Что такое эпигонство в литературе определение. Волошин максимилиан александрович

Из-за своего несовершеннолетия Бодуэн смог приступить к правлению только в 1951 году. Коронация, прошедшая 16 июля 1951 года, за несколько недель до того, как ему минул 21 год, была омрачена многочисленными ударами судьбы, которые выпали на долю бельгийского королевского дома за последнюю четверть столетия. Следы этих ударов были четко оттиснуты на серьезном, бледном лице молодого короля. В возрасте пяти лет ему пришлось пережить внезапную смерть матери в автомобильной катастрофе. Подростком он мучительно переживал за отца, который из-за своей неумной и к тому же неудачной политики оказался то ли в роли коллаборациониста, то ли государственного изменника. Во время Второй мировой войны Бодуэн был еще слишком молод, чтобы от всего этого отмежеваться, пойти в армию и создать себе собственную репутацию крон- принца-патриота.

Однако то, что сначала казалось слабостью Бодуэна, очень скоро превратилось в его силу. Его отец, Леопольд III, в 1934 году, еще будучи кронпринцем, был кумиром своего народа: ослепительное видение энергичного влюбленного юноши рядом со своей обворожительной красавицей-женой. Таким образом заранее увенчанный лаврами, сияющий победитель, он почти неизбежно должен был закончить свой путь как покрытый позором и все проигравший неудачник. Одинокий, меланхоличный Бодуэн был для всех еще чистым, неисписанным листом бумаги – но именно такое новое начало таило в себе наивысший потенциал для будущего Бельгии.

Первые годы

Едва ли кто-либо мог предположить, что такой юный на вид, так часто беспомощно действующий, только что коронованный король Бельгии вскоре превратится в лидирующую фигуру четырех последующих десятилетий. Лицо «печального короля» было неподвижным и непроницаемым, что еще более подчеркивалось модными тогда, очками в роговой оправе. Даже официальные портреты того времени едва ли пытаются замаскировать меланхоличность его облика.
Молодой король в многократно раздираемой на части послевоенной Бельгии сумел стать символом нового начата в жизни страны. Конечно, его первые начинания были отягощены постоянной опекой со стороны отца, который, несмотря на все свои неудачи, никак не мог отойти от политики. Вместо того чтобы после отречения возвратить­ ся в свое швейцарское изгнание, он оставался в Бельгии, где, по мнению общественности, оказывал слишком большое влияние на сына.

Бельгийское Конго становится независимым

Интерес и сочувствие Бодуэна I привлекали прежде всего люди, страдающие от нужды в его королевстве. Все больше и больше он вы­ ходил из тени отца, проявляя собственный характер. Сочетание серьезности с усвоенными с детства христианскими постулатами, а также с естественностью, простотой и скромностью вскоре покорило сердца его бельгийских подданных.

В середине 1950-х годов короля настигло наследство его двоюродного прадеда Леопольда II: в мае 1955 года Бодун I, впервые полетел в Конго, где люди приветствовали одетого в белую военную форму короля восклицанием «бвано китоко», что означало «красивый мужчина». Пять лет спустя он не захотел пропустить знаменательный день: празднество в честь обретения бывшей колонией независимости – и вновь самолично отправился в Леопольдвиль. Этим визитом король хотел продемонстрировать свое монархическое чувство ответственности. Однако результат этой интервенции был крайне противоречивым. Речь короля, несомненно полная добрых намерений, быть может, несколько неловко выраженных, усилила и без того уже нараставшую напряженность между Бельгией и вновь созданным дочерним государством и поспособствовала тому, чтобы ввергнуть Конго в губительную гражданскую войну.

