Каверин произведения список. Вениамин каверин

Вениамин Александрович Каверин родился 6(19) апреля 1902 года в Пскове; умер 2 мая 1989 года в Москве. Настоящая фамилия - Зильбер; творческий псевдоним взят в честь Петра Павловича Каверина - гусара, дуэлянта-забияки и разгульного кутилы, в чьих проделках нередко принимал участие юный Пушкин.

Родился в семье капельмейстера 96-го пехотного Омского полка, из шести детей которого Вениамин был самым младшим. С детства огромное влияние на него оказывал старший брат Лев, впоследствии всемирно известный ученый-микробиолог и иммунолог, академик, один из создателей вирусной теории рака. В 1912 г. Каверин поступил в Псковскую гимназию, где проучился 6 лет. В 1919 г. переехал в Москву, окончил там среднюю школу и поступил на историко-филологический факультет университета. Увлекался сочинением стихов, но после суровых отзывов О. Э. Мандельштама и В. Б. Шкловского оставил версификационные опыты. Одновременно служил в студенческой столовой, потом работал в библиотеке Московского военного округа и в художественном подотделе Московского совета.

В 1920 г. по совету Юрия Тынянова (мужа сестры Каверина), которого считал своим литературным учителем, переехал в Петроград, где продолжил образование на философском факультете университета, одновременно обучаясь на арабском отделении Института живых восточных языков. Как филолога его привлекали малоизученные страницы русской литературы начала XIX-го века: сочинения В. Ф. Одоевского, А. Ф. Вельтмана, О. И. Сенковского. В 1923 г. он окончил Институт восточных языков, в 1924 г. – университет, оставшись в нем в аспирантуре. Одновременно Каверин преподавал в Институте истории искусств. В 1929 г. Каверин защитил кандидатскую диссертацию по русской филологии под названием «Барон Брамбеус. История Осипа Сенковского», принесшую автору звание научного сотрудника первого разряда.

Важную роль в творческом формировании писателя сыграло его участие в литературной группе «Серапионовы братья», в составе которой были Вс. Иванов, М. Зощенко, К. Федин и другие. В 1922 году был опубликован первый рассказ; в том же году Каверин женился на Л. Н. Тыняновой (1902-1984), впоследствии детской писательнице. В 1923 г. увидел свет первый сборник рассказов Каверина «Мастера и подмастерья», в 1925 г. - повесть «Конец Хазы», а в 1931 г. - роман «Художник неизвестен».

Был период, когда он пытался сочинять пьесы (в начале 30-х некоторые даже имели успех - их ставили первоклассные режиссеры, сам Вс. Мейерхольд предлагал сотрудничество), но, по собственному признанию Каверина, с ремеслом драматурга он был не в ладах. С начала 1930-х Каверин кардинально меняет область литературного творчества и приступает к написанию романов, в которых ставил задачу не только передать свои знания жизни, но и выработать собственный литературный стиль. Первым из них стал «Исполнение желаний» - он, как и несколько последующих («Два капитана», «Открытая книга»), пользовался большой популярностью. Замысловатое сюжетное построение и подчеркнутая контрастность, с какой писатель рисует портреты своих героев, - отличительные способности этих книг.

Во время войны Каверин работал корреспондентом газеты «Известия». В 1944 году была опубликована последняя часть самого известного из произведений писателя - романа «Два капитана»; в том же году этот роман был удостоен Сталинской премии. Неизвестно, как сложилась бы судьба Каверина, не напиши он этот роман; вполне возможно, что писатель разделил бы участь своего старшего брата, академика Льва Зильбера, которого трижды арестовывали и отправляли в лагеря.

Из поздних произведений Каверина необходимо отметить роман «Перед зеркалом» (1971), повесть «Верлиока» (1982), а также автобиографические книги «В старом доме» (1971) и «Освещенные окна» (1976).

В поздние годы Каверин жил, в основном, в писательском поселке Переделкино под Москвой, давая о себе знать не только своими произведениями, но и выступлениями в защиту культурных свобод и гонимых художников. Он добивался литературной реабилитации Тынянова и Булгакова, подписал обращение в защиту Синявского и Даниэля, поддерживал Солженицына. Членом правления Союза писателей Каверин стал только в 1986 году, всего за три года до смерти.

Он не прекращал писать до последних дней, даже когда уже не было полной уверенности в том, что все замыслы удастся осуществить. Одной из последних работ Каверина стала книга о его лучшем друге Ю. Тынянове «Новое зрение», написанная в соавторстве с критиком и литературоведом Вл. Новиковым.

Похоронен Вениамин Каверин на Ваганьковском кладбище. В июне 1995 г. состоялось открытие памятника «Два капитана», который расположен у здания Псковской областной детской библиотеки. В апреле 1997 г. у здания главпочтамта в Пскове на месте дома, где родился Каверин, открыта мемориальная доска.

Произведения Каверина начали экранизировать уже в 1926 году. На одном только Ленфильме были сняты кинофильм «Чужой пиджак», кинофильм в двух сериях «Два капитана» и телефильм в девяти сериях «Открытая книга». Наиболее удачной он считал телевизионную версию повести «Школьный спектакль». По знаменитым «Двум капитанам» было снято три фильма. А 19 октября 2001 года в Москве состоялась премьера мюзикла «Норд-Ост», созданного по мотивам этого романа. 11 апреля 2002 года на Северном Полюсе авторами мюзикла Георгием Васильевым и Алексеем Иващенко был водружен флаг «Норд-Оста» с бессмертным девизом полярников «Бороться и искать, найти и не сдаваться».

Фантастические элементы присутствуют во многих произведениях Каверина. Его ранняя проза - рассказы «Хроника города Лейпцига за 18.. год» (1922), «Манекен Футерфаса» (1923), «Пятый странник» (1923), а также рассказы «Инженер Шварц», «Столяры» и «Щиты», вошедшие в сборник «Мастера и подмастерья» (1923) - обнаруживает влияние немецкого романтизма и экспрессионизма; в более поздних рассказах - «Большая игра» (1925), «Ревизор» (1926), «Голубое солнце» (1927), «Друг микадо» (1927), «Сегодня утром» (1927) и др., включенных в сборник «Воробьиная ночь» (1927) - ощутимую роль играет сатирический гротеск. К фантастике писатель вернулся в 1960-80-е гг., создав несколько произведений детской фантастики: повесть «Верлиока» (1981), сказочные рассказы «Легкие шаги» (1963), «Снегурочка» (1967), «Летающий мальчик» (1969), «Сын стекольщика» (1979), «Рисунок» (1980).

Его отец Александр Зильбер был капельмейстером Омского пехотного полка. В 1896 году он приехал из Выборга в Псков с женой Анной Зильбер-Дессан и тремя детьми - Мирой, Еленой и Львом. В Пскове в семье Зильберов родились еще Давид, Александр и Вениамин. Семья была большая, сложная, «недружная», как позже отмечал Вениамин, по-своему замечательная и заметная в небольшом провинциальном городе. Александр Зильбер был человеком с незаурядными музыкальными способностями, он проводил много времени в казарме, репетируя армейские марши с солдатскими оркестрантами. По воскресеньям духовой оркестр под его руководством играл для публики в Летнем саду на открытой эстраде. Отец мало вникал в жизнь детей, и материальное положение семьи было нелегким. Большинство забот лежало на плечах матери, которая оказала гораздо большее влияние на судьбы своих талантливых детей. Анна Григорьевна была высокообразованной женщиной, окончила московскую консерваторию по классу рояля и всю свою интеллигентность, энергичность и широту интересов передала детям. Анна Григорьевна давала уроки музыки, организовывала для псковичей концерты, по ее приглашению в Псков приезжали известные музыканты, певцы и драматические артисты, в числе которых Федор Шаляпин и Вера Комиссаржевская.

В семье Зильберов были музыкально одарены все дети. Частый недостаток семейного уюта и согласия компенсировался преданностью любимому делу, трудолюбием, чтением и участием в общественной жизни города. Вечерами после концертов, когда за стол садились 12-15 человек, в семье обсуждали очередное событие в культурной жизни города, часто спорили и долго жили этими впечатлениями. Младший Вениамин прислушивался к спорам старших братьев и их товарищей - будущих ученых Августа Летавета, Юрия Тынянова, Мирона Гаркави, в значительной мере ощущал их влияние и обаяние увлеченных и творческих личностей. «Торчали на Великой, забегая домой только чтобы поесть. Это была прекрасная, ленивая жизнь, больше в воде, чем на суше...» - писал позже Вениамин. Летом Зильберы иногда снимали дачу в Черняковицах - большой, старый, разваливающийся дом, который прозвали «Ноев ковчег». Вспоминая себя в раннем детстве, Вениамин писал: «Меня поражало все - и смена дня и ночи, и хождение на ногах, в то время как гораздо удобнее было ползать на четвереньках, и закрывание глаз, волшебно отрезавшее от меня видимый мир. Повторяемость еды поразила меня - три или даже четыре раза в день? И так всю жизнь? С чувством глубокого удивления привыкал я к своему существованию - недаром же на детских фотографиях у меня всегда широко открыты глаза и подняты брови».

Автобиографическая трилогия «Освещенные окна» дает представление о том, какими разными каждодневными событиями была полна жизнь маленького псковича, как он самоутверждался в семье и жадно впитывал впечатления от окружавшего его мира, в котором назревала революция, враждовали демократы и монархисты, за подпольщиками охотились филеры, но «каждое утро открывались магазины, чиновники шли в свои «присутственные места», мать - в «Специальный музыкальный магазин» на Плоской, нянька - на базар, отец - в музыкальную команду».

