Фасад здания зоологического музея мгу. Знакомство с мамонтом в музее на большой никитской

Наверное, бывают трусливые летчики или веселые ростовщики. Но у людей иное представление об их характерах. И как правило, оно оправдывается. Не совсем ясно, то ли профессия лепит человека, то ли дело нравится только при определенном душевном складе, а может быть, сказывается и то и другое, но между работой и характером людей, как утверждал поэт, «есть тонкие властительные связи».

Любимый и традиционный жюль-верновский герой, самозабвенно охотящийся за бабочками, добрый и чудаковатый, смелый и наивный, набитый всевозможными знаниями, бескорыстный и увлеченный, дает точное представление о типаже систематика. Чем больше знакомишься с людьми этой профессии, тем чаще кажется, что систематик — это не просто профессия, а и черта личности, и что нельзя работать систематиком, им можно только быть.

Вклад отечественных систематиков в классификационную систему огромен. Отличительной чертой труда наших ученых является коллективный стиль. Трудно выделить кого-то персонально в замечательной армии таксономистов, но легко назвать учреждение, с которым связана мировая слава русской зоологической систематики,— это ЗИН. Научным институтом он стал только в годы Советской власти. До того он был просто Зоологическим музеем, а еще раньше — частью знаменитой петровской Кунсткамеры. Сейчас они, предок и потомок, расположены рядом в самой прелестной части Васильевского острова, у ростральных колонн, откуда так живописно просматриваются невские ансамбли, к красоте которых невозможно привыкнуть.

Сюда, к первому дому Университетской набережной, тянутся с утра два совершенно разных людских потока. Один, многочисленный и звонкоголосый, растекается по музейному этажу. Обходя костяк гигантского кита, школьники застывают перед цветовым великолепием коллекции тропических бабочек или чучелом огромной анаконды. Другой же поток, людей взрослых и целеустремленных, равнодушно минуя музейное великолепие, исчезает в бесконечном коридоре Зоологического института. Это научные сотрудники.

Наука «Систематика» имеет вполне определенный запах. Острый нафталинно-формалиновый дух пропитал навечно стены зоокоридора, плотно заставленные шкафами. В них хранятся коллекции, входящие в пятерку самых богатых в мире, и книги.

Вторая чисто внешняя особенность систематики — обилие старинных книг. Роскошные фолианты, в коже и марокене, с золотым тиснением и мраморным обрезом, делают учрежденческий коридор похожим на кабинет библиофила или музейное собрание раритетов. Дело в том, что книги по систематике не стареют. Бесконечно обновляясь и расширяясь, дисциплина эта хранит как рабочий материал все то полезное, что сделано предшественниками. В отличие от других наук, классические работы здесь не окаменевают, а сами являются сырьем для следующих этапов. Систематическое древо вечно зеленеет!

И может быть, чувство истории, преемственности особенно глубоко осознается в старом здании Петербургской таможни, приспособленном под Зоологический музей, именно потому, что ученые мужи прошлого и сегодня остаются соперниками в науке. С портретов, висящих в вестибюле, они внимательно следят за баталиями современных биологов, словно подзадоривают: «Вы, нынешние, ну-тка!». Среди них и Петр Паллас, хранитель коллекций Кунсткамеры, положившей начало Зоологическому музею.

Сын немца и француженки, свою настоящую родину Паллас обрел в России, куда был приглашен Екатериной II. Сразу после приезда новый член академии отправляется в длительное путешествие. Исследуя берега Волги и Яика, склоны Уральских гор и Алтай, отважный исследователь доходит до китайской границы. Вернувшись обратно через Кавказ, Паллас привез в столицу такое количество материалов, что для обработки их ему не хватило всей жизни. Он впервые описал кабаргу, росомаху, соболя... Новые виды птиц, пресмыкающихся, рыб, моллюсков, червей, зоофитов стали известны ученым Европы благодаря его трудам. Одни только грызуны доставили материала на целый том. Академик выпускает «Русскую флору» в двух толстенных томах и сразу принимается за «Русскую фауну». А ведь зоологические работы составляли не самую весомую часть его исследований. Статьи по географии, климатологии, этнографии выходят одна за другой. Паллас сотрудничает в топографическом отделе, утвержден историографом адмиралтейств-коллегий, занят изучением Крымского полуострова...

Слово о Палласе многоопытный Кювье закончил так: «Он жил всегда как настоящий ученый, занятый единственно изысканием истины, а на все остальное не обращавший большого внимания... Чем больше приобретаешь опытности, тем более убеждаешься, что это единственное средство сохранить и чистоту совести и спокойствие!»

Можно, пожалуй, утверждать, что неподдельный научный интерес и бескорыстие — профессиональные черты систематиков. Что заставляет человека, согнувшись над бинокуляром, изо дня в день изучать генитальные органы наколотых на булавочку бесчисленных жуков? Не предвидится ни шумного успеха, ни славы.

Заваленный работой Паллас так и не успел создать Зоологического музея, и в подвале Кунсткамеры, разрушаемые сыростью и молью, гибли коллекции, собранные экспедициями Лепехина и многих других землепроходцев.

В августе 1828 г. Академия наук назначает директором музея Карла Максимовича Бэра. В «Автобиографии» он так описывает свои впечатления об этом учреждении:

«Зоологический музей, расположенный в двух больших залах в здании старой Кунсткамеры, как ее называли, все еще производил впечатление прежнего кабинета редкостей. Огромные змеи и другие твари, прикрепленные к стенам и потолку, как будто бы ползли по ним, поражая посетителей... Моя первая мысль при осмотре Кунсткамеры была такова: убрать отсюда зоологические коллекции, так как здесь слишком глубоко укоренился тип старинного учреждения. Я еще более укрепился в этой мысли, увидев, что систематические названия млекопитающих, которые были прикреплены на подвижных подставках, были частью перепутаны. Расставив их как следует, я через два дня нашел их опять на прежних местах. Это было дело рук так называемого «смотрителя» музея, бывшего слуги Палласа, который имел некоторое представление о набивке чучел, но о зоологической систематике не имел понятия».

Прошло два года. Академик Бэр, так и не создав музея, покинул Петербург, а в кладовых гнили теперь и его собственные коллекции, собранные на севере России.

Официально Зоологический музей был открыт 4 июля 1832 г. Его основателем и первым директором был Федор Федорович Брандт. Почти год он занимался устройством музея, отдавая ему все силы и знания. Когда вновь назначенный директор впервые пришел в Кунсткамеру, налицо был явный прогресс музейного дела: вместо одного смотрителя в штате числились четверо служащих...

Экспонаты Кунсткамеры дали много полезного. Правда, были редкости, например ископаемый носорог, описанный Палласом, и мамонт, описанный самим Брандтом, но зато отсутствовали совершенно не экзотические, но необходимые виды.

В 1875 г., когда Н. М. Пржевальский обрабатывал орнитологический материал, полученный во время своего первого путешествия в Центральную Азию, ему для сравнения потребовался обычный воробей. Оказалось, что в коллекции Зоологического музея нет ни одного экземпляра воробья. Пришлось специально приготовить несколько воробьев, добытых в окрестностях Петербурга.

Для молодого музея трудно было подыскать лучшего директора, нежели Брандт. Он был ученым бескрайней эрудиции. Свою научную деятельность Федор Федорович начинал как медик, причем вполне успешно: он стал доктором медицинских и хирургических наук. Но потом его внимание привлекли поочередно ботаника, анатомия, зоология. Причем он не менял профессии, а расширял круг своей деятельности. Свои директорские хлопоты он совмещал с чтением лекций по зоологии в Главном педагогическом институте, курсом по анатомии при Медико-хирургической академии, инспекторской работой в Мариинском институте и президентскими обязанностями в Русском энтомологическом обществе.

Круг его интересов очертить довольно затруднительно, так как Брандт являлся членом свыше 70 научных учреждений, как русских, так и иностранных. За три года до смерти, когда отмечался 50-летний докторский юбилей, ему преподнесли печатный список его научных трудов. Он занял 52 страницы. Там было описание коллекций, собранных Ф. П. Литке, работы, о бобрах, монография об осетровых рыбах, труды по ботанике, палеонтологии, сравнительной анатомии, филологии и, конечно же, систематике.

Почти полвека, до самой смерти возглавлял Бранд Зоологический музей, пополняя и систематизируя его коллекции.

В лучах этой славы незаслуженно померкло скромное имя препаратора Зоологического музея Ильи Гавриловича Вознесенского. Отправленный Брандтом для сбора коллекций в Русской Америке, он в течение почти десяти лет исходил всю Аляску. Курильские острова, Камчатку. Вознесенский не был первопроходцем, но собранный им материал, как стало ясно позднее, явился подлинным открытием тех мест, куда приходил дотошный и трудолюбивый исследователь. Академик Брандт утверждал, что «нет зоологического труда о Восточной Сибири и наших бывших северо-американских колониях, в которых с благодарностью не упоминалось бы имя Вознесенского».

