Главная › Рождение ребенка › Каково символическое значение фамилии профессора преображенского. Что непонятно в "Собачьем сердце": социологический ликбез

Каково символическое значение фамилии профессора преображенского. Что непонятно в "Собачьем сердце": социологический ликбез

Тематика произведения

В свое время вызвала много толков сатирическая повесть М. Булгакова. В «Собачьем сердце» герои произведения яркие и запоминающиеся; сюжет - фантастика вперемешку с реальностью и подтекст, в котором открыто читается резкая критика Советской власти. Поэтому сочинение было очень популярным в 60-е годы среди диссидентов, а в 90-е, после официальной публикации его и вовсе признали пророческим.

Тема трагедии русского народа хорошо просматривается в этом произведении, в «Собачьем сердце» главные герои вступают в непримиримый конфликт между собой и никогда не поймут друг-друга. И, хотя в этом противостоянии победили пролетарии, Булгаков в романе раскрывает нам всю сущность революционеров и их тип нового человека в лице Шарикова, подводя к мысли, что ничего хорошего они не создадут и не сделают.

Главных персонажей «Собачьего сердца» всего три, а повествование в основном ведется из дневника Борменталя и через монолог пса.

Характеристика главных героев

Шариков

Персонаж, появившийся в результате операции из дворняги Шарика. Пересадка гипофиза и половых желез пьяницы и дебошира Клима Чугункина превратила милую и дружелюбную собаку в Полиграфа Полиграфыча, дармоеда и хулигана.
Шариков воплощает в себе все негативные черты нового общества: плюет на пол, бросает окурки, не умеет пользоваться уборной и постоянно матерится. Но даже не это самое страшное - Шариков быстро научился писать доносы и нашел призвание в убийстве своих извечных врагов, котов. И пока он расправляется только с котами, автор ясно дает понять, что точно также он поступит с людьми, которые станут на его пути.

Это низменная сила народа и угрозу всему обществу Булгаков увидел в грубости и недалекости, с которой решает вопросы новая революционная власть.

Профессор Преображенский

Экспериментатор, использующий новаторские разработки в решении проблемы омоложения путем пересадки органов. Он известный мировой ученый, уважаемый всеми хирург, «говорящая» фамилия которого дает ему право экспериментировать с природой.

Привык жить на широкую ногу - прислуга, дом из семи комнат, шикарные обеды. Его больные - бывшие дворяне и высшие революционные чины, покровительствующие ему.

Преображенский солидный, успешный и уверенный в себе человек. Профессор - противник любого террора и Советской власти, называет их «пустобрехами и бездельниками». Считает ласку единственным способом общения с живым существами и отрицает новую власть именно за радикальные методы и насилие. Его мнение: если людей приучить к культуре - тогда исчезнет разруха.

Операция по омоложению дала неожиданный результат - пес превратился в человека. Но человек вышел совершенно никудышный, не поддающийся воспитанию и впитывающий в себя самое плохое. Филипп Филиппович делает вывод, что природа - это не поле для экспериментов и он зря вмешался в ее законы.

Доктор Борменталь

Иван Арнольдович целиком и полностью предан своему учителю. В свое время Преображенский принял живое участие в судьбе полуголодного студента - зачислил на кафедру, а затем взял к себе ассистентом.

Молодой доктор всячески пытался культурно развивать Шарикова, а затем и вовсе переехал к профессору, так как справляться с новым человеком становилось все сложнее.

Апофеозом стал донос, который Шариков написал на профессора. В кульминационный момент, когда Шариков достал револьвер и готов был пустить его в ход, именно Броменталь проявил твердость и жесткость, в то время как Преображенский колебался, не решаясь убить свое творение.

Положительная характеристика героев «Собачьего сердца» подчеркивает, насколько для автора важны честь и собственное достоинство. Булгаков во многих чертах обоих докторов описал себя и врачей-родственников и во многом поступил бы так же, как они.

Швондер

Новоизбранный председатель домкома, ненавидящий профессора, как классового врага. Это схематический герой, без глубоких рассуждений.

Швондер полностью преклоняется перед новой революционной властью и ее законами, а в Шарикове видит не человека, а новую полезную единицу общества - он может покупать учебники и журналы, участвовать в собраниях.

Ш. можно назвать идейным наставником Шарикова, он рассказывает ему о правах в квартире Преображенского и учит писать доносы. Председатель домкома из-за своей недалекости и необразованности всегда тушуется и пасует в разговорах с профессором, но от этого ненавидит его еще больше.

