«Их кровь смешалась с Кровью Христовой. Беседы с батюшкой

Дорогие братья и сестры! Предлагаю почитать молитву по соглашению НОВОМУЧЕНИКАМ ОПТИНСКИМ (Иеромонаху ВАСИЛИЮ, инокам ТРОФИМУ И ФЕРАПОНТУ) в течение 40 дней! С 15 января по 23 февраля. ИМЕНА ПИШИТЕ В КОММЕНТАРИЯХ. ВСЕ, КТО ПИШЕТ ИМЕНА ДЛЯ ОГЛАШЕНИЯ, НЕПРЕМЕННО ВСТАВАЙТЕ НА СОБОРНУЮ МОЛИТВУ ВМЕСТЕ СО ВСЕМИ УЧАСТНИКАМИ. ЭТО НАШ МОЛИТВЕННЫЙ ТРУД ЗА НАШИХ БЛИЗКИХ.
ПОЖАЛУЙСТА, ПРОШУ ВСЕХ УЧАСТНИКОВ, НЕ ЗАБЫВАЕМ ПО ВОЗМОЖНОСТИ ОТМЕЧАТЬСЯ В КОММЕНТАРИЯХ ПОСЛЕ МОЛИТВЫ!!!
СЛЕДИТЕ ЗА СПИСКОМ, В НЁМ ВОЗМОЖНЫ ИЗМЕНЕНИЯ!!! Молимся в любое удобное время - ЕЖЕДНЕВНО!!!
В христианстве существует великое множество самых разных молитв, и каждая из них сильна и красива по-своему. Но есть одна, сила и красота которой омыта кровью тех, кто пострадал за свою глубокую веру и стал примером истинного благочестия и величия для всего православного мира. Оптинские новомученики Василий, Ферапонт, Трофим, молите Бога о нас грешных!
Молитва Оптинским новомученикам Василию, Трофиму и Ферапонту – это история православия, его радость и боль, его вечная любовь к Господу, которой нет, не было и не будет конца во веки веков.

Помимо канонизированных святых есть еще один особый вид почитаемых усопших - подвижники благочестия. Канонизации почти всегда предшествует почитание святого как подвижника без всякой на то официальной санкции. На могилах таких подвижников и праведников, еще при жизни прославившихся богоугодным житием и особыми благодатными дарами, поются частые панихиды, в дни их смерти совершаются заупокойные Литургии, их имена вносятся в синодики для каждодневного поминовения на Литургии. Над гробами подвижников благочестия устраиваются памятники в виде арки или часовни, иногда с изображениями подвижников на надгробницах.
Почитатели усопших составляют им службы и акафисты, хотя они и не имеют церковного употребления. В своих келейных молитвах почитатели, верующие в их святость, обращаются к ним как к угодникам, предстоящим перед Престолом Божиим.
Иногда при гробницах почитаемых подвижников пели одновременно и панихиды, и молебны. Патриарх Иосиф дозволял петь на гробнице Соломониды, разведенной супруги Великого князя Василия III, не только панихиды, но и молебны. Святой Анне Кашинской после ее деканонизации и до восстановления чествования ее памяти пели панихиды, а затем читали молитвы с обращением к ней как к угоднице Божией. В XIX веке преподобному Максиму Греку в Троице- Сергиевой Лавре пели панихиды с тропарем ему как святому.
Писали и иконы неканонизированных подвижников. Перед этими иконами возжигали свечи, их лобызали; иногда такие иконы помещали в церквах. В большинстве случаев канонизации святого предшествует его народное почитание как подвижника благочестия.
Протоиерей Владислав Цыпин
Курс Церковного Права
Москва, 2004 год
В чем помогает молитва:
Чудеса, происходящие с теми, кто читал молитвы к мученикам, были доказаны множеством свидетельств и подтвержденных фактов. Молитва новомученикам помогает людям обрести веру и благодать!

ПРЕДНАЧИНАТЕЛЬНЫЕ МОЛИТВЫ:

Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас. Аминь.
Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!

Царю́ Небе́сный, Уте́шителю, Ду́ше и́стины, И́же везде́ сый и вся исполня́яй, Сокро́вище благи́х и жи́зни Пода́телю, прииди́ и всели́ся в ны, и очи́сти ны от вся́кия скве́рны, и спаси́, Бла́же, ду́ши на́ша.
Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (Читается трижды, с крестным знамением и поясным поклоном.)

Пресвятая Троице, помилуй нас; Господи, очисти грехи наша; Владыко, прости беззакония наша; Святый, посети и исцели немощи наша, имене Твоего ради.
Господи, помилуй. (Трижды).
Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно и во веки веков. Аминь.

О́тче наш, И́же еси́ на небесе́х! Да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный даждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго.
Господи помилуй (12 раз)
Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.
Прииди́те, поклони́мся Царе́ви на́шему Бо́гу. (Поклон)
Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Христу́, Царе́ви на́шему Бо́гу. (Поклон)
Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Самому́ Христу́, Царе́ви и Бо́гу на́шему. (Поклон)

МОЛИТВА ПО СОГЛАШЕНИЮ:

Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, Ты сказал пречистыми устами Твоими: «Истинно говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни просили, будет им от Отца Моего Небесного, ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них». Непреложны словеса Твои, Господи, милосердие Твое бесприкладно и человеколюбию Твоему нет конца. Сего ради молим Тебя: даруй мне, и всем тем, кто возносит сейчас с нами соборную молитву, имена Ты их Господи знаешь Сам, согласившимся просить Тебя молитвами Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы и Новомученикам Оптинским Василию, Ферапонту и Трофиму, о даровании здравия, укрепления, исцеления, вразумления и избавления от действа дьявольского, о скором выздоровлении от различных телесных и душевных недугов; о семейном благополучии; мире и любви между супругами, о воссоединении семей; о смягчении наших сердец и наполнение их любовью, верой православной и терпением; о помощи в разрешении финансовых трудностей и избавлении от долгов, о долгих годах благоденственной и спасительной жизни рабам Твоим:

Протоиерею Виталию, матушке Елене со чадами, Александру, Елене со чадами, бол.забл.Елене, забл. бол. Георгию, отр. Алексии, отр. Анастасии, забл.бол. Сергию, бол. Татиане, т.бол. Тамаре, бол. Ирине, Владимиру, бол. Наталии, т.бол. Максиму, Ольге, Александру,
бол.Ольге, Димитрию,
Ольге,
Алексии, Марины, Марии,
Елене, Екатерине, Мелании, Артемию,
Андрею, Ольге,
бол. Елене, бол. Александру,
Фотинии, Виктору, Алексию, б. Александру,
Андрею, бол.Ирине, бол.Татиане, бол.Ирине, бол.Виталию, Виктору, Олегу, Владимиру, Анастасии, Михаилу, Елене, Александру, Иулии, Екатерине, Анне, Виктории, Анатолию со сродн,
Евгении, Льву, Евгении, отр. Ксении, Сергию, Марии, бол.Алексию, т.бол. Максиму, Валентине, Марины со сродн,
Любови,
Георгия,

и о всяком прошении, просьбы которых Ты, Господи, знаешь Сам. Услышь также и мою просьбу и помоги мне (проговорите просьбу своими словами). Молим Тебя об исполнении наших прошений. Но да будет не так, как мы хотим, но как Ты, Господи - да будет во веки воля Твоя. Аминь.
Кондак Пресвятой Богородице
Взбранной Воеводе победительная, яко избавльшеся от злых, благодарственная восписуем Ти раби Твои, Богородице, но яко имущая державу непобедимую, от всяких нас бед свободи, да зовем Ти: радуйся, Невесто Неневестная.
Кондак 13
О святые и непорочные преподобномученицы Оптинстии, Василие, Трофиме и Ферапонте! Услышите сие моление и воздыхание наше, и испросите у Царя Небеснаго нам смирения, послушания, всегдашнее памятование о смерти и прощение грехов наших; да вашими молитвами внидем в радость Господа нашего Иисуса Христа, где купно с вами сподобимся воспевать Ему: Аллилуйя.
Сей Кондак читается трижды, затем 1-й Икос и 1-й Кондак.
Икос 1
Ангельстии чины прославиша Единаго во Святей Троице Жизнодавца Бога нашего, видя предуготованное вам служение неотмирное, мы же радуяся таковому о вас дивному смотрению Божию, возгласим сице:
Радуйтеся, сокровища мира нивочтоже вменившие.
Радуйтеся, Владыку Христа всею душою возлюбившие.
Радуйтеся, родных ради Него оставившие, и во обитель Оптинскую притекшии,
Радуйтеся, подвиг смирения на себя подъявшии.
Радуйтеся, тишину и кротость в сердцах своих стяжавшии.
Радуйтеся, благоуханные цветы сада Христова.

Кондак 1
Избранным от Бога и венец мученичества приявшим, кровиею своею верность Христу Владыце нашему запечатлевшим, вам, о преподобные страдальцы Оптинстии, яко дерзновенным предстателям нашим пред Престолом Божиим, ныне усердное моление приносящее, с неизреченной радостию взываем:
Радуйтеся, преподобномученицы Оптинстии, Василие, Трофиме и Ферапонте, скорые ходатаи за всех, с верой к вам притекающих.

МОЛИТВА: Молитва святым преподобномученикам Оптинским, на Пасху убиенным, Василию, Трофиму и Ферапонту.
О достоблаженные и приснопамятные мученики за Христа, Спасителя нашего, преподобные отцы Оптинстии: Василие, Трофиме и Ферапонте! Услышите сие моление наше, о пречудные страдальцы, зрящие ныне Пресвятую Троицу! Испросите нам у Господа Вседержителя терпения и благодатного подкрепления в скорбех и болезнех многоразличных, угашения страстей, мир и тишину сердцам нашим. Ибо скоро преклоняется на ваше ходатайство Господь, пред Которым кровь ваша мученическая сияет яко россыпь алмазная и благоухает паче ладана. Ей, угодники Божии, любимцы Христовы, не оставьте нас, но наставляйте всегда на путь истинный. И да молитвами вашими не вселится в нас дух антихристов во дни лютых испытаний. И да молитвами вашими сподобимся внити в Нетленные Чертоги Царствия Небеснаго, где купно с вами будем славить и воспевать всечестное и великолепное имя Отца и Сына и Святаго Духа ныне и присно и во веки веков. Аминь
Услышь нас Милостивый Господь молитвами преподобномученицы Оптинстии, Василие, Трофиме и Ферапонте, и воздаждь каждому молящемуся по Своей неизреченной Милости, Щедрости, Любви и Благодати во Славу Своего Святого Имени!
Но обаче не якоже мы хотим, но якоже Ты. Да будет во веки воля Твоя. Аминь.
Достойно есть, яко воистинну блажити Тя Богородицу, Присноблаженную и Пренепорочную и Матерь Бога Нашего.
Честнейшую Херувим и Славнейшую без сравнения Серафим, без истления Бога Слова рождшую, сущую Богородицу, Тя величаем.
Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Господи, помилуй (трижды). Благослови.
Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас. Аминь.
Преподобномученицы Оптинстии, Василие, Трофиме и Ферапонте молите Бога о нас грешных!
Они будут взирать на нас с Небес, и слушать наши прошения, которые и исполнят во благо нашей души!
После молитвы прошу отмечаться в комментариях. Помоги нам Господи!

