Характер русского народа лосский краткое содержание. Русские философы о русском национальном характере - реферат
Основная, наиболее глубокая черта характера русского народа есть его религиозность и связанное с нею искание абсолютного добра, следовательно такого добра, которое осуществимо лишь в Царстве Божием. Совершенное добро без всякой примеси зла и несовершенств существует в Царстве Божием потому, что оно состоит из личностей, вполне осуществляющих в своем поведении две заповеди Иисуса Христа: люби Бога больше себя, и ближнего, как себя. Члены Царства Божия совершенно свободны от эгоизма и потому они творят лишь абсолютные ценности, — нравственное добро, красоту, познание истины, блага неделимые и неистребимые, служащие всему миру. Блага относительные, т. е. те, пользование которыми для одних лиц есть добро, а для других — зло, не привлекают к себе членов Царства Божия. Погоня за ними составляет главное содержание жизни лиц с эгоистическим характером, т. е. лиц, которые не обладают совершенною любовью к Ногу и предпочитают себя своему ближнему, если не всегда, то, по крайней мере, в некоторых случаях.
Так как члены Царства Божия совершенно свободны от эгоизма, то тело их — не материальное, а преображенное. В самом деле, материальное тело есть следствие эгоизма: оно получается, как завоевание некоторой части пространства путем актов отталкивания, создающих относительно непроницаемый объем. Такое тело доступно ранениям и разрушению, оно полно несовершенств и связано необходимо с борьбой за существование. Преображенное тело состоит из творимых небожителями процессов света, звука, тепла, ароматов и служит выражением их духовного творчества, создающего абсолютные ценности. Такое духовно-телесное целое обладает идеальною красотою. Не содержа в себе актов толкания, преображенное тело не может быть подвержено отталкиванию; поэтому оно способно проникать через все
материальные преграды, оно не доступно никаким ранениям и ничем не может быть разрушено. Телесной смерти члены Царства Божия не подвержены. Вообще никаких несовершенств и никакого зла в этом Царстве нет. *)
Искание абсолютного добра, конечно, не означает, что русский человек, напр., простолюдин, сознательно влечется к Царству Божию, имея в своем уме сложную систему учений о нем. К счастью, в душе человека есть сила, влекущая к добру и осуждающая зло, независимо от степени образования и знаний его: эта сила — голос совести. Русский человек обладает особенно чутким различением добра и зла; он зорко подмечает несовершенство всех наших поступков, нравов и учреждений, никогда не удовлетворяясь ими и не переставая искать совершенного добра.
Религия и философия всех народов задолго до христианства установила, что человек и даже все мировое бытие влечется сознательно или бессознательно ввысь к абсолютному совершенству, к Богу. *) Различие между людьми и народами состоит в том, в какой форме и в какой степени осуществляется у них это стремление вверх, и каким соблазнам они подпадают при этом. Значительная часть моих заметок о русском народе посвящена вопросу о характере его искания абсолютного добра.
Возьмем грандиозный труд С. М. Соловьева «История России с древнейших времен». В нем мы находим тексты летописей, сношений князей друг с другом, сношений дружин с князьями, влияние духовенства, сношения бояр с князем, доклады дипломатов, полководцев. Все эти документы полны упоминаний о Боге, мыслей о воле Божией и повиновении Ему. Князья перед смертью, обыкновенно, постригались «в иноки и в схиму». Примером может служить поведение князя Димитрия Святославича Юрьевского. Ростовскому епископу, постригшему его в схиму, он сказал: «Господин отец, владыка Игнатий, исполни, Господь Бог, твой труд, что приготовил меня на долгий путь, на вечное лето, снарядил меня воином истинному царю Христу, Богу нашему». *)
В XVIII веке, когда среди русского дворянства появилось много вольтерьянцев, широко развилась во второй половине века деятельность масонов, стремившихся углубить понимание истин христианства и осуществлять их в личной и общественной жизни. В XIX веке религиозность русского народа выразилась в великой литературе, про-
*) См. мою книгу « Условия абсолютного добра»; YMCA- PRESS , Париж; „Des conditions de la morale absolue“, ed. de la Balconnière, Neuchâtel.
*) См. мою книгу «Ценность и бытие», гл. II, стр. 52—54. „Value and Existence“. George Allen and Unwin.
*) T . IV , гл. 3, стр. 1172 (третье издание); см. вообще стр. 1172—1174.
никнутой исканием абсолютного добра и смысла жизни, а также в расцвете религиозной философии.
Перечисленные проявления религиозности русского народа относятся к поведению высших слоев его. Что же касается низов народа, особенно крестьян, религиозность их обнаруживается с не меньшею очевидностью. Вспомним русских странников, паломников ко святым местам, особенно к таким прославленным монастырям, как ТроицеСергиевская лавра, Киево-Печерская лавра, Соловки, Почаевский монастырь, и за пределы России — на Афон, в Палестину. Жажда поклонения чудотворным иконам Божией Матери и смысл паломничества к различным иконам Богоматери кажется идолопоклонством людям, не имеющим конкретного религиозного опыта. Эти явления глубокомысленно разъяснил о. Павел Флоренский в своей книге «Столп и утверждение истины». «Каждая законная икона Божией Матери, — говорит он, — явленная, т. е. ознаменованная чудесами и, так сказать, получившая одобрение и утверждение от Самой ДевыМатери, засвидетельствованная в своей духовной правдивости Самою Девою-Матерью, есть отпечатление одной лишь стороны, светлое пятно на земле от одного лишь луча Благодатной, одно из живописных имен Ее. Отсюда искание поклониться разным иконам. Наименования некоторых из них отчасти выражают их духовную сущность» (369 с.).
До какой высокой духовной жизни могут доходить простые, мало образованные люди, примером служит книга «Откровенные рассказы странника своему духовному отцу». *) Достоевский находит синтез и завершение всех добрых свойств русского народа в его христианском духе. «Может быть, единственная любовь народа русского есть Христос», думает Достоевский (Дневник писателя, 1873, V). Он доказывает эту мысль так: русский народ своеобразно принял Христа в свое сердце, как идеального человеколюбца; он обладает поэтому истинным духовным просвещением, получая его в молитвах, в сказаниях о святых, в почитании великих подвижников. Его исторические идеалы — святые Сергий Радонежский, Феодосий Печерский, Тихон Задонский (Дн. пис., 1876, февр. 1, 2). Признав святость высшею ценностью, стремясь к абсолютному добру, русский народ, говорит Достоевский, не возводит земные относительные ценности, напр., частную собственность, в ранг «священных» принципов. В романе «Бесы» Достоевский высказывает устами Шатова свою мысль, что русский народ есть «народ-богоносец» (ч. II, гл. 1).
Исследователь русской религиозности Г. П. Федотов в своей книге
*) Новые издания этой книги в YMCA -PRESS , Париж.
„ Russian religions Mind . Kievan Russia “ показал, что христианство попало в Руси на благодатную почву: уже в Киевской Руси до монгольского ига оно было усвоено, по крайней мере, высшими слоями народа в своей подлинной сущности, именно как религия любви. Владимир Мономах, великий князь Киевский (умер в 1125 г.), в своем «Поучении» детям осуждает гордость и суету, высказывается против смертной казни, видит в природе красоту и славу Божию, высоко ценит молитву. «Если, ездя на коне, вы не занимаетесь делом, — пишет он, — то, при незнании других молитв, постоянно повторяйте: Господи, помилуй. Это лучше, чем думать о пустяках» (мыслить безлепицу). Ко всем людям он советует быть доброжелательным: «не идите мимо человека, не приветивши его, а скажите ему доброе слово». Митрополит Киевской Руси Никифор в своем «Послании» Мономаху говорит, что он любит готовить другим пышные обеды, а сам служит гостям; «подвластные ему едят и пьют до отвалу, а он только сидит и смотрит, довольствуясь малой пищей и водою». При этом надо заметить, что Владимир Мономах был человек мужественного характера, проявлявший выдающуюся храбрость и на войне, и на опасной охоте.
В дальнейшей истории Руси вслед за высшими слоями общества и благодаря влиянию великих святых также низшие слои населения усвоили христианство настолько, что идеалом народа стала не могучая, не богатая, а «Святая Русь». «В древнерусской святости, — говорит Федотов, — евангельский образ Христа сияет ярче, чем где бы то ни было в истории». *)
Русские святые особенно осуществляют в своем поведении «кенозис» Христа, его «зрак раба», бедность, смирение, простоту жизни, самоотвержение, кротость (стр. 128). Героическое человеколюбие и чудеса св. Николая так полюбились народу, что он стал национальным русским святым (44). Проповеди св. Иоанна Златоуста и св. Ефрема Сирина стали любимым чтением; в первых привлекал призыв к милосердию, а во-вторых — к покаянию.
Лев Толстой, жизнь и произведения которого служат ярким примером искания абсолютного добра и смысла жизни, хорошо знал русский народ. В статье «Песни на деревне» он говорит, что русский народ — «кроткий, мудрый, святой». За два года до своей смерти в «Предисловии к альбому «Русские мужики» Н. Орлова» он говорит о русских крестьянах, что это — «смиренный, трудовой, христианский, кроткий, терпеливый народ. Мы с Орловым любим в этом народе его мужицкую смиренную, терпеливую, просвещенную истинным христианством
*) Федотов. Святые древней Руси. YMCA - PRESS , Париж 1931, стр. 251.
душу». Смотря на картины Орлова, Толстой переживает сознание «великой духовной силы народа».
С. Л. Франк в своей превосходной статье « Die Russische Weltanschauung » говорит: «русский дух насквозь проникнут религиозностью». *) Бердяев часто повторял в своих рассуждениях о России, что русские не интересуются среднею областью культуры. «Русская идея», — говорит он, — не есть идея цветущей культуры и могущественного царства, русская идея есть эсхатологическая идея Царства Божьего». «Русское православие не имеет своего оправдания культуры, в нем был нигилистический элемент в отношении ко всему, что творит человек в этом мире. В православии сильнее всего была выражена эсхатологическая сторона христианства». «Мы русские, апокалиптики или нигилисты». *)
Историк и философ Лев Платонович Карсавин находит, что существенный момент русского духа есть религиозность, включая и воинствующий атеизм. Русский идеал есть взаимопроникновение Церкви и государства. Но, к сожалению, говорит он, у русского православия есть серьезный недостаток, — его пассивность, бездейственность. «Уверенность в будущем обожении обеспложивает настоящее». К тому же идеал недостижим «путем частичных реформ и отъединенных усилий»; между тем, русский человек хочет действовать «всегда во имя чего то абсолютного или абсолютированного». Если же русский усомнится в абсолютном идеале, то он может дойти до крайнего скотоподобия или равнодушия ко всему; он способен придти «от невероятной законопослушности до самого необузданного безграничного бунта». Стремясь к бесконечному, русский человек боится определений; отсюда, по мнению Карсавина, объясняется гениальная перевоплощаемость русских. *) Вальтер Шубарт, прибалтийский немец, знавший, вероятно, русский язык и русскую культуру так интимно, как сами русские, написал замечательную книгу « Europa und die Seele des Ostens », переведенную на русский и английский языки. Шубарт противопоставляет друг другу главным образом два типа человека: прометеевский, героический человек, и иоанновский, мессианский человек, т. е. человек, следующий идеалу, данному в Евангелии от Иоанна. Представителями иоанновского типа он считает славян, особенно русских. Прометеевский, «героический человек видит в мире хаос, который он должен оформить своей организующей силой; он полон жажды власти; он удаляется все дальше и дальше от Бога и все глубже уходит в мир вещей. Секуляризация — его
*) Philosophische Vorträge, veröffentlicht von der Kantgesellschaft, Nr. 29, 1926.
*) H. Бердяев. Русская идея, стр. 144, 132, 131.
*) Л. Карсавин. Восток, Запад и русская идея, стр. 15, 70, 58, 62, 79.
судьба, героизм — его жизненное чувство, трагика — его конец». Таковы «романские и германские народы современности». *)
Иоанновский «мессианский человек чувствует себя призванным создать на земле высший божественный порядок, чей образ он в себе роковым образом носит. Он хочет восстановить вокруг себя ту гармонию, которую он чувствует в себе. Так ощущали первые христиане и большинство славян». «Мессианского человека одухотворяет не жажда власти, но настроение примирения и любви. Он не разделяет, чтобы властвовать, но ищет разобщенное, чтобы его воссоединить. Им не движут чувства подозрения и ненависти, он полон глубокого доверия к сущности вещей. Он видит в людях не врагов, а братьев; в мире же не добычу, на которую нужно бросаться, а грубую материю, которую нужно осветить и освятить. Им движет чувство некоей космической одержимости, он исходит из понятия целого, которое ощущает в себе и которое хочет восстановить в раздробленном окружающем. Его не оставляет в покое стремление к всеобъемлющему и желание сделать его видимым и осязаемым». (5 с.). «Борьба за вселенскость станет основной чертой иоаннического человека» (9). В иоанновскую эпоху центр тяжести перейдет в руки тех, кто стремится «к сверхземному в качестве постоянной черты национального характера, а таковыми являются славяне, в особенности русские. Огромное событие, которое сейчас подготовляется, — есть восхождение славянства, как ведущей культурной силы» (16).