Другие герои

Список персонажей повести был бы не полон без двух помощниц по хозяйству - Зины и Дарьи Петровны. Они признают превосходство профессора, и, как и Борменталь, всецело преданы ему и согласны пойти на преступление ради любимого хозяина. Они доказали это в момент повторной операции по превращению Шарикова в собаку, когда были на стороне докторов и точно выполняли все их указания.

Вы познакомились с характеристикой героев «Собачьего сердца» Булгакова, фантастической сатиры, предвосхитившей крах Советской власти сразу после ее появления - автор еще в 1925 году показал всю сущность тех революционеров и на что они способны.

Тест по произведению

Творчеству Михаила Булгакова изначально была уготована феерическая популярность во всем мире. Об этом можно говорить вполне свободно, не боясь преувеличений - достаточно посетить, к примеру, постановку спектакля «Любовные письма к Сталину», автором которого является испанец Хуан Майорга, или посмотреть зарубежный фильм «Собачье сердце», в котором роль профессора Преображенского исполняет Макс фон Зюдов. Что касается популярности Булгакова на постсоветском пространстве, то об этом даже неудобно говорить: буквально каждая барышня, мнящая себя творческой и духовной личностью, обязательно упоминает «Мастера и Маргариту» как одну из своих любимых книг. Мы не будем пытаться найти причины такого головокружительного успеха советского писателя. Здесь нас больше интересуют следствия популярности Булгакова, и, в качестве важнейшего из таковых, можно назвать превращение его литературного наследия в «общее место» мировой и, в особенности, русской культуры. Акценты, которые автор расставлял в своих произведениях, уже притупились, и все привыкли к их острому вкусу. Это значит, что современный читатель редко видит на страничках булгаковской прозы что-то новое. Мартин Хайдеггер называл такой способ осмысления действительности «одноколейным мышлением», связывая эту метафору с технократическим характером общества последних декад . Вместо того, чтобы пытливо следовать за истиной в ее многозначности по извилистым тропкам, человек горделиво проезжает мимо значений и истин, устремляясь к единственной стороне жизни, которую он привык видеть. Но особенность и ценность истины заключается в ее многозначности, которую всячески пытается нивелировать и дискредитировать современная цивилизация с ее практичностью и на все готовыми ответами. Эта статья является попыткой прикоснуться к непривычной для читателя стороне повести Булгакова «Собачье Сердце».

Но для того, чтобы говорить о непривычном, нужно вкратце определить привычное. Безусловно, самой популярной и эффективной является интерпретация повести в качестве политической сатиры. Мол, Преображенский и Борменталь - это интеллигенция, позволившая черни почувствовать свои человеческие права, и тем самым отдавшая общество во власть этой черни. Иногда выставляются прямые соответствия между героями повести и русскими революционерами: Преображенский - Ленин, Борменталь - Троцкий, Шариков - Сталин и т.д. (Прекрасным примером такого подхода является статья С. Иоффе ). Безусловно, такой подход имеет основания, поскольку сам автор высказывал подобные контрреволюционные идеи и в других своих произведениях, осуждая попытку большевиков уравнять все сословия России. С другой стороны, художественные образы, которые использует Булгаков, позволяют рассмотреть описанные им события с символической перспективы. Сама центральная сюжетная линия повести - трансформация - дает возможность увидеть в тексте не только сатиру, но и классическую для Западного пространства легенду об алхимическом делании, герои которой одеты в современные для Булгакова костюмы и носят привычные для русского слуха имена, оставаясь при этом элементами одной символической системы. Аргументы, приведенные ниже, дадут возможность читателю судить об обоснованности такого утверждения.

