Деревенская проза 60 80 годов читать. Деревенская проза
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
HTML-версии работы пока нет.
Cкачать архив работы можно перейдя по ссылке, которая находятся ниже.
Подобные документы
"Деревенская проза" - произведения, повествующие о сельских жителях. Послевоенная деревня - нищая и бесправная в рассказах советских писателей. Колхозная деревенская жизнь в произведениях Солженицына. Горький итог деревенской прозе В. Астафьева.
реферат , добавлен 10.06.2010
"Деревенская проза" как литературное направление. Изучение общественной ситуации периода 60-80 годов. Образ Матрены в повести А.И. Солженицына "Матренин двор" и Егора Прокудина в рассказе В.М. Шукшина "Калина красная". Способы выражения авторской позиции.
курсовая работа , добавлен 04.09.2014
Проза К.Д. Воробьева как замечательный образец русской литературы середины XX века, ее специфические признаки и достоинства произведений данного автора. Анализ диалектов, которые непонятны современному читателю, определение их сущности и значения.
курсовая работа , добавлен 07.06.2011
Формирование новых направлений в литературе 40-х годов XIX века. Литературная проблематика направления. "Романтический" метод в русской повести. Развитие полноценной художественной повести. Специфика "гоголевского пласта" в повестях 40-х годов.
реферат , добавлен 28.02.2008
Художественное осмысление взаимоотношений человека и природы в русской литературе. Эмоциональная концепция природы и пейзажных образов в прозе и лирике XVIII-ХIХ веков. Миры и антимиры, мужское и женское начало в натурфилософской русской прозе ХХ века.
реферат , добавлен 16.12.2014
Особенности поэзии 1950-х - 1960-х годов: Ахматовой, Пастернака, Ольги Берггольц, Константина Симонова, Твардовского, Платонова, Толстого, Бека, Гроссмана, Шолохова. Лирическая проза середины века. Тема красоты мира и человека в творчестве В.А. Солоухина.
реферат , добавлен 10.01.2014
О своеобразии русской литературной критики. Литературно-критическая деятельность революционеров-демократов. Спад общественного движения 60-х годов. Споры между "Современником" и "Русским словом". Общественный подъем 70-х годов. Писарев. Тургенев. Чернышев
курсовая работа , добавлен 30.11.2002
Ожесточенная политическая борьба разделила литературу на два непримиримых лагеря: буржуазно-дворянский с двумя его фракциями, спорившими из-за меры уступок, и крестьянский лагерь, возглавлявшийся вождями революционной демократии, которые боролись против всего дворянского лагеря в целом и в то же время деятельно стремились просветить народные массы. Одновременно революционные демократы старались воздействовать на те потенциально прогрессивные силы, которые можно было вывести из политически пассивного или колеблющегося состояния и сделать хотя бы временными союзниками в борьбе за революционное преобразование родины.
В этих условиях роль художественной прозы была исключительно велика. Прозаическая форма открывала широкий простор для разрешения больших социально-политических вопросов, выдвинутых жизнью, для всестороннего изображения социальных противоречий эпохи, для изучения народной жизни пореформенной поры.
Грани между художественным и научным подходом к жизни заметно стирались в прозе 60-х годов. В особенности ясно это сказывалось в произведениях, посвященных жизни крестьянства и мастерового люда, их хозяйственному быту, их взглядам и настроениям в переломную пору. Здесь художественная проза вступала в тесное соприкосновение отчасти с экономическими науками, отчасти с этнографией, с изучением народной поэзии, с народознанием в широком смысле слова. Традиция физиологических очерков 40-х годов развивалась и крепла. Картины народного быта, очерки народной жизни и нравов приобрели особую популярность в 50-60-х годах, накануне реформы и после нее. Такие картины и сцены, наброски и этюды назывались обычно рассказами, хотя часто и не претендовали даже на художественный вымысел. Границы рассказа и очерка стушевывались, причем очерк выдвигался как один из самых важных и значительных жанров.
Речь шла о создании типического образа «нового человека», и революционные демократы указывали на недостаточность тургеневских методов типизации в этом отношении. Построение типического образа разночинца-демократа 50-60-х годов предполагало правдивое и точное изображение условий и самого процесса формирования его личности, а не только готовых
свойств его характера. Необходимо было также выяснение и художественное изображение типических обстоятельств, в которых протекала деятельность нового героя русской общественной жизни.
Революционным демократам важно и нужно было показать, что самый факт появления «новых людей», передовых разночинцев, не случаен, а порожден реальными условиями русской жизни, что социальный и политический гнет, с одной стороны, подавляет их, препятствует их борьбе, затрудняет формирование революционных натур, а с другой стороны, он же вызывает их к жизни и делает неизбежным их выступление в качестве активной исторической силы.
Так изучение процесса «развития личности» разночинца-демократа в конкретных социальных условиях было выдвинуто как первоочередная задача литературы. Эту задачу разрешили представители молодой демократической литературы 60-х годов, воспитавшиеся под непосредственным влиянием идей Чернышевского и Добролюбова.
Общественной проблематикой, пронизывющией прозы 60х годов, содеражние русского романа не исчерпывается. Под пером Л.Толстого и Достоевского роман становится и соицльно-философским, и психологическим, знаменуя возможности худ постижения русской действительности и человека. Их персонажи живут и в конкретной соц-обусловленной среде, и в прямой соотнесенности с целым миром, с человечеством, и не только современным, но и прошлым и будушем.
Социальность как важное качество прозы 6-х годов обусловила новый всплеск интереса к народу, его материальному и нравственному быту.Исследование народного быта и народных характеров находило свои жанровые ормы, среди которых первенстувующее положение занял очерк-очерки народного быта Успенского, очерки бурсы Помяловского. Очерковый характер имели письма об Осташкове Слепцова, подзаголовок Этнографический очерк сопровждал повести Подлиповцы Решетникова.
