Эссе по работе Зигмунда Фрейда «Бессознательное. Психология бессознательного

Создаваемые клиентом песочные формы, а также выбор им различных предметов и их расположение на подносе являются актами индивидуального творчества. Многообразие различных вариантов построения песочных композиций отражают не только личные потребности и проблемы клиента, но и характерную для всех людей способность психики к самоисцелению. Процесс песочной терапии включает в себя создание целой последовательности образов, которое способствует переходу клиента на следующие стадии процесса индивидуализации.

Таким образом, песочница является одним из самых интересных и эффективных методов в психотерапии, в котором эмоции и настроения обретают конкретное воплощение в результате использования песка и воды. Исцеление происходит благодаря возможности совершить некое действие, а также из-за высокой степени доверия ко всему, что происходит во время песочной терапии.

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

СИБИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ПУТЕЙ СООБЩЕНИЯ (СГУПС)

Кафедра “Информационные технологии транспорта”

Доклад

По дисциплине “Концепции современного естествознания”

Тема: «Бессознательное в человеке»

Новосибирск - 2011 г

Что скрывает бессознательное?................................................................. 3

Системно-векторная психология............................................................. 3-4

Понимание наших сознательных желаний............................................... 5

Бессознательное по Фрейду.................................................................... 5-6

Вывод…………………………………………………………………………………………………6

Список используемой литературы…………………………………………………..7

Что скрывает бессознательное? Тайны прошлых жизней или память о каждой секунде прожитого в этой? Что-то, что мы сами не хотим или боимся о себе знать? Или подсознание хранит тонны бесценной информации о нашем психическом состоянии так же, как геном владеет шифром физиологии нашего тела? Постигнуть Бессознательное человечество стремится еще с далеких времен Платона. На протяжении многих веков ученые, философы, психологи пытаются разграничить сознание и бессознательное или по крайней мере определить – что это такое? Почему что-то остается в подсознании? Где этот переход от сознания к скрытому от нас бессознательному, и возможен ли он?

И по-прежнему подсознание представляется чем-то поистине непостижимым, загадочным и, возможно, всемогущим, дающим ответ на любой сознательный вопрос. Но самым главным остается другой вопрос – как приоткрыть эту тайну, как сделать его осознанным, как людям использовать все то, что скрыто в них самих? Как соотносится коллективное подсознание с нашим личным? Где есть наше «Я», и как оно взаимосвязано с миллиардами остальных, еще более непостижимых для нас «я» других людей?

Человек живет по одному естественному принципу – принципу наслаждения. Вне зависимости от любых различий между людьми, все хотят одного – получать для себя хорошее и не получать плохое. В этом простом желании заложена вся природа человека. Людей объединяют общие на всех, базовые желания и потребности – пить, есть, спать, дышать… и главное – выжить. Выжить во что бы то ни стало. Выжить и продолжить себя во времени, то есть дать потомство, новую жизнь. Мы сознательно бежим от смерти и цепляемся за жизнь. Но зачем людям эта жизнь дана? Мы проживаем эту жизнь, хотим получать от нее удовольствие, но какое?

В этом уже мы не равны друг с другом: желания к получению удовольствия у всех разные, каждый видит удовольствия по-своему. И так же по-разному воспринимаем мир – если разноцветные картинки и образы влияют на подсознание, то далеко не каждого человека - один впечатляется и мечтает, а другой остается равнодушен. И так во всем, потому что в подсознании каждого заложены различные желания, которые на протяжении всей жизни мы стремимся наполнить, и соответственно нам заданы разные свойства, обеспечивающие наполнение этих желаний.

Если перед человеческим обществом стоит общая коллективная задача выжить, то перед каждым отдельно взятым человеком стоит задача частная – сделать свой вклад в выполнение этой общей задачи, своя роль в движении единого целого. Каким образом это обеспечивается, какую роль в этом играет наше сознание и бессознательное? Как задумала природа слаженное и безошибочное действие множества отдельно взятых «Я»?

Системно-векторная психология определяет человека через его бессознательное желание. Желания – это и есть та основа, которая составляет личность,они, по сути и есть наше подсознание. Каждое «Я» - это набор желаний в подсознании, реализация которых приносит удовольствие. Этот набор желаний составляет природную видовую роль, которая заложена в подсознании человека для выполнения своей функции, обеспечения реализации коллективной задачи выжить. Идеальная, четко отлаженная система взаимодействия людей с внешним миром, когда мы не просто идем на поводу желаний из подсознания, ведущих нас в никуда: мы получаем удовольствие от реализации нашего желания, а реализуя его, выполняем необходимую функцию, которая важна для выживания всего социума.

Где гарантия того, что наши бессознательные желания смогут воплотиться в реальность, и мы сможем выполнить возложенную на нас природой задачу? Физическое и психическое неразрывно связаны, любое наше бессознательное желание подкреплено необходимыми свойствами, одно без другого не существует. Так, если на самой заре человечества первобытная стая нуждалась в человеке, который лучше всех мог отслеживать окружающую обстановку и, заметив опасность, вовремя о ней предупредить, то таким человеком был обладающий самым лучшим зрением, в системно-векторной психологии так называемым зрительным вектором, зрительной эрогенной зоной. . Роль предупреждения об опасности выполнялась им не потому, что была ему кем-то специально назначена, а потому, что он получал удовольствие, инициируя зрительную эрогенную зону наблюдением за окружающим миром, его подсознание, его желание к этому само собой толкало его на выполнение этой важной задачи. Подобным образом человечество существует и сегодня, с той разницей, что за все время существования мы невероятно развили и усложнили окружающий нас мир, а он, в свою очередь, усложнил нас, наше взаимодействие друг с другом и пути реализации желаний. Если в первобытные времена обладатель кожного вектора экономил пищевые запасы, то сегодня кожные инженеры экономят время и пространство, создавая все блага цивилизации – телефоны, самолеты и компьютеры.

Если же все так просто, то почему наше бессознательное само собой не приводит всех и каждого к счастью от реализации и исполнению своих бессознательных желаний? Мы живем по принципу «задано, но не обеспечено». Да, наши желания подкреплены всеми необходимыми свойствами, физическими и психическими, для того, чтобы их реализовать. Но эти свойства требуют развития, большой работы, немалого психического усилия для того, чтобы достигать желаемого. Степень наполнения желания, как сознательного, так и бессознательного, колоссально колеблется от большего к меньшему, чем более мы развиты, чем больший вклад мы можем привнести в развитие общего, тем большее удовольствие от жизни мы будем при этом получать. В этом заключается еще одна гениальная задумка природы – мы получаем больше удовольствия от наибольшей отдачи от нас наружу, в то время как при недостаточном развитии наших свойств мы хоть и сможем получать долю удовольствия для себя, тем не менее, этого никогда не будет достаточно для ощущения полного чувства радости и удовлетворения от жизни. Наша природа, наше бессознательное всегда подталкивает нас ко все большему и большему развитию, мы всегда в погоне за большим удовольствием. Результаты этой погони мы можем видеть во всех достижениях человечества: от изобретения колеса до создания космических кораблей, от самых первых философских рассуждений о природе вещей до Теории Относительности.

Так в чем же проблема? Почему если человеку все дано, изначально все заложено в подсознании, и остается только взять – почему так сложно это сделать?

Наши желания скрыты от нас в бессознательном. Если, к примеру, в первобытные времена зрительнику было достаточно просто наблюдать за миром вокруг для полного исполнения своей роли и получать от этого наблюдения все уготованное ему удовольствие, то что делать сегодня, когда мир вокруг нас драматически усложнен настолько, что мы сами не знаем, чего мы хотим и для чего можем сгодиться в жизни?

Мы понимаем наши сознательные желания . Что может ответить человек на вопрос – чего ты хочешь? Каждый может назвать разное– кто жаждет денег, кто уважения, кто любви, кто славы, кто духовного продвижения… Несмотря на частные различия, все многообразие желаний, все коллективное бессознательное соединено по одному общему направлению - это желание быть счастливым. Что такое счастье? Как можно это желание объяснить сознательно? Какими нашими свойствами обеспечена реализация этого простого, идущего из подсознания, желания – быть счастливым?

Ответы по-прежнему в бессознательном. Каждый понимает счастье по-разному, в зависимости от заданного природой набора бессознательных желаний, отчаянно требующих реализации. Денег и любви одинаково хочет и кожник и зрительник, но реализовать желания им придется разными свойствами, и советы одного не помогут другому.

Системно-векторная психология дифференцирует восемь условных типов характера, восемь векторов, восемь желаний, и открывает скрытые в подсознании сокровища: восемь путей к тому, чтобы быть счастливым, и дает возможность осознать, какой из путей подходит именно вам.

Бессознательное по Фрейду

Лейбниц, Кант, Кьеркегор, Гартман, Шопенгауэр, Ницше с разных сторон и позиций начинают анализировать роль и значение психических процессов, не осознающихся человеком.

Но определяющее влияние на разработку этой проблемы оказал 3. Фрейд, открывший целое направление в философской антропологии и утвердивший бессознательное как важнейший фактор человеческого измерения и существования. Он представил бессознательное как могущественную силу, которая противостоит сознанию. Согласно его концепции, психика человека состоит из трех пластов. Самый нижний и самый мощный слой - «Оно» (Id) находится за пределами сознания. По своему объему он сравним с подводной частью айсберга. В нем сосредоточены различные биологические влечения и страсти, прежде всего сексуального характера, и вытесненные из сознания идеи. Затем следует сравнительно небольшой слой сознательного - это «Я» (Ego) человека. Верхний пласт человеческого духа - «Сверх-Я» (Super Ego) - это идеалы и нормы общества, сфера долженствования и моральная цензура. По Фрейду, личность, человеческое «Я» вынуждено постоянно терзаться и разрываться между Сциллой и Харибдой - неосознанными осуждаемыми «Оно» и нравственно-культурной цензурой «Сверх-Я». Таким образом, оказывается, что собственное «Я» - сознание человека - не является «хозяином в своем собственном доме». Именно сфера «Оно», всецело подчиненная принципу удовольствия и наслаждения, оказывает, по Фрейду, решающее влияние на мысли, чувства и поступки человека. Человек - это прежде всего существо, управляемое и движимое сексуальными устремлениями и сексуальной энергией (либидо).

Драматизм человеческого существования у Фрейда усиливается тем, что среди бессознательных влечений имеется и врожденная склонность к разрушению и агрессии, которая находит свое предельное выражение в «инстинкте смерти», противостоящем «инстинкту жизни». Внутренний мир человека оказался, следовательно, еще и ареной борьбы между двумя этими влечениями. В конце концов Эрос и Танатос рассматриваются им как две наиболее могущественные силы, определяющие поведение человека.

Таким образом, фрейдовский человек оказался сотканным из целого ряда противоречий между биологическими влечениями и сознательными социальными нормами, сознательным и бессознательным, инстинктом жизни и инстинктом смерти. Но в итоге биологическое бессознательное начало оказывается у него определяющим. Человек, по Фрейду, - это прежде всего эротическое существо, управляемое бессознательными инстинктами.

Вывод

Нужно понять вот что: сознание есть априори большая ценность, чем бессознательное, если рассматривать эти категории с позиций психоанализа. В случае если бы это было не так, психоанализ не ставил бы перед собой задачи расширить область человеческого сознания.