Словесная дуэль государственных мужей

«Уважаемые господа, независимость Конго – это успех дела жизни гениального короля Леопольда II» – так представил Бодуэн I сомнительные заслуги Бельгии в развитии Центральной Африки. Попытка поднять на щит своего двоюродного прадеда была воспринята аудиторией как вопиющая бестактность. Ведь далее в Европе периода процветающего колониализма этот человек воспринимался как страшный призрак жестокого и бессовестного эксплуататора.
Будущий премьер-министр Конго Патрис Лумумба не помедлил с ответом. Хотя его выступление не было предусмотрено, наряду с выступлением конголезского президента Жозефа Касавубу, он попросил слова и экспромтом произнес речь, в которой с шокирующей откровенностью вывел на свет все преступления колониального режима: «Нас воспринимали с иронией, на нас смотрели сверху вниз, мы выслушивали оскорбления, получали удары – утром, днем, вечером, всегда, и все потому, что мы были черными. Кто забудет расстрелы и застенки, где томились те, кто не желал подчиняться несправедливому режиму угнетения и эксплуатации!»

Гражданская война в Конго

Некоторые наблюдатели опасались уже тогда, что Лумумба своим страстным и недипломатичный выступлением, возможно, подписал себе смертный приговор. Действительно, произошедший через несколько месяцев мятеж и отделение провинции Катанга под предводительством его политического соперника Чомбе выбило у Лумумбы почву из-под ног. Лумумба был отстранен от власти и затем убит армией катангских мятежников в январе 1961 года. Закулисными руководителями этого мятежа были секретные службы западных держав, прежде всего, бельгийские, которые стремились обеспечить себе доступ к богатейшим полезным ископаемым самой восточной провинции Конго. В отделившейся армии мятежников даже несли службу многочисленные бельгийские офицеры. Один из них, который впоследствии открыто признавался в своей причастности к убийству Лумумбы, спустя почти сорок лет дал волю своим монархическим чувствам: «Почему я должен был испытывать к нему сострадание? Ведь это был тот, кто оскорбил моего короля!»

Христианская королевская пара

То, что поддерживало короля Бодуэна на его высоком посту, несмотря на завышенные требования и нередко чрезмерную нагрузку, не в последнюю очередь была его глубокая католическая вера. Она стана ему надежной опорой уже в ранние годы его жизни, полные перемен и невзгод. Королевство, так он сам признавался, оглядываясь назад, он принял как служение, «словно вступил в монашеский орден».

Религиозные убеждения несомненно повлияли на «печального короля» также и при выборе им подруги жизни. 16 сентября 1960 года премьер-министр Бельгии Гастон Эйскенс сообщил о помолвке Бодуэна I с малоизвестной в Бельгии испанской дворянкой. Ее звали донья Фабиола де Мора-и-Арагон, и она была представительницей знатного испанского рода: среди предков родителей были члены королевских семей Арагона и Наварры, государств, которые сыграли заметную роль в истории Испании.
Где именно познакомился Бодуэн со своей будущей женой, так ни­ кто точно и не узнал. Можно предположить, что они встретились на одном из «молодежных приемов» в доме бабушки Фабиолы, королевы Виктории Евгении. Вдова испанского короля Альфонса XIII, жившая с 1931 года в эмиграции в Лозанне (Швейцария), она, вполне вероятно, могла сыграть роль свахи.
Родившаяся в 1928 году и бывшая на два года старше Бодуэна, Фабиола была идеальной парой
 для привыкшего к уединенной жизни, одинокого короля. Будучи католичкой по призванию, она
сначала окончила школу для сестер милосердия. После этого Фабиола организовала частный
пункт социальной помощи при мадридском городском дворце ее родителей. Она лично заботилась о больных и неимущих из бедняцких пригородов. В блестящей жизни высшего общества она не принимала никакого участия. Даже став королевой бельгийцев, она осталась верна своему назначению: помогать бедствующим соотечественникам – за что позднее получила титул «первого социального работника» Бельгии.

