Франкенштейн был ли он на самом деле. Франкенштейн: исторические факты и прототипы монстра

Фотография: Public Domain

Молодой Виктор Франкенштейн, главный герой нетленного произведения Мэри Шелли, имел своих кумиров. Важнейшим из них был, пожалуй, скрывающийся под псевдонимом Парацельс ученый Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, живший на границе Средних веков и эпохи Возрождения.

Парацельс был великим натурфилософом, врачом, который внезапно понял, что химия может служить медицине, и тем самым поспособствовал становлению фармакологии. Конечно, он был и известным алхимиком. Причем создание философского камня его не особо интересовало. По свидетельству одного из современников, он и так им обладал, получив заветное вещество в подарок в Константинополе. А вот сотворение гомункула - искусственного человека - его действительно увлекало. Настолько, что он оставил аж несколько рецептов его создания - в трактатах «Мыслимая природа» и «О природе вещей». Основной способ, предлагаемый им, столь одиозен, что нельзя не привести цитату: «Приступать к этому надо так - положи в пробирку щедро мужскую сперму, запечатай, сорок дней держи в тепле, кое соответствует теплу внутренностей лошади, пока не начнет бродить, жить и двигаться. В ту пору он уже обретет человеческие формы, но будет прозрачен и нематериален. Следующие сорок недель каждодневно с тщательностью надо питать его человеческой кровью и держать в том же теплом месте, на что из него станет настоящий живой ребенок, точно такой же, как и рожденный от женщины, только намного меньший».

Подобный способ создания гомункулуса был не первой идеей об искусственном существе. Он был позаимствован поздними европейскими алхимиками у каббалистов, иудеев. Оживленный для защиты еврейского народа человек, слепленный из глины, звался Големом. А в некоторых алхимических гримуарах XVI века даже существуют рецепты по его созданию.

Йохан Диппель

Фотография: Wikipedia

Другой алхимик, без которого вымышленный доктор Франкенштейн вряд ли бы когда-нибудь смог осуществлять свои увлекательные эксперименты. Йохан Диппель, живший в XVIII веке, считается вероятным прототипом безумного швейцарского ученого. Название замка Франкенштейн, бывшего его основным владением, является одним из главных аргументов в пользу этой версии. Фигурой Диппель был весьма эпатажной. Неоднократный участник крупных теологических споров, критик протестантства, он стал одним из переводчиков Берлебургской Библии, издание которой должно было свести под один знаменатель все тогдашние оккультные и мистические толкования библейского текста. Естественно, лорда Франкенштейнского не раз обвиняли во всех соответствующих его деятельности грехах: в поклонении Сатане, человеческих жертвоприношениях и надругательствах над покойниками. Но самым главным своим достижением сам Йохан считал созданный им из частей тел животных эликсир бессмертия. Судя по тому, что в 1734 году он умер, все-таки зря.

Ладзаро Спалланцани

Фотография: Wikipedia

Среди ученых, занимавшихся непосредственно изучением жизни, имя Ладзаро Спалланцани стоит особняком. Все потому, что он умудрился перевернуть представления о ее зарождении на фундаментальном уровне. Один английский натуралист в XVIII веке был замечен Королевским научным обществом благодаря тому, что он якобы доказал теорию самозарождения жизни. Джон Нидхем, так его звали, нагревал баранью подливку, сливал ее в бутылку, закрывал пробкой и через несколько дней с радостью обнаруживал там микробы, будто бы зародившиеся из неживой материи. Спалланцани хватило небольшого ряда довольно простых опытов, чтобы доказать, что если хорошенько этот бульон прокипятить, то никакой жизни в нем не останется, а если как следует запаять - то она и возникнуть не сможет. Его эксперименты стали настоящим потрясением, ведь теория самопроизвольного зарождения жизни существовала со времен Аристотеля, то есть около двух тысячелетий, хотя христианский креационизм и потеснил ее в Средневековье. Спалланцани практически создал принципы теории биогенеза, подразумевающей, что для создания жизни нужна другая жизнь. Вот только он не ответил на ее главный вопрос: откуда взялась в таком случае та самая первая жизнь?

