Екатерина глушик "свое стояние".
Самоназвания - эвен (здешний, местный), орочел (оленные). С 1930-х гг. слово «эвен» стало общим этнонимом. Ранее эвенов называли ламутами и тунгусами от слова «лам» - море. В 2000 г. постановлением Правительства наделены статусом коренного малочисленного народа. В России - 19 тыс. человек.
По данным переписи 2002 г. в Республике Саха (Якутия) проживает 11 657 эвенов, в Магаданской области - 2527, Камчатском крае - 1779, Чукотском автономном округе - 1407, Хабаровском крае - 1272, Корякском автономном округе - 751.
До принятия христианства эвены были шаманистами, верили в духов хозяев природы и животных, приносили оленей в жертву солнцу. С конца XIX в. эвены - один из наиболее христианизированных народов Севера. Еще в 1925 г., на съезде эвенов Ольской волости ими была высказана просьба «дать приходского священника на Олу, а то родится ребенок, не знаешь, как его назвать и крестить некому». В результате активной антирелигиозной пропаганды в XX в. эвены, как и большинство народов Севера, частично возвратились к традиционным культовым практикам. Тем не менее, и сегодня большинство верующих эвенов православные.
Эвенский язык относится к тунгусо-маньчжурской ветви алтайской семьи языков и близок к эвенкийскому. Характерная черта эвенского языка - богатейшая глагольная система: свыше 15 видовых и 6 залоговых форм глагола, 6 форм причастий и 8 форм деепричастий, отрицательные и вопросительные глаголы. Выделяют восточное, западное (влияние якутского языка) и среднее наречия с рядом диалектов и говоров (всего около 20 взаимопонимаемых вариантов): арманский диалект, камчатский, охотский, ольский (восточное наречие, основа для литературного языка), березовский, момский говоры и др. Арманский диалект сохраняет ряд архаичных черт, сближающих его с эвенкийским языком. Письменность для эвенского языка на основе латинской графики была разработана в 1931 г., в 1936 г. она была переведена на кириллицу.
До начала XX в. сохранялись роды, некоторые из них восходили к юкагирским или корякским родам. Роды были большими и во время перекочевок делились на нумерованные части. Важную роль в жизни эвенов традиционно играл обычай дележа - нимат. Охотник, добывший лося или оленя, должен был взять себе шкуру и голову, а остальное поделить между соседями, родственниками, стариками и вдовами. Нимат помогал выжить в суровых северных условиях с нестабильным промыслом, установить дружеские, а возможно, и брачные отношения с соседями.
Летнее коническое жилище эвенов илум походило на эвенкийский чум, но основным переносным жилищем эвенов было жилище чорама дю, которое имело цилиндроконическую форму и было похоже на чукотско-корякскую ярангу. Для его сооружения сначала устанавливают три-пять основных жердей халкымча. Затем по кругу ставят несколько гибко соединенных в треножник жердей чора. Две жерди чора из комплекта втыкают в землю, третья служит соединительной с другим комплектом чора. Они образуют нижний цилиндрический каркас высотой 1–1,5 м. К нему крепятся жерди конической кровли. Горизонтальную жердь экэтэн прикрепляли к жердям остова халкымча и вешали на нее железный S-образный крюк олравун для чайников и котлов. Если в чорама дю жили две семьи, в жилище делали два входа и две горизонтальные жердиу каждой семьи были свой котел и чайник. Во время перекочевок жерди перевозили специально обученные олени. Покрытия жилища делали из шкур, зимой они были двойными. По примеру коряков и чукчей эвены стали делать внутри жилища меховые или матерчатые пологи.
Екатерина Глушик СТАЛИНСКОЕ ВОСПИТАНИЕ
Артём Сергеев. Екатерина Глушик "Как жил, работал и воспитывал детей И.В.Сталин. Свидетельства очевидца". Крымский мост 9Д, Форум, Москва, 2011,256 с.
Пожалуй, ни одна историческая личность не вызывает сегодня столь грандиозный интерес, не приковывает такое внимание, как Иосиф Виссарионович Сталин. Либералы, испугавшись приходящего в сознание об-щества, которое оглушили дубиной перестройки и реформ, и которое ныне обратилось к своему героическому прошлому, неразрывно связанному с именем Сталина, начали демонизировать образ великого руководителя, главнокомандующего победы. А получилось, что тушили искру интереса бензином. Пламя полыхнуло так, что либералы даже создают чрезвычайную комиссию по десталинизации.
Беспрецедентно также и то, что практически все книги о Сталине, а их количество исчисляется сотнями, издают энтузиасты: писатели, историки, общественные организации. Сталин спас народ от фашизма, и народ спасает Сталина от фашиствующих либералов, исследуя его жизнь и деятельность, показывая эту выдающуюся историческую личность буквально всесторонне.
Книга "Как жил, работал и воспитывал детей И.В.Сталин" представляет второе, дополненное издание вышедшей в 2006 году книги "Беседы о Сталине". Она состоит из цикла бесед с Артёмом Фёдоровичем Сергеевым, который с раннего возраста до поступления в конце тридцатых годов прошлого века в военное училище воспитывался, наряду с собственными детьми, в семье Иосифа Виссарионовича.
Для историков особенно ценны свидетельства очевидцев. Артём Фёдорович Сергеев, которого не стало в 2008 году, был попросту находкой для исследователей, поскольку обладал феноменальной памятью, был абсолютно честен, не грешил против истины, не приукрашивал действительность, не занимался тиражированием домыслов. К тому же, с подросткового возраста по совету матери вёл дневники. Совет был вызван тем, что Артёму было необходимо подтянуться по русскому языку, и Елизавета Львовна нашла способ, как заинтересовать сына, чтобы он больше писал. В итоге у Артема Фёдоровича, которого это занятие увлекло на всю жизнь, получилась уникальная хронология "О времени и о себе".
Серия бесед с Сергеевым публиковалась в газете "Завтра". Когда готовилось к выпуску первое издание книги, беседы с Артёмом Фёдоровичем продолжали выходить в газете. Эти интервью, не вошедшие в первое издание, дополнили второй выпуск, значительно, почти на треть, увеличив объём книги в сравнении с первой.
Сергеев рассказывает о том, как был организован быт семьи, чем увлекались дети и взрослые, как принимали гостей, как Сталин работал дома и на даче…
Артём Федорович не уходил и от непростых вопросов. Так, говоря о Василии Сталине, близком друге Сергеева и дорогом для него человеке, мы коснулись и вредных привычек Василия, о чём ныне трубят либералы. Артём Фёдорович не стал отрицать, что Василий порой злоупотреблял. Но категорически отверг то утверждение, что был пьяницей, а также объяснил, почему друг порой был несдержан в отношениях с алкоголем.
"Да, он выпивал. Но было это не всегда, а под конец: он стал понимать свою судьбу. Он не сомневался: как только не станет отца, его самого разорвут на части, и сделают это те немногие, кто сейчас руки лижет и ему, и отцу. Некоторые люди, узнав, что дни сочтены, ожесточаются, становятся мстительными. А у него, с одной стороны, его мягкость в отношении кого-то сохранилась, но появились жесткость, надрыв. Да, он мог быть грубым, но это было не органично для него. Он просто срывался, стал вспыльчив, но не мстителен, подлости в его характере не было никогда.
Как-то сидели с ним, выпили. Он еще наливает. Говорю ему: "Вася, хватит". Он отвечает: "А что мне? У меня только два выхода: пуля или стакан. Ведь я жив, пока мой отец жив. А отец глаза закроет, меня Берия на другой день на части порвет, а Хрущев с Маленковым ему помогут, и Булганин туда же. Такого свидетеля они терпеть не будут. А ты знаешь, каково жить под топором? Какая будет неприятность для отца, если застрелюсь. А тут я переверну - и всё. Вот я так и ухожу от этих мыслей". Перед полетами он никогда не пил, исключено. Никогда! Никто не выпустит в полет. Для летчиков в полку обязательный налет - 100 часов в год. У Василия налет был большой. Жена говорила: "Раз он не пьет, значит, завтра у него полеты". Для него работа была на первом месте".