В 1912 году Каверин поступил в Псковскую гимназию, где проучился 6 лет. Позже он вспоминал: «Мне не давалась арифметика. В первый класс я поступал дважды: провалился из-за арифметики. На третий раз хорошо сдал экзамены в приготовительный класс. Был рад. Мы жили тогда на Сергиевской улице. Вышел в форме на балкон: показать городу, что я гимназист». Годы учебы в гимназии оставили яркий след в жизни Вениамина, во всех событиях ученической жизни он был активным и непосредственным участником, стал в 1917 году членом демократического общества (сокращенно ДОУ).

Он писал позже, что «дом, гимназию, город в разные времена года, сады - Ботанический и Соборный, прогулки к немецкому кладбищу, каток, самого себя между четырьмя и пятнадцатью годами» он помнил «фотографически точно», а вот семнадцатый год «тонет в лавине нахлынувших событий». И не только политических - «Впервые в жизни я выступал на собраниях, защищал гражданские права пятого класса, писал стихи, без конца бродил по городу и окрестным деревням, катался на лодках по Великой, влюбился искренне и надолго».

Границей, разделяющей детство и юность, писатель считал зиму 1918 года, когда немецкие войска заняли Псков: «Немцы как бы захлопнули дверь за моим детством».

Важнейшее место в жизни Вениамина, с того момента, как научился он читать, занимали книги. Чтение поражало мальчика возможностью уходить в другой мир и в другую жизнь. О том, какую роль играло чтение в жизни псковской молодежи начала 20 века, Вениамин Александрович вспоминал в очерке «Собеседник. Заметки о чтении»: «В провинциальном городе, битком набитым реалистами, семинаристами, студентами Учительского института, постоянно спорили о Горьком, Леониде Андрееве, Куприне. Спорили и мы - по-детски, но с чувством значительности, поднимавшим нас в собственных глазах». Учителем, старшим товарищем, другом для молодого Каверина на всю жизнь стал близкий друг брата Льва, а затем муж сестры Елены - Юрий Тынянов, в будущем замечательный литературовед и писатель. В Пскове осенью 1918 года Вениамин читал ему свои стихи, с подражанием Блоку и первую трагедию в стихах. Тынянов, раскритиковав прочитанное, все же заметил, что в этом подростке «что-то есть», «хотя в тринадцать лет все пишут такие стихи». Тынянов отметил хороший слог, «крепкий» диалог, стремление к сюжетному построению, и позже по его совету молодой писатель обратился к прозе.

В 1919 году Вениамин Зильбер уехал с братом Львом из Пскова учиться в Москву. Он увез с собой небогатый гардероб, тетрадь со стихами, две трагедии и рукопись первого рассказа. В Москве Вениамин окончил среднюю школу и поступил в московский университет, но по совету Тынянова в 1920 году перевелся в Петроградский университет, одновременно поступив в институт восточных языков на факультет арабистики. Во время учебы он увлекся немецкими романтиками, ходил на лекции и семинары в огромном старом плаще, пробовал писать стихи, заводил знакомства с молодыми поэтами. В 1920 году Вениамин Зильбер представил на объявленный Домом литераторов конкурс свой первый рассказ «Одиннадцатая аксиома» и вскоре удостоился за него одной из шести премий. Этот рассказ не был опубликован, но произвел впечатление на Горького, который похвалил начинающего автора и начал следить за его творчеством. Примерно в то же время Виктор Шкловский привел Вениамина в содружество молодых литераторов «Серапионовы братья», представив его не по имени, а названием того самого рассказа - «Одиннадцатая аксиома», о котором «Серапионы» были наслышаны. «Под именем «Серапионовых братьев», - писал Евгений Шварц, часто бывавший на их заседаниях, хотя и не входивший в «братство», - объединились писатели и люди мало друг на друга похожие. Но общее ощущение талантливости и новизны объясняло их, оправдывало их объединение». В число «Серапионов» входили такие известные писатели, как Всеволод Иванов, Михаил Зощенко, Константин Федин и поэт Николай Тихонов. Но Каверину ближе всех по духу был умерший в возрасте двадцати трех лет Лев Лунц. Вместе они представляли так называемое западное направление и призывали русских писателей учиться у зарубежной литературы.

Учиться - «это не значит повторять ее. Это значит вдохнуть в нашу литературу энергию действия, открыв в ней новые чудеса и секреты» - писал Лунц. Динамичный сюжет, занимательность в сочетании с мастерством формы и отточенностью стиля они ставили во главу угла. «Я всегда был и остался писателем сюжетным», - признавался позже Вениамин Александрович. За пристрастие к сюжету и занимательности критики его постоянно ругали, а в бурные 1920-е годы сам Вениамин с юношеским пылом критиковал признанные авторитеты: «Тургенева я считал своим главным литературным врагом» и не без сарказма заявлял: «Из русских писателей больше всего люблю Гофмана и Стивенсона». У всех «Серапионов» были характерные прозвища, у Вениамина таким прозвищем было «брат Алхимик». «Искусство должно строиться на формулах точных наук», - было написано на конверте, в котором Вениамин послал на конкурс свой первый рассказ.

Псевдоним «Каверин» взят был писателем в честь гусара, приятеля молодого Пушкина (выведенного им под собственной фамилией в «Евгении Онегине»).

Уж тёмно: в санки он садится.
«Пади, пади!» - раздался крик;
Морозной пылью серебрится
Его бобровый воротник.
К Talon помчался: он уверен,
Что там уж ждет его Каверин .
Вошел: и пробка в потолок,
Вина кометы брызнул ток,
Пред ним roast-beef окровавленный,
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет,
И Стразбурга пирог нетленный
Меж сыром Лимбургским живым
И ананасом золотым.

В 1922 году Вениамин Каверин женился на сестре своего друга Юрия Тынянова – Лидии, позже ставшей известной детской писательницей. В этом счастливом и продолжительном браке у Вениамина и Лидии родилось двое детей – Николай, ставший доктором медицинских наук, профессором и академиком РАМН, и дочь Наталья, также ставшая профессором и доктором медицинских наук.

В 1923 году Каверин выпустил свою первую книгу «Мастера и подмастерья». Авантюристы и сумасшедшие, тайные агенты и карточные шулеры, средневековые монахи и алхимики, магистры и бургомистры - причудливый фантастический мир ранних «отчаянно оригинальных» рассказов Каверина населяли очень яркие личности. «Люди играют в карты, а карты играют людьми. Кто разберется в этом?» Горький называл Каверина «оригинальнейшим писателем» и советовал беречь свой талант: «Это цветок оригинальной красоты, формы, я склонен думать, что впервые на почве литературы русской распускается столь странное и затейливое растение». Нельзя не отметить и явные научные успехи начинающего автора. После окончания университета Каверин был оставлен в аспирантуре. Как филолога его привлекали малоизученные страницы русской литературы начала XIX-го века: сочинения В.Ф.Одоевского, А.Ф.Вельтмана, О.И.Сенковского - последнему он посвятил серьезный научный труд, выпущенный в 1929 году отдельной книгой «Барон Брамбеус. История Осипа Сенковского, журналиста, редактора «Библиотеки для чтения». Эта книга одновременно была представлена как диссертация, которую Каверин с блеском защитил, несмотря на ее явную беллетристичность, в Институте истории искусств. Каверин верил в свой писательский талант и в то, что судьба вручила ему «билет дальнего следования», как пророчески сказал о нем Евгений Замятин, и потому решил для себя только одно: писать и писать - ежедневно. «Каждое утро, - рассказывал Евгений Шварц, - на даче ли, в городе ли, садился Каверин за стол и работал положенное время. И так всю жизнь. И вот постепенно, постепенно «литература» стала подчиняться ему, стала пластичной. Прошло несколько лет, и мы увидели ясно, что лучшее в каверинском существе: добродушие, уважение к человеческой работе, наивность мальчишеская с мальчишеской любовью к приключениям и подвигам - начинает проникать на страницы его книг».

В начале 1930-х годов Каверин увлекся написанием пьес, которые были поставлены известными режиссерами и имели успех. Всеволод Мейерхольд неоднократно предлагал ему сотрудничество, но сам Каверин считал, что с ремеслом драматурга не в ладах и целиком сосредоточился на прозаических произведениях. Он издавал свои новые произведения одно за другим – так были изданы романы и повести «Конец хазы», «Девять десятых судьбы», «Скандалист, или Вечера на Васильевском острове», «Черновик человека», «Художник неизвестен» и сборники рассказов. В 1930 году у 28-летнего автора вышло трехтомное собрание сочинений. Чиновники от литературы объявили Каверина писателем-«попутчиком» и злобно громили его книги, обвиняя автора в формализме и жажде буржуазной реставрации. Между тем надвигались времена, когда на подобную «критику» становилось опасно не обращать внимания, и Каверин написал «традиционное» «Исполнение желаний». Этот роман пользовался большой популярностью, но автор был недоволен своим детищем, называл его «инвентарем назидательности», периодически его перерабатывал и, в конце концов, сократил чуть не на две трети: «Мой успех был наградой за отказ от своеобразия, которым я так дорожил, тогда, в двадцатых годах». Роман «Исполнение желаний» вышел в 1936 году, но действительно спас Каверина роман «Два капитана», в противном случае писатель мог разделить участь своего старшего брата, академика Льва Зильбера, которого трижды арестовывали и отправляли в лагеря.

Роман «Два капитана» по слухам понравился самому Сталину - и после войны писатель был удостоен Сталинской премии. Роман «Два капитана» стал самым известным произведением Каверина. После публикации он был так популярен, что многие школьники на уроках географии всерьез доказывали, будто Северную землю открыл не лейтенант Вилькицкий, а капитан Татаринов - настолько верили они в героев романа, воспринимали их как реально существующих людей и писали Вениамину Александровичу трогательные письма, в которых расспрашивали о дальнейшей судьбе Кати Татариновой и Сани Григорьева. На родине Каверина в городе Пскове неподалеку от Областной детской библиотеки, носящей ныне имя автора «Двух капитанов», был даже установлен памятник капитану Татаринову и Сане Григорьеву, чьей мальчишеской клятвой было: «Бороться и искать, найти и не сдаваться».