Собранные им коллекции становятся ценнее год от года. Сегодня на него ссылаются не только зоологи, но и историки, этнографы, ботаники, антропологи, геологи, демографы. Присланные в Академию сто пятьдесят ящиков этнографических материалов, около четырех тысяч животных, препарированных Вознесенским, новые четыреста видов, обнаруженные им,— это богатство, которое «превосходит всякое вероятие», как писал академик А. А. Штраух, сменивший Брандта на посту.

Летом лаборатории ЗИНа полупустынны: биологи отправляются в поле. Среди них и систематики, собирающие материалы по своей группе. Даже сегодня поле означает порой нелегкое путешествие, а в прошлом это было довольно опасное предприятие, и систематик часто шел с сачком в одной руке и с винтовкой в другой. Собирая коллекцию для музея, П. П. Семенов-Тян-Шанский проник удачливо в сердце Азии, но вот его предшественник Шлагинтвейн был казнен в Кашгаре, а Северцов попал в плен к юокандцам. Труд систематика нередко оказывался сродни работе геолога, топографа, охотника.

Когда в бесконечном коридоре ЗИНа раздавался резкий скрипучий голос Григория Ефимовича Грум-Гржимайло, известного специалиста по бабочкам, зоологи отрывались от своих бинокуляров и определителей и шли послушать рассказы о Бухаре, Памире или Западном Китае, по которым он бродил с 1885 по 1890 г. Знаменитый путешественник носил шутливое прозвище Нога европейца, так как он добирался в такую глухомань, куда до него не попадал ни один исследователь.

Не меньший переполох вызывало и появление тихого и скромного Григория Николаевича Потанина, всегда приходившего со своей маленькой и худенькой женой Александрой Викторовной, верной спутницей в его тяжелых походах. Она скончалась на руках мужа во время его четвертой экспедиции в Китай в 1892 г.

Многолетним сотрудником Зоологического музея был и Иван Дементьсвич Черский. Сосланный за участие в польском восстании в Сибирь, он полюбил этот суровый край и посвятил ему всю свою жизнь. Высокий, стройный, носивший неизменный старый пиджак и стоптанные залатанные сапоги, этот человек вызывал невольное уважение у всех и своим мужеством, и огромными знаниями в геологии, палеонтологии и географии, добытыми самостоятельно.

Быть может, существует Муза Систематики, близкая своим более знаменитым подругам. Иначе как объяснить, что среди людей, посвятивших себя этому делу, так много художественно одаренных личностей? Первым напечатанным в России произведением Карла Бэра была кантата в честь окончания Отечественной войны 1812 года. Н. Полежаев переводил Гейне, великолепно играл на рояле и писал популярные в свое время романсы. Профессор зоологии, член-корреспондент АН СССР Н. Холодковский, наверное, более известен как переводчик Мильтона, Байрона, Гёте. Его перевод «Фауста» остается непревзойденным. Сын знаменитого путешественника, многолетний сотрудник ЗИНа, описавший 800 видов и 100 родов, А. П. Семенов-Тян-Шанский писал стихи, перевел Горация, выпустил несколько статей о Пушкине. Он использовал свои специальные знания для анализа поэтических текстов, ведь многие мастера допускают ботанические ошибки. Например, у Лермонтова одновременно «волнуется желтеющая нива» и цветет ландыш. Старший брат ведущего энтомолога ЗИНа, сам крупный энтомолог, Алексей. Николаевич Кириченко был страстным фотографом, увлекался археологией и архитектурой. Он сделал обмеры и фотографии руин термезских памятников XI века до н. э. Число подобных примеров легко можно приумножить. Один из директоров ЗИНа академик Е. Н. Павловский даже написал на эту тему специальную книгу «Поэзия, наука и ученые».

Каждую неделю на длинный стол ЗИН"овской библиотеки вываливается цветная россыпь биологических журналов, и научные сотрудники роются в них, отыскивая свежие публикации «соперников».

Профессия систематика принадлежит к числу тех, с которыми трудно расстаться. Поэтому в ЗИНе всегда было много патриархов. Среди них следует назвать человека, отдавшего всю жизнь институту и скончавшегося в его стенах, ихтиолога Петра Юльевича Шмидта. Его именовали «средним» в отличие от «большого» — академика-палеонтолога Ф. Б. Шмидта, очень крупного и басовитого, и «малого» — библиотекаря Зоологического музея.

К ветеранам института относится и предшественник Шмидта по ихтиологическому отделу С. М. Герценштейн. Его эрудиция была неистощима. Предельно скромный, необыкновенно добрый, всегда готовый помочь каждому, кто обращался к нему с вопросом, он был общим любимцем. А вот внешность его была неказистая: сутулый, с огромным крючковатым носом. Профессор Никольский вспоминает, что однажды, когда Герценштейн в азарте переворачивал камни на берегу Белого моря в поисках прибрежных животных, проезжавшие рыбаки приняли его за черта и закричали: «Провались ты, нечистая сила!»

Но пожалуй, дольше всех поработал для ЗИНа Александр Александрович Штакельберг, более шестидесяти лет собиравший и систематизировавший мух, глава малярийной комиссии. Долгие годы он был редактором томов «Фауны СССР» и «Определителей», выпускаемых институтом. На его глазах изменился не только Зоологический музей, но и вся биологическая наука. В начале века все научные сотрудники музея собирались в перерыв «попить чайку». Было их около десятка. Да и всех зоологов в стране, как утверждает статистика, насчитывалось 406.

Сейчас /1990/ их больше только в одном ЗИНе. А всего зоологов в Союзе около пяти тысяч. И вот что любопытно. Несмотря на такой бурный рост, зоологи в общем числе научных работников биологического направления составляют долю, в десять раз меньшую, чем до революции. Значит, другие биологические дисциплины развиваются еще стремительней.

С 1907 по 1971 г. проработал в ЗИНе Александр Николаевич Кириченко. Ничто не мешало ему каждый день выполнять норму: определять 80-200 насекомых. В осажденном Ленинграде он оставался во главе ЗИНа. Кириченко описал 34 новых рода и 223 вида, один род и около 30 видов были названы в его честь. Его перу принадлежит около ста тридцати научных работ, среди которых фундаментальные — два тома «Фауна России» и настольная книга всех гемиптерологов «Определитель полужесткокрылых», продолжающий дело Ошанина. Благодаря стараниям Александра Николаевича фондовая коллекция клопов в ЗИНе является лучшей в мире. Чего только не делал Кириченко для ее пополнения! Он выменивал насекомых на марки, упрашивал дипкурьеров собирать их в экзотических странах, списывался с русскими людьми, волею судьбы заброшенными в разные уголки мира. Ф. Г. Добржанский собирал для Кириченко клопов в Северной Америке, А. Оглоблин — в Аргентине, Г. Олсуфьев — на Мадагаскаре. О его памяти в ЗИНе до сих пор ходят легенды...

Чеховская Т.П., Щербаков Р.Л. 1990 Ошеломляющее разнообразие жизни, 64-77

Вторая половина 1750-х гг. Основание Московского университета с Кафедрой натуральной истории (1755 г.); пожертвование в Университет семейством Демидовых своего фамильного собрания предметов натуральной истории - «Кабинета Генкеля» (1757–1759 гг.), учреждение на его основе Минерального (Натурального) кабинета при указанной Кафедре (1759 г.) - предшественника современных Зоологического и Минералогического музеев.

1770 г. Минеральный кабинет приводится в систему, составляется его первая опись.

1791 г. Перемещение Минералогического (Натурального) кабинета из прежнего Аптекарского дома в новое университетское здание на Моховой; с этого года он начинает титуловаться «Кабинет натуральной истории»; с этого года отсчитывается существование Зоологического музея МГУ.

1805–1807 гг. На основе пожертвованного П.Г. Демидовым собрания натуралий в Университете учреждается Демидовская кафедра натуральной истории с передачей Кабинета натуральной истории в ведение её ординарного профессора (заведующего); приведение двух основных разделов университетского собрания - «Императорского музея» и «Демидовского музея» - в порядок, соответствующий принятой в Европе Естественной системе; составляется и публикуется его полный каталог.

1810-е гг. Уничтожение почти всего университетского собрания предметов натуральной истории в Московском пожаре (1812 г.); восстановление этого собрания заново за счёт многочисленных пожертвований (1813 г. и далее); его размещение в восстановленном университетском корпусе на Моховой на правом углу Никитской ул. (1818 г.); новое собрание упорядочивается не по прежнему «ведомственному», а по «естественному» принципу - как Зоологический и Минералогический кабинеты.

Середина–вторая половина 1830-х гг. Согласно новому университетскому Уставу, единые Демидовская кафедра и Музей естественной истории упразднены и разделены по вышеуказанному «естественному» принципу на кафедры зоологии и минералогии с одноимёнными кабинетами при них (1835 г.), их закрепляют за разными профессорами; тем не менее в последующих (до 1860-х гг.) университетских годовых отчётах указывается, что эти кабинеты являются подразделениями Музея естественной истории; перемещение коллекций в новый корпус Университета по левую сторону Никитской ул. (1837 г.).