Эндрю Кросс

Фотография: somersetcountygazette.co.uk Говоря о человеческих попытках примерить на себя роль демиурга, обойти вниманием практически мистическую историю Эндрю Кросса попросту невозможно. Британец, джентельмен, физик, минералог, крупный исследователь электричества был окружен мифами вследствие одного из своих экспериментов. В 1817 году мистер Кросс развлекался попытками выращивания кристаллов с помощью электрического тока, что, как правило, ему удавалось. Но в один прекрасный день вместо кристаллической решетки он обнаружил что-то странное на поверхности камня, с которым работал. Под микроскопом выяснилось, что это органическая жизнь, причем стремительно развивающаяся и представляющая из себя каких-то неизвестных ему насекомых. Сам Кросс убеждал современников, что условия стерильности в лаборатории были безупречны и никаких случайных организмов в контейнер для опыта попасть не могло. Свой эксперимент он считал удачной, пусть и случайной попыткой создать жизнь. Кросса поддержали достаточно авторитетные ученые того времени вроде Майкла Фарадея, но сам Кросс признавался, что этот опыт он повторить так и не мог. Впрочем, как и все ученых после него. Так что история о том, как Эндрю Кросс создал жизнь, до сих пор остается куда в большей степени легендой, чем историческим или научным фактом.

Луиджи Гальвани и Джованни Альдини

Эти два персонажа, также претендующие на звание прототипа Виктора Франкешнтейна, умели проводить одновременно полезные и зрелищные опыты. В честь первого в Болонье даже до сих пор называется одна из площадей. Неудивительно, ведь термин «гальванизм», также используемый и в наши дни, имеет к Луиджи Гальвани непосредственное отношение. Живший в конце XVIII века, по образованию богослов, в середине своей жизни он резко изменил профессию и стал заниматься естественными науками и медициной. И не просто заниматься, а используя весьма новаторский подход, изучая взаимосвязь электрического тока и физиологии. Пропуская ток по телу мертвой лягушки и наблюдая результаты, он пришел к выводу, что любая мышца является своеобразным аналогом электрической батареи. Его племянник, Джованни Альдини, нашел отличный способ зарабатывать на исследованиях своего дяди. Он демонстрировал принципы гальванизма в форме шоу, доступного простым людям. Выступление представляло из себя так называемые электрические пляски: брались тела мертвых животных и отрубленные головы преступников, по ним пропускался ток - и мышцы, естественно, начинали интенсивно сокращаться. Публике обычно казалось, что труп вот-вот оживет. Ассистенты сходили с ума, а зал был в восторге от пугающего и завораживающего зрелища. Подобное, кстати, практиковал и Эндрю Юр, известный шотландский химик и экономист того же времени.

Сергей Брюхоненко

Фотография: Wikipedia Советский физиолог Брюхоненко получил (пусть и посмертно) Ленинскую премию за создание первого в мире аппарата искусственного дыхания. Вот только эксперимент, демонстрирующий работу этого устройства (автожектора), был не менее жутким, чем зрелища Гальвани. В 1928 году автожектор с помощью резиновых трубок подсоединили к только что ампутированной собачьей голове - и та ожила. Причем вела себя довольно активно - реагировала на толпу взбудораженных ученых вокруг и даже грызла предлагаемый сыр. Кстати, несмотря на известность этого эксперимента именно в исполнении Брюхоненко, нечто похожее было проделано еще в XIX веке Шарлем Броун-Секаром. Но Брюхоненко умудрялся возвращать к жизни и целую собаку, в том же году он провел эксперимент, слив из собаки всю кровь и залив ее обратно спустя 10 минут, после чего животное ожило. И, что важно, впоследствии ничем не отличалось от других своих собратьев.

