Гаршин родился. Гаршин всеволод михайлович, биография, история жизни, творчество, писатели, жзл
Как считается рейтинг◊ Рейтинг рассчитывается на основе баллов, начисленных за последнюю неделю
◊ Баллы начисляются за:
⇒ посещение страниц, посвященных звезде
⇒ голосование за звезду
⇒ комментирование звезды
Биография, история жизни Гаршина Всеволода Михайловича
Всеволод Михайлович Гаршин − известный российский прозаик второй половины XIX столетия, который занимался также искусствоведением и писал критические статьи.
Детство и юность
Родился Всеволод Михайлович Гаршин в 1855 году 2 февраля (по новому стилю – 14-го). Это событие произошло в родовом имении под названием Приятная Долина, которое располагалось в Екатеринославской губернии и принадлежало офицерской семье обрусевшего татарина Михаила Егоровича Гаршина, ведущего свою родословную от мурзы из Золотой Орды по имени Горши. Мать маленького Севы была типичной «шестидесятницей». Она живо интересовалась литературой и текущей политикой, владела совершенно свободно французским и немецким языками. Естественно, что именно она оказала на сына огромное влияние.
В возрасте пяти лет Сева пережил большую семейную драму, которая катастрофически сказалась на здоровье мальчика и очень значительно повлияла на его мироощущение и формирование характера. Мать Всеволода влюбилась в П.В. Завадского, молодого человека, являвшегося воспитателем её старших детей, и бросила семью. Оказалось, что этот человек был организатором тайного общества, и отец Гаршина, узнав об этом, донёс в полицию. Оппозиционера арестовала охранка, и он был сослан в Петрозаводск. Неверная супруга переехала в Санкт-Петербург, чтобы иметь возможность навещать ссыльного. Немудрено, что ребёнок являлся в это время для родителей предметом раздора. Сева жил с отцом до 1864 года, а впоследствии мама забрала его и отдала в гимназию в СПб.
В 1864-74 годах Гаршин учился в гимназии. Тогда-то он и начал писать стихи и рассказы, в которых подражал «Илиаде» Гомера и «Запискам охотника» знаменитого . В старших классах гимназии Гаршин увлёкся естествознанием, этому способствовали дружеские отношения с талантливым педагогом Александром Яковлевичем Гердом, который был известным популяризатором естественных наук. По совету этого человека Всеволод поступил в Горный институт, а также слушал с большим интересом лекции Дмитрия Ивановича Менделеева в Петербургском университете.
ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Литературная деятельность
Гаршин начал печататься в 1876 году (ещё будучи студентом). Его первой опубликованной работой был очерк под названием «Подлинная история N-ского земского собрания», написан в духе сатиры. Затем после сближения с художниками-передвижниками Всеволод написал об их творчестве ряд статей, особое внимание уделяя полотнам, представленным на выставках. После начала новой русско-турецкой войны студент бросил занятия в Горном институте и отправился на фронт добровольцем, участвовал в болгарском походе, воплотив впоследствии свои впечатления в ряде рассказов, которые были опубликованы в 1877-79 годах.
В бою возле селения Аяслар Гаршин получил ранение и после лечения в госпитале был отправлен в отпуск на целый год домой. Он приехал в СПб уже с твёрдой уверенностью, что будет заниматься исключительно литературной деятельностью. Спустя полгода Всеволод получил звание офицера, а когда война закончилась в 1878 году, то его уволили в запас.
Гаршин продолжил своё образование в качестве вольнослушателя на историко-филологическом факультете в университете СПб.
Отношение к революционным событиям
Молодой литератор продолжал писать и публиковать рассказы, в которых ставил перед интеллигенцией проблему выбора: идти ли по пути личного обогащения или избрать полную лишений дорогу служения своему народу.
Гаршин не принял революционный террор, разразившийся в России в конце 70-х годов. Он воспринимал чрезвычайно остро и болезненно все события, связанные с этим. Несостоятельность методов революционной борьбы, применявшихся народниками, становилась все очевиднее ему. Писатель выразил в рассказе «Ночь» трагическое мироощущение современного ему молодого поколения.