Или такой частный эпизод, говорящий о многом. "В Сочи мы как-то застряли на машине, надо было подкапывать, подбежали рабочие, вытащили машину. Сталин потом их спрашивает, сколько получают в месяц, в день, час, и им деньги каждому соответственно отсчитывает. Они: "Товарищ Сталин! Что вы! Да мы бы на руках вынесли!" Сталин: "Нет, вы работаете, а я здесь отдыхаю. Вам надо восстановить силы". Они - ни в какую не берут деньги. Он тогда: "Кто из нас здесь старший?" Ему, конечно, мол, вы. "А старшего слушаться надо". Он не допускал, чтобы за ним был долг или задолженность какая-то - ни копейки чтобы! И он всегда за этим следил - чтобы не быть так или иначе в долгу: все должно оплачиваться, труд человека надо уважать. Это был один из главных его принципов".
Артем Фёдорович оставался единственным человеком, жившим в семье, досконально знавшим быт изнутри. В отличие от нынешних любителей несуществующих сенсаций, он ничего не выдумывал. Он был прекрасным человеком, человеком советским: высочайшей порядочности, долга, ответственности, отзывчивости, глубокой человечности. Его очень не хватает всем и каждому, кто знал его, кому посчастливилось общаться с ним. Свои интервью газете он воспринимал как долг перед памятью Сталина и своего друга Василия, всеми силами стараясь донести их правдивые образы.
P.S. Книгу можно приобрести в книжных магазинах, в киоске по адресу: Комсомольский пр. 13, а также, прислав заявку на адрес редакции.
Из книги Газета Завтра 809 (21 2009) автора Завтра ГазетаЕкатерина Глушик ОРУЖИЕМ СЛОВА От батальона до армии. Боевой путь. т.2. Хлопин Г.П. 312-я Смоленская стрелковая дивизия. Романов М.Я. 224-я Штурмовая авиационная дивизия. - М.: Академия исторических наук, 2008, 408 с.Народное ополчение играло в нашей стране большую роль во время войн
Из книги Газета Завтра 814 (26 2009) автора Завтра ГазетаЕкатерина Глушик БЕЛОРУССКИЙ ФРОНТ "Чувство патриотизма наших людей в годы Великой Отечественной войны достигло своего наивысшего накала. В массовом сознании людей того времени преобладал государственный патриотизм, поскольку система ценностей советского общества
Из книги Газета Завтра 834 (46 2009) автора Завтра ГазетаЕкатерина Глушик ЗЕМЛЯКИ На территории Российской Федерации, согласно переписи населения 2002 года, проживает 814,7 тысяч белорусов, что составляет 2,9% населения нашей страны. А фактическое число белорусов России, по разным данным, составляет около 2 миллионов человек. Эта
Из книги Газета Завтра 757 (21 2008) автора Завтра ГазетаЕкатерина Глушик СУДЬБА И ПЕСНЯ Поёт Светлана Твердова Давно, прочитав впервые «Девушка пела в церковном хоре» Блока, была потрясена и подумала, что хотела бы услышать исполнение, которое родило такие стихи. Нельзя написать подобные строки, не услышав столь же
Из книги Газета Завтра 273 (8 1999) автора Завтра ГазетаЕкатерина Глушик ДАНЬ ПАМЯТИ У каждой книги - своя история и свой мотив появления на свет. Кто-то пишет, чтобы самореализоваться, показать себя миру, кто-то берётся за перо, чтобы показать миру других людей, их подвиг или предательство, высоту духа или низменность
Из книги Газета Завтра 862 (21 2010) автора Завтра ГазетаЕкатерина Глушик ВЫ НАМ ПИСАЛИ... По письмам, поступающим в редакции различных изданий, можно судить о состоянии общества, характеризовать те или иные его аспекты. Обращения, приходящие в адрес нашей редакции, - это приговор чиновникам! Просто-напросто обвинения,
Из книги Газета Завтра 865 (24 2010) автора Завтра ГазетаЕкатерина Глушик КЛАССИКИ В СОВРЕМЕННОСТИ 14-15 июня на сцене театра "Содружество актёров Таганки" состоялась премьера "феерической театрально-цирковой мистерии с элементами дрессуры животных и людей "Арена жизни". На постановку я шла не без предубеждения. Когда-то
Из книги Газета Завтра 870 (29 2010) автора Завтра ГазетаЕкатерина Глушик АПОСТРОФ "Наше время", Антология современной литературы России. - М.: Литературный институт им. А.М. Горького; НН.: "Вертикаль XXI век" 2010, 416 с. Книга "Наше время", Антология современной литературы России", является вторым томом уникального издания,
Из книги Газета Завтра 882 (41 2010) автора Завтра ГазетаЕкатерина Глушик СОЗИДАТЕЛИ ПРИЕХАВ НА ЗАПАД (в Америку), моя знакомая подумала, что не на тот Запад попала. Что на какой-то альтернативный, не совсем такой, каким представляла в демократических грёзах. Уж очень приукрашали картинку российские СМИ, искажая
Из книги Газета Завтра 886 (45 2010) автора Завтра ГазетаЕкатерина Глушик ОТДОХНИ И ТЫ Конституция Российской Федерации (статья 37) гласит: "Каждый имеет право на отдых". Право есть. Возможности - не всегда. В России во многом разрушена советская система санаторно-курортного отдыха, предусматривавшая отдых для всех слоёв
Из книги Газета Завтра 895 (2 2011) автора Завтра ГазетаЕкатерина Глушик ОЧАРОВАННЫЙ ПУТНИК Создавая на земле места, напоминающие людям об утерянном рае, Господь обустроил Россию средней полосы с её деревнями. Практически любая русская деревенька, да ещё на бережке реки или озера, или позаботившаяся о прудочке - райское
Из книги Газета Завтра 904 (11 2011) автора Завтра ГазетаЕкатерина Глушик -- Непобеждённый Почти во всём мире летоисчисление идёт "от Рождества Христова", с прихода в мир Христа. Впору ввести и скорбное летоисчисление - с прихода в мир иуды, антихриста, предателя - Горбача. С его воцарения началось убийство не только отдельных
Из книги Газета Завтра 906 (13 2011) автора Завтра ГазетаЕкатерина Глушик -- Преемники героев В Минске в издательстве "Белта" вышла книга одним из самых уважаемых и известных людей и в России, и Белоруссии, бывшего министра обороны СССР, Маршала Советского Союза Дмитрия Тимофеевича Язова "Гуртьевцы от Омска до Берлина" (2010, 256 с.).
Из книги Газета Завтра 913 (20 2011) автора Завтра ГазетаЕкатерина Глушик -- Кто виноват? А.Сазонов. Кто и как уничтожил СССР? Архивные документы. Проект "Аргументы истины", Москва, 2010. Ответ на поставленный вопрос, вынесенный в заголовок книги, отчасти, большей части, помещён на обложке: вот портреты верхушки СССР и США того
Из книги Газета Завтра 923 (30 2011) автора Завтра ГазетаЕкатерина Глушик -- Так и живы Вера - домработница. Новые времена равных и неограниченных возможностей предоставили ей возможность именно эту. Приехала в Москву из молдавского села молодая, полная надежд и планов на дальнейшую учёбу, устроилась на работу по лимиту на
Из книги Газета Завтра 927 (34 2011) автора Завтра ГазетаСВОЕ СТОЯНИЕ
Не то что бы Настя подготовилась, едва ли можно к этому быть готовой. Но с мыслью свыклась. Знала, что это неотвратимо и произойдет рано или поздно. Сначала хотела, чтобы позднее, а потом уж чуть ли не торопила - быстрей бы. Некомфортно было жить в ожидании этого. Лучше определенность. Даже такая.
Наверное, она и менять бы ничего не стала. Как и что тут поменяешь? Она всё равно бы не могла поступить в той ситуации иначе.
Она даже не работала там, где к ней обратились с той просьбой. Она преподавала, иногда писала статьи в разные издания как по профессиональной тематике, так и публицистику на актуальные темы. Денег это не приносило, но давало чувство удовлетворения от возможности хоть как-то бороться за справедливость, к которой у Насти с детства была тяга и обостренное чувство ее.
