Этика и этикет адыгов. Адыгский этикет: нэмыс мужчины Сравнение адыгского этикета с религией

Адыгейский народ относится адыгским народностям. Изначально адыгейские племена имели множество других названий: зихи, каски, касоги, черкесы, керкеты и меоты. Также исторические данные указывают на другие этнонимы адыгского народа - дандрии, синды, досхи, агры и другие. Адыгейский знак "оседлец", подтверждает принадлежность народа к казачьему обществу.

Именно поэтому некоторые называют адыгов касоги или хазары, как производное от слова "коса". Сегодня многие адыгейцы, живущие на Кавказе сохраняют старинные обычаи и отращивают длинные косы.

Культура и быт Адыгейского народа

В древние времена адыги жили большими семейными поселениями, в которых насчитывалось более 100 жителей. Вместе с тем можно было встретить совсем маленькие семейные общности из 10 человек. Испокон веков главой семьи был отец, а в момент его отсутствия все обязанности переходили к старшему сыну. Женщины никогда не решали важных вопросов и даже не имели права сесть за один стол с представителями сильного пола для того, чтобы попробовать приготовленную пищу. В тот момент пока мужчины охотились, воевали, торговали, женщины убирали в доме, занимались воспитанием детей, готовили еду. Молодые девушки с раннего возраста были обучены рукоделию, домоводству и прочим женским обязанностям. Мальчиков с ранних лет обучали военному делу.

Жилища адыгов строились из древесных ветвей. В таких постройках не использовался фундамент до того, что бы дом можно было быстро построить и так же быстро собрать - в военные времена это было просто необходимо. На полу в своих домах адыги разводили очаг, который давал им тепло и пищу. Если в дом приходили гости, для них выделялась специальная комната - кунацка, а в обеспеченных общинах для гостей воздвигались целые дома.

Национальная одежда адыгов была очень красочна и живописна. Женщины носили платья в пол и платья-шаровары. На талии провязывался красивый пояс, а само платье украшалось различной вышивкой. Такой силуэт и фасон платья подчеркивал красоту каждой женщины.

А вот мужской костюм был еще более ярким. Мужчины носили бешмет, черкеску - длинный кафтан без рукавов и с вырезом на груди, - башлык, бурку и папаху. На черкесе были пришиты гнезда для патронов. Обеспеченные и властных адыги носили белые черкесы, а простые мужчины - черные.

Национальным и самым любимым блюдом адыгов была баранина, а хлеба в домах практически не было. Люди питались продуктами собственного производства - сыром, маслом, молоком и фруктами.

Адыгейский народ славился своим мастерством вышивки. Они великолепно украшали одежды золотыми нитями. Многие делали прекрасные бокалы из бычьев рогов, украшая их серебром и золотом. Военное дело отразилось на мастерстве создания седел для лошадей, они были очень прочны и легки. Также адыгский народ является мастером изготовления керамической посуды - чашек, кувшинов и тарелок.

Традиции и обычаи Адыгейского народа

Традиции адыгов связаны с их образом жизни и самому отношению к ней. Невозможно не сказать об свадебных обычаях этого народа. Свадьбы играли исключительно по сословному равенству. Молодой князь не мог взять в жены простую девушку - только княгиню.

Как правило, жена была одна, но в некоторых семьях многоженство было разрешено. Как по женской, так и по мужской линии существовало одно правило - первым должен связать себя узами брака старший. Невесту жениху искал его друг, после чего, семья жениха платила калым семье невесты. Чаще всего в качестве калыма использовались лошади, овцы и другие животные. Если адыг заключил брак, то этот брак должен быть вечен. Воровство невесты, а точнее умыкание, было довольно распространено у адыгов. Этот обычай проходил довольно в шутливой форме, и вся семья знала о предстоящем похищении.

Еще одним интересным адыгейским обычаем является аталычество. По этому обычаю родители могли отдать своего несовершеннолетнего ребенка на воспитание в другую семью, и вернуться в родной дом он мог только достигнув совершеннолетия. Главная цель такого обычая не воспитание, а дружеский союз между семьями.

Почтительность проявляется в определенном типе поведения, превращаясь из виртуальной формы в актуальную. Поэтому вводится понятие почтительного или этикетного образа действий - нэмыскIэ гъэнщIа зекIуэкIэ. Чтобы выяснить, в чем его специфика, необходимо ответить на два вопроса: 1) как и 2) кого в особенности обязывает почитать (уважать) адыгский этикет?

Первый вопрос связан с представлениями об общем настрое (или тональности) этикетного поведения, о характере или этическом значении соответствующих данному настрою средств и приемов общения. Опыт показывает, что в этом смысле наибольшую социальную значимость имеют такие установки и параметры общения, как благожелательность, скромность и толерантность, артистизм.

Для ответа на второй из поставленных вопросов нужно обозначить круг лиц, заслуживающих наибольшего внимания и уважения. Прежде всего это старшие (по возрасту и рангу), женщины, гости, родственники, дети и, наконец, Ego - субъект этикетных действий. Адыгский этикет обязывает быть почтительным, уважительным со всеми, но в первую очередь с названными здесь шестью категориями лиц. Это наиболее значительные фигуры на общем фоне этикетного мышления и поведения.

Таким образом, в основе адыгского этикета девять конструктивных принципов, из которых первые три являются технологическими, а шесть других - персонифицирующими:

Каждый принцип порождает множество стандартных средств и приемов почтительного поведения в конкретных жизненных ситуациях и положениях. Это тысячи, десятки тысяч единиц; недаром адыгский этикет относят к числу наиболее сложных и детально разработанных, наряду с китайским, японским, английским этикетом. Чем лучше человек знает правила адыгской вежливости, тем больше у него шансов прослыть нравственно полноценной личностью, человеком, в котором есть нэмыс. Но дело не только в этом. Знающий, но не исполняющий различные пункты этикета, считается лишенным почтительности. Нэмыс и адыгагъэ это система нравственно аргументированных действий и поступков.

Важное символическое и стилеобразующее значение приобретает сам по себе адыгский язык. Требуется, чтобы речевые стандарты выражения почтительности облекались в близкую, понятную и более всего для этого приспособленную форму родного языка - адыгэбзэ. В системе адыгской этики это не просто родной, но прежде всего куртуазный, нравственно полновесный и внушительный язык. Высказывание Адыгэбзэ къызжиIaщ - "Адыгским языком со мной разговаривал" означает, что с человеком общались приветливо, тепло, изысканно вежливо. И напротив, когда говорят: Адыгэбзэ кIэрыпхыштэп - "Адыгского языка от него не дождешься", имеют в виду человека неблаговоспитанного, лишенного адыгства.

Для точного исполнения принципов и норм адыгского этикета необходимо в совершенстве владеть родным языком, знать все его тонкости, в особенности слова и обороты речи, выражающие почтительность.

Большое внимание уделяется также умению выбрать самые выигрышные и впечатляющие стандарты общения, сделать так, чтобы манера исполнения предписанных норм была яркой, выразительной, артистичной. Это способствовало формированию необычайно изысканного стиля поведения, на что неизменно обращали внимание бытописатели Черкесии. К примеру, англичанин Дж. Белл, в течение трех лет (1837-1839) живший среди адыгов, писал: "По всему тому, что я видел, я смотрю на черкесов в массе своей как на самый вежливый от природы народ, который я когда-либо знал или о котором когда-либо читал" (Bell 1840: 59). Корреспондент лондонской газеты "Таймс" Дж. Лонгворт в тот же период пробыл в Черкесии около года и оставил аналогичные отзывы, ср.: "Ни в какой другой стране мира манера поведения людей не является столь же спокойной и достойной" (Longwort 1940: 240). Неоднократно подчеркивалось, что в этой манере не было тени плохой игры и фальши, что каждое движение было естественно, органично. Замечательный русский этнолог Л. Я. Люлье объяснял "тайну" такого искусства наличием у адыгов "какого-то инстинкта, придающего им в обращении вид благородства и пристойности" (Люлье 1859: 34). А польский офицер Т. Лапинский, около четырех лет сражавшийся в рядах черкесской армии, называл адыгов "одним из прекраснейших и от природы интеллигентнейших народов" (Лапинский 1995: 87).

В таком же духе отзываются об адыгском этикете современные исследователи, применяя к нему эпитет "комильфотный", то есть благопристойный, тонкий, соответствующий правилам светского приличия (Абаев 1949: 88), "куртуазный" - изысканно-вежливый, учтивый (Налоев 1978: 69) и т. п. И в самом деле, адыгов можно выделить из толпы - по походке, по манере стоять, сидеть, разговаривать, жестикулировать, смотреть, принимать пищу, одеваться, даже молчать. На все случаи жизни имеются конкретные, этически и эстетически значимые правила, ограничения. Но есть и рекомендации общего характера, замечательные по самой постановке, например: Пцэ мэузы фэдэу шхэ, уинэ мэузы фэдэу плъэ, плъакъо мэуз фэдэу кIо - "Кушай так, словно у тебя болят зубы, смотри так, словно у тебя болят глаза, ходи так, словно у тебя болят ноги"; Цызэм фэдэу зекIо, чэтыум фэдэу зыгъаз - "Ходи как белка, поворачивайся как кошка". Так наставляли обычно девушек, манеры которых должны были отличаться особым изяществом, и я вспоминаю в связи с этим целый ряд других аналогичных высказываний. Например, сравнение красивой походки с походкой усталой собаки или рекомендацию "смотреть словно слепая и ходить словно глухая" - Нэшъум фэдэу плъэ, дэгум фэдэу зекIо.

Особенность артистичного поведения состоит еще и в том, что правила взаимного обхождения выполняются с использованием каких-либо дополнительных - ярких и красочных приемов. В таких случаях человек затрачивает больше времени, сил, средств, и это уже само по себе воспринимается как проявление особого почтения к окружающим. Значит, человек ценит и чтит других людей, считается с их мнением и вместе с тем ценит и уважает себя самого. Словом, ему небезразлично, какое впечатление он произведет на окружающих. В таких случаях этическая ценность социальных действий обогащается эстетической ценностью, что в целом является одной из наиболее характерных черт этикетного поведения.

Безусловно, во всем этом есть элемент игры. К тому же эффектные слова, движения, жесты могут быть использованы и для маскировки отнюдь не благожелательной настроенности. Но из этого не следует, что между этикой и этикетом дистанция огромного размера. Обычно простая учтивость, предполагающая только знание манер, трансформируется в истинную вежливость, становится внутренним условием деятельности. Будучи выражением морально-этических идей и установок, этикет поддерживает в обществе необходимый уровень благожелательности, оказывая на мораль обратное позитивное действие. В конечном итоге все зависит от нравственного состояния социума. Поэтому кризис или упадок морали неизбежно влечет за собой кризис этикета. На это указывал русский этнолог С. М. Широкогоров: "Людям, лишенным морали,- пишет он, - слова убеждения уважать личность другого человека и внешние проявления уважения к ней могут казаться наивными и бессмысленными, но для людей, признающих понятие морали, и слова убеждения, и внешние проявления уважения личности полны глубокого смысла и влияния, так как являются лишь частью целой системы мышления" (Широкогоров 1919: 51).

УДК 39 (=352.3)

ББК 63.521 (=602)

Б34

Бгажноков Б.Х.

Кабардино-Балкарский институт гуманитарных исследований

Правительства КБР и КБНЦ РАН

Адыгская этика и этикет в образовательной системе

В статье анализируется сложившаяся в этнологическом адыговедении и в педагогической практике трех этнически маркированных субъектах Российской Федерации – Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Республики Адыгея – ситуация, в которой философская основа адыгской этики – адыгагъ и этикетная форма реализации ее основных параметров адыгэ хабзэ рассматриваются большинством авторов отчуждено, изолировано, дискретно. Автор аргументировано утверждает субстратность, примордиальность адыгагъ и производность от него адыгэ хабзэ . Особо подчеркивается историческая роль и значимость соционормативной культуры в ретроспекции и в этнической перспективе адыгов.