Болезнь и смерть
В начале 70-х у Всеволода Михайловича врачи диагностировали расстройство психики. В 1880 г. Гаршин предпринял неудачную попытку выступить на общественную защиту революционера Ипполита Осиповича Млодецкого, покушавшегося на жизнь графа Лорис-Мельникова. Последовавшая вскоре казнь Ипполита потрясла писателя, и психическая болезнь обострилась. Гаршину пришлось около двух лет провести в психиатрической клинике.
Восстановив немного душевное равновесие, Всеволод Михайлович возвратился в мае 1882 года в Санкт-Петербург. Он вернулся к литературному творчеству, опубликовал очерк под названием «Петербургские письма», в котором глубоко размышлял о Петербурге как о единственной духовной родине для всей отечественной интеллигенции. Гаршин даже поступил на гражданскую службу и женился в 1883 году на молодой женщине-враче Н. Золотиловой. Это был, по-видимому, самый счастливый в его короткой жизни период. Именно тогда Всеволод Михайлович написал свой лучший рассказ «Красный цветок».
Однако уже в 1887 году у Гаршина наступила вновь тяжелейшая депрессия, и он оставил государственную службу. Вскоре начались также ссоры между его матерью и молодой женой. Эти события не могли не привести к трагическому исходу. Всеволод Михайлович Гаршин покончил жизнь самоубийством. 5 апреля (24 марта по старому стилю) 1888 он бросился в пролёт лестницы.
ГАРШИН, ВСЕВОЛОД МИХАЙЛОВИЧ (1855–1888), русский писатель, критик. Родился 2 (14) февраля 1855 в имении Приятная Долина Бахмутского уезда Екатеринославской губ. в семье дворян, ведущих свою родословную от золотоордынского мурзы Горши. Отец был офицером, участвовал в Крымской войне 1853–1856. Мать, дочь морского офицера, принимала участие в революционно-демократическом движении 1860-х годов.
Пятилетним ребенком Гаршин пережил семейную драму, повлиявшую на характер будущего писателя. Мать влюбилась в воспитателя старших детей П.В.Завадского, организатора тайного политического общества, и бросила семью. Отец пожаловался в полицию, после чего Завадского арестовали и сослали в Петрозаводск по политическому обвинению. Мать переехала в Петербург, чтобы навещать ссыльного. До 1864 Гаршин жил с отцом в имении близ г.Старобельска Харьковской губ., затем мать забрала его в Петербург и отдала в гимназию.
В 1874 Гаршин поступил в петербургский Горный институт. Спустя два года состоялся его литературный дебют. В основу его первого сатирического очерка Подлинная история Энского земского собрания (1876) легли воспоминания о провинциальной жизни. В студенческие годы Гаршин выступал в печати со статьями о художниках-передвижниках.
В день объявления Россией войны Турции, 12 апреля 1877, Гаршин добровольцем вступил в действующую армию. В августе был ранен в бою у болгарского селения Аяслар. Личные впечатления послужили материалом для первого рассказа о войне Четыре дня (1877), который Гаршин написал в госпитале. После его публикации в октябрьском номере журнала «Отечественные записки» имя Гаршина стало известно всей России.
Получив годовой отпуск по ранению, Гаршин вернулся в Петербург, где его тепло приняли писатели круга «Отечественных записок» – М.Е.Салтыков-Щедрин, Г.И.Успенский и др. В 1878 Гаршин был произведен в офицеры, по состоянию здоровья вышел в отставку и продолжил учебу как вольнослушатель Петербургского университета.
Война наложила глубокий отпечаток на восприимчивую психику писателя и его творчество. Простые в фабульном и композиционном отношении рассказы Гаршина поражали читателей предельной обнаженностью чувств героя. Повествование от первого лица, с использованием дневниковых записей, внимание к самым болезненным душевным переживаниям создавало эффект абсолютной тождественности автора и героя. В литературной критике тех лет часто встречалась фраза: «Гаршин пишет кровью». Писатель соединял крайности проявления человеческих чувств: героический, жертвенный порыв и осознание мерзости войны (Четыре дня ); чувство долга, попытки уклонения от него и осознание невозможности этого (Трус , 1879). Беспомощность человека перед стихией зла, подчеркнутая трагическими финалами, становилась главной темой не только военных, но и более поздних рассказов Гаршина. Например, рассказ Происшествие (1878) – это уличная сценка, в которой писатель показывает лицемерие общества и дикость толпы в осуждении проститутки.
