Года жизни известных русских писателей. Подборка удивительных фактов из жизни русских писателей

10 главных писателей современной России

Когда речь заходит о современной литературе, читатель зачастую формирует свой круг чтения, опираясь на существующие рейтинги. Но в каждой нише книжного рынка есть свои лидеры, и ни один из них не является абсолютным литературным авторитетом. Мы решили провести своего рода чемпионат России среди литераторов. Из 50 разных писателей — от авторов бестселлеров до любимцев интеллектуальной критики — путем сложных подсчетов мы выявили 10 чемпионов. Это писатели, транслирующие те идеологии, которые востребованы большинством читателей и потому важны сегодня для всей страны

1 место

Виктор Пелевин

За что получил
За кропотливую и последовательную расшифровку настоящего и объяснение жизни новой России через абсурд и метафизику.

Как он это делает
Начиная с первых рассказов, опубликованных еще в конце 1980−х, Пелевин занимается одним и тем же: просвечивает современное ему общество рентгеном, выявляя «истинную» подоплеку любых событий новейшей истории России.

Он как бы предлагает нам другую Россию — метафизическую, магическую, абсурдную империю, в которой «оборотни в погонах» превращаются в настоящих людей-волков («Священная книга оборотня»), курсантам в летном училище имени Маресьева ампутируют ноги («Омон Ра»), вместо реальных политиков страной управляют пиарщики через цифровых персонажей из телевизора («Generation “П”»), а нефть появляется оттого, что череп пестрой коровы плачет настоящими слезами над горькой долей российских силовиков («Священная книга оборотня»). При этом портрет России в исполнении Пелевина почти всегда фотографически точен: в «Чапаеве и Пустоте» (1996) он дал срез 90−х с их «новыми русскими» и китчевой модой на восточную эзотерику, в «Generation “П”» (1999) предсказал грядущее царство пиара и мучительные поиски национальной идеи, которыми мы занялись в 2000−х.

Пелевин — самый востребованный писатель нашей страны, в которой по-прежнему силен конспирологический дух и многие уверены, что власти от них все скрывают, но что именно и как, никто точно не знает.

Баллы

• Премии — 3 («Национальный бестселлер», 2004 год, «ДПП NN» — 300 тыс. рублей).
• Признание экспертов — 5 (важность Пелевина для современной культуры признают даже его последовательные критики).
• Тиражи — 5 (с середины нулевых стартовый тираж его новых книг — около 200 тыс. экземпляров).
• Наличие фанатов — 5 (коллективное безумие вокруг Пелевина существует уже лет 15, в 1999 году в Москве даже прошел слет его фанатов).
• Публичность — 3 (игнорирует прессу, дает одно-два интервью в год, но все равно является одним из ключевых культурных ньюсмейкеров).
• Наличие экранизаций — 5 (фильм «Generation “П”» выходит на экраны в феврале 2010 года).
• Репутация — 5 (его политических воззрений не знает никто; люди самых разных взглядов находят в его прозе подтверждения своим гипотезам и догадкам).
• Итого 31

2 место

Людмила Улицкая

За что получила
За утверждение той простой истины, что современный человек по сути не так уж и плох.

Как она это делает
Улицкую больше всего интересуют люди. В этом смысле она уникальна. В центре ее внимания не мода, не актуальная политика, не сюрпризы истории, а именно люди, наши современники с их недостатками, достоинствами, грехами, талантами, верой и неверием. К своим героям она испытывает искреннее сочувствие — примерно так, как главный герой романа «Искренне ваш Шурик» испытывает сочувствие ко всем женщинам на своем пути.

Вплоть до 2006 года Улицкая описывала простых, местами даже среднестатистических людей, показывая разные грани их характеров. А потом из того же материала создала «сверхчеловека» — переводчика Даниэля Штайна из одноименного романа, который целью своей жизни поставил ни много ни мало примирение разных наций и религий.

Баллы

• Премии — 5 («Русский Букер», 2001 год, «Казус Кукоцкого» — 300 тыс. рублей; «Большая книга», 2007 год, «Даниэль Штайн, переводчик» — 3 млн рублей).
• Признание экспертов — 5 (Улицкую любят критики самой разной направленности).
• Тиражи — 5 («Даниэль Штайн, переводчик» — более 400 тыс. экзем-пляров).
• Наличие фанатов — 1 (романы Улицкой, как правило, о слишком интимных переживаниях, поэтому ее поклонники обычно помалкивают и скрывают свои чувства).
• Публичность — 3 (не любит публичности, хотя периодически дает интервью).
• Наличие экранизаций — 5 (фильм «Казус Кукоцкого» (2005) по одноименной книге).
• Репутация — 5 (выбранная Улицкой человеческая тема оказывается универсальным ключом к сердцам самых разных читателей всех возрастных групп и подчас противоположных взглядов).
• Итого 29

3 место

Леонид Юзефович

За что получил
За объяснение нашего настоящего через прошлое и нашего прошлого через настоящее.

Как он это делает
Юзефович сочиняет исторические триллеры, причем в реальной истории находит сюжеты более богатые и интересные, чем любая выдумка. У него в книгах фигурирует заговор эсперантистов на Урале во времена Гражданской войны; монгольский князь, пытающийся продать душу дьяволу; русский самозванец, скитающийся по Европе в XVII веке. Все это — гибрид исторической реальности и мифов, который всякий раз оказывается актуальным и помогает читателю разобраться в событиях сегодняшнего времени. Юзефович нигде не утверждает, что история циклична, но при этом, например, Смутное время из его романа «Журавли и карлики» поразительно напоминает российские 90−е, а проблемы полиции в Российской империи конца XIX века очень похожи на те, что решают «менты» в наши дни. Оказывается, все это мы уже проходили, но выводов так и не сделали.

Баллы

• Премии — 5 («Национальный бестселлер», 2001 год, «Князь ветра» — 300 тыс. рублей; «Большая книга», 2009 год, «Журавли и карлики» — 3 млн рублей).
• Признание экспертов — 5 (единодушное одобрение почти всех критиков).
• Тиражи — 3 (меньше 100 тыс. экземпляров).
• Наличие фанатов — 1 (фанатского движения как такового книги Юзефовича не породили; он требует от читателя думать и анализировать факты, а к этому массовая аудитория не всегда готова).
• Публичность — 3 (в публичные персонажи не рвется, но с прессой общается).
• Наличие экранизаций — 5 (фильм «Сыщик Петербургской полиции» (1991) по повести «Ситуация на Балканах»; сериал «Казароза» (2005) по роману «Клуб “Эсперо”»; сериал «Сыщик Путилин» (2007) по романам «Костюм Арлекина», «Дом свиданий», «Князь ветра»).
• Репутация — 5 (вызывает уважение в разных политических лагерях — осторожностью и обдуманностью высказываний).
• Итого 27

4 место

Владимир Маканин

За что получил
За детальный и беспощадный анализ самых больных и острых общественных вопросов.