Оптинские новомученики – 20 лет спустя

Этот материал я написал 20 лет тому назад для газеты “Сегодня”. Публикуемые фотографии мне дали в Оптиной пустыни, где я был спустя пять дней после убийства иноков. Прошу учесть, что статья написана для светского издания.

Роман Вершилло

Церковь требует защиты от посланников Сатаны

Убийство трех монахов, совершенное в день православной Пасхи в Свято-Введенской Оптиной Пустыни, по мнению руководства монастыря, должно изменить отношения между Церковью и государственными властями. В 1988 году, когда при активной поддержке Михаила Горбачева начали восстанавливать Оптину Пустынь, казалось, что высокое покровительство навсегда сохранит безмятежный уклад монастырской жизни. Спустя пять лет тремя ударами ножа эти надежды, похоже, были похоронены вместе с убитыми - иеромонахом Василием (Росляковым), монахами Трофимом (Татариновым) и Ферапонтом (Пушкаревым).

Убийца - Николай Аверин, уроженец села Волконское, находящегося в десяти километрах от Оптиной Пустыни, - проделал головокружительный путь от Бога к дьяволу. Он рассказал следователю, что «пришел к Богу» во время воинской службы в Афганистане. Вызов Всевышнему впервые бросил в 1991 году, изнасиловав женщину из «религиозных» соображений. Необычность мотива спасла преступника от тюрьмы: он отделался спецпсихбольницей, которую благополучно покинул через полгода с диагнозом «шизофрения».

Совершив это новое, более ужасное преступление, Аверин утверждает на следствии, что его связывают «духовные узы» с Сатаной. Его волю убийца отправился выполнять, вооружившись финским ножом, обрезом с тремя картечными патронами и обоюдоострым мечом собственного изготовления. На каждом из орудий убийства было выгравировано «Сатана 666» - число, которое в Новом Завете символизирует Антихриста. Преступник воспользовался только мечом. Его специально искривленное 60-сантиметровое лезвие, вонзенное сзади в район печени, рвало внутренности и выходило у горла.

Бросив у монастырской стены шинель и меч, Аверин скрылся с места преступления. После недельных блужданий по Калужской и Тульской областям он вернулся в Козельск, находящийся в трех километрах от монастыря, где 24 апреля был арестован. Аверин дал обширные показания, но раскаяния не выразил. Из материалов допроса следует, что преступник дважды приходил в монастырь, чтобы убить кого-либо из церковнослужителей. В ночь на 13 апреля он проник и Братский корпус, но передумал, т. к. ему показалось «нечестным убивать безоружных монахов». 15 апреля убийца прошел в помещение, где спали дети паломников, и также не привел свой план в исполнение… В день Пасхи Аверин присутствовал на богослужении и крестном ходе, намереваясь выстрелить картечью по толпе. Однако угроза скорой расправы заставила его отказаться от этой мысли. В 7 часов утра 1 апреля, после пасхальной служ6ы оптинские звонари монахи Трофим и Ферапонт совершали благовест. По словам Аверина, именно колокольный звон вынудил его выйти из укрытия и нанести монахам удары в спину.

Священнослужители и прокуратура расходятся в своем истолковании происшедшего. По словам начальника следственного управления Калужской областной прокуратуры Владимира Ершова, «преступления фактически не было», поскольку преступник, видимо, действовал в состоянии умопомешательства. Он отрицает существование «религиозной подоплеки в оптинском деле». Козельская милиция также относит убийство к разряду «бытовых».

Помощник наместника Оптиной Пустыни игумен Мелхиседек (Артюхин) отказывается признавать сумасшествием «открытое служение Сатане. Всегда ecть люди, одержимые бесом, и это их свободный выбор». Он выступает со своей версией происшедшего. По его мнению, Аверин был членом сатанистской секты, которая поручила бывшему «афганцу» исполнение ритуального убийства. «Есть свидетельства о том, что в ночь Пасхи на территории монастыря находились еще четыре подозрительных человека, - говорит отец Мслхиседек. - Они наблюдали за совершением убийства. Одного из них видели над телом иеромонаха Василия. Паломники слышали его слова: «Все равно мы их достанем».

Убийца вполне заслужил смертную казнь, считают монахи Оптиной, хотя и не намерены выступать с этим требованием открыто. «Этим убийством сатанистские силы хотели продемонстрировать свою мощь и безнаказанность», - считает отец Филарет. Сам преступник просит судить его как вполне нормального человека.

Прокуратура не отвергает полностью версию о принадлежности Аверина к тайной секте. Следствию удалось выяснить, что незадолго до убийства Аверин ездил в Москву и Киев в поисках единомышленников по «войне с Богом».

Монахи Оптиной обвиняют власти в том, что они «потворствуют распространению сатанистской и оккультной литературы, не опекают в достаточной мере Православную Церковь», традиционно наиболее влиятельную в России. «Необходимо запретить деятельность сатанистских сект в России», - утверждает игумен Мелхиседек. Отношения между Церковью и государством регулирует Закон РСФСР о свободе совести, принятый в 1990 г. Он не устраивает руководство РПЦ, поскольку государство лишено права контролировать деятельность религиозных объединений и обязано регистрировать любые организации. Патриарх Алексий и церковная общественность предлагают Верховному

Совету РФ внести изменения в Закон о свободе совести. Органы Министерства юстиции поддерживают предложения РПЦ, которые дадут чиновникам возможность опекать уже зарегистрированные организации, а также приостанавливать регистрацию новых объединений.

Православная Церковь готова поступиться частью своей независимости, чтобы ограничить деятельность «антиправославного фронта». «Вслед за убийством троих оптинских монахов можно ожидать широкомасштабного террора против высших иерархов», - утверждает игумен Мелхиседек. Разрушенные в 30-е годы монастырские стены восстановлены. Они могут пригодиться Церкви, осаждаемой врагами веры.

18 апреля – память убиенных Оптинских новомучеников, иеромонаха Василия, инока Трофима и инока Ферапонта.
24-я годовщина этой скорбно-радостной даты. Скорбной – потому что жива скорбь и в обители от потери близких «братиков», и в каждом православном сердце, которое сжимается при упоминании об этой сатанинской расправе над тремя монахами.

Но скорбь растворяется Пасхальной радостью от того, что на небесах прославил Господь своих возлюбленных детей, до конца устоявших в своей Верности и Любви к Нему, зажглись в Оптиной Пустыни три святых лампады.

А мы, грешные, приобрели заступников, которые вместе с преподобными Оптинскими Старцами предстоят Престолу Божию и молятся за нас. И, обращаясь к ним, по вере своей получаем чудесную помощь, исцеление, укрепление и велие утешение.

ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!!!

В Пасху Христову как победители мы стоим уже во вратах вечности. Но впереди ещё путь. Если мы будем отвергаться своей воли, ища воли Божией, Воскресший Христос будет с нами. Если мы будем следовать своим желаниям, Пасха оставит нас. Святые отцы говорят, что самое большое наказание для человека, когда Бог оставляет его своей воле.

Пасха даётся нам, чтобы жизнь наша стала пасхальной. Если мы не примем свет Пасхи во все наши дни, как служение Богу и людям, наша жизнь будет безполезной. Если мы хотим, чтобы благодать Пасхи Христовой снова и снова возвращалась к нам, желание, решимость такого служения должна определять наш путь. Пасха приходит Крестом, и мы должны умереть для себя, чтобы стать живыми, чтобы другие могли жить. Христос говорит: «Не бойтесь погубить душу свою в этом служении». Кто исполняет такое служение, тот душу свою спасает для Пасхи вечной. Если мы будем хранить в нашей памяти этот завет, мы будем жизнью своей осуществлять Пасху, и всё суетное и мелочное, пустое и греховное будет исчезать как дым. Всё будет заполнять свет Воскресения.

Об оптинских новомучениках иеромонахе Василии (Рослякове), иноках Трофиме (Татарникове) и Ферапонте (Пушкарёве) написано уже немало. Особенно известна книга «Пасха красная ».

Что подвигло этих молодых людей в наше время принять монашество? Все трое имели незаурядные дарования и могли прекрасно реализовать их, оставаясь верующими, в миру или даже служа Церкви в священном сане. Отец Василий успешно окончил факультет журналистики МГУ и институт физкультуры. Ему был дан дар слова, он писал хорошие стихи, обладал прекрасным голосом. Он был мастером спорта международного класса, капитаном сборной МГУ по ватерполу, членом сборной СССР.

У отца Ферапонта, лесника по образованию, был и художественный талант. Он был столь искусен в резьбе по дереву, что даже профессиональные художники учились у него. А отец Трофим был настоящим русским умельцем, мастером на все руки. Неслучайно в монастыре он нёс послушания старшего звонаря, пономаря, переплетчика, маляра, пекаря, кузнеца, тракториста.

Чем же увенчалась жизнь этих иноков? Все трое братьев были убиты на Пасху, исполняя послушание: звонари отец Трофим и отец Ферапонт - во время пасхального звона, отец Василий - по дороге на исповедь в скит. Первым, мгновенно, был убит отец Ферапонт. Следующий удар был нанесён отцу Трофиму, который всё же смог после этого ударить в набат и поднять по тревоге монастырь. Тем же мечом с гравировкой « сатана 666 » был смертельно ранен отец Василий. Умирающего перенесли в храм, положив возле раки мощей преподобного Амвросия. Целый час уходила из него жизнь. Все его внутренности были перерезаны. В таких случаях люди кричат от боли. Отец Василий молился. И с ним молилась, заливаясь слезами, Оптина. А на его лице, как сказал на панихиде духовник монастыря, уже отражалась пасхальная радость.

Почему поступают в семинарию, принимают монашеский постриг, становятся священниками? Существует призвание свыше, когда блеснёт однажды душе человеческой свет Пасхи Христовой, ни с чем не сравнимый. Всё заключается в том, чтобы всегда следовать за этим светом . Потому что, как свидетельствует преподобный Макарий Великий, один из основателей монашества, он знал немало таких, кто был чрезвычайно облагодатствован Господом, а потом пал самым жалким образом.

Оптинские мученики напоминают нам о двух самых главных вещах: о верности дару Божию даже до смерти и о том, что верность обретается всежизненным покаянием. Потому что в покаянии, как и в мученичестве, - полнота исполнения заповедей Божиих. Эти иноки как бы говорят всем нам: «Будем мудрыми и безумными, как настоящие христиане ». Почему безумными? Потому что быть христианином значит жить одновременно в двух временах - в настоящем и в вечности. Когда мы молимся у их могил в Оптиной, Господь нередко дает нам пасхальное утешение, чтобы мы возрастали в понимании и внимании к тому, как надо строить нам нашу жизнь.

