Дом в брюсовом переулке. Дома советской элиты: где жили артисты большого театра

«РБК-Недвижимость» продолжает публикацию серии материалов, посвященных домам советской элиты в Москве. О местах и районах проживания генсеков, маршалов и академиков Советского Союза рассказывает москвовед, историк архитектуры Денис Ромодин. Тема очередной публикации - дом артистов Большого театра в Брюсовом переулке (современный адрес: Брюсов пер., 7). Здание было специально построено для театральной интеллигенции в 1930-х годах

Брюсов (или как он назывался до 1962 года — Брюсовский) переулок удивительным образом вобрал в себя целый ряд многоквартирных домов, выстроенных для советской творческой элиты в 1920-1950-х годах — это и Дом артистов под № 12, построенный в 1928 году по проекту архитектора И. Рерберга; и знаменитый Дом композиторов в ЖСК «Педагог Московской консерватории», построенный под № 8/10 в 1953-1956 годах архитектором И. Маркузе; а также жилой дом № 17, построенный в 1928 году по проекту А. Щусева для Московского художественного академического театра. В этом же переулке архитектор Щусев спроектировал монументальный и выделяющийся своим масштабом дом под № 7, известный как Дом артистов Большого театра.

Проект этого дома был подготовлен еще в 1932 году, когда создавался жилищный кооператив работников Большого театра. За работу взялась мастерская архитектора Д. Фридмана (по другим данным — переехавший из Ленинграда в Москву архитектор Л. Поляков). Однако позднее проектирование было передано Алексею Щусеву, разработавшему в 1933 году новый план постройки, в котором зодчий полностью отошел от авангарда, представленного ранее в его творчестве, — в предыдущие годы он спроектировал немало ярких построек в Москве, таких как мавзолей Ленина, здание Механического института на Большой Садовой,14, здания Наркомзема на Садово-Спасской,11/1, дома для работников МХАТа в Брюсовом переулке. В начале 1930-х годов Щусев уже начинал трудиться над изменением проекта гостиницы Моссовета, который ранее разрабатывал дуэт архитекторов Л. Савельева и О. Стапрана. В изменениях композиции и фасадов будущей гостиницы «Москва» можно было увидеть поиски архитектора и начало освоения им классического наследия, а в доме в Брюсовом переулке эти поиски уже были завершены полностью классическим решением.

Дом для артистов Большого театра, выстроенный в 1935 году, как бы делится на три части — центральный корпус, углубленный от переулка, и два выступающих боковых. Это дало возможность вписать девятиэтажное жилое здание в узкий переулок и обеспечить светом квартиры. В отличие от дома № 17, в доме № 7 Щусев спроектировал квартиры, увеличив в них окна из-за высоких потолков. Для улучшения освещенности начиная с третьего этажа на двух боковых крыльях размещены эркеры без расстекловки оконных рам. Для монументальности облика фасады облицованы «рижской» штукатуркой с вкраплением крошки кварца, мрамора и гранита. Порталы подъездов и цоколь отделаны натуральным розовым гранитом. Последние два этажа получили скругленные окна и мощный карниз — это решение зодчий повторит в гостинице «Москва» и своих жилых домах, спроектированных в эти же годы.

В этом же доме архитектор внедрил специальную систему шумоизоляции, так как квартиры предназначались для артистов Большого театра. Щусеву также потребовалось спроектировать большие комнаты для возможности репетиций, разработать габариты пространств для размещения рояля и его доставки в квартиры.