Конец 1840-х гг. Зоологическое и минералогическое собрания разделяются территориально: это стало важной предпосылкой к превращению Зоологического кабинета в полноценный Зоологический музей.

Первая половина 1860-х гг. По распоряжению попечителя Московского учебного округа почти всё собрание натуралий, составляющее университетский Музей естественной истории, передано в только что созданный Публичный музей (1861 г.); в 1864–1865 гг. коллекции возвращены обратно. Зоологический кабинет целиком интегрирован с Кафедрой зоологии, между ними установлено особое «штатное разделение»: это усилило размежевание двух разделов названного Музея естественной истории (уже фактически прекратившего своё «единое» существование) и стало последним шагом к превращению Зоологического кабинета в самостоятельный Зоологический музей (1870-е гг.).

1900-е гг. Переезд Зоомузея в только что отстроенное здание Зоологического корпуса на правой стороне Никитской ул., которое он делит с Институтом и Музеем сравнительной анатомии (1901–1902 гг.). Экспозиционные залы второго этажа оборудуются специально заказанными металлическими витринами фирмы Кюншерф (1907–1909 гг.). В Нижнем зале полностью перестилают пол (1910 г.). Верхний зал Зоомузея открывается для посетителей (1911 г.).

Первая половина 1930-х гг. В связи с реорганизацией всей научно-образовательной системы страны Зоомузею предписывается в основном просветительная (экспозиционная) функция. Его научная часть (включая распоряжение фондовыми коллекциями) ненадолго передаётся в ведение Научно-исследовательского института зоологии (НИИЗ), руководство которого предлагает раздать музейные коллекции иным вузам, музеям и школам (1930 г.). К Зоомузею присоединяют Музей сравнительной анатомии (1931 г.); Зоомузей (в новом составе) передают из университетского подчинения в прямое подчинение Главнауки Наркомпроса, он получает название «Московский зоологический музей» (1931 г.). Отныне директор Зоомузея назначается независимо от должностного положения на какой-либо из факультетских кафедр; в нём меняется административно-штатная система (1932 г.), налаживается учётно-хранительская и экспозиционная работа (1933–1935 гг.); экспозиция Нижнего зала реорганизуется и он открывается для посещения (1932–1933 гг.).

Первая половина 1940-х гг. В связи с началом Великой Отечественной войны часть коллекций Зоомузея вывозят в Ашхабад, часть консервируют (1941 г.); некоторое время спустя они возвращаются в Москву и размещаются на прежних местах, экспозиционные залы второго этажа открываются для посещения (1942–1943 гг.)

Начало 1950-х гг. Из-за введения новой системы оплаты труда в научно-преподавательской системы из Зоомузея уходят почти все его ведущие сотрудники. При подготовке к переезду большинства факультетов Московского университета в новый комплекс зданий на Ленинских горах многие помещения Зоомузея отводятся под разного рода службы и материалы, экспозиционные залы закрываются для посещения, значительная часть коллекций консервируется (1951–1952 гг.). После переезда и освобождения помещений хранительская и экспозиционная работа приходит в норму (1955–1955 гг.). Переезд Биологического факультета сильно снизил возможность включения музейных коллекций в педагогический процесс; по этой же причине Зоомузей был лишён почти всей научной библиотеки.

Середина 1960-х гг. Для исправления ненормального положения с должностными окладами научных сотрудников Зоомузея их официально «приписывают» к профильным кафедрам Биологического факультета. Ситуация с зарплатами выправляется, сотрудники продолжают работать в стенах Зоомузея, обеспечивая всю систему пополнения, хранения и использования коллекционных фондов, - но «юридически» он лишается научно-хранительского штата.

1970-е и 1980-е гг. Музей вступает в тяжёлый и длительный период капитального ремонта, началом которого послужил провал пола нижнего зала (1971 г.). В ходе ремонта существенно расширены площади, занимаемые Музеем (за счёт присоединения к нему помещений, ранее отданных под жилые квартиры), Нижний зал оборудован новыми металлическими витринами, реконструирована Зоологическая аудитория, многие фондохранилища оборудованы металлическими стеллажами и шкафами. На протяжении второй половины 1980-х гг. коллекции размещаются в прежних и новых помещениях, экспозиционные залы открываются для посещения.

1991 г. Зоомузею присвоен статус научно-исследовательского учреждения, он получает название «Научно-исследовательский Зоологический музей МГУ им. М.В. Ломоносова»; научные сотрудники, работающие в Зоомузее, вновь официально включены в его штат.

Начало–середина 2010-х гг. В Зоомузее существенно активизируется научная и просветительная деятельность. Зоологическая аудитория реорганизуется в Биолекторий (2006 г.), Зоомузей начинает активно участвовать в городских просветительных мероприятиях. Учреждаются новые подразделения: террариум с научно-просветительными функциями (2010 г.), сектор научно-общественных проектов (2010 г.), Беломорский филиал Зоомузея на базе Беломорской биостанции МГУ (2011 г.). В научно-хранительской и просветительной работе начинают активно применяться цифровые технологии: организуются электронные базы данных по научным (в том числе типовым) коллекциям.

Предками млекопитающих были рептилии, сохранившие отдельные черты строения амфибий: кожные железы, двойной затылочный мыщелок, своеобразное расположение сочленений в конечностях. Вместе с тем, они обладали такими продвинутыми признаками, как вторичное костное небо, сложная дифференциация зубной системы; возможно, шерстный покров и способность к терморегуляции. Наиболее вероятной предковой группой для млекопитающих считается один из отрядов звероподобных рептилий, Therapsida; особенно близка была к ним группа Cynodontia, просуществовавшая до верхнего триаса. С этого периода (160 млн лет назад) и до начала третичного времени (около 35 млн лет) наиболее распространенной группой млекопитающих были так называемые многобугорчатые. Эти некрупные животные получили свое название в связи с наличием на коренных зубах многочисленных бугорков. Клыки у них отсутствовали, но, как и у современных грызунов, были сильно развиты резцы. Многобугорчатые были специализированными растительноядными животными, и их нельзя считать прямыми предками остальных групп млекопитающих, однако не исключено, что ранние формы могли дать начало однопроходным. В отложениях с середины юры и до мела обнаруживаются ископаемые останки представителей другой группы млекопитающих, трехбугорчатых, открывших подлинную историю этого класса. Зубная система у них была менее специализированная, чем у многобугорчатых, зубной ряд сплошной. Это были мелкие зверьки, близкие к насекомоядным; питались они как животной, так и растительной пищей. Трехбугорчатые, в частности пантотерии, наиболее вероятные предки современных сумчатых и плацентарных млекопитающих. Первые сумчатые появились, очевидно, в начале мелового периода, однако ископаемые останки их известны только из верхнемеловых отложений в Северной Америке; в отложениях нижнетретичного времени они встречаются также и в Евразии. Таким образом, родина сумчатых – северное полушарие, однако еще до конца третичного периода они были вытеснены на юг более высокоорганизованными плацентарными млекопитающими, и в настоящее время сохранились только в Австралии, Новой Гвинее, Тасмании и Южной Америке. Высшие, или плацентарные млекопитающие, как и сумчатые, произошли от трехбугорчатых в начале мелового периода (125 млн лет назад). На сегодняшний день известно 35 отрядов плацентарных, из которых 21 существует в настоящее время, а 14 полностью вымерли. Формирование современных отрядов высших млекопитающих произошло 90 – 85 млн лет назад, а существующие в настоящее время семейства возникли в позднем эоцене и раннем миоцене.

Наиболее важными чертами общей организации млекопитающих служат: высокий уровень развития нервной системы, обеспечивающий сложные и совершенные формы реакции на воздействия внешней среды; совершенная система теплорегуляции, определяющая постоянство условий внутренней среды организма; и живорождение, сочетающееся (в отличие от других живородящих позвоночных, например, рыб и рептилий) с выкармливанием детенышей молоком. Из особенностей строения необходимо отметить несколько моментов. Тело млекопитающих покрыто волосами, или шерстью (хотя есть исключения вторичного характера). Кожа богата железами, имеющими разнообразное и весьма важное функциональное значение; особенно характерны млечные железы, которые отсутствуют у других позвоночных животных. Нижняя челюсть состоит лишь из одной (зубной) кости. Зубы, сидящие в альвеолах, дифференцированы на резцы, клыки и коренные. В полости среднего уха имеются три (а не одна, как у амфибий, рептилий и птиц) слуховые косточки. Сердце четырехкамерное, с одной (левой) дугой аорты. Красные кровяные тельца – эритроциты – лишены ядер, что повышает их кислородную емкость. Легко представить какое огромное значение эти приспособления имеют для распространения млекопитающих в разнообразных жизненных условиях.