В годы Великой Отечественной войны Вениамин Каверин был специальным фронтовым корреспондентом «Известий», в 1941 году на ленинградском фронте, в 1942-1943 годах - на Северном флоте. Его впечатления о войне были отражены в рассказах военного времени, и в послевоенных произведениях - «Семь пар нечистых» и «Наука расставания», а также во втором томе «Двух капитанов». Сын писателя Николай Каверин рассказывал о военных годах отца: «Помню его рассказ о том, как летом 1941 года на Карельском перешейке его направили в полк, успешно отразивший наступление финнов. На дороге их машина встретила разрозненные группы бойцов, потом дорога стала совсем пустой, а потом их обстреляли, и шофер едва успел развернуть машину. Оказалось, что встреченные ими отступавшие бойцы - это и был этот самый полк, успех которого надо было описать. Раньше, чем спецкор «Известий» успел до него добраться, финны его разгромили. Помню рассказ о поведении моряков разных стран под бомбежкой в Архангельске. Британцы держались очень хорошо, а из американцев особенно спокойно - даже равнодушно - встречали опасность американские китайцы. Из рассказов о жизни в Мурманске мне запомнился эпизод в клубе моряков, когда кого-то из морских летчиков вызвали, он доиграл партию в шахматы и ушел, сказав, что его вызывают, чтобы лететь в «Буль-буль». Когда он ушел, Каверин спросил, что это значит, и ему объяснили, что «Буль-буль» - так летчики называют какое-то место на побережье, где у немцев очень сильная противовоздушная оборона, и наши самолеты там постоянно сбивают. И они «буль-буль». В поведении летчика, который доиграл партию и ушел, не было заметно никакого волнения или беспокойства».

В 1944 году был опубликован второй том романа «Два капитана», а в 1946 году вышло постановление ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград». Михаил Зощенко и Анна Ахматова, которых член Политбюро Жданов в своем докладе назвал «подонком» и «блудницей», сразу оказались в изоляции. Многие «друзья», встретив Зощенко на улице, переходили на другую сторону, но Зощенко с Кавериным связывала старая дружба и их отношения после постановления ЦК не изменились. Каверин, живший тогда в Ленинграде, как мог, поддерживал попавшего в беду друга, которого считал одним из лучших современных писателей. Они бывали друг у друга в гостях, прогуливались вместе по ленинградским улицам. Каверин помогал Зощенко материально.

В 1947 году Вениамин Каверин покинул Ленинград, переехал в Москву и жил в поселке писателей Переделкино. С 1948-го по 1956-й годы писатель работал над трилогией «Открытая книга», в которой рассказывалось о становлении и развитии микробиологии в стране и целях науки. Книга завоевала популярность у читателей, но коллеги по «цеху» и критики приняли роман в штыки. Вот что об этом рассказывал сын писателя: «Не знаю, сыграло ли роль независимое поведение Каверина в его литературной судьбе. Во всяком случае, когда в 1948 году вышла в журнальном варианте первая часть романа «Открытая книга», последовал необычно мощный, даже по тем временам, критический разгром. В четырнадцати статьях и рецензиях в разных, не только литературных газетах и журналах роман обличали как произведение глубоко чуждое социалистическому реализму. Тон статей варьировал от яростно-обличительного до пренебрежительного, причем ругали не только автора, но и героев романа. Помню, что в одной из рецензий Андрей Львов был назван «придурковатым» (видимо, за слишком глубокомысленные рассуждения). Каверин держался стойко, разгромные статьи после первых трех-четырех читать перестал. Но все-таки разгром не прошел бесследно. Вторая часть романа бледнее первой. При издании романа первую сцену - вызывавшую особую ярость критиков гимназическую дуэль - пришлось убрать, теперь Таню Власенкову не поражала случайная дуэльная пуля, а просто сбивали мчащиеся сани. Впоследствии Каверин все восстановил».

На 2-м съезде писателей в 1954 году Каверин выступил со смелой речью, призывая к свободе творчества, к справедливой оценке наследия Юрия Тынянова и Михаила Булгакова. В 1956 году Каверин стал одним из организаторов альманаха «Литературная Москва». Его сын рассказывал: «Каверин был членом редколлегии и занимался делами альманаха очень активно. Первый том альманаха вышел в январе 1956 года, накануне ХХ съезда партии. Он не только имел успех у читателей, но был благосклонно принят критикой и «начальством». Второй том вышел в конце 1956 года. В нем была напечатана вторая часть романа «Открытая книга». Обстановка к тому времени сильно изменилась. В венгерском демократическом движении, которое было подавлено советскими танками в ноябре 1956 года, важную роль играли писатели – «Клуб Петефи». Поэтому теперь либерально настроенная литературная общественность была под подозрением. Да и вообще атмосфера в литературе и общественной жизни стала после «венгерских событий» более суровой. Второй альманах «Литературная Москва» был встречен в штыки. Особенно большую ярость вызвал рассказ Яшина «Рычаги». Яшин, который вряд ли в то время мог прочесть Оруэлла, описал, тем не менее, то явление, которое Оруэлл назвал «двоемыслием». Это не могло пройти незамеченным, так что альманах, скорее всего, громили бы и без «венгерских событий». Дело не ограничилось критическими нападками в печати. Заседали партийные бюро и комитеты, писателей-членов партии обязали «признать ошибки» на обсуждении альманаха в Союзе Писателей. Каверин не был членом партии, и ошибки признавать не желал. На обсуждении он решительно защищал альманах. Он волновался, у него срывался голос. Заключавший обсуждение Сурков, бывший тогда видным литературно-партийным чиновником, сказал (как всегда с оканием): «Видно, не шуточные вопросы мы здесь обсуждаем, если один из основоположников советской литературы так волновался, что даже пустил петуха». Эммануил Казакевич, главный редактор альманаха, очень выразительно воспроизводил эту речь Суркова. Мы с сестрой потом долго называли отца не иначе как «основоположник».

В 1960-е годы Каверин поместил в возглавляемом Александром Твардовским «Новом мире» повести «Семь пар нечистых» и «Косой дождь», написанные в 1962 году, а также статьи, в которых стремился воскресить память о «Серапионовых братьях» и реабилитировать Михаила Зощенко. В 1970-е годы Каверин выступал в защиту Александра Солженицына и других опальных литераторов. Не сдавался и сам Каверин, творя свою правдивую прозу – в 1965 году им была написана книга статей и мемуаров «Здравствуй, брат. Писать очень трудно...», в 1967 году - роман «Двойной портрет», в 1972 году – роман «Перед зеркалом», в 1976 году - автобиографическое повествование «Освещенные окна», в 1978 году - сборник статей и воспоминаний «Вечерний день», в 1981 году - сказочную повесть «Верлиока», в 1982 году – роман «Наука расставания», в 1985 году - книгу воспоминаний «Письменный стол» и еще многие другие произведения.

Your browser does not support the video/audio tag.

Впервые произведения Каверина начали экранизировать в 1926 году. На киностудии «Ленфильм» были сняты кинофильм «Чужой пиджак», кинофильм в двух сериях «Два капитана» и телефильм в девяти сериях «Открытая книга». Наиболее удачной сам Каверин считал телевизионную версию повести «Школьный спектакль». Всего по роману «Два капитана» было снято три фильма. А 19 октября 2001 года в Москве состоялась премьера мюзикла «Норд-Ост», созданного по мотивам этого романа. 11 апреля 2002 года на Северном Полюсе авторами мюзикла Георгием Васильевым и Алексеем Иващенко был водружен флаг «Норд-Оста» с бессмертным девизом полярников «Бороться и искать, найти и не сдаваться».

Каверин не был ни диссидентом, ни борцом, и, тем не менее, имел мужество не раз осуждать произвол власти и цинизм господствующей идеологии. Каверин написал открытое письмо, в котором объявил о разрыве отношений со своим старым товарищем Константином Фединым, когда тот не допустил до русского читателя роман «Раковый корпус» Солженицына. Каверин свел счеты с недругами в книге мемуаров «Эпилог», которую он писал в стол в 1970-е годы.

