Где прошла куликовская битва. Что на самом деле случилось на Куликовом поле

КУЛИКОВСКАЯ БИТВА - сра-же-ние объ-е-ди-нён-ных войск кня-жеств Северо-Восточной Ру-си под пред-во-ди-тель-ст-вом великого князя вла-ди-мир-ско-го и князя мо-с-ков-ско-го Дмит-рия Ива-но-ви-ча про-тив войск Ма-мае-вой Ор-ды.

Со-стоя-лась 8 сентября 1380 года. Основные при-чи-ны, при-вед-шие к по-хо-ду на русское кня-же-ст-ва войск Ма-мая : мно-го-лет-няя за-держ-ка вы-пла-ты ор-дын-ско-го вы-хо-да , стрем-ле-ние вос-ста-но-вить его объ-ём в том же раз-ме-ре, в ка-ком он со-би-рал-ся при ха-не Джа-ни-бе-ке ; же-ла-ние взять ре-ванш за по-бе-ду моск. войск и их со-юз-ни-ков в бит-ве на реке Во-жа над эми-ром Бе-ги-чем (11 августа 1378 года).

Предыстория

Для это-го Ма-май ор-га-ни-зо-вал круп-но-мас-штаб-ный по-ход, пре-ж-де все-го про-тив пра-ви-те-лей Вла-ди-мир-ско-го ве-ли-ко-го кня-же-ст-ва и Московского княжества. В нём долж-ны бы-ли при-нять уча-стие за-ви-си-мое от Ор-ды на-се-ле-ние её улу-сов и вой-ска со-юз-ни-ков, на-хо-див-ших-ся с ней в вас-саль-ных и дан-ни-че-ских от-но-ше-ни-ях. В свя-зи с этим в 1-й половине 1380 года Ма-май за-клю-чил сою-зы с ли-товским князем Ягай-ло, а ле-том - с великим князем ря-зан-ским Оле-гом Ива-но-ви-чем, опа-сав-ши-ми-ся уси-ле-ния ав-то-ри-те-та и вла-сти великого князя вла-ди-мир-ско-го Дмит-рия Ива-но-ви-ча.

Мар-шру-ты войск. В на-ча-ле ле-та 1380 года Ма-май на-чал мед-лен-ное дви-же-ние из сво-ей ко-че-вой став-ки в ни-зовь-ях реки Дон к его вер-ховь-ям, ожи-дая там к на-ча-лу осе-ни встре-тить вой-ска со-юз-ни-ков для со-вме-ст-но-го по-хо-да на зем-ли Северо-Восточной Ру-си. В на-ча-ле августа 1380 года Ма-май дос-тиг устья реки Во-ро-неж.

Со-глас-но современным ис-сле-до-ва-ни-ям, чис-лен-ность ор-дын-ско-го вой-ска не пре-вы-ша-ла 30 тысяч человек. Не под-твер-жда-ют-ся дан-ные позд-них русских ле-то-пи-сей, со-глас-но ко-торым оно вклю-ча-ло в се-бя от-ря-ды (в том числе на-ём-ные) чер-ке-сов (ады-гов), ясов (дон-ских аланов), бур-та-сов, ар-мян и пред-ста-ви-те-лей ря-да др. на-ро-дов пра-во-бе-ре-жья Вол-ги и Северного Кав-ка-за; на-ём-ни-ков-«фря-гов» из Кры-ма.

По-ход ор-дын-ских войск на Русь стал для великого князя вла-ди-мир-ско-го Дмит-рия Ива-но-ви-ча пол-ной не-ожи-дан-но-стью, так как ещё ле-том 1379 года на-ме-ти-лось за-ми-ре-ние сто-рон (Ма-май вы-дал яр-лык и про-пус-тил че-рез свои зем-ли московского кан-ди-да-та на ми-тро-по-лию Ми-тяя). Уз-нав в кон-це ию-ля - на-ча-ле ав-гу-ста о вы-сту-п-ле-нии про-тив-ни-ка, великий князь от-пра-вил-ся в Мо-ск-ву, где в августе 1380 года на-чал со-би-рать пол-ки. На его при-зыв от-клик-ну-лись бли-жай-шие род-ст-вен-ни-ки - бо-ров-ско-сер-пу-хов-ский князь Вла-ди-мир Ан-д-рее-вич Храб-рый и кня-зья Бе-ло-зер-ские, пра-ви-те-ли Прон-ско-го, Та-рус-ско-го и Обо-лен-ско-го кня-жеств; слу-жи-лые ли-товского кня-зья Ге-ди-ми-но-ви-чи - Ан-д-рей Оль-гер-до-вич и Дмит-рий Оль-гер-до-вич вме-сте со свои-ми дру-жи-на-ми, вы-ехав-ши-ми на служ-бу в Мо-ск-ву из По-лоц-ка, Друц-ка, Пско-ва, Труб-чев-ска и Брян-ска в 1378-1379 годах, во-ен-но-слу-жи-лая знать го-ро-дов Вла-ди-мир-ско-го великого княжества [Дмит-ро-ва, Пе-ре-яс-лав-ля, Юрь-е-ва (Поль-ско-го), Ко-ст-ро-мы, Уг-ли-ча и других]. Од-на-ко во-енные си-лы большей части русских зе-мель по раз-ным при-чи-нам не при-ня-ли уча-стие в по-хо-де (Нов-го-род-ская рес-пуб-ли-ка, Твер-ское, Ни-же-го-род-ское и Ря-зан-ское ве-ли-кие княжествава и другие). По современным ис-сле-до-ва-ни-ям, русские вой-ска мог-ли на-счи-ты-вать около 15-20 тысяч человек (тра-ди-ци-он-но в ис-то-рио-гра-фии ука-зы-ва-лась чис-лен-ность 50-60 тысяч человек).

Об-щее ко-ман-до-ва-ние осу-ще-ст-в-лял князь Дмит-рий Ива-но-вич. Под-чи-ня-ясь ему, свои-ми пол-ка-ми ру-ко-во-ди-ли кня-зья-со-юз-ни-ки, тер-ри-то-ри-аль-ны-ми опол-че-ния-ми - слу-жи-лые кня-зья и московские боя-ре-вое-во-ды. 15 августа русские вой-ска со-бра-лись на Де-вичь-ем по-ле у Ко-лом-ны, 20 августа - вы-сту-пи-ли от-ту-да и на-ча-ли дви-же-ние вдоль реки Ока. Встав ла-ге-рем в устье реки Ло-пас-ня, они ожи-да-ли при-бы-тия до-пол-нительных сил, со-б-ран-ных князем Вла-ди-ми-ром Ан-д-рее-ви-чем и околь-ни-чим Т. В. Вель-я-ми-но-вым, и вес-тей от раз-вед-чи-ков, сле-див-ших за дви-же-ни-ем войск Ма-мая от реки Ти-хая Со-сна до реки Кра-си-вая Ме-ча. 26-27 августа русские вой-ска пе-ре-шли Оку и на-ча-ли дви-же-ние на юг вдоль гра-ниц с Ря-зан-ским великим княжеством. Дан-ный ма-нёвр по-зво-лил не дать со-еди-нить-ся ра-ти великого князя ря-зан-ско-го Оле-га Ива-но-ви-ча с вой-ска-ми Ма-мая. Да-лее вой-ска Дмит-рия Ива-но-ви-ча дви-га-лись по пу-ти, из-вест-но-му позд-нее как Ста-рая Дан-ков-ская до-ро-га. Она про-ле-га-ла че-рез во-до-раз-дел рек Дон и Мок-рая Та-бо-ла. В на-ча-ле сен-тяб-ря они дос-тиг-ли Бе-ре-зуя, а 6 сентября - вста-ли в устье реки Мок-рая Та-бо-ла. 7 сентября бы-ла раз-би-та ор-дын-ская раз-вед-ка, по-сле че-го Дмит-рию Ива-но-ви-чу ста-ло из-вест-но, что вой-ска Ма-мая кон-тро-ли-ру-ют Гу-си-ный брод в вер-ховь-ях реки Кра-си-вая Ме-ча, ко-то-рый на-хо-дил-ся в од-ном кон-ном пе-ре-хо-де от устья реки Не-пряд-ва.

Ди-сло-ка-ция войск

В ночь с 7 на 8 сентября русские вой-ска фор-си-ро-ва-ли р. Дон и за-ня-ли вы-год-ную по-зи-цию на Ку-ли-ко-вом по-ле, ко-то-рое на-хо-ди-лось в сев. час-ти ле-со-сте-пи Рус-ской рав-ни-ны и вклю-ча-ло в се-бя зем-ли в бас-сей-нах Верх-не-го До-на и Не-пряд-вы. Здесь ме-ж-ду бал-кой Ры-бий Верх и реки Смол-ка вста-ли русские пол-ки, за-ни-мая фронт не бо-лее 1,5 километров. Их тыл был на-дёж-но при-крыт ре-ка-ми Дон и Не-пряд-ва. Ма-маю для ата-ки был ос-тав-лен уз-кий степ-ной ко-ри-дор, ко-то-рый не да-вал ему воз-мож-но-сти при-ме-нить из-люб-лен-ную ор-дын-ца-ми так-ти-ку про-ры-ва по флан-гам, осо-бен-но с ле-вой сто-ро-ны, по-зво-ляв-шей удач-но ис-поль-зо-вать пре-иму-ще-ст-во их луч-ни-ков. В лес-ном мас-си-ве Зе-лё-ная дуб-ра-ва за ле-вым флан-гом русских войск был ос-тав-лен об-щий ре-зерв - за-сад-ный полк, ко-то-рым ко-ман-до-ва-ли князья Вла-ди-мир Ан-д-рее-вич и Д. М. Боб-рок-Во-лын-ский.

Со-став русских войск был тра-ди-цио-нен и вклю-чал три пол-ка - пол-ки пра-вой и ле-вой ру-ки, ве-ли-кий (то есть боль-шой) полк. Пе-ред ни-ми был вы-став-лен от-ряд (по-лу-чив-ший в «Ска-за-нии о Ма-мае-вом по-бои-ще» название пе-ре-до-во-го пол-ка), в ко-то-ром на-хо-дил-ся великий князь вла-ди-мир-ский Дмит-рий Ива-но-вич. Он дол-жен был кон-тро-ли-ро-вать под-ход войск про-тив-ни-ка и при-нять пер-вый удар на се-бя. Пе-ред этим от-ря-дом рас-по-ла-гал-ся не-боль-шой сто-ро-же-вой полк. На-про-тив не-го для ата-ки рас-по-ло-жи-лись ор-дын-ские вой-ска, ко-то-рые не ста-ли до-жи-дать-ся войск великого князя ли-тов-ско-го Ягай-ло, ос-та-но-вив-ших-ся в Одое-ве.