Как он это делает
Маканин ведет собственную летопись российской жизни, фиксируя и анализируя такие важные ее составляющие, как судьба интеллигенции («Андеграунд, или Герой нашего времени») или война на Кавказе («Кавказский пленный» и «Асан»).

Маканин работает как зеркало российской действительности с эффектом многократного увеличения. Нельзя сказать, что он показывает то, чего нет, но его картинки нравятся далеко не всем — точно так же, как мало кому может понравиться отражение собственного лица со всеми его порами и угрями. Через полгода после вручения ему премии «Большая книга» роману «Асан» в интернете присвоили звание «худшей книги года»: это произошло стараниями ветеранов чеченских войн, капитально обидевшихся на писателя.

Маканина порой обвиняют в «дешевых провокациях». Дешевая или нет, но «провокация» — точное определение: писатель выбирает наиболее тяжелые для общества темы и представляет на суд читателя их исследование. А уж дальше каждый волен или возмущаться, что все у нас так плохо, или восторгаться, как искусно писатель показывает, что все у нас так плохо.

Баллы

• Премии — 5 («Русский Букер», 1993 год, «Стол, покрытый сукном и с графином посередине» — $10 тыс.; «Большая книга», 2008 год, «Асан» — 3 млн рублей).
• Признание экспертов — 4 (либерально настроенные критики Маканина ценят за «правду жизни», патриоты возмущаются и обвиняют писателя в передергивании исторических фактов).
• Тиражи — 5 (на закате советской эпохи Маканин издавался многотысячными тиражами).
• Наличие фанатов — 1 (как таковых фанатов Маканин себе не нажил, есть только верные читатели).
• Публичность — 3 (не стремится к публичности, но время от времени дает интервью).
• Наличие экранизаций — 5 (фильм «Орел и решка» (1995) по повести «На первом дыхании»; фильм «Пленный» (2008) по повести «Кавказский пленный»).
• Репутация — 4 (у либералов пользуется абсолютным авторитетом, для консервативно-патриотической части общества он лжец и провокатор).
• Итого 27

5-7 место

Александр Кабаков

За что получил
За правдивое отражение нашего страха перед будущим.

Как он это делает
Кабаков сумел уловить дух времени еще в конце 80−х, когда написал повесть «Невозвращенец» — антиутопию, которая запечатлела висевшее тогда в воздухе предчувствие гражданской войны. Впервые за всю советскую историю будущее начало пугать широкие массы, и Кабаков вербализировал популярный в те годы страх: суммарный тираж только официальных изданий перевалил за 200 тыс. экземпляров.

Через 20 лет после «Невозвращенца» Кабаков снова написал антиутопию — роман «Беглецъ», действие которого происходит в 1917 году, в последние месяцы досоветской России. Казалось бы, это дела прошлые, чего их бояться? Но события 1917 года оказываются уж больно похожи на наше время. А главное, и тогда, и сейчас, и 20 лет назад будущее по-прежнему нас пугает. В современной культуре Кабаков играет роль резонера-пессимиста, который к месту и не к месту произносит свое «memento mori» (помни о смерти).

Баллы

• Премии — 4 («Большая книга», 2006 год, «Все поправимо» — 1,5 млн рублей).
• Признание экспертов — 4 (вызывает уважение, но не у всех, частенько его поругивают).
• Тиражи — 5 («Невозвращенец» — свыше 200 тыс. экземпляров).
• Наличие фанатов — 1 (ярых фанатов у Кабакова нет).
• Публичность — 3 (в публичные персонажи не рвется, но часто появляется в СМИ).
• Наличие экранизаций — 5 (фильм «Невозвращенец» (1991) по одноименной повести).
• Репутация — 4 (его умеренно-либеральные и умеренно-консервативные взгляды как притягивают, так и отталкивают оба лагеря критиков).
• Итого 26

5-7 место

Сергей Лукьяненко

За что получил
За популяризацию конформизма и традиционных ценностей.

Как он это делает
Как и Пелевин, Лукьяненко показы-вает скрытые механизмы функционирования реальности вокруг нас. В «Дозорах» и «Черновике» можно найти объяснение самым разным событиям современной жизни, от политических до бытовых. Но объяснения, которые предлагает Лукьяненко, гораздо проще пелевинских: его мир по-манихейски разделен на добро и зло, черное и белое. При этом каждая политическая сила склонна видеть в «темном» Дневном дозоре своих оппонентов, а в «светлом» Ночном дозоре — себя.

Правда, иногда выясняется, что зло бывает и не таким уж злым, а добро не по делу пускает в ход кулаки. Но все же на фоне общественного постмодернизма, который принципиально не отличает добро от зла, проза Лукьяненко выглядит глотком традиционализма. Он продолжает гнуть линию советской фантастики, всем знакомой с детства. А его персонажи в массе своей конформисты: даже самые героические из них то и дело перестают геройствовать и плывут по течению. В этом писателю удалось поймать дух времени: массовый читатель нулевых годов, человек эпохи «стабильности», с радостью принял этот конформизм, сочетающийся с пат-риотически-консервативными воззрениями самого Лукьяненко.

Баллы

• Премии — 1 (не получал).
• Признание экспертов — 3 (Лукьяненко — единственный из фантастов, о ком регулярно пишут критики не из фантастической тусовки. Правда, хвалят его редко).
• Тиражи — 5 (стартовый тираж от 200 тыс. экземпляров для книг Лукьяненко — обычное дело).
• Наличие фанатов — 5 (уже добрых десять лет Лукьяненко является кумиром масс, по его книгам проводятся ролевые игры).
• Публичность — 3 (публичности не любит, но на публике показывается и интервью дает).
• Наличие экранизаций — 5 (фильмы «Ночной дозор» (2004) и «Дневной дозор» (2006) по одноименным романам; фильм «Азирис Нуна» (2006) по книге «Сегодня, мама!»; запланировано еще несколько картин).
• Репутация — 4 (является авторитетом для большой группы приверженцев традиционных ценностей и «стабильности»; других его взгляды, скорее, отталкивают).
• Итого 26

5-7 место

Борис Акунин

За что получил
За создание эскапистского мифа о золотом веке России.

