Дочь посетителя коробка с часами простила помиловала. Капитанская дочка

Мирская молва —
Морская волна.

Пословица.

Я был уверен, что виною всему было самовольное мое отсутствие из Оренбурга. Я легко мог оправдаться: наездничество не только никогда не было запрещено, во еще всеми силами было ободряемо. Я мог быть обвинен в излишней запальчивости, а не в ослушании. Но приятельские сношения мои с Пугачевым могли быть доказаны множеством свидетелей и должны были казаться по крайней мере весьма подозрительными. Во всю дорогу размышлял я о допросах, меня ожидающих, обдумывал свои ответы и решился перед судом объявить сущую правду, полагая сей способ оправдания самым простым, а вместе и самым надежным. Я приехал в Казань, опустошенную и погорелую. По улицам, наместо домов, лежали груды углей и торчали закоптелые стены без крыш и окон. Таков был след, оставленный Пугачевым! Меня привезли в крепость, уцелевшую посереди сгоревшего города. Гусары сдали меня караульному офицеру. Он велел кликнуть кузнеца. Надели мне на ноги цепь и заковали ее наглухо. Потом отвели меня в тюрьму и оставили одного в тесной и темной конурке, с одними голыми стенами и с окошечком, загороженным железною решеткою. Таковое начало не предвещало мне ничего доброго. Однако ж я не терял ни бодрости, ни надежды. Я прибегнул к утешению всех скорбящих и, впервые вкусив сладость молитвы, излиянной из чистого, но растерзанного сердца, спокойно заснул, не заботясь о том, что со мною будет. На другой день тюремный сторож меня разбудил с объявлением, что меня требуют в комиссию. Два солдата повели меня через двор в комендантский дом, остановились в передней и впустили одного во внутренние комнаты. Я вошел в залу довольно обширную. За столом, покрытым бумагами, сидели два человека: пожилой генерал, виду строгого и холодного, и молодой гвардейский капитан, лет двадцати осьми, очень приятной наружности, ловкий и свободный в обращении. У окошка за особым столом сидел секретарь с пером за ухом, наклонясь над бумагою, готовый записывать мои показания. Начался допрос. Меня спросили о моем имени и звании. Генерал осведомился, не сын ли я Андрея Петровича Гринева? И на ответ мой возразил сурово: «Жаль, что такой почтенный человек имеет такого недостойного сына!» Я спокойно отвечал, что каковы бы ни были обвинения, тяготеющие на мне, я надеюсь их рассеять чистосердечным объяснением истины. Уверенность моя ему не понравилась. «Ты, брат, востер, — сказал он мне нахмурясь, — но видали мы и не таких!» Тогда молодой человек спросил меня: по какому случаю и в какое время вошел я в службу к Пугачеву и по каким поручениям был я им употреблен? Я отвечал с негодованием, что я, как офицер и дворянин, ни в какую службу к Пугачеву вступать и никаких поручений от него принять не мог. — Каким же образом, — возразил мой допросчик, — дворянин и офицер один пощажен самозванцем, между тем как все его товарищи злодейски умерщвлены? Каким образом этот самый офицер и дворянин дружески пирует с бунтовщиками, принимает от главного злодея подарки, шубу, лошадь и полтину денег? Отчего произошла такая странная дружба и на чем она основана, если не на измене или по крайней мере на гнусном и преступном малодушии? Я был глубоко оскорблен словами гвардейского офицера и с жаром начал свое оправдание. Я рассказал, как началось мое знакомство с Пугачевым в степи, во время бурана; как при взятии Белогорской крепости он меня узнал и пощадил. Я сказал, что тулуп и лошадь, правда, не посовестился я принять от самозванца; но что Белогорскую крепость защищал я противу злодея до последней крайности. Наконец я сослался и на моего генерала, который мог засвидетельствовать мое усердие во время бедственной оренбургской осады. Строгий старик взял со стола открытое письмо и стал читать его вслух: — «На запрос вашего превосходительства касательно прапорщика Гринева, якобы замешанного в нынешнем смятении и вошедшего в сношения с злодеем, службою недозволенные и долгу присяги противные, объяснить имею честь: оный прапорщик Гринев находился на службе в Оренбурге от начала октября прошлого 1773 года до 24 февраля нынешнего года, в которое число он из города отлучился и с той поры уже в команду мою не являлся. А слышно от перебежчиков, что он был у Пугачева в слободе и с ним вместе ездил в Белогорскую крепость, в коей прежде находился он на службе; что касается до его поведения, то я могу...» Тут он прервал свое чтение и сказал мне сурово: «Что ты теперь скажешь себе в оправдание?» Я хотел было продолжать, как начал, и объяснить мою связь с Марьей Ивановной так же искренно, как и все прочее. Но вдруг почувствовал непреодолимое отвращение. Мне пришло в голову, что если назову ее, то комиссия потребует ее к ответу; и мысль впутать имя ее между гнусными изветами злодеев и ее самую привести на очную с ними ставку — эта ужасная мысль так меня поразила, что я замялся и спутался. Судьи мои, начинавшие, казалось, выслушивать ответы мои с некоторою благосклонностию, были снова предубеждены противу меня при виде моего смущения. Гвардейский офицер потребовал, чтоб меня поставили на очную ставку с главным доносителем. Генерал велел кликнуть вчерашнего злодея. Я с живостию обратился к дверям, ожидая появления своего обвинителя. Через несколько минут загремели цепи, двери отворились, и вошел — Швабрин. Я изумился его перемене. Он был ужасно худ и бледен. Волоса его, недавно черные как смоль, совершенно поседели; длинная борода была всклокочена. Он повторил обвинения свои слабым, но смелым голосом. По его словам, я отряжен был от Пугачева в Оренбург шпионом; ежедневно выезжал на перестрелки, дабы передавать письменные известия о всем, что делалось в городе; что наконец явно передался самозванцу, разъезжал с ним из крепости в крепость, стараясь всячески губить своих товарищей-изменников, дабы занимать их места и пользоваться наградами, раздаваемыми от самозванца. Я выслушал его молча и был доволен одним: имя Марьи Ивановны не было произнесено гнусным злодеем, оттого ли, что самолюбие его страдало при мысли о той, которая отвергла его с презрением; оттого ли, что в сердце его таилась искра того же чувства, которое и меня заставляло молчать, — как бы то ни было, имя дочери белогорского коменданта не было произнесено в присутствии комиссии. Я утвердился еще более в моем намерении, и когда судьи спросили: чем могу опровергнуть показания Швабрина, я отвечал, что держусь первого своего объяснения и ничего другого в оправдание себе сказать не могу. Генерал велел нас вывести. Мы вышли вместе. Я спокойно взглянул на Швабрина, но не сказал ему ни слова. Он усмехнулся злобной усмешкою и, приподняв свои цепи, опередил меня и ускорил свои шаги. Меня опять отвели в тюрьму и с тех пор уже к допросу не требовали. Я не был свидетелем всему, о чем остается мне уведомить читателя; но я так часто слыхал о том рассказы, что малейшие подробности врезались в мою память и что мне кажется, будто бы я тут же невидимо присутствовал. Марья Ивановна принята была моими родителями с тем искренним радушием, которое отличало людей старого века. Они видели благодать божию в том, что имели случай приютить и обласкать бедную сироту. Вскоре они к ней искренно привязались, потому что нельзя было ее узнать и не полюбить. Моя любовь уже не казалась батюшке пустою блажью; а матушка только того и желала, чтоб ее Петруша женился на милой капитанской дочке. Слух о моем аресте поразил все мое семейство. Марья Ивановна так просто рассказала моим родителям о странном знакомстве моем с Пугачевым, что оно не только не беспокоило их, но еще заставляло часто смеяться от чистого сердца. Батюшка не хотел верить, чтобы я мог быть замешан в гнусном бунте, коего цель была ниспровержение престола и истребление дворянского рода. Он строго допросил Савельича. Дядька не утаил, что барин бывал в гостях у Емельки Пугачева и что-де злодей его таки жаловал; но клялся, что ни о какой измене он и не слыхивал. Старики успокоились и с нетерпением стали ждать благоприятных вестей. Марья Ивановна сильно была встревожена, но молчала, ибо в высшей степени была одарена скромностию и осторожностию. Прошло несколько недель... Вдруг батюшка получает из Петербурга письмо от нашего родственника князя Б **. Князь писал ему обо мне. После обыкновенного приступа, он объявлял ему, что подозрения насчет участия моего в замыслах бунтовщиков, к несчастию, оказались слишком основательными, что примерная казнь должна была бы меня постигнуть, но что государыня, из уважения к заслугам и преклонным летам отца, решилась помиловать преступного сына и, избавляя его от позорной казни, повелела только сослать в отдаленный край Сибири на вечное поселение. Сей неожиданный удар едва не убил отца моего. Он лишился обыкновенной своей твердости, и горесть его (обыкновенно немая) изливалась в горьких жалобах. «Как! — повторял он, выходя из себя. — Сын мой участвовал в замыслах Пугачева! Боже праведный, до чего я дожил! Государыня избавляет его от казни! От этого разве мне легче? Не казнь страшна: пращур мой умер на лобном месте, отстаивая то, что почитал святынею своей совести; отец мой пострадал вместе с Волынским и Хрущевым. Но дворянину изменить своей присяге, соединиться с разбойниками, с убийцами, с беглыми холопьями!.. Стыд и срам нашему роду!..» Испуганная его отчаянием матушка не смела при нем плакать и старалась возвратить ему бодрость, говоря о неверности молвы, о шаткости людского мнения. Отец мой был неутешен. Марья Ивановна мучилась более всех. Будучи уверена, что я мог оправдаться, когда бы только захотел, она догадывалась об истине и почитала себя виновницею моего несчастия. Она скрывала от всех свои слезы и страдания и между тем непрестанно думала о средствах, как бы меня спасти. Однажды вечером батюшка сидел на диване, перевертывая листы Придворного календаря; но мысли его были далеко, и чтение не производило над ним обыкновенного своего действия. Он насвистывал старинный марш. Матушка молча вязала шерстяную фуфайку, и слезы изредка капали на ее работу. Вдруг Марья Ивановна, тут же сидевшая за работой, объявила, что необходимость ее заставляет ехать в Петербург и что она просит дать ей способ отправиться. Матушка очень огорчилась. «Зачем тебе в Петербург? — сказала она. — Неужто, Марья Ивановна, хочешь и ты нас покинуть?» Марья Ивановна отвечала, что вся будущая судьба ее зависит от этого путешествия, что она едет искать покровительства и помощи у сильных людей, как дочь человека, пострадавшего за свою верность. Отец мой потупил голову: всякое слово, напоминающее мнимое преступление сына, было ему тягостно и казалось колким упреком. «Поезжай, матушка! — сказал он ей со вздохом. — Мы твоему счастию помехи сделать не хотим. Дай бог тебе в женихи доброго человека, не ошельмованного изменника». Он встал и вышел из комнаты. Марья Ивановна, оставшись наедине с матушкою, отчасти объяснила ей свои предположения. Матушка со слезами обняла ее и молила бога о благополучном конце замышленного дела. Марью Ивановну снарядили, и через несколько дней она отправилась в дорогу с верной Палашей и с верным Савельичем, который, насильственно разлученный со мною, утешался по крайней мере мыслию, что служит нареченной моей невесте. Марья Ивановна благополучно прибыла в Софию и, узнав на почтовом дворе, что Двор находился в то время в Царском Селе, решилась тут остановиться. Ей отвели уголок за перегородкой. Жена смотрителя тотчас с нею разговорилась, объявила, что она племянница придворного истопника, и посвятила ее во все таинства придворной жизни. Она рассказала, в котором часу государыня обыкновенно просыпалась, кушала кофей, прогуливалась; какие вельможи находились в то время при ней; что изволила она вчерашний день говорить у себя за столом, кого принимала вечером, — словом, разговор Анны Власьевны стоил нескольких страниц исторических записок и был бы драгоценен для потомства. Марья Ивановна слушала ее со вниманием. Они пошли в сад. Анна Власьевна рассказала историю каждой аллеи и каждого мостика, и, нагулявшись, они возвратились на станцию очень довольные друг другом. На другой день рано утром Марья Ивановна проснулась, оделась и тихонько пошла в сад. Утро было прекрасное, солнце освещало вершины лип, пожелтевших уже под свежим дыханием осени. Широкое озеро сияло неподвижно. Проснувшиеся лебеди важно выплывали из-под кустов, осеняющих берег. Марья Ивановна пошла около прекрасного луга, где только что поставлен был памятник в честь недавних побед графа Петра Александровича Румянцева. Вдруг белая собачка английской породы залаяла и побежала ей навстречу. Марья Ивановна испугалась и остановилась. В эту самую минуту раздался приятный женский голос: «Не бойтесь, она не укусит». И Марья Ивановна увидела даму, сидевшую на скамейке противу памятника. Марья Ивановна села на другом конце скамейки. Дама пристально на нее смотрела; а Марья Ивановна, со своей стороны бросив несколько косвенных взглядов, успела рассмотреть ее с ног до головы. Она была в белом утреннем платье, в ночном чепце и в душегрейке. Ей казалось лет сорок. Лицо ее, полное и румяное, выражало важность и спокойствие, а голубые глаза и легкая улыбка имели прелесть неизъяснимую. Дама первая перервала молчание. — Вы, верно, не здешние? — сказала она. — Точно так-с: я вчера только приехала из провинции. — Вы приехали с вашими родными? — Никак нет-с. Я приехала одна. — Одна! Но вы так еще молоды. — У меня нет ни отца, ни матери. — Вы здесь, конечно, по каким-нибудь делам? — Точно так-с. Я приехала подать просьбу государыне. — Вы сирота: вероятно, вы жалуетесь на несправедливость и обиду? — Никак нет-с. Я приехала просить милости, а не правосудия. — Позвольте спросить, кто вы таковы? — Я дочь капитана Миронова. — Капитана Миронова! того самого, что был комендантом в одной из оренбургских крепостей? — Точно так-с. Дама, казалось, была тронута. «Извините меня, — сказала она голосом еще более ласковым, — если я вмешиваюсь в ваши дела; но я бываю при дворе; изъясните мне, в чем состоит ваша просьба, и, может быть, мне удастся вам помочь.» Марья Ивановна встала и почтительно ее благодарила. Все в неизвестной даме невольно привлекало сердце и внушало доверенность. Марья Ивановна вынула из кармана сложенную бумагу и подала ее незнакомой своей покровительнице, которая стала читать ее про себя. Сначала она читала с видом внимательным и благосклонным; но вдруг лицо ее переменилось, — и Марья Ивановна, следовавшая глазами за всеми ее движениями, испугалась строгому выражению этого лица, за минуту столь приятному и спокойному. — Вы просите за Гринева? — сказала дама с холодным видом. — Императрица не может его простить. Он пристал к самозванцу не из невежества и легковерия, но как безнравственный и вредный негодяй. — Ах, неправда! — вскрикнула Марья Ивановна. — Как неправда! — возразила дама, вся вспыхнув. — Неправда, ей-богу неправда! Я знаю все, я все вам расскажу. Он для одной меня подвергался всему, что постигло его. И если он не оправдался перед судом, то разве потому только, что не хотел запутать меня. — Тут она с жаром рассказала все, что уже известно моему читателю. Дама выслушала ее со вниманием. «Где вы остановились?» — спросила она потом; и услыша, что у Анны Власьевны, примолвила с улыбкою: «А! знаю. Прощайте, не говорите никому о нашей встрече. Я надеюсь, что вы недолго будете ждать ответа на ваше письмо». С этим словом она встала и вошла в крытую аллею, а Марья Ивановна возвратилась к Анне Власьевне, исполненная радостной надежды. Хозяйка побранила ее за раннюю осеннюю прогулку, вредную, по ее словам, для здоровья молодой девушки. Она принесла самовар и за чашкою чая только было принялась за бесконечные рассказы о дворе, как вдруг придворная карета остановилась у крыльца, и камер-лакей вошел с объявлением, что государыня изволит к себе приглашать девицу Миронову. Анна Власьевна изумилась и расхлопоталась. «Ахти господи! — закричала она. — Государыня требует вас ко двору. Как же это она про вас узнала? Да как же вы, матушка, представитесь к императрице? Вы, я чай, и ступить по-придворному не умеете... Не проводить ли мне вас? Все-таки я вас хоть в чем-нибудь да могу предостеречь. И как же вам ехать в дорожном платье? Не послать ли к повивальной бабушке за ее желтым роброном?» Камер-лакей объявил, что государыне угодно было, чтоб Марья Ивановна ехала одна и в том, в чем ее застанут. Делать было нечего: Марья Ивановна села в карету и поехала во дворец, сопровождаемая советами и благословениями Анны Власьевны. Марья Ивановна предчувствовала решение нашей судьбы; сердце ее сильно билось и замирало. Чрез несколько минут карета остановилась у дворца. Марья Ивановна с трепетом пошла по лестнице. Двери перед нею отворились настежь. Она прошла длинный ряд пустых великолепных комнат; камер-лакей указывал дорогу. Наконец, подошед к запертым дверям, он объявил, что сейчас об ней доложит, и оставил ее одну. Мысль увидеть императрицу лицом к лицу так устрашала ее, что она с трудом могла держаться на ногах. Через минуту двери отворились, и она вошла в уборную государыни. Императрица сидела за своим туалетом. Несколько придворных окружали ее и почтительно пропустили Марью Ивановну. Государыня ласково к ней обратилась, и Марья Ивановна узнала в ней ту даму, с которой так откровенно изъяснялась она несколько минут тому назад. Государыня подозвала ее и сказала с улыбкою: «Я рада, что могла сдержать вам свое слово и исполнить вашу просьбу. Дело ваше кончено. Я убеждена в невинности вашего жениха. Вот письмо, которое сами потрудитесь отвезти к будущему свекру». Марья Ивановна приняла письмо дрожащею рукою и, заплакав, упала к ногам императрицы, которая подняла ее и поцеловала. Государыня разговорилась с нею. «Знаю, что вы не богаты, — сказала она, — но я в долгу перед дочерью капитана Миронова. Не беспокойтесь о будущем. Я беру на себя устроить ваше состояние». Обласкав бедную сироту, государыня ее отпустила. Марья Ивановна уехала в той же придворной карете. Анна Власьевна, нетерпеливо ожидавшая ее возвращения, осыпала ее вопросами, на которые Марья Ивановна отвечала кое-как. Анна Власьевна хотя и была недовольна ее беспамятством, но приписала оное провинциальной застенчивости и извинила великодушно. В тот же день Марья Ивановна, не полюбопытствовав взглянуть на Петербург, обратно поехала в деревню... Здесь прекращаются записки Петра Андреевича Гринева. Из семейственных преданий известно, что он был освобожден от заключения в конце 1774 года, по именному повелению; что он присутствовал при казни Пугачева, который узнал его в толпе и кивнул ему головою, которая через минуту, мертвая и окровавленная, показана была народу. Вскоре потом Петр Андреевич женился на Марье Ивановне. Потомство их благоденствует в Симбирской губернии. В тридцати верстах от *** находится село, принадлежащее десятерым помещикам. В одном из барских флигелей показывают собственноручное письмо Екатерины II за стеклом и в рамке. Оно писано к отцу Петра Андреевича и содержит оправдание его сына и похвалы уму и сердцу дочери капитана Миронова. Рукопись Петра Андреевича Гринева доставлена была нам от одного из его внуков, который узнал, что мы заняты были трудом, относящимся ко временам, описанным его дедом. Мы решились, с разрешения родственников, издать ее особо, приискав к каждой главе приличный эпиграф и дозволив себе переменить некоторые собственные имена.
19 окт. 1836.