Положительная или отрицательная оценка отдельных видов животных не всегда однозначна, потому что в различной природной и хозяйственной обстановке они могут играть разную роль. Так, многие виды мелких грызунов вредят полевым культурам или молодым лесонасаждениям, в известной ситуации они представляют опасность для здоровья человека, как хранители инфекций и прокормители клещей – передатчиков болезней. С другой стороны, в естественных местах обитания эти животные являются важным и необходимым компонентом экосистем.

С доисторических времен наши предки охотились, добывая мясо, шкуры или жир млекопитающих. В дальнейшем, чтобы обезопасить себя от случайностей охоты, человек начал приручать диких животных. О времени и месте одомашнивания отдельных пород ученые судят по раскопкам древних поселений и сохранившимся предметам изобразительного искусства, а предполагаемые очаги происхождения определяются ареалами их диких предков. В течение тысяч лет домашние животные являются для человека источником пищи или выполняют различные формы хозяйственных работ. Другие, не принося никакой непосредственной выгоды, просто занимают досуг и доставляют удовольствие.

Экспозиция Музея

Всего в коллекции Зоологического музея экспонируется 704 вида млекопитающих животных, представленных 1493 чучелами, скелетами и спиртовыми препаратами. Из них 44 экспоната (относящиеся к 34 видам китообразных и ластоногих), выставлены в I зале, а 1449, представляющие 670 видов остальных 19 отрядов млекопитающих, расположены в III зале музея. На стенах III зала размещена также коллекция рогов в количестве 144 экземпляров, принадлежащих 28 видам копытных животных. Кроме того, на информационных стендах выставлены скульптурные изображения, муляжи и анатомические препараты. Общее количество экспонатов отдела млекопитающих в I и Ш залах насчитывает 2110 единиц хранения.

Основную часть первого зала музея занимает экспозиция, посвященная двум отрядам млекопитающих – китообразным и ластоногим. Современные представители этих групп тесно связаны с водной средой, но ведут свое происхождение от наземных предков. Центральный экспонат коллекции – один из крупнейших в мире скелетов синего кита , имеющий в длину 27 м. История его хорошо известна: кит погиб, оказавшись во время отлива на песчаной отмели близ бельгийского города Остенде в ноябре 1827 года. Среди горожан, собравшихся посмотреть на редкого зверя, были ученые, подробно описавшие животное и художники, запечатлевшие это событие на нескольких гравюрах. В течение нескольких дней туша кита была разделана, а кости тщательно очищены, и затем смонтированы. Вскоре скелет был увезен для показа сначала в Париж, затем в Лондон и Америку. Спустя 30 лет, в 1856 году, этот экспонат был приобретен нашим соотечественником, Е.П. Балабиным, и передан в дар Императорскому Зоологическому музею. Синий кит – крупнейшее животное из всех, когда-либо существовавших на Земле. Питается этот исполин мельчайшими морскими ракообразными – планктоном, поэтому челюсти его лишены зубов, а ротовая полость заполнена китовым усом – роговыми пластинами до 1,5 м в высоту с грубой густой бахромой по нижнему краю. Эти пластины составляют огромное сито, на котором оседают захваченные с морской водой рачки. Такое своеобразное устройство ротового аппарата характерно для так называемых усатых китов, в отличие от зубатых, большинство из которых имеют хорошо развитый зубной ряд и являются настоящими хищниками. Пятиметровый череп кашалота, самого крупного из зубатых китов, можно увидеть в центре зала. Питаются кашалоты рыбой и головоногими моллюсками, нападая даже на гигантских кальмаров, которые могут весить более 200 кг. В поисках добычи эти киты могут нырять на глубину более 1800 м и оставаться под водой более часа. Ориентируются они под водой с помощью эхолокации, издавая звуки особой частоты и затем воспринимая их, отраженными от дна, добычи или противника. Рядом с черепом кашалота выставлен скелет косатки, или кита-убийцы, как его называют. Мрачная слава косаток связана, очевидно, с их нападениями на крупных морских млекопитающих – тюленей, дельфинов и детенышей усатых китов, хотя чаще они питаются рыбой и головоногими моллюсками. При этом, как и другие виды дельфинов, косатки хорошо переносят неволю, прекрасно дрессируются и быстро привыкают к человеку. Особого внимания заслуживает скелет нарвала, или единорога. Этот крупный (до 6 м в длину) зубатый кит, обитающий в полярных водах, знаменит тем, что в пасти самца имется единственный винтообразно закрученный зуб, достигающий 3 м в длину. Назначение его до сих пор неясно, и вызывает споры среди ученых. Еще до недавнего времени изделия из кости нарвала – «рыбьего зуба» – очень ценились, а иногда им придавали магическое значение.

Кроме различных видов китов в I зале можно увидеть чучела представителей другого отряда морских животных – ластоногих. В отличие от китообразных, эти звери не до конца утратили связь с сушей – возможно потому, что водную среду они освоили на 30 миллионов лет позднее. Современные ластоногие, или тюлени, делятся на две основные систематические группы, отличающиеся не только внешним видом, но и особенностями биологии – ушастых и настоящих тюленей; несколько особняком от тех и других стоит семейство моржей. Моржи – самые крупные из тюленей северного полушария, и своими размерами уступают лишь обитающим у побережья Антарктиды морским слонам, достигающим веса 3,5 тонны. Там же, в антарктических водах, обитает морской леопард – единственный из тюленей, добывающий исключительно теплокровных животных; прекрасно выполненное чучело этого зверя также можно увидеть в экспозиции.

В настоящее время большинство морских млекопитающих, особенно китов, из-за неумеренного промысла стали исключительно редкими в природе. Такие виды животных, исчезающие или находящиеся под угрозой исчезновения, включают в Красную Книгу, впервые составленную Международным союзом охраны природы (МСОП) в 1948 году. Добыча их, в том числе, и в научных целях, запрещена законодательными актами большинства стран. И хотя в залах музея можно увидеть немало экспонатов, на этикетке которых имеется значок «Красная Книга», следует иметь в виду, что в те времена, когда собирались основные коллекции, многие из редких или вымерших ныне животных были вполне обычными и даже многочисленными.

Систематическая экспозиция, расположенная по левой стороне третьего зала музея, демонстрирует основное разнообразие класса млекопитающих. На стене у входа в зал представлено эволюционное древо, отражающее современные представления о происхождении и систематике этой группы животных, а рядом – стенд, описывающий отличительные черты их строения и биологии.

Начинается экспозиция с однопроходных – древней группы млекопитающих, к которой относятся два современных семейства, утконосы и ехидны , сочетающие в себе черты примитивных млекопитающих и пресмыкающихся. Отличительной чертой этих существ является то, что, в отличие от всех остальных млекопитающих, они откладывают яйца, покрытые плотной оболочкой, но не твердой, как у птиц, а эластичной, как у черепах или крокодилов. Для того чтобы высидеть яйцо, ехидна помещает его в особую складку кожи на животе – сумку, где спустя 7 – 10 дней вылупляется маленький детеныш. В отличие от нее, самка утконоса устраивает в специально вырытой норе настоящее гнездо, куда откладывает от 1 до 3 яиц. Появившихся столь необычным образом на свет детенышей эти животные кормят молоком, выделяющимся на определенных участках брюшной части тела самок, называемых железистыми полями. Вместе с тем, биология этих зверей различна: ехидна ведет исключительно наземный, ночной образ жизни, питаясь термитами и другими насекомыми, утконос ищет добычу в воде – это, в первую очередь, различные мелкие водные животные, которых он выбирает «клювом» из ила.

Ехидны и утконосы – обитатели Австралии, Тасмании и Новой Гвинеи. Там же распространены представители другой систематической группы зверей, сумчатые, насчитывающие семь отдельных отрядов. Современное распространение сумчатых млекопитающих ограничено в основном южным полушарием, однако их ископаемые останки известны не только из Австралии, Южной Америки и с антарктического побережья, но также из Монголии и Китая. В отличие от однопроходных, сумчатые рождают живых детенышей, но настолько крошечных и недоразвитых, что они еще долгое время должны находиться в сумке у матери. В музее собраны представители практически всех отрядов этой группы, среди которых есть редкие и недавно вымершие животные, такие как сумчатый волк или заячий кенгуру. Пожалуй, самого популярного из австралийских животных – сумчатого медведя , или коалу – можно увидеть на ветвях эвкалипта в отдельной витрине. Питаются коалы исключительно листьями эвкалиптов, которые ни одно другое животное есть не в состоянии, так как в них содержится сильный яд – синильная кислота. Врагов в природе это животное не имеет, и основная причина катастрофического снижения его численности в природе – охота и сведение коренных эвкалиптовых лесов. В настоящее время для сохранения сумчатого медведя созданы несколько специальных заповедников. Столь же редок и один из немногочисленных сумчатых хищников – тасманийский дьявол. В настоящее время он сохранился только на острове Тасмания, хотя раньше населял большую часть Австралии. Охотится этот хищник на достаточно крупную добычу, нападая, в том числе, и на домашних овец. Очевидно, именно это последнее обстоятельство и привело к резкому снижению численности сумчатого дьявола. Еще более печальная участь постигла самого крупного сумчатого хищника – тилацина, или тасманийского волка . Последний раз следы сумчатого волка видели более 50 лет назад, и с тех пор не было никаких доказательств того, что этот вид сохранился. Даже в крупнейших музеях мира скелеты или чучела тилацина – большая редкость, поэтому представленные экспонаты являются гордостью нашей коллекции. Помимо известных всем гигантских кенгуру и валлаби, стоит обратить внимание на мелких зверьков, выставленных на боковой стороне витрины. Это опоссумы – единственные сумчатые животные, распространенные за пределами Австралийского континента. Большинство опоссумов обитает в Центральной и Южной Америке, но отдельные виды могут проникать довольно далеко на север. Опоссумы прекрасно приспосабливаются к любым условиям существования, и в южных штатах США, например, прекрасно чувствуют себя на окраинах поселков и небольших городов. Представленные в коллекции экспонаты имеют еще одну ценность – многие из них, такие как южный и пепельный опоссумы, собраны великим российским путешественником и коллектором Г.И.Лангсдорфом почти 200 лет назад.