Планировка квартир изначально больше походила на дореволюционную — анфилада парадных помещений, спальные комнаты хозяев, раздельный санитарный узел, кухня и комната для прислуги. Полы во всех жилых комнатах были покрыты наборным паркетом, санитарные узлы и кухни — кафельной плиткой. На лестничных клетках — такой же кафель и каменная шлифованная крошка. Для стен в жилых комнатах выбрана бежево-желтоватая окраска, характерная для того времени.большого выбора готовой мебели квартиры обставлялись антиквариатом. Тем более что жильцы этого дома были людьми творческими — одни мемориальные доски на фасаде с перечисленными ниже фамилиями говорят сами за себя: скульптор И. Д. Шадр; дирижеры Н. С. Голованов и А. Ш. Мелик-Пашаев; артисты балета А. Б. Годунов, Л. И. Власова и О. В. Лепешинская; оперные певцы И. С. Козловский, А. С. Пирогов, М. П. Максакова, Н. А. Обухова, А. В. Нежданова. Кстати, в честь Неждановой Брюсов переулок был временно переименован — в 1962-1994 годах назывался улицей Неждановой. Сама она жила в квартире № 9. В честь нее известный архитектор И. Жолтовский со своим коллегой Н. Сукояном и скульптором И. Рабиновичем выполнили эскиз изящной и монументальной мемориальной доски на фасаде дома. В соседней квартире № 10 сейчас находится музей-квартира ее мужа — дирижера Н. С. Голованова. В этих двух квартирах сохранилась удивительная атмосфера огромного и в то же время изящного дома, который стал украшением переулка.

Денис Ромодин специально для «РБК-Недвижимости»

В 1920-е годы по Москве прокатилась волна строительства кооперативного жилья нового типа. Актёры, музыканты, инженеры и чиновники массово объединялись в кооперативы для строительства собственных домов: одними из самых слаженных оказались созданные артистами Большого театра и «вахтанговцами». Шесть построенных для них зданий до сих пор заселены потомками прим и композиторов.

Дом артистов Большого Театра. Фото: wikimapia.org / Enormousrat

Три адреса в Брюсовом и один в Каретном: дома актёров Большого театра

Брюсов переулок, 7

Каретный ряд 5/10

Из-за своего невзрачного даже по меркам конструктивизма вида: пять этажей, один подъезд, мышиный цвет - здание редко привлекает внимание москвичей. Но дом уже не первый год входит в реестр памятников культурного наследия. Здание построено для работников Государственного академического Большого театра в 1935 году по проекту знаменитого столичного архитектора Алексея Щусева . Дом возвели по заказу кооператива театральных работников. Сразу после завершения строительства здесь поселилась солистка Большого Антонина Нежданова , именно её имя с 1962 по 1994 год будет носить весь переулок. Соседями артистки стали балерина Ольга Лепешинская, певцы Мария Максакова и Никадр Ханаев, театральный художник Федор Федоровский, дирижёр Александр Мелик-Пашаев и многие другие известные в то время сотрудники театра. Интересно, что мемориальная квартира в доме осталась лишь после одного жильца - музыканта Николая Голованова , который жил в апартаментах номер 10.

В 1956-1960 годах для выросшей труппы артистов Большого театра был построен еще один жилой дом в Каретном ряду. Несмотря на внушительные размеры, в доме почти не было действительно известных жильцов. Наибольшей популярности добились поселившийся здесь с самого начала Леонид Утёсов и обосновавшийся позднее телеведущий Леонид Якубович .

Мемориальная доска Леониду Осиповичу Утёсову на доме 5, ул. Каретный ряд в Москве. Фото: Commons.wikimedia.org

Брюсов переулок, 12. Фото: wikimapia.org / Bakurin

В 1928 году здание построил архитектор Иван Рерберг . Пятиэтажный дом с наружными лифтовыми шахтами легко перепутать с массовой застройкой, для которой и подготовили основу первые кооперативные дома эпохи НЭПа. После окончания строительства в доме поселился сам зодчий с семьёй, балерины Виктория Кригер и Марина Семёнова, актёры Софья Гиацинтова и Анатолий Кторов . Самыми знаменитыми и несчастливыми жильцами стали постояльцы квартиры 11, Всеволод Мейерхольд и его жена Зинаида Райх . Сам режиссёр был расстрелян в 1940 году, его супруга - убита в той самой квартире. Сразу после смерти Райх жилплощадь по легенде разделили на две части: одну половину занял шофёр Лаврентия Берии , а другую — девушка по имени Вардо Максимилишвили . Молодой женщине в разных источниках приписывается служба офицером НКВД, личным секретарём и даже любовницей Лаврентия Берии. Сейчас жильё превращено в открытый для посещений музей.

Брюсов переулок, 17

Такой же невзрачный, как и соседние, кооперативный дом артистов МХТ стал первым проектом Алексея Щусева в Брюсовом переулке. На возведение ушёл всего один год: минималистичное здание задумали в 1927 году, а заселяли уже в 1928-м.