Владимир Демихов

Фотография: РИА «Новости»

Доктор Демихов - основоположник всей современной трансплантации - в первую очередь известен обывателю отнюдь не как светило медицины XX века, а своими достаточно эксцентричными экспериментами. Тоже над собаками. Пересадка внутренних органов, в частности сердца, никому до него не удавалась, а уж имплантация второго, дополнительного сердца - и подавно (правда борзая, с которой это проделали, не прожила больше месяца). В конце 1950-х опыты Демихова стали по-настоящему смелыми: доктор решил создать искусственных сиамских близнецов. Делалось это для того, чтобы понять, сможет ли прожить некоторое время человек (например, в ожидании операции), будучи приживленным к телу другого человека. Так на свет в лаборатории Владимира Демихова стали появляться двухголовые собаки. Голова щенка пришивалась к телу взрослой собаки и за счет искусственным образом объединенных систем дыхания и кровообращения некоторое время чувствовала себя вполне неплохо - ела, смотрела, шевелилась и так далее. Несмотря на всю значимость этих исследований, советское научное сообщество буквально набросилось на Демихова, объявив его опыты аморальными, в то время как из западных стран ему приходили письма с восторгами и поздравлениями от зарубежных ученых.

Франкенштейн Мэри Шелли один из самых популярных романов ужасов. Книга рассказывает о фанатичном учёном и его пугающем творении. Поразительно, но написала его девушка, которой было всего 18 лет. Виктор Франкиштейна в романе Мэри Шелли обычный прототип современного учёного. Ночью он идёт на кладбище, что бы найти там тела. Ему нужны покойники для выполнения своего безумного замысла. Эта история стала по-настоящему культовой. Да, да это важная часть современной массовой культуры. «Франкенштейн» Мэри Шелли — это произведение, написанное в особый период — радикальные перемены были ещё впереди. Но люди уже чувствовали — меняется жизнь, поэтому роман пропитан довольно тревожными настроениями.

«Франкенштейн» был написан в 1816 году, в период, когда совершались удивительные научные открытия. Это было становление механизации производства. Было открыто электричество, его стали накапливать в больших аккумуляторах, чтобы использовать в экспериментах.

В 18 веке многие учёные увлекались новыми открытиями. Они работали над самыми разными аспектами исследований электричества. Именно с этого всё и началось. Но многие сомневались, что эти новые научные разработки направлены на благо человечества. Представители церкви опасались, что учёные попытаются изменить законы природы. Мысль о том, что человек может уподобиться Богу и управлять жизнью при помощи современных технологий завораживала и пугала одновременно. Некоторых людей науки считали, чуть ли не слугами дьявола, чьи попытки, в конечном счёте, могли привести к уничтожению человечества.

В 19 веке всё казалось возможным. Разумеется, что феномен электричества, оказывал мощное воздействие на публику, слабо разбиравшийся в законах физики. Такие люди склонны искать во всём мистическую подоплёку. Писатели, в свою очередь, очень чутко реагировали на любые проявления научно-технического прогресса, и это не могло не волновать

Юная девушка Мэри Шелли росла в неспокойное время. Её жизнь была пронизана страхом перед неизведанным будущем. Жутковатые истории, подобные её роману, являлись естественной реакцией на неумолимый научный прогресс. Это было серьёзное предостережение, воплощённое в художественной форме.

Даже спустя 200 лет спустя написания романа образ монстра Франкенштейна всё так же актуален. В фильмах, поставленных по книгах, его создатель олицетворяемый, как одержимый учёный, нарушивший границы дозволенного.

Франкенштейн Мэри Шелли один из самых популярных историй ужасов. Это произведение искусства не подвластное времени. Но что вдохновило молодую писательницу на создание столь зловещего романа? Каким образом в ёё воображении возник образ Виктора Франкенштейна? В 1816 году Мэри Шелли и великолепное сообщество писателей и интеллектуалов гостили у лорда Байрона на его даче, стоявшей на берегу Женевского озера. Там во время серьёзных климатических перемен у Шелли родилась история о Франкенштейне. После извержения гигантского вулкана в Азии произошёл выброс миллионов тонн пепла в атмосферу, затмив солнце, вулканический пепел принёс с собой губительные штормы и тёмные облака, затянувшие Европу на целый год.