В одной редакции ей дали письмо: может, мол, займешься? Она позвонила написавшему. Встретилась. И уже не могла не помочь. Стала раскрывать аферу. И раскрыла. Вернее, у мужика материал собран был, в обработке просто нуждался. Статью напечатали. Настя и не знала, кого и как задела. Тут солидные люди в серьезную политику идут, а она... Когда еще эти аферы с квартирами Депутат через свою жену проводил? Это у семьи тогда первоначальное накопление было. У каждого ныне солидного человека был свой сегмент рынка: кто эшелоны мазута воровал, кто квартиры со стариками и инвалидами продавал, а бедолаг девал куда-то... Капитал от проданных квартир позволил создать риэлтерскую фирму, способную выкупать квартиры, а не просто перепродавать. Сейчас и Депутат, и супруга другими делами занимаются, а квартирный бизнес зятю отдан. Жена Депутата руководит крупнейшим благотворительным фондом, куда отчисляют деньги предприниматели родной области Депутата. Входит жена и во Всемирную лигу «Добрый человек». А эта продажная журналюшка из-за несчастных квартир, по которым семья даже и не думала прятать концы в воду, шум подняла. И так неожиданно! Депутат сразу шум заглушить не смог, но волну сбил. Ему ничего, конечно, не будет. Здесь. Все-таки он - слуга народа! Но ведь западники, сволочи, всё секут. Потом на все миллиарды счет предъявят и засунут к неграм в камеру. Да и супруга на международных встречах общается с женами крупнейших мировых политиков, традиционно занимающихся благотворительностью. И что? Вдруг они спросят: мол, неужели хоть тысячная доля правды есть во всем этом? Они иногда в курсе таких деталей, о которых и сам-то давно забыл. Или стараешься забыть. Из-за дохлых стариков и инвалидов омрачать эти высокие связи и отношения? Да убить мало за такие дела!
А Настя, когда писала, и не знала, что черная маклерша Кособокова - это жена нынешнего главы думского комитета Шахова, метящего в министры.
После полученных предупреждений Настя была уверена, что ее просто убьют. Ну, это ничего, наверное, сам момент, когда пуля входит в тело или там нож (что еще могут выбрать?) - больно. Но ведь всё длится мгновения. Главное, эти мгновения перетерпеть.
Она боли боялась. Уколы ставить, зубы лечить - не любила. Не кричала никогда, терпела, но боли боялась ужасно. И в детстве, играя в «наших» и «ненаших», сетовала, что не может стать достойной всамделишной разведчицей, потому что, если ее схватят, она не выдержит пыток и всех выдаст. Ужасно! Нет, она не пойдет в разведчики, чтобы никого не выдать! И не пошла. Пошла в историки. И вот надо же! Ей даже не звонили с угрозами, а просто знакомый как-то сказал, что Анастасией Земских интересовался один человек, работающий в очень солидной охранной структуре. Намекнул на то, что это за структура. Это и было предупреждением.
Сначала она несерьезно восприняла. А потом увидела, как и главный напуган. И даже у нее допытывался, не заказ ли чей-то она с таким наивным видом выполняла? Главный подозревал, что его так зам подставил, поскольку публикация вышла, когда он сам в отпуске был. Да, письмо при нем пришло, он Насте отдал его. Но, может, присланное письмо - подстава? Существует ли вообще этот мужик, обратившийся в газету? Статьи-то он не видел перед публикацией. А зам твердил, что главный самолично дал задание этим делом заняться. Собственно, из-за безденежья издания и необходимости прибегать к помощи «общественных корреспондентов» так получилось: ну, пришло письмо, показалось, что можно сделать интересный материал «за народ». То, что перепроданная квартира была далеко не одна, что действовали «черные риэлторы» в разных не только городах, но и регионах (что, собственно, и дало им возможность накопить денег и заняться политикой), как-то не было на поверхности. А потом вон она, какая поверхность оказалась!
Этот Депутат, говорят, был мстительным, самовлюбленным и такой материал воспринял как беспредел каких-то журналюг. Шахов был уверен, что наезд на него заказан. И хотел знать, кем. Редактор действительно ничего не знал, твердил о письме в редакцию. Он и Настю пытался отмазать, ничего ей не говоря, чтобы не пугать очень сильно. Но не получилось. И он успокаивал себя мыслью, что само собой всё образуется.
И Настя на каком-то этапе поняла, что расправа с ней неминуема. Как этого избежать? В милицию заявлять на Депутата: дескать, есть подозрения, что он ее заказал? Смех. Родных только пугать. Родители у нее умерли рано, и самыми близкими людьми были брат и его семья, которой он обзавелся еще в студенчестве. И хотя родители, да и Настя, не очень одобрили решение Матвея так рано жениться, но получилось-то всё здорово: и родители успели застать внуков, и балованный Матёва, как звали младшего в семье, изменился в лучшую сторону и стал настоящим хозяином дома, в котором находила семейный уют и Настя.
Свою ячейку общества Настя пока не создала. Дружила с парнем, учившемся в военном, а когда решили пожениться и уезжать в дальний гарнизон, умер отец Насти. Маму это подкосило. И дочь не могла оставить больную маму на брата, жившего уже своей семьей с маленькими близнецами. Свадьба расстроилась. Да вот до сих пор как-то не складывалось.
Уехать куда-то, спрятаться? Раньше можно было уехать, устроиться в общежитии где-нибудь, раствориться. А сейчас? Да и система учета мало помогает милиции в розысках, зато чистое подспорье бандитам. Возьмут да и с родственниками или, не дай бог, с племянниками из-за нее что-нибудь сделают. Нет уж, надо самой отвечать за свои поступки.
И она просто ждала. Нет, не лежала дома и дрожала, а работала, ходила, ездила. Но знала, что вот-вот. Но, как говорится, умирать собирайся, а рожь сей.
Выкрали ее в ее же подъезде: она зашла, в тамбуре ее оглушили. Она не помнит ничего. За ней наблюдали, сняли квартиру в их доме - связи прослеживали. А их и не было.
Очнулась Настя от сильной боли - голова словно расколотая. Потрогала затылок, поняла, что там запекшаяся кровь. Было очень темно, сыро и холодно, запах стоял неприятный. Глаза к темноте так и не привыкли - Настя ничего не видела. Она даже подумала, что ее где-то замуровали, оставив умирать. Под ложечкой противно засосало.
Но вдруг услышала шорох пробежавшего мимо существа - крыса! Настя чуть ли не обрадовалась: нет, не замурована.
Ей всегда хотелось вести себя с достоинством. Она почти никогда не плакала и никогда не унижалась. Пусть бы даже следовали послабления после унижений. Но не могла она унижаться! А демонстрация слабости - это унижение.
Зачем она им живая? Легче убить: не тащить никуда, не прятать. Значит, что-то хотят выведать. Стало быть, будут пытать. Что выпытывать-то станут? Она и не знает ничего такого. Единственное, чего не знает кроме нее никто, в том числе редактор, это координаты мужика, который пришел и рассказал ей об афере. У мужика так дядька пропал. В суд он не подавал - все документы оказались в порядке. Но мужик нарыл. Никто не брался печатать. И вот когда с областного Депутат вышел на федеральный уровень с большими перспективами, мужик обратился в газету. Он не сказал, что тут жена Депутата замешана. Ну, написали про местный беспредел. А что оказалось?
Мужика нельзя выдавать! Настя это твердо решила. Если уж ей мстят, то ему и подавно будут. Держаться надо такой версии: мужик прислал письмо просто по почте, письма в редакции не регистрируются. Затем позвонил. Настя с ним встречалась, но ни адреса, ни телефона он не оставлял: звонил сам, виделись. А больше никто не знал его. Придется терпеть, чтобы не выдать этого ходока. Получится ли?
На руке не было часов. Сволочи. Часы-то чего забрали? Всё равно она ничего бы в такой темноте не увидела и не поняла: день - ночь, которые сутки. Стянули, что ли?
Настя стала ощупывать себя. Видимо, были синяки: так не болит, а нажмешь - больно. Тягостное ничегонеделанье. Столько времени находиться в темноте без движения - настоящая пытка. Чтобы как-то заполнить время, она стала вспоминать что-то, продумывать свою статью по истории для межвузовского сборника. Ничего не получалось - ни вспоминать, ни продумывать. Экзамены скоро. Ребят надо готовить, а она тут лежит. Всё время мысли возвращались в эту темную пустоту. Где она вообще? Настя встала, двинулась на ощупь, но из-под ног с писком прыснули крысы. Она и сама закричала, вернулась на пару шагов назад, где лежала до своего «похода», и села. Чего там крысы кучей делали? Ели, наверное, что-то. Но опять туда двигаться и проверять, что на крысином пиру служило трапезой, не было желания и смелости. Бояха и трусиха, одним словом.