Вся последующая часть экспозиции посвящена так называемым высшим млекопитающим, составляющим абсолютное большинство этого класса животных. Открывают ее экзотические обитатели Центральной и Южной Америки – броненосцы, муравьеды и ленивцы, относящиеся к отряду неполнозубых. Броненосцы – единственные из зверей, чье тело покрыто прочным панцирем, состоящим из покровных окостенений и роговых пластин. Эти ночные, практически всеядные животные обитают, в основном, на открытых местах, где роют многочисленные норы. В случае опасности сворачиваются в шар или, почти мгновенно, закапываются в землю. Обычно самка броненосца рождает несколько двоен, развивающихся из одной яйцеклетки, поэтому детеныши всегда однополые. В экспозиции музея представлены практически все основные виды броненосцев, многие из которых в настоящее время уже редки в природе. В отличие от броненосцев, ленивцы, обитающие в тропических лесах Южной Америки, практически всю жизнь проводят на деревьях, являясь примером крайней специализации к древесному образу жизни. Перемещаются они, цепляясь за ветви деревьев мощными когтями, в этом же состоянии отдыхают и даже спят. Ленивцы действительно малоподвижны и «неторопливы», поскольку для добычи пищи им не приходится применять практически никаких усилий, а врагов в кронах деревьев у них практически нет. Тем не менее, при необходимости эти звери могут спускаться на землю, они прекрасно плавают, а мощные когти, в случае опасности, могут стать серьезным оружием. Последнее из семейств неполнозубых, муравьеды, обитающие в лесах и пампе Южной Америки, интересно своей специализацией к питанию только термитами и муравьями. Лишь иногда древесные муравьеды – тамадуа – разнообразят свой рацион, поедая диких пчел и ос. Многие экспонаты из этой экспозиции представляют собой не только зоологическую, но и историческую ценность, так как собраны во время экспедиций академика Г.И.Лангсдорфа в начале XIX века.

Не только муравьеды отдают предпочтение термитам и муравьям, что объясняется обилием и доступностью этого вида корма. В той же витрине можно увидеть зверей, обитающих в Африке и Юго-Восточной Азии – это представители отряда панголинов, или ящеров, как назывли их раньше за своеобразный внешний вид. Тело панголинов целиком покрыто роговыми чешуями, и они действительно напоминают скорее какую-то древнюю рептилию, чем млекопитающее. Пищу – муравьев и термитов – эти звери отыскивают по ночам и добывают, как и муравьеды, при помощи длинного клейкого языка. Все панголины немногочисленны, некоторые особенно редкие виды занесены в Красную Книгу.

Отдельная экспозиция посвящена мелким насекомоядным животным – известным всем ежам, кротам, землеройкам, и менее знакомым видам – тенрекам, живущим на Мадагаскаре, африканским прыгунчикам, щелезубам. До недавнего времени всех этих животных объединяли в один большой отряд насекомоядных млекопитающих, но последние исследования показали, что, несмотря на внешнее сходство, эти зверьки происходят от разных предков. Именно среди насекомоядных встречается самое маленькое млекопитающее на планете – карликовая белозубка, вес которой не превышает 2 граммов. Щелезубы, древние и очень редкие в природе, интересны тем, что это единственные млекопитающие, имеющие ядовитые железы. Яд щелезуба для человека не опасен, но для его жертв – насекомых и мелких позвоночных животных – он обладает сильным парализующим эффектом. Чучело щелезуба, представленное в экспозиции музея – одно из первых, попавших в руки европейских ученых в 1828 году. Есть в экспозиции и еще одно интересное животное – русская выхухоль. Несмотря на то, что выхухоль – ближайший родственник кротов, вся ее жизнь связана с водой. Прекрасный мех чуть было не стал причиной полного истребления выхухоли, но вовремя принятые меры по охране этого редкого вида позволили не только сохранить его, но и заметно увеличить численность природной популяции. В той же витрине можно увидеть небольших зверьков, обитающих в Юго-Восточной Азии – это тупайи. Внешне они похожи на стройных остроносых белок. Английское название тупайи – древесная землеройка, и, действительно, раньше ученые относили их к отряду насекомоядных. Однако последние генетические исследования показали, что тупайи располагаются на одном родословном древе с приматами и шерстокрылами, являясь нашими очень древними родственниками.

В пристенных витринах зала разместилась экспозиция рукокрылых – единственного отряда млекопитающих, освоивших активный полет. Наряду с грызунами и насекомоядными, летучие мыши и крыланы – самая многочисленная группа среди млекопитающих. Крыланы – наиболее крупные из представителей отряда, обитают только в восточном полушарии, от Африки до островов Океании. Это исключительно растительноядные животные, основную пищу которых составляют плоды, нектар и пыльца цветов. В районах, где плоды созревают лишь периодически, крыланы совершают сезонные миграции протяженностью в сотни и тысячи километров – таковы перелеты восточноавстралийской летучей лисицы или эполетового крылана в южной Анголе. В отличие от крыланов, более мелкие летучие мыши – хищники, и питаются преимущественно летающими ночными насекомыми. Активны зверьки в сумерки и ночью. Для того чтобы ориентироваться в темноте и ловить быстро летающую добычу, летучие мыши используют свою уникальную способность к эхолокации. При помощи отраженного ультразвука зверьки не только различают, что именно находится перед ними, но и на каком расстоянии. Не все летучие мыши охотятся на ночных бабочек и жуков – крупные копьеносы могут добывать мелких рептилий и млекопитающих; в Мексике обитают рукокрылые рыболовы, выхватывающие из воды мелких рыбок, и, наконец, в Южной Америке есть целое семейство летучих мышей – вампиров. Они питаются кровью животных, острыми зубами, как скальпелем, надрезая кожу крупных млекопитающих и слизывая вытекающие капли; при этом слюна вампира делает укус безболезненным и не дает крови свертываться.

Более 2250 видов включает самый большой отряд млекопитающих – грызуны; это примерно 40% всех млекопитающих, обитающих на планете. Такой успех может объясняться несколькими причинами: небольшими размерами животных, коротким жизненным циклом и эволюционной молодостью группы, что дает грызунам практически безграничные возможности приспосабливаться к любым условиям обитания и занимать практически все возможные экологические ниши. Гоферы, слепыши и землекопы обитают под землей; сони, белки и летяги – на деревьях; тушканчики и песчанки освоили безводные песчаные пустыни; ондатра, нутрия и бобр, напротив, прекрасно приспособились к обитанию в водной среде. Во многих природных экосистемах и в антропогенных, особенно, сельскохозяйственных ландшафтах, грызуны играют ведущую роль. Суслики, хомяки и гоферы перекапывают своими норами пастбища; полевки и мыши поедают посевы; бобры затопляют тысячи гектаров леса, коренным образом изменяя среду обитания; полевки, крысы и песчанки являются переносчиками опасных заболеваний, таких как чума и туляремия. В то же время, в природных экосистемах грызуны часто являются одним из основных средообразующих компонентов. Самый крупный в мире грызун – капибара, или водосвинка , обитающая в Южной Америке, весит более 60 кг, самый маленький – мышь-малютка – всего 5 – 6 г. Многие грызуны – шиншиллы, бобры, белки, сурки – имеют густой красивый мех, из-за которого их добывают в природе или разводят на специальных фермах. Экспозиция грызунов, представленная в Зоологическом музее, действительно уникальна. Среди экспонатов встречаются экземпляры, по которым ученые более 200 лет тому назад впервые описали этот вид животных (южноамериканские гиара и куи, бразильский дикобраз, узкочерепная полевка), а также экспонаты, собранные великими путешественниками прошлого – Г.И.Лангсдорфом, К.Я.Темминком, И.Г.Вознесенским, Н.М.Пржевальским и другими.