Даже изображая людей искусства, художников, Гаршин не находил разрешения своим мучительным душевным поискам. Рассказ Художники (1879) проникнут пессимистическими размышлениями о ненужности настоящего искусства. Его герой, талантливый художник Рябинин, бросает живопись и уезжает в деревню, чтобы учить крестьянских детей.
В рассказе Attalea princeps (1880) Гаршин в символической форме выразил свое мироощущение. Свободолюбивая пальма в стремлении вырваться из стеклянной оранжереи пробивает крышу и погибает. Романтически относясь к действительности, Гаршин пытался разорвать заколдованный круг жизненных вопросов, но болезненная психика и сложный характер возвращали писателя в состояние отчаяния и безысходности.
Это состояние усугублялось событиями, происходившими в России. В феврале 1880 революционер-террорист И.О.Млодецкий совершил покушение на главу Верховной распорядительной комиссии графа М.Т.Лорис-Меликова. Гаршин как известный писатель добился у графа аудиенции, чтобы просить о помиловании преступника во имя милосердия и гражданского мира. Писатель убеждал высокого сановника в том, что казнь террориста только удлинит цепочку бесполезных смертей в борьбе правительства и революционеров. После казни Млодецкого у Гаршина обострился маниакально-депрессивный психоз. Не помогло путешествие по Тульской и Орловской губерниям. Писателя поместили в Орловскую, а затем в Харьковскую и Петербургскую психиатрические лечебницы.
После относительного выздоровления Гаршин долгое время не возвращался к творчеству. В 1882 вышел его сборник Рассказы , который вызвал в критике жаркие споры. Гаршина осуждали за пессимизм, мрачный тон его произведений. Народники использовали творчество писателя, чтобы на его примере показать, как мучается и терзается угрызениями совести современный интеллигент.
В августе-сентябре 1882 по приглашению И.С.Тургенева Гаршин жил и работал над рассказом Из воспоминаний рядового Иванова (1883) в Спасском-Лутовинове.
Зимой 1883 Гаршин женился на слушательнице медицинских курсов Н.М.Золотиловой и поступил на службу секретарем канцелярии Съезда представителей железных дорог. Много душевных сил писатель потратил на рассказ Красный цветок (1883), в котором герой ценой собственной жизни уничтожает все зло, сконцентрированное, как рисуется его воспаленному воображению, в трех цветках мака, растущих на больничном дворе. В последующие годы Гаршин стремился к упрощению своей повествовательной манеры. Появились рассказы, написанные в духе народных рассказов Толстого, – Сказание о гордом Аггее (1886), Сигнал (1887). Детская сказка Лягушка -путешественница (1887) стала последним произведением писателя.
, Санкт-Петербург , Российская империя) - русский писатель , поэт, художественный критик.
Биография
Гаршины - старинный дворянский род обрусевших татар, происходящий, по преданию, от мурзы Горши (или Гарши), выходца из Золотой Орды при Иване III. Детство провёл в военной среде (отец Михаил Егорович Гаршин (1817-1870) был офицером). Мать Гаршина, «типичная шестидесятница», интересовавшаяся литературой и политикой, свободно владевшая немецким и французским языками, оказала огромное влияние на сына. Воспитателем Гаршина был и П. В. Завадский, деятель революционного движения 1860-х. К нему впоследствии уйдет мать Гаршина и будет сопровождать его в ссылку. Эта семейная драма отразилась на здоровье и мироощущении Гаршина.
Статья основана на материалах Литературной энциклопедии 1929-1939 .Отрывок, характеризующий Гаршин, Всеволод Михайлович
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.
Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.
Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Русский писатель, поэт,
художественный критик.Всеволод Михайлович Гаршин
(1855-1888) Всеволод Гаршин - один из самых много обещавших и мало сделавших русских писателей: его проза укладывается в один нетолстый томик. Подобно Эдгару По, Гаршин в рассказах 1870 - 1880годов предвосхитил прозу ХХ века. «Красный цветок», «Attalea princeps», «Из воспоминаний рядового Иванова» (1883) предвосхищают если не Кафку, то уж точно Леонида Андреева и символистскую прозу.Фамилия Гаршин, происходит от тюрко — персидского гарша, курша "отважный правитель, герой" .
Всеволод Михайлович Гаршин родился 14 февраля 1885 в имении Приятная Долина Бахмутского уезда Екатеринославской губернии. Отец - офицер участвовал в Крымской войне. Мать, дочь морского офицера принимала участие в революционно-демократическом движении 1860-х. Пятилетним ребенком Всеволод Гаршин пережил семейную драму, повлиявшую на его характер.
Мать влюбилась в воспитателя старших детей Завадского, организатора политического общества, бросила семью. Отец пожаловался в полицию, после чего Завадского арестовали и сослали в Петрозаводск по политическому обвинению. Мать переехала в Петербург, чтобы навещать ссыльного. До 1864 года Всеволод жил с отцом в имении близ Старобельска, затем мама забрала его в Петербург, там он окончил гимназию.
В 1874 Гаршин поступил в петербургский Горный институт. Спустя два года состоялся его литературный дебют. В основу первого сатирического очерка «Подлинная история Энского земского собрания» (1876) легли воспоминания о провинциальной жизни. В студенческие годы Гаршин выступал в печати со статьями о художниках-передвижниках.
В день объявления Россией войны Турции, 12 апреля 1877, Всеволод Гаршин добровольцем вступил в действующую армию. В августе был ранен в бою у болгарского селения Аяслар. Личные впечатления послужили материалом для первого рассказа о войне «Четыре дня» (1877), который Гаршин написал в госпитале. После публикации в октябрьском номере журнала «Отечественные записки» имя Гаршина стало известно всей России.
Получив годовой отпуск по ранению, Гаршин вернулся в Петербург, где его тепло приняли писатели круга «Отечественных записок» - Салтыков-Щедрин, Успенский. В 1878 Гаршин был произведен в офицеры, по состоянию здоровья вышел в отставку и продолжил учебу в Петербургском университете, как вольнослушатель . Война наложила глубокий отпечаток на творчество писателя и его восприимчивую психику. Простые по фабуле и композиции рассказы Гаршина поражали читателей обнаженностью чувств героя. Повествование от первого лица, с использованием дневниковых записей, внимание к болезненным душевным переживаниям создавало эффект абсолютной тождественности автора и героя. В литературной критике тех лет часто встречалась фраза: «Гаршин пишет кровью». Писатель соединял крайности проявления человеческих чувств: героический, жертвенный порыв и осознание мерзости войны («Четыре дня»); чувство долга, попытки уклонения и осознание невозможности этого (Трус, 1879). Беспомощность человека перед стихией зла, подчеркнутая трагическими финалами, стала главной темой не только военных, но и более поздних рассказов Гаршина. Например, рассказ «Происшествие» (1878), в которой писатель показывает лицемерие общества и дикость толпы, осуждающей проститутку.
Всеволод Михайлович Гаршин неоднократно позировал Илье Ефимовичу Репину. Пронзительный и печальный взгляд его больших чёрно-алмазных глаз отражён в полотнах мастера «Не ждали», «Иван Грозный убивает своего сына» и в удивительно проникновенном портрете самого писателя. В одном из писем Репин отметил: "Этой кротости, этой голубиной чистоты в человеке мне еще не приходилось встречать в жизни. Как кристалл, чистая душа!".
Гаршин не находил разрешения своим мучительным душевным поискам. Рассказ «Художники» (1879) проникнут пессимистическими размышлениями о ненужности настоящего искусства. Его герой, талантливый художник Рябинин, бросает живопись и уезжает в деревню учить крестьянских детей.