Прежде всего, следует начать с главного героя - профессора Преображенского. Фамилия этого человека как минимум двузначна, она хитроумно отсылает нас и к сущностному Преображению Христа, и к внешнему преображению, осуществляемому в лаборатории алхимиками. Действительно, в алхимической литературе сам образ Христа часто заменял золото (интерпретируемое также символически как цель Делания, а не как конкретный металл), а Преображение Христово выступало символом трансформации неблагородного металла в благородный. Тем не менее, известно, что многие алхимики, стремившиеся к заработку и понимавшие свои трактаты слишком буквально, просто покрывали свинцовые монеты амальгамой золота и, таким образом, трансформацию духа заменяли трансформацией облика. Русское слово «сердце» имеет не только анатомическое значение, однако изначально обозначает «середину», смысловой центр - потому и анатомическое сердце, как центральный орган тела, называется «сердцем» . В этом контексте, подделка недобросовестных алхимиков сохраняет свое свинцовое «сердце», но при этом выглядит, как золото. Здесь важно вспомнить одну из заметок доктора Борменталя, сделанную во время «очеловечивания» Шарика: «Отныне загадочная функция гипофиза - мозгового придатка - разъяснена. Он определяет человеческий облик. Его гормоны можно назвать важнейшими в организме, - гормонами облика. Новая область открывается в науке: без всякой реторты Фауста создан гомункул. Скальпель хирурга вызвал к жизни новую человеческую единицу. Профессор Преображенский, вы - творец!» . Уже здесь имеет место паралогизм, неосознанная подмена понятий: облик вовсе не определяет суть существа, потому Преображенский в действительности наложил облик человека на сердце собаки, не создав ничего нового, но лишь замаскировав таким образом пьяницу и баламута под личиной трансформированной собаки (об этом подробнее будет сказано далее). Тем более, что Шарик превратился в человека совершенно случайно, в то время, как целью эксперимента Преображенского было омоложение подопытной собаки - однако, при этом, случайный результат работы преподносится как великое достижение: в этом отношении профессор напоминает Бертольда Шварца, который случайно изобрел порох в поисках алхимического ключа к золоту. Так, профессор - вовсе не творец.

Вторая важная деталь приведенной цитаты - сравнение Преображенского с Фаустом. Казалось бы, это сравнение сделано в виде противопоставления, но такая форма не меняет сути художественного приема. Далее в тексте встречается уже прямое сравнение: «Он (Преображенский) долго палил вторую сигару, совершенно изжевав ее конец и, наконец, в полном одиночестве, зелено окрашенный, как седой Фауст, воскликнул: ей богу, я, кажется, решусь» . Булгаков словно постоянно пытается незаметно убедить читателя в том, что его профессор - это современный Фауст, который тоже был алхимиком и чародеем.

В чем главная проблема Фауста? В том, что «две души» живут в его теле: он «требует у неба звезд в награду, и лучших наслаждений у земли, и век ему с душой не будет сладу, к чему бы поиски его не привели», - говорит Мефистофелю Господь в прологе Гётевской трагедии . В переводе на христианскую терминологию, Фауст блудник. Блуд здесь нужно понимать широко, как блуждания духа, как неспособность избрать свой путь и следовать ему. Ранее упоминался Хайдеггер с его метафорой технократического мышления как движения по одноколейке. Под блудом можно понимать другую крайность, также губительную для человеческого духа: если одноколейное мышление слишком определенно и целенаправленно, то у движения блудника совсем нет пределов, а потому нет и пути. Для примера, можно вспомнить образ Блуждающего Огонька из того же «Фауста» Гете: демонический огонек, по ночам заманивающий путников в болотные топи, ведет Мефистофеля и Фауста на Брокен в Вальпургиеву ночь. Фактически, весь жизненный путь Фауста является блужданиями из крайности в крайность, от искушения к искушению: «Я богословьем овладел, над философией корпел, юриспруденцию долбил и медицину изучил, однако я, при этом всем, был и остался дураком» . Ведь именно такими словами начинается «Сцена в готической комнате», когда читатель впервые знакомится с Фаустом, который не может найти свой путь, свою судьбу, и потому обращается к магии и, в результате, продает дьяволу (кстати, явившемуся ему в образе собаки) душу. Блуждания Фауста, его внутренняя неопределенность (которая дополняется внешним омоложением - словно постарался булгаковский профессор) - это суть его трагедии, которая заканчивается только со смертью и спасением блудника и чернокнижника ангелами Божьими.