Ход сра-же-ния

Куликовской битвы на-ча-лась с по-един-ков ут-ром (с 10-11 часов) 8 сентября. По дан-ным Хро-но-гра-фа русской ре-дак-ции 1512 года, в них от-ли-чил-ся Ан-д-рей Ос-ля-бя , по дан-ным бо-лее позд-них ис-точ-ни-ков - его брат Алек-сандр Пе-ре-свет. Пос-ле это-го на-ча-лось основное сра-же-ние. В те-че-ние 2-3 ча-сов Ма-май раз-гро-мил пе-ре-до-вой от-ряд русского вой-ска и ввёл в дей-ст-вие свои основные си-лы. Великий князь Дмит-рий Ива-но-вич, про-дол-жив бит-ву в ря-дах рат-ни-ков боль-шо-го пол-ка, су-мел при-бли-зи-тель-но оце-нить си-лу и чис-лен-ность ор-дын-цев. В се-ре-ди-не дня ор-дын-цы про-рва-ли русскую обо-ро-ну на ле-вом флан-ге и вы-шли в тыл к от-сту-пав-ше-му боль-шо-му пол-ку. Великий князь Дмит-рий Ива-но-вич был ра-нен. В кри-тический мо-мент боя по-сле-до-вал вне-зап-ный удар в тыл ор-дын-цев русских рат-ни-ков за-сад-но-го пол-ка, ра-ди-каль-но из-ме-нив-ший ход Куликовской битвы. Вой-ска Ма-мая не вы-дер-жа-ли на-тис-ка и бе-жа-ли. Пре-сле-до-ва-ние про-тив-ни-ка про-дол-жа-лось до но-чи, русские вой-ска за-хва-ти-ли ла-герь ор-дын-ско-го вой-ска на реке Кра-си-вая Ме-ча.

Ито-ги

По-те-ри русских войск бы-ли зна-чи-тель-ны-ми, так как вои-ны по-гиб-ли не толь-ко от ран, но и от «тес-но-ты ве-ли-кой». По-гиб-ло мно-го лиц ко-манд-но-го со-ста-ва, в том числе бе-ло-зер-ские кня-зья Фё-дор Ро-ма-но-вич и его сын Иван Фё-до-рович, та-рус-ские кня-зья Фё-дор и Мсти-слав Юрь-е-ви-чи, ве-ли-ко-кня-же-ские боя-ре и вое-во-ды М. В. Вель-я-ми-нов, Ти-мо-фей Ва-силь-е-вич Во-луй, Ан-д-рей Ива-но-вич Сер-киз, Ми-ха-ил Ива-но-вич (Акин-фо-вич), Л. И. Мо-ро-зов, М. И. Брен-ко, Иван Алек-сан-д-ро-вич, Кон-стан-тин Ко-но-но-вич, Фё-дор Грун-ка, Се-мён Ме-лик, Алек-сандр Пе-ре-свет и другие. Не-сколь-ко дней русские. вой-ска со-би-ра-ли сво-их ра-не-ных и пав-ших, а 14 сентября от-пра-ви-лись на-зад к Ко-лом-не. По пу-ти на отдельные от-ря-ды рат-ни-ков ста-ли на-па-дать ря-зан-цы, стре-мив-шие-ся от-нять у них бо-га-тые тро-феи и взять плен-ных. В 1381 году это ста-ло пред-ме-том пе-ре-го-во-ров Дмит-рия Ива-но-ви-ча с великим князем ря-зан-ским Оле-гом Ива-но-ви-чем, ко-то-рый обя-зал-ся по до-го-во-ру ос-во-бо-дить плен-ных и вер-нуть им иму-ще-ст-во (не бы-ло вы-пол-не-но до кон-ца ря-зан-ской сто-ро-ной, во-прос об этом вновь под-ни-мал-ся в 1402 год).

По-бе-да в Куликовской битве уп-ро-чи-ла влия-ние и ав-то-ри-тет московских кня-зей (Дмит-рий Ива-но-вич по-лу-чил почетное про-зви-ще Дон-ской), по-ка-за-ла ре-аль-ную воз-мож-ность ос-во-бо-ж-де-ния русских зе-мель и кня-жеств от вла-сти «Ма-мае-вой Ор-ды», раз-гром-лен-ной ха-ном Тох-та-мы-шем в том же го-ду. Её так-тическое зна-че-ние бы-ло по-ко-леб-ле-но ра-зо-ре-ни-ем го-ро-дов Северо-Восточной Ру-си в хо-де Тох-та-мы-ша на-бе-га 1382 года, в ре-зуль-та-те ко-то-ро-го бы-ла не толь-ко во-зоб-нов-ле-на вы-пла-та ор-дын-ско-го вы-хо-да, но и со-б-ра-ны не-до-им-ки за про-шлые го-ды. Тем не ме-нее Куликовская битва име-ла важ-ные по-ли-тические по-след-ст-вия для русских зе-мель и кня-жеств. Например, опыт сов-ме-ст-но-го уча-стия в во-енных дей-ст-ви-ях спо-соб-ст-во-вал объ-еди-не-нию войск пра-ви-те-лей Северо-Восточной Ру-си в по-хо-де на Нов-го-род (1386 год) во гла-ве с великим князем Дмит-ри-ем Ива-но-ви-чем. Его пер-вен-ст-вую-щее зна-че-ние сре-ди кня-зей бы-ло за-кре-п-ле-но 2-й ду-хов-ной гра-мо-той Дмит-рия Ива-но-ви-ча Дон-ско-го (май 1389 года), со-глас-но ко-то-рой его стар-ше-му сы-ну Ва-си-лию I Дмит-рие-ви-чу был пе-ре-дан не толь-ко московский ве-ли-ко-кня-же-ский стол, но и Вла-ди-мир-ское великое кня-же-ние в ка-че-ст-ве на-сле-дуе-мой «от-чи-ны».

Ис-то-ри-че-ская па-мять

Куликовская битва на-шла от-ра-же-ние в эпо-се (ле-ген-ды о боя-ри-не За-ха-рии Тют-че-ве; бы-ли-ны «Илья Му-ро-мец и Ма-май», «Про Ма-мая без-бож-но-го»), литературных и до-ку-мен-таль-ных па-мят-ни-ках. Уже в 1380 году был со-став-лен по-мян-ник пав-ших в Куликовской битве. Его крат-кая ре-дак-ция, в ко-то-рой по-ми-на-ют-ся по-гиб-шие бе-ло-зер-ские кня-зья, московские боя-ре и вое-во-ды, из-вест-на в спи-сках Веч-ных си-но-ди-ков Ус-пен-ско-го со-бо-ра Мо-с-ков-ско-го Крем-ля с начала 1490-х годов. (Ма-зу-рин-ский спи-сок), а со ссыл-кой на них - в ря-де ле-то-пис-ных сво-дов XV-XVI веков. Бо-лее пол-ный спи-сок пав-ших, вклю-чаю-щий млад-ших вое-вод, при-ве-дён в Про-стран-ной ре-дак-ции ле-то-пис-ной по-вес-ти о Куликовской битве, из-вест-ной со 2-й половины XV века, а так-же в так называемых Со-кра-щён-ных ле-то-пис-ных сво-дах 1493 и 1495 годов. Куликовская битва от-ра-зи-лась и в «Сло-ве о жи-тьи и о пре-став-ле-нии ве-ли-ка-го кня-зя Дмит-рия Ива-но-ви-ча, ца-ря Рус-ка-го». В XV-XVI веках сло-жил-ся круг ис-точ-ни-ков о Куликовской битве, объ-еди-нён-ных не толь-ко об-щей те-мой, но и иде-ей спло-че-ния русских зе-мель для за-щи-ты от ино-зем-ных за-хват-чи-ков. Па-мят-ни-ки Ку-ли-ков-ско-го цик-ла («За-дон-щи-на», ле-то-пис-ная «По-весть о Ку-ли-ков-ской бит-ве», «Ска-за-ние о Ма-мае-вом по-бои-ще») про-дол-жи-ли литературные тра-ди-ции опи-са-ний битв в «По-вес-ти вре-мен-ных лет», «Сло-ве о пол-ку Иго-ре-ве» и др. В со-ста-ве ле-то-пис-ных сво-дов «По-весть о Ку-ли-ков-ской бит-ве» до нас дош-ла в 2 ре-дак-ци-ях: Крат-кой - «О по-бои-ще на До-ну» (соз-да-на вско-ре по-сле бит-вы, со-хра-ни-лась в Ро-гож-ском ле-то-пис-це 1-й половине 1440-х годов, Пер-вом Бе-ло-рус-ско-Ли-тов-ском сво-де середины XV века и Си-ме-о-нов-ской ле-то-пи-си нач. XVI века) и Про-стран-ной, со-став-лен-ной с ис-поль-зо-ва-ни-ем «По-вес-ти о жи-тии Алек-сан-д-ра Нев-ско-го», Крат-кой ре-дак-ции «По-вес-ти», Си-но-ди-ка, «Чте-ния о Бо-ри-се и Гле-бе». В пе-чат-ных из-да-ни-ях о Куликовской битве впер-вые упо-ми-на-лось в «Жи-тии Сер-гия Ра-до-неж-ско-го» (1642 год) и «Си-ноп-си-се» ар-химандрита Ин-но-кен-тия (Ги-зе-ля), ко-то-рый впер-вые опуб-ли-ко-вал текст «Ска-за-ния о Ма-мае-вом по-бои-ще» (1680 год).

Изу-че-ние Куликовской битвы на-ча-лось в XVIII века в тру-дах А. И. Ман-кие-ва, В. Н. Та-ти-ще-ва и князя М. М. Щер-ба-то-ва. Литературные про-из-веде-ния ей по-свя-ти-ли М. В. Ло-мо-но-сов и Г. Р. Дер-жа-вин. Уве-ко-ве-че-ние па-мя-ти о Куликовской битве на-ча-лось под влия-ни-ем Отечественной вой-ны 1812 года и воз-рос-ше-го ин-те-ре-са к про-шло-му Рос-сии по-сле вы-хо-да пер-вых то-мов «Ис-то-рии го-су-дар-ст-ва Рос-сий-ско-го» Н. М. Ка-рам-зи-на (ввёл в ис-то-рическую нау-ку по-ня-тие «Ку-ли-ков-ская бит-ва»).

Важ-ную роль в изу-че-нии и уве-ко-ве-че-нии ис-то-рич. па-мя-ти о Куликовской битве сыг-рал С. Д. Не-ча-ев, по-ло-жив-ший на-ча-ло му-зее-фи-ка-ции Ку-ли-ко-ва по-ля. В 1850 году на Крас-ном хол-ме (выс-шей точ-ке Ку-ли-ко-ва по-ля) от-крыт столп-па-мят-ник Дмит-рию Дон-ско-му (архитектор А. П. Брюл-лов, инженер А. А. Фул-лон). В 1865-1884 годах близ устья Не-пряд-вы в с. Moнастырщина воз-ве-де-на церковь Ро-ж-де-ст-ва Бо-го-ро-ди-цы, сме-нив-шая де-ревенскую цер-ковь, сто-яв-шую, по пре-да-нию, на мес-те по-гре-бе-ния русских вои-нов, пав-ших в Куликовской битве. С 1880-х годов Ку-ли-ко-во по-ле об-сле-до-ва-лось во-енными ис-то-ри-ка-ми и туль-ским ар-хео-ло-гом Н. И. Тро-иц-ким. В 1913-1917 годах не-по-да-лё-ку от стол-па-па-мят-ни-ка по-строе-на церковь Сер-гия Ра-до-неж-ско-го (архитектор А. В. Щу-сев).