В рассказе «Attalea princeps» (1880) Гаршин в символической форме выразил свое мироощущение. Свободолюбивая пальма в стремлении вырваться из стеклянной оранжереи пробивает крышу и погибает. Романтически относясь к действительности, Всеволод Михайлович пытался разорвать заколдованный круг, а болезненная психика и сложный характер возвращали писателя в состояние отчаяния и безысходности. В феврале 1880 года революционер-террорист Млодецкий совершил покушение на главу Верховной распорядительной комиссии графа Лорис-Меликова. Гаршин как известный писатель добился у графа аудиенции, чтобы просить о помиловании преступника во имя милосердия и гражданского мира. Он убеждал высокого сановника в том, что казнь террориста удлинит цепочку бесполезных смертей в борьбе правительства и революционеров. После казни Млодецкого маниакально-депрессивный психоз Гаршина обострился и его поместили в психиатрическую лечебницу . После относительного выздоровления Гаршин долгое время не возвращался к творчеству.
В 1882 году вышел его сборник «Рассказы», который вызвал в критике жаркие споры. Гаршина осуждали за пессимизм, мрачный тон его произведений. Народники использовали творчество писателя, чтобы на его примере показать, как мучается и терзается угрызениями совести современный интеллигент. В августе-сентябре 1882 по приглашению Тургенева Гаршин жил и работал над рассказом «Из воспоминаний рядового Иванова» (1883) в Спасском-Лутовинове.
Зимой 1883 Гаршин женился на слушательнице медицинских курсов Н. Золотиловой и поступил на службу секретарем канцелярии Съезда представителей железных дорог.
Нравственный авторитет Всеволода Михайловича Гаршина в обществе был высок. Писатель с обострённой чувствительностью к любой несправедливости умел художественно выразить и осудить социальное зло. В том числе и в форме сказок: «Attalea princeps», «То, чего не было», «Сказка о жабе и розе» . «Лягушка-путешественница» была его последней сказкой .
Дар поэта - ласкать и карябать,
Роковая на нем печать
Розу белую с черною жабой
Я хотел на земле повенчать
Пусть не сладились, пусть не сбылись
Эти помыслы розовых дней,
Но коль черти в душе гнездились
Значит ангелы жили в ней!
Сергей Есенин
Почвой для появления образа венчанных розы и жабы , обозначающих мир прекрасного и безобразного, белого и черного, Добра и Зла , Ада и Рая послужила сказка Гаршина "О жабе и розе"
Всеволод Михайлович был в гостях у друга поэта Полонского и слушал музыку в исполнении Рубинштейн а , напротив которого сидел какой-то неприятный человек. Контраст композитора, творившего прекрасную музыку, и неприятного для Гаршина человека был так велик, что у него родился образ противостояния розы и жабы. В 1884 году он написал сказку “О жабе и розе” .
Когда роза расцвела в заброшенном цветнике, поблизости оказалась жаба. Приятный и чарующий аромат розы смутил жабу. Не умея выразить восхищение, и не зная что это такое-восхищение, жаба пыталась говорить как можно нежнее сказал предмету своего беспокойства: “Я тебя слопаю!” И потом, разозлившись на прекрасную розу, такую недоступную и непонятную, жаба дважды пыталась атаковать розовый куст, невзирая на шипы. Израненная, она ползла все выше и выше, пока сестра мальчика не сорвала розу. Жабу отшвырнули пинком ноги. Дальнейшая ее судьба неизвестна.
Розу принесли в дом. Мальчик понюхал её и заснул последним сном. На похоронах роза лежала возле усопшего. “Когда роза начала вянуть, её положили в старую толстую книгу и высушили, а потом через много лет подарили мне. Потому-то я и знаю всю эту историю” - пишет В.М. Гаршин.
В 1888 здоровье Всеволода Михайловича резко ухудшилось. 19 марта 1888, во время очередного приступа душевной болезни, находясь в состоянии тяжелой тоски, Гаршин бросился в лестничный пролет одного из мрачных петербургских домов. 24 марта писателя не стало.
Поэт Алексей Плещеев написал на день похорон Гаршина стихотворение:
Не много тех, кто чистоту души
Умел сберечь средь мутных волн житейских,
Как ты сберег, и в ком не в силах были
Они любви светильник потушить...