Целью своей книги Шубарт ставит повлиять на «европейское самопознание путем контраста» (25). «Запад, — говорит он, — подарил человечеству наиболее совершенные формы техники, государственности и связи, но он лишил его души. Задачею России является вернуть ее людям» (26). «Только Россия способна одухотворить человеческий род, погрязший в вещности и испорченный жаждой власти», и это несмотря на то, что в настоящий момент «сама она мучится в судорогах большевизма» (26 с.). Поток прометеевского мироощущения тремя волнами разливался в России, говорит Шубарт: «он шел через европеизаторскую политику Петра Первого, затем через французские революционные идеи и, наконец, атеистический социализм, который захватил власть в России в 1917 г. » (56). Реакция русской души на этот прометеевский дух — иногда аскетизм, но больше мессианская: он хочет оформить внешний мир согласно небесному внутреннему образу», его идеал «не чистая посюсторонность, как у прометеевского человека, а Царство Божие» (58 с.).
*) В. Шубарт. Европа и душа Востока, 3 изд., стр. 5, 6. По- английски — „Russia and Western Man “.
Большевистский режим есть породил на прометеевский дух. Судя по сведениям доходящим из России, он вызывает в русском народе ужас, отвращения и рост религиозности. Поэтому можно надеяться, что после падения большевистской власти, иоанновский дух русской культуры восстановится и будет иметь благотворное влияние на все человечество.
Книга Шубарта свидетельствует о его глубокой любви к русскому народу и русской культуре. Любящему взору открываются идеальные глубины любимого существа, даже и такие, которые далеки от полного осуществления и требуют дальнейшего развития. Такой характер прозрения в глубины и возможности, таящиеся в духе славян и особенно русских, имеет вся книга Шубарта. Поэтому читать ее полезно особенно нам, русским, чтобы просить помощи Божией для совершенного развития тех духовных свойств, которые нашел в славянах Шубарт, и для знания отклонений на этом пути, которых следует опасаться.
Важнейшее выражение характера религиозности русского народа осуществлено в Русской Православной Церкви. Прав Бердяев, что русское православие сосредоточено на эсхатологии, на стремлении к Царству Божию, т. е. к сверхземному абсолютному добру. Этот характер Православия ярко выражен во всем богослужении и в годовом цикле церковной жизни, в котором «праздников праздник, » есть Пасха, Воскресение Христово, знаменующее победу над смертью в форме Преображения, т. е. жизни в Царстве Божием. Иконы русской Православной Церкви, подобно Византийским иконам, глубоко отличаются от религиозной живописи Итальянского Возрождения: красота их — не земная миловидность, а сверхземная духовность.
Православное монашество ведет жизнь, посвященную молитве о своей душе и о всем мире. Занимаясь аскетическими подвигами и монастырским трудом, оно мало принимает участия в земной жизни. Живое представление об этом характере русского монашества можно получить из недавно изданной в Париже книги иеромонаха Софрония «Старец Силуан». Опираясь на живое молитвенное общение с Господом Богом и Царством Божиим при почитании святых, православный человек руководится в своей религиозной жизни и в богословских трудах не ссылкой на авторитеты и не сложными умазаключениями, а живым религиозным опытом. *) О том, что Православная Церковь при выработке догматов и основ церковной жизни не подчинена внешнему авторитету, весьма ценны соображения Хомякова. Занимаясь вопросом о том, как сочетать в церковной жизни два трудно соедини-
*) См. книгу V. Lossky. „Essay sur la théologie mystique de l"Église d‘Orient“. О первостепенном значении религиозного опыта см. книгу С. Л. Франка „God with us “.
мые принципа — свободу и единство, Хомяков выработал замечательное оригинальное понятие соборности. Он говорит, что в Католической авторитарной Церкви есть единство без свободы, а в Протестантской есть свобода без единства. Согласно его учению, принципом строения Церкви должна быть соборность, разумея под этим словом единство многих лиц на основе общей любви их к Богу, к Богочеловеку Иисусу Христу и к правде Божией. Любовь свободно объединяет верующих людей в Церкви, как Теле Христа.
Хомяков упускает из виду, что и Католическая церковь, будучи сверхгосударственною и сочетая в одно целое европейских, азиатских, американских и т. п. католиков, сохраняет единство тоже благодаря соборности, т. е. благодаря любви католиков к одним и тем же высоким ценностям. Но высокое достоинство Православия состоит в том, что принцип соборности в нем осознан, как более высокая основа Церкви, чем, какие бы то ни было земные авторитеты. Хомяков признает, что принцип соборности не осуществлен в Православии во всей полноте, что высшее духовенство нередко бывает склонно к деспотизму, однако такое явление понятно в условиях земной грешной жизни и хорошо уже то, что принцип любви, а, следовательно, и свободы провозглашен в Православии.
Понятие соборности, выработанное Хомяковым, так ценно и своеобразно, что перевод его на другие языки невозможен и слово «соборность» уже принято в немецкой и англо-американской литературе. Содружество (fellow , ship ) англиканских и православных христиан, существующее в некоторых городах Великобритании и Соединенных Штатов Америки, издает даже журнал под названием « Sobornost ».
Юридическое учение о спасении отвергается Православною церковью. Духу ее соответствует учение о том, что поведение, руководимое совершенною любовью к Богу и ближнему, само по себе без всяких внешних наград есть блаженство. Обстоятельный труд об этом вопросе «Православное учение о спасении» написал в конце XIX века архимандрит (будущий патриарх) Сергий.
Дух Православной церкви, в основе которой лежит любовь, выражается в «благостном» характере и даже внешности многих русских духовных лиц.
Эту черту русского духовенства хорошо подметил Шубарт. Он пишет: «Гармонический дух живет во всем древнейшем русском христианстве». «Гармония лежит в образе русского священника. Мягкие черты его лица и волнистые волосы напоминают старые иконы. Какая противоположность иезуитским головам Запада с их плоскими, строгими, цезаристскими лицами». «По сравнению с деловым почти театральным поведением европейцев Киреевский отмечает: смирение, спокойст-
вие, сдержанность, достоинство и внутреннюю гармонию людей, выросших в традициях Православной церкви. Это чувствуется во всем вплоть до молитвы. Русский не выходит из себя от умиления, но, напротив, особое внимание обращает на сохранение трезвого рассудка и гармонического состояния духа» (51). Те же самые свойства русского священника отмечает и Толстой в «Войне и мире». В Москве в воскресенье 12 июля 1812 года получен был манифест Государя о начале войны с Наполеоном и прислана была молитва из Синода о спасении России от вражеского нашествия. Священник в церкви, «благостный старичок», — пишет Толстой, — читает молитву: «Господи Боже сил, Боже спасения нашего, начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце» (том II, часть V, глава 18).
О благостном характере русского православия вообще говорит Владимир Филимонович Марцинковский в своей замечательной книге «Записки верующего». Марцинковский, став религиозным проповедником, изъездил всю Европейскую Россию, встречался с множеством людей и на основании своего богатого опыта говорит о глубокой религиозности русского народа во всех его слоях и о его жажде религиозного просвещения. Свои лекции он бесстрашно продолжал и при большевистском правительстве, пока оно не выслало его из России в 1923 году. Заключенный в Москве в Таганскую тюрьму он познакомился с иеромонахом о. Георгием, который исполнял в тюрьме должность санитара. «Большим приобретением для меня, — пишет он, — было знакомство с этим типом истого русского православия, или просто русского христианства, при всей простоте вмещающем и мудрость и крепкую волю, а главное удивительную мягкость, широту и любовь, любовь без конца. . . »
О. Георгий был сначала послушником у оптинского старца Амвросия. Со слов его Марцинковский дает удивительное сообщение о Льве Толстом.
«О. Георгий видел и Л. Н. Толстого, как он приходил в Оптину, покинув Ясную Поляну. Не попав на прием к старцу Иосифу, который лежал тогда тяжело больной, Лев Николаевич пошел по лесной дорожке, в раздумье. Видит два монаха идут, несут лукошки с грибами. Поздоровались. — «Хорошо у вас здесь!. . Хотел бы я тут избушку построить и с вами жить». . . «Что ж, это можно», ласково ответил один из иноков. Затем Лев Николаевич после вторичной неудачной попытки попасть к о. Иосифу, отправился в Шамордино к своей сестре, монахине Марии Николаевне. Он очень любил ее. О. Георгий уверяет, что Лев Николаевич сказал тогда сестре: «Машенька, я раскаиваюсь в своем
учении об Иисусе Христе». . . Разговор этот пресекся с приездом Черткова и Маковицкого, которые увезли Льва Николаевича из Шамордина». *) Очень трудно доказать, имел ли о. Георгий достоверное сведение о беседе Льва Толстого с сестрою во время последнего свидания их. Под конец своей жизни Толстой перестал грубо нападать на традиционные учения и обряды Церкви. Поэтому есть некоторая вероятность правильности сообщения о. Георгия.
Но одна важная неточность имеется в его рассказе. Когда Толстой покинул Ясную Поляну, его все время сопровождал доктор Маковицкий. В Шамордино к ним присоединилась Александра Львовна Толстая. Черткова в Шамордине не было, он присоединился к Толстому уже после его отъезда из Шамордино, откуда Толстой поспешил уехать, боясь, что его настигнет там жена его София Андреевна. Надобно также заметить, что слова «Я раскаиваюсь в своем учении об Иисусе Христе» не были сообщены самою сестрою Льва Николаевича другим членам его семьи. Неизвестно, кто передал их отцу Георгию, и точно ли поредел. *)
Поэтому нет оснований уверенно утверждать, что Лев Толстой в конце жизни признал Богочеловечество Иисуса Христа, но нет сомнения в том, что он стал воздерживаться от грубых нападений на христианство.
Религиозность русского народа и кроткая благостность духовенства, казалось бы, должна была выразиться в проповеди социального христианства, т. е. в учении о том, что принципы христианства следует осуществлять не только в личных индивидуальных отношениях, но и в законодательстве и в организации общественных и государственных учреждений. Леруа-Болье в третьем томе своего обширного труда о России говорит: оригинальность России может проявиться в реализации евангельского духа, именно «в применении этики Христа в общественной не менее, чем в частной жизни» (III, 506). Православное духовенство в XIX веке пыталось выступать в литературе с этою идеею, однако правительство систематически подавляло такие стремления его и содействовало укреплению мысли, будто цель религиозной жизни есть только забота о личном спасении души. В труде о. Георгия Флоровского «Пути русского богословия можно найти в главе «Историческая школа» много сведений о том, как правительство стесняло литературную деятельность духовенства и ко вреду Церкви и общества мешало развитию религиозной идеологии. Низводя Церковь на степень слуги государства, правительство превращало духовных лиц в чиновников. Сущность такой политики хорошо выразил в романе Лескова «Соборя-
*) В. Ф. Марцинковский. Записки верующего, Прага 1929, стр. 171 с.
*) См. книгу: А. Л. Толстая. Отец, издат. имени Чехова.
не» мошенник Термосесов: Религия может быть допускаема только, как одна из форм администрации. А коль скоро вера становится серьезной верой, то она вредна и ее надо подобрать и подтянуть» (ч. II, глава 10). Потрясающим примером «смирения» епископов, членов Синода, подчиняющихся против веления своей совести требованию государственной власти, служит история поставления во епископы монаха Варнавы, рассказанная Милюковым в «Очерках по истории русской культуры». Подчинение высшего (черного) духовенства верховной власти и ее представителю Обер-прокурору Синода даже усилилось в правление Саблера, продолжавшего традицию Победоносцева, говорит Милюков. Чрезвычайно характерным эпизодом из эпохи этого подчинения является история кощунственного посвящения в епископы ставленника Распутина монаха Варнавы, рассказанная непосредственным участником, митрополитом Антонием Храповицким в частном письме к митрополиту Флавиану от 11 августа 1911 года»: «Уже омокается трость, и завтра государь подпишет о бытии архимандриту Варнаве епископом каргопольским; хиротония его в Москве. Как это произошло? А вот как. Вл. К. Саблер заявил, что государь желает видеть его епископом. Преп. Дмитрий сказал: «А потом и Распутина придется хиротонисать». Я начал предлагать разъяснить неудобства сего желания; тогда В. К. вынул из портфеля всеподданейшее прошение свое об отставке и пояснил, что в отказе Синода он усмотрит свою неспособность быть посредником между государем и Синодом и предоставить это дело другому. Тогда я от лица иерархов сказал: «Для сохранения вас на посту, мы и черного борова посвятим в архиереи, но нельзя ли его отправить в Бийск, посвятить в Томске и т. п. ». Вечером 8 августа мы собрались тайно у преп. Сергия и, вознеся немало воздыханий, решили из двух зол избрать меньшее» (том II, часть 1, стр. 183).
С огорчением думая о приниженном состоянии той Церкви, которую можно назвать «официальною», нужно помнить, что в России сохранялась все же в глубине и настоящая христианская Церковь в лице почитаемых народом подвижников, живших в тиши монастырей, и особенно в лице «старцев», к которым прибегали для поучения и утешения тысячи людей из всех слоев русского народа. Художественное изображение того, как действует «старец», известно всему миру из романа Достоевского «Братья Карамазовы», где дан образ старца Зосимы.
О действительно существовавших старцах можно получить сведения из книги о. Сергия Четверикова «Оптина пустынь». *)
Духовенство, подчиненное специальной духовной цензуре, не мог-
*) См. также Karsavin , Starzen ; Igor Smolitsch , „Leben und Lehre der Starzen “.
ло разрабатывать идею социального христианства, но зато светские люди много поработали над этою проблемою. Славянофилы Хомяков, К. Аксаков были сторонниками этой идеи, насколько можно было пытаться выразить ее при режиме государя Николая I. Разносторонне разработано учение о социальном христианстве в трудах Вл. Соловьева особенно в его «Оправдании добра» и в трудах С. Н. Булгакова, Н. А. Бердяева.