Список используемой литературы:

Учение Зигмунда Фрейда о бессознательном

1. Зигмунд Фрейд

2. Понятие бессознательного

3. Три периода развития учения Фрейда о бессознательном

4. Заключение

5. Список литературы

Зигмунд Фрейд

Фрейд, Зигмунд (1856 - 1939 ) - венский профессор психиатрии, знаменитый ученый, автор нового психологического учения о бессознательном (психоанализ). Среди психологов XX века доктору Зигмунду Фрейду принадлежит особое место. Психологические и социологические взгляды Фрейда оказали значительное влияние на искусство, социологию, этнографию, психологию и психиатрию первой половины ХХ в. Впервые Фрейд заговорил о психоанализе в 1896 году, а в 1897 он начал проводить систематические самонаблюдения, которые фиксировал в дневниках до конца жизни. В 1900 году появилась его книга “Толкование сновидений”, в которой он впервые опубликовал важнейшие положения своей концепции, дополненные в его последующих книгах “Психопатология обыденной жизни” (1901), “Я и Оно” (1923), “Тотем и табу” (1913), “Психология масс и анализ человеческого "Я"” (1921). Постепенно его идеи приобретали признание, в 1910 году его приглашают читать лекции в Америке, где его теория приобретает особую популярность. Его работы переводятся на многие языки. Вокруг Фрейда постепенно складывается кружок его почитателей и последователей, в который входят К.Юнг, А.Адлер, Ш.Ференчи, О.Ранк, К.Абрахам. После организации психоаналитического общества в Вене, его филиалы открываются во всем мире, психоаналитическое движение расширяется, приобретая все большее количество сторонников. В то же время Фрейд становится все более ортодоксальным и догматичным в своих взглядах, он не терпит ни малейших отклонений от своей концепции, пресекая все попытки самостоятельной разработки и анализа некоторых положений психотерапии или структуры личности, ее взаимоотношений с окружающим, предпринимаемые его учениками. Это приводит к отдалению, а потом и к разрыву с Фрейдом самых талантливых его последователей - Адлера, Юнга, Ранка.

По мере роста известности Фрейда росло и количество критических работ, направленных против его взглядов. В 1933 году нацисты сожгли его книги в Берлине. После захвата немцами Австрии положение Фрейда становится опасным, он подвергается преследованиям. Зарубежные психоаналитические общества собирают значительную сумму денег и фактически выкупают Фрейда у немцев, которые дают ему разрешение уехать в Англию. Однако его болезнь прогрессирует, не помогают никакие операции и лекарства и в 1939 году он умирает, оставив после себя созданный им мир, уже полностью открытый для толкований и критики. Учение Фрейда, выводящее наиболее сложные и ценные формы психической жизни из бессознательных инстинктов, главным образом из полового, имело большой успех в кругах молодых ученых, но зато вызвало бурю негодования среди блюстителей общепринятой буржуазной морали, которые сочли непристойным такое выдвигание на первый план полового влечения и поспешили объявить фрейдизм учением "безобразным в эстетическом отношении и презренным и опасным в отношении моральном".

Понятие бессознательного

Самая глубокая и значительная область человеческого разума – это бессознательное. Бессознательное представляет собой хранилище примитивных инстинктивных побуждений плюс эмоции и воспоминания, которые настолько угрожают сознанию, что были подавленны и вытеснены в область бессознательного. Неосознаваемый материал во многом определяет наше повседневное функционирование.

Изучение феномена бессознательного уходит в глубокую древность, его признавали в своей практике врачеватели самых ранних цивилизаций. Для Платона признание существования бессознательного послужило основой создания теории познания, построенной на воспроизведении того, что есть в недрах психики человека. Будучи знаком с философскими идеями Платона, Фрейд, несомненно, почерпнул оттуда некоторые представления о бессознательном. Так, вряд ли в поле его зрения не попали те размышления Платона, которые были связаны с проблемой неосознанного знания человека.

Проблема бессознательного, облаченная в форму рассмотрения возможности существования неосознанных представлений, находит свое отражение и в философии Канта (1724-1804). Фрейд неоднократно ссылается на Канта в своих работах. Текстологический анализ показывает, что основатель психоанализа был знаком не только с кантовской “Антропологией с прагматической точки зрения”, но и с другими произведениями немецкого философа. Во многих случаях Фрейд не только разделяет философские идеи Канта, но и апеллирует к его авторитету, когда речь заходит об обосновании своих психоаналитических концепций. Особенно это касается проблемы бессознательного.

Размышления о проблеме бессознательного заняли важное место во многих философских работах XIX в. в этот период намечается и осуществляется поворот от рационализма эпохи Просвещения и немецкой классической философии к иррационалистическому пониманию бытия человека в мире.

На формирование психоаналитического учения Фрейда оказала влияние философия Шопенгауэра и Ницше. Многие идеи этих философов в значительной степени предопределили различные психоаналитические концепции, в том числе и фрейдовские представления о бессознательном. Разумеется, между психоаналитическим учением Фрейда и философией Шопенгауэра и Ницше нет абсолютного тождества. У Шопенгауэра бессознательное изначально онтологично: - “мировая воля” – первопричина всего сущего. Ницше в известной степени разделяет эту точку зрения, но большее внимание акцентирует на рассмотрении бессознательного, как оно функционирует в глубинах человеческого существа. Для Фрейда же бессознательное – это прежде всего и главным образом нечто психическое, подлежащее осмыслению лишь в связи с человеком. В отличие от других, Фрейд сделал анатомию сознания и бессознательного психического научным фактом. Но объяснил он этот факт на основе лишь "отрицательного" понятия - неосознаваемой психики, понимаемой только путем отрицания за ней атрибута сознания

Известно, что главным регулятором человеческого поведения служит сознание. Фрейд открыл, что за покровом сознания скрыт глубинный, "кипящий" пласт не осознаваемых личностью могущественных стремлений, влечений, желани й. Будучи лечащим врачом, он столкнулся с тем, что эти неосознаваемые переживания и мотивы могут серьезно отягощать жизнь и даже становиться причиной нервно-психических заболеваний. Это направило его на поиски средств и збавления свои х пациентов от конфликтов между тем, что говорит их сознание, и потаенными, слепыми, бессознательными побуждениями. Так родился фрейдовский метод исцеления души, названный пси хоанализом.

Учение о бессознательном является тем фундаментом, на котором основывается вся теория психоанализа. Психоанализ (от греч. psy che-душ а и analysis-решение) - часть психотерапии, врачебный метод исследования, развитый З. Фрейдом дл я диагностики и излечения истерии. Затем он был переработан Фрейдом в психологическую доктрину, направленну ю на изуче ние скрытых связей и основ человеческой душевной жизни

Под бессознательным не следует понимать нечто абстрактное или же какую-нибудь гипотезу, созданную для философской системы. Бессознательное - те формы душевной жизни, которые, обладая всеми свойствами психического, в то же время не являются достоянием сознания.

В область бессознательного входят психические явления, возникающие во сне (сновидения); ответные реакции, которые вызываются неощущаемыми, но реально воздействующими раздражителями (“субсенсорные” или “субцептивные” реакции); движения, бывшие в прошлом сознательными, но благодаря повторению автоматизировавшиеся и поэтому более неосознаваемые; некоторые побуждения к деятельности, в которых отсутствует сознание цели, и другие. К бессознательным явлениям относятся и некоторые патологические явления, возникающие в психике больного человека: бред, галлюцинации и т. д.

Быть сознательным – это прежде всего чисто описательный термин, который опирается на самое непосредственное и надежное восприятие. Психический элемент, например, представление, обыкновенно не бывает длительно сознательным. Наоборот, характерным для него является то, что сознание осознанности быстро проходит; представление, в данный момент сознательное, в следующее мгновение перестает быть таковым, однако вновь может стать сознательным при известных, легко достижимых условиях. Представление – или всякий другой психический элемент в определенный момент может быть в наличности в сознании человека, а в последующий может оттуда исчезнуть; через некоторый промежуток времени оно может совершенно неизменным снова всплыть в памяти, без каких-либо предшествующих новых чувственных восприятий. Учитывая это явление, можно сделать вывод, что представление сохранялось в душе человека и в этот промежуток времени, хотя было скрыто от сознания. Но в каком оно было виде, сохраняясь в душевной жизни и оставаясь скрытым от сознания относительно этого, неизвестно.

Бессознательное образует низший уровень психики. Бессознательное - это совокупность психических процессов, актов и состояний, обусловленных воздействиями, во влиянии которых человек не дает себе отчета. Являясь психическим (поскольку понятие психики шире, чем понятие “сознание”, “сознательное”), бессознательное представляет собой такую форму отражения действительности, при которой утрачивается полнота ориентировки во времени и месте действия, нарушается речевое регулирование поведения. В бессознательном, в отличие от сознания, невозможен целенаправленный контроль за совершаемыми действиями, невозможна и оценка их результата.

Фрейд исходит из того, что допущение бессознательного необходимо в силу существования таких актов, для объяснения которых необходимо признание наличия других актов, не являющихся сознательными, ибо у данных сознания имеется множество пробелов. Только в этом случае, как считает он, не нарушается психическая непрерывность и становится понятным существо познавательного процесса с его сознательными актами.

Дофрейдовская психология в качестве объекта исследования имела нормального, физически и психически здорового человека и исследовала феномен сознания, Фрейд же как психопатолог, исследуя характер и причины возникновения неврозов, натолкнулся на ту область человеческой психики, которая оставалась вне поля зрения предшествующей психологии. Он оказался перед необходимостью исследования природы психического, внутреннего мира "Я" и тех структур, которые не вписывались в собственно "сознательное" в человеке, и пришел к заключению, что человеческая психика представляет собой некий конгломерат, состоящий из различных компонентов, которые по своему характеру являются не только сознательными, но и бессознательными и предсознательными.

В общем плане психика человека представляется Фрейду расщепленной на две противостоящие друг другу сферы сознательного и бессознательного, которые представляют собой существенные характеристики личности. Сознательным Фрейд называет “то представление, которое существует в нашем сознании, и которое мы воспринимаем как таковое, и утверждаем, что именно в этом заключается единственный смысл термина “сознательный”. Но во Фрейдовской структуре личности обе эти сферы представлены не равнозначно: бессознательное он считал центральным компонентом, составляющим суть человеческой психики, а сознательное - лишь особой инстанцией, надстраивающейся над бессознательным. Своим происхождением сознательное, по Фрейду, обязано бессознательному и "выкристаллизовывается" из него в процессе развития психики. Поэтому, согласно Фрейду, сознательное не есть суть психики, а лишь такое ее качество, которое может присоединяться или не присоединяться к другим его качествам.

Три периода развития учения Фрейда о бессознательном

Человеческая психика распадается, по Фрейду, на три области: сознание, бессознательное и предсознательное. Эти три области или системы психического находятся в состоянии непрерывного взаимодействия, а две первых – и в состоянии напряженной борьбы между собой. К этому взаимодействию и к этой борьбе сводится психическая жизнь человека. Каждый душевный акт и каждый человеческий поступок должно рассматривать как результат состязания и борьбы сознания с бессознательным, как показатель достигнутого в данный момент жизни соотношения сил этих непрерывно борющихся сторон.

Эта концепция бессознательного сложилась и определилась у Фрейда не сразу и в дальнейшем подвергалась существенным изменениям.

В первый период фрейдовская концепция бессознательного была близка к учению знаменитых французских психиаторов и психологов – Шарко, Льебо, Жанэ, от которых она находилась и в прямой генетической зависимости.

Во второй самый прододжительный и самый важный период развития психоанализа определяются все основные и характерные черты фрейдовского учения о бессознательном. Теперь оно становится уже совсем оригинальным. Разработка всех вопросов происходит в этот период исключительно в плоскости теоретической и прикладной психологии.

В третий период концепция бессознательного претерпевает существенное изменение и начинает сближаться с метафизическом учением Шопенгауэра и Гартмана. Общие вопросы мировоззрения начинают преобладать над частными, специальными проблемами. Бессознательное становится воплощением всего низшего и всего высшего в человеке.

Еще в 1889 году Фрейда поразил опыт знаменитого знатока гипноза Бернгейма: загипнотизированной пациентке было внушено приказание через некоторое время после пробуждения раскрыть стоявший в углу комнаты зонтик. Пробудившись от гипнотического сна, дама в назначенный срок в точности выполнила приказанное – прошла в угол и раскрыла зонтик. На вопрос о мотивах ее поступка она ответила, что будто бы хотела убедиться – ее ли это зонтик. Этот мотив совершенно не соответсвовал действительной причине поступка и, очевидно, был придуман, но сознанию больной он вполне удовлетворял: она искренно была убеждена, что раскрыла зонт по собственному желанию. Далее, Бернгейм путем настойчивых расспросов и наведений ее мысли заставил, наконец, пациентку вспомнить настоящую причину поступка, т.е. приказание, полученное ее во время гипноза.