Стилистика очерка 60хгодов генетически вязаан с физилологическими очерками натуральной школы: документальность, фактографизм, недостаточность психологических мотивировок. Очерк обеспечивал пощнание среды, обстоятельств, подробностей бытовой сферы народной жизни как необходимый этап в осмыслении перемен в положении русского крестьянина до и после отмены крпепостного права.
Другим важным отличием от физиологического оерка явилась публицистичность прозы 60з годов., ее непосредственная обращенность к читателю, вступление с ним в диалог. Активность авторской позиции обнаруживает себя в системе оценок, комменатирев, суждений, призванных ввести читателя в круг определенным образом идеологически окршенных авторских представлений о происзодяшх событиях. Письмы об Осташкове Слепцов, Путевы письма Якишкина. Худ прием включения автора в сюжет использован в Что делать Чернышевским.
Крупнейший среди этих писателей, Н. Г. Помяловский, в своих повестях «Мещанское счастье» и «Молотов» показал, как под влиянием уроков самой социальной жизни развивается сознание разночинца, как этот новый герой русской истории впервые осознает свою противоположность хозяевам жизни - дворянам, как в нем просыпается плебейская гордость, чувство собственного достоинства и гнев против тех, кто смеет относиться к нему с презрением, хотя и снисходительным, хотя бы даже и ласковым. При этом главная задача писателя заключается именно в том, чтобы рассмотреть внутренний мир героя в развитии, в движении, в процессе созревания тех душевных качеств и свойств, которые делают его «новым человеком». Помяловскому важно было наметить те условия, при которых этот процесс делается возможным и неизбежным.
Самая биография героя, которую рисует Помяловский, должна сразу указать читателю те необходимые и достаточные предпосылки, без которых невозможно было бы превращение человека в разночинца не только по положению и даже не только по убеждениям, но и по характеру, по темпераменту, по складу натуры. Егор Иванович Молотов, герой Помяловского, - сын мещанина-слесаря и воспитанник профессора. Положение взято, таким образом, как будто бы исключительное: разумеется, не всякий разночинец проходил школу первоначального воспитания под руководством ученого и в его семье. Однако для Помяловского дело здесь не в типичности данного частного случая, а в том, что так или иначе, в той или иной форме основательная школа умственного развития является необходимым этапом в формировании разночинца. В этом типичность положения, избранного Помяловским, а не в индивидуальных частностях судьбы его героя. Сын слесаря, он всегда будет ощущать свою кровную связь с народом; воспитанник профессора, вообще человек, прошедший научную школу, он сумеет возвести непосредственное чувство близости к народным низам на степень сознательного убеждения.
Столкновение разночинцев с дворянами порождается не индивидуальными свойствами тех и других, а природой общественных отношений. Социальный антагонизм заложен в природе взаимных отношений между работающим и работодателем; для того чтобы он проявился, нужен только случай. Случай представился, и сразу же наступает конец обывательскому прекраснодушию героя, основанному на обманчивой видимости мирного сотрудничества враждебных сторон.
Герцен спрашивал Тургенева в 1862 году, что сделало Базарова «нигилистом» и обличителем. Помяловский ответил на этот вопрос раньше, чем он был задан. Но за этим вопросом сразу же вставал другой: каков будет жизненный путь разночинца после того, как он осознал свою противоположность людям господствующих классов, после того, как в нем «злость заходила, драться ему хотелось». Помяловский разработал ответ и на этот вопрос, причем разработал его в двух вариантах. Он показал, что «глубокое, беспощадное презренье» к власть имущим, к хозяевам положения, к людям, оскорбляющим плебейскую гордость тех, кто от них зависит, может привести разночинца к элементарному стремлению освободиться от этой зависимости, приобрести личное благосостояние, выбиться из нищеты, «выйти в люди». Это путь Молотова, начавшего «дракой» и злостью и кончившего «благонамеренной чичиковщиной», мещанским счастьем. Возможен и другой путь - полного отказа от всякой «благонамеренности» и всех видов «мещанского счастья», полного презрения и к «порядочному обществу», занятому погоней за чинами и теплыми местечками, и к «квасному либерализму» с его напускным благородством и звонкими фразами. Однако, как показал Помяловский, эта глубокая враждебность ко всем устоям современного общественного строя одновременно может сочетаться с совершенным отрицанием каких бы то ни было нравственных побуждений к социальной активности и борьбе. Тогда это будет путь Череванина, которого Горький считал нигилистом посильнее Базарова,2 путь, приводящий его к душевному опустошению, «сожженной совести», нравственной «торричелиевой пустоте» и «кладбищенству».
При всей противоположности намеченных Помяловским путей, оба они родственны в том отношении, что одинаково далеко уводят человека от социальной борьбы, от стремления к переустройству общества, одинаково ведут к индивидуалистическому перерождению, к общественному «нигилизму». И Череванин, и Молотов - разночинцы, но не революционеры и, по характеру своих социально-этических взглядов, не могут ими быть. Путь Молотова - это, по выражению Горького, путь «превращения героя в лакея»,1 путь Череванина - это путь безнадежно мрачного универсального нигилистического отрицания, глубоко пассивного по своей природе.
Наметив два пути, одинаково безысходные, Помяловский показал их ущербность и порочность и тем самым вплотную подвел демократическую литературу к революционному порогу, который сам, однако, перешагнуть не сумел. Для этого нужно было обладать стройной и ясной революционно-демократической теорией.