Ключевые слова: этика, этикет, адыги, образование, концепция регионализации образования, этическая рационализация быта, духовная структура личности.

Bgazhnokov B.Kh.

The Adyghe ethics and etiquette in educational system

In this article, an analysis is made of a situation developed in the Adyghe ethnological science and in student teaching in three ethnically marked subjects of the Russian Federation – Kabardino-Balkaria, Karachay-Cherkessia and the Republic of Adyghea – in which a philosophical basis of the Adyghe ethics – Adygag – and an etiquette form of realization of its key parameters – the Adyghe Khabze – are considered by the majority of authors detachedly and discretely. The author reasonably approves a substratum and primordial nature of Adygag and the Adyghe Khabze derivativeness from it. The historical role and the importance of socio-normative culture in retrospection and in ethnic prospect of the Adyghes are especially emphasized.

Key words: ethics, etiquette, the adyghe people, education, the concept of the regionalization of education, ethic rationalization of mode of life, spiritual structure of an individual.

В последние 2-3 десятилетия заметно возрос интерес ученых к традиционной нравственной культуре адыгов, предпринимаются попытки осмыслить многовековой моральный опыт народа, использовать его в практике воспитания. Это прежде всего исследования этнографов, фольклористов, социологов, философов, культурологов . Но есть и работы, написанные под собственно педагогическим углом зрения .

В начале 90-х годов адыгский этикет как отдельный предмет был введен в программу многих средних (специальных и общеобразовательных) школ. Такая инициатива хорошо вписывалась в концепцию регионализации образования, и на нее возлагались большие надежды. Казалось, что стоит только санкционировать подобное начинание и работа сама по себе наладится, давая ощутимые позитивные результаты, поддерживая в обществе высокий уровень культуры.

Действительно в Адыгее благодаря инициативам Миры Унароковой и Раи Унароковой, поддержанным Правительством республики, в этом плане достигнуты большие успехи. Но в Карачаево-Черкесии и особенно в Кабардино-Балкарии опыт преподавания адыгского этикета оказался в целом неудачным, и вскоре почти повсеместно этот предмет был либо изъят из учебно-воспитательной практики, либо заменен суррогатом под названием «кавказский этикет», «горский этикет» и т.п. Это произошло незаметно, не вызвало с чьей-либо стороны возражений или сожалений. На фоне общего кризиса национальной культуры отказ от этикета показался вполне естественным и логичным, таким же, к примеру, как массовый отказ от разговора, от преподавания на родном языке, отчетливо наметившийся в 90-е годы.

Но опыт – даже печальный – полезен в любом случае. При здравом размышлении из него можно извлечь уроки, сделать необходимые выводы, которые могут позволить рационально, с гораздо большим позитивным эффектом использовать традиционную нравственную культуру.

Прежде всего, следует сказать о препятствиях, возникших в процессе определения смысла и содержания вводимого предмета. Выяснилось, что в нашей науке не сложились достаточно четкие и верные представления о социальных функциях и системной организации адыгского этикета, о его месте в традиционной и современной ценностно-нормативной культуре. С другой стороны, оказалось, что не существует сколько-нибудь полного, систематического изложения всех компонентов и пунктов адыгского этикета, что сильно затруднило задачу учителей, на которых было возложено преподавание данного предмета.

Практика показала, что не только в массовом сознании, но и в сознании ученых и учителей-практиков господствуют поверхностные представления об этикете, как о механическом исполнении некоторого множества правил поведения в типовых социальных ситуациях. Как связаны эти правила между собой, что именно является их содержанием, какой цели они служат? Такие и многие другие очень важные вопросы чаще всего даже не ставятся. Неудивительно, что в этих условиях разговор об этикете сводится, грубо говоря, к тому, как следует накрыть стол, выпить и поделить голову барана. И все это уже сотни раз повторяется в книгах, журналах, в газетах, в радио и телепередачах.

В то же время обычно не принимаются в расчет и не рассматриваются глубокие духовно-нравственные - гуманистические основания этикета. В частности, мы убедились, что реальным, хотя и плохо сознаваемым препятствием для успешного использования этикета в практике воспитания и самовоспитания стало отсутствие каких-либо определенных понятий о связях этикета с традиционной адыгской этикой или адыгством. Более того, до самого последнего времени адыгство было вообще исключено из поля общественного внимания и сознания. Во всяком случае оно не рассматривалось в том качестве, в каком на самом деле было представлено в традиционной нравственной культуре: в качестве хорошо скоординированных принципов этической рационализации бытия, в качестве системы исторически сложившихся представлений о том, что есть добро и зло, справедливость и несправедливость, разумность и неразумность, приличие и неприличие. Между тем, выработавшиеся на этой основе суждения, оценки, установки и определяют основное – моральное содержание адыгского этикета. Это – система принципов и правил поведения, которая является способом актуализации адыгства в ситуациях повседневного взаимодействия и общения.

К сожалению, таким образом проблема этикета практически не ставилась. И теперь мы понимаем, что все это нисколько не способствовало созданию полноценных учебников, учебных пособий и программ по традиционной нравственной культуре адыгов. Чаще всего учителям приходилось составлять эти пособия самим, на скорую руку и без должной поддержки со стороны ученых, со стороны опытных методистов. В этих условиях включение адыгского этикета в программу средних учебных заведений практически теряло всякий смысл и могло только дискредитировать столь полезное и необходимое нововведение. Что в итоге и произошло.

Однако, на самом деле все не так безнадежно, как может показаться. В последние годы проделана определенная исследовательская и методическая работа, создающая предпосылки для преодоления указанных трудностей. В частности, увидели свет специальные работы, посвященные адыгству, и появилась реальная возможность организовать имеющийся в наличии богатый и разнообразный моральный опыт народа . Очевидным стал тот факт, что именно этика является ядром, организационным центром традиционной нравственной культуры и с учетом данного обстоятельства должна строиться в местах компактного проживания адыгов вся воспитательно-образовательная практика. Только в этом случае мы сможем не на словах, а на деле следовать идеям культуросообразности и регионализации содержания обучения, содействовать становлению и развитию гуманистической педагогики .

Традиционная адыгская этика, получившая название адыгагъэ (букв, "адыгство"), представляет собой систему исторически сложившихся моральных понятий, принципов, установок, среди которых в первую очередь и наиболее отчетливо выделяются: человечность, почтительность, разумность, мужество, честь. Согласно установившейся традиции, этими принципами должен руководствоваться в своем мышлении и поведении каждый, кто идентифицирует себя с адыгским обществом и народом. Подчиняя себе все многообразие других моральных понятий и категорий (скромность, чуткость, стойкость, благодарность, толерантность, чувство меры и т.д.), принципы адыгства обеспечивают слаженное действие и мобилизацию многовекового морального опыта народа в конкретных жизненных ситуациях, для решения насущных проблем отдельной личности, социальной группы или общества в целом. Они являются нравственными опорами и ориентирами человеческого существования, действенными механизмами этической рационализа­ции мира.

Из этого следует, кроме всего прочего, что нормальное функционирование адыгской этики предполагает тесное взаимодействие и взаимосоответствие всех пяти заповедей. "Помехи" в одной из них приводят к ошибкам в нравственном мышлении и поведении. К примеру, недостаток мужества может спровоцировать действия, противоречащие чести, неразумность - открыть доступ проявлениям самонадеянности, грубости, эгоизма. В силу этих, как говорят сейчас, системных связей каждый моральный принцип несет большую смысловую нагрузку, представляя на данный момент всю этику.

И все же весь пафос адыгской этики сконцентрирован в принципе человечности. Другие заповеди, сохраняя относительную самостоятельность, имеют смысл только как средства наиболее полной, точной и успешной реализации установок человеколюбия. Почтительность обеспечивает атмосферу благожелательности и взаимного уважения в контактах; мужество организует и мобилизует усилия, необходимые для достижения нравственных целей; за разумом закреплена роль интеллектуальной цензуры поведения; за честью - чувственно-эмоциональной.

Принципы адыгской этики носят характер постоянно действующих, универсальных, вечных истин. По большому счету они не связаны условиями и обстоятельствами времени, пространства, конкретных жизненных ситуаций, групповых и сословных отношений.

В то же время это исторически сложившиеся и социально обусловленные представления. Развитие адыгской этики осуществлялось в прямой связи с развитием социальных отношений, духовно-нравственной, ценностно-нормативной культуры народа. По-видимому, элементы, отдельные положения адыгства возникли и функционировали уже в древности, ассоциирующейся с хаттским и меотским периодами адыгской истории. Но особенно актуальными и действенными стали они в период средневековья (в V-ХV вв.), когда интенсифицировались процессы этнической консолидации адыгских и адыго-абхазских племен и народностей. Единая и четко выраженная система моральных ценностей была призвана стать и на самом деле стала одним из действенных механизмов такой консолидации. Не зря для обозначения общенародной этики было изб­рано слово, в основе которого лежит самоназвание адыгских (черкесских) народностей: адыгагъэ, "адыгство" - термин, производный от эндоэтнонима адыгэ. Этика превратилась в символ духов­ного единства адыгского народа. По традиции, идущей из глубины веков, истинными адыгами или черкесами - адыгэ щыпкъэ считают и по сей день лишь тех, кто усвоил в достаточной мере принципы и установки адыгской этики. Этика стала механизмом самоузнавания и самопризнания народа, способом выделения из других этнокультурных сообществ.

В ХVШ веке адыгство приобретает все черты разветвленной и детально разработанной этической системы, чему в немалой степени способствовала моральная философия Жабаги Казаноко (1695-1750). Именно Жабаги выдвинул тезис о самоценности и этическом иммунитете отдельного человека. На вопрос, что дороже всего на свете, следует лаконичный ответ философа: "Человек". Другая важная составляющая этической концепции Казаноко: деяния и образ жизни человека – 1уэху. И отсюда ставшее крылатым выражение "Нет маленького человека и нет малых дел" - Ц1ыху цlыкlуи 1уэху цlыкуи щыIэкъым .

При такой постановке вопроса ценность человека рассматривает­ся в непосредственной связи с этическими значениями действий, которые он совершает, с фактами его биографии и этапами жизненного пути. В итоге намечается тенденция превращения адыгства в этику социального действия и обновления, с ярко выраженной установкой на совершенствование, реформирование исторически сложившихся связей и отношений общества, на самоусовершенствование и самостроительство личности.

Как видим, с одной стороны, адыгская этика существует объективно, как система устойчивых моральных ценностей, квинтэссенция морального опыта народа, закрепленная в социальной памяти. С другой стороны, в процессе ее трансляции и актуализации она становится частью внутреннего мира и настроя личности, определяя во многом особенности национального адыгского характера и мировоззрения, специфику навыков и привычек, оценок и мнений. Во всяком случае, таков общий настрой и замысел традиционной нравственной культуры. Адыгство призвано стать одной из ведущих тенденций жизненных устремлений и общей направленности личности. Это нравственно выверенное состояние сознания и образа жизни, достижение которого предстает в виде одной из самых важных социальных обязанностей личности.

Напоминая о необходимости усвоить принципы и категории этики, превратить их в черты характера, в постоянно действующие жизненные позиции и установки, обычно говорят: Адыгагъэ зыхэфлъхьэ, фызык l элъыплъыж - "Усваивайте адыгство, будьте внимательны к себе". На деле это означает, что необходимо позаботиться о том, чтобы выра­ботать в себе моральные качества, которые выдвигает адыгство: человечность, почтительность, разумность, мужество, честь. Существует твердое убеждение, что лишь в этом случае человек сможет выявить свою личность в облагороженной форме, завоевать признание и любовь окружающих, добиться успехов в личной и общественной жизни.