Несомненно, она повлияла на впечатлительную девушку. В своей рукописи Мэри Шелли описывает момент, когда мысль о Франкенштейне впервые пришла ей в голову. Этот тревожный образ посетил её во время ночного кошмара. То, что прообраз её знаменитого персонажа явился Мэри Шелли во сне - это известный факт. Она увидела молодого учёного, явно одержимого. Он склонился над своим творением в полной растерянности. Это было наглядным примером работы писательского подсознания.

Передо мной лежат невероятные рукописи «Франкенштейна». Это совершенно особое чувство видеть эти страницы, эти слова. Ведь, это самое живое отображение работы разума и воображения Мэри Шелли. Она опускает перо в чернила и пишет: «Однажды ненастной ноябрьской ночью я узрел завершение своих трудов. Мучительным волнением я собрал всё необходимое, что бы зажечь жизнь в бесчувственном создании, лежавшем у моих ног. Свеча почти догорела. И вот при её неровном свете я увидел, как открылись тусклые жёлтые глаза. Существо начало дышать и судорожно подёргиваться». Так родилась история о монстре Франкенштейне.

На создание романа Мэри Шелли вдохновили учёные, работавшие в 18-х и 19-х веках. Они проводили сомнительные, с точки зрения этики, опыты с электричеством, пытаясь вернуть к жизни усопших. Раскрывая тайны бытия, эти учёные не брезговали разграблением могил и оккультными практиками. Что же их толкало на столь шокирующие поступки? Откуда пришла идея воскресить мертвецов? Литераторам удалось обнаружить исторические доказательства, что сюжет о гротескном чудовище, шитым из частей трупов был подсказан самой жизнью. Это значит, что история Франкенштейна была навеяна не мифами, а реальными событиями. Виктор Франкенштейн изучает возможности электричества, он ставит опыты на человеческих телах, он посещает кладбище в поисках трупов, которые ему нужны для создания своего монстра. Разумеется, такая интерпретация образа учёного 19-го века вызывала бурный отклик читателей Мэри Шелли. Франкенштейн это очень яркое, очень точное отражение в литературе процесса, который происходит от науки того времени. Шелли показала наихудший вариант развития событий. Ситуацию, в которой учёный теряет контроль над своим изобретением. Вот с тех пор, тема непредсказуемых последствий прогресса стала одной из центральных беллетристик.

На рубеже веков многие учёные ставили рискованные эксперименты. Считается, как минимум четыре известных личности из мира науки вдохновили Мэри Шелли на создание Франкенштейна. Луиджи Гальвани итальянский учёный, очарованный статическим электричеством и молнией. Джовани Альдини родственник Гальвани и его последователь, известный своими зловещими опытами. Эндрю Ур, шотландец, чья деятельность, зачастую, вызывала шок у публики того времени. И Кондрат Диппель, немецкий исследователь наиболее тесно связанный с историей Франкенштейна. Все эти люди проводили ужасающие эксперименты на живых существах и трупах. Они имели дело с силами, которые не могли контролировать и работали в зыбкой сфере между наукой и мистикой. Это была опасная стезя, поскольку сами учёные даже не подозревали, к чему может привести эти поиски.

Луиджи Гальвани был очень известный и влиятельным человеком. Гальвани был болонским врачом. Его, как и других учёных того времени, очаровала новая и загадочная сила под названием электричество. Когда Мэри Шелли писала свою книгу, она уже знала о его существовании. В предисловии к роману писательница привела разговор с друзьями во время, которого прозвучало предположение о том, что труп можно оживить при помощи гальванизма. А вот исправленное издание Франкенштейна 1831 года оно было опубликовано в канун Хэллоуина. В предисловии говорится о том, что Мэри Шелли имела представление о научных экспериментах, которые тогда проводились. Здесь она пишет о том, что труп вероятно можно оживить. Гальванизм мог подсказать метод с помощью которого возможно было бы создать отдельные части живого существа, соединить их вместе и наполнить их живительной теплотой.