В размышлении об оптинских мучениках не забудем этого слова - Пасха, которое означает «переведение, переход». Бог дал нам время, чтобы мы обрели на него вечность. Вечную Пасху. Пасха - это любовь Христова. Кто причастился Пасхе, тот будет всегда учиться Христовой любви. Если мы хотим научиться любить нашего ближнего как самого себя, жить по заповедям Христовым, это непременно приведёт нас в Гефсиманский сад, где Христос молился за весь мир. Или к звоннице Оптиной пустыни, где молитва у Креста Христова соединяется с пасхальной победой. И нам откроется тайна Крестной заповеди на подлинной глубине.

По той же самой причине путь монашества - весь сугубое покаяние. Неужели монахи больше всех согрешили и нуждаются больше всех в покаянии? Мы знаем, что Воскресением Христовым всему миру даётся благодать покаяния. Вовсе необязательно, чтобы это были грубые грехи, которые, по слову апостола, не должны даже именоваться у нас. Разумеется, лучше не допускать греха, но покаяние как пламя может очистить душу всякого человека и восстановить всё потерянное .

Эти трое иноков были истинными монахами - молитвенниками и аскетами. Они как бы предчувствовали свою скорую встречу в вечности с Господом и готовились к ней очищением сердца последним в своей жизни Великим постом. Особенно в течение Страстной Седмицы, которая вся, как на исповеди, - предстояние перед Крестом и Евангелием.

Незадолго до смерти инок Трофим сказал своему другу: «Ничего не хочу - ни иеродиаконом быть, ни священником. А вот монахом быть хочу - настоящим монахом до самой смерти».

В центре — отец Василий

«За несколько часов до убийства во время пасхального богослужения у меня исповедовался инок Ферапонт, - рассказывает иеромонах Д., - я был тогда в страшном унынии, и уже готов был оставить монастырь, а после его исповеди вдруг стало как-то светло и радостно, будто это не он, а я сам поисповедовался: “Куда уходить, когда тут такие братья!” Так и вышло: он ушёл, а я остался» («Пасха красная»).

Покаяние не имеет конца на земле, потому что конец покаяния будет означать наше уподобление Христу. «Если мы не во всём уподобимся Ему, как можем мы быть вечно с Ним?» - вопрошает преподобный Симеон Новый Богослов. Это невозможно ни для Него, ни для нас. Но Пасха Христова открывает нам путь любви и покаяния, смирения и терпения. И другой Богослов - возлюбленный ученик Христов Иоанн говорит: «Когда увидим Его, будем подобны Ему».

А апостол Павел свидетельствует: «Если Христос не воскрес, мы несчастнее всех человеков». Почему? Потому что любовь Христова в этом мире всегда распятая. Кто идёт путём покаяния, у того жизнь будет непрестанным страданием и всё большим приобщением Кресту, которым приходит радость всему миру.

Оттого что Бог — есть Любовь, а не потому что с помощью Божией легче жить, становятся христианами. В христианской жизни мы счастливы только из-за Христа, сознанием того, что Он - Истина, и более не из-за чего другого. Поистине монашество - добровольное мученичество, но высшая милость и честь - пострадать за Христа даже до крови. Отец Василий (Росляков) сказал незадолго до мученической кончины: «Я хотел бы умереть на Пасху под звон колоколов».

А инок Трофим ещё до поступления в монастырь говорил: «Хорошо тем людям, которые приняли мученическую смерть за Христа. Хорошо бы и мне того удостоиться ». Кажется, мы слышим сквозь их последний вздох: «Господи, и мне это дано?», — как бы перекликающийся с восклицанием праведной Елисаветы при её встрече с Божией Материю: «Откуда мне сие?»

В часовне новомучеников

Мы сознаём, как далека наша жизнь от святости этих мучеников. Но они говорят всем ищущим Господа: «Не бойтесь». Не следует сравнивать себя ни с кем. Каждый из нас, как бы ни был он мал, велик перед вечностью. Бог хочет установить с каждым человеком единственные и сокровенные отношения.

Неудивительно, что многие сегодня из тех, кто стремится, по слову апостола, сражаться до крови, подвизаясь против греха, обращаются за помощью к ним. Они победили Пасхой Господней, которая дала им вечную жизнь. До скончания века, до Второго Пришествия Христова будет идти сражение сил зла против сил любви, сил тьмы против сил света.

Это сражение становится особенно ожесточённым после Воскресения Христова. Напряжение его будет возрастать по мере приближения Дня Господня - всеобщего воскресения мёртвых. Можно даже усомниться порой в конечном исходе - так силы зла возобладают в мире. Но Воскресение Христово, Его победа над смертью ясно показывают, что силы любви решительно восторжествуют.

Отец Василия написал стихи на смерть иеромонаха Рафаила, но они звучат так, как будто написаны о нём самом и об иноках Трофиме и Ферапонте:

Нашел бы я тяжелые слова
О жизни, о холодности могилы,
И речь моя была бы так горька,
Что не сказал бы я и половины.

Но хочется поплакать в тишине
И выйти в мир со светлыми глазами.
Кто молнией промчался по земле,
Тот светом облечен под небесами.

Отец Василий, отец Трофим, отец Ферапонт, молите Бога о нас, грешных!

Протоиерей Александр Шаргунов

Трое оптинских братьев – это молодая православная Россия, и вместе со всеми они вошли однажды в храм. Но вошли с той огненной верой в Господа, с какой кровоточивая жена устремилась к Христу, уверовав, что исцелится, коснувшись его ризы. Не для того ли Господь прославил в чудотворениях трех Оптинских новомучеников, отдавших жизнь за православную веру, чтобы услышала страдающая Россия глас Господа нашего Иисуса Христа: «Дерзай, дщерь, вера, твоя спасе тя»?

Нина Павлова. «Пасха красная»

Я хотел, чтобы он стал моим духовным отцом

Я считаю себя профессиональным телевизионным журналистом, работаю в этом цехе уже много лет. Начало было положено на факультете журналистики Московского университета, до этого был Институт физической культуры, а до этого были занятия спортом. Я не зря начинаю так издалека, потому что именно тогда мы познакомились с Игорем Росляковым, позже иеромонахом Василием. Ныне я могу себе позволить назвать его преподобномучеником – иеромонахом Василием, погибшим от руки откровенного сатаниста вместе с иноками Трофимом и Ферапонтом 20 лет назад в монастыре Оптина пустынь.
Мы снимали тогда вторую программу телевизионного цикла «Русскiй мiръ», выходившую когда-то на Первом канале и выдержавшую 43 выпуска в течение многих лет (выходила она ежемесячно). Прецедентов до сих пор нет, и думаю, что не будет. Эту вторую передачу мы с моим коллегой и другом Алексеем Денисовым поехали снимать в Оптину пустынь для того, чтобы показать, как проходит Пасха в провинциальном, но старинном и намоленном русском монастыре. Поехали мы туда в первую очередь потому, что я лично знал отца Василия. Мы хотели еще раз встретиться, и чтобы он просто поздравил всех телезрителей с Пасхой. Он не хотел давать интервью, но поздравить не отказался. Этого, к сожалению, не случилось.

Если подробно и спокойно рассказывать о том, что произошло, необходимо, конечно, вспомнить годы юности, даже детства, когда мы оба занимались спортом в бассейне «Динамо», которого сегодня больше нет. Он занимался водным поло, а я – современным пятиборьем. У них «заканчивалась вода», как мы тогда говорили, а у нас она начиналась, то есть мы меняли друг друга в бассейне. Тогда мы не были близко знакомы, мы просто здоровались, потому что виделись практически каждый день. И вдруг оказывается так, что мы вместе (мы одногодки) поступаем в Институт физкультуры. Это была обычная практика для профессиональных спортсменов, которые не заканчивают свою карьеру с общеобразовательной школой, а продолжают выступать, тренироваться на достаточно приличном уровне. В общем, когда мы закончили спортивную карьеру, нам было по 20 лет.

Небольшое отступление. Люди, которые занимались спортом профессионально тогда, в советское время, – это просто те, кто ответственно относился к своему делу и получал небольшую стипендию, чтобы как-то сводить концы с концами. Мы были крепкими профессионалами среднего звена. Я – мастер спорта, он тоже. Но мастер спорта в водном поло ценится гораздо выше, потому что командная игра – это немножко другое. Квалификация посложнее, и чтоб получить такой титул и звание, надо быть как минимум чемпионом Советского Союза или обладателем кубка, что, собственно, и было, когда он выступал за те команды, в которых играл. Это московское «Динамо», «Москвич», естественно, он был членом сборной Советского Союза.

То, как жил будущий отец Василий как спортсмен, мне не было известно. У нас были разные спортивные профессии, но в основном очень схожие. Человек, так или иначе относящийся к спорту высших достижений, – это совершенно другая личность. Один умный, серьезный, ответственный спортсмен сказал, что человек в большом спорте, именно в большом, проживает одну, но достойную жизнь. Он рождается, учится, достигает технического совершенства, потом мастерства, вершины своей карьеры либо триумфа, затем, мягко говоря, пенсия и смерть. Под пенсией мы называем выступления уже за какие-то второстепенные клубы или для себя лично, для удовольствия. Так вот, я сам уже давно умер как спортсмен и смоделировал свою маленькую жизнь.

Мы, понятно, и не следили друг за другом, потому что были все-таки разными людьми, не так близко знакомы. И вдруг оказывается, что мы вместе заканчиваем Институт физкультуры и встречаемся на военных сборах в Рязани. Невозможно от них освободиться, что понятно, какого бы уровня спортсменом ты ни был. Мы оба офицеры ВДВ в запасе, прыгали с парашютом, как это и было положено в то время. И вдруг мы встречаемся на сдаче экзаменов на вечернее отделение факультета журналистики Московского государственного университета на Моховой.

И наши долги мы сдавали вместе и независимо друг от друга через год, ликвидировав все наши задолженности. И сдав весьма успешно в течение нескольких месяцев около 20 экзаменов и зачетов, получаем совершенно обоснованное предложение перевестись на дневное отделение. Здесь началось самое интересное. Нас некоторые отговаривали, что вы не сможете сдать экзамены, что спортсмены – это люди в интеллектуальном плане некого второго сорта, мягко говоря. Но мы решили рискнуть. Василий переводится и с блеском заканчивает дневное газетное отделение факультета журналистики. Я, правда, с потерей года, и без особого успеха заканчиваю международное отделение и телевизионную специализацию. Так что телевидением я занимаюсь практически с 1982 года официально, потому что именно в этот год я уже работал в редакции московского телевидения: летом делал репортажи, стажировался, а с 1986 года – в программе «Время». Позже в международном отделе уже как специалист работал там до самого развала, самого последнего дня, до которого существовала компания «Останкино» как государственная структура.

В те годы факультет журналистики, как, в общем, частично и сегодня, представлял собой такой анклав, в котором те, кто хочет, учится, кто не хочет, не учится. Тогда те, кто считал нужным, выбирали себе что-то наподобие мастерской – либо учителя, либо наставника. И мы с Игорем оказались в таком неформальном кружке преподавателя Тамары Владимировны Черменской, ныне здравствующей, слава Богу, человека глубоко православного. Позже она стала моей крестной.

