать Чосер, занимая различные государственные должности , и в каких учебных заведениях обучались люди его круга и достатка, Гарднер приходит к выводу, что поэт мог обучаться наукам во Внутреннем темпле – гильдии юристов, созданной из церкви Темпла в Лондоне.

Удивительно, но «таможенный» - самый продуктивный период творчества поэта. Теперь Чосер видел подлинную жизнь Лондона XIV в., познакомился с городской Англией . Мимо него проходили купцы и чиновники, ремесленники и мелкие торговцы, йомены и вилланы, монахи и священники. Так, служба приводила его в соприкосновение с деловым миром Лондона, а увиденные им социальные типы позднее появились в его рассказах.

Помимо службы и сочинительства Чосер реализует себя и в личной жизни: поэт с 1366 года был женат на Филиппе Роэт, фрейлине второй герцогини Ланкастерской и имел троих детей. Кроме того, несмотря на свою сильнейшую занятость, Чосер занимался и общественной деятельностью – был мировым судьей в графстве Кент (1385 г.), депутатом в парламенте от этого же графства (1386 г.). Пребывая в Кенте, он познакомился с сельской Англией , общался «с людьми от земли»: помещиками, арендаторами, управляющими, вилланами, коттерами. Эта среда сильно обогатила его наблюдения.

Последующие годы были не очень удачными в жизни Чосера. Эпоха Ричарда II была полна интриг и политических конфликтов: герцог Глостерский и покровитель поэта Д. Гонт и герцог Ланкастерский боролись за влияние на малолетнего Ричарда II . После победы Глостера, Чосер потерял свое место в таможне. Ухудшилось его финансовое положение, а в 1387 г. умерла жена . Чосер был подавлен морально, в его жизни наступила «черная полоса». Только в 1389 г., когда возмужавший Ричард II взял власть в свои руки, Чосер получил должность смотрителя королевских поместий и надзирателя за ремонтом королевских построек, но продержался на ней недолго. В 1391 г. его сместили, и последние годы жизни он жил случайными подачками и поручениями . 25 октября 1400 г. Чосер умер, и его могила стала первой в «уголке поэтов» в Вестминстерском аббатстве .

Удивительно, но в гг. – в самые трудные годы в своей жизни (политические интриги, отстранение с должности, финансовые проблемы, смерть жены) Чосер создает самую яркую, жизнерадостную книгу, полную юмора и иронии – «Кентерберийские рассказы». Рассказы можно назвать «энциклопедией литературных жанров средневековья» . Здесь и рыцарский роман, и благочестивая легенда, и исторический рассказ, и фаблио, и проповедь, и новелла . К слову, сама рамочная конструкция книги Чосера была новаторской для того времени, она была хорошо известна на востоке, но в Европе встречалась только у нескольких авторов (например, Бокаччо) .

Воображаемым апрельским утром 29 разносословных паломников из различных уголков Англии отправляются из Саутуорка в Кентербери к гробнице святого Томаса Бекета и, чтобы развлечь себя в дороге, рассказывают друг другу истории – вот, казалось бы, и весь сюжет «Кентерберийских рассказов». Однако в нем Чосер смог выразить реалии средневековой Англии. Бекета, архиепископа Кентерберийского, умершего насильственной смертью в 1170 г., славилась тем, что у нее многие исцелялись от болезней. Такое паломничество было очень популярным в Англии, считается, что и сам поэт совершил его в 1385 г. .

В общем прологе рассказчик, которого Чосер наделил своим именем, внешностью и даже призванием поэта, по очереди представляет и описывает пилигримов. Паломников можно разделить на несколько групп: люди, жизнь которых проходит в военных походах, жители сельской местности, горожане, духовные лица, представители городской интеллигенции. Мы видим, что паломники принадлежат к разным слоям общества, не представлена лишь высшая придворная (герцоги, князья) и церковная (епископы, архиепископы) аристократия. Это связано с тем, что к середине 1380-х гг. связь Чосера с королевским двором значительно ослабела, и рассказы он предназначал для общества горожан, обычно не сталкивающимся с высшими сословиями .

Итак, в «Кентерберийских рассказах» Чосер выступает с позиции автора-рассказчика. При этом, он не просто характеризует современное английское общество и показывает реалии Англии XIV в., но также выражает взгляды представителя нового социального типа, начавшего складываться в городах того времени, - светского должностного лица, образованного мирянина .Хотя в рассказах присутствует несколько смысловых уровней и воззрения самого Чосера можно выделить далеко не всегда, исследователи отмечают, что характеристики паломников, данные поэтом, объективны , и выражают тенденции времени.