«Эпилог» описывал историю советской литературы и биографии ее творцов без всяких румян и прикрас, представляя суровый и мужественный взгляд Каверина на то, кто есть кто. В нем велся рассказ о деградации Тихонова, предательстве Федина, сопротивлении Шварца, мученичестве Зощенко, мужестве Пастернака, выносился суровой приговор Алексею Толстому и Валентину Катаеву, была боль за Леонида Добычина, нежность к Мандельштаму и брезгливость к Константину Симонову. О Симонове Каверин писал: «Он изложил мне гениальную теорию поочередного взятия пяти Сталинский премий. И взял шесть...». «Эпилог» получился обжигающим и горьким. «История этой книги сама по себе не лишена интереса. – вспоминал Николай Каверин. - В 1975 году Каверин ее закончил, но через три года вновь к ней вернулся, окончательно работа была завершена в 1979 году. Предыдущая часть мемуаров, «Освещенные окна», где речь шла о дореволюционном времени, была издана за несколько лет до этого, но о публикации «Эпилога», в котором рассказывается о советском периоде, нечего было и думать. В книге, в частности, идет речь о попытке НКВД завербовать Каверина в качестве литературного стукача осенью 1941 года (больше им делать было нечего в момент, когда замкнулась блокада Ленинграда, а Гудериан наступал на Москву). Идет речь о подготовке депортации евреев в период «дела врачей» и связанной с этим попытке состряпать письмо «видных евреев» с просьбой расстрелять «врачей-убийц», о травле Солженицына, о разгроме «Нового Мира» Твардовского. И все это описано участником событий, да еще каверинским пером! «Эпилог» и сейчас - острое и интересное чтение, а тогда книга воспринималась как явное покушение не Советскую власть. Публиковать книгу за рубежом Каверин не хотел. Он собирался и дальше писать и печататься, и совершенно не стремился в тюрьму или эмиграцию. Было решено рукопись отложить до лучших времен, а для безопасности - переправить за границу, пусть там лежит и дожидается своего часа. В это время власти как раз собирались изгнать за границу Владимира Войновича, и Каверин с ним договорился, что если Войнович действительно уедет, то рукопись будет к нему переправлена. Просто отдать ее Войновичу, чтобы он взял рукопись с собой, представлялось слишком рискованным, и, кроме того, работа над мемуарами была еще не совсем закончена. Потом, когда Войнович уже уехал, а книга была завершена, я попросил Люшу (Елену Цезаревну Чуковскую) помочь с пересылкой рукописи. Я знал, что у нее есть немалый опыт в делах такого рода. Но, видимо, как раз в это время она не могла сама этим заниматься, так как «всевидящее око» внимательно за ней присматривало в связи с ее участием в делах Солженицына. Поэтому она попросила Бориса Биргера, известного во всем мире, но не признанного Советской властью художника, помочь переслать рукопись. Самого Каверина во все эти детали я не посвящал, он только знал, что я намерен обеспечить пересылку рукописи Войновичу. Именно из-за этого был момент, когда дело приняло неожиданный оборот и едва не сорвалось. Биргер обратился с просьбой отвезти рукопись к своему знакомому, австрийскому дипломату, а тот усомнился, действительно ли автор желает, чтобы его мемуары были переправлены на свободный Запад. И они оба, Биргер и дипломат, приехали на дачу к Каверину в Переделкино, чтобы получить личное одобрение автора. Меня в этот момент на даче не было, и никто не мог объяснить Каверину, какое отношение имеет Биргер, а тем более неизвестный австриец, к «Эпилогу». Тем не менее, все обошлось благополучно. Каверин все понял, подтвердил свое одобрение задуманной пересылки, и «Эпилог» уехал к Войновичу, где и пролежал до «лучших времен». «Лучшие времена», в конце концов, наступили, книгу не пришлось публиковать за рубежом. «Эпилог» вышел в 1989 году в издательстве «Московский Рабочий». Каверин успел увидеть сигнальный экземпляр…».

Кто-то очень верно подметил: «Каверин - из тех людей, кого литература сделала счастливым: он всегда увлеченно писал, всегда с удовольствием читал других». Может быть, именно эта сосредоточенная погруженность в книги, архивы, рукописи позволила ему в самые жестокие годы «оградить свое сердце от зла» и остаться верным друзьям и себе самому. И потому в собственных его сочинениях, в которых добро всегда - четко и ясно - отделено от зла, мы обнаруживаем «мир несколько книжный, но чистый и благородный» (Е.Л.Шварц).

Размышляя о своих удачах и промахах, Вениамин Александрович писал: «Мое единственное утешение, что у меня все-таки оказался свой путь...» О том же говорил Павел Антокольский: «Каждый художник тем и силен, что не похож на других. У Каверина есть гордость «лица необщим выражением».

Он не прекращал писать до последних дней, даже когда уже не было полной уверенности в том, что все замыслы удастся осуществить. Одной из последних работ Каверина стала книга о его лучшем друге Ю.Тынянове «Новое зрение», написанная в соавторстве с критиком и литературоведом Вл.Новиковым.

Текст подготовила Татьяна Халина

Использованные материалы:

В. Каверин «Эпилог»
В. Каверин «Освещенные окна»
Материалы сайта www.hrono.ru
Материалы сайта www.belopolye.narod.ru

«ТАЙНА ДВУХ КАПИТАНОВ». ИНТЕРВЬЮ С АКАДЕМИКОМ НИКОЛАЕМ КАВЕРИНЫМ.

65 лет назад, в 1946 году, Сталинскую премию получил роман, в котором практически не было упоминаний о Партии, Комсомоле, Вожде. Зато вот уже семьдесят лет эту великую книгу читают и любят и взрослые, и дети. Во многом благодаря ей сохраняется память о героическом освоении русских северных земель, которое не раз заканчивалось трагедией. Это роман Вениамина Каверина "Два капитана". Интересно, насколько разнообразным было творчество Вениамина Александровича. По признанию его сына, академика РАМН Н.В.Каверина, в разные периоды стиль и замысел прозы Вениамина Каверина был настолько своеобразным, что могло показаться, будто они написаны разными людьми. Мы побеседовали с Николаем Вениаминовичем о творчестве его отца и о том, почему сам он посвятил жизнь не литературе, а биологии и медицине.

В прошлом году на Земле Франца-Иосифа были найдены следы пропавшей береговой партии группы Альбанова, в том числе дневники, в которых описывался дрейф шхуны "Св. Анна", этим замкнулась тема дневников штурмана Климова из "Двух капитанов". А на протяжении всего советского ХХ века пропавшую экспедицию даже не искали. Что побудило Вениамина Каверина взяться за этот сюжет?

В романе ведь описана не просто экспедиция Брусилова. У капитана Татаринова было сразу несколько прототипов. Сам он похож, пожалуй, больше на Седова, а приписанное ему открытие Северной Земли на самом деле было сделано экспедицией Вилькицкого, которая никаких бедствий не терпела. Вот из трех разных экспедиций и сложился замысел. "Два капитана" в одном томе вышли еще до войны, в 39-м году, и задуман роман был в тридцатые годы.

- Какая книга отца вам больше нравится? Вы любили в детстве его сказки?

Трудно ответить на этот вопрос. У него были разные периоды - настолько, что казалось, будто работают разные писатели. "Скандалист", "Два капитана" и "Перед зеркалом" - все хороши по-своему. Что касается сказок, то он только сказку "О Мите и Маше..." написал, когда я был в том возрасте, для которого она создавалась. Потом я уже был старшим школьником, студентом.

- Вы узнаете в ком-нибудь из героев "Двух капитанов" себя, своих сверстников, друзей?

В "Двух капитанах" - нет, это, все-таки, другая эпоха. В основу биографии Сани Григорьева положена биография генетика Лобашева. Это он был "слухонемой", как Саня: слышал, но не мог говорить. Кроме того, был летчик Самуил Клебанов - погиб во время войны, его биография тоже отчасти была заимствована. Но моих знакомых в "Двух капитанах" нет. Вот фамилия Татьяны Власенковой в "Открытой книге" - это фамилия мальчика, с которым я учился в одном классе. Прототип Дмитрия Львова оттуда же - это, конечно, Лев Александрович Зильбер, старший брат В.А.Каверина.

Роман "Два капитана" был громогласно популярен, я не знаю ни одного человека, которому он не нравился бы. Вениамин Александрович получал письма от читателей?

Да, он получал письма и отвечал на них. Но в действительности, когда книга вышла, она подверглась серьезной критике.

- Но книга ведь получила Сталинскую премию?

Да, после того, как она получила премию, осуждения уже быть не могло. А до этого была резкая критическая статья Веры Смирновой. Я не помню, за что именно она критиковала роман. Возможно, за то, что там не отражена роль Партии и Комсомола, практически нигде не упоминается Сталин. Интересно, что роман "Два капитана" был выдвинут на Сталинскую премию первой степени, а получил премию второй степени. Передвинуть его мог только один читатель, как и присудить премию. Видимо, у него было неоднозначное отношение к этому роману. Историю выдвижения я, к сожалению, не знаю. Этими вопросами в нашей семье занимается моя племянница, она - филолог. Мы с сестрой оба медики, пошли по стопам не нашего отца, а, скорее, его героев.

- Получение премии каким-то образом изменило жизнь вашей семьи?

Вениамин Александрович на эти деньги купил разборный щитовой финский домик. В то время мы жили в Ленинграде, и он не мог получить в Переделкино литфондовскую дачу, ее тогда давали только московским писателям. А он хотел жить в Переделкино летом, поэтому взял у сельсовета в аренду участок земли и, вот, купил этот домик. Потом уже надстроил второй этаж, пристроил веранду, гараж. И получилась наша дача. Там и сегодня сохраняется его кабинет.

У Вениамина Александровича были трудности, связанные с необходимостью подстраиваться под советскую действительность?

Например, разгрому подвергся роман "Художник неизвестен", который вышел в 1931 году. О нем писали как о вылазке классового врага. Четырнадцать статей - и все разгромные - были откликом на первый том "Открытой книги", и он тогда его очень сильно менял. Потом восстанавливал. Надо сказать, что репрессии тридцатых годов были произвольны, неизбирательны, и им подверглись даже некоторые из критиков, осуждавших Каверина, а его самого не тронули, хотя Лев Зильбер был арестован и довольно много времени провел в лагерях. Вениамин Александрович за него хлопотал. В 1967 году он подготовил для Съезда Союза писателей речь о состоянии советской литературы, которое считал неудовлетворительным. Он считал неправильным искусственно делать из литературы идейное оружие партии. Но ему не дали эту речь произнести. Сегодня она опубликована. Вообще в это время он подписывал много открытых писем - в защиту Синявского и Даниэля, выступал за публикацию "Ракового корпуса" Солженицына, в защиту Жореса Александровича Медведева, когда того поместили в Калужскую психиатрическую больницу, ездил к нему в Калугу. Столько всего подписал, что было время, когда его вообще не печатали и не переиздавали.

Книги Вениамина Александровича довольно часто экранизировались. Какая экранизация по душе вам? Какое участие принимал В. А. в этих постановках?

Он часто сам писал сценарий, с ним консультировались режиссеры. Не могу сказать, что какая-либо из экранизаций мне очень нравится. Хотя актерский состав и в первой, и во второй экранизации "Двух капитанов" хороший. Тут ведь нет обязательной корреляции. Среднее произведение может стать основой для великого фильма. И, наоборот, сплошь и рядом мы видим слабые экранизации замечательных книг.