Большой Лёвшинский переулок, 8а. Фото: Commons.wikimedia.org

Корпус немного выше соседних артистических зданий и насчитывает 6 этажей. Местные квартиры отличались повышенной комфортностью: почти все они созданы с учётом личных пожеланий будущих жильцов. В одной из секций на первом этаже изначально был спроектирован даже бассейн. В доме поселилась актёры Нина Литовцева, Василий Качалов, Иван Москвин, режиссёр Леонид Леонидов, балерина Екатерина Гельцер и балетмейстер Василий Тихомиров . Уже в середине XX века в доме ненадолго поселится знаменитый советский танцор Марис Лиепа . Несколько лет назад фактически весь верхний этаж и чердачное помещение здания выкупил художник Никас Сафронов - здесь находится его мастерская и жилые апартаменты.

Два дома «вахтанговцев»

Большой Николопесковский переулок, 12

Построенный в 1928 году дом предназначался для артистов театра имени Вахтангова. Здание спроектировал малоизвестный архитектор Яков Рабинович. Пятиэтажный дом правильной формы разделён на четыре подъезда и 38 квартир. Среди постояльцев первого этажа выделялся актёр Борис Щукин.

Большой Николопесковский переулок, 12/ Фото: Commons.wikimedia.org

На втором жили Иосиф Раппопорт, Анатолий Горюнов, Василий Куза, Рубен Симонов . Управдомом артисты выбрали Льва Русланова . Много лет спустя его сын Вадим Русланов опишет жизнь и быт первого поколения «вахтанговцев» в своей книге «Дом в Лёвшинском». В произведении фигурирует очень живая и сплоченная внутренняя жизнь двора: совместные танцевальные вечера, игры в теннис, волейбол, залитый на зиму каток и вечера на скамейке под окнами Щукина.

В 1937 году для артистов театра Вахтангова построили второй дом. Восьмиэтажный жилой корпус на этот раз расположился совсем рядом с местом службы, в Большом Николопесковском переулке. Самыми знаменитыми местными жителями оказались два актёра - отец и сын - Михаилы Державины . Последний до сих пор живёт здесь с женой Роксаной Бабаян .

Дом в Брюсовом переулке 19 стал знаменитым задолго до того, как был построен, – сразу, как были опубликованы его первые эскизы со странным фасадом-рощей. Будучи построен, он интригует еще больше. Во-первых, это первый жилой дом в Москве с атриумом и автоматизированной автостоянкой. Во-вторых, тот самый «древесный» фасад, продемонстрировавший принципиально новый подход к так называемой средовой архитектуре. До сих пор под контекстом подразумевалось нечто исключительно рукотворное: дома, улицы, площади. Алексей Бавыкин расширил список, превратив фасад в зеркало окружающего его сквера.

Объект: жилой дом-апартаменты
расположение: Брюсов переулок, 19, ЦАО, Москва
девелопер: ОАО «Усадьба-Центр»
архитектура: ООО «Мастерская архитектора Бавыкина». Арх.: Алексей Бавыкин, Григорий Гурьянов (ГАП), Михаил Марек, при участии Юлии Раневой и Дмитрия Травникова
конструкции: ООО «Финпроект». ГИП: Л. Коростелева
инженерия: ООО «Интертехпроект»
общественные интерьеры: Архитектурное бюро «Три А Дизайн». Арх.: Амалия Тальфельд, Армен Мелконян
генеральный подрядчик: ОАО «Усадьба-Центр»
проектирование: январь 2003 – май 2006 гг.
строительство: август 2004 – февраль 2007 гг.
площадь территории, га: 0,4
площадь застройки, кв. м: 1 472
общая площадь здания, кв. м: 13 688
полезная площадь, кв. м: квартиры – 6 496,8
количество квартир: 27
инфраструктура: физкультурно-оздоровительный комплекс с бассейном – 469,4 кв. м,
помещение свободного назначения с отдельным входом с улицы – 219,3 кв. м
количество машиномест: 78 мест
этажность: 8 этажей

