Главная › Режим › Камша рассвет часть 2. Заплутавшие в лабиринте

Камша рассвет часть 2. Заплутавшие в лабиринте

Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть вторая Вера Камша

(Пока оценок нет)

Название: Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть вторая

О книге «Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть вторая» Вера Камша

Осенние дожди притушили большие войны, но тем сильней кипят страсти, тем сильней истончается граница между жизнью и смертью. Алое становится черным, сходят с ума фрески, не верят своим глазам люди. Смотрит кошмарный сон четвертый раз сменившая имя столица, уходит в туман избранник Славы Руперт фок Фельсенбург, Скалы обретают Повелителя, Проэмперадор Савиньяк – шестую часть сердца, а казар Баата – истину. Капитан Арамона встает грудью за родную кровиночку, адмирал Вальдес рассылает манифесты, дукс Жан-Поль Салиг не знает всего в своем доме, а маршал Капрас – в себе самом. До начала нового Круга остается четыре с половиной месяца, до конца цикла «Отблески Этерны» – две книги.

На нашем сайте о книгах lifeinbooks.net вы можете скачать бесплатно без регистрации или читать онлайн книгу «Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть вторая» Вера Камша в форматах epub, fb2, txt, rtf, pdf для iPad, iPhone, Android и Kindle. Книга подарит вам массу приятных моментов и истинное удовольствие от чтения. Купить полную версию вы можете у нашего партнера. Также, у нас вы найдете последние новости из литературного мира, узнаете биографию любимых авторов. Для начинающих писателей имеется отдельный раздел с полезными советами и рекомендациями, интересными статьями, благодаря которым вы сами сможете попробовать свои силы в литературном мастерстве.

Вера Викторовна Камша

Синий взгляд Смерти

Часть вторая

«Когда император покинет империю, – пугали древние, – Золотые Земли канут в пучину бедствий». «Шар судеб сорвется с места, – предупреждали гоганские мудрецы, – и горе тем, кто окажется на его пути. О том, что будет, если тот, кто по всем признакам и есть император, вернется, предсказания умалчивали, а он вернулся и потребовал сперва гитару, а затем – доклад. Заканчивая оный, виконт Валме понял, что все предыдущие его поручения были не такими уж и особенными, ведь „Дрянь Судеб“ где-то катается и полагает себя неотвратимой. Это она вообще-то зря».

V. «Повешенный»

Я – человек, который не принадлежит никому и кто принадлежит всем.

Шарль де Голль

Бакрия. Хандава. Талиг. Акона

400 год К.С. 7-й день Осенних Волн

Похолодало, и Валме немного проснулся. Вставать виконт не собирался, но его принялись лизать. Это было странно: после бдений и возлияний Марсель предусмотрительно оставлял пса на улице, а выпили вчера изрядно.

Виконт приоткрыл правый глаз: перед ним в самом деле был Котик. Волкодав бестактно улыбался, а Марсель по утрам радовался жизни лишь в исключительных обстоятельствах.

– Откуда ты взялся? – простонал виконт, отпихивая настырную морду. – И почему сквозняк? Окно открыл? Ты теперь летаешь?.. Кошмар!

– Готти привел я, – сообщил сквозняк. – Если будит кто-то истинно любимый, пробуждение становится менее ужасным.

– Если это сон, – отрезал виконт, – то, несмотря на Котика, отвратительный. И почему в нем нет хоть какого-нибудь Герарда?

Наследник Валмонов врал. Отвратительным предполагаемый сон стал бы, окажись он в самом деле таковым. Проснуться и понять, что Рокэ по-прежнему в дыре, а ты выискиваешь себе особые поручения и врешь дамам, высокопреосвященствам и бакранам… Только не это! Марсель торопливо сел и отбросил одеяло из пятнистых шкур. Барсовых, надо полагать.

Интересно, почему бог Барс не запрещает охотиться на хвостатую родню? Хотя позволяет же великий Бакра одним своим чадам доить, стричь и есть других. Пусть с уважением и благодарностью, сути это не меняет.