Видели вы на сцене мюзикл "Норд-Ост"? Нравился ли он вам? Как бы вы отнеслись к возможности его восстановления?

Конечно, видел. Я на премьере был. Мне, в общем, понравилось. Хотя Вениамин Александрович этого не любил. Если он мог пресечь попытку сделать из "Двух капитанов" оперу, он ее пресекал. Но мы с сестрой посмотрели, и нас ничего особенно не резануло. Против восстановления я бы, во всяком случае, не возражал.

- Каким вы помните Юрия Николаевича Тынянова?

Он умер в 1943 году, мне было десять. Я его помню очень хорошо, он был мягкий, добрый человек. Но он был человек очень больной, я никогда не видел его здоровым - всегда с палочкой, ходил с трудом. Во время войны мы вместе были в эвакуации, в Перми. Отец был военным корреспондентом "Известий", сначала на Ленинградском фронте, потом - на Северном флоте. Вернувшись в Москву, Юрий Николаевич очень быстро умер. Вениамин Александрович его очень любил и как писателя ставил намного выше, чем себя.

- А почему вы стали заниматься медициной?

Вообще-то я хотел заниматься биологией. Ею я и занимаюсь в Институте вирусологии, где у меня в лаборатории нет ни одного человека с медицинским образованием, кроме меня. Одни биологи и химики. Тогда, в пятидесятые, когда я учился, еще продолжались гонения на генетиков, но уже было ощущение, что это не может долго длиться. Очень уж явная дискриминация целой научной области. А в гуманитарной сфере, тесно связанной с идеологией, такого ощущения не было.

- Какие основные проблемы российской медицины вы сегодня видите?

Я ведь занимаюсь не непосредственно медициной, а, скорее, фундаментальной медицинской наукой. Мы накапливаем знания о вирусах, которые потом, возможно, станут полезны. То, что медицинская наука у нас недофинансируется, ни для кого не секрет, хотя апокалипсических соображений на этот счет я не разделяю. Моя лаборатория функционирует в обычном режиме, хотя в девяностые годы было время, когда мы зимой работали в неотапливаемых помещениях. С другой стороны, появились возможности, которых раньше не было: международные контакты. Меня вообще за границу впервые выпустили в 90-м году, и я проработал год в США и год в Германии. Это было полезно для научной деятельности.

- Как возник девиз Сани Григорьева: Бороться и искать, найти и не сдаваться?

Это фраза из стихотворения Альфреда Теннисона, эпитафия на могиле исследователя Антарктики Роберта Скотта, который дошел до Южного полюса, но на обратном пути погиб.

ПО СЛЕДАМ «ДВУХ КАПИТАНОВ».

Интервью с дочерью писателя Натальей.

«К Перми у меня очень нежные чувства. Я люблю этот город, город моей юности», – улыбаясь, говорит дочь Вениамина Каверина Наталья Вениаминовна. С ней мы встретились в её квартире в Москве, перед днём рождения отца (19 апреля) – автора знаменитых «Двух капитанов», «Открытой книги», «Перед зеркалом». Вениамин Каверин тоже любил Пермь. Наверное, потому, что она напоминала его родной Псков. Именно в Перми Каверин написал несколько глав второй книги «Двух капитанов», и пермяки были первыми, кто услышал их в прочтении самого автора.

– Как папа относился к своим «Двум капитанам»?

– Это, конечно, очень популярная книга, большую роль сыгравшая в обеспеченности нашей семьи. Но папе больше была дорога другая его книга – «Перед зеркалом». Я её тоже очень люблю. Книга о трагическом пути русской эмиграции. Среди приятелей Льва Александровича (брат Каверина – прим. ред.) был один учёный. Перед смертью он привёз папе пачку писем – переписку между ним и женщиной, которую он любил с малых лет. На их основе и был написан роман.

– Семья первой читала книги отца?

– Первой рукописи видела мама. Отцу важна была наша реакция, он часто нам читал отрывки из своих будущих книг.

– Который фильм ему был больше по душе?

– Ему нравилась больше первая экранизация, фильм, снятый режиссёром Владимиром Венгеровым, где роль Сани Григорьева играет Александр Михайлов. На мой взгляд, вышедший позже второй, шестисерийный, фильм тоже хорош. Спектакль «Норд-ост» по «Двум капитанам» мне тоже понравился. Очень жаль, что произошла трагедия…

МЕНЯЛИ ВОДКУ НА ОБУВЬ И ПРОДУКТЫ.

– Наталья Вениаминовна, а как вы попали в Пермь?

– В Пермь, точнее – в Молотов, мы – я, мама и братишка – эвакуировались поздней осенью 1941 года. Поезд из блокадного Ленинграда шёл несколько недель. Около Ярославля мы попали под бомбёжку. Помню, в поезде было много раненых и эвакуированных, не хватало мест. У нас были «боковушки», и, помню, я постоянно падала на пол…

– А папа тогда остался в Ленинграде?

– Да, он работал там корреспондентом ТАСС, затем «Известий», письма нам писал почти каждый день. Только когда уехал в Полярный, писем от него не было, мама очень волновалась. Жили мы в «семиэтажке»…

– В гостинице «Центральная»? Ваш отец писал, что эта «семиэтажка» в жизни эвакуированных «сыграла огромную роль – крыши над головой во время большого шторма».

– Это было действительно так. Гостиница в войну была превращена в коммуналку, в которой ютились многие знаменитости, эвакуированные из Ленинграда. Нам дали крохотную комнату, жили мы на пятом этаже. Было очень шумно, дети играли в коридорах. Мы тогда не понимали, что такое война, и как-то не особенно чувствовали её дыхание. Через полгода я уехала под Краснокамск, в деревню Чёрная, где был организован лагерь для детей эвакуированных писателей. В Краснокамске закончила девятый класс. Город мне вспоминается почему-то задымлённым, и снег, помню, везде был чёрный. Вернулась спустя некоторое время в Пермь я очень гордая – с мешком картошки, заработанным в колхозе. Мама, конечно, обрадовалась, еды в те годы не хватало. Папа, когда узнал, где мы, присылал довольствие, которое выдавали ему. Вот так мы и меняли водку – на обувь и продукты. И можно сказать, что именно в Краснокамске определилась моя будущая жизнь. В городе произошло массовое отравление – кто-то выдал метиловый спирт за этиловый. Мы помогали в госпитале ухаживать за больными. Многие слепли и умирали. Вот тогда я и решила посвятить свою жизнь медицине.

– Вы какое-то время проучились ещё и в Пермской медицинской академии?

– Меньше года. Папа нас вскоре забрал. Но я выучилась и дослужилась до профессора, доктора медицинских наук. Долгое время заведовала лабораторией фармакологии и кровообращения Российской академии медицины. Ушла только в декабре прошлого года. Всё-таки возраст. Мне уже 84 года, пора подумать об отдыхе. Хотя какие-то дела ещё остались, и я продолжаю над ними работать дома. К тому же у меня много учеников.

– Позже вы приезжали в Пермь?

– Два раза. И уже не в Молотов, а именно в Пермь. Один раз – с мужем, у нас был теплоходный круиз, одна из остановок была в Перми. Второй раз – на какой-то пленум. К Перми у меня, конечно, очень нежные чувства. Ведь это город моей юности. С удовольствием гуляла по городу, каждый раз заходила в «семиэтажку», в театр оперы и балета. В театр мы с матерью и братом, а позже – с отцом, конечно, ходили постоянно. Ведь тогда был эвакуирован в Молотов Ленинградский академический театр оперы и балета им. Кирова…

– Так герой «Двух капитанов» Саня Григорьев «вместе» с Кавериным побывает на постановке на «Лебедином озере» и будет восхищён Галиной Улановой… А когда отец приехал в Молотов?

– О том, что мы в Перми, он узнал не сразу. Будучи военным корреспондентом, он находился в командировке на Северном флоте, в Мурманске и Полярном. И не знал, куда нас эвакуировали. Командование флота предоставило ему отпуск для того, чтобы он отыскал
семью. В августе–сентябре 1943 года он нашёл нас.

ОТЕЦ НЕ ГУСАРИЛ.

– Почему ваш отец взял творческий псевдоним в честь гусара, дуэлянта-забияки и разгульного кутилы Петра Каверина? У Вениамина Александровича был гусарский характер?

– Скорее, гусарский лихой характер был у его брата – Льва Александровича Зильбера, который стал создателем советской школы медицинской вирусологии. Уникальный был, конечно, человек. Интереснейшая судьба – отсидел около десятка лет в лагерях; несмотря на отсутствие условий, занимался и там научной деятельностью, спас жизни сотням заключённых, погибавших от авитаминоза. Неоднократно ему предлагали заняться бактериологическим оружием, но он каждый раз отказывался. Там же, в шарашках, начал исследования рака. Кстати, он, как и отец, тоже получил Сталинскую премию за научную деятельность. И это – после лагерей! Вот он – да, настоящий гусар! Коля, мой брат, пошёл, кстати, по его стопам, стал вирусологом.

А папа – нет, не гусарил. Пожалуй, я не смогу сказать, почему он выбрал такой псевдоним. Он был работяга. Писал каждый день. Девиз «ни дня без строчки» – это про него. Он был режимным человеком, как правило, день у него был расписан по часам. Любил пошутить.

– Александр Пушкин про своего приятеля Петра Каверина писал: «Друзьям он верный друг, красавицам – мучитель»… Может быть, поэтому? Ведь ваш отец не поставил свою подпись под известным письмом еврейских общественных деятелей Сталину против врачей, защищал опальных литераторов…

– Друзьям он действительно был верный друг. Он выступал в защиту Михаила Зощенко, с которым его связывала многолетняя дружба, оба они состояли в «Серапионовых братьях».

– Это после известного доклада секретаря ЦК Андрея Жданова в 1946-м?