В 1965 году на Крас-ном хол-ме от-крыт фи-ли-ал Туль-ско-го об-ла-ст-но-го крае-ведческого му-зея. В 1981 году по ини-циа-ти-ве ГИМ совместно с Институтом гео-гра-фии АН СССР и туль-ски-ми спе-циа-ли-ста-ми на-ча-лись меж-дис-ци-п-ли-нар-ные ис-сле-до-ва-ния по про-грам-ме «Ку-ли-ко-во по-ле. Ис-то-рия. Ланд-шафт». На Ку-ли-ко-вом по-ле об-на-ру-же-ны древнерусские го-ро-ди-ща, се-ли-ща и лет-ни-ки, бес-кур-ган-ные мо-гиль-ни-ки конца XII - середины XIV веков. В ре-зуль-та-те па-лео-поч-вен-ных и па-лео-бо-та-нических ис-сле-до-ва-ний вы-яв-ле-ны ра-нее не-из-вест-ные кон-ту-ры ланд-шаф-та и важ-ней-шие ком-му-ни-ка-ции рай-она Ку-ли-ко-ва по-ля на-чи-ная с эпо-хи го-ло-це-на. В 1996 году соз-дан Государственный во-ен-но-ис-то-рический и при-род-ный му-зей-за-по-вед-ник «Ку-ли-ко-во по-ле», в его со-став вхо-дят му-зей-но-ме-мо-ри-аль-ные комп-лек-сы в селе Мо-на-стыр-щи-на и на Крас-ном хол-ме, по-ле бит-вы с при-ле-гаю-щей тер-ри-то-ри-ей.

Дополнительная литература:

Шам-би-на-го С.К. По-вес-ти о Ма-мае-вом по-бои-ще. Санкт-Петербург, 1906 год;

«Сло-во о пол-ку Иго-ре-ве» и па-мят-ни-ки Ку-ли-ков-ско-го цик-ла. Москва; Ленинград, 1966 год;

Зи-мин А.А. «Ска-за-ние о Ма-мае-вом по-бои-ще» и «За-дон-щи-на» // Ар-хео-гра-фи-че-ский еже-год-ник за 1967 год. Москва, 1969 год;

Ку-ли-ков-ская бит-ва и подъ-ем на-цио-наль-но-го са-мо-соз-на-ния. Ленинград, 1979 год;

Ку-ли-ков-ская бит-ва. Москва, 1980 год;

Куч-кин В.А. По-бе-да на Ку-ли-ко-вом по-ле // Во-про-сы ис-то-рии. 1980 год. № 8;

Кир-пич-ни-ков А.Н. Ку-ли-ков-ская бит-ва. Ленинград, 1980 год;

Ку-ли-ков-ская бит-ва в ли-те-ра-ту-ре и ис-кус-ст-ве. Москва, 1980 год;

Ку-ли-ков-ская бит-ва в ис-то-рии и куль-ту-ре на-шей Ро-ди-ны. Москва, 1983 год;

Кар-га-лов В.В. Ко-нец ор-дын-ско-го ига. 2-е издание. Москва, 1984 год;

Ку-ли-ко-во по-ле: ма-те-риа-лы и ис-сле-до-ва-ния. Москва, 1990 год;

Изу-че-ние ис-то-ри-ко-куль-тур-но-го и при-род-но-го на-сле-дия Ку-ли-ко-ва по-ля. Москва; Ту-ла, 1999 год;

Ку-ли-ко-во по-ле: во-про-сы ис-то-ри-ко-куль-тур-но-го на-сле-дия. Ту-ла, 2000 год;

Дмит-рий Дон-ской и эпо-ха воз-ро-ж-де-ния Ру-си. Ту-ла, 2001 год;

Н. И. Тро-иц-кий и со-вре-мен-ные ис-сле-до-ва-ния ис-то-ри-ко-куль-тур-но-го на-сле-дия Цен-траль-ной Рос-сии. Ту-ла, 2002 год. Тома 1-2;

Ку-ли-ко-во по-ле. Ис-то-ри-че-ский ланд-шафт: При-ро-да. Ар-хео-ло-гия. Ис-то-рия. Ту-ла, 2003 год. Т. 1-2;

Верх-нее По-до-нье: Сборник статей Ту-ла, 2004-2008 годы. Выпуски 1-3;

Ку-ли-ко-во по-ле и Дон-ское по-бои-ще 1380 год. Москва, 2005 год;

Большая Российская Энциклопедия (БРЭ)

8 сентября 1380 г. на Куликовом поле, в верхнем течении р. Дон, произошло сражение русских войск под предводительством владимирского и московского великого князя Дмитрия Донского с татарским войском во главе с темником Мамаем. Битва завершилась разгромом татарского войска и положила начало освобождению русского народа от золотоордынского ига.

Во второй половине XIV в. Московское княжество занимало доминирующее положение на Руси. К тому времени внук великого князя Ивана Калиты, московский князь Дмитрий Иванович стал настолько силён, что перестал платить дань Золотой Орде. В 1378 г. на р. Воже войско Дмитрия Ивановича разбило татарский отряд под командой Бегича. Захвативший власть в Орде татарский темник Мамай решил сломить возраставшую мощь Москвы. Он заключил союз с польско-литовским королём Ягайло и собрал огромное многонациональное войско.

В конце июля 1380 г. московский князь Дмитрий Иванович, узнав о движении татарских орд, обратился к русским князьям с призывом собрать все силы для отпора врагу. Пунктами сбора русских дружин стали Москва и Коломна, где собрались русские воины, признавшие власть московского князя.

Войска Ягайло и Мамая должны были соединиться на р. Оке для общего похода на Москву. Но Дмитрий решил упредить соединение противников и разбить главные силы татар. 26 августа русская армия выступила из Коломны, и через два дня русские войска переправились через Оку.

Переправу русских через Дон татары упустили, поэтому уже вечером 7 сентября вся армия Дмитрия была выстроена на правом берегу Дона. К 11 ч. дня 8 сентября русские войска были готовы к бою. К полудню к расположению русских подошли татары. В их первой линии находилась конница, во второй - пехота. В ближнем бою Мамай нанёс фронтальный удар всеми своими силами, пытаясь опрокинуть боевые порядки русских. Татарам удалось отрезать русское войско от мостов через Дон. Однако, охватив левый фланг русских, татары подставили свой фланг и тыл под удар засадного полка, чья неожиданная атака решила исход сражения. Татары, не выдержав удара, отступили.

Обе стороны понесли огромные потери в бою, а великий князь Дмитрий был тяжело ранен. Узнав о поражении татар на Куликовом поле, король Ягайло ушёл за пределы русских княжеств.

В течение недели после битвы проходили похороны убитых русских солдат. Русская православная церковь узаконила в эти дни обычай поминать убитых, так называемую «Дмитриевскую родительскую субботу».

Куликовская битва имела большое историческое значение в борьбе русского народа против золотоордынского ига. Она нанесла сильный удар по могуществу Орды, ускорив процесс её распада. Важным следствием этого сражения стало усиление авторитета Москвы и её роли в образовании единого Русского государства.

Лит.: Гумилёв Л. Н. Эхо Куликовской битвы // Огонёк. 1980. № 36. С. 16-17; История [Электронный ресурс] // Государственный музей-заповедник Куликово поле. Б. д. URL : http:// www. kulpole. ru/ index. php? ld= battle ; Летописная повесть о Куликовской битве // Библиотека литературы Древней Руси. СПб., 1999. Т. 6: XIV - середина XV века. С. 583; То же [Электронный ресурс]. URL : http:// lib. pushkinskijdom. ru/ Default. aspx? tabid=4981 .

См. также в Президентской библиотеке:

Афремов И. Ф. Куликово поле, с реставрированным планом Куликовской битвы в 8 день сентября 1380 г. М., 1849 ;

Иловайский Д. И. Куликовская победа Дмитрия Ивановича Донского: Исторический очерк. М., 1880 ;

Археологи и геофизики исходили Куликово поле вдоль и поперек, но почти ничего не нашли. Генетики монгольского следа у русских в хромосомах не видят. Главного героя Куликовской битвы Дмитрия Донского Русская православная церковь канонизировала лишь в 1988 году. Других русских князей времен татаро-монгольского ига причисляли к лику святых в течение лет ста после смерти, причем даже тех, кто убивал преимущественно православных и во множестве. Даже историки признают, что наши представления о Куликовской битве сложились исключительно благодаря литературе. Было ли вообще это сражение?

Даже историки признают, что наши представления о Куликовской битве сложились исключительно благодаря литературе. Было ли вообще это сражение?

Кто придумал Куликово поле. Начнем с объективных свидетельств, вернее, с их отсутствия: места битвы так и не нашли – ни массовых захоронений, ни заметных остатков оружия. А памятники так называемого Куликовского цикла («Сказание о Мамаевом побоище», «Задонщина», жития Дмитрия Донского и Сергия Радонежского, летописные повести), по которым принято судить о Куликовской битве, демонстрируют парадоксальную закономерность. По мере удаления от времени сражения повествование все более обрастает мелкими деталями, которые могли быть известны только участникам боя; появляются новые персонажи, причем некоторые из них – это установлено – жили позже описываемых событий; постоянно растет число убитых воинов – в «Синопсисе» 1674 года это уже 253 тысячи человек. Словосочетание «Куликовское поле» впервые упоминается в списке «Задонщины» середины XV века, великий князь Дмитрий Иванович становится Донским лишь при царе Иоанне Грозном, очень уважавшем своего предка, а название «Куликовская битва» закрепляется в истории Николаем Карамзиным в начале XIX столетия. «Мифы эти получили официальное признание во время масштабных празднеств, посвященных юбилеям Дмитрия Донского, Сергия Радонежского и самой битвы, – рассказывает историк Андрей Петров, заместитель академика-секретаря Отделения историко-филологических наук Российской академии наук. – О тактике войск, ходе сражения не сообщает ни один древний источник. Нередко эпизоды “Сказания о Мамаевом побоище” напрямую заимствованы из “Повести о походе Ивана III на Новгород в 1471 году” и русской редакции сербской “Александрии”». Последняя является переложением истории Александра Македонского и известна по спискам конца XV–XVII веков, но именно из нее взяты такие знаменитые, вошедшие в учебники фрагменты «Сказания», как построение полков, включая засадный, поединок богатырей, даже молитва Мамая во время его бегства. А разработанная военными историками схема расположения войск Дмитрия Донского перед битвой представляет собой усредненное походное построение единой русской армии, согласно разрядным книгам конца XV–XVII веков. В 1827 году историк Николай Арцыбашев недоумевал: «Обстоятельства сей войны так искажены витийством и разноречием летописцев, что во множестве переиначек и прибавок весьма трудно усмотреть настоящее».

На полях сражений должно оставаться множество наконечников стрел. Почему же их следов не могут найти даже энтузиасты с современными металлодетекторами?