В прологе Чосер описывает трех персонажей, жизнь которых связана с войной: рыцаря, сквайра-оруженосца и йомена. В этой тройке главным действующим лицом является рыцарь. Более трети всех рассказов посвящено рыцарской теме, здесь видимо сказалась «рыцарская» молодость самого Чосера. В них можно выделить две тенденции в изображении рыцарства: одна развивает образ доблестного и благородного воина, намеченный прологом (рассказ врача, самого рыцаря), другая показывает складывающуюся традицию осмеяния рыцаря (рассказ ткачихи из Бата и купца). Последняя традиция изображения рыцаря не только восходит к фаблио и городской литературе , но и выражает общеевропейскую тенденцию – упадок рыцарского сословия, который наблюдался и в Англии.

Чосер рисует в рассказах большое количество представителей духовенства (аббатиса, монах-бенедектинец, монах-кармелит, священник, пристав церковного суда, продавец индульгенций). В характеристике этих персонажей он отмечает такие тенденции своего времени как обмирщение и формальное благочестие, забвение обета бедности и стяжательство, обман населения. При этом важная роль отводится контрастам: негативные качества большей части клира оттеняет идеализированный автором образ приходского священника. Это единственный тип духовенства, к которому поэт, видимо, чувствовал уважение и симпатию: «я лучшего священника не знал» - говорит он . Д. Чосер не просто отвлеченно критикует духовенство, он отражает в рассказах реалии Англии XIV в. – разложение клира, увеличение количества нищенствующих монахов-стяжателей, выманивание денег у народа практикой папских индульгенций, произвол церковных приставов и распространение идей Уиклифа. По-видимому, Чосер был достаточно хорошо знаком с идеями лоллардов, ведь его современнику – реформатору английской церкви Д. Уиклифу оказывал помощь Д. Гонт – друг и покровитель поэта . Важно отметить, что у Чосера, бывшего всю жизнь католиком , ироничный образ духовенства не превращается в резко обличительный, касающийся института католической церкви в целом. Очевидно, что это критика не веры, а ее носителей.

«Кентерберийские рассказы» рисуют целую галерею паломников-горожан. Нам интересны ремесленники (красильщик, плотник, шапочник, ткач, обойщик) и купец. Чосер описывает пять разбогатевших ремесленников-бюргеров, членов цехового братства, которые входили в одну из лондонских гильдий. Это – ремесленная верхушка, зажиточные горожане, они богато одеты, имеют достаточный доход, мудры, и вполне могут стать олдерменами – участвовать в городском управлении. Эти люди «с важностью, осознанием богатства» особняком держатся всю дорогу. Они всячески тянутся к сословию джентри, подчеркивают свое высокое общественное положение: их жены требуют, чтобы их величали мадам, а сами горожане везут с собой повара, чтобы он готовил им яства в дороге. По сути, Чосер таким образом отражает экономические и социальные процессы, происходящие в Англии XIV в.: разложение цеховой системы, дифференциация цеховых ремесленников, складывание буржуазии , которая сосредотачивает в своих руках власть в городе . Поэт не случайно говорит о всех ремесленниках сразу – возможно, он неосознанно выражает взгляд современников, воспринимавших горожан как единое целое . Описывая купца, Чосер называет его достойным человеком, умеющим вести свои дела, заботящимся о прибыли, богато одетым. Хотя поэт иронично замечает, что купец дает деньги в рост и умело скрывает свои долги, он далек от традиционного осуждения купца, не применяет эпитет «лживый», говорит о нем с уважением, таким образом, отражая растущее влияние купечества в лондонской жизни .

В рассказах Чосер подчеркивает и новое значение, которое стали приобретать деньги в английском обществе XVI в. в качестве одного из основных видов богатства . Разбогатеть любыми средствами – главное стремление многих современников поэта. Тема жадности и денег присутствует чуть ли не в половине всех рассказов, а паломники наживаются каждый как может: продавец индульгенций выманивает деньги святыми реликвиями, доктор медицины и его друг аптекарь обманывают больных и т. д.