Как он это делает
Первые романы об Эрасте Фандорине имели посвящение: «Памяти XIX столетия, когда литература была великой, вера в прогресс безграничной, а преступления совершались и раскрывались с изяществом и вкусом». В конце 90−х годов, в разгар пересмотра российской истории с новых идеологических позиций, беллетрист Акунин начал создавать эскапистский миф для «умного», но не слишком интеллектуального читателя — миф о прекрасной России конца XIX столетия.

Акунин нашел эпоху, которая, с одной стороны, всем хорошо известна, а с другой — не вызывает особых споров. Из языка классической литературы XIX века, знакомого всем по школьной программе, из изящных детективных построений и общего прекраснодушия героев, даже и отрицательных, он создал идеальный мир эскаписта, куда можно было бежать от дефолта, войн в Чечне, политики и неприятностей на работе. Целому поколению российских офисных работников Акунин дал надежное убежище от настоящего.

Баллы

• Премии — 1 (на премии не номинировался и шансов не имеет: премии не любят развлекательную литературу).
• Признание экспертов — 3 («интеллектуальные» критики его не любят, но для глянцевых изданий он — фаворит).
• Тиражи — 5 (средний тираж — больше 200 тыс. экземпляров).
• Наличие фанатов — 5 (мир Фандорина, Пелагии и других акунинских персонажей является предметом массового безумия уже почти десять лет).
• Публичность — 3 (светиться в прессе не любит, но иногда напоминает о себе яркими медийными жестами: например, интервью с Михаилом Ходорковским в журнале Esquire).
• Наличие экранизаций — 5 (фильмы «Азазель» (2001), «Турецкий гамбит» (2004), «Статский советник» (2005), а также сериал (2009) «Пелагия и белый бульдог»).
• Репутация — 4 (известен как убежденный либерал, за что ценим одними и ненавидим другими).
• Итого 26

8 место

Дмитрий Быков

За что получил
За способность найти общий язык с каждым — вне зависимости от убеждений, политических пристрастий и т. д.

Как он это делает
О Быкове как-то пошутили, что он, как газ, заполняет любое отведенное ему пространство. Он ведет программы на радио, а до недавнего времени и на телевидении, публикует статьи, рецензии и колонки в газетах и журналах самой разной направленности. Любителям поэзии он предлагает стихи, любителям прозы — романы, причем написанные в струе модных тенденций своего времени. Для тех, кому не нравится художественная литература, есть нон-фикшн: биографии Бориса Пастернака и Булата Окуджавы.

Для интеллигентов Быков рисует портрет Окуджавы как представителя особой советской аристократии, для пессимистов — страшноватую антиутопию «Списанные» про то, как самые разные люди вдруг обнаружили себя в зловещих списках, составленных кем-то неизвестно для чего. Идеальный универсальный писатель эпохи тотального кризиса всех идеологий.

Баллы

• Премии — 5 («Национальный бестселлер», 2006 год, «Борис Пастернак» — 300 тыс. рублей; «Большая книга», 2006 год, «Борис Пастернак» — 3 млн рублей).
• Признание экспертов — 4 (некоторым критикам не нравится его идеологическая всеядность, но каждая новая книга Быкова становится событием).
• Тиражи — 2 (ни одна книга еще не вышла тиражом больше 50 тыс. экземпляров).
• Наличие фанатов — 3 (есть немногочисленное, но хорошо организованное фанатское движение и фан-клубы).
• Публичность — 4 (так или иначе постоянно присутствует в СМИ: ведет колонки в журналах, программу на радио «Сити-FM» , вел телепрограмму «Времечко»).
• Наличие экранизаций — 1 (пока о них только ведутся переговоры).
• Репутация — 4 (Быков мог бы быть авторитетным литератором, но ему вредит то, что он не «над» всякими идеологиями, а, наоборот, солидарен с любой из них).
• Итого 23

9-10 место

Евгений Гришковец

За что получил
За воспевание радостей жизни и повседневного быта простого современного человека.

Как он это делает
Ленин утверждал, что «электрон так же неисчерпаем, как и атом». Евгений Гришковец доказывает, что человек — и в первую очередь его быт, ежедневные поступки и мысли — так же неисчерпаем, как электрон. Его рассказы, романы и пьесы — изложения самых обыденных баек, дневниковых записей, воспоминаний о молодости, школьных и университетских годах, анекдотов про соседей, попутчиков или случайных знакомых, которые перемежаются размышлениями о смысле бытия. Читатели легко узнают себя во всех перечисленных историях, байках и анекдотах, и даже рефлексия в произведениях Гришковца вполне архетипична.

При этом бытие заурядного человека у Гришковца получается радостное: даже если встречаются грустные эпизоды, общего светлого впечатления они все равно испортить не могут. Все неприятности тонут в сладко-доброжелательном и всепрощающем стиле изложения. Гришковец, как добрый сказочник, убаюкивает невротическое поколение 30-40−летних, переживших не один кризис.

Баллы

• Премии — 1 (ничего не получал).
• Признание экспертов — 3 (критики относятся к нему холодно, но новые книги все-таки рецензируют).
• Тиражи — 4 (в последние годы средний тираж — больше 100 тыс. экземпляров).
• Наличие фанатов — 3 (есть активно действующие фан-клубы Гришковца).
• Публичность — 4 (мелькает в прессе и на телевидении, вел собственную телепередачу, но в итоге счел этот опыт неудачным).
• Наличие экранизаций — 4 (по произведениям Гришковца есть много театральных постановок).
• Репутация — 3 (моральным авторитетом не является по собственному выбору, поскольку предпочитает вообще не высказываться публично по глобальным вопросам).
• Итого 22

9-10 место

Алексей Иванов

За что получил
За воспевание российской провинции и уравнивание ее в правах со столицами.

Как он это делает
Иванов прорубил окно на восток России, придав своей Перми полусакральный статус. Не исключено, что именно через это окно в Пермь пришли Марат Гельман и государственные деньги на культуру.