Брякнуло. Умный Котик приволок перевязь со шпагой и теперь ждал заслуженного пряника.

– Сейчас, – заверил пса виконт. – Герцог, какая вы все-таки скотина. Да, я заявляю протест и, как и предупреждал во сне… то есть вчера, перехожу на «вы». С офицерами по особым поручениям так себя не ведут!

– Брудершафт обратного хода не имеет, – рассеянно откликнулся Ворон. То, как он выглядел, вызывало желание немедленно затолкать в дыру дражайшего папеньку. Если, конечно, дыра действует на всех, а не только на Алву, и если она еще не заросла.

– Брудершафт не более чем формальность, – Валме широко, по-собачьи, зевнул. – Я не выспался, а ты все равно скотина.

– Первой, кого я поднял среди ночи, – задумчиво произнес Рокэ, – оказалась моя мать, и было сие тридцать восемь лет назад. Затем не давать людям спать вошло у меня в привычку. Во время какой мистерии мы расстались?

– Что? – не понял Марсель. На столе печенья не нашлось, пришлось сгрести в кучу одежки и заняться карманами.

– Ты сказал, что мы расстались во время мистерии, – напомнил Рокэ. Он издевался, что убеждало в его подлинности не хуже тени, на сей раз солнечной.

– Я вынужден повторять вновь и вновь, – с достоинством произнес наследник Валмонов. – Ты – скотина.

– Не спорю, хотя те, кому я досаждаю, обычно выбирают другие слова. Так что это была за мистерия?

– Это была дыра! – взорвался Марсель. Котик озадаченно гавкнул, Рокэ только поднял бровь.

– Какая именно? – Этот перевыходец униматься явно не собирался. Ну что ж, про дыру так про дыру!

– Надорская. Круглая такая, без дна. У меня, между, прочим, был гвоздь в сапоге!

– Это в самом деле раздражает. – Рокэ поманил Котика, и негодяй тут же полез целоваться. – Последнее, что помню я, это вечер у Матильды, после которого со мной что-то произошло. Вчера я застал почти тех же людей за тем же самым занятием, но прошло несколько месяцев. Меня это озадачило, однако звезды ясно указывают на начало Осенних Волн. Кто родился у Этери?

После исчезновения лучшего полководца Золотых земель, регента Талига Рокэ Алвы, всю тяжесть ответственности за будущее державы взвалили на свои плечи его друзья и боевые товарищи во главе с Лионелем Савиньяком, который уверен, что Первый маршал уже не вернётся. И выигрывать войны, наводить порядок в стране и разбираться в тайнах прошлого придётся без Рокэ. Но тому не впервой обманывать смерть, и Алва ещё не сказал своего последнего слова.

Жанр: эпическое фэнтези
Издательство: «Эксмо», 2017
Художник : Я. Кучеева
Серия: «Фэнтези Ника Перумова»
544 стр., 4000 экз.
Похоже на:
Джордж Мартин «Танец с драконами»
Роберт Джордан, Брендон Сандерсон «Грядущая буря»

«Отблески Этерны» Веры Камши, как это нередко бывает с фэнтезийными сериалами, получились куда более объёмными, чем изначально планировалось. Вот и финальный роман цикла, которого поклонники ожидали около пяти лет, в итоге оказался разделён на четыре части. Впрочем, как и было обещано, долго дожидаться выхода очередных томов «Рассвета» не пришлось - , как следом подоспел и второй.

Но хотя писательница постаралась разделить книги так, чтобы в каждой части «Рассвета» был хоть какой-то промежуточный финал, по сути это один роман, который вполне мог бы выйти одним томом. Просто сейчас такие объёмные романы, как «Дикий ветер» или «Лик победы», издавать уже не принято. Так что в значительной степени вторая часть «Рассвета» просто продолжает и развивает сюжетные линии первого. Капрас, вернувшийся в родную Гайифу, наводит в ней порядок. Руперт фок Фельсенбург проявляет себя в сухопутной войне столь же ярко, как и на море, и уверенно превращается из волчонка в матёрого волка. А граф Савиньяк, который давно уже прошёл этот путь, одновременно решает вопросы войны и мира, раскрывает секреты минувшего и даже находит время для сердечных дел.