Из этого эксперимента Фрейд сделал три общих вывода, определивших основы его ранней концепции бессознательного:

1. Мотивация сознания при всей ее субъективной искренности не всегда соответствует действительным причинам поступка;

2. Поступок иногда может определяться силами, действующими в психике, но не доходящими до сознания;

3. Эти психические силы с помощью известных приемов могут быть доведены до сознания.

На основе этих трех положений, проверенных на собственной психиатрической практике, Фрейд выработал совместно со своим коллегой Брейером, так называемый катартический метод лечения истерии.

Сущность этого метода заключается в следующем: в основе истерии и некоторых других психогенных нервных заболеваний лежат психические образования, не доходящие до сознания больного: это какие-нибудь душевные потрясения, чувства или желания, однажды пережитые больным, но намеренно забытые им, так как его сознание, по каким-либо причинам, или боится, или стыдится самого воспоминания о них. Не проникая в сознание, эти забытые переживания не могут быть нормально изжиты и отреагированы (разряжены); они-то и вызывают болезненные симптомы истерии.

Эти забытые переживания, вызывающие симптомы истерии, и являются “бессознательным”, как понимал его Фрейд в первый период развития своего учения. “Бессознательное” можно определить как некое чужеродное тело, проникшее в психику. Оно не связано прочными ассоциативными нитями с другими моментами сознания и потому разрывает его единство. В нормальной жизни к нему близко мечтание, которое тоже более свободно, чем переживания реальной жизни, от тесных ассоциациативных связей, пронизывающих психику человека.

Такова первая фрейдовская концепция бессознательного. Для нее характерны две особенности. Во-первых, Фрейд не дает никакой физиологической теории бессознательного и даже не пытается это сделать. Во-вторых, продукты бессознательного можно получить только в переводе на язык сознания; другого, непосредственного подхода к бессознательному помимо сознания саомго больного нет и не может быть.

Во втором, классическом периоде психоанализа понятие бессознательного обогащается целым рядом новых, в высшей степени существенных моментов.

Во втором периоде бессознательное становится необходимою и крайне важною составной частью психического аппарата всякого человека. Борьба сознания и бессознательного объявляется постоянной и закономерной формой психической жизни. Бессознательное становится продуктивным источником психических сил и энергией для всех областей культурного творчества, особенно для искусства. В то же время, при неудачном ходе борьбы с сознанием, бессознательное может стать источником всех нервных заболеваний.

Процесс образования бессознательного, согласно этим новым воззрениям Фрейда, носит закономерный харатер и совершается на протяжении всей жизни человека с самого момента его рождения. Этот процесс носит название “вытеснения”. Вытеснение – одно из важнейших понятий всего психоаналитического учения. Далее содержание бессознательного типизируется: это уже не случайные разрозненные переживания, а некоторые типические, в основном общие для всех людей, связные группы переживаний (комплексы) определенного характера, преимущественно сексуального. Эти комплексы вытесняются в бессознательное в строго определенные периоды, повторяющиеся в истории жизни каждого человека.

Чтобы понять содержание бессознательного, необходимо познакомиться с теорией влечений Зигмунда Фрейда. Влечение обозначает, по Фрейду, не особое движение, а внутреннюю самовпечатляемость, при которой невозможно уйти от себя и постольку, поскольку эта самовпечатляемость эффективна, неизбежно создается состояние тяжести и нагрузки на наш внутренний мир.

Психическая деятельность приводится в движение внешними и внутренними раздражениями организма. Внутренние раздражения имеют соматический (телесный) источник, т.е. рождаются в организме. И вот психические представительства этих внутренних соматических раздражений Фрейд называет влечениями. Все влечения Фрейд разделяет по их цели и по их соматическому источнику на две группы:

1) сексуальные влечения, цель которых – продолжение рода;

2) личные влечения, или влечения “я”, их цель – самосохранение индивида.

Сексуальное влечение, или, как называет его Фрейд, либидо, присуще ребенку с самого начала его жизни, оно рождается вместе с его телом и ведет непрерывную, только иногда ослабевающую, но никогда не угасающую вовсе жизнь в организме и психике.

Содержание бессознательного можно выразить в следующей резюмирующей формуле: в мир бессознательного входит все то, что мог бы сделать организм, если бы он был предоставлен чистому принципу наслаждения, если бы он не был связан принципом реальности и культуройц. Сюда входит все, что он откровенно желал и ярко представлял себе в ранний инфантильный период жизни, когда давление реальности и культуры было еще слабо и когда человек был более свободен в проявлении своего исконного, органического самодовления.

В третьем периоде теория влечений подверглась существенным изменениям. Вместо прежнего деления влечений на сексуальные и влечения “я” появилось новое деление:

1) сексуальное влечение, или эрос;

2) влечение к смерти.

Вторая группа – инстинкты Смерти – лежит в основе всех проявлений агрессивности, жестокости, убийств и самоубийств. Правда существует мнение, что Фрейд создал теорию об этих инстинктах под влиянием смерти его дочери и страхом за своих двоих сыновей, находящихся в то время на фронте. Вероятно, поэтому это наиболее и наименее рассматриваемый в современной психологии вопрос.

Влечение “я” и, прежде всего, инстинкт самосохранения отошли к сексуальным влечениям, понятия которых, таким образом, чрезвычайно расширилось, охватив оба члена прежнего деления. К инстинкту самосохранения относятся следующие подинстинкты: питание, рост, дыхание, движения, то есть те необходимые жизненные функции, которые делают любой организм живым. Изначально эти факторы были очень важны, но в связи с развитием разума человека (Я) эти факторы как жизненнонеобходимые утратили свое былое значение. Это произошло потому, что у человека появились приспособления для добывания пищи, он стал использовать пищу не только для того, чтобы утолить голод, но и для удовлетворения свойственной только человеку алчности. Со временем пища стала доставаться ему все легче и легче, и на ее добычу он стал тратить все меньше и меньше времени. Человек стал строить для себя жилища и другие приспособления и по максимуму обезопасил себе жизнь. Таким образом, инстинкт самосохранения утратил свою значимость, и на первое место вышел инстинкт размножения, или, как называет его Фрейд, либидо.

Под эросом Фрейд понимает влечение к органической жизни, к сохранению и развитию ее во что бы то ни стало – в форме ли продолжения рода или сохранения индивида. Задачей влечения к смерти является возврат всех живых организмов в безжизненное состояние неорганической, мертвой материи, стремление прочь от беспокойства жизни и эроса.

Второй особенностью третьего периода является расширение состава бессознательного, обогащение его качественно новыми и своеобразными моментами.

Для второго периода было характерно динамическое понимание бессознательного как вытесненного. Вытесненное, состоявшее, главным образом из сексуальных влечений, враждебно сознательному “Я”. В своей книге “Я и Оно” Фрейд предлагает всю эту область психики, не совпадающую с “Я”, называть “Оно”. "Оно" - глубинный слой бессознательных влечений, психическая "самость", основа деятельного индивида, которая руководствуется только "принципом удовольствия" безотносительно к социальной реальности, а порой и вопреки ей.

“Оно” - это та внутренняя темная стихия вожделений и влечений, которую иногда так остро ощущает человек и которая противостоит его разумным доводам и доброй воле.

"Я" (Ego) - сфера сознательного, посредник между "Оно" и внешним миром, в том числе природными и социальными институтами, соизмеряющий деятельность "Оно" с "принципом реальности", целесообразностью и внешнеполагаемой необходимостью. “Оно” – это страсти, “Я” – это разум и рассудительность. В “Оно” нераздельно властвует принцип наслаждения; “Я” – носитель принципа реальности. Наконец, “Оно” – бессознательно.

До сих пор, говоря о бессознательном, Фрейд имел дело только с “Оно”: ведь вытесненные влечения принадлежали именно ему. Поэтому все бессознательное представлялось чем-то низшим, темным, аморальным. Все же высшее, моральное, разумное совпадало с сознанием. Этот взгляд неверен. Бессознательное не только “Оно”. И в “Я”, и притом в его высшей сфере, есть область бессознательного. Бессознателен исходящий из “Я” процесс вытеснения, бессознательна совершающаяся в интересах “Я” работа вытеснения. Таким образом, значительная область “Я” также оказывается бессознательной. На этой области и сосредотачивает свое внимание Фрейд в последний период. Она оказывается гораздо шире, глубже и существеннее, чем казалась вначале.

Высшую бессознательную область в “Я” Фрейд называет “Идеал – Я”. "Идеал - Я" (Super - Ego) - внутриличностная совесть, своего рода цензура, критическая инстанция, которая возникает как посредник между "Оно" и "Я" в силу неразрешимости конфликта между ними, неспособности "Я" обуздать бессознательные порывы и подчинить их требованиям "принципа реальности".

“Идеал – Я” - это прежде всего тот цензор, веления которого выполняются вытеснением. Затем он обнаруживает себя в целом ряде других, очень важных явлений личной и культурной жизни. Оно проявляется в безотчетном чувстве вины, которая тяготеет над душою некоторых людей. Сознание не признает этой вины, борется с чувством виновности, но не может его преодолеть. Далее, к проявлениям “Идеал – Я” относится так называемое “внезапное пробуждение совести”, случаи проявления человеком необычайной к себе самому строгости, презрения к себе, меланхолии и пр. Во всех этих явлениях сознательное “Я” принуждено подчиняться силе, действующей из глубины бессознательного, но в то же время моральной.

Пытаясь проникнуть в механизмы работы человеческой психики, Фрейд исходит из того, что глубинный, природный ее слой ("Оно") функционирует по произвольно выбранной программе получения наибольшего удовольствия. Но поскольку в удовлетворении своих страстей индивид сталкивается с внешней реальностью, которая противостоит "Оно", в нем выделяется "Я", стремящееся обуздать бессознательные влечения и направить их в русло социально одобренного поведения. "Оно" исподволь, но властно диктует свои условия "Я".

Как покорный слуга бессознательных влечений, "Я" пытается сохранить свое доброе согласие с "Оно" и внешним миром. Это ему не всегда удается, поэтому в нем самом образуется новая инстанция "Идеал - Я", которая царит над "Я" как совесть или бессознательное чувство вины. "Идеал - Я" как бы является высшим существом в человеке, отражающим заповеди, социальные запреты, власть родителей и авторитетов. По своему положению и функциям в психике человека "Идеал - Я" призвано осуществлять сублимацию бессознательных влечений и в этом смысле как бы солидаризируется с "Я". Но по своему содержанию "Идеал - Я" ближе к "Оно" и даже противостоит "Я", как поверенный внутреннего мира "Оно", что может привести к конфликтной ситуации, ведущей к нарушениям в психике человека. Таким образом, фрейдовское "Я" предстает в виде "несчастного создания", которое, подобно локатору, вынуждено поворачиваться то в одну, то в другую сторону, чтобы оказаться в дружеском согласии как с "Оно", так и со "Идеал - Я".

Хотя Фрейд признавал "наследственность" и "природность" бессознательного, вряд ли правильно утверждать, что он абсолютизирует силу и власть бессознательного и всецело исходит из необузданных влечений человека. Задача психоанализа, в том виде, как ее сформулировал Фрейд, заключается в том, чтобы бессознательный материал человеческой психики перевести в область сознания и подчинить его своим целям. В этом смысле Фрейд был оптимистом, так как верил в способность осознания бессознательного, что наиболее рельефно было им выражено в формуле: "Там где было "Оно", должно быть "Я"". Вся его аналитическая деятельность была направлена на то, чтобы по мере раскрытия природы бессознательного человек мог овладеть своими страстями и сознательно управлять ими в реальной жизни.

Фрейд определяет бессознательное как несловесное; оно превращается в предсознательное (откуда всегда может перейти в сознание) посредством соединения с соответствующими словесными представлениями.

Фрейд осознавал трудности, которые вставали на пути овладения бессознательным, долго бился над решением этой проблемы, постоянно внося коррективы в понимание природы бессознательного и составляющих его ядро так называемых "первичных влечений".