Нельзя сказать, что до Иванова никто и никогда не писал про российскую провинцию. Например, Леонид Юзефович сам долгие годы жил в Перми, и в этом городе разворачивается действие его «Казарозы». Но именно Иванов ухитрился создать устойчивый миф о самодостаточности провинции в нашей центростремительной стране, где, согласно общепринятому мнению, все сущее стремится перебраться в Москву или хотя бы в Питер.

В «Сердце Пармы» и «Золоте бунта» пермская версия истории оказывается гораздо интереснее официальной, которая идет из Москвы и Питера. В официальной версии — цари, императоры, крепостное право, указы, министры, бунты и войны, все скучное и безликое; в пермской — волшебство, боевые лоси, осадные сани, загадочные вогулы, красивые обряды и великая река Чусовая.

Баллы

• Премии — 1 (ничего не получал, хотя несколько раз фигурировал в шорт-листах).
• Признание экспертов — 4 (в среде критиков у Иванова есть как ярые сторонники, так и ярые противники).
• Тиражи — 3 (средний тираж не выше 100 тыс. экземпляров).
• Наличие фанатов — 5 (пермская общественность носит Иванова на руках, особенно в его противостоянии с Маратом Гельманом. По его книгам проводятся ролевые игры, а летом 2009 года в Перми прошел фестиваль «Сердце Пармы» имени Иванова).
• Публичность — 3 (редко выезжает из Перми, в публичные персонажи не рвется, но интервью дает).
• Наличие экранизаций — 1 (ведутся переговоры, но до съемок дело пока не дошло).
• Репутация — 5 (моральный авторитет, имеет репутацию муд-реца из уральской глубинки, к которому можно обращаться по особо важным вопросам).
• Итого 22

Иллюстрации: Мария Соснина

Очень не хочется соревноваться в эрудиции с уважаемыми коллегами: ХХ век вопреки утверждениям отдельных историографов длился достаточно долго для того, чтобы количество «забытых» (т.е. попросту не существующих в сознании даже достаточно просвещённого читателя поэзии) поэтов измерялось десятками (очень хочется написать: сотнями). Однако важно спросить: а кто , собственно, забыл? И вопрос этот, может быть, принципиальнее, чем перечисление отдельных, пусть и блистательных имён (в диапазоне, скажем, от Бориса Лапина или Валентина Португалова до Алика Ривина или Николая Белоцветова). И здесь мне приходится конструировать образ читателя журнала «Воздух», подразумевая, прежде всего, читателя младшего поколения, обладающего более динамичной системой взглядов и, к чему скрывать, более мне близкого. И уже сам этот образ заставляет несколько модифицировать поставленный вопрос: кто не прочитан младшим поколением читателей журнала «Воздух», к которому относит себя и автор этих строк? Кроме того, есть ещё один проблемный момент: как известно, на протяжении большей части ХХ века существовало, как минимум, три русские литературы — официальная, неофициальная и эмигрантская. Они до сих пор не осмыслены как единое литературное пространство, поэтому, отвечая на поставленный здесь вопрос, требуется для начала решить, на чьей ты стороне, а это, в свою очередь, снова зависит от того, к какой именно аудитории приходится обращаться.
Имея в виду эти проблемные точки, я возьму на себя смелость, назвать, во-первых, двух поэтов (они относятся к разным «русским литературам»), а во-вторых, поэтов относительно неплохо изданных, но, насколько я понимаю, совершенно неизвестных очерченной выше аудитории. У этих поэтов, однако, есть общие черты, проходящие по ведомству, скорее, социологии чтения: они оба не относятся к неподцензурной / неофициальной поэзии в узком смысле, хотя в широком смысле могут быть с ней идентифицированы: произведения одного из них были вовсе неизвестны русскому читателю, а произведения другого долгое время оставались доступны в весьма специфическом виде и в ограниченном объёме.
Первый поэт — Игорь Чиннов , вслед за Поплавским и Одарченко попытавшийся уйти от Парижской ноты (которая стала в последние годы «зерцалом праведным» для литературных ретроградов) к «звезде бессмыслицы», развить тот извод «неоклассики», что немыслим без достижений исторического авангарда (среди условно советских авторов в схожем направлении двигались, например, Геннадий Гор и Павел Зальцман). Чиннов позаимствовал у жоржиков редкое по нынешним временам умение балансировать на грани безвкусицы; кроме того, он хорошо усвоил один из любимых приёмов Парижской ноты — ностальгически-пародическое выворачивание наизнанку любимых тем дореволюционного модернизма, позволявшее этим поэтам одновременно отстраняться от своих предшественников и не упускать их из виду. Правда, в качестве предшественников нашего поэта выступала уже сама Парижская нота, к которой он примкнул довольно поздно, уже в пятидесятые (спустя годы нечто подобное с поэзией первой эмиграции пытался проделать Василий Ломакин, выступавший, правда, в куда более бескомпромиссном ключе). Возможно, поэзия Чиннова на нынешний взгляд слишком контрастно сочетает современное и архаичное — отчасти виной тому контекст эмигрантской словесности второй половины века (где бал правили персонажи вроде Дмитрия Кленовского), отчасти — любовь поэта к парадоксальным сочетаниям (Вы курите? Кукареку. / А где ваши куррикулум вите? Угу. / Садитесь оба на сковороду. / Не беспокоит? Кра-кра, кру-кру ). Всё это заставляет меня для иллюстрации сказанного выбрать, может быть, одно из наиболее хрестоматийных стихотворений, где острые углы поэтики Чиннова не так заметны, а на передний план выступает характерное для поэта напряжённое всматривание в основания бытия, воспринимаемые прямо-таки на физиологическом уровне:

Был весёлый, живой соловей,
А теперь — заводного мертвей.
Впрочем, нет, чуть живей: от червей.

Он лежит и гниёт, как навоз,
Под кустом отцветающих роз,
И роса на кусте — вроде слёз.

Слёзы скоро просушит мороз.

В том, что вечного нет ничего,
Тоже нового нет ничего.