Это произведение перешло в общественное достояние. Произведение написано автором, умершим более семидесяти лет назад, и опубликовано прижизненно, либо посмертно, но с момента публикации также прошло более семидесяти лет. Оно может свободно использоваться любым лицом без чьего-либо согласия или разрешения и без выплаты авторского вознаграждения.

I. Евангельское чтение. Зачало (62): от Матфея 15:21–28

21 И, выйдя оттуда, Иисус удалился в страны Тирские и Сидонские.

22 И вот, женщина Хананеянка, выйдя из тех мест, кричала Ему: помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется.

23 Но Он не отвечал ей ни слова. И ученики Его, приступив, просили Его: отпусти ее, потому что кричит за нами.

24 Он же сказал в ответ: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева.

25 А она, подойдя, кланялась Ему и говорила: Господи! помоги мне.

26 Он же сказал в ответ: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам.

27 Она сказала: так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их.

28 Тогда Иисус сказал ей в ответ: о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по

желанию твоему. И исцелилась дочь ее в тот час

История этого Евангелия о жене хананейской имеет много сходства с Богоборством Иакова; как там, так и здесь изображается, с одной стороны, усиленная и смиренная молитва, а с другой - непоколебимое дерзновение. Что высказал Иаков в словах: «не отпущу Тебя, пока не благословишь меня » (Быт. 32:26), то самое высказывает хананейская жена во всех своих отношениях к Иисусу Христу. В обоих этих случаях слабейший одерживает, посредством веры и молитвы, победу над сильнейшим. Таким образом, не погрешим, если скажем, что главная мысль дневного Евангелия, это - борьба молящегося с Богом.

l. Начало этой борьбы изображается в следующих чертах:

а) Лицо, с которым молящийся борется (ст.22) (Господи, сын Давидов );

б) повод к борьбе, заключающийся в величии нужд и в сознании собственного бессилия к их устранению (ст.22) (помилуй меня)

в) глубочайшее основание этой борьбы - полная уверенность во всемогуществе и благости Иисуса Христа.

2. Продолжение этой борьбы обнаруживается в том:

а) что молящийся не престает молиться, хотя Иисус Христос, по-видимому, не внемлет молитве (ст.23 ) (не отвечал ей ни слова ), хотя Он, несмотря даже на ходатайство других, отказывает в помощи (ст.24 );

б) что молитва постоянно усиливается, с новым дерзновением (ст.25 );

в) что молящийся, при глубоком смирении и сознании своего ничтожества, не перестает надеяться на услышание своей молитвы (ст.26–27 ).

3. Исход этой борьбы:

а) вера усиленно молящегося прославляется (ст.28 ) (велика вера твоя ) и

б) получает просимое (ст.28).

Что касается частных истин, внушаемых дневным Евангелием, то они могут быть выражены так:

(Ст. 22); Нужда ведет к Богу. Образец достойной матери. О чем напоминает нам мысль, что большая часть из нас были предметом неусыпной и горькой заботливости наших родителей? Как преступно и опасно обращаться к Богу в нужде и забывать Его в радости! О семейных испытаниях. Школа креста - самая лучшая школа.

Ст. 23): Почему Господь не всегда внемлет нашим молитвам? О некоторых случаях, где мы, по примеру Иисуса Христа, можем скрывать некоторое время наши истинные намерения.

(Ст. 24–25): Не должно ослабевать в молитве, несмотря на кажущийся отказ.

(Ст. 26): О предрассудках.

(Ст. 27): Поучительные размышления о царстве животных, или о важных истинах, открывающихся при сравнении мира животных с миром людей.

(Ст. 28): О свойствах великой веры и т. п.

Хананейская жена, как образец благородной женственности

«И вот, женщина Хананеянка, выйдя из тех мест, кричала Ему: » (ст.22).

1. Главные черты этого образца .

В нем обнаруживается:

а) Самоотверженная материнская любовь . Справедливо говорят, когда утверждают, что любовь наилучшим, наичистейшим и наиблагороднейшим образом проявляется в материнских стремлениях. Если подумаем, как рано эта любовь начинается, - как много она делает, - сколько приносит жертв, - и как долго продолжается, то не можем не согласиться в справедливости такого утверждения.

Доказательством этого служит мать язычница в нынешнем Евангелии.

Ни тесная толпа народа, ни опасение получить отказ не препятствует ей приблизиться к Иисусу Христу и вопрошать к Нему: « »

Таким образом, хананеянка представляет образец самой искренней материнской любви.

б) Мудрое отношение при материнских страданиях .

Требовалась, вероятно, немедленная помощь (дочь моя жестоко беснуется ) или, что еще вероятнее, болезнь была такого рода, которая по обыкновенным опытам принадлежала к неисцелимым, но которую Иисус Христос исцелял уже в других местах. В обоих случаях мать-язычница пользуется надлежащей минутой и удобным обстоятельством.

Быть может, Спаситель только на короткое время останется в чужой стране, надобно, следовательно, спешить к Нему с мольбой о помощи.

Он, Тот Самый, который уже многократно исцелял подобные телесные недуги, если надеются на Него. Он так любит благотворить.

Обе мысли могли занимать озабоченое сердце матери и обе направлены были к тому, чтобы улучить удобную минуту обратиться туда, где единственно возможна была помощь.

в) Скромность и тонкость при кажущемся отказе в помощи .

Как убедительно просит скорбная мать, - но Иисус Христос не отвечает ей ни слова (ст.23 ).

Сами ученики просят за несчастную, но и они слышат ответ: (ст.24).

Не страшаясь такой жестокости, кланяется она Спасителю и еще раз в своей материнской скорби взывает: «Господи! помоги мне! » (ст.25). И когда теперь Господь продолжил Свой жестокий ответ в духе иудейских понятий, когда Он сказал: «нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам » (ст.26), - с какой тонкостью и остроумием обращает она эти слова в свою пользу! «Она сказала: так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их « (ст. 27).

Если теперь представим себе, что все это происходило в минуту крайней нужды, что эта скромность, это мужество и эта тонкость были исключительно делом материнской любви, то в каком высоком достоинстве представится нам тогда поступок скорбящей жены!

2. Для кого в особенности поучитлен этот образец благородной женственности, представляемый хананеянкой?

а) Для вас, мужья, чтобы убедить вас, что женщина, особенно в семейных страданиях, обнаруживает часто гораздо более мужества и твердости, чем мужчина.

Премудрый и вседобрейший Творец предназначил мужьям все те занятия, где тробуется высшая степень напряжения сил душевных и телесных, где нужно бывает сопротивлятъся всякого рода опасностям.

Но и жене также дана своя задача жизни, где она может развивать свои высокие качества. Тихий домашний круг - вот поприще для ее великих добродетелей, часто недостижимых для мужчины в такой степени и твердости!

Мать в нынешнем Евангелии.

Да послужит это уроком для тех, которые часто не отдают справедливых заслуг женскому полу, пусть мужья, имеющие таких спутниц жизни, питают к ним высокое уважение и любовь.

б) Для вас, которые носите почтенное имя матерей . Жена язычница в нынешнем Евангелии представляет вам прекрасный образец заботливости о больном дитяти.

Но священные обязанности материнские простираются гораздо далее. Как физическое, так и первоначальное нравственное воспитание детей большей частью зявисит от матерей.

Как много может сделать мать при верном исполнении своих обязанностей в домашнем кругу! К каким добродетелям может она приучить своих детей!

Испытайте себя, матери, таковы ли вы в вашем кругу, и радуйтесь, если ваша совесть не упрекает вас в нарушении материнских обязанностей.

в) Для тех, которые заботятся о болящих членах семьи .

Заботливая мать в нынешнем Евангелии сделала все, что необходимо и желательно в этом случае.

Сердечнейшее участие, возможно скорая и полная помощь, неутомимое терпение - личная жертва всякого рода.

Будем и мы проявлять такие добродетели там, где Господь посещает нас семейными болезнями!

Иисус Христос облеченный призраком зла

«Но Он не отвечал ей ни слова » (ст.23).

