Фильм хармс статьи. Жил человек рассеянный…

«Мы все по-своему с приветом»: 5 фактов о фильме «Хармс»

08.09.201720:50

Поэта и писателя Даниила Хармса в жизни и в литературе мало кто понимал. Свои последние дни он провел в психиатрической больнице, где умер во время блокады Ленинграда. Фильм о его судьбе показали в Верхней Пышме в рамках Уральского фестиваля российского кино. Те, кто не попал на показ, смогут посмотреть его в конце ноября, когда «Хармс» выйдет в российский прокат. Режиссер фильма Иван Болотников ответил на простые вопросы портала «Грифон».

Зачем снимать кино о Хармсе?

Продюсер картины Андрей Сигле, когда прочел сценарий, сказал: «Зритель, конечно, на фильм не пойдет, но снимать надо». Хармса обычно воспринимают как человека со сдвигом. А на мой взгляд, мы все по-своему со приветом, поэтому у меня в фильме он другой, нормальный свободный человек. И, как и Пушкин, и Маяковский, он погибает в 37 лет. Роковой возраст…

О чем фильм?

Художник-постановщик этого фильма Владимир Светозаров сделал в свое время фильм «Собачье сердце». И в процессе работы над «Хармсом» он постоянно меня спрашивал, о чем же наш фильм. Я каждый день говорил ему что-то новое, пока он не сформулировал для себя: «Другие могут быть другими». Мне кажется, это очень важный посыл. Сегодня в нашем обществе действует установка «Кто не с нами, тот против нас». Ничего подобного. Мир разный, и есть разные мнения.

В фильме нет звезд. Почему?

Профессиональные актеры часто выдают штампы, поэтому я не снимаю известных лиц и намеренно пригласил в этот фильм много неактеров. Отца Хармса, к примеру, играет ведущий кардиолог Мариинской больницы. Это сделано специально, потому что неактер привносит в фильм свою интонацию, если он правильно выбран на эту роль.

Хармса играет польский режиссер Войтек Урбаньски. Это его актерский дебют. Я знаю одного известного московского актера, который мог бы сыграть эту роль. Но, знаете, мы для съемок арендовали в Питере дом и в этом доме снимали квартиру Хармса. Так вот, там была настоящая ванная начала XX века на чугунных ножках, но в силу древности жутко грязная. Мы ее скоблили-скоблили, но пятен отмыть не смогли. И вот мы снимаем сцену, набрали воды, взбили пену, Войтек раздевается и ложится в эту ванну. И тут я понимаю, что сделал правильный выбор. Тот актер в эту ванну бы не лег.

Зачем смотреть?

На этот вопрос Грифону ответил программный директор Уральского фестиваля российского кино, кинокритик Валерий Кичин:

Этот фильм непростой для массового зрителя. Но любознательному человеку — а они есть везде, включая маленькие и большие города — он должен быть интересен. Если познания человека в литературе ограничиваются Пушкиным и Толстым, то почему бы не узнать, что был такой замечательный литератор Хармс и целое течение в литературе, которое он представлял. Иными словами, людей, которые ничего не знают о Хармсе, этот фильм может заинтриговать и — привести в библиотеку.

Дневниковые записи Хармса с комментариями историков и филологов . В них можно не только найти моменты биографии Хармса и узнать, о чем он переживает, но и прочитать его стихи и прозу с пояснениями, что он имел в виду. А они в случае с Хармсом не помешают.

Вы не задумывались над тем, откуда у альтернативно одаренных водителей «Газелей» возник обычай рисовать на борту своих экипажей силуэты якобы сбитых ими старушек? У меня по этому поводу имеется парадоксальное предположение: во всем виновата великая и могучая русская литература. Именно классики привили моторизованным варварам чудовищное отношение к пожилым женщинам. Вспомните хотя бы графиню из «Пиковой дамы» или старуху процентщицу из «Преступления и наказания». Но в истории русской литературы есть один писатель, который поступал со старушками гораздо жестче, чем Пушкин и Достоевский. Даниил Хармс страдал (наслаждался?) геронтомизогинией в жесточайшей форме. Он обожал сбрасывать старушек целыми пачками с верхних этажей высотных зданий.

Для тех кому лень гуглить: геронтомизогиния – вольный перевод корявого русского неологизма «старушконенавистничество» на греческий.

