Диони́сий Радонежский. Поселянин Е

1 декабря 2017 года на 66-м году жизни после тяжелой и продолжительной болезни отошел ко Господу благочинный Богоявленского церковного округа г. Москвы, настоятель храмов Святителя Николая Мирликийского в Покровском и Святого благоверного князя Александра Невского Патриаршего подворья при бывшей Покровской богадельне архимандрит Дионисий (Шишигин).

3 декабря в храме Святителя Николая Мирликийского в Покровском по окончании Божественной литургии состоялось отпевание усопшего.

О новопреставленном вспоминает настоятельница Кресто-Воздвиженского Иерусалимского ставропигиального женского монастыря игумения Екатерина (Чайникова):

«Архимандрит Дионисий – воспитанник Святейшего Патриарха Пимена. Также он хорошо знал и его предшественника Святейшего Патриарха Алексия I, к которому приезжал в Переделкино еще молодым человеком. Но духовно его взрастил уже Святейший Патриарх Пимен. Будущий архимандрит Дионисий еще со времен своей учебы в Московских духовных школах был его иподиаконом, многолетним бессменным книгодержцем, потом келейником, а после и помощником-референтом. Святейший Патриарх Пимен настолько благоволил к нему, что даже брал с собой в санаторий в Барвиху, когда отправлялся туда на лечение.

Позже, после смерти Святейшего Патриарха Пимена, архимандрит Дионисий был референтом новоизбранного Предстоятеля. Писал речи при хиротониях епископов. Церковь тогда возрождалась. Святейший Патриарх Алексий II так же, как и Святейший Патриарх Кирилл, много хиротонисал епископов – речи нужны были постоянно. Архимандрит Дионисий встречался со ставленниками, обговаривал с ними содержание их ответных речей. Писал слова для Святейшего. Патриарх Алексий II очень высоко оценивал его труды.

Я помню, как однажды Его Святейшество сказал:

– Так, как пишет отец Дионисий, мне не пишет никто!

Действительно, когда речь писал архимандрит Дионисий, правка не требовалась. Он точно соответствовал в своем слове и духу Церкви, и запросам времени, и высоте Патриаршего видения – мог предугадать и учесть в составляемом тексте все требования к слову Предстоятеля Церкви.

Архимандрит Дионисий был невероятно образованным, начитанным глубоким человеком.

Неся свое многотрудное послушание в Патриархии, он постоянно назначался настоятелем храмов, требовавших восстановления: с 1992 года трудился над воссозданием храма Святителя Николая Мирликийского в Покровском, с 1998 года назначен уже настоятелем храма Святого благоверного князя Александра Невского Патриаршего подворья при бывшей Покровской богадельне; в 1993–2006 годах – церкви Иерусалимской иконы Божией Матери Патриаршего подворья за Покровской заставой; в 1998–2016 годах – храма Покрова Пресвятой Богородицы в Рубцове.

Его проповеди тут же собирали крепкий приход. Отец Дионисий служил и окормлял паству, а работа над воссозданием внешнего благолепия святыни была уже тем, что по евангельскому слову приложится , если прежде всего мы будем взыскивать Царство Божие (Мф. 6, 33).

С 1996 года до самой своей кончины архимандрит Дионисий нес послушание благочинного Богоявленского церковного округа города Москвы. Долгие годы также являлся членом Комиссии по церковному имуществу и землевладениям и возглавлял Епархиальную ревизионную комиссию.

Это известный и глубоко почитаемый в церковных кругах пастырь. Он много потрудился на ниве Христовой, и это притом, что он с детства очень сильно болел. У него был полиартрит, а это постоянные боли. Отец архимандрит примет обезболивающее и – трудится, служит. Настоящий подвижник. Для Церкви Христовой он не жалел себя.

Вечная память новоприставленному архимандриту Дионисию!»

1 декабря отошел ко Господу благочинный Богоявленского округа, настоятель храмов святителя Николая Мирликийского в Покровском и Патриаршего подворья святого благоверного князя Александра Невского при бывшей Покровской богадельне, архимандрит Дионисий (Шишигин).

Светлый человек

Священник Артемий Цех , клирик храма Новомучеников и исповедников Церкви Русской на Бутовском полигоне:

— Архимандрит Дионисий — светлый человек. Я трудился под его началом в храме святителя Николая в Покровском, где батюшку сегодня отпевают. Здесь я работал сторожем, когда учился в Свято-Тихоновском институте. Потом, когда Господь направил меня алтарничать в другой храм, мы продолжили с отцом Дионисием общение. Он потом даже способствовал моему рукоположению.

А когда я еще сторожил, то постоянно вспоминал слова пророка Исайи: сторож! сколько ночи? сторож! сколько ночи? Сторож отвечает: приближается утро, но еще ночь (Ис. 21, 11), — и по-евангельски радовался, что с отцом Дионисием — всегда день Господень. Сказано же, что в раю не будет ночи и солнце там — Сам Господь (ср. Откр. 21, 23).

Батюшка — настоящий молитвенник. Всё его существо точно состояло из молитвы, а всё излишнее он удалял из него постом и воздержанием. Огненный монах! Подвижник. Как он все успевал? — уму непостижимо. Работал в Патриархии, служил в храме, — а служба в храме — это не только пребывание в алтаре, это быть с народом во всех его нуждах, горестях и скорбях. Пока народ воцерковляется, малое количество тех, кто радоваться в храм приходит, — в основном сюда приводит тяжесть и боль. А это тоже та мука, которую надо с ближним разделить, понести. Он сердцем болел за дело Христово и за наш изувеченный XX-м веком русский народ.

Когда ему отдали храм святителя Николая в Покровском, это здание даже не было похоже на храм. И стояло оно, как, впрочем, и сейчас уже храм стоит, — на улице, названной «в честь» того, кто, в числе прочих, все эти изуверства над православными людьми и храмами в прошлом кровавом и святотатственном веке нашей истории учинил, — Бакунина. Сколько этих фамилий и кличек насельников ада омрачают нашу страну.

Некогда эту церковь переделали в хлебозавод, точно пытаясь издевательски опровергнуть слова Господа, сказанные сатане в пустыне: Не хлебом единым жив будет человек, но всяким глаголом, исходящим из уст Божиих (Мф. 4, 4). На месте золотых главок с крестами — трубы. Вместо: В храме стояще славы Твоея, на небеси стояти мним, — работа в несколько смен.

Здание было разбито и обшарпано — руины. Я видел чудо воскресения храма. Это как видение пророка Иезекииля. Когда священнослужитель молится Богу, а не своим идолам, его слово обретает силу глагола Божиего. Это не просто остов развалины обшивают новыми перетяжками и штукатурят — храм обретает дух: ...изреки пророчество духу, изреки пророчество, сын человеческий, и скажи духу: так говорит Господь Бог (Иез. 37, 9). В молитве и словесном служении отца Дионисия мог говорить Господь.

Крест болезни

Протоиерей Сергий Точеный , настоятель храмов Иакова Заведеева в Казенной слободе и Воскресения Словущего в Барашах:

— Для меня отец Дионисий — пример следования за Христом. Подобно Иову Многострадальному, принимал он от Бога и добрая и злая, за все благодаря. Всю жизнь он нес свой крест и распялся на нем, когда Господь судил ему понести тяжелую болезнь.

Святые отцы говорили, что равны следующие три делания: когда кто безмолвствует, когда кто находится в нелицемерном послушании и когда кто претерпевает болезнь. Насчет безмолвия ничего не скажу — он был голосом нашей Церкви, — а вот то, что батюшка был всецело послушен воли Божией и безропотно нес много лет тяжелейший недуг (хотя на самом деле это было многокрестие болезней), — подтверждаю. Вместе со святым апостолом Павлом отец Дионисий засвидетельствовал самой своей жизнью, что никакие обстоятельства не смогут нас разлучить от любви Божией: ни смерть, ни живот, ни ангели, ни начала, ни силы, ни настоящая, ни грядущая, ни высота, ни глубина, ни ина кая тварь возможет нас разлучити от любве Божия, яже о Христе Иисусе Господе нашем (Рим. 8, 38‒39).

Его жизненный подвиг останется примером того, на что способен человек, возлюбивший Господа

С креста, — говорят, — не сходят: с креста снимают. И хотя милосердный Господь снял теперь со креста дорогого батюшку, его жизненный подвиг для нас останется примером того, на что способен становится человек, возлюбивший Господа. Этой любовью он щедро делился с нами, воспламеняя наши сердца желанием служить Богу и ближнему.

Дай Боже нашему батюшке вселиться со Христом в Его Царствии, где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания, но жизнь бесконечная и где он сможет лицезреть Того, Кого смолоду возлюбил, за Кем шел, неся свой крест и к Кому стремился всю свою жизнь (ср. Ин. 14,6).

Труженик

Священник Александр Данилов , клирик храма Спаса Нерукотворного на Сетуни:

— Архимандрит Дионисий искренне жил всю свою жизнь Церковью. Он не наемник, а человек, который, некогда услышав призыв Божий в своей душе, полностью этому призыву последовал.

Он нес послушание в самом сердце нашей Церкви — служил иподиаконом, книгодержцем, потом — келейником, помощником-референтом еще у Святейшего Патриарха Пимена. Мне в свое время тоже довелось недолгое время иподиаконствовать у этого Предстоятеля. Но мы, мальчишки, помню, смотрели даже на самого будущего архимандрита с трепетом.

Он был в гуще всех церковных событий и после неустанно передавал традиции и опыт потенциальным священнослужителям, опекал молодых, радел о их рукоположении. Это очень благоговейный человек. Я сам свидетель того, как он относился к богослужению. Всегда призывал к порядку, если вдруг на соборном богослужении кто-то из духовенства заговорит в алтаре.

Он нес очень большую нагрузку: помимо работы в Патриархии, послушания благочинного, его постоянно назначали настоятелем требующих восстановления храмов: в 1992-м году — храма святителя Николая Мирликийского в Покровском, с 1998 года — храма святого благоверного князя Александра Невского, Патриаршего подворья при бывшей Покровской богадельне; в 1993-2006 годах — церкви Иерусалимской иконы Божией Матери, Патриаршего подворья за Покровской заставой; в 1998-2016 годах — храма Покрова Пресвятой Богородицы в Рубцове.

Знаю, что он тут же начинал кому-то помогать: кормил бездомных, заботился о пациентах больниц, стариках, инвалидах. Я тогда занимался сайтом Московской епархии и изумлялся, что приход отца Дионисия — это та община, в которой масса информационных поводов, о которых надо писать в пример всем остальным.

Господь его высоко возвел на свещницу церковного служения. Он был благочинным Богоявленского церковного округа города Москвы. Долгие годы также являлся членом Комиссии по церковному имуществу и землевладениям и возглавлял епархиальную Ревизионную комиссию. Вся Москва его знала.

Знаковая личность. Труженик, который мог при всем множестве своих попечений и дел не упустить главного: священнического служения, которое ставил во главу угла (ср. Пс. 117, 22).

Крестный

Ирина Феофилова-Чувикина , дочь митрофорного протоиерея Владимира Чувикина:

Архимандрит Дионисий — мой крестный отец. Я его помню с раннего детства. Он принимал большое участие в моем воспитании. Привозил мне в подарок какие-то фантастически красивые красочные книги, каких мы в те годы не видели. Мы вместе ходили в театр на детские спектакли. А как-то раз, помню, вырезал специально для меня печать с надписью «Иришкина книжка». Вручает и говорит:

— Будешь ставить на все свои книжки такие печати.

Мне тогда еще было лет шесть, и это стало таким радостным занятием!

Он никогда не называл меня иначе, как Иришка.

Хорошо помню, как мы с родителями ходили звонить крестному. Тогда еще не было домашних телефонов, звонили из аппаратов в таких красных будочках. Почему-то запомнились звонки именно крестному. Сначала говорил по телефону папа, потом брала трубку мама, а я, маленькая, дожидалась, вытаптывая хороводы вокруг будки, пока мне сообщат: когда же крестный приедет?!!

Помню, как мне, еще дошкольнице, мама купила новое платье, и я стала умолять маму надеть эту новинку к приезду крестного. Мама недоумевала:

— Мы же дома. Зачем надевать новое платье?! Наденешь, когда пойдешь в церковь на праздник...

Но для меня приезд крестного был событием почти богослужебного значения и всегда большой радостью. Как про епископа говорят: где епископ — там Церковь, — так и при крестном у меня было порой ощущение длящейся и за пределами храма службы.

Про литургию отец Дионисий говорил, что она в центре его жизни.

— Не служащим, — признавался, — я себя не представляю.

Он и на больничной койке, распятый телом, духом предстоял Христу

Даже как-то раз поделился, что его мечта — по возможности, умереть у престола. Но думаю, что он и на больничной койке, распятый телом, духом предстоял Христу.

Батюшка рассказывал как-то раз про своего нового диакона. Он говорил, что когда ты служишь литургию, ты полностью в этом особенном чувствовании иного Божественного мира растворяешься, тебя самого будто нет - в центре таинство Евхаристии, - и ты уже не видишь, что происходит вокруг... А когда пришел новый диакон и, может быть, не всегда был точен в своих действиях: не вовремя кадило подавал или делал еще что-то невпопад, — отец Дионисий сокрушался:

— Я не раздражаюсь. Но это меня, к сожалению, из этого особенного состояния выводило, возвращало на землю. Я его не ругал. Понимал, что он молодой. Конечно, все у него впереди.

Крестный был, пожалуй, единственным человеком, которому я могла говорить все, не боясь какой-то резкой реакции, хотя он по натуре своей не был мягок. Он сам признавался, что бывает жестким, строгим. Но для меня он был по-настоящему близким другом.

В предпоследнюю нашу встречу мы просидели и проговорили четыре часа. Я ему рассказывала о сложностях, которыми оборачиваются для людей, с которыми я работаю, нынешние времена. У него был дар чувствовать за словами реальную боль, радость, надежду, поэтому и его собственное слово было столь жизненным. Мы сидели и вместе плакали.

Тогда он благословил меня написать книгу. Последние годы я руковожу созданным по благословению Святейшего Патриарха Алексия II Благотворительным фондом «Неопалимая купина» (kupina.ru ). Самая болевая забота — помощь детям с опорно-двигательными и неврологическими нарушениями. Через меня проходит очень много судеб семей с такими детками. Если ты не пропустишь всю их боль через свое сердце, ты не сможешь им помочь. Но даже если ты сможешь их утешить, боль от невозможности помочь с лечением остается с тобой. Крестный все это очень глубоко чувствовал. Так же, как понимал, что мамам-одиночкам и многодетным семьям лечение и реабилитацию больных малышей не потянуть — кто-то должен подставить плечо.

Кстати, более половины тиража написанной им удивительной книги о своем Святейшем отце и наставнике «Былое пролетает… Патриарх Пимен и его время» крестный раздарил. И, рассказывая об этом, тут же делился планами на восстановление одной из разрушающихся построек XIX века, на реставрацию которой, впрочем, пока нет средств.

А их и не было, потому что он жил по заповеди Христовой: блаженнее давать, нежели принимать (ср. Деян. 20, 35), — и потому, что жизнь маленького человечка — этого пришедшего в мир нового образа Божия — для него была важнее творений рук человеческих.

Я, как всегда с ним, совершенно не заметила, как пролетело время. Мне надо было ехать далеко за город. Батюшка посетовал:

— Я думал, ты на машине, а тебе сейчас еще ехать в метро. Темно идти — беги.

Я пошла, а у двери остановилась и не могу ее открыть. Возвращаюсь:

— Крестный, а как ее открыть?

И тут же созналась, что на самом деле никуда и не хочется уезжать. А он сказал:

— Хочешь — оставайся. У нас тут печка есть.