Крестьянству по сравнению с другими сословиями Чосер уделил немного внимания: пахарь-пилигрим в прологе – практически единственный образ крестьянина. В образе крестьянина отсутствует двойственность, поэт идеализирует пахаря, как и священника, говоря «был ему он брат» . Пахарь трудолюбив, милосерден, очень набожен, охотно платит десятину . Крестьянин начисто лишен боевых черт последователей Уота Тайлера – предводителя крестьянского восстания 1381 г. К крестьянству Чосер подходил с позиций Уиклифа , он был далек как от защиты крестьянства, так и от проклятий в адрес крестьян-мятежников; для него были наиболее приемлемыми социальный компромисс и соблюдение сословной иерархии. Недаром другой герой Чосера – священник осуждает в своей проповеди и непокорных «слуг»-крестьян, и жестоких «господ»-лордов, ведь у каждого разные, но неизбежные обязательства перед друг другом . Напрямую о социальных конфликтах Чосер в рассказах не говорит, однако нам встречаются упоминания других не менее важных событий в жизни Англии XIV в. – например, чумы - «Черной смерти» в гг. в прологе .

Из трех представителей средневековой светской «интеллигенции» (юрист, врач и оксфордский клерк), особо стоит выделить студента. Клерк нищий, голодный, но стремится к знаниям и лучше будет иметь 20 книг, чем дорогое платье. Возможно, такое достаточно доброжелательное описание студента навеяно собственной любовью Чосера к книгам и знаниям. Идеализированный образ студента редко встречался в жизни, потому Чосер показывает более реальных клерков, веселых и находчивых, любящих мирскую жизнь и любовные приключения (рассказы мельника и мажордома).

Общий реализм «Кентерберийских рассказов» Чосера выражается еще и в том, что у многих персонажей книги, как считается, были реальные прототипы в жизни: моряка идентифицируют с пиратом Джоном Пирсом , а рыцаря – с Генрихом Ланкастером, кузеном Эдуарда III . Более того, даже сама таверна «Табард» и ее хозяин Гарри Бейли, описанные Чосером в рассказах, существовали на самом деле.

Итак, содержание «Кентерберийских рассказов» тесным образом связано с социальным опытом Чосера, который, происходил из городского сословия и был носителем его ментальных установок. В силу своих занятий, связанных с постоянной сменой профессиональной деятельности , он имел возможность тесно контактировать не только с горожанами, но и придворной аристократией, клиром и, отчасти, с жителями деревни. В рассказах затронуты многие насущные для времени Чосера вопросы, например, социально-экономического характера: разложение цеховой системы, растущее влияние купечества, складывание буржуазии и оправдание стремления к получению прибыли. При этом поэт не просто фиксирует события и описывает персонажей, но и в какой-то степени оценивает их – иронично критикует алчность духовенства, размышляет над уходящими в прошлое идеалами рыцарства. То, что в подходе к сословиям у Чосера ощущается специфическое городское мировосприятие, проявляется в реалистически-доброжелательном изображении горожан и в практическом отсутствии внимания к крестьянству, в осмеянии духовенства и в двойственной оценке рыцарства.

Литература:

1. Алексеев средневековой Англии и Шотландии. М.: Высшая школа. 1984.

2. Богодарова Чосер: штрихи к портрету // Средние века. Вып. 53. М., 1990.

3. Джефри Чосер // Чосер Дж. Кентерберийские рассказы/ Пер. с англ. ; пред. : Эксмо, 2008.

4. Гарднер Дж. Жизнь и время Чосера/Пер. с англ.; пред. - М.: Радуга, 1986.

5. Чосер Дж. Кентерберийские рассказы/ Пер. с англ. ; пред. : Эксмо, 2008.

6. Дживелегов // История английской литературы . Том I. М.-Л.: АН СССР, 1943. [Электронный ресурс] http://www. /d/dzhiwelegow_a_k/text_0050.shtml

7. Горбунов средневековый. М.: Лабиринт, 2010.

8. Богодарова -политические воззрения Джеффри Чосера. // Из истории социальных движений и общественной мысли. М., 1981.

9. Брайант, А. Эпоха рыцарства в истории Англии. СПб: Евразия. 2001.

10. Косминский по истории средних веков / . – М. : Учпедгиз, 1938

11. О гуманистических идеях Д. Чосера//Вестник МГУ. Серия 8. История. 1978 - №1

12. Долгая дорога в Кентербери\ Газета История № 18, 2005. [Электронный ресурс] http:///articlef. php? ID=

Чосер обладал замечательными по его времени познаниями в области астрономии. Он написал для сына «Трактат об астролябии». По словам одного исследователя, «он предпочитал циферблат звезд и календарь Зодиака». Для него характерно не прямое обозначение времени, а косвенные астрономические указания, определяющие время. Все они, по изысканиям позднейших исследователей, безошибочно указывают точную дату. (Ср. рассказ рыцаря, пролог юриста, рассказ капеллана и пр.) По вычислению самого Чосера в его «Астролябии», солнце выходит из знака Овна после 11 апреля, а паломничество в Кентербери, по указанию в прологе к рассказу юриста, приурочено к 16–20 апреля (вероятнее всего – 1387 г.).