Когда я собирался смотреть фильм Ивана Болотникова «Хармс», во мне еще теплилась надежда увидеть в числе финальных титров сообщение о том, что ни одна старушка во время съемок не пострадала. Робкая надежда рухнула уже на 17-й минуте просмотра: бабулька, подглядывающая за главным героем в подзорную трубу, стремительным домкратом обрушилась на дно многоквартирного колодца.

В личности и творчестве Даниила Ювачева (Хармса), безусловно, есть что-то завораживающее. Недаром Болотников снимает уже второй байопик одного из величайших творцов русского абсурдизма. Первый опыт был проделан в жанре кинодокументалистики. Второй исполнен в жанре художественной полнометражной биографии. Не буду удивлен, если за этим последует сериал. А еще не помешал бы полноценный анимационный фильм, выстроенный на аллюзиях хармсовских произведений.

Обозреваемая картина представляет собой нарезку эпизодов из жизни Хармса. В основном позднего периода, где-то начиная с 1932 по 1941 годы. Это уже зрелый человек, он возвращается в Ленинград после ссылки. Эпатажные забавы обэриутов остались в воспоминаниях. Впереди запреты на свободное творчество, нищета, катастрофа в личной жизни, страдания и смерть.

Поскольку линейный монтаж для жизнеописания такого эксцентрика, как Хармс, категорически не годится, фильм начинается прямиком с хэппи-энда. Точнее с того, что для такой безумно трагической жизни вообще может считаться счастливым концом. Друг Хармса философ Яков Друскин (Дариус Гумаускас) приходит в квартиру его второй жены Марины Малич (Айсте Диржюте), где после ареста писателя прошел обыск. Никто тут больше не живет, царит блокадное запустение. И здесь Яков обнаруживает архив Хармса, аккуратно собирает разрозненные, валяющиеся повсюду записные книжки и отдельные листы, складывает в чемоданчик и уносит с собой. Если бы не это – большая часть творений Хармса не была бы опубликована в более либеральные времена. Ведь именно такая судьба постигла большую часть творений собратьев Хармса по ОБЭРИУ. В это самое время сам Хармс (Войтек Урбаньски) находится в тюремной психиатрической больнице, куда он попал, симулируя сумасшествия в попытке избежать смертного приговора. Хорошенький хэппи-энд! Какой есть.

К этому финалу авторы картины регулярно возвращаются, демонстрируя нам черно-белые кадры, на которых истощенный Хармс лежит на тюремной койке и пытается дотянуться до пустой миски, стоящей на тумбочки (зэков в блокадном Ленинграде кормили как-то не очень).

Авторы картины стараются чередовать трагические эпизоды из жизни своего героя с этапами, которые на мрачном историческом фоне той эпохи можно назвать почти счастливыми: вот Хармс вместе со своим другом поэтом Александром Введенским (Григорий Чабан) вылавливает из Невы проплывающие там банкноты и пропивает добычу в уличной пивнушке; Хармс снимает туфельку с ноги своей обожаемой первой жены Эстер Русаковой (Юстина Вонщик), целует ее очаровательную ножку, поднимаясь все выше по лестнице наслаждений и доводя свою Звезду (так переводится имя возлюбленной писателя) до экстаза; Хармс дурачится с друзьями по литературному братству, слушает и читает стихи, философствует, пьет водку. Но, следуя поэтике своего заглавного героя, создатели картины противопоставляют счастливым сценкам их антитезу (если у птицы есть зубы – значит, это не птица, нужно проверять ее при покупке). Любовь к Эстер? У этой птицы есть зубы. Ловля с Мариной воображаемых крыс? В камере Хармса крысы вовсе даже не воображаемые.

Эта литературно-кинематографическая диалектика находит свое завершение в потрясающей творческой находке Болотникова, которая становится кульминацией истории о жизни Хармса.

Поэт приносит в издание детского журнала стихотворение, в котором слова «лавка» (на которую сели восемь человек) рифмуется со «скафкой». Гениальное звукоподражание детской картавости не находит понимания у редактора, он отвергает стихотворения, ставя Хармса на грань голодной смерти в военном Ленинграде. И своеобразным контрапунктом к этому эпизоду становится сцена с арестом Хармса: он сидит на лавке, на нее поочередно подсаживаются люди, он их пересчитывает: семь. Сотрудник НКВД его поправляет: восемь. Кончилась твоя скафка. Пошли.