Творчество Помяловского и его дилогия, образенная к демократически настроенному читателю. раскрывала трагедию людей, так и не сумевших стать настоящими новыми людьми. Причину драматизма судьбы своих героев Помяловский видел втом, ЧТО ОНИ ПРЕДПОЧЛИ ЛИЧНОЕ БЛАГОПОЛУЧИЕ БОРЬБЕ С СОЦ НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬЮ, подчинились обстоятельствам. Такое понимание зависимости характера от обстоятельств раскрыто в повестях Мещанское счастье и Молотов.
В дилогии Мещанское счастье отчетливо просматривается то новое, что внес в поэтику романа Помяловский. Сам автор указывал на традиции Тургенева, видевшего в романтическом начале человека признак богатой, возвышенной натуры. Если тергуневский роман завязывался любовной интригой, то в Мещанском счастье она только намечена. Изучение соц условий, формирующих личность, анализ их и приговор несправедливо устроенной жизни -вот что составляет предмет изображения в повестях Помяловского.
В очерках бурсы авторская точка зрения вторгается в повествование и становится необходимым его атрибутом, а образ автора - его композиционном центров. По функции образа автора очерки бурсы близки к губернским очеркам Щедрина, хотя структура последних гораздо сложнее. Очерки бурсы - рассказ писателя о своем детстве, поднимающийся до больших соц обобщение, разоблачающий пагубное воздействие бюрократической системы в сфере образования и воспитания молодого поколения. В быте, нравах бурсы, описанных в жесткой натуралистической манере, воссоздана атмосфера деспотихма, господсвующая в России.
Самое значительное произведение Слепцова повесть Трудное время (1865), где показана судьба разночинца в годы реакции и кризиса демократического движения середины 1860-х годов. В художественной системе автора этого широкомасштабного повествования, ставящего коренные вопросы переломной эпохи (положение народных масс, идейная борьба либералов и демократов, духовное развитие женщины, проблемы семьи, личного счастья), соединились свойственные магистральному течению отечественной прозы общезначимость проблематики и психологизм, документализм зарождающегося русского «физиологического очерка», сдержанный лаконизм стиля и опыт оппозиционной публицистики с ее тайнописью и «эзоповым» иносказанием. Тесно связанная с художественным творчеством публицистика Слепцова (фельетоны, статьи, циклы-обозрения) в резко обличительных тонах воспроизводят атмосферу деспотизма, шпионажа, общественной пассивности и закрепощенности, включая в ткань текста сцены, диалоги, беллетристические фрагменты, письма и дневники, прибегая в полемических целях к различным ролевым маскам («благонамеренный», «недовольный» и т.п.). В начале 1870-х годов Слепцов пишет драматические произведения очеркового характера (Пролог к неоконченной драме, Бабье сердце, В трущобах, Сцены в мировом суде); публикует несколько глав общественно-политического романа Хороший человек (1871, не закончен), в которых картины жизни народа в России и за рубежом сочетались с критическими зарисовками представителей господствующих сословий. Остался неосуществленным также замысел романа Остров Утопия. Личность и творчество Слепцова оказали существенное влияние на развитие революционно-демократических и социально-критических тенденций в русской литературе 19 – начала 20 вв., особенно на формирование ее бытописательного очерка и сатирической публицистики.
РЕШЕТНИКОВ
С повести "Подлиповцы" (1864) началось широкое признание самобытного
таланта Решетникова. Молодой, в сущности, еще начинающий писатель смело,
необычно, с поразительной яркостью рассказал о жизни народа. Эта тема вошла
в русскую литературу еще в конце XVIII века. После Радищева почти каждый из
крупных писателей обращался к ней. Постепенно складывалось истинное
представление: народ - творец истории, но он бесправен - и в этом его
трагедия. А одновременно передовая русская литература указала конкретный
источник этой трагедии - крепостничество, самодержавие и освящающая режим
насилия казенная церковь.
За двенадцать-пятнадцать лет до Решетникова тема народа получила
неоднозначное освещение в повестях Григоровича "Деревня" и "Антон Горемыка"
и в "Записках охотника", "Муму", "Постоялом дворе" Тургенева.
Григорович подчеркивал, как падает нравственный уровень народа под
воздействием бесчеловечных условий существования. Доведенные до крайней
степени нищеты и забитости, крепостные и сами усваивают грубость,
жестокость, равнодушие. Григорович предостерегал: крепостничество опасно не
только для духовного развития народа, но и для самого существования его,
ибо грозит физическим вырождением и даже вымиранием целых групп
деревенского населения.
Тургенев же исходил из убеждения, что века крепостнического рабства не
иссушили души народной. Как он полагал, именно в народных низах, в
крестьянстве сохранились самобытные, ценные черты национального характера
русского народа. Это парод правдолюбцев, мечтателей и поэтов, незаурядных
администраторов и, может быть, великих реформаторов,- таков конечный вывод
Тургенева.
Казалось бы, два несовместимых подхода к одной теме: кто же тут прав?
Решетников в "Подлиповцах" объединил внешне взаимоисключающие соображения.
Правда в том, что поэзия народной жизни - это лишь возможность, которой не
дано осуществиться при существующем положении. А чтобы она осуществилась,
надо освободить парод. Тогда и раскроются его природные задатки.
С потрясающей силой Решетников представил сначала нищету, забитость и
невежество своих героев из убогой, в шесть избенок, деревеньки Подлипной,
затерявшейся в предуральской глухомани. Истощенные поля дают скудный
урожай. Хлеба - даже с осиновой и липовой корой - хватает до середины зимы.
От бескормицы шатаются лошади, а коровы дают молоко, которого едва достает
детям. Постоянное недоедание переходит у подлиповцев весной в настоящий
голод: "Поплачешь, погорюешь, да и скосишь травку божью, измелешь и ешь так
с горячей водой". Зверь в лесах перевелся, да и нечем его взять. Промыслов
никаких нет.