Тогда я и узнала, что он живет уже в этом домике при храме...

— Я тяжело передвигаюсь, — сознался он. — Мне уже ниоткуда не добраться.

Он вставал уже с огромным трудом. Поэтому и не пошел показывать мне, как открывается дверь — не хотел обнаруживать свою немощь.

У него с детства был полиартрит. Потом прибавлялись еще заболевания. В какой-то момент он заметил, что стал поправляться. Дел, как всегда, было очень много, так что обратить внимание на свое состояние он не решался до самого последнего момента, пока ему не стало совсем плохо. Только невозможность дальше продолжать труды заставила его обратиться к врачам. Избыточный вес оказался не чем иным, как отеком. Состояние было уже настолько запущенным, что его отправили на лечение в Германию. Проконсультировавший его там врач сообщил, что жить ему осталось не более чем две недели, если он срочно не пройдет курс лечения, и выставил счет. Отец Дионисий, посмотрев на огромную сумму, быстренько собрал вещи и вернулся домой. Это детям, считал он, может оказаться неподъемной боль. А сам, закаленный крестоношением, готов был к голгофе. Еще на несколько лет жизнь ему продлили процедурой диализа, весьма (тем более при прочих его недугах) болезненной. До самой своей кончины он оставался благочинным Богоявленского округа, настоятелем храмов святителя Николая Мирликийского в Покровском и Патриаршего подворья святого благоверного князя Александра Невского при бывшей Покровской богадельне.

В силу его занятости мы виделись с крестным не очень часто, но я непрестанно ощущала его молитвенную поддержку. Буквально полтора месяца назад в сентябре, когда он звонил и поздравлял меня с Днем Ангела, он подтвердил, что постоянно молится обо мне.

За три дня до смерти я вдруг, оставив все дела, поехала к нему. Он точно позвал меня...

Мы много говорили с ним о Боге, о вере, о смерти, которой нет. Он рассказал, что не так давно был при смерти трижды. Я задала вопрос:

— Крестный, а умирать страшно?

— Нет, не страшно, — ответил он.

Я была удивлена. И переспросила:

— Правда, не страшно?

— Я тебе прямо говорю, что мне было не страшно, — подтвердил он и улыбнулся.

— Почему?

— Ну, наверно, потому что у меня малых детей нет, как у тебя, — ответил он все с той же улыбкой и стал серьезным. — Но самое главное, чем я живу и что мне в жизни больше всего помогает, — это крепкая вера. Вот и ты тоже живи ею. Если у тебя будет крепкая вера, тебе и умирать будет не страшно, и жить ты будешь полноценно. У тебя не будет возникать лишних вопросов и неразрешимых проблем.

Ещё говорил:

— Все в Евангелии написано. Открывай — там все ответы.

Для него Евангелие всегда оставалось вечно сияющей новой Истиной

Для нас, воспитанных в храме и каждое воскресенье бывающих на литургии, слушающих проповеди, такое живое и непосредственное восприятие Евангелия с годами точно приглушается: ты уже столько раз все это слышал и читал... А для него Евангелие всегда оставалось вечно сияющей новой Истиной.

В эту последнюю встречу батюшка рассказывал, как он потерял свою маму. Она трижды была при смерти. Я ощутила пронзительную боль. Говорил он в последнюю нашу встречу очень громко — его голос раздавался так, как будто над нами не обычный потолок, а своды огромного собора.

Я бесконечно благодарна моему крестному за всю освященную его присутствием жизнь и за нашу последнюю встречу. Я ходила все эти дни с таким чувством пронизывающей все мое существо признательности. Так хотелось ему позвонить и сказать об этом! Но я не решалась. Все-таки, получая такие подарки встреч, старалась не отвлекать его от его многотрудного, пока он был в силах, служения, в любом случае всегда сосредоточенной, а на одре болезни тем более, молитвы.

Для меня он был и остается ангелом-хранителем, лишь выпорхнувшим за пределы даже этого величественного купола, накрывавшего и венчающего Крестом, где бы он ни находился, его земную жизнь, в то Небо, которое пишут уже не голубой краской, а золотом радости сопребывания со Воскресшим Христом.

Краткое житие преподобного Дионисия, архимандрита Радонежского

Пре-по-доб-ный Ди-о-ни-сий, уро-же-нец г. Рже-ва, млад-ший совре-мен-ник пер-во-го рус-ско-го пат-ри-ар-ха Иова, ро-дил-ся во вто-рой по-ло-вине XVI ве-ка. По-лу-чив мо-на-стыр-ское вос-пи-та-ние и ра-но остав-шись си-ро-той, Ди-о-ни-сий при-нял по-стриг и вско-ре был по-став-лен на-сто-я-те-лем Ста-риц-ко-го Успен-ско-го мо-на-сты-ря. Са-мо-зва-нец со-слал свя-ти-те-ля Иова в Ста-ри-цу. Пре-по-доб-ный Ди-о-ни-сий встре-тил его с по-че-том, по-до-ба-ю-щим свя-ти-тель-ско-му са-ну.

В 1610 г. ар-хи-манд-рит Ди-о-ни-сий стал на-сто-я-те-лем Тро-и-це-Сер-ги-е-вой Лав-ры. Это про-изо-шло в смут-ное вре-мя. Лав-ра бы-ла в оса-де. Пре-по-доб-ный Ди-о-ни-сий воз-гла-вил ор-га-ни-за-цию обо-ро-ны. На-ря-ду с ке-ла-рем Лав-ры Ав-ра-ами-ем Па-ли-цы-ным пре-по-доб-ный стал ав-то-ром воз-зва-ний к рус-ско-му на-ро-ду, вско-лых-нув-ших осво-бо-ди-тель-ное дви-же-ние.

Ав-то-ри-тет Ди-о-ни-сия был очень ве-лик. Ему был по-лу-чен непро-стой труд по ис-прав-ле-нию бо-го-слу-жеб-ных книг. К несча-стью, бы-ли у пре-по-доб-но-го и вра-ги. Они вос-поль-зо-ва-лись воз-мож-но-стью об-ви-нить прп. Ди-о-ни-сия в ис-ка-же-нии пе-ре-во-дов бо-го-слу-же-ния (в част-но-сти, об-ря-да Кре-ще-ния). Пре-по-доб-ный был под-верг-нут аре-сту и пыт-кам. Од-на-ко он все ис-пы-та-ния сно-сил со сми-ре-ни-ем и стой-ко-стью. Лишь воз-вра-ще-ние из пле-на пат-ри-ар-ха Фила-ре-та и при-езд Иеру-са-лим-ско-го пат-ри-ар-ха поз-во-ли-ли пе-ре-смот-реть при-го-вор Ди-о-ни-сия. Ди-о-ни-сий был пол-но-стью оправ-дан. Скон-чал-ся прп. Ди-о-ни-сий 12 мая 1633 го-да. Вся его жизнь бы-ла об-раз-цом мо-на-ше-ско-го слу-же-ния.

Полное житие преподобного Дионисия, архимандрита Радонежского

Пре-по-доб-ный Ди-о-ни-сий Ра-до-неж-ский ро-дил-ся в г. Рже-ве Твер-ской гу-бер-нии. Во Свя-том Кре-ще-нии ему бы-ло на-ре-че-но имя Да-вид. В Ка-шин-ском уез-де Твер-ской гу-бер-нии есть се-ло Зоб-ни-но; ве-ро-ят-но, ро-ди-те-ли пре-по-доб-но-го Фе-о-дор и Иули-а-ния про-ис-хо-ди-ли из это-го се-ла, от на-зва-ния ко-то-ро-го и по-лу-чи-ли свою фа-ми-лию - Зоб-ни-нов-ские. Еще во дни дет-ства Да-ви-да ро-ди-те-ли пе-ре-се-ли-лись в со-сед-ний го-род Ста-ри-цу, где отец при-нял ста-рей-шин-ство над ям-ской сло-бо-дой. Ино-ки оби-те-ли Ста-риц-кой Гу-рий и Гер-ман, нау-чив-шие гра-мо-те от-ро-ка, рас-ска-зы-ва-ли о доб-ро-де-тель-ном жи-тии его. С юных лет от-ли-чал-ся он доб-ро-той, кро-то-стью и лю-бо-вью к чте-нию свя-щен-ных книг, имел сми-ре-ние и про-сто-ту сер-деч-ную свы-ше обы-чая че-ло-ве-че-ско-го. Пре-небре-гая дет-ски-ми иг-ра-ми, в стра-хе Бо-жи-ем при-леж-но вни-мал уче-нию и со-блю-дал в серд-це сво-ем рев-ность к до-бро-де-те-лям. Его ду-хов-ный отец, по име-ни Гри-го-рий, ди-вил-ся его сми-ре-нию и креп-ко-му ра-зу-му, ибо внут-рен-ни-ми оча-ми про-зрел име-ю-щую в нем быть бла-го-дать Свя-та-го Ду-ха и не раз го-во-рил сво-им ду-хов-ным де-тям: «По-смот-ри-те, ча-да, на се-го сы-на мо-е-го по ду-ху, ко-то-рый и сам бу-дет ог-нем ду-хов-ным для мно-гих».

Мно-го тер-пел юный Да-вид оскорб-ле-ний от сверст-ни-ков ра-ди сво-е-го сми-ре-ния, да-же и са-мые уда-ры, как ино-гда слу-ча-лось от буй-ных де-тей, ко-то-рые до-са-до-ва-ли, что он не хо-чет раз-де-лить с ни-ми игр. Но он все пе-ре-но-сил с кро-то-стью и ста-рал-ся по воз-мож-но-сти от них укло-нять-ся, имея непре-стан-но в устах сво-их имя Бо-жие. Ко-гда на-учил-ся гра-мо-те и до-стиг со-вер-шен-но-го воз-рас-та, по-нуж-де-ни-ем ро-ди-те-лей, хо-тя и про-тив же-ла-ния, дол-жен был всту-пить в брак. За свое бла-го-че-стие был ра-но удо-сто-ен са-на свя-щен-ни-че-ско-го и опре-де-лен в цер-ковь Бо-го-яв-ле-ния в се-ле Ильин-ском, при-над-ле-жав-шем Ста-риц-кой оби-те-ли, за 12 верст от го-ро-да. Но через 6 лет скон-ча-лась же-на его Вас-са и двое сы-но-вей-ма-лю-ток Ва-си-лий и Кос-ма. То-гда уже он, сво-бод-ный от мир-ских за-бот, оста-вил дом свой, при-шел в Ста-ри-цу, при-нял мо-на-ше-ство с име-нем Ди-о-ни-сия в оби-те-ли Бо-го-ма-те-ри, под-ви-за-ясь о сво-ем спа-се-нии.

Го-ря-чо лю-бил Ди-о-ни-сий книж-ное уче-ние. И слу-чи-лось ему од-на-жды быть в Мос-кве для цер-ков-ной по-тре-бы. И во-шел он на торг, где про-да-ва-лись кни-ги. Некто из быв-ших на тор-гу, взи-рая на юность и бла-го-леп-ное ли-цо его, по-мыс-лил о нем лу-ка-вое и стал дер-зост-но оскорб-лять его сло-ва-ми, го-во-ря: «За-чем ты здесь, мо-нах?» Но не сму-тил-ся инок и не озло-би-лось серд-це его; воз-дох-нув из глу-би-ны ду-ши, крот-ко ска-зал оскор-би-те-лю. «Да, брат, я точ-но та-кой греш-ник, как ты ду-ма-ешь обо мне. Бог те-бе обо мне от-крыл, ибо ес-ли я был ис-тин-ный инок, то не ски-тал-ся бы по тор-жи-щу меж-ду мир-ски-ми людь-ми, а си-дел бы у се-бя в кел-лии. Про-сти ме-ня греш-на-го, Бо-га ра-ди». Уми-ли-лись пред-сто-яв-шие, вни-мая крот-ким и сми-рен-ным его ре-чам, и об-ра-ти-лись с него-до-ва-ни-ем на оскор-би-те-ля дерз-ко-го, на-зы-вая его невеж-дою. «Нет, бра-тия, - го-во-рил им инок Ди-о-ни-сий, - не он невеж-да, а я; он же по-слан мне от Бо-га на мое утвер-жде-ние и прав-ди-вы ре-чи его, чтобы впредь мне не ски-тать-ся по се-му тор-жи-щу, но си-деть в кел-лии». То-гда уж и сам оскор-би-тель усты-дил-ся и хо-тел про-сить про-ще-ния за свою дер-зость, но инок скрыл-ся. Это был пре-по-доб-ный Ди-о-ни-сий, то-гда каз-на-чей Ста-риц-ко-го Успен-ско-го мо-на-сты-ря. В 1605 го-ду по-свя-щен он был в ар-хи-манд-ри-ты Ста-риц-ко-го Успен-ско-го мо-на-сты-ря.

Вско-ре по вступ-ле-нии Ди-о-ни-сия в долж-ность на-сто-я-те-ля при-ве-зен был в Ста-риц-кую оби-тель низ-вер-жен-ный по во-ле пер-во-го са-мо-зван-ца пат-ри-арх Хо-тя Дио-ни-сию бы-ло при-ка-за-но со-дер-жать Иова как мож-но стро-же, «в озлоб-ле-нии скорб-ном», но свя-той с лю-бо-вью при-нял свер-жен-но-го пат-ри-ар-ха и стал во всем ис-пра-ши-вать у него на-став-ле-ний и при-ка-за-ний, ста-ра-ясь успо-ко-ить невин-но-го стра-даль-ца. Пре-по-доб-ный Ди-о-ни-сий вме-сте с мит-ро-по-ли-том Кру-тиц-ким Па-ф-ну-ти-ем и Твер-ским ар-хи-епи-ско-пом Фео-к-ти-стом по-хо-ро-нил его в сво-ей оби-те-ли в 1607 го-ду.

Ду-хов-ное об-ще-ние ар-хи-манд-ри-та Ди-о-ни-сия со свя-тей-шим пат-ри-ар-хом Иовом, мож-но пред-по-ла-гать, бы-ло ви-ною и бла-го-склон-но-го к пре-по-доб-но-му рас-по-ло-же-ния свя-тей-ше-го пат-ри-ар-ха . На него ча-сто ука-зы-вал пат-ри-арх, ди-вясь его ра-зу-му: «По-смот-ри-те на ар-хи-манд-ри-та Ста-риц-ко-го, как он под-ви-за-ет-ся; ни-ко-гда он от со-бор-ной церк-ви не от-лу-ча-ет-ся, и на цар-ских со-бра-ни-ях он же все-гда тут». И в смут-ное вре-мя пре-по-доб-ный Ди-о-ни-сий был бли-жай-шим по-мощ-ни-ком свя-ти-те-ля Ер-мо-ге-на, неот-луч-но на-хо-дясь при нем, да и царь имел в Ди-о-ни-сии од-но-го из рев-ност-ных за-щит-ни-ков пре-сто-ла.

Од-на-жды при-вер-жен-цы ли-тов-ские и мос-ков-ские зло-деи, схва-тив свя-тей-ше-го пат-ри-ар-ха Ер-мо-ге-на, со вся-ки-ми ру-га-тель-ства-ми по-влек-ли его на лоб-ное ме-сто; од-ни тол-ка-ли его, дру-гие бро-са-ли пес-ком в ли-цо и на чест-ную гла-ву, иные же, схва-тив за пер-си, дерз-но-вен-но по-тря-са-ли, и ко-гда все про-чие тре-пе-та-ли, один лишь Ди-о-ни-сий в та-кой бе-де ни на шаг не от-сту-пал от пат-ри-ар-ха, но стра-дал вме-сте с ним и всех с горь-ки-ми сле-за-ми уве-ще-вал, чтобы пе-ре-ста-ли от та-ко-го дерз-ко-го бес-чин-ства, как о том за-сви-де-тель-ство-ва-ли мно-гие из са-мо-вид-цев.