Во втором томе писательница продолжает раскрывать секреты, но попутно накаляет ситуацию на всех фронтах

Первый том «Рассвета» по темпу получился весьма неспешным - если предыдущие романы были богаты на войны, интриги и приключения, то здесь персонажи получили некоторую передышку. Конечно, встречи с выходцами или расследование давнего убийства приятным досугом назвать нельзя, но всё же книга по меркам всего цикла выглядит достаточно спокойной. И это явное затишье перед бурей Камша использовала, чтобы пролить свет на многие тайны, накопившиеся с тех пор, как мы впервые заглянули в Кэртиану. Во втором томе писательница продолжает раскрывать секреты, но попутно накаляет ситуацию на всех фронтах - и военном, и политическом, и сверхъестественном, что явно сулит приближение общей развязки.

К ней ведёт и возвращение на страницы цикла блестящего Рокэ Алвы - без сомнения, самого колоритного героя «Отблесков Этерны». Да, Камша уже доказала, что цикл может сохранять увлекательность, даже когда Алва остаётся в тени. Но с его возвращением цикл обретает дополнительный сильнейший козырь. Во втором томе «Рассвета» Рокэ успевает сделать не так уж и много, но практически каждая сцена с его участием великолепна. Более того, Первый маршал сильно изменился, и на страницах этого томика мы можем как никогда глубоко заглянуть ему в душу.

Итог : автор раскрывает всё больше карт, и история всё увереннее движется к развязке. Правда, жаль, что из-за издательской политики финал «Отблесков Этерны» приходится читать по частям. Хорошо хоть, выход оставшихся двух томов не за горами. В продаже они должны появиться уже этой осенью.

Заплутавшие в лабиринте

Структура «Отблесков Этерны» вызывает закономерные вопросы. К примеру, «Рассвет» - это третья книга третьего тома пятого романа цикла… Легко запутаться. Отчасти такая невнятица вызвана издательской политикой, когда романы произвольно делятся на части. Впрочем, избежать такого деления сложно из-за их внушительных объёмов. К примеру, пятый, финальный роман цикла «Сердце Зверя», куда входит и «Рассвет», формально насчитывает более четырёх тысяч страниц!

Непонятно, почему Вера Камша не пошла по пути более опытных товарищей по цеху - пускай бы в «Отблесках» было, к примеру, не пять заявленных романов, а десять. Ведь мэтры многотомного фэнтези вроде Роберта Джордана знают, что делают!

Рокэ, - окликнул Салиган, - вот за что я тебя особо ценю, так это за жизнелюбие. Себя, к слову сказать, тоже.
- А что нам остаётся? - засмеялся кэналлиец. - Станешь убивать, не любя жизнь, рано или поздно сойдёшь с ума.

Ход для прислуги позволял зайти в тыл тем, кто толкался в приемной. Оказалось, кроме Эмиля с Райнштайнером явился еще и Арно. Братцы, стоя плечом к плечу, наблюдали, как Ойген допрашивает несчастного брадобрея. Не подкрасться при таком раскладе было невозможно, и Ли подкрался.

– Хочешь сменить мастера? – осведомился он. – Не советую. Тебя отлично бреют.

– Доброе утро, Лионель. – Стань Проэмперадор конем, Райнштайнер немедленно осмотрел бы ему ноги и десны. – Как ты спал?

– Мало. Но лучше встать самому, чем быть поднятым, как выразилась бы Мелхен, заботливыми и встревоженными.

– Сегодня тебе следует лежать, – вынес вердикт барон. – Утренние доклады приму я как комендант Аконы.

– Принимай, – согласился Лионель, заметив на адъютантском столе футляр с бегущими борзыми. – Эстафета от Проэмперадора Юга?

– Да, Монсеньор. – Сэц-Алан глянул на часы. – Прибыла три четверти часа назад.

– Что-то срочное есть?

– Только письмо графа Валмона.