Игорь, будучи крещен еще в младенчестве, на семинарах проявил очень большой интерес к истории русской и древнерусской литературы и зарекомендовал себя как литератор с большим потенциалом, очень увлекался творчеством Достоевского. Возможно, это и послужило неким толчком, поэтому он поехал именно в Оптину пустынь. Особую роль в его судьбе сыграл и Псково-Печерский монастырь, и иеромонах Рафаил, который трагически погиб в автомобильной катастрофе на трассе Москва – Ленинград. Тоже весьма загадочная смерть, до сих пор неизвестны все обстоятельства этой трагедии. И этот круг, в который мы попали, помог ему сделать, как мне представляется, единственно возможный тогда для него выбор.

И здесь произошло то, что называется сближение. Мы были знакомы с одним священником, который меня крестил, и Игорь его хорошо знал. Благодаря ему мы попали в самую гущу интеллектуальных баталий о проблемах русской духовности, национального самосознания, разговоров о том, что будет с Православием в XXI веке, в который мы вот-вот вступим… Начиналась перестройка. Страна вступила в ту полосу страшных перемен, которая потом закончилась 91-м и 93-м годами. Церковь жила своей жизнью, обретала свободу, крепла и пополнялась новыми силами. Один из таких ручейков, а теперь мы понимаем, что это уже полноводная река в истории нашей Церкви – это будущий иеромонах Василий.
Я тогда уверенно считал, что этот человек скорее всего станет моим духовным отцом, обрести которого мечтает каждый. Духовником глубоким, молитвенником, выбравшим тяжелейший путь иноческого подвига в таком намоленном и одновременно трагическом месте. Но Оптина пустынь никогда не была местом кровавым. Это было место духовного полета, подвига, прозрения, откровения, тяжелого молитвенного труда, общения великих оптинских старцев с теми, кто к ним приходил, писал и разговаривал. И вдруг такие драматические события…

Работая уже в программе «Время», мы с Алексеем Денисовым решили запустить телевизионный цикл «Русскiй мiръ». Слово «мiр» написано было по старой орфографии через точку и «ять». Тем самым мы явно позиционировали свою приверженность к старой традиции, к тому, что мы сегодня называем русской православной цивилизацией. Рассказывая в своих передачах об отдельных страницах, личностях, явлениях русской истории, русской повседневности, русского героизма, мы пытались пробудить в людях интерес к собственной истории и гордость за свое славное прошлое. И вот имея такого молитвенника в Оптиной, тогда уже иеромонаха, мы решили поехать туда на Пасху. Тогда это было очень даже непросто. Мы оформили все документы, получили разрешение. Тем не менее к нам относились весьма скептически, ведь в Оптину приезжали разные репортеры, которые писали разные вещи, не всегда положительные. Я уже не говорю, что снимали иногда всякую глупость.

Как обычно, приехали за несколько дней, подготовились, снимали крестный ход. Он шел из монастыря по той самой знаменитой дорожке, по которой ходила практически вся русская интеллигенция XIX века, точнее, лучшие ее представители. В кадр нашей камеры попали и Трофим, и Ферапонт, и, естественно, отец Василий в красном пасхальном облачении, в отличие от других священников, которые были еще в белом. Во главе крестного хода он нес икону Воскресения.

Потом мы уже узнали, что лампы переносного света, которыми мы высвечивали крестный ход уже за монастырской оградой, испугал убийцу, у которого был готов обрез. Он хотел стрелять по монахам, но, по его словам, «голос» сказал ему: «Нет, этого делать сейчас нельзя – ты можешь попасть в обычных людей, а твоя цель – только монахи». Тогда он успокоился и спрятался в кирпичных развалинах.

Вы же знаете, что такое служба, тем более Пасхальная, в таком месте. Введенский собор в монастыре Оптина пустынь всегда переполнен, и двигаться там свободно нельзя, тем более с камерой. Служба закончилась в полшестого утра. Монахи вышли из алтаря, я подошел к отцу Василию. Мы похристосовались, он поздравил меня с Пасхой, подарил мне маленький куличик и яичко, которое я до сих пор храню. Я не берусь судить, никто точно не знает, но, возможно, я был последний человек, с которым он общался, кроме убийцы.

И мы начали работать. Это было очень тяжело. Пытались что-то понять с точки зрения следственно-процессуальных норм, хотя нас это волновало в меньшей степени. Единственное, чего нам удалось добиться, – это, как ни странно, нам все-таки передали видеокадры первого допроса, где убийца говорит о том, что он якобы не хотел убивать людей, что он слышал только «голос», который потребовал отомстить Богу через монахов, конкретных трех иноков. И когда Трофим зазвонил, он вскочил, побежал на колокольню, зашел сзади, чтобы никто его не видел. Будучи человеком тренированным, прошедшим афганскую войну, участвовавшим в рукопашных схватках, воевавшим в окопах, он пора-зил ударом в спину специальным ножом, почти мечом, Трофима и Ферапонта и побежал в сторону скита.

А в это время отец Василий вышел из монастыря и направился в скит проводить исповедь. Практически он после Пасхальной службы не спал. Потом, когда я зашел в келью, мы обратили внимание, что ни его пасхальный куличик, ни его пасхальное яичко оказались нетронутыми. Таким образом, он погиб, не успев даже разговеться. В этом тоже есть особый знак. Я не буду сейчас его комментировать, это не мое дело, но факт этот имеет место быть...

Отец Василий удивился, почему прекратился звон, развернулся и пошел в сторону колокольни. Здесь он встретился с убийцей. На вопрос, что происходит, тот ему что-то невнятное пробурчал, отец Василий продолжил свой путь, а тот зашел ему за спину и огромным тесаком нанес удар, тяжело ранив отца Василия. Умер отец Василий через несколько часов в больнице... В то время в нашей стране все готовились к выборам, к референдуму, проходил чемпионат мира по хоккею, новости были забиты только этими материалами.

По нашему настоянию в новостях Первого канала прошло сообщение об убийстве в Оптиной в 18 часов. И уже когда мы приехали, тогдашний комментатор Сергей Медведев понимал, какой материал у нас в руках, в программе «Время» сделал непосредственно перед эфиром нашей программы небольшой анонс о том, что завтра по Первому каналу будет показана такая-то передача.

Как нам говорил отец-наместник, девяносто пять процентов писем, пришедших после трагедии, начинались приблизительно одними и теми же словами: «Видели по Первому программу-передачу…», – далее по тексту. Практически полный вакуум в прессе, не считая нашего проекта, не смог все равно отодвинуть эту трагедию на периферию общественного внимания, общественной скорби. Весть по православному миру разнеслась моментально.

Для человека, относящего себя к православной культуре, к православной традиции, нет никакого сомнения и даже вопроса о том, являются ли эти иноки мучениками, павшими за веру. На Пасху от рук откровенного, не скрывающего свою принадлежность сатаниста, они были заколоты практически ритуальным способом. Вообще по русской традиции считается, что православный человек, уходящий на Пасху, – у Господа на особом счету. А здесь двойное, даже тройное наложение смыслов.

Несколько дней, которые прошли после гибели иноков в монастыре, чувствовалась тяжелая, гнетущая атмосфера, и когда мы снимали, было неприятно и тяжело. Шел мокрый грязный снег, и напряженная тишина, которую, может быть, нарушали только стуки топора по помосту, где была колокольня. Топором вырубали куски досок, на которых была разлита кровь Трофима и Ферапонта. Нам показали место, где упал отец Василий. Это между двумя домиками (тогда они были деревянными, сейчас там немножко по-другому, отреставрировано все), непосредственно у выхода через калитку в сторону скита. Сейчас это место отмечено особым образом. Тогда мы просто взяли скребочек и в платочек собрали горсть земли, в которую меньше суток назад лилась кровь отца Василия. Она хранится сейчас у меня и у моих близких друзей.

Второе, самое важное, что сказал отец Мелхиседек, – это то, что благодаря Трофиму, Ферапонту и Василию сотни людей пришли к вере, может быть, больше. Все родственники, ближайшие, дальние, самые дальние (у Трофима и Ферапонта много родственников, в том числе в Сибири), изменили свое отношение к вере, стали православными, не просто воцерковленными людьми, а ответственно понимающими и принимающими Православную веру. Он несколько раз в своем монологе употреблял слово ответственный. Это забытое сегодня определение, применяемое к тому, что делает каждый человек на своем месте, на том, на какое его Господь направил. Я лично знаю много спортсменов, с которыми раньше был знаком, и телевизионных спортивных журналистов, которые приезжали к отцу Василию до 18 апреля 1993 года и приезжают теперь. Очень жаль, что мои служебные обязанности на телеканале «Спас» не дали мне возможность лично присутствовать на поминальных событиях, которые прошли в Оптиной пустыни в связи с 20-летием трагедии. Мы называем это «трагедией». Но когда после панихиды, отпевания гробы опустили в землю, вышло солнце...

Прошли годы, я не могу сказать, что рана зажила. Она не заживет никогда, потому что я потерял того самого человека, которого любой православный хочет получить себе от Господа как духовного отца, наставника, как духовную поддержку. Советов от него было не так много, я не буду их пересказывать, они очень личные. В книгах, которые написаны сейчас об отце Василии, есть некоторые бытовые подробности, но они не имеют никакого отношения к его духовной жизни, к той части его биографии, которая начинается с момента прихода его в монастырь Оптина пустынь. Скажу только одно, что обо всех людях, которые ему помогали, оказали и мне духовную поддержку и так или иначе отошли от Господа, от Церкви, надо только молиться, молиться, поминать, надеяться, что Господь их простит, а нас укрепит в вере.

Завершая свои воспоминания, хочу сказать вам, дорогие читатели газеты «Русь Державная», что отец Василий был настоящим державником, считал, что патриотическое начало в любой деятельности, тем более на таком поприще, как журналистика, является принципиальным. И то, что мы делали с моим другом Алексеем (сегодня он возглавил столь ожидаемый просветительский проект «История» на канале ВГТРК), память о тех событиях, тех ощущениях, личных впечатлениях – навсегда останутся с нами, до конца дней. Каждый день я прошу отца Василия, преподобномученика, молиться обо мне. Уверен, что только его молитвами мне, моим коллегам и друзьям, которые его лично знали, удалось сохранить себя в это смутное время, остаться в том числе в профессии и сегодня продолжать то дело, на которое он нас когда-то и благословил, – укреплять национальное самосознание, вести просветительскую деятельность, способствовать духовному православному возрождению нашего Отечества, всячески укреплять нашу веру, Великую традицию, Русскую Православную Церковь.

Работая сегодня на телеканале «Спас», по благословению Святейшего Патриарха, главную свою задачу вижу в том, чтобы зрители многочисленные, в первую очередь светские, но сочувствующие и неравнодушные, понимали, что происходит – через ту нравственную оценку событиям, фактам, реалиям, актуальным явлениям нашей жизни, которую мы давали и будем давать в наших проектах.