В 1610 го-ду пат-ри-арх Ер-мо-ген пе-ре-вел ар-хи-манд-ри-та Ди-о-ни-сия на ме-сто на-стоя-те-ля Тро-иц-кой Лав-ры, ко-то-рая еще не опра-ви-лась по-сле оса-ды по-ля-ков и нуж-да-лась в хо-ро-шем бла-го-устро-и-те-ле.

Ве-ли-ко и силь-но бы-ло имя пре-по-доб-но-го Сер-гия в то вре-мя. Его ува-жа-ли и бо-я-лись са-мые вра-ги оте-че-ства, по-ля-ки и вся-ко-го ро-да во-ры. И ес-ли, бы-ва-ло, ко-го эти недоб-рые лю-ди оста-но-вят в до-ро-ге и он ска-жет-ся Сер-ги-е-вым, то-го про-пус-ка-ли без вре-да. Слу-чи-лось пре-по-доб-но-му Ди-о-ни-сию воз-вра-щать-ся из Яро-слав-ля с од-ним бо-яри-ном. До-ро-га же бы-ла то-гда опас-ная, и мно-го про-ли-ва-лось кро-ви от вар-вар-ских лю-дей. По-се-му ар-хи-манд-рит Ди-о-ни-сий сго-во-рил-ся с сво-и-ми спут-ни-ка-ми на-зы-вать-ся Сер-ги-е-вы-ми. «Ес-ли, - го-во-рил он, - по-едем мы до-ро-гою про-сто, та огра-бят нас во-ров-ские лю-ди и да-же убьют; а ес-ли бу-дем на-зы-вать-ся име-нем чу-до-твор-ца Сер-гия, то спа-сем-ся». Не знал он еще, что он уже, дей-стви-тель-но, стал «Сер-ги-е-вым», ибо был на-зна-чен в оби-тель чу-до-твор-ца в на-сто-я-те-ли. Так про-еха-ли они мно-гие опас-ные ме-ста. Не до-ез-жая Лав-ры, встре-тил их слу-жи-тель Тро-иц-кий и спро-сил: «Ка-кая власть едет?» Они от-ве-ча-ли: «Тро-и-це-Сер-ги-е-ва мо-на-сты-ря стар-цы, едем из мо-на-стыр-ских сел». Но тот, зная всех сво-их стар-цев, не по-ве-рил и спро-сил: «Не Ста-риц-кий ли это ар-хи-манд-рит, к ко-то-ро-му я по-слан с гра-мо-та-ми от са-мо-держ-ца и пат-ри-ар-ха?». И вру-чил Ди-о-ни-сию гра-мо-ты, из ко-их пре-по-доб-ный узнал о сво-ем но-вом на-зна-че-нии и по-спе-шил в Моск-ву. Изу-мил-ся судь-бам Бо-жи-им пре-по-доб-ный Дио-ни-сий и про-лил обиль-ные сле-зы: ибо ему и на мысль не при-хо-ди-ло то, что по во-ле Бо-жи-ей при-шло на серд-це свя-тей-ше-му пат-ри-ар-ху и бла-го-вер-но-му ца-рю. И это был, мож-но ска-зать, по-след-ний дра-го-цен-ный дар их, ко-то-рым обла-го-де-тель-ство-ва-ли они Рос-сию, по-ста-вив из-бран-но-го от лю-дей Бо-жи-их на та-кую сту-пень, с вы-со-ты ко-ей мог за-щи-щать зем-ную свою ро-ди-ну в тяж-кую го-ди-ну ее бед-ствий.

Воз-дав бла-го-да-ре-ние ца-рю и свя-ти-те-лю за их из-бра-ние, Ди-о-ни-сий по-спе-шил воз-вра-тить-ся в Лав-ру Сер-ги-е-ву, толь-ко что осво-бо-див-шу-ю-ся от оса-ды ли-тов-ской и про-слав-лен-ную сим бес-смерт-ным по-дви-гом. Его са-мо-го ожи-дал ве-ли-кий по-двиг со-дей-ство-вать вме-сте с рев-ност-ным ке-ла-рем Ав-ра-ами-ем Па-ли-цы-ным осво-бож-де-нию уже не од-ной Лав-ры, но все-го цар-ства, и два-дцать три го-да под-ви-зал-ся он о спа-се-нии сво-е-го ста-да в непре-стан-ной мо-лит-ве и по-ще-нии.

Ужас-ное и тяж-кое то бы-ло вре-мя для Рус-ской зем-ли - вре-мя, ко-то-рое рус-ский на-род в сво-ей па-мя-ти про-звал «ли-хо-ле-тьем». Москва бы-ла в ру-ках по-ля-ков. На-род стра-дал от звер-ства поль-ских и ка-зац-ких ша-ек. Тол-пы рус-ских лю-дей обо-е-го по-ла, на-гие, бо-сые, из-му-чен-ные, бе-жа-ли к Тро-иц-кой оби-те-ли, как к един-ствен-ной, вы-дер-жав-шей на-пор вра-гов, на-деж-ной за-щи-те. Од-ни из них бы-ли изуро-до-ва-ны ог-нем, у иных вы-рва-ны на го-ло-ве во-ло-сы; мно-же-ство ка-лек ва-ля-лось по до-ро-гам; у тех бы-ли вы-ре-за-ны рем-ни ко-жи на спине, у дру-гих от-се-че-ны ру-ки и но-ги, у иных бы-ли сле-ды ожо-гов на те-ле от рас-ка-лен-ных кам-ней. Все-ми пу-тя-ми стре-ми-лись бег-ле-цы к до-му Жи-во-на-чаль-ной Тро-и-цы, и не бы-ло чис-ла сле-зам; из-му-чен-ные, из-ло-ман-ные про-си-ли от-цов ду-хов-ных. Вся оби-тель Свя-той Тро-и-цы пре-ис-пол-ни-лась уми-рав-ши-ми от на-го-ты, гла-да и ран; не толь-ко по мо-на-сты-рю ле-жа-ли они, но и в сло-бо-дах, и в де-рев-нях, и по до-ро-гам, так что невоз-мож-но бы-ло всех ис-по-ве-дать и при-об-щить Свя-тых Та-ин.

Ви-дя сие, ар-хи-манд-рит Ди-о-ни-сий ре-шил-ся упо-тре-бить на доб-рое де-ло всю мо-на-стыр-скую каз-ну. Со сле-за-ми мо-лил он ке-ла-ря, и каз-на-чея, и всю бра-тию, чтобы со-бо-лез-но-ва-ли и со-стра-да-ли несчаст-ным во всех их нуж-дах. «Лю-бовь хри-сти-ан-ская, - го-во-рил он, - во вся-кое вре-мя по-мо-га-ет нуж-да-ю-щим-ся, тем бо-лее на-доб-но по-мо-гать в та-кое тяж-кое вре-мя». Ке-ларь и бра-тия со слу-га-ми от-ве-ча-ли с гру-стью без-на-деж-но: «Кто, отец ар-хи-манд-рит, в та-кой бе-де с ра-зу-мом со-бе-рет-ся? Ни-ко-му тут невоз-мож-но про-мыс-лить, кро-ме Еди-но-го Бо-га». Но Ди-о-ни-сий со мно-гим ры-да-ни-ем опять го-во-рил: «В та-ких-то ис-ку-ше-ни-ях и нуж-на твер-дость. От оса-ды боль-шой Бог из-ба-вил нас мо-лит-ва-ми Вла-ды-чи-цы на-шей и ве-ли-ких чу-до-твор-цев, а ныне за ле-ность на-шу и за ску-пость мо-жет нас и без оса-ды сми-рить и оскор-бить». Уми-ли-лись от пла-ча его ке-ларь, и бра-тия, и слу-ги и ста-ли про-сить со-ве-та в сво-ем недо-уме-нии. Ди-о-ни-сий так на-чал мо-лить всех: «По-ка-жи-те в этом ми-лость свою, го-су-да-ри мои, ке-ларь и каз-на-чей, и вся бра-тия свя-тая! По-жа-луй-те, ме-ня по-слу-шай-те: ви-де-ли все, что Москва в оса-де, а лю-ди ли-тов-ские во всю зем-лю рас-сы-па-лись, у нас же в мо-на-сты-ре лю-дей хо-тя и мно-го, но ма-ло рат-ных и уме-ю-щих, и те по-ги-ба-ют от цин-ги, от го-ло-да и от ран; мы, го-су-да-ри, обе-ща-ли в ино-че-стве уме-реть, уме-реть, а не жить. Ес-ли в та-ких бе-дах не бу-дет у нас рат-ных лю-дей, то что бу-дет? Итак, что у нас есть хлеб ржа-ной и пше-ни-ца и ква-сы в по-гре-бе, все от-да-дим, бра-тии, ра-не-ным лю-дям, а са-ми бу-дем есть хлеб ов-ся-ный, без ква-са, с од-ной во-дой, и не умрем. Пусть каж-дый де-ла-ет все, что мо-жет, для дру-гих, а дом Свя-той Тро-и-цы и ве-ли-ких чу-до-твор-цев не за-пу-сте-ет, ес-ли толь-ко ста-нем мо-лить Гос-по-да на-ше-го, чтобы по-дал нам ра-зум». При-я-тен был всем со-вет сей и тверд, слез его ра-ди.

И вот за-ки-пе-ла де-я-тель-ность. Пре-по-доб-ный Ди-о-ни-сий по-сы-лал мо-на-хов и мо-на-стыр-ских слуг под-би-рать несчаст-ных по окрест-но-стям, при-во-зить в мо-на-стырь и ле-чить. Преж-де все-го, по бла-го-сло-ве-нию ар-хи-манд-ри-та Ди-о-ни-сия, на-ча-ли мо-на-стыр-ской каз-ной стро-ить до-ма де-ре-вян-ные для бо-ля-щих и бес-при-ют-ных, и на-шлись для них вра-чи. И по-ве-ле-но бы-ло рат-ных лю-дей ле-чить и успо-ка-и-вать их луч-шей доб-рой пи-щей брат-ской. В то вре-мя мо-лит-ва-ми Ди-о-ни-сия бы-ло умно-же-ние му-ки в хлебне ра-ди ве-ли-ко-го чу-до-твор-ца Сер-гия. Во все сие вре-мя не пла-кал, не про-сил се-бе ми-ло-сти у се-го ве-ли-ко-го све-тиль-ни-ка; все со сми-рен-но-муд-ри-ем вку-ша-ли толь-ко немно-го ов-ся-но-го хле-ба, и то од-на-жды в день, а в сре-ду и пя-ток во-все ни-че-го не ели.

«Я и сам, греш-ный, - пи-шет со-бор-ный клю-чарь Иоанн, - сколь-ко на па-мя-ти мо-ей по-стри-гал, при-ча-щал и по-гре-бал вме-сте с бра-том мо-им Си-мо-ном: до че-ты-рех ты-сяч по-греб-ли мы мерт-ве-цов и, как те-перь пом-ню, что в один день по-хо-ро-ни-ли в сру-бе на Кле-мен-тье-ве, у Ни-ко-лы Чу-до-твор-ца, 960 че-ло-век, да в дру-гом убо-гом до-ме - 640, и на Те-рен-тье-вой ро-ще - 450. Со свя-щен-ни-ком Иоан-ном хо-ди-ли мы по окрест-ным сло-бо-дам и, по во-ле Ди-о-ни-си-е-вой, со-счи-та-ли, что в 30 недель по-греб-ли бо-лее трех ты-сяч, да зи-мою и вес-ною по-гре-бал я вся-кий день тех, ко-то-рые не хо-те-ли быть по-ло-же-ны в убо-гих до-мах, и еже-днев-но слу-ча-лось до ше-сти и бо-лее по-хо-рон, а в од-ной мо-ги-ле ни-ко-гда не кла-ли по од-но-му че-ло-ве-ку, но не ме-нее трех, а ино-гда и до пят-на-дца-ти; все сии бе-ды про-дол-жа-лись пол-то-ра го-да».

По бла-го-сло-ве-нию св. Ди-о-ни-сия, как ско-ро об-ре-та-ли об-на-жен-но-го мерт-ве-ца, тот-час по-сы-ла-лось все нуж-ное для по-гре-бе-ния; при-ста-вы ез-ди-ли на ко-нях по ле-сам смот-реть, чтобы зве-ри не съе-ли за-му-чен-ных от вра-гов, и ес-ли еще кто был жив, при-во-зи-ли в стран-но-при-им-ни-цы, а ко-то-рые уми-ра-ли, тех ху-дые одеж-ды раз-да-ва-ли бед-ным: жен-щи-ны ши-ли и мы-ли бес-пре-стан-но ру-баш-ки и са-ва-ны, за что их до-воль-ство-ва-ли из мо-на-сты-ря одеж-дой и пи-щей. Ке-лей-ник Ди-о-ни-сия ста-рец До-ро-фей днем и но-чью раз-но-сил от него боль-ным и ра-не-ным по-ло-тен-ца и день-ги. Та-кое по-со-бие Лав-ра ока-зы-ва-ла страж-ду-щим все вре-мя, по-ка Москва бо-ро-лась с по-ля-ка-ми. Ке-ларь Си-мон по-ла-га-ет, что за это вре-мя од-них умер-ших бы-ло бо-лее 7 000 и до 500 остав-ших-ся при Лав-ре в раз-ных служ-бах: мож-но по это-му су-дить, как ве-ли-ко бы-ло чис-ло всех, вос-поль-зо-вав-ших-ся по-со-би-я-ми от оби-те-ли.

Ес-ли пра-вед-ным су-дом Гос-подь и на-ка-зал нас во вре-мя оса-ды, за-ме-ча-ет пи-са-тель жи-тия, то не обо-га-тил ли нас по-том су-гу-бо Сво-ею бла-го-да-тью, как это ви-ди-мо ныне всем че-ло-ве-кам. Сколь-ки-ми бо-гат-ства-ми рас-ши-рил Он и укра-сил се-ле-ние сла-вы Сво-ей, оби-тель Пре-свя-той Тро-и-цы, мо-лит-ва-ми ве-ли-ко-го чу-до-твор-ца Сер-гия. Гос-подь вос-ста-вил, как неко-гда Иоси-фа на про-корм-ле-ние Егип-та и То-вию пра-вед-но-го в Ва-ви-лоне, се-го див-но-го му-жа Ди-о-ни-сия, через ко-то-ро-го мно-гие спо-до-би-лись по-лу-чить бла-гой ко-нец с на-пут-стви-ем.