– Да, после того как Жданов объявил, что недопустимо выпускать в печать таких «пошляков и подонков литературы, как Зощенко» и Ахматова, которая «является типичной представительницей чуждой нашему народу пустой безыдейной поэзии». После чего обоих перестали печатать. Кстати, я сама возила Ахматовой деньги. Материальное положение её было тяжёлое. И сочувствующие ей помогали чем могли. Позже, в 1970-е годы, отец выступал в защиту и Александра Солженицына.

– Отец – писатель, мать – тоже детская писательница. Сами не пытались писать?

– У меня вышло несколько книжек. Но это научные работы.

– А ваши дети?

– По стопам отца пошла дочь Татьяна, она – известный переводчик и редактор переводной литературы. У моего брата, Николая, три дочки, все в Америке, ни одна из них не пошла по гуманитарной линии.

Романы и повести:

«Мастера и подмастерья», сборник (1923)
«Конец Хазы», роман (1926)
«Скандалист, или Вечера на Васильевском острове» роман (1928).
«Художник неизвестен», роман (1931) - один из последних формальных экспериментов в ранней советской литературе
«Исполнение желаний» роман (книги 1-2, 1934-1936; новая редакция 1973).
«Два капитана» роман (книги 1-2, 1938-1944)
«Открытая книга» роман (1949-1956).
«Семь пар нечистых» повесть (1962)
«Косой дождь» повесть (1962)
«Двойной портрет», роман (1967) - рассказывает об уволенном с работы учёном, который по доносу попадает в лагерь
«Перед зеркалом», роман (1972) - раскрывает судьбу одной русской художницы, особенно останавливаясь на периоде эмиграции, бережно включая в художественное повествование подлинные документы
«Наука расставания», роман (1983)
«Девять десятых судьбы»

Сказки:

«Верлиока» (1982)
«Городок Немухин»
«Сын стекольщика»
«Снегурочка»
«Немухинские музыканты»
«Лёгкие шаги»
«Сильвант»
«Много хороших людей и один завистник»
«Песочные часы»
«Летающий мальчик»
«О Мите и Маше, о Веселом трубочисте и Мастере золотые руки»

Воспоминания, эссеистика:

«Здравствуй, брат. Писать очень трудно...». Портреты, письма о лит-ре, воспоминания (1965)
«Собеседник». Статьи (1973)
«Освещенные окна» (1976)
«Вечерний день». Письма, воспоминания, портреты (1980)
«Письменный стол». Воспоминания, письма, эссе (1984)
«Счастье таланта» (1989)

87 лет жизни этого человека вместили целую эпоху. Воспитанный на традициях классической литературы, он пытался отразить в своих книгах героев нового типа, рожденных в других исторических условиях.

На его главном романе воспитывалось несколько поколений, впитывая из него не приверженность идеологическим постулатам, а истинность идеалов дружбы, стойкости в достижении цели и элементарной порядочности, которым сам Вениамин Александрович Каверин оставался верен и в долгом литературном труде, и в жизни.

«Кажется, я был способный мальчик…»

Он был младшим ребенком в многочисленной семье военного музыканта Зильбера, служившего в Омском пехотном полку. Вениамин Александрович Каверин родился весной 1902 года, когда большая семья уже больше 5 лет проживала в Пскове. Одаренными были все 6 детей Зильберов, достигнув впоследствии серьезных высот не только в музыке, но и в науке. Так, Александр стал видным композитором и дирижёром, взявшим впоследствии псевдоним Ручьёв, Елена - музыковедом, Лев - основателем целой научной школы советской медицинской вирусологии.

Основательностью интеллектуального и творческого багажа для будущей жизни дети капельмейстера Зильбера во многом были обязаны своей матери - Анне Григорьевне. Она была пианисткой, выпускницей Московской консерватории, обладавшей хорошим образованием и широтой взглядов, что сделало их дом популярным местом общения прогрессивной молодежи провинциального Пскова. Очевидно, что именно под её влиянием будущий писатель быстро приобщился к чтению.

Любимый писатель - Стивенсон

Он стал настоящим книгоглотателем, поглощая в больших количествах литературу самого разного свойства: сказки Андерсена и Перро, книги Диккенса и Виктора Гюго, произведения русских классиков, приключенческие Романы Фенимора Купера и Эмара, повести о Шерлоке Холмсе и бульварные книжонки о благородных разбойниках и сыщиках. Как вспоминал потом Вениамин Александрович Каверин, ему особенно нравился поразивший способностью завладевать вниманием без остатка, посредством «силы сцепления слов, рождающей чудо искусства».

Кроме матери, уделявшей развитию детей большое внимание, огромным авторитетом для мальчика был старший брат Лев. Человеком, оказавшим большое влияние на формирование литературных вкусов будущего писателя и привившим ему настоящую страсть к литературе, стал друг и одноклассник Льва - Юрий Тынянов - впоследствии знаменитый литературовед и писатель, автор «Подпоручика Киже», «Кюхли» и «Смерти Вазир-Мухтара». Тынянов на долгое время стал настоящим другом и для Каверина. Интересно, что он потом женился на сестре Льва и Вени - Елене, а сам Вениамин Александрович Каверин впоследствии был женат всю долгую жизнь на сестре Тынянова - Лидии Николаевне.

Его университеты

За время обучения в Псковской губернской гимназии, в которой он провел 6 лет, единственной проблемой для Каверина была математика. С гимназических времен он пробует писать стихи, что было в то время обычным делом для юношей с гуманитарным складом ума.

Детство Каверина закончилось в 1918 году после захвата Пскова германскими войсками, и среднюю школу он заканчивал уже в Москве. Там он поступает в университет. Затем он переезжает в столицу - Петроград. Там, посредством Тынянова, сближается со многими известными литераторами - В. Шкловским, Е. Шварцем, Вс. Ивановым и др. О занятиях литературой, в частности стихосложением, мечтает и Каверин. Вениамин Александрович, биография которого стала в итоге примером беззаветного служения русской словесности, получил первые суровые уроки на этом пути. Самым жестоким по отношению к его поэтическим творениям показал себя Осип Мандельштам: «От таких, как ты, поэзию надо защищать!».

Со стихотворениями было покончено, и Каверин решает посвятить себя науке. Он поступает на истфил Петроградского университета и одновременно на арабское отделение Института живых восточных языков.

Первый опыт прозаика

И всё-таки преодолеть тягу к сочинительству Каверину было не суждено. Однажды после экзамена, посвященного теории Лобачевского, он увидел афишу о литературном конкурсе, проводившемся Десять минут, которые заняла дорога до дома, Каверин называл потом судьбоносными, определившими главные черты его жизни. Он решает перейти на прозу и обдумывает свой рассказ, с которым он примет участие в конкурсе.

Первый прозаический опыт Каверина под названием «Одиннадцатая аксиома» был отмечен всего лишь третьей премией. Суммы 3000 рублей хватило только на шесть ирисок - так обесценивались деньги в 1920 году, но это был его первый литературный гонорар, его первый писательский успех. О нём всегда помнил Каверин. Вениамин Александрович - биография, список книг, изданных по всему миру, были свидетельством высокой оценки его труда и таланта - до конца дней вспоминал эти шесть ирисок.

«Серапионовы братья»

1 февраля 1921 года состоялось первое заседание литературного кружка, получившего название «Серапионовы братья». В собраниях впоследствии принимали участие множество «сочувствовавших» и единомышленников, но канонический состав был постоянен: Лев Лунц, Илья Груздев, Елена Полонская, Всеволод Иванов, Михаил Слонимский, Константин Федин. Одним из постоянных членов объединения стал Каверин. Вениамин Александрович, произведения которого стали к тому времени регулярно появляться в печати, активно участвовал в собраниях. Он оставался верен «братству» и творческим принципам, провозглашенным им, до конца - Каверин и полвека спустя отмечал начало «серапионова летосчисления» - 1 февраля - как самый важный праздник.

А принципы эти были на редкость не ко времени. Само название, заимствованное отцами-основателями кружка у сборника новелл классика немецкого романтизма Эрнеста Теодора Амадея Гофмана, говорило о полной аполитичности. В этом сборнике упоминалось литературное содружество, названное в честь легендарного христианского пустынника и аскета Серапиона, и провозглашение главной ценностью литературного труда его качество, без учета мировоззрения и политических взглядов автора, было на третьем году Советской власти почти провокацией.

Жестокое время

Скоро и самим «братьям» стала ясна наивность их благородного побуждения. Идейные расхождения среди них стали проявляться всё отчетливей. «Западники» - Лунц, Каверин, Слонимский - ставили выше других сюжетные, авантюрные жанры, «восточное крыло» - М. Зощенко, Вс. Иванов - тяготело к описанию быта с использованием фольклорных мотивов. Различие в литературных приоритетах поначалу не мешало сохранению творческого и дружеского единства, но под мощными ударами официальной критики и жизненных обстоятельств рухнуло и оно.

Время разметало "братьев" по разным сторонам, сделав некоторых принципиальными противниками. Лунц в 1924 году трагически рано ушел из жизни; Иванов, Слонимский, Никитин стали рьяно воспевать пафос революционной борьбы; Тихонов и Федин позже занимали руководящие посты в Союзе писателей СССР, жестко проводя линию партии, не щадя любое инакомыслие. Когда после 1946 года под мощное давление идеологических органов попал Зощенко, лишь один из «Серапионовых братьев» оказал ему поддержку и сохранял с ним теплые отношения - Вениамин Каверин. Он же окончательно порвал отношения с Фединым, когда тот в 1968 году не допустил издания «Ракового корпуса» Солженицына.