Везде, во всех рассказах евангельской истории мы видим Иисуса Христа кротким, милосердым, исполненным любви и сострадания. Но внынешнем Евангелии совершенно иначе.

Он, Который всегда был сострадателен, кажется жестоким; Он Который везде поступал с мудростью, говорит теперь в духе иудейских предрассудков и является вообще в чуждом, особенном виде, с призраком зла.

1. В чем это обнаруживается?

а) В том, что Он не обращает, по-видимому, ни малейшего внимания на просьбу несчастной матери .

Если кто в состоянии убедительно просить, то это, конечно, истинная мать. Ее любовь не страшится обыкновенно никаких жертв. В ее внешнем виде, как и в тоне ее речи, слышится всегда что-то весьма трогательное, раздирающее. Поэтому просьбе благородной материнской любви редко может противиться человек мудрый и чувствительный.

Хананейская жена, по рассказу дневного Евангелия, находилась действительно в таком состоянии (ст.22).

И, однако, как странен кажется поступок Иисуса Христа в тексте! Евангелист замечает кратко, что Господь не обратил никакого внимания на просьбу матери: «Но Он не отвечал ей ни слова » (ст.23).

Не есть ли это некоторый призрак зла в отношении Иисуса Христа к хананейской жене?

б) В том, что Он, несмотря даже на ходатайство Своих учеников, остается, по-видимому, равнодушным и непреклонным .

Что чужой человек часто не в состоянии достигнуть, в чем мы отказываем ему лично, быть может, по важным причинам - в том он успевает иногда через дружное ходатайство наших друзей и знакомых.

Просьбам их мы нередко уступаем, и наша некоторая строгость посредством этого смягчается.

Нечто подобное мы видим и в дневном Евангелии, потому что прямо говорится: «и ученики Его, приступив, просили Его » и т. д. (ст.23).

Но и это не подвигло Иисуса Христа к состраданию, Он остается неумолимым.

в) В том, что Он при этом случае с намерением выражается в духе иудейских понятий и предрассудков .

Везде мы видим в Иисусе Христе любовь, объемлющую весь род человеческий, без различия племен и наций, а ныне слышим из уст Его: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева » (ст.24); ныне Он сам, по-видимому, разделяет со Своими соотечественниками понятия иудейской гордости, называет людей, не принадлежащих к израильскому народу, псами (ст.26).

Таким образом, весь рассказ нынешнего Евангелия изображает нам Иисуса Христа в особенном, чуждом Ему виде, и если бы стих 28 не дал нам ясного заключения о поступке Его, то мы не в состоянии были бы удалить от него некоторой тени зла и т. д.

2. Чему можем мы научиться из такого отношения Иисуса Христа? Очень многому:

а) Не придавай никогда без нужды обманчивого вида твоим поступкам, но только тогда, если нельзя иначе достигнуть чего-либо истинно доброго и благородного .

Поступать так обязывает нас пример Иисуса Христа. Только в редких случаях мы видим, что Он старался скрывать свои истинные намерения, что Он принимал обманчивый вид. В настоящем случае Он делает исключение потому только, что все здесь так благоприятно соединилось, чтобы уничтожить таким образом вредный предрассудок в Своих учениках.

Перейдя однажды тесные пределы Своего отечества, Он находился между язычниками, на которых иудеи смотрели с презрением, убитая горем мать приближается к Нему, иудейская жестокость и немилосердие к иноплеменникам должны были тут высказаться сами собой. Как благоприятно соединилось здесь все, чтобы дать почувствовать Его ученикам предосудительное ослепление их соотечественников!

В таких отдельных редких случаях можем и мы позволять себе иногда обманчивое отношение к другим и т. д.

б) Не осуждай с негодованием резких или странных поступков людей мудрых и добрых .

Конечно, истинная мудрость и добродетель имеют неизменные основания, по которым они действуют. Но высшие обязанности заставляют иногда показывать себя с оборотной стороны.

Как часто правительственные лица вынуждены бывают, для сохранения всеобщего благодетельного порядка, казаться жестокими и непреклонными к отдельным личностям!

Как часто благоразумный учитель должен предпринимать крутые, по-видимому, меры, если он желает достигнуть своей цели между вверенным ему юношеством! и т. д

Но такой образ действий людей мудрых и благородных часто подвергают превратным толкам, и на основании отдельных, мнимо странных поступков оценивают всю их деятельность.

Удержимся от таких суждений, не станем клеймить странных, по первой видимости, поступков людей, известных своей мудростью и добродетелями. Мы несправедливо осудили бы Иисуса Христа в нынешнем Евангелии, если бы остановились только на его кажущейся жестокости, не вникнув в цель Его действий и не обратив внимания на трогательный конец рассказа.

в) Научись от Иисуса Христа такому познанию людей, которое всегда пользуется надлежащими средствами для благотворного влияния на других .

Иисус Христос быстро обозревает обстоятельства, среди которых Он должен был здесь действовать. Он ступил на на клочок языческой земли, что, быть может, для самих учеников Его казалось странным. Он слышит вопль матери и тотчас решает: здесь приличное место, здесь соединились самые благоприятные обстоятельства, чтобы уничтожить столь пагубный народный предрассудок, разделяемый Его учениками.

Такое присутствие духа, такое мгновенное применение удобного случая к доброму делу необходимо часто и для нас, если мы желаем достигнуть добра между нашими собратьями. Tо и другое мы можем усвоить себе, если пользуемся своим и чужим опытом прошедшего, если внимательно наблюдаем за людьми вообще и за окружающими вас в особенности, и если мы проникнуты истинной любовью ко благу человечества.

Каковы должны быть наши чувства и расположения перед молитвой, во время и после молитвы?

« » (ст.22).

Кратка эта молитва, но она исходит от сердца. Мы говорим много слов в молитве, но наши слова, большей частью, одни звуки. Молятся по привычке, по заведенному порядку, не думая ни о том, что делают, ни о том, что говорят: отсюда происходит, что мы редко получаем то, о чем просим (Иак. 4:3 ).

Есть три недостатка, вследствие которых наши молитвы делаются не только бесполезными, но и преступными перед Богом: Молятся без приготовления, не желают того, о чем просят, говорят Богу одно, а делают другое. Поэтому рассмотрим: - Каковы должны быть наши чувства и расположения перед молитвой, во время и после молитвы?

1. Перед молитвой.

Необходимо предварительное приготовление к молитве (Сир. 18:23). Земледелец не вверяет зерна в неприготовленную землю; и когда представляются какому-либо знатному лицу, то наперед обдумывают, что и как с ним говорить. Так и в молитве.

Молящийся должен предварительно предложить себе три вопроса: кто я? где я? и что хочу делать?

а) Кто я ? Бедная тварь, которая сама по себе ничего не имеет, которая сама по себе ничего не может, которая сама по себе ничто, - жалкий грешник, достойный вечного наказания и т. д.

б) Где я теперь ? Перед лицом моего Творца и Владыки, в присутствии Того, Кого трепещут херувимы, Кто одним словом и в один миг может превратить меня в прах и проч..

в) Что я хочу делать ? Беседовать с Богом, прославлять Всесовершенного, благодарить Всеблагого, просить Всемогущего, - молиться, но не в мое имя, а во имя Иисуса Христа, Его Сына, Который, по выражению святого Амвросия: «есть наши уста, посредством которых мы говорим с Богом,» следовательно, молиться не за себя только, но и за всех верующих, составляющих тело Христово и т. д.

2. Во время молитвы .

Необходимо, чтобы наши чувства согласовались с нашими словами, чтобы мы действительно желали того, о чем просим.

Но таковы ли на самом деле наши молитвы? Для примера возьмем молитву Господню, которую мы произносим чаще других и посмотрим: действительно ли наши чувства согласуются с нашими словами?

а) Желаем ли мы от всего сердца, чтобы святилось имя Божье , чтобы пришло царство Божье и т. д.?

Прося, чтобы воля Божья была якоже на набеси и на земли, не имеем ли мы сами воли, противной воле Божьей и проч.?

Когда мы просим о насущном хлебе, не ограничиваем ли мы своих желаний только нуждами телесными, не думая о нуждах души, которую мы должны питать с большей заботливостью, чем тело?

Искренно ли мы говорим, когда молим Бога, чтобы Он простил нам грехи, как и мы прощаем другим?

Когда мы просим Бога, чтобы Он не ввел нас в искушение, не имеем ли мы сами намерения подвергнуться ему? Не храним ли тайной привязанности ко злу, когда молим Бога избавить нас от лукавого?

Испытайте вашу совесть по всем этим вопросам: не противоречит ли ваше сердце вашим словам, когда вы произносите: Отче наш!

б) «Во время наших молитв мы, как бы жалкие нищие пред вратами великого Отца семейства . Посмотрите на нищего, когда он просит милостыню: его взор, его жесты, тон его голоса, трогательные движения, с которыми он выражает свои нужды, свое горе, свою жалость, - все это выражает его желание получить то, чего он просит. Вы сами, когда обращаетесь в трудных обстоятельствах за помощью к какому-либо лицу, не бываете ли всецело заняты тем, что ему сказать и что он вам ответит? Вы устремляете на него ваши взоры; вы говорите с ним почтительно и степенно; вы не думаете тогда ни о чем другом. Если вам откажут, вы домогаетесь; и чем тягостнее ваши нужды, тем сильнее ваша просьба. Ах, если бы вы молили Бога так, как вы молите людей, когда нуждаетесь в их помощи.»

в) Есть, впрочем, случаи, когда мы молимся искренно и усердно , - это тогда, когда мы находимся в опасности потерять имущество или жизнь; когда мы, не имея другого прибежища, кроме Провидения, обращаемся к Нему с воплем о спасении и т. д. Отчего же в этих случаях наша молитва так пламенна? Оттого, что она исходит от сердца, что сердце искренно желает того, о чем просят уста. Между тем, когда дело идет о нуждах нашей души, мы молим об одном, а желаем другого.

3. После молитвы.

Необходимо, чтобы мы самим делом домогались того, о чем просили Бога в молитвах.

Если судить о наших чувствах и поступках по тем словам, какие мы произносим в молитве, то нас можно считать совершенными христианами. Но так ли на деле?

а) Вы молитесь, чтобы святилось имя Божье, пришло Его царствие, была Его воля : что может быть прекраснее этого? Но вместо того, чтобы святить это святейшее Имя, вы сами хулите его и даете повод другим хулить.

Вместо того, чтобы дать место в нашем сердце царству Христову, вы уступаете его царству мира.

Вы говорите: «Отче, да будет воля Твоя!» между тем, как вы хотите тысячи предметов, которых Он не хочет или даже вы не хотите ничего такого, чего Он хочет.

б) Вы просите насущного хлеба , а сами злоупотребляете благами, ниспосылаемыми вам Промыслом: тратите в один день то, чем могло бы просуществовать ваше семейство целую неделю. Ваши житницы полны, между тем, как бедные у ваших ворот умирают с голоду. Вы не трудитесь, живете в праздности, хотя и вы обязаны, подобно другим, в поте лица приобретать хлеб. Вы просите насущного хлеба, между тем, по Слову Божьему, «если кто не хочет трудиться, тот и не ешь » (2 Фесс. 3:10).

в) Вы продолжаете далее: «остави нам долги наши, как мы оставляем должникам нашим,» а питаете ненависть к своим врагам, - «не введи нас во искушение,» а ищете его и поддаетесь ему, - «избави нас от лукаваго,» а храните спокойно зло греха в вашем сердце.

Таким образом, ваши действия совершенно противоречат вашим молитвенным прошениям.

г) Я верую, говорите вы во единого Бога Отца, Вседержителя , - в Иисуса Христа, Сына Божия, - в Духа Святого, - в Святую Апостольскую Церковь и т. д. Прекрасное исповедание веры!

Но если вы веруете в Бога, то отчего часто думаете и поступаете так, как бы Его вовсе не было? Если Он - ваш Бог, то где честь, которую вы должны воздавать Ему? Если Он - ваш Отец, то где ваша любовь, которою вы обязаны Ему?

Если вы веруете в Иисуса Христа, то зачем охотнее следуете учению мира, чем Евангелию?

Вы веруете в Святого Духа и в Церковь - почему же вы внимаете басням невежества и ложной учености, вместо того, чтобы слушать Церковь, которая учит вас устами пастырей?

И вечером и утром вы говорите: верую, верую: но к чему служит такая вера ваша, если вы живете, как неверующий?

Заключение.

Как невозможно хорошо жить без истинной молитвы, потому что мы ничего не можем без благодати: так невозможно и истинно молиться, когда не ведут и не желают вести христианской жизни. Мы живем плохо, потому что молимся плохо; и с другой стороны, плохо молимся, потому что плохо живем.

Извинения и оговорки против молитвы вообще и в особенности молитвы просительной

«И вот, женщина Хананеянка, выйдя из тех мест, кричала Ему: помилуй меня, Господи, сын Давидов! » (ст.22)!

Болезнь дочери побуждает несчастную мать обратиться с просительной молитвой к Господу.

Это должны делать также и мы.

Но многие вовсе не молятся и не просят Бога. Что они об этом думают и говорят? Какие представляют на это извинения и оправдания?

1. «Я не могу молиться , этого я не понимаю!» думают и говорят многие и выражаются так:

а) «Я ни в чем не нуждаюсь . Я не могу жаловаться ни на здоровье, если я не болен; ни на отсутствие хлеба, если я его уже имею» и т. д.

Против этого можно сказать многое. Если мы действительно не имеем никакой телесной нужды, за то всегда имеем нужды духовные: мы нуждаемся в благодати и проч. «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его » (Матф.6:33) и проч.

Мы всегда находимся в опасности греха.

Если у тебя нет никакой собственной вещественной нужды, за то имеют ее другие, а мы обязаны молиться друг за друга. «Даждь нам» и проч.

б) «Я не знаю, что и как выражать в своей просительной молитве «.