Но это-го бы-ло ма-ло для свя-той ду-ши Ди-о-ни-сия: его лю-бя-щее серд-це то-ми-лось стра-да-ни-я-ми всей Рус-ской зем-ли. Ве-ли-кий имел он по-двиг, усерд-но мо-лясь о из-бав-ле-нии цар-ству-ю-ще-го гра-да; во все пол-то-ра го-да, ко-гда бы-ла в оса-де Москва, непре-стан-но и в церк-ви Бо-жи-ей, и в кел-лии с ве-ли-ким пла-чем сто-ял он на мо-лит-ве. И в 1611-1612 гг. в кел-лии ар-хи-манд-ри-та со-би-ра-ют-ся ско-ро-пис-цы и пе-ре-пи-сы-ва-ют по-сла-ния Ди-о-ни-сия и его ке-ла-ря Ав-ра-амия Па-ли-цы-на. Гра-мо-ты сии в Ря-зань, в Пермь с уез-да-ми, и в Яро-славль, и в Ниж-ний Нов-го-род, кня-зю Ди-мит-рию По-жар-ско-му и Кось-ме Ми-ни-ну, и в по-ни-зов-ские го-ро-да, кня-зю Ди-мит-рию Тру-бец-ко-му и к За-руц-ко-му под Моск-ву, и в Ка-зань к стро-и-те-лю Ам-фи-ло-хию, и мно-го бы-ло в тех гра-мо-тах бо-лез-но-ва-ния Ди-о-ни-си-е-ва о всем го-су-дар-стве Мос-ков-ском. «Пра-во-слав-ные хри-сти-ане, - пи-са-лось в этих по-сла-ни-ях сми-рен-ны-ми ино-ка-ми, доб-лест-ны-ми сы-на-ми оте-че-ства, при-зы-ва-ю-щи-ми рус-ский на-род к брат-ско-му еди-но-ду-шию и к за-щи-те разо-ря-е-мой вра-га-ми род-ной зем-ли, - вспом-ни-те ис-тин-ную пра-во-слав-ную ве-ру и по-ка-жи-те по-двиг свой, мо-ли-те слу-жи-лых лю-дей, чтобы быть всем пра-во-слав-ным в со-еди-не-нии и стать со-об-ща про-тив пре-да-те-лей хри-сти-ан-ских (из-мен-ни-ков оте-че-ству) и про-тив веч-ных вра-гов хри-сти-ан-ства - поль-ских и ли-тов-ских лю-дей! Са-ми ви-ди-те, ка-кое ра-зо-ре-ние учи-ни-ли они в Мос-ков-ском го-су-дар-стве. Где свя-тые церк-ви Бо-жии и Бо-жии об-ра-зы? Где ино-ки, се-ди-на-ми цве-ту-щие, ино-ки-ни, доб-ро-де-те-ля-ми укра-шен-ные? Не все ли до кон-ца ра-зо-ре-но и по-ру-га-но злым по-ру-га-ни-ем? Не по-ща-же-ны ни стар-цы, ни мла-ден-цы груд-ные... Ес-ли же есть и недо-воль-ные в ва-ших пре-де-лах, то Бо-га ра-ди от-ло-жи-те все сие на вре-мя, чтобы вам всем еди-но-душ-но по-стра-дать для из-бав-ле-ния пра-во-слав-ной ве-ры, по-ка-мест еще вра-ги не на-нес-ли ка-ко-го-ли-бо уда-ра бо-ярам и во-е-во-дам. Ес-ли мы при-бег-нем к Пре-щед-ро-му Бо-гу и Пре-чи-стой Бо-го-ро-ди-це и ко всем свя-тым и обе-ща-ем-ся со-об-ща со-тво-рить наш по-двиг, то Ми-ло-сти-вый Вла-ды-ка, Че-ло-ве-ко-лю-бец, от-вра-тит пра-вед-ный Свой гнев и из-ба-вит нас от лю-той смер-ти и ла-тин-ско-го по-ра-бо-ще-ния. Сми-луй-тесь и мо-ли-тесь! Но немед-ля со-тво-ри-те де-ло из-бав-ле-ния хри-сти-ан-ско-го на-ро-да, по-мо-ги-те рат-ным лю-дям. Мно-го и слез-но со всем на-ро-дом хри-сти-ан-ским вам о том че-лом бьем».

С та-ки-ми воз-зва-ни-я-ми спе-ши-ли из Лав-ры гон-цы в раз-ные го-ро-да и пол-ки Рос-сии. Тро-иц-кие гра-мо-ты обод-ри-ли на-род: осо-бен-но силь-но бы-ло во-оду-шев-ле-ние в Ниж-нем Нов-го-ро-де. Здесь вос-стал на за-щи-ту род-ной зем-ли прис-но-па-мят-ный муж Кос-ма Ми-нин. По его при-зы-ву со-бра-лось опол-че-ние и под на-чаль-ством кня-зя По-жар-ско-го дви-ну-лось на за-щи-ту оса-жден-ной Москве. Услы-шал Гос-подь мо-лит-ву пра-вед-ни-ка, ден-но и нощ-но к Нему взы-вав-ше-го, о из-бав-ле-нии пра-во-слав-ных хри-сти-ан от кро-во-про-лит-ных на-па-стей, о ми-ре и ти-шине Мос-ков-ско-му го-су-дар-ству. Ко-гда князь Ди-мит-рий По-жар-ский и Кос-ма Ми-нин дви-ну-лись к Москве со мно-гим во-ин-ством и до-стиг-ли Сер-ги-е-вой оби-те-ли, сей ве-ли-кий по-движ-ник, со-вер-шив для них мо-леб-ное пе-ние, про-во-жал всем со-бо-ром во-е-вод и рат-ных лю-дей на го-ру, на-зы-ва-е-мую Вол-ку-ша, и там оста-но-вил-ся с кре-стом в ру-ках, чтобы осе-нить их, свя-щен-ни-ки же кро-пи-ли свя-той во-дой. В то вре-мя силь-ный ве-тер дул на-встре-чу во-и-нам, и сму-ща-лось их серд-це от вол-не-ния; тре-во-жи-лись и во-е-во-ды, как ид-ти в дол-гий путь при столь бур-ном вет-ре? Пре-по-доб-ный Ди-о-ни-сий, бла-го-слов-ляя во-ин-ства, об-на-де-жи-вал рат-ных, вну-шая им при-зы-вать се-бе на по-мощь Гос-по-да, Пре-чи-стую Его Ма-терь и ра-до-неж-ских свя-тых Сер-гия и Ни-ко-на. Еще и вслед за ни-ми осе-нял он иду-щих Жи-во-тво-ря-щим Кре-стом, и - вне-зап-ное со-вер-ши-лось чу-до: мгно-вен-но из-ме-нил-ся ве-тер и стал по-пут-ным пра-во-слав-но-му во-ин-ству от са-мой оби-те-ли, как бы от церк-ви Свя-той Тро-и-цы и чу-до-твор-ных мо-щей, по-се-му нема-лое бы-ло ра-до-ва-ние во-е-во-дам и вой-ску. Вы-со-кая сту-пень ино-че-ско-го по-дви-га, до-стиг-ну-тая пре-по-доб-ным через непре-стан-ную мо-лит-ву, со-об-щи-ла ему та-кой дар чу-до-тво-ре-ний, тща-тель-но им хра-ни-мый от лю-дей.

Ска-за-ние же сие, го-во-рит пи-са-тель жи-тия, слы-ша-ли мы из уст са-мо-го кня-зя Ди-мит-рия, ко-то-рый со мно-ги-ми сле-за-ми ис-по-ве-дал нам, ка-ко-го чу-да спо-до-бил его Бог за-ступ-ле-ни-ем Пре-чи-стой и ве-ли-ких чу-до-твор-цев и мо-лит-ва-ми свя-то-го ар-хи-манд-ри-та Ди-о-ни-сия! На него из-лил Гос-подь бла-го-дать Свою ра-ди креп-ко-го его жи-тия, и щед-ро по-да-ва-ла ему чуд-ная дес-ни-ца Бо-жия то, че-го со сле-за-ми мо-лил у Гос-по-да див-ный Его угод-ник. Од-ни толь-ко непре-стан-ные мо-лит-вы Ди-о-ни-сия мог-ли за-ста-вить кня-зя пре-не-бречь всей опас-но-стью, ка-кая угро-жа-ла им в стране от смут и за-го-во-ров, и дви-нуть-ся спер-ва из Яро-слав-ля, а по-том из-под Лав-ры для до-вер-ше-ния ве-ли-ко-го де-ла. Ке-ларь Ав-ра-амий был от-пу-щен ар-хи-манд-ри-том и на-хо-дил-ся без-от-луч-но при вой-сках, ли-цом, дей-ству-ю-щим не ме-нее кня-зя Ди-мит-рия По-жар-ско-го и Ми-ни-на. Его ода-рен-ное пе-ро пе-ре-да-ло потом-ству совре-мен-ные по-дви-ги, по-доб-но как его муд-рые ре-чи вос-ста-нов-ля-ли мир и ти-ши-ну по-сре-ди враж-ду-ю-ще-го ста-на.

Немир-ны бы-ли меж-ду со-бой со-еди-нив-ши-е-ся под Моск-вой По-жар-ский и Тру-бец-кой, но пре-по-доб-ный Ди-о-ни-сий пи-сал им сер-деч-ное крас-но-ре-чи-вое уве-ща-ние о ми-ре и люб-ви.

Еще дли-лась оса-да: по-ля-ки за-се-ли в Крем-ле и Ки-тай-го-ро-де, и сно-ва воз-ник-ли воз-му-ще-ния меж-ду ка-за-ка-ми. Жа-ло-ва-лись они на ни-ще-ту свою и бо-гат-ство во-ждей, они хо-те-ли умерт-вить их и раз-бе-жать-ся. Что же ар-хи-манд-рит и ке-ларь? По-след-нее со-кро-ви-ще Лав-ры - ри-зы и сти-ха-ри, са-же-ные жем-чу-гом, по-сы-ла-ют они в та-бор с слез-ным мо-ле-ни-ем не по-ки-дать Оте-че-ство. И тро-ну-лись ка-за-ки, во-шли в ра-зум и страх Бо-жий и, воз-вра-тив оби-те-ли ее по-жерт-во-ва-ния, по-кля-лись пе-ре-но-сить ли-ше-ния. Ско-ро пре-по-доб-ный Сер-гий явил-ся во сне гре-че-ско-му ар-хи-епи-ско-пу Ар-се-нию, за-клю-чен-но-му в Крем-ле, и уте-шил его ве-стью о из-бав-ле-нии. При-сту-пом был взят Ки-тай-го-род, сдал-ся Кремль. С Бо-жи-ей по-мо-щью сто-ли-ца бы-ла очи-ще-на от вра-гов. С тор-же-ствен-ным пе-ни-ем всту-пил прп. Ди-о-ни-сий и весь свя-щен-ный со-бор в храм Успе-ния и вос-пла-кал при ви-де за-пу-сте-ния свя-ты-ни. Оба, ар-хи-манд-рит и ке-ларь, бы-ли при из-бра-нии Ми-ха-и-ла, ко-то-рое со-вер-ши-лось в Москве в их Тро-иц-ком по-дво-рье. Ав-ра-амий воз-ве-стил о том на-ро-ду с Лоб-но-го ме-ста и сам в чис-ле по-слов по-чет-ных хо-дил при-гла-шать юно-шу на цар-ство. Он умо-лял его про-ме-нять ти-ши-ну оби-те-ли Ипать-ев-ской на бур-ный пре-стол, ко-леб-ле-мый все-ми ужа-са-ми вой-ны и внут-рен-них смя-те-ний. Ко-гда же, по мно-гом пла-че, умо-лен был юный царь, то на пу-ти сво-ем к сто-ли-це усерд-но при-па-дал к ра-ке пре-по-доб-но-го Сер-гия, и ар-хи-манд-рит Ди-о-ни-сий бла-го-сло-вил Ми-ха-и-ла на спа-сен-ное цар-ство.

Сре-ди этих за-бот и тру-дов для спа-се-ния оте-че-ства Ди-о-ни-сий успел по-пра-вить и вве-рен-ную ему Лав-ру. Ее баш-ни и сте-ны по-сле оса-ды бы-ли по-лу-раз-ру-ше-ны; уцелев-шие от ог-ня кел-лии сто-я-ли по-чти без кры-ши; име-ния ра-зо-ре-ны, и ра-бо-чие раз-бе-жа-лись. По хо-да-тай-ству Ди-о-ни-сия царь под-твер-дил пра-ва Лав-ры гра-мо-та-ми и по-ве-лел воз-вра-тить на свои ме-ста раз-бе-жав-ших-ся кре-стьян. Де-я-тель-но-стью на-сто-я-те-ля ма-ло-по-ма-лу из-гла-жда-лись сле-ды ра-зо-ре-ния в оби-те-ли.

Еще не со-всем окон-чи-лись на-ча-тые по-прав-ки хо-зяй-ства по оби-те-ли, как пре-по-доб-ный Ди-о-ни-сий дол-жен был на-чать по-дви-ги для свя-той ве-ры. Ка-за-лось, по-сле столь ве-ли-ких за-слуг пре-по-доб-но-го для оте-че-ства и Лав-ры на-сту-пи-ло для него вре-мя от-ды-ха и успо-ко-е-ния. Не то су-дил Бог. Царь Ми-ха-ил Фе-о-до-ро-вич, зная бла-го-че-стие и уче-ность Ди-о-ни-сия, по-ру-чил ему гра-мо-той от 8 но-яб-ря 1616 го-да ис-пра-вить Треб-ник от гру-бых оши-бок, ко-то-рые вкра-лись от вре-ме-ни. Ди-о-ни-сий и его со-труд-ни-ки, ста-рец Ар-се-ний и свя-щен-ник Иоанн, с усер-ди-ем и бла-го-ра-зу-ми-ем за-ня-лись этим де-лом; для по-со-бия, кро-ме мно-гих древ-них сла-вян-ских треб-ни-ков, в чис-ле ко-их был и треб-ник мит-ро-по-ли-та Ки-при-а-на, бы-ли и гре-че-ские треб-ни-ки. Оши-бок най-де-но мно-же-ство, и иные крайне гру-бые: «О во-пло-ще-нии Сы-на Бо-жия в по-треб-ни-ках пись-мен-ных и в слу-жеб-ни-ках вы-хо-да пер-вых пе-ча-тей об-ре-ло-ся, яко Отец Бог с Сы-ном во-пло-ти-ся». Через пол-то-ра го-да пред-ста-ви-ли ис-прав-лен-ный ими треб-ник в Моск-ву на рас-смот-ре-ние Со-бо-ра. Со-бор 1618 го-да по на-ве-там вра-гов пре-по-доб-но-го без ви-ны осу-дил его, как ере-ти-ка, на ли-ше-ние са-на и за-то-че-ние. Ди-о-ни-сия об-ви-ня-ли и в том, что «имя Свя-той Тро-и-цы ве-лел в кни-гах ма-рать и Ду-ха Свя-та-го не ис-по-ве-ду-ет, яко огнь есть». Это озна-ча-ло, что ис-пра-ви-те-ли по-ла-га-ли сде-лать пе-ре-ме-ны в сла-во-сло-ви-ях Свя-той Тро-и-це, окан-чи-ва-ю-щих со-бой раз-ные мо-лит-вы, а в чине во-до-освя-ще-ния ис-клю-ча-ли сло-во: «и ог-нем» как вне-сен-ное про-из-во-лом неве-же-ства. В за-щи-ти-тель-ной ре-чи прп. Ди-о-ни-сий ска-зал: «Пи-са-но во всех треб-ни-ках пись-мен-ных ста-рых, в том чис-ле и пер-га-мен-ных, в мо-лит-ве: Тво-ею бо во-лею от небы-тия в бы-тие при-вел еси вся-че-ская. Ты и ныне, Вла-ды-ко, освя-ти во-ду сию Ду-хом Тво-им Свя-тым. Так сто-ят сло-ва в пер-га-мен-ных и в бу-маж-ных спис-ках и в них нет сло-ва: и ог-нем. Так и в спис-ках, при-слан-ных из Моск-вы, - в кни-ге мит-ро-по-ли-та Ки-при-а-на (а Ки-при-ан мит-ро-по-лит - че-ло-век свя-той, как все зна-ют) и в двух дру-гих спис-ках! Так и в гре-че-ских кни-гах! Но не так в Мос-ков-ском пе-чат-ном слу-жеб-ни-ке, где на-пе-ча-та-но: Ду-хом Тво-им Свя-тым и ог-нем. Мы не зна-ем, с че-го на-пе-ча-та-но: и ог-нем. Мы ду-ма-ли, что на-пе-ча-та-но так со-об-раз-но с сло-ва-ми еван-ге-ли-ста Лу-ки: Той вы кре-стит Ду-хом Свя-тым и ог-нем. Но зная, что еван-ге-ли-сты Марк и Мат-фей не ска-за-ли: и ог-нем, а толь-ко - Ду-хом, при-ня-ли в ос-но-ва-ние сло-ва Гос-по-да к Ни-ко-ди-му: аще кто не ро-дит-ся во-дою и Ду-хом, не мо-жет вни-ти в Цар-ствие Небес-ное. Сам еван-ге-лист Лу-ка, пред-ла-гая обе-то-ва-ние Гос-по-да, пи-шет: има-те кре-сти-ти-ся Ду-хом Свя-тым, но не ска-зал: и ог-нем. По кни-ге Де-я-ний Апо-столь-ских, в день Пя-ти-де-сят-ни-цы снис-шел Дух Свя-той на апо-сто-лов и яви-ша-ся им раз-де-ле-ни язы-цы яко ог-нен-ни; не ска-за-но: яви-лись язы-ки ог-нен-ные, но яко ог-нен-ни. Да и кни-га Де-я-ний не опре-де-ля-ет, в ка-ком ви-де снис-хо-дил Дух Свя-той на кре-ща-ю-щих-ся. Кре-ще-ни-ем же ог-нен-ным озна-ча-ет-ся толь-ко ис-пы-та-ние ог-нен-ное». Весь-ма лю-бо-пыт-но и по-учи-тель-но, что го-во-рил Ар-се-ний о при-бав-ке сло-ва «и ог-нем» в чине Кре-ще-ния. Из чис-ла 12-ти сла-вян-ских спис-ков, пи-сал он, в 10 не бы-ло это-го сло-ва; в од-ном при-пи-са-но на по-ле «и ог-нем», и в дру-гом то же сло-во на-пи-са-но вы-ше стро-ки; в пе-чат-ном же треб-ни-ке это сло-во по-став-ле-но уже в стро-ке. Вот про-ис-хож-де-ние при-бав-ле-ний, за ко-то-рые так упор-но сто-ят рев-ни-те-ли мни-мой ста-ри-ны! Прп. Ди-о-ни-сию при-шлось вы-тер-петь мно-го и мно-го оскорб-ле-ний неза-слу-жен-ных.