Не надо забывать также участия России в попытках применить принципы христианства к международным отношениям. Вспомним участие России в Священном Союзе при Александре I и предложение, исходившие от Императора Николая II в конце XIX века об учреждении международного трибунала для решения споров между государствами не войною, а судом. Самую замечательную мысль о нормальном отношении народов друг к другу высказал В л. Соловьев: заповедь Иисуса Христа «люби ближнего, как самого себя» он применил и в отношении народов друг к другу «люби все другие народы, как свой собственный».
О русской интеллигенции второй половины XIX века говорят, что она была наиболее атеистическою. Это не верно: она была действительно наиболее внецерковною, но это не значит, что она была атеистическою. Отпадение от Церкви обусловлено было отчасти ложною мыслью, будто догматическое содержание христианства не согласимо с научным миропониманием, но еще в большей степени виною охлаждения к Церкви была нелепая политика правительства, стеснявшего свободное развитие религиозной жизни. Приведу один пример из замечательной книги о. Георгия Флоровского «Пути русского богословия»: «Блестящая книга московского профессора М. Д. Муретова против Ренана была остановлена цензурой, так как для опровержения нужно было изложить опровергаемое «лжеучение», что не представлялось благонадежным. Ренана продолжали читать втайне, а книга против Ренана опоздала лет на 15. И создалось впечатление, что причина запретов в бессилии защищаться» (421).
Отошедшие от Церкви образованные люди утратили христианскую идею Царства Божия, однако многие из них сохранили стремление к совершенному добру и мучаются неправдою нашей грешной земной жизни. Это настроение обнаруживается, напр., в искании социальной справедливости. Характерным явлением общественной жизни России было то, что Михайловский назвал словами «кающийся дворянин» и Лавров выразил мыслью о необходимости уплатить «долг народу». Это настроение русских людей, принадлежащих к привилегированным классам общества, хорошо выразил Достоевский: он говорил в «Дневнике Писателя», что никогда не мог понять такого строя, при котором
одна десятая народа пользуется многими жизненными благами, а девять десятых лишены их.
Даже в среде крупной буржуазии, среди богатых промышленников и купцов, были настроения, показывающие, что они как бы стыдятся своего богатства и уж, конечно, сочли бы кощунством называть право собственности «священным». Среди них было много меценатов и жертвователей больших сумм на различные общественные учреждения. Вспомним, напр., такие имена, как Третьяковы, Морозовы, Мамонтов, Шанявский, Серебряков, Шукин, Рябушинские. Были и такие богатые промышленники, которые давали деньги революционерам, боровшимся против капитализма.
Н. И. Астров, последний выборный голова города Москвы, сообщает данную Кобылинским-Эллисом *) характеристику брата его Павла Ивановича Астрова, члена Московского Окружного Суда. Идеалом П. И. Астрова было примирение трех начал, — цельной религиозности, общественности в духе мирной и гуманной эволюции, творческой культуры. Идя с Андреем Белым и Кобылинским, он сказал однажды: «наш идеал будущего — лик культурного праведника, святого будущего». *)
Я приведу пример одного такого культурного праведника. Это был учитель народной школы Вячеслав Яковлевич Аврамов, помещик Костромской губернии. Он получил высшее образование в Горном Институте, однако решил посвятить свою жизнь не инженерному делу, а просвещению низов народа. Он стал учителем в народной школе в Петербурге вблизи Волкова кладбища. Его уроки русской грамоты и даже уроки арифметики были чем-то вроде художественного спектакля. В его школу приезжали педагоги всего Петербурга учиться искусству преподавания. В молодости он полюбил одну девушку, желавшую получить высшее образование и поехать для этой цели в Швейцарию. Родители не давали ей разрешения. Она не отвечала чувству Вячеслава Яковлевича, но вступила с ним в фиктивный брак, как это часто делалось в шестидесятых годах, и тотчас уехала за границу. Так Аврамов и остался на всю жизнь холостяком. Имение свое он продал и на вырученные деньги устроил в Костромской губернии несколько земских народных школ.
У русских революционеров, ставших атеистами, вместо христианской религиозности явилось настроение, которое можно назвать формальною религиозностью, именно страстное, фанатическое стремление осуществить своего рода Царство Божие на земле, без Бога, на основе
*) Кто такой Кобылинский-Эллис можно узнать из воспоминаний Андрея Белого.
*) Н. И. Астров. Воспоминания, стр. 220.
научного знания. Об этом характере русской интеллигенции написал ряд статей С. Н. Булгаков и перепечатал их в сборнике «Два Града». Он говорит, что правительственные преследования вызвали в революционной интеллигенции «самочувствие мученичества и исповедничества», а насильственная оторванность от жизни развила «мечтательность, утопизм, вообще недостаточное чувство действительности» (180). Будучи депутатом второй Государственной Думы и наблюдая ее политическую деятельность, «я ясно видел, — пишет Булгаков, — как в сущности далеко от политики, т. е. повседневной прозаической работы починки и смазки государственного механизма, отстоят эти люди. Это психология не политиков, не расчетливых реалистов и постепеновцев, нет, это нетерпеливая экзальтированность людей, ждущих осуществления Царства Божия на земле, Нового Иерусалима и притом чуть ли не завтра. Невольно вспоминаются анабаптисты и многие другие коммунистические сектанты средневековья, апокалиптики и хилиасты, ждавшие скорого наступления тысячелетнего Царства Христова и расчищавшие для него дорогу мечом, народным восстанием, коммунистическими экспериментами, крестьянскими войнами; вспоминается Иоанн Лейденский со свитою своих пророков в Мюнстере» (135).
Далее Булгаков показывает, как страстная жажда осуществления Царства Божия на земле без Бога и, следовательно, без абсолютного добра ведет к замене идеи Богочеловека человекобожием, а вслед за этим и к бестиализации человека, или точнее, сказал бы я, к осатанению человека, встречающемуся в СССР.
Не только русские писатели, также и иностранцы, внимательно наблюдавшие русскую жизнь, в большинстве случаев отмечают выдающуюся религиозность русского народа. Я сошлюсь на несколько иностранцев и о тех из них, которых мнения буду сообщать также в дальнейшем, сообщу вкратце, кто они такие и как познакомились с русским народом.
Замечательное по своей обстоятельности исследование о России и русском народе выполнил французский ученый Леруа-Болье (Leroy - Beaulieu , 1842—1912). Он был в России четыре раза в 1872—1881 гг. и опубликовал свой труд в трех больших томах « L ’ Empire des Tsars et les Russes » (1881—1889). Народные массы русских, говорит он, не утратили чувства связи «с обитателями невидимого мира» (т. III , кн. 1, гл. И, стр. 11). У простого русского народа он находит своеобразное сочетание реализма и мистицизма, почитание креста, признание ценности страдания и покаяния (45). Он обращает внимание на то, что литературные труды даже и неверующих русских имеют религиозно-христианский характер. Оригинальность России, думает Леруа-Болье, может проявиться в реализации евангельского духа, именно в применении эти-
ки Христа в общественной не менее, чем в частной жизни (кн. III, гл. Х1, стр. 568).
Англичанин Стивен Грахам (Stephen Graham ) много раз ездил в Россию; он познакомился со всеми слоями русского общества, особенно с крестьянами. Хорошо овладев русским языком, одеваясь просто, чтобы быть в толпе принятым за русского рабочего, он исходил пешком многие сотни километров и наблюдал русскую жизнь от Архангельска до Владикавказа. Вместе с паломниками он ходил на поклонение угодникам в монастыри, ездил на русском пароходе вместе с паломниками в Палестину. Странствуя пешком на севере России вблизи Белого моря, он ночевал в крестьянских избах. *)
В книге «Путь Марфы и путь Марии» Грахам говорит, что с англичанами разговор кончается беседою о спорте, с французом — беседою о женщине, с русским интеллигентом — беседою о России, а с крестьянином— беседою о Боге и религии (54, 72). Русские могут беседовать о религии шесть часов подряд. Русская идея — христианская идея; на первом плане в ней — любовь к страдающим, жалость, внимание к индивидуальной личности (93-96). Нашу смертную жизнь русский считает не подлинною жизнью и материальную силу не действительною силою (111). Иными словами, Грахам хочет сказать, что русское христианство сосредоточено на идее Царства Божия и абсолютного совершенства в нем. Восточная Церковь, говорит он, идет путем Марии. Русский окружен в церкви «свидетелями истины», ликами святых, смотрящими на него с икон; от них исходит свет Преображения; войдя в Успенский собор в Москве, человек вступает в «иной мир» (201-203).
В книге «Неизвестная Россия» Грахам с восхищением говорит о теплящейся перед иконою лампадке, излучающей покой, о том, что такую лампаду перед иконою можно увидеть везде в России, и на вокзале, и в бане; поэтому везде чувствуется близость Бога. «Я люблю Россию, — говорит он. — Она для меня в некотором смысле есть нечто большее, чем моя родная страна. Иногда мне кажется, что я счастливый принц, нашедший Спящую Красавицу» (7).
Англичанин Морис Бэринг (Maurice Baring , 1874-1945 », поэт и жур налист, познакомился в Копенгагене с семьей русского посланника графа Бенкендорфа, жена которого была высоко культурная русская интеллигентка. С 1901 г. он часто ездил в их имение Сосновку в Тамбовской губернии. Во время русско-японской войны он был в Маньч-
*) Укажу следующие книги, написанные им о России и русском народе. „Undiscovered Russia“, 1912; „With Russian pilgrims to Jerusalem“, 1913; „Changing Russia“, 1913; „The way of Martha and the way of Mary“, 1915; „Russia and the world“, 1915; „Russia in 1916, 1917“.
журии при русской армии, как корреспондент газеты Morning Post . В 1905-1906 гг. он наблюдал русскую революцию. *)
Живя в имении и находясь при армии, Бэринг наблюдал религиозность русского народа, посты, молебны, свечи перед иконами, подъем духа во время праздника Пасхи, но среди образованных русских людей, говорит он, больше атеистов, чем в Западной Европе (Русский народ, стр. 72). В книге «Главные основы России» он говорит, что русский крестьянин глубоко религиозен, видит Бога во всех вещах и считает ненормальным, неумным человека, не верующего в Бога (стр. 46). Стихотворение Пушкина «Я пережил свои желанья, я разлюбил свои мечты. Остались мне одни страданья, плоды сердечной пустоты». Бэринг перевел в совершенстве, передав не только содержание его, но и музыку стиха.
Англичанин Гарольд Вильямс (Wiliams ), муж Ариадны Владимировны Тырковой, благодаря связи с ее высоко культурною семьей и жизни в имении ее родителей на берегу Волхова, хорошо познакомился с характером и бытом русских крестьян. В своей книге « Russia of the Russians » он говорит о высокой религиозности русского народа. Народ, — говорит он, —не только получает эстетические эмоции от богослужения, но и приобретает религиозные убеждения благодаря Евангелию, читаемому в церкви, а также почерпая их из жития святых и легенд. Вильямс знает о том, что с начала XX века у русской интеллигенции пробудился интерес к религии и начался возврат к Церкви.
Профессор Бернард Пэре (Pares ), бывший директором школы славистики в Лондонском университете и редактором журнала Slavonic Review , много раз с 1890 года ездил в Россию, жил не только в городах, но и в деревне, например, в имении Машук Ивана Ильича Петрункевича в Новоторжском уезде Тверской губернии. В книге « Russia » он с любовью говорит об идеализме русского народа (25).
R . Wright в книге « The Russians » (1917) говорит, что религия есть основа жизни России, пульс ее: забота не о теперешней, а о небесной жизни (11).
Профессор Сорбонны Жюль Легра (Jules Legras ) написал книгу « L ’ â me russe » (1934).
В ней он говорит о свободе русских ходить или не ходить в церковь, о том, что русские наименее дисциплинированный народ в Европе, но народ этот отличается смутным влечением к высшему и, по
*) Бэринг написал много книг о России. Укажу из них следующие. „With the Russians in Manchueria“, 1905. „A year in Russia“, 1907. „The mainspring of Russia“, 1914. „The Russian people“, 1911. О жизни и творчестве Бэринга написала книгу Ethel Smith , Hon . Maurice Baring , 1938.
своему, это — глубокая религиозность, более мистическая, чем во" Франции. Православное богослужение, говорит он, производит глубокое впечатление (167-179).
Немец К. Онаш (Onasch ) в книге « Geist und Geschichte der Russischen Ostkirche » (1947) указывает на то, что неправильно понимал Православную церковь известный протестантский богослов Адольф Гарнак, считавший веру в таинства и почитание икон проявлением варварства (8). Русское жизнепонимание и религиозность, говорит Онаш, отличается замечательною цельностью (7): в основе его лежит страсть к абсолютным ценностям и преображению мира (34); иконы русские свидетельствуют о преодолении земного бытия (32).
Ганс фон Экардт (Eckardt ) в книге „ Russisches Christentum “ (1947) считает характерною чертою русской религиозности стремление освободиться от временного материального бытия и влечение к преображенной жизни в Царстве Божием (14 с.).
Приведенных примеров достаточно, чтобы показать, что даже иностранцы, хорошо познакомившиеся с Россией, отмечают глубокую религиозность русского народа. Считая основным свойством русского народа христианскую религиозность и связанное с нею искание абсолютного добра, осуществимого лишь в Царстве Божием, я буду в следующих главах пытаться объяснить некоторые другие свойства русских людей связью с этою существенною чертою их характера.
Страница сгенерирована за 0.19 секунд!
Среди всех работ Н. О. Лосского книга «Характер русского народа» занимает особое место. Это собственные размышления и выводы, а также последовательная и скрупулезная проработка трудов своих предшественников и современников по данному вопросу. В своей работе Лосский имеет в виду «душу отдельных русских людей, а не душу русской нации, как целого, так как…характер души общественного целого может иногда или в некоторых отношениях глубоко отличаться от характера людей, входящих в него» (Лосский Н. О. О русском характере. М., 1990. С. 2).