Человек, обладающий адыгством, умеет правильно построить свои отношения с членами семьи, родственниками, друзьями, сослуживцами. Адыгство - высокое искусство "находиться среди людей" - ц l ыху хэтык l э . Это умения, привычки, свойства, которые делают человека умным и честным, приятным в общении и удачливым в делах.

Однако опыт показывает, что на деле не все и не в равной степени отвечают высокому идеалу адыгства. Отсюда целый спектр положительных и отрицательных характеристик личности, отображающих неравномерное распределение адыгской этики: Адыгагъэ хэлъщ - "В нем есть адыгство", Адыгагъэ щ l агъуэ хэлъкъым - "В нем мало адыгства", Адыгагъэ лъэпкъ хэлъкъым - "В нем нет и малой доли адыгства". Так высказывают обычно мнение о том, в какой мере в поступках и образе жизни человека проявляются такие черты, как человечность, почтительность, разумность, мужество, честь. По существу, это оценка не только моральной, но и социальной надежности и полноценности человека. Не зря адыгство оценивают и рассматривают в тесной связи со структурой характера, со свойственными данному конкретному человеку волевыми свойствами, особенностями морального мышления и поведения. Знать заповеди и все нюансы адыгской этики, конечно, необходимо. Но самое главное - превратить соответствующие этим заповедям моральные качества в устойчивые черты характера, в ведущие мотивы деятельности. Общее мнение таково, что в конечном итоге главным критерием адыгства является социальная деятельность человека, его дела, поступки, образ жизни.

Таким образом, адыгство имеет, можно сказать, двойное значение. Во-первых, это существующая объективно и включенная в социальную память этическая система; во-вторых, - компонент практического сознания, определяющий во многом духовное состояние, духовную структуру личности и общества, степень готовности мыслить и действовать в соответствии с принципами традиционной этики, опираясь на проверенный веками моральный опыт народа.

Особо следует сказать, что адыгская этика воспринимается не только как система предписаний или социальная обязанность, но и как инструмент самоусовершенствования, способствующий наиболее полной самоактуализации, содействующий успехам и достижениям личности. Поэтому активность, направленная на освоение и "присвоение" адыгства, считается традиционно заботой личности о своем развитии – о развитии в своих собственных интересах. Социализация адыгства, и в том числе наиболее осознанная вторичная социализация, осуществляющаяся обычно в зрелом возрасте, становится составной частью "культуры себя",нравственно акцентированного самовнимания и самоконтроля.

В ходе систематизации материала неизбежно возникает и проблема распределения моральных понятий и категорий между ведущими принципами адыгской этики. Дело в том, что адыгская этика оперирует понятиями, общее число которых насчитывает сотни единиц, и порой очень трудно установить всю полноту содержания того или иного термина, его место в системе адыгства. К примеру, толерантность можно расценивать как проявление разумности, человечности, почтительности, чести. Но мы убедились, что в первую очередь это проявление мужества и потому именно так и квалифицировали данное качество. Причем обнаружилось, что сама толерантность имеет довольно сложную структуру, состоящую, по крайней мере, из четырех категорий: элементарная выдержка - шы l э , сдержанность в гневе - тэмакъ кlыхьагъэ, дэчых - способность не судить о других излишне строго, категорично и умение простить, быть снисходительным, дэк l уатэ - реакция, отображающая движение в том направлении, в каком движется оппонент - во имя предотвращения конфликта, сохранения взаимопонимания и добрых отношений.

Задачей первостепенной важности является, как мы видим, определение наиболее значимых моральных понятий, на которые опирается в своем воздействии на мир, на мышление и поведение людей каждый из пяти ведущих принципов этики.

К примеру, человечность, как показано нами, опирается на следующие категории: хьэтыр - готовность оказать услугу, уступить, услужить, гущlэгъу - эмпатия, сочувствие, сопереживание, сострадание, гулъытэ - нравственное внимание, чуткость, гукъэк l - нравственная память, ф1ыщ l э - благодарность, псапэ - благодеяние и воздаяние.

В структуре и в способе представления и проявления разумности важное место принадлежит таким категориям, как нравственное понимание или различение - зэхэщ l ыкl , "искусство находиться среди людей" - ц l ыху хэтык l э , глубина ума - хэплъэ , мера или чувство меры - мардэ (и связанная с этим понятием философия золотой середины), "совершеннолетний разум" - акъыл бэлигъ , "устоявшийся разум" - акъыл зэтет и т.д.

В процессе изучения и освоения традиционной нравственной культуры необходимо вскрыть всю полноту морального содержания каждого из этих и других, порой очень сложных понятий. Например, отдельного и очень подробного рассмотрения требует категория псапэ , так как она лежит у истоков древней религиозной системы адыгов и тесно связана с представлениями о душе, о спасении души, о Божьей милости и т.д. Вообще, тесная связь адыгства с религиозной этикой очевидна, и это тоже требует пристального внимания исследователей. Известно, что многие положения Библии и Корана почти дословно повторяют известные понятия и положения традиционной этики. Поэтому, целесообразно изучать адыгскую этику в тесной связи с изучением религиозной этики христианства, ислама, буддизма.

Очень важно, чтобы продолжением изучения основ традиционной этики стало изучение и освоение адыгского этикета – адыгэ нэмыс (адыгэ щэнхабзэ). Адыгский этикет является важнейшим инструментом объективации исторически сложившихся - моральных понятий и представлений, механизмом превращения их из виртуальной формы в актуальную. В самом деле, внутренним - моральным содержанием правил этикета являются, как мы убеждаемся, известные этические принципы и установки адыгства и прежде всего почтительность - нэмыс . Под влиянием и контролем данного принципа создаются и применяются правила общения, выражающие взаимное уважение и признание, ориентированные на создание атмосферы благожелательности и согласия.

К сожалению, исследователи адыгского этикета обычно не вникают в нюансы этих связей и отношений. Отсюда не вполне корректное с точки зрения историзма отождествление адыгского этикета с морально-правовым кодексом Адыгэ хабзэ и вместе с тем очень расплывчатые, недопустимые определения этого кодекса. Например, С.Х. Мафедзев определяет Адыгэ хабзэ как "индискретный комплекс поведенческих норм, сопровождающих адыга от рождения до смерти" . Исходя из такого, явно ошибочного посыла и наивно полагая, что любой элемент традиционной адыгской культуры, к которому применяют в быту слово хабзэ, относится к кодексу Адыгэ хабзэ, он включает в этот кодекс традиции хозяйствования, магические обряды и ритуалы, приметы, детские игры, методы народной медицины и физической подготовки, стили плавания и многое другое, что не имеет не только прямого, но чаще всего даже косвенного отношения к этикету и в целом к нормативной системе, известной под названием Адыгэ хабзэ .

Суммируя сказанное, следует подчеркнуть, что исторически Адыгэ хабзэ включал в себя две нормативные субсистемы: обычное феодальное право и этикет, что свидетельствует о синкретизме традиционной соционормативной культуры адыгов, о тесном взаимодействии и организационном единстве собственно правовых, юриди­ческих и этикетных норм и установлений. Вместе с тем, традиционная этика - адыгагъэ, остается за пределами Адыгэ хабзэ, хотя и оказывает на этот кодекс, на формирование и осмысление его пунктов значительное влияние. Адыгская этика - своего рода идеологическая база Адыгэ хабзэ - система предельно общих нравственных ценностей и ориентиров, а не конкретных норм и установлений. Иначе говоря, Адыгэ хабзэ и адыгагъэ объединяются вместе лишь на более высоком таксонимическом уровне, как компоненты традиционной ценностно-нормативной культуры адыгов. Это позволяет понять, кроме всего прочего, насколько ошибочны суждения, согласно которым адыгство является составной частью Адыгэ хабзэ .

В адыгской культурной традиции и в сознании носителей этой традиции этикет предстает неизменно как проявление в быту, в повседневных встречах и контактах моральных принципов и установок адыгства. Иными словами, этикет переносит в практическую плоскость, в сферу поведения и общения такие ценности как человечность, почтительность, разумность, мужество, честь. Но при этом почтительность выдвигается на первый план. Она является смысловой доминантой этикета, содержанием, целью этикетного поведения. Не зря адыгский этикет как специфическая нормативная система получает в народе наименование, соответствующее этому главному содержанию - адыгэ нэмыс (букв, "адыгская почтительность").

Кстати, так называют адыгский этикет и другие народы Кавказа, например, балкарцы, карачаевцы, ногайцы, правда, используя при этом экзоэтноним адыгов - "черкес". Отсюда термин "черкес намыс", применяющийся в составе устойчивых оценочных высказываний. К примеру, балкарцы и карачаевцы говорят: Черкес намысха - дунъяда зат жетмез - "Нет ничего в этом мире, что может сравниться с черкесским этикетом (черкесским намусом)". В качестве похвалы используют выражение: Черкес намыс этеди - "Соблюдает черкесский этикет (черкесский намус)", подчеркивая тем самым, что человек изысканно вежлив, учтив, благороден. Такие высказывания свидетельствуют лишний раз о том, что адыгский этикет формировался во взаимодействии с соседними народами (осетинами, абазинами, балкарцами, грузинами, карачаевцами и др.) и был эталоном для этих народов.

В последние годы активизировалось другое название адыгского этикета, предложенное мной в 1990 году: адыгэ щэнхабзэ - "адыгские правила нравственного поведения". Не нужно думать, однако, что это неологизм в прямом смысле слова. Термин щэнхабзэ, правда, редко и чаще всего у западных адыгов встречается в фольклорных текстах, в материалах полевых этнографических исследований, то есть он не чужд адыгскому языковому сознанию. Особенно привлекательным делает данное слово соединение в нем двух понятий: щэн – нравственность и хабзэ – «устойчивый, привычный, общепризнанный способ действия». По существу это еще одно очень ёмкое и точное обозначение адыгского этикета, которое может быть использовано наряду с термином «адыгэ намыс». 9

Таким образом, в самом наименовании адыгского этикета четко прослеживается связь с традиционной этикой и прежде всего с той ее частью, которая соотносится с представлениями о взаимном уважении и хороших манерах, об учтивости, деликатности и этическом иммунитете личности. Адыгский этикет (адыгэ нэмыс, адыгэ щэнхабзэ), как и любой другой такого рода институт, был и остается сложной, детально разработанной системой правил или норм общения, символизирующих взаимное уважение и признание. Это, говоря другими словами, закрепленные в культуре общения представления о красоте и гармонии социальных связей и отношений. Поэтому этикет является во всех случаях организационным центром культуры общения, но в системе общеадыгских ценностей, он, приобретает еще большее значение, выступая в соединении с этикой в качестве основной темы и ядра традиционной культуры в целом.

В структурном отношении адыгский этикет представляет собой нормативную систему, состоящую из хорошо скоординированных общих принципов, конкретных правил и целых институтов общения. Это, можно сказать, разные структурные уровни или "этажи" этикета. В процессе преподавания каждый из этих уровней должен быть рассмотрен отдельно и потому остановимся на них более подробно.

Ведущим принципом и смысловой доминантой адыгского этикета является, как сказано, почтительность - нэмыс . Однако дополнительно к этому выдвигается некоторое множество частных, инструментальных принципов. По содержанию и по своей направленности их можно разделить на две группы: иерархические и фатические.

Иерархические принципы обязывают уделять особое внимание и с особым почтением относиться к определенным категориям лиц. В связи с этим на первый план выступают: 1) почитание старших - нэхъыжьым и нэмыс , 2) почитание женщины - бзылъхугъэм и нэмыс , 3) почитание гостя - хьэщlэм и нэмыс , 4) почитание детей - сабийм и нэмыс , 5) самоуважение -щхьэлъытэж .

Важным дополнением к этим принципам являются фатические принципы и установки: 1) благожелательность, 2) скромность и деликатность, 3) выразительность и артистичность. Они определяют общий настрой, стиль или тон этикетного поведения, придают взаимодействию людей доброжелательность, доверительность, значительность, живость, усиливая тем самым эффект взаимного уважения и признания, дружеского единения и согласия.