Упорный труд и верность принципам

В «серапионовские» времена основоположник пролетарской литературы Максим Горький отмечал, что один из самых талантливых писателей молодого поколения - Вениамин Александрович Каверин. «Два капитана» (1940-1945) - роман, с которым прежде всего олицетворяется имя писателя, - по слухам, очень нравился Сталину, и он утвердил награждение Каверина в 1946 году Сталинской премией, после выхода второй книги о приключениях Сани Григорьева. Огромной популярностью пользовались «Исполнение желаний» (1935-1936) и «Открытая книга» (1953-1956). Во время войны Каверин активно работал на Северном флоте, за что был награжден орденом Красной звезды.

Возможно, всё это помогло Каверину избежать репрессий, подобных тем, которым подвергся его старший брат Лев, многие свои исследования в области вирусологии проводивший, находясь в лагерях. Письмо Сталину с просьбой о его освобождении было подписано и Кавериным. Официальная критика неоднократно обрушивалась на писателя, обвиняя его книги в аполитичности и развлекательности.

Несмотря на это, писатель не предавал убеждений. Он участвовал в издании альманаха «Литературная Москва» (1956), запрещенного партийными властями. Каверин публично отказался участвовать в травле Бориса Пастернака в 1958 году, выступал с письмом в защиту Даниэля и Синявского, боролся за издание книг М. Булгакова и А. Солженицына.

Наследие писателя и человека

Возможно, официальным властям было удобней считать его кабинетным писателем, не оказывающим серьезного влияния на массовое сознание и отдельные умы читателей. Но такое мнение нельзя считать достоверным, учитывая объем и качество написанного Кавериным.

«Два капитана» только при жизни писателя переиздавались более 70 раз, их и «Открытую книгу» неоднократно экранизировали. Читающие люди знают такие вещи, как «Скандалист, или Вечера на Васильевском острове» (1928), «Неизвестный друг» (1957), «Семь пар нечистых» (1962), «Двойной портрет» (1963), «О. Сеньковский (Барон Брамбеус)» (1929, 1964), «Перед зеркалом» (1972) и др.

Он автор множества рассказов и эссе, десятков детских сказок. Особенный след оставили его воспоминания, особенно книга «Эпилог» (1979-1989), над редакцией которой он работал до последнего часа, до своего ухода, случившегося в мае 1989 года. Но даже эти тома не могут рассказать все о жизни Вениамина Александровича Каверина. Истинный облик этого писателя и человека сохраняется в памяти и воспоминаниях современников спустя десятилетия, а масштаб его дарования, как отмечают многие литературоведы и простые читатели, еще только предстоит оценить по-настоящему.

Родился 6 (19) апреля 1902 года в семье капельмейстера 96-го пехотного Омского полка Абеля Абрамовича Зильбера и его жены - урождённой Ханы Гиршевны (Анны Григорьевны) Дессон, владелицы музыкальных магазинов. Старшая сестра Каверина - Лея Абелевна Зильбер (в замужестве Елена Александровна Тынянова, 1892-1944) - вышла замуж за Ю. Н. Тынянова, одноклассником которого был старший брат Каверина Лев Зильбер, впоследствии - крупный советский вирусолог. Кроме того, в семье росли ещё трое старших детей - Мирьям (в замужестве Мира Александровна Руммель, 1890 - после 1988, жена первого директора Народного дома им. А. С. Пушкина Исаака Михайловича Руммеля), Давид, впоследствии военный врач, и Александр (1899-1970), композитор, взявший псевдоним Ручьёв. Жена Каверина - детская писательница Л. Н. Тынянова (1902-1984), младшая сестра Ю. Н. Тынянова. Сын - Николай Вениаминович Каверин (род. 1933, Ленинград), доктор медицинских наук, профессор, академик РАМН, заведующий лабораторией физиологии вирусов Института вирусологии имени Д. И. Ивановского РАМН. Дочь - фармаколог.

14 августа 1912 года, по результатам приёмных испытаний, Вениамин был зачислен в приготовительный класс Псковской губернской гимназии. В «Освещённых окнах» он писал: «Нельзя сказать, что я был ленив - учился на тройки, четвёрки. Кроме математики, мне легко давались почти все предметы». Тем не менее, по протоколу педагогического совета от 11 мая 1916 года из сорока учеников третьего «б» класса только четыре гимназиста получили награду второй степени, в том числе и Вениамин Зильбер. Учился в Псковской губернской гимназии Вениамин Зильбер 6 лет.

Затем, он окончил Ленинградский институт живых восточных языков по отделению арабистики (1923) и историко-филологический факультет Ленинградского государственного университета (1924). Был близок к младоформалистам. В 1929 году защитил диссертацию «Барон Брамбеус. История Осипа Сенковского».

Псевдоним «Каверин» взят в честь гусара, приятеля молодого Пушкина (выведенного им под собственной фамилией в «Евгении Онегине»).

Уж тёмно: в санки он садится.
«Пади, пади!» - раздался крик;
Морозной пылью серебрится
Его бобровый воротник.
К Talon помчался: он уверен,
Что там уж ждет его Каверин.
Вошел: и пробка в потолок,
Вина кометы брызнул ток,
Пред ним roast-beef окровавленный,
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет,
И Стразбурга пирог нетленный
Меж сыром Лимбургским живым
И ананасом золотым.

Первый рассказ «Хроника города Лейпцига за 18… год» опубликовал в 1922. В начале 1920-х годов входил в литературную группу «Серапионовы братья». Ранние рассказы написаны на фантастические сюжеты. Обращение к реальной жизни отразилось в романе «Девять десятых судьбы» (1926) и др. В 1927 году принял участие в коллективном романе «Большие пожары», публиковавшемся в журнале «Огонёк».

Роман «Исполнение желаний» (2 кн., 1935-1936) и роман-трилогия «Открытая книга» (1953-1956) посвящены изображению творческого труда, научным поискам советской интеллигенции. Наибольшую известность приобрел приключенческий роман «Два капитана» (2 кн., 1940-1945, Сталинская премия, 1946), в котором показаны овеянные романтикой путешествий духовные искания советской молодёжи военного поколения. Романы «Открытая книга» и «Два капитана» были неоднократно экранизированы.

В 1958 был едва ли не единственным крупным писателем старшего поколения, кто отказался участвовать в травле Бориса Пастернака в связи с публикацией на Западе его романа «Доктор Живаго» и присуждением ему Нобелевской премии.

Подписал обращение в защиту Ю. Даниэля и А. Синявского. Подготовил для Четвертого съезда СП СССР (1967) речь «Насущные вопросы литературы», которую ему запретили зачитывать. В 1968 он в «Открытом письме» объявил о разрыве с К. Фединым, когда тот не допустил до читателя «Раковый корпус» Солженицына.

Адреса в Ленинграде

1930-1946 - дом Придворного конюшенного ведомства - набережная канала Грибоедова, 9.

Произведения

Романы, повести

• «Мастера и подмастерья», сборник (1923)
• «Конец Хазы», роман (1926)
• «Скандалист, или Вечера на Васильевском острове» роман (1928).
• «Художник неизвестен», роман (1931) - один из последних формальных экспериментов в ранней советской литературе
• «Исполнение желаний» роман (книги 1-2, 1934-1936; новая редакция 1973).
• «Два капитана» роман (книги 1-2, 1938-1944)
• «Открытая книга» роман (1949-1956).
• «Семь пар нечистых» повесть (1962)
• «Косой дождь» повесть (1962)
• «Двойной портрет», роман (1967) - рассказывает об уволенном с работы учёном, который по доносу попадает в лагерь
• «Перед зеркалом», роман (1972) - раскрывает судьбу одной русской художницы, особенно останавливаясь на периоде эмиграции, бережно включая в художественное повествование подлинные документы
• «Наука расставания», роман (1983)
• «Девять десятых судьбы»

Сказки

• «Верлиока» (1982)
• «Городок Немухин»
• «Сын стекольщика»
• «Снегурочка»
• «Немухинские музыканты»
• «Лёгкие шаги»
• «Сильвант»
• «Много хороших людей и один завистник»
• «Песочные часы»
• «Летающий мальчик»
• «О Мите и Маше, о Веселом трубочисте и Мастере золотые руки»

Воспоминания, эссеистика

• «Здравствуй, брат. Писать очень трудно...». Портреты, письма о лит-ре, воспоминания (1965)
• «Собеседник». Статьи (1973)
• «Освещенные окна» (1976)
• «Вечерний день». Письма, воспоминания, портреты (1980)
• «Письменный стол». Воспоминания, письма, эссе (1984)
• «Счастье таланта» (1989)

Награды и премии

• орден Ленина (1962)
• два ордена Трудового Красного Знамени
• орден Красной Звезды
• орден Дружбы народов
• Сталинская премия второй степени (1946) - за роман «Два капитана»

Издания

(для книг, переиздававшихся неоднократно, указаны только первые издания)