Наверное, Настя забылась, потому что в темноте вдруг появилось светлое пятно. А в нем - мама. Мамочка. Родная! Настя потянулась к ней. Мама сказала мягким решительным голосом, как умела только она: и не обидно, и чтобы возражений никаких не было в ответ:
Надо терпеть, милая, надо терпеть. У всякого - свой крест и свое стояние.
Она, приблизившись, поглаживала Настю по голове. Мама всё время работала, у нее были натруженные, мозолистые руки. Но когда она гладила по голове или перевязывала раны и ссадины, ее мозолистые руки становились бархатными. Она снимала боль одним только прикосновением. Мамочка!
Будет больно, мама? - спросила Настя.
Будет, доченька. Но ты же у меня смелая, терпеливая. Я тебе помогу, как смогу, Богородицу стану молить за тебя. Но это - стояние твое. Твое, - повторила. И ушла.
Настя опять осталась одна в кромешной тьме. Стала вспоминать маму. Она ее никогда не забывала, всё время о ней думала. Прошло уже пять лет, как той не стало. Но все эти пять лет Настя постоянно, если не была занята работой, думала о маме: ни одной ночи она не отошла ко сну, не думая о ней, ни одного пробуждении не было без мамы. «Доченька, вставай», - так мама всегда будила Настю. Так и после своей смерти будила. И не надо было будильник ставить: Настя думала накануне вечером, что надо встать в шесть, семь, восемь, девять - в любое время, и вставала именно в этот час. Мама будила: «Доченька, вставай. Уже семь (восемь, девять) часов!»
Послышались какие-то звуки. И сразу - сноп света. Настя зажмурилась.
Сам не видишь? - ответил другой.
Чё тут увидишь? Давай вытаскивать.
Вытаскивать! Здесь, что ли, нельзя?
Можно. Только ты будешь рядом с падалью сидеть, а Шах не может. Тащи.
Настю схватили за ноги и поволокли. Она всё еще жмурилась, ничего не видя. Попыталась за что-то схватиться: надо же сопротивляться! Ухватилась за что-то мокрое.
Она за собой сейчас потащит этого дурика, - захохотал первый голос. - Парочка подходящая!
Настя отпустилась. Ей стало противно, хотя она не видела, что схватила.
Ее притащили в комнату тоже без окон, но, видимо, на первом этаже все-таки, потому что волокли верх по лестнице. Оставили на полу. Она, скорее автоматически, стала садиться, но ее пнули и приказали, как собаке: «Лежать, сучка!»
У нее в этом смысле был строптивый характер. И в другой ситуации при такой грубости она обязательно наперекор бы стала садиться. Но она просто хотела лежать - сил не было. И чего садиться-то, в принципе?
Притащившие стали болтать обо всем на свете: о футболе, о пиве, о ноге, которую стукнул обо что-то: наверное, когда пинал этого урода. Производственная травма, одним словом. Потом раздался звонок мобильного. Один из охраняющих тоном совсем иным, чем говорил до этого, предупредил другого: «Сам!» - и ответил:
Да, доставили. Сможет. Руки-ноги действуют, упираться пыталась. Полностью в сознании. Да.
И Настя поняла, что сейчас придет Шах.
Она видела его только по телевизору: всегда безупречно одетый, то в окружении детей-сирот, которым вспомоществует в своем округе, то среди пенсионеров, то на трибуне, щедрый на улыбку. Депутат стоял перед Настей, поставив ноги на ширине плеч. Как фашистский полицай или эсэсовец в кино. И, словно для полного сходства с ними, раскачивался на носочках. Смотрел на Настю со звериной ненавистью. Посмотрел на свои баретки, которые Настя, лежа, видела лучше, чем всё остальное. Они были начищены до такого блеска, что действительно в них можно было смотреться: просто как маленькое зеркальце перед ней сейчас. Глянув на обувь, депутат приказал:
Пни ее за меня, от всей души. А то мне в Федерацию ехать. Замараюсь.
Именно это было любимым выражением Шахова - «от всей души». Это он часто повторял, когда поздравлял, дарил, обращался к кому-то. «От всей души». При этом он всегда улыбался. А сейчас лицо было таким, что вообще невозможно представить на нем улыбку. На таких лицах их не бывает!
Приказ был незамедлительно выполнен. И Настя сознание на миг потеряла - так больно ее под бедро пнул исполнитель. Старательный, однако.
Настя и отвечать не хотела. Что даст ответ «никто»? Только новый пинок. Она его так и так получит. Но почему-то попробовала ответить. Однако не получилось - голоса не было. Ее опять пнули. Еще сильнее. Но она не потеряла сознание. И больше не пыталась отвечать. Ее ударили какой-то цепью, с крюками видимо. Потому что, когда потащили цепь, обдавшую холодной болью, рука тащилась за этой металлической плетью, пока не порвалась кожа. У них тут пыточный аппарат хорошо отлажен. Настя закрыла глаза и хотела притвориться, что вновь потеряла сознание. Но ей открыли веко, и она услышала: «Играет с нами!..» После этого она действительно потеряла сознание, потому что следующий удар цепью был по лицу.
Очнулась опять в подвале. И сразу жутко захотела есть. Тошнило от голода. Всё болело: и внутренности, и руки, и ноги, и голова - всё тело ныло. Нестерпимо. «Те страданья впрок, что за свой род, что за свой народ» - совершенно неожиданно пришла на ум из далекого детства присказка бабушки Гликерьи, и тогда-то уже совсем старенькой. Почти непонятная в то время и не запомнившаяся фраза. Сейчас вдруг всплывшая. Бабушка Гликерья даже не говорила, а приговаривала эту фразу, когда, например, раны Насте перевязывала. Та, еще дошкольница, окапывала в палисаднике яблоньку, которую они с мамой и папой посадили в честь рождения братика, появившегося на свет в Яблочный спас. Настя заботилась о дереве, как и о вишне, посаженной в честь ее рождения. Весь их двор, некогда пустырь, был то ли садом, то ли лесом - полон деревьев, всаживаемых по сложившейся в доме традиции родителями в честь рождения детей. И вот на соседского мальчишку собака напала. Тот жутко закричал. Взрослых никого поблизости не было, и Настя кинулась на собаку со своей лопаткой, стала отгонять, кричать. Получившая удар собака, переключившись на девочку, покусала и ее. Настя от боли и отчаяния дала той по носу, и пес, скуля, бросился бежать. Потом его так и не нашли, и пришлось покусанным детям делать нескончаемые уколы от бешенства. Сорок штук, как оказалось. Но тогда Настя не знала, сколько, а думала, что эти мучения никогда не кончатся: она очень боли боялась, а уколы оказались болезненными. Бабушка Гликерья была травницей и всех лечила. И вот приговаривала, прикладывая мазь к ране прибежавшей в слезах праправнучке: «Те страданья впрок, что за свой род, что за свой народ». А когда в другой раз мазала раны и накладывала повязку, то выговаривала: «Глупая голова! Как выздоровишь - рямня получишь!» Это когда Настя, доказывая, что она не только собак не боится, но и машин, на спор перебегала дорогу перед машиной, споткнулась о бордюр, растянулась, разбив коленки и локти. Тогда, колдуя со своими мазями и травами над внучкой, бабушка Гликерья и ругала за «пустые страданья».
Настя застонала. Действительно помогает. А она, бывало, упрекала нывших: ну чего ноете? Легче, что ли, от этого? Легче! Ей стало чуть полегче.
И словно на этот стон-зов вновь пришла мама. Опять сияние. И мама. У нее было очень печальное лицо, голова склонена набок, как у Богоматери на иконах. Она смотрела на Настю. Гладила ее по голове, по рукам. И от этих материнских поглаживаний становилось легче. Боль отступала. «Терпи, родная моя, терпи моя девочка. Это стояние».
Это лежание, - ответила Настя, пытаясь улыбнуться. - Тут всё время лежу. Встать не могу, сесть не дают.
Стояние и сидением бывает. И лежанием. Не теряй духа, дочь.
Мама, я есть хочу, - сказала вдруг Настя.
Я тебя покормлю, - ответила мама и, приблизившись к дочери, освободила грудь от белой одежды, накинутой на нее. Настя прильнула к материнской груди. Мама смотрела на нее, по-прежнему склонив голову набок, и столько сочувственной тоски было в ее взгляде!