Как ни бьются, как ни изворачиваются подлиповцы, они не могут
заработать более трех рублей за сезон. А из чего платить подать? За
крестины, свадьбы, похороны? Нищета, безысходность придавили подлиповцев:
"Не слышится веселого говора, не слышится песен, у всех точно какое-то
горе, какое-то болезненное состояние".
Подлипная вырождается, близка к вымиранию. Решетников не побоялся
сделать такой вывод из своих наблюдений. Он, естественно, не винит
крестьян: вина лежит на властях, допустивших потрясающее обнищание русской
деревни. Нужда, постоянные поборы, безысходность лишают крестьян жизненной
стойкости. Постоянное недоедание подкосило их силы. "Пища мучит всех, -
возвращается вновь и вновь Решетников к главному вопросу. - Настоящий хлеб
едят редкие с месяц в год, остальное время все едят мякину с корой, и от
этого у них является лень к работе, болезнь, и часто все подлиповцы лежат
больные, сами не зная, что с ними делается, а только ругаются и плачут".
Может быть, деревня Подлипная - какая-то особенно незадачливая в
Российской империи? Нет, оказывается, таких деревень много. Или подлиповцы
не умеют работать? Но разве кто-нибудь научил их чему-нибудь сверх того,
что они усвоили от отцов, дедов, прадедов? "Растолкуй этим людям как
следует, по-человечески, что нужно делать, они примутся и сделают еще
крепче городского мастера,- полагает Решетников.- В этом я ручаюсь". И
азартом, с выдумкой, на совесть.
В 60-е годы выделяется и молодёжная проза «Коллеги» Аксёнова, «Хроника времён В. Порурского» А. Гладилина. «Про Клару Иванову» Тендрякова. Настоящим откровением наполненным лиричностью и философской глубиной явились произведения Ольги Бергольц, В. Солоухина, Ю. Казанцева.
С поэтическим бумом связано и зарождение популярности авторской песни А. Галича, Б. Окуджавы, Ю. Визбора, В. Высоцкого. Это было советское «сердитое поколение». Молодежные группировки собирающиеся на кухнях и на открытом воздухе, на конкурсах туристических песен и в студенческих студиях. После 1968 г., когда советские танки вошли в Прагу, в политическом митинге протеста 7 человек с плакатами выходят на улицу. Молодежь приникает к радиоприемникам. По «голосу Америки» звучит телеграмма протеста Евгения Евтушенко.
Судебные процессы над Бродским, Синявским, Н. Даниэлем, А. Гинзбургом сделали их еще более известными. Была восстановлена цензура в лице Гослита и с начала 70-х на 1,5 десятилетия деление литературы на официальную и андеграундовскую стало прочным и привычным.
«Молодежная проза» печаталась по преимуществу в журнале «Юность». Его редактор, Валентин Катаев, делал ставку на молодых и неизвестных прозаиков и поэтов. Произведениям молодых была присуща исповедальная интонация, молодежный слэнг, искренний приподнятый настрой.
Молодежная проза и манила – гламуром, который тогда назывался, разумеется, по-другому. Аксенов (и остальные «молодежники») осуждал стиляг, мажоров, центровых и всю безобразно разлагающуюся, но хорошо пахнущую золотую молодежь, правильно противопоставляя ей «делателей» – молодых писателей, сценаристов и прочую шелупень, разлагающуюся еще заманчивее; начав, понятно, с молодых врачей – и плавно перейдя к остальным. В 25 лет он понял, что пробиться проще с повестью про нелитературную профессию: первая – колом, зато вторая пройдет соколом, а уж остальные – мелкими пташками.
В повестях и рассказах 1960-х Аксенов не только создавал новый тип героя, свободного от каких-либо догм, но и пробовал разнообразные повествовательные формы. Это позволило ему воплотить в своих произведениях многообразие мира, представить разные взгляды на изображаемые события. Наиболее характерна в этом смысле повесть Апельсины из Марокко, все главы которой написаны от лица разных рассказчиков.
В творчестве Аксенова происходит разрушение стереотипов – как идеологических, так и созданных им самим.
Аксенов начинал с изображения скептически настроенной по отношению к тогдашней советской действительности молодежи с характерным для нее нигилизмом, стихийным чувством свободы, интересом к западной музыке и литературе - со всем, что противостояло выработанным старшим поколением духовным ориентирам. К середине 60-х гг. усиливается философская насыщенность прозы Аксенова, размышляющего о причинах неудачи "оттепели", о неустойчивости психологии человека, именно с нею связывавшего свои лучшие надежды. Обращение к такой личности способствовало перестройке индивидуальной творческой манеры писателя, соединяющего теперь в пределах одного произведения реальное и ирреальное, обыденное и возвышенное. Особенно искусно разные планы соединяются в программном для того времени произведении Аксенова романе "Ожог"- наиболее удачной попытке писателя полномасштабно изобразить жизнь российской интеллигенции на переломе 60-70-х гг. Герои романа, каждый из которых одержим своей творческой идеей, находятся в состоянии трагического разлада с существующей в их стране системой: стремление укрыться от нее оказывается тщетным. Облик и поведение героев романа определяются их противостоянием порожденной этой системой толпе, которой чуждо все высокое, светлое. Выход для них писатель видит в устремлении к Богу, в духовном прозрении. Гипотетическую ситуацию рассматривает Аксенов в романе - явно обладающем признаками антиутопии -"Остров Крым", где подвергается проверке модная идея о мессианской роли России: идея эта доводится здесь до логического завершения, обнажающего ее чудовищный смысл. Произведения, написанные им в эмиграции (и более всего - "Московская сага"), убеждают в том, что жизнь родной страны, происходящее в ней продолжает оставаться в центре его внимания: уехав из России, Аксенов остается писателем истинно русским.