Другой поэт, которого мне хотелось бы упомянуть на этих страницах, некоторым образом присвоен теми, кто мнит себя наследниками советского литературного истеблишмента (вроде какого-нибудь Коровина и других обитателей нехорошей квартиры), что представляется не совсем справедливым. Этот поэт — Борис Слуцкий , оставшийся, быть может, единственным поэтом в ряду «фронтового поколения», которого сейчас можно читать, не пеняя на сложность исторического момента и искажающее действие советской цензуры (не в последнюю очередь потому, что последние издания Слуцкого представляют ещё не изувеченные [само]цензурой варианты). Эта поэзия — род исследования мира, причём в наиболее болезненных его проявлениях — тех, что связаны с переживанием насилия, которое учиняет история и её акторы, готовые в зависимости от обстоятельств выступить то на стороне претерпевающего, то (если повезёт) на стороне заставляющего претерпевать. Герой стихотворений Слуцкого — один из этих людей, и, однако, это не мешает ему фиксировать всё происходящее с известной безжалостностью к собственной персоне. Подобная оптика, как мне кажется, — одно из самых существенных художественных (да, именно художественных) достижений ушедшего столетия. Конечно, не один Слуцкий работал в этом ключе: и Ян Сатуновский (особенно в ранний период) и Пауль Целан, и далеко не только они также напряжённо пытались методами искусства осмыслить природу насилия, причём со Слуцким их объединяет и некоторый набор общих тем, связанных, прежде всего, с войной и холокостом (хотя они по-разному подходят к этому материалу). Правда, в отличие от героя этих двух поэтов, герою Слуцкого известна роль не только объекта, но и субъекта исторического насилия (пусть и с многочисленными оговорками), а постоянная интерференция этих двух ролей рождает специфический взгляд поверх проговариваемых героями точек зрения (нечто подобное можно заметить, например, в блокадных стихах Полины Барсковой). Стихотворение, снабжённое такой оптикой, словно стремится стать самой ситуацией, за пределы которой выведено всё то, что о ней могут сказать люди (ведь они всегда лгут):

Теперь Освенцим часто снится мне:
Дорога между станцией и лагерем.
Иду, бреду с толпою бедным Лазарем,
А чемодан колотит по спине.

Наверно, что-то я подозревал
И взял удобный, лёгкий чемоданчик.
Я шёл с толпою налегке, как дачник.
Шёл и окрестности обозревал.

А люди чемоданы и узлы
Несли с собой,
и кофры, и баулы,
Высокие, как горные аулы.
Им были те баулы тяжелы.

Дорога через сон куда длинней,
Чем наяву, и тягостней и длительней.
Как будто не идёшь — плывёшь по ней,
И каждый взмах всё тише и медлительней.

Иду как все: спеша и не спеша,
И не стучит застынувшее сердце.
Давным-давно замёрзшая душа
На том шоссе не сможет отогреться.

Нехитрая промышленность дымит
Навстречу нам
поганым сладким дымом
И медленным полётом
лебединым
Остатки душ поганый дым томит.

Пожалуй, отсутствие в круге чтения очерченной выше аудитории именно этих двух поэтов (и, соответственно, стоящих за ними литератур) кажется мне крайне ощутимым. Возможно, внимательное чтение Чиннова или Слуцкого поможет реанимировать те линии русской поэзии, что в последнее время пребывают в некотором запустении.

Русские классики хорошо знакомы зарубежным читателям. А каким современным авторам удалось завоевать сердца иностранной аудитории? Либс составил список самых известных на Западе российских писателей-современников и их самых популярных книг.

16. Николай Лилин , Siberian Education : Growing Up in a Criminal Underworld

Открывает наш рейтинг нажористая клюква . Строго говоря, "Сибирское воспитание" - роман не российского автора, а русскоязычного, но это не самая серьезная к нему претензия. В 2013 году эту книгу экранизировал итальянский режиссер Габриэле Сальваторес, главную роль в фильме сыграл сам Джон Малкович. И благодаря плохому фильму с хорошим актером книга перебравшегося в Италию фантазера-татуировщика из Бендер Николая Лилина не почила в бозе, а вошла-таки в анналы истории.

Есть среди читающих сибиряки? Приготовьте ладошки для фейспалмов! "Сибирское воспитание" рассказывает об урках: древнем клане людей суровых, но благородных и благочестивых, сосланных Сталиным из Сибири в Приднестровье, но не сломленных. У урок собственные законы и странные поверья. Например, нельзя в одной комнате хранить оружие благородное (для охоты) и грешное (для дела), иначе благородное оружие окажется "зараженным". Зараженное использовать нельзя, чтобы не навлечь на семью несчастье. Зараженное оружие надлежит завернуть в простыню, на которой лежал новорожденный младенец, и закопать, а сверху посадить дерево. Урки всегда приходят на помощь обездоленным и слабым, сами живут скромно, на награбленные деньги покупают иконы.

Николай Лилин был представлен читателям как "потомственный сибирский урка", что как бы намекает на автобиографичность нетленки. Несколько литературных критиков и сам Ирвин Уэлш расхвалили роман: "Трудно не восторгаться людьми, которые противостояли царю, Советам, западным материалистическим ценностям. Если ценности урок были общими для всех, мир не столкнулся бы с порожденным жадностью экономическим кризисом". Ух!

Но обмануть всех читателей не получилось. Какое-то время клюнувшие на экзотику иностранцы покупали роман, однако обнаружив, что описанные в нем факты сфабрикованы, потеряли к книге интерес. Вот один из отзывов на книжном сайте: "После первой же главы я был разочарован, поняв, что это ненадежный источник информации о восточноевропейском преступном мире. На самом деле "урка" – это русский термин для "бандита", а не определение этнической группы. И это лишь начало серии невнятных, бессмысленных измышлений. Я бы не возражал против вымысла, будь рассказ хорошим, но даже не знаю, что меня раздражает в книге больше: плоскость и мэри-сьюшность рассказчика или его дилетантский стиль".

15. Сергей Кузнецов ,

Психологический триллер Кузнецова " " был преподнесен на Западе, как "ответ России на " "". Коктейль из смерти, журналистики, хайпа и БДСМ некоторые книжные блогеры поспешили включить, ни много ни мало, в десятку лучших романов всех времен о серийных убийцах! Читатели также отмечали, что через эту книгу познакомились с московской жизнью, хотя не всегда были понятны разговоры героев о политических партиях, о тех или иных событиях: "Культурные различия сразу же выделяют эту книгу и делают ее в определенной степени освежающей".

А критиковали роман за то, что сцены насилия поданы через рассказы убийцы об уже свершившемся: "Вы не с жертвой, не надеетесь на побег, и это снижает напряжение. Ваше сердце не трепещет, вы не задаетесь вопросом, что же произойдет дальше". "Сильный старт для изобретательного хоррора, но хитроумный рассказ становится скучным".