Фома Бекет (1118–1170 гг.) – архиепископ Кентерберийский, канцлер Генриха II, боролся с королем за независимое положение церкви и был убит слугами короля. Позднее канонизирован католической церковью.

Табард – расшитая гербами безрукавная епанча, которую ноли поверх вооружения как отличительный знак в бою. Позднее тала одеянием парламентеров и герольдов. Изображение такой панчи, укрепленное на горизонтальном шесте, служило вывеской таверны Гарри Бэйли, в которой произошла встреча паломников Чосера. В книге 1598 г. (Speght, «Glossary to Chaucer» – «Глоссарий к Чосеру») таверна эта упоминается как существовавшая еще под старым названием. До конца XIX в. она была известна под искаженным названием «Харчевня Тальбот» (на Хай-стрит, в предместье Лондона Соуерк).

По мнению Лаунсбери («Students in Chaucer», 1892), Чосер, описывая рыцаря, имел в виду Генри Болингброка, графа Дарби, герцога Герфордского, позднее короля Генриха IV. В юности он участвовал в крестовых походах, в 1390 г. двадцатичетырехлетним рыцарем воевал с маврами и участвовал в походах Тевтонского ордена на Литву. Хотя возраст и нрав рыцаря и Болингброка далеко не совпадают, весьма правдоподобно предположение Лаунсбери, что Чосер, стремясь косвенно изобразить подвиги Генриха, сына своего покровителя герцога Ланкастерского, соединил воедино его образ с образом деда его – первого графа Дарби.

По упоминанию французского летописца Фруассара, Александрия была взята в 1365 г. кипрским королем Петром Лузиньяном, который «освободил от неверных» также Саталию (ныне Адалия, в Малой Азии) в 1352 г. и Лайас (ныне Айас, в Армении) в 1367 г., «равно как многие другие города в Сирии, Армении и Турции».

Алжезир (ныне Алхесирас) был взят у мавров в 1344 г., причем в осаде его участвовали английские рыцари, графы Дарби и Солсбери. Таким образом, боевая деятельность рыцаря охватывает около двадцати пяти лет.

Когда в эпоху Столетней войны англичане ввели нечто вроде общеобязательной военной службы и организовали против французской рыцарской конницы пехоту как главный род оружия, именно йомены, вооруженные «большим луком», составили основной костяк этой пехоты. Стрелы йоменов гораздо больше, чем рыцарские копья, помогали англичанам побеждать французов.

«Большой лук», изготовленный из испанского тиса, размером больше роста стрелка, был настолько легок, гибок и удобен, что английские лучники выпускали по двенадцать стрел в минуту. По свидетельству очевидца боя при Креси, итальянца Джиованни Виллани, эти луки стреляли втрое, а по другим источникам, и вшестеро скорее массивных французских и генуэзских арбалетов. Эта скорострельность и дальнобойность лука (250–300 м), меткость английских лучников и сила, с какой их метровые стрелы пробивали лучшие кольчуги и поражали коней, заставляя рыцарей спешиваться и падать под тяжестью вооружения, – вот что в значительной степени определило исход сражений при Креси, Пуатье и Азенкуре.

Образок св. Христофора, патрона лесников, был в средние века очень распространен как своего рода амулет, ограждающий от опасностей на войне и охоте.

Усиленное подчеркивание Чосером образованности и хороших манер аббатисы указывает, что ее аббатство, подобно известному аббатству св. Марии в Винчестере, было своего рода институтом благородных девиц и убежищем для знатных дам.

Существует предание о том, что св. Элигий (фр. Элуа, род. ок. 588 г.) решительно отказался дать клятву королю Дагоберу. Таким образом, выражение Чосера «клянусь св. Элигием» некоторые исследователи толкуют как идиоматический оборот, обозначающий, что аббатиса вовсе не клялась; другие (Лоуэс и Мэнли) считают, что она клялась самым модным и фешенебельным святым того времени.

Очевидно, на том грубоватом англо-норманнском языке, который долго сохранялся в Англии как язык двора, суда и монастырей. Язык этот сильно отличался от живого французского (парижского) говора.