В центре романа Аксенова «Звездный билет» - судьба двух братьев. Старший, двадцативосьмилетний Виктор, имеет героическую профессию: он космический врач, и мотив тайны сопровождает повествование об этом герое. (Не забудем, что произведение вышло в 1961 г., когда человек только открывал дорогу в космос.) Младший брат, семнадцатилетний Димка,- типичный герой «молодежной прозы» с характерным для возраста нигилизмом, нарочито вызывающим поведением и мечтой о романтических странствиях вместо обычной «пошлой» жизни. Оба героя оказываются в ситуации выбора. Виктор "Совершает первый настоящий поступок: он не просто отказывается защищать несостоятельную диссертацию, но и открыто выступает против основного направления работы целого отдела. Димка, отправившийся вместе с друзьями в путешествие, проходит через испытание любовью и настоящей мужской работой в море. Финал произведения драматичен: старший брат погибает в авиационной катастрофе «при исполнении служебных обязанностей». Тогда-то и выясняется, что «непутевый» Димка на удивление серьезен в своем отношении к брату, к родителям, к жизни, что у него есть свой ответ на заданный Виктором при последней встрече вопрос: «Чего ты хочешь?». Ответ этот дан не в логической, а в лирической форме: «Я лежу на спине и смотрю на маленький кусочек неба, на который все время смотрел Виктор. И вдруг я замечаю, что эта продолговатая полоска неба похожа по своим пропорциям на железнодорожный билет, пробитый звездами. И кружатся, кружатся надо мной настоящие звезды, исполненные высочайшего смысла. Так или иначе.
«Это теперь мой звездный билет!»
Перед героем открывается дорога жизни, ему еше не до конца ясно, куда приведет этот путь, но направление поисков обозначено достаточно определенно метафорой «звездный билет», соединившей в себе мотив дороги, исканий и образ звезды как символ жизни настоящей, искренней, «исполненной высочайшего смысла».
В. Аксенов использует характерный для «молодежной прозою жанр короткого романа, позволяющего показать эволюцию героев сжато, в наиболее существенных моментах. Свободная композиция, смена повествователей, короткие, рубленые фразы, соседствующие с развернутыми лирическими монологами, молодежный слэнг создают тот самый новый стиль молодого писателя, о котором столько дискутировала критика. _
Сжатость, лаконизм повествования имеет оборотные стороны. К примеру, недостаточно мотивировано чересчур быстрое превращение вчерашних «стиляг» в «трудяг», не отличается глубиной психологический анализ. Возникает вопрос о том, был ли необходим трагический финал судьбы Виктора и нет ли в этом налета фальшивой романтизации.
Произведения «молодежной прозы» вызвали волну дискуссий. Предметом обсуждения был и открытый молодыми писателями характер, и созданный ими стиль. Особенно много рассуждала критика о традициях западной литературы, на которые опирались авторы. Отмечалась манера говорить об одних и тех же событиях устами разных героев «под Фолкнера», подражание короткой фразе, упрощенным диалогам и аскетической предметности (прочь открытый психологизм!) Хемингуэя, введение в текст документов «под Дон-Пассоса». Наконец, сам тип юного героя выводился из произведений Селинджера. «Всепроникающий лиризм» прозы молодых объясняли тем, что многие из них «очень внимательно читали Бунина».
Вывод о чрезмерной подражательности вряд ли справедлив по отношению к «молодежной прозе» в целом. Нам же важно отметить показательный для литературы оттепели факт учебы у крупнейших зарубежных авторов и русских писателей, имена которых долго находились под запретом. В годы оттепели начался процесс восстановления разорванных литературных связей и традиций. Впервые после революции на родине И. Бунина вышло собрание сочинений писателя с предисловием А. Твардовского. Был опубликован завершенный в 40-е годы роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита», ряд произведений А. Платонова. В новом выпуске статей и писем Горького были восстановлены имена его адресатов: Бунин, Бальмонт, Бабель, Пильняк, Зощенко, Зазубрин, Булгаков, Артем Веселый. Реабилитировались невинно пострадавшие в годы культа писатели, произведения их вновь издавались. Это возвращение не было полным и окончательным, поскольку публиковались лишь отдельные книги, а не творческое наследие писателей в целом, многие имена и произведения по-прежнему оставались под запретом. Однако включение в литературный процесс книг больших художников, несомненно, оказало влияние на уровень мастерства писателей. Они стали более активно обращаться к «вечным» темам и проблемам, к героям философского склада, к приемам условности. Целые стилевые течения (например, лирическая проза и уже упоминавшаяся проза «молодежная») развивались в русле лучших традиций предшественников.
Существовали и другие пути, по которым шла литература, рассказывавшая о молодом герое своего времени. 60-е годы - время взлета научной мысли, массовых строек, открытия и использования природных ресурсов. Романтика коллектива единомышленников (ученых, геологов, врачей, строителей), выраженная поэтической строкой Б. Окуджавы «возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке», и нравственная ответственность человека за «дело, которому ты служишь» (Ю. Герман) определит пафос книг Д. Гранина, Ю. Германа, Г, Владимова, В. Липатова, «Иду на грозу» - так будет сформулирован девиз жизни молодых ученых - героев одного из самых известных романов литературы 60-х годов, написанного Даниилом Граниным (1962). Произведение остроконфликтно, но автором акцентируется не противостояние таланта и бездарности (эта проблема есть, но она ушла на второй план), а столкновение и испытание нравственных позиций молодых ученых, их отношения к науке, к людям, к жизни. Конфликт Тулина и Крылова дополняется изображением внутренних противоречий последнего, тех уроков, подчас суровых, подобных катастрофе самолета, которые преподает Тулину жизнь и в которых проверяется и закаляется его характер. Любимый герой Гранина- человек дела, которому подчинена жизнь. На фоне персонажей Аксенова он выгодно отличается целеустремленностью, стойкостью убеждений и нравственных принципов. Активность жизненной позиции - неотъемлемая часть концепции личности, которую Д. Гранин будет развивать во всех своих произведениях.