Дополняя друг друга, устанавливая не только общие ориентиры, но и конкретные способы актуализации почтительного отношения к людям, принципы этикета создают сложную мозаичную картину взаимного уважения и самоуважения, порождают широкую сеть конкретных правил почтительного поведения. Общее число этих правил очень велико. Это сотни, тысячи единиц. Недаром адыгский этикет относят к числу самых сложных и детально разработанных, наряду с китайским или японским этикетом. Обращая на это внимание, Адиль-Гирей Кешев писал, что рыцарский адыгский этикет не уступал "десяти тысячам китайских церемоний" . Как очевидный факт рассматривают типологическое сходство рыцарского морального кодекса и этикета адыгов не только с китайским, но и с японским этикетом, с кодексом чести японских самураев – бусидо .

Вообще, нормы этикета - это довольно сложные культурные комплексы, устанавливающие кто, когда, по отношению к каким лицам может или обязан исполнить определенное коммуникативное или коммуникативно-значимое действие или движение. Нормативно закрепляются средства и каналы коммуникации: естественный язык, жесты, мимиче­ские движения, детали костюма, структурирование времени и пространства, специально приспособленные для передачи уважительного отношения вещи, предметы обихода, устные или письменные послания и т.д. Все это должно быть представлено в учебниках по этике и этикету в развернутом и систематизированном виде.

Точно также в деталях необходимо показать как обслуживает этикет повторяющиеся социальные ситуации общения: внутрисемейное общение, застолье, свадьба, похороны, деловой визит, встреча в пути, купля-продажа и т.д. Взаимодействие в подобных ситуациях осуществляется по определенному этикетно маркированному сценарию, который обеспечивает взаимопонимание, координацию и согласование используемых средств и способов общения.

Обычно в рамках типовых социальных ситуаций складываются относительно самостоятельные субсистемы или институты этикета, закрепляющие и четко определяющие социальные роли и коммуникативные задачи участников взаимодействия. Например, в свадебном этикете оговаривается как должны вести себя сваты, родители невесты и жениха, сам жених, его дружка, невеста и т.д. Детально расписаны ритуал бракосочетания, церемония ввода невесты в дом жениха, обряд возвращения жениха в родительский дом, церемония его знакомства с родственниками невесты и т.д. Устанавливаются сроки, место, порядок проведения различных свадебных и послесвадебных торжеств, размер калыма, набор традиционных даров.

В соответствии с хорошо отработанными в этикетном отношении сценариями совершались и совершаются религиозные праздники и обряды, а также различного рода визиты: с целью засвидетельствовать свое почтение, проведать больного, выразить соболезнование, поздравить с рождением ребенка и т.д.

Конечно, все это нужно воспринимать и оценивать с точки зрения реалий сегодняшнего дня. Отдельные нормы адыгского этикета, тесно связанные с пройденными этапами исторического развития культуры, с феодальным бытом не соблюдаются и не могут соблюдаться вообще или в достаточно полном объеме. К примеру, практически безвозвратно ушел в прошлое детально разработанный, изысканный всаднический этикет, потеряли свою актуальность и значимость многие элементы внутрисемейного, застольного, свадебного этикета. Это естественный процесс и нужно понимать, что задача состоит не в том, чтобы возродить в полном объеме все нормы традиционного этикета, это и невозможно, и неразумно.

Особо следует сказать в данной связи, что в культуру адыгов постепенно включаются новые ситуации взаимодействия, которые также нуждаются в этической рационализации и этикетном маркировании: празднование Нового года, дни рождения, годовщины свадьбы, регистрация актов гражданского состояния, день траура по погибшим в русско-кавказской войне, инаугурация президента и т.д. Очень важно выработать единый, понятный и удобный для всех сценарий этих новых форм социального взаимодействия, согласующийся с принципами и установками традиционной этики и этикета.

Необходимо постоянно иметь в виду, что основное предназначение этикета - упорядочение отношений, облегчение контактов, создание в обществе, в группе или в условиях конкретной жизненной ситуа­ции понятной и приятной психологической, духовно-нравственной обстановки и атмосферы. Тем самым этикет противостоит беспорядку и хаосу, обеспечивает преемственность социальных связей, отношений, практик - поддерживает в обществе необходимый для нормального динамичного развития уровень нравственной гигиены и дисциплины. В таком качестве этикет функционирует на протяжении всей истории человечества, не утратив нисколько своей социальной значимости. Поэтому мы можем с полным основанием говорить о данном социальном институте как о завоевании планетарной культуры и общечеловеческом достоянии. Что же касается адыгского этикета, то, несомненно, это существенный вклад не только в общеадыгскую, общекавказскую, но и в мировую культуру.

С учетом всего сказанного и принимая во внимание особую роль этики и этикета в социальной жизни адыгского общества, необходимо выстраивать всю систему нравственного образования и воспитания. В решение этой задачи должны включиться семья, школа, вся сеть куль­турно-просветительских учреждений. Но этого мало. Важно, чтобы проблемы освоения и развития способов этической рационализации мира стали приоритетными в культурной политике государства. Решающее значение имеет официальное, в том числе и законодательное признание и распределение заключенной в этике и этикете адыгов нравственной идеологии и политики. В частности давно назрела необходимость создания в парламенте и при президентах Адыгеи, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии комиссий по традиционной этике и этикету. Традиционная нравственная культура адыгов при правильном ее осмыслении и использовании способна функционировать с быстрой и ощутимой пользой и отдачей во всех сферах деятельности: экономической, политической, социальной. Она может стать в этом случае демиургом социально-экономического чуда, не уступающего экономическому чуду Японии, Германии или Китая.

Однако это лишь возможность, которой современное адыгское общество не пользуется в сущности ни в малейшей степени и почти демонстративно отказывается от этически выверенных способов мышления и поведения. Кстати, больше всего это относится к кабардинцам, к народу, находящемуся в состоянии своего рода экзистенциального невроза, когда нет ощущения полноты и глубокого смысла своего существования, нет не только каких-либо важных и хорошо продуманных целей, ориентиров, но даже элементарного желания выявить себя в облагороженной форме, реализовать хотя бы частично свой творческий потенциал. Налицо кризис самосопереживания и шире кризис культуры себя – беспечное, попустительское отношение к своему внешнему и внутреннему облику и образу, к настоящему и будущему нации.

Отсюда еще один очень важный вывод, который необходимо сделать: этика и этикет, как устоявшиеся, хорошо выверенные способы этической рационализации бытия, могут иметь заметные расхождения с этосом – с господствующими в тот или иной период истории нравами и привычками. В итоге мы получаем состояние социальных связей, именуемое в социологии реификацией или аномией и, как следствие этого, расширение масштабов девиантного и в том числе логически и этически неполноценного мышления и поведения. В современном адыгском обществе процессы такого рода зашли очень далеко. Мы стоим перед гуманитарной катастрофой, с которой не может сравниться даже катастрофа русско-кавказской войны.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. 1.Арутюнов С.А. Кавказское застолье как социальный регулятор//Одиссей. Человек в истории. М., 1999.
2. 2.Бгажноков Б.Х. Адыгский этикет. Нальчик, 1978; Мыжей М. Адыгэ хабзэмрэ ди зэманымрэ. Черкесск, 1980; Мафедзев С.Х. Межпоколенная трансмиссия традиционной культуры адыгов. Нальчик, 1990; Ханаху Р.А., Цветков О.М. Культурно-этнический феномен адыгагъэ. К постановке проблемы//Философия и социология в республике Адыгея. Вып.1. Майкоп, 1995; Унежев К.Х. Феномен адыгской (черкесской) культуры. Нальчик, 1997.
3. 3.Бгажноков Б.Х. Этика Ж.Казаноко и духовная атмосфера Кабарды в ХУШ столетии//Жабаги Казаноко. Материалы конференции. Нальчик, 1987.
4. 4.В Кабардино-Балкарии с подачи работников СМИ этот термин используется в значении "культура", например: щэнхабзэм и министр - "министр культуры". При этом произошла неоправданная подмена данным словом другого, созвучного ему термина - щ l энхабзэ , также предложенного мной (См.: Бгъэжьнокъуэ Б. Адыгэ хабзэ щlэин//1уащхьэмахуэ, 1990, № 2) Следует подчеркнуть в данной связи, что внутренняя форма слова щ l энхабзэ ("приемлемый, предпочтительный, необходимый способ действия") как нельзя лучше отвечает значению слова культура, современным представлениям о содержании данного понятия. В то же время слово щэнхабзэ ("нормы, способы нравственного поведения") не вполне соответствует значению "культура".
5. 5.Кешев А. Характер адыгских песен // Избранные произведения адыгских просветителей. Нальчик, 1980. С. 125.
6. 6.Котова И.Б., Шиянов Е.Н. Становление и развитие гуманистической педагогики. Ростов н/Д, 1997.
7. 7.Мамхегова Р.А. Указ. соч. с.7; МафIэдз С.Хь. Адыгэ хабзэ. Налшык, 1997.н.47; Думанов Х.М., Кетов Ю.М. Адыгэ хабзэ и суд в Кабарде во второй половине XVII-XIX в. Нальчик, 2000. с.28;. .: Мафедзев С.Х. Адыги. Обычаи, традиции (Адыгэ хабзэ). С. 9; Думанова Ф.Х. Адыгэ хабзэ// Вестник КБИГИ, Вып.8, Нальчик, 2001, С. 106.
8. 8.Мафедзев С.Х. Межпоколенная трансмиссия традиционной культуры адыгов. Нальчик, 1990. С. 229.
9. 9.Последняя работа С.Х. Мафедзева в этом отношении еще более показателна и может служить хорошим пособием по целиком неверному представлению сути адыгского этикета. См.: Мафедзов С.Х. Адыги. Обычаи, традиции (Адыгэ хабзэ). Нальчик, 2000.
10. 10.Ханаху Р.А., Цветков О.М. Культурно-этнический феномен адыгагъэ: К постановке проблемы// Философия и социология в республике Адыгея. Вып.1. Майкоп, 1995;Касландзия И.В. Адыгагъэ и апсуара: адыго-абхазские культурно-этнические параллели// Философия и социология в республике Адыгея. Вып.1. Майкоп, 1995; Бгажноков Б.Х. Адыгская этика. Нальчик, 1999.
11. 11.Шоров И.А. Идеи нравственного воспитания в адыгском устном народном творчестве. Ростов н/Д, 1977; Он же: Адыгская народная педагогика. Майкоп, 1989; Загазежев М.Т. Очерки по народной педагогике адыгов. Нальчик, 1996; Мамхегова Р.А. Очерки об адыгском этикете. Нальчик, 1993; Мэмхэгъ Р. Лъэпкъым и цlыху бгъэсэнум. Налшык,

_____________________________________________________________________________________

Бгажноков Барасбий Хачимович ., доктор исторических наук, директор Кабардино-Балкарского института гуманитарных исследований Правительства КБР и КБНЦ РАН

Адыгэ нэмыс, адыгэ хабзэ устанавливают строго определенные нормы поведения как относительно хозяев, всех членов семьи, так и самого гостя. Начиная с появления гостя во дворе хозяина у коновязи до самых его проводов все было подробно расписано: как приветствовать гостя, как пригласить его в дом, в кунацкую, как проводить в комнату и посадить, какое место ему предложить за столом, на какие темы вести разговор при госте, какие вопросы позволительно задавать ему, как его занимать (веселить, развлекать) после застолья, как проводить на ночной отдых, кто и как обхаживает его одежду, его лошадь (быков) и т. д.