Заключение

Учение Фрейда прославилось прежде всего тем, что проникло в тайники бессознательного, или, как иногда говорил сам автор, "преисподнюю " психики. Значение концепции бессознательного для познания человека состоит в проникновении в его бытие на большую глубину, чем классическое сознание, т.е. мысль, понимаемая как объективное познание и как представление. Наш мир представлений, как и каждый из его элементов, доступен для восприятия лишь посредством инстанции, несводимой к нему, - сферы побуждений, желаний, потребности, действия, труда, придающих ему форму: эта форма предшествует формам мысли, и мысль может воспринять ее лишь задним числом. Поэтому результаты наших размышлений об аффекте, побуждениях и т.д. нисколько не ведут нас к отрыву от мира, где живут люди, но напротив, заставляют нас вернуться к его корням, чтобы выявить действительно движущую силу природы, подлинный разум.

Список литературы:

1. Бессознательное: многообразие видения, Агентство “САГУНА”, Новочеркасск, 1994.

2. Бессознательное, его открытие, его проявление. От Фрейда к Лакану, Коллоквиум московского круга, 1992.

3. “Зигмунд Фрейд, психоанализ и русская мысль”, сост. В.М. Лейбин, Москва, “Республика”, 1994

4. З. Фрейд. Психология бессознательного: сборник произведений, Москва “Просвещение”, 1989.

5. З. Фрейд. Основные принципы психоанализа, Киев,1998.

6. Макаревия В.Приоткрытая дверь в глубины бессознательного, Даугавпилс, 1997.

7. Ричард Осборн. Знакомтесь: Фрейд, Киев, 1997.

8. Джонс Эрнест. Жизнь и творения Зигмунда Фрейда, Москва,1997.

Из психоанализа мы узнали, что сущность процесса вытеснения состоит не в том, чтобы устранить или уничтожить представление, воплощающее в сознании влечение, а в том, чтобы не допустить его до осознания. Тогда мы говорим, что представление находится в состоянии "бессознательного", и можем привести веские доказательства того, что, оставаясь бессознательным, представление все-таки может оказать действия и даже такие, которые в конце концов достигают сознания. Все вытесненное должно оставаться бессознательным, но мы с самого начала установим, что вытесненное не покрывает собою всего бессознательного. Бессознательное имеет более широкий объем: вытесненное составляет часть бессознательного.

Как дойти нам до познания бессознательного? Мы его познаем, разумеется, только как сознательное после того, как оно проделало превращение или переведено в форму, доступную сознанию. Психоаналитическая работа ежедневно дает нам возможность убедиться в том, что такой перевод возможен. Для этого необходимо, чтобы анализируемый преодолел известные сопротивления, а именно те, которые в свое время превратили бессознательное в вытесненное, удалив его из сознания.

Обоснование бессознательного

Наше право допустить психическое бессознательное и научно работать при помощи такого допущения которое оспаривают с различных сторон. В ответ на это мы можем указать, что допущение бессознательного необходимо и законно и что мы располагаем многими доказательствами существования бессознательного. Такое допущение необходимо, потому что у данных сознания имеется немало пробелов; как у здоровых, так и у больных часто происходят психические акты, для объяснения которых необходимо допустить существование других актов, а между тем в сознании на это нет никакого указания. Такими актами могут быть не только ошибочные действия и сновидения у здоровых, не только все то, что называют психическими симптомами и явлениями навязчивости у больных, - наш личный ежедневный опыт знакомит нас с мыслями, которые приходят нам в голову, но происхождение которых нам неизвестно, и с результатами мыслительной деятельности, о разработке которой мы ничего не знаем. Все эти сознательные акты остались бы непонятными и не имели бы никакой связи между собой, если бы мы стали настаивать на том, что мы познаем при помощи только нашего сознания все происходящие в нас психические акты; но если мы допустим, кроме того, бессознательные акты, то все наши сознательные акты приводятся в очевидную связь. Однако установление смысла и связи - вполне законный мотив, который в состоянии повести нас дальше, чем непосредственный опыт. Но если при этом еще окажется, что, основываясь на таком допущении бессознательного, мы с успехом и целесообразно можем влиять на течение сознательных процессов, то в этом успехе мы имеем неопровержимое доказательство существования предположенного нами бессознательного. Тогда приходится признать требование, чтобы все происходящее в психической области обязательно было известно сознанию - недопустимым высокомерием.

Можно пойти еще дальше и в доказательство существования бессознательного психического состояния указать, что сознание в каждый данный момент охватывает только очень небольшое содержание, благодаря чему большая часть того, что мы называем сознательным знанием, и без того должна продолжительное время находиться в состоянии латентности, следовательно, психической бессознательности. Принимая во внимание все наши латентные воспоминания, мы совершенно не понимаем возражений против бессознательного. Мы встречаем далее возражения, что эти латентные воспоминания нельзя называть психическими, что они соответствуют только остаткам соматических процессов, из которых снова происходит психическое. В таком случае напрашивается возражение, что наоборот, латентное воспоминание является несомненным остатком психического процесса. Но гораздо важнее уяснить себе, что в основе этого возражения лежит невысказанное предубеждение о тождестве сознательного с психическим. Это отождествление является petitio principii, не допускающее вопроса о том, должно ли все психическое быть сознательным, или это вопрос условности номенклатуры. В последнем случае такое отождествление является условностью, которую невозможно опровергнуть. Но тогда остается открытым вопрос: "Так ли оно целесообразно, что следует его придерживаться?" На это можно ответить, что такое отождествление психического с сознательным оказывается абсолютно нецелесообразным. Оно нарушает психическую непрерывность, ввергает нас в неразрешимые трудности психофизического параллелизма, вызывает упрек в том, что без достаточных оснований переоценивают роль сознания и заставляют нас слишком скоро покинуть область чисто психологического исследования, в то же время не вознаграждая нас в других областях.

И все-таки ясно, что вопрос о том, должны ли мы понимать несомненные латентные состояния душевной жизни как бессознательные психические или как физические, рискует превратиться в спор о словах. Целесообразнее поэтому выдвинуть на первый план то, что нам вполне точно известно о природе этих спорных состояний. И вот, что касается их физических признаков, то они нам совершенно недоступны; ни одно физиологическое представление, ни один химический процесс не может дать нам понятия об их сущности. А с другой стороны, несомненно, что они имеют самое широкое соприкосновение с сознательными душевными процессами: при помощи известной работы их можно превратить в сознательные, заменить этими последними, и они могут быть описаны посредством всех тех категорий, которые мы применяем к сознательным душевным актам: к представлениям, стремлениям, решениям и т. п. А относительно некоторых из этих латентных состояний мы в состоянии даже утверждать, что они отличаются от сознательных только отсутствием сознательности. Поэтому, не колеблясь, мы будем на них смотреть как на объекты психологического исследования и рассматривать их в самой тесной связи с сознательными душевными актами.

Упорное отрицание психического характера латентных душевных актов объясняется тем, что большинство феноменов, о которых идет речь, не были предметом специального изучения помимо психоанализа. Тому, кто не знает патологических фактов, кто ошибочные действия нормальных людей считает случайностями и довольствуется старой мудростью, что сны - морская пена, остается только игнорировать несколько загадок в психологии сознания, и тогда незачем будет допускать бессознательную деятельность. Впрочем, гипнотические эксперименты, особенно же постгипнотическое внушение еще до появления психоанализа, наглядно доказали существование и образ действия психического бессознательного.

Но допущение бессознательного также вполне законно, поскольку мы при этом не отступали ни на шаг от нашего обычного, считающегося корректным образа мыслей. Сознание каждому из нас сообщает знание только собственных душевных состояний; то, что и другой человек имеет сознание, является заключением по аналогии на основании воспринятых проявлений и поступков другого для того, чтобы сделать нам понятным поведение другого. (Психологически правильнее сказать, что мы без рассуждения приписываем всякому другому нашу собственную конституцию, а следовательно и наше сознание, и что это отождествление обусловливает наше понимание.) Это заключение, или это отождествление, "Я" распространяло на всех других людей, животных, растения, неодушевленную природу и на весь мир, и оно до тех пор было целесообразно, пока сходство с индивидуальным "Я" преобладало над всем; но оно становилось недопустимым, по мере того как все остальное отдалялось от "Я". Наша современная критика теряет уверенность уже при вопросе о сознании животных, отказывает в сознании растениям, а допущение сознания у неодушевленной природы относит к области мистики. Но и там, где первоначальная склонность к отождествлению устояла перед критическим исследованием, у ближнего - другого человека допущение бессознательного является результатом умозаключения и не соответствует непосредственной уверенности нашего собственного сознания.

Психоанализ требует только того, чтобы такой же метод заключения был применен и к собственной личности, к чему, однако, не имеется конституциональной склонности. Если поступить так, то приходится сказать, что все акты и проявления, которые я замечаю у самого себя и не знаю, как их связать с остальной моей психической жизнью, должны оцениваться так, как будто бы они принадлежали другому лицу и объяснялись приписываемой этому лицу душевной жизнью. Опыт показывает, что те же самые акты, которые у самого себя отказываешься признать психическими, хорошо умеешь истолковать у других людей, т. е. ввести их в их общую душевную связь. Наше исследование, очевидно, в этом случае отвлекается от самого себя благодаря особому препятствию, и правильное познание самого себя натыкается на помеху.

Несмотря на внутреннее сопротивление, метод заключения, направленный против самого себя, ведет не к открытию бессознательного, а, строго говоря, к допущению другого сознания, соединенного в моем лице с уже известным мне сознанием. Тут, однако, критика находит вполне правильный повод к возражению. Во-первых, сознание, о котором сам носитель его ничего не знает, представляет из себя все-таки не что иное, как чужое сознание, и возникает вопрос - заслуживает ли вообще обсуждения такое сознание, лишенное самого важного своего признака. Тот, кто противился допущению бессознательного психического, не удовлетворится тем, что заменит его бессознательным сознанием. Во-вторых, анализ показывает, что отдельные латентные душевные процессы, о которых мы заключаем, пользуются в высшей степени независимостью друг от друга, как будто бы они не находились ни в какой связи один с другим и ничего не знали один о другом.

Мы должны поэтому (быть готовы к тому, чтобы) допустить не только второе сознание, но и третье, и четвертое, может быть бесконечный ряд состояний сознания, из которых каждое неизвестно ни нам, ни одно другому. В-третьих, как самый веский довод нужно принять во внимание установленный психоаналитическим исследованием факт, что часть этих латентных процессов обладает признаками и особенностями, кажущимися нам чуждыми и невероятными и прямо противоречащими известным нам свойствам сознания. Поэтому у нас имеется основание изменить направленное против самого себя заключение в том смысле, что оно доказывает существование в нас не второго сознания, а психических актов, лишенных сознательности. Мы отклоним также название "подсознательное" как неправильное и вводящее в заблуждение. Известные случаи "double conscience" (раздвоение сознания) не противоречат нашему пониманию. Их можно вполне правильно описать как случай разделения душевной деятельности на две группы, причем одно и то же сознание по очереди обращается то к одному, то к другому лагерю.

В психоанализе нам не остается ничего другого, как объявить душевные процессы сами по себе бессознательными и сравнить восприятие их сознанием с восприятием органами чувств внешнего мира. От такого сравнения мы надеемся получить некоторое преимущество для нашего познания. Психоаналитическое допущение бессознательной душевной деятельности кажется нам, с одной стороны, дальнейшим развитием примитивного анимизма, показывающего нам повсюду образы и подобия нашего сознания, а с другой стороны - продолжением корректуры, которую внес в наше понимание внешних восприятий Kant. Подобно тому, как Kant нас предупредил, чтобы мы всегда принимали во внимание субъективную условность нашего восприятия и никогда не считали наше восприятие вполне тождественным с неподдающимся познанию воспринимаемым, так и психоанализ предупреждает нас, чтобы мы не отождествляли восприятие сознания с бессознательным психическим процессом, который является объектом этого сознания. Подобно физическому, и психическое не должно быть в действительности непременно таким, каким оно нам кажется, но мы рады будем узнать, что корректура внутреннего восприятия не представит такой большой трудности, как внешнего, что внутренний объект легче познать, чем внешний мир.