В итальянском городе Болонья находится академия наук, одно из самых старых учебных заведений в Европе. Именно здесь в конце 18-го века Гальвани начал проводить свои удивительные и пугающие эксперименты. В конце 18-го века, в Болоньи, собралось масса учёных и исследователей, исследовавших и электричество. Люди изучали это явление во всех аспектах. Говорят, что однажды сеньор Гальвани был в ненастроении. Чтобы его отвлечь жена решила приготовить суп из лягушачьих лапок. Гальвани сидел на кухне и вдруг прогремел гром. Поражённый учёный заметил, что каждый раз, когда сверкает молния конечности земноводных на его тарелке подергивались.

Гальвани и его сторонники верили, что это был особый вид электричества. Так называемое животное электричество отличалось от искусственного, которое вырабатывали машины и приборы. Оно так же не было похоже на естественное электричество, исходящее от молний во время грозы. Луиджи Гальвани начал проводить эксперименты с этой загадочной силой. Он внёс огромный вклад в эту сферу науки. Гальвани приобрёл известность после эксперимента с лягушкой. Он наглядно продемонстрировал свою теорию при помощи статического электричества. Учёный верил, что может раскрыть тайну жизни, изучая характеристики биологических веществ. Однажды, он дотронулся до седалищной мышцы лягушки скальпелем, заряженным электричеством.

Именно в тот исторический момент он увидел, что лапка мёртвой лягушки резко дёрнулась. В 1791 году изыскания Гальвани были опубликованы в работе, которая полностью изменила отношение к аспектам физиологии человека и животного. Термин гальванизм стал известен во всём мире. Многие были потрясены радикальными идеями итальянского учёного, якобы способного доказать, что мёртвых животных можно вернуть к жизни.

Продолжение - в комментариях

См.: http://www.сайт/users/angel767/post411494161

Упоминание: Пятая стража 1 сезон 36 серия Бумеранг

Метки: Семья:

отец - Альфонс Франкенштейн
мать - Кэролин Бофорт
братья - Уильям, Эрнест
жена Элизабет

Прозвище:

Генри Франкенштейн, Чарльз Франкенштейн

Род занятий: Прототип: Роль исполняет:

В других произведениях

Множественность и неоднозначность трактовок, порождаемых этими образами Франкенштейна и его творения, создали предпосылки для постоянных попыток осмыслить и переосмыслить их в различных художественных формах - сначала в театре , а затем и в кинематографе , где сюжет романа прошёл через несколько стадий адаптации и приобрёл новые устойчивые мотивы, которые в книге отсутствовали совсем (тема пересадки мозга как метафора пересадки души) или были намечены, но не развернуты (тема Невесты Франкенштейна). Именно в кинематографе Франкенштейна сделали «бароном» - в романе баронского титула у него не было, да и не могло быть, хотя бы потому что он - женевец (после Реформации кантон Женева не признавал дворянских титулов, хотя формально оставались благородные семьи).

В массовой культуре также часто встречается смешение образов Франкенштейна и созданного им чудовища , которое ошибочно называют «Франкенштейном» (например, в насыщенном образами массовой культуры анимационном фильме «Жёлтая подводная лодка »). Кроме того, образ Франкенштейна породил множество различных продолжений - появились различные сыновья и братья, выступавшие под именами Вольф, Чарльз, Генри, Людвиг и даже дочь Эльза.

Косвенно (а в некоторых сериях и открыто) идея создания живого из неживого, именно как Франкенштейн создал монстра, встречается в фильме «Ох уж эта наука » и сериале-ремейке «Чудеса науки ». Это показывается в самой первой серии, где ребят вдохновил на создание искусственной женщины фильм «Невеста Франкенштейна ». А в первой серии 4 сезона они и вовсе встречаются лично с доктором и его монстром.

Образ Франкенштейна встречается и в корейской манхве Noblesse . Здесь он представлен как выдающийся учёный и сильный воин, обладающий способностями, далеко выходящими за рамки человеческих возможностей.