Делай это, подобно детям или нищим, которые в затруднительных обстоятельствах всегда находчивы, есля в чем-либо нуждаются. Кроме того, ты имеешь готовые уже молитвы.

Нет нужды в длинных молитвах: довольно кратко выразить Богу нужду своей души.

в) «Я - грешник .»

Совершенно справедливо, что Бог молитвы грешника, или грешной молитвы не слышит. Если мы просим у Бога чего-либо такого, что препятствует спасению души, то Он не дает. Но грешник может и смеет просить и молиться, иначе никто не смел бы этого делать. Мы должны сознать нашу греховность и принести раскаяние. Даже между нами оскорбленный часто является на помощь оскорбителю. Закхей, Магдалина, разбойник были также грешники, но их молитва не была отвергнута.

2. «Я не умею молиться, это меня не радует! » говорят некоторые и подтверждают это следующими основаниями:

а) «Я не умею избегать рассеянности в молитве.»

Конечно, достойно сожаления, что часто рассеиваются в молитве, но ради этого молитва никак не должна быть оставляема. Другие труды часто также не удаются, встречают много препятствий, однако следует продолжать трудиться и препобеждать препятствия. Если серьезно нуждаются и укрепляются благодатью Божьей, то могут избежать рассеянности в молитве.

Мы были бы слишком счастливы, если бы каждое наше прошение легко удавалось.

а) «Мое сердце не тепло .»

Конечно, мы должны ощущать в сердце радость, если молимся. Нет ни одного чувства на земле более отрадного и приятного для сердца человеческого, как пламенная молитва.

Но, однако, молитва не должна быть по преимуществу трудом. Труды часто не имеют в себе никакой отрады, но мало по малу дают нам радость и отраду.

в) «Я не нахожу никакого утешения, никакого укрепления, никакой помощи .»

Конечно, но потому-то и надобно молиться пламенно и неотступно, и, наконец, найдут то, чего искали. Может ли земледелец или ремесленник бросить свой труд, если он определенное время трудится, не видя конечного результата?

Часто мы жалуемся несправедливо. «Просите, и не получаете, потому что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений » (Иак. 4:3).

3. «Я не должен и не смею просить и молиться, это не нужно и невозможно, » - и в подтверждение этого приводят следующие отговорки:

а) «Бог знает Сам наши нужды .» Справедливо. Сам Иисус Христос научил нас этому, но Он же заповедал нам просить и молиться (Иоан. 16:24 ). Не ради Бога, но ради нас самих мы просим и молимся. Мы сами должны сознать свое бессилие и нужды, для того чтобы тем выше ценить полученные нами дары Божьи. «Бог хочет чтобы Его просили; неотступною мольбою Он побеждается.»

б) «Бог благословляет также и тех, которые не молятся . Вот мои соседи, а там богатые люди, которые никогда не ходят в церковь, и однако ж Бог благословляет их» и т. д., - говоришь ты.

Но знаешь ли ты, что они не молятся и никогда не молятся? Разве невозможно, чтобы Бог благословлял их ради молитв других? Не имеют ли они в себе какого-либо добра, которое Бог хочет наградить здесь, чтобы лишить их награды в другой жизни? И не лучше ли, когда Бог благословляет нас, если мы молимся Ему, чем когда Он бросал бы Свои благодеяния недостойным и благословлял бы нас, как врагов?

в) «Я имею много забот .»

Чем больше имеют трудов и занятий, тем более нуждаются в помощи и благодати Божьей, чтобы не остались наши труды бесплодными; а для этого нужно молиться. Молитва есть обязанность христиан и обязанность первая, которую они должны исполнять.

Если у тебя нет достаточно времени для молитвы, то знай, что один уже молитвенный вздох к Богу есть уже молитва.

Терпение в молитве

«А она, подойдя, кланялась Ему и говорила: Господи! помоги мне » (ст.25).

Жена хананейская представляет замечательный пример постоянства и терпения в молитве. Несмотря на невнимание к своему молитвенному воплю (ст.23), даже на решительный, на первый взгляд, отказ (ст.24–26 ), она не перестает молиться (ст.25) - и ее молитвенное терпение было награждено: она получила, чего желала (ст.28 ). Следуя ее примеру и наставлениям Слова Божьего (Кол. 4:2 ), научимся и мы не ослабевать духом в скорбных обстоятельствах жизни и стяжать - терпение в молитве.

Этого требует:

1. Благо, о получении которого мы просим Бога.

Если бы дары благодати и спасения были подаваемы всегда без нашего усиленного искания и молитвы, тогда человек немощный так привык бы к ним и так мало стал бы ценить их и беречь, как мало ценит он воздух, которым однако ж дышит, и воду, без которой не может жить.

«Что с большей медленностью даруется, то с большей приятностью получается; скоро испрошенное теряет свою цену. Проси, ищи, настаивай в прошении, возрастай в поиске. Для тебя сохраняет Бог все то, чего не хочет скоро даровать тебе, дабы ты научился ценить высоко великое.»

2. Совершенство молитвы, которая по мере своей неотступности делается тверже, чище и совершеннее.

Как золото, которое чем дольше бывает в огне, тем лучше очищается и блестит, так и молитва, по мере терпеливого в ней пребывания, получает высшее достоинство, ибо тогда особенно открывается нам случай показать нашу веру, преданность, смирение, усердие.

«Молитвенный глас наш часто от того является более совершенным, что долго бывает не услышан; и тогда как наши прошения остаются без исполнения, молитвы наши выше восходят от корня наших помышлений, подобно тому, как семена чем медленнее восходят на поверхность земли, тем бывают многоплоднее.»

3. Необходимое условие успеха молитвы .

Это мы видим из примера хананейской жены и из двух притч Иисуса Христа (Лук. 11:5-10; 18:1–8 ), в которых главным условием благоуспешности наших молитв ставится неослабное терпение в них.

«Да не унываем же и не ослабеваем, если не бываем скоро услышаны; ибо Господь медленностью мудро возбуждает в нас постоянную бдительность, желая украсить нас венцом терпения и зная время, когда для нас более вожделенно получить желаемое.»

Образец достойнейшей матери в нынешнем Евангелии

1. Она с нежностью заботится.

Ее больная дочь - единственный предмет ее забот; она оставляет все, предпринимает все, чтобы только спасти ее.

Какая материнская любовь! (Исаии 49:15 ).

Матери, будьте такими матерями!

Дети, цените такую материнскую любовь!

2. Она действует с мудростью.

Она обращается к истинному Врачу и Спасителю, чувствует Его, обнаруживает тонкий ум в своих ответах.

Матери, старайтесь и здесь подражать этой матери!

3. Она с самоотвержением препобеждает все препятствия.

Она остается твердой в своей решимости, непоколебимой в своей вере.

Матери, будьте подобны ей!

Заботьтесь о благе ваших детей, не ослабевайте в их воспитании, уповайте на Бога.

Школа креста - самая лучшая школа

В ней находят:

1. Самого лучшего учителя.

Учителя -

а) Который не оставляет ни одного из Своих учеников,

б) Который всех их подробно знает .

в) Который ясно предугадывает, что может выйти из каждого ученика.

г) Который с самых ранних лет принимает Своих учеников под Свой надзор и выпускает их уже самостоятельными и готовыми для будущей жизни.

2. Самое лучшее обучение.

Главные уроки обучения гласят так:

а) что человек посеет, то и пожнет ;

б) страдает ли кто, пусть молится; благодушествует ли, пусть поет!

в) «Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни! » (Иоан.6:68).

г) «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам !» (Мат.6:33).

3. Самое лучшее воспитание.

Воспитание крестной школы делает

а) безумных умными, а умных мудрыми ;

б) гордых смиренными, а смиренных смиренномудрыми ;

в) плохих добрыми, а добрых лучшими ,

г) слабых сильными, а сильных непобедимыми .

Почему Бог не внемлет иногда нашим молитвам в нужде?

Мы хотим здесь:

1. Убедиться, что Бог так поступает с нами .

Как Иисус Христос поступил с хананейской женой, так и Отец небесный часто поступает с нами. (Псал. 89:13; Иер. 15:18 ).

2. Понять цель , почему Он так поступает .

а) Он хочет через это привести нас к смиренному сознанию нашего недостоинства (ст.24–26);

б) испытать нашу веру ;

в) наконец, доставить нам тем большую радость (ст.28).

3. Запечатлеть истины, вытекающие из такого отношения к нам Бога :

а) Смиряйся в нужде пред Ним (Исаии 66:2; Псал. 33:19; 50:19 ).

б) Не ослабевай в молитве к Нему (Лук. 18:1; Мф.7:7; Иоан. 16:23 ).

в) Не переставай иметь надежды на помощь от Него (Псал. 39:2; Сир. 7:10 ).

Свойства великой веры

Выражаются в том, что она:

1. Истинная, поскольку обращается с молитвой к истинному Врачу и Избавителю от всякой нужды и скорби (ст.21, 22).

2. Исполненная терпения и упования , ибо она не унывает и не отчаивается, хотя Господь и медлит со своей помощью (ст.23. 24),

3. Смиренная , ибо человек при ней считает себя самым ничтожным существом, которое надеется на одну лишь благость Спасителя (ст.25).

4. И посему достойная благодати, ибо получает помощь (ст.28).

II. Апостольское чтение. Зачало (182): 2-е Послание к Коринфянам 6:16–18; 7:1

16 Какая совместность храма Божия с идолами? Ибо вы храм Бога живаго, как сказал Бог: вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом.

17 И потому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому; и Я прииму вас.

18 И буду вам Отцем, и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель.

1 Итак, возлюбленные, имея такие обетования, очистим себя от всякой скверны плоти и духа, совершая святыню в страхе Божием.

Практический очерк содержания рядового чтения

В апостольском чтении семнадцатой недели предлагаются:

1) побуждения к святости (ст. 16–18) и

2) способ к ее достижению (7:1).

1. Что побуждает нас быть святыми?

а) Вселение Божье в нас , в которых Он живет, как в своих храмах: «вселюсь в них и буду ходить в них » (ст.16 ср. l Кор. 3:16; Иоан. 14:23 ). A если мы - храмы живого Бога, то какое может быть общение между нами и грехом? (ст.14–15 ).

б) Спасение и слава, которые приготовлены для святых людей Божиихъ: «и буду им Бог, и тии будут Ми людие» (ст.16), - не должно ли это заставлять нас выйти из среды людей неверующих и развращенных, и не прикасаться нечистоте их мыслей и поступков? (ст.17).

в) Великий дар усыновления Богу : «и буду вам Отцем, и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель » (ст.18): а этот дар разве мал, чтобы ради него не отказаться от временной сладости греха и не жить свято?

2. Как же, спрашивается теперь, мы можем достигать святости? На это отвечает апостол словами: «» (7:1). Так как человек состоит из тела и души, то и грехи его бывают плотские и душевные. Блудодеяние, обжорство, пьянство и всякое другое злодеяние суть грехи плотские; неверие, отчаяние, гордость, памятозлобие и всякий другой лукавый помысл, суть грехи душевные. Если мы искренне желаем быть святыми, тогда мы тщательно удаляемся от грехов, оскверняющих тело и душу, тогда мы сотворяем святыню (ст.1). Вот способ, посредством которого, по учению апостола, мы делаемся святыми! Но так как некоторые из христиан удаляются от грехов не из страха Божьего, а из боязни наказания или ради похвалы и славы человеческой: то апостол и прибавил - совершая святыню в страхе Божием , дабы показать, что те только делаются святыми, которые творят дела добродетели ради страха Божьего.

Перейдем теперь к частным нравственным истинам, предлагаемым дневным чтением.

Христиане - храм Бога живого

«Ибо вы храм Бога живаго » (ст.16).

1. Когда они делаются такими?

а) Они становятся такими с самой купели крещения, когда приняли обручение Духа в сердца свои (2 Кор. 1:21–22 ) и когда Бог Своей благодатью вселился в них (ст.16).

б) Они постоянно остаются такими, когда соблюдают Слово Божье (Иоан. 14:23 ), руководятся Духом Божьим (Рим. 8:14 ) и, пользуясь всеми благодатными средствами, созидаются в жилище Божье Духом (Ефес. 2:22 ).

2. Какие отсюда вытекают для них обязательства?

а) Чтобы не иметь никакого общения с людьми неверующими , не разделять их мнений и убеждений, протявных чистоте веры и нравственности христиан, как храмов живого Бога; ибо «какое общение праведности с беззаконием » и проч. (ст.14–16 ).

б) Чтобы не разделять доверчивой дружбы с людьми развращенными и не прикасаться к их нечистоте и порокам (ст.17 ср. 1 Кор. 5:11; 2 Фес. 3:6 ).

«Человек благочестивый между нечестивыми, как изумруд в грязи, как драгоценный камень в навозе.»

«Когда человек добродетельный сходится с развращенным, то необходимо, чтобы они или сделались подобными друг другу, или разошлись друг с другом; ибо в дружбе или ищут равного себе, или делают равными всех тех, которые были неравны.»

«Такова ужо немощь человеческая, что добрый человек, вступив в общество злых, становится сам злым, между тем как эти редко делаются добрыми.»

Болезнь всегда легче сообщается, чем здоровье: так и в нравственном отношении. Болезни часто бывают эпидемические, а здоровье никогда.

«Кто ищет общества злых, тот достаточно показывает свою собственную злость.»

в) Чтобы внутренне очищать себя от всякой скверны плоти и духа, совершая святыню в страхе Божием (ст.1), как прилично храмам Бога живого, как подобает сынам и дочерям Отца небесного (ст.18 ).

Напрасная надежда людей, преданных греху, на обетования христианства

«Итак, возлюбленные, имея такие обетования, очистим себя от всякой скверны плоти и духа, совершая святыню в страхе Божием «(ст. 1).

Неизъяснимо велики и славны обетования христианства (ст.16–18; ср. 1 Иоан. 3:2 ).