Многозначность бессознательного

Прежде чем продолжать, мы установим тот важный, но и ставящий нас в затруднительное положение факт, что бессознательность является только признаком психического, однако, никоим образом не характеризующим его. Встречаются психические акты самого различного значения, но обладающие этим одинаковым признаком бессознательности. Бессознательное содержит, с одной стороны, акты только латентные, временно бессознательные, а во всем прочем ничем не отличающиеся от сознательных, а с другой стороны - вытесненные, которые отличались бы самым резким образом от остальных сознательных, если бы проникли в сознание. Всем недоразумениям был бы положен конец, если бы при описании самых различных психических актов мы не обращали внимания на то, сознательны они или бессознательны, а классифицировали бы их и устанавливали бы между ними связь только в зависимости от их отношений к влияниям и целям и от их состава и принадлежности друг к другу. Но это невозможно сделать по различным причинам, а потому мы не в состоянии избежать двусмысленности, употребляя слова сознательный и бессознательный то в описательном смысле, то в систематическом в тех случаях, когда они означают принадлежность к определенным системам или обладают известными свойствами. Можно было бы еще сделать попытку избежать путаницы, давая произвольные названия установленным психическим системам, в которых признак сознательности не указывается. Но в таком случае следовало бы заранее точно определить, на чем основывается различие систем, а при этом не было бы возможности обойти вопрос о сознательности, так как он является исходным пунктом всех наших исследований. Может быть, некоторую помощь можно ожидать от предложения, по крайней мере письменно, заменять сознание буквами Bw, а бессознательное соответствующим сокращением Ubw, если мы употребляем оба слова в систематическом смысле.

Топическая точка зрения

При позитивном изложении мы указываем как на результат психоанализа на то, что психический акт в общем проходит через две фазы различных состояний, между которыми включено своего рода испытание (цензура). В первой фазе всякий психический акт бессознателен и принадлежит к системе Ubw; если цензура при испытании его отвергает, то ему закрыт переход во вторую фазу, - он тогда называется "вытесненным" и должен оставаться бессознательным. Если же он выдерживает испытание, то он переходит во вторую фазу, входит в состав второй системы, которую мы назовем Вw. Но отношение этого акта к сознанию еще не вполне определяется принадлежностью к системе. Он еще не сознателен, но способен проникнуть в сознание (по выражению J. Breuer"a) (Bewusstseinsfahig), т. е. при совпадении известных условий он может без особого сопротивления стать объектом сознания. Принимая во внимание эту способность проникнуть в сознание, мы назовем систему Вw также "предсознательным". Если бы оказалось, что осознание предсознательного определяется посредством известной цензуры, то мы будем строже отделять одну от другой системы Vbw от Bw. Пока достаточно помнить, что система Vbw имеет те же особенности, что и система Bw, и что строгая цензура стоит на страже при переходе из Ubw к Vbw (или Bw).

С принятием этих (двух или трех) психических систем психоанализ отдалился еще на один шаг от описательной психологии и обогатился новым содержанием и новой постановкой вопроса. До настоящего времени психоанализ отличался от психологии преимущественно динамическим пониманием душевных процессов; теперь прибавляется еще то, что он принимает во внимание и психическую топику и стремится указать, в пределах какой системы или между какими системами протекает любой психический акт. Благодаря этому стремлению он получил название глубинной психологии (Tiefenpsychologie). Дальше мы услышим, что он может быть обогащен еще и другой точкой зрения.

Если мы серьезно отнесемся к топике психических актов, то мы должны обратить внимание на возникающее в этом месте сомнение. Если какой-нибудь психический акт (ограничимся здесь актом, состоящим из одного представления) испытывает превращение из системы Ubw в систему Bw (Vbw), то следует ли нам предполагать, что вместе с этим превращением связана новая фиксация, как бы вторичная запись означенного представления, которая, следовательно, может иметь место в новой психической локальности, и первоначальная бессознательная запись сохраняется наряду с этой новой? Или нам следует полагать, что это превращение состоит в изменении состояния, которое совершается над тем же материалом и над тою же локальностью? Этот вопрос может показаться нелепым, но должен быть поднят, если мы хотим составить себе определенное представление о психической топике и о психической глубине. Это вопрос трудный, потому что он выходит за пределы чистой психологии и касается отношения душевного аппарата к анатомии. Мы знаем, что в самом грубом виде такие отношения существуют. Непоколебимым результатом исследования явился тот факт, что душевная деятельность связана исключительно с функцией мозга. Однако неизвестно, насколько далеко ведет нас открытие неравноценности различных частей мозга и их исключительные отношения к определенным частям тела и к определенным видам психической деятельности. Но все попытки открыть более детальную локализацию душевных процессов, все старания вообразить себе, как представления накапливаются в нервных клетках, а возбуждения идут по нервным волокнам, окончились полной неудачей. Такая же судьба постигла бы учение, которое пыталось бы определить анатомическое положение системы Bw, сознательной душевной деятельности, в мозговой коре, а бессознательные душевные процессы в субкортикальных частях мозга. Тут имеется пробел, заполнение которого пока невозможно, и это не входит в задачи психологии. Наша психическая топика пока не имеет ничего общего с анатомией. Она относится к областям душевного аппарата независимо от их местоположения в теле, а не к анатомическим локализациям.

Наша работа в этом отношении свободна и может вестись дальше согласно собственным требованиям. Нам следует также твердо помнить, что наши предположения пока имеют значение подсобных для большей наглядности. Первая из возможностей, которая должна быть принята во внимание, а именно, что сознательная фаза представления означает новую запись на новом месте, несомненно более груба, но и более удобна. Второе предположение, состоящее в функциональном изменении состояния, более вероятно, но оно менее пластично, и им труднее оперировать. С первым топическим предположением связано топическое разделение систем Ubw и Вw и возможность одновременного существования какого-нибудь представления в двух местах психического аппарата; возможно даже, что если какое-нибудь представление не задерживается цензурой, то оно всегда продвигается с одного места к другому, причем иногда не теряет своего первого местонахождения или записи. Это может казаться странным, но оправдывается впечатлениями из психоаналитической практики.
Если говоришь пациенту об угаданном в свое время вытесненном им представлении, то сначала ничего не меняется в его психическом состоянии. Главное же то, что этим не уничтожается вытеснение и не устраняются его последствия, как можно было ждать, оттого что неизвестное прежде представление стало известным. Наоборот, сперва получается только новое отклонение вытесненного представления. У пациента действительно имеется теперь то же представление в двух формах в различных местах его душевного аппарата: во-первых, он имеет сознательное воспоминание со слов аналитика благодаря сообщению представления, во-вторых, как нам точно известно, он сохраняет в себе в прежней форме бессознательное воспоминание о пережитом. В действительности вытеснение уничтожается не прежде, чем сознательное представление, преодолев сопротивление, вступает в связь с бессознательным воспоминанием. Успех достигается только тогда, когда именно это последнее становится сознательным. Таким образом, при поверхностном рассуждении может показаться доказанным, что сознательные и бессознательные представления составляют различные и в топическом отношении обособленные записи одного и того же содержания. Но ближайшее соображение показывает, что тождественность сообщенного и вытесненного воспоминания пациента только кажущаяся. То, что слышишь, и то, что переживаешь, по психологической природе своей совершенно различные вещи даже в том случае, если они имеют одно и то же содержание.

Мы пока не в состоянии решить, какая из двух указанных возможностей приемлема более. Может быть, мы позже встретимся с моментами, которые разрешат вопрос в пользу одной из этих двух возможностей. Может быть, нам предстоит еще открыть, что сама наша постановка вопроса была неправильной и что различие между бессознательными и сознательными представлениями нужно определить совсем иначе.

Имеются ли бессознательные чувства в изложенных выше рассуждениях мы ограничились представлениями и теперь можем возбудить новый вопрос, ответ на который должен способствовать выяснению наших теоретических взглядов. Мы сказали, что бывают сознательные и бессознательные представления; но встречаются ли бессознательные влечения, чувства, ощущения, или же нет никакого смысла сопоставлять такие понятия?

Я и в самом деле думаю, что противоположность сознательного и бессознательного не находит применения по отношению к влечению. Влечение никогда не может быть объектом сознания, им может быть только представление, отражающее в сознании это влечение. Но и в бессознательном влечение может быть отражено не иначе как при помощи представления. Если бы влечение не связывалось с каким-нибудь представлением и не проявлялось как состояние аффекта, то мы не могли бы о нем ничего знать. И если мы все-таки говорим о бессознательном влечении или о вытесненном влечении, то это только безобидная небрежность выражения. Под этим мы можем понимать только такое влечение, которое отражено в психике бессознательным представлением, и ничего другого под этим не подразумевается.

Можно было подумать, что также легко дать ответ на вопрос о бессознательных чувствах, ощущениях и аффектах. Ведь сущность чувства состоит в том, что оно чувствуется, т. е. известно сознанию. Возможность бессознательности совершенно отпадает таким образом для чувств, ощущений и аффектов. Но в психоаналитической практике мы привыкли говорить о бессознательной любви, ненависти, ярости и т. д. и считаем неизбежными странное соединение "бессознательное сознание вины" или парадоксальный бессознательный страх. Имеет ли это выражение более широкое значение, чем в случае "бессознательного влечения"?

В данном случае положение вещей действительно другое. Во-первых, может случиться так, что какой-нибудь аффект или чувство воспринимается, но не узнается. Благодаря вытеснению соответствующего представления, отражавшего его в сознании, это чувство или аффект вынуждены вступить в связь с другим представлением и принимаются сознанием за выражение этого последнего. Если мы восстанавливаем правильную связь, то называем первоначальный аффект бессознательным, хотя он никогда и не был бессознательным, а вытеснению подпало только соответствующее ему представление. Употребление выражения "бессознательные аффекты чувства" вообще указывает на судьбу количественного фактора влечения вследствие вытеснения (см. статью о вытеснении). Нам известно, что судьба эта может быть троякого рода: или аффект сохраняется полностью, или частично, как таковой, или он испытывает превращения в другой по своему качеству аффект, скорее всего, в страх, или он подавляется, т. е. его развитие вообще задерживается. (Эти возможности, может быть, еще легче изучать при работе сновидений, чем при неврозах.) Мы знаем также, что подавление развития аффекта составляет цель вытеснения и что работа вытеснения остается незаконченной, если эта цель не достигается. Во всех случаях, когда вытеснению удается задержать развитие аффекта, мы называем "бессознательными" те аффекты, которые восстанавливаем при уничтожении работы вытеснения.

Нельзя поэтому отказать в последовательности такому выражению, но в сравнении с бессознательным представлением оно отличается тем, что бессознательное представление после вытеснения сохраняется в системе Ubw как реальное образование; между тем как бессознательному аффекту в этой же системе соответствует только зародыш аффекта как возможность, не получившая дальнейшего развития. Строго говоря, хотя выражение остается безупречным, бессознательных аффектов в том смысле, в каком встречаются бессознательные представления, не бывает. Но весьма возможно, что в системе Ubw встречаются аффекты, которые наряду с другими становятся сознательными. Все различие происходит от того, что представления являются в сущности следами воспоминаний, между тем как аффекты и чувства соответствуют процессам израсходования энергии, конечное выражение которых воспринимается как ощущение. При настоящем состоянии наших знаний об аффектах и чувствах мы не можем яснее выразить это различие.

Особый интерес представляет для нас тот факт, что вытеснению иногда удается задержать превращение влечения в аффект. Этот факт показывает нам, что при нормальных условиях система Bw господствует над аффективностью, как и над путями к двигательной области, и повышает значение вытеснения, показывая, что следствием вытеснения может быть не только недопущение в сознание, но и недопущение как развития аффекта, так и мотивировки мускульной деятельности. Иначе говоря, мы можем дать обратное описание факта: пока система Вw сохраняет свое господство над аффективностью и движениями, мы называем психическое состояние индивида нормальным. Однако различие отношений господствующей системы к обоим близко стоящим друг к другу способам оттока энергии вполне очевидно 1. В то время как власть Вw над произвольной моторной областью твердо обоснована и обычно может устоять против натиска невроза, но терпит крушение только при психозе, над развитием аффективности власть Вw менее тверда. Уже в пределах нормальной жизни легко можно наблюдать постоянную борьбу систем Вw и Ubw за примат в аффективности, можно видеть, как определенные сферы влияния отграничиваются одна от другой и силы, действующие в этих системах, сливаются.