Рад был обратиться к вам с этим кратким словом-воспоминанием. Считаю это своим долгом перед памятью отца Василия, иноков Трофима и Ферапонта, отдавших свою жизнь за нас с вами.

Храни вас Господь. Христос Воскресе!

Борис Игоревич Костенко,
генеральный директор телеканала «Спас»

Оптинские новомученики

20 лет назад, 18 апреля 1993 года, в Свято-Введенской Оптиной пустыни на Пасху, в Светлое Христово Воскресение сатанистом были убиты три монаха. Отец Василий, отец Ферапонт и отец Трофим.

Недавно закончилось Пасхальное богослужение, радостно и торжественно звонили оптинские колокола. Между Введенским и Казанским соборами находился небольшой дощатый помост, над которым была устроена временная звонница. Знаменитую оптинскую колокольню в то время только начинали восстанавливать. Иеромонах Василий шел в скит, но услышал, что в колокольном звоне неожиданно произошел сбой. Повернулся к помосту, на котором стояли звонари, и в это время сатанист ударом в спину пронзил отца Василия мечом. Колокольный звон сбился потому, что за минуту до этого сатанист, подкравшись, нанес смертельные удары звонарям. Смертельно раненный отец Трофим, умирая, успел еще несколько раз ударить в колокол. Оба звонаря, иноки Ферапонт и Трофим, были также убиты ударами меча в спину. Они в это время увлеченно звонили в колокола. Помост, на котором тогда была звонница, был символически огражден заборчиком не выше колена, и, конечно, убийца легко мог подкрасться к звонарям. На мече у сатаниста было начертано число Зверя – 666. И удары он наносил подлые и трусливые, как все, что творят сатанисты. Иноки Ферапонт и Трофим скончались сразу же на колокольном помосте. Смертельно раненного иеромонаха Василия отнесли к мощам преподобного старца Амвросия в Введенском соборе. Отец Василий, умирая, не издавал ни одного стона, но протянул руку к мощам батюшки Амвросия. Схиигумен Илий говорил, что с последним вздохом лицо отца Василия стало необыкновенно светлым. Через некоторое время стало источать благоуханное миро небольшое деревянное Распятие, привезенное из Иерусалима, которым отец Василий очень дорожил, но незадолго до Пасхи подарил своему другу игумену Ипатию.

Отец Василий Росляков в миру был капитаном олимпийской сборной по водному поло, двухметровый богатырь. Товарищи по команде, приехав в Оптину, говорили: «Наш капитан обладал таким мощным броском, что если бы он, даже смертельно раненный, махнул своей рукой, то этого плюгавого мелкого сатаниста одним ударом вбил бы в землю по уши». Огромной физической силой обладал и отец Трофим. Отец Ферапонт был инструктором по рукопашному бою во время службы в погранвойсках.

Три оптинских монаха были настоящими богатырями. Очень красивые, одаренные, талантливые люди, они обладали и огромной физической силой, но, главное, были богатырями Духа. Три Оптинских инока – настоящие Святорусские витязи. И они одержали Великую Победу, смертью смерть поправ. Как одерживали победы русские витязи на Куликовом поле и в Сталинграде. Прежде всего одерживается победа Духа над силами зла, а затем и гибнет, расточаются полчища его служителей.

Сатанист на допросе признался, что он совершал ритуальное жертвоприношение. «Я воин сатаны, а они воины Христа. Я убил трех воинов Христа», - заявил этот несчастный безумец. В те дни замечательно сказал владыка Василий (Родзянко): «Диавол хитер, но ужасно глуп. Он думал, что убивает на Голгофе великого Человека. А Господь воскрес и разрушил врата Ада. Так и сегодня, он думает, что убил трех монахов, а мы обрели трех святых, мучеников, за Христа пострадавших». Дело в том, что сатанисты не могут понять одной простой истины – они не могут причинить зла христианину. Потому что Христос Воскрес. Поэтому убить христианина они могут, но зло причинить его душе – никогда.

Предшественники трех оптинских новомучеников, новомученики и исповедники, пострадавшие за Христа в 20-е и 30-е годы, говорили своим мучителям (старшим братьям нынешних сатанистов): «Я монах, давал обеты Господу, в этом мире мне ничего не нужно. А если вы меня убьете, то поможете соединиться со Христом, ради Которого я живу и к Которому стремлюсь». В бешеной злобе богоборцы убивали христиан, заливая кровью всю Россию, рушили кресты, взрывали храмы. Им казалось, что торжествуют победу, еще немного - и уничтожат Церковь. И где сегодня эти безумцы?
А Россия в ХХI веке – единственная в мире страна, где возводят тысячи новых храмов, и, несмотря на все усилия нынешних, современных богоборцев, народ постепенно эти храмы наполняет.

В октябре 1993 года кровавое жертвоприношение сатанисты совершили в центре Москвы – горел расстрелянный Российский парламент, было убито много честных русских людей. И вакханалия подлости, воровства, разврата и лжи обрушилась на Русскую землю. Но сегодня эти сатанисты, прочно захватившие в России все финансы, СМИ, властные структуры, испытывают чувство страха и дикой паники. Они с ужасом вспоминают, что Россия была уже полностью в их руках в 20-е годы. И помнят, чем это все закончилось. И сегодня убивают, развращают народ, методично сводят с лица земли, но ужасно боятся.

И правильно делают, что боятся. Потому, что Россия, несмотря на все их усилия, живет со Христом. И отец Василий, и отец Ферапонт, и отец Трофим веру обрели, будучи взрослыми людьми. И сподобились за чистоту сердца и любовь ко Христу мученических венцов. Отцу Василию было 33 года, отцу Трофиму - 37 лет, отцу Ферапонту – 38 лет. Молодые люди, наши современники, явили такую же верность и любовь ко Христу, как христиане-мученики первых веков. И сегодня по их молитвам тысячи людей обретают веру во Христа. Я был свидетелем, как до того неверующий человек прочел книгу «Пасха Красная» и на следующий день, взяв билет на самолет, летел из Барнаула в Москву, добирался до Оптиной пустыни, стоял на могилках Оптинских новомучеников. А тут же первый раз в жизни исповедовался и приступал к Святым Христовым Тайнам. Мне пришлось раздаривать разным людям в разных городах десятки экземпляров книги Нины Александровны Павловой «Пасха Красная». И я свидетельствую, что после чтения этой книги обретали веру и приходили в храм Божий люди, которых, казалось, невозможно было ничем пронять. Что же заставляло этих людей, у которых, как они говорили, «Бог в душе», и «они верят по-своему», идти в храм? Соприкосновение с живой верой и живой святостью.

Оптинские новомученики пока не прославлены в лике святых Русской Православной Церкви. Но их подвиг не требует дополнительной канонизации. Убиты на Пасху за Христа. На Пасхальном богослужении причастились Святых Христовых Тайн. Отец Трофим, перед тем как отправиться звонить в колокола, успел зайти в келью и разговеться пасхальным яичком. Он всегда разговлялся яйцом, освященным на Пасху прошлого года. И показывал братьям, что оно хранится весь год и остается свежим. Причаститься Святых Христовых Тайн в ночь Светлого Христова Воскресения и быть убитыми сатанистом за верность Господу – такая смерть не требует никаких дополнительных канонизаций. Как сказал 10 лет назад на проповеди, посвященной памяти Оптинских новомучеников, игумен Ипатий, если бы это произошло в первые века христианства, то мы бы на мощах отца Василия, отца Ферапонта и отца Трофима служили бы литургии. Ведь в освященных антиминсах, на которых совершается Евхаристия, находятся частицы мощей мучеников.
Сатанист сам подтверждает, что убивал оптинских монахов, желая убить трех Воинов Христовых.

И Господь удостоил Венцов мученических отца Василия, отца Ферапонта и отца Трофима. Десять лет назад на могилках новомучеников 17 и 18 апреля одна за одной служились панихиды. Паломники приезжали почтить память новомучеников из Сибири и с Украины, из Москвы и Петербурга, из Прибалтики. На стоянке перед Оптиной стояли десятки автобусов. Вся Оптина была наполнена народом.

18 апреля была пятница 5-й недели Великого Поста. На литургии Преждеосвященных Даров причащался весь храм. Впереди была Лазарева суббота, Вход Господень в Иерусалим, Страстная Седмица. После литургии вся братия обители вместе с наместником служили панихиды при огромном стечении народа. Схиигумен Илий сказал слово о новомучениках. И тысячи людей вместе с братией Оптиной пустыни запели «Христос Воскресе из мертвых, смертью смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав!». Думаю, что это можно назвать малым прославлением Оптинских новомучеников как местночтимых святых. Уверен, что в свое время обязательно состоится торжественное прославление Оптинских новомучеников всей полнотой Русской Православной Церкви.

Сегодня над их могилками стоит часовня. А раньше стояли три простых деревянных креста. Вечером 18 апреля 2003 года кресты замироточили. Десять лет назад впервые паломники стали класть в перекладины крестов записки с просьбами и молитвенными обращениями к братьям. Паломники часто брали земельку с могилок новомучеников. Летом могилки братьев всегда были покрыты цветами, а зимой их покрывали зелеными еловыми лапами. Помню, в те годы за тремя могилами у монастырской стены посадили после Входа Господня в Иерусалим ветви вербы. Вырос целый куст. И несколько лет мы видели, как этот куст вербочек расцветал среди зимы. Почему-то мы это воспринимали, как должное. Любовались – зимний белоснежный сказочный лес, деревья в снегу, высокие сугробы, крепкий мороз, и за тремя крестами куст расцветшей вербы. Затем эти ветви рассадили в оптинском лесу.

В Оптиной пустыни собирают много свидетельств о помощи Божией после молитв иеромонаху Василию, инокам Ферапонту и Трофиму. Происходят и чудесные исцеления. Ведь святые всегда слышат тех, кто к ним обращается. Прп. Серафим Саровский и многие наши угодники Божии говорили своим духовным чадам, чтобы приходили к ним на могилки и все рассказывали, как живым. Святые обещали всегда слышать просьбы и молитвы всех, кто к ним обращается. И многие могут подтвердить, что отец Василий, иноки Ферапонт и Трофим слышат наши молитвы.

Я хотел бы сегодня вспомнить два случая, связанных с молитвой к Оптинским новомученикам. Речь пойдет не об исцелениях от тяжелых болезней или иных чудесах помощи Божией, явленной после молитвенного обращения к отцу Василию, отцу Ферапонту и отцу Трофиму. Но, думаю, что каждый из слушателей радио «Радонеж» согласится, что два случая, которые я сегодня вспомню, также могут свидетельствовать о том, что Оптинские новомученики, как все святые угодники Божии, слышат тех, кто к ним обращается, почитает их память.

Много лет назад, точно не помню, в каком году это было, мы с моим другом писателем Виктором Николаевым перед отъездом пришли помолиться на могилки Оптинских новомучеников. Было это Рождественским постом. Все, кто бывал зимой в Свято-Введенской Оптиной пустыни знают, как прекрасна обитель, когда вся земля укрыта белым снегом. На новом монастырском кладбище стояла тишина. Часовни тогда еще не было. Три деревянных креста, могилки были укрыты свежими еловыми лапами. Помолились братьям, и Виктор говорит: «Давай возьмем по еловой лапе с могилки отца Василия». И мы с ним взяли с собой домой по еловой лапе.