Но они даруются только тем, которые очищают «себя от всякой скверны плоти и духа » (ср. Апок. 21:27 ), следовательно, только людям святым и добродетельным.

Как, поэтому, напрасна надежда грехолюбцев на обетования христианства!

1. Почему эта надежда напрасна?

а) Потому, что она основывается па ложном понятии о Боге и о благах, обещаемых Им . Для правильного понятия об обетованиях христианства и для надлежащего приложения их к себе, мы должны иметь правильное понятие о Боге и о свойстве благ, какие Он обещает. Бог может обещать только то, что само в себе свято и благочестно - Он может сообщать людям Свои обетования только в той мере, в какой они заслуживают их. Но как превратно думает в этом отношении о Боге и об Его обетованиях человек грехолюбивый!

а) Христианство обещает людям Божье благоволение и усыновление в Иисусе Христе (ст.18). Но человек, преданный греху, ожидает только благ земных и материальных, которые он мог бы использовать для своего удовольствия. Не напрасна ли его надежда?

б) Христианство обещает всем людям отпущение грехов . Грехолюбец также питает эту надежду. Он думает: Бог благ и милосерд, долготерпелив и многомилостив; Он простит мне грехи и не погубит меня ради их.

Но какие ложные понятия о Боге имеет грехолюбец, который питает такую надежду, не думая о своем раскаянии и исправлении.

в) Христианство обещает вечную, блаженную жизнь . Человек, преданный греху, надеется также на это обетование. Но он составляет себе часто совершенно ложное понятие о будущем блаженстве и об условиях, под которыми оно даруется людям. Страх смерти он отгоняет мыслями, что Христос умер за него, приобрел ему отпущение грехов и вечное блаженство; что ему самому теперь остается только приступить в урочное время к исповеди и причастию, чтобы можно было умереть с несомненной надеждой на будущее блаженство.

Но как не основательна и эта надежда грехолюбца! Какое обманчивое представление о заслугах Иисуса Христа и о характере будущей жизни!

б) Потому что люди, преданные греху, легкомысленны и беспечны .

С каждым грехом соединено некоторое легкомыслие, забвение долга и назначения, отсутствие самопознания и серьезного углубления в свое нравственное состояние.

Но грех ослабляет также деятельность разума, силу воли, и делает человека ленивым и беспечным к добру, с которым его греховные привычки и наклонности находятся в противоречии. Если он и сознает иногда свои заблуждения и погибель, то у него не хватает сил и духа, чтобы прибегнуть к богодарованным средствам исправления и спасения.

Он знает, что сила Божья в немощи совершается, надеется на помощь свыше, но сам со своей стороны ничего не делает, чтобы быть достойным этой благодатной помощи.

Не самообольщение ли - надежда человека, преданного греху? Потому что, пока не сделано начало к исправлению, пока он сам не старается очищать себе от всякой скверны плоти и духа - до тех пор он не может иметь никакой надежды на Божью благодать, на прощение грехов, на блаженную вечность (Иер. 15:6 ).

2. К чему должна побуждать нас эта истина?

а) К самоиспытанию . Самое несчастное состояние для человека то, когда он не имеет более никакой надежды, когда все для него потеряно. Иной живет в опасной уверенности, что он чист, безгрешен и достоин неба, между тем, как семя зла пустило уже глубокие корни в его сердце и обнаружило свои пагубные действия.

Поэтому будем часто и серьезно испытывать, не овладело ли нашим сердцем какое-либо греховное пожелание, которое легко может превратиться в неисправимый порок, если мы во время не противились ему.

Со строгостью и беспристрастием будем производить такое нравственное самоиспытание, чтобы не обольщать себя ложной надеждой на обетования христианства.

б) К тому, чтобы не падать духом и не предаваться отчаянию , если самоиспытание откроет нам нашу греховную скверну плоти и духа. Конечно, Бог правосуден и воздаст каждому по делам, но только закоренелый грешник не может надеяться на обетования христианства.

Но для того, кто кается в своих грехах, и обещает исправление, Бог милосерд и благ. Для спасения заблудших Он послал в мир Сына Своего.

Будем сознавать наше недостоинство, припоминать с сокрушенным сердцем прежние заблуждения, но не отчаиваться в Божьем милосердии, а с детским упованием надеяться на Его отеческую любовь. Он не хочет смерти грешника.

в) К неотложному исправлению и очищению себя от всякой скверны плоти и духа . Серьезная решимость умереть для греха и ожить для правды, - вот единственное средство предохранить себя от напрасной надежды на обетования христианства! Не медли с такой решимостью. Не обманывай себя больше ложной надеждой на обетования Божественной благодати, но начни дело исправления мыслей и чувств! Очищай себя от всякой скверны плоти и духа, и твори святыню в страхе Божьем (ст.1).

Чем тверже ты решишься на это, чем постояннее будешь преуспевать в святости, тем более будешь иметь надежды на обетования Слова Божьего.

Ложные извинения тех, которые предаются чувственным влечениям

«Очистим себя от всякой скверны плоти и духа, совершая святыню в страхе Божием » (ст.1).

Христианская вера требует от своих последователей совершенной чистоты плоти и духа, полного господства над чувственностью. Текст (ср. Мф.5:29–30; Рим. 8:12; Гал. 5:16, 24; 1 Петр. 2:11 ).

Даже разум внушает нам преодолевать чувственные наклонности, потому что этого требует достоинство, совершенство и счастье человека.

Многие сознают это, но, не имея достаточно сил и духа для противодействия чувственности, стараются извинять себя разными предлогами и оговорками.

Какие это извинения?

1. «Чувственность дана мне Богом. »

«Мое тело со своими естественными наклонностями, влечениями, потребностями есть творение Божье. Творец так устроил мою природу, чтобы я мог желать и наслаждаться тем, что нравится моим чувствам, без удовлетворения которых я не мог бы быть здоровым. Он сам дал мне средства к удовлетворению моих чувственных влечений и побуждений. Можно ли назвать грехом то, к чему влечет меня моя природа?» и т. д.

Так думает и оправдывается сластолюбец, обжора, плотоугодник и т. д. Но как не основательны эти извинения?

а) Конечно, Бог - создатель нашей природы и дал нам чувственные желания, но не для того, чтобы мы делались их рабами, а для того, чтобы, побеждая их, восходили к совершенству и возвышались к свободе славы чад Божьих.

б) Если бы мы были только чувственные творения , подобно животным: то такие извинения имели бы основания. Но мы - существа разумные, одаренные бессмертным духом, для которого тело служит только жилищем и оружием. Поэтому должны ходить не по плоти, но по духу. Такова Божья воля.

в) Кто предается чувственности и теряет из виду свое высшее назначение к добродетели и святости, тот грешит против себя и воли Божией (Рим. 6:7–8 ).

2. Нужно наслаждаться жизнью .

Так говорят многие, которые всю цель жизни и всю деятельность видят в том, чтобы доставить себе как можно более средств к удовлетворению своих чувственных похотей. Они считают позволительным наслаждаться каждым удовольствием, пользоваться каждым средством к его достижению, лишь бы только от этого не страдало внешнее благосостояние и честь.

Это называют наслаждением жизнью и считают себя вправе, ради этого, жертвовать всем. Но какое ослепление и самообольщение!

а) Нам дозволено, конечно, наслаждаться удовольствиями жизни . Добрейший Творец не запретил этого никому из людей. Он дает для этого всем многоразличные средства и случаи в нас самих, в природе, в сношениях с людьми.

Но раб чувственности не может этим оправдываться. Он вовсе не наслаждается своей жизнью, потому что неумеренность не есть удовольствие, но болезнь; причиняет огорчение и раскаяние, и притупляет способность к истинному наслаждению.

б) Как обманывается сластолюбец, если он воображает себя счастливым в удовлетворении своих неумеренных пожеланий! Он не знает высших и благороднейших радостей и удовольствий, к ощущению которых он не способен, и потому сам себе закрывает источник наслаждения жизни. Кто предается чувственности, тот делает самого себя жалким и несчастным.

3. «Я слишком слаб и не в состоянии противиться чувственным влечениям и наклонностям. »

Иной, к несчастью, до такой степени раболепствует страстям, что не имеет сил освободиться от них. Это происходит, частью вследствие дурного воспитания, а частью от соблазна и злых примеров. Чувственные побуждения и наклонности уже сами по себе имеют великую власть над человеком, но если они подкрепляются еще внешними обстоятельствами, соблазнами, злыми примерами - как трудно бывает противиться им!

Однако ни один раб чувственности не может и не смеет оправдываться этим.

а) Не говорит ли тебе твой разум, что ты бесчестишь самого себя , если предаешься чувственным похотям и поступаешь вопреки твоего высшего назначения? Не взывает ли к тебе Слово Божье: распни плоть твою со страстьми и похотьми? (Гал. 5:24; Сир. 18:30; 1 Пет. 2:11 ).

б) Если ты хочешь, то можешь противиться чувственным влечениям . Имей только дух и твердо решись отказывать себе в удовлетворении похотей. Каждая победа над самим собой укрепит твои силы, очистит твое сердце, ослабит силу чувственности и сделает тебя способнее к борьбе со страстями!

в) Ты имеешь многие примеры победы над чувственностью у святых . Могли они, можешь и ты.

г) Представляй себе славные обетования, уготованные тем, которые очищают себя от всякой скверны плоти и духа, - и ты победишь чувственность.

4. «Я имею при этом многие добрые качества и делаю некоторое добро. »

Случается иногда, что человек похотливый, сластолюбивый, обжорливый бывает при известных обстоятельствах милосерден, благотворителен, услужлив, сострадателен, или обнаруживает другие добрые качества, согласные с нравственным законом. Но часто такие поступки бывают действием темперамента или слабости характера и потому не могут иметь нравственной заслуги.

Если бы даже это были действительно добрые качества и добродетели, то ими никак не следует оправдывать действительных пороков и страстей. Истинная добродетель состоит не в отдельных похвальных качествах, не в отдельных проявлениях сердечной добры, но в том, что дух Христос живет в нас и управлят нами, что вся наша жизнь проводится в этом духе.

Заключение .

Будем же очищать себе от всякой скверны плоти и духа, не оправдываясь никакими извинениями!

О средствах к предохранению себя от господства чувственных пожеланий

« » (ст.1).

Велика власть чувственности над человеком. Рано пробуждаются нечистые пожелания плоти и духа, прежде чем разум достаточно окрепнет для преобладания над ними. Неисчислимые предметы извне возбуждают их, многие люди совращают других своим примером.

Вследствие этого сила чувственных наклонностей укрепляется, а силы ума и совести слабеют, и человек подвергается опасности. Посему апостол заповедует: очистим себя от всякой скверны плоти и духа . Но как это сделать? Как предохранить себя от скверны плоти и духа?

1. Думай чаще о пагубных следствиях, происходящих от преобладания чувственности.

Как опасны эти следствия, об этом говорит апостол (Рим. 8:6-13 ), это подтверждает и результат.

Конечно, человек чувственный не всегда тотчас ощущает последствия своих беспорядочных похотей. Он старается скрывать эти последствия, чтобы невозмутимо предаваться удовольствиям, представляет их себе незначительными, надеется избежать их, или в свое время изменить чувственный образ жизни, пока всем насладится. Но чем долее он предается чувственности, тем она опаснее для него.

Если он даже успеет избежать вреда телесного: расстройства здоровья, болезни, убытка в имуществе, потери чести, неспособности к делам своего звания - то никак не избежит вреда, причиняемого душе, которая вследствие преобладания чувственности становится невежественной, грубой, неспособной ни к какой добродетели (Гал. 5:19 ), недостойной небесного блаженства.

Если мы часто и усердно размышляем об этих печальных плодах чувственности, то мы постараемся очищать себя от всякой скверны плоти и духа.

2. Упражняйся с юных лет в борьбе с чувственными пожеланиями.

Чувственные влечения возникают прежде, чем мы научимся правильно различать добро и зло. Едва только разум начинает проявлять свои силы, как чувственность уже сильна, надобно начинать и упорно продолжать борьбу, чтобы не поддаться чувственности (Сир. 18:30–31 ).

Многие родители при первоначальном уже воспитании детей закладывают основание жгучим, чувственным желаниям, с которыми они должны бороться всю жизнь. Вместо того, чтобы укреплять детей, приучать к лишениям и самообладанию, они расслабляют их дух, удовлетворяют их прихоти, не отказывают им ни в чем. Благодетельное искусство лишений и самообладания - тяжело, но оно облегчается частым упражнением. Будем добровольно отказывать себе в исполнении какого-либо желания, тогда легко нам будет отказаться от него, если оно даже не противно долгу.

3. Старайся оживлять в себе сознание своего христианского достоинства.

«Ибо вы храм Бога живаго, как сказал Бог … буду вам Отцем, и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель » и т. д. (ст.16–18). Какое высокое достоинство!

Всякое земное величие, могущество и честь ничего не значат в сравнении с достоинством христиан - храмов живого Бога, сынов и дочерей Отца небесного.

Если сознание такого достоинства живо в нас, то не будем ли мы отвращаться от всякой скверны плоти и духа? Как мы можем тогда оскверняться низкими похотями и пожеланиями, - предаваться невоздержанию, обжорству, любодеянию и прочим греховным нечистотам?

4. Упражняйся чаще в чтении Слова Божьего и в благочестивых размышлениях.

Слово Божье есть хлеб, сшедший с неба и дающий духовную жизнь миру. «Кто питает свой дух этой пищей, тот не будет ощущать в себе сильной потребности к тленным вещам, возбуждающим чувственность.» Если мы часто читаем и размышляем об истинах, учениях и обетованиях Евангелия, и наше сердце посредством этого укрепляется в вере, надежде и любви, тогда не почувствуем ли мы в себе новой силы к преодолению чувственных наклоннностей, к очищению от всякой скверны плоти и духа? и т. д.