14. ,

При всей книгоиздательной активности Евгения Николаевича / Захара Прилепина на родине, он, похоже, мало озабочен переводом своих книг на другие языки. " ", " " – вот, пожалуй, и все, что можно прямо сейчас найти в книжных магазинах Запада. "Санькя", кстати, с предисловием Алексея Навального. Творчество Прилепина привлекает внимание иностранной публики, но отзывы неоднозначные: "Книга хорошо написана и увлекательна, но страдает от общей постсоветской неуверенности писателя в том, что он пытается сказать. Замешательство в отношении будущего, путанные взгляды на прошлое и распространенное отсутствие понимания происходящего в сегодняшней жизни являются типичными проблемами. Стоит читать, но не ожидайте извлечь из книги слишком много".

13. , (The Sublime Electricity Book #1)

Недавно челябинский писатель опубликовал на личном сайте приятную новость: в Польше переизданы его книги " " и " ". А на Amazon наибольшей популярностью пользуется нуарный цикл "Всеблагое электричество". Среди отзывов о романе " ": "Великолепный писатель и великолепная книга в стиле магического стимпанка ", "Хорошая, быстро развивающаяся история с большим числом сюжетных поворотов". "Оригинальное сочетание паровых технологий и магии. Но самое главное достоинство истории – это, безусловно, ее рассказчик Леопольд Орсо, интроверт с множеством скелетов в шкафу. Чувствительный, но безжалостный, он способен контролировать чужие страхи, но с трудом – свои собственные. Его сторонники – суккуб, зомби и лепрекон, и последний весьма забавен".

12. , (Masha Karavai Detective Series)

9. , (Erast Fandorin Mysteries #1)

Нет, не спешите искать на книжных полках детектив Акунина "Снежная королева". Под этим названием на английском языке вышел первый роман из цикла об Эрасте Фандорине, то есть " ". Представляя его читателям, один из критиков заявил, дескать, если бы Лео Толстой решил написать детектив, он сочинил бы "Азазель". То есть The Winter Queen. Подобное утверждение обеспечило интерес к роману, но в итоге отзывы читателей разнились. Одних роман восхитил, не могли оторваться, пока не дочитали; другие сдержанно отозвались о "мелодраматическом сюжете и языке новелл и пьес 1890-х годов".

8. , (Watch #1)

"Дозоры" хорошо знакомы западным читателям. Антона Городецкого кто-то даже назвал русской версией Гарри Поттера: "Если бы Гарри был взрослым и жил в постсоветской Москве". При чтении " " - привычная суета вокруг русских имен: "Мне нравится эта книга, но я не могу понять, почему Антон всегда произносит полное имя своего босса – "Борис Игнатьевич"? Кто-нибудь догадался? Я пока прочитала только половину, так может, дальше в книге найдется ответ?" В последние время Лукьяненко не радовал иностранцев новинками, поэтому сегодня он только на 8-м месте рейтинга.

7. ,

Прочитавшие роман " " медиевиста Водолазкина на русском, не смогут не восхититься титаническим трудом переводчицы Лизы Хейден. Автор признавался, что до встречи с Хейден был уверен: перевод на иные языки его искусной стилизации под древнерусский язык невозможен! Тем приятнее, что все труды оправдались. Критики и рядовые читатели встретили неисторический роман очень тепло: "Причудливая, амбициозная книга", "Уникально щедрая, многослойная работа", "Одна из самых трогательных и загадочных книг, которые вы прочтете".

6. ,

Возможно, для поклонников Пелевина будет неожиданностью, что культовый на родине писателя роман " " за рубежом потеснен ранним сочинением " ". Эту компактную сатирическую книгу западные читателя ставят в один ряд с " " Хаксли: "Настоятельно рекомендую прочесть!", "Это телескоп Хаббл, обращенный к Земле".

"В свои 20 Пелевин стал свидетелем гласности и появления надежды на национальную культуру, основанную на принципах открытости и справедливости. В 30 лет Пелевин увидел распад России и объединение <…> худших элементов дикого капитализма и гангстеризма как формы правления. Наука и буддизм стали Пелевину опорой для поисков чистоты и истины. Но в сочетании с уходящей империей СССР и грубым материализмом новой России это привело к сдвигу тектонических плат, духовному и творческому потрясению, подобно землетрясению в 9 баллов, что отразилось в "Омон Ра". <…> Хотя Пелевин увлечен абсурдностью жизни, он все еще ищет ответы. Гертруда Стайн однажды сказала: "Нет ответа. Не будет никакого ответа. Ответа никогда не было. Это и есть ответ". Я подозреваю, что если Пелевин согласится со Стайн, его тектонические платы замрут, погаснет ударная волна творчества. Мы, читатели, пострадали бы из-за этого".

"Пелевин никогда не позволяет читателю обрести равновесие. Первая страница интригует. Последний абзац "Омон Ра" может быть самым точным литературным выражением экзистенциализма, когда-либо написанным".

5. , (The Dark Herbalist Book #2)

Далее сразу несколько представителей Russian LitRPG . Судя по отзывам, уроженец Грозного, автор серии " Темный травник " Михаил Атаманов знает толк в гоблинах и игровой литературе: "Настоятельно рекомендую дать этому действительно необычному герою шанс произвести на вас впечатление!", " книга была отличной, еще лучше". Но пока не силен в английском языке: "Отличный образец LitRPG, мне понравилось. Как уже комментировали другие, финал тороплив, и неточен перевод арго и разговорной речи с русского на английский. Не знаю, то ли автор устал от серии, то ли уволил переводчика и последние 5% книги полагался на Google Translate. Не слишком понравился конец в стиле Deus ex machina. Но все равно 5 звезд за большое бу. Надеюсь, автор продолжит серию с 40-го уровня до 250-го! Я куплю".

4. , он же G. Akella, Steel Wolves of Craedia (Realm of Arkon #3)

Раскрыли книгу " "? Добро пожаловать в онлайн-игру "Мир Аркона"! "Мне нравится, когда автор растет и совершенствуется, и книга, сериал становятся все более сложными и детализированными. После завершения этой книги я сразу же начал ее перечитывать – возможно, самый лучший комплимент, который я мог сделать автору".

"Очень-преочень рекомендую к прочтению и делаю комплимент переводчику (несмотря на загадочного Элвена Пресли!). Перевод – это не просто замена слов, и тут перевод содержания с русского на английский выполнен в высшей степени хорошо".