Значение системы Вw (Vbw) по отношению к путям проявления аффектов и действий делает нам понятным роль, которая выпадает на долю замещающего представления при образовании болезни. Возможно, что развитие аффекта исходит непосредственно из системы Ubw, и в таком случае этот аффект имеет всегда характер страха, в который превращаются все "вытесненные" аффекты. Но часто влечению приходится ждать, пока оно находит замещающее представление в системе Bw. В таком случае развитие аффектов может исходить из этого сознательного замещения и природа его определяет качественный характер аффекта.

1 Аффективность выражается по существу в моторном (секреторном, регулирующем кровеносную систему) оттоке энергии, ведущем к (внутреннему) изменению самого тела без отношения к внешнему миру; моторность выражается в действиях, назначение которых - изменение во внешнем.

Мы утверждали, что при вытеснении имеет место отделение аффекта от своего представления, после чего обоих постигает различная участь. С описательной точки зрения это неоспоримо; но действительный процесс протекает обычно так, что аффект не проявляется до тех пор, пока ему не удается прорваться к какому-нибудь новому замещению в системе Вw.

Топика и динамика вытеснений

Мы пришли к тому результату, что вытеснение является по существу процессом, совершающимся над представлениями на границе Ubw, Vbw (Bw); a теперь мы можем сделать новую попытку более подробного описания этого процесса. При этом речь может идти об отнятии (Entziehung) активной силы 1 (Besetzungen), и возникает вопрос, в какой системе имеет место это отнятие и к какой системе принадлежит отнятая активность.
Вытесненное представление остается в Ubw способным к активности: оно, следовательно, должно сохранить свою активную силу. Отнятое должно состоять в чем-то другом. Возьмем, например, случай собственно вытеснения подталкивания (Nachdrangen), происходящего с предсознательным или даже с осознанным представлением: вытеснение может в таком случае состоять в том, что у представлений отнимается (пред)сознательная активность, принадлежащая системе Vbw. Представление остается тогда без активности или получает ее из бессознательного, или сохраняет ту бессознательную активность, которую уже имело раньше. Следовательно, происходит отнятие предсознательной и сохранение бессознательной активности или замена предсознательной активности посредством бессознательной. Заметим, кстати, что мы непреднамеренно положили в основу этого рассуждения предположения, что переход из системы Ubw в ближайшую систему происходит не посредством новой записи, а посредством изменения состояния, перемены в активной энергии. Функциональное предположение в данном случае без труда одержало верх над топическим.

1 "Besetzung", введенный Фрейдом, непереводимый на русский язык термин, смысл которого заключается в следующем: для того чтобы какое-нибудь понятие или воспоминание стало активным (Besetzt), деятельным, оно должно быть "снабжено" - besetzt - известным количеством аффективной, либидозной или исходящей из влечений "Я" энергии (интерес); другими словами, присоединение к представлению или воспоминанию либидозного или другого интереса - что Фрейд называет Besetzung - придает им активность, действенность. Придерживаясь общего смысла фразы, слово Besetzung можно перевести как привязанность (к объекту), либидо или же как активную силу (активность) как следствие такой привязанности.

Этот вопрос отнятия либидо, однако, недостаточен, чтобы объяснить другую особенность вытеснения. Невозможно понять, почему бы представлению, сохранившему свою активность или получившему ее из Ubw, не возобновить попытки проникнуть в систему Vbw благодаря своей активности. В таком случае должно было бы повториться отнятие либидо, и та же игра продолжалась бы бесконечно, но в результате не было бы вытеснения. Таким же образом оказался бы несостоятельным описанный механизм отнятия предсознательной активной энергии и в том случае, если бы дело касалось первичного вытеснения; в этом случае мы имели бы дело с бессознательным представлением, не получившим еще активности из Vbw и у которого она поэтому и не может быть отнята.

Здесь нам нужно представить себе другой процесс, который в первом случае поддерживает вытеснение, а во втором - создает и сохраняет его. Такой процесс мы можем видеть только в предположении противодействия (Gegenbesetzung), посредством которого система Vbw защищается от натиска бессознательного представления. На клинических примерах мы увидим, в чем выражается такого рода противодействие, развивающееся в системе Vbw. Это противодействие представляет собой постоянное усилие, создающее первичное вытеснение и обеспечивающее длительность этого вытеснения. Такое противодействие составляет механизм первичного вытеснения; при собственном вытеснении (подталкивание) присоединяется еще отнятие предсознательной активности. Весьма возможно, что именно та энергия, которая отнимается у представления, истрачивается на это противодействие.

Заметим, что при описании психических феноменов мы постепенно дошли до выявления, помимо динамической и топической, еще третьей, экономической точки зрения, стремящейся к тому, чтобы проследить судьбы количеств возбуждений и получить возможность, по крайней мере относительно, их оценивать. Мы находим нужным обозначать особым названием точку зрения, являющуюся завершением психоаналитического исследования. Я предлагаю назвать метапсихологическим такое описание психического процесса, при котором нам удается описать этот процесс в динамическом, топическом и экономическом отношениях. Наперед можно сказать, что в настоящем состоянии наших научных взглядов нам это удастся только в некоторых случаях.

Сделаем робкую попытку дать метапсихологическое описание процесса вытеснения при трех известных нам "неврозах перенесения". При этом можем заменить "активную энергию" понятием "либидо", потому что, как мы знаем, речь идет о судьбах сексуальных влечений.

При истерии страха часто не замечается первая фаза процесса; может быть, она и действительно пропускается, но при тщательном наблюдении ее легко различить. Состоит она в том, что наступает страх, хотя и незаметно, по какой причине. Можно предположить, что в Ubw имелось любовное чувство, требовавшее перехода в систему Vbw; но направленная со стороны этой системы к означенному любовному движению активность как бы обращается в бегство, снова отнимается, и бессознательное либидо отвергнутого представления проявляется в виде страха. В случаях повторения этого процесса предпринимается первый шаг к тому, чтобы преодолеть это неприятное развитие страха. Эта отнятая активность соединяется с замещающим представлением, которое, с одной стороны, ассоциативно связано с отвергнутым представлением, а с другой стороны, благодаря отдаленности от него, осталось невытесненным (замена посредством сдвига) (Verschiebungsersatz) и допускает рационализацию еще не поддающегося задержке страха. Замещающее представление играет в системе Bw (Vbw) роль противодействия благодаря тому, что защищает Вw от возникновения в нем вытесненного представления; с другой стороны, теперь оно является исходным пунктом совершенно несдерживаемого аффекта страха и сопровождается соответствующим аффективным тоном. Клиническое наблюдение показывает, например, что ребенок, страдающий фобиями животных, испытывает страх в двух случаях: во-первых, когда усиливается вытесненное любовное чувство, и, во-вторых, когда он видит животное, внушающее страх. Замещающее представление в одном случае играет роль передаточного места из системы Ubw в систему Вw, а в другом случае самостоятельного источника развития страха. Расширение власти системы Вw обыкновенно выражается в том, что первый способ возбуждения, замещающего представления, все больше переходит во второй. Может быть, в конце концов ребенок ведет себя так, как будто он совсем не имеет никакой привязанности к отцу, совсем освободился от его влияния и действительно боится животного. Но дело в том, что этот страх перед животным поддерживается бессознательными влечениями, почему он оказывается слишком сильным и неподдающимся никаким воздействиям из системы Вw - чем и выдает свое происхождение из системы Ubw.

Противодействие (Gegenbesetzung) со стороны системы Вw привело, таким образом, во второй фазе развития истерии страха к появлению замещающего образования. Тот же механизм скоро опять находит применение. Как нам известно, процесс вытеснения еще не закончился, у него возникает новая цель в виде задачи сдержать развитие страха, исходящего из этого замещающего представления. Это происходит следующим образом: все близкие к замещающему представлению ассоциации приобретают особенную интенсивность, благодаря чему становятся особенно чувствительными ко всякому возбуждению. Возбуждение какого-нибудь места в этом охранительном заграждении должно дать повод к развитию небольшого страха вследствие связи с замещающим представлением. Этот страх служит сигналом к тому, чтобы посредством вторичного бегства активной энергии сдержать дальнейшее развитие страха. Чем дальше от внушающего страх заменяющего представления воздвигаются чувствительные и бдительные противодействия, тем точнее может функционировать механизм, назначение которого изолировать это замещающее представление и устранять от него новые возбуждения. Эти меры предосторожности охраняют, разумеется, только против таких возбуждений, которые проникают к замещающему представлению извне посредством восприятия, но они никогда не могут защитить замещающее представление от возбуждений, исходящих от влечений, которые проникают к замещающему представлению через посредство его связи с вытесненным представлением. Они поэтому начинают действовать только тогда, когда замещающее представление окончательно заменило вытесненное в сознании;

но нельзя быть уверенным в том, насколько они действительны. При первом же усилении возбуждений влечений предохранительное заграждение вокруг заменяющего представления должно быть продвинуто дальше. Вся конструкция, выдвигаемая аналогичным образом, и при других неврозах носит название фобии. Выражением бегства перед сознательным активированием (Besetzung) заменяющего представления являются отказы, запреты, старания избегать того или другого, составляющие признаки истерии страха. Если сделать обзор всего этого процесса, то можно сказать, что третья фаза повторила в увеличенном размере работу второй фазы. Система Bw защищается от активирования, заменяющего представления, противодействием всех близких ассоциаций, подобно тому как оно раньше защищалось от возникновения вытесненного представления перенесением активности на заменяющее представление. Образование замены посредством сдвига, таким образом, не прекращается. Необходимо еще прибавить, что сначала система Вw имела маленькое место, служившее брешью для прорыва вытесненного влечения, а именно - одно только заменяющее представление; но что, в конце концов, вся эта фобическая надстройка соответствует изоляции влияния бессознательного. Далее следует подчеркнуть еще и ту интересную точку зрения, что благодаря всему этому пущенному в ход механизму отражения достигается проекция во вне опасности, исходящей от влечения. "Я" держится так, как будто опасность развития страха угрожает ему не со стороны влечения, а со стороны внешнего восприятия, и оно может поэтому реагировать на эту внешнюю опасность бегством в форме фобических мероприятий.

Одно достигается при этом процессе вытеснения: до известной степени удается сдержать развитие страха, но ценою тяжелых жертв - личной свободой. Однако попытки бегства перед требованиями влечений оказываются в общем бесполезными, а потому результат фобического бегства все-таки мало удовлетворителен.

Большая часть обстоятельств, открытых нами при истерии страха, относится также к двум другим неврозам, так что в дальнейших рассуждениях мы можем ограничиться рассмотрением различий и роли противодействия (Gegenbesetzung). При конверсионной истерии энергия влечения вытесненного представления превращается в иннервацию симптома. Вопрос о том, поскольку и при каких условиях благодаря такому оттоку энергии в иннервацию дренируется бессознательное представление, так что оно может прекратить свой нажим на систему Bw, и другие подобные вопросы лучше оставить для специального исследования истерии. Роль противодействия (Gegenbesetzung), исходящего из системы Bw (Vbw), совершенно ясна при конверсионной истерии и проявляется в образовании симптома. От противодействия зависит выбор части психического коррелята влечений, на которой концентрируется вся активная сила. Избранная для образования симптома часть должна удовлетворять требованию, одновременно выражать как цель желания влечения, так и противодействия или стремления к наказанию системы Bw; эта часть получает двойной приток активной силы и поддерживается с двух сторон, подобно замещающему представлению при истерии страха. Отсюда сам собой напрашивается вывод, что трата энергии на вытеснение со стороны системы Bw не должна быть так велика, как энергия активности (Besetzungsenergie), потому что сила вытеснения измеряется необходимым противодействием, а симптом опирается не только на противодействие, но также и на сконцентрированную в нем активность влечения из системы Ubw.

Относительно невроза навязчивости мы можем прибавить к изложенным выше замечаниям только то, что при нем противодействие системы Вw явственнее всего выступает на первый план; именно оно, организованное как реактивное образование, совершает первое вытеснение, и на нем же впоследствии происходит обратный прорыв вытесненного представления. Есть основание предполагать, что преобладающая роль противодействия и отсутствие оттока энергии являются причиной того, что при истерии страха и неврозе навязчивости вытеснение оказывается менее удачным, чем при конверсионной истерии.