Приехав домой, я поставил зеленную еловую ветку в пол-литровую пластмассовую бутылочку из-под минеральной воды, наполнив ее водой из-под крана. Бутылочку эту поставили на кухне, на полке перед иконами. Напомню, было это Рождественским постом. Летом следующего года, на праздник Успения Пресвятой Богородицы, приходим мы с семьей из храма, и неожиданно жена, глядя на немного пожелтевшую хвою, спрашивает: «Витя, ты воду в бутылочку не доливал?» «Нет, – говорю я, –даже не думал о этом». «И я не доливала, но, посмотри, уже Успение, а вода за эти полгода не испарилась и, что удивительно, за всё лето не зацвела».

Через некоторое время жена болела, необходимо было сделать компресс. Помолившись отцу Василию, инокам Ферапонту и Трофиму, мы добавили хвойные иголочки в воду для компресса. Боль тогда очень быстро ушла. Но это можно считать совпадением, как часто любят говорить неверующие люди. Хотя верующий человек всегда в сердце чувствует ответ святых, к которым обращается с молитвой.

Прошло еще полгода, в гости приехала теща. И, когда нас не было дома, наводя порядок на кухне, она выбросила немного пожелтевшую еловую лапу. Но водичку из бутылки вылить не успела. И эта бутылочка осталась у нас стоять среди бутылок и емкостей со святой водой. Прошло еще два или три года, мы затеяли ремонт. Естественно, что-то переставляешь, передвигаешь мебель, пришлось передвинуть и бутылки со святой водой. В один из дней, таская по лестницам различные тяжести, строительные материалы, я очень захотел пить, и на глаза мне попалась отдельно стоявшая на столе пол-литровая бутылочка минеральной воды. Выпив половину бутылки, был очень удивлен: «Надо же, никогда не пил такую вкусную воду. А еще говорят, что все минералки разных названий в Москве жулики наполняют одной и той же водопроводной водой». Посмотрел на этикетку, чтобы запомнить – «Бон-Аква». Подумал: «Надо запомнить название, какой замечательный вкус у этой воды». Решил, что, вероятно, эту бутылку минеральной воды недавно принесла из школы дочка – вода мне показалась прохладной, дело было зимой, а в доме было довольно тепло. «Удивительно вкусная вода!» - еще раз отметил про себя и пошел заниматься делами, снова переносить тяжести. Вернувшись, решил допить минералку, но с последними глотками воды мне в рот стала попадать хвоя.

Остановившись, я заметил, что на дне бутылки плавает множество еловых иголок. Тут-то я и сообразил, что в бутылочке из-под «Бон-Аквы» находилась вода, в которой стояла еловая лапа с могилки Оптинского новомученика иеромонаха Василия (Рослякова). Вода простояла несколько лет. И при этом вкус воды был необыкновенно приятным, она казалась прохладной, будто пьешь холодную чистую родниковую воду. Может, скептикам покажется, что не произошло ничего особенного. Но ведь только Крещенская вода стоит годами, не зацветая и не теряя своего вкуса. Тем более что вкус воды в бутылочке, в которой стояла еловая лапа, явно отличался от обычной московской водопроводной воды, которую я когда-то в нее наливал.

Через три года мы вновь с Галиной едем на автобусе радонежских паломников в Свято-Введенскую Оптину пустынь. «Вы меня узнаете, Виктор Александрович?» - спрашивает Галина. «Конечно, узнаю. Как вы, как ваш супруг?» «Виктор Александрович, - говорит Галина, – ведь я после поездки в Оптину получила все, о чем молилась, все, что просила у Бога. Мой муж пришел к вере, принял Крещение, причащался Святых Христовых Тайн и ушел из жизни верующим православным человеком. Но с тех пор я в Оптиной пустыни не была. А недавно мне снится, что я вижу Оптину и слышу во сне голос: «Галина, а что же ты благодарить не едешь?» Вот и еду, чтобы поблагодарить Оптинских старцев и новомучеников за их молитвы о мне грешной и моем покойном супруге».
Вот такие две истории, дорогие братья и сестры, которые мне хотелась бы сегодня вспомнить. Думаю, таких историй немало.

Все монахи и послушники, которые подвизаются в Оптиной, могут засвидетельствовать, что чувствуют небесное предстательство и молитвы иеромонаха Василия, иноков Ферапонта и Трофима. Они особенно близки всем, кто любит дорогую для них Оптину, почитает память преподобных Оптинских старцев, к которым сами новомученики прибегали в молитвах и чьи заветы старались исполнять. Оптинские новомученики – наши с вами современники. Они в сознательном возрасте, будучи молодыми людьми, обрели веру и всегда готовы помочь своими молитвами обратить ко Господу тех из наших близких, кто еще не открыл свое сердце Господу.

Отец Василий, отец Ферапонт и отец Трофим, пострадав на Пасху 1993 года за Христа, привели к Богу за эти годы тысячи и тысячи людей. Господь удостоил их мученических венцов за подвиг горячей, живой веры и великой верности и любви к Богу, даже до смерти, за чистоту сердец. Мы с вами видим, что и в наше время, среди нас, немощных и часто малодушных, живут настоящие христиане, которые любят Христа Спасителя так же, как мученики первых веков, как наши новомученики и исповедники Российские, пострадавшие от безбожников в ХХ веке. В конце 1993 года в селе Жарки Ивановской епархии был ритуально убит сатанистами иеромонах Нестор (Савчук). Ему, как отцу Василию, было 33 года. Затем от рук богоборцев пострадали за Христа до смерти десятки православных священников по всей России. Ритуально убит иеромонах Григорий (Яковлев) в Красноярске, священник Игорь Розин, отец Анатолий Чистоусов, настоятель храма Архистратига Михаила в Грозном. И многие, многие другие. Есть и мученики миряне – воин Евгений Родионов, воин Константин Васильев, Ольга Романова и другие православные русские люди. Это говорит о том, что враги Божии боятся возрождения православной России. И в своей безумной злобе и ненависти пытаются этому помешать. Но эти служители темной силы не понимают, что Жизнь Вечная открыта верующим Воскресением Христовым. И с каждой такой смертью на небесах увеличивается собор Русских святых, к которым мы обращаемся в молитве: «Соборе святых русских, полче Божественный, молитеся ко Господу о земном отечестве вашем и о почитающих вас любовию».
В Оптиной пустыни восстановлена разрушенная большевиками высокая колокольня. И теперь с ее высоты разносится над монастырем, оптинским лесом, Жиздрой и окрестностями колокольный благовест. Помост, на котором звонили в колокола отец Ферапонт и отец Трофим, огорожен кованой металлической оградой. И на столпе висит доска, на которой написан тропарь мученикам Христовым.

Мученицы Твои, Господи, /во страданиих своих венцы прияша нетленныя от Тебе, Бога нашего: /имуще бо крепость Твою, /мучителей низложиша, /сокрушиша и демонов немощныя дерзости. /Тех молитвами /спаси души наша.

Сегодня, когда многие унывают, видя, казалось бы, неудержимое распространение зла, будем помнить, что наши современники, три молодых оптинских монаха, сокрушили «демонов немощные дерзости». Немощны враги Божии бороться со Святой Церковью Христовой, они могут вредить, пакостить, издеваться и над нашим Отечеством, пока это им попущено Богом. Но Россию им никогда не одолеть. Россия, несмотря на все их усилия, все равно стремится ко Христу и страдает от злобы вражией сегодня потому, что остается со Христом. Жива вера в России, и никогда им ее не убить в русском сердце. Об этом свидетельствует нам подвиг Оптинских новомучеников отца Василия, инока Ферапонта и инока Трофима.

В одной из стихир на службе всем Святым, в земле Российской просиявшим, мы поем:
«О, дивное чудо! Источницы благочестия в России являются, и путеводителие к Небеси святии сродницы нам бывают. Веселися, Русь Православная, сих отечество земное. Возопиим, вернии, таковыя имуще в бедах заступники: блаженнии и святии, Бога не престайте о нас молити, подающаго вами земли нашей велию милость»
Пресвятая Богородице, спаси нас!

Виктор САУЛКИН
Фото: Лариса Беляева,
Православие.ru

Пасхальным утром 18 (5) апреля 1993 года в Оптиной Пустыни сатанистом были убиты три её насельника: иеромонах Василий (Росляков), инок Трофим (Татарников) и инок Ферапонт (Пушкарев). Оптина в тот день потеряла трех монахов, но взамен приобрела трех Ангелов.

Оптинские новомученики еще не прославлены Церковью, но в народе их почитают, к ним келейно обращаются в молитвах и обретают по их ходатайству помощь…

Мне хочется предложить вам вспомнить об этих светлых людях, сподобившихся великой милости Божьей отойти от сей временной жизни под звуки всеобщего торжества и радостное песнопение “Христос Воскресе… ” при открытых Царских Вратах!

Пусть они напоминают нам, какими мы могли быть и какими мы должны были быть, но не стали…И будем просить их святых молитв пред Престолом Господнем о нас, недостойных.

Рассказ послушника Евгения

Светлое Христово Воскресение. День, который напоминает нам об общем для всех воскресении. Ибо, если мертвые не воскресают, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших (1 Кор. 15,16–17). «Без будущей блаженной бесконечной жизни земное наше пребывание было бы неполно и непонятно », - писал преподобный Амвросий Оптинский.

Пасха 1993 года в Оптиной Пустыни началась, как обычно, с пасхальной полунощницы, за ней был крестный ход в Иоанно-Предтеченский скит - по установившейся традиции возрождающейся обители. Затем началась пасхальная заутреня, переходящая в раннюю Литургию.

Говорят, что грядущие события отбрасывают от себя тени. У многих было ощущение чего-то тяжелого. Даже певчие на двух клиросах иногда сбивались. Некоторые паломники говорили, что они как бы заставляли себя радоваться. Служба закончилась в шестом часу утра, и братия пошла разговляться в трапезную. После трапезы иноки Трофим и Ферапонт вернулись на монастырскую звонницу - возвещать всем людям радость о Христе Воскресшем.

инок Трофим (Татарников)

Буквально через десять минут пасхальный звон оборвался. Встревоженные паломники, прибежавшие в монастырский медпункт и в келью наместника, который в это время беседовал с монастырской братией, сообщили, что звонарей не то избили, не то убили. Выбежавшие насельники в предрассветных сумерках увидели на помосте звонницы двоих иноков. Оба лежали неподвижно.

Иеромонах Василий (Росляков)

Понять, как в страшном сне, было ничего невозможно: наверное, кто-то их так сильно ударил, что они потеряли сознание, а может быть, сильно ушиблись, когда падали. Какая-то женщина крикнула: «Вон ещё третий ». На дорожке, ведущей к скитской башне, увидели ещё одного лежавшего на земле монаха. Инока Трофима стали переносить в храм. Его голубые глаза были широко раскрыты, и неясно было, теплилась ли в нем ещё жизнь, или его душа уже разлучилась с телом.