Но по всей зем-ле Рус-ской еще бро-ди-ли шай-ки ли-тов-цев и по-ля-ков, так что Ди-о-ни-сий не мог до-стиг-нуть ме-ста за-то-че-ния, а по-то-му его воз-вра-ти-ли в Моск-ву, зак-лю-чи-ли в Но-воспас-ский мо-на-стырь, мо-ри-ли го-ло-дом, то-ми-ли в ды-му ба-ни, за-став-ля-ли класть каж-дый день по ты-ся-чу по-кло-нов. Пре-по-доб-ный, укреп-ля-е-мый Гос-по-дом, не толь-ко вы-пол-нял на-ло-жен-ную эпи-ти-мию, но еще от усер-дия сво-е-го клал дру-гую ты-ся-чу по-кло-нов еже-днев-но. По празд-ни-кам его во-ди-ли, а ино-гда во-зи-ли вер-хом на кля-че, еще до обед-ни, к мит-ро-по-ли-ту на сми-ре-ние. Здесь в око-вах он сто-ял на от-кры-том дво-ре в лет-ний зной до ве-чер-ни, не осве-жа-е-мый и ча-шей сту-де-ной во-ды.

А гру-бые злоб-ные невеж-ды вся-че-ски ру-га-лись над ним, бро-са-ли в него гря-зью. Но пре-по-доб-ный был, как мла-де-нец, и все при-ни-мал со сми-ре-ни-ем и уте-шал бра-тию, стра-дав-шую с ним вме-сте, го-во-ря: «Не скор-би-те и не безум-ствуй-те, Гос-подь все ви-дит, мы же страж-дем за сло-во ис-ти-ны, и это еще не веч-ная му-ка, все минет!» Его об-ло-жи-ли пе-нею в 500 руб-лей за то, что «Ду-ха Свя-та-го не ис-по-ве-ды-вал, яко огнь есть». Пре-по-доб-ный же, стоя в же-ле-зах, тол-кав-шим и опле-вав-шим его го-во-рил: «Де-нег не имею, да и да-вать не за что: ли-хо чер-не-цу то, ес-ли рас-стричь его ве-лят, а ес-ли толь-ко до-стричь, то ему ве-нец и ра-дость. Мне гро-зят Си-би-рью и Со-лов-ка-ми, но я рад то-му, это жизнь мне». Ко-гда дру-гие с со-стра-да-ни-ем го-во-ри-ли: «Что это за бе-да с то-бой, от-че?», он от-ве-чал: «Бе-ды нет ни-ка-кой, а ми-лость Бо-жия; пре-по-доб-ный Иона, мит-ро-по-лит, сми-ря-ет ме-ня по де-лам мо-им, чтобы не был я горд. Та-кие бе-ды и на-па-сти - ми-лость Бо-жия, а вот бе-да, ес-ли при-дет-ся го-реть в ге-ен-ском огне; да из-ба-вит нас Бог от се-го!». И по Москве рас-пу-сти-ли неле-пую мол-ву, буд-то бы Ди-о-ни-сий и его со-труд-ни-ки хо-тят огонь со-всем вы-ве-сти. Че-го не вы-ду-ма-ют и че-му не по-ве-рит неве-же-ство на-род-ное! И что же? Ра-ди сей без-рас-суд-ной кле-ве-ты чернь тол-па-ми вы-хо-ди-ла на ули-цу, ко-гда на ху-дой ло-ша-ди вез-ли свя-то-го стар-ца из оби-те-ли или в оби-тель, чтобы над ним по-те-шать-ся и бро-сать в него кам-ня-ми и гря-зью; но он, как незло-би-вый мла-де-нец, ни на ко-го не скор-бел.

А глав-ны-ми об-ви-ни-те-ля-ми угод-ни-ка Бо-жия бы-ли свои же, тро-иц-кие ино-ки: го-ло-вщик Логгин и устав-щик Фила-рет. Это бы-ли лю-ди крайне дерз-кие, неве-же-ствен-ные; Фила-рет от неве-же-ства го-во-рил да-же бо-го-хуль-ные ере-си. Их дер-зость и преж-де до-хо-ди-ла до то-го, что во вре-мя бо-го-слу-же-ния они вы-ры-ва-ли из рук ар-хи-манд-ри-та кни-ги. Слу-чи-лось од-на-жды, при недо-стат-ке пев-чих, что сам Ди-о-ни-сий, сой-дя с кли-ро-са, хо-тел чи-тать первую ста-тью. Логгин же, бро-сив-шись к нему, вы-рвал из рук его кни-гу и с боль-шим шу-мом опро-ки-нул ана-лой на со-блазн всей бра-тии. Пре-по-доб-ный толь-ко пе-ре-кре-стил-ся и мол-ча сел на кли-ро-се. Логгин про-чи-тал ста-тью и, по-дой-дя к ар-хи-манд-ри-ту, вме-сто про-ще-ния, на-чал пле-вать на него. То-гда Ди-о-ни-сий взял в ру-ки пас-тыр-ский свой жезл, мах-нул им, го-во-ря: «Пе-ре-стань, Логгин, не ме-шай пе-нию Бо-жию и бра-тию не сму-щай; мож-но нам о том пе-ре-го-во-рить и по-сле утре-ни». Логгин же до та-кой сте-пе-ни разъ-ярил-ся, что, вы-хва-тив по-сох из рук Ди-о-ни-сия, пе-ре-ло-мил его на че-ты-ре ча-сти и бро-сил об-лом-ки в на-сто-я-те-ля. За-пла-кал Ди-о-ни-сий и, воз-зрев к об-ра-зу Вла-дыч-ню, ска-зал: «Ты, Гос-по-ди Вла-ды-ко, все ве-да-ешь; про-сти ме-ня, греш-но-го, ибо я со-гре-шил пред То-бою, а не он». Сой-дя с ме-ста сво-е-го, стал он пе-ред ико-ной Бо-го-ма-те-ри и про-пла-кал всю утре-ню: оже-сто-чен-но-го же Логги-на все бра-тия не мог-ли при-ну-дить, чтобы ис-про-сил про-ще-ния у ар-хи-манд-ри-та. Устав-щик Фила-рет был дру-гом Логги-на. Этот был еще за-ме-ча-тель-нее. Он ино-че-ство-вал в оби-те-ли бо-лее 50 лет. Но «от про-сто-ты нена-уче-ния мыс-ли муд-ро-ва-ния недо-бра-го» имел он в се-бе и в од-ном и том же ли-це был и тем-ный невеж-да, и дерз-кий ере-тик. Прп. Ди-о-ни-сий скор-бел о Фила-ре-те, го-во-рил ему, что мно-го-лет-ние по-дви-ги свои гу-бит он са-мо-во-ли-ем неве-же-ства сво-е-го. Оба оже-сто-чен-ные ино-ка, раз-дра-жав-шись на свя-то-го, пи-са-ли про-тив него в дру-гие оби-те-ли, в царст-ву-ю-щий град, раз-ные воз-дви-гая на него коз-ни, от ко-то-рых он мно-го стра-дал. Вот ка-ко-вы бы-ли его кле-вет-ни-ки. «Смею ска-зать о воз-во-дя-щих на нас неправ-ду, - пи-сал стра-дав-ший вме-сте с Ди-о-ни-си-ем инок Ар-се-ний, - что не зна-ют они ни пра-во-сла-вия, ни кри-во-сла-вия, про-хо-дят Свя-щен-ные Пи-са-ния по бук-вам и не ста-ра-ют-ся по-ни-мать смысл их». Ка-ко-вы и все-гда рев-ни-те-ли ста-рой бук-вы.

Бы-ли, од-на-ко, и свет-лые ми-ну-ты в жиз-ни ве-ли-ко-го по-движ-ни-ка, ко-гда по-сле всех по-не-сен-ных им ис-ку-ше-ний за чи-сто-ту дог-ма-тов цер-ков-ных и по-сле ми-ра, на вре-мя упо-ко-ив-ше-го бед-ство-вав-шую Рос-сию, сам пат-ри-арх Иеру-са-лим-ский Фе-о-фан, в 1619 го-ду при-слан-ный Все-лен-ски-ми пат-ри-ар-ха-ми для под-дер-жа-ния на Ру-си пра-во-сла-вия, при-шел по-кло-нить-ся ве-ли-ко-му чу-до-твор-цу Сер-гию и по-ди-вить-ся по-дви-гам за-щит-ни-ков Лав-ры. Где еще мож-но бы-ло най-ти дру-го-го Ди-о-ни-сия, дру-го-го Ав-ра-амия и по-доб-ную им бра-тию? Иеру-са-лим-ский пат-ри-арх пред-ло-жил пат-ри-ар-ху Фила-ре-ту, вер-нув-ше-му-ся из поль-ско-го пле-на, об-лег-чить по-ло-же-ние пре-по-доб-но-го, и в его оправ-да-ние ука-зал на гре-че-ский треб-ник. Ди-о-ни-сий осво-бож-ден был из тем-ни-цы.

Слы-шав об оби-те-ли Пре-слав-ной Тро-и-цы, как во вре-мя ра-зо-ре-ния Мос-ков-ско-го го-су-дар-ства и са-мо-го цар-ству-ю-ще-го гра-да то ма-лое ме-сто спа-се-но бы-ло от поль-ских и ли-тов-ских на-ро-дов, уди-вил-ся пат-ри-арх и хо-тел ви-деть с же-ла-ни-ем сер-деч-ным не ме-сто, но див-но-го хра-ни-те-ля ме-ста, ве-ли-ко-го Сер-гия чу-до-твор-ца. Ко-гда же при-шел в его оби-тель, ар-хи-манд-рит Ди-о-ни-сий со-тво-рил ему честь, по-до-ба-ю-щую цар-ско-му ве-ли-че-ству, и вы-шел в сре-те-ние вне мо-на-сты-ря, во мно-же-стве чи-на свя-щен-но-го. На-ут-ро же пат-ри-арх при-шел слу-жить ли-тур-гию. Но преж-де, от-пев мо-ле-бен, со мно-ги-ми сле-за-ми окроп-лял свя-той во-дой об-раз Жи-во-на-чаль-ной Тро-и-цы и Пре-свя-той Бо-го-ро-ди-цы и, при-сту-пив к мо-щам чу-до-твор-ца, ве-лел ар-хи-манд-ри-ту от-крыть свя-тое ли-цо Сер-гия - ужас объ-ял его и за-тре-пе-та-ло в нем серд-це, ко-гда узрел нетле-ние свя-то-го и ося-зал ру-ки его и но-ги.

«О ве-ли-кий Сер-гий чу-до-тво-рец, сла-ва свя-то-го жи-тия тво-е-го до-стиг-ла и до во-сто-ка сол-неч-но-го: бла-го-да-ре-ние Со-де-те-лю всех Хри-сту Бо-гу, что и на ко-нец ве-ка до-шед-шим лю-дям, ве-ру-ю-щим в Него, да-ет упо-ва-ние не от-па-дать от пра-вил ве-ры, ра-ди мо-литв Пре-свя-тыя Сво-ея Ма-те-ри, и вас ра-ди, со все-ми свя-ты-ми под-ви-зав-ши-ми-ся в бла-го-че-стии». Ска-зав сие, со-вер-шил сам ли-тур-гию.

По со-вер-ше-нии ли-тур-гии мо-лил его Ди-о-ни-сий со-вер-шить успо-ко-е-ние се-бе и всем при-шед-шим с ним из Иеру-са-ли-ма, и на тра-пе-зе воз-да-на бы-ла ему по-честь, как ца-рям мос-ков-ским, ко-гда при-хо-дят на по-кло-не-ние в празд-ни-ки. Свя-тей-ший Фео-фан, си-дя за обиль-ной тра-пе-зой с бра-ти-ей, ни-че-го не вку-шал и был неуте-шен от пла-ча, хо-тя тор-же-ство со-вер-ша-лось с пе-ни-ем ли-ков. Но пат-ри-арх, ду-хом ура-зу-мев их пе-чаль, ска-зал Ди-о-ни-сию и всей бра-тии: «Что сму-ща-е-тесь? Не скор-би-те о сле-зах мо-их, ибо ра-до-стью ве-се-лит-ся о вас серд-це мое; не ищу я че-го-ли-бо ва-ше-го, но вас са-мих, по гла-го-лу апо-сто-ла: “Вы бо ра-дость моя и ве-нец” (), ибо здра-вых вас об-рел. Преж-де слы-ша-ли все Церк-ви Во-сточ-ные скорбь ва-шу и труд, ка-кие подъ-яли за Хри-ста от го-ня-щих вас, ра-ди пра-вой ве-ры, и мне небезыз-вест-но бы-ло о всех при-клю-чив-ших-ся бе-дах. Ныне же еще нечто про-шу у вас ви-деть, да воз-ве-се-лю-ся по же-ла-нию мо-е-му. Слы-шал я, что во вре-мя бе-ды рат-ной неко-то-рые ино-ки оби-те-ли ва-шей дерз-ну-ли воз-ло-жить на се-бя бро-ню и, при-няв ору-жие в ру-ки, ра-то-вать креп-ко; дай-те мне их ви-деть».