Все это ориентировалось на то, чтобы гостю было удобно/приятно и интересно в доме хозяев. При этом человек усердствовал не для того, чтобы проявить себя, а для того-, чтобы через свой поступок выразить лучшие традиционные качества народа. Ибо при нарушении или не вполне качественном исполнении обычаев предков общественное мнение было беспощадным. Несмываемым позором для себя, семьи, членов фамилии считалось отказать гостю в приеме или же не суметь защитить его честь. Такой адыг компрометировал весь свой род и даже все село. Семья, оказавшаяся неспособной исполнить свой долг гостеприимства, подвергалась насмешкам, осуждению и игнорировалась соседями, знакомыми, с нею не рекомендовали вступать в родственные отношения. Мысль, о том, что скажут о ней гости по возвращении к себе, преследовала и направляла хозяина. Днем и ночью он хлопотал возле гостя, старался быть при нем неотлучно, лишь оставлял его на короткое время, чтобы узнать, накормлены ли лошади приезжих. Все делалось из убеждения, что он исполняет завет отцов и долг гостеприимства. И при этом немаловажную роль играл факт, общепринятый в народе, что уважение хозяина семьи и самой семьи зависело от того, насколько часто ее посещали гости.

Гостеприимство – социальный обычай, в разной степени свойственный всем народам. Адыгами тот обычай воспринимался как одна из величайших человеческих добродетелей, что отметили все иностранные ученые, которые когда-либо побывали в стране адыгов. В частности, уже известный читателю Джорджио Интериано в XV веке отмечал, что у адыгов «в обычае «гостеприимство и с величайшим радушием принимать всякого». Джиованни Лукка в XVII веке писал об адыгах, что «нет в мире народа добрее или радушнее принимающего иностранцев». «Гостеприимство,– отмечал два столетия спустя К. Ф. Сталь, – есть одна из важнейших добродетелей черкесов...» «Память прежнего гостеприимства сохранилась в преданиях... Несмотря на все бедствия и политические перевороты, эта добродетель не ослабела и поныне», – писал в первой половине XIX века Ш. Ногмов. Однако так было до поры до времени. Гостеприимство, как и все другие компоненты традиционно-бытовой культуры адыгов с изменениями социально-экономических условий жизни народа трансформировалось понемногу, приспосабливаясь к новым условиям. Но об этом позже. А пока продолжим наш рассказ о гостеприимстве адыгов, обратившем в прошлом на себя доброе внимание ученых, писателей.

Гарданов В. К. пишет: «Право совершенно незнакомого человека останавливаться в качестве гостя в любом доме и безусловная обязанность хозяина оказать ему самый радушный прием и представить все необходимое – вот что прежде всего характеризовало обычай гостеприимства у адыгов».

«В Черкесии, – отмечал Хан-Гирей, – путник, томимый голодом, жаждою и усталостью, везде обретает гостеприимный кров: хозяин дома, где он остановился, встречает его радушно и, не будучи с ним вовсе знаком, прилагает все возможное старание его успокоить, даже не спрашивая, кто он таков, откуда и зачем едет, доставляет ему все нужное».

«Гостеприимство развито было между черкесами в самой широкой степени и составляло одну из важнейших добродетелей этого народа, – писал Дубровин. – Гость был священною особою для хозяина, который обязывался угостить, охранять его от оскорблений и готов был пожертвовать для него жизнью, даже и в том случае, если бы он был преступник или кровный его враг». И далее: «...Каждый путешествующий черкес останавливался там, где его застигала ночь, но предпочитал остановиться у знакомого, и притом человека достаточно такого, которому не было бы слишком обременительно угостить приезжего.

Хозяин, заслышав издали о приезде гостя, спешил к нему навстречу и держал стремя, когда тот слезал с лошади. В глазах каждого черкеса не было таких поступков и услуги, которые могли бы унизить хозяина перед гостем, как бы велика ни была разница в их общественном положении. Едва только гость слезал с лошади, как хозяин прежде всего снимал с него ружье и вводил в кунацкую, указывая там место, обложенное коврами и подушками, в самом почетном углу комнаты. Здесь снимали с приезжего все остальное оружие, которое ими развешивалось в кунацкой или относилось в дом хозяина. Последнее обстоятельство имело у черкесов двоякое значение: или что хозяин брал, по дружбе, на себя всю ответственность за безопасность гостя в своем доме или что, не зная его, не очень ему доверял.

Усевшись на почетном месте, приезжий, как водится у черкесов, проводил некоторое время в глубоком молчании. Хозяин и гость, если они были незнакомы, рассматривали друг друга с большим вниманием. Промолчав несколько мгновений, приезжий осведомлялся о здоровье хозяина, но считал неприличным расспрашивать о жене и детях. С другой стороны, черкесы считали нарушением правил гостеприимства закидывать гостя вопросами: откуда он приехал, куда и зачем едет, гость, если желал, мог сохранить полное инкогнито. Хозяин спрашивал его о здоровье только тогда, если приезжий ему был знаком, в противном случае делал этот вопрос не ранее того, как гость объявлял свое имя. В промежуток времени, до ужина – считалось неприличным оставлять гостя одного, и поэтому к нему являлись один за другим соседи хозяина с приветствиями. Почин всякого дела шел от гостя. Он начинал разговор и просил присутствующих садиться, те сначала отказывались, считая неприличным сидеть в присутствии гостя, но потом старшие по летам уступали вторичной просьбе и садились, а младшие стоя размещались вокруг комнаты. Во время разговора, по обычаю, гость обращался исключительно к почтенным лицам или старшим по летам, и мало-помалу разговор делался общим. Общественные интересы страны, внутренние происшествия, сведения о мире или войне, подвиги какого-нибудь князя, приход судов к черкесским берегам и другие предметы, заслуживающие внимания, составляли содержание разговора и были единственным источником, из которого черпались все черкесские новости и сведения.

В разговоре соблюдалось самое тонкое приличие, придающее черкесам при общении между собой вид благородства или благопристойности. Появление прислуги или сыновей хозяина, или его соседей с умывальницей и тазом, для омовения рук, служило знаком того, что ужин готов. Вслед за умыванием вносились в кунакскую небольшие столики о трех ножках. Столики эти известны у черкесов под названием анэ (Iэнэ).

Черкесы были всегда чрезвычайно умерены в пище: ели мало и редко, особенно во время походов и передвижений. «Печали желудка, – говорит пословица,– легко забываются, а не скоро – лишь муки сердечные». Кушанье подавалось чисто и опрятно. Молоко черкесы ели деревянными ложками, говяжий отвар или бульон пили из деревянных чашек, а все остальное ели руками. Зарезанный для гостя баран варился в котле целиком, за исключением головы, ног и печени, и, окруженный этими принадлежностями, приправленными рассолом, подавался на одном из столов. Следующее блюдо состояло также из отварной баранины, разрезанной на куски, между которыми становилась каменная чашка с шипсом – кислым молоком, приправленным чесноком, перцем, солью; в этот рассол туземцы макали баранину. Затем по порядку и достоинству следовали четлибжь – курица с приправою лука, перца, масла; на стол клали пасту... За четлибже – опять кислое молоко, с кусками отварной бараньей головы, ватрушки с творогом, пирожки из творога, плов, шашлык, жареная баранина с медом, рассыпное просо со сметаной, сладкие пирожки. В конце обеда приносили котел с очень вкусным супом, который наливался в деревянные чашки с ушками и подавался гостям. Вино, пиво, буза или арак и, наконец, кумыс составляли принадлежность каждого обеда. Число блюд, смотря по значению гостя и состоянию хозяина, бывало иногда весьма значительно. Так, в 1827 году Натухайский старшина Дешеноко-Темирок, угощая посетившего его английского сераскира Гассана-пашу, подал ему за обедом сто двадцать блюд. За ужин садились по достоинству и значению; лета играли в этом деле весьма важную роль. Лета в общежитии черкесов ставились всегда выше всякого звания; молодой человек самого высокого происхождения обязан был встать перед каждым стариком, не спрашивая его имени и оказывая уважение его седине, уступить ему почетное место, которое в приеме черкесов имело весьма большое значение.

Когда старший прекращал еду, то все, сидевшие с ним за одним столом, также переставали есть, и стол передавался второстепенным посетителям, а от них переходил дальше, пока не опустеет совершенно, потому что черкес не сберегал на другой день того, что было однажды приготовлено и подано. Чего не съедали гости, то выносилось из кунакской и раздавалось на дворе толпе детей и зевак, сбегавшихся на каждое подобное угощение. После ужина подметали и приносили снова умывальницу и на этот раз подавали небольшой кусочек мыла на особом блюдечке. Пожелав гостю спокойствия, все удалялись, кроме хозяина, который оставался тут до тех пор, пока гость не просил его также успокоиться.

Приезжий засыпал с полной уверенностью, что лошади его накормлены; что им дана подстилка, или что они пасутся под надзором особо назначенного на этот раз пастуха... что хозяйка дома встанет рано, до рассвета, чтобы успеть приготовить самые разнообразные блюда и как можно лучше угостит приезжего... При отъезде хозяин и гость пили шесибжь – застремянную чашу. Гость выходил во двор; лошади его и его свиты были оседланы и выведены из конюшни; каждую из лошадей держал особый человек и подавал стремя. Если гость приехал издалека, то ему оказывался еще больший почет: тогда хозяин, не довольствуясь прощанием в доме, садился также на лошадь, провожал несколько верст и возвращался домой только после нескольких долгих убеждений и просьб со стороны гостя».

Созданию гостю наибольшего удобства и покоя предназначено было наличие у адыгов специального гостевого дома – хьэщIэщ (букв.: место для гостя), известного в переводной литературе под названием кунацкой. ХьэщIэщ строился в наиболее удобном месте усадьбы, т. е. вдали от жилища хозяев, ближе к воротам. Рядом с гостевым домом располагалась обязательно конюшня или коновязь. Если гость приехал на коне, то он мог о нем не беспокоиться. Все, что необходимо, сделают хозяева: расседлают лошадь, накормят, напоят, отведут на огороженное пастбище, а в непогоду будут содержать в специальном помещении. В адыгской семье принято было все лучшее приберегать для гостей. Вот и кунацкая – хьэщIэщ представляла собой самое уютное помещение, обставленное лучшей частью имущества хозяев. Здесь обязательны были столы – треноги, называемые адыгами «Iэнэ», кровать с набором чистого постельного белья, ковры, циновки. А на стенках развешивались оружие, музыкальные инструменты. Так, старший приветствовал гостя, младшие занимались конем или быками с арбой, женщины – хозяйственными делами. Если гость оказывался старше возрастом, хозяин занимал левую сторону, сопровождая его в кунацкую. Приглашая гостя в хьэщIэщ, хозяин указывал правой рукой направление и, шагая несколько впереди, шел как бы боком. У самого входа хозяин замедлял шаг, пропуская гостя вперед. А гость должен был зайти с правой ноги, тем самым символизируя принос счастья в этот дом. Если среди приехавших гостей были и женщины, то для их встречи, наряду с мужчинами, выходили и женщины, которые приветствовали друг друга обниманием трехкратным: сначала за правое плечо, затем за левое и завершалось правым плечом. Интересно, почему приветствие обнимания начиналось с правого плеча и заканчивалось правым? Случайное ли это совпадение? Оказывается, нет. Вспомним, какое значение в адыгском этикете придавалось словам – правый – левый, обозначающим в языке противоположные стороны: ижь – правая сторона, сэмэгу – левая сторона. Издавна установилось, что у адыгов правая сторона считается более уважаемой, почетной, удобной. Исходя из этого, определялось место старшего «ЖьантIэ». Гостя сажают справа от старшего хозяина дома или его представителя – одного из старших рода. Если два человека идут (или едут) вместе, то старший из них по адыгскому этикету должен стоять справа, а младший – слева, на полкорпуса отставая от старшего. Занимать место рядом (на одном уровне) со старшим при ходьбе или езде на лошади считалось нескромностью, даже бахвальством, а опережать старшего хотя бы на полкорпуса – признаком плохого воспитания. В данном случае помимо престижности правой стороны присутствует и престижность находящегося впереди («Япэм ит»). Таким образом, при подобном порядке следования в пути считается, что старшему сполна оказывается почет и уважение, если младший стоит слева и несколько отстает. Женщин, независимо от их возраста, ставили по правую сторону, тем самым подчеркивая уважение к ним.