Все эти нестыковки не помешали императору Николаю I превратить день Куликовской битвы в общенародный праздник. Свои проекты монумента, призванного достойно увековечить событие, предложили ведущие скульпторы и архитекторы Иван Мартос, Авраам Мельников и Александр Брюллов, брат известного художника. Александру Брюллову и поручили возвести подобающий обелиск на месте, которое с подачи помещика Степана Нечаева было признано Куликовым полем. Оказалось оно как раз в пределах нечаевского имения – Тульская губерния, Епифанский уезд, к югу от впадения в Дон реки Непрядвы. И в 1850 году над Красным Холмом вознесся чугунный столп, увенчанный позолоченной луковкой и крестом. Через полстолетия в ансамбль к монументу добавился белоснежный храм-музей, возведенный по проекту признанного мастера русского модерна Алексея Щусева. Реставрация и реконструкция. В конце 1990-х годов, когда на северо-востоке Евразии сложилось пятое по счету русское государство (Киевская Русь, Московская Русь, Российская империя, СССР и вот теперь Российская Федерация), к месту слияния Непрядвы и Дона началось настоящее паломничество. Сюда возят экскурсантов, приезжают на выходные туристы, а накануне дня битвы здесь происходит фантастическое действо. Со всей России и ближнего зарубежья собираются сотни молодых людей в боевом снаряжении, изготовленном по образцам XIII–XIV веков. Одни из них изображают русских воинов, другие – орду. Правда, на традиционное монгольское приветствие – «Сайн байна уу» – «ордынцы» не реагируют, иные аспекты исторической реконструкции, помимо оружейных, их не беспокоят. И в споры по поводу события, случившегося (или не случившегося) в этих местах 630 лет назад, не вступают. У них другая цель – свое искусство показать: изделия мастеров (кузнецов, оружейников, кольчужников) и навыки воинов. «Доспехи и оружие делаем сами по рисункам и фотографиям из малотиражных научных монографий, стараемся применять исторические материалы и техники», – рассказывает руководитель фестиваля клубов военно-исторической реконструкции, один из лучших специалистов по изготовлению доспехов Владимир Терехов из тульского клуба «Сварга». (Сам он только что выиграл турнир лучников.) В этом весьма нелегком и, по современным меркам, совершенно неудобном снаряжении люди выходят на бугурт – так на старонемецком языке когда-то назывался групповой турнир рыцарей – биться в полную силу. Оговаривается лишь количество ударов, после которого «воин» считается «убитым». Ну, еще некоторые тонкости. «А щитом в рыло бить можно?» – слышу я вопрос новобранца. «Можно, если там забрало», – отвечает ветеран. «Русь!» – подбадривает себя одна шеренга. «Орда!» – голосит вторая. И начинается сеча. То главное, ради чего все здесь на три дня и собрались. В поддавки никто не играет. На следующий день – 8 сентября – официальный праздник: речи, художественная самодеятельность, фигуры высшего пилотажа над полем, вялая имитация (по сравнению с сегодняшним действом) сражения, вопросы телерепортеров к «мертвым телам»: «А вы заранее оговариваете, кто будет убит?» Исчезнувшее войско. Сработанные своими руками доспехи ценятся на вес золота или, скорее, серебра, как и шесть с лишним столетий назад. Вот, кстати, один из возможных ответов на вопрос, почему на предполагаемом месте битвы древнего оружия практически не нашли: кто же целое состояние на поле бросит? Недаром тяжба между Московским и Рязанским княжествами из-за трофеев, отбитых рязанцами у москвичей, тянулась после сражения 1380 года почти десятилетие. Эта задокументированная тяжба тоже является своеобразным историческим свидетельством случившегося. Многим, наверное, и эта история покажется не вполне убедительной: ведь помимо тяжелого вооружения на полях сражений должно оставаться множество наконечников стрел, их выкопать и увезти просто невозможно. Почему же их следов не могут найти даже энтузиасты с современными металлодетекторами? Разгадку опять подсказывают современные реконструкторы, точнее наблюдение за ними: после турнира лучников все бросаются собирать свои стрелы, ищут иногда подолгу, пока не найдут все до единой. Стрелы у всех – меченые (метили их и древние воины). А поиск осложняет то обстоятельство, что стрелы, даже с острыми наконечниками, в землю вонзаются редко – падают чаще плашмя. Важнее другой вопрос: куда тела павших делись? Можно предположить, что их вывезли с поля боя и предали земле: во многих городах, посылавших своих воинов на подмогу великому князю Дмитрию Ивановичу, были храмы и часовни, которые, если верить преданиям, поставлены над захоронениями воинов, убитых на Дону. Но доказательств этой версии пока тоже найти не удалось. Да и сколько на самом деле людей участвовало в той битве? Ведь не 253 тысячи? Два столетия спустя, когда появилась поголовная роспись, вся Московская Русь выставляла не более 60–80 тысяч воинов. При князе Дмитрии Ивановиче подвластные и союзные ему территории Московского и Великого Владимирского княжеств были в три раза меньше, к тому же именно его поколение выкосил голод и чумной мор. Та же напасть постигла и Золотую Орду, а потому обе враждующие стороны вряд ли смогли бы призвать под свои хоругви и бунчуки больше 30 тысяч воинов в общей сложности. Похожая цифра получается из расчета плотности населения русских городов. Значит, и полегло от силы 5–10 тысяч человек. Да и поминальный синодик, ближайший по времени написания к битве, поименно называет лишь двух князей и восемь московских бояр и воевод. Если с каждым из первых людей княжества погибло даже по тысяче незнатных воинов, более 10 тысяч никак не получится. Сравним эти цифры с данными по Бородинской битве, когда на поле сошлись примерно 260 тысяч воинов, а убитыми и ранеными русские потеряли около 40 тысяч, французы – 30 тысяч (хотя и эти цифры оспариваются): сколько нашли захоронений? Меньше сотни, и те – в последние лет сорок, по большей части случайно, когда проводились широкомасштабные археологические раскопки под строительство. И это притом, что сражение происходило не в диком поле, каким был Верхний Дон больше шести столетий назад, а в населенном районе, на глазах у историков. И с бородинскими трофеями дела обстоят не намного лучше, чем с куликовскими. «У трупов забирали не только оружие, но даже практически все металлические пуговицы срезали – из нескольких десятков, полагавшихся на мундир, забывали разве что одну на несколько покойников», – говорит Борис Янишевский из Института археологии Российской академии наук, руководитель раскопок при Бородине. Не там искали. Но вернемся с Багратионовых флешей на Куликово поле. Нынешний мемориальный участок действительно идеально подходил для расстановки русской рати: узенькая площадка, стесненная дубравами, позади – глубокая Непрядва. Негде было разгуляться татарской коннице. Конечно, сейчас это место выглядит далеко не так, даже ковыль совсем недавно высажен, но анализ древних почв и пыльцы позволяет восстановить прежнюю растительность и рельеф во всех деталях. Куликовым полем называется весьма обширная территория: согласно «Книге Большого чертежа» – словесному описанию не дошедшей до нас карты Московской Руси 1627 года, – раскинулось Куликово поле на 100 километров с запада на восток и на 40 километров с севера на юг. Могли ведь быть на этом обширном пространстве и другие подходящие для сражения участки?

О сражении на Куликовом поле пока остается судить только по памятникам древнерусской литературы – Куликовскому циклу.

При всей скудости исходных предпосылок для поисков на Куликовом поле все же найдено несколько десятков металлических деталей вооружения той поры и энколпионов (без такого крестика-складня или иконки в поход не отправлялся ни один православный воин). В основном они сосредоточены в полосе, протянувшейся от устья Непрядвы к Красивой Мече. Именно в этом направлении, согласно летописям, русские преследовали разбитых татар. «И гнаша ихъ до рекы до Мечи», – пишет летописец. Получается, что «большое Куликово поле» определили более или менее правильно, осталось найти «малое» – то, на котором и происходило сражение. Если оно вообще происходило. Нумерология. За пределами подвластных Москве земель летописцы восприняли битву, исходя из местных интересов. Новгородцы написали о московских «небывальцах» (видимо, ополченцах), бежавших с поля боя при виде рати. Псковитяне назвали побоище в одном ряду с крушением четырех лодий на Чудском озере. За пределами ближнего зарубежья, то есть Новгорода Великого и Пскова, разгром татар не заметили вообще. О сражении на Куликовом поле пока остается судить только по памятникам древнерусской литературы – Куликовскому циклу, первые произведения которого, видимо, появились по горячим следам. Хотя большинство из них известно по спискам более поздних веков – копии с древних оригиналов от последующих дополнений распознаются по точности привязок церковных праздников и астрономических явлений к дням недели. Ведь в древнерусских летописях могло использоваться до двух десятков разных типов летосчисления, помноженных на два варианта годовых циклов (Римский – с 1 марта либо Византийский – с 1 сентября). Не каждый современный специалист способен правильно рассчитать даты, а уж писцу XVI столетия преднамеренно фальсифицировать прежнюю летопись, в отсутствие мощной компьютерной базы, было просто не под силу. Так или иначе, нам остается поверить в магию цифр. 1380 год, а для людей той эпохи – год 6888 от Сотворения мира (по римскому стилю) был значим сам по себе: Пасха и Благовещение пришлись на один и тот же день, битва выпала на праздник Рождества Богородицы, а седьморичность цифры (кратность 7) предвещала победу греческого царя над покорившими мир измаилтянами. Под «греческим царем» все понимали православного князя, под «измаилтянами» – татар. Так что свершившееся те из летописцев, кто знал о Куликовской битве, восприняли как Божественное провидение.

Отсутствие в нас монгольской крови вовсе не исключает страшной сечи: монголы в плен не брали, и археологи до сих пор находят новые массовые захоронения той поры.

Наше кровное. А как же данные генетического анализа, указывающие на мизерные проценты «измаилтянской» крови в русских генах? «Единичные проценты – это естественный вклад всего азиатского населения, включая доордынские времена, в генетику русских, – говорит специалист по молекулярной биологии Андрей Пшеничнов из Медико-генетического научного центра Российской академии медицинских наук. – Это если рассматривать вклад по отцовской линии (Y-хромосома). А чтобы приобрести монгольскую наследственность по другим молекулярным признакам (митохондриальная ДНК, аутосомы), русские из поколения в поколение должны были бы брать в жены ордынок». Иными словами, отсутствие в нас монгольской крови вовсе не исключает страшной сечи: монголы в плен не брали, и археологи до сих пор находят все новые и новые массовые захоронения той поры. Захват пленных на Руси практиковали более поздние Крымское и другие ханства. Великий, но не святой. Остается последняя неувязка: почему до конца XX века не считался святым князь Дмитрий Донской? Православная церковь во все времена отличалась коллаборационизмом. В XIV–XV веках для церковных иерархов подачки ордынцев значили очень много, если не все: ханы освободили церковь от выплаты подати, но не мешали взимать церковную десятину. Преподобный Сергий Радонежский советовал «с правдою и покорением, якож пошлина твоа држит покорятися ордынскому царю должно». Вмешательство великого князя Дмитрия Ивановича в назначение митрополитов (то есть глав всей русской православной епархии) и поход на законного, в понимании Церкви, царя (формально орду тогда возглавлял хан Тюляк из рода чингизидов, сраженный во время битвы) и создали парадоксальную ситуацию: один из самых уважаемых в народе защитников государства очень долгое время не был канонизирован. Может, загадочная Куликовская битва и была куда скромнее, чем ее представили более поздние летописцы, может, ее и даже не заметили – или не захотели заметить соседи. Но не пойди великий князь за Дон, вряд ли бы Русь стала Московской. И вся наша история была бы совсем другой.