Это не «только», это очень много. Бертрам писал и прежде, но матери, ведь мать на то и мать, чтобы забрасывать сыновей письмами. Это не ущемляло регентского достоинства, а недельная задержка ничего не решала. И вот доверенный курьер от Проэмперадора Юга к Проэмперадору Северо-Запада и Надора. Скверно.

– Ойген, – предложил Лионель, уводя готовую раскудахтаться троицу подальше от адъютантских ушей, – раз уж ты взялся меня замещать, оставайся на завтрак. Арно, где твой рапорт?

– Ка… кой?

– О том, что тебе надоело болтаться в Аконе при братьях-маршалах.

– Несомненно, ты. «Вороные» или «спруты»?

– Господин Проэмперадор, я с радостью несу службу при штабе Южной армии!

– «Вороные», «спруты» или Старая Придда?

Паршивец хлопал глазами – мыслил. В ушах шумело, было зябко и страшно хотелось сесть. Просто сесть… А Эмиль сегодня – вылитый Арно, или это Арно – вылитый Эмиль? Забавно… Их трое, и все воюют, а ближе других к смерти подходила мать. Малыш со своим ураганом оказался вторым, а они с Эмилем идут голова в голову. В Гаунау было горячей, чем в Фельпе, зато по Фельпу шлялись убийцы.

– «Спруты», – решил наконец братец. Он собирался болтаться в Аконе и спасать, он был предсказуем.

– Предписание получишь завтра после обеда. Все, господа.

Все. Повернуться, затворить дверь, рухнуть наконец в кресло, прикрыть глаза. Ненадолго, чтобы просчитать до четырехсот и взяться за дело! Валмон не склонен зря бить тревогу, и он пока еще всерьез не ошибался. Единственный из всех – старых, молодых, военных, штатских, южных, северных… Не ошибался и не волновался, а может, и волновался, только виду не подавал. Стукнуло, заскрипело… Отсидишься тут, как же!

– Ли!.. Ли, ты в порядке?

– Я-то в порядке, а вот у тебя отрастают крылья. Куриные.

– Обморок – это, по-твоему, порядок?

– Будь я в обмороке, я не мешал бы тебе квохтать, и вообще, господин командующий, шел бы ты командовать. Станет невмоготу, заходи убедиться, что я жив, только, пожалуйста, не раньше вечера.

Маменька со тщанием собирала и хранила все обиды, нанесенные ей папенькой – неправильный подарок на третью годовщину свадьбы и еще более неправильный – на восьмую, непохваленный десерт, незамеченные следы слез или замеченный покрасневший нос…

– Я пошел в мать, – твердо сказал Марсель, – я не забываю ничего, и я обижен. Крайне. Там была каменюка с бронзовыми кольцами, а у меня в сапоге – гвоздь.

– Про гвоздь я уже затвердил, – уверил Алва. – Навеки. Что со мной случилось дальше?

– Из гостиной, – поправил Ворон. – Занятно, что Матильда приняла меня за жеребца, о чем и сообщила Этери. К счастью, дамы выпили достаточно, чтобы не удивляться.

– А с чего им удивляться? – Валме осчастливил Котика куском холодной баранины. – Дыру видел только я, зато Матильда видела Зою, а Бонифаций о ней слышал. У тебя хороший аппетит – лучше, чем прежде.

– Предпоследний раз я, судя по всему, ел четырнадцатого Летних Волн. Вечером.

– Потом мы еще завтракали. Я оказался прав: мясо, несмотря на Зою, не протухло… Должен тебе сказать, что выходцы ходят особенными дорогами, когда смотришь с них, все кажется шиворот-навыворот.

– В любом случае я успел проголодаться. – Ворон вытер руки и быстро снял, почти сорвал сперва куртку, а затем и рубашку, после чего повернулся к виконту спиной. Марсель по-коннеровски присвистнул. Вызвавшие у пантерок визг и стоны шрамы пропали, будто Котик слизал. Предъявленная спина была гладкой, разве что ниже плеча и под лопаткой темнела пара родинок.