Профессор Преображенский, чьи блуждания начались после встречи с уличным псом, которого он приводит домой (точь-в-точь, как Фауст приводит пуделя-Мефистофеля), также не может обрести свой путь, оставаясь олицетворением духовного блуда до самого конца повести. Высшим выражением его блужданий является сцена ужина (когда Шарик еще пребывает в образе собаки). Так, профессор говорит: «Еда, Иван Арнольдович, штука хитрая. Есть нужно уметь, и, представьте себе, большинство людей вовсе этого не умеет. Нужно не только знать, что съесть, но и когда и как. (Филипп Филиппович многозначительно потряс ложкой.) И что при этом говорить. Да-с. Если вы заботитесь о своем пищеварении, вот добрый совет - не говорите за обедом о большевизме и о медицине» . Буквально сразу же он замечает, что дает медицинские советы своему фамулюсу Вагнеру-Борменталю за ужином, и спохватывается: «Да-с. Впрочем, что же это я! Сам же заговорил о медицине. Будемте лучше есть» . Впрочем, далее Преображенский слышит пение Швондера и его товарищей, и начинает обсуждать политическую обстановку в России, все больше и больше ругая большевиков за украденные в революцию калоши и за разруху, которая «в головах» . Каково значение этой сцены в контексте сказанного ранее? Она иллюстрирует неспособность профессора Преображенского держаться какого-то одного курса, вести себя в соответствии с собственными нравоучениями. Сцена ужина является концентрированным выражением неустойчивости характера Преображенского, которую он демонстрирует в течение всей повести. По этой причине, возможно, не совсем обосновано понимание повести в ключе краха надежд интеллигентов-мечтателей на возвышение остальных людей до своего уровня - ведь Преображенский изначально знал и утверждал, что равенства между людьми не существует. Что может быть абсурднее: старый алхимик, критикующий большевиков за возвышение черни, сам же пытается превратить собаку в человека. Гротескность ситуации показывает противоречивость образа Преображенского, который не только преображает, но и сам постоянно преображается, при этом неизменно оставаясь теплым, если пользоваться символическим языком Откровения от Иоанна Богослова (Откр. 3:15-16).

Ранее было сказано, что Преображенский накладывает на сердце собаки внешность человека, но этим маскирует как раз негодного человека под вполне сносной собакой. В таком жульнически сложном существе алхимической трансформации заключается, собственно, и проблема неудачи революции в России - неблагородный металл пытаются облагородить, но худшее подчиняет себе лучшее. Действительно, если снова начать с имен, которые Булгаков дает своим героям, то мы заметим, что у Клима Чугункина - фамилия «металлическая», причем, чугун - металл очевидно неблагородный, и даже не самостоятельный (естественно существующий) металл, а сплав черных металлов; имя же Шарика можно рассмотреть в связи с верхним слоем золота, которым покрывается неблагородный металл, поскольку этимологически слово «шар» связано с краской ; значение верхнего слоя слово «шар» по-прежнему сохраняет, к примеру, в украинском языке. Так, хотя Преображенский пытался преобразить Чугункина Шариком, как раз Шариков перенял сущность Чугункина, и операция по омоложению провалилась, ибо «Не вливают также вина молодого в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают, но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое» (Мф. 9:17; ср.: Мк. 2:22, Лк. 5:37).

Осознав свою ошибку («весь ужас в том, что у него уже не собачье, а именно человеческое сердце»), профессор оборачивает операцию вспять, удаляя человеческие гипофиз и семенные железы у Шарикова, возвращая тем самым своего подопытного к соответствию сердца и внешности. Изменение в своих взглядах алхимик демонстрирует в разговоре с Борменталем: «Можно, конечно, привить гипофиз Спинозы или еще какого-нибудь такого лешего и соорудить из собаки чрезвычайно высоко стоящего. Но на какого дьявола, спрашивается. Объясните мне, пожалуйста, зачем нужно искусственно фабриковать Спиноз, когда любая баба может его родить когда угодно. Ведь родила же в Холмогорах мадам Ломоносова этого своего знаменитого. Доктор, человечество само заботится об этом и в эволюционном порядке каждый год, упорно выделяя из массы всякой мрази, создает десятками выдающихся гениев, украшающих земной шар» . Упоминание Спинозы здесь неслучайно: профессор Преображенский, в результате алхимических трансформаций своего духа, достигает понимания мира через призму пантеистической философии Бенедикта Спинозы. После неудачных попыток бороться с природой, профессор понимает ее превосходство над его научными изысканиями как превосходство естественного над искусственным.