• Мастера и подмастерья. Рассказы. М.-Пб. Круг. 1923.
• Рассказы. М. Круг. 1925.
• Конец хазы. Повести. Л. Жизнь искусства. 1926.
• Девять десятых судьбы. Роман. М.-Л. Госиздат. 1926.
• Ночь на 26 октября. Рассказ. Л. Прибой. 1926. 63 с.
• Осада дворца. Повесть для юношества. М.-Л. Госиздат. 1926.
• Пролог. Путевые рассказы. М.-Л. 1931.
• Скандалист, или вечера на Васильевском острове. Л. Издательство писателей в Ленинграде 1931 г. 214 с.
• Художник неизвестен. Л. 1931.
• Черновик человека. Рассказы. Л. 1931.
• Исполнение желаний. Роман. Л. Гослитиздат. 1937.
• Сказка о Митьке и Маше о веселом трубочисте и мастере золотые руки. М.-Л. Детиздат. 1939.
• Два капитана. Роман. Л. Гослитиздат. 1941.
• Домик на холме. Рассказы. М.-Л. Детгиз. 1941.
• Наши защитники. Рассказы. Л.-М. Искусство. 1941. 28 с.
• Салют. М. Военмориздат. 1941. 8 с.
• Трое. Рассказ. М. Военмориздат. 1941. 8 с.
• Ленинград. Август 1941. Фронтовые рассказы. Молотов. 1942.
• Дом на холме. Пьеса в 4-х действ. М.-Л. Искусство. 1942. 72 с.
• Орлиный залет и др. рассказы. М.-Л. Детгиз. 1942. 48 с.
• Рассказы. М. Военмориздат. 1942. 48 с.
• Мы стали другими. Рассказы. М. Советский писатель. 1943.
• Школа мужества. Рассказы. Воронеж. 1950.
• Открытая книга. Роман. М. Молодая гвардия. 1953.
• Неизвестный друг. Повесть. М. Советский писатель. 1960.
• Три сказки. М. Детгиз. 1960.
• Из разных книг. М. Молодая гвардия. 1961. 240 с.
• Очерк работы. М. Советская Россия. 1964.
• Двойной портрет. Роман. М. Молодая гвардия. 1967. 224 с.
• Перед зеркалом. Роман в письмах. М. Советский писатель. 1972.
• Петроградский студент. Роман. М. Советский писатель. 1976.
• Освещенные окна. М. Современник 1976 г. 380 с.
• Вечерний день. Письма. Встречи. Портреты. М. Советский писатель. 1980. 505 с.
• Письменный стол. Воспоминания и размышления. М. Советский писатель. 272 с.
• Ночной Сторож, или Семь Занимательных историй, рассказанных в городе Немухине в тысяча девятьсот неизвестном году. Рассказы. М. Детская литература. 1982.
• Верлиока. Сказочная повесть. М. Современник. 1983. 215 с.
• Летящий почерк. М. Художественная литература. 1986. 415 с.
• Сказки. Баку. Гянджлик. 1986.
• Двухчасовая прогулка. Роман и повести. М. Современник. 1989.
• Эпилог. Мемуары. М. Московский рабочий. 1989. 544 с.

• Собрание сочинений в 2-х томах. М. АСТ-Пресс. 1994. 560 с, 592 с.
• Собрание сочинений в восьми томах. М. Художественная литература. 1980-1983.

Экранизации и постановки

• 1955 - «Два капитана» (реж. Владимир Венгеров).
• 1973 - «Открытая книга» (реж. Владимир Фетин).
• 1976 - «Два капитана» (реж. Евгений Карелов).
• 1977-1979 - «Открытая книга» (реж. Виктор Титов).
• 1978 - Поворот - (реж. Вадим Абдрашитов)
• 1981 - «Немухинские музыканты» (реж. Мария (Мариэта) Муат).
• 1989 - «Легкие шаги» (реж. Елена Машкара)
• 2001 - мюзикл «Норд-Ост» (по роману «Два капитана», авторы Алексей Иващенко и Георгий Васильев)

Память

• В честь В. А. Каверина назван астероид Вениакаверин (2458 Veniakaverin).
• Площадь «Двух капитанов» (г. Полярный Мурманской области) названа в честь одноименного романа В.А. Каверина. В 1943-44 гг на Северном флоте, в Полярном В.А. Каверин служил, будучи военкором «Известий». Здесь же была написана вторая часть романа. Действие другого романа В.А. Каверина - «Наука расставания» (1983) происходит во фронтовом Полярном, его главный герой - военкор Незлобин.

Вениамин Александрович Каверин родился 6(19) апреля 1902 года в Пскове; умер 2 мая 1989 года в Москве. Настоящая фамилия - Зильбер; творческий псевдоним взят в честь Петра Павловича Каверина - гусара, дуэлянта-забияки и разгульного кутилы, в чьих проделках нередко принимал участие юный Пушкин.
Родился в семье капельмейстера 96-го пехотного Омского полка, из шести детей которого Вениамин был самым младшим. С детства огромное влияние на него оказывал старший брат Лев, впоследствии всемирно известный ученый-микробиолог и иммунолог, академик, один из создателей вирусной теории рака. В 1912 г. Каверин поступил в Псковскую гимназию, где проучился 6 лет. В 1919 г. переехал в Москву, окончил там среднюю школу и поступил на историко-филологический факультет университета. Увлекался сочинением стихов, но после суровых отзывов О. Э. Мандельштама и В. Б. Шкловского оставил версификационные опыты. Одновременно служил в студенческой столовой, потом работал в библиотеке Московского военного округа и в художественном подотделе Московского совета.
В 1920 г. по совету Юрия Тынянова (мужа сестры Каверина), которого считал своим литературным учителем, переехал в Петроград, где продолжил образование на философском факультете университета, одновременно обучаясь на арабском отделении Института живых восточных языков. Как филолога его привлекали малоизученные страницы русской литературы начала XIX-го века: сочинения В. Ф. Одоевского, А. Ф. Вельтмана, О. И. Сенковского. В 1923 г. он окончил Институт восточных языков, в 1924 г. – университет, оставшись в нем в аспирантуре. Одновременно Каверин преподавал в Институте истории искусств. В 1929 г. Каверин защитил кандидатскую диссертацию по русской филологии под названием «Барон Брамбеус. История Осипа Сенковского», принесшую автору звание научного сотрудника первого разряда.
Вениамин КаверинВажную роль в творческом формировании писателя сыграло его участие в литературной группе «Серапионовы братья», в составе которой были Вс. Иванов, М. Зощенко, К. Федин и другие. В 1922 году был опубликован первый рассказ; в том же году Каверин женился на Л. Н. Тыняновой (1902-1984), впоследствии детской писательнице. В 1923 г. увидел свет первый сборник рассказов Каверина «Мастера и подмастерья», в 1925 г. - повесть «Конец Хазы», а в 1931 г. - роман «Художник неизвестен».
Был период, когда он пытался сочинять пьесы (в начале 30-х некоторые даже имели успех - их ставили первоклассные режиссеры, сам Вс. Мейерхольд предлагал сотрудничество), но, по собственному признанию Каверина, с ремеслом драматурга он был не в ладах. С начала 1930-х Каверин кардинально меняет область литературного творчества и приступает к написанию романов, в которых ставил задачу не только передать свои знания жизни, но и выработать собственный литературный стиль. Первым из них стал «Исполнение желаний» - он, как и несколько последующих («Два капитана», «Открытая книга»), пользовался большой популярностью. Замысловатое сюжетное построение и подчеркнутая контрастность, с какой писатель рисует портреты своих героев, - отличительные способности этих книг.
Во время войны Каверин работал корреспондентом газеты «Известия». В 1944 году была опубликована последняя часть самого известного из произведений писателя - романа «Два капитана»; в том же году этот роман был удостоен Сталинской премии. Неизвестно, как сложилась бы судьба Каверина, не напиши он этот роман; вполне возможно, что писатель разделил бы участь своего старшего брата, академика Льва Зильбера, которого трижды арестовывали и отправляли в лагеря.
Из поздних произведений Каверина необходимо отметить роман «Перед зеркалом» (1971), повесть «Верлиока» (1982), а также автобиографические книги «В старом доме» (1971) и «Освещенные окна» (1976).Вениамин Каверин
В поздние годы Каверин жил, в основном, в писательском поселке Переделкино под Москвой, давая о себе знать не только своими произведениями, но и выступлениями в защиту культурных свобод и гонимых художников. Он добивался литературной реабилитации Тынянова и Булгакова, подписал обращение в защиту Синявского и Даниэля, поддерживал Солженицына. Членом правления Союза писателей Каверин стал только в 1986 году, всего за три года до смерти.
Он не прекращал писать до последних дней, даже когда уже не было полной уверенности в том, что все замыслы удастся осуществить. Одной из последних работ Каверина стала книга о его лучшем друге Ю. Тынянове «Новое зрение», написанная в соавторстве с критиком и литературоведом Вл. Новиковым.
Похоронен Вениамин Каверин на Ваганьковском кладбище. В июне 1995 г. состоялось открытие памятника «Два капитана», который расположен у здания Псковской областной детской библиотеки. В апреле 1997 г. у здания главпочтамта в Пскове на месте дома, где родился Каверин, открыта мемориальная доска.
Произведения Каверина начали экранизировать уже в 1926 году. На одном только Ленфильме были сняты кинофильм «Чужой пиджак», кинофильм в двух сериях «Два капитана» и телефильм в девяти сериях «Открытая книга». Наиболее удачной он считал телевизионную версию повести «Школьный спектакль». По знаменитым «Двум капитанам» было снято три фильма. А 19 октября 2001 года в Москве состоялась премьера мюзикла «Норд-Ост», созданного по мотивам этого романа. 11 апреля 2002 года на Северном Полюсе авторами мюзикла Георгием Васильевым и Алексеем Иващенко был водружен флаг «Норд-Оста» с бессмертным девизом полярников «Бороться и искать, найти и не сдаваться».
Фантастические элементы присутствуют во многих произведениях Каверина. Его ранняя проза - рассказы «Хроника города Лейпцига за 18.. год» (1922), «Манекен Футерфаса» (1923), «Пятый странник» (1923), а также рассказы «Инженер Шварц», «Столяры» и «Щиты», вошедшие в сборник «Мастера и подмастерья» (1923) - обнаруживает влияние немецкого романтизма и экспрессионизма; в более поздних рассказах - «Большая игра» (1925), «Ревизор» (1926), «Голубое солнце» (1927), «Друг микадо» (1927), «Сегодня утром» (1927) и др., включенных в сборник «Воробьиная ночь» (1927) - ощутимую роль играет сатирический гротеск. К фантастике писатель вернулся в 1960-80-е гг., создав несколько произведений детской фантастики: повесть «Верлиока» (1981), сказочные рассказы «Легкие шаги» (1963), «Снегурочка» (1967), «Летающий мальчик» (1969), «Сын стекольщика» (1979), «Рисунок» (1980).