Настя вспомнила, как сразу после маминой смерти, этого немыслимого горя, не отпускавшего ее, мама пришла к ней во сне, сказала: «Придет час, я утолю все твои печали». Тогда Настя даже проснулась. Со смешанным чувством проснулась: немного жутко от явственности, и радость, что с мамой повидалась. Это и были редкие, но единственно возможные свидания. И вот пришел час. И печалям, и утолению их. Настя так и уснула - на руках у мамы. Как в детстве засыпала. Странно: только в детстве, пожалуй, у нее было чувство абсолютной уверенности и защищенности, а сейчас, когда она беззащитна совершенно, к ней возвращаются многие ощущения из детства.
Проснулась. Мамы не было. В подвале стояла невыносимая вонь. Уже от нее тошнило, а не от голода. Есть не хотелось.
Этот запах ощущался и раньше, в первый же ее день в этом подвале. Или ночь? Но не так сильно пахло. А тут просто невыносимо.
Услышала крысиный писк. Шумнула. Но крысы не реагировали. Насте стало жутко: говорят, что эти твари всё чувствуют. Они, наверное, чувствуют, что она совсем без сил.
В том, что ее убьют, не оставалось никаких сомнений. Депутат демонстративно стоял перед ней: не прятался, не пришел в маске, не менял голос. Она приговорена. Сейчас для нее главное - дождаться смерти и выдержать всё это по возможности стойко. Какой гад этот Шахов. Какой гад! Руководитель комитета по правопорядку. Достойная кандидатура. Мужика того бы не выдать. Зачем нужны никчемные жертвы? Как, кстати, мужика-то зовут? И вдруг Настя поняла, что не помнит ни имени его, ни телефона, ни адреса! Ничего не помнит! Память отшибло? Но нет, всё остальное, что тут же, дав себе задание, она захотела вспомнить, чтобы убедиться, что дело не в памяти, она вспомнила. Слава Богу! Сейчас она просто не сможет выдать мужика, из-за которого попала в этот подвал, потому что не помнит ничего! Это радость. Здесь, в пыточном подвале - это настоящая радость.
Опять послышались звуки. У Насти всё сжалось внутри: эти нейтральные звуки предшествовали пыткам и боли, предвещали их. Как у собаки Павлова рефлексы уже.
Фу, развонялся как! Надо вытащить его, - предложил один из мучителей.
Да чего мы две ходки делать будем? Сразу их двоих увезем. Слушай, шаховский членовоз - настоящая труповозка, - заржал один. - Он не брезгует потом на ней ездить, интересно? - Даже философские нотки в голосе появились.
Он не брезглив.
Так хоть бы в другой машине жмуриков катал. А то на своей, депутатской, - недоумевал другой.
Дурак ты! А проверят? Его машину-то не проверяют. Не досматривают. Потому и возим на ней.
А-а! А я всё думал: чего он свою машину для этого подгоняет.
Тебе всё растолковывать надо. Сам ни до чего не доходишь, - с чувством превосходства заявил первый.
Зато я исполнитель хороший, - парировал недогадливый. - За что я еще Шаха уважаю, так за то, что он грязной работы не боится. Хотя и такой государственный пост занимает, сам и пытает, и приканчивает.
Ра-а-бо-оты не бои-ится! - протянул насмешливо тот, что подогадливее. - Да он мстительный. Он должен видеть, как мучается тот, кто его обидел, кто против него пошел. Он обид не забывает и не прощает. А обидеться он может абсолютно на всё. Как-то его старикан подрезал. Не нарочно, думаю, просто чайник. Так Шах по номерам его машину пробил и деда этого пришил. Но сначала тут же вот наиздевался: прощения чтобы тот просил, ботинки целовал. Потом череп раскроил. Любит после этого криминальные новости смотреть. Трупы всё равно не найдут, но вот когда объявляют «пропал без вести», он хохочет: «Ищите, ищите! Землю ройте!» Того деда объявляли несколько раз. Он какой-то заслуженный конструктор оказался.
Еще он как-то, только в Москву перебрался, присмотрел любовнице квартиру. Вот ехал по улице, ему дом понравился. Он захотел своей даме квартиру купить: удобно добираться, вид красивый, дом солидный, всё такое. Спросил ее, на каком этаже. Она выбрала третий. Там всего одна квартира и была, на третьем, трехкомнатная. Он к хозяевам риэлтора послал. Те и не думали продавать или обменивать: родительское гнездо, недалеко от института, еще какая-то ерунда. Он сам пошел, уверенный, что добьется своего. Те - ни в какую. Он взбесился, что ему отказали. «Неуважение какое! - орал. - Я к ним с букетом, с шампанским, а они уматываться не собираются! Кто они такие? Преподаватели вуза! Тьфу! Кому в этой стране вузы нужны? Всё равно их дипломы в нормальных странах не признают. Кому надо, типа кто хочет показать, «я такой умный», купит хоть сто дипломов, солидные люди здесь ни детей, ни внуков не учат. А быдлу всякому на кой вообще высшее образование? Чтобы права качать? Нету у быдла никаких прав!» Он себе два диплома купил, кандидатскую, скоро докторскую ему защитят. Зло разбирало его еще, что не удалось всемогущество перед своей тогдашней подстилкой продемонстрировать. Так он потом хозяина несколько дней истязал. Устал аж. Это еще не здесь было, за городом тогда его штаб располагался. Не боялся бы грязной работы, то сам бы и ямы копал, и зарывал. А то пришьет, а мы - вези закапывай.
А мне хорошо: он премиальные за это хорошие платит. Тебе баксы лишние? Чего он, сегодня опять ее пытать будет? Она и тогда никакая была. А сегодня уж почти труп. Чего он от нее добьется?
Дурак ты...
Слышал уже, умный. Накачу тебе по репе, тоже кое-что вышибу. Не так много ума останется, нечем хвастать будет.
И будешь не прав. Поскольку среди своей челяди, а мы с тобой, господин офицер спецслужб, к ним относимся на данном этапе, Шах не терпит разборок. И разберется с обоими. Не хочешь выслушивать констатацию фактов, становись умней или хотя бы глупостей не пори. А по существу скажу тебе, зачем Шаху эта полумертвая красотка сегодня понадобилась. Он хочет видеть, что она - дошла. Он должен видеть, что она мучалась и мучается. Он ненавидит, когда сознание теряют. Считает, что так хитро его обидчики избегают заслуженных мучений. Вот когда смотрит на них, корчащихся в муках, убеждается, что страданий они не избежали. Ты должен всё это быстро усвоить. И как носитель таких подробностей ты сидишь на крючке не менее, чем вот на этой цепи, которой мы потчуем наших подвальных гостей. Шах такие вещи от обслуги не скрывает, поскольку берет в наймиты людей исключительно семейных и детных, а не холостых и бездетных, которых в случае чего и припугнуть нечем. Такой способ сохранения тайн хозяина - вернейший из всех известных.
Этот диалог Настя слышала на привычном уже пути волоком по полу и лестницам. Снова в той комнате. Снова ожидание. С этого разговора парочка переключилась на обсуждение всех подряд тем и новостей. Один пожаловался другому, что у жены после маникюра образовался панариций, и она, бедная, страдала, пока не купили хорошую мазь, которая и помогла. Второй сочувствовал и поделился, что дочь упала с велосипеда и разбила в кровь коленку. И тоже встретил участие товарища: это больно. Бедная девочка.
По телефонному звонку, по ответным фразам охранников Настя поняла, что Депутат сейчас будет.
Тот зашел, разговаривая по мобильнику:
Да, да. Понял, Владимир Митрофанович. Думаю, надо провести круглый стол. Если вы будете председательствовать - сочту за честь. Мои помощники сформулировали несколько вариантов тем для обсуждений. Я склоняюсь к общему названию «Криминализация общества как угроза процветанию России и вхождению ее в число лидеров цивилизованных стран». В Брюсселе я с господином Кумером говорил на эту тему. Объяснил ему и, надеюсь, убедил, что мы очень озабочены этим вопросом и считаем это наследием тоталитарного режима. А от такого наследия за пару лет не избавишься. Он меня очень сочувственно выслушал и предложил на осенней сессии ПАСЕ вступить с сообщением, какие мы принимаем меры по раскриминализации общества. Да, я зайду к вам в понедельник перед заседанием. Принесу пакет предложений, Владимир Митрофанович. С Богом, с Богом.