Преображенский признает, что намного мудрее ввериться судьбе, чем самовольно пытаться создавать из собак философов (и омолаживать самих людей!), потому что человек не способен изменить по собственной воле дух, «сердце», «судьбу» другого существа - у собаки сердце всегда останется собачьим, сущность Другого всегда останется непонятой. Единственная возможность осуществления человеком его свободы заключается в так называемой алхимии духа, но не алхимии тела, то есть - во внутреннем преображении, которого невозможно добиться хирургически, то есть - насилием над природой. Смешно признать, но в самом начале непоследовательный профессор как раз говорил о том же: «Террором ничего поделать нельзя с животным, на какой бы ступени развития оно ни стояло. Это я утверждал, утверждаю и буду утверждать. Они напрасно думают, что террор им поможет» . Напомним, что говорил это алхимик-Преображенский, заводя Шарика к себе в квартиру - с единственной целью - чтобы совершить величайшее насилие над природой. В этом ключе духовного блуда профессора и завершается роман. Шарик просыпается и, мучаясь от головной боли, видит своего «благодетеля» снова за работой. «Пес видел страшные дела. Руки в скользких перчатках важный человек погружал в сосуд, доставал мозги, — упорный человек, настойчивый, все чего-то добивался, резал, рассматривал, щурился и пел: «К берегам священным Нила...» . Конечно же, Шарик проснулся и мог рассматривать работу Преображенского не сразу после своей операции, а через время. Это говорит об одном: отчаявшись после явной неудачи, настойчивый профессор снова взялся за свое. Профессор Преображенский так и не стал «Христом», «Золотом» - он остался в области «малого делания», направленного на трансформацию «металлов», но не собственной души.

Так и продолжает вечно безумный преобразователь Вселенной, напевая арию из «Аиды» (тоже своеобразная отсылка к алхимическим практикам, ведь даже само слово «алхимия» происходит от греческого названия Египта - «Кемет», «черная земля дельты Нила» - те самые «берега священные»), уродовать мир и вершить никому не нужные революции, ничего этим не добиваясь, каясь в ошибках и снова возвращаясь к началу своего пути. Профессор Преображенский - это Уроборос, змей, который кусает себя за хвост (и змей-искуситель, при этом), символ дурной бесконечности, circulus vitiosus.

Интерпретированная через призму алхимического символизма, повесть частично теряет свой сатирический характер, связанный с конкретными историческими событиями, приобретая при этом универсальное значение для истории блужданий человеческого духа. Особенно актуальным такое прочтение «Собачьего сердца» является сегодня, когда мировая культура, приняв постмодернистскую личину, максимально отошла от своих метафизических основ, от своего «сердца», а человек, почувствовав себя владыкой технократического мира, аналогично максимально противопоставил себя природе. Человечество по-прежнему, и даже более, чем когда-либо, нуждается в духовном Преображении, в отказе от насилия по отношению к миру, в мудром смирении. «Человек намеревается взять на себя господство надо всей Землей… но готов ли человек как человек в своем прежнем существе взять это господство?» - вопрошает Хайдеггер . Ответ Булгакова определенно отрицателен. Как учит нас автор «Собачьего сердца», испытавший на себе ужасы государственных переворотов и бессмысленных смут, любое насилие, какую бы личину оно ни принимало, лишь творит зло, поскольку человек, внутренне не готовый к трансформации, всегда будет подавлен ее бесформенной и потому губительной, разрушительной стороной. Отсюда мы можем вернуться и к сатирическому прочтению повести, снятому и дополненному теперь метафизическим символизмом: Шарик превращается в пьяницу Чугункина, дореволюционная Россия становится главным производителем пилюль Мурти-Бинга в ХХ веке , как тонко подмечает Чеслав Милош, а Вселенский Профессор Преображенский ведет в свою «похабную квартирку» новую жертву - и так бесконечно. Этот старый «Фауст» - вовсе не Гермес Триждывеличайший, не «божественный преобразователь» (Deva Nahousha) , но величайший шарлатан, очередная ипостась профессора Воланда, приехавшего в Москву для исследования несуществующих трудов Герберта Аврилакского .

Бессмертный, жестокий, властный и несокрушимый, окруженный своей покорной свитой, дьявол прогуливается по московским улочкам ровно так же, как прогуливается он по Вселенной по божьему попустительству, смущая и искушая человечество, даря людям то, чего они по невежеству своему жаждут и, возможно, даже раскаиваясь в своих ошибках (как это делает и черт Достоевского ), но после минуты слабости снова принимаясь за свое единственное дело - отрицание божественного творения. Таково метафизическое ядро любого насилия, любой революции, любых внешних преобразований, совершенных даже с самой благой целью, потому что дары дьявола всегда несут в себе козни Преисподней.