Кто придумал Куликово поле. Начнем с объективных свидетельств, вернее, с их отсутствия: места битвы так и не нашли — ни массовых захоронений, ни заметных остатков оружия. А памятники так называемого Куликовского цикла («Сказание о Мамаевом побоище», «Задонщина», жития Дмитрия Донского и Сергия Радонежского, летописные повести), по которым принято судить о Куликовской битве, демонстрируют парадоксальную закономерность. По мере удаления от времени сражения повествование все более обрастает мелкими деталями, которые могли быть известны только участникам боя; появляются новые персонажи, причем некоторые из них — это установлено — жили позже описываемых событий; постоянно растет число убитых воинов — в «Синопсисе» 1674 года это уже 253 тысячи человек. Словосочетание «Куликовское поле» впервые упоминается в списке «Задонщины» середины XV века, великий князь Дмитрий Иванович становится Донским лишь при царе Иоанне Грозном, очень уважавшем своего предка, а название «Куликовская битва» закрепляется в истории Николаем Карамзиным в начале XIX столетия. «Мифы эти получили официальное признание во время масштабных празднеств, посвященных юбилеям Дмитрия Донского, Сергия Радонежского и самой битвы, — рассказывает историк Андрей Петров, заместитель академика-секретаря Отделения историко-филологических наук Российской академии наук. — О тактике войск, ходе сражения не сообщает ни один древний источник. Нередко эпизоды «Сказания о Мамаевом побоище» напрямую заимствованы из «Повести о походе Ивана III на Новгород в 1471 году» и русской редакции сербской «Александрии"». Последняя является переложением истории Александра Македонского и известна по спискам конца XV—XVII вв. еков, но именно из нее взяты такие знаменитые, вошедшие в учебники фрагменты «Сказания», как построение полков, включая засадный, поединок богатырей, даже молитва Мамая во время его бегства. А разработанная военными историками схема расположения войск Дмитрия Донского перед битвой представляет собой усредненное походное построение единой русской армии, согласно разрядным книгам конца XV—XVII вв. еков. В 1827 году историк Николай Арцыбашев недоумевал: «Обстоятельства сей войны так искажены витийством и разноречием летописцев, что во множестве переиначек и прибавок весьма трудно усмотреть настоящее».

На полях сражений должно оставаться множество наконечников стрел. Почему же их следов не могут найти даже энтузиасты с современными металлодетекторами?

Все эти нестыковки не помешали императору Николаю I превратить день Куликовской битвы в общенародный праздник. Свои проекты монумента, призванного достойно увековечить событие, предложили ведущие скульпторы и архитекторы Иван Мартос, Авраам Мельников и Александр Брюллов, брат известного художника. Александру Брюллову и поручили возвести подобающий обелиск на месте, которое с подачи помещика Степана Нечаева было признано Куликовым полем. Оказалось оно как раз в пределах нечаевского имения — Тульская губерния, Епифанский уезд, к югу от впадения в Дон реки Непрядвы. И в 1850 году над Красным Холмом вознесся чугунный столп, увенчанный позолоченной луковкой и крестом. Через полстолетия в ансамбль к монументу добавился белоснежный храм-музей, возведенный по проекту признанного мастера русского модерна Алексея Щусева. Реставрация и реконструкция. В конце 1990-х годов, когда на северо-востоке Евразии сложилось пятое по счету русское государство (Киевская Русь, Московская Русь, Российская империя, СССР и вот теперь Российская Федерация), к месту слияния Непрядвы и Дона началось настоящее паломничество. Сюда возят экскурсантов, приезжают на выходные туристы, а накануне дня битвы здесь происходит фантастическое действо. Со всей России и ближнего зарубежья собираются сотни молодых людей в боевом снаряжении, изготовленном по образцам XIII—XIV вв. еков. Одни из них изображают русских воинов, другие — орду. Правда, на традиционное монгольское приветствие — «Сайн байна уу» — «ордынцы» не реагируют, иные аспекты исторической реконструкции, помимо оружейных, их не беспокоят. И в споры по поводу события, случившегося (или не случившегося) в этих местах 630 лет назад, не вступают. У них другая цель — свое искусство показать: изделия мастеров (кузнецов, оружейников, кольчужников) и навыки воинов. «Доспехи и оружие делаем сами по рисункам и фотографиям из малотиражных научных монографий, стараемся применять исторические материалы и техники», — рассказывает руководитель фестиваля клубов военно-исторической реконструкции, один из лучших специалистов по изготовлению доспехов Владимир Терехов из тульского клуба «Сварга». (Сам он только что выиграл турнир лучников.) В этом весьма нелегком и, по современным меркам, совершенно неудобном снаряжении люди выходят на бугурт — так на старонемецком языке когда-то назывался групповой турнир рыцарей — биться в полную силу. Оговаривается лишь количество ударов, после которого «воин» считается «убитым». Ну, еще некоторые тонкости. «А щитом в рыло бить можно? » — слышу я вопрос новобранца. «Можно, если там забрало», — отвечает ветеран. «Русь!» — подбадривает себя одна шеренга. «Орда!» — голосит вторая. И начинается сеча. То главное, ради чего все здесь на три дня и собрались. В поддавки никто не играет. На следующий день — 8 сентября — официальный праздник: речи, художественная самодеятельность, фигуры высшего пилотажа над полем, вялая имитация (по сравнению с сегодняшним действом) сражения, вопросы телерепортеров к «мертвым телам»: «А вы заранее оговариваете, кто будет убит? » Исчезнувшее войско. Сработанные своими руками доспехи ценятся на вес золота или, скорее, серебра, как и шесть с лишним столетий назад. Вот, кстати, один из возможных ответов на вопрос, почему на предполагаемом месте битвы древнего оружия практически не нашли: кто же целое состояние на поле бросит? Недаром тяжба между Московским и Рязанским княжествами из-за трофеев, отбитых рязанцами у москвичей, тянулась после сражения 1380 года почти десятилетие. Эта задокументированная тяжба тоже является своеобразным историческим свидетельством случившегося. Многим, наверное, и эта история покажется не вполне убедительной: ведь помимо тяжелого вооружения на полях сражений должно оставаться множество наконечников стрел, их выкопать и увезти просто невозможно. Почему же их следов не могут найти даже энтузиасты с современными металлодетекторами? Разгадку опять подсказывают современные реконструкторы, точнее наблюдение за ними: после турнира лучников все бросаются собирать свои стрелы, ищут иногда подолгу, пока не найдут все до единой. Стрелы у всех — меченые (метили их и древние воины). А поиск осложняет то обстоятельство, что стрелы, даже с острыми наконечниками, в землю вонзаются редко — падают чаще плашмя. Важнее другой вопрос: куда тела павших делись? Можно предположить, что их вывезли с поля боя и предали земле: во многих городах, посылавших своих воинов на подмогу великому князю Дмитрию Ивановичу, были храмы и часовни, которые, если верить преданиям, поставлены над захоронениями воинов, убитых на Дону. Но доказательств этой версии пока тоже найти не удалось. Да и сколько на самом деле людей участвовало в той битве? Ведь не 253 тысячи? Два столетия спустя, когда появилась поголовная роспись, вся Московская Русь выставляла не более 60−80 тысяч воинов. При князе Дмитрии Ивановиче подвластные и союзные ему территории Московского и Великого Владимирского княжеств были в три раза меньше, к тому же именно его поколение выкосил голод и чумной мор. Та же напасть постигла и Золотую Орду, а потому обе враждующие стороны вряд ли смогли бы призвать под свои хоругви и бунчуки больше 30 тысяч воинов в общей сложности. Похожая цифра получается из расчета плотности населения русских городов. Значит, и полегло от силы 5−10 тысяч человек. Да и поминальный синодик, ближайший по времени написания к битве, поименно называет лишь двух князей и восемь московских бояр и воевод. Если с каждым из первых людей княжества погибло даже по тысяче незнатных воинов, более 10 тысяч никак не получится. Сравним эти цифры с данными по Бородинской битве, когда на поле сошлись примерно 260 тысяч воинов, а убитыми и ранеными русские потеряли около 40 тысяч, французы — 30 тысяч (хотя и эти цифры оспариваются): сколько нашли захоронений? Меньше сотни, и те — в последние лет сорок, по большей части случайно, когда проводились широкомасштабные археологические раскопки под строительство. И это притом, что сражение происходило не в диком поле, каким был Верхний Дон больше шести столетий назад, а в населенном районе, на глазах у историков. И с бородинскими трофеями дела обстоят не намного лучше, чем с куликовскими. «У трупов забирали не только оружие, но даже практически все металлические пуговицы срезали — из нескольких десятков, полагавшихся на мундир, забывали разве что одну на несколько покойников», — говорит Борис Янишевский из Института археологии Российской академии наук, руководитель раскопок при Бородине. Не там искали. Но вернемся с Багратионовых флешей на Куликово поле. Нынешний мемориальный участок действительно идеально подходил для расстановки русской рати: узенькая площадка, стесненная дубравами, позади — глубокая Непрядва. Негде было разгуляться татарской коннице. Конечно, сейчас это место выглядит далеко не так, даже ковыль совсем недавно высажен, но анализ древних почв и пыльцы позволяет восстановить прежнюю растительность и рельеф во всех деталях. Куликовым полем называется весьма обширная территория: согласно «Книге Большого чертежа» — словесному описанию не дошедшей до нас карты Московской Руси 1627 года, — раскинулось Куликово поле на 100 километров с запада на восток и на 40 километров с севера на юг. Могли ведь быть на этом обширном пространстве и другие подходящие для сражения участки?

О сражении на Куликовом поле пока остается судить только по памятникам древнерусской литературы — Куликовскому циклу.

При всей скудости исходных предпосылок для поисков на Куликовом поле все же найдено несколько десятков металлических деталей вооружения той поры и энколпионов (без такого крестика-складня или иконки в поход не отправлялся ни один православный воин). В основном они сосредоточены в полосе, протянувшейся от устья Непрядвы к Красивой Мече. Именно в этом направлении, согласно летописям, русские преследовали разбитых татар. «И гнаша ихъ до рекы до Мечи», — пишет летописец. Получается, что «большое Куликово поле» определили более или менее правильно, осталось найти «малое» — то, на котором и происходило сражение. Если оно вообще происходило. Нумерология. За пределами подвластных Москве земель летописцы восприняли битву, исходя из местных интересов. Новгородцы написали о московских «небывальцах» (видимо, ополченцах), бежавших с поля боя при виде рати. Псковитяне назвали побоище в одном ряду с крушением четырех лодий на Чудском озере. За пределами ближнего зарубежья, то есть Новгорода Великого и Пскова, разгром татар не заметили вообще. О сражении на Куликовом поле пока остается судить только по памятникам древнерусской литературы — Куликовскому циклу, первые произведения которого, видимо, появились по горячим следам. Хотя большинство из них известно по спискам более поздних веков — копии с древних оригиналов от последующих дополнений распознаются по точности привязок церковных праздников и астрономических явлений к дням недели. Ведь в древнерусских летописях могло использоваться до двух десятков разных типов летосчисления, помноженных на два варианта годовых циклов (Римский — с 1 марта либо Византийский — с 1 сентября). Не каждый современный специалист способен правильно рассчитать даты, а уж писцу XVI столетия преднамеренно фальсифицировать прежнюю летопись, в отсутствие мощной компьютерной базы, было просто не под силу. Так или иначе, нам остается поверить в магию цифр. 1380 год, а для людей той эпохи — год 6888 от Сотворения мира (по римскому стилю) был значим сам по себе: Пасха и Благовещение пришлись на один и тот же день, битва выпала на праздник Рождества Богородицы, а седьморичность цифры (кратность 7) предвещала победу греческого царя над покорившими мир измаилтянами. Под «греческим царем» все понимали православного князя, под «измаилтянами» — татар. Так что свершившееся те из летописцев, кто знал о Куликовской битве, восприняли как Божественное провидение.