Если для книг Гранина характерен драматизм и остроконфликтность, то Юрий Казаков- мастер «тихой лирики» в прозе. Его рассказ «Голубое и зеленое» (1957), с одной стороны, близок «молодежной прозе». Тот же тип героя, стоящего на пороге взрослой жизни. То же испытание - первой любовью и первым разочарованием. Но Казакова интересуют не события сами по себе, а их переживание лирическим героем. « .Я весь во власти необыкновенного ритма» - так словами из рассказа можно определить его своеобразие. Действительно, у произведения Казакова есть свой ритм. Это музыка Москвы, арбатских переулков, изменчивый ритм первой любви. Здесь важна не смена событий, ведь событие, по сути, одно: любовь- от первой встречи до расставания. Автору важна драма чувств и щемящая грусть воспоминаний. Настроение лирического героя передает не только звук, но и цвет: голубое и зеленое- нежные краски весны, поры пробуждения чувств, взросления души. Форма повествования от первого лица придает произведению особую искренность и задушевность.
Необычным на фоне литературы социально активной было стремление Ю.Казакова и героев его произведений к самопознанию, философствованию, их углубляющаяся отстраненность от окружающего мира, от суеты жизни. Речь уже не об усилении лиризма, а о принципиально иной системе ценностей, в которой главными для автора были тайна мира, неисчерпаемое богатство и высокий строй души человека. Герои последующих книг Казакова - путешественник, охотник, знаток природы («Северный дневник», «Долгие крики»), животные («Арктур - гончий пес», «Тэдди») и, наконец, чистый и мудрый ребенок в рассказах 70-х годов «Свечечка» и «Во сне ты горько плакал» (последнем произведении писателя). К сожалению, проза Ю. Казакова еще и до сих лор не оценена по достоинству. При внимательном чтении книг писателя становится возможным говорить о продолжении традиций не только И. Бунина, но и не открытых оттепелью писателей-эмигрантов Б. Зайцева, И. Ильина, проводить параллели с классикой (И.С. Тургеневым, например) и старшими современниками Ю. Казакова К. Паустовским, М. Пришвиным, В. Бианки.
Годы оттепели стали временем второго рождения темы Великой Отечественной войны. В литературу пришло «поколение лейтенантов»: В. Астафьев, Г. Бакланов, В. Богомолов, Ю. Бондарев, В. Быков, Б.Васильев, К. Воробьев, В. Кондратьев, в поэзии - С. Орлов, Ю. Друнина, Д. Самойлов.
<...> Как это было! Как совпало - Война, беда, мечта и юность! И это все в меня запало И лишь потом во мне очнулось!..
Сороковые, роковые.
Свинцовые, пороховые...
Война гуляет по России,
А мы такие молодые!
(Давид Самойлов. "Сороковые, роковые...»)
Познав на собственном опыте военные будни, они взорвали традицию романтико-героического летописания и смогли сказать слово суровой солдатской правды о простом человеке^ не войне. Примером может послужить повесть Владимира Богомолова «Иван» (1958). В центре произведения - мальчишка-сирота, разведчик. Новизна состояла не в выборе героя: вспомним, что еще в годы войны В.Катаев написал повесть «Сын полка». Ребенка, рядом с которым в трагические времена оказался взрослый, взявший на себя заботу об осиротевшем малыше, показал М. Шолохов в рассказе «Судьба человека». В произведении В. Богомолова поразил сам характер героя, в котором нет ничего от детства, который живет единственным желанием - мстить. Такой концентрацией ненависти к врагу и жажды мести книга Богомолова близка военному рассказу Шолохова «Наука ненависти» с той существенной разницей, что у Шолохова герой - тридцатидвухлетний лейтенант Герасимов, а у Богомолова- мальчик лет одиннадцати-двенадцати. Не Ваня, как у Катаева, не Ванюшка, как у Шолохова, а по-взрослому - Иван. «Он был совсем еще ребенок», «мальчишка» - передает свои первые впечатления рассказчик. Но затем преобладающей становится характеристика «не по-детски», и на этом настойчивом противопоставлении будет строиться образ героя. У Ивана не по-детски сосредоточенный, неприязненный взгляд исподлобья, настороженные и звероватые глаза, угрюмость и властный тон. Недетская служба - разведчик, за которую он получил взрослую награду, медаль «За отвагу». Недетская речь: тост «За то, чтобы я всегда возвращался», первый вопрос после отдыха: «Я во сне не разговариваю?» Даже желания отличаются от тех, что обычны для мальчишек его возраста: равнодушие к конфетам и страстное желание иметь понравившийся нож. Мотив тайны, сопутствующий появлениям и исчезновениям Ивана, усиливает интерес к необычному мальчику: что сделало его таким? Потрясает рассказ разведчика Холима о судьбе Ивана: он пережил гибель родных, был в лагере смерти, и теперь «у него на уме одно: мстить до последнего!.. Я никогда не думал, что ребенок может так ненавидеть...» Перед читателем предстает характер, всецело обусловленный войной, не открывающий перспективы в будущее. Ненависть сожгла душу Ивана, уничтожила необходимый для жизни заряд добра, любви и радости, который человек может получить только в детстве. Войной предопределен и трагический финал судьбы Ивана: он был задержан и после пыток расстрелян фашистами. Завершает повесть текст документа тайной полиции - бесстрастное свидетельство последнего сражения юного разведчика. Документ не комментируется повествователем, лишь в конце строчки прерываются многоточиями...