ЛИТЕРАТУРА

Бадж Э. А. У. Жители долины Нила / Пер. с англ. А. Давыдовой. М.: ЗАО Центрполиграф, 2009.
Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета - М.: Издание Московской Патриархии, 1993. - 1372 с. http://krotov.info/lib_sec/13_m/il/osh_2.htm
Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4 т. / Пер. с нем. О. Н. Трубачева. М.: Прогресс, 1987.
Хайдеггер М. Что зовется мышлением / Пер. с нем. Э. Сагетдинова. М.: Территория будущего, 2006.
Шюре Э. Великие Посвященные: Очерк эзотеризма религий / Пер. с фр. Е. Писаревой. Калуга: Типография Губернской Земской Управы, 1914.

_____________________________

Артамонов Александр Александрович

Каково в контексте повести значение «говорящих» имен персонажей?

Главный герой повести носит имя Филипп Филиппович Преображенский.

Филипп» по-гречески значит «любитель лошадей», т.е. любитель ездить на лошадях, править лошадьми, отсюда - правитель. А «Филипп Филиппович» - это правитель вдвойне, у которого страсть к политической власти глубоко в крови.

Фамилия профессора - Преображенский - также символична. Операцию Преображенский делает во второй половине дня 23 декабря, а очеловечивание пса завершается в ночь на 7 января, поскольку последнее упоминание о его собачьем облике в дневнике наблюдений, который ведет ассистент Борменталь, датировано 6 января. Таким образом, весь процесс превращения собаки в человека охватывает период с 24 декабря до 6 января, от католического до православного Сочельника. Происходит Преображение, только не Господне. Новый человек Шариков появляется на свет в ночь с 6-го на 7-е января - в православное Рождество. Но Полиграф Полиграфович - воплощение не Христа, а дьявола, взявший себе имя в честь вымышленного «святого» в новых советских «святцах», предписывающих праздновать День полиграфиста. Шариков - в какой-то мере жертва полиграфической продукции - книг с изложением марксистских догм, которые дал ему читать Швондер. Оттуда «новый человек» вынес только тезис о примитивной уравниловке - «взять все да и поделить». При последней его ссоре с Преображенским и Борменталем всячески подчеркивается связь Шарикова с потусторонними силами: «Какой-то нечистый дух вселился в Полиграфа Полиграфовича, очевидно, гибель уже караулила его и рок стоял у него за плечами.

Шариков сам пригласил свою смерть. Он поднял левую руку и показал Филиппу Филипповичу обкусанный с нестерпимым кошачьим запахом шиш. А затем правой рукой по адресу опасного Борменталя из кармана вынул револьвер». Шиш - это стоящие дыбом «волосы» на голове у черта. Такие же волосы у Шарикова: «жесткие, как бы кустами на выкорчеванном поле». Вооруженный револьвером Полиграф Полиграфович - это своеобразная иллюстрация знаменитого изречения итальянского мыслителя Никколо Макиавелли (1469-1527): «Все вооруженные пророки победили, а безоружные погибли». Здесь Шариков - пародия на В.И. Ленина, Л.Д. Троцкого и других большевиков, которые военной силой обеспечили торжество своего учения в России. Кстати, три тома посмертной биографии Троцкого, написанной его последователем Исааком Дойчером (1906-1967), так и назывались: «Вооруженный пророк», «Разоруженный пророк», «Изгнанный пророк» (1954-1963). Булгаковский герой - пророк не Бога, а дьявола.

Иван Арнольдович Борменталь - еврей по отчеству и фамилии. Его фамилия «Борменталь» состоит из двух частей: «Бормен-», которая напоминает «Брон-» от настоящей фамилии Троцкого (Бронштейн), и «-таль», в которой есть «т» и «л», т.е. инициалы псевдонима и имени Л. Троцкого. Имя, от которого образовано отчество Борменталя - «Арнольд», - кончается буквами «л» и «д», т.е., инициалами имени и отчества Л.Д. Троцкого.

Домоуправ Швондер, яростный и язвительный противник Преображенского - это Л.Б. Каменев-Розенфельд, председатель Моссовета (отсюда - домоуправ). «Розенфельд» по-немецки значит «поле роз», а «шванд» - «склон холма». Булгаков одновременно намекает на семантическое сходство слов «поле» и «холм» и на политический уклон Каменева.