Однако некоторые свойства характера отдельных лиц, входящих в общественное целое, принадлежат также и этому целому, поэтому Н. О. Лосский рассматривает свойства русского характера применительно не только к отдельному человеку, но и к России в целом.
Основной чертой характера русского народа является его религиозность и связанное с нею искание абсолютного добра, которое осуществимо лишь в Царстве Божьем. В душе русского человека есть сила, влекущая его к добру и осуждающая зло, - голос совести. Даже с утратой христианской идеи Царства Божьего, став атеистом, русский человек сохраняет стремление к совершенному добру (искание социальной справедливости русскими революционерами и т.д.). Важнейшее выражение характера религиозности русского народа осуществлено в Русской Православной Церкви. Русское православие сосредоточено на эсхатологии, на стремлении к Царству Божьему, к сверхземному абсолютному добру. Однако официальная церковь в России находится в приниженном состоянии, являясь одной из форм администрации. Настоящая христианская церковь - в лице почитаемых народом старцев, подвижников.
Способность русского народа к высшим формам опыта (религиозный, нравственный опыт, восприятие чужой душеной жизни, интеллектуальная интуиция) Лосский прослеживает, начиная с опыта религиозного. Православная религиозность находится в тесной связи с мистическим религиозным опытом и носит мистический созерцательный характер, который помогает осуществить переживание близости к Богу.
Высокое развитие нравственного опыта проявляется в особом интересе к различению добра и зла, а также в чутком отличии примесей зла в добром. «Несмотря на то, что русский человек часто грешит, он всегда отдает себе отчет в том, что совершил дурной поступок и раскаивается в нем.»
Особо ценно такое качество русского человека как чуткое восприятие чужого душевного настроения. Отсюда - живое индивидуальное общение даже среди малознакомых людей.
Религиозность, связанная с поисками абсолютного добра, заставляет человека задумываться о смысле жизни. Русскому человеку свойственно «религиозно - эмоциональное» осмысление жизни. Этот интерес неминуемо ведет к философствованию и попыткам выстроить целостное мировоззрение. В центре философски разработанного мировоззрения должна стоять метафизика, для успешных занятий которой необходимо обладать «…способностью к умозрению, т.е. интеллектуальной интуиции, имеющей в виду идеальные основы мира, разумея под словом идеальный идеи в смысле философии Платона». Искание абсолютного добра и смысла жизни выразилось в русской культуре в том, что важнейшее место в истории русской мысли занимает религиозная философия.
Также высоко развит у русского народа эстетический опыт, необходимый для художественного творчества.
Вторым первичным свойством русского характера, наряду с религиозностью, является могучая сила воли. Именно с ней связана страстность русского человека, порождение которой - максимализм, экстремизм и фанатическая нетерпимость. Чем выше ценность, тем более сильные чувства и активность она вызывает у людей, обладающих сильной волей. Примеры тому - самосожжение тысяч старообрядцев, история русского революционного движения. Даже малозначительные ценности, например накопление собственности, могут стать предметом всепоглощающей страсти.
Наряду со страстностью и силой воли в русском характере можно встретить и «обломовщину», леность, пассивность. Они встречаются во всех классах и являются во многих случаях оборотной стороной таких высоких свойств русского характера как стремление к полному совершенству и чуткости к недостаткам реальной действительности. Замысел часто бывает весьма ценным, однако чуткость к недочетам своей и чужой деятельности вызывает охлаждение к начатому делу у русского человека.
К числу первичных свойств русского народа относится и любовь к свободе, а также ее высшее проявление - свобода духа. Это свойство связано с исканием абсолютного добра. В реальном мире его нет, следовательно, каждый человек делает для себя самостоятельный выбор наилучшего способа действия, собственного пути. В общественной жизни любовь к свободе выражается у русских в склонности к анархии, в отталкивании от государства.
Свобода духа, широкая натура, искание совершенного добра и связанное с этим испытание ценностей мыслью и опытом привело к тому, что у русского народа выработались самые разнообразные, а иногда и противоположные, формы и способы поведения (деспотизм государства и анархия; вольность, жестокость и доброта, человечность; индивидуализм, обостренное сознание личности и безличный коллективизм и т.д.). Искание абсолютного добра выработало у русского народа признание высокой ценности каждой личности. Именно отсюда повышенный интерес к социальной справедливости.
Доброта - это еще одно первичное основное свойство русского народа. Благодаря религиозности и исканию абсолютного добра, она поддерживается и углубляется. Чуткость к добру соединена у русского человека с сатирическим направлением ума, со склонностью все критиковать, и именно доброта, наряду с живым воображением, часто становится причиной лжи.
Несмотря на то, что доброта - это преобладающая черта характера русского человека, есть в его жизни не мало проявлений жестокости (жестокость как средство воспитания, как средство устрашения преступников и т.д.). Весьма своеобразное явление - жестокость органов государственной власти. Представители государственной власти весьма сурово и неумолимо требуют выполнения законов. Однако такое поведение не есть проявление их личной жестокости. Через чувства и волю этого человека действует само государство, поэтому индивидуальные свойства личности отступают на второй план.
Искание абсолютного добра является источником разнообразного опыта и различных способностей. Отсюда - богатое развитие духа и обилие дарований. Сметливый практический ум русского человека проявился в весьма успешном развитии науки и технических изобретениях, а любовь к красоте и дар творческого воображения стали факторами, содействующими высокому развитию русского искусства. Русская художественная литература, музыка, театр, балет, живопись, архитектура известны во всем мире. К сожалению здоровое развитие русской духовной жизни в России было прервано, по мнению Лосского, большевистской революцией.
Со времен псковского инока Филофея получило свое яркое выражение русское национальное мессианство. Русскому народу свойственно искание добра для всего человечества, XIX век в истории России отмечен отрывом от строя жизни «отцов», утратой религии и материализмом. Все это привело к нигилизму - оборотной стороне добрых качеств русского народа. Став материалистом, русский интеллигент поставил перед собой цель устроить на земле рай по своему собственному плану, даже если это придется делать насильственно. В среде рабочих и крестьян нигилизм получил свое выражение в хулиганстве и озорстве.
В русском характере много недостатков, которые могут привести к расстройству (иногда весьма опасному) общественной жизни: максимализм, экстремизм, невыработанность характера, отсутствие дисциплины, дерзкое испытание ценностей, анархизм, чрезмерность критики. Однако следует отметить, что все эти отрицательные черты вторичны, они являются лишь оборотной стороной основных первичных свойств русского характера.
Российский государственный профессионально-педагогический университет
Институт педагогической юриспруденции
КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА
По дисциплине «Философия»
ДУХ РУССКОГО НАРОДА
Введение
Ключи к тайне русской души европейцы начали подбирать давно, ещё Канту казалось, что Россия не проявила себя на столько, чтобы можно было делать выводы о её национальном характере. Каждая личность есть своеобразный, единственный в мире индивидуум, неповторимый по бытию и незаменимый по своей ценности. Индивидуальное своеобразие личности не может быть выражено в общих понятиях. Пытаясь дать характеристику русских людей, приходится говорить о тех общих свойствах, которые чаще всего встречаются у русских и поэтому выразимы в общих понятиях. Эти общие свойства представляют собой нечто вторичное, производной из индивидуальной сущности каждого отдельного лица, но все же они заслуживают исследования, потому что дают представление о том, с какими чертами характера можно встретиться в среде русского народа.
Самая увлекательная, но и трудная, не всегда разрешимая задача состоит в том, чтобы найти такое основное свойство, из которого вытекают два противоположных свойства, так что отрицательное свойство есть как бы оборотная сторона той же медали, у которой лицевая сторона – положительная.
Мировая война и большевистская революция дали новую пищу для размышления о русской душе. Русская национальная мысль чувствует потребность и долг разгадать загадку России, понять идею России, определить ее задачи, место в мире. Все чувствуют в нынешний мировой день, что Россия стоит перед великими мировыми задачами. Но это глубокое чувство сопровождается сознанием неопределенности, почти неопределимости этих задач. С давних времен было предчувствие, что Россия предназначена к чему-то великому, что Россия – особенная страна, не похожая ни на какую страну мира.
Россияне обладают особенным и независимым менталитетом. Патриотизм – великое чувство русского человека. К сожалению, с недавних пор многие приравнивают патриотизм к расизму. Эта проблема актуальна в наше время. Я считаю, что патриотизм это не только борьба за то, чтобы только русские могли жить в России, а это любовь к Родине как к большому понятию, это Русская земля, природа, её культурное богатство...
Среди многообразия мотивов и ведущих тем русской философии таких как «соборность», «всеединство», «русский космизм» тема «русская идея» имеет особое значение*. Можно назвать десятки имен и не менее полусотни книг и статей, которые уже в названии содержат такое понятие и концептуальную программу. Как может быть постигнута,понята и выражена «русская идея»?Существует множество синонимов, которые характеризуют, разграничивают наши представления, смысловые значения понятия «русская идея». Это – «судьба России», «душа России», «русский характер», «русская культура», «русское сознание» и многие другие. Тем не менее, понятие «Русская идея» стало интегральным выражением множества смысловых характеристик. Эта тема существует столько же столетий, сколько их насчитывает русская культура. Еще в «Слове о Законе и Благодати» митрополита Иллариона, в «Поучении Владимира Мономаха» отчетливо намечены основные контуры русской идеи.
Для меня одним из примеров широты русской души, огромной любви к Родине послужили слова, выцарапанные на скале в г. Горячий Ключ людьми, проходившими там реабилитацию после аварии на Чернобыльской АЭС:
Россия – ветер,
Россия – буря,
Одну на свете
Люблю такую!
Русская душа всегда была загадкой для европейцев, да и для нас она отчасти остается тайной, ведь русская душа многогранна и неповторима.
Выбором темы «Дух русского народа», я хочу напомнить нашему поколению о силе и стойкости, широте и красоте русской души. Ведь мы начинаем забывать о своих традициях, духовных ценностях, ориентируясь на Запад.
Цель данного реферата – раскрыть понятие заданной темы, анализ источника, критика на тему реферата.
Задачи реферата – расширение и углубление знаний, сбор и обработка информации по теме.
1. Лосский Н. О. «Характер русского народа»
1.1 Доброта – первичное свойство русского народа
К числу первичных основных свойств русского народа принадлежит выдающаяся доброта его.* Она поддерживается и углубляется исканием абсолютного добра и связанною с нею религиозностью народа. В «Дневнике писателя» Достоевский дает конкретный образ доброты, рассказывая о том, как в девятилетнем возрасте он пошел в лес за грибами и, забравшись в чашу кустарника, вдруг услышал крик «Волк бежит!». « Я вскрикнул и вне себя от испуга, крича в голос, выбежал на поляну, прямо на пашущего мужика. Это был наш мужик Марей, - мужик лет пятидесяти, плотный, довольно рослый, с сильною проседью в темно-русой окладистой бороде. Он даже остановил кобыленку, заслышав крик мой, и когда я, разбежавшись, уцепился одной рукой за соху, а другой за его рукав, то он разглядел его испуг.
Волк бежит! – прокричал я, задыхаясь.
Он вскинул голову и невольно огляделся кругом, на мгновение почти мне поверив.
Где волк?
Закричал… Кто-то закричал сейчас: «Волк бежит»… - пролепетал я.
Что ты, что ты, какой волк, померещилось; вишь! Какому тут волку быть! – бормотал он, ободряя меня. Но я весь трясся и еще крепче уцепился за его зипун, и должно быть, был очень бледен. Он смотрел на меня с
беспокойною улыбкою, видимо боясь и тревожась за меня.
Ишь ведь испужался! – качал он головой. – Полно, родный.
Он протянул руку и вдруг погладил меня по щеке.
Ну я пойду, - сказал я вопросительно и робко смотря на него.
Ну и ступай, а я-те в след посмотрю. Уж я тебя волку не дам! – прибавил он, все так же матерински мне улыбаясь. – Ну Христос с тобой; ну ступай, - и он перекрестил меня рукой и сам перекрестился. Я пошел, оглядываясь назад почти каждые десять шагов. Марей, пока я шел, все стоял со своей кобыленкой и смотрел мне вслед, каждый раз кивая мне головой, когда я оглядывался».
В этой картинке прекрасно изображена душевная мягкость русского человека, одинаково часто встречающаяся и у простолюдина, и во всех слоях общества. Говорят иногда, что у русского народа - женственная природа. Это неверно: русский народ, особенно великорусская ветвь его, народ создавший в суровых исторических условиях великое государство, в высшей степени мужественен; но в нем особенно примечательное сочетание мужественной природы с женственною мягкостью. Кто жил в деревне и вступал в общение с крестьянами, у того, наверное, всплывут в уме живые воспоминания об этом прекрасном сочетании мужества и мягкости.
Солдаты Советской армии нередко вели себя отвратительно – насиловали женщин, грабили все что нравится им. Не только солдаты, даже офицеры отнимали у всех часы. Интересно однако наблюдение профессора психологии Братиславского университета в Словакии. Он встретил Советскую армию в деревне, где жили его родители, и близко наблюдал поведение русских солдат. «Они ведут себя, как дети», говорил он, «награбят много часов, а потом и раздают их направо и налево».