Сильные побуждения к очищению себя от всякой плотской и духовной скверны

«Очистим себя от всякой скверны плоти и духа » (ст.1).

1. Вы , говорит нам апостол, храм Бога живаго (ст.16 ср. 1 Кор. 3:16).

2. И буду их Богом, и они будут Моим народом (ст.16–17).

3. И буду вам Отцем, и вы будете Моими сынами и дщерями (ст.18).

Заключение.

«Имея такие обетования, очистим себя от всякой скверны плоти и духа » (ст.18)ю

Опасность обращения с людьми дурной нравственности

«Выйдите из среды их и отделитесь, и не прикасайтесь к нечистому » (ст.17).

При обращении с дурными людьми мы приучаемся:

1. Сначала к охлаждению в добродетели .

2. Потом к пренебрежению внушениями совести .

4. Наконец, к тому, что сами начинаем грешить .

Образцы Церковной проповеди. Евангелие о жене хананейской. (Мф.15:21–28)

Иисус Христос однажды проходил страны Тирские и Сидонские. Евангелие не говорит, чтоб в этой языческой земле Господь учил, а из сказания евангельского видно только то, что Он проходил эту страну. Что чувствовал тогда, видя целые селения, покрытые тьмой язычества, Тот, Который готов был положить душу Свою за спасение всего человечества?

Но еще не настало время благотворить язычникам, еще много оставалось небесному Посланнику совершить в самой Иудее.

Между тем, как Господь не хотел, чтоб кто-либо узнал Его в этой стране (Марк. 7:24 ), одна женщина, родом сирофиникиянка, узнала Его и громко вопила вслед Ему: «помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется » (Мф.15:22). Не трудно было ей, жившей близ Иудеи, знать, что должен был, по пророчествам, явиться некогда Мессия, Избавитель людей, но кто уверил ее, что явившийся недавно в Иудее Пророк и Чудотворец есть Тот самый ожидаемый Мессия, сын Давидов? Почему не разделяла она со многими из иудеев других, ошибочных мнений о Спасителе?

По всему видно, что сердце этой язычницы было уже, как добрая земля, напояемая росой небесной, что в нем уже действовало семя Божьей благодати и действовало так, что произрастило в нем веру, которую Сам Господь назвал великой.

Обратим внимание на эту образцовую веру, и не постыдимся поучиться у верующей язычницы.

Голос скорбной матери, голос верующей язычницы поражает слух всемилосердого Господа: «помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется .» Всеведущий знал, из какого сердца происходят эти слова, и Спаситель людей не мог не чувствовать в это время внутренней радости о том, что и между язычниками оказываются души, жаждущие Его царствия, души верующие. Но не смотря на то, «Он не отвечал ей ни слова .»

Что значит это молчание, эта, на первый взгляд, холодность милосердного Господа, с какой внемлет Он пламенной молитве? Последствия показывают, что Господу угодно было искушать веру хананеянки. Это испытание нужно было не для Него - всеведущего, но, во-первых, для самой хананеянки, в которой через искушение еще более утвердилась вера ее, а потом и для других, которым Спаситель хотел поставить примером терпеливую ее веру.

«И ученики Его, приступив, просили Его: отпусти ее, потому что кричит за нами » (Мф.15:23). Молчание Господа заставило жену усугубить моления. Вопль ее побудил апостолов ходатайствовать перед Господом. Новое одобрение для просительницы! Но искушение веры ее еще не кончилось. «Он же сказал в ответ: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева .» Я, говорит Господь, пришел проповедывать и творить чудеса в народе Израильском, а не между язычниками.

И действительно, Спаситель проповедывал одним иудеям, слово Его редко встречало язычников. До времени нужно было оказывать такое преимущество иудеям, которые несколько веков одни непосредственно пользовались и боговдохновенными мужами, и чудесами Божьими, как народ избранный. Но слова Спасителя не значат того, что Он пришел спасти один народ еврейский. Он пришел пострадать и умереть за всех людей, за иудеев и язычников, а только проповедывал не всем, предоставив апостолам Своим впоследствии пронести Евангелие во все народы. По воскресении Своем, Он скажет им: «идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари » (Марк. 16:15); «идите, научите все народы » (Мф.28:19). Итак, еще раз отказал Господь прошению женщины, не внял, кажется, и ходатайству самих апостолов. Что же делает твердая и терпеливая вера? Отвергамая, она еще более приближается к Господу. Жена припадает к самым стопам Его, как бы преграждает путь Ему и снова молит: «она, подойдя, кланялась Ему и говорила: Господи! помоги мне! »

На столь усердное моление горестной матери милосердый Спаситель дает, по-видимому, немилосердый ответ. «Он же сказал в ответ: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам ,» - моление матери не только не принимается, но и отвергается, как недостойное. Язычница сравнивается с псом по отношению к иудеям, нареченным чадами Божьими; она, по словам Господа, столь же мало стоит чудесной помощи Божьей, как и пес хлеба в то время, когда голодны дети хозяина. Что должна была почувствовать при этом несчастная мать? Оскорбилась ли она таким сравнением? Нет! Вера ее соединяется со смирением, и посредством этого получает новую силу, непреодолимую. «Так, Господи! «, отвечает женщина. «Так точно! Я недостойная язычница, я великая грешница, и не стою того, что принадлежит детям. Но,» продолжает дивная женщина, «но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их .» «Господи!» как бы так хотела сказать хананеянка, «трапеза, уготованная Тобою народу Божьему столь обильна, учение и благодетельные чудеса Твои в Иудее изливаются такой рекой, что для Тебя не будет великим и трудным делом помиловать несчастную язычницу, которая прибегает к Тебе, как пес под трапезу господина своего.»

После этого Господь уже не мог удержать Своего милосердия. За такое смирение, за такую высокую веру Он щедро награждает женщину и даже хвалит ее пред апостолами: «о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему. И исцелилась дочь ее в тот час .»

Рука Вседобрейшего и Всемогущего не закроется в подаянии нам даров Своих, если они нужны и полезны нам, только бы вера наша не уменьшилась, не ослабела, и только бы мы не возгордились своими силами или добродетелями. Сознание своего недостоинства и слабости необходимо верующему, когда он просит милости Всесильного.

Сила и победносность веры

В 17-ю неделю по Троице Святая Церковь предлагает нам за воскресной литургией последнее евангельское чтение из Евангелия Святого Апостола Матфея. В нем евангелист раскрывает перед нами одну из величайших тайн Божьего домостроительства, что спасение отнюдь не ограничивается одним каким-либо избранным народом, хотя бы к этому направлялась вся его предшествующая история, а есть достояние всех народов, которые одинаково суть дети Отца Небесного, и каждая человеческая личность может иметь дерзновение прибегать к Нему с мольбой о спасении, и будет услышана, если только сильна в ней вера, как необходимое условие действенности молитвы.

Христос уже около двух лет проповедывал Свое благовестие ко спасению человечества, и исходил все города и веси родной страны, благотворя не только духовно, но и телесно. Но к концу этого периода Он пришел к грустному убеждению, что - увы - избранный народ еще не готов был к восприятию воплотившейся истины. Особенно вожди народа - иерархи, книжники и фарисеи - с каждым годом все более ожесточались на божественного Проповедника и в яростном ослеплении стремились к полному подрыву всего служения Спасителя. Тогда Христос счел благовременным посвятить возможно больше времени духовному воспитанию Своих ближайших последователей, чтобы они в состоянии были достойно продолжать Его дело, когда Его не станет на земле. С этою целью Он решил на время совсем удалиться за пределы родной земли, чтобы вместе с тем, освободившись от назойливых совопросников и масс народа, найти хотя временный покой Своему возмущенному и утомленному духу.

«И, выйдя оттуда , Иисус удалился в страны Тирские и Сидонские .» Начиная от берегов озера Галилейского, дорога туда вела по скалистым возвышенностям по направлению к Сафеду, с которого уже виднелись снеговые вершины Ливана. Затем, оставляя Гискалу справа, дорога проходила через одну из многих лесистых равнин этих возвышенностей, пока на расстоянии двух дней пути от озера она не достигала склона, y подошвы которого начинались уже равнины Тира. Гряда гор отделялась от моря желтой полосой прибрежного песку, причем в одном месте суша длинным языком вдавалась в море, и на этой-то косе и был построен Тир. Тут апостолам, как равно и Самому Христу, вероятно, впервые приходилось так близко видеть дымящиеся трубы стеклянных фабрик Сидона и красилен Тира. Финикия в это время доживала свою последнюю историческую славу, и по берегам ее еще не мало было цветущих городов. Это было седалище идолопоклоннического нечестия; отечество Ваала и Астарты, так часто повергавших Израиль в бездну преступного соблазна, страна языческого мрака. Торговая и промышленная жизнь бойко кипела, показывая, что жители этой страны всецело преданы были маммоне. Длинные ряды торговых домов переполнены были товарами со всего мира; улицы главнейших городов блистали дворцами, великолепными памятниками общественными зданиями, храмами, а гавани переполнены были кораблями, сошедшимися сюда со всех концов известного тогда мира. Смотря на эту кипучую промышленную жизнь, нельзя было не видеть, насколько человек способен становиться рабом житейской суеты. Здесь было полное царство маммоны, и здесь именно царствовал тот Веельзевул, самое имя которого заимствовано было иудеями отсюда для обозначения князя диаволов. Но даже и здесь, в этой стране языческого мрака, должен был хотя одним лучом воссиять свет истины. Христос почувствовал бесконечную жалость к неведомому и чуждому Ему народу, и расстилавшееся перед Ним великое море, на котором, подобно крыльям чудовищных чаек, белелись паруса кораблей, открывало перед Ним ту отдаленную будущность, когда эти самые корабли, теперь развозившие лишь торговцев с их товарами, будут развозить по всем странам окружающего мира Его апостолов со словом благовестия и истины.

Евангелисты не говорят в точности, действительно ли Христос вступал в пределы языческой земли. Возможно, что Он не ходил далее пределов этой чуждой для Него страны. Вся эта страна более или менее густо была заселена иудеями, привлеченными сюда выгодами торговли, а также и вследствие того, что эта местность в действительности, при распределении обетованной земли по коленам, предоставлена была по колену Ассирову, хотя и никогда не поступала в фактическое владение его. Начиная со времени Судей, население здесь всегда было полуязыческим, полуиудейским. В течение всей своей исторической жизни оттесняемые от морского берега, израильтяне вследствие этого совершенно отвыкли от приморской жизни и поэтому довольствовались просто поселением среди промышленных торговцев Финикии, не пытаясь даже и изгонять их из принадлежащей им по закону земли. Здесь-то, в этой отдаленной местности Христос и хотел найти успокоение для Своего истомленного и возмущенного духа.

В течение Своей земной жизни Он неоднократно говорил, что Он со Своим благовестием о спасении явился только к погибшим овцам дома Израилева; но что Он не ограничивал Своего благовестия этими узкими пределами, видно уже из того, что Он путешествовал, что Он в Своих странствованиях проходил через Самарию, а также и из пророческой радости, которую Он высказал, предвидя, что многие из язычников мира войдут в царство Его. Даже Его сочувствие мытарям и грешникам и вообще той заброшенной и нравственно погрязавшей во грехах массе, незнание со стороны которой законнических предписаний делало их в глазах строгих фарисеев проклятыми перед Богом, было в действительности столь же явным протестом против фарисейской исключительности, каким могло быть и формальное признание Им язычников в качестве сочленов Своего царства. Разве Он не провозглашал великой истины, что Бог есть милосердый Отец всего человечества, и что все люди, обитающие на земле суть дети этого Отца и братья между собой? Но сострадание к Своему собственному народу, Израилю Ветхого Завета, не позволяло Ему в течение некоторого времени обращаться к другим народам с открытым призванием в новое царство. Это сразу оттолкнуло бы от Него Его собственный народ, потому что то, что предлагалось язычникам, вследствие этого самого было бы немедленно отвергнуто строгими и щепетильными в вопросах вероисповедания иудеями.

Но тщетна была Его надежда найти Себе хотя бы временный покой даже в этой отдаленной стране. Слава о чудесах Спасителя уже раньше Его проникла в пределы Финикии и там нашла отклик во многих верующих сердцах. Там также было не мало труждающихся и обремененных, которые жаждали найти в Нем покой душам своим. Когда Он приближался в пределы этой страны, то очевидно многие уже ожидали Его, чтобы обратиться к Нему за помощью. Между другими, Его с нетерпением ожидала одна женщина сиро-финикиянка, по языку гречанка, а по национальности хананеянка, быть может, язычница, но во всяком случае женщина с искренним религиозным чувством. У нее была жестоко больна дочь, и поэтому она с чисто материнской заботливостью об облегчении страданий своей дочери не преминула обратиться к Христу со слезной мольбой: «помилуй меня, Господи, сын Давидов! дочь моя жестоко беснуется .»

Такая неожиданная просьба в то время, когда Христос старался остаться неизвестным, влекла за собой значительные неудобства, потому что это могло открыть врагам самое местопребывание Его. По этой или какой-либо другой причине, Христос не обратил сначала внимания на мольбу женщины. Но женщина не унималась и настойчиво следовала за Ним со своими слезными мольбами, так что апостолы, со свойственным им иудейским предубеждением к хананейской расе, не понимая причины безмолвия своего Учителя, вознегодовали на ее настойчивость и просили Его, чтобы он отпустил ее и тем прекратил ее надоедливые вопли. Для них трудно было понять, чтобы чужестранка, и главнее всего, хананеянка, принадлежащая к роду, проклятому Богом, также могла наравне с избранным народом пользоваться Его милосердием. Разве раввины не учили, что этот народ строил свои дома во имя своих идолов, так что злые духи приходили и обитали в них? И разве не проклят этот народ, который своим главным богом признавал Веельзевула, князя бесовского? Это их воззрение, по-видимому, нашло себе достаточное подтверждение со стороны Самого Христа, когда Он, на неотвязчивую просьбу хананеянки сказал: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева .»