Нужно иметь в виду, что в Англии вилки вошли в обиход только в середине XVII века, и поэтому за обедом особенно ясно обнаруживалось хорошее воспитание в манере ловко и опрятно орудовать ножом и пальцами.

«Amor vincit omnia». – Этот девиз, очевидно, заимствованный из стиха 69 эклоги X Вергилия «Omnia vincit amor», возможен был на застежке четок (фермуаре) монахини как двусмысленный вариант евангельского текста «Превыше всего любовь» (I поел, к Коринфянам, XIII, 13).

Устав Маврикия и Бенедикта. – Постановления св. Маврикия и св. Бенедикта Нурсийского, основателя ордена бенедиктинцев (V–VI вв.), были старейшими монастырскими уставами католической церкви. Здесь мы имеем косвенное указание на то, что перед нами сановный монах-бенедиктинец, в отличие от кармелита, монаха нищенствующего ордена. Почти каждая деталь в описании образа жизни и одежды бенедиктинца (охота, пирушки, дорогой мех, золотая застежка, сапоги, уздечка с колокольчиками и пр.) является вопиющим нарушением не только монашеского устава, но и многочисленных светских постановлений того времени, направленных против роскоши.

Кармелит – представитель одного из четырех нищенствующих монахов-миноритов (кармелиты, августинцы, францисканцы и доминиканцы). Основанные в середине XII и начале XIII в. в целях религиозной пропаганды среди неимущих слоев, ордена эти в первое время требовали от своих монахов выхода из затвора, подвижнической жизни, отречения от всяких земных благ, помощи прокаженным, нищим и больным. Однако очень скоро, и, во всяком случае, ко времени Чосера (XIV в.), нищенствующие братья выродились в обычных монахов-тунеядцев, прихлебателей и лентяев, не заглядывавших в городские трущобы и больницы, но ставших завсегдатаями богатых купеческих и дворянских домов.

Чосеров кармелит был «лимитур», брат сборщик с ограниченными правами, позволявшими ему собирать милостыню только в определенном круге, во избежание столкновений с соперниками, сборщиками других монастырей.

Франклин – представитель зажиточных земельных собственников, главным образом из старых деревенских англосаксонских родов. Наследственные поместья франклинов были свободны от налогов и феодальных повинностей, которыми король облагал поместья, дарованные им своим норманнским вассалам. С. 35. Рота – инструмент вроде скрипки.

Восьмидесятые годы XIV столетия были временем упадка недавнего могущества Англии. Враг стал угрожать ее морским путям. Немудрено, что это волновало нарождающееся английское купечество и что оно приняло свои меры. Для охраны морских путей уже в 1359 г. был установлен сбор с «тоннажа и веса» в шесть пенсов с фунта перевозимых товаров. Деньги эти шли на построение военного флота, и налог был, в сущности, платой королю за охрану.

Одна из главных дорог морской торговли того времени из голландского порта Миддлбург (на о. Вальхерен) в Оруэлл (на месте теперешнего Гарвича на восточном побережье Англии).

Следовательно, студент преодолевал лишь второе из семи «свободных искусств» подготовительного курса, которые обычно проходились в средние века в таком порядке: 1. Грамматика. 2. Логика. 3. Риторика. И второй концентр: 1. Арифметика. 2. Геометрия. 3. Музыка. 4. Астрономия. Все эти семь предметов считались общеобразовательными, а далее шла специализация по отраслям: богословие, юриспруденция и медицина (которая обнимала все естественные науки, в том числе и астрологию).

«Наши отцы (да и мы сами также) часто спали с хорошим круглым поленом под головою вместо подушки… Подушки, говорили нам, нужны только поженицам», – писал В. Гаррисон еще в 1580 г. («Description of England»).

Цифра немалая для того времени, если вспомнить, что библиотека самого Чосера, разносторонне образованного человека, насчитывала шестьдесят книг и составляла большую ценность.

Юрист. – Речь идет о докторе прав (Sergeant of Law) – юристе высшей квалификации, со стажем не менее шестнадцати лет, которого специальный королевский патент уполномочивал председательствовать в судах присяжных и защищать интересы короны в особо важных случаях, давая также право вести процессы в палате общин. Таких юристов во времена Чосера насчитывалось не более двадцати человек.

Во времена Чосера лондонские суды среди дня закрывались, и юристы вместе со своими клиентами собирались для совещаний и консультаций на паперти собора св. Павла, которая служила своеобразной юридической биржей.