Доброта – одно из основных свойств русского народа: поэтому даже и бесчеловечный режим советской власти не искоренил их. Об этом свидетельствуют иностранцы, наблюдавшие за жизнью в СССР. Австрийский немец Отто Бергер, бывший в России в плену в 1944-1949 гг., написал книгу «Народ, разучившийся улыбаться». Он говорит, что, живя вблизи Можайска, пленные поняли, «какой особый народ русский. Все рабочие, а в особенности женщины относились к нам, как к несчастным, нуждающимся в помощи и покровительстве. Иногда женщины забирали нашу одежду, наше бельё и возвращали все это выглаженным, выстиранным, починенным. Самое удивительное было в том, что русские сами жили в чудовищной нужде, которая должна была бы убавить в них желание помогать нам, их вчерашним врагам».
Доброта русского человека свободна от сентиментальности, т.е. от наслаждения своим чувством, и от фарисеизма: она есть непосредственное приятие чужого бытия в свою душу и защита его, как самого себя. Л.Толстой в «Анне Карениной» превосходно изобразил характер князя Щербатова, непосредственно доброго человека, и его насмешливое отношение к поэтизму М ме Шталь. Дочь его Кити говорит Вареньке, воспитательнице госпожи Шталь: «Я не могу жить иначе, как по сердцу, а вы живете по правилам. Я вас полюбила просто, а вы, верно, только затем, чтобы спасти меня, научить меня». «Жизнь по сердцу» создает открытость души русского человека и легкость общения с людьми, простоту общения, без условностей, без внешней привитой вежливости, но с теми достоинствами вежливости, которые вытекают из чуткой естественной деликатности. «Жизнь по сердцу», а не по правилам выражается в индивидуальном отношении к личности всякого другого человека. Отсюда в русской философии вытекает интерес к конкретной этике в противовес к законнической этике. Примером может служить «Оправдание добра» Валентина Соловьева, книга Вышеславцева «Этика Фихте», Бердяева «Назначение человека», Н.Лосского «Условие абсолютного добра».
У русских и у всех славян высоко развито ценностное отношение не только к людям, но и ко всем предметам вообще. Это выражается в славянских языках в обилии уменьшительных, увеличительных, уничижительных имен. Уменьшительные имена, выражающие чувство нежности, особенно распространены и разнообразны. Велико богатство для личных имен: Иван – Ваня, Ванюша; Мария – Маня, Маша, Маничка, Машенька, Машутка. Многие не личные имена могут приобретать форму, ласкательную, уменьшительную, увеличительную, уничижительную, напр., дом – домик, домище, домина, домишко. Уменьшительно-ласкательные имена могут быть образованны весьма различными способами, напр., головка, головушка, камешек, кораблик, кружок, чемоданчик, волосок, волосочек. Не только от существительных, и от других частей речи существуют ласкательно-уменьшительные формы, напр., прилагательные маленький, рад-радешенек, наречия – рядышком, прямехонько.
Мы - русские...
Какой восторг!
А.В. Суворов
Размышления о характере русского народа приводят нас к выводу, что характер народа и характер отдельного человека не имеют прямой корреляции. Народ - соборная, симфоническая личность, поэтому вряд ли возможно в каждом русском человеке обнаружить все черты и свойства русского национального характера. В целом, в русском характере можно увидеть качества Петра Великого, князя Мышкина, Обломова и Хлестакова, т.е. и положительные, и отрицательные свойства. Нет на земле народов, обладающих только положительными или только отрицательными чертами характера. В реальности существует известное соотношение того и другого. Лишь в оценке одних народов другими возникает ложное представление, порождающее стереотипы и мифы, что другой (не наш) народ имеет, в основном, негативные черты характера. И, наоборот, возникает стремление приписать всевозможные положительные характеристики в превосходной степени собственному народу.
В характере русского народа часто отмечают такие свойства, как терпеливость, национальная стойкость, соборность, щедрость, безмерность (широта души), даровитость. Н.О. Лосский в своей книге "Характер русского народа" начинает исследование с такой черты русского характера, как религиозность. "Основная, наиболее глубокая черта характера русского народа есть его религиозность, и связанное с нею искание абсолютного добра.., которое осуществимо лишь в Царстве Божием, - пишет он. - Совершенное добро без всякой примеси зла и несовершенств существует в Царстве Божием потому, что оно состоит из личностей, вполне осуществляющих в своем поведении две заповеди Иисуса Христа: любить Бога больше себя, и ближнего, как себя. Члены Царства Божия совершенно свободны от эгоизма и потому они творят лишь абсолютные ценности, - нравственное добро, красоту, познание истины, блага неделимые и неистребимые, служащие всему миру" [1 ].
Лосский ставит акцент на слове "искание" абсолютного добра, тем самым он не абсолютизирует свойства русского народа, а стремится обозначить его духовные устремления. Поэтому в истории России, благодаря влиянию великих святых подвижников, идеалом народа стала не могучая, не богатая, а "Святая Русь". Лосский приводит проницательное замечание И.В. Киреевского, что по сравнению с деловым, почти театральным поведением европейцев, удивляет смирение, спокойствие, сдержанность, достоинство и внутренняя гармония людей, выросших в традициях русской православной церкви. Даже многие поколения русских атеистов, вместо христианской религиозности, проявляли формальную религиозность, фанатичное стремление осуществить на земле своего рода царство божие без Бога, на основе научного знания и всеобщего равенства. "Считая основным свойством русского народа христианскую религиозность и связанное с нею искание абсолютного добра, - писал Лосский, - я буду в следующих главах пытаться объяснить некоторые другие свойства русских людей связью с этою существенною чертою их характера" [2 ].
Такими производными чертами русского характера Лосский называет способность к высшим формам опыта, чувство и волю (могучая сила воли, страстность, максимализм), свободолюбие, доброту, даровитость, мессианизм и миссионизм. Вместе с тем он называет и негативные черты, связанные с недостатком средней области культуры - фанатизм, экстремизм, которые проявились в старообрядчестве, нигилизм и хулиганство. Следует отметить, что Лосский, анализируя черты русского национального характера, имеет в виду тысячелетний опыт существования русского народа и фактически не дает оценок, связанных с тенденциями, свойственными русскому характеру в XX столетии. Для нас в работах Лосского важна базовая черта национального характера, доминанта, определяющая все остальные свойства и задающая вектор анализа поставленной проблемы.
Современные исследователи этой темы в большей степени учитывают тенденции в развитии русского национального характера XX века, не отрицая при этом той традиции, которая на протяжении тысячелетней истории России и русского народа сформировала эти свойства. Так, В.К. Трофимов в книге "Душа русского народа" пишет: "Знакомство с национально-телесными и духовными детерминантами психологических свойств русского народа позволяет выделить фундаментальные внутренние качества национальной психологии. Эти фундаментальные качества, составляющие суть национальной психологии и национального характера русского народа можно обозначить как сущностные силы русской души" [3 ].
К сущностным силам он относит парадоксальность душевных проявлений (противоречивость русской души), созерцание сердцем (примат чувства и созерцания над разумом и рассудком), безмерность жизненного порыва (широта русской души), религиозное стремление к абсолюту, национальную стойкость, "Мы-психологию" и любовь к свободе. "Сущностные силы, заложенные в глубинных основаниях русской души, крайне противоречивы по возможным следствиям своего практического воплощения в жизнь. Они могут стать источником созидания в экономике, политике и культуре. В руках мудрой национальной элиты веками складывающиеся особенности национальной психологии служили процветанию, укреплению мощи и авторитета России в мире" [4 ].
Ф.М. Достоевский, задолго до Бердяева и Лосского, показал, как в характере русского народа сочетается низменное и возвышенное, святое и греховное, "идеал Мадонны" и "идеал содомский", а полем битвы этих начал является человеческое сердце. В монологе Дмитрия Карамазова с исключительной силой выражены крайности, беспредельная широта русской души: "Перенести я притом не могу, что иной, высший даже сердцем человек и с умом высоким, начинает с идеала Мадонны, а кончает идеалом содомским. Еще страшнее, кто уже с идеалом содомским в душе не отрицает и идеала Мадонны, и горит от него сердце его и воистину, воистину горит, как и в юные беспорочные годы. Нет, широк человек, слишком даже широк, я бы сузил" [5 ].
Сознание своей греховности дает русскому народу идеал духовного восхождения. Характеризуя русскую литературу, Достоевский подчеркивает, что все вековечные и прекрасные образы в творчестве Пушкина, Гончарова и Тургенева заимствованы у русского народа. Они взяли у него простодушие, чистоту, кротость, ум и незлобие, в противоположность всему изломанному, фальшивому, наносному и рабски заимствованному. И это соприкосновение с народом придало им необычайные силы.
Достоевский выделяет еще одну коренную потребность русского народа - потребность страдания всегдашнего и неутолимого, везде и во всем. Этой жаждой страдания он заражен искони; страдальческая струя проходит через всю его историю, не только от внешних несчастий и бедствий, а бьет ключом из самого сердца народного. У русского народа даже в счастье непременно есть часть страдания, иначе счастье для него неполно. Никогда, даже в самые торжественные минуты своей истории, не имеет он гордого и торжествующего вида, и лишь умиленный до страдания вид; он воздыхает и возносит славу свою к милости Господа. Эта идея Достоевского нашла чеканное выражение в его формуле: "Кто не понимает Православия, тому никогда не понять и Россию".
Воистину, наши недостатки являются продолжением наших достоинств. Полярности русского национального характера можно представить в качестве целого ряда антиномий, выражающих позитивные и негативные свойства.
1. широта души - отсутствие формы;
2. щедрость - расточительство;
3. свободолюбие - слабая дисциплина (анархизм);
4. удаль - разгул;
5. патриотизм - национальный эгоизм.
Эти параллели можно многократно увеличить. И.А. Бунин приводит в "Окаянных днях" знаменательную притчу. Крестьянин говорит: народ как древо, из него можно сделать и икону, и дубину, в зависимости от того, кто это древо обрабатывает - Сергий Радонежский или Емелька Пугачев [6 ].
Тотальную безмерность русского национального характера стремились выразить многие русские поэты, но особенно полно это удалось А.К. Толстому:
Коль любить, так без рассудку,
Коль грозить, так не на шутку,
Коль ругнуть, так сгоряча,
Коль рубнуть, так уж сплеча!
Коль спорить, так уж смело,
Коль карать, так уж за дело,
Коль простить, так всей душой,
Коли пир, так пир горой!
И.А. Ильин фиксирует внимание на том, что безмерность для русского человека есть живая конкретная данность, его объект, его исходный пункт, его задача. "Такова русская душа: ей дана страсть и мощь; форма, характер и преображение суть ее исторически жизненные задачи". Среди западных аналитиков русского национального характера эти особенности в большей мере удалось выразить немецкому мыслителю В. Шубарту. Наибольший интерес в противопоставлении двух диаметрально противоположных типов мироощущения - западного (прометеевского) и русского (иоаннического) - представляет собой ряд позиций, предложенных Шубартом для сравнения, которые насыщены многообразным конкретным материалом. Воспроизведем одну из них. Культура середины и культура конца. Западная культура - культура середины. Социально она покоится на среднем классе, психологически на душевном состоянии середины, равновесия. Ее добродетели - самообладание, воспитанность, деловитость, дисциплина. "Европеец - порядочный и прилежный, квалифицированный работник, безупречно функционирующий винтик большого механизма. Вне своей профессии он едва ли принимается в расчет. Он предпочитает путь золотой середины, и это обычно путь к золоту". Вещизм и мещанство - цель и результат западной культуры.
Русский движется в рамках окраинной культуры. Отсюда - широта и безмерность русской души, ощущение свободы вплоть до анархизма и нигилизма; чувство вины и греховности; апокалиптическое мироощущение и, наконец, жертвенность, как центральная идея русской религиозной нравственности. "Иностранцы, впервые попавшие в Россию, - писал Шубарт, - не могли отделаться от впечатления, что очутились в священном месте, ступили на святую землю... Выражение "Святая Русь" - не пустая фраза. Путешественник же по Европе сразу увлекается шумным ритмом ее деятельных сил; до его слуха доносится высокая мелодия труда, но это - при всем величии и мощи - есть песня о земле" [7 ].
Тем не менее, простое перечисление тех или иных качеств русского национального характера будет весьма неполным или бессистемно избыточным. Поэтому в дальнейшем анализе следует пойти по другому пути: определить достаточные основания (критерии), согласно которым можно суммарно выразить особенности русского характера. В современной научной литературе давно ведется дискуссия о том, что же является определяющим началом в исследовании национальной идентичности: "кровь и почва", или же "язык и культура". И, хотя большинство исследователей обращают внимание на язык и культуру, тем не менее, национальный генотип и природно-климатические условия имеют прямое отношение к формированию качеств и свойств национального характера.
В качестве исходных формообразующих оснований русского национального характера, по моему мнению, следует отнести такие базовые факторы:
1. Природа и климат;
2. Этнические истоки;
3. Историческое бытие народа и геополитическое положение России;
4. Социальные факторы (монархия, община, полиэтничность);
5. Русский язык и русская культура;
6. Православие.
Подобный порядок совсем неслучаен. Анализ факторов следует вести с внешних, материальных, физико-климатических, а заканчивать духовными, глубинными, задающими доминанту национального характера. Именно религиозность русского народа (Н.О. Лосский), укорененная в православном христианстве, большинством исследователей этого вопроса рассматривается в качестве глубинного основания русского характера. Следовательно, порядок значимости названных факторов выстраивается по восходящей линии.