Ученики не понимали, что Свою помощь Он не подавал плачущей женщине только из сожаления к Своему собственному народу, так как Его милосердие к ненавистным нечистым хананеянам ожесточило бы этот народ к их собственной погибели. Но женщина не отставала. Последовав за Ним в дом, где Он хотел остаться неизвестным, она бросилась к Его ногам и с новыми воплями стала умолять Его о помиловании. В глазах учеников она была не более, как «собака,» как иудеи вообще смотрели на язычников. Прикрывая нежность Своего сердца внешней холодностью языка, хотя и несомненно смягченного сочувственным трепетом голоса и любвеобильным взором, Христос сказал ей, что нужно сначала напитать детей, израильтян как сынов Божьих, «Нехорошо ,» прибавил Он, «взять хлеб у детей, и бросить псам. » Такой ответ мог бы холодом охватить ее душу, и если бы Спаситель не предвидел, что ее душа полна той редкостной веры и надежды, которая может видеть милосердие и принятие просьбы даже в видимом отвержении ее, то Он и не ответил бы ей так. Но в душе женщины, хотя и язычницы, пылала столь горячая вера, что ее не мог охладить даже и такой, по-видимому, подрывавший всякую надежду ответ и она, с поразительной находчивостью и смелой уверенностью, отвечала: «так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их .» И вера ее восторжествовала. Ни на минуту больше Спаситель не продлил мук ее ожидания. «О, женщина! » воскликнул Он: «велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему .» И тотчас же чудесное слово возымело свое действие. «И пришедши в свой дом, она нашла, что бес вышел, и дочь лежит на постеле (совершенно здоровая).» Ученики отсюда впервые поняли, что даже язычники, эти, на их взгляд, нечистые псы, не были отвергаемы их божественным Учителем, и что, напротив, и им также дано иметь часть в царстве Мессии.

Предлагая нам этот евангельский рассказ, Святая Церковь поучает нас, какую великую силу и победоносность имеет молитва, основывающаяся на непоколебимой вере. И вера женщины хананеянки была поистине изумительна. Она должна была преодолеть целый ряд препятствий, перед которыми изнемог бы всякий человек, не имевший сильной веры. Она должна была, прежде всего, преодолеть трудность - найти Христа, потому что Спаситель хотел побыть вдали от людей, и эту трудность она преодолела той бдительностью, с какой поджидала всякого благоприятного случая, который мог бы дать ей возможность обратитъся с мольбой к Пророку, слава о чудесах Которого давно уже доходила и до пределов Тира и Сидона. Но, улучив этот желанный случай, хананеянка должна была преодолеть и второе препятствие - то внешнее равнодушие, с которым сначала отнесся к ней Иисус; и это препятствие она победила той неотступностью, с которой она следовала за Христом, неумолчно взывая к Нему о помощи. Затруднение ее еще более усилилось, когда она увидела, что даже просьба учеников в ее пользу была не услышана. Услышав жесткое изречение Христа, как она могла надеяться, что мольба ее достигнет своей цели, когда даже не исполнена была просьба и Его ближайших последователей? Ей оставалось только подумать, что, очевидно, напрасны все ее мольбы и слезы, и ей остается лишь идти опять к своей дочери и слезами отчаяния оплакивать всю безнадежность ее положения. Но она победила и это препятствие тем, что не переставала надеяться.

Наконец, ей предстояло преодолеть и еще одно и притом величайшее затруднение. Ведь на ее мольбы и Сам Христос дал решительный отказ, после которого, по-видимому, уже ничего не оставалось больше, как с отчаянием покончить свои мольбы. Тяжело уже - не получить ответа на просьбу, больнее получить отказ в ней, но еще больнее получить отказ, в котором звучит явное пренебрежение и даже презрение, как то и выразилось по отношению к ней в сравнении хананеев с псами. Но хананеянка победила и это величайшее препятствие величайшей добродетелью, именно своим необычайным смирением. Она нисколько не обиделась сделанным сравнением, изречение Христа не показалось ей жестким, и напротив, она, своим воспламененным от горячей мольбы сердцем, почуяла в словах Христа нечто такое, что звучало уже для нее милосердием. Так как Христос не имел намерения отвергнуть ее с презрением, а только хотел во всей полноте вызвать сокровенное в ее сердце сокровище смирения и веры, чтобы выставить его в пример людям, то Он, наконец, и удовлетворил ее просьбу, воздав при этом заслуженную похвалу ее великой, всепобеждающей вере.

Отсюда и мы можем познать, как высоко значение непоколебимой веры и как действенна основанная на ней молитва. Молиться Богу следует с непоколебимой настойчивостью и с глубочайшим смирением. A настойчивость заключает в себе - непоколебимое упование на Бога и искреннее желание получить предмет прошения, предполагая, конечно, что он есть истинное благо, Как можно надеяться на услышание, когда мы, при всяком случайном затруднении, теряем мужество и упование на Бога, или когда просим большего, чем в состоянии или даже достойны воспринять? Женщина хананеянка просила только того, что может быть дано ей, как жалкой твари, наподобие того, как бросаются собакам крохи и излишки со стола людей. Так как и мы по большей части молимся о даровании нам благ, которых мы недостойны, то поэтому каждая молитва должна возноситься с величайшим смирением, с сознанием своего глубокого недостоинства. Но часто неуслышанность молитвы бывает и результатом того, что самый предмет молитвы имеет для нас лишь мимолетный интерес. Так, в приступе раскаяния человек молится, например, о даровании ему сознания своих грехов, о преодолении дурной привычки и т. д., а между тем - прошел этот момент, и непокорная воля, очевидно, не участвовавшая в молитве, опять получает злое направление - и если молитва оказывается неуслышанной, то именно по этой последней причине. Молитва должна быть всегда глубоко искренняя и в ней должно участвовать не только сердце, но и воля, как основной двигатель в жизни, и тогда только она будет сильна и действенна.

Наконец, в евангельском рассказе о помиловании дочери хананеянки заключается и еще одна поучительная истина. Евангелист, по замечанию святого , не без причины назвал ее хананеянкой. С этим именем связывалось понятие о народе, который попирал все божеские и человеческие законы, и если женщина, принадлежавшая к этому народу, признала в Иисусе Мессию, сына Давидова и за то удостоилась помилования, то это должно было служить к стыду для тех из сынов Авраамовых, которые по своей гордости и лицемерию отвергали Его и этим самым лишали себя Его благодатных сил.

Не есть ли эта язычница, сохранившая в себе чистое, верующее сердце среди всех окружавших ее мерзостей язычества, прямой укор и для тех из нас, которые, родившись и воспитавшись среди христианства с его благодатными дарами и силами, будучи восприняты в духовное материнское лоно Святой Церковью, имея, следовательно, в своем распоряжении все средства развить до высшей степени совершенства свои духовные и религиозно-нравственные качества, оказываются недостойными всех этих даров и преимуществ, так как пренебрегают ими, совращаются с указанного им пути религиозно-нравственного развития, и не только не сохраняют в себе истинную веру и чистоту сердца, но и восстают против самой Церкви, против самого христианства и, наконец, против Самого Христа, объявляя Его не Мессией и сыном Давидовым, а простым энтузиастом и мечтателем?! Пусть же ныне прочтенное Евангелие послужит для всех таких заблудших сынов заслуженным укором, и пусть их совесть проснется от преступного усыпления и изобличит их гибельное для них и преступное само по себе заблуждение.

Библиографический указатель слов, бесед и поучений на 17-ю Неделю по Троице

Филарета, арх. Черниговского. Слова и беседы. Часть II, стр. 94.

Димитрия, архиепископа Херсонского. Полное собрание пропов., т. III, изд. 1890 г.

Евсевия, арх. Могилевского . Беседы на воскресные евангелия.

Сергия, арх. Владимирского . Годичный круг слов, стр. 98.

Сергиева И., (Кронштадтского) прот. Полное собрание соч. Том II, стр. 499, 502.

Белоцветова, прот. Круг поучений.

Путятина P., прот. Полн. собрание поучений, стр. 132.

Шумова, свящ. Сборник общепонят. поучений, стр.

Новгородского, Многоплодное семя, стр. 218.

Кудрицкого В., свящ. Внебогослуж. беседы, стр. 126.

Кременецкого, свящ. Голос пастыря.

Дьяченко. Ежедневные поучения, стр. 270.

Будьте постоянны в молитве, бодрствуя в ней с благодарением.

Блаженный Августин; еtm. 5 V. оmin.

Святой ; mоrаl. E 26 с. 16.

И сказал им: положим, что кто-нибудь из вас, имея друга, придёт к нему в полночь и скажет ему: друг! дай мне взаймы три хлеба… И Я скажу вам: просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам, ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят.

Сказал также им притчу о том, что должно всегда молиться и не унывать, говоря: в одном городе был судья, который Бога не боялся и людей не стыдился… Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их? сказываю вам, что подаст им защиту вскоре. Но Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле? Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? Какая совместность храма Божия с идолами? Ибо вы храм Бога живаго, как сказал Бог: вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом.

И буду вам Отцем, и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель.

Какая совместность храма Божия с идолами? Ибо вы храм Бога живаго, как сказал Бог: вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом. И потому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому; и Я прииму вас. И буду вам Отцем, и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель.

Возлюбленные! мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть.

И не войдет в него ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни.

Ибо умерший освободился от греха. Если же мы умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним.

Но те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями.

Не ходи вслед похотей твоих и воздерживайся от пожеланий твоих.

Возлюбленные! прошу вас, как пришельцев и странников, удаляться от плотских похотей, восстающих на душу.

Помышления плотские суть смерть, а помышления духовные - жизнь и мир, потому что плотские помышления суть вражда против Бога; ибо закону Божию не покоряются, да и не могут. Посему живущие по плоти Богу угодить не могут. Но вы не по плоти живете, а по духу, если только Дух Божий живет в вас. Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его. А если Христос в вас, то тело мертво для греха, но дух жив для праведности. Если же Дух Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса, живет в вас, то Воскресивший Христа из мертвых оживит и ваши смертные тела Духом Своим, живущим в вас. Итак, братия, мы не должники плоти, чтобы жить по плоти; ибо если живете по плоти, то умрете, а если духом умерщвляете дела плотские, то живы будете. Суд. 1:32: «И жил Ассир среди хананеев, жителей земли той, ибо не изгнал их.»

Мф.8:11; Лук. 13:29.

Названная так потому, что Финикия в это время принадлежала к римской провинции Сирии. У евангелиста Марка она называется «гречанкой» в знак того, что она была язычница (έλληνίς в Вульгате переведено gеntilis - язычница).

Этот наиболее популярный мессианский титул в устах женщины-хананеянки ясно показывал, как широко уже распространилась молва о Христе как именно Мессии, Который долженствовал дать избавление Своему народу от тяготевшего на нем ига завоевателя и узурпаторов.

Lightfооt, Ноr. Наеbr. 1, 230.

Это сравнение могло быть подсказано наличной действительностью. Как теперь, так и в древности, путешественник, входя в любой восточный город или селение, сразу наталкивается на целые стаи бездомных востроносых собак, которые наполняют воздух своим лаем и воем, так что достаточно сесть за стол, чтобы эти голодные собаки тотчас же окружили сидящих за ним, жадно выпрашивая и хватая то, что бросают им или что падает со стола.

Ах ты, девка, девка красная!
Не ходи, девка, молода замуж;
Ты спроси, девка, отца, матери,
Отца, матери, роду-племени;
Накопи, девка, ума-разума,
Ума-разума, приданова.
Песня народная

Буде лучше меня найдешь, позабудешь,
Если хуже меня найдешь, воспомянешь.
То же

Очнувшись, я несколько времени не мог опомниться и не понимал, что со мною сделалось. Я лежал на кровати, в незнакомой горнице, и чувствовал большую слабость. Передо мною стоял Савельич со свечкою в руках. Кто-то бережно развивал перевязи, которыми грудь и плечо были у меня стянуты. Мало-помалу мысли мои прояснились. Я вспомнил свой поединок и догадался, что был ранен. В эту минуту скрыпнула дверь. «Что? Каков?» – произнес пошепту голос, от которого я затрепетал. «Все в одном положении, – отвечал Савельич со вздохом, – все без памяти, вот уже пятые сутки». Я хотел оборотиться, но не мог. «Где я? кто здесь?» – сказал я с усилием. Марья Ивановна подошла к моей кровати и наклонилась ко мне. «Что? как вы себя чувствуете?» – сказала она. «Слава богу, – отвечал я слабым голосом. – Это вы, Марья Ивановна? скажите мне…» – я не в силах был продолжать и замолчал. Савельич ахнул. Радость изобразилась на его лице. «Опомнился! опомнился! – повторял он. – Слава тебе, владыко! Ну, батюшка Петр Андреич! напугал ты меня! легко ли? пятые сутки!..» Марья Ивановна перервала его речь. «Не говори с ним много, Савельич, – сказала она. – Он еще слаб». Она вышла и тихонько притворила дверь. Мысли мои волновались. Итак, я был в доме коменданта, Марья Ивановна входила ко мне. Я хотел сделать Савельичу некоторые вопросы, но старик замотал головою и заткнул себе уши. Я с досадою закрыл глаза и вскоре забылся сном.

Проснувшись, подозвал я Савельича и вместо его увидел перед собою Марью Ивановну; ангельский голос ее меня приветствовал. Не могу выразить сладостного чувства, овладевшего мною в эту минуту. Я схватил ее руку и прильнул к ней, обливая слезами умиления. Маша не отрывала ее… и вдруг ее губки коснулись моей щеки, и я почувствовал их жаркий и свежий поцелуй. Огонь пробежал по мне. «Милая, добрая Марья Ивановна, – сказал я ей, – будь моею женою, согласись на мое счастие». – Она опомнилась. «Ради бога успокойтесь, – сказала она, отняв у меня свою руку. – Вы еще в опасности: рана может открыться. Поберегите себя хоть для меня». С этим словом она ушла, оставя меня в упоении восторга. Счастие воскресило меня. Она будет моя! она меня любит! Эта мысль наполняла все мое существование.