Отсутствие в нас монгольской крови вовсе не исключает страшной сечи: монголы в плен не брали, и археологи до сих пор находят новые массовые захоронения той поры.

Наше кровное. А как же данные генетического анализа, указывающие на мизерные проценты «измаилтянской» крови в русских генах? «Единичные проценты — это естественный вклад всего азиатского населения, включая доордынские времена, в генетику русских, — говорит специалист по молекулярной биологии Андрей Пшеничнов из Медико-генетического научного центра Российской академии медицинских наук. — Это если рассматривать вклад по отцовской линии (Y-хромосома). А чтобы приобрести монгольскую наследственность по другим молекулярным признакам (митохондриальная ДНК, аутосомы), русские из поколения в поколение должны были бы брать в жены ордынок». Иными словами, отсутствие в нас монгольской крови вовсе не исключает страшной сечи: монголы в плен не брали, и археологи до сих пор находят все новые и новые массовые захоронения той поры. Захват пленных на Руси практиковали более поздние Крымское и другие ханства. Великий, но не святой. Остается последняя неувязка: почему до конца XX века не считался святым князь Дмитрий Донской?

Православная церковь во все времена отличалась коллаборационизмом. В XIV—XV вв. еках для церковных иерархов подачки ордынцев значили очень много, если не все: ханы освободили церковь от выплаты подати, но не мешали взимать церковную десятину. Преподобный Сергий Радонежский советовал «с правдою и покорением, якож пошлина твоа држит покорятися ордынскому царю должно».

Вмешательство великого князя Дмитрия Ивановича в назначение митрополитов (то есть глав всей русской православной епархии) и поход на законного, в понимании Церкви, царя (формально орду тогда возглавлял хан Тюляк из рода чингизидов, сраженный во время битвы) и создали парадоксальную ситуацию: один из самых уважаемых в народе защитников государства очень долгое время не был канонизирован.

Может, загадочная Куликовская битва и была куда скромнее, чем ее представили более поздние летописцы, может, ее и даже не заметили — или не захотели заметить соседи. Но не пойди великий князь за Дон, вряд ли бы Русь стала Московской. И вся наша история была бы совсем другой.

Перед вами уникальная статья, которая может претендовать на серьёзный прорыв в изучении событий Куликовской битвы. В печатном виде она вышла во втором номере альманаха , а теперь автор размещает её в электронном виде в своей колонке на сайте сайт. Материал дан со всеми сносками и в оригинальной редакции, кроме названия. Первоначальное название – «О географии Куликовской битвы».

Сражение, происходившее в начале сентября 1380 года на Куликовом поле, по своему историческому значению относится к событиям эпохальным – не в меньшей степени, чем сражение на Бородинском поле в конце августа 1812 года. Но Куликовская битва , в отличие от Бородинской, завершилась полным разгромом неприятельской армии. Остатки татарских войск бежали с поля боя, преследуемые русской конницей. Масштабы же обоих сражений по количеству участвовавших в них войск и по размерам поля боя различались мало, хотя сведения разных источников по поводу событий 1380 года и не лишены некоторых расхождений.

Согласно русским летописям, численность армии московского великого князя Дмитрия Ивановича, вместе с союзными войсками поддержавших его русских земель и отрядами отдельных князей, могла несколько превышать двести тысяч воинов. 1 Летописцы единодушно восклицали, что «от начала миру не бывала сила такова рускых князеи, яко же при сем князи великом Дмитрии Ивановиче». 2 Видимо, аналогичной по численности была противостоявшая русским и ими разбитая армия Мамая. Немецкая хроника Детмара под 1380 годом сообщала о «великой битве» между русскими и татарами, где с обеих сторон сражалось четыреста тысяч и где победили русские. 3

Однако последние десятилетия ознаменовались не только привычными конференциями, статьями и сборниками по случаю двух очередных юбилеев «Мамаева побоища» в 1980 и 2005 годах, но и распространением – особенно в околонаучной среде – нараставшего и, следует признать, небеспричинного скептицизма по поводу реальной исторической значимости этого события. Я имею здесь в виду не псевдонаучные фантазии А.Т. Фоменко, а кризис доверия к данным академической науки прошедших полутора веков.

Вопиющие парадоксы теперешнего интерпретирования Куликовской битвы проистекают из фактора якобы географического. В действительности же – из давно укоренившегося ошибочного истолкования смысла важных письменных источников. Согласно летописям XIV-XVI вв., русское войско приготовилось к сражению «пришедщю за Дон (т.е. на запад от Дона. – С.А.), в поле чисто , в Мамаеву землю, на усть Непрядвы реки ». 4 Очень существенно, что летописцы совершенно единодушны в указании этих трех важнейших географических параметров: Софийская первая и Новгородская четвертая летописи – «Великии же князь Дмитрии Иванович перешед за Дон в поле чисто в ордынскыя земли, на усть Непрядвы рекы»; 5 Новгородская первая летопись – «Въниде бо в землю их за Дон и бе ту поле чисто, на усть рекы Непрядвы»; 6 Симеоновская летопись и Рогожский летописец – «Князь же великии поиде за Донъ, и бысть поле чисто и велико зело, и ту сретошася погани половци, татарьскыи полци, бе бо поле чисто на усть Непрядьвы рекы». 7

Однако при впадении Непрядвы в Дон, как недавно обнаружилось, тогда было отнюдь не «чистое поле великое зело». Исследования палеогеографов и палеоботаников установили, что в то время здесь была лесостепь, имевшая лишь небольшие открытые участки шириной 2-3 км. 8 Ни на одной из таких полян никак не могло бы уместиться значительное количество участников сражения. Археологам нетрудно стало объяснять странную малочисленность найденных ими фрагментов оружия. 9 Руководители же археологических раскопок Куликова поля в своих интервью стали говорить, что речь должна идти не о крупном сражении, а о стычках относительно небольших конных отрядов.

Целесообразно здесь привести запечатленные по случаю юбилея битвы на страницах массового московского журнала примеры безапелляционности и научного уровня таких высказываний. Корреспондент журнала «Нескучный сад» встретился с тогдашними руководителями археологических раскопок, которые велись на Куликовом поле десять лет с 1995 года. Это кандидаты исторических наук М.И. Гоняный и О.В. Двуреченский. Как пишет не без иронии корреспондент, «по рассказам ученых, истинная картина великого сражения сильно отличается от хрестоматийной. «Протяженность места боевых столкновений – два километра при максимальной ширине восемьсот метров» – считает начальник Верхне-Донской экспедиции Михаил Гоняный» 10 По мнению археологов, – констатирует корреспондент, – число участников битвы в общественном сознании сильно преувеличено. «В советское время думали, что это было народное ополчение, – говорит Двуреченский. – Сейчас мы считаем, что сражались профессионалы – от пяти до десяти тысяч как с той так и с другой стороны, конники»». 11

Что думали по данному поводу профессиональные историки досоветской России, этот кандидат исторических наук не говорит. Правда, он упоминает о некоторых летописях, конкретно называя никогда не существовавшую «Новгородскую четвертую летопись младшего извода» и приводя вымышленную цитату «близ устья Дона и Непрядвы», будто бы почерпнутую в не сохранившемся на самом деле «Новгородском Софийском летописном своде», 12 а фактически представляющую собой тенденциозное искажение того, что реально читается в цитированных мною выше летописях.

Река Непрядва перед впадением в Дон
Печально, что эти и подобные им сенсационные заявления давно успели размножиться и закрепиться в интернете. Как ни странно, они стали иногда влиять даже на высказывания профессиональных историков – не говоря уже о падких на дискредитацию русской истории журналистах и недобросовестных комментаторах. А в Туле музей-заповедник «Куликово поле» даже издал посвященную этому полю «Большую иллюстрированную энциклопедию». Объем ее – 744 страницы, из которых несколько страниц посвящены самой Куликовской битве. Здесь можно уже прочесть, что «по последним научным данным русские войска выстроились, имея за спиной Дон и Непрядву между балкой Рыбий Верх и Смолкой, занимая фронт не более полутора километров». 13 Таким образом, за два года, прошедшие после приведенных выше высказываний археологов, мизерная протяженность поля боя сократилась еще на полкилометра.

Однако летописи однозначно пишут о небывало многочисленных войсках, которые были развернуты на протяжении десяти верст открытой местности Куликова поля. «И покрыша полки поле, яко на десяти верстъ отъ множества вои». 14

Но некоторые нынешние историки Куликовской битвы, в особенности – археологи, изобрели, как мы видели, своеобразный «выход» из вопиющего несоответствия, объявляя, что русские и иноземные письменные источники многократно преувеличивали масштаб сражения и, соответственно, число войск каждой стороны.

Вне поля зрения как нынешних, так и прежних историков Куликовской битвы оставался немаловажный факт: словом «устье» в то время обозначали исток реки. Такое словоупотребление документировано во всех списках Новгородской первой летописи старшего и младшего изводов известной по рукописям XIV и XV веков. В этой летописи говорится о завершении войны Великого Новгорода со Швецией:

В лѣто 6831 . Ходиша новгородци съ княземъ Юрьемъ и поставиша город на усть Невы, на Ореховомъ острове; ту же приехавше послы великы от свеиского короля и докончаша миръ вечныи съ княземъ и с Новымьгородомь по старой пошлине. 15

Здесь речь идет о построении за полвека до Куликовской битвы русской крепости Орешек (впоследствии – Шлиссельбург). «Ореховый остров» расположен в верховье реки Невы при вытечении ее из Ладожского озера. Словосочетание «на усть Невы» означает: у истока Невы .

Если бы историки Куликовской битвы, не ограничиваясь нынешним пониманием слов «усть Непрядвы», обращались в достаточной степени к истории русского языка или читали особенно внимательно не только те фрагменты хорошо известных летописей XIV-XV столетий, где описана эта битва, то проблема могла бы и не возникнуть. Наш выдающийся языковед академик Измаил Иванович Срезневский больше ста лет назад завершил публикацию составленного им словаря древнерусского языка. Первое издание его последнего тома вышло в Петербурге в 1903 году, второе издание (репринт) – пятитысячным тиражом – в Москве в 1958 году. В этой книге уже в начале прошлого века можно было прочесть нужное пояснение:

Усть – устье реки исток реки: на усть – при истоке – Поставиша город на усть Невы, на Ореховомъ острове (дана отсылка к Новгородской первой летописи). 16

Нева вытекает из Ладожского озера. Непрядва же некогда вытекала из существующего и ныне, но теперь уже очень небольшого Волова озера – до его обмеления, оставив около него следы русла прежнего своего верховья. Сведения о том, что еще в первой половине XVII столетия это озеро служило истоком некоторых рек Куликова поля, можно прочесть в важном источнике того времени – «Книге Большому Чертежу». Сама древнейшая карта России не сохранилась, но подробнейшее ее описание, составленное по «государеву указу» в 1627 году, публиковалось уже не раз. В издании, выпущенном Академией наук в 1950 году, с учетом всех известных к тому времени списков, можно прочесть достаточно ясный намек, касающийся истока Непрядвы:

Упа река вытекала из Волова озера от верху речки Непрядвы, от Куликова поля с Муравского шляху. 17

Существуют подробнейшие (крупномасштабные, вычерченные от руки) карты уездов Тульской губернии, составлявшиеся в конце XVIII столетия для нужд генерального межевания. На этих картах видно, что находящееся в центре Куликова поля и уже радикально сократившееся к тому времени в размерах Волово озеро отделено лишь сотней саженей от ручья, дающего начало реке Непрядве. 18

Показания источников ясно свидетельствуют, что сражение 1380 года произошло вблизи тогдашнего истока («устья») реки Непрядвы, в центральной части Куликова поля – на расстоянии приблизительно 50 километров от впадения этой реки в Дон .