Спи мирно, брат наш милый!.. Долго будет
В сердцах людских жить светлый образ твой.
О! если бы могли, хотя на миг,
Твои открыться вежды... в наших взорах
Прочел бы ты, какою беспредельной,
Великой скорбью душу наполняет
Нам мысль, что ты навек от нас ушел!
Красный цветок
Самый знаме-нитый рассказ Гаршина. Не являясь строго авто-био-гра-фи-че-ским, он тем не менее впитал личный опыт писа-теля, стра-дав-шего мани-а-кально-депрес-сивным психозом и пере-нес-шего острую форму болезни в 1880 г.
В губерн-скую психи-ат-ри-че-скую боль-ницу привозят нового паци-ента. Он буен, и врачу не удается снять остроту приступа. Он непре-рывно ходит из угла в угол комнаты, почти не спит и, несмотря на усиленное питание, пропи-санное врачом, неудер-жимо худеет. Он сознает, что он в сума-сшедшем доме. Человек обра-зо-ванный, он в значи-тельной степени сохра-няет свой интел-лект и свой-ства своей души. Его волнует обилие зла в мире. И теперь, в боль-нице, ему кажется, что каким-то образом он стоит в центре гигант-ского пред-при-ятия, направ-лен-ного на уничто-жение зла на земле, и что другие выда-ю-щиеся люди всех времен, собрав-шиеся здесь, призваны ему в этом помочь.
Меж тем насту-пает лето, больные проводят целые дни в саду, возде-лывая грядки овощей и ухаживая за цвет-ником.
Неда-леко от крыльца больной обна-ру-жи-вает три кустика мака необык-но-венно яркого алого цвета. Герою вдруг пред-став-ля-ется, что в этих-то цветках и вопло-ти-лось все мировое зло, что они так красны оттого, что впитали в себя невинно пролитую кровь чело-ве-че-ства, и что его пред-на-зна-чение на земле — уничто-жить цветок и вместе с ним все зло мира...
Он срывает один цветок, быстро прячет на своей груди, и весь вечер умоляет других не подхо-дить к нему.
Цветок, кажется ему, ядовит, и пусть уж лучше этот яд сначала перейдет в его грудь, чем поразит кого-либо другого... Сам же он готов умереть, «как честный боец и как первый боец чело-ве-че-ства, потому что до сих пор никто не осме-ли-вался бороться разом со всем злом мира».
Утром фельдшер застает его чуть живым, так изму-чила героя борьба с ядови-тыми выде-ле-ниями крас-ного цветка...
Через три дня он срывает второй цветок, несмотря на протесты сторожа, и снова прячет на груди, чувствуя при этом, как из цветка «длин-ными, похо-жими на змей ползу-чими пото-ками изви-ва-ется зло».
Эта борьба еще более обес-си-ли-вает боль-ного. Врач, видя крити-че-ское состо-яние паци-ента, тяжесть кото-рого усугуб-ля-ется непре-кра-ща-ю-щейся ходьбой, велит надеть на него смири-тельную рубаху и привя-зать к постели.
Больной сопро-тив-ля-ется — ведь ему надо сорвать последний цветок и уничто-жить зло. Он пыта-ется объяс-нить своим сторожам, какая опас-ность им всем угро-жает, если они не отпу-стят его, — ведь только он один в целом мире может побе-дить коварный цветок — сами они умрут от одного прикос-но-вения к нему. Сторожа сочув-ствуют ему, но не обра-щают внимания на преду-пре-ждения боль-ного. Тогда он решает обма-нуть бдитель-ность своих сторожей. Сделав вид, что успо-ко-ился, он дожи-да-ется ночи и тут прояв-ляет чудеса ловкости и сооб-ра-зи-тель-ности. Он осво-бож-да-ется от смири-тельной рубахи и пут, отча-янным усилием сгибает железный прут оконной решетки, караб-ка-ется по каменной ограде. С оборван-ными ногтями и окро-вав-лен-ными руками он наконец доби-ра-ется до послед-него цветка.