Уми-ли-тель-ное зре-ли-ще пред-став-ля-ла бе-се-да пат-ри-ар-ха со стар-ца-ми - за-щит-ни-ка-ми Лав-ры, под-ви-зав-ши-ми-ся во вре-мя ее оса-ды. Пре-по-доб-ный Ди-о-ни-сий при-нял бы-ло сие тре-бо-ва-ние с недо-уме-ни-ем, но по-движ-ни-ки доб-ро-воль-но вы-зва-лись: «Яви нас, от-че, Вла-ды-це на-ше-му; бу-ди все по во-ле его». И пред-став-ле-ны были пат-ри-ар-ху бо-лее два-дца-ти ино-ков, «ни-х-же пер-вый был име-нем Афа-на-сий Още-рин, зе-ло стар сый, и весь уже по-жел-тел в се-ди-нах». Пат-ри-арх спро-сил его: «Ты ли хо-дил на вой-ну и на-чаль-ство-вал пред вои му-че-ни-че-ски-ми?» Афа-на-сий от-вет-ство-вал: «Ей, Вла-ды-ко свя-тый, по-нуж-ден был сле-за-ми кров-ны-ми». Пат-ри-арх спро-сил еще: «Что ти свой-ствен-нее, ино-че-ство ли в мо-лит-вах осо-бо или по-двиг пред все-ми людь-ми?». Афа-на-сий, по-кло-нясь, от-вет-ство-вал: «Вся-кая вещь и де-ло, Вла-ды-ко свя-тый, во свое вре-мя по-зна-ва-ет-ся: у вас, свя-тых отец, от Гос-по-да Бо-га власть в ру-ку про-ща-ти и вя-за-ти, а не у всех; что тво-рю и со-тво-рих - в по-ве-ле-нии по-слу-ша-ния». И об-на-жив се-дую го-ло-ву свою, по-кло-нил-ся ему и ска-зал: «Из-вест-но ти бу-ди, Вла-ды-ко мой, се под-пись ла-ты-нян на гла-ве мо-ей от ору-жия; еще же и в ля-д-ви-ях мо-их шесть па-мя-тей свин-цо-вых об-ре-та-ют-ся; а в кел-лии си-дя, в мо-лит-вах, как мож-но най-ти бы-ло из во-ли та-ких бу-диль-ни-ков к воз-ды-ха-нию и сте-на-нию? А все се бысть не на-ше из-во-ле-ние, но по-слав-ших нас на служ-бу Бо-жию». Пат-ри-арх, без со-мне-ния, удо-вле-тво-рен-ный до-зна-ни-ем, что над во-ин-ствен-ным оду-шев-ле-ни-ем тем не ме-нее гос-под-ству-ет дух ино-че-ско-го бла-го-че-стия, сми-ре-ния и про-сто-ты, бла-го-сло-вил Афа-на-сия, по-це-ло-вал его «лю-безне», и про-чих его спо-движ-ни-ков от-пу-стил «с по-хваль-ни-ми сло-ве-сы».

По-том ве-лел пат-ри-арх петь ко-неч-ный мо-ле-бен Пре-свя-той Тро-и-це и, зна-ме-но-вав-шись у св. икон, по-до-шел ко гро-бу ве-ли-ко-го чу-до-твор-ца, снял с се-бя кло-бук и отер им ко-ле-но Сер-гия и но-ги до по-дош-вы и под-ло-жил под плес-на его со мно-ги-ми сле-за-ми, при-ник-нув мо-лит-вен-но ко гро-бу. А Ди-о-ни-сию ве-лел сто-ять без кло-бу-ка, с пре-кло-нен-ной гла-вой, и, взяв свой кло-бук из-под ног чу-до-твор-ца, по-це-ло-вал и дал це-ло-вать ар-хи-манд-ри-ту, воз-ло-жил ру-ку на его гла-ву. Ар-хи-ди-а-кон воз-гла-сил: «Вон-мем», а ар-хи-манд-рит Си-най-ской го-ры три-жды: «Ки-рие элей-сон». Пат-ри-арх же, воз-ло-жив кло-бук свой на Ди-о-ни-сия с мо-лит-вой, бла-го-сло-вил и це-ло-вал его в уста с си-ми сло-ва-ми: «Во имя От-ца, и Сы-на, и Свя-та-го Ду-ха, дал я те-бе бла-го-сло-ве-ние, сын мой, и зна-ме-но-вал те-бя в ве-ли-кой Рос-сии, сре-ди бра-тии тво-ей да бу-дешь пер-вый в ста-рей-шин-стве по бла-го-сло-ве-нию на-ше-му, так же и кто по те-бе бу-дет, да но-сит в сем свя-том ме-сте бла-го-сло-ве-ние на-ше, ве-ли-ча-ясь и хва-лясь на-шим сми-ре-ни-ем и ра-до-стно всех из-ве-щая: сие им да-но зна-ме-ние, что и пат-ри-ар-хи во-сточ-ные - по-клон-ни-ки суть се-му свя-то-му ме-сту, и честь свою пе-ред Свя-той Тро-и-цей оста-ви-ли, сняв с гла-вы сво-ей па-мять по се-бе, и по-ло-жи-ли под но-ги ве-ли-ко-му стра-жу и блю-сти-те-лю, бо-го-нос-но-му Сер-гию чу-до-твор-цу!» По-том ве-лел петь на обо-их кли-ро-сах: «Спа-си, Хри-сте Бо-же, от-ца на-ше-го ар-хи-манд-ри-та Ди-о-ни-сия» и, об-ра-тясь к бра-тии, ска-зал: «За-пи-ши-те се-бе все сие, что со-вер-шил я над ар-хи-манд-ри-том, и ес-ли впредь кто из бра-тии на-шей при-дет сю-да на по-кло-не-ние, пусть ве-до-мо бу-дет из-во-ле-ние на-ше гря-ду-щим ро-дам, чтобы и вы не за-бы-ли на-ше сми-ре-ние и лю-бовь, и па-мя-то-ва-ли в сво-их мо-лит-вах».

Вся жизнь пре-по-доб-но-го бы-ла жиз-нью ис-тин-но-го Бо-жия по-движ-ни-ка. Боль-шую часть вре-ме-ни он про-во-дил в мо-лит-ве. «Кел-лия уста-ва не имать», - го-ва-ри-вал пре-по-доб-ный и в кел-лии чи-тал Псал-тирь с по-кло-на-ми, Еван-ге-лие и Апо-стол, вы-чи-ты-вал спол-на ака-фи-сты и ка-но-ны; в церк-ви вы-ста-и-вая все по-ло-жен-ные служ-бы, Ди-о-ни-сий со-вер-шал, кро-ме то-го, еже-днев-но по шесть и по во-семь мо-леб-нов. Ло-жил-ся спать за три ча-са до утре-ни и вста-вал все-гда так, что успе-вал еще по-ло-жить до нее три-ста по-кло-нов. В церк-ви со-блю-дал стро-го цер-ков-ный устав, сам пел и чи-тал на кли-ро-се, имея див-ный го-лос, так что все уте-ша-лись, вни-мая ему: как бы ти-хо ни чи-тал он, каж-дое сло-во бы-ло слыш-но во всех уг-лах и при-тво-рах хра-ма. При-зна-тель-ный к бла-го-тво-ри-те-лям оби-те-ли, он тре-бо-вал, чтобы чи-та-лись спол-на си-но-ди-ки на про-ско-ми-дии; во вре-мя со-бор-но-го слу-же-ния все иеро-мо-на-хи в епи-тра-хи-лях сто-я-ли в ал-та-ре и по-ми-на-ли име-на усоп-ших вклад-чи-ков. В каж-дую утре-ню об-хо-дил он цер-ковь и осмат-ри-вал, все ли в хра-ме. Он вы-хо-дил с бра-ти-ей и на ра-бо-ты мо-на-стыр-ские. У него бы-ли и ико-но-пис-цы, и ма-сте-ра се-реб-ря-ных дел. Бла-го-род-ные кня-зья лю-би-ли его и по-мо-га-ли, но бы-ли и та-кие вла-сто-люб-цы, ко-то-рые ему не толь-ко не по-мо-га-ли, но и оскорб-ля-ли его сло-вом и де-лом. Это не оста-нав-ли-ва-ло, од-на-ко, Ди-о-ни-сия до кон-ца жиз-ни от рев-ност-но-го обы-чая стро-ить и об-нов-лять церк-ви, и по-сле его смер-ти мно-го оста-лось утва-ри, при-го-тов-лен-ной им для об-нов-ле-ния хра-мов. Он усерд-но за-бо-тил-ся о хра-мах Бо-жи-их не толь-ко в сво-ей оби-те-ли, но и по се-лам мо-на-стыр-ским, где по-стро-е-но им несколь-ко церк-вей по-сле поль-ско-го раз-гро-ма. Один из этих хра-мов в 1844 го-ду был пе-ре-не-сен из се-ла Под-со-се-нья в но-во-ос-но-ван-ный то-гда Геф-си-ман-ский скит близ Сер-ги-е-вой Лав-ры, где и те-перь при-вле-ка-ет он всех бо-го-моль-цев сво-ей изящ-ной про-сто-той. По бла-го-сло-ве-нию ар-хи-манд-ри-та Ди-о-ни-сия и при его соб-ствен-но-руч-ной ре-дак-ции ру-ко-пи-сей был со-став-лен сбор-ник Че-тьих-Ми-ней.

При нем бы-ло в оби-те-ли 30 иеро-мо-на-хов и 15 иеро-ди-а-ко-нов, а на кли-ро-сах сто-я-ло до 30 пев-цов. Каж-дую утре-ню сам ар-хи-манд-рит об-хо-дил всю цер-ковь со све-чой в ру-ках, по-смот-реть, нет ли от-сут-ству-ю-щих, и ес-ли ко-го не бы-ло - по-сы-лал за ним бу-диль-щи-ков; ес-ли же кто дей-стви-тель-но был бо-лен, то про-мыш-лял об нем как врач ду-хов-ный и те-лес-ный и упо-ко-е-вал в боль-ни-це. При-ме-ром сво-е-го сми-рен-но-муд-рия он вну-шил ра-вен-ство меж-ду бра-ти-ей, а по-движ-ни-че-ская жизнь его воз-буж-да-ла и дру-гих к по-дви-гам: по его при-ме-ру да-же стар-цы по-чтен-ные не сты-ди-лись хо-дить зво-нить на ко-ло-коль-ню. В об-ра-ще-нии с бра-ти-ей он был кро-ток и пря-мо-ду-шен, при-вет-лив и тер-пе-лив. Он во всем ста-рал-ся под-ра-жать ве-ли-ко-му в сво-ем сми-ре-нии ос-но-ва-те-лю Лав-ры пре-по-доб-но-му Сер-гию, и чу-до-тво-рец ви-ди-мо по-мо-гал ему во всем. «Я, мно-го-греш-ный, - пи-шет ке-ларь Си-мон, - и про-чие из бра-тии, жив-шие с ним в од-ной кел-лии, ни-ко-гда не слы-ша-ли от него ни-че-го обид-но-го. Он все-гда имел обы-чай го-во-рить: “Сде-лай, ес-ли хо-чешь”, так что неко-то-рые, не по-ни-мая его про-сто-го нра-ва, остав-ля-ли без ис-пол-не-ния его по-ве-ле-ние, ду-мая, что он остав-ля-ет де-ло на их во-лю. То-гда доб-рый на-став-ник, по-мол-чав немно-го, го-во-рил: “Вре-мя, брат, ис-пол-нить по-ве-лен-ное: иди и сде-лай”».

Из уче-ни-ков пре-по-доб-но-го Ди-о-ни-сия осо-бен-но из-ве-стен До-ро-фей, про-зван-ный «ве-ли-ким труд-ни-ком». Ке-ларь Си-мон Аза-рьин пи-шет о нем: «Он был так тверд в бла-го-че-стии, что ни-ко-гда не остав-лял цер-ков-но-го бо-го-слу-же-ния, ис-прав-лял долж-ность по-но-ма-ря в церк-ви чу-до-твор-ца Ни-ко-на и вме-сте с тем был ка-но-нар-хом и кни-го-хра-ни-те-лем. В кел-лии он вы-пол-нял пра-ви-ло необык-но-вен-ное: еже-днев-но чи-тал всю Псал-тирь и клал до ты-ся-чи по-кло-нов; при том же пи-сал кни-ги. Спал он весь-ма ма-ло и ни-ко-гда не ло-жил-ся для сна. Пи-щею его слу-жил ку-сок хле-ба и лож-ка то-лок-на и при-том не каж-дый день; толь-ко по убеж-де-нию ар-хи-манд-ри-та стал он есть хлеб с ква-сом». И дру-гой пи-са-тель жи-тия Ди-о-ни-си-е-ва, клю-чарь Иоанн (свя-щен-ник Иоанн На-сед-ка), быв-ший так-же са-мо-вид-цем стро-го-го жи-тия До-ро-фе-е-ва, сви-де-тель-ству-ет о нем, что он все-гда по Ди-о-ни-си-е-ву при-ка-зу раз-но-сил боль-ным и ра-не-ным, му-чен-ным от вра-гов, день-ги и одеж-ды от щед-ро-го на-сто-я-те-ля и по це-лым но-чам оста-вал-ся си-деть с боль-ны-ми и увеч-ны-ми. Бра-тья, на-блю-дав-шие втайне за об-ра-зом его жиз-ни, ви-де-ли, что и по неде-ле ино-гда не при-ка-сал-ся он ни к ка-кой пи-ще; неко-то-рые из ке-лей-ни-ков над ним сме-я-лись, и бы-ло у них пре-ние: од-ни го-во-ри-ли, что он свят, дру-гие же, что бе-зу-мен. «Од-на-жды я сам над ним по-сме-ял-ся, бу-дучи еще ми-ря-ни-ном, - сми-рен-но со-зна-ет-ся пи-са-тель, - но в ту ми-ну-ту взо-шед-ший Ди-о-ни-сий стро-го на ме-ня по-смот-рел, ни-че-го, од-на-ко, не ска-зал мне. Де-сять лет спу-стя, ко-гда был я у ар-хи-ман-дри-та в Москве на ду-хов-ной бе-се-де, про-сил я се-бе про-ще-ния со сле-за-ми за свой по-сту-пок, и он с крот-кой улыб-кой, бла-го-сло-вив ме-ня, ска-зал: «Не во-про-шай ино-ков о де-лах ино-че-ских, ибо для нас ве-ли-кая бе-да от-кры-вать вам, ми-ря-нам на-ши тай-ны; пи-са-но: шуй-ца да не весть, что тво-рит дес-ни-ца». Од-на-ко по на-сто-я-нию мо-е-му ста-рец про-дол-жал: «Вы, ми-ряне, ес-ли что услы-ши-те ху-до-го о чер-не-цах, неле-по их осуж-да-е-те, и это вам грех, а что услы-ши-те доб-ро-го, о том не рев-ну-е-те, но толь-ко хва-ли-те, и от ва-ших по-хвал еще боль-ше при-хо-дит ис-ку-ше-ние, ибо от то-го про-ис-хо-дит ве-ли-ча-ние и гор-дость; по-се-му для нас по-лез-нее при-кры-вать от вас де-ла свои, чтобы ни-кто о нас не слы-шал». Ко-гда спро-сил я: «Что озна-чал стро-гий его взгляд, ко-гда встре-тил-ся мне в кел-лии у До-ро-фея?», Ди-о-ни-сий от-ве-чал: «Не гне-вай-ся, свя-то-му му-жу вы по-сме-я-лись, и всем вам грех, по-то-му что не по-ва-ше-му он жил. Мне ве-до-мо, что не толь-ко сед-ми-цу он не едал, но ча-сто до де-ся-ти дней и лож-ки во-ды не вы-пи-вал, а на все служ-бы хо-дил наг, и бос, и го-ло-ден, да еще не умы-вая ни ли-ца, ни рук, а ко-гда хо-дил за боль-ны-ми, то не гну-шал-ся ни-ка-ких смрад-ных ран. Бу-дучи же юн воз-рас-том, му-чил-ся блуд-ны-ми по-мыс-ла-ми, и по-то-му так силь-но ра-то-вал про-тив вра-гов мыс-лен-ных алч-бой и жаж-дой; вме-сто во-ды слу-жи-ли ему для омо-ве-ния ли-ца, пер-сей и рук сле-зы, непре-стан-но им про-ли-ва-е-мые при со-вер-ше-нии доб-рых сво-их дел, по-то-му и бо-лез-нен-но мне ста-ло сме-хо-твор-ство ва-ше».