Свадьба короля Бодуэна и принцессы Фабиолы

Примерная семейная жизнь

Очень редко короля Бодуэна прежде видели таким раскованным и таким радостным, как во время его свадьбы 15 декабря 1960 года в соборе Сен-Мишель в Брюсселе, который по этому повода был увешан пурпурными и золотыми стенными коврами. В течение немногих часов королева Фабиола полностью покорила сердца бельгийцев.
Такое начало оказалось счастливым предзнаменованием для этого поистине образцового брака. В эпоху, когда многие другие монархии Европы поставляли обильный материал для скандальной хроники, бельгийская королевская пара жила в редком согласии и беспримерной гармонии, что не мешало ей быть достаточно активной и проявлять это в форме бесчисленных благо­ творительных и прочих полезных дел. Даже на поздних фотоснимках постаревшие лица Бодуэна и Фабиолы излучают такое заботливое и нежное расположение друг к другу и к окружающим людям, которое может исходить только из недосягаемых глубин человеческих душ.

История это не то, что мы переживаем, это то, что мы творим. Костюмированная фотосессия в Брюсселе может быть вашей попыткой сделать личную историю чуть ярче.
Ваше посещение Бельгии может стать путешествием не только в пространстве но и во времени.

Хорошие люди, должны быть достойно представлены.

Отчет о вашей встрече, конференции или корпоративном мероприятии должен быть сделан профессионально, соответствовать уровню самого мероприятия и вашей компании.Мы предлагаем профессиональную фото съемку любых событий на территории Бельгии, Голландии и Люксембурга.

Последние бои

Вражда между валлонами и фламандцами, этот разрушительный огонь, непрерывно тлеющий в бельгийской государственной структуре, естественно, требовал от короля постоянного внимания. В соответствии со своей репрезентативной позицией, Бодуэн I мог со­ действовать внутреннему примирению только скрытно, проявляя при этом дипломатическую ловкость, внешнюю сдержанность и большое терпение. Тем временем, пока королевские речи звучали то по-французски, то по-фламандски, в пограничном районе между Эйпеном и Мальмеди вышел на сцену и заявил о своих правах еще и немецкий язык. Короче, только перед самой своей смертью, 31 июля 1993 года, король успел еще пере­ жить триумф своих незаметных дипломатических усилий в борьбе за внутреннее примирение и сохранение единства страны. Бельгия была преобразована в федерацию региональных сообществ Валлонию, Фландрию, а также область смешанного употребления языков – столичную территорию Брюссель.

У гроба Бодуэна бельгийский кардинал Даннеельс завершил свою речь такими словами: «Мы потеряли короля, но Бог дат нам взамен небесного заступника и защитника Бельгии». Фабиола, которая выразила настойчивое желание, чтобы в погребальной мессе прозвучала надежда на радость воскресения, оделась в знак этой надежды во все белое.

Литература и язык. Современная иллюстрированная энциклопедия. - М.: Росмэн . Под редакцией проф. Горкина А.П. 2006 .

Смотреть что такое "эпигонство" в других словарях:

- (от греческого epigonos рожденный после), в искусстве нетворческое, механическое следование традиционным художественным приемам какого либо направления или стиля; его ходовые образы, мотивы, стилистические обороты используются как носители якобы… … Современная энциклопедия

ЭПИГОНСТВО, эпигонства, мн. нет, ср. (книжн.). Деятельность, работа эпигона. Жалкое эпигонство. Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935 1940 … Толковый словарь Ушакова

Подражательность, подражательство, приверженность, следование, подражание Словарь русских синонимов. эпигонство сущ., кол во синонимов: 6 автоэпигонство (1) … Словарь синонимов

эпигонство - а, ср. épigone m. Деятельность последователей какого л. художественного, литературного или иного направления, лишенная творческой оригинальности. БАС 1. Жалкое эпигонство. Уш. 1940. Лекс. СИС 1937: эпиго/нство … Исторический словарь галлицизмов русского языка

В искусстве нетворческое, механическое следование традиционным художественным приемам какого либо направления или стиля: его ходовые образы, мотивы, стилистические обороты используются как носители якобы уже готовой поэтичности … Большой Энциклопедический словарь