Особенные свойства системы Ubw

Особое значение получает подразделение на две психические системы, если мы обратим внимание на то, что процессы, происходящие в одной системе Ubw, обладают такими свойствами, каких нет в ближайшей высшей системе.

Ядро Ubw состоит из психического коррелята влечений, которые стремятся дать выход своей энергии, т. е. из желаний. Эти влечения координированы одно с другим, существуют рядом, не оказывая влияния друг на друга, и не противоречат друг другу. Если становятся одновременно активными два таких желания, цели которых должны казаться несовместимыми, то эти оба душевных движения не отдаляются одно от другого и не уничтожают одно другое, а объединяются для образования средней цели, компромисса.

В этой системе нет отрицания, нет сомнения, нет различных степеней достоверности. Все это привносится благодаря деятельности цензуры между Ubw и Vbw. Отрицание представляет собой замену вытеснения более высокой ступени. В бессознательном имеются только в большей или меньшей степени активные содержания.

Господствует гораздо большая подвижность интенсивности активной силы, благодаря процессу сдвига (Verschiebung) одно представление может передать все количество своей активной силы другому, благодаря сгущению (Verdichtung) оно может сконцентрировать на себе всю активность многих представлений. Я предложил смотреть на оба эти процесса как на признаки так называемого психического первичного процесса (Primarvorgang). В системе Vbw господствует вторичный процесс (Sekundarvorgang); 1 там, где такой первичный процесс может разыграться на элементах системы Vbw, он кажется комическим и вызывает смех.

Процессы системы Ubw находятся вне времени, т. е. они не распределены во временной последовательности, с течением времени не меняются, вообще не имеют никакого отношения ко времени. Отношения во времени также связаны с системой Вw. Процессы Ubw также мало принимают во внимание реальность. Они подчинены принципу наслаждения; судьба их зависит только от того, насколько они сильны и отвечают ли они требованиям регулирования наслаждения неудовольствия (Lust -Unlust).

Итак, повторим: отсутствие противоречия, первичный процесс (подвижность активной силы), течение вне времени и замена внешней реальности психической - таковы признаки, которые мы можем найти в процессах, относящихся к системе Ubw. 2

Зигмунд Фрейд заложил основы современной психологии. Трансакционный анализ Эрика Берна и большинство постулатов Нейролингвистического программирования основаны на его открытиях. Изучая работу Фрейда «Бессознательное», меня не покидало ощущение дежавью, и подозрение, что за последние сто лет психологи не придумали ничего нового. Разве что переименовали, слегка углубили и расширили. Но Фрейд – не писатель беллетристики.

Читать его мне, человеку не обделенному интеллектом, тяжело и нудно. Чтобы передать, насколько фундаментально он сформировал психологические науки, мне придется сделать то же самое: переименовать, упростить и разбавить картинками. Итак....

Части психики по Фрейду современным языком

Сначала разберемся с терминами. Не важно, как вещь называется, важно, что она означает. Чтобы было приятнее и понятливее, я многие понятия упростил. В 1915 году Фрейд описал в работе «Бессознательное», что наше внутреннее, душевное, наша Психика состояние состоит из трех частей: 1 . Бессознательное : это такая штука, из которой исходят желания и влечения. Сокращение – Ubw (на немецком Unterbewusstsein).

• Ребенок . Источник бесконечной энергии и силы, стремящийся играть. Основные эмоции Ребенка – веселье или страх.
• В НЛП это то самое бессознательное, которое мастера НЛП любят просить, взламывать, якорить. Которое все помнит, и ничего не запоминает.
• В модели пикаперов это рептильная часть мозга, самая древняя, и отвечающая за секс. Якобы рептильная чаcть мозга отвечает последовательно на вопросы: (1) «Это опасно?», если нет – (2) «Это можно съесть?», если нет – (3) «Это можно поиметь?», если нет – (4) теряем интерес. Разумеется, пикаперам нравится третий вопрос, и большинство трюков направлено на рептильный мозг.

2. Предсознание . Сокращение – Vbw (на немецком Vorbewusstsein). Это место обитания убеждений, представлений, эмоций. Предсознание – слишком научное и некрутое название, но наиболее показательное для объяснения процесса Вытеснения. Я бы назвал его совестью или моралью , но оставил изначальный термин из уважения к науке.

• В трансакционном анализе Берна это Родитель . Строгий такой, всегда приструнивающий ребенка, указывающий, что надо делать, что можно, что нельзя. Это тот, кто дает предписания.
• В НЛП точного эквивалента не знаю. Им нравится работать с Бессознательным.
• Это может быть лимбической частью мозга. Местом, где живут эмоции и чувства .

3. Сознание . То самое, умное, сообразительное, которое вы сейчас осознаем. Сокращение – Bw (на немецком Bewusstsein).

• В трансакционном анализе Берна это Взрослый . Хладнокровный, логично думающий, и спокойно ищущий решения
• В НЛП это все манипуляции, направленные на подстройку к собеседнику, скрытое воздействие, и работу с Бессознательным.
• Это может быть Неокортексом. Самым новым эволюционным подарком человеку. Место логики и мышления.

Теперь основные процессы по Фрейду, или как все это работает. Мы будем использовать наши, простые термины.

Побуждения . Фрейд называет их Психическими Актами. Сны, влечение, тревога. Мысли, желания, воспоминания. Фантазии, инстинкты, процессы. Психические Акты – это собирательное понятие, олицетворяющее все, что происходит в нашей психике. Слово Побуждения звучит для меня менее научно и более жизненно.

Цензура . Не всякие Побуждения из Бессознательного хороши на публике. К примеру, желание разбить окно у соседа. Фрейд выяснил, что наша Предсознание выполняет некую функцию цензуры, не пуская всякие «грязные» желания в Сознание. И тогда эти желания становятся вытесненными.

Вытеснение . Это как раз результат работы Цензуры в Предсознании. Не все, что мы желаем бессознательно, пропускается Предсознанием в Сознание. И тогда мы это Побуждение сознательно не воспринимаем. Не «знаем», что оно существует. Но вот загвоздка: Побуждение не пропадает. Стекло все равно разбить хочется. И тогда начинается у нас дискомфорт, доводящий до невроза и неадекватного поведения. И тут начал лечить Фрейд. И тут мы можем начать разбирать его труд «Бессознательное», опубликованное в 1915 году.

Соотношение бессознательного и вытесненного

Как можно познать Бессознательное? Мастера НЛП любят экспериментировать с этой штукой. Обращаются к нему с вопросами, задают простые задачки, и проверяют ответы. К примеру, исходя из предположения, что Бессознательное все замечает, можно его спросить, сколько ступенек в лестничном пролете, и проверить. Таким образом можно мягко выработать доверие к своему Бессознательному, и самому себе. В психоанализе и психотерапии – это преодоление сопротивления, выведение на свет темных тайн нашего прошлого, вытесненного неврозом. Таким образом Бессознательное содержит двоякий опыт:

• который мы сознательно получили и на данный момент не обязательно помним, как в примере с количеством ступенек, и
• болезненные переживания, которые наш организм «предпочел» забыть.

Обоснования допущения понятия «бессознательное»

Как доказать, что Бессознательное существует? Все мы знакомы с неподконтрольными нам порывами. Сны, влечение, тревога. Мысли, которые неизвестно откуда возникают, но сознательно нами воспринимаются. А если предположить, что мысли появляются из Бессознательного, со своими закономерностями? Тогда станет ясна связь между этими порывами и к ним ведущими процессами.

Если же на себе испытать пару приемов, когда через воздействие на бессознательные процессы мы можем влиять на сознательные порывы и состояния? К примеру, пройдет ли волнение на интервью, если представить собеседников голыми? Если пройдет, то не доказательство ли это Бессознательного, и что с ним можно работать?

Что еще указывает на существование Бессознательного? СЕЙЧАС мы сознательно можем воспринимать только то, что видим сейчас. Если попросят, мы вспомним, что видели вчера. Ну а до тех пор, информация о вчера находится в памяти, в латентном, бессознательном состоянии. Мы ведь знаем, что под гипнозом можно вспомнить даже то, что мы вчера сознательно не заметили, или забыли. Мастера НЛП утверждают, что с помощью их техник можно научиться добывать эту информацию из Бессознательного и без гипноза.

Страшно как-то

И все-таки многие спросят, зачем в этой белиберде копаться. Можно считать свои ошибки просто неудачей или ударом судьбы, и так будет до тех пор, пока у человека нет знаний о внутренних законах о Бессознательном. Карл Юнг писал: «Когда внутренняя ситуация не осознается, она проявляется извне, как судьба».

Фрейд: «Тому, кто ошибочные действия нормальных людей считает случайностями и довольствуется старой мудростью, что сны - морская пена, остается только игнорировать несколько загадок в психологии сознания, и тогда незачем будет допускать бессознательную деятельность.

Есть и другая трудность, мешающая познать Бессознательное, и требующее мужества. Человеку свойственно присваивать свои мысли другим людям и даже природе. Мы надумываем другому неблаговидные мотивы, но делаем это через свой опыт. Мы предполагаем, что растениям нравится слушать Моцарта. Это не более чем умозаключением. Также можно предположить, что есть Бессознательное. И тогда придется признать, что всё поведение, которое мы не можем объяснить, как будто принадлежит другому лицу. То есть признать, что я не один, во мне живет несколько людей. От такой мысли мурашки по коже….

Как довериться Бессознательному? Допуск к нему особенный, требующий большого доверия к самому себе. Особенно сложно, когда наблюдаешь за своими привычками. Они удобны, кое где и кое как приемлемы, и отработаны до автоматизма. Только в моменты, когда что-то с их помощью начинает не получаться, человеку приходится сделать выбор. Или сказать, что это судьба или звезды. Или признать, что привычки придется поменять. А они идут откуда-то из внутренней неизвестности, из Бессознательного. Начать заново изучать себя – это путешествие с неизвестным результатом, и потребуется сильное доверие самому себе, чтобы поверить, что в конце дорога самопознания закончится чем-то хорошим, но иногда сознательно непредвиденным.

Многозначность бессознательного

Все Побуждения изначально зарождаются в Бессознательном. Бессознательное содержит с одной стороны переживания и процессы, просто не осознаваемые, латентные, и с другой стороны «вытесненные», не допущенные в сознание. Пример латентной работы Бессознательного можно найти в такой известной технике НЛП как «шестишаговый рефрейминг». В упрощенном варианте человек осознанно задает Бессознательному вопрос, и просит найти решение и осуществить его в жизнь наилучшим для него образом. Если перевести эту технику на язык Фрейда, Бессознательное «латентно» и неосознанно начинает работать и менять действия человека, приводя к сознательно запрашиваемому результату. Это является для меня примером «латентных, временно бессознательных» процессов.

Вытесненные же Побуждения «отличались бы самым резким образом от остальных сознательных, если бы проникли в сознание». Они проходит Цензуру, проверку на критерий этого резкого отличия. Если испытание не пройдено, Побуждение не допускается до уровня сознания, остается «вытесненным» в Бессознательном.

Разбирая Бессознательное, Фрейд задается вопросом, как работает мозг. Сохраняется ли Побуждение, допущенное из Бессознательного в Сознание, новой «копией» изначального переживания, и тогда в мозге одна и та же информация записана дважды? Или речь идет о том же материале и локальности, обладающем дополнительным признаком? Фрейд отказывается от окончательных выводов, что сознательные процессы протекают в мозговой коре, а бессознательные в субкортикальных частях мозга.

Тем не менее, в современных любительских постах, особенно о пикапе, принято разделять рептильный, обезьяний лимбический и интеллектуальный (Неокортекс) мозг. Рептильная форма мышления отвечает последовательно на вопросы «Это опасно?», «Это можно съесть?» и «Это можно поиметь?», и является зоной секса и страха. Обезьяний мозг отвечает за эмоции, и интеллектуальный за осознанные решения. Тут сложно не заметить соответствие современных популярных разъяснений и раскладки на бессознательное, предсознание и сознательное.

Существуют ли бессознательные аффекты?