Точно: со спикером разговаривал.
Закончив, Депутат подошел к лежащей Насте и пнул.
Живая еще? - спросил он.
Живая, - услышала полуживая.
А чего не шевелится?
Так хорошо ей досталось. От всей души, - челядь говорила на языке хозяина.
Давай, отделай ее. Но чтобы сознания не теряла. А то они как статьи писать, так в сознании, а как за базар отвечать, так нежные какие сразу. Из-за ее статьи мне чуть поездку на заседание ПАСЕ не пришлось отменить. Для чего такие вообще на свет появляются? Хорошим людям жить мешают. - И опять пинок.
Настя глухо охнула и в это время увидела маму. Появившись, она встала между дочерью и ее мучителем, раскинула руки, и удары цепью, которой стал охаживать пленницу охранник, приходились по ней. Настя видела страдание на лице мамы, принимающей на себя все удары по дочери, всю ее боль. И закричала: «Мама, мамочка, не надо! Умоляю! Не надо! Мамочка! Ну пожалейте!» Она умоляла пощадить маму, пыталась оттолкнуть ту из-под ударов, отвести их от нее, заслонить, смягчить ее боль. Но это у Насти не получалось.
Больно? Ори, ори! - довольный тем, что пленница наконец-то закричала, смеялся Депутат. - Мама твоя сейчас придет и тебе поможет. Вон, гляди, бежит, спотыкается! - ржал он.
Его жутко раздражало и злило, что эта девка ради какого-то нищего чужого старика по сути пошла на крест, на пытки и смерть. Ему хотелось думать, что она делает это за деньги, но он знал: никаких денег тут нет и следа. Это злило! Он, Шах, платит своре своих выродков-охранников бешеные бабки. Но не сомневается: они его продадут и бросят, чуть появится даже и не возможность, а лишь ее признак. Потому он не ослабляет хватку на их горле. А провинившихся - с глаз долой!
Ради него и жена-то ничем жертвовать не будет, не говоря о дочери, которая обмолвилась как-то, дескать, когда весь твой бизнес перейдет к нам с мужем... Это когда он умрет, имеется ввиду. И уже планы любящими родственничками выстроены на те времена.
А тут за чужого старика - на дыбу. И даже слова не произнесла, не ойкнула, не крикнула. У него, Шаха, и при меньших изысках бандюки и спецназовцы в ногах валялись, молили о прощении. А эта то с закрытыми глазами, то смотрит мимо него. Даже без ненависти всякой. Просто мимо. Он для нее - пустое место. И не боится его, хозяина жизни и властелина, а опускает этим своим игнорированием. Нет, он - важная фигура! Он - значительнее старика! Миллиона стариков! Но он добился своего - девка заорала. Нет, не она сверхчеловек, а он! Он - хозяин жизни! Она - быдло! Ори!
Очнулась Настя от яркого света. Открыла глаза. Она вновь в подвале. Узнала по запаху. Почему-то оставили гореть свет. Она лежала на полу. И первое, что увидела, когда глаза, привыкшие к темноте, начали видеть при свете, - крысы. Они окружили что-то лежащее и в унисон двигались - жевали. Человека. От него и запах. О нем и говорили. С ним ее и повезут. С ним и закопают. В одну могилу порой возлюбленных кладут. И ее положат. С чьим-то возлюбленным: сыном, может отцом, братом, дедом. Кто он, почти съеденный? Как обидно! Вот так умереть, ничего не успев, не совершив никакого подвига, добрых дел, чтобы во имя высоких целей не жалко и умереть было. Как Зоя Космодемьянская. Хрупкая девушка, а как героически себя вела! Настя мечтала в детстве быть на нее похожей. Но куда уж ей! Она вон боли боится и так вести себя, как Зоя, не смогла бы.
Воспитание Настино пришлось на советское время с его идеалами и героями, а жить выпало в совсем другое, где и подвигу места не было. Жаль! Обидно и жалко.
Вместе с возвращением сознания вернулась боль. Настя застонала. И испугалась своего стона: как на него прореагируют крысы? Лучше бы они на нее не обращали никакого внимания. Они и не обратили. Ее черед занимать их внимание, видимо, не пришел.
Опять на зов ее страданий пришла мама. Уже без свечения. И без того было светло.
Недолго осталось, моя девочка, - мама прижала ее к себе, стала баюкать, покачивая из стороны в сторону. Вновь, как в детстве, запела:
Как у Настеньки моей
Глазки - неба голубей.
Волосы льняные,
Бровки - золотые.
Позову я голубей
К милой доченьке своей:
Гули, прилетайте,
Настеньку качайте.
Мама пела колыбельные, которые сама и сочиняла, качая детей. Свои колыбельные Настя почти не помнит, точнее, слов не помнит, а только мелодии: иногда в памяти всплывали эти звуки маминого голоса, поющего колыбельную. Помнит, как мама пела младшему брату, Настя завидовала и притворялась, что тоже не может уснуть. Просила и ей спеть. Мама улыбалась:
Я тебе уже отпела.
Ты мне тоже, правда, пела? - спрашивала Настя.
Ну конечно. Когда ты была такая же маленькая, как Матвеюшка, и тебе пела.
Удовлетворенная ответом, Настя засыпала, стараясь насочинять, какие песни пела ей мама. С тех пор она и стала придумывать песни, какие-то истории. Но пошла не на филологический, а на исторический. Однако писать любила и делала это неплохо. В итоге с газетами стала сотрудничать.
Вдруг все боли отпустили Настю. На место боли пришло ощущение невесомости. Это что, отход? Отстрадалась? И слава Богу. Только плохо, что вот так, как собаку, зароют где-то: ни отпоют, ни службы прощальной, ни креста. Настя и не думала, что в такой момент, перед неизбежной смертью, это так важно - чтобы тебя отпели, по тебе отслужили, поставили над тобой крест. Как хорошо поет мама. Как хорошо, что она сейчас рядом.
Я дочурочке спою,
Мою Настю отпою.
Служба не земная,
Служба высевая.
Матерь Божья, спой со мной,
Мою дочку упокой.
Под эту песнь Настя медленно плыла. Вдруг зазвучал другой женский голос. Не было слов. Только вокализ, обволакивающий душу. И в нем было всё! Все смыслы, все чувства. Под этот вокализ, звучащий тоном маминой песне, самые лучшие, самые счастливые моменты жизни переживала Настя. Но это счастье, переживаемое вновь, было несоизмеримо сильнее. Хотя и тогда оно казалось безграничным: рождение в деревне теленка и разрешение его гладить и кормить хлебом; первый приход в школу в новой форме, с красивым букетом; предложение Коли, курсанта, за которого так и не вышла, рождение племянников... Настя встрепенулась:
Мама, ты же, помнишь, говорила в детстве, что мне уже отпела.
Тогда тебе отпела. А вот пришла пора, тебя отпела, дочь.
И, словно отвечая на Настины заботы, произнесла:
Будет по тебе служба. Будет над тобой и крест. Твой крест.
Пропавшую без вести Настю долго искали, но так и не нашли. Дело взял под личный контроль председатель комитета по правопорядку Шахов. Обо всех новых деталях он справлялся лично. Дело получило резонанс, поскольку Настя оказалась сотым журналистом, убитым или пропавшим без вести. Хотя в данном случае не исключена бытовая версия пропажи молодой женщины. Шахов заявлял, что борьбе с криминалом депутатами уделяется особое внимание. Во времена свободы слова покушение на журналистов, попытки заткнуть рот независимой прессе должны восприниматься как покушение на основы демократической государственности и особенно сурово караться. Прошли, слава Богу, тотальные времена, когда человек исчезал бесследно, мол, «нету человека - нету проблемы». Сейчас общество может установить действенный контроль за работой правоохранительных органов и требовать наказания преступников невзирая на лица. Эта тема на особом контроле в ПАСЕ, куда не далее как завтра депутат и гражданин свободной России Шахов отправится с очередным отчетом о проделанной работе.