Зайцеобразных, располагающихся в соседних витринах, систематики раньше объединяли с грызунами, но, несмотря на внешнее сходство, эти зверьки настолько различаются между собой, что впоследствии их выделили в отдельный отряд. Зайцеобразные отличаются от грызунов по образу жизни, особенностям анатомического строения, даже по количеству резцов – их в верхней челюсти не 2, а 4. К этому отряду относятся зайцы, кролики и пищухи, или сеноставки. Все зайцеобразные - наземные животные. Некоторые виды предпочитают обширные открытые пространства, другие живут среди густых зарослей и каменных россыпей, поднимаясь иногда высоко в горы. Питаются зайцы и кролики малокалорийной пищей, которая обычно не привлекает грызунов, - главным образом корой, молодыми ветками, листьями, а также травой. Зайцы, как правило, специальных убежищ не делают и держатся одиночно, а кролики и пищухи роют норы и поселяются небольшими колониями. Из редких экспонатов этой коллекции, несомненно, стоит упомянуть ладакскую пищуху и пищуху Козлова, привезенных Н.М. Пржевальским из Северного Тибета.

Два вида шерстокрылов, или, как их еще иногда называют, летающих лемуров, обитают в тропических лесах Юго-Восточной Азии. По внешнему виду они напоминают грызуна – летягу, но по происхождению близки к приматам. Планируют шерстокрылы при помощи большой, покрытой мехом перепонки, которая соединяет шею, все лапы и хвост. Питаются плодами и листьями. Своего детеныша, как и летучие мыши, самки не оставляют ни на минуту, все время носят с собой, пока те не станут размером почти с взрослого зверька.

Древнейшие приматы, похожие на современных лемуров, были широко распространены на территории Северной Америки и Европы более 60 млн лет тому назад, но к настоящему времени только пять семейств этих примитивных обезьян сохранились в лесах Мадагаскара и на Коморских островах. Самым необычным представителем этой группы, несомненно, является руконожка, или ай-ай . Руконожки – наиболее редкие и самые древние из лемуров. Живут они на деревьях, день проводят в дупле или в гнезде, а после захода солнца пробуждаются и начинают обследовать ветки в поисках корма – личинок насекомых, орехов или плодов. Обнаружив добычу при помощи необычайно острого слуха, зверек извлекает личинок из узких древесных ходов очень длинным, тонким третьим пальцем руки, снабженным острым изогнутым когтем. Следующей группой, традиционно относящейся к подотряду низших обезьян, являются лориевые. Сюда относятся собственно лори, обитающие в Юго-Восточной Азии, а также потто и галаго, живущие в тропической Африке. Все эти зверьки обитают на деревьях, ведут ночной образ жизни, питаясь насекомыми и, в меньшей степени, растительной пищей. Но есть между ними и различия. Если лори и потто склонны к одиночному образу жизни, медлительны и крайне осторожны в своих перемещениях, то галаго предпочитают жить группами, а при охоте или преследовании чужаков могут совершать прыжки до 12 метров. Всего три вида насчитывает в настоящее время семейство долгопятов, обитающих на Малайском архипелаге, однако в эоцене, около 45 млн лет тому назад, похожие формы были распространены в Европе и Северной Америке. Согласно современной систематике этих обезьян относят к высшим, хотя еще недавно их объединяли с лемурами и лори. Огромные глаза, характерные для всех ночных животных, помогают долгопяту во время ночной охоты за насекомыми.

Всех остальных обезьян, включая человекообразных, делят на две большие систематические группы – широконосых, или обезьян Нового Света, и узконосых, обитающих в Евразии и на Африканском континенте. Ноздри американских обезьян разделены широкой перегородкой; еще одной отличительной чертой является длинный цепкий хвост, выполняющий самые разнообразные функции. Среди широконосых нет крупных видов, таких как африканские павианы или человекообразные обезьяны, зато игрунок, несомненно, можно считать самыми миниатюрными из приматов. Многие экспонаты коллекции американских обезьян – ревуны, саки, коаты – собраны в начале XIX века знаменитым российским путешественником Г.И.Лангсдорфом, часть попала сюда из Петербургских зверинцев или от частных владельцев. В отличие от широконосых, у низших узконосых обезьян – мартышек, мангобеев, макак – хвосты никогда не бывают хватательными. Отличительной чертой большинства видов мартышек являются объемные защечные мешки, помогающие им быстро собирать большое количество пищи. Тонкотелые обезьяны (гверецы, лангуры), питающиеся малокалорийной растительной пищей, таких мешков не имеют, зато их желудки состоят из трех отделов и имеют сложное строение. Наиболее заметными среди собакоголовых обезьян являются, очевидно, павианы. Обитатели предгорий и открытых пространств, они имеют очень сложную социальную иерархию, позволяющую стаду успешнее добывать пищу и противостоять многочисленным хищникам. Современные человекообразные представлены двумя семействами бесхвостых приматов: гиббоновые и гоминиды. Ископаемые формы (Propliopithecus), которые могли дать начало всему надсемейству Hominoidea, известны из северной Африки и датируются нижним олигоценом (около 25 млн лет). В экспозиции музея представлены практически все представители этой группы – гиббоны, шимпанзе, горилла; особенно привлекает внимание биогруппа, показывающая семейство орангутанов в их естественной среде обитания. Чучела взрослых обезьян, выставленные в этой витрине, были получены из Штудгардтского музея в конце XIX века.

Следующий раздел экспозиции посвящен сиреновым – дальним сородичам слонов и даманов, освоившим, подобно китам и ластоногим, водную среду обитания. В настоящее время отряд включает семейства дюгоней и ламантинов – растительноядных животных, обитающих в прибрежных водах Индийского, Атлантического и Тихого океанов. Здесь хранится экспонат, являющийся гордостью нашего музея – скелет Стеллеровой морской коровы, переданный музею Российско-Американской компанией в 1857 году. Это гигантское животное, достигавшее длины 10 метров, было обнаружено экспедицией Витуса Беринга у Командорских островов в 1741 году, а буквально через 30 лет полностью истреблено. Сейчас в музеях мира сохранились лишь несколько неполных скелетов и отдельные кости этих животных.

Хоботные – немногочисленный отряд млекопитающих, насчитывающий в настоящее время всего 3 вида слонов, относящихся к двум родам – индийские и африканские. По происхождению эта группа близка к даманам и сиренам, и исторически происходит из Африки. Ископаемые предки современных слонов, начиная с эоцена (более 40 млн лет назад) населяли почти все континенты мира, за исключением Австралии и Антарктиды. Основной отличительный признак представителей отряда – длинный мускулистый хобот, образованный сросшейся с носом верхней губой – универсальный орган, который слоны с успехом используют в качестве руки. Еще одна уникальная черта этих животных – сменяющиеся в течение жизни коренные зубы, приспособленные для измельчения грубого растительного корма. Индийский слон, представленный в экспозиции – один из самых старых экспонатов нашего музея. Особое место в экспозиции хоботных занимают мамонты, и многие экспонаты в этом разделе музея поистине уникальны (раздел Мамонтовая фауна)

Здесь же можно увидеть даманов , обитающих в Африке, Аравии и на Синайском полуострове. В течение многих миллионов лет эти похожие на сурков зверьки были самыми многочисленными травоядными животными Африки и Ближнего востока, пока не уступили первенство более прогрессивным копытным. Современные представители группы насчитывают 4 вида, относящиеся к трем родам – древесных, горных и капских даманов. Горные даманы – дневные животные, живущие большими колониями в засушливых саваннах и на горных склонах; древесные – держатся поодиночке или небольшими группами, а кормиться предпочитают ночью.

Трубкозуб, или аардвак – единственный живущий в наше время представитель отряда трубкозубых. Долгое время его относили к тому же семейству, что и южно-американских муравьедов, однако сходство с ними оказалось поверхностным, связанным с приспособлением к питанию термитами и муравьями. Происхождение трубкозуба остается неясным; вероятно, он близок к сиренам, даманам и хоботным. Современная область распространения вида охватывает центральную и южную Африку, за исключением тропических лесов.