Соответственно, нашим археологам, которые в недавние десятилетия особенно интенсивно, но безуспешно искали следы массовых захоронений десятков тысяч русских воинов, павших на Куликовом поле, целесообразно несколько переместить район своих полевых работ. Тогда и удивительная малозначительность найденных доныне при раскопках на этом поле остатков оружия получила бы свое естественное объяснение. Следует упомянуть, что недостаточность прежнего ареала археологических работ уже сравнительно давно начинала осознаваться в среде самих сотрудников музея-заповедника «Куликово поле». В печати проскользнуло пожелание, «чтобы работники музея-заповедника не замыкались в своих исследованиях местности, традиционно определяемой ими как Куликово поле в узком смысле слова, а расширили бы район своих поисков». 19 Но радикальному его расширению препятствовала приверженность этих ученых ошибочной, как оказалось, мысли, что битва произошла при впадении Непрядвы в Дон. 20

Исток реки Непрядвы
Вышеуказанное обстоятельство побуждает переосмыслить и некоторые иные сведения привычных источников. Естественно полагать, что описанное в летописях форсирование русскими войсками Дона в ночь с 7 на 8 сентября осуществлялось не ниже впадения в него Непрядвы, как это ныне считается, исходя только из «традиционного» представления о месте самого сражения, а выше по течению Дона около Федосова городища, т.е. ближе к центру Куликова поля, где Дон еще менее полноводен, а дорога, по которой двигались с севера русские войска, подошла к нему вплотную при впадении в Дон речки Муравлянки и где, судя по географическим картам, существовала используемая в то время переправа.

Лишается опоры и «традиционное» представление, что битва произошла на правом берегу Непрядвы. Подробнейшим образом аргументированная не так давно «левобережная» гипотеза была впоследствии раскритикована и решительно отвергнута. Дело в том, что сторонники и этой гипотезы слова «на усть Непрядвы» трактовали «традиционно» – как место впадения этой реки в Дон, а несогласные с такой гипотезой палеогеографы выяснили, что именно там на левом берегу Непрядвы прежде находился лес. 21

Но неосновательно было бы предполагать, что лес некогда покрывал всё левобережье Непрядвы вплоть де ее истока и на многие километры вглубь обширного Куликова поля. Сплошное изучение его почв для определения возможных в прошлом лесных участков проводилось только на небольшом пространстве в низовьях этой реки, так как все поиски места битвы были основаны только на теперешнем понимании слов «устье Непрядвы».

Анализ данных, извлеченных из совокупности официальных письменных источников XVI-XVII вв. привел к выводу, что тогдашнее Куликово поле – отнюдь не лес, а «северо-восточная оконечность степей, которая широким языком вклинивается вглубь широколиственных лесов Среднерусской возвышенности по водоразделу верхнего течения Дона и Оки» . Как резюмировал нынешний исследователь исторической географии Куликова поля О.Ю. Кузнецов, «в противоположность традиционным представлениям отечественной историографии советского периода, следует признать значительность его линейных размеров, достигающих 120 км с запада на восток и 80 км севера на юг». 22

Что же касается XIV столетия, то летописи единодушно и неоднократно упоминают именно открытую местность («поле чисто»), по которой русское войско «поидоша за Дон в далняя части земля». Стремясь упредить действия противника, оно спешно направилось к истоку Непрядвы – «переидоша за Дон вскоре люто и сверепо и напрасно» (т.е. ожесточенно и храбро и стремительно). 23

Дело в том, что великий князь Дмитрий Иванович, получив ободряющее послание от преподобного игумена Сергия Радонежского, сначала готовился встретить войско Мамая на левом берегу Дона и уже назначил по полкам воевод, которые тогда облеклись «во одежю их меестную яко велицы ратницы» (т.е. в доспехи, предназначенные для различения их во время боя). Подойдя к Дону, русские воеводы «много ту думаша», следует ли переходить на его правый берег. 24 Однако высланная заранее разведка во главе с Семеном Меликом только что сообщила, что войско Мамая теперь сосредоточивается уже на правобережье Дона, ожидая соединения с войском Ягайла, которое должно было подойти с запада. Это известие и повлекло за собой решение великого князя Дмитрия Ивановича стремительно той же ночью переправиться через Дон. 25

Конному войску русских потребовалось очень немного времени, чтобы преодолеть расстояние около 20 километров по степному водоразделу между верховьями притоков Упы и притоков Непрядвы от места переправы через Дон до центральной части Куликова поля. Пешие воины подошли, конечно, позднее. Но задолго до полудня 8 сентября сосредоточение русских войск должно было завершиться. «Князю же великому Дмитрию Ивановичю пришедшю за Дон в поле чисто, в Мамаеву землю на усть Непрядвы реки, и став ту князь велики по достянию (т.е. как следует) полки разрядив и воеводы учинив». 26

Ордынская армия Мамая, ожидавшего прибытия союзников – литовской армии Ягайла, намеревалась, очевидно, первой выйти на открытую местность в центре Куликова поля между верховьями притоков Дона и Оки. Это был финальный участок давно освоенного степняками пути на Русь, который впоследствии получит обозначение «Муравский шлях». По нему крымские татары затем несколько столетий будут совершать свои опустошительные набеги на русские земли, иногда доходя даже до Москвы. Но 8 сентября 1380 года будущий Муравский шлях оказался перекрыт сводной армией великого князя Дмитрия Ивановича, загородившей ордынцам путь к Москве. Мамаю пришлось, поэтому вступать в сражение с русскими, не дождавшись подхода войска Ягайла .

Из сказанного следует, что Куликовское сражение разыгралось отнюдь не на площадке «2-3 квадратных километров», как писал недавно в своем обзоре под влиянием упомянутых мною выше археологов историк А.Е. Петров. 27 Оно произошло на пространстве, в десятки раз превосходившем подобные размеры. Развернутые в «чистом поле» на десять верст по фронту русские войска должны были иметь и глубину построения, достаточную для их маневра и для своевременного введения в бой мощного резерва, который и решил исход битвы.

Отправив «вверх по Дону» от места общей переправы засадный полк (в летописных текстах он чаще назван «западный», что отвечает расположению – западнее главных сил) под командованием своего двоюродного брата князя Владимира Андреевича Серпуховского, и «мужа мудра и храбра» Дмитрия Михайловича Боброка Волынского, и еще трех известных князей, и «в дубравах утаив» 28 этот ударный резерв, великий князь Дмитрий Иванович обеспечил победу. Дубрава – не ельник и не кустарник, которые затрудняют передвижение войска. Под кронами дубов можно было скрытно расположить многочисленную конницу и затем в нужный момент направить ее в атаку неожиданно для противника.

Местонахождение исчезнувшей небольшой дубравы разные историки Куликовской битвы предполагали в разных пунктах поблизости от впадения Непрядвы в Дон.

Но существует доныне дубовый лес невдалеке от края Куликова поля, в направлении на северо-восток от Волова озера. Этот лес обозначен не только на современных картах Тульской области, но на старых картах генерального межевания Тульской губернии. Нынешняя площадь этой дубравы – около двадцати квадратных километров. 29 Теперешнее расстояние ее южного края от верховья Непрядвы – двадцать пять километров. Но прежде расстояние могло быть существенно меньше, так как южные участки леса, вероятно, подвергались вырубке в ходе постройки расположенного теперь вплотную к этому лесу с юга города Богородицка.

Конный полк князя Владимира Андреевича Серпуховского, направленный от места общей переправы, «вверх по Дону», мог достигнуть этого дубового леса, находящегося теперь в 3-х километрах к северу и в 20 километрах к западу от места переправы, раньше, чем пешие русские полки приблизились к верховьям Непрядвы.

Основные силы развернутой на протяжении десяти верст русской армии должны были, очевидно, располагаться, перегораживая неприятелям путь к Москве, в междуречье притоков Дона и Оки. Как следует полагать, на северо-северо-восток от местности, непосредственно прилегавшей к Волову озеру, между верховьями рек Непрядвы и Уперты, значительно севернее верховьев реки Мечи (теперь Красивая Меча) и ее притока – речки Плотовая Меча (теперь Сухая Плота). Татары же подошли к истоку Непрядвы с юго-юго-запада, от северной излучины Мечи. 30

Излучина реки Мечи
Сокрушительная атака засадного полка, кратко описанная в Летописной повести о Куликовской битве, привела, как известно, к тому, что «татарове с Мамаем побегоша». Князь Владимир Андреевич «и иные многие воеводы» возглавившие погоню, «гониша их и бьюще до Мечи реки и до станов их, и взяша все богатство их и стада и тамо бежащих безчисленное множество погибоша. Тогда же бе и руси избито множество». 31

От верховья Непрядвы на юго-юго-запад до находящейся здесь излучины верхнего течения Мечи расстояние менее 20 километров. Его преодолели, продолжая сражаться на своих уже уставших конях, русские преследователи бегущих ордынцев. Но нереально было бы думать, что это преследование началось от «традиционно» локализуемого места боя – при впадении Непрядвы в Дон. Отсюда до расположенной к югу ближайшей излучины Мечи (в среднем ее течении) расстояние больше шестидесяти километров.

Из сказанного следует, что само местоположение захваченного русскими неприятельского лагеря не могло быть вблизи низовья Непрядвы, а только вблизи ее верховья.

Но бегство остатков разгромленной армии Мамая вряд ли происходило лишь в южных направлениях. Часть ордынцев могла устремиться на запад и присоединиться к отрядам Ягайла. Другая же часть бежала на восток, отстреливаясь из луков на перелесках правобережья Непрядвы. Следами преследования этих беглецов, как можно полагать, и являются найденные здесь в небольшом числе фрагменты оружия, упомянутые мною выше.

Современным историкам Куликовской битвы – в особенности археологам – полезно было бы шире осмысливать конкретику своих результатов и чаще обращаться к классическому наследию русской науки, соотнося с ним нынешнюю проблематику своих работ.

О значении победы на Куликовом поле писал уже полтораста лет назад крупнейший русский историк Сергей Михайлович Соловьев: «Летописцы говорят, что такой битвы как Куликовская, еще не бывало прежде на Руси; от подобных битв давно уже отвыкла Европа. Таково было побоище Каталонское, где полководец римский спас Западную Европу от гуннов; таково было побоище Турское, где вождь франкский спас Западную Европу от аравитян. Куликовская победа имеет в истории Восточной Европы точно такое же значение, какое победы Каталонская и Турская имеют в истории Европы Западной, и носит одинакий с ними характер, характер страшного, кровавого побоища, отчаянного столкновения Европы с Азиею, долженствовавшего решить великий в истории человечества вопрос – которой из этих частей света восторжествовать над другою. Таково всемирно-историческое значение Куликовской битвы». 32

В наше время давно уже отошел в прошлое вопрос о торжестве Европы или Азии. Но интересы истинного суверенитета нашей страны требуют внимательного отношения к героическим страницам ее многовековой истории.