Богомолов показывает тип личности, ставшей порождением войны, попавшей в страшную зависимость от ее жестоких законов - ненависти, крови, опасности. Не научившись еще жить, Иван отвык от мирной жизни и все время стремится «на ту сторону». И эта зависимость тем более страшна, что герой - ребенок. Подобного исследования психологических последствий войны литература еще не знала.
Большинство произведений, о которых шла речь, впервые публиковались на страницах литературно-художественных журналов. Здесь нельзя не вспомнить об особой миссии литературно-художественных журналов в России. Издавна они были явлением не только литературы, но и общественной жизни, политики, формировали общественные идеалы, служили своеобразным полигоном для испытания тех или иных идей. В годы оттепели, как и в любой переломный исторический период, эта роль периодических изданий возросла многократно. Литературные споры нередко были важны не сами по себе, а как аргумент в идеологической полемике. Не столько художественный текст, его достоинства и недостатки становились предметом обсуждения, сколько тот образ мысли, та политическая тенденция, к которой присоединялся автор. Этой особой психологией литературных споров тех лет объясняется и нередко кажущаяся сегодня излишней резкость критики, и полная непримиримость противостоящих лагерей.
Резкая поляризация сил - характерная черта оттепели. Шла открытая и ожесточенная борьба «всех против всех»: «антисталинисты» вступили в конфликт с «неосталинистами», «реформаторы» с «консерваторами», «дети» с «отцами», «физики» с «лириками», «городские» с «деревенскими», «громкая» поэзия с «тихой». Значение имел уже тот факт, в каком журнале опубликовано произведение или статья. Авторы и читатели получили возможность выбирать свое литературно-художественное издание, и те, кто присоединялся к направлению «Нового мира», «Литературной Москвы», «Юности», выражавших демократические устремления общества, становился идейным оппонентом консерваторов, знаменем которых стал журнал «Октябрь». Резко очерченная литературная политика журналов («генеральная дума», по Твардовскому) имела неоднозначные последствия. С одной стороны, каждое издание приобрело «коллективную творческую индивидуальность», а с другой - невозможность появления на их страницах произведений, не отвечавших политическим и литературным пристрастиям редколлегии, приводила к известной односторонности, ограниченности в восприятии явлений литературы и действительности, а у писателей вызывала чувство зависимости от журнала, сковывающей свободу творчества. Этих внутренних противоречий и потерь не сумел избежать лучший журнал оттепели - «Новый мир». Твардовский, тяготевший к литературе с ярко выраженным социальным зарядом, не принял лирико-философскую направленность рассказов Абрамова «Жила-была семужка», «Медвежья охота», «Пролетали лебеди».
Не была ему близка проза Ю. Казакова, позицию которого Твардовский воспринимал как «холодноватую наблюдательность», в которой ему чудилось равнодушие. Еще более пристрастен был главный редактор «Нового мира» в своем отношении к поэзии. По словам Ф. Абрамова, Твардовский был в поэзии убежденным традиционалистом, аскетом, боявшимся «воспарить» и больше всего ценившим не яркость метафоры, а строгость и точность слова.
Но противостоянием «новомирцев» и «октябристов» не исчерпывается идейное и творческое многоголосие 60-х годов. Было немало известных писателей, не присоединявшихся столь открыто и безоговорочно к какому-то определенному лагерю. Для одних (как, например, для опальных А. Ахматовой и Б. Пастернака) была значима уже сама возможность опубликовать произведение. Другие, подобно автору прекрасных лирических рассказов Ю. Казакову, сторонились политики, углубившись в собственно литературное творчество.
Как ни покажется парадоксальным, ожесточенные литературные баталии на страницах периодических изданий 60-х годов имеют в глазах современного исследователя положительное значение. В результате многочисленных дискуссий исподволь формировалось представление о существовании различных эстетических школ и литературных направлений, о сложности и реальном многообразии литературного процесса. Краткий миг творческой свободы стал мощным социальным и творческим импульсом для литературы на все последующие десятилетия нашего века. Не случайно большинство произведений, с которых начинался «публикаторский взрыв» конца 80-х годов, создавалось или задумывалось в период оттепели.
Городская тема в русской литературе имеет давние традиции и связана с именами Ф.М. Достоевского, А.П. Чехова, М. Горького, М. Булгакова и многих других известных писателей. Городская проза — это литература, в которой город в качестве условного фона, специфического историко-литературного колорита, существующих условий жизни занимает важнейшее место и определяет сюжет, тематику и проблематику произведения. Трагический переход от родовых уз к законам античных городов-полисов, городская средневековая литература, петербургско-московская традиция в русской литературе, западноевропейский городской роман — вот лишь некоторые вехи, обозначившие этапы «городского текста» в мировой литературе. Исследователи не могли пройти мимо данного факта: сложилось целое научное направление, анализирующее особенности изображения города в творчестве мастеров слова.
Только в 1970-1980-е годы XX в. произведения на эту тему стали объединяться под рубрикой «городская проза». Стоит напомнить, что в современной литературе определения типа «деревенская», «городская», «военная» не являются научными терминами, носят условный характер.
Они используются в критике и позволяют установить самую общую классификацию литературного процесса. Филологический анализ, который ставит целью изучение особенностей стилей и жанров, своеобразия психологизма, типов повествования, отличительных признаков в использовании художественного времени и пространства и, конечно же, языка прозы, предусматривает иную, более точную терминологию.
Причины возникновения «городской прозы»
Что стало причиной возникновения городской прозы в ее новом качестве? В 1960-1970-е годы в России активизировались миграционные процессы: городское население стало быстро увеличиваться. Соответственно изменялись состав и интересы читательской аудитории. Следует помнить, что в те годы роль литературы в общественном сознании была важнее, чем теперь. Естественно, что привычки, манера поведения, образ мыслей и вообще психология городских аборигенов привлекали к себе повышенное внимание. С другой стороны, жизнь новых горожан-переселенцев, в частности так называемых «лимитчиков», предоставляла писателям новые возможности для художественного исследования областей человеческого бытия.