Утром его находят мертвым. Лицо спокойно, светло и испол-нено горде-ли-вого счастья. В окоче-невшей руке красный цветок, который борец со злом и уносит с собой в могилу.
Г аршин Всеволод Михайлович - один из наиболее выдающихся писателей литературного поколения семидесятых годов. Родился 2 февраля 1855 г. в Бахмутском уезде, в старой дворянской семье. Детство его было небогато отрадными впечатлениями; в его восприимчивой душе, на почве наследственности, очень рано стал развиваться безнадежно-мрачный взгляд на жизнь. Немало этому содействовало и необыкновенно раннее умственное развитие. Семи лет он прочел "Собор Парижской Богоматери" Виктора Гюго и, перечитав его 20 лет спустя, не нашел в нем ничего для себя нового. 8 и 9 лет он зачитывался "Современником". В 1864 г. Гаршин поступил в 7 петербургскую гимназию (теперь первое реальное училище) и по окончании в ней курса, в 1874 г., поступил в горный институт. В 1876 г. он совсем уже собрался отправиться добровольцем в Сербию, но его не пустили, потому что он был призывного возраста. 12 апреля 1877 г. Гаршин вместе с товарищем готовился к экзамену по химии, когда принесли манифест о войне. В ту же минуту записки были брошены, Гаршин побежал в институт подавать просьбу об увольнении, а через несколько недель он уже был в Кишиневе вольноопределяющимся Болховского полка. В сражении 11 августа под Аясларом, как гласила официальная реляция, "рядовой из вольноопределяющихся В. Гаршин примером личной храбрости увлек вперед товарищей в атаку, во время чего и ранен в ногу". Рана была неопасная, но в дальнейших военных действиях Гаршин уже участия не принимал. Произведенный в офицеры, он вскоре вышел в отставку, с полгода пробыл вольнослушателем филологического факультета Петербургского университета, а затем всецело отдался литературной деятельности, которую, незадолго до того, начал с блестящим успехом. Еще до своей раны он написал военный рассказ "Четыре дня", напечатанный в октябрьской книжке "Отечественных Записок" 1877 г. и сразу обративший на себя всеобщее внимание. Последовавшие за "Четырьмя днями" небольшие рассказы: "Происшествие", "Трус", "Встреча", "Художники" (также в "Отечественных Записка") укрепили известность молодого писателя и сулили ему светлую будущность. Душа его, однако, все более и более омрачалась, и в начале 1880 г. появились серьезные признаки психического расстройства, которому он подвергался еще до окончания гимназического курса. Сперва оно выражалось в таких проявлениях, что трудно было определить, где кончается высокий строй души, и где начинается безумие. Так, тотчас после назначения графа Лорис-Меликова начальником верховной распорядительной комиссии, Гаршин отправился к нему поздно вечером и не без труда добился свидания с ним. Во время разговора, продолжавшегося более часа, Гаршин делал весьма опасные признания и давал весьма смелые советы всех помиловать и простить. Лорис-Меликов отнесся к нему чрезвычайно ласково. С такими же проектами всепрощения Гаршин поехал в Москву к обер-полицеймейстеру Козлову, затем отправился в Тулу и пешком пошел в Ясную Поляну к Льву Толстому , с которым провел целую ночь в восторженных мечтаниях о том, как устроить счастье всего человечества. Но затем душевное его расстройство приняло такие формы, что родным пришлось поместить его в харьковскую психиатрическую клинику. Пробыв в ней некоторое время, Гаршин поехал в херсонскую деревню дяди по матери, оставался там 11/2 года и, совершенно выздоровев, в конце 1882 г. приехал в Петербург. Чтобы иметь определенный нелитературный заработок, он поступил в контору Аноловской бумажной фабрики, а затем получил место в общем съезде русских железных дорог. Тогда же он женился и чувствовал себя вообще хорошо, хотя по временам у него и бывали периоды глубокой, беспричинной тоски. В начале 1887 г. показались угрожающие симптомы; болезнь развилась быстро. 19 марта 1888 г. Гаршин бросился с площадки 4-го этажа в просвет лестницы и 24 марта умер. Выражением глубокой горести, вызванной безвременной кончиной Гаршина, явились два сборника, посвященных его памяти: "Красный Цветок" (Санкт-Петербург, 1889, под редакцией М.