Сергей Николаевич Азбелев,
доктор филологических наук, профессор

Куликовская битва 1380 г. - важнейшее событие в истории средневековой Руси, во многом определившее дальнейшую судьбу Российского государства. Битва на Куликовом поле послужила началом освобождения Руси от ига Золотой Орды. Растущая мощь Московского княжества, усиление его авторитета среди русских княжеств, отказ Москвы платить дань Орде, поражение в битве на р. Воже стали основными причинами замысла темника Золотой Орды Мамая по организации большого похода на Русь.

КУЛИКОВСКАЯ БИТВА - битва русских полков во главе с великим князем московским и владимирским Дмитрием Ивановичем и ордынским войском под началом хана Мамая 8 сентября 1380 на Куликовом поле (на правом берегу Дона, в районе впадения в него реки Непрядва), поворотный пункт в борьбе русского народа с игом Золотой Орды.

После поражения золотоордынских войск на реке Воже в 1378, ордынский тёмник (военачальник, командовавший «тьмою», то есть 10 000 войска), выбранный ханом, по имени Мамай решил сломить русских князей и усилить их зависимость от Орды. Летом 1380 он собрал войско, насчитывавшее ок. 100-150 тыс. воинов. Помимо татар и монголов, в нем имелись отряды осетин, армян, живших в Крыму генуэзцев, черкесов, и ряда других народов. Союзником Мамая согласился быть великий князь литовский Ягайло, войско которого должно было поддержать ордынцев, двигаясь по Оке. Другим союзником Мамая - по сообщению ряда летописей - был рязанский князь Олег Иванович. По данным других летописей, Олег Иванович лишь на словах выразил готовность союзничать, обещав Мамаю воевать на стороне татар, сам же немедленно предупредил русское воинство о грозящем соединении Мамая и Ягайло.

В конце июля 1380, узнав о намерениях ордынцев и литовцев воевать с Русью, московский князь Дмитрий Иванович обратился с призывом о сборе русских военных сил в столице и Коломне, и вскоре собрал рать, немногим меньшую войска Мамая. В основном в ней были москвичи и воины из земель, признавших власть московского князя, хотя ряд лояльных Москве земель - Новогорода, Смоленска, Нижнего Новгорода - не выразили готовности поддержать Дмитрия. Не дал своих «воев» и главный соперник князя московского - князь тверской. Проведенная Дмитрием военная реформа, укрепив ядро русского войска за счет княжеских конниц, дала доступ в число ратников многочисленным ремесленникам и горожанам, составившим «тяжелую пехоту». Пешие ратники, по распоряжению полководца, были вооружены копьями с узколистными наконечниками треугольной формы, плотно насаженными на длинные крепкие древки, либо метальными копьями с кинжаловидными наконечниками. Против пеших ордынцев (коих было немного) русские воины имели сабли, а для дальнего боя - обеспечены луками, шлемами-шишаками, металлическими наушиями и кольчужными бармицами (воротниками-оплечьями), грудь воина была прикрыта чешуйчатой, пластинчатой или наборной броней, комбинированной с кольчугой. Старые миндалевидные щиты были заменены круглыми, треугольными, прямоугольными и сердцевидными.

План похода Дмитрия состоял в том, чтобы, не дать хану Мамаю соединиться с союзником или союзниками, вынудить его переправиться через Оку или сделать это самим, неожиданно выйдя навстречу противнику. Благословение на исполнение замысла Дмитрий получил у игумена Сергия из Радонежского монастыря. Сергий предрек князю победу и, согласно легенде, послал с ним «на брань» двух иноков своей обители - Пересвета и Ослябю.

Из Коломны, где собралась многотысячная рать Дмитрия, он в конце августа дал приказ двигаться на юг. Стремительный марш русских войск (около 200 км. за 11 дней) не позволил силам противника соединиться.

В ночь с 7 на 8 августа, перейдя реку Дон с левого на правый берег по наплывным мостам из бревен и уничтожив переправу, русские вышли к Куликову полю. Тыл русских был прикрыт рекой - тактический маневр, открывший новую страницу в русской военной тактике. Князь Дмитрий довольно рискованно отрезал себе пути возможного отступления, но одновременно прикрыл с флангов свое войско реками и глубокими оврагами, затруднив осуществление обходных маневров конницы ордынцев. Диктуя Мамаю свои условия боя, князь расположил русские войска эшелонировано: впереди стоял Передовой полк (под командование князей всеволжских Дмитрия и Владимира), за ним - Большой из пеших ратей (командир - Тимофей Вельяминов), правый и левый фланги прикрывали конные полки «правой руки» (командир - коломенский тысяцкий Микула Вельяминова, брат Тимофея) и «левой руки» (командир - литовский князь Андрей Ольгердович). За этим основным войском встал резерв - легкая конница (командир - брат Андрея, Дмитрий Ольгердович). Она должна была встретить ордынцев стрелами. В густой дубраве Дмитрий приказал расположиться резервному Засадному полу под командованием двоюродного брата Дмитрия, серпуховского князя Владимира Андреевича, после битвы получившего прозвище Храбрый, а также опытного воинского воеводы боярина Дмитрия Михайловича Боброка-Волынского. Московский князь старался вынудить ордынцев, в первой линии которых всегда стояла конница, а в второй - пехота, к фронтальной атаке.

Битва началась утром 8 сентября поединком богатырей. С русской стороны на поединок был выставлен Александр Пересвет - монах Троице-Сергиева монастыря, до пострижения - брянский (по др. версии, любечский) боярин. Его противником оказался татарский богатырь Темир-мурза (Челубей). Воины одновременно вонзили друг в друга копья: это предвещало большое кровопролитие и долгую битву. Едва Челубей упал из седла, ордынская конница двинулась в бой и быстро смяла Передовой полк. Дальнейший натиск монголо-татар в центре был задержан вводом в действие русского резерва. Мамай перенес главный удар на левый фланг и начал там теснить русские полки. Положение спас, вышедший из дубравы, Засадный полк серпуховского князя Владимира Андеевича, ударил в тыл и фланг ордынской коннице и решил исход битвы.

Предполагают, что мамаева рать была разгромлена за четыре часа (если сражение продолжалась с одиннадцати до двух часов дня). Русские воины преследовали ее остатки до реки Красивая Меча (50 км выше Куликова поля); там же была захвачена Ставка ордынцев. Мамай успел бежать; Ягайло, узнав о его поражении, также спешно повернул обратно.

Потери обеих сторон в Куликовской битве были огромными. Убитых (и русских, и ордынцев) хоронили 8 дней. В сражении пали 12 русских князей, 483 боярина (60% командного состава русского войска.). Князь Дмитрий Иванович, который участвовал в битве на передовой в составе Большого полка был ранен в ходе сражения, но выжил и получил в дальнейшем прозвище «Донской».

Куликовская битва вселила уверенность в возможности победы над ордынцами. Поражение на Куликовом поле ускорило процесс политического дробления Золотой Орды на улусы. Два года после победы на Куликовом поле Русь не платила ордынцам дани, что положило начало освобождению русского народа от ордынского ига, росту его самосознания и самосознания других народов, находившихся под игом ордынцев, укрепило роль Москвы как центра объединения русских земель в единое государство.

Память о Куликовской битве сохранилась в исторических песнях, былинах, повестях Задонщина, Сказание о Мамаевом побоище и др.). Созданное в 90-е 14 - первой половине 15 в. вслед за летописными повестями Сказание о Мамаевом побоище являет собой самое полное освещение событий сентября 1380. Известно более 100 списков Сказания, начиная с 16 и по 19 в., которые дошли в 4-х основных редакциях (Основная, Распространенная, Летописная и Киприановская). Распространенная содержит подробное изложение событий Куликовской битвы, каких нет в других памятниках, начиная с предыстории (посольство Захария Тютчева в Орду с дарами с целью предотвратить кровавые события) и о самой битве (участие в ней Новгородских полков и др.). Только в Сказании сохранились сведения о численности войск Мамая, описания приготовления к походу («упряжения») русских полков, подробности их маршрута на Куликово поле, особенности дислокации русских войск, перечисление князей и воевод, принимавших участие в сражении.

Киприановскя редакция выдвигает на первый план роль митрополита Киприана, в ней союзником Мамая назван (как это и было на самом деле) литовской князь Ягайло. В Сказании много из дидактической церковной литературы: и в рассказе о поездке Дмитрия и его брата Владимира к преподобному Сергею Родонежскому за благословением, и о молитвах жены Дмитрия Евдокии, которыми «были спасены» сам князь и их дети, и то, что в уста воеводы Дмитрия Боброка - Волынца вложены слова, что «крест есть главное оружие», и то, что московский князь «выполняет благое дело», которыми руководит Бог, а Мамай - тьму и зло, за которыми стоит дьявол. Этот мотив проходит через все списки Сказания, в котором князь Дмитрий наделен множеством положительных характеристик (мудрость, смелость, мужество, полководческий талант, отвага и т.д.).

Фольклорная основа Сказания усиливает впечатление от описания битвы, представляя эпизод единоборства перед началом битвы Пересвета с Челубеем, картину переодевания Дмитрия в одежду простого воина с передачей своих доспехов воеводе Михаилу Бренку, а также подвиги воевод, бояр, простых воинов (Юрка-сапожник и др.). В Сказании присутствует и поэтика: сравнение русских воинов с соколами и кречетами, описание картин природы, эпизоды прощания уходивших из Москвы к месту битвы воинов с женами.

В 1807 Сказание использовал русский драматург В.А.Озеров при написании трагедии Дмитрий Донской.

Первым памятником героям Куликовской биты стала церковь на Куликовом поле, собранная вскоре после битвы из дубов Зеленой дубравы, где был спрятан а засаде полк князя Владимира Андреевича. В Москве в честь событий 1380 были возведены церковь Всех Святых на Куличиках (ныне находится рядом с современной станцией метро «Китай-город»), а также Богородице-Рождественский монастырь, в те времена давший приют вдовам и сиротам ратников, полегших в Куликовской битве. На Красном холме Куликова поля в 1848 была сооружена 28-метровая чугунная колонна - памятник в честь победы Дмитрия Донского над Золотой Ордой (архитектор А.П.Брюллов, брат живописца). В 1913-1918 на Куликовом поле был выстроен храм во имя преп. Сергея Радонежского.

Куликовская битва нашла отражение и в картинах О.Кипренского - Князь Донской после Куликовской битвы, Утро на Куликовом поле, М.Авилова - Поединок Пересвета и Челубея и др. Тема славы русского оружия в 14 в. представлена кантатой Ю.Шапорина Нa поле Куликовом. Широко отмечалось 600-летие Куликовской битвы. В 2002 учрежден Орден «За Служение Отечеству» в память св. в. кн. Дмитрия Донского и преподобного игумена Сергия Радонежского. Попытки препятствовать объявлению дня Куликовской битвы днем славы русского оружия, исходившие в 1990-е от группы татарских историков, мотивировавших свои действия желанием предотвратить формирование тем самым «образа врага», были категорически отвергнуты президентом Татарстана М.Шаймиевым, подчеркнувшим, что русские и татары давно «собраны в едином Отечестве и они должны взаимно уважительно относится к страницам истории боевой славы народов».

В русской церковной истории победа на Куликовом поле стала со временем чествоваться одновременно с праздником Рождества Пресвятой Богородицы, отмечаемом ежегодно 21 сентября (8 сентября по старому стилю).

Лев Пушкарев, Наталья Пушкарева