Напишите отзыв о статье "Виктор Франкенштейн"

Ссылки

Персонажи Серии Universal Серии Hammer Серии Toho Другие фильмы Франкенштейн (1910) · Жизнь без души (1915) · Франкенштейн 1970 (1958) · Дочь Франкенштейна (1958) · Дракула против Франкенштейна (1971) · Дочь Франкенштейна (1971) · Франкенштейн Энди Уорхола (1973) · Франкенштейн: Правдивая история (1973) · Молодой Франкенштейн (1974) · Виктор Франкенштейн (1977) · Невеста (1985) · Франкенштейн освобождённый (1990) · Франкенштейн Мэри Шелли (1994) · Дом Франкенштейна 1997 (1997) · Возрождённый Франкенштейн (1998) · Возрождённые Франкенштейн и Человек-волк (2000) · Ван Хельсинг (2004) · Новый Франкенштейн (2004) · Франкенштейн (2004) · Франкенштейн (2007) · Я, Франкенштейн (2014) · Страшные сказки (2014-16) · Виктор Франкенштейн (2015) · Хроники Франкенштейна (2015) · Второй шанс (2016) Связанные темы

Отрывок, характеризующий Виктор Франкенштейн

Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.

Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.

Ответьте, пожалуйста, кто же такой Франкенштейн? «Да легко! – скажет мне любой человек, - это чудовище, сделанное из мертвецов!» Товарищ скажет, и будет полностью уверен в своей правоте. Но, тем не менее, абстрактный «любой человек» абсолютно не прав. Чудовище «из мертвецов» на деле Франкенштейном не является. Так кто же тогда Франкенштейн?

Сейчас этому слову придали нарицательное значение «некрасивого, очень уродливого человека». Но на самом деле, изначально Франкенштейн – фамилия главного героя романа Мэри Шелли Виктора. Персонаж книги «Франкенштейн, или Современный Прометей», молодой студент из Женевы, был безумно талантливым человеком, оживившим с помощью растворов, находящихся на грани химии и алхимии, существо, выращенное из раздельных кусков мертвечины. Существо, которое должно было быть человеком, оказывается самым настоящим чудищем и убивает своего создателя. Роман был издан в тысяча восемьсот восемнадцатом году, но его популярность не угасла по сей день.

Сам Виктор Франкенштейн и созданное его гениальным разумом чудовище смешались из-за обилия фильмов, пьес и книг, появившихся после выхода данного романа. Авторы перефразировали одного-единственного Виктора Франкенштейна в Генри, доктора и барона, тем самым популяризировав только фамилию. Лично мне кажется, что чудовище стало Франкенштейном из-за обычной человеческой невнимательности. Скажем, смотрит ребенок на азбуку. Система вроде «картинка, под ней подпись». Скажем, нарисованная длинноклювая птичка и подпись «аист». Также и на афише – свирепая морда «демона» и подпись «Франкенштейн». Поверили. Забыли о том, что на заборе плохое слово написано, а под ним дрова лежат.

Образ Виктора и его создания – пара, отягощенная злом. Своего рода признание несовершенства человека и невозможность человеческому разуму тягаться с Богом. Ведь Франкенштейн фактически пытался взять на себя обязанности Всевышнего – создать существо «по образу и подобию своему». За что и получил по заслугам. К тому же, если обдумать произведение в более реалистичном ключе, то оно иллюстрирует проблему ответственности за свои открытия и действия.

Несмотря на то, что Виктор Франкенштейн весьма талантлив и умен, он губит себя именно любопытством – его тяга к знаниям не ограничена какими-либо этическими запретами. Более того, герой осознает, что создание человека научным методом – вещь со стороны христианской морали греховная. Но, тем не менее, Виктор идет по греховному, но научному пути.