Угрозы и вызовы существованию национального самосознания и русского характера несомненно существуют. Как правило, они имеют объективное и субъективное содержание и многократно усиливают свое негативное воздействие в периоды смут, революций, социальных разломов и кризисных ситуаций. Первая объективная тенденция, ведущая к угрозе существования русского национального самосознания, связана с распадом СССР (исторической России) в конце XX столетия, именно она поставила под вопрос само существование русского народа, а, следовательно, и его национального самосознания. Вторая объективная тенденция связана с "реформированием" экономики, которая, по сути дела, явилась полным крушением экономики всей страны, уничтожением военно-промышленного комплекса, огромного количества НИИ, обеспечивавших на протяжении ряда десятилетий приоритетные направления развития страны. В результате экономика постсоветской России приобрела уродливый, однобокий характер - она всецело базируется на добыче и экспорте углеводородов (нефти и газа), а также на экспорте других видов сырья - черных и цветных металлов, древесины и т.д.
Третья объективная тенденция - депопуляция русского народа, связанная с низким уровнем рождаемости, большим количеством абортов, низкой продолжительностью жизни, высокой смертностью от ДТП, алкоголизма, наркомании, суицида и прочих несчастных случаев. На протяжении последних 15 лет население России сокращается на 700-800 тысяч человек ежегодно. Депопуляция русского народа является следствием указанных выше объективных тенденций и приводит к резкому увеличению миграционных потоков, зачастую никак не контролируемых, с Кавказа, из Центральной Азии и Китая. Уже сегодня в школах Москвы 12,5% учащихся - азербайджанцы. Если миграционная политика не будет жестко контролироваться, то в дальнейшем этот процесс приведет к замещению русского народа мигрантами, к вытеснению и угасанию русского национального самосознания. Депопуляция является во многом следствием кризисных процессов 90-х гг. XX века.
Субъективные тенденции, ведущие к угрозам существования русского национального самосознания, суммарно можно выразить как утрату идентичности. Однако это положение требует расшифровки и детализации. Утрата идентичности связана с вторжением в мир русского национального самосознания чуждых для русского человека внешних влияний, нацеленных на преобразование национального самосознания и русского характера по западному образцу: в области образования - присоединение к Болонской хартии; в области культуры - замена традиционных образцов русской культуры поп-культурой, псевдокультурой; в области религии - внедрение различных сектантских течений, связанных с протестантизмом, с оккультными и другими антихристианскими сектами; в области искусства - вторжение различных авангардистских течений, выхолащивающих содержание искусства; в области философии - фронтальное наступление постмодернизма, отрицающего своеобразие и специфику национального мышления и традиции.
Сколь многообразны способы отрицания национального самосознания мы ежедневно видим в различных программах СМИ. Наиболее опасным среди них является русофобия - отрицание и презрительное отношение к русской культуре, к национальному самосознанию и к самому русскому народу. Можно предположить, что если произойдет замена русского национального самосознания на внедряемый у нас уже полтора десятилетия западный менталитет, тогда и русский народ превратится в "население", в этнографический материал, а русский язык и русская культура, в перспективе, могут разделить судьбу мертвых языков (древнегреческого и латинского). Повседневным явлением становится денационализация культуры, подавление национального сознания, превращения его в комиксно-клиповое сознание, извращение истории России, осквернение нашей Победы, усыпление оборонного сознания.
Неблагополучное экономическое положение страны, перманентный политический кризис конца XX века, криминогенная обстановка привели к "утечке мозгов" - массовой эмиграции ученых в другие, более благополучные страны. Уехавшие за рубеж ученые заполнили исследовательские центры и университеты США, Канады, Германии и других стран Запада. По оценкам Российской Академии наук, за 15 лет из страны выехало около 200 тысяч ученых, в том числе 130 тысяч кандидатов наук и около 20 тысяч докторов наук. По сути дела, это - катастрофа, почти полная утрата интеллектуальной собственности страны. Талантливые выпускники лучших вузов России стремятся уйти в богатые бизнес-корпорации или уехать за рубеж. Это привело к утрате среднего, по возрасту, звена научных работников РАН. Сегодня средний возраст докторов наук в РАН составляет 61 год. Налицо - "утечка мозгов", неуклонное старение и невозможность восполнения научных кадров, исчезновение целого ряда ведущих научных школ, деградация тематики научных исследований [8 ].
Как противостоять, что можно противопоставить этим негативным тенденциям, приводящим к эрозии русского национального самосознания?
Во-первых, нужна взвешенная программа (идеология) на долгосрочную историческую перспективу, которая должна соответствовать национальным интересам России, учитывать пределы национальной безопасности в развитии русской культуры, школьного и вузовского образования, науки, защиты нравственных, религиозных, этнических ценностей народа. Вместе с тем, такая идеологическая программа должна обозначить перспективы развития экономики, сельского хозяйства, ВПК и других сфер производства, которые смогли бы обеспечить независимость нашей страны на должном уровне. Так называемые "национальные проекты", разрабатываемые и внедряемые администрацией президента Д.А. Медведева, весьма фрагментарны и не имеют характера универсальной национальной программы. Как писал И.А. Ильин, России нужна не классовая ненависть и не партийная борьба, раздирающая ее единое тело, ей нужна ответственная идея на отдаленную перспективу. Притом идея не разрушительная, а положительная, государственная. Это есть идея воспитания в русском народе национального духовного характера. "Эта идея должна быть государственно-историческая, государственно-национальная, государственно-патриотическая, государственно-религиозная. Эта идея должна исходить из самой ткани русской души и русской истории, из их духовного глада. Эта идея должна говорить о главном в русских судьбах - и прошлого и будущего; она должна светить целым поколениям русских людей, осмысливая их жизнь, вливая в них бодрость" [9 ]. Сегодня уже существует опыт разработки таких перспективных программ [10 ].
Во-вторых, необходимо воспитание русской национальной элиты, устремления которой соответствовали бы национальным интересам России и русского народа. Инонациональная и инославная элита всегда будет подталкивать страну либо к очередной революции (по сути дела, - к переделу власти и собственности), либо, по выражению Ф.М. Достоевского, будет один раз в несколько десятилетий "пускать судорогу", т.е. осуществлять очередную кризисную ситуацию. Как показывает опыт трагических для России 90-х гг. XX века, подобная элита - "чикагские мальчики", - была направляема и управляема внешними, враждебными по отношению к России, силами вопреки национальным интересам страны.
В-третьих, необходимо воспитание новых поколений русских людей в духе любви к Родине, в духе патриотизма, а для этого нужна фундаментальная перестройка всей системы образования и воспитания. Только в этом случае можно преодолеть негативные последствия современного национального нигилизма и русофобии. "Поколение пепси", воспитанное под девизом - "Бери от жизни все!" - это социальный продукт разрушительных процессов 90-х гг.
В-четвертых, необходимо бороться с негативными чертами русского национального характера - с анархизмом и экстремизмом, с неорганизованностью и "надеждой на авось", с неоформленностью и хулиганством, с апатией и утратой привычки к систематическому труду, что во многом явилось результатом кризисных явлений последних полутора десятков лет. Эта борьба должна вестись не на "вспышках революционного духа", а путем выработки упорной самодисциплины, непрерывного самоконтроля, терпения и выносливости, духовного трезвения и послушания. С.Н. Булгаков говорил о христианском подвижничестве, которое есть непрерывный самоконтроль, борьба с низшими греховными сторонами своего "я", аскеза духа. Только на этом пути можно до некоторой степени нейтрализовать негативные тенденции русского национального характера, которые в эпоху исторической смуты приводят к деструкции сущностных сил народа, когда на передний план выходит "подполье человеческой души". Когда народ находится на грани (и даже за гранью) физического существования, с него трудно требовать соблюдения высоконравственного поведения. Для этого необходимы меры социального, политического, экономического характера, но, прежде всего, - духовного. Только в этом случае есть надежда на благополучный, позитивный результат в развитии России, русского народа и его национального самосознания.
Если у русского народа есть достаточный национальный и социальный иммунитет, то он снова вернется к собственной национальной идентичности. Исторический опыт дает нам достаточно оснований для оптимистического сценария развития событий. Россия и русский народ преодолевали труднейшие ситуации, находили достойный Ответ на Вызов истории. Подобный анализ русского национального характера Достоевским, вскрывшем глубочайшие противоречия, дает надежду, что та бездна падения, в которой оказался сегодня русский народ, отрезвит его, и он преодолеет этап очередного саморазрушения, пройдя через покаяние и страдание.
Здесь невольно возникает вопрос: как же русский народ, имеющий наряду с негативными и положительные качества, соблазнился в начале XX в. идеями революционного переустройства России и атеизма, следствием чего стали цареубийство, разрушение храмов, отречение от веры предков и оскудение народной души. Ответ на этот вопрос мы находим у Достоевского. Для русского человека, по его мнению, свойственно забвение всякой меры во всем. Любовь ли, вино ли, разгул, самолюбие, зависть - тут иной русский человек отдается почти беззаветно, готов порвать все, отречься от всего, от семьи, обычая, Бога. "Это потребность хватить через край, потребность в замирающем ощущении, дойдя до пропасти свеситься в нее наполовину, заглянуть в самую бездну и - в частных случаях, но весьма нередких - броситься в нее как ошалелому вниз головой.
Это потребность отрицания в человеке, иногда самом неотрицающем и благоговеющем, отрицания всего, самой главной святыни сердца своего, самого полного идеала своего, всей народной святыни во всей ее полноте, перед которой сейчас лишь благоговел и которая вдруг как будто стала ему невыносимым каким-то бременем, - так характеризует Достоевский черты самоотрицания и саморазрушения, свойственные русскому народному характеру. - Но зато с такою же силою, такою же стремительностью, с такою же жаждой самосохранения и покаяния русский человек, равно как и весь народ, и спасает себя сам, и обыкновенно, когда дойдет до последней черты, то есть когда уже идти больше некуда. Но особенно характерно то, что обратный толчок, толчок самовосстановления и самоспасения, всегда бывает серьезнее прежнего порыва - порыва самоотрицания и саморазрушения. То есть то бывает всегда на счету как бы мелкого малодушия; тогда как в восстановление свое русский человек уходит с самым огромным и серьезным усилием, а на отрицательное прежнее движение смотрит с презрением к самому себе" [11 ].
В заключении еще раз обратимся к перечислению основных черт русского национального характера. Природно-климатические условия России сформировали в характере русского народа такие черты, как терпеливость, выносливость, широту натуры, трудолюбие. Отсюда проистекает пассионарность и "самородный" характер народа. Полиэтничность и поликонфессиональность России воспитали в русском народе братство, терпеливость (толерантность) к другим языкам и культурам, бескорыстие, отсутствие насильственности. Историческое бытие русского народа и геополитическое положение России выковали в его характере такие свойства, как национальная стойкость, свободолюбие, жертвенность, патриотизм. Социальные условия существования русского народа - монархия, община - способствовали формированию монархического правосознания, соборности, коллективизма, взаимопомощи. Православие, как основная доминанта русского национального самосознания, сформировало в русском народе религиозность, стремление к абсолютному добру, любовь к ближнему (братство), смирение, кротость, сознание своей греховности и несовершенства, жертвенность (готовность отдать свою жизнь за други своя), соборность и патриотизм. Эти качества формировались в соответствии с евангельскими идеалами добра, правды, милосердия и сострадания. В этом надо видеть религиозный источник русской стойкости и терпения, выносливости и силы жертвенности русского народа.
Каждому русскому человеку следует отчетливо знать и отрицательные свойства своего национального характера. Широта, безмерность русской души часто бывает сопряжена с максимализмом - либо все, либо ничего. Слабая дисциплина ведет к разгулу и анархизму; отсюда лежит опасный путь к экстремизму, бунтарству, хулиганству, терроризму. Безмерность души становится истоком дерзкого испытания ценностей - атеизм, отрицание традиции, национальный нигилизм. Отсутствие в повседневной жизни этнической солидарности, слабость "племенного инстинкта", разобщенность перед "чужаками" делает русского человека беззащитным по отношению к мигрантам, которым свойственны спаянность, наглость, жестокость. Поэтому мигранты в России сегодня чувствуют себя хозяевами в большей степени, нежели русские. Недостаток самодисциплины нередко приводит к неумению систематически трудиться и добиваться поставленной цели. Названные выше недостатки многократно возрастают в периоды смут, революций и других кризисных социальных явлений. Легковерность, склонность к соблазну, делает русский народ игрушкой в руках политических авантюристов и самозванцев всех мастей, приводит к утрате иммунных сил державности, превращает его в чернь, в электорат, в толпу, руководимую стадным сознанием. В этом корень всех социальных смут и катастроф.
Тем не менее, отрицательные свойства представляют собой не коренные, доминантные черты русского характера, а скорее, являются оборотной стороной положительных качеств, их извращением. Четкое видение слабых черт национального характера позволит каждому русскому человеку бороться с ними, искоренять или нейтрализовать их влияние в самом себе.
Сегодня тема, связанная с изучением русского национального характера необычайно актуальна. В условиях перманентного социального кризиса конца XX - начала XXI веков, когда русский народ унижен, оболган, в значительной степени утратил витальные силы, он нуждается в подтверждении своих достоинств, в том числе на уровне исследования русского национального характера. Только на этом пути можно осуществить связь времен, обратившись к традиции, к деяниям наших великих предков - героев, вождей, пророков, ученых и мыслителей, к нашим национальным святыням, ценностям и символам. Обращение к национальной традиции подобно прикосновению к целительному источнику, из которого каждый может извлечь веру, надежду, любовь, волевое начало и пример для служения Родине - Святой Руси.
Копалов Виталий Ильич
, профессор кафедры философии ИППК при УрГУ им. А.М.Горького, доктор философских наук
Примечания:
1 - Лосский Н.О. Характер русского народа. Посев. 1957. Кн. 1. С.5.
2 - Там же. С.21.
3 - Трофимов В.К. Душа русского народа: Природно-историческая обусловленность и сущностные силы. - Екатеринбург, 1998. С.90.
4 - Там же. С.134-135.