Принимать что-либо от старшего или передавать ему следовало только правой рукой. Протягивание старшему левой руки считалось признаком неуважения старшего, а стало быть плохого воспитания. Входя в дом, правой ногой переступают порог дома (это якобы приносит счастье). А если кто-то переступает порог дома левой ногой, это приравнивается к недоброжелательному отношению к этому дому, к людям, живущим в этом доме. Поэтому обряд «унэишэ» (ввод невесты в дом) в числе других традиционных обрядных требований (постелить свежую баранью шкуру на пороге, осыпать невесту орехами, зерном (просом, фасолью), монетами, конфетами – «къепхъых», помазать губы невесты медом со сливочным маслом – «IурыцIэлъ», выстрелить по очажной трубе (в момент переступления порога невестой) предусматривает, чтобы молодая обязательно переступила порог правой ногой.

Во время праздников, торжественных обедов на стол перед самым старшим (тхьэмадэ) кладут правую половину головы мелкого рогатого скота, зарезанного по данному поводу. Левую же половину не только не ставят на стол, но и даже запрещается выносить из дому. Желая кому-нибудь удачи в определенном деле, ему говорят: Iуэхум Iэ ижь тхьэм ухуищI (букв.: чтобы бог повернул к делу правой рукой). Так же, желая подчеркнуть чье-либо неумение трудиться, неприспособленность к труду, адыги говорят: «Ар Iуэхум хуэсэмэгущ».

Кстати, к адыгскому этикету имеет отношение и левая нога. До сегодняшнего дня существует адыгский обычай, согласно которому всадник – вестник горя (щыхьэкIуэ шу) спешивается так, чтобы он встал на землю сначала левой ногой. Поэтому выражение «сэмэгумкIэ къысхуепсыхащ» (спешился с левой ноги) означает: «Он прибыл ко мне с сообщением о смерти кого-то». Верхового вестника горя узнавали в пути по тому, как он держал повод правой рукой, а плеть – левой. Нормой считают спешивание, когда всадник сначала снимает со стремени свою правую ногу, переносит ее с правой стороны лошади на левую (при этом левая нога остается в стремени) и становится на землю сначала правой ногой, затем левую ногу освобождает от стремени и становится слева от лошади.

Вестник же горя спешивается на правую сторону лошади и ставит сначала на землю свою левую ногу. При обычной езде повод держат левой рукой, а плеть – правой. Предпочтение правой стороны у адыгов распространялось и на различные поверья. Так, они считали, что если правая ладонь чешется (Iэгу ижьыр шхэмэ), ожидается прибавка, получишь деньги, подарок, а если же левая ладонь чешется (Iэ сэмэгур шхэмэ), то ожидается потеря, расходы, ущерб. Если правая сторона лица чешется или правый глаз дергается (НэкIу ижьыр шхэмэ, е напщIэ ижьыр хэлъэтмэ), это предвещало радостные события. Если левая сторона лица чешется или левый глаз дергается (нэкIу сэмэгур шхэмэ, е напщIэ сэмэгур хэлъэтмэ), то не миновать слез, горя. Если правое ухо звенит (тхьэкIумэ ижьыр вуумэ), услышишь радостную весть, а если левое ухо звенит (тхьэкIумэ сэмэмэгур вуумэ), ожидается дурная весть, неприятное известие и т. д.

Даже детей учили в старину обувать сначала правую ногу, затем уже левую, а снимать обувь начинали с левой ноги.

Адыги, заметив, что ребенок становится левшой, предупреждали его несколько раз. Если словесные предупреждения оказывались малоэффективными, они били его по левой руке, когда тот вместо правой руки протягивал левую. Если это не помогало, они ранили ножом не очень глубоко один из пальцев левой руки и завязывали его левую кисть и держали в таком виде до тех пор, пока ребенок не привыкал брать предметы правой рукой, есть правой рукой. Так постепенно приучали его правую руку к более активной работе.

Символическое восприятие адыгами слов правый – левый нашло свое отражение и в их религиозных воззрениях. Так, они утверждали, что согласно Корану у каждого человека на правом плече сидит ангел и записывает все его добрые дела, а на левом плече сидит другой ангел и записывает все его недобрые дела, чтобы на страшном суде все взвесить, что им сделано. На одну чашу весов положат недоброе, на другую – доброе. Если доброе перевесит – пойдешь в рай, недоброе перевесит – пойдешь в ад и т. п. Помещение добрых дел на правой стороне, а злых – на левой, встречающееся в иудейской, христианской, мусульманской и других религиях, уходит корнями к древнейшей космогонии, признававшей в мире вечно противоположных, противоборствующих начал добра и зла и отражает дуалистическое представление древних людей о мироздании.

Адыгэ нэмыс предписывал специальные правила тактичного поведения как хозяев, так и гостей во время встречи – приветствия. Они предусматривали очередность приветствия с учетом возраста, пола. Первым здоровался идущий. Здоровался со старшим мужского пола. С женщинами: здоровались после мужчин. Обменивались рукопожатиями, причем ладонями, а не кончиками пальцев. Признаком невоспитанности или плохого воспитания считалось пристально смотреть в глаза здоровающемуся. («И нэр ирищIу, и нэм щIэплъыхьу».) Полагалось слегка опустить глаза и лишь время от времени поднимать их, разговаривая с гостем или старшим по возрасту. При встрече близких знакомых, подчеркивая свое расположение друг к другу, протянутую для приветствия руку каждый пожимал двумя руками и некоторое время не отнимал рук. Все это сопровождалось соответствующими речевыми этикетными формулами типа: Уузыншэм! ФIэхъус! Сэлам! Сыт ухуэдэ (тхьэм жиIэм), Дауэ ущыт? Сыт уи узыншагъэ? («Здравствуй!», «С прибытием!», «Салам!», «Как живешь (благодаря богу)?», «Как живешь?», «Как здоровье?») и т. д. Незнакомого гостя приветствовали пожатием правой руки. Причем сила пожатия тоже оговаривалась. Рекомендовалось умеренно, средне пожать руку незнакомого человека (гостя). Совсем не пожимать протянутую руку, а слегка прикоснуться к ней, расценивалось как какой-то нежелательный признак. Всю силу вложить в рукопожатие – тоже считалось неприличным. Такое же положение с объятием (обниманием), с выражением своих эмоций по поводу встречи. В осанке, в походке, в позе, в жестикуляции должно было постоянно присутствовать чувство меры, соответствующее возрасту, полу, росту, комплекции. Прибывшему гостю оказывались самые различные знаки внимания и уважения. Так, проводив его в хьэщIэщ, ему помогали снять верхнюю одежду, оружие и усаживали на почетное место. При желании он мог сохранить полное инкогнито, а спрашивать, кто он, откуда и куда держит путь считалось неприличным. Гостя можно было расспросить лишь по истечении трех дней. И тогда хозяин не позволял себе касаться тем, неприятных гостю или задавать двусмысленные вопросы. В процессе разговора не перебивали, не переспрашивали, не задавали уточняющих вопросов, не спорили с ними, даже если они были не правы или в чем-то ошибались. Гостя надо было уметь слушать внимательно и заинтересованно. При госте не допускалось переговариваться на непонятном языке. Не случайно англичанин Джемс Белл писал: «По всему тому, что я видел, я смотрю на черкесов в массе как на самый вежливый от природы народ, который я когда-либо знал или о котором я когда-нибудь читал». Умение хозяев вести беседу, занять гостя, а также способность со стороны гостя достойно поддержать начавшийся разговор, продолжить его – считалось хорошим тоном поведения.

В доме, где остановился гость, должен царить покой и порядок: в присутствии гостей не прибирали комнату, не подметали, не суетились. Угощения в честь гостя готовились так, чтобы это было незаметно для него. В доме говорили спокойно, без нервозности, пререканий, старались ходить потише, не топать ногами. За детьми организовывался надзор, чтобы те не допускали излишние шалости. Лучшая постель, лучшая пища, лучшее место за столом – для гостя. Снохи семьи, а если их не было, младшие дочери помогали гостям умываться и почистить одежду. Джиованни Лукка вспоминал, что в адыгском доме не только заботились о чистоте одежды, но и были очень внимательны. И он в восторге восклицал: «Нет в мире народа добрее этого или радушнее принимающего иностранцев». «...Что это за фигура – гость? Откуда взялся и чего ему не сидится на месте?» – полушутя вопрошает А. Мальсагов. Он склонен считать, что обычай гостеприимства способен взвалить на себя какие-то социально-значимые нагрузки в смысле взаимоузнавания народов страны и духовного взаимообогащения друг друга. И мы разделяем его точку зрения, ибо уверены, что взаимоузнавание народов обязательно послужит их взаимообогащению, сближению, взаимоуважению и дружбе, а это гарантия их расцвета, мира, согласия между ними.

Адыги (самоназвание адыгэ, иноназвание черкесы) относятся к абхазо-адыгской языковой семье, в состав которой входят пять языков: абхазский, абазинский, кабардинский, адыгейский, и убыхский (ныне мертвый язык, т.к. недавно скончался последний убых). Согласно переписи населения 2010 года численность адыгов в России около 714 845 человек (адыгейцы- 124 835 человек, кабардинцы - 516 826 человек, черкесы - 73 184 человек); проживают они в основном в Кабардино-Балкарской Республике, Карачаево-Черкесской Республике, Республике Адыгея и Краснодарском крае. По всему миру в настоящее время, согласно данным представителей адыгской диаспоры, проживают около 7,5 млн. адыгов , переселившихся из России в разное время, в основном в годы Кавказской войны (1753-1864 годы) . Все эти народы принадлежат к автохтонным народам Северного Кавказа и имеют этноним «адыгэ», иноназвание «черкесы».

Название адыгской этики адыгагъэ буквально переводится как «адыгство «. Адыгская этика адыгагъэ наряду со сводом правил поведения адыга, с моральным кодексом Адыгэ Хабзэ являются основной составляющей базовой личности адыга. «Нет в тебе адыгства»- это обращение к современному кабардинцу или черкесу крайне унизительно и формулирует отход от традиционных норм этики. Стать адыгом - значит овладеть основами адыгской этики и кодексом поведения. Адыгагъэ является нравственным императивом национальной этики, и переводится как человечность, что «показывает ориентированность этнической этики на общечеловеческие ценности» . Основное содержание адыгагьэ раскрыто в работе «Адыгская этика» известнейшего кабардинского ученого Б.Х. Бгажнокова . По мнению автора работы, «принципы и установки адыгства (человечность, почтительность, мудрость, мужество, честь и др.) формировались и оттачивались в тесном взаимодействии с другими народами Кавказа и, в свою очередь, оказывали на них обратное, неизменно прогрессивное влияние. Адыгская этика является эталоном общекавказской нравственной философии» .

Основными, базовыми нормами адыгской этики, которые Б.Х. Бгажноков называет «пять постоянств», являются человечность, почтительность, разум, мужество, честь. Человечность (ц1ыхугъэ ) является главнейшим, господствующим принципом адыгства , играя роль определяющей ценности. В понятие «человечность» входят: эмпатия, сострадание к людям, готовность оказать им помощь, благодарность за оказанную помощь, чуткость, деликатность, и вытекающие из этой моральной нормы обычаи: гостеприимство, уважение к страшим.

Постоянство «почтительность» (нэмыс) - это воспитанность, скромность, деликатность, хорошие манеры. Разум (акъыл ) - это основа нравственности; нарушать адыгэ хабзэ «нецелесообразно, нерационально, неразумно» . Мужество (л1ыгъэ ) в контексте адыгэ хабзэ - это не только и не столько воинское мужество, и храбрость, сколько справедливость, деликатность, толерантность, способность переносить физические и душевные страдания, неудачи. Кроме того, большого мужества требует само неукоснительное соблюдение адыгской этики и этикета. Честь (напэ) - «лицо» человека, тесно связано с такими понятиями как «совесть», «стыд».