– Нету, – объявил все еще краткий Марсель. Шрамы были жуткими, но их мало кто видел, а если и видел, то почти наверняка выпив, так что не слишком уж они и мешали. Вот без них стало как-то неправильно, почти как без тени.

– Значит, я переоценил тактичность Этери, – сделал вывод Ворон и принялся одеваться. За подобное спокойствие хочется врезать, а маменька однажды швырнула в папеньку вазочкой. Тот увернулся и выписал из Ургота первую рассаду, это были еще не астры и уже не семья.

– Если ты предоставил Этери возможность быть тактичной, то мог заметить, что она успела родить.

– Вначале я как-то упустил из виду, что даме следует быть в деликатном положении; потом я, само собой, вспомнил, но это был уже второй визит. Вот о чем я забыл спросить, так это о муже; он жив, надеюсь?

– Намекаешь на то, что жениться на вдове не собираешься?

– Посмотрим. Так где Барха, или его опять переназвали?

– До рождения второго сына его высочество останется Бархой, – Валме по-посольски развел руками. – В настоящее время он со своей гвардией патрулирует пока еще гайифскую границу, а Бакна их инспектирует. Его величеству это дело очень нравится. Как ты думаешь, для бакрана рога – позор или наоборот?

– Все зависит от рогов. Кто знает про дыру?

– Папенька и Зоя с Арамоной. То есть выходцы знают, что ты там, где хотел быть.

– Забавно, – Рокэ знакомо посмотрел сквозь бокал. Нет, это положительно был он, пусть и без шрамов! – Стоит мне оказаться там, где я хочу, как приходится возвращаться. Если знает Бертрам, знает и графиня Савиньяк.

– Графиня на севере. О несвоевременных вещах папенька никогда не напишет, а ты провалился очень некстати.

– Главное, о том, что я умирал, известно только вам с отцом.

– Ничего нам не известно! Трупа я не видел, только дыру. – Марсель поднял бокал. – Твое здоровье!

Бокалы столкнулись, раздался мелодичный, не желающий стихать звон. Алва провел ладонью по лицу.

– Надеюсь, хоть эта голова болеть какое-то время не будет, – заметил он с некоторой рассеянностью. – Докладывай.

– Опять?!

– Ты еще и не начинал, – Рокэ подцепил последний кусок мяса и отдал только этого и ждавшему Котику. – Моя смерть к делу не относится, к тому же Валмоны решили, что ее не было, я склонен с этим согласиться.

«…Не возьмусь сказать, когда тебя стало поздно учить, – хмыкал из своего далека Проэмперадор Юга, – так что получай наши новости и распоряжайся ими по своему нетривиальному усмотрению… »

Пожелание было достойно Бертрама, известия… Ничего сопоставимого с Мельниковым лугом или Олларией не случилось. Пока.

В Гайифе по-прежнему странно и непривлекательно, корсары продолжают трепать побережье, новоявленный «Сервиллий» собирает силы, мориски тоже. В Алате некоторые горячие и при этом корыстные головы желают округлить владения за счет Агарии и Гайифы. Просто горячие головы, кто не попал в корпус Карои, рвутся подраться хоть где-то, к тому же им почему-то не нравится новый павлин. Альберт выжидает, но к Талигу лоялен, в этом нет ни малейших сомнений.

Ургот, Фельп и Бордон тихи и спокойны, вскипевшая было Агария угомонилась, однако есть сведения, что часть разогнанных «львами» крыс прошмыгнула в Талиг, и среди этих крыс затесался красивый фельпский генерал, о котором хорошо бы расспросить Эмиля.

Вера Викторовна Камша

Синий взгляд Смерти

Часть вторая

V. «Повешенный»

Я – человек, который не принадлежит никому и кто принадлежит всем.

Шарль де Голль

Бакрия. Хандава. Талиг. Акона

400 год К.С. 7-й день Осенних Волн

Брякнуло. Умный Котик приволок перевязь со шпагой и теперь ждал заслуженного пряника.

– Что? – не понял Марсель. На столе печенья не нашлось, пришлось сгрести в кучу одежки и заняться карманами.