Двое из спутников Швондера легко опознаются. Блондин в папахе - П.К. Штернберг (год рождения 1865), видный большевик, член партии с 1905 года, профессор-астроном. Его любовница Вяземская - В.Н. Яковлева (год рождения 1884, 19 лет разницы), секретарь МК в то время, член партии с 1904 года и прочая. Они познакомились, когда Яковлева была студенткой, а Штернберг - профессором Московского университета. Она была очень красивая женщина, настоящая русская красавица. Такие красавицы изображались на вяземских пряниках, отсюда ее фамилия Вяземская.

Тематика произведения

Характеристика главных героев

Шариков

Профессор Преображенский

Доктор Борменталь

Швондер

Другие герои

Тест по произведению

С недавних пор в Рунете снова активизировалась риторика с использованием фигур Преображенского и Шарикова. На эту тему отметились самые разные люди - от Ксюши Собчак до Людмилы Петрановской. Зачастую с дикими передёргиваниями булгаковского сюжета. Ссылки приводить лень, кто хочет - найдёт, я же сейчас буду обсуждать не конкретные тексты конкретных авторов, а ту аберрацию, которой у нас подверглось восприятие булгаковского романа.
Эта аберрация сложилась ещё в перестройку и до сих пор задаёт тон. Независимо от того, симпатизируют ли Преображенскому или, наоборот, развенчивают его как сноба и циника (такой ревизионистский подход тоже появился с недавних пор). А состоит она вот в чём: "Собачье сердце" упорно читают как притчу про Интеллигенцию и Народ, или, что ещё хуже, как историю про "белая кость vs. быдло".
Хочется как-то сразу усомниться - имел ли в виду Булгаков именно это. Во-первых, необходимо напомнить, что Булгаков, в отличие от диванных теоретиков проблемы Интеллигенции и Народа, этот самый "народ" в прямом смысле руками трогал - он этому "народу" раны зашивал, роды принимал и от сифилиса лечил. Когда работал сельским врачом. См. цикл рассказов на эту тему. Во-вторых, в романе есть явные и несомненные представители "народа" Зина и Дарья Петровна - вполне положительные персонажи, которые в конфликтных ситуациях солидаризируются почему-то неизменно с Преображенским и Борменталем, а не с Шариковым. (Случайно ли то, что лепка котлет Дарьей Петровной описана в той же энергичной стилистике Sturm und Drang, что и операция, которую проводит профессор?).
Но это так, затравка. Настоящая-то проблема в том, что "Собачье сердце" на 60 лет опоздало к своему читателю. Рукописи не горят, но, увы, выцветают от времени. И то, что современники считывали легко, у потомков требует палеографа. К 1980-м годам уже не осталось читателей, понимающих социальную реальность, в которой жил Булгаков. Зато наступила эра повального увлечения аристократизмом - без ясного понимания, что это, собственно, значит.
Тайно вздыхать по элитарности советская интеллигенция начала ещё в брежневскую эпоху - это был такой полуразрешённый дискурс ностальгии по веерам, кринолинам и офицерам в белых мундирах. В перестройку полуразрешённое стало открытым и едва ли не официальным. Возрождение аристократии объявили насущной необходимостью; на роль новой аристократии перестроечная интеллигенция прочила, естественно, себя. Тем более что она и правда искренне не понимала различия между разными категориями людей в крахмальных рубашках. В этом её взгляд на Преображенского ничем не отличается от взгляда злосчастного Шарикова, только что враждебность сменилась восторженностью.
Предлагаю разобраться, кто же на самом деле профессор Преображенский.
В сущности, для поколения Булгакова одна фамилия говорила всё. Такая фамилия из всех возможных социальных страт могла быть только у одного варианта - у поповича. Только выпускникам семинарий присваивали фамилии в честь религиозных праздников. То есть Преображенский, как и сам Булгаков, выходец из среды духовенства, ставший врачом.
Идём дальше. Откуда в дореволюционной России пополнялись ряды духовенства? Однозначно - не из аристократии. Дворяне в семинарии не шли (не знаю, как в конце XIX в., а в начале это было даже юридически запрещено). Дети богатых купцов тоже, как правило, не шли, поскольку это было крайне непрестижно - зачем, если отец обеспечит место в бизнесе? Наполняемость семинарий осуществлялась в основном за счёт крестьян и бедных горожан. Потому, кстати, им и придумывали фамилии - потому что многие крестьяне зачастую даже фамилии не имели, придя учиться.
То есть - вдумайтесь - прадед профессора Преображенского, возможно, был таким вот шариковым. Дед поступил в семинарию и стал попом, а внук вот выбился в профессора... Для рубежа XIX-XX вв. довольно типичная история. Получается, что не такая уж социальная пропасть между Преображенским и Шариковым.
А о своём отношении к аристократии профессор высказался ясно:

Заметьте, Иван Арнольдович, холодными закусками и супом закусывают только недорезанные большевиками помещики. Мало-мальски уважающий себя человек оперирует закусками горячими.