В 1622 го-ду свя-той ар-хи-манд-рит со-брал-ся ехать в Моск-ву. Бра-тия при-шли про-сить бла-го-сло-ве-ние, вы-шел к нему и До-ро-фей в тяж-кой немо-щи, про-ся се-бе по-след-не-го про-ще-ния: «Уже вре-мя мое под-хо-дит, - го-во-рил он, - и смерть при-бли-жа-ет-ся; о еди-ном скорб-лю, что уез-жа-ешь от-сю-да, и не спо-доб-люсь по-гре-бе-ния от тво-ей пре-по-доб-ной ру-ки». Ди-о-ни-сий как бы шу-тя ска-зал ему с за-пре-ще-ни-ем: «До мо-е-го при-ез-да будь жив, и не дер-зай уми-рать, до-ко-ле не воз-вра-щусь от са-мо-держ-ца; то-гда умрешь, ес-ли Гос-подь из-во-лит, и я по-гре-бу те-бя». - «Во-ля Гос-под-ня да бу-дет», - от-ве-чал До-ро-фей. Ар-хи-манд-рит был в сто-ли-це и воз-вра-тил-ся в Лав-ру. Ко-гда с мо-лит-вой вхо-дил в се-ни сво-ей кел-лии и опять при-ни-ма-ла от него бла-го-сло-ве-ние бра-тия, вы-шел и До-ро-фей, уже в ко-неч-ном из-не-мо-же-нии, про-ся се-бе про-ще-ния. Пре-по-доб-ный бла-го-сло-вил его и про-стил-ся с ним, а сам, об-ла-чив-шись, по-шел в цер-ковь петь мо-ле-бен за цар-ское здра-вие, по обы-чаю, ка-кой со-дер-жал-ся в оби-те-ли Тро-иц-кой, на при-ез-де от вла-стей. Но он еще не успел на-чать мо-леб-на, ко-гда при-шли ска-зать ему, что До-ро-фей ото-шел ко Гос-по-ду. Про-сле-зил-ся Ди-о-ни-сий и по-хо-ро-нил тру-же-ни-ка со-бо-ром, со всей бра-ти-ей.

Крот-ко-му стар-цу Бо-жию до кон-ца дней сво-их при-вел Бог тер-петь скор-би и ис-ку-ше-ния от сво-их со-бра-тий, ибо веч-ный враг ро-да че-ло-ве-че-ско-го во-ору-жил-ся про-тив свя-то-го, чтобы ка-ким-ни-будь об-ра-зом уда-лить его из оби-те-ли чу-до-твор-ца Сер-гия. Диа-вол воз-бу-дил од-но-го чер-не-ца, по име-ни Ра-фа-ил, при-слан-но-го под на-ча-ло в оби-тель Сер-ги-е-ву от пат-ри-ар-ха Фила-ре-та и да-же око-ван-но-го за раз-лич-ные кра-мо-лы и по-ступ-ки, недо-стой-но-го мо-на-ше-ско-го зва-ния. По-ку-ша-ясь осво-бо-дить-ся от уз, Ра-фа-ил окле-ве-тал пре-по-доб-но-го Ди-о-ни-сия пе-ред ца-рем Ми-ха-и-лом и пат-ри-ар-хом Фила-ре-том, и стар-ца по-тре-бо-ва-ли в Моск-ву. Мно-го скор-бе-ли о том и бра-тия, сви-де-тель-ствуя о пра-вед-ном жи-тии его, и в ско-ром вре-ме-ни был он от-пу-щен в Лав-ру, а кле-вет-ни-ки его со-сла-ны в за-то-че-ние, по-лу-чив до-стой-ную мзду за свое без-за-ко-ние. Вско-ре за сим ис-ку-ше-ни-ем по-сле-до-ва-ло и дру-гое. Эко-ном оби-те-ли Сер-ги-е-вой, бу-дучи вла-сто-лю-бив, не пи-тая в серд-це стра-ха Бо-жия, окле-ве-тал ар-хи-манд-ри-та, буд-то бы ни во что вме-ня-ет по-ве-ле-ние цар-ское и свя-ти-тель-ское; лу-кав-ством сво-им до та-ко-го бес-че-стия до-вел бла-жен-но-го му-жа, что был он ввер-жен в тем-ное и смрад-ное ме-сто, где втайне про-был три дня в за-то-че-нии.

И столь ве-ли-ко бы-ло тер-пе-ние и сми-рен-но-муд-рие свя-то-го, что ни-кто да-же не узнал о его стра-да-нии, кро-ме ду-хов-ни-ка; по-сле мно-гих угроз от пат-ри-ар-ха был он, од-на-ко, от-пу-щен в Лав-ру. Но эко-ном тай-ны-ми гра-мо-та-ми про-дол-жал еще кле-ве-тать на него, буд-то бы Ди-о-ни-сий про-мыш-ля-ет се-бе пат-ри-ар-ше-ство, и до-шел до та-ко-го безум-ства, «что од-на-жды на со-бо-ре при всей бра-тии, не сты-дясь чест-на-го ли-ца его», дерз-нул бить по ла-ни-там, и с бес-че-сти-ем за-пер на-сто-я-те-ля в кел-лию, от-ку-да не вы-пус-кал его че-ты-ре дня к цер-ков-но-му пе-нию. Сам бла-го-вер-ный го-су-дарь, услы-шав о том, вла-стью дер-жав-ной осво-бо-дил стра-даль-ца и, бу-дучи в оби-те-ли, пе-ред всей бра-ти-ей сде-лал рас-сле-до-ва-ние о его стра-да-ни-ях. Но пре-по-доб-ный Ди-о-ни-сий все по-крыл лю-бо-вью и всех пред-ста-вил се-бе доб-ро-хо-та-ми, се-бя од-но-го пред-став-ляя во всем ви-нов-ным. Та-ким об-ра-зом гнев цар-ский пре-ло-жил на ми-лость, к об-ще-му изум-ле-нию всех быв-ших при ца-ре бо-яр. С тех пор са-мо-дер-жец уже не ве-рил ни-ка-кой кле-ве-те на свя-то-го му-жа до кон-ца его жиз-ни.

Ко-гда при-спе-ло вре-мя пре-став-ле-ния пре-по-доб-но-го, по сви-де-тель-ству быв-ших при нем, не от-лу-чал-ся он от церк-ви, но и в са-мой немо-щи сво-ей, еще на-ка-нуне смер-ти слу-жил обед-ню и да-же в день ис-хо-да сво-е-го был у утре-ни и обед-ни, ни в чем не же-лая умень-шить сво-е-го по-дви-га. В са-мый бла-го-вест ве-чер-ни встал он и, на-дев кло-бук и ман-тию, хо-тел ид-ти в цер-ковь, но, чув-ствуя ко-неч-ное из-не-мо-же-ние, стал про-сить се-бе схи-мы. Уже ед-ва мог пре-по-доб-ный сто-ять от бо-лез-ни и сел на по-стель, преж-де неже-ли бы-ли до-вер-ше-ны по-след-ние мо-лит-вы. Неко-то-рых из бра-тии он успел бла-го-сло-вить и, пе-ре-кре-стив ли-це свое, воз-лег на ло-же, за-крыл гла-за, сло-жил кре-сто-об-раз-но ру-ки свои и пре-дал чи-стую ду-шу свою в ру-ки Гос-под-ни, ве-ли-кий оста-вив по се-бе плач и се-то-ва-ние бра-тии. Ко-гда бы-ло по-ло-же-но во гроб те-ло его, все на него с услаж-де-ни-ем взи-ра-ли, по-то-му что ли-цо его бы-ло бла-го-леп-но, очи и уста ве-се-лые, и в ту ми-ну-ту мно-гие из ико-но-пис-цев, люб-ви ра-ди, спи-са-ли бла-го-ле-пие ли-ца его, чтобы та-кой бла-жен-ный муж у всех в па-мя-ти веч-ной пре-бы-вал. Сам пат-ри-арх Фила-рет по-же-лал со-вер-шить над ним от-пе-ва-ние, для че-го свя-тые мо-щи его и бы-ли пе-ре-ве-зе-ны в Моск-ву, в Бо-го-яв-лен-ский мо-на-стырь, а по-том воз-вра-ще-ны в Лав-ру для по-гре-бе-ния.

От мо-щей пре-по-доб-но-го по-лу-чил ис-це-ле-ние князь Алек-сей Во-ро-тын-ский, ко-то-рый был весь-ма лю-бим ар-хи-манд-ри-том. Бо-ля-щий ле-жал на од-ре и не мог сам прий-ти по-кло-нить-ся усоп-ше-му, но, па-мя-туя все-гдаш-нюю лю-бовь, по-слал от-слу-жить над ним па-ни-хи-ду, и как толь-ко при-нес-ли ему ку-тью по-сле служ-бы, немед-лен-но ис-це-лил-ся от сво-ей бо-лез-ни.

Свя-щен-ник Лавр-ской сло-бо-ды Фе-о-дор мно-го скор-бел, что не мог ви-деть кон-чи-ны пре-по-доб-но-го. И вот во сне ви-дит он, буд-то спе-шит с дру-ги-ми при-нять про-ще-ние Ди-о-ни-сия, но свя-той го-во-рит ему: «Для че-го ты спе-шишь? Те бла-го-сло-ве-ние про-сят по-то-му, что оста-ют-ся здесь, а ты ско-ро пой-дешь за мной». Спу-стя во-семь дней Фе-о-дор скон-чал-ся.

И прис-ный уче-ник его Си-мон, пи-са-тель жи-тия, не при-сут-ство-вав-ший при его бла-жен-ной кон-чине, по-то-му что по-слан был учи-те-лем сво-им на-сто-я-тель-ство-вать в Ал-тыр-ский мо-на-стырь, за-ви-сев-ший то-гда от Лав-ры, ис-пы-тал над со-бой си-лу по-смерт-ных его мо-литв. Бу-дучи ни в чем не ви-но-вен, он вы-дан был за чу-жие гре-хи, и не ожи-да-лось ни-от-ку-да спа-се-ния. Од-на ино-ки-ня Хоть-ко-ва мо-на-сты-ря, по име-ни Ве-ра, слы-ша о бе-де Си-мо-но-вой, со сле-за-ми о нем мо-ли-лась, при-зы-вая на по-мощь пре-по-доб-но-го Ди-о-ни-сия. И вот она ви-дит во сне бла-го-леп-ный храм и свя-ти-те-лей в об-ла-че-нии, вос-хо-дя-щих на сту-пе-ни, а вслед за ни-ми и Ди-о-ни-сия, под-дер-жи-ва-е-мо-го дву-мя диа-ко-на-ми. Ино-ки-ня при-па-ла к но-гам его, как бы к жи-во-му, про-ся по-мо-щи бес-по-мощ-но-му, и вос-кли-цая: «Гос-по-ди! Тот, ко-го Ты лю-бил, нын-че силь-но стра-да-ет и ни от ко-го не име-ет по-мо-щи». Ди-о-ни-сий же, при-кос-нув-шись до нее ру-кой, под-нял ее, го-во-ря: «Не скор-би, бу-дет ему ми-лость Бо-жия и из-бав-ле-ние от та-кой на-па-сти, от ме-ня же вам бла-го-сло-ве-ние». С си-ми сло-ва-ми он скрыл-ся, и дей-стви-тель-но, вско-ре осво-бо-дил-ся от на-па-сти Си-мон, из-ве-щен-ный о чуд-ном ви-де-нии сы-ном ино-ки-ни Ве-ры Ми-ха-и-лом.

Свя-щен-но-и-нок Пор-фи-рий, жив-ший дол-го в од-ной кел-лии с пре-по-доб-ным, был уже ар-хи-манд-ри-том в Рож-де-ствен-ской оби-те-ли го-ро-да Вла-ди-ми-ра, ко-гда услы-шал о его кон-чине. Силь-но скор-бел он, при-во-дя се-бе на па-мять все его стра-да-ния, и мо-лил все-мо-гу-ще-го Бо-га явить ему: вос-при-нял ли пре-по-доб-ный мзду свою за мно-го-стра-даль-ный по-двиг. По-сле дол-гой мо-лит-вы уви-дел он же-лан-но-го ему ар-хи-манд-ри-та Ди-о-ни-сия си-дя-щим, при-пав-ши к но-гам его, с ра-дост-ны-ми сле-за-ми про-сил он бла-го-сло-ве-ния и го-во-рил ему: «От-че Ди-о-ни-сие, по-ве-дай мне, об-рел ли ты бла-го-дать от Все-щед-ро-го По-да-те-ля за та-кое мно-го-стра-даль-ство и креп-кие по-дви-ги?» Ди-о-ни-сий же, бла-го-сло-вив его, ска-зал уте-ши-тель-ное сло-во: «Ра-дуй-ся со мною, Пор-фи-рий, ибо ве-ли-кую вос-при-ял я бла-го-дать у Бо-га». Впо-след-ствии сей Пор-фи-рий был по-слан ар-хи-манд-ри-том в Псков, а по-том пе-ре-ве-ден в Моск-ву, в Ан-д-ро-ни-ев мо-на-стырь, где и скон-чал-ся.

В 1652 го-ду в Ве-ли-кий пост по-ве-ле-ни-ем ца-ря Алек-сея Ми-хай-ло-ви-ча мит-ро-по-лит Ро-стов-ский Вар-ла-ам по-слан был с бо-яри-ном Сал-ты-ко-вым в го-род Ста-ри-цу для пе-ре-не-се-ния из Бо-го-ро-дич-ной оби-те-ли те-ла свя-тей-ше-го пат-ри-ар-ха Иова. В на-ве-че-рие их от-прав-ле-ния с мо-ща-ми к Москве явил-ся к мит-ро-по-ли-ту Вар-ла-а-му ар-хи-манд-рит Ди-о-ни-сий, ко-гда мит-ро-по-лит слу-шал утре-ню на свя-ти-тель-ском ме-сте. Ему пред-ста-ви-лось, что Ди-о-ни-сий взо-шел с ка-диль-ни-цей в ру-ках и, раз-ду-вая уго-лья, по-ка-дил спер-ва об-ра-за, а по-том свя-ти-те-ля и вне-зап-но стал неви-дим, оста-вив толь-ко по се-бе чуд-ное бла-го-во-ние. И по-до-ба-ло се-му ве-ли-ко-му му-жу, по-гре-бав-ше-му неког-да мно-го-стра-даль-но-го Иова пат-ри-ар-ха, при-сут-ство-вать при пе-ре-не-се-нии мо-щей его в сто-ли-цу.

Ин кондак преподобному Дионисию, архимандриту Радонежскому

Пра́вило ве́ры, столп благоче́стия/ был еси́, Богоно́сне Диони́сие,/ яви́в в себе́ о́браз и приме́р/ преуспе́яния доброде́тели и по́двигов:/ се́ю Ева́нгельскою мре́жею/ мно́гих улови́л еси́ подража́телей,/ подая́ блестя́щею на Небеси́ сла́вою свое́ю/ ре́вность к соде́йствованию на по́льзу правове́рных./ Те́мже мы, ны́не воспева́юще сия́, мо́лим тя,/ да хода́тайствуеши о стране́ на́шей// и о всем Це́ркви исполне́нии.