Составной частью общеадыгской этики являлся кодекс профессиональных воинов-рыцарей {уэркъ) - уэркъыгъэ - и рыцарско- дворянский этикет - уэркъ хабзэ. Эта этико-этикетная система строится на тех же принципах, что и общеадыгская этика, но рыцари должны были соблюдать все это в наивысшей степени: честь, доблесть, мужество, изысканность манер, обходительность. Именно поэтому черкесы на Кавказе считались эталоном благородства, воспитанности, элегантности.

Само слово «хабзэ» состоит из двух элементов: хэ - «публика», «общество» и бзэ - «механизм», «способ действия», «язык». «Хабзэ - универсальный способ и механизм производства и воспроизводства общественных связей и отношений» . То есть фактически хабзэ - это нормы социотипического поведения, принятые в адыгском обществе, являющиеся поведенческим эталоном. А адыгство (адыгагъэ ) - это система ценностей, на которых базируются нормы социотипического поведения.

Итак, рассмотрим подробнее характеристику основных составляющих адыгства. Человечность (ц1ыхугьэ ) Б.Х. Бгажноков определяет, как систему «позитивных, объединяющих чувств и реакций» , в основе которых лежит любовь, сострадание и понимание. Важным аспектом человечности является то, что благодеяние приносит огромную пользу самому человеку, который его совершает: духовно облагораживает и обогащает. «Совершая доброе дело, оказываешь услугу самому себе» - гласит народная мудрость.

Человечность основывается на эмпатии, в структуру которой входят нравственное внимание, нравственная память и нравственное понимание. По мнению Б.Х. Бгажнокова, «нравственное внимание предполагает стремление выявить переживания другого человека, чтобы этически грамотно отреагировать на них» . Нравственное воспоминание, являясь продолжением нравственного внимания, отбирает и воспроизводит тот материал, который связан с интересами другого человека, позволяя вовремя прийти на помощь, проявить заботу, участие с одной стороны, с другой стороны хранить память о добром отношении других людей.

Почтительность (нэмыс) - происходит от греческого слова «намус»- честь, совесть, репутация, доброе имя. Характеризуя отношения людей, основанных на уважении, любви, взаимопонимании, говорят: «В основе их отношений лежит нэмыс». Интересно, что слово «нэмыс» используется, также, как и у многих других народов, для обозначения этики и морали в целом в значении этикет/воспитанность. Нэмыс является тем щитом, который ограждает любого человека от непочтительного, неуважительного отношения. Вместе с тем, соблюдение почтительности к окружающим - необходимое условие благополучия человека: «Тот, кто почтителен, тот и счастлив».

Разум (акьыл ) в системе адыгской этики - это разум нравственный, социальный, который позволяет отличить добро от зла, моральное от аморального . В определенном смысле это особая адыгская ментальность. Это и критичное отношение к себе, оберегающее человека от забывчивости и заносчивости; чувство меры. «В дозах, превышающих меру, и лекарство яд» - гласит адыгская мудрость.

Мужество (л1ыгъэ) в адыгской этике представлено самым широким кругом нравственных понятий: это с одной стороны храбрость, решительность, стойкость, а с другой стороны - щедрость, человечность, справедливость, деликатность, снисходительность. Поэтому если проявление храбрости лишено нравственной основы, оно не является проявлением мужества. С мужеством связаны понятия чести и бесчестия, и высокая значимость общественного мнения, так называемой «публичной идентичности» . По мнению Б.Х. Бгажнокова, это «известный конформизм, основанный на желании быть и слыть мужественным, чтобы удовлетворить ожидания группы, добиться таким образом признания и авторитета» . Таким образом, мы вновь имеем дело с общественным мнением, являющимся важнейшим фактором регуляции поведения человека.

Необходимо обратить внимание, что в системе адыгства мужество никак не связано с агрессией и гневом: «из всех добродетелей самая лучшая и счастливая - сдержанность в гневе». Адыгское мужество - это прежде всего доблесть, стойкость, выносливость, сдержанность в гневе, мужество-благородство. Девизом мужества является афоризм: «Пусть не дарует мне судьба (удача) того, что я не заслужил своим мужеством» . Мужество - это стойкость, самообладание и выдержка, которые контролируют такие неприглядные внутренние порывы человека как малодушие, страх, отчаяние, страсть и др. Мужество - это еще и дипломатичность, снисходительность, умение прощать. Оно тесно связано с благородством.

Понятие «честь» (напэ ) в адыгской этике связано с понятиями «совесть» и «репутация». С ними тесно связана категория лица как «орган» чести и совести : «Мое лицо потеряно» - реагируют адыги на отклонение от принципов адыгской этики. Поскольку честь и достоинство в адыгском обществе имеют наивысшую цену, действия, направленные на дискредитацию личности приравниваются к посягательствам на человеческую жизнь. Честь - это также уместность, красота и гармония.

Анализируя честь как категорию адыгской этики, Б.Бгажноков вводит понятия интраидентичности («мое лицо») и интеридентичности («наше лицо»). Лицо есть совесть человека как внутренняя оценка своего поведения и стыд как «социальное чувство, являющееся проекцией коллективного мнения - социального морального кода» . Так как адыгская культура, как и другие культуры Северного Кавказа, относится к коллективистическим культурам, то крайне актуальной для человека является А/ы-идентичность. Моральная идентичность адыга ассоциируется с его этнической идентичностью.

С. Ляушева выделяет следующие структурные части «ады- гагьэ» :

1) мировоззренческие, в том числе нравственные, религиозные и эстетические представления, основывающиеся на космизации и сакрализации родовых и этногенетических связей и исходящие из священного этнического хронотопа - «земли предков». По мнению автора, это и миропонимание, и миросозерцание, и мирочувствование, и мироотно- шение.

«2) этические нормы, правила поведения, институционализированные в «адыгэ хабзэ»;

• 3) художественное выражение и трансляция этнического хронотопа в символике народного творчества, в эпосе «Нарты», в языке и фольклоре;
• 4) религиозные ритуалы и действия, воспринятые из мировых религий, но переосмысленные и подчиненные священному хронотопу;
• 5) правовые нормы, определяющие внутренние и внешние законы жизни адыгского общества (например, адат)» .

Адыгство выполняет следующие функции: мировоззренческую, аксиологическую, коммуникативную, регулятивную, интегративную. При этом как специалисты, так и рядовые представители адыгского этноса подчеркивают, что адыгство - это живая изменяющая система, для которой свойственны «одной стороны, верность традиции, а с другой - требование изменений, в соответствии с изменяющимися условиями. Это, на первый взгляд, противоречивое «единство противоположностей» обеспечивает как традиционность, так и актуальность мировоззрения и мировосприятия. Поэтому систему Хабза иногда сравнивают с тысячелетним деревом, имеющим прочную основу, и вместе с тем, постоянно обновляющиеся, растущие ветви» . О современности и актуальности следования адыгэ хабзэ свидетельствует и тот факт, что хабзэ называют «идеологией успеха», требующей такого подхода, который обеспечит «наилучший результат в любом деле» . Этот тезис выглядит очень современно и направлен на стремящуюся к успешности молодую аудиторию.

С адыгством тесно связаны базовые ценности адыгской культуры: готовность прийти на помощь, чуткость, искусство понимания, предупредительность, чувство меры, страх нарушать нормы морали, деликатность и такт, а также способность пожертвовать собой ради нуждающегося .

А вот как определили основные принципы адыгской этики наши респонденты:

• Человечность, почтительность, мужество, честь, разум.
• Гуманизм.
• Уважение к старшим.
• Ответственность.
• Гордость.
• Гостеприимство.
• Забота о других, поддержка.

Как видно из приведенных примеров, ответы респонденты совпадают с мнением специалистов.

Реализация адыгства в поведении происходит путем соблюдения норм адыгского этикета: адыгэ немые , адыгэ хабзэ, адыгэ шъэн- хабзэ. Адыгэ Хабзэ является не только моральным кодексом, но и этикетом адыгов, так как этикетные принципы соединяются с правовыми нормами. Он охватывает три типа социальных норм: коммуникативнобытовые (этикетные), обрядово-церемониальные, юридические .

В центре этикетных норм находятся такие как почитание старших, женщин, гостя, детей. Самоуважение, скромность и сдержанность являются непременным компонентом этикета.

Основными целями воспитания детей кабардинские респонденты назвали: Научить их быть человечными (каб, муж.); Воспитать в них патриотизм, уважение к старшим, милосердие, приучить к вере (каб., жен.); Уважение, честность, скромность, честолюбие (каб., жен.); Уважение к другим (каб.,муж.); Привить любовь к своему языку, традициям, научить относиться к окружающим с должным уважением (каб., жен.); Научить детей не лгать, быть дружелюбными, обучать их религии (каб., жен.).

На основе общеадыгского морального кодекса формируются кодексы отдельных семей. Так, например, нам удалось проанализировать современный Кодекс жизни кабардинского рода Ируговых (предоставленный Б.С. Ируговым, главой рода, проживающим в Москве). Кодекс, в частности, гласит: «...настоящим свидетельствуем свое уважение нашим предкам и нашим будущим потомкам, нашим близким и дальним родственникам, законам страны проживания, национальным обычаям, религиозным канонам, и совершенно осознанно и добровольно принимаем на себя обязательства, провозглашенные настоящим кодексом». Основными обязательствами, провозглашенными кодексом, являются: уважение друг друга, взаимопомощь, преумножение благополучия семьи и рода, равноправие в сочетании с уважением к старшим, сочувствие, забота и ответственность. Подробно описана процедура добровольного подписания Кодекса жизни и отказа от его выполнения.

Воспитание детей и молодежи в русле базовых понятий адыгства происходит как в семье, так и в образовательных учреждениях всех ступеней в рамках национально-регионального компонента. В республиках (Адыгее, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии) издаются учебные пособия по народной этике и этикету , нормам Адыгэ Хабзэ. В образовательных учреждениях организуются музеи и уголки народной культуры, факультативно ведутся уроки этики и этикета. Большая работа по воспитанию в русле национальных традиций проводится в рамках изучения родного языка и литературы. Сами педагоги ключевыми нормами Адыгэ Хабзэ, которые можно формировать у современных детей, считают сдержанность, уважение к старшим, непрекосло- вие, взвешенность, наличие определенного этикета поведения при взаимоотношениях между мужчинами и женщинами . Огромным уважением пользуется преподаватель черкесского языка и литературы гимназии №5 г. Черкесска, заслуженный учитель Карачаево-Черкесской Республики Кукля Джамбековна Киржинова . Она - автор элективного курса «Адыгский этикет как часть мировой культуры». »В кабинете черкесского языка ею собран и систематизирован уникальный материал по истории и культуре народов КЧР, создан этнографический музей с государственным статусом, где работает организованная ею же Народная студия, которая развивает художественные, эстетические способности детей средствами родного языка» .

Тема адыгской этики и основанных на ней нормах адыгского поведения воспевается в современной адыгской поэзии. Так, например Ю.А.Гедыгушев в газете «Адыги Ставрополья» формулирует свое видение «Кодекса поведения современного адыга:

Желать другим того, что желаешь себе,

Всегда быть справедливым,

Быть терпеливым во всех отношениях,

Прощать, быть великодушным, не искать недостатков у других, Уметь сдерживать гнев,

Уметь держать данное слово, выполнять договоренности, Оставаться на праведном пути,

Быть доверительным,

Быть таким, каким выглядишь, и выглядеть таким, какой есть,

К младшим - с любовью, к старшим - с уважением.

Сторониться гордыни и быть скромным,

Сторониться скупости, алчности и быть щедрым,

Быть внимательным в сохранении данного Аллахом здоровья, Проводить свободное время в благих делах .