3. , (The Way of the Shaman Book #1)

" " Василия Маханенко собрал массу положительных отзывов: "Превосходный роман, один из самых моих любимых! Порадуйте себя и прочитайте эту серию!!", "Я очень впечатлен книгой. История и прогрессия персонажа хорошо прописаны. Не могу дождаться, когда на английском выйдет следующая книга", "Я прочитал все и хочу продолжение серии!", "Это было отличное чтение. Встречались грамматические ошибки, обычно пропущенное слово или не совсем точная формулировка, но их было мало, и они были незначительными".

2. , (Play to Live #1)

У цикла "Играть, чтобы жить" в основе потрясающая коллизия, которая мало кого оставит равнодушным: смертельно больной парень Макс (в русской версии книги " " - Глеб) уходит в виртуальную реальность, чтобы в Другом мире вновь ощутить пульс жизни, обрести друзей, врагов и пережить невероятные приключения.

Иногда читатели ворчат: "Макс до нелепости сверходарен. Например, он достигает 50-го уровня за 2 недели. Он единственный, кто создает необходимый предмет в мире с 48 миллионами опытных геймеров. Но я могу все это простить: кто захочет читать книгу о геймере, который застрял на 3-м уровне, убивая кроликов? Эта книга – попкорн для чтения, чисто вредная еда, и я наслаждаюсь ею. С Женского Ракурса я бы поставила книге 3 балла из 5: Повседневное Женоненавистничество. Макс делает несколько уничижительных, якобы забавных, замечаний о женщинах, а единственный женский персонаж то плачет, то занимается с Максом сексом. Но в целом, я бы рекомендовала эту книгу геймерая. Она – чистое удовольствие".

"Я не читал биографию автора, но, судя по книге и ссылкам, я уверен, что он русский. <…> Я работал со многими из них и всегда наслаждался их компанией. Они никогда не впадают в депрессию. Вот что, по-моему, делает эту книгу потрясающей. Главному герою говорят, что у него неоперабельная опухоль мозга. Тем не менее, он не слишком подавлен, не жалуется, просто оценивает варианты и живет в VR. Очень хорошая история. Она темная, но в ней нет зла".

1. , (Metro 2033 #1)

Если вам знакомы современные российские фантасты, догадаться, кто окажется на вершине нашего рейтинга, несложно: перевод книг на 40 языков, продажа 2 миллионов экземпляров – да, это Дмитрий Глуховский! Одиссея в декорациях московской подземки. " " не классическое LitRPG, однако роман был создан для симбиоза с компьютерным шутером. И если некогда книга продвигала игру, то теперь игра продвигает книгу. Переводы, профессиональные аудиокниги, веб-сайт с виртуальным туром по станциям – и закономерный итог: "население" созданного Глуховским мира прирастает с каждым годом.

"Это увлекательное путешествие. Персонажи настоящие. Идеологии различных "государств" правдоподобны. Неизвестное в темных туннелях, напряжение доходит до предела. К концу книги я был глубоко впечатлен созданным автором миром и тем, как сильно я переживал о персонажах". "Русские умеют сочинять апокалиптические, кошмарные истории. Вам достаточно прочесть "Пикник на обочине" братьев Стругацких, "День гнева" Гансовского или увидеть изумительные "Письма мёртвого человека" Лопушанского, чтобы ощутить: они хорошо понимают, что значит жить на краю пропасти. Клаустрофобия и опасные, пугающие тупики; "Метро 2033" – это мир неопределенности и страха, находящийся на грани между выживанием и смертью".

Русские писатели и поэты, чьи произведения считаются классикой, на сегодняшний день имеют мировую известность. Произведения этих авторов читают не только на их родине - России, но и во всем мире.

Великие русские писатели и поэты

Известный факт, который доказан историками и литературоведами: лучшие произведения русской классики были написаны в период Золотого и Серебряного веков.

Фамилии русских писателей и поэтов, которые вошли в число мировой классики, известны каждому. Их творчество навсегда осталось в мировой истории, как немаловажный элемент.

Творчество русских поэтов и писателей «Золотого века» является рассветом в русской литературе. Множество поэтов и прозаиков развивали новые направления, которые в последующем стали все чаще использоваться в будущем. Русские писатели и поэты, список которых можно назвать бесконечным, писали о природе и любви, о светлом и непоколебимом, о свободе и выборе. В литературе Золотого, как и позже Серебряного века, отражаются отношения не только писателей к историческим событиям, но и всего народа в целом.

И сегодня, глядя сквозь толщу веков на портреты русских писателей и поэтов, каждый прогрессивный читатель понимает, насколько яркими и пророческими были их произведения, написанные не один десяток лет назад.

Литература подразделяется на множество тематик, которые ложились в основу произведений. Говорили русские писатели и поэты о войне, о любви, о мире, открываясь полностью перед каждым читателем.

«Золотой век» в литературе

«Золотой век» в русской литературе начинается в девятнадцатом веке. Главным представителем этого периода в литературе, а конкретно - в поэзии, стал Александр Сергеевич Пушкин, благодаря которому свое особое очарование приобрела не только русская литература, но и вся русская культура в целом. Творчество Пушкина содержит в себе не только поэтические произведения, но прозаические повести.

Поэзия «Золотого века»: Василий Жуковский

Начало этому времени положил Василий Жуковский, который стал для Пушкина учителем. Жуковский открыл для русской литературы такое направление, как романтизм. Развивая это направление, Жуковский писал оды, получавшие широкую известность своими романтическими образами, метафорами и олицетворениями, легкость которых не было в направлениях, использовавших в русской литературе прошлых лет.

Михаил Лермонтов

Еще одним великим писателем и поэтом для «Золотого века» русской литературы стал Михаил Юрьевич Лермонтов. Его прозаическое произведение «Герой нашего времени» получило в свое время огромную известность, потому как описывало российское общество таким, каким оно было в тот период времени, о котором пишет Михаил Юрьевич. Но еще больше полюбились всем читателям стихотворения Лермонтова: грустные и печальные строки, мрачные и порой жуткие образы - все это удавалось поэту написать настолько чутко, что каждый читатель и по сей день способен прочувствовать то, что волновало Михаила Юрьевича.

Проза «Золотого века»

Русские писатели и поэты всегда отличались не только своей необыкновенной поэзией, но и прозой.

Лев Толстой

Одним из самых значительных писателей «Золотого века» стал Лев Николаевич Толстой. Его великий роман-эпопея «Война и мир» стал известен на весь мир и входит не только в списки русской классики, но и мировой. Описывая жизнь российского светского общества во времена Отечественной войны 1812-ого года, Толстой сумел показать все тонкости и черты поведения петербуржского общества, которое долгое время с начала войны будто не участвовало во всероссийской трагедии и борьбе.