Перевод: Правилом веры, столпом ты был, Дионисий, явив собой образ и пример успеха в и подвигах, этой евангельской сетью многих поймал последователей, подавая им блистающей с Небес славой своей к содействию на пользу православных. Потому мы, сегодня воспевая тебя, молим: «Будь заступником о стране нашей и обо всей полноте церковной».

Молитва преподобному Дионисию, архимандриту Радонежскому

От млады́х ногте́й возлюби́вый Христа́, преподо́бне Диони́сие, - сотвори́ моли́твами свои́ми, да и на́ши сердца́ свяще́нным любве́ Бо́жия огне́м пламене́ют, не то́кмо в ю́ности, но и в ста́рости да не погаса́ют, возжига́ема теплото́ю ве́ры. Возложи́вый на ся подви́жниче яре́м Ева́нгельский, и о́ный обре́тший благи́м и ле́гким, до конца́ о́ный му́жественно соверши́л еси́, сподо́бившися венца́ торже́ственнаго, я́ко победи́тель, - и нам помози́, тя́гостное вре́мя жития́ сего́ му́жественно понести́ и, соблю́дше ве́ру до конца́, сподо́битися милосе́рдаго от Бо́га воздая́ния. Быв тща́тельный и ре́вностный зва́ния, от Бо́га тебе́ возложе́ннаго испо́лнитель, - помози́ и нам, проходи́ти зва́ния на́ши, неосла́бно, подкрепля́я нас упова́нием по́мощи на Всеси́льнаго. Мно́гия ко́зни и страда́ния от злоко́зненных враго́в великоду́шно претерпе́вый, свя́те Диони́сие, - и нам, окруже́нным сетя́ми вра́жиими и разли́чным искуше́нием подлежа́щим, моли́твами твои́ми испроси́ свы́ше по́мощь на побежде́ние и попра́ние о́ных. Всегда́ умерщвля́я посто́м, моли́твами и бде́нием плоть свою́ и о́ную соде́лал еси́ хра́мом Животворя́щаго Ду́ха, - и нас святы́й приме́р твой да возбужда́ет подража́ти следа́м твои́м, и улучи́ти вре́мя к покая́нию и оставле́нию грехо́в на́ших. Быв горя́щий к сла́ве Це́ркве и оте́чества ревни́тель, - исхода́тайствуй моли́твами твои́ми мир Це́ркви Правосла́вно-Росси́йской, оте́честву на́шему благоде́нствие, оби́тели Се́ргиевой, твои́м правле́нием благоустро́енной и защище́нной, всемогу́щее покрови́тельство, нам же всем, к тебе́ с любо́вию притека́ющим, здра́вие и спасе́ние, да прославля́ем просла́вльшаго тя Го́спода ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

(в миру Давид Федорович Зобниковский) - архимандрит Троицко-Сергиевой лавры; род. в городе Ржеве около 1570-71 гг. Был сельским священником; по смерти жены постригся в монахи Богородицкого монастыря (в Старице); в 1605 г. там же был поставлен в архимандриты; часто ездил в Москву по делам монастыря, сошелся с патриархом Гермогеном и не раз выходил вместе с ним для увещания народа, возмущавшегося против Шуйского. В начале 1610 г. Дионисий был возведен в звание троицкого архимандрита. Прежде всего ему пришлось устраивать Лавру после осады ее поляками, продолжавшейся 16 месяцев, призревать больных и голодных и погребать умерших. Сохранилось известие, что в течение 3-х недель, следовавших за его приездом в монастырь, было погребено более 3000 чел. Важной услугой были и грамоты, которые он рассылал с гонцами по городам, призывая всех ратных людей для спасения отечества от поляков и возбуждая богатых к пожертвованиям. В этом деле ему сильно помогал келарь монастыря, Авраамий Палицын. По мнению некоторых исследователей, грамотой Дионисия были подняты Минин и нижегородцы. Когда Пожарский и Минин шли к Москве, Дионисий и Палицын писали к ним грамоты, торопили их идти скорее, чтобы предупредить Ходкевича, уговорили казаков примкнуть к отряду Пожарского и тем способствовали окончательному освобождению Москвы от поляков.

Когда, по воцарении Михаила Федоровича, был восстановлен в Москве Печатный двор и приступили к печатанию церковного Требника, то это дело поручили Дионисию, дав ему в помощники хорошо знакомых "с книжным учением, грамматикой и риторикой" троицких монахов Арсения и Антония и свящ. Ивана Наседка. Рассматривая старый "Потребник", Дионисий нашел в нем неправильности и ошибки и решился устранить их. Затем он исправил и некоторые другие богослужебные книги, отпечатал и разослал евангельские и апостольские беседы, переведенные некогда Максимом Греком. Это возбудило против него многих монахов и священников, которые нашли поддержку у крутицкого митрополита Ионы и матери царя, и Дионисий был вызван в Москву, где должен был защищаться от обвинений. Сильные противники скоро объявили его еретиком, приговорили к пене в 500 р. и, за неимением у него денег, пытали его в течение нескольких дней, а затем заточили в московском Новоспасском монастыре. Поставленный в 1619 г. в патриархи, Филарет, вместе с иерусалимским патриархом Феофаном, рассмотрел дело Дионисия, нашел его правым и "с честью воротил" в Троицкий монастырь. Принимая разные меры к улучшению хозяйства и быта монастыря, Дионисий старался искоренять пороки монахов, но этим вооружил их против себя; они поссорили его даже с Филаретом, который подверг его 3-дневному тюремному аресту, и все настоятельство Дионисия сделали для него временем тяжких испытаний и невзгод, пользуясь его кротким и добрым характером. Умер Дионисий в мае 1633 г.

Ср. Горский, "Историческое описание Лавры"; Забелин, "Пожарский" (М., 1884); Костомаров, "Русская история в жизнеописаниях", т. I; Поспелов, "Преп. Дионисий, архимандрит Троицкого-Сергиева монастыря" (в "Чтениях общ. любит. духовного просвещения" за 1865 г., ч. II); Скворцов, "Дионисий Зобниковский, арх. Троице-Сергиева монастыря" ("Ист. исслед.", Тверь, 1890).

В. Рудаков.

Энциклопедия Брокгауз-Ефрон

Великий поборник отечества и церкви, деятельно любивший Русь, преподобный Дионисий, архимандрит Троице-Сергиевой лавры, родился в городе Ржеве, в Тверских пределах, и во святом крещении носил имя Давида.

Вскоре отец его переселился в соседний город Старицу, где и был старостою Ямской слободы. Здесь Давид у двух иноков местного монастыря научился грамоте и в отроческих годах уже стремился к царствию Божию.

Не склонен он был к семейной жизни, но, по настоянию родителей, женился и имел двух сыновей.

За благочестие свое он был поставлен священником и определен к церкви в одном из сел, принадлежавших Старицкому монастырю. Через шесть лет жена и дети умерли, и он постригся в Старицкой обители.

Вскоре Дионисий был избран казначеем в своей обители, а затем возведен в сан архимандрита. Он стал часто бывать в Москве и показываться среди народа. Он чувствовал, что может быть полезен родной земле, и вступил на тот путь служения Родине, на котором заслужил себе неизгладимую славу и бессмертие.

То было время великой смуты. Недалеко от Москвы, в принадлежащем Сергиеву монастырю селе Тушине, стояли польско-литовские войска с русскими изменниками, намереваясь захватить стольный город.

В людях тогда была страшная шаткость, все разделились: один брат сидел на Москве в совете с царем Василием, а другой в Тушине, с Тушинским вором. У многих отец был на Москве, а сын в Тушине, и так на битву сходились ежедневно сын против отца и брат против брата.

Однажды литовско-московские злодеи схватили патриарха Гермогена и с ругательством поволокли его на Лобное место: одни толкали святителя, другие швыряли ему в лицо и на голову песок, третьи, схватив его за грудь, дерзко трясли его. Все приближенные патриарха разбежались и оставили его беззащитным. Один Дионисий ни на шаг не отступал от него, страдал вместе с ним и с горькими слезами уговаривал прекратить это бесчинство.

Патриарх Гермоген ценил стойкость Дионисия и, ставя его в пример духовенству, говорил: «Смотрите на Старицкого архимандрита: никогда он от соборной церкви не отлучается; на царских и вселенских соборах всегда тут».

Вместе с ревностным келарем Авраамием Палицыным Дионисий стал из освобожденного Троицкого монастыря строить освобождение всего отечества.

По словам составителя жития, он был приветлив к братии и терпелив к досаждавшим ему, странноприимен и несребролюбив, нестяжателен и не любитель власти, следуя во всем благом обычае преподобному Сергию, избавляясь его именем от бед. Никто не отходил скорбен из его келии, но все удалялись из его келии, дивясь его незлобию, ибо гневное слово никогда не исходило из его уст.

Весь день он молился, прерывая свои молитвы только для приема братии; служил по пяти и шести молебнов, пел каноны Сладчайшему Иисусу и Богоматери. Ко сну он отходил только за три часа до благовеста к заутрене, и когда пономарь приходил принять от него благословение, он, зажегши у него свечу, пред иконой Пречистой полагал по триста земных поклонов, а потом обходил свою келейную братию, говоря: «Пора к утрене».

Он был великим храмоздателем: иные церкви сооружал вновь, другие обновлял после разорения и снабжал необходимой утварью, которая всегда у него была в запасе. Он держал для работ по церквам живописцев и золотых дел мастеров. Часть устраивал из своих достатков, часть из того, что ему приносили богомольцы, зная его попечение об убогих и о церквах.

Немедленно эти жертвы передавал туда, где в них нуждались, а сам не щадил своих сил в церковных и келейных молитвах за спасение душ щедрых дателей, которых всегда записывал в помянник, ежедневно прочитывая их имена на проскомидии.

Он не только обновил, таким образом, все ветхое в Троицком монастыре, но и во всех от него зависевших приходах медные, оловянные сосуды заменил серебряными. После его смерти осталось много утвари, приготовленной им для обновления храмов.

Он строго соблюдал весь чин церковный и сам пел на клиросе и читал, имея дивный голос, притом такой явственный, что если и тихо произносил какое слово, оно было слышно во всех углах и притворах.

Он был так красив и осанист, что едва ли мог кто с ним равняться. Лицо его, необыкновенно благолепное, было обрамлено длинной, широкой бородой, спускавшейся ниже груди, взор у него был ясный и веселый.

Каждую утреню сам архимандрит обходил всю церковь со свечой в руках, посмотреть, нет ли отсутствующих, и за такими посылал будильников. Он приучил братию к такому равенству, что и старцы ходили звонить на колокольню. Сам он выходил вместе с братией на полевые работы и в огороды.

Но величайшее значение архимандрита Дионисия - в тех трудах, которые совершил он по умиротворению России после великой смуты, когда Москва была разорена, и все высшие на Руси люди, от мала до велика, находились в плену, и всякий чин, и возраст, и пол мучился под огнем и мечом. Не было ни города, ни леса, ни пещеры, где можно было укрыться православным.

Дома, церкви и обители были повсюду сожигаемы и оскверняемы. Не только миряне, но и священный чин везде скитались нагие, босые и томимые голодом. И вот тогда по всем путям беглецы стремились в Троицкий монастырь. Вся обитель переполнилась умиравшими от голода и ран. Не только лежали по монастырю, но и в слободах и деревнях, и по дорогам, так что невозможно было всех исповедать и приобщить Святых Тайн.

Архимандрит Дионисий стал обсуждать с братией, как помочь несчастным. Братия и слуги монастырские обещали: «Если из монастырской казны после умерших или живых усердных людей и вкладчиков будут давать бедным на корм, на одежду и на лечение и работников для службы и погребения, то мы за головы свои и за жизнь свою не постоим».

Работа закипела. На монастырские средства стали строить деревянные дома для бедных и бесприютных. Нашлись для них и врачи. Один инок вспоминал впоследствии, что он со своим братом похоронил до четырех тысяч мертвецов. Как только находили обнаженного мертвеца в окрестностях лавры, которые все были усеяны трупами после шестнадцатимесячных тут действий польской рати, то немедленно посылали все нужное для погребения. Приставы ездили на конях по лесам смотреть, чтобы звери не съели замученных врагами, а если кто был жив, привозили в странноприимницы. Одежды от умерших раздавали бедным. Женщины шили и мыли беспрестанно рубашки и саваны, за что им давали из монастыря одежду и пищу.

Освобождение Москвы было самой дорогой мечтой для Дионисия. Все полтора года, пока Москва была в осаде, он, не переставая, в церкви Божией и в келии с великим плачем стоял на молитве.

У него был скорописец, который со слов его писал в города духовенству, к воеводам и к простым людям о том, что надо соединиться, всем миром подняться и идти на выручку Москвы. Он писал эти грамоты в Рязань и на север, в Ярославль и в Нижний, и в низовые города, и в Москву, и в Казань.

Эти грамоты расходились по всей Руси и подготовили великое освободительное движение, поднявшееся в Нижнем. Когда от Москвы приходили раненые, голодные, истомленные люди, Дионисий увещевал братию кормить их и уговорил к трогательному решению: жаловать им все, что у них было.

В течение сорока дней Троицкая братия питалась только небольшим количеством овсяного хлеба однажды в день, а в среду и пятницу вовсе ничего не ела и, сидя за трапезой, со слезами молилась.

Немощным и раненым с утра до вечера служила братия. Им приносили теплый и мягкий хлеб и различные плоды, сколько раз кто хотел в день, так что ни в полдень, ни в полночь не было покоя служителям, ибо приставы принуждали их немедленно удовлетворять просящих.

Сам Дионисий ни на час не давал себе покоя, постоянно обходя больных, снабжая их пищею и одеждою, и еще более - духовными врачествами. Многие желали исповедать свои грехи, требовали елеособорования, иные, изнемогая кровью и слезами, просили напутствования вечного. И все в смертный час приобщались Божественного Тела и Крови, так что никто не отходил неочищенным, с неомытыми ранами не только душевными, но и телесными.

И венчал Господь усилия Дионисия. Грамоты его подняли народ, собрали для великого дела «последних» русских людей. Князь Дмитрий Пожарский и Козьма Минин двинулись к Москве с воинством и достигли Сергиевой обители.

Дионисий совершил молебствие, провожал всем собором воевод и ратных людей на гору Волкушу и там остановился с крестом в руках, чтобы осенить их, священники же кропили святой водой.

В то время сильный ветер дул навстречу воинам: трудно было рати двигаться в путь при столь бурном ветре. Слезы текли по щекам Дионисия. Он обнадеживал воинство, советуя им призывать в помощь Господа и его Пречистую Матерь и Радонежских чудотворцев Сергия и Никона. Еще осенял он уходившую рать животворящим крестом, как ветер вдруг изменился и подул в тыл войску от самой обители.

Когда Москва была освобождена от поляков, в Кремль с торжественным пением вступили Дионисий и весь освященный собор, и плакали они при виде поругания польскими и литовскими людьми святынь московских.

Архимандрит Дионисий и келарь Троице-Сергиевой лавры Авраамий Палицын присутствовали на великом Земском соборе, при избрании на царство юного Михаила Феодоровича Романова.

Авраамий Палицын вместе с другими возвестил об избрании народа с Лобного места, и сам в числе великого посольства ходил оповестить Михаила об избрании его на царство. Он умолял юного царя променять тишину Ипатьевской обители на престол.

На пути к столице Михаил в Троицком монастыре с мольбой припадал к мощам преподобного Сергия, и Дионисий благословил Михаила на спасенное Русское царство. Впоследствии враги обвинили архимандрита Дионисия в порче церковных книг, исправлением которых он заведовал. Но на суде, в присутствии патриарха Филарета и великой старицы Марфы, обнаружилась полная правота преподобного.

Поселянин Е. Герои и подвижники лихолетья XVII века