Анализ представленного текста показывает, что отраженные в нем моральные ценности - это ценности общечеловеческие, универсальные, равным образом светские и религиозные, православные и мусульманские. Несмотря на то, что важнейшим источником норм морали и нравственности адыгов является ислам (об этом свидетельствуют и ответы наших респондентов), тем не менее, по оценкам специалистов, «в современных общеобразовательных школах уроки об исламе, в т.ч. и о моральных нормах ислама, проводятся редко и осторожно. В прежние годы в школах... преподавался «исламский этикет»... Но позднее он было отменен из-за появившегося «ваххабитского» движения» . Пропаганда исламских ценностей не особо популярна среди адыгской молодежи, которая считает, что соблюдение религиозного образа жизни весьма затруднительно и связано с целым рядом непосильных для современного человека ограничений. Кроме того, исламская идеология в адыгской национальной среде часто воспринимается как конкурентная по отношению к национально-традиционной. Против укрепления исламской морали выступают национальные лидеры (т.н. хабзисты ), в адыгском обществе ведется достаточно напряженная дискуссия между последователями Хабзе и ислама , иногда имеющая весьма драматические последствия. Так, председатель телестудии «Черкесск» И.Х. Гашоков отмечает, что «черкесам ислам не нужен» . В этой связи интересно мнение Б.Х. Бгажнокова о том, что адыгагьэ даровано людям Аллахом, чтобы соблюдающих законы адыгагьэ вознаградить раем . При этом молодые сторонники Адыгэ Хабзэ не ассоциируют его с исламом, считая самостоятельной морально-этической системой, возвращая черкесов к исконной религии - монотеизму с почитанием Единого бога Тхьа . По мнению одного из молодых лидеров черкесского национального движения, «хабзизм в черкесской среде победит. Потому что Хабзэ является частью и главным идентификатором самоопределения Черкеса. Другое дело одни Хабзэ воспринимают некой философской этической нормой, дополняющий, например, ислам, а другие религиозно-философской этической, законченной идеологией"«.

О взаимоотношениях шариата и адыгэ хабзэ свидетельствют результаты опросов. Так, опрос, проведенный среди адыгов, проживающих в Адыгее 2 , показал, что «40% респондентов считает, что нормы ислама и адыгства в основном совпадают и еще 6% - что они совпадают полностью. Лишь 14% опрошенных считают, что традиционная нормативно-культурная система адыгов главнее, и около 8% опрошенных сочло, что «ислам выше традиционной культуры.. Большинство опрошенных (56%) указало, что для них нормы адыгэ хабзэ предпочтительнее. Около 30% сочло, что адыгэ хабзэ совместим с шариатом. Однако 6% считают, что шариат предпочтительнее» 3 .

Какие же принципы адыгской этики и этикета отразились в чертах характера, которые наши респонденты назвали как позитивные? Честь, человечность, мужество - вот одни из самых часто называемых респондентами положительных качеств. Интересно, что они воспринимаются в качестве положительного абсолюта, эталона; к ним не были названы отрицательные пары-антонимы. Т.е. современный адыг даже не может допустить, чтобы у представителя своего народа отсутствовали честь, человечность и мужество, у этих качеств не нашлось качеств-антонимов.

Основные черты характера адыгов

Таблица 7

Позитивные черты характера	Негативные черты характера
Терпимость, толерантность
Сдержанность, скромность, аскетизм, стеснительность	чрезмерная гордость, высокомерие, горды- ня/мания вели- чия/самомнение/кичливость/заносчивость; Эгоизм, самолюбие, самовлюбленность / слишком высокое самомнение/ эгоцен- тризм/самовосхищение/завышенная само- оценка/бахвальство
Этика, вежливость, воспитанность/ воспитание	Грубость, оскорбления, хамство/разговор матом у парней, хотя встречается и у деву- шек/сквернословие; Вспыльчивость, воинственность, конфликтность /горячая кровь /горячая голова, горячая кровь

• 1 Отрывок из интервью.
• 2 http://valerytishkov.ru/engine/documents/document2040.doc дата обращения 14.03.16)
• 3 http://valerytishkov.ru/engine/documents/document2040.doc дата обращения 14.03.16)

Сострадание, доброта, отзывчивость/ сочувствие к другим	Разобщенность / каждый сам за себя / нет сплоченности/индивидуализм крайний
Верность (верность долгу и слову), преданность / хозяин своего слова	Предательство, подлость; Лживость, обман, вранье
Патриотизм, любовь к Родине/ гордость за свою националь- ность/любовь к своему наро- ду/преданность своему наро- ду/готовность защитить свою семью и Родину	Национализм / нетолерантность/неуважение к другим национальностям/нацизм
Благодушие, добродушие, доброжелательность, миролюбие, радушие, дружелюбие	Агрессивность, жестокость, злость, нена- висть/желчь

Уважение к старшим, стойкость духа (сила духа), неуступчивость, принципиальность, прямота /устойчивость/непреклонность (у мужчин); смелость, храбрость, отвага; сохранение традиций / верность традициям / соблюдение обычаев/ уважение к обычаям/стремление соответствовать адатам/верность своей культуре; гостеприимство; порядочность, нравственность; терпение были названы нашими респондентами в качестве абсолютных положительных качеств. Как и в ответах респондентов других этнических групп, в ответах черкесов отразился положительный автостереотип; отрицательных черт характера было названо очень мало.

Исследователи отмечают, что старшее поколение адыгов соблюдает основные нормы Адыгэ Хабзэ: уважение к старшим, уважение к родителям, скромность. Частично сохраняются также обычаи избегания: так, например, у адыгейцев муж не встречается с родственниками жены; не принято ласкать или напротив, наказывать детей в присутствии старших родственников . Однако молодежь в большей степени подвержена глобализации и в своем поведении ориентируется на западную модель.

В психологическом контексте важно отметить еще и тот факт, что традиционная этика, по мнению самих адыгов, - это культура стыда: общественное мнение удерживает человека от дурных поступков . «Адыгство держится на мужестве, чести, стыде»; «Если в человеке нет скромности и стыда, то, следовательно, в нем нет и адыгства» - мнения самих адыгов .

Таким образом, нормы традиционной этики и этикета наряду с нормами ислама, а также традициями и обычаями регулируют социо- типическое поведение представителей северокавказских этносов. Нередко эти правовые и этические системы дополняют другу друга; в определённых случаях вступают в противоречие. С целью выяснения характера отношений между различными системами, регулирующими социотипическое поведение наших респондентов, мы задали им следующий вопрос: «Как Вы считаете, чем должно, прежде всего, регулироваться ваше поведение в настоящее время (расставьте цифры от 1 до 5 в порядке повышения значимости: 1 - наименее важное, 5 - самое важное):

• Законами шариата;
• Общегосударственными законами;
• Национальными обычаями и традициями;
• Нормами национальной этики;
• Нормами и требованиями своего рода/тейпа 1 (тайпа 2).

Ответы на этот вопрос можно увидеть в таблице № 8.

Таблица 8

Распределение ответов на вопрос «Чем должно, прежде всего, регулироваться ваше поведение в настоящее время» (представлены средние значения в баллах)

Этническая	Законами шариата	Общегосударственными законами	Национальными обычаями и традициями	Нормами национальной эгики	Нормами и требованиями своего рода/ гейна
Карачаевцы
Балкарцы

• 1 Современный ингушский тейп - это кровнородственное объединение, в котором соблюдаются принципы экзогамии, т.е. запрет на вступление в брак с представителями своего тейпа.
• 2 Чеченский тайп - «это нс классический род, а братство - ассоциация родственных и не родственных (социальных) групп, объединенных едиными социальными, экономическими интересами и мифологическим родством». По Натасв С.А. Тайп как форма социальной организации // Чеченцы / отв. рсд. Л.Т. Соловьева, В.А. Тишков, З.И. Хасбулатова; Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН; Комплексный научно-исследовательский ин-т им. Х.И. Ибрагимова РАН. - М. : Наука, 2012. С. 288- 289.

В ответах на вопрос четко отразился полиюридизм, сложившийся как механизм регуляции общественного поведения на Северном Кавказе. Полиюридизм (правовой плюрализм) - такая правовая ситуация, когда параллельно действуют нормы обычного права (адаты), законы шариата и система современного российского законодательства 1 . Специфика общественной жизни северокавказских народов такова, что различные правовые системы дополняют друг друга. Факты юридического плюрализма не являются уникальной чертой современного российского Кавказа; они в той или иной степени наличествуют в Японии, США, Швейцарии, Франции. Для народов мира, исповедующих ислам, эта ситуация тоже является достаточно распространенной.

Из табл.8 видно, что в различных группах респондентов баллы распределились по-разному. Законами шариата предпочитают руководствоваться ингуши и представители карачаево-балкарского этноса. Наивысший балл по предпочтениям традиций поставили чеченцы, адыги и ингуши. Ориентируются на свой род в большей степени адыги и балкарцы. В этих обществах понятие рода связано не только с понятием родства, сколько с родовитостью, проистекающей из сословных различий, исторически сложившихся в обществах Северо-Западного Кавказа. Высокая статистическая достоверность различий обнаружена по предпочтению законов шариата (р=0,000) и общегосударственных законов (р=0,003) между адыгами и ингушами, по предпочтению традиций и обычаев между карачаевцами и чеченцами (р=0,01), балкарцами и чеченцами (р=0,009), по нормам и требованиям своего тайпа/рода между балкарцами и чеченцами (р=0,001), адыгами и чеченцами (р=0,000), адыгами и ингушами (р=0,003).

Ранговая структура регуляторов поведения респондентов

Таблица 9

Место в ранговой структуре				Карачаевцы	Балкарцы
		Традиции	Традиции
	Традиции		Нормы этики	Традиции	Традиции
	Нормы этики	Нормы этики		Гос. законы
		Гос. законы	Гос. законы Шариат	Нормы этики	Нормы этики
	Гос. законы				Гос. законы

Детальный анализ регуляторов поведения позволил выстроить ранговую структуру регуляторов социотипического поведения (см. табл.9). Законы шариата оказались на первом месте у ингушей и представителей карачаево-балкарского этноса, а традиции и обычаи - у адыгов и чеченцев. Примечательно, что у адыгов законы шариата оказались на последнем месте, что свидетельствует, как было показано выше, о невысоком уровне религиозности адыгского общества. Важнейшими регуляторами социального поведения для адыгов наряду с традициями и обычаями являются нормы адыгской этики Адыгэ Хабзэ. У вайнахов, карачаевцев и балкарцев тесно переплетаются в единое целое религиозные и традиционные общественные нормы.

Итак, проведенное исследование, направленное на изучение основных источников духовно-нравственного воспитания в культурах Северного Кавказа, показало, что основными источниками духовно-нравственного воспитания в культурах Северного Кавказа являются ислам и традиционные моральные кодексы - этнические этические системы, в которых отражаются ценности культуры, ее нравственные идеалы. Моральные нормы и ценности, отраженные в национальном фольклоре и литературе, до недавнего времени имели неписанный характер. В настоящее время моральные кодексы народов Кавказа отражены в соответствующих изданиях, подготовленных учеными на основе глубокого анализа этических норм и ценностей, фольклора и литературы.

Духовно-нравственное воспитание большинства народов Северного Кавказа строится на религиозной основе и базируется на моральных и ценностных нормах ислама. При этом существуют особенности взаимоотношений народных этических кодексов с религиозной системой ислама; так, в частности в адыгском обществе некоторые приверженцы адыгской этики отрицают ее связь с исламом, считая самостоятельным философско-этическим учением Хабзэ, частью которого является традиционная религия черкесов - монотеизм со стройной системой почитания Единого бога Тхьа 1 . В этических системах других народов (чеченцев, ингушей, карачаевцев и балкарцев) этическая система базируется на нормах ислама и тесно с ними связана.