Нет ничего труднее для московского архитектора, чем привести проект в полное соответствие с градостроительными нормами.Проблемы, с которыми столкнулись создатели дома в Брюсовом переулке, и вовсе казались неразрешимыми. Заказчик требовал, чтобы площадь дома была не меньше 13 000 кв. м. В таком случае, согласно правилам, его должна окружать огромная придомовая территория – гораздо большая, чем вся территория участка. Кроме того, далеко не все объекты городской инфраструктуры – школа, детский сад, поликлиника, аптека и т. д. – находились от будущего дома так близко, как того требуют нормы. Но желание инвестора построить в этом живописном уголке Москвы жилое здание было столь огромным, что необходимая юридическая лазейка нашлась. Строящееся здание изменило свое назначение, из жилого многоквартирного дома превратившись в дом с апартаментами. Хитрость в том, что отечественное законодательство не считает апартаменты по стоянным жильем, а значит, и объекты социальной инфраструктуры не обязательно должны быть в шаговой доступности от дома.

Там, где построен дом, Брюсов переулок делает небольшой поворот. Бавыкинский объект мог бы замкнуть на себя обе перспективы переулка – и со стороны Тверской, и со стороны Большой Никитской, – однако с обеих точек почти не виден. «Древесный» фасад выведен в ту же плоскость, что и фасад дома XIX века, стоящего от него по правую руку. Алексею Бавыкину не хотелось отвлекать внимание прохожих от маленькой старинной церкви Воскресения на Успенском Вражке, стоящей поблизости, и он, так сказать, спрятал дом за спиной другого соседа – конструктивистского дома, спроектированного Алексеем Щусевым. В результате своим левым краем дом отступает от красной линии, а затем возвращается на нее мощным полукруглым выступом. Этот выступ, как шарнир, соединяет между собой две плоскости, ограждающие с севера желоб переулка – линию фасадов старых доходных домов, начинающуюся от Тверской, и смещенный относительно нее фасад дома Щусева.

Поскольку имелось жесткое ограничение по высоте, архитектор мог создать дом требуемой площади, только застроив часть двора. В результате боковые стены оказались примерно той же длины, что и уличный фасад. Здание можно было бы назвать квадратным, если бы его стены не были слегка скруглены. Архитектор придал им такие очертания, чтобы плотнее «посадить» дом на участке: там, где поблизости нет строений, стены выходят практически к границам участка; а там, где по соседству стоят дома, отступают на расстояние, предусмотренное правилами пожарной безопасности. Внутри здания устроен атриум с панорамными лифтами, перекрытый стеклянной кровлей. Квартиры выходят дверьми на опоясывающие его балконы. Такой принцип планировки, чрезвычайно распространенный в гостиницах, в России до сих пор не применялся в жилых домах.

Причина – все те же правила пожарной безопасности. По атриуму огонь может легко перекинуться с этажа на этаж. Пожарные разрешили устроить атриум лишь при условии, что весь дом будет оборудован спринклерами. В той части здания, что смотрит на переулок, верхние два этажа занимает пентхаус. Он сдвинут вглубь по отношению к фасаду, из-за чего на седьмом этаже (на первом этаже пентхауса) образовалась широкая терраса, накрытая «крылом» металлического козырька. Конструктивно здание представляет собой систему продольных и поперечных стен с шагом 8,2 метра. Этим оно отличается от большинства московских новостроек – «этажерок» с перекрытиями, лежащими на отдельно стоящих колоннах. Эта система – ноу-хау архитектурного бюро Бавыкина. По мнению ее создателей, подобная система оптимальна для жилых домов. Восьмиметровый пролет между опорами позволяет устроить внутри большую гостиную, или столовую с кухней, или две широкие спальни. А в подземной автостоянке в него поместятся три автомобиля.