Франкенштейн, в фильме посещавший морги в поисках недостающих частей, безусловно, понимал, какое уродство увидит свет в результате эксперимента. И он не обманулся – после «сложения» всех частей тела существа, он не мог сдержать страх:

«Как описать мои чувства при этом ужасном зрелище, как изобразить несчастного, созданного мною с таким неимоверным трудом? А между тем члены его были соразмерны, и я подобрал для него красивые черты. Красивые - Боже великий! Желтая кожа слишком туго обтягивала его мускулы и жилы; волосы были черные, блестящие и длинные, а зубы белые как жемчуг; но тем страшнее был их контраст с водянистыми глазами, почти неотличимыми по цвету от глазниц, с сухой кожей и узкой прорезью черного рта. <…> На него невозможно было смотреть без содрогания. Никакая мумия, возвращенная к жизни, не могла быть ужаснее этого чудовища. Я видел свое творение неоконченным; оно и тогда было уродливо; но когда его суставы и мускулы пришли в движение, получилось нечто более страшное, чем все вымыслы Данте». (Перевод З. Александровой)

Увидев ужас, сотворенный им же, Франкенштейн не уничтожил его, что значит, в свою очередь, огромную тягу к науке. Виктор руководствовался благими намерениями и всерьёз хотел оживлять людей.

В кинематографе, столь популяризировавшем образ Франкенштейна, с тысяча девятьсот десятого по две тысячи седьмой годы было снято шестьдесят три фильма с непосредственным упоминанием именно Чудовища.

В каждой из картин существо представало абсолютно разным. В романе «демон» был выращен из кусков плоти, кинематограф же составил тело из мертвецов в морге. В тех же фильмах чудовище оживили при помощи молнии – на самом деле Мэри Шелли «взрастила» персонажа при помощи алхимических растворов. К тому же телевизионщики сделали существо глупым, по интеллекту пятилетним ребенком, неосознанно совершающим убийства и говорящим по слогам. У писательницы же демон бегло читал, связанно разговаривал и вполне неплохо мыслил. То есть, был равен по интеллекту среднему человеку. И все его убийства были не только осмысленными, но еще и оправданными – чудище никого не убивало просто так.

Но, увы, образ получил распространение именно благодаря фильмам.

Вот уже два века будоражит сознание монстр, созданный Виктором Франкенштейном , однако мало кто знает, кто был прототипом героя романа.

Хэллоуин - кто самый страшный в Белом доме?

Два столетия тому назад свет увидел удивительный роман анонимного автора "Франкенштейн, или Современный Прометей" ("Frankenstein: or, The Modern Prometheus") с посвящением английскому журналисту и беллетристу Уильяму Годвину (William Godwin). Сей анархист в своем труде "Исследование о политической справедливости и ее влиянии на нравы и благополучие" ("Enquiry Concerning Political Justice and its Influence on Morals and Happiness") призывал человечество освободиться от тирании государства, Церкви и столь почитаемой на Западе частной собственности. Посвящение Годвину написала любящая дочь Мэри.

Авторство моментально ставшего бестселлером коротенького произведения, которое вызвало смертельную скуку у критиков, было установлено спустя пятилетку. В 1831 году Мэри Шелли, урожденная Мэри Уолстонкрафт Годвин (Mary Wollstonecraft Godwin), опубликовала под своим именем значительно переработанное издание книги.

Из предисловия читатели почерпнули сведения о создании этого произведения английской классической литературы.

Лето 1816 года в Европе было чем-то похожим на нынешнее. Частенько стояла ненастная погода, по причине которой трое из "английской сборной по литературе" Джордж Байрон, Джон Полидори, Перси Шелли и его гёрл-френд (не подумайте плохого — будущая жена) 18-летняя Мэри Годвин подолгу засиживались у камелька.

Не подумайте, что мы стебаемся! Высшее английское общество распускало в свое время пакостные слухи о Мэри, Байроне и Шелли. Надо ли нам опускаться до уровня британских джентльменов и их злоречивых кумушек?

За неимением гаджетов, компания развлекалась чтением вслух страшных немецких сказок на более понятном просвещенным англичанам французском языке. В какой-то момент Байрон предложил всем присутствующим самим написать по страшной сказке.