Отчитаться ему надо как можно успешнее. Ведь министром стать ему так и не дали. Чертова журналюга! Да и в списки не поставили на следующие выборы. Мол, как-то странно: публикация о не совсем прозрачном бизнесе жены прошла, и пропадает автор статьи вслед за этим. А всяких некрасивых историй партии властей и без того хватает. Так что надо постараться теперь в еврочиновники пристроиться. Деньги есть, не меряно. Зарплата не играет никакой роли. Статус! Статус нужен!
Вот уже несколько лет брату Насти Матвею то и дело снится один и тот же сон: мама сидит на земле возле березки, а рядом лежит, видимо уснувшая у нее на руках, Настя. Мама склонилась над ней, качает, как маленькую, и что-то поет. Березка, возле которой они сидят, очень необычная: стройный, прямой, тонкий ствол, и на некоторой высоте - странные для березки прямые ветви. Они толще остальных, растут в разные стороны, как распростертые руки. Издали это похоже на крест. Матвей никогда не видел таких берез. Только в этом своем повторяющемся сне.
А грибники, забредающие в чащу подмосковного леса, выходя из нее на опушку, видят такую странную молодую березку.
Екатерина Фёдоровна Глушик (род. 1962, Ижевск - писатель, публицист.
Биография
Родилась в Ижевске, закончила филологический факультет Удмуртского государственного университета. Работала проводником поездов дальнего следования, учителем русского языка и литературы в школах родного города и в Группе советских войск в Германии, референтом, переводчиком, журналистом. Живёт в Москве.
Большое влияние на творчество Глушик оказали Александр Проханов и Юрий Поляков . Первая книга рассказов «Простые разговоры», вышла под псевдонимом – Екатерина Симина, и была посвящена матери. Читательским успехом пользовались книги интервью «Беседы о Сталине» и «Что сделать?». Выступая под псевдонимом «Анна Серафимова», Глушик выпустила книгу сатирических эссе «Жили-были».
Помимо прозы Глушик пишет литературную критику. Она написала о творчестве Александра Проханова, Владимира Бушина , Юрия Бондарева , Сергея Капицы, Юрия Болдырева, Лидии Сычевой и др.
Глушик – сотрудник газеты «Завтра», она автор «Литературной газеты», «Литературной России», «Московского литератора», журналов «Молоко», «Полдень», «Наследник», «Московский вестник», «Российский колокол», «Луч», «Проза», «Странник» и др. Как публицист выступает во многих СМИ - журналах ВВП, «РФ сегодня», газетах «Правда», «Союзное вече», на сайтах «Хронос», «Славянство», «Русская линия» и др.
Она также является редактором книг «Непобежденный» (о Слободане Милошевиче) и др. Рассказы Глушик вошли в антологии «Наше время», «Московский год», «Эта гиблая жизнь» и др.
Сочинения
- «Простые разговоры». Рассказы. Издательство «Палея-Мишин», Москва. 2003.
- «Своим чередом». Рассказы. Москва. 2006.
- «Беседы о Сталине». (В соавторстве с Артемом Сергеевым). Москва, «Крымский мост-9Д». 2006.
- «Что сделать? Беседы о русском развитии». Москва, Форум, 2009. – 256 с.: ил.
- «Белорусские мотивы». Москва, «У Никитских ворот», 2010.
- «Жили-были». Москва, «У Никитских ворот», 2010.
- «Про чтение». Москва, «У Никитских ворот», 2010.
- "Как жил, работал и воспитывал детей И. В. Сталин. Свидетельства очевидца".(В соавторстве с Артемом Сергеевым. Москва, Крымский мост-9Д, НТЦ "Форум", 2011.
Достижения
- Дипломант Международного конкурса имени А.Н.Толстого.
- Лауреат премии «Лучшая книга года» за 2006 год.
- Лауреат премии «Эврика».
Рецензии
- Наталья Алексютина. Книга надежды.
- Александр Проханов. Своим чередом.
- Лидия Сычева. О «Большой книге», левом искусстве и народном признании
Поёт Светлана Твердова
Давно, прочитав впервые «Девушка пела в церковном хоре» Блока, была потрясена и подумала, что хотела бы услышать исполнение, которое родило такие стихи. Нельзя написать подобные строки, не услышав столь же вдохновенного исполнения.
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели…
Какой голос надо услышать, чтобы так написать? Позже довелось слышать пение, когда и слезы на глазах, и трепет душевный… Это было пение народных хоров, хора имени Александрова, застольное пение. Не под хмельком, как уродливо изображают манеру исполнения русского застолья, а пения людей, связанных общей судьбой (семья ли, односельчане ли за столом собрались), общими чувствами и эмоциями, которые и выражались в песнях. Ведь если у людей нет настроения петь ту или иную песню - и не заставишь, и она сама не зазвучит.
А вот индивидуальное исполнение даже самых великих наших певцов, признаюсь, не оказывало на меня подобного впечатления, не чистило душу изнутри, когда даже печаль светла: слезы текут, но не обессиливающие, выматывающие, а именно очищающие, когда плач приводит в состояние упоения.
Подобное пение мне довелось услышать на юбилейном вечере Александра Проханова. Именно там я, пожалуй, впервые услышала абсолютное исполнение русских романсов, русской песни. Абсолютное. Это, как стих Пушкина: все слова на своих местах, единственно точно и правильно сказаны, не чувствуется никаких усилий по их подбору, сам стих льется, и ты следуешь за ним по волнам эмоций…
От вечера Проханова многого ждали. Проханов не только сам неповторим. Неповторимо все, чем он занимается, что делает, как говорит. Он удивительным образом уходит от схем и банальностей в любом деле. Как он построит свой вечер? К тому же, это событие не только в литературной жизни России…
Вечер начинается. На сцене стоит рояль, нет привычного для такого рода мероприятий президиума. Выходит красивая молодая женщина в красном бархатном платье, поет романс «Соловьем залетным юность пролетела». Это рассказ о прожитой жизни, об ушедшей юности. Столько сдержанной страсти в исполнении, такая гамма чувств, и безупречное звучание чистого голоса, который льется, плавно тембрально вокализируя на протяжении всего романса. Точность пластики: жест рукой, поворот головы, движение тела. Без экзальтации, надрыва, но с неподдельной страстью и глубиной чувств. Очарованно не только слушаешь, но и смотришь. Песня создала настрой у зала. Зрители под воздействием и слов, и, едва ли ни в данном случае в основном, звучанием дивного голоса, превратились в общность людей, в оркестр, но не слаженно исполняющих, а слаженно слушающих.
Вышедший на сцену Александр Проханов представил солистку Москонцерта Светлану Твердову. Свой юбилейный творческий вечер писатель построил, как бы переплетая две линии: он рассказывает о своей судьбе, разных ее этапах, и в это повествование вплетаются романсы, русские песни, которые он слышал в детстве, юности. Они входили в жизнь, и стали в какой-то мере ее частью. Этими песнями он и хотел бы проиллюстрировать свою судьбу: рассказ о том или ином ее этапе, - и песня.
Проханов рассказывает о военном детстве, о памятном походе с мамой на выставку трофейного оружия в парк Горького, о своих впечатлениях, о том, как в открытую форточку своего окна в Тихвинском переулке видел синее небо, церковь, летящие на парад самолеты, как этот гул, рев моторов, очарование мощью техники повлияло на его выбор - учиться в МАИ.
Манера выступлений Проханова - страстная, точная, наполненная смыслами речь, эмоции, пыл, огнедышащая энергетика, накаляющая зал. Он заканчивает рассказ об этом отрезке своей жизни.
Вновь на сцене Светлана Твердова, звучит песня «Мучит душу мою твой печальный убор…»
Пожалуй, через эти песни Александра Андреевича узнали не менее чем через повествование, которое поведало о событийной части судьбы. А песни раскрыли его душу: что ее формировало, что находило отклик. Скажи мне, какая песня твоя любимая… Много узнаешь о человеке.
Столько в пении Светланы то женской мягкости, неспешной стыдливости, проникновение в самые глубины каждого человека, сидящего в зале, независимо от его возраста, социального положении, жизненного опыта, пережитого; то пение полно нескрываемой страсти, горечи, печали. И думаешь, как она, молодая женщина, может так точно передавать и драматические интонации, и восторг, упоение счастья?
Пение Светланы Твердовой подобно музыке Чайковского, Баха. Нельзя спеть совершенней. Настолько органично, что воспринимается как шум волны, созерцание горных вершин, парящей в небе птицы, тихо падающего снега.