«Древесный ордер» бавыкинского дома – это хорошо известный и в последнее время очень (пожалуй, даже чересчур) распространенный в нашей архитектуре мотив окон со смещенными осями. Тема изменена, но опознается. Здесь, как, например, и в Сергея Киселева, проемы имеют характерный вид щели, рассекающей по вертикали весь этаж, от перекрытия до перекрытия. Чтобы понять логику этого приема, надо представить себе стены, окружающие дом, предельно абстрактно – как мембрану, которая в разных своих частях, в зависимости от потребностей жильцов, должна иметь разную степень прозрачности. Добиться этого можно разными способами. В частности, таким: во внешних стенах, стоящих по кромке перекрытий, делать разрывы, ширина которых зависит от того, какой «коэффициент прозрачности» должна в этом месте иметь оболочка. Здесь нет ни окон, ни стен в привычном понимании: скорее, это гигантская решетка переменной плотности.

В большинстве русских построек идейная основа, из которой вырос этот мотив, выхолощена. Окна, которые в действительности не опускаются до пола и не поднимаются до потолка, «дорисованы» на фасаде. А ритм их сбивающегося шага продиктован соображениями не пользы, а композиционной выразительности. Бавыкин разрабатывает тему всерьез. Каменная «роща» – не рельеф на фасаде. Она объемна. Это в прямом смысле слова решетка, поставленная на небольшом расстоянии перед стеной дома (стеной именно в привычном понимании, с простенками и окнами). И ширина проемов здесь действительно обусловлена потребностями жильцов. Стремясь защитить их от случайных взглядов прохожих, архитектор на нижних этажах сделал простенки шире, чем на верхних. Поэтому решетчатая мембрана и приобрела очертания деревьев со стволами, толстыми внизу и ветвящимися кверху.

«Деревья» здесь, как в настоящей роще, стоят неравномерно. Это тоже имеет рациональное обоснование. Одна часть уличного фасада смотрит на сквер, а другая – прямо в окна Дома композиторов, стоящего на противоположной стороне переулка. Эту-то часть и прикрывают плотнее всего каменные «деревья». А перед теми окнами, что обращены к скверу, они стоят реже. Впрочем, нельзя сказать, что каменное забрало, надвинутое на фасад, надежно прикрывает жильцов от взглядов извне – случись такое, в квартирах было бы темно. Скорее, это символический ответ архитектора на вызов контекста. Позади дома находится двор, огороженный по бокам глухими стенами соседних строений, а с четвертой стороны – дворовым фасадом офисного центра «Усадьба-Центр». Во двор можно попасть из Вознесенского переулка, пройдя насквозь офисное здание. Из его окон хорошо виден задний фасад дома – округлый, поблескивающий алюминиевой поверхностью, с веселыми балкончиками, убегающими за угол. На главном фасаде балконов нет – не каждый решится выйти из квартиры в тесное пространство многолюдного переулка.

А во двор постороннему человеку попасть трудно. Вот балконы и перекочевали на задний фасад. Однако не следует думать, что дворовый фасад дома могут видеть лишь его жильцы и посетители «Усадьбы». В этом районе уровень земли по степенно понижается от Тверского бульвара к Моховой. Дворовый фасад бавыкинского дома нельзя увидеть с тротуаров, но из окон домов, стоящих выше по склону, он виден очень хорошо. Высокие здания, стоящие в пространстве между Воскресенским переулком и Тверским бульваром, – как бы зрители в театральном партере, перед которыми дом в Брюсовом переулке выступает, как актер. Дом, горделиво предстающий взору во всеоружии современных строительных технологий, смотрится в переулке чужаком. И все же это, как ни странно, – характерный образец московской средовой архитектуры.

Как мы уже говорили, дом проявляет скромность, делая шаг назад с красной линии и не выставляя себя напоказ. Кроме того, в его облике много перекличек с окружающими постройками. У своего соседа, построенного Алексеем Щусевым, он позаимствовал мотив балконов на боковой стене. Да и сама композиция фасада, с тяжелым ризалитом сбоку и убегающими от него в сторону стремительными горизонталями, взята у Щусева. Если смотреть в глубь переулка с Тверской, в проем сталинской арки, козырек над террасой пентхауса продолжает в перспективе линию ее импоста. Каменная облицовка «деревьев» вторит камням на фасадах Тверской. Да и сами «деревья» со срезанными вершинами – не московские ли тополя, точно такие, как в сквере напротив?

В музее хранятся произведения живописи, графики, скульптуры, предметы декоративно-прикладного искусства, а также археологические экспонаты из более чем ста стран.