В Юго-Восточной Азии и в Южной Америке обитают представители одной из наиболее древних и примитивных групп непарнокопытных млекопитающих – тапиры. Тапиры – обитатели заболоченных лесных и кустарниковых зарослей, расположенных обычно неподалеку от водоемов. Они прекрасно плавают и ныряют, отыскивая водные растения или скрываясь от врагов. Морда тапира оканчивается небольшим подвижным хоботком, образованным носом и верхней губой, что позволяет животному практически не появляться на поверхности. Отдельная экспозиция посвящена носорогам. Белый носорог, встречающийся в южной и центральной Африке – самое крупное из современных наземных млекопитающих, после слона: старые самцы могут весить более 3 тонн. Как и у черного, у белого носорога на морде располагаются два рога, из-за которых звери получили свое название. Все носороги очень редки в природе, особенно суматранские и яванские, обитающие в Юго-Восточной Азии. Чучела носорогов были изготовлены более 100 лет назад, когда эти животные были обычными в саваннах Африки: так, белый носорог – трофей Великого Князя Константина Константиновича, добытый на сафари, устроенном для него королем Абиссинии. Лучше остальных копытных приспособлены к жизни в открытых ландшафтах лошади. Дикие лошади, появившиеся более 15 млн лет назад на Американском континенте и обитавшие когда-то на всех равнинах Евразии, сейчас в дикой природе практически не встречаются. Немногим более ста лет назад великий русский путешественник и натуралист, исследователь Центральной Азии Н.М.Пржевальский привез из экспедиции в Джунгарию шкуру дикой лошади, не известной зоологам. Чучело этой лошади , получившей впоследствии имя своего первооткрывателя, можно увидеть в нашем музее. В африканских саваннах обитают известные всем некрупные полосатые лошади – зебры. Изначально они были распространены по всему континенту, однако в северной Африке их истребили уже в древности. Из трех живущих сейчас видов зебр горная и пустынная редки, а саванная достаточно обычна. Держатся эти животные небольшими табунами, иногда образуя значительные скопления вместе с антилопами гну, жирафами и другими африканскими копытными.

В отличие от непарнокопытных млекопитающих, парнокопытные имеют четное число пальцев на ногах. Этот многочисленный отряд включает таких известных животных как свиньи, антилопы, олени, бараны, быки. Наиболее распространенным представителем семейства свиней является кабан; еще два необычных вида, кистеухая свинья и бородавочник, встречаются в Африке, но самый экзотический представитель этой группы, несомненно, бабирусса, живущая на острове Сулавеси. Верхняя челюсть этой свиньи украшена длинными тонкими клыками, которые растут вверх и пробиваются сквозь кожу; у старых самцов они изгибаются так сильно, что практически образуют кольцо. Похожи на свиней пекари, населяющие Центральную и Южную Америку, но учитывая их происхождение и некоторые анатомические особенности, их выделяют в отдельное независимое семейство. Бегемот, или гиппопотам, обитающий в восточной и южной Африке, может достигать веса 3 тонн при высоте в плечах около 160 сантиметров. На всех четырех пальцах ног бегемота есть небольшие копытца, а сами пальцы соединены перепонкой, ведь большая часть жизни этого зверя проходит в воде. Бегемот может легко ходить по дну неглубокого водоема, прекрасно плавает и ныряет. После захода солнца бегемоты выходят на берег кормиться, при этом из поколения в поколение животные используют одни и те же тропы, вытаптывая в земле глубокие колеи, ступени и канавы. Однако мало кто знает, что у гиппопотама есть родич – карликовый бегемот, обитающий в труднодоступных джунглях Нигерии и Либерии. Вес этого животного не превышает 250 килограммов, а рост составляет всего 70 сантиметров. Наряду с такими гигантами как бегемоты, среди парнокопытных встречаются и совсем крошечные животные, например, оленьки , едва достигающие размеров зайца. Рога у них отсутствуют, но у самцов в верхней челюсти заметны большие, выступающие наружу, острые клыки. В отличие от них, у самцов настоящих оленей новые рога вырастают каждый год. В экспозиции представлено множество видов этих животных, но наиболее интересными среди них можно считать белогубого и алашанского оленей, добытых Н.М.Пржевальским, а также североамериканского белохвостого оленя, привезенного из Калифорнии И.Г.Вознесенским. Самой многочисленной группой среди парнокопытных являются полорогие животные: быки, антилопы, козлы и бараны. Рога этих животных растут всю жизнь, но они пустые внутри и как бы насажены на костные основания черепа. В коллекции музея представлено множество чучел этих копытных: филиппинский и африканский буйволы, бизоны и зубры, яки, привезенные с Тибета Н.М.Пржевальским, большое количество видов антилоп и газелей из Африки и Юго-Восточной Азии. Многие из копытных, такие как дукеры, безоаровый и нубийский козлы, европейский муфлон, горал, в настоящее время редки в природе и включены в Красную книгу. Небольшой подотряд мозоленогих объединяет верблюдов Старого Света и лам, или безгорбых верблюдов, обитающих в Южной Америке. Предки мозоленогих появились более 40 млн лет назад в Северной Америке, откуда впоследствии расселились в Азию, Северную Африку и Европу, а также в Южную Америку. Сейчас только один дикий вид (двугорбый верблюд) встречается в труднодоступных районах Центральной Азии и два (гуанако и викунья) – в Южной Америке. Что касается одногорбого верблюда, ламы и альпаки, то они известны уже только в одомашненном состоянии. В экспозиции можно увидеть всех этих животных, но особенно интересны дикие верблюды, доставленные из Монголии Н.М.Пржевальским. Всего два вида включает другое семейство парнокопытных – жирафовые. Около 20 млн лет тому назад предки жирафов населяли обширные территории Европы, Азии и Африки, но затем ареал их резко сократился. В витринах музея можно увидеть оба живущих сейчас вида – степного и лесного жирафа, или окапи. Окапи, наверное, один из самых редких видов копытных; его открытие в 1901 году произвело настоящую сенсацию среди ученых.

Завершает экспозицию коллекция хищных млекопитающих. Хищные звери живут на всех материках, кроме Антарктиды, и населяют все ландшафты, от ледяных полей Арктики до песчаных пустынь. Они исключительно разнообразны по поведению, способам охоты и размерам: от крошечной ласки, которая весит всего 25 граммов до белого медведя , достигающего почти тонны веса. История хищных началась более 60 млн лет назад, когда сформировалось семейство примитивных хищников, похожих на куницу, миацидов. Но лишь спустя 30 млн лет эта группа заняла господствующее положение среди других наземных плотоядных животных, и наметились семь основных семейств хищных, входящих в состав современного отряда. Наверное, самые универсальные хищники – волчьи, к которым относятся волки, лисы, шакалы и дикие собаки. Чаще всего волчьи живут и охотятся стаями, которые у гиеновых собак, живущих в саваннах Африки, могут насчитывать до 60 животных. Однако есть среди них и одиночки, такие как гривистый волк – обитатель Южной Америки, лисы или песцы. Наиболее многочисленной группой отряда хищных являются куньи. Это семейство насчитывает более 50 видов, среди которых известные всем ласка, горностай, куница, барсук и многие другие. Пожалуй, самый необычный из них – морская выдра, или калан, обитающий в северных водах Тихого океана. Держатся каланы небольшими группами у побережья, где есть маленькие бухты, скалы и плотные заросли водорослей. Обычно они подолгу лежат на поверхности воды, на спине, отдыхая или кормясь; маленьких детенышей самки держат у себя на груди. Мех у калана очень густой и прочный, из-за чего этого зверя активно добывали. Сейчас, в результате охраны, его численность заметно возросла, но все-таки калан – большая редкость. К сожалению, ситуация с каланом не исключение: в результате постоянного преследования примерно 40 % куньих занесено в Красную книгу, хотя в среднем, для остальных семейств, этот показатель составляет около 15 %. Среди вымирающих видов можно назвать колумбийскую ласку, европейскую и индонезийскую норок, гигантскую выдру; такие звери, как морская норка и черноногий хорек исчезли уже в историческое время. Еще одно редкое животное, представленное в экспозиции музея – бамбуковый медведь, или большая панда . Обитает он в горных лесах Южного Китая. Необыкновенная черно-белая окраска меха, как ни странно, неплохо маскирует этого медлительного зверя и летом, среди густых стеблей бамбука, и зимой на снегу. Кампания по спасению большой панды была одной из первых задач основанного в 1948 году Международного Союза Охраны Природы, и изображение этого медведя стало символом самой организации. Остальные представители семейства медведей, за исключением бурого, также немногочисленны, что связано как с разрушением мест их обитания, так и с прямым преследованием человеком. Наиболее специализированные хищники, приспособленные к активной охоте – это кошачьи. Отличительной чертой этого семейства являются втяжные когти и крайне специализированная зубная система, особенно выраженная у вымерших около миллиона лет назад саблезубых кошек, или махайродов. Наибольшее число видов кошачьих обитает в Южной Америке и Юго-Восточной Азии, и лишь немногие, такие как рысь или пума, заходят достаточно далеко на север. Самая крупная из диких кошек – тигр; когда-то он обитал на огромной территории от Закавказья до Дальнего Востока, но сейчас его ареал катастрофически сократился, а многие подвиды, такие как туранский тигр, остались только в экспозициях музеев. Обращает на себя внимание мастерски исполненная биогруппа, представляющая двух амурских тигров . Она была изготовлена неизвестным мастером около 200 лет назад для украшения залов Зимнего дворца, а в 1874 году подарена музею Императором Александром II. В конце экспозиции находится большая диорама, представляющая прайд львов , расположившихся на отдых. Кстати, львы – единственные из кошек, образующие подобные группировки; остальные виды предпочитают выживать и охотиться в одиночку. Другое исключение внутри семейства касается не социальной организации, а способа охоты – речь идет о гепарде. Этот уникальный хищник – единственный из кошачьих, кто не подстерегает, а загоняет свою добычу. Такая специализация позволила гепарду стать самым быстрым млекопитающим на земле – скорость его броска может достигать 110 км/час. Заканчивая далеко неполный обзор экспозиции хищных млекопитающих, необходимо отметить, что в ее создании участвовали величайшие зоологи и путешественники XIX века. Так, степной кот был добыт Н.А.Северцевым, красная рысь, койот, лаплатская выдра – И.Г.Вознесенским, манул – Э.А.Эверсманом, ягуарунди, гривистый волк и малая лисица привезены из Южной Америки Г.И.Лангсдорфом, а медведи-пищухоеды и тибетская лисица доставлены Н.М.Пржевальским.