5 - Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. В 30 т. Т. XIV. - Л., 1976. С.100.
6 - Бунин И.А. Окаянные дни. - М., 1991. С.54.
7 - Шубарт В. Европа и душа Востока. - М., 1997. С.78.
8 - Четырнадцать ножей в теле России // Завтра. - 2007. - №18 (702).
9 - Ильин И.А. Творческая идея нашего будущего // Ильин И.А. Собр. соч. в. 10 т. Т. 7. - М., 1998. С.457-458.
10 - См.: Русская доктрина ("Сергиевский проект"). Под общей ред. А.Б. Кобякова и В.В. Аверьянова. - М., 2005. - 363 с.
11 - Достоевский Ф.М. Дневник писателя. Избранные страницы. - М., 1989. С.60-61.
Красноярский Государственный Технический Университет
Заочный Факультет
Ф И Л О С О Ф И Я
Контрольная работа № 2
Тема : Русский национальный характер (в трудах русских философов ).
Выполнил: СтарцевА.Г. Спец.: 18.04 Шифр: 149836
Проверил: ____________
Красноярск 2001 год.
ПЛАН:
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. Изучение национального характера народа по его сказкам и былинам (по трудам Б.П. Вышеславцева);
ГЛАВА 2. Основные черты русского национального характера (по трудам Н.О. Лосского);
ГЛАВА 3. Роль национального характера в судьбах России (по трудам Н.А. Бердяева).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
С давних времен, с самого своего становления Россия зарекомендовала себя, как страна необычная, не похожая на других, а потому непонятная и вместе с тем чрезвычайно притягательная.
Тютчев сказал в свое время про Россию:
Умом России не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать -
В Россию можно только верить.
Эти строки, безусловно, актуальны и по сей день. Россия – страна,не подпадающая ни под какие мерки, шаблоны и законы логики. Но Россия, ее характер – это характер ее народа, характер сложный и весьма противоречивый.
Современные исследователи все чаще обращают внимание на роль национального характера, который в значительной мере определяет траектории развития общества в целом. Проблема национального характера достаточно сложна, и в ее изучении необходим комплексный подход историков, политологов, философов, социологов, этнографов, психологов, искусствоведов.
Национальный характер любого народа представляет собой целостную систему со свойственной ей иерархией качеств, черт, доминирующих в побуждениях, образе мыслей и действий, в культуре, стереотипах поведения, свойственных данной нации. Национальный характер весьма устойчив. Преемственность его качеств, черт обеспечивается социальными средствами передачи общественно-исторического опыта поколениями. Его нельзя «корректировать» административными мерами, но он вместе с тем, будучи детерминирован общественной и природной средой, подвержен определенным изменениям. Общество с недостаточно развитым и сильным национальным характером обречено на поражения и неудачи, будь то тяжелый экономический кризис или внешняя агрессия.
Уже давно русский национальный характер, его необычность и непонятность, возбуждает живейший интерес и стремление понять, объяснить те или иные характерные его черты, найти корни трагических обстоятельств, сопутствующих истории России. Однако представляется, что русский народ до сих пор сам не может понять себя, объяснить или хотя бы оправдать свое поведение в той или иной ситуации, хотя и признает за собой некоторую нелогичность и непрямолинейность поведения, о чем свидетельствуют бесконечные байки и анекдоты, начинающиеся словами: «поймал царь русского, немца и китайца…».
Сегодня русский народ переживает переломный момент в своей истории. Одна из невосполнимых потерь, постигших Россию в XX веке, связана с упадком национального самосознания и утратой вековых духовных ценностей. Пробуждение России, конечно, должно начаться с духовного возрождения ее народа, т.е. с попытки русского народа разобраться в себе, воскресить наилучшие свои качества и искоренить недостатки. Для этого, думается, стоит обратиться к трудам русских философов, занимавшихся, в свое время, изучением русского национального характера, его отрицательных и положительных черт.
ГЛАВА 1. Изучение национального характера народа по его сказкам и былинам (по трудам Б.П. Вышеславцева);
В своем докладе «Русский национальный характер», прочитанный Б.П. Вышеславцевым в 1923 году на конференции в Риме, автор пишет, что мы интересны, но непонятны для Запада и, может быть, поэтому особенно интересны, что непонятны. Мы и сами себя не вполне понимаем, и, пожалуй, даже непонятность, иррациональность поступков и решений составляют некоторую черту нашего характера.
Характер народа, считает Вышеславцев, его основные черты заложены на бессознательном уровне, в области подсознания. В особенности это применимо к русскому народу. Область подсознательного в душе русского человека занимает исключительное место.
Как же проникнуть в бессознательное нашего духа? Фрейд, пишет Вышеславцев, думает, что оно раскрывается во снах. Чтобы понять душу народа, надо, следовательно, проникнуть в его сны. Но сны народа – это его эпос, его сказки, его поэзия…
Так русская сказка показывает нам, чего русский народ боится: он боится бедности, еще более боится труда, но всего более боится «горя», которое как-то страшно является к нему, как будто по его собственному приглашению, привязывается к нему и не отстает. «Замечательно тоже, что «горе» здесь сидит в самом человеке: это не внешняя судьба греков, покоящаяся на незнании, на заблуждении, это собственная воля, или скорее какое-то собственное безволие». 1 Но есть еще один страх в сказках русского народа, страх более возвышенный, чем страх лишений, труда и даже «горя» - это страх разбитой мечты, страх падения с небес.
Каковы же бессознательные мечты русской души, скрытые в русском эпосе? Замечательно то, отмечает Вышеславцев, что вся гамма желаний развернута в русской сказке – от самых возвышенных до самых низких. Мы найдем в ней и самые заветные мечты русского идеализма, и самый низменный житейский «экономический материализм». Так известна мечта русского народа о таком «новом царстве», где распределение будет построено на принципе «каждому по его потребностям», где можно наесться и напиться, где стоит «бык печеный», где молочные реки и кисельные берега. А главное – там можно ничего не делать и лениться. Такова, например известная сказка о лентяе Емеле, который предстает отнюдь не как отрицательный персонаж.
В этом же ключе, Вышеславцев анализирует здесь сказку «о хитрой науке», при которой «..можно не работать, сладко есть и чисто ходить..». Есть целый ряд сказок, в которых «хитрая наука» оказывается не чем иным, как искусством воровства. При этом счастье обыкновенно сопутствует лентяю и вору.
Вышеславцевым справедливо отмечен тот факт, что сказки беспощадны: они разоблачают все, что живет в подсознательной душе народа, и притом в душе собирательной, охватывающей и худших его сынов. Сказка раскрывает все, что тщательно скрыто в жизни, в ее официально благочестии и в ее официальной идеологии.
Все эти смешные сказочные сны русского народа оказались, однако, вещими и пророческими. Так, например, «хитрая наука» о «легком хлебе» оказалась «научным социализмом» Маркса. Эта наука учила народ, что воровство есть не воровство, а «экспроприация экспроприаторов». «Хитрая наука» объясняла, как попасть в то царство, где можно наесться и напиться, где можно лежать на печи и все будет исполняться «по щучьему велению»: туда можно смело прыгнуть, выражаясь вульгарно; а на языке строгой науки: «совершить прыжок из царства необходимости в царство свободы».
Правда, вся эта явь, в свою очередь, оказалась сном и рассеялась, как сон; но и это предвидит русская сказка. Ведь в ней живет не только народная глупость, но и народная мудрость.
Много пророчеств можно найти в наших сказках, но есть в нашем эпосе одна былина, которая обладает положительным ясновидением, пишет Вышеславцев, - это былина об Илье Муромце и его ссоре с князем Владимиром. Илья Муромец, любимый национальный богатырь, происходит из крестьянской семьи и воплощает главную опору и силу русской земли. Вместе с тем он есть главная и постоянная опора престола и церкви.
«Однажды устроил князь Владимир «почестен пир» «на князей, на бояр, на русских богатырей», «а забыл позвать старого казака Илью Муромца». Илья, конечно, страшно обиделся. Натянул он тугой лук, вложил стрелочку каленую и начал стрелять по «Божьим церквам, да по чудесным крестам, по тыим маковкам золоченным».
Вот вам вся картина русской революции, которую в пророческом сне увидела древняя былина. Илья Муромец – олицетворение крестьянской Руси, устроил вместе с самой отвратительной чернью, с пьяницами и бездельниками, настоящий разгром церкви и государства, внезапно он стал разрушать все, что он признавал святыней и что защищал всю свою жизнь». 1
Безусловно, в этой былине ясно виден весь русский характер: несправедливость была, но реакция на нее совершенно неожиданна и стихийна. Это не революция западно-европейская; с ее добыванием прав и борьбою за новый строй жизни, это стихийный нигилизм, мгновенно уничтожающий все, чему народная душа поклонялась, и сознающий притом свое преступление. Это не есть восстановление нарушенной справедливости в мире, это есть неприятие мира, в котором такая несправедливость существует.
Однако в своем докладе Вышеславцев рассказывает былину до конца и справедливо отмечает, что она оканчивается более благополучно, чем окончилась русская революция. «Владимир, увидав «погром», испугался и понял, «что пришла беда неминучая». Он устроил новый пир специально для «старого казака Ильи Муромца». Но трудная задача была его пригласить, ясно было, что он теперь уж не пойдет. Тогда снарядили в качестве посла Добрыню Никитича, русского барина-богатыря, который вообще исполнял дипломатические поручения. Только он сумел уговорить Илью. И вот Илья, которого теперь посадили на самое лучшее место и начали угощать вином, говорит Владимиру, что он не пришел бы, конечно, если бы не Добрыня, его «брат названый»». 2
Вот этого пророческого предупреждения, совершенно ясно высказанного в русском былинном эпосе, не поняла русская монархия, чем и обрекла себя на неминуемый крах.
Такова мудрость эпоса – подсознательная душа народа высказывает в нем то, чего она втайне желает или чего боится. В этих подсознательных силах заключено все прошлое и будущее.
Те образы и символы, которые приведены выше, отнюдь не являются, однако, вершиной народного творчества, пределом полета фантазии.
Далее Вышеславцев пишет, что полет фантазии русского народа всегда направлен в «иное царство», в «иное государство». Он оставляет далеко внизу все ежедневное, будничное, но также и все мечты о сытости, и все утопии жирного неба. Сказка смеется над ними, не сюда устремлен ее полет, не это ее лучший сон. «Иная страна» - бесконечно далекая манит героя русской сказки – Ивана Царевича. Но зачем же летит он туда? Он ищет невесту, «ненаглядную красоту», а по другим сказкам «Василису Премудрую». Вот лучшая мечта русской сказки. Об этой невесте говорится: «Когда она рассмеется, то будут розовые цветы, а когда заплачет – то жемчуг». Трудно найти, трудно похитить эту невесту, и вместе с тем это вопрос жизни и смерти.
Какова же его ненаглядная Василиса Премудрая? Она красота и мудрость запредельная, потусторонняя, но странным образом связанная с красотою сотворенного мира. Вся тварь ей повинуется: по ее мановению муравьи ползучие молотят несчетные скирды, пчелы летучие лепят церковь из воска, люди строят золотые мосты да великолепные дворцы. Она связна с душою природы, и она же учит людей, как строить жизнь, как творить красоту. Пока Царевич с нею, для него нет трудностей в жизни, Василиса Премудрая выручает его из всякой беды. Настоящая беда только одна: если он забудет свою невесту. Такова, судя по сказкам, главная и самая красивая, мечта русского народа.
ГЛАВА 2. Основные черты русского национального характера (по трудам Н.О. Лосского).
Неоценимый вклад в изучение русского национального характера также внесла книга русского философа Н.О. Лосского «Характер русского народа». В своей книге Лосский дает следующий перечень основных черт, присущих русскому национальному характеру.
Религиозность русского народа. Основной и наиболее глубокой чертой русского народа Лосский считает его религиозность и связанное с нею искание абсолютной правды…Русский человек, по его мнению, обладает чутким различием добра и зла; он зорко подмечает несовершенства всех наших поступков, нравов и учреждений, никогда не удовлетворяясь ими и не переставая искать совершенного добра.
«Иностранцы, внимательно наблюдавшие русскую жизнь, в большинстве случаев отмечают выдающуюся религиозность русского народа… Русские могут беседовать о религии шесть часов подряд. Русская идея – христианская идея; на первом плане в ней – любовь к страдающим, жалость, внимание к индивидуальной личности…». 1
В связи с этим, христианство, как пишет Лосский, попало в России на благодатную почву: уже в Киевской Руси до монгольского ига оно было усвоено в своей подлинной сущности именно как религия любви. И следуя логике развития событий, религиозность русского народа, казалось бы, должна была выразиться в проповеди социального христианства, т.е. учения о том, что принципы христианства следует осуществлять не только в личных индивидуальных отношениях, но и в законодательстве и в организации общественных и государственных учреждений.
Однако, несмотря на то, что в XIX веке православное духовенство пыталось выступить в литературе с этой идеей, правительство систематически подавляло такие стремления и содействовало укреплению мысли, будто цель религиозной жизни, есть только забота о личном спасении души.
Но, несмотря на сознательное принижение значения Церкви, в России сохранялась все же в глубине и настоящая христианская Церковь в лице почитаемых народом подвижников, живших в тиши монастырей, и особенно в лице «старцев», к которым всегда приходили для поучения и утешения.
Весьма интересным представляется наблюдение Лосского о том, что у русских революционеров, ставших атеистами, место христианской религиозности заняло настроение, которое можно назвать формальной религиозностью – это страстное, фанатическое стремление осуществить своего рода Царство Божие на земле без Бога, на основе научного знания.