Понятно, что это шутка. Но социологический контекст недвусмысленный. Видно, что помещикам, дорезанным-таки большевиками, профессор ничуть не симпатизирует (туда им и дорога), и что помещик и уважающий себя человек для него - две вещи несовместные. Почему-то на эту фразу никто из комментаторов Булгакова не обращает внимания. А она в высшей степени логична: профессор - разночинец и мыслит как разночинец.
Зато все обратили внимание на фразу "Я не люблю пролетариата". В 80-е годы она вызвала восторг как фронда немыслимой смелости (настолько надоел всем трындёж о пролетариате). Сейчас за неё профессора стали покусывать и попинывать: мол, забыл заветы великой русской традиции сочувствия униженным и оскорблённым.
Давайте, однако, вспомним, что Преображенский - медик. То есть знаток латыни - в ту эпоху умение свободно читать по-латыни для врачей было обязательным, здесь вам не тут. И для него как для человека, который в латыни как рыба в воде, совершенно очевидно и прозрачно исходное, пейоративное значение слова "proletarius" - "плодящийся". Люмпен, который нужен только на пушечное мясо, потому что ничего, кроме как размножаться, он не умеет. Естественно, любить "пролетариат" профессор не может. Комизм диалога между профессором и красными комиссарами состоит в том, что в слово "пролетариат" участники вкладывают разное значение. Комиссары, не подозревая о латинском значении этого слова, которое они почерпнули из агиток, думают, что оно значит "труженик" - и оскорбляются: мол, этот буржуй в очках тружеников не любит.
Таким образом, толковать историю Преображенского и Шарикова как историю "элиты и быдла" - по меньшей мере поверхностно. О чём же в таком случае эта история?
Думаю, ровно о том, о чём ведут разговор Преображенский и Борменталь накануне развязки - о попытке обойти естественную эволюцию, и никакой аллегории тут нет. Хоть это может быть неочевидно советским и постсоветским интеллигентам, но Преображенский, в отличие от них (равно как и от недорезанных помещиков), квартиру и должность ни по наследству, ни по блату не получал. Он всего добился собственными усилиями - не зря он раздражённо поправляет, что он не просто живёт в семи комнатах, а живёт И РАБОТАЕТ в семи комнатах. А до него волевое усилие к восхождению сделал его предок, который получил образование, вместо того, чтобы оставаться в среде шариковых. Таким образом, профессора от Клима Чугункина отличает ровно одно: профессор - результат положительного отбора, а Клим - отрицательного. (Как мне представляется, у Булгакова эволюционный процесс не слеп - воля к саморазвитию играет в нём значительную роль).
Смешно полагать, будто профессор не знал о том, что собака превратится в человека - если бы и правда он задумал всего лишь новый опыт по омоложению, взял бы ткани от щенка, а не от Клима. Это он перестраховывался, боялся, что не получится - даже Борменталю не сообщил об истинной цели опыта (вполне нормальная стеснительность учёного). А вот невоспитуемость результата опыта и впрямь оказалась неожиданной. Пришлось убедиться, что из продукта отрицательного отбора за одно поколение ничего хорошего не сделаешь.
Булгаков на самом деле вывернул наизнанку коллизию "Франкентшейна". У того искусственный человек становится опасным именно вследствие воли к развитию и роста самосознания (он начинает читать книги по философии и ставить неудобные вопросы). По сравнению с демоническим персонажем Шелли Шариков - мелкое существо, которое вначале кажется чисто комическим. Но (это любимый ход литературы модернизма) тараканы в головах оказываются ещё жутче тигров в джунглях.
А ещё, что интересно, Преображенский - в отличие от Франкенштейна - не сдаётся, не разочаровывается в науке и возвращается к своим исследованиям. В финале мы видим его за дальнейшим изучением мозга. Надо полагать, теперь он пытается разобраться в проблеме развития.