Еще одним романом Толстого, который и сегодня читают и за рубежом, и на родине писателя, стало произведение «Анна Каренина». История о женщине, всем сердцем полюбившей мужчину и прошедшей ради любви небывалые трудности, а вскоре и потерпевшей предательство, полюбилась всему миру. Трогательная повесть о любви, которая порой способна сводить с ума. Печальный конец стал для романа уникальной особенностью - это было одно из первых произведений, в котором лирический герой не просто умирает, а преднамеренно прерывает свою жизнь.

Федор Достоевский

Кроме Льва Толстого, также значительным писателем стал Федор Михайлович Достоевский. Его книга «Преступление и наказание» - стало не просто «Библией» высоконравственного человека, обладающего совестью, но и своеобразным «учителем» для того, кому предстоит сделать сложный выбор, заранее предусмотрев все исходы событий. Лирический герой произведения не просто принял неверное решение, которое его погубило, он взял на себя множество мучений, которые не давали ему покоя ни днем, ни ночью.

В творчестве Достоевского также присутствует произведение «Униженные и оскорбленные», которое с точностью отражает всю сущность человеческой натуры. Несмотря на то, что прошло много времени с момента написания, те проблемы человечества, который описал Федор Михайлович, и на сегодняшний день являются актуальными. Главный герой, видя все ничтожество человеческой «душонки», начинает чувствовать отвращение к людям, ко всему, чем гордятся люди богатых слоев, имеющие огромное значение для общества.

Иван Тургенев

Еще одним великим писателем русской литературы стал Иван Тургенев. Писавший не только о любви, он затрагивал важнейшие проблемы окружающего мира. Его роман «Отцы и дети» четко описывают отношения между детьми и родителями, которые остаются точно такими же и сегодня. Недопонимание между старшим поколением и молодым является извечной проблемой семейных отношений.

Русские писатели и поэты: Серебряный век литературы

Серебряным веком в русской литературе принято считать начало двадцатого века. Именно поэты и писатели Серебряного века приобретают особую любовь со стороны читателей. Возможно, такое явление вызвано тем, что время жизни писателей более приближено к нашему времени, в то время как русские писатели и поэты «Золотого века» писали свои произведения, живя совсем по другим моральным и духовным принципам.

Поэзия Серебряного века

Яркими личностями, которые выделяют этот литературный период, стали, несомненно, поэты. Появилось множество направлений и течений поэзии, которые создались в результате разделения мнений по поводу действий российской власти.

Александр Блок

Мрачное и печальное творчество Александра Блока стало первым, которое появилось на данном этапе литературы. Все стихотворения Блока пронизаны тоской по чему-то необыкновенному, чему-то яркому и светлому. Самое известное стихотворение «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека» отлично описывает мировоззрение Блока.

Сергей Есенин

Одной из самых ярких фигур Серебряного века стал Сергей Есенин. Стихотворения о природе, любви, быстротечности времени, своих «грехах» - все это можно найти в творчестве поэта. Сегодня нет ни одного человека, который не нашел бы стихотворение Есенина, способное понравиться и описать душевное состояние.

Владимир Маяковский

Если уж говорить о Есенине, то сразу хочется упомянуть Владимира Маяковского. Резкий, громкий, самоуверенный - именно таким был поэт. Слова, которые выходили из под пера Маяковского, и сегодня поражают своей силой - настолько эмоционально воспринимал все Владимир Владимирович. Кроме жесткости, в творчестве Маяковского, у которого в личной жизни не ладилось, существует и любовная лирика. История поэта и Лили Брик известна всему миру. Именно Брик открывала в нем все самое нежное и чувственное, а Маяковский взамен на это словно идеализировал и обожествлял ее в своей любовной лирике.

Марина Цветаева

Также на весь мир известна и личность Марины Цветаевой. Сама по себе поэтесса имела своеобразные черты характера, что сразу видно по ее стихотворениям. Воспринимая себя как божество, она даже в своей любовной лирике давала понять всем, что была она не из тех женщин, которые способны дать себя в обиду. Однако в своем стихотворении «Уж сколько их упало в эту бездну» она показала, насколько несчастлива была многие и многие годы.

Проза Серебряного века: Леонид Андреев

Большой вклад в художественную литературу сделал Леонид Андреев, который стал автором повести «Иуда Искариот». В своем произведении он немного иначе изложил библейскую историю предательства Иисуса, выставив Иуду не просто предателем, а человеком, страдающим от своей завистливости к людям, которые были всеми любимы. Одинокий и странный Иуда, находивший упоение в своих байках и россказнях, всегда получал только насмешки в лицо. Повесть рассказывает о том, насколько просто сломать дух человека и толкнуть его на любые подлости, если тот не имеет ни поддержки, ни близких людей.

Максим Горький

Для литературной прозы Серебряного века также важен вклад и Максима Горького. Писатель в каждом своем произведении скрывал определенную суть, поняв которую, читатель осознает всю глубину того, что волновало писателя. Одним из таких произведений стала небольшая повесть «Старуха Изергиль», которая делиться на три небольшие части. Три составляющие, три жизненные проблемы, три вида одиночества - все это тщательно завуалировал писатель. Гордый орел, брошенный в пучину одиночества; благородный Данко, отдавший свое сердце эгоистичным людям; старуха, искавшая всю свою жизнь счастья и любви, но так и не нашедшая, - все это можно встретить в пусть и небольшой, но крайне жизненной повести.

Еще одним важным произведением в творчестве Горького стала пьеса «На дне». Жизнь людей, которые находятся за гранью нищеты, - вот что стало основой пьесы. Описания, которые давал Максим Горький в своем произведении, показывают, насколько сильно даже совсем бедные люди, которым уже в принципе ничего не нужно, хотят просто быть счастливыми. Но счастье каждого из героев оказывается в разных вещах. Каждый из персонажей пьесы имеет свои ценности. Кроме того, Максим Горький писал о «трех правдах» жизни, которые можно применить в современной жизни. Ложь во благо; никакой жалости к человеку; правда, необходимая человеку, - три взгляда на жизнь, три мнения. Конфликт, который так и остается нерешенным, предоставляет каждому герою, как и каждому читателю, сделать свой выбор.