Аффект, в переводе с латинского «душевное волнение» или «страсть» - это (1) сильное кратковременное Побуждение, (2) сопровождающееся реакциями в теле, (3) проявляющаяся обычно в критических ситуациях, на которую мы не можем адекватно среагировать. Как правило это реакция на негативный опыт в прошлом, когда малозначительная деталь запускает ответную реакцию, как бы предупреждая организм о возможном повторении события. Если вы «взрываетесь» от кажущейся со стороны безобидной фразы в вашу сторону, это может быть тем самым аффектом. По мотивам более поздних психоаналитиков, таких как Карен Хорни, я бы назвал аффект внешним проявлением невроза.

Уже по определению аффект, как Побуждение с телесными реакциями не может быть бессознательными. На то оно и телесное, чтобы быть воспринятым. Что же тогда «бессознательная любовь», «бессознательное сознание вины» или «бессознательный страх»?

С любовью просто разобраться. Как ни крути, это форма влечения. По Фрейду влечение может быть только продуктом бессознательного, что прекрасно раскрывает НЛПшник Тимур Гагин в инструкции по основам эротического воздействия.

Чтобы разобраться со страхом, давайте определимся, что такое эмоция ? На тренингах можно услышать, что эмоция – это оценочная реакция на внешнее событие. Оценка – это внутреннее представление, является ли событие положительным или отрицательным, что соответствует представлению Фрейда. Может ли быть аффект, как форма эмоции, бессознательным?

Фрейд приводит пример, что яркое чувство может восприниматься ошибочно. К примеру, влечение, которое всегда исходит из Бессознательного, может быть не допущено в Сознание. Потребность ребенка в близости с отцом может быть вытеснено занятым отцом, который не выделяет времени на общение с ребенком. Или же может быть вытеснено моральными установками, если речь идет уже о другой форме влечения.

В обоих случаях влечению приходится ждать в Бессознательном, пока оно не находит замещающего представления. Активность к объекту влечения превращается в бегство от него. Ближайшее представление для бегства – это избегание опасности. А для избегания опасности соответствующая эмоция – это страх. Так получается, что бессознательное влечение воспринимается как страх, хотя по сути должно было бы ощущаться как любовь. Такой процесс Фрейд называет бессознательным аффектом, когда желание началось и «вытеснилось» обратно в Бессознательное, а сознательно оценивается в совсем другом представлении.

Одной из задач Сознания, согласно Фрейду, является контроль над аффектом. До тех пор, пока Сознание контролирует произвольные моторные движения, психическое состояние индивидуума может считаться нормальным. Гораздо сложнее для Сознания влиять на само возникновение аффекта, где оно вступает в противодействие с Бессознательным.

Экономический подход к описанию вытеснения.

Экономический подход в психоанализе, сформулированный Фрейдом, основан на описании психологической активности в терминах психической энергии. К примеру, вытеснение – это недопускание Побуждения из бессознательном в сознание. Как происходит недопускание? Если верно предположение, что сознательное Побуждение отличается от бессознательного только признаками, но не является новой копией той же информации в мозгу, то этим признаком может быть энергия.

Побуждение становится активным, и может подняться в Сознание, когда ему придается энергия. Источником энергии может быть аффект как защитная реакция, или влечение (интерес). Поскольку любое воспоминание в Бессознательном сохраняет активность, то энергия может отнимается от чего-то другого, а именно от Предсознания. Задача Предсознания - защитить Сознание от натиска Бессознательного. Для создания и поддержания вытеснения требуется постоянное усилие. Таким образом энергия, которая отнимается от Побуждения, затрачивается на противодействие с ним же.

В любительской психологии этот подход Фрейда выражен в лозунгах-задачах «найти себя», «привести себя в гармонию с собой», чтобы освободить внутреннюю энергию и направить ее на достижение своих целей.

Свойства Бессознательного и его продукты

Бессознательное получает информацию через восприятие, и не обладает цензурой. Все пути восприятия остаются свободными. Это перекликается с постулатами НЛП, что подсознание все замечает, даже если мы отвлечены размышлениями.

В то же время Побуждения, вытесненные в Бессознательное, отличаются от сознательно услышанной информации, даже если они имеют одно и то же содержание.

Из чего состоит Бессознательное? Фрейд сравнивает его с «аборигенами», некой суммой из животных инстинктов и вытесненных из сознания детских переживаний, воспринимаемых с возрастом как недопустимых. Инстинкты могут проявляться в виде фантазий. Вытесненные переживания детства - в виде защитных невротических реакций.

Самым интересным мне показались не продукты бессознательного, но что происходит, если Сознание и Бессознательное работают вместе. Бессознательные желания и влечения проходят через Цензуру убеждений в Предсознании, и, как правило, вытесняются обратно, не доходя до сознательного уровня. Но если стремления в Сознании соответствуют бессознательным Побуждениям, возникает сотрудничество. Предсознание воспринимает активность Бессознательного как продолжение намерений Сознания, выключает цензуру и усиливает Побуждения!

Фрейд: «усиленные стремления проявляются все-таки иначе, чем нормальные: они создают способность к исключительной по совершенству деятельности и проявляют такую же сопротивляемость, против возражений, как навязчивые симптомы.»

Бессознательное одного человека может влиять на Бессознательное другого, обойдя его Сознание. По Гагину это проявляется особенно при флирте, или эротическом воздействии. Чтобы возбудить собеседника (и не обязательно другого пола), достаточно упредительно себя внутренне возбудить. Тогда это внутреннее возбуждение передастся собеседнику, даже если он этому сознательно противится.

В чем суть психоаналитического лечения?

Работа психоаналитика заключается в том, чтобы воздействовать на Бессознательное через Сознание. Но эти изменения требуют времени. Процесс трудный и длительный.

Фрейд: «... психоаналитическое лечение построено на воздействии на Бессознательное через Сознание и во всяком случае показывает, что такое воздействие не невозможно, хотя и удается с большим трудом. ... изменение Бессознательного, протекающее самостоятельно под влиянием Сознания, представляет собой трудный и длительный процесс . Если говоришь пациенту об угаданном в свое время вытесненном им представлении, то сначала ничего не меняется в его психическом состоянии. Главное же то, что этим не уничтожается вытеснение и не устраняются его последствия, как можно было ждать, оттого что неизвестное прежде представление стало известным. Наоборот, сперва получается только новое отклонение вытесненного представления. У пациента действительно имеется теперь то же представление в двух формах в различных местах его душевного аппарата: во-первых, он имеет сознательное воспоминание со слов аналитика благодаря сообщению представления, во-вторых, как нам точно известно, он сохраняет в себе в прежней форме бессознательное воспоминание о пережитом. В действительности вытеснение уничтожается не прежде, чем сознательное представление, преодолев сопротивление, вступает в связь с бессознательным воспоминанием . Успех достигается только тогда, когда именно это последнее становится сознательным.»

Речь шизофреника и ее отношение к бессознательному.

Каким языком могло бы разговаривать Бессознательное? Фрейд предполагает, что наиболее полно Бессознательное проявляется через речь шизофреников. При этой болезни изначальное Побуждение после процесса Вытеснения не ищет новых объектов; наступает состояние нарциссизма, неспособности пациентов к перенесению чувств. То есть Побуждение остается направленным на Бессознательное. В результате при шизофрении высказывается через сознательную речь бессознательное состояние пациентов.

Речь становится особенно заботливой, неестественной, манерной, часто направленной на отношение к органам тела. Фрейд называет это «шизофреническим словообразованием», «ипохондрическим языком органов», когда все содержание речи замещается отношением к органам (глазу, руке) или телесным ощущениям (толкнуть, сдвинуть, подменить).

Любой объект, к примеру, стул, может иметь предметное описание, состоящее в активности и тактильных ощущениях (размер, вес, твердость), и словесное описание (сам термин «стул», а может «табуретка»). Фрейд отмечает, что в случае шизофрении слово и вещь не совпадают, что не имеет места в случае невроза.

Тем не менее кажется странным, почему именно словесное описание, обычно находящееся под контролем Сознания, в случае Вытеснения становится основным признаком шизофрении. Фрейд отвечает, что речь идет скорее о попытке организма к выздоровлению и овладению утерянными объектами. Чтобы восстановить потерянную связь с объектом, Сознание обращается к Бессознательному через то, что у него есть – через словесное определение. Этот путь не безопасен:

Фрейд: «Когда мы мыслим абстрактно, нам грозит опасность пренебречь взаимоотношениями между словами и бессознательными предметными представлениями, и нельзя отрицать, что наше философствование в таких случаях приобретает нежелательное сходство по содержанию и форме выражения с мыслительной работой шизофреников.»

Различия сознательных и бессознательных психических представлений.

На основе того же представления, что объект в психическом мире обладает предметным и словесным представлением, Фрейд формулирует основу не только неврозов переноса, но и современное объяснение психологических травм. Бессознательное содержит только предметное силы объектов, его тактильное описание. Предсознание добавляет к нему представление, некую форму оценки. Сознание добавляет словесное представление, благодаря которому мы можем описать объект через речь. Таким образом, при неврозе происходит вытеснение словесного описания, которое при нормальном психическом состоянии должно было бы быть связано с объектом.

Фрейд: «Невыраженное словом представление или не обладающий усиленной активностью психический акт остается тогда в бессознательном - как вытесненный»

Этот постулат лежит в основе современных методов терапии травм, к примеру, после аварии. При аварии пациент может «забыть», или «вытеснить» многие детали происшествия, после чего его могут мучать кошмары, появиться фобии. Для лечения предлагается заново пережить в мельчайших деталях каждый момент происшествия, заново пережить вытесненные эмоции, в результате чего вытесненному предметному описанию дается словесное, событие проходит из бессознательного в сознание, и невроз исчезает.

Очень созвучен постулат НЛП «мы не знаем того, чему нет названия». К примеру, синий и зеленый цвета на японском языке обозначаются одним и тем же словом «ао». Многие японцы старшего поколения эти цвета не различают.

Фрейд сформулировал основы еще одного постулата НЛП, «карта не есть территория». Словесные представления настолько отдалены от предметных, «мышление происходит в процессах столь отдаленных от первоначальных остатков восприятий, что они ничего больше не получают от их качеств и нуждаются в усилении новыми качествами для того, чтобы стать сознательными.»

Немного головоломок напоследок

Да уж, Фрейда сложно перевести на простой язык. Для демонстрации привожу три цитаты Фрейда, и что они могли бы означать.

Фрейд: «...Мы установим тот важный, но и ставящий нас в затруднительное положение факт, что бессознательность является только признаком психического, однако, никоим образом не характеризующим его»

Фрейд имеет в виду, что большинство мыслей, побуждений, желаний и воспоминаний мы не осознаем. Они в нас погребены глубоко в мозгу, в памяти, выражаются в спонтанных реакциях, за пределами нашего внимания. Поэтому «бессознательность» процессов является признаком психического. В то же время эти Побуждения могут быть просто латентными, в данный момент нам сознательно не нужными, в то же время я могу «сознательно» воспользоваться ими. К примеру, сейчас воспоминания, что я ел вчера, для меня бессознательны, я из не осознаю. Но если мне нужно, я вспомню сознательно. Поэтому из-за латентности Побуждений бессознательность типична для психики, но не описывает ее полностью.

Фрейд: «То, что слышишь, и то, что переживаешь, по психологической природе своей совершенно различные вещи даже в том случае, если они имеют одно и то же содержание».

Эта цитата Фрейда золотая, и является основой НЛП. «Карта не есть территория». «Мы не осознаем предмет, пока не дадим ему название». «Важна не информация, а ее интерпретация.» Фрейд описывает этой фразой, что изначально информация из внешнего мира попадает в Бессознательное, и сохраняется в форме Побуждения. В Предсознании она дополняется информацией из убеждений. И если проходит Цензуру, Сознание дает ему словесное название. То, что сознательно называется словом (слышно), уже далеко от того, что организм почувствовал в начале.

Фрейд: «Иногда работа сновидений обращается со словами как с вещами и создает тогда очень похожие "шизофренические" речи или новообразования слов».

Основной признак «шизофренической» речи – несовпадение слова и вещи. Побуждения, запертые в Бессознательном, и направленные не на объект, а на само же Бессознательное, выражаются в словах, направленных на части тела. К примеру, шизофреник может говорить о руке, описывая стул. Нечто похожее может происходить при сновидениях, когда одно слово может заменить целое событие.