Н. Альбова , К.С. Баранцевича и В.С. Лихачева ) и "Памяти В.М. Гаршина" (Санкт-Петербург, 1889, редакцией Я.В. Абрамова , П.О. Морозова и А.Н. Плещеева ), в составлении и иллюстрировании которых приняли участие наши лучшие литературные и художественные силы. В чрезвычайно субъективном творчестве Гаршина с необыкновенной яркостью отразился тот глубокий душевный разлад, который составляет самую характерную черту литературного поколения 70-х годов и отличает его как от прямолинейного поколения 60-х годов, так и от поколения позднейшего, мало заботившегося об идеалах и руководящих принципах жизни. По основному складу своей души Гаршин был натура необыкновенно гуманная; первое же его художественное создание - "Четыре дня" - отразило именно эту сторону его духовного существа. Если он сам пошел на войну, то исключительно потому, что ему казалось постыдным не принять участия в освобождении братьев, изнывавших под турецким игом. Но для него достаточно было первого же знакомства с действительной обстановкой войны, чтобы понять весь ужас истребления человеком человека. К "Четырем дням" примыкает "Трус" - такой же глубоко прочувствованный протест против войны. Что в этом протесте не было ничего общего с шаблонною гуманностью, что это был крик души, а не тенденция в угоду тому лагерю, к которому примкнул Гаршин, можно видеть из самой крупной "военной" вещи Гаршина - "Из записок рядового Иванова" (превосходная сцена смотра). Все, что писал Гаршин, было как бы отрывками из его собственного дневника; он не хотел пожертвовать в угоду чему бы то ни было ни одним чувством, которое свободно возникло в его душе. Искренняя гуманность сказалась и в рассказе Гаршина "Происшествие", где, без всякой сентиментальности, он сумел отыскать человеческую душу на крайней ступени нравственного падения. Рядом с всепроникающим чувством гуманности в творчестве Гаршина, как и в нем самом, жила и глубокая потребность в деятельной борьбе со злом. На этом фоне создался один из наиболее известных его рассказов: "Художники". Сам изящный художник слова и тонкий ценитель искусства, Гаршин в лице художника Рябинина показал, что нравственно-чуткий человек не может спокойно предаваться эстетическому восторгу творчества, когда кругом так много страданий. Всего поэтичнее жажда истребить неправду мира сказалась в удивительно-гармоничной сказке "Красный цветок", сказке полубиографической, потому что и Гаршин, в припадках безумия, мечтал сразу уничтожить все зло, существующее на земле. Но безнадежный меланхолик по всему складу своего духовного и физического существа, Гаршин не верил ни в торжество добра, ни в то, что победа над злом может доставить душевное равновесие, а тем более счастье. Даже в почти юмористической сказке "То, чего не было" рассуждения веселой компании насекомых, собравшихся на лужайке потолковать о целях и стремлениях жизни, кончаются тем, что приходит кучер и сапогом раздавливает всех участников беседы. Рябинин из "Художников", бросивший искусство, "не процвел" и пошедши в народные учителя, и не из-за так называемых "независящих обстоятельств", а потому, что интересы личности, в конце концов, тоже священны. В чарующе-поэтической сказке "Attalea princeps" пальма, достигнув цели стремлений и выбившись на "свободу", с скорбным удивлением спрашивает: "и только-то?" Художественные силы Гаршина, его умение живописать ярко и выразительно, очень значительны. Немного он написал - около десятка небольших рассказов, но они дают ему место в ряду мастеров русской прозы. Лучшие его страницы в одно и то же время полны щемящей поэзии и такого глубокого реализма, что, например, в психиатрии "Красный Цветок" считается клинической картиной, до мельчайших подробностей соответствующей действительности. Написанное Гаршиным собрано в трех небольших "книжках". Рассказы Гаршина, впервые изданные самим Гаршиным в 1882 - 85 годах в 2 томах, после смерти его перешли в собственность литературного фонда и выдержали 12 изданий.