«Городская проза»: примеры, представители
Первооткрывателем городской прозы стал Ю. Трифонов. Его повести «Обмен» (1969), «Предварительные итоги» (1970), «Долгое прощание» (1971), «Другая жизнь» (1975) изображают каждодневную жизнь московской интеллигенции. У читателя складывается впечатление, что писатель сосредоточен исключительно на бытовой стороне жизни, но оно обманчиво. В его повестях действительно не происходит никаких крупных общественных событий, потрясений, душераздирающих трагедий. Однако нравственность человека проходит медные трубы именно здесь, на будничном семейном уровне. Оказывается, что выдержать такое испытание ничуть не легче, чем экстремальные ситуации. На пути к идеалу, о чем мечтают все герои Трифонова, возникают всевозможные мелочи жизни, загромождая дорогу и уводя путника в сторону. Они-то и устанавливают истинную ценность персонажей. Выразительны в этом плане названия повестей.
Психологический реализм Ю. Трифонова заставляет вспомнить рассказы и повести А. Чехова. Связь этих художников несомненна. Во всем своем богатстве, многогранности городская тема раскрывается в произведениях С. Довлатова, С. Каледина, М. Кураева, В. Маканина, Л. Петрушевской, Ю. Полякова, Вяч. Пьецуха и др.
Анализ творчества Трифонова
В повести «Обмен» инженер Дмитриев решил обменять жилплощадь, чтобы съехаться с больной матерью. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что мать он предал. Обмен произошел, прежде всего, в плане духовном — г ерой «обменял» порядочность на подлость. В «Предварительных итогах» исследуется распространенная психологическая ситуация, когда человек, неудовлетворенный прожитой жизнью, собирается подвести черту под прошлым и с завтрашнего дня начать все заново. Но у переводчика Геннадия Сергеевича предварительные итоги, как это часто бывает, становятся окончательными. Он сломлен, воля его парализована, бороться за себя, за свои идеалы он больше не может.
Не удается начать «другую жизнь» и Ольге Васильевне, героине одноименной повести, похоронившей мужа. В этих произведениях Трифонова особенно удачно использован прием несобственно-прямой речи, помогающий создать внутренний монолог персонажа, показать его духовные искания. Только через преодоление мелкой житейской суеты, «наивного» эгоизма во имя какой-то высокой цели может быть реализована мечта о другой жизни.
Тесно примыкает к этому циклу повестей и роман «Время и место» (1981) . Здесь двум главным действующим лицам — писателю Антипову и повествователю — удается прожить жизнь достойно, несмотря на то, что мрачное, трудное время способствовало скорее деградации личности.
Возникновение женской прозы: представители, примеры
Возникновение «городской прозы» предоставило наилучшие возможности для реализации творческих принципов «другой» прозы. В рамках городской темы обнаружил себя феномен женской прозы . Никогда еще не являлось читателю сразу столько талантливых писательниц. В 1990 г. вышел очередной сборник «Не помнящая зла», представивший творчество Т.Толстой, Л. Ванеевой, В. Нарбиковой, В.Токаревой, Н. Садур и др. Со временем к ним прибавляются все новые и новые имена, и женская проза выходит далеко за рамки городской темы. Издательство «Вагриус» с середины 1990-х годов осуществляет выпуск серии книг под общим названием «Женский почерк».
Городская проза, как и деревенская, принадлежит главным образом 1970- 1980-м годам.
Интересно? Сохрани у себя на стенке!
В дилогию "Гранит" входят романы "За любовь не судят" и "Счастье само не приходит". В ней писатель остается верен теме рабочего класса. Он показывает жизнь большого предприятия, его людей, полностью отдающих себя любимому делу. В книге повествуется о мужестве и отваге личного состава 21-й гвардейской, дважды Краснознаменной, орденов Суворова и Кутузова Житомирской, Венской танковой бригады. Танкисты прославленного соединения проявили массовый героизм в ожесточенных схватках с врагом при окружении демянской группировки гитлеровцев, под Сталинградом и Курском, в боях за Правобережную Украину и при освобождении народов европейских стран от фашистского порабощения. Талантливая и мудрая книга - добрый друг на долгие годы. Именно таким стал роман Василия Смирнова "Сыновья", который принес автору широкую известность и неоднократно переиздавался. Во второй том собрания сочинений советского писателя П. А. Павленко входят романы "Счастье" и "На Востоке".Роман "Счастье" рассказывает о жизни деревни и бывших фронтовиков в военное и послевоенное время.
В первой книге романа "Труженики мира", опубликованной уже посмертно, писатель осуществил свой давно зародившийся замысел: показать строительство Большого Ферганского канала. Редакционная коллегия: Татьяничева Л. К. (главный редактор), Васильев С. А., Давыдычев Л. И., Дергачев И. А., Каримов М. С., Крупаткин Б. Л. (зам. главного редактора), Маркова О. И., Пермяк Е. А., Ручьев Б. А. В книгу вошли широко известные и полюбившиеся читателю произведения из книги "В лес по ягоды зимой", а также новые. Писателя глубоко волнует сложность человеческих отношений, особенно детей и взрослых, острые моменты решений, нравственного выбора. Повести уральского писателя Николая Никонова ("Солнышко в березах", "Глагол несовершенного вида") автобиографичны. Неторопливая манера повествования придает произведениям писателя характер особой задушевности, правдивости. Наряду с изображением человеческих отношений, судеб, автора интересуют проблемы отношения к богатствам земли.