Способность русского народа к высшим формам опыта. Высокое развитие нравственного опыта Лосский видит в том, что все слои русского народа проявляют особый интерес к различению добра и зла и чутко различают примеси зла к добру.
К числу особенно ценных свойств русского народа принадлежит чуткое восприятие чужих душевных состояний. Отсюда получается живое общение даже и малознакомых людей друг с другом.
«…У русского народа высоко развито индивидуальное личное и семейное общение. В России нет чрезмерной замены индивидуальных отношений социальными, нет личного и семейного изоляционизма. Поэтому даже иностранец, попав в Россию, чувствует: «здесь я не одинок» (конечно, я говорю о нормальной России, а не о жизни при большевистском режиме). Пожалуй, именно эти свойства есть главный источникпризнания обаятельности русского народа, столь часто высказываемого иностранцами, хорошо знающими Россию…». 2
Такая черта русского национального характера, как искание смысла жизни и основ бытия, превосходно изображено в русской литературе, в частности, в произведениях Толстова, Достоевского и др.
Чувство и воля. К числу первичных основных свойств русского народа, как считает Лосский, принадлежит могучая сила воли. Страсть есть сочетание сильного чувства и напряжения воли, направленных на любимую или ненавидимую ценность. Естественно, чем выше ценность, тем более сильные чувства и энергичную активность вызывает она у людей, обладающих сильной волей. Отсюда понятна страстность русских людей, проявляемая в политической жизни, и еще большая страстность в жизни религиозной. Максимализм, экстремизм и фанатическая нетерпимость суть порождения этой страстности.
В доказательство своей правоты Лосский приводит такой пример массового проявления русской страстности фанатической нетерпимости как история старообрядничества. Потрясающим проявлением религиозных страстей было самосожжение многих тысяч старообрядцев.
Русское революционное движение также, по мнению Лосского, изобилует примерами политической страстности и могучей силы воли…Несгибаемая воля и крайний фанатизм Ленина вместе с руководимыми им большевиками, создавшими тоталитарное государство в такой чрезмерной форме, какой не было, и даст Бог, не будет больше на земле.
Русский максимализм и экстремизм в его крайней форме выражен в стихотворении А.К. Толстого.
Коль любить, так без рассудку,
Коль грозить, так не на шутку,
Коль ругнуть, так сгоряча,
Коль рубнуть, так уж с плеча!
Коли спорить, так уж смело,
Коль карать, так уж за дело,
Коль просить, так всей душой,
Коли пир, так пир горой!
Страстность и могучую силу воли можно считать принадлежащими к числу основных свойств русского народа. Но Лосский также не отрицает, что в русском народе встречается и всем знакомая «обломовщина», та леность и пассивность, которая превосходно изображена Гончаровым в романе «Обломов». Здесь он разделяет позицию Добролюбова, который так объясняет природу «обломовщины»: …русскому человеку свойственно стремление к абсолютно совершенному царству бытия и вместе с тем чрезмерная чуткость ко всяким недостаткам своей и чужой деятельности. Отсюда возникает охлаждение к начатому делу и отвращение к продолжению его; замысел и общий набросок его часто бывает очень ценен, но неполнота его и потому неизбежные несовершенства отталкивают русского человека, и он ленится продолжать отделку мелочей. Таким образом, обломовщина есть во многих случаях оборотная сторона высоких свойств русского человека – стремления к полному совершенству и чуткости к недостаткам нашей действительности…
Однако сила воли русского народа, как пишет Лосский, обнаруживается еще и в том, что русский человек, заметив какой-либо свой недостаток и нравственно осудив его, повинуясь чувству долга, преодолевает его и вырабатывает в совершенстве противоположное ему качество.
Недостатков много у русского народа, но сила его воли в борьбе с ними способна преодолевать их.
Свободолюбие. К числу первичных свойств русского народа, вместе с религиозностью, исканием абсолютного добра и силой воли, Лосский относит и любовь к свободе и высшее выражение ее – свободу духа… Тот, кто обладает свободой духа, склонен подвергать испытанию всякую ценность, не только мыслью, но даже н на опыте… Вследствие свободного искания правды русским людям трудно столковаться друг с другом…Поэтому в общественной жизни свободолюбие русских выражается в склонности к анархии, в отталкивании от государства.
Одна из причин, по убеждению Лосского, почему в России выработалась абсолютная монархия, иногда граничащая с деспотизмом, заключается в том, что трудно управлять народом с анархическими наклонностями. Такой народ предъявляет чрезмерные требования к государству.
Доброта. Говорят иногда, что у русского народа – женственная природа. Это, по мнению Лосского, неверно, он, в отличие от Бердяева, придерживается иной точки зрения: русский народ, пишет он, особенно великоросская ветвь его, народ, создавший в суровых исторических условиях великое государство, в высшей степени мужественен; но в нем особенно примечательно сочетание мужественной природы с женственной мягкостью. Кто жил в деревне и вступал в общение с крестьянами, у того, наверное, всплывут в уме воспоминания об этом прекрасном сочетании мужества и мягкости.
Доброта русского народа во всех слоях его выражается в отсутствии злопамятности. Нередко русский человек, будучи страстным и склонным к максимализму, испытывает сильное чувство отталкивания от другого человека, однако при встрече с ним, в случае необходимости конкретного общения, сердце у него смягчается и он как-то невольно начинает проявлять к нему свою душевную мягкость, даже иногда осуждая себя за это, если считает, что данное лицо не заслуживает доброго отношения к нему.
«Жизнь по сердцу» создает открытость души русского человека и легкость общения с людьми, простоту общения, без условностей, без внешней привитой вежливости, но с теми достоинствами вежливости, которые вытекают из чуткой естественной деликатности…
Однако, как справедливо отмечает Лосский, у положительных качеств нередко бывают и отрицательные стороны. Доброта русского человека побуждает его иногда лгать вследствие нежелания обидеть собеседника, вследствие желания мира и добрых отношений с людьми во что бы то ни стало.
Русская женщина. В своей книге Лосский особо отмечает русских женщин и приводит слова Шубарта, который пишет о русской женщине так: «С англичанкой делит она наклонность к свободе и самостоятельности, без того, чтобы превратиться в синий чулок. С француженкой ее роднит духовная подвижность без претензий на глубокомыслие; она обладает… вкусом француженки, тем же пониманием красоты и изящества, однако без того, чтобы становиться жертвой тщеславной пристрастности к нарядам. Она обладает добродетелями немецкой домашней хозяйки без того, чтобы вечно коптеть над кухонной посудой; она имеет материнские качества итальянки, не огрубляя их до обезьяньего любвиобилия…». 1
Жестокость. Доброта есть преобладающая черта русского народа. Но в то же время, Лосский не отрицает, что есть в русской жизни также немало проявлений жестокости. Существуют много видов жестокости и некоторые из них могут встречаться, как это не парадоксально, даже в поведении людей, вовсе не злых по своей природе.
Многие отрицательные стороны поведения крестьян Лосский объясняет чрезвычайной нищетой их, множеством обид и притеснений, переживаемых ими и ведущих их к крайнему озлоблению…Особенно возмутительным он считал тот факт, что в крестьянском быту мужья иногда жестоко избивали своих жен, чаще всего в пьяном виде…
Вплоть до последней четверти XIX века строй семейной жизни купечества, мещан и крестьян был патриархальным. Деспотизм главы семьи нередко выражался в поступках, близких к жестокости.
Однако сила русского народа, как уже было сказано выше, выражается… в том, что заметив в себе какой-либо недостаток и осудив его, русское общество начинает решительную борьбу против него и достигает успеха. По глубокому убеждению Лосского, именно благодаря этому качеству строй семейной жизни в русском обществе освободился от деспотизма и приобрел характер своего рода демократической республики.
ГЛАВА 3. Роль национального характера в судьбах России (по трудам Н.А. Бердяева);
Проблема русского национального характера нашла всестороннее освещение в таких произведениях Н.А. Бердяева, как «Судьба России», «Духи русской революции», «Истоки и смысл русского коммунизма», «Русская идея», «Самопознание», «Душа России» и др.
Русский национальный характер занимал особое место в трудах Бердяева. Бердяев видел существенную особенность русского национального характера в его противоречивости.
Вместе с тем Бердяев отмечал влияние русского национального характера на судьбы России, так, например: «Русский народ – самый аполитический народ, никогда не умевший устраивать свою землю». И в то же время: «Россия – самая государственная и самая бюрократическая страна в мире, все в России превращается в орудие политики». Далее: «Россия – самая не шовинистическая страна в мире. …В русской стихии поистине есть какое-то национальное бескорыстие, жертвенность…» И одновременно: «Россия… страна невиданных эксцессов, национализма, угнетения подвластных национальностей, русификации… Обратной стороной русского смирения является необычайное русское самомнение». С одной стороны, «русская душа сгорает в пламенном искании правды, абсолютной, божественной правды… Она вечно печалуется о горе и страдании народа и всего мира…». С другой стороны, «Россию почти невозможно сдвинуть с места, так она отяжелела, так инертна, так ленива… так покорно мирится со своей жизнью». Двойственность русской души ведет к тому, что Россия живет «неорганической жизнью»; в ней отсутствует целостность и единство. 1
В своих работах Бердяев перечисляет следующие факторы, оказавшие, по его мнению, влияние на формирование русского национального характера.
Географически Россия представляет собой гигантскую территорию, охватившую шестую часть суши. Необъятная земля, по выражению Бердяева, - это «национальная плоть», которую предстоит возделать и одухотворить. Однако русский человек пассивно относится к стихии земли, не стремится облагородить, «оформить» ее. «Власть шири над русской душой порождает целый ряд русских качеств и русских недостатков. Русская лень, беспечность, недостаток инициативы, слабо развитое чувство ответственности с этим связаны. Ширь русской земли, и ширь русской души давили русскую энергию, открывая возможность движения в сторону экстенсивности. Эта ширь не требовала интенсивной энергии и интенсивной культуры. … Огромность русских пространств не способствовала выработке в русском человеке самодисциплины и самодеятельности…» - отмечает Бердяев.
Важное значение Бердяев придавал коллективно-родовому началу в развитии национального характера и в судьбе России. По мысли Бердяева, «коллективизм духовный», «духовная соборность» - это «высокий тип братства людей». За таким коллективизмом будущее. Но есть и другой коллективизм. Это «безответственный» коллективизм, который диктует человеку необходимость «быть как все». Русский человек, считал Бердяев, утопает в таком коллективизме, он чувствует себя погруженным в коллектив. Отсюда недостаток личного достоинства и нетерпимость к тем, кто не такой, как остальные, кто благодаря своему труду и способностям имеет право на большее.
Однако Бердяев не отрицал и привлекательных сторон в русском традиционном коллективизме. «Русские более социабельны… более склонны и более способны к общению, чем люди западной цивилизации. У русских нет условности в общении. У них есть потребность видеть не только друзей, но и хороших знакомых, делится с ними мыслями и переживаниями, спорить». 2
В России, по мнению Бердяева, нет среднего и крепкого общественного слоя, который организовал бы народную жизнь, и соответственно нет «срединной культуры». Стремление к «ангельской святости», к добру парадоксальным образом сочетается на Руси со «звериной низостью» и мошенничеством. Искренняя жажда божественной правды сосуществует с «бытовым и внешнеобрядовым пониманием христианства», далеким от подлинной религиозной веры.
Особенности национального характера проявляются в складе мышления русских людей. Бердяев писал об «изначальной русской экзистенциальности мышления», в связи с чем, русским людям свойственны такие черты, как глубокое личностное переживание, стремление «обнаруживать себя», принимать все близко к сердцу при рассмотрении каких-либо проблем.
Особенности и противоречия русского характера, в конечном счете, Бердяев видел в отсутствии правильного соотношения «мужественного» и «женственного» начал в нем. Именно уравновешенность «мужественности» и «женственности» присуща зрелому национальному характеру. Русская «национальная плоть» оказывается, по мнению Бердяева, женственной в своей пассивной восприимчивости к добру и злу. «Русской душе» не хватает мужественного закала, твердости духа, воли, самостоятельности.
Для зрелости русской нации, полагал Бердяев, «есть только один выход: раскрытие внутри России, в ее духовной глубине мужественного, личного, оформляющего начала, овладение собственной национальной стихией, имманентное пробуждение мужественного, светоносного сознания». 1
Вместе с тем Бердяев далек от мысли, что с женственным началом связаны недостатки русского национального характера. Благодаря женственной душе у русского народа есть такие прекрасные национальные качества, как душевность, милосердие, способность отречься от благ во имя светлой веры.
Как же представлял Бердяев дальнейший путь России? Верно ли, что смысл его «национальной программы» состоял «в глубокой и всесторонней европеизации»?
Конечно же, нет, путь мирового развития Бердяев видел во взаимной встрече Востока и Запада, во взаимообогащении культур, в сближении всех наций. По его мнению, не только Запад влияет на Россию, но и духовные силы России могут определять и преображать духовную жизнь Запада. Кроме того, Бердяев полагал, что последует другая эпоха, связанная с духовным преображением, где Россия будет занимать главенствующую роль. Однако для этого она сама должна преобразится, воскресить в себе угасшие зачатки духовности.
Какова же реальная программа Бердяева по «перевоспитанию» русского национального характера? Сикорский Б.Ф. в своей работе «Н.А. Бердяев о роли национального характера в судьбах России» пишет, что Бердяев полагал, что человек – это существо природное, социальное и духовное. Будущее общество Бердяев видел таким, в котором каждый человек возвышается до подлинной духовности и реализует себя в единении с другими людьми. Судьба общества, с точки зрения Бердяева, оказывается зависимой от «личного начала». Общество будет таким, каковы его люди.