С той поры мне час от часу становилось лучше. Меня лечил полковой цирюльник, ибо в крепости другого лекаря не было, и, слава богу, не умничал. Молодость и природа ускорили мое выздоровление. Все семейство коменданта за мною ухаживало. Марья Ивановна от меня не отходила. Разумеется, при первом удобном случае я принялся за прерванное объяснение, и Марья Ивановна выслушала меня терпеливее. Она безо всякого жеманства призналась мне в сердечной склонности и сказала, что ее родители, конечно, рады будут ее счастью. «Но подумай хорошенько, – прибавила она, – со стороны твоих родных не будет ли препятствия?»

Я задумался. В нежности матушкиной я не сумневался; но, зная нрав и образ мыслей отца, я чувствовал, что любовь моя не слишком его тронет и что он будет на нее смотреть как на блажь молодого человека. Я чистосердечно признался в том Марье Ивановне и решился, однако, писать к батюшке как можно красноречивее, прося родительского благословения. Я показал письмо Марье Ивановне, которая нашла его столь убедительным и трогательным, что не сомневалась в успехе его и предалась чувствам нежного своего сердца со всею доверчивостию молодости и любви.

А. С. Пушкин. Капитанская дочка. Аудиокнига

Со Швабриным я помирился в первые дни моего выздоровления. Иван Кузмич, выговаривая мне за поединок, сказал мне: «Эх, Петр Андреич! надлежало бы мне посадить тебя под арест, да ты уж и без того наказан. А Алексей Иваныч у меня таки сидит в хлебном магазине под караулом, и шпага его под замком у Василисы Егоровны. Пускай он себе надумается да раскается». Я слишком был счастлив, чтоб хранить в сердце чувство неприязненное. Я стал просить за Швабрина, и добрый комендант, с согласия своей супруги, решился его освободить. Швабрин пришел ко мне; он изъявил глубокое сожаление о том, что случилось между нами; признался, что был кругом виноват, и просил меня забыть о прошедшем. Будучи от природы не злопамятен, я искренно простил ему и нашу ссору, и рану, мною от него полученную. В клевете его видел я досаду оскорбленного самолюбия и отвергнутой любви и великодушно извинял своего несчастного соперника.

Вскоре я выздоровел и мог перебраться на мою квартиру. С нетерпением ожидал я ответа на посланное письмо, не смея надеяться и стараясь заглушить печальные предчувствия. С Василисой Егоровной и с ее мужем я еще не объяснялся; но предложение мое не должно было их удивить. Ни я, ни Марья Ивановна не старались скрывать от них свои чувства, и мы заранее были уж уверены в их согласии.

Наконец однажды утром Савельич вошел ко мне, держа в руках письмо. Я схватил его с трепетом. Адрес был написан рукою батюшки. Это приуготовило меня к чему-то важному, ибо обыкновенно письма писала ко мне матушка, а он в конце приписывал несколько строк. Долго не распечатывал я пакета и перечитывал торжественную надпись: «Сыну моему Петру Андреевичу Гриневу, в Оренбургскую губернию, в Белогорскую крепость». Я старался по почерку угадать расположение духа, в котором писано было письмо; наконец решился его распечатать и с первых строк увидел, что все дело пошло к черту. Содержание письма было следующее:

«Сын мой Петр! Письмо твое, в котором просишь ты нас о родительском нашем благословении и согласии на брак с Марьей Ивановой дочерью Мироновой, мы получили 15-го сего месяца, и не только ни моего благословения, ни моего согласия дать я тебе не намерен, но еще и собираюсь до тебя добраться да за проказы твои проучить тебя путем, как мальчишку, несмотря на твой офицерский чин: ибо ты доказал, что шпагу носить еще недостоин, которая пожалована тебе на защиту отечества, а не для дуелей с такими же сорванцами, каков ты сам. Немедленно буду писать к Андрею Карловичу, прося его перевести тебя из Белогорской крепости куда-нибудь подальше, где бы дурь у тебя прошла. Матушка твоя, узнав о твоем поединке и о том, что ты ранен, с горести занемогла и теперь лежит. Что из тебя будет? Молю бога, чтоб ты исправился, хоть и не смею надеяться на его великую милость.

Отец твой А. Г.»

Чтение сего письма возбудило во мне разные чувствования. Жестокие выражения, на которые батюшка не поскупился, глубоко оскорбили меня. Пренебрежение, с каким он упоминал о Марье Ивановне, казалось мне столь же непристойным, как и несправедливым. Мысль о переведении моем из Белогорской крепости меня ужасала; но всего более огорчило меня известие о болезни матери. Я негодовал на Савельича, не сомневаясь, что поединок мой стал известен родителям через него. Шагая взад и вперед по тесной моей комнате, я остановился перед ним и сказал, взглянув на него грозно: «Видно, тебе не довольно, что я, благодаря тебя, ранен и целый месяц был на краю гроба: ты и мать мою хочешь уморить». Савельич был поражен как громом. «Помилуй, сударь, – сказал он чуть не зарыдав, – что это изволишь говорить? Я причина, что ты был ранен! Бог видит, бежал я заслонить тебя своею грудью от шпаги Алексея Иваныча! Старость проклятая помешала. Да что ж я сделал матушке-то твоей?» – «Что ты сделал? – отвечал я. – Кто просил тебя писать на меня доносы? разве ты приставлен ко мне в шпионы?» – «Я? писал на тебя доносы? – отвечал Савельич со слезами. – Господи царю небесный! Так изволь-ка прочитать, что пишет ко мне барин: увидишь, как я доносил на тебя». Тут он вынул из кармана письмо, и я прочел следующее:

«Стыдно тебе, старый пес, что ты, невзирая на мои строгие приказания, мне не донес о сыне моем Петре Андреевиче и что посторонние принуждены уведомлять меня о его проказах. Так ли исполняешь ты свою должность и господскую волю? Я тебя, старого пса! пошлю свиней пасти за утайку правды и потворство к молодому человеку. С получением сего приказываю тебе немедленно отписать ко мне, каково теперь его здоровье, о котором пишут мне, что поправилось; да в какое именно место он ранен и хорошо ли его залечили».

Очевидно было, что Савельич передо мною был прав и что я напрасно оскорбил его упреком и подозрением. Я просил у него прощения; но старик был неутешен. «Вот до чего я дожил, – повторял он, – вот каких милостей дослужился от своих господ! Я и старый пес, и свинопас, да я ж и причина твоей раны? Нет, батюшка Петр Андреич! не я, проклятый мусье всему виноват: он научил тебя тыкаться железными вертелами да притопывать, как будто тыканием да топанием убережешься от злого человека! Нужно было нанимать мусье да тратить лишние деньги!»

Но кто же брал на себя труд уведомить отца моего о моем поведении? Генерал? Но он, казалось, обо мне не слишком заботился; а Иван Кузмич не почел за нужное рапортовать о моем поединке. Я терялся в догадках. Подозрения мои остановились на Швабрине. Он один имел выгоду в доносе, коего следствием могло быть удаление мое из крепости и разрыв с комендантским семейством. Я пошел объявить обо всем Марье Ивановне. Она встретила меня на крыльце. «Что это с вами сделалось? – сказала она, увидев меня. – Как вы бледны!» – «Все кончено!» – отвечал я и отдал ей батюшкино письмо. Она побледнела в свою очередь. Прочитав, она возвратила мне письмо дрожащею рукою и сказала дрожащим голосом: «Видно, мне не судьба… Родные ваши не хотят меня в свою семью. Буди во всем воля господня! Бог лучше нашего знает, что нам надобно. Делать нечего, Петр Андреич; будьте хоть вы счастливы…» – «Этому не бывать! – вскричал я, схватив ее за руку, – ты меня любишь; я готов на все. Пойдем, кинемся в ноги к твоим родителям; они люди простые, не жестокосердые гордецы… Они нас благословят; мы обвенчаемся… а там, со временем, я уверен, мы умолим отца моего; матушка будет за нас; он меня простит…» – «Нет, Петр Андреич, – отвечала Маша, – я не выйду за тебя без благословения твоих родителей. Без их благословения не будет тебе счастия. Покоримся воле божией. Коли найдешь себе суженую, коли полюбишь другую – бог с тобою, Петр Андреич; а я за вас обоих…» Тут она заплакала и ушла от меня; я хотел было войти за нею в комнату, но чувствовал, что был не в состоянии владеть самим собою, и воротился домой.

Я сидел погруженный в глубокую задумчивость, как вдруг Савельич прервал мои размышления. «Вот, сударь, – сказал он, подавая мне исписанный лист бумаги, – посмотри, доносчик ли я на своего барина и стараюсь ли я помутить сына с отцом». Я взял из рук его бумагу: это был ответ Савельича на полученное им письмо. Вот он от слова до слова:

«Государь Андрей Петрович,

отец наш милостивый!

Милостивое писание ваше я получил, в котором изволишь гневаться на меня, раба вашего, что-де стыдно мне не исполнять господских приказаний, – а я, не старый пес, а верный ваш слуга, господских приказаний слушаюсь и усердно вам всегда служил и дожил до седых волос. Я ж про рану Петра Андреича ничего к вам не писал, чтоб не испужать понапрасну, и, слышно, барыня, мать наша Авдотья Васильевна и так с испугу слегла, и за ее здоровье бога буду молить. А Петр Андреич ранен был под правое плечо, в грудь под самую косточку, в глубину на полтора вершка, и лежал он в доме у коменданта, куда принесли мы его с берега, и лечил его здешний цирюльник Степан Парамонов; и теперь Петр Андреич, слава богу, здоров, и про него кроме хорошего нечего и писать. Командиры, слышно, им довольны; а у Василисы Егоровны он как родной сын. А что с ним случилась такая оказия, то быль молодцу не укора: конь и о четырех ногах, да спотыкается. А изволите вы писать, что сошлете меня свиней пасти, и на то ваша боярская воля. За сим кланяюсь рабски.

Верный холоп ваш

Архип Савельев».

Я не мог несколько раз не улыбнуться, читая грамоту доброго старика. Отвечать батюшке я был не в состоянии; а чтоб успокоить матушку, письмо Савельича мне показалось достаточным.

С той поры положение мое переменилось. Марья Ивановна почти со мною не говорила и всячески старалась избегать меня. Дом коменданта стал для меня постыл. Мало-помалу приучился я сидеть один у себя дома. Василиса Егоровна сначала за то мне пеняла; но, видя мое упрямство, оставила меня в покое. С Иваном Кузмичем виделся я только, когда того требовала служба. Со Швабриным встречался редко и неохотно, тем более что замечал в нем скрытую к себе неприязнь, что и утверждало меня в моих подозрениях. Жизнь моя сделалась мне несносна. Я впал в мрачную задумчивость, которую питали одиночество и бездействие. Любовь моя разгоралась в уединении и час от часу становилась мне тягостнее. Я потерял охоту к чтению и словесности. Дух мой упал. Я боялся или сойти с ума, или удариться в распутство. Неожиданные происшествия, имевшие важное влияние на всю мою жизнь, дали вдруг моей душе сильное и благое потрясение.

Шайенн Рай Овенсби - здоровая счастливая малышка. Она появилась на свет красивой и крепкой и радовала всех вокруг своей очаровательной улыбкой.

Родители девочки развелись вскоре после ее рождения, и отец навещал дочку по выходным. В тот день мама Шайенн Эми передала бывшему мужу завернутую в одеяло малышку и попросила побыть с ней, пока она ненадолго отлучится по делам.

Но через полчаса женщине позвонили врачи. С ее малышкой произошло что-то ужасное.

Папа, разозлившись на свою 8-месячную дочь, потерял контроль. Он резко схватил ребенка и начал отчаянно ее трясти. Головка девочки была еще слишком слаба, чтобы выстоять против силы взрослого. Ее череп треснул, началось внутреннее кровотечение. Вина Шайенн была только в том, что она слишком громко плакала.

Матери сообщили, что ее дочурку отвезли в госпиталь. И что она не дышит.

Врачи говорили, что Шайенн больше никогда не очнется и навсегда останется в вегетативном состоянии. „Я плакала, меня трясло и рвало, я молила Бога, чтобы он забрал меня вместо нее. Я подошла к ее кровати, она была такая опухшая! Ее ноги были черные от сгустков крови. Мне позвонили из полиции, сказали, что Джеймс признал свою вину, сказал, что тряс ее“, - вспоминает мама.

„Человек, который был моей первой любовью, мужчина, с которым мы провели почти десять лет жизни, сделал такое с нашей дочерью. Вся моя жизнь рухнула“.

Отец Шайенн сел в тюрьму на двадцать лет. Мать же продолжала бороться за жизнь дочери. Никто не верил, что малышка когда-либо сможет выйти из вегетативного состояния. Врачи думали, может, лучше ей было бы умереть…

Но свершилось чудо! Шайенн очнулась, пережив тяжелейшую операцию на головном мозге. Сначала правая часть ее тела оставалась парализованной. Девочка прошла через огромное количество медицинских процедур.

Шайенн уже исполнилось четыре года. Она очаровательный ребенок: радуется жизни, находит друзей, весело проводит время. Никто не может поверить в то, что когда-то случилось с этой девочкой. И все же она по-прежнему наблюдается у врачей и проводит много времени в больнице. Медики опасаются, что последствия пережитого еще дадут о себе знать.

Вряд ли папа девочки понимал, какой вред может ей причинить! Не привыкший к капризам младенца, он буквально ослеп от злобы. Что ни в коем случае не оправдывает его поведения. Для ребенка нет ничего ужаснее, чем пострадать от рук самых близких людей!

Берегите своих родных!

Жизнь 839