– Я вынужден повторять вновь и вновь, – с достоинством произнес наследник Валмонов. – Ты – скотина.

– Не спорю, хотя те, кому я досаждаю, обычно выбирают другие слова. Так что это была за мистерия?

– Это была дыра! – взорвался Марсель. Котик озадаченно гавкнул, Рокэ только поднял бровь.

– Какая именно? – Этот перевыходец униматься явно не собирался. Ну что ж, про дыру так про дыру!

– Надорская. Круглая такая, без дна. У меня, между, прочим, был гвоздь в сапоге!

– Девочка… Постой, но ты же вышел от нее!

– Этери слишком хорошо воспитана, чтобы, едва поздоровавшись, заводить разговор о детях, а у меня было не в порядке с головой. Итак, я провалился в надорскую дыру. Как и когда?

– Пятнадцатого Летних Волн, – не стал темнить Валме. – Так ты не издеваешься?

– Я вспоминаю, вчера это было неуместно. Как мы очутились в Надоре?

– Зоя… Капитан Зоя Гастаки. У нее к тебе было дело, но она стала выходцем…

– Постой, – Алва поморщился, но ладони к глазам почему-то не поднес. – У тебя есть вино? Говорить о капитане Гастаки на трезвую голову я не готов.

– Руку ей, между прочим, первым поцеловал ты!

– Значит, я наконец сошел с ума.

– Для поцелуя имелись основания, – Марсель твердо решил быть справедливым. – Знаешь, я как-то не хочу вина, то есть не хочу вина без ничего… Ты завтракал?

Цирюльник пожелал доброго утра и взялся за дело. Молодчика наверняка подмывало сообщить монсеньору, что тот бледен, однако хороший цирюльник знает, когда лучше промолчать. Бестактность – привилегия набивающейся в друзья ровни, а ставить таковую на место Лионель выучился в Ариго, куда мать в свое время часто ездила. Переносились эти визиты с трудом, хотя дали они немало… Именно в Гайярэ будущий граф Савиньяк узнал, что люди бывают неприятными, и выучился с ними обращаться. Эмиль дерзил и пытался удирать, Лионель вежливо и подробно отвечал. Так вежливо и так подробно, что хозяйка начала предлагать «дорогому Ли» поиграть в парке или посмотреть книги. Ли играл и смотрел; один том, в алом переплете с золотым тиснением, ему так приглянулся, что матери пришлось выменять книгу на какую-то любезную графине Ариго дрянь. Какую именно, Лионель запамятовал, подзабылись и вожделенные «Жизни шестнадцати „Львов“», а ведь в истории магнуса Руция имелась на первый взгляд мелочь, отлично ложащаяся на одну из «оговорок» Рокэ…

– Я закончил, монсеньор, – доложил цирюльник. – Сегодня очень сильный ветер. Это из-за заката…

– Пожалуй, – согласился едва не ускакавший в упомянутый закат Проэмперадор, и мастер убрался. Оставшись один, Савиньяк вгляделся в свое отражение – бледность впечатляла, а ввалившиеся глаза так и норовили закрыться. При этом Лионель пребывал в отменном настроении, поскольку одним вопросом теперь стало меньше. Кровью клялись не зря – она могла самое малое слушать и слышать! Правда, и вытекло ее вчера немало… Больше, чем в Торке, когда капрал-бергер в два счета перетянул растерявшемуся теньенту плечо. Любопытно, станет ли Райнштайнер объяснять, откуда в его обиталище взялась кровавая лужа? Лионель попытался поставить себя на место барона – по всему выходило, что пол и стену Ойген мыл лично. И, само собой, оттер дочиста.

Окна были закрыты и замазаны, но колокольный зов доносился и сквозь двойные рамы. Пора. На это утро совсем уж неотложных дел Проэмперадор не оставил, но отлежаться не получалось. Если промешкать с выходом, уже наверняка болтающийся под дверью Эмиль оную высадит, подав очередной повод для слухов, которых и так, спасибо беженцам, хватает. Ли, уподобившись Марианне, пару раз куснул губы, вынуждая их покраснеть, и решил слегка подшутить.