Как только вошли в раскрытые двери ближайшего к звоннице Никольского придела, братия, переносившие о. Трофима, увидели на белом мраморном полу Введенского собора струйку крови. Значит, ударили ножом или чем-то острым… В это же самое время монастырский врач послушник Владимир пытался прямо на звоннице делать искусственное дыхание о. Ферапонту, но вскоре понял, что это уже бесполезно…

Инок Ферапонт (Пушкарев)

Третьим был иеромонах Василий, направлявшийся исповедовать богомольцев на скитской Литургии, которая началась в шесть утра. Некоторые из подбежавших к нему не могли даже сразу узнать, кто именно из оптинских священноиноков лежит перед ними, так было обескровлено лицо батюшки. Он не проронил ни одного стона, и только по его глазам можно было догадаться о тех страданиях, которые он испытывал. Игумен Мелхиседек бежал с одеялом, чтобы перенести на нём о. Василия, но его уже понесли на руках во Введенский собор и положили в Амвросиевском приделе напротив раки с мощами.

Одна из женщин слышала, как смертельно раненный о. Трофим, продолжавший ударять в колокол, сказал, теряя сознание: «Боже наш, помилуй нас… » Кто-то из паломников видел подбегавшего к звонарям человека в шинели. На крыше сарая, стоящего у восточной стены монастыря, обнаружили следы, рядом с сараем валялась шинель. Когда её подняли, с внутренней стороны увидели небольшой кинжал. Лезвие было блестящим. Возникло ощущение какой-то нереальности: не мог же убийца успеть вытереть его до блеска, да и зачем ему могло это понадобиться? Но тут под стеной деревянного двухэтажного флигеля, что между сараем и скитской башней, нашли огромный окровавленный меч. Его не стали трогать, чтобы не оставлять лишних отпечатков пальцев. Картина убийства начала как-то проясняться.

Шинель повесили на ограду вокруг фундамента бывшей церкви Владимирской иконы Божией Матери. Там уже стоял братский духовник схиигумен Илий, вокруг которого собрались братия и паломники. О. Илий сразу сказал о происшедшем: «Не может быть и речи о том, что это случайное убийство - это дело рук слуг диавола ».

Всё это происходило, когда о. Василия переносили во Введенский собор. Ждали прибытия «скорой помощи» и милиции. Брат Владимир начал делать перевязку - рана была ужасной, сквозной. Женщин, ночевавших в храме, попросили удалиться из Амвросиевского придела - никто не должен видеть тело монаха.

«Вот как ненавистен диаволу колокольный звон», - сказал вошедший в храм эконом монастыря иеродиакон Митрофан.

«Надо пойти в скит, сказать, чтобы помянули», - обратился я к нему.- «Да, иди, скажи».

Служивший Литургию в Иоанно-Предтеченском храме скитоначальник иеромонах Михаил уже недоумевал, почему не приходит всегда такой обязательный о. Василий, когда я вошёл на прокимне перед чтением Апостола к нему в алтарь.

Батюшка, помяни новопреставленных убиенных иноков Трофима и Ферапонта.

Какого монастыря?

Вот как Господь почтил Оптину… Теперь у нас есть мученики. На Пасху!..

Помолитесь о здравии о. Василия, он тяжело ранен.

Сразу после чтения Евангелия возгласили заздравную ектению, к которой были добавлены три прошения о тяжко болящем иеромонахе Василии. Затем - случай ведь был особенный - началась заупокойная ектения с молитвой «Боже духов и всякия плоти ». Из богослужебной заздравной просфоры о. Михаил вынул частичку о здравии иеромонаха Василия, а из заупокойной - об упокоении иноков Трофима и Ферапонта. У служащего иеродиакона Илариона по щекам текли слёзы.

А когда Литургия заканчивалась, в храм пришёл иеродиакон Стефан и сказал поющей братии, что из больницы сообщили о кончине о. Василия. Это услышали богомольцы, и храм огласился рыданиями.

Два дня спустя приехавший на похороны настоятель московского подворья Оптиной Пустыни иеромонах Феофилакт поведал, что, узнав о кончине о. Василия, он в понедельник утром вместе с иеромонахом Ипатием и монахом Амвросием поехал к его матери и сказал, что о. Василий - единственный её сын - уже со Христом. Анна Михайловна сразу поняла: «Умер?! » В келье у о. Василия остался лежать Апостол, открытый на четвёртой главе Второго Послания апостола Павла к Тимофею: Подвигом добрым подвизался, течение скончах, веру соблюдох. Прочее убо соблюдается мне венец правды, егоже воздаст ми Господь в день он, праведный судия; не токмо же мне, но и всем возлюбльшим явление Его (2 Тим. 4, 7–8).

О. Василий приехал паломником в Оптину Пустынь летом 1988 года, когда святая обитель, поднимаясь из руин, начинала богослужебную жизнь. В Великую Субботу, накануне Пасхи 1989 года, его одели в подрясник, а во «внутренние списки» братии он был принят ровно за четыре года до своей последней земной Пасхи, о чём имеется запись в Летописи Оптиной Пустыни:

Сегодня случилось радостное событие. В нашу обитель приняты сразу десять новых насельников. Как же отрадно, что и в наши, без сомнения, последние дни, печально ознаменованные повсеместным отступничеством от Православной Христианской Веры, когда люди предпочитают Истине служение своим скверным страстям и порокам, находятся души, любящие Христа, желающие отречься от лживого мира, взять крест свой и последовать за Тем, Кто пролил бесценную Свою Кровь ради спасения людей от вечной смерти! Имена сих новых Божиих избранников: Игорь (Ветров), Владимир (Ермишин), Игорь (Росляков), Сергей (Немцев), Николай (Ковалев), Евгений (Лукьянов), Андрей (Карпов), Иадор (Джанибеков), Дмитрий (Рыков), Дмитрий (Батманов). Все они из благочестивых мирян. Один из них - физик, другой - журналист, есть учитель географии и английского, фельдшер… Радостью светятся лица десяти новых насельников обители, избранников Божией Матери и преп. Амвросия».

Журналист - это Игорь Росляков, будущий иеромонах Василий. Кроме него ещё четверо из этих десяти послушников стали иеромонахами, а один из священноиноков, иеромонах Савватий (в миру Владимир Ермишин) незадолго до кончины сподобился от Господа принять схиму с именем Иоанн. Господу было угодно взять его первым из насельников возрождающейся Оптины. Теперь рядом с ним похоронен о. Василий, справа - так, как их имена были упомянуты летописцем…

…Позднюю Литургию служили в храме Преподобного Илариона Великого, расположенном за монастырской оградой. Паломники недоумевали, почему на Пасху закрыты монастырские ворота и никого не пускают. После того как тела новомучеников привезли из больницы, их положили в храме Преподобного Илариона Великого и непрерывно читали Псалтирь по инокам и Евангелие по священноиноку.

Из воспоминаний об оптинских новомучениках

«Я готов, Господи». Инок Трофим

Мы с сыном, лет двенадцать тогда ему было, первый раз приехали в Оптину пустынь вскоре после того, как узнали, что её вернули Церкви, в конце августа 1989 года.Много читали об Оптиной и её старцах, ехали в обитель, которую видели в книжках дореволюционных изданий, а там тогда разруха была страшная. Хуже Батыя прошлись большевички по Пустыни.

Братия тогда восстановила только маленькую надвратную церковь, в ней и служили Богу.

Но и при этой разрухе братия, по сложившейся в обители многовековой традиции, всё-таки принимала паломников. Освободили для них две большие комнаты, называвшиеся по-старинному: мужская и женская половина. Я имела право заглянуть только в «женскую» – лучше и не рассказывать, в каких условиях там ночевали люди.

Инок Трофим (Татарников)

Паломницы мне сказали: «Вам надо к гостиннику Леониду. Он скажет, куда идти». Мы пошли к полуразрушенному Введенскому собору. И вскоре к нам стремительно (он всё делал стремительно) подошёл гостинник Леонид. В монашество с именем Трофим он был пострижен только через год. Таких иноков я раньше только на картинах Нестерова и на образах видела. Помню, что невесомо худой был (но при этом, как потом узнала, очень сильный – кочергу в узел мог завязать), а глаза у него искрились и сливались с небом. К сожалению, ни одна из фотографий не передаёт его подлинный облик.

– Благословите нам с сыном переночевать где-нибудь одну ночь, – сказала я ему.

– А, пожалуйста. Размещайтесь в женской половине, а сын пойдёт в мужскую, – ответил он и даже паспорт не посмотрел, как в других монастырях. И, конечно, видел, что я вцепилась в руку своего ребёнка: не отпущу! Но отвёл глаза и тихо сказал: «У нас устав такой». И улетел.

Устав – дело серьёзное. Мы пошли на службу в надвратный храм. А после службы я не утерпела и, когда в храме никого не осталось, пошла жаловаться (мысленно, конечно) преподобному Амвросию Оптинскому, к его иконе: «Вот, старец, ты знаешь, как мы тебя любим, как долго к тебе ехали. А теперь нам негде ночевать… Я на эту «мужскую половину» ребёнка с тобой отпускаю, так и знай».

Потом мы пошли в скит. Вернулись в монастырь. Мой ребёнок мужественно пошёл туда, куда его отправили, а я присела на какой-то скамеечке. И вдруг сын вернулся: «Мама, гостинник Леонид нам ключи дал. Спросил, это ты с мамой приехал из Москвы? – и дал ключи. Пойдём, он мне показал комнатку на втором этаже, где мы можем вдвоём переночевать».

Мы открыли эту комнатку: на свежевымытом полу лежали два совершенно новых матраца, на них новые солдатские одеяла. А рядом с матрацами были заботливо поставлены два стульчика. Ну просто королевские покои, при той-то разрухе.

– Нет, нет, спасибо, – испуганно сказала я. – Мы уж как-нибудь, своим ходом. – И подумала: тебе ведь, наш ангел-гостинник, итак, наверное, достанется от монастырского начальства за то, что ты неизвестно кого столь облагодетельствовал.

– Ну, как хотите, – сказал отец Трофим, тогда ещё послушник Леонид, – а то ведь машина-то всё равно пойдет… – И улетел.

Позднее узнала, что сам он спал всего три часа в сутки, на коленях, опершись руками о стул, и что его постоянно за что-то ругали, а он при этом радовался. Встав раньше всех, о. Трофим бежал на просфорню – надо было до службы успеть испечь просфоры, потом мчался в коровник – коров подоить, потом работал в поле на тракторе, а потом ещё и паломников устраивал. Молился за всеми монастырскими службами, при храме был и пономарём, и звонарём. Келейное правило большое у него было. И непрестанная Иисусова молитва.