Вообще переклички с Кафкой, которые наблюдаются в творчестве советских писателей той драматичной эпохи, вгоняют в какой-то мистический ступор. Та же тема таракана у Мандельштама, Чуковского, Олейникова, Введенского. Интересно, когда Вагрич Бахчанян изрек свое знаменитое «Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью», он знал об удивительной «скафке» Хармса, который сам едва ли был знаком с произведениями великого пражанина?

Как известно, творчество обэриутов было густо замешано на философии экзистенциализма, носителем идей которого выступал Яков Друскин. Авторы картины не могли обойти стороной эту тему. Иногда она прорывается в закадровых размышлениях Хармса, иногда – во время сцен поэтических пирушек, когда сам Друскин рассуждает о творчестве, судьбе и боге. Может быть, получилось не очень гармонично, но авторам картины респект за попытку нагрузить достаточно сентиментальный биографический трагифарс столь глубокомысленными деталями.

В целом фильм оставляет очень приятное впечатление. Почему это происходит – однозначно не сформулируешь. Сразу скажу: актерская работа меня не впечатлила. Вроде бы никто особенно не напрягает – и ладно (хотя исполнительница роли Марины, на мой взгляд, иногда переигрывает). Оператор картины имеет фестивальные достижения? Вполне профессиональная работа, но не более того. Вставки из произведений заглавного героя, включая падающих старушек? Возможно, это может поразить людей, с творчеством Хармса абсолютно незнакомых. Меня, скорее, все эти хрестоматийные Кузнецовы с падающими на голову кирпичами, тюкающие топориком бабули, повторяющиеся рефреном разговоры соседей на кухне больше раздражали, чем умиляли. С одной стороны – ликбез в наше время не помешает. А с другой – можно было сделать все то же самое гораздо изящнее. Например, используя анимационные вставки.

Все эти детали выглядели бы хаотичным нагромождением сценок, приколов, разноплановых эпизодов (сюда же можно отнести использование документальных материалов, чередование цветных и черно-белых кадров), если бы не саундтрек. Это – действительно находка. Музыка практически не умолкает за кадром на протяжении всего фильма. Она деликатно оттеняет нюансировку визуального и вербального ряда картины. Мы почти непрерывно слушаем джаз. И если в дебюте «Хармса», как правило, звучит простенький диксиленд (его исполняет в кадре самодеятельный оркестрик), то потом все чаще начинают исполняться авангардные композиции, достойные легендарного Алексея Козлова.

А финальные эпизоды, демонстрирующие нам жуткие корчи задорного литературного авангарда под железной пятой социалистического реализма (лежащего на тюремной койке Хармса действительно корчит и ломает), сопровождаются уже симфоническими композициями самого трагического свойства. Становится по-настоящему страшно. И падающие старушки здесь абсолютно ни при чем.

Ленинград, 1920-е. В компании поэтов, философов и художников, проводящих вечера за спорами и распитием вина, возникает молодой человек с несколько неординарным взглядом на мир. Там, где другие видят установление нового порядка, долговязый франт Даниил Ювачев, взявший псевдоним Хармс, замечает абсурд, там, где строится новое общество, начинающий писатель видит алогизм и лицемерие, там, где все пытаются устроиться, Хармс идет вразрез и не желает мириться с ограничениями. Не понятый родными, отвергнутый издательствами, несчастливый в личной жизни молодой человек находит себя только в общении со схожими «литературными изгоями», но обрести комфорт Хармсу не суждено - начинаются чистки и репрессии, в условиях которых писать становится почти невозможно…

В какой-то степени это очень показательно - в год столетия Октябрьской революции, в дни, которые еще совсем недавно считались в стране самым главным праздником, в отечественный прокат выходят всего две ленты, которые с большой натяжкой можно назвать близкими круглой дате по тематике. Первая - пышно презентованная «Матильда », история последнего русского императора, всеми своими действиями и бездействиями приближавшего восстание большевиков. Вторая - биографическая драма «Хармс», трагическое повествование о человеке, для которого последствия революции оказались смертельными. Нарочно такое не придумаешь, но судьба неумолима - у нас есть «до», есть «после», а между ними пустота.

Обвинение революции в смерти Даниила Хармса, в том, что этот автор не успел сделать все, что планировал, а то, что написал, никогда при жизни не издал, - не пустой звук, судьба писателя драматична, но за 20-е, 30-е и 40-е Россия потеряла такое количество талантов, что остается удивительным, как территория не погрузилась во мрак средневековья. Лишь в 1970-х Хармс «воскрес», его стали публиковать в СССР и за рубежом, мир открыл для себя необыкновенные миры абсурда и гротеска, погрузился в витиеватые заумствования и познакомился с фирменными хармсовскими старухами и дворниками Питера. К счастью, искусство вечно, и сегодня мы можем перечитывать короткие зарисовки молодого человека, ищущего себя в городе, окрашенном в красное в прямом и переносном смысле.