Музей возник в 1918 году на волне интереса советской власти к сохранению мирового наследия: за пять послереволюционных лет было открыто более 250 музеев по стране. На тот момент в фонд Музея Востока, или Ars Asiatica, как он тогда назывался, вошли восточные коллекции Национального музейного фонда, музея бывшего Строгановского училища, ковровых и антикварных магазинов, складов «Северной компании». Со временем музею передали свои восточные коллекции Государственный исторический музей, Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Политехнический музей и многие другие. Также фонд значительно расширялся благодаря частным собраниям, закупочным и археологическим экспедициям. Многие экспонаты были переданы в дар музею входящими в состав СССР республиками и союзными странами. Особое место в постоянной экспозиции советского периода занимал раздел «Образ вождей пролетарской революции в искусстве нацреспублик». В частности, можно было увидеть, как в творчестве художников советского Востока раскрывается образ Ленина.

Окончательное местоположение музея и его коллекции было определено не сразу. Среди бывших залов Музея Востока − дом Гиршмана у Красных ворот, Исторический музей, Строгановское училище, Цветковская галерея на Кропоткинской набережной и здание церкви Илии Пророка на Воронцовом поле.

Сегодня древнейшая китайская керамика II тысячелетия до н. э. соседствует здесь с традиционными ритуальными предметами из Бурятии, которые неопытному глазу кажутся такими же древними, как и китайские, но на деле созданы не более ста лет назад. Это создает иллюзию, будто на Востоке время идет иначе, а где-то и вовсе остановилось. На одном этаже можно увидеть шедевр мирового значения − ворсовый шелковый ковер из Индии XVII века − и современный шерстяной ковер из Афганистана, где в традиционный узор совершенно естественно вплетены изображения танков и автоматов Калашникова. Если понятие «дизайн» применимо к древности, то за тысячи лет в азиатском дизайне мало что изменилось.

Каждый зал или группа залов музея посвящены отдельной стране или региону Востока: таким образом, начав с Ирана, вы заканчиваете путешествие в Казахстане, успев осмотреть щит из кожи носорога в Индии, гигантские маски для буддистской религиозной мистерии Цам в Монголии, японские боевые мечи катана, китайские баночки для сверчков, индонезийский теневой театр, рукописную книгу на пальмовых листьях в Лаосе, ковры Кавказа и вышивки сюзани в Узбекистане. В японском зале представлена уникальная фигурная композиция: белоснежный орел на сосне на фоне ширмы с изображением бушующего моря. Фигура орла выполнена в сложнейшей технике комбинированной сборки: туловище и крылья изготовлены из дерева, а оперение состоит из 1500 отдельных пластин слоновой кости. Но особенно интересно то, что эта композиция была привезена в Россию в 1896 году в качестве подарка Николаю II по случаю его коронации от японского императора Мэйдзи. Самого императора в составе делегации, прибывшей в Россию, не было, императорскую семью представлял принц Саданару Фушима. У всех ваз, кувшинов, мечей и ковров, у каждого предмета своя история. И у этих историй есть хранители. В научно-исследовательском институте при музее работает более 300 специалистов.

По-настоящему неожиданным после такого путешествия по традиционному Востоку становится последний зал живописи Кавказа и Средней Азии, где особого внимания заслуживают работы крупнейших мировых художников XX века Нико Пиросмани и Мартироса Сарьяна.

Продолжаем публикацию серии материалов, посвященных домам советской элиты в Москве. О местах и районах проживания советской элиты рассказывает Денис Ромодин. Тема очередной публикации - дом артистов Большого театра в Брюсовом переулке (современный адрес: Брюсов пер., 7).

Брюсов (или как он назывался до 1962 года - Брюсовский) переулок удивительным образом вобрал в себя целый ряд многоквартирных домов, выстроенных для советской творческой элиты в 1920–1950-х годах - это и Дом артистов под № 12, построенный в 1928 году по проекту архитектора И. Рерберга; и знаменитый Дом композиторов в ЖСК «Педагог Московской консерватории», построенный под № 8/10 в 1953–1956 годах архитектором И. Маркузе; а также жилой дом № 17, построенный в 1928 году по проекту А. Щусева для Московского художественного академического театра. В этом же переулке архитектор Щусев спроектировал монументальный и выделяющийся своим масштабом дом под № 7, известный как Дом артистов Большого театра.