Инок Трофим

Мама о. Трофима рассказывала, что в сибирскую деревню, состоящую из нескольких домов, их прадед приехал из Петербурга, где служил при дворе Николая II. После революции он должен был скрываться, потому поселился в глухой тайге. Там и родился новомученик отец Трофим. В детстве он был подпаском у очень сурового пастуха, приглядывавшего за деревенским стадом. Местные жители часто слышали, как тот постоянно ругал мальчика, а он молчал. Мама сказала ему: «Сынок, уходи, как-нибудь обойдёмся», – а жили они после смерти отца очень бедно. Но мальчик вдруг стал горячо защищать пастуха: «Он очень хороший!».

И ещё она говорила о том, что, работая после армии на рыболовецком траулере, сын её часто плавал «в загранку» и оттуда всем привозил красивые вещи. «А себе-то почему ничего не привезешь, сынок?», – спрашивала она. – «Да мне ничего не надо, я вот вижу вашу радость и сам радуюсь». Если же случайно у него появлялась какая-то красивая вещь, например, кожаная куртка, её обязательно кто-нибудь просил поносить. Он тут же отдавал и больше не вспоминал о ней.

Но это всё жизнь внешняя, за которой стояла жизнь духовная. Мальчик, выросший в сибирской деревне, где на много вёрст вокруг ни одной церкви не было, с детства думал о смысле жизни, убегал куда-то в леса Бога искать. Юношей, когда работал на железной дороге, писал в своём дневнике: «Дорога – как жизнь. Мчится и кончается. Необходимо почаще включать тормоза возле храма и исповедовать грехи свои – мир идёт к погибели, и надо успеть покаяться». И ещё такое: «Самое главное в жизни – научиться по-настоящему любить людей».

В Евангелии его потрясли слова Господа: «В мире скорбны будете, но дерзайте, ибо Я победил мир».

Мать, первый раз приехав к нему в ещё разрушенный монастырь, сказала: «Вернись домой, сынок». А он ей ответил: «Я сюда не по своей воле приехал, меня Матерь Божия призвала». Ещё она вспоминала, что он собрался ехать в Оптину сразу же после её открытия. Но тут у него украли документы и деньги. Тогда он решительно сказал: «Хоть по шпалам, а уйду в монастырь». И по воле Божией как-то быстро удалось документы выправить, деньги собрать.

После ранней обедни мы с сыном шли через лесок к Козельску. Я думала о том, что с нами произошло. Явно что-то важное, но что? Позднее поняла: мы ехали в Оптину с любовью к её старцам и за любовью старцев. И получили, по милости Божией, это драгоценное сокровище через отца Трофима.

Он, по рассказам многих паломников, был по своему духовному устроению близок к оптинским старцам. Разговаривал с ними шутливыми, краткими изречениями, часто в рифму, как старцы Амвросий и Нектарий. Например, увидит курящего за оградой монастыря паломника и с улыбкой скажет: «Кто курит табачок, не Христов тот мужичок». И, говорят, многие тут же навсегда бросали курить. А тем, кто мог вместить, говорил такое: «Согнись, как дуга, и будь всем слуга». Или: «Через пустые развлечения усиливаются страсти, а чем сильнее страсть, тем труднее от неё избавиться». Некоторые удостоились услышать от него: «Как кузнец не может сковать ничего без огня, так и человек ничего не может сделать без благодати Божией». Рассказывали также, что даже когда его откровенно обманывали, он был совершенно спокоен. Старался ничем не выделяться, но всегда вовремя появлялся там, где был нужен.

Однажды шофёр, привезший на автобусе паломников, осудил доброго гостинника за то, что тот, выйдя за ограду монастыря, помог молодой женщине донести тяжёлые вещи. Отец Трофим сказал ему: «Прости, брат, что смутил тебя, но инок – это не тот, кто от людей бегает, а тот, кто живёт по-иному, то есть по-Божьи».

Второй раз я увидела отца Трофима, когда мы небольшой группой православных журналисток приехали в Оптину осенью 1990 года записать беседу со вторым настоятелем монастыря архимандритом (ныне архиепископом Владимирским и Суздальским) Евлогием. Обитель при нём изменилась неузнаваемо, вернула своё прежнее благолепие. Во Введенском соборе уже можно было совершать богослужение, все строения монастыря сияли белизной, дорожки были выложены плиткой.

В конце беседы он сказал: «А размещу я вас по-королевски, вы будете ночевать в кельях, где у меня шамординские матушки останавливаются». Тут же дёрнул какой-то шнурок, висевший справа от него, и в комнату всё так же стремительно влетел отец Трофим. Его умные, внимательные глаза выражали готовность немедленно исполнить любое послушание настоятеля.

– Брат, отведи их в покои, – сказал будущий владыка Евлогий.

Отец Трофим повёл нас в эти самые покои, но вдруг остановился недалеко от помоста временной колокольни, рядом с тем местом, где вскоре будут скромные могилки оптинских новомучеников, велел подождать. Этот помост, на котором были принесены в жертву иноки Трофим и Ферапонт, они сделали своими руками. Ныне он – место поклонения для паломников, к нему прикладываются как к святыне. И к скромным крестам на их могилках тоже. Нам бы тогда стоять и молиться на этом святом месте, но мы ничего не поняли, стали что-то оживлённо обсуждать.

И тогда на крыльцо своей кельи вышел настоятель. Он смотрел на нас взглядом Христа, молившегося о проходившей мимо Его Креста толпе: «Прости им, Господи, ибо не ведают, что творят». Предчувствовал ли он, как сами новомученики, их убийство на этом месте? – Не знаю. Но то, что это место святое, несомненно чувствовал. Нам стало стыдно, мы вытянулись в струнку, как гвардейцы на параде, и кто-то из нас сказал:

– Простите, отец Евлогий.

– Да-да, – ответил он грустно, – да-да. – И ушёл.

Инок Трофим

Прилетел отец Трофим. Жестом показал, чтобы мы следовали за ним. Привёл в покои. Больше на этом свете мне не довелось его увидеть. Рассказывали, что он, вечно неутомимый, вдруг на службе в самом начале Страстной седмицы присел на ступеньку у алтаря и тихо сказал: «Я готов, Господи». Братия не поняли – о чём это он? После Пасхальной службы новомученики за праздничным столом почти ничего не ели, первыми встали и отправились на послушания. Иеромонаху Василию надо было идти в скит, исповедовать, а отцу Трофиму и отцу Ферапонту на тот самый помост колокольни – звонить к ранней обедне. Первым меч убийцы пронзил о. Ферапонта и сразу вслед за ним – о. Трофима. Но он в то время, когда боль пронзала всё его тело, собрав последние силы – силы любви к людям – ударил в набат. Братии заподозрили неладное и прибежали к колокольне. Больше на территории обители никто не был убит, но на дороге в скит этот то ли сатанист, то ли тяжко больной человек настиг и пронзил своим мечом иеромонаха Василия.

В третий раз я приехала в Оптину к отцу Трофиму и убиенным вместе с ним братиям на их могилки. Была Светлая седмица. Солнце «играло». Птички пели. Долго просила прощения у отца Трофима за то, что так и не смогла ничем в своей жизни ответить на явленную мне оптинскую любовь во Христе. Ответить на неё можно было только такой же любовью к людям. А у меня её не было.

Пошла по дорожке среди сосен в скит. Увидела, что навстречу мне идёт, склонив голову, углублённый в молитву старец. Подумала: вот, приезжаем мы сюда, грешные, суетные, мешаем святым людям молиться. Прижалась к сосне, хотелось от стыда провалиться сквозь землю. И тут старец поднял голову, посмотрел на меня молодыми, искрящимися глазами отца Трофима и сказал: «Христос Воскресе!».

Рассказывали, что когда на могилку о. Трофима приезжал его брат, он в недоумении сказал: «Как же так, ты умер…». То есть у него в голове это не укладывалось. И тогда он явно услышал:

«Любовь, брат, не умирает…»

Ангел молчания инок Ферапонт

Ангелом молчания отца Ферапонта назвали сами монахи. А они лишнего не скажут. Одному брату о. Ферапонт объяснил, что молчит не потому, будто такой обет дал, а просто понял, как легко словом обидеть человека, лишить душевного мира. Вот потому лучше поменьше говорить.Родом он был тоже из глухого сибирского посёлка. Убежал оттуда – там было духовное болото, по его убеждению. Ни одного храма в округе, молодёжь спивается. В каком-то маленьком сибирском городке учился на лесника. Там непьющие студенты занимались йогой. Вот парадокс советской власти: в храм молодым нельзя, а в секту – пожалуйста. Пить, курить – тоже можно сколько угодно.

Отец Ферапонт, тогда Владимир Пушкарёв, после первых же занятий всё про йогу понял. Он писал другу: «Йога – то же болото, что и у нас в посёлке, только там упиваются вином, а здесь – гордостью».

инок Ферапонт (Владимир Пушкарёв)

После окончания училища несколько лет жил один среди лесов близ Байкала. Понял: где нет храма, нет жизни. Одному брату признавался: «Если бы ты знал, через какие страдания я шёл ко Христу». Рассказывал, что там, в лесу, подвергался прямому нападению бесов. Но зато приобрёл страх Божий. Говорил: «Страх вечных мучений очищает от страстей». Там, в лесу, научился молчать не только устами, но и помыслами.

Из прибайкальских лесов поехал в Ростов-на-Дону, к дяде. Там работал дворником при храме Рождества Богородицы. Ездил в Троице-Сергиеву лавру, где старец Кирилл (Павлов) посоветовал ему идти в монастырь. В Оптину пустынь пришёл в 1990 году. Нёс послушание на кухне, самое трудное. Если иногда и говорил что-нибудь, то очень смиренно и осторожно, чтобы никого не смутить и не огорчить. Никогда никого не осуждал.

В 1991 году приехал в свой родной посёлок, со всеми простился. Родственникам сказал: «Больше вы меня никогда не увидите».

Причину своего молчания объяснял ещё и так: «Кто молчит, тот приобретает свет в душе, ему открываются его страсти». Не пропускал ни одного богослужения, был виртуозным звонарём. Имел дар непрестанной Иисусовой молитвы.

Перед Пасхой 1993 года раздал все свои вещи. И длинный меч убийцы первым пронзил его. Молись о нас, ангел молчания, инок Ферапонт! Когда пишешь о тебе, стыдно за свою болтливость.

Проповедник. Иеромонах Василий

Об отце Василии, в миру Игоре Рослякове, выпускнике факультета журналистики МГУ, выдающемся спортсмене (он входил в сборную страны по водному поло) написано несколько книг хорошо знавшими его людьми, изданы его проповеди и духовные стихи. На сайте Оптиной Пустыни есть его подробное жизнеописание. Потому хочу закончить рассказ об оптинских новомучениках летописной записью отца Василия о первой Пасхе в обители:

«Сердце как никогда понимает, что всё, получаемое нами от Бога, получено даром. Наши несовершенные приношения затмеваются щедростью Божией и становятся не видны, как не виден огонь при ослепительном сиянии Солнца… Светлая седмица проходит единым днём… Время возвращается только в Светлую субботу… Восстанавливается Оптина пустынь, восстанавливается правда. Глава же всему восставший из Гроба Христос: «Восстану бо и прославлюся!»