Режиссер Иван Болотников, несмотря на то что является учеником Алексея Германа-старшего, ранее занимался исключительно документалистикой. Одной из его документальных работ был фильм «Чудо Даниила Хармса»

«Хармс» - не стандартное биографическое кино, и не только потому, что главный его герой не поддается пониманию в привычных системах координат. Такова была задумка режиссера-дебютанта Ивана Болотникова : перепутать времена действия, поместить персонажей в наполовину выдуманный мир, совместить игровое кино и документальную хронику, вплести в реальные ситуации из жизни писателя героев его произведений. Лента от этого выглядит чуть путаной, несколько сумасбродной, взъерошенной и даже напуганной своим размахом, но в контексте рассказов и зарисовок самого Хармса все это укладывается в ровную модель - автор формирует мир вокруг себя, а мир в ответ воздействует на автора.

При жизни Хармса в журналах публиковались только его детские стихи, рассказы и шарады, из числа «взрослых» в 20-е годы были опубликованы только два стихотворения. Попытки автора издать свои книги или попасть в поэтически сборники к успеху не привели

Нужно отметить, что авторы фильма с большим вниманием и изрядной долей таланта подошли к описанию жизни писателя. Зритель знакомится с Александром Введенским и Эстер Русаковой, мы видим первые робкие попытки рассылать свои рассказы по журналам и работу в детских «Еже» и «Чиже», на наших глазах Хармс обретает любовь и расстается с ней. Наконец, не стали создатели картины избегать и больной темы «предательства» и «сумасшествия» писателя - ужасающие сцены в камере словно противопоставляются светлым благоглупостям, вылетающим из-под пера Даниила.

Единственное, что может серьезно покоробить восприятие ленты, особенно неподготовленным зрителем, - некоторая нарочитая «театральность» происходящего в кадре. Второй план вообще постоянно говорит плохо заученными фразами, словно свой текст они получили за три минуты до команды «Мотор!», а ведущие актеры временами теряют эмоции и механически воспроизводят строки, не соблюдая атмосферу момента и настроение эпизода. В какой-то мере последнее можно объяснить тем, что главные роли сыграны артистами, для которых русский язык не родной, но это слабое оправдание для остальных.

В противовес этому Войтеку Урбаньски , сыгравшему Хармса, удалось показать хроническую неустроенность своего персонажа. Главный герой не чувствует себя в своей тарелке ни в одной из ситуаций, везде он неуклюже горбится, везде вынужден скрываться и отворачиваться. А с какой болью выходят из него слова - отдельная история, история страшная и трагическая, вынуждающая сегодняшнего читателя изучать творчество великого русского модерниста по обрывкам слов, записанных на оборотных сторонах квитанций и полях газет. И это очень красноречивый итог революционных изменений 1917 года - революция породила хаос, в котором были потеряны целые поколения талантливейших людей. А Хармс грустно смеялся над этим, рассказывая про выпавших в окно старух да мужичков, которым на голову упал кирпич.

В прокате - фильм «Хармс», дебют документалиста Ивана Болотникова в игровом кино. Корреспондент «Известий» встретился с продюсером фильма заслуженным деятелем искусств РФ Андреем Сигле и побеседовал о всемирной значимости поэта Хармса и кинематографических рисках в освещении этой темы.

Вы поверили «полнометражным» амбициям Ивана Болотникова, посмотрев его документальный фильм «Чудо Даниила Хармса»?

Да, я понял, что он абсолютно одержим Хармсом. Мистическим образом мы нашли друг друга, так как я тоже давно вынашивал идею подобного фильма. Еще в школьные годы я со своими друзьями общался только цитатами из Хармса и Козьмы Пруткова. О существовании Пушкина, Достоевского, Тургенева и Льва Толстого я узнал из произведений Хармса.

Считаю, что не прогадал. Фильм получился, у него уже несколько наград, в том числе международных - два приза Шанхайского кинофестиваля за операторское мастерство и сценарий. Череда фестивалей продолжается: везем фильм в Македонию, Англию, Турцию.