Романс, народная песня содержат глубокую драматургию. Это сильные чувства лирического героя, который переживает, делится, рассказывает о пережитом. Это исповедальный монолог, как прозвучавшая на вечере песня «Помню, я еще молодушкой была…»
На сцене в тот вечер было партнерство равных талантов. Манеру письма Проханова невозможно ни с кем спутать. Таково и пение Твердовой: она поет так, что, услышав лишь однажды, уже не спутаешь ни с кем.
Стиль Проханова - исчерпывающая лаконичность, метафоричность, четкий текст с неисчерпаемым контекстом: читая вновь, обнаруживаешь новые смыслы.
У Твердовой сильный голос, но она не демонстрирует его и свои вокальные возможности как таковые, в ее вокале тоже большой контекст, все в исполнении подчинено раскрытию романса, народной песни, подаче чувств и переживаний героя. Удивительно, что певица такого таланта и уровня мастерства оказалась неизвестна никому из присутствующих. Настоящее открытие.
Светлана Твердова родилась в городе Обнинске Калужской области. Семья уехала оттуда, когда девочке исполнился год. Жила в Коврове.
Пела с двух лет. В то время по радио звучало много песен, они были мелодичны, легко запоминались, немало песен дети разучивали в детских садах. Девочка пела чисто, и все, кто ее слушал, говорили, что у нее голос, ей надо учиться в музыкальной школе. Она любила выступать всегда и везде: и в самодеятельности, и во дворах, где раньше устраивали праздники для бабушек, сидящих на лавочках.
Семь лет проучилась в музыкальной школе по классу скрипки. Позже пошла на подготовительные курсы в консерваторию. Поступая на подготовительный курс, перед сидящими в зале профессорами пела русскую песню и арию Виолетты. Когда пришла к консерваторскому отоларингологу, врач, около 40 лет проработавший в консерватории, сказала ей: «Девочка, как ты пела! Ни разу на вступительных экзаменах я не заплакала, а тебя слушала и плакала. Даже профессора сидели и плакали».
Проучившись два года на курсах, поступила в Нижегородскую консерваторию, которую закончила по классу «Оперная и концертная певица».
В репертуаре Твердовой оперные партии такие, как Лиза из «Пиковой дамы», Ярославна из «Князя Игоря», Аида из «Аида». Эти и многие другие партии, к сожалению, лежат у певицы мертвым грузом, потому что не совсем складывается оперная карьера: год Светлана пела в «Геликон опере», но по семейным обстоятельствам была вынуждена уйти, а сейчас не получается вернуться на оперную сцену, хотя очень хочется.
У певицы крепкое сопрано, что может хорошо давать и низкий регистр. Ее даже путают с высоким меццо сопрано. Крепкое сопрано - более нагрузочный голос, так как часто приходится петь в верхнем диапазоне. Драматическое сопрано по тембральному диапазону сходно с высоким меццо сопрано. Но у сопрано в работе используется верхний регистр, а у высокого меццо сопрано в основном - нижний.
Поет Светлана русские романсы, классические романсы на музыку Рахманинова, Чайковского, Глинки. Есть в репертуаре произведения зарубежных авторов: Шуман, Вольф. Много исполняет оперной музыки на итальянском. Когда Светлана поет на языках, то не просто знакомится с переводами, общим смыслом, а старается вникнуть в каждую строчку, каждое слово. «Когда поешь на языке и не знаешь перевода, это пустое дело», - считает певица. Исполняет она советские песни, опереточные арии Марицы, Сильвы.
«Что труднее исполнять в смысле эмоциональных, голосовых нагрузок: советские песни, романсы, оперы?» - спросила я певицу.
Любую музыку петь сложно, ответила она. Оперная музыка требует больших голосовых вложений. Какие-то эмоции идут на сцене театрально, крупным мазком. А в классических романсах есть полутона, которые исполнять не просто, поскольку не всякий голос поддается более тонким переливам: в одном месте надо показать одно настроение, в другом месте - другое. «Иногда говорят, - делится Светлана, - мол, вы неправильно берете ноту. Но я правильно беру ноту, я так хочу взять, мне хочется по настроению: как мысль идет, так и голос отвечает. Этому научить, мне кажется, нельзя, это чувствовать надо. Драматическое искусство как таковое в консерватории не преподается. Есть камерный класс, когда изучаются произведения малой формы, вокальные циклы, произведения более тонкие. У хорошего педагога можно многому научиться, но не всему: все-таки это надо чувствовать».
Светлана очень благодарна своим первым педагогам супругам Гудылевым, у которых она занималась в самодеятельной студии родного города Коврова. Виктор Иванович - оперный певец, Нина Алексеевна - певица оперетты. «Когда я дома громко пела, - вспоминает Светлана, - мне папа говорил, мол, иди позанимайся в студии. Я в 16 лет пошла и стала заниматься классическим пением. Именно Гудылевы, когда я пришла к ним, ввели меня в классическое исполнение, которому потом я продолжала обучаться уже в консерватории».
Светлана, вы очень проникновенно исполняете русские романсы, старинные народные песни, лирический герой которых жил давно. Ваше сопереживание основывается на знании истории?
Думаю, во все времена чувства одинаковы, когда бы ни жил человек. Но не каждый испытывает за жизнь всю гамму чувств, не каждому дается все понять, осознать пережитое. А у меня в жизни было много плохого, немало хорошего. Потому есть, что передать. Я человек чувствительный, ранимый, поэтому и в романсе сопереживаю героям.
Одни и те же песни в разном возрасте поются по-разному. Есть солнечные переживания, произведения, которые всегда одинаково поешь. Радость она радость и есть. Да, все семьи счастливы одинаково, а несчастны по-своему.
Чтобы возвратиться в детство, надо сохранить в себе ребенка, не забыть детское состояние, ощущения. Сейчас тяжело это состояние возобновить. Наша жизнь сильно испортилась, со всех сторон идет пошлость, и трудно не потерять состояние детскости, когда на душе светло, чисто, когда радуешься, что дождь идет, солнце светит. Это надо и в нашем взрослом возрасте чувствовать, а не подчинять всю жизнь и все многообразие переживаний лишь денежным проблемам.
Как и у большинства нынешних деятелей настоящего искусства, у Светланы много материальных проблем, бытовых неурядиц. Но она говорит о них со смущением, ей кажется неудобным в разговоре о музыке касаться этих тем, и она больше сетует по поводу того, что резко уменьшилось количество площадок, аудиторий для исполнения романса, старинной русской песни, оперной арии.
Светлана с большой благодарностью отзывается о генеральном директоре Москонцерта Беленьком Александре Григорьевиче, директоре филармонического отдела Полосине Льве Владимирови- че, которые, по мере их возможностей решив её жилищные проблемы, дав комнату в общежитии, таким образом дают ей саму возможность концертировать.
После концерта при мне к Светлане подошел молодой мужчина и признался, что ранее романсы практически не слышал, а на концерте, в живом исполнении не слышал вообще никогда. Но, оказавшись невольным слушателем на вечере Проханова, не смог сдержать слез - настолько задело за живое.
Интересуюсь у певицы: сейчас, когда романс почти ушел из нашей жизни, с радио, телевидения, - воспринимается ли неподготовленным слушателем такая музыка?
Я выступаю в разных аудиториях, не только в концертных залах, но и в школах, библиотеках. Может, и не всеми и не все, но романс воспринимается, большинство слушающих, даже школьники, понимают, о чем поешь. Когда истинное чувство заложено в произведение, когда человек поет и проникает в другого человека своими мыслями, эмоциями, то находит отклик. Людям надо дать выбор: не только попсу слушать в три аккорда, но и классические произведения. Жалко, что выбора сейчас практически нет. Говорят, что люди не хотят слушать, рейтинга нет. Но вы не даете возможности слушать классическую, народную музыку. Ни на радио ее нет, ни, тем более, на телевидении. Остались лишь какие-то небольшие фрагменты. Не каждый по разным причинам пойдет на концерт или в театр слушать оперу. А в провинции, например, куда человеку идти, где послушать оперу или романс?
Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою…
Жизнь сейчас такова, что многие из нас забыли радость свою, оказались отлучены от нее. А моменты приобщения к искусству в совершенной форме, каковое состоялось на вечере Александра Проханова, возвращают нам эту радость.
| |