Проект этого дома был подготовлен еще в 1932 году, когда создавался жилищный кооператив работников Большого театра. За работу взялась мастерская архитектора Д. Фридмана (по другим данным - переехавший из Ленинграда в Москву архитектор Л. Поляков). Однако позднее проектирование было передано Алексею Щусеву, разработавшему в 1933 году новый план постройки, в котором зодчий полностью отошел от авангарда, представленного ранее в его творчестве, - в предыдущие годы он спроектировал немало ярких построек в Москве, таких как мавзолей Ленина, здание Механического института на Большой Садовой,14, здания Наркомзема на Садово-Спасской,11/1, дома для работников МХАТа в Брюсовом переулке. В начале 1930-х годов Щусев уже начинал трудиться над изменением проекта гостиницы Моссовета, который ранее разрабатывал дуэт архитекторов Л. Савельева и О. Стапрана. В изменениях композиции и фасадов будущей гостиницы «Москва» можно было увидеть поиски архитектора и начало освоения им классического наследия, а в доме в Брюсовом переулке эти поиски уже были завершены полностью классическим решением.

Дом для артистов Большого театра, выстроенный в 1935 году, как бы делится на три части - центральный корпус, углубленный от переулка, и два выступающих боковых. Это дало возможность вписать девятиэтажное жилое здание в узкий переулок и обеспечить светом квартиры. В отличие от дома № 17, в доме № 7 Щусев спроектировал квартиры, увеличив в них окна из-за высоких потолков. Для улучшения освещенности начиная с третьего этажа на двух боковых крыльях размещены эркеры без расстекловки оконных рам. Для монументальности облика фасады облицованы «рижской» штукатуркой с вкраплением крошки кварца, мрамора и гранита. Порталы подъездов и цоколь отделаны натуральным розовым гранитом. Последние два этажа получили скругленные окна и мощный карниз - это решение зодчий повторит в гостинице «Москва» и своих жилых домах, спроектированных в эти же годы.

В этом же доме архитектор внедрил специальную систему шумоизоляции, так как квартиры предназначались для артистов Большого театра. Щусеву также потребовалось спроектировать большие комнаты для возможности репетиций, разработать габариты пространств для размещения рояля и его доставки в квартиры.

Планировка квартир изначально больше походила на дореволюционную - анфилада парадных помещений, спальные комнаты хозяев, раздельный санитарный узел, кухня и комната для прислуги. Полы во всех жилых комнатах были покрыты наборным паркетом, санитарные узлы и кухни - кафельной плиткой. На лестничных клетках - такой же кафель и каменная шлифованная крошка. Для стен в жилых комнатах выбрана бежево-желтоватая окраска, характерная для того времени.

Так как дом был кооперативным, квартиры к моменту заселения имели только встроенную мебель. Обстановкой комнат занимались сами жильцы. В условиях отсутствия в середине 1930-х большого выбора готовой мебели квартиры обставлялись антиквариатом. Тем более что жильцы этого дома были людьми творческими - одни мемориальные доски на фасаде с перечисленными ниже фамилиями говорят сами за себя: скульптор И. Д. Шадр; дирижеры Н. С. Голованов и А. Ш. Меликов-Пашаев; артисты балета А. Б. Годунов, Л. И. Власова и О. В. Лепешинская; оперные певцы И. С. Козловский, А. С. Пирогов, М. П. Максакова, Н. А. Обухова, А. В. Нежданова. Кстати, в честь Неждановой Брюсов переулок был временно переименован - в 1962–1994 годах назывался улицей Неждановой. Сама она жила в квартире № 9. В честь нее известный архитектор И. Жолтовский со своим коллегой Н. Сукояном и скульптором И. Рабиновичем выполнили эскиз изящной и монументальной мемориальной доски на фасаде дома. В соседней квартире № 10 сейчас находится музей-квартира ее мужа - дирижера Н. С. Голованова. В этих двух квартирах сохранилась удивительная атмосфера огромного и в то же время изящного дома, который стал украшением переулка.