ЭПИГОНСТВО, а, ср. (книжн.). Подражательная, лишённая творческой оригинальности деятельность в какой н. интеллектуальной сфере. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова

- (от греч. epigonoi родившиеся после) англ. epigonis те/feeble imitation; нем. Epigonentum. Нетворческое, механическое следование традиционным художественным приемам к. л. направления или стиля. Antinazi. Энциклопедия социологии, 2009 … Энциклопедия социологии

Эпигонство - (гр. – родившийся после) – отрицательное духовно нравственное качество личности, состоящее в запоздалой реакции на какие либо события, в развитии тех идей, условия для которых уже изменились. Слово «эпигоны» по гречески обозначало «потомки».… … Основы духовной культуры (энциклопедический словарь педагога)

А; ср. Книжн. Следование какому л. деятелю или направлению в искусстве, науке, литературе и т.п., лишённое творческой оригинальности. * * * эпигонство в искусстве нетворческое, механическое следование традиционным художественным приёмам какого… … Энциклопедический словарь

Деятельность эпигона, нетворческое следование какому л. деятелю, направлению. Новый словарь иностранных слов. by EdwART, 2009. эпигонство [ … Словарь иностранных слов русского языка

(по-гречески epigonoi - родившийся после)

Нетворческое следование литературным образцам, упрощение, вульгаризация, выхолащивание художественных стилей и индивидуальных манер , механическое заимствование утративших былую оригинальность и содержательность приёмов.

Как понятие с отрицательным оттенком, эпигонство начало восприниматься с момента утверждения эстетики , когда индивидуальная точка зрения видения мира и творческая оригинальность становится одним из основных критериев художественности.

Эпигонство - неотъемлемое свойство литературы любого периода, поскольку «участь всех сильных и энергичных талантов - вести за собой длинный ряд подражателей» (Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин).

Эстетическая вторичность, рабская зависимость от существующих литературных образцов, тиражирование художественных открытий писателей «первого ряда», эксплуатация некогда новаторских приёмов - эти характеристики позволяют сблизить эпигонство с массовой литературой. Примером подобного рода эпигонской литературы являются многочисленные образцы русской романтической поэмы 1830-х годах, полностью зависевшие от поэм Джорджа Гордона Байрона и Александра Сергеевича Пушкина и превратившие индивидуальные особенности их произведений в литературные шаблоны.

Эпигонскими могут быть сочинения и писателей первого ряда: эпигонскими были первые произведения Оноре де Бальзака (трагедия «Кромвель», написанная в подражание Пьеру Корнелю и Жану Расину), Николая Васильевича Гоголя (поэма «Ганс Кюхельгартен»), Николая Алексеевича Некрасова (лирический сборник «Мечты и звуки»), Бернард Шоу (до обращения к драматургии писавшего тусклые социально-бытовые романы) и другие.

Риторическое и искусствоведческое понятие стиля. Стиль как эстетическое единство и взаимодействие всех сторон, компонентов и деталей экспрессивно-образной формы художественного произведе­ния. Содержательная обусловленность такого единства. Элементы формы как носители стиля. Стилеобразующие факторы в их взаимо­действии. Стиль как показатель эстетического совершенства произ­ведения. Нормативные стили канонических жанров. Гете об отличии стиля от «простого подражания природе» и манеры. Разграничение понятий «стиль», «поэтика», «оригинальность», «манера», «слог». Использование термина «стиль» применительно к произведению, творчеству писателя, группы писателей (стилевое течение), направ­лению. Устойчивые признаки стиля.

Стиль как закономерность. Стилевое влияние, стилизация, пародия, эпигонство.

III. Литературный процесс

Литературный процесс в контексте культурно-исторического развития и проблема его периодизации. Национальное своеобразие литературы, обусловленное ее связью с историей общества и национального языка. Международные связи и влияния. Взаимодействие литератур . Литературные традиции и новаторство. Эпохи литературного развития и типы художественного сознания (традиционалистское и индивидуально-творческое).

Понятие художественной системы , творческого метода , литера­ турного направления и течения . Различная трактовка этих катего­рий в науке. Художественные системы античности и раннего средне­вековья. Гуманистическая литература эпохи Возрождения как худо­жественная система. Классицизм, сентиментализм, романтизм - ве­дущие направления в европейских литературах XVII - XVIII - нача­ла XIX вв. (общая характеристика эстетической программы, творче­ского метода, системы жанров, стилевых тенденций). Противобор­ство и преемственность литературных направлений.

А. Пушкин, О. Бальзак, В. Белинский об отличительных свойст­вах реалистического воспроизведения жизни, о «самодвижении» ха­рактеров. Реалистический метод как реализация познавательных возможностей литературы. Его отличие от натурализма. Использо­вание условных форм в реалистической литературе. Литературные течения и направления в XX веке : реализм, модернизм и другие. По­нятие литературного авангарда.

Литературный процесс и читатель. Историко-функциональное изучение литературы. Основные этапы развития теоретико-литературной мысли.

Краткая характеристика некоторых литературоведческих школ (культурно-исторической, компаративизма, формализма, структура­лизма, вульгарной социологии) и современной ситуации в науке.

2.1. Вопросы для самоконтроля

Литературоведение как наука.

Литературоведение и критика.

Искусство: сущность и генезис.

Виды искусства и принципы классификации.

Литература как вид искусства. Художественная литература.

Художественный образ.

Художественное произведение как система образов. Классификация литературных образов.

Тенденции художественной образности: жизнеподобие и условность. Первичная и вторичная художественная условность.

Образ и знак. Классификация знаков.

Художественное сознание (типы художественного сознания) и художественное мышление (разновидности художественного мышления).

Художественное мышление: метод и методология творчества.

Художественная система. Историко-литературный процесс: стадии (эпохи) литературного развития (по Ю. Бореву, С. Аверинцеву и М. Гаспарову).

Художественная система: микроэтапы художественного развития (направления, течения, школы …).

Литературный род: сущность, генезис, функция. Межродовые и внеродовые формы.

2. Литературное произведение: содержание и форма / идея и структура.

   Литературное произведение: тематика и проблематика (типы проблематики).

   Художественность и целостность произведения. Система, структура и архитектоника произведения.

   Пафос художественного творчества и эйдос (смысл, форма) литературного произведения.

   Пафос драматизма и комизма.

   Произведение как художеств. событие: коллизия и конфликт, виды конфликта.

   Хронотоп произведения.

   Художественное событие: фабула, сюжет, композиция сюжета. Внесюжетные элементы.

   Герой литературного произведения: содержание и структура, принципы и приёмы создания характера.

   Произведение как акт художественной коммуникации. Художественный текст.

   Текст и композиция произведения.

   Нарратор и точка зрения.

   Художественная речь.

   Художественная речь: лексико-морфологическая выразительность.

   Художественная речь: иносказательная изобразительность (тропы).

   Художественная речь: иносказательная выразительность (фигуры).

   Художественная речь: синтаксис.

   Художественная речь: фонетика.

   Интонационно- ритмический строй художественной речи.

   Основные системы стихосложения.

   Силлабо-тоническая система стихосложения.

   Структура стихотворной строки: метр, икт, неикт, метрический ряд (междуиктовый интервал, словораздел, цезура), анакруза, клаузула, эпикруза, энклитика, проклитика.

   Основы теории стихосложения: строфика, фоника стиха.

   Жанр литературного произведения.

   Стиль литературного произведения.

   Литературные репутации: классика, беллетристика, массовая литература.

   Принципы изучения художественного текста: описание, анализ, интерпретация.

   Герменевтика: понимание, интерпретация, смысл.

Литературы различных народов, особенно тех, между которыми существует, постоянный культурный обмен, находятся в постоянном взаимодействии. «Литературные связи и влияния – одна из главных особенностей литературного процесса, заключающаяся в постоянном взаимодействии литератур, в усвоении (и преодолении) одной литературой художественного опыта другой» (Литературный энциклопедический словарь. – М., 1087, с.193).

От литературных связей следует отличать историко-типологические аналогии или схождения , возникающие при отсутствии или минимальном количестве контактов между литературами. Таковы аналогии в развитии древнего эпоса, ранних форм лирики и т.п.

Иными словами, можно сказать, что связь со всемирно-историческим процессом проявляется не только на всех этапах всемирной литературы, но и на всех его уровнях – в сфере литературных направлений, драматических коллизий, типов сюжетов или героев. Ею объясняется такой важнейший феномен всемирной литературы как существование типологических связей , устанавливаемых в литературах разных народов, на разных континентах, вне зависимости о наличия у них общего историко-культурного генезиса или контактов.

Сравнительное изучение литератур показывает, что типологические связи прослеживаются на всех этапах или уровнях развития. Так, можно наблюдать сходные типы развития восточных и западных литератур в эпоху Древнего мира или средних веков (при всем различии их региональных вариантов), а также неотделимую от истории всемирной литературы типологическую близость одностадиальных эпосов. На обширном материале разных регионов прослеживается типологически сходное развитие жанра романа (при всем разнообразии великих романистов XIX века: О. де Бальзака, Ч. Диккенса, Ф.М.Достоевского, Л.Н. Толстого и др.).

Типологические связи проявляются как синхронно, так и диахронно. Пример диахронной типологии – обусловленное неравномерностью общественного развития разновременное становление в литературах различных регионов (европейских, восточных, африканских и др.) реализма – одной из важнейших универсалий всемирной литературы (литературный энциклопедический словарь. – М.. 1987, с.70).

Другая сфера проявления единства всемирной литературы – всеобщая взаимосвязанность внутрилитературного процесса как в плане собственно литературных закономерностей, так и в широком, историко-философском содержании этого понятия. Если типологические сходные процессы всемирной литературы выявляют закономерности самого литературного процесса, но генетические и контактные связи свидетельствуют о бесконечном многообразии преемственности литературного развития.

Генетические связи – наличие общего исторического корня или общих традиций (собственно литературных или историко-культурных) – прослеживаются во всемирной литературе на очень объемном материале. В пределах одного региона они проявляются в общих фольклорных истоках и в последующих к ним обращениях, в наиболее устойчивых сферах поэтического стиля и т.п. Такова, например, общность историко-культурного генезиса славянских литератур. Контактные связи возникают в результате непосредственного взаимодействия различных литератур, точнее их представителей.

Отражая разные стороны единого мирового литературного процесса типологические, генетические и контактные связи находятся в сложном переплетении, дополняя друг друга, способствуя все большему сближению литератур разных стран и континентов, разных историко-культурных традиций.

Характер и направление литературных связей определяет закономерность прохождения национальных литератур через сходные стадии исторического развития. Обычно литература, достигшая более высокой ступени развития, оказывает влияние на другие литературы. Таково итальянского Возрождения, французского классицизма XVII века, английского и французского Просвещения, английского и французского реализма середины XIX века на литературу разных стран. Со второй половины XIX столетия началось мощное воздействие на мировую литературу русского критического реализма. Однако процесс литературных взаимосвязей очень сложен: возможны и встречные тенденции, когда художественные формы и стили, относящиеся к более ранним стадиям развития, оказывают воздействие на последующие. Таково обращение классицистов к античной литературе, романтиков – к творчеству В. Шекспира. При этом роль «восприемника» далеко не пассивна; как правило, восприятие влияния диктуется внутренними потребностями данной литературы, ее «встречными течениями» (Ал. Н. Веселовский) и особенностями эволюции.

В целом литературные влияния играют продуктивную роль. Они приводят к ускорению литературного процесса (например, развитие русской литературы XVIII – XIX века до А.С. Пушкина, «ускоренно» воспроизводящей основные этапы развития западно-европейских литератур).

Таким образом, литературный процесс, стимулируемый прежде всего социально-историческими сдвигами, в своем «имманентном» аспекте направляется двумя взаимодействующими факторами: национально-культурной традицией и воздействием инонациональной культуры – то есть в нем синтезируются «местное» («свое») и заимствованное извне («чужое»). «Всемирная отзывчивость» (Ф.М. Достоевский) и одновременно приверженность к собств. традиции – непременные условия богатства и гармоничности развития каждой национальной литературы (Литературный энциклопедический словарь – М., 1987, с. 197).

Правомерно разграничивать два значения слова «традиция » (от лат. traditio – передача, предание). Во-первых, это опора на прошлый опыт в виде его повторения и варьирования (здесь обычно используются слова «традиционность» и «традиционализм»). Такого рода традиции строго регламентированы и имеют форму обрядов, этикета, церемониала, неукоснительно соблюдаемых. Традиционализм был влиятелен в литературном творчестве на протяжении многих веков, вплоть до середины XVIII столетия, что особенно ярко сказывалось в преобладании канонических жанровых форм. Позднее он утратил свою роль и стал восприниматься как помеха и тормоз для деятельности в сфере искусства: вошли в обиход суждения и «гнете традиции», о традиции как «автоматизированном приеме» и т.п.

В изменившейся культурно-исторической ситуации, когда обрядово-регламентирующее начало заметно потеснилось как в общественной, так и в частной жизни людей, приобрело актуальность (это особенно ярко просматривается в XX веке) другие значение термина «традиция». Под традицией стали понимать инициативное и творческое (активно-избирательное и обогащающее) наследование культурного (и, в частности, словесно-художественного) опыта , которое предполагает достраивание ценностей, составляющих достояние общества, народа и человечества.

Иными словами, в этом значении слово «традиция» характеризует преемственность в литературном процессе ; это – культурно-художественный опыт прошлых эпох, воспринятый и освоенный писателями в качестве актуального и непреходяще ценного, ставший для них творческим ориентиром.

Традиция осуществляет себя в качестве влияний (идейных и творческих), и заимствовании. Часто выступая как сознательная, «программная» ориентация писателей и литературных направлений на прошлый опыт, традиция вместе с тем может входить в литературное творчество и стихийно, независимо от намерений автора.

Культурное прошлое, так или иначе «приходящее» в произведения писателя, разнопланово. Это, во-первых, словесно-художественные средства, находившие применение и раньше, а также фрагменты предшествующих текстов (в облике реминисценций); во-вторых, мировоззрения, концепции, идеи, уже бытующие как во внехудожественной реальности, так и в литературе; и, наконец, в-третьих, формы внехудожественной культуры, которые во многом стимулируют и предопределяют формы литературного творчества (родовые и жанровые; предметно-изобразительные, композиционные, собственно речевые). Так, повествовательная форма эпических произведений порождена широко бытующим в реальной жизни людей рассказыванием о происшедшем ранее; обмен репликами между героями и хором в античной драме генетически соотносим с публичными началами жизни древних греков; плутовской роман – это порождение и художественное преломление авантюрности как особого рода жизненного поведения; расцвет психологизма в литературе последних полутора-двух столетий обусловлен активизацией рефлексии как феномена человеческого сознания, и тому подобное. Писатели, таким образом, независимо от их сознательных установок «обречены» опираться на те или иные формы жизни, ставшие культурной традицией. Особенно большое значение в литературной деятельности имеют традиции жанровые (Хализев В.Е. Теория литературы – М., 2000, с.355).

Приводя конкретные примеры, можно отметить, что в качестве традиции писателями усваиваются темы прошлой литературы, обусловленные социально и исторически («маленький человек», «лишний человек» в русской литературе XIX века), нравственно-философские проблемы и мотивы (например, духовное прозрение в житиях и в произведениях Л. Н Толстого, Ф.М. Достоевского), черты жанров (свойства древней эпопеи в монументальных произведениях XIX – XX веков – «Тарас Бульба», «Война и мир», «Тихий Дон»), компоненты формы (тип силлабического стихосложения в литературе начала XVIII столетия, стихотворные размеры, предложенные М.В. Ломоносовым и т.п.).

Осуществляя связь времен, традиция знаменует избирательное и инициативно-созидательное овладение наследием предшествующих поколений во имя решения современных художественных задач, и потому ей закономерно сопутствует обновление литературы, то есть новаторство.

Новаторство выступает как творческая перекомпоновка и достраивание взятого у предшественников, а в наиболее ярких и масштабных проявлениях – как возникновение в литературном процессе беспрецедентно нового, имеющего всемирно-историческую значимость (освоение частной жизни человека сентименталистами; открытие бесконечности субъективного мира и иррациональных начал психики романтиками; воссоздание «диалектики души» реалистами Ф.М. Достоевским и Л. Н. Толстым; радикальная трансформация драматургической формы А.П. Чеховым).

Гармония традиции и новаторства как начал взаимодополняющих – важнейшее условие плодотворного и масштабного творчества. В то же время для литературы и искусства малопродуктивен, если не опасен, культ самодовлеющего новаторства, экспериментирования (нередко ведущего к формализму), но, с другой стороны, неблагоприятны, а в конечном счете и губительны консервация традиций, их сужение до традиционности, недоверие к новому, стимулирующее эпигонство.

Эпигонство (от греч. epigonoi – эпигоны, букв. – родившиеся после) в художественной литературе и искусстве – нетворческое следование традиционным образцам. Источник эпигонства – угасание и распад тех или иных идейно-культурных или художественных концепций, которые перестают быть импульсом к творчеству и становятся объектом чисто формального и бездумного воспроизведения. В литературных ситуациях нового и новейшего времени это нередко определяется посторонними творчеству мотивами (безотчетное или сознательное стремление угодить литературной моде, подделаться под господствующий вкус).

Залог оригинального творчества, дающего каждый раз новое, непредсказуемое единство содержания и формы, – движущаяся мысль, пережитая и прочувствованная творцом. В эпигонском же произведении, построенном на искусственном и статичном соединении готового, господствует механическая «случайность», что ведет к использованию повествовательных и стилистических шаблонов, к установке на внешние эффекты. Иными словами, эпигонство представляется прежде всего «рабской» приверженностью установившимся (и успевшим стать шаблонными) правилам и нормам.

Конкретный подход к историко-литературным фактам позволяет различать

– эпигонство как следствие внешнего подражания «общему стилю» или жанровым формам с характерными для них композиционными и стилистическими приемами;

– эпигонство как подражание индивидуальной манере крупных авторов;

– «автоэпигонство».

Наиболее распространено эпигонство «общего стиля»: эпигонство последователей классицизма или сентиментализма в начале XIX века, эпигонские романы в духе «неистового романтизма» во Франции эпохи Империи и т.п.

Жертвами эпигонского подражания становятся едва ли не все оригинальные поэта и прозаики. Эпигонство обычно захватывает отдельные черты выработанной ими литературной формы или отдельные идейно художественные мотивы. Так, например, «Бедная Лиза» Н.М. Карамзина вызвала к жизни своеобразный жанр сентиментальной повести («Бедная Маша» А.Е. Измайлова, Обольщенная Генриетта» Свечинского, «История бедной Марии» Брусилова и т.п.).

В качестве автоэпигонства можно привести романа М.Н. Загоскина 1830 – 1840-х годов. А.А. Фет считал автоэпигонство опаснейшим видом эпигонства: «Поэзия непременно требует новизны. И ничего для нее нет убийственнее повторения, а тем более самого себя».