Функционирующий при МГУ зоологический музей считается старейшим и самым крупным в столице. Здесь можно познакомиться с огромным разнообразием всех современных животных, обитающих на нашей планете.

История создания

Сегодня существующий при МГУ зоологический музей является не только самым крупным по занимаемой им территории, но и самым богатым по объему фондов после аналогичного заведения подобного профиля, функционирующего при РАН. Здесь собраны поистине уникальные экземпляры и богатейшие научные коллекции. Зоологический музей МГУ на Большой Никитской улице входит в десятку самых крупных в мире.

В 1755 году, согласно указу Елизаветы Петровны, был основан Московский императорский университет. Сегодня он известен как МГУ. Зоологический музей был открыт спустя тридцать шесть лет. Однако это не мешает считать его одним из старейших российских естественнонаучных центров.

История его берет начало с 1791 года. Именно в это время был основан кабинет натуральной истории при МГУ. Зоологический музей был открыт позже на его базе. Первоначально коллекция пополнялась путем частных пожертвований. Самым значимым было собрание из Семятического кабинета и музея П. Демидова. Здесь были собраны весьма редкие экземпляры животных и растений, минералов, монет и т. д. К сожалению, практически все музейные экспонаты Императорского университета были уничтожены во время пожара 1812 года.

Чудом сохранились только несколько редких раковин моллюсков и кораллов.

Отделение

В двадцатые годы из частично восстановленного кабинета было отделено зоологическое собрание. Оно и составило базовую основу одноименного музея. Последний был размещен в бывшем доме Пашкова, который был реконструирован под аудиторный корпус МГУ. Зоологический музей организовали по систематическому принципу. Это, по мнению организаторов, давало возможность максимально объемно иллюстрировать всю естественную эволюцию животных.

Руководители

С 1804 по 1832 год организацию возглавлял Г. И. Фишер. Это был выдающийся зоолог, ученик самого К. Линнея, перу которого принадлежат самые первые научные труды о российской фауне. В 1832 году первый директор зоологического музея МГУ разработал проект, по которому предлагал организовать вверенное ему заведение по образцу классических французских, английских и немецких аналогов. Однако его предложение не было принято.

С 1837 по 1858 гг. зоологическим музеем руководил К. Ф. Рулье. Будучи основателем российской экологической школы, он основное внимание уделял отечественной фауне - ее изучению. Рулье придавал огромное значение не только сбору серийных материалов по современным животным, но и ископаемым. Благодаря такой концепции уже к концу пятидесятых годов девятнадцатого века музей накопил более шестидесяти пяти тысяч экспонатов.

Неоценимую роль в развитии этого заведения сыграл профессор А. П. Богданов, который руководил им с 1863 по 1896 год. Именно им были разделены имеющиеся фонды, отделены экспозиционные, научные и учебные, систематизирована учетная работа. В 1866 г. экспозиция зоологического музея МГУ была открыта для просмотра, и к концу девятнадцатого столетия, по статистике, ее ежегодно посещало до восьми тысяч человек.

Переезд в новое здание

В начале двадцатого века специально для музея, который в те годы возглавлял профессор А. Тихомиров, построили новое здание. Проект был сделан академиком Быховским. Новое здание располагалось на углу Долгоруковского (бывшего Никитского) переулка и Большой Никитской улицы. Оно и по сей день сохранилось в прежнем виде, без каких-либо конструкционных изменений.

В 1911 году в верхнем зале для посещения открыли новую систематическую экспозицию. В двадцатых годах прошлого столетия в здании на Большой Никитской находились также помещения для работы сотрудников научно-исследовательского института зоологии, а с 1930 г. - некоторые подразделения биологического факультета МГУ. Зоологический музей тоже был введен в его структуру.

Военные годы

В июле 1941 года зоологический музей МГУ на Большой Никитской по понятной причине закрыли. Часть его научных коллекций эвакуировали в Ашхабад, а остальные разместили в нижнем зале. С марта 1942 года для посещения снова открыли два зала на втором этаже, а после окончания войны и нижний уровень. Эвакуированные фонды возвратились в родные пенаты в 1943 году. Пятидесятые годы прошлого столетия ознаменовались освобождением музейного здания от биологического факультета.

Залы зоологического музея МГУ

Сегодня посетителям представлено более десяти тысяч экспонатов, иллюстрирующих огромное многообразие животного мира нашей планеты. В просторных залах музея экспозиции построены систематично, согласно эволюционным критериям и международной зоологической классификации. Это дает возможность посетителям легко ориентироваться в разделах богатой коллекции. Миниатюрные жизненные формы, к примеру одноклеточные организмы, в музее представлены муляжами.

Зал первого этажа содержит большую часть экспонатов — начиная от насекомых и раковин и заканчивая высшими существами. Представленные в виде оригинальных диорам, экспозиции дают возможность посетителям увидеть представителей животного мира - рептилий, земноводных, млекопитающих, птиц и т. д. в естественной их среде обитания. В одном из помещений представлены глубоководные формы жизни, а также экосистемы океанского дна.

Верхний этаж

Зоологический музей МГУ имени М. В. Ломоносова - это трехэтажное здание. Его залы находятся на первых двух. На втором этаже находится «Костный зал». Такое название ему дали по причине того, что в нем собраны скелеты многих животных, относящихся к различным зоологическим отрядам. Верхний зал сегодня полностью отведен под рассказывающую об огромном разнообразии млекопитающих и птиц экспозицию. Почти все объекты этой выставки — это чучела, которые выполнены лучшими российскими таксидермистами, работающими в конце девятнадцатого и в течение двадцатого столетия. В обоих залах экспонаты в основном размещены в точном соответствии со своими систематическими положениями.

Символ зоологического музея МГУ - небольшой зверек выхухоль. Именно он изображен на эмблеме. В музее так много интересного, что увидеть все за один день невозможно. Одной из самых последних экспозиций является сообщество гидротермальных источников. На фоне остальных разделов музея оно смотрится весьма необычно. Основным объектом этой экспозиции является не конкретная систематическая группа, а разные животные, вместе составляющие общую экосистему, которая «погружена» в океан. Это единственная в своем роде земная система, которая своим существованием непосредственно обязана планетарного масштаба процессам, происходящим в недрах земли.

Экспонаты

Вдоль центральной линии верхнего зала смонтировано небольшое количество чучел. Там же тематические витрины, посвященные птицам, — «Охота с ловчими птицами», «Птичий базар», «Птицы Подмосковья».

Зоологический музей МГУ осуществляет серьезную работу, изучая и систематизируя знания о животных. Из имеющихся десяти миллионов экспонатов выставлено только восемьдесят процентов. Среди них есть и уникальные представители фауны, к примеру, самый тяжелый жук-голиаф и т. д.

Самые крупные и интересные экспонаты музея из-за солидных размеров представлены в вестибюле. Одним из них является чучело слонихи, которая в послевоенные годы обитала в Московском зоопарке. Второй экспонат — это скелет редкого шерстистого мамонта - последнего вида, жившего на планете. У него есть интересная особенность - след серьезного перелома кости черепа. Помимо биологических экспонатов, зоологический музей МГУ располагает неплохим собранием картин художников-анималистов.

Дополнительная информация

В учреждении проводится активная научная работа. С музеем сотрудничают многие известные ученые, в том числе и зарубежные. У него неплохая библиотека, в которой хранится более двухсот тысяч томов литературы и исследований, касающихся биологической тематики. В музее организуются не только экскурсии для посетителей разных возрастов, но и интерактивные занятия для ребят от четырех до пятнадцати лет. Уроки проводятся по типу активного общения. В музее постоянно проводятся тематические детские праздники: «День птицы», «Русская выхухоль» и т. д. Кстати, последнее животное - это, как уже упоминалось, символ зоологического музея МГУ.

По выходным здесь функционирует научный террариум. В музее собраны многочисленные живые рептилии. Посетителям разрешено кормить хамелеонов, держать в руках агаму, а сотрудники террариума увлекательно расскажут о привычках своих подопечных. Стоимость билета для посещения музея взрослым - двести, а школьникам, студентам и пенсионерам нужно платить пятьдесят рублей.