В головке Мэри смешались дорожные впечатления от рассказов о насельниках замка Франкенштейн (Burg Frankenstein) в горах Оденвальда (Odenwald), разговоры об опытах доктора Дарвина (деда основателя дарвинизма) и зловещий сон об ожившем искусственном существе. Однако кое о чем Мэри все же умолчала.

В 1975 году румынский историк Раду Флореску (Radu Florescu, 1925-2014), одним из первых указавший на связь между вымышленным "Дракулой" и реальным господарем средневековой Валахии , разоткровенничался насчет одного немецкого алхимика. Написанная им книга так и называлась "В поисках Франкенштейна" ("In Search of Frankenstein").

Будущий анатом, врач, алхимик , теолог и мистик Иоганн Конрад Диппель (Johann Konrad Dippel) родился в семье священника 10 августа 1673 года в замке Франкенштейн. С детства он проявлял интерес к религиозным вопросам, изучал теологию в Гиссене, а философию — в Виттенберге. Однако в Страсбурге юный студиозус вел настолько разгульную жизнь, что, как поговаривают, был изгнан из города за какой-то кровавый дебош.

В 1697 году молодой проповедник, читавший лекции по астрономии и хиромантии, опубликовал опус Orthodoxia Orthodoxorum, а год спустя из-под печатного пресса вышел его очередной труд, в котором 25-летний Диппель громил папистов, отвергая догмат католического искупления и эффективность церковных таинств.

Свои произведения он подписывал разными псевдонимами: большую часть Christianus Democritus — в честь древнегреческого философа Демокрита, Ernst Christian Kleinmann и Ernst Christoph Kleinmann.

Нельзя не отметить, что немецкая фамилия Kleinmann (в буквальном переводе "маленький человечек") напоминает латинизированную форму Parvus, то есть "малыш". Такой псевдоним избрал для себя социал-демократ и тучный русский еврей Израиль Лазаревич Гельфанд, сыгравший загадочную роль в русских революциях столетней давности.

Подобно русскому философу из малороссийских казаков Григорию Сковороде, Иоганн Диппель вел бродячую жизнь. Свое имущество этот "европейский дервиш" растратил на алхимические эксперименты, а затем отправился за медицинским дипломом в Лейден (Leyden).

Но стоило только этому практикующему медику в 1711 году опубликовать в Амстердаме трактат "Alea Belli Muselmannici", как его тотчас же изгнали из Голландии. Перебравшийся в Данию Диппель вскоре вынужден был покинуть и ее, поскольку вновь принялся слать филиппики в адрес святош. Правда предварительно ему пришлось посидеть на тюремной баланде.

Свои земные дни он закончил в Швеции, где с большим успехом лечил больных и успел опубликовать еретический памфлет.

Наиболее точную характеристику ему дал главный авторитет русских мистиков начала XIX века Иоганн Генрих Юнг-Штиллинг (Johann Heinrich Jung-Stilling, 1740-1817): "Диппель был большим умницей, но в то же время упрямым, гордым, амбициозным и желчным Зоилом (по имени древнегреческого недоброжелательного критика. — Ред. ) ; он не боялся ничего во всем свете; возможно, он хотел стать служителем культа, и мне кажется, что в этом статусе он мог бы превратить низменное в высшее. Таким образом, он объединил мистическую мораль с вероучением нашей новейшей теологии и вместе с ней всевозможные причуды. По сути, он представлял собой диковинную смесь!"

Несмотря на то, что в различных научно-популярных книгах о жизни Мэри Шелли Диппель упоминается как прототип Виктора Франкенштейна, большинство литературоведов склонны считать связь между алхимиком и героем романа надуманной.

В дневнике, который Мэри Шелли вела во время своего путешествия по Германии в 1840 году, когда вновь проезжала по дороге из Дармштадта в Гейдельберг, где за 22 года до этого якобы слышала рассказы о Диппеле, писательница ни разу не вспоминает ни о нем, ни о Франкенштейне.