ПОДРОБНЕЕ ПО ТЕМЕ

- Почему для съемок вы привлекли литовских и македонских партнеров?

На дебютную картину собрать финансирование гораздо сложнее, чем на работу уже сложившегося автора. Мы стали искать сопродюсеров. Оказалось, Хармс популярен не только в России. В мире делают большое количество постановок по его произведениям, его знают и любят.

Наши литовские и македонские партнеры тоже оказались почитателями Хармса, так что мы работали в едином творческом пространстве. Бюджет фильма в итоге составил €1 млн, из которых 70% - вклад российской стороны и по 15% вложили сопродюсеры из Литвы и Македонии.

- Одно из условий такого сотрудничества - привлечение местных кинематографистов...

Конечно, в проекте интернациональный состав, но это абсолютно соответствует замыслу картины, ведь мир Хармса многолик. Главную роль сыграл поляк Войтек Урбаньски. Вторую жену Хармса Марину Малич - литовская актриса Айсте Диржюте. Ее соотечественник Дариус Гумаускас исполнил роль Якова Друскина. В Македонии необходимых актеров мы не нашли, но зато привлекли замечательную студию компьютерной графики. И специально для фильма президент Ассоциации композиторов Македонии Сони Петровский написал музыку, которую исполнил Македонский симфонический оркестр.

Почему вы остановили свой выбор на выпускнике Санкт-Петербургской академии театрального искусства Войтеке Урбаньски?

Он идеально подошел для роли Хармса. Войтек - знаток его поэзии, очень хорошо говорит по-русски. И с первых фотопроб стало понятно, что вряд ли найдется актер, который будет в этой роли правдивее. Даже особенности его произношения (не акцента, а именно произношения) были органичны, соответствовали образу Хармса-инопланетянина. По словам Ивана Болотникова, Войтек настолько жил этой ролью, что с каждым днем съемок всё больше становился настоящим Хармсом - эгоцентричным и уязвимым одновременно.

- Вы не только продюсер, но и композитор. Почему в этот раз пригласили стороннего автора - Сони Петровского?

Возможно, это единственный компромисс, на который пришлось пойти ради международной копродукции (смеется) . Хотя я участвовал в качестве саунд-дизайнера в записи трека музыкантами группы «АукцЫон» и «расставлял» музыку. Можно сказать, что я музыкальный руководитель этого фильма.

Город начала прошлого века снимали в современном Санкт-Петербурге. Дорого обошлась творческая фантазия оператора, а также художников Владимира Светозарова, Марины Николаевой и Ларисы Конниковой?

- Все названные мастера - легенды петербургского кинематографа и очень хорошо знают наш замечательный город. Кроме того, мой опыт подсказывает: чем люди профессиональнее и творчески одареннее, тем интереснее с ними работать, а небольшой бюджет не мешает им воплощать свои творческие фантазии.

Режиссер фильма Иван Болотников признавался, что и по окончании работы над фильмом Хармс остался для него загадкой. Как в таком случае продюсеру определять целевую аудиторию? Фильм для зрителей - ценителей авангардных кинопоисков, или для тех, кто предпочитает экранные биографии?

- В нашем фильме тесно переплетаются жизнеописание Хармса и сцены из его произведений. Идеи обэриутов (Объединение реального искусства, ОБЭРИУ. - «Известия»), удивительный, яркий поэтический мир Ленинграда - с мрачным миром НКВД. Праздничный Ленинград со спортивными шествиями, уличными музыкантами - и гнетущее ожидание скорой войны. В общем, получилось нескучно, а это залог успеха любого кино.

- И все-таки - чем будет интересен зрителю XXI века Даниил Ювачев, называвший себя Хармсом?

- Прошлый век показал, что великие достижения мировой культуры не способны остановить человеческое безумие. Современный мир также разумно объяснить невозможно. В связи с этим наследие Хармса очень актуально, потому что выходит за рамки рационального сознания. Хармс - будто наш современник. Чем больше узнаешь о нем, тем яснее сквозь маску «культового литератора ХХ века» проглядывает лицо каждого из нас...

Справка «Известий»

Продюсер и композитор Андрей Сигле возглавляет компанию Proline Film, которая специализируется на производстве и продвижении авторских проектов. В числе режиссеров, чьи фильмы продюсирует Сигле, - Александр Сокуров, Константин Лопушанский, Сергей Овчаров и др.

ПОДРОБНЕЕ ПО ТЕМЕ