Кем была мать маши мироновой капитанская дочка. Характеристика Марии Мироновой из «Капитанской дочки» Пушкина А

Сравнительно – исторический метод.

Сравнительно-историческое языкознание (лингвисти́ческая компаративи́стика) - область лингвистики, посвящённая прежде всего родству языков, которое понимается историко-генетически (как факт происхождения от общего праязыка). Сравнительно-историческое языкознание занимается установлением степени родства между языками (построением генеалогической классификации языков), реконструкцией праязыков, исследованием диахронических процессов в истории языков, их групп и семей, этимологией слов.

«Толчком» оказалось открытие санскрита (Санскрит – samskrta – по-древнеиндийски «обработанный», о языке – в противоположность пракриту – prakrta – «простой»), литературного языка древней Индии. Почему это «открытие» могло сыграть такую роль? Дело в том, что и в средние века, и в эпоху Возрождения Индия считалась сказочной страной, полной чудес, описанных в старом романе «Александрия». Путешествия в Индию Марко Поло (XIII в.), Афанасия Никитина (XV в.) и оставленные ими описания отнюдь не рассеяли легенды о «стране золота и белых слонов».

Первый, кто заметил сходство индийских слов с итальянскими и латинскими, был Филиппе Сассети, итальянский путешественник XVI в., о чем он сообщил в своих «Письмах из Индии», однако научных выводов из этих публикаций сделано не было.

Вопрос получил правильную постановку лишь во второй половине XVIII в., когда в Калькутте был учрежден институт восточных культур и Вильям Джонз (1746–1794), изучив санскритские рукописи и познакомившись с современными индийскими языками, смог написать:

«Санскритский язык, какова бы ни была его древность, обладает удивительной структурой, более совершенной, чем греческий язык, более богатой, чем латинский, и более прекрасной, чем каждый из них, но носящей в себе настолько близкое родство с этими двумя языками как в корнях глаголов, так и в формах грамматики, что не могло быть порождено случайностью, родство настолько сильное, что ни один филолог, который занялся бы исследованием этих трех языков, не сможет не поверить тому, что они все произошли из одного общего источника, который, быть может, уже более не существует. Имеется аналогичное основание, хотя и не столь убедительное, предполагать, что и готский и кельтский языки, хотя и смешанные с совершенно различными наречиями, имели то же происхождение, что и санскрит; к этой же семье языков можно было бы отнести и древне-персидский, если бы здесь было место для обсуждения вопросов о древностях персидских».

Этим было положено начало сравнительному языковедению, и дальнейшее развитие науки подтвердило хотя и декларативные, но правильные высказывания В. Джонза.

Главное в его мыслях:

1) сходство не только в корнях, но и в формах грамматики не может быть результатом случайности;

2) это есть родство языков, восходящих к одному общему источнику;

3) источник этот, «быть может, уже больше не существует»;

4) кроме санскрита, греческого и латинского языков, к этой же семье языков относятся и германские, и кельтские, и иранские языки.

В начале XIX в. независимо друг от друга разные ученые различных стран занялись выяснением родственных отношений языков в пределах той или иной семьи и достигли замечательных результатов.

Франц Бопп (1791–1867) прямо пошел от высказывания В. Джонза и исследовал сравнительным методом спряжение основных глаголов в санскрите, греческом, латинском и готском (1816), сопоставляя как корни, так и флексии, что было методологически особо важно, так как соответствия корней и слов для установления родства языков недостаточно; если же и материальное оформление флексий дает такой же надежный критерий звуковых соответствий, – что никак нельзя приписать заимствованию или случайности, так как система грамматических флексий, как правило, не может быть заимствована, – то это служит гарантией верного понимания соотношений родственных языков. Хотя Бопп и полагал в начале своей деятельности, что «праязыком» для индоевропейских языков был санскрит, и хотя он позднее пытался включить в родственный круг индоевропейских языков такие чуждые языки, как малайские и кавказские, но и своей первой работой, и позднее, привлекая данные иранских, славянских, балтийских языков и армянского языка, Бопп доказал на большом обследованном материале декларативный тезис В. Джонза и написал первую «Сравнительную грамматику индогерманских [индоевропейских] языков» (1833).

Иным путем шел опередивший Ф. Боппа датский ученый Расмус-Кристиан Раск (1787–1832). Раск всячески подчеркивал, что лексические соответствия между языками не являются надежными, гораздо важнее грамматические соответствия, ибо заимствования словоизменения, и в частности флексий, «никогда не бывает».

Начав свое исследование с исландского языка, Раск сопоставил его прежде всего с другими «атлантическими» языками: гренландским, баскским, кельтскими – и отказал им в родстве (относительно кельтских Раск позднее переменил мнение). Затем Раск сопоставлял исландский язык (1-й круг) с ближайше родственным норвежским и получил 2-й круг; этот второй круг он сопоставил с другими скандинавскими (шведский, датский) языками (3-й круг), далее с другими германскими (4-й круг), и, наконец, германский круг он сопоставил с другими аналогичными «кругами» в поисках «фракийского» (т. е. индоевропейского) круга, сравнивая германские данные с показаниями греческого и латинского языков.

К сожалению, Раск не привлекал санскрита даже и после того, как он побывал в России и Индии; это сузило его «круги» и обеднило его выводы.

Однако привлечение славянских и в особенности балтийских языков значительно восполнило указанные недочеты.

А. Мейе (1866–1936) так характеризует сравнение мыслей Ф. Боппа и Р. Раска:

«Раск значительно уступает Боппу в том отношении, что не привлекает санскрита; но он указывает на исконное тождество сближаемых языков, не увлекаясь тщетными попытками объяснения первоначальных форм; он довольствуется, например, утверждением, что «каждое окончание исландского языка можно в более или менее ясном виде отыскать в греческом и в латинском», и в этом отношении его книга более научна и менее устарела, чем сочинения Боппа». Следует указать, что сочинение Раска вышло в 1818 г. на датском языке и лишь в сокращенном виде было напечатано на немецком в 1822 г. (перевод И. С. Фатера).

Третьим основоположником сравнительного метода в языковедении был А. X. Востоков (1781–1864).

Востоков занимался только славянскими языками, и прежде всего старославянским языком, место которого надо было определить в кругу славянских языков. Сопоставляя корни и грамматические формы живых славянских языков с данными старославянского языка, Востоков сумел разгадать многие до него непонятные факты старославянских письменных памятников. Так, Востокову принадлежит заслуга разгадки «тайны юсов», т.е. букв ж и а, которые он определил, как обозначения носовых гласных, исходя из сопоставления:

Востоков первый указал на необходимость сопоставления данных, заключающихся в памятниках мертвых языков, с фактами живых языков и диалектов, что позднее стало обязательным условием работы языковедов в сравнительно-историческом плане. Это было новым словом в становлении и развитии сравнительно-исторического метода.

Кроме того, Востоков на материале славянских языков показал, что представляют собой звуковые соответствия родственных языков, такие, например, как судьба сочетаний tj, dj в славянских языках (ср. старославянское свђша, болгарское свещ [свэшт], сербохорватское cbeħa, чешское svice, польское swieca, русское свеча – из общеславянского *svetja; и старославянское межда, болгарское межда, сербохорватское мéђа, чешское mez, польское miedw, русское межа – из общеславянского *medza), соответствия русским полногласным формам типа город, голова (ср. старославянское градъ, болгарское град, сербохорватское град, чешское hrad – замок, кремль, польское grod – из общеславянского *gordu; и старославянское глава, болгарское глава, сербохорватское глава, чешское hiava, польское gfowa – из общеславянского *golva и т. п.), а также и метод реконструкции архетипов или праформ, т. е. исходных форм, не засвидетельствованных письменными памятниками. Трудами этих ученых сравнительный метод в языкознании был не только декларирован, но и показан в его методике и технике.

Большие заслуги в уточнении и укреплении этого метода на большом сравнительном материале индоевропейских языков принадлежат Августу-Фридриху Потту (1802–1887), давшему сравнительно-этимологические таблицы индоевропейских языков и подтвердившему важность анализа звуковых соответствий.

В это время отдельные ученые по-новому описывают факты отдельных родственных языковых групп и подгрупп.

Таковы работы Иоганна-Каспара Цейса (1806–1855) по кельтским языкам, Фридриха Дица (1794–1876) по романским языкам, Георга Курциуса (1820–1885) по греческому языку, Якоба Гримма (1785–1868) по германским языкам, и в частности по немецкому языку, Теодора Бенфея (1818–1881) по санскриту, Франтишка Миклошича (1818–1891) по славянским языкам, Августа Шлейхера (1821–1868) по балтийским языкам и по немецкому языку, Ф.И. Буслаева (1818–1897) по русскому языку и других.

Особое значение для проверки и утверждения сравнительно-исторического метода имели работы романистической школы Ф. Дица. Хотя применение метода сравнения и реконструкции архетипов стало обычным для сравнительных языковедов, но скептики законно недоумевали, не видя фактической проверки нового метода. Романистика принесла своими исследованиями эту проверку. Романо-латинские архетипы, восстановленные школой Ф. Дица, были подтверждены письменно зафиксированными фактами в публикациях вульгарной (народной) латыни – языка-родоначальника романских языков.

Таким образом, реконструкция данных, полученных сравнительно-историческим методом, была доказана фактически.

Чтобы закончить очерк развития сравнительно-исторического языковедения, следует захватить и вторую половину XIX в.

Если в первой трети XIX в. ученые, развивавшие сравнительный метод, как правило, исходили из идеалистических романтических предпосылок (братья Фридрих и Август-Вильгельм Шлегели, Якоб Гримм, Вильгельм Гумбольдт), то к середине века ведущим направлением становится естественнонаучный материализм.

Под пером крупнейшего лингвиста 50–60-х гг. XIX в., натуралиста и дарвиниста Августа Шлейхера (1821–1868) аллегорические и метафорические выражения романтиков: «организм языка», «юность, зрелость и упадок языка», «семья родственных языков» – приобретают прямое значение.

По мнению Шлейхера, языки – это такие же естественные организмы, как растения и животные, они рождаются, растут и умирают, они имеют такую же родословную и генеалогию, как и все живые существа. По Шлейхеру, языки не развиваются, а именно растут, подчиняясь законам природы.

Если Бопп имел очень неясное представление о законах применительно к языку и говорил, что «не следует искать в языках законов, которые могли бы оказать более стойкое сопротивление, чем берега рек и морей», то Шлейхер был уверен, что «жизнь языковых организмов вообще совершается по известным законам с правильными и постепенными изменениями»1, и он верил в действие «одних и тех же законов на берегах Сены и По и на берегах Инда и Ганга».

Исходя из мысли, что «жизнь языка ничем существенным не отличается от жизни всех прочих живых организмов – растений и животных», Шлейхер создает свою теорию «родословного древа», где и общий ствол, и каждая ветвь делятся всегда пополам, и возводит языки к своему первоистоку – праязыку, «первичному организму», в котором должна господствовать симметрия, регулярность, и весь он должен быть простым; поэтому вокализм Шлейхер реконструирует по образцу санскритского, а консонантизм – по образцу греческого, унифицируя склонения и спряжения по одному образцу, так как многообразие звуков и форм, по Шлейхеру, – результат дальнейшего роста языков. В результате своих реконструкций Шлейхер написал даже басню на индоевропейском праязыке.

Итог своих сравнительно-исторических исследований Шлейхер опубликовал в 1861–1862 г. в книге под названием «Компендиум сравнительной грамматики индогерманских языков».

Позднейшие исследования учеников Шлейхера показали всю несостоятельность его подхода к сравнению языков и к реконструкции.

Во-первых, выяснилось, что «простота» звукового состава и форм индоевропейских языков – результат позднейших эпох, когда сократился бывший богатый вокализм в санскрите и прежний богатый консонантизм в греческом языке. Оказалось, наоборот, данные богатого греческого вокализма и богатого санскритского консонантизма – более верные пути к реконструкции индоевропейского праязыка (исследования Коллитца и И. Шмидта, Асколи и Фикка, Остгоффа, Бругманна, Лескина, а позднее – Ф. де Соссюра, Ф.Ф. Фортунатова, И.А. Бодуэна де Куртенэ и др.).

Во-вторых, первоначальное «единообразие форм» индоевропейского праязыка также оказалось поколебленным исследованиями в области балтийских, иранских и других индоевропейских языков, так как более древние языки могли быть и более многообразны и «многоформенны», чем их исторические потомки.

«Младограмматики», как себя называли ученики Шлейхера, противопоставили себя «старограмматикам», представителям поколения Шлейхера, и прежде всего отреклись от натуралистической догмы («язык – естественный организм»), которую исповедовали их учителя.

Младограмматики (Пауль, Остгофф, Бругманн, Лескин и другие) не были ни романтиками, ни натуралистами, но опирались в своем «безверии в философию» на позитивизм Огюста Конта и на ассоциативную психологию Гербарта. «Трезвая» философская, вернее, подчеркнуто антифилософская позиция младограмматиков не заслуживает должного уважения. Но практические результаты языковедческих исследований этой многочисленной плеяды ученых разных стран оказались очень актуальными.

В этой школе был провозглашен лозунг, что фонетические законы действуют не везде и всегда одинаково (как думал Шлейхер), а в пределах данного языка (или диалекта) и в определенную эпоху.

Работы К. Вернера (1846–1896) показали, что отклонения и исключения фонетических законов сами обязаны действию иных фонетических законов. Поэтому, как говорил К. Вернер, «должно существовать, так сказать, правило для неправильности, нужно только его открыть».

Кроме того (в работах Бодуэна де Куртенэ, Остгоффа и особенно в трудах Г. Пауля), было показано, что аналогия – такая же закономерность в развитии языков, как и фонетические законы.

Исключительно тонкие работы по реконструкции архетипов Ф. Ф. Фортунатова и Ф. де Соссюра еще раз показали научную силу сравнительно-исторического метода.

Все эти работы опирались на сопоставления различных морфем и форм индоевропейских языков. Особенное внимание уделено было строению индоевропейских корней, которые в эпоху Шлейхера в соответствии с индийской теорией «подъемов» рассматривали в трех видах: нормальном, например vid, в первой ступени подъема – (guna) ved и во второй ступени подъема (vrddhi) vayd, как систему усложнения простого первичного корня. В свете новых открытий в области вокализма и консонантизма индоевропейских языков, имеющихся соответствий и расхождений в звуковом оформлении тех же корней в разных группах индоевропейских языков и в отдельных языках, а также с учетом условий ударения и могущих быть звуковых изменений вопрос об индоевропейских корнях был поставлен иначе: первичным брали наиболее полный вид корня, состоявший из согласных и дифтонгического сочетания (слоговая гласная плюс i,и, n, т, r, l); благодаря редукции (что связано с акцентологией) могли возникать и ослабленные варианты корня на 1-й ступени: i, и, n, т, r, l без гласной, и далее, на 2-й ступени: ноль вместо i, и или и, т, r, l неслоговые. Однако это до конца не разъясняло некоторых явлений, связанных с так называемым «шва индогерманикум», т.е. с неопределенным слабым звуком, который изображали как Ə.

Ф. де Соссюр в своей работе «Memoire sur Ie systeme primitif des voyelles dans les langues indoeuropeennes», 1879 года, исследуя различные соответствия в чередованиях корневых гласных индоевропейских языков, пришел к выводу, что и э могло быть неслоговым элементом дифтонгов, а в случае полной редукции слогового элемента могло становиться слоговым. Но так как такого рода «сонантические коэффициенты» давали в разных индоевропейских языках то e, то ã, то õ, следовало предположить, что и сами «шва» имели различный вид: Ə1, Ə2, Ə3. Сам Соссюр всех выводов не сделал, но предположил, что «алгебраически» выраженным «сонантическим коэффициентам» А и О соответствовали когда-то недоступные прямо по реконструкции звуковые элементы, «арифметическое» разъяснение которых пока невозможно.

После подтверждения текстами вульгарной латыни романских реконструкций в эпоху Ф. Дица это было второе торжество сравнительно-исторического метода, связанное с прямым предвидением, так как после расшифровки в XX в. хеттских клинописных памятников оказалось, что в исчезнувшем к первому тысячелетию до н. э. хеттском (неситском) языке эти «звуковые элементы» сохранились и они определяются как «ларингальные», обозначаемые h, причем в других индоевропейских языках сочетание he давало е, ho давало б, a eh > е, oh > о/а, откуда имеем чередование долгих гласных в корнях. В науке этот комплекс идей известен как «ларингальная гипотеза». Количество исчезнувших «ларингальных» различные ученые подсчитывают по-разному.

Конечно, эти высказывания не отменяют необходимости в описательных, а не исторических грамматиках, которые нужны прежде всего именно в школе, но ясно, что такие грамматики строить на основе «блаженной памяти Хейзе и Беккера» было бы нельзя, и Энгельс очень точно указал на разрыв «школьной грамматической премудрости» того времени и передовой науки той эпохи, развивавшейся под знаком историзма, неведомого предыдущему поколению.

Для сравнительных языковедов конца XIX–начала XX в. «праязык» постепенно делается не искомым, а лишь техническим средством изучения реально существующих языков, что отчетливо сформулировано у ученика Ф. де Соссюра и младограмматиков – Антуана Мейе (1866–1936).

«Сравнительная грамматика индоевропейских языков находится в том положении, в каком была бы сравнительная грамматика романских языков, если бы не был известен латинский язык: единственная реальность, с которой она имеет дело, это соответствия между засвидетельствованными языками»1; «два языка называются родственными, когда они оба являются результатом двух различных эволюции одного и того же языка, бывшего в употреблении раньше. Совокупность родственных языков составляет так называемую языковую семью»2, «метод сравнительной грамматики применим не для восстановления индоевропейского языка в том виде, как на нем говорили, а лишь для установления определенной системы соответствий между исторически засвидетельствованными языками»3. «Совокупность этих соответствий составляет то, что называется индоевропейским языком».

В этих рассуждениях А. Мейе, несмотря на их трезвость и разумность, сказались две черты, свойственные позитивизму конца XIX в.: это, во-первых, боязнь более широких и смелых построений, отказ от попыток исследования, идущего в глубь веков (чего не боялся учитель А. Мейе – Ф. де Соссюр, гениально наметивший «ларингальную гипотезу»), и, во-вторых, антиисторизм. Если не признавать реального существования языка-основы как источника существования продолжающих его в дальнейшем родственных языков, то вообще следует отказаться от всей концепции сравнительно-исторического метода; если же признавать, как это говорит Мейе, что «два языка называются родственными, когда они оба являются результатом двух различных эволюции одного и того же языка, бывшего в употреблении раньше», то надо пытаться исследовать этот «ранее бывший в употреблении язык-источник», пользуясь и данными живых языков и диалектов, и показаниями древних письменных памятников и используя все возможности правильных реконструкций, учитывая данные развития народа, носителя этих языковых фактов.

Если нельзя реконструировать язык-основу полностью, то можно добиться реконструкции его грамматического и фонетического строя и в какой-то мере основного фонда его лексики.

Каково же отношение советского языкознания к сравнительно-историческому методу и к генеалогической классификации языков как выводу из сравнительно-исторических исследований языков?

1) Родственная общность языков вытекает из того, что такие языки происходят от одного языка-основы (или группового праязыка) путем его распадения благодаря дроблению коллектива-носителя. Однако это длительный и противоречивый процесс, а не следствие «расщепления ветви надвое» данного языка, как мыслил А. Шлейхер. Тем самым исследование исторического развития данного языка или группы данных языков возможно только на фоне исторической судьбы того населения, которое являлось носителем данного языка или диалекта.

2) Язык-основа не только «совокупность... соответствий» (Мейе), а реальный, исторически существовавший язык, который полностью восстановить нельзя, но основные данные его фонетики, грамматики и лексики (в наименьшей мере) восстановить можно, что блестяще подтвердилось по данным хеттского языка применительно к алгебраической реконструкции Ф. де Соссюра; за совокупностью же соответствий следует сохранить положение реконструктивной модели.

3) Что и как можно и должно сравнивать при сравнительно-историческом изучении языков?

а) Надо сравнивать слова, но не только слова и не всякие слова, и не по их случайным созвучиям.

«Совпадение» слов в разных языках при том же или подобном звучании и значении ничего доказать не может, так как, во-первых, это может быть следствием заимствования (например, наличие слова фабрика в виде fabrique, Fabrik, fabriq, фабрик, fabrika и т. п. в самых разных языках) или результатом случайного совпадения: «так, по-английски и по-новоперсидски то же сочетание артикуляций bad означает «дурной», и тем не менее персидское слово ничего не имеет общего с английским: это чистая «игра природы». «Совокупное рассмотрение английской лексики и новоперсидской лексики показывает, что из этого факта никакие выводы сделать нельзя».

б) Можно и должно брать слова сравниваемых языков, но только те, которые исторически могут относиться к эпохе «языка-основы». Так как существование языка-основы следует предполагать в общинно-родовом строе, то ясно, что искусственно созданное слово эпохи капитализма фабрика для этого не годится. Какие же слова годятся для такого сравнения? Прежде всего имена родства, эти слова в ту отдаленную эпоху были наиболее важными для определения структуры общества, часть из них сохранилась и до наших дней как элементы основного словарного фонда родственных языков (мать, брат, сестра), часть уже «вышла в тираж», т. е. перешла в пассивный словарь (деверь, сноха, ятры), но для сравнительного анализа годятся и те, и другие слова; например, ятры, или ятровь, – «жена деверя» – слово, имеющее параллели в старославянском, в сербском, словенском, чешском и польском, где jetrew и более раннее jetry показывают носовую гласную, что связывает этот корень со словами утроба, нутро, внутр-[енности], с французским entrailles и т. п.

Для сравнения подходят также числительные (до десяти), некоторые исконные местоимения, слова, обозначающие части тела, и далее названия некоторых животных, растений, орудий, но здесь могут быть существенные расхождения между языками, так как при переселениях и общении с другими народами одни слова могли теряться, другие – заменяться чужими (например, лошадь вместо конь), третьи – просто заимствоваться.

4) Одних «совпадений» корней слов или даже слов для выяснения родства языков недостаточно; как уже в XVIII в. писал В. Джонз, необходимы «совпадения» и в грамматическом оформлении слов. Речь идет именно о грамматическом оформлении, а не о наличии в языках тех же или подобных грамматических категорий. Так, категория глагольного вида ярко выражена в языках славянских и в некоторых языках Африки; однако выражается это материально (в смысле грамматических способов и звукового оформления) совершенно по-разному. Поэтому на основании данного «совпадения» между данными языками речи о родстве быть не может.

Важность критерия грамматических соответствий заключается в том, что если можно заимствовать слова (что бывает чаще всего), иногда грамматические модели слов (связанные с определенными деривационными аффиксами), то словоизменительные формы, как правило, не могут заимствоваться. Поэтому сравнительное сопоставление падежных и глагольно-личных флексий вернее всего приводит к нужному результату.

5) При сравнении языков очень важную роль играет звуковое оформление сравниваемого. Без сравнительной фонетики не может быть сравнительного языковедения. Как уже было выше указано, полное звуковое совпадение форм слов разных языков ничего показать и доказать не может. Наоборот, частичное совпадение звуков и частичное расхождение, при условии регулярных звуковых соответствий, может быть самым надежным критерием родства языков. При сопоставлении латинской формы ferunt и русской берут на первый взгляд трудно обнаружить общее. Но если мы убедимся, что начальному славянскому б в латинском регулярно соответствует f (брат – frater, боб – faba, берут –ferunt и т. п.), то звуковое соответствие начального латинского f славянскому б делается ясным. Что касается флексий, то выше уже было указано соответствие русского у перед согласной старославянскому и древнерусскому ж (т. е. носовому о) при наличии в других индоевропейских языках сочетаний гласный + носовая согласная + согласная (или в конце слова), так как подобные сочетания в этих языках не давали носовых гласных, а сохранялись в виде -unt, -ont(i), -and и т. п.

Установление регулярных «звуковых соответствий» – одно из первых правил сравнительно-исторической методики изучения родственных языков.

6) Что касается значений сопоставляемых слов, то они тоже не обязательно должны совпадать нацело, а могут расходиться по законам полисемии.

Так, в славянских языках город, град, grod и т. п. означают «населенный пункт определенного типа», а берег, бриjег, бряг, brzeg, breg и т. п. означают «берег», но соответствующие им в иных родственных языках слова Garten и Berg (в немецком) означают «сад» и «гора». Нетрудно догадаться, как *gord – первоначально «огороженное место» могло получить значение «сад», а *berg могло получить значение и всякого «берега» с горой или без горы или же, наоборот, значение всякой «горы» у воды или без нее. Бывает, что значение тех же слов при расхождении родственных языков и не меняется (ср. русское борода и соответствующее немецкое Bart – «борода» или русское голова и соответствующее литовское galva – «голова» и т. п.).

7) При установлении звуковых соответствий необходимо учитывать исторические звуковые изменения, которые в силу внутренних законов развития каждого языка проявляются в последнем в виде «фонетических законов» (см. гл. VII, § 85).

Так, очень соблазнительно сопоставить русское слово гать и норвежское gate – «улица». Однако это сопоставление ничего не дает, как правильно отмечает Б. А. Серебренников, так как в германских языках (к которым принадлежит норвежский) звонкие взрывные (b, d, g) не могут быть первичными благодаря «передвижению согласных», т. е. исторически действовавшему фонетическому закону. Наоборот, на первый взгляд такие трудно сопоставимые слова, как русское жена и норвежское kona, легко можно привести в соответствие, если знать, что в скандинавских германских языках [k] происходит из [g], а в славянских [g] в положении перед гласными переднего ряда изменялось в [ж], тем самым норвежское kona и русское жена восходят к одному и тому же слову; ср. греческое gyne – «женщина», где не произошло ни передвижения согласных, как в германских, ни «палатализации» [g] в [ж] перед гласными переднего ряда, как в славянских.

Сравнительно исторический метод в языкознании Сравнительно-исторический метод в языкознании является одним из основных и представляет собой совокупность приёмов, которые позволяют изучить соотношения между родственными языками и дать описание их эволюции во времени и пространстве, установить исторические закономерности в развитии языков. С помощью сравнительно- исторического метода прослеживается диахроническая эволюция генетически близких языков, на основе доказательства общности их происхождения. Основы сравнительно-исторического метода были заложены на базе сопоставления материалов ряда родственных индоевропейских языков. Этот метод продолжал развиваться на протяжении XIX и XX веков и дал мощный толчок к дальнейшему развитию различных областей языкознания. Сравнительно-исторический метод в языкознании связан с описательным и с общим языкознанием в целом ряде вопросов. Ядром этого метода европейские лингвисты, познакомившиеся в конце XVIII века с санскритом, считают сравнительную грамматику.. Эмпирическое сравнение фактов неизбежно приводило к выводу о том, что за внешними различиями, должно скрываться внутреннее единство, нуждающееся в истолковании. Принципом истолкования для науки того времени стал историзм, то есть признание развития науки во времени, осуществляющееся естественным образом, а не по божественной воле. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ МЕТОД В ОБЛАСТИ ГРАММАТИКИ. Сравнительно-исторический метод основывается на ряде требований, соблюдение которых повышает надёжность выводов, получаемых этим методом. При сравнении слов и форм в родственных языках предпочтение отдаётся более архаичным формам. Язык представляет собой совокупность частей, древних и новых, образованных в разное время. Например, в корне русского прилагательного новый нов- н и в сохранились от глубокой древности (ср. лат. novus, скр. navah), а гласный о развился из более древнего е, которое изменилось в о перед [v], за которым следует гласная заднего ряда. Каждый язык постепенно изменяется в процессе своего развития. Если бы не было этих изменений, то языки, восходящие к одному и тому же источнику, (например, индоевропейские) вообще не различались бы между собой. Даже близкородственные языки значительно отличаются друг от друга. Например, русский и украинский. В период своего самостоятельного существования каждый из этих языков претерпел различные изменения, которые привели к более или менее существенным расхождениям в области фонетики, грамматики, словообразования и семантики. Уже простое сопоставление русских слов место, месяц, нож, сок с украинскими мiсто, мiсяць, нiж, сiк показывает, что в ряде случаев русским гласным е и о будет соответствовать украинское i. Существенные изменения произошли также в семантической области. Например, приведённое выше украинское слово мiсто имеет значение "город", а не "место"; украинский глагол дивлюся означает "смотрю", а не "удивляюсь". Гораздо более сложные изменения можно обнаружить при сравнении других индоевропейских языков. Эти изменения, происходили в течение многих тысячелетий, что люди, владеющие этими языками, не столь близкими как русский и украинский, давно перестали понимать друг друга. Точное применение правил фонетических соответствий, согласно которым звук, изменяющийся в определённом положении в одном слове, претерпевает аналогичные изменения в одинаковых условиях в других словах. Например, старославянские сочетания ра, ла, ре переходят в современном русском языке в -оро-, -оло-, -ере- (ср. краль – король, злато – золото, брегъ – берег). На протяжении тысячелетий в индоевропейских языках произошло большое количество различных фонетических изменений, которые, не смотря на всю сложность, носили ярко выраженный системный характер. Если, например, изменение к в ч произошло в случае рука – ручка, река – речка то оно должно проявиться во всех других примерах подобного рода: собака – собачка, щека – щёчка, щука – щучка и т. д. Эта закономерность фонетических изменений в каждом языке привела к тому, что между звуками отдельных индоевропейских языков возникли строгие фонетические соответствия. Так, начальное европейское bh [бх] в славянских языках превратилось в простое б, а в латинском языке оно изменилось в f [ф]. В результате между начальным латинским f и славянским б установились определённые фонетические соотношения. Латинский язык Русский язык faba [фаба] "боб" – боб fero [феро] "несу" – беру fiber [фибер] "бобр" – бобр fii(imus) [фу:мус] "(мы) были" – были и т. д. В этих примерах сопоставлялись между собой только начальные звуки приведённых слов. Но и остальные звуки, относящиеся к корню, здесь также полностью соответствуют друг другу. Например, латинское долгое [у:] совпадает с русским ы не только в корне слов f -imus – бы-ли, но и во всех других случаях: латинское f - русское ты, латинское r d- ere [ ру:дере] – кричать, реветь – русское ры-дать и др. В некоторыхслучаях мы сталкиваемся с простым совпадением в звучании этих слов. (Лат. rana(лягушка), русс. рана) Возьмём немецкий глагол habe [ха:бе] означает "имею". То же самое значение будет у латинского глагола habeo [ха:бео:]. В форме повелительного наклонения эти глаголы орфографически совпадают даже полностью: habe! "имей". Казалось бы у нас все основания для сопоставления этих слов, общности их происхождения. Но на самом деле такой вывод ошибочный. В результате фонетических изменений происшедших в германских языках, латинскому с [к] в немецком языке стало соответствовать h [х]. Латинский язык. Немецкий язык. collis [коллис] Hals [хальс] "шея" caput [капут] Haupt [хаупт] "голова" cervus [кервус] Hirsch [хирш] "олень" cornu [корну] Horn [хорн] "рог" culmus [кульмус] Halm [хальм] "стебель, соломина" Здесь перед нами не случайные единичные совпадения, а закономерная система совпадений между начальными звуками приведённых латинских и немецких слов. Таким образом, при сопоставлении родственных слов следует опираться не на чисто внешнее их звуковое сходство, а на ту строгую систему фонетических соответствий, которая установилась в результате изменений звукового строя, происшедших в отдельных исторически связанных друг с другом языках. Слова, звучащие совершенно одинаково в двух родственных языках, если они не входят в установленный ряд соответствий, не могут быть признаны родственными друг другу. И наоборот, очень не похожие по своему звуковому облику слова, могут оказаться словами общего происхождения, если только при их сравнении обнаруживаются строгие фонетические соответствия. Знание фонетических закономерностей даёт учёным возможность восстановить более древнее звучание слова, а сравнение с родственными индоевропейскими формами очень часто проясняет вопрос о происхождении анализируемых слов, позволяет установить их этимологию. Таким образом, мы убедились, что фонетические изменения происходят закономерно. Такой же закономерностью характеризуются и словообразовательные процессы. Анализ существующих или существовавших в глубокой древности словообразовательных рядов и суффиксальных чередований – это один из наиболее важных исследовательских приёмов, с помощью которых учёным удаётся проникнуть в самые сокровенные тайны происхождения слова. Применение сравнительно-исторического метода обусловлено абсолютным характером языкового знака, то есть отсутствием естественной связи между звучанием слова и его значением. Русское волк, литовское vitkas, английское wulf, немецкое Wolf, скр. vrkah свидетельствуют о материальной близости сравниваемых языков, но не объясняет, почему данное явление объективной действительности (волк) выражается тем или иным звуковым комплексом. В результате языковых изменений слово преображается не только внешне, но и внутренне, когда меняется не только фонетический облик слова, но и его смысл, его значение. А вот как изменилось слово Иван, которое произошло от старинного иудейского имени Йехоханан на разных языках: по греческовизантийски – Иоаннэс по-немецки – Иоганн по-фински и по эстонски – Юхан по-испански – Хуан по-итальянски – Джованни по-английски – Джон по-русски – Иван по-польски – Ян по-французски – Жанн по-грузински – Иванэ по-армянски – Ованэс по-португальски – Жоан по-болгарски – Он. Проследим историю ещё одного, тоже вышедшего с Востока, имени – Иосиф. по греко-византийски – Иосиф по-немецки – Йозеф по-испански – Хосэ по-итальянски – Джузеппе по-английски – Джозеф по-русски – Осип по-польски – Йузэф (Юзеф) по-турецки – Йусуф (Юсуф) по-французски – Жозэф по-португальски – Жузэ. Когда эти замены стали проверять на других именах, результат неизменно оставался тем же самым. Видимо дело не в простой случайности, а в каком-то законе: он действует в этих языках, заставляя их во всех случаях одинаково менять происходящие из других слов одинаковые звуки. Такая же закономерность прослеживается и с другими словами (нарицательными существительными). Французское слово juri (жюри), испанское jurar (хурар, присягать), итальянское джурэ – право, английское judge (джадж, судья, эксперт). . Особенно ярко сходство семантических типов проявляется в самом процессе формирования слов. Например, большое количество слов со значением мука представляют собой образования от глаголов, обозначающих молоть, толочь, размельчать. русское – молоть, – помол сербохорватское – млети, молоть – млево, размолоченное зерно литовское – malti [мальти] молоть – miltai [милтай] мука немецкое – mahlen [ма:лен] молоть Mahlen – помол, – Mehl [ме:ль] мука Такие ряды называют семантическими, их анализ позволяет внести некоторые элементы системности в такую трудную область этимологического исследования, какой является изучение значений слова. Основанием сравнительно-исторического метода может служить возможность распада одной первоначальной языковой общности, общего языка-предка. Языковые семьи возникли и сложились потому, что одни языки как бы способны порождать другие, причём вновь появившиеся языки обязательно сохраняют некоторые черты, общие с теми языками, от которых они произошли. Очень часто родству между языками соответствует родство между народами, говорящими на этих языках; так в своё время русский, украинский и белорусский народы произошли от общих славянских предков. Бывает и так, что языки у народов общие, а между самими народами родства нет. В древности родство между языками совпадало с родством между их обладателями. На данном этапе развития даже родственные языки сильнее отличаются друг от друга, чем, например 500-700 лет назад. Следует принимать во внимание все показания относительно каждого рассматриваемого элемента в нескольких родственных языках. Соответствие только двух языков может оказаться случайным. Совпадение латинского sapo "мыло" и мордовского саронь "мыло" ещё не свидетельствует о родстве этих языков. Существующие в родственных языках различные процессы (аналогия, изменение морфологической структуры, редукция безударных гласных и т. д.) могут быть сведены в определённые типы. Типичность этих процессов является одним из необходимых условий применения сравнительно-исторического метода. Сравнительно-исторический метод включает в себя целый комплекс приёмов. Сначала устанавливается закономерность звуковых соответствий. Сопоставляя, например, латинский корень host-, древнерусский гост-, готский gast- учёные установили соответствие h в латыни и г, д в среднерусском и готском. Смычным звонким в славянском и германском языках, глухим спирантом в латыни соответствовал смычный придыхательный (gh) в среднеславянском. При установлении фонетических соответствий необходимо принимать во внимание их относительную хронологию, то есть надо выяснить какие из элементов являются первичными и какие вторичными. В приведённом примере первичным является звук о, который в германских языках совпадал с кратким а. Относительная хронология имеет очень большое значение для установления звуковых соответствий при отсутствии или малочисленности памятников древней письменности. Темп лингвистических изменений колеблется в очень широких пределах. Поэтому очень важно определить: 1) временную последовательность языковых явлений; 2) совмещение явлений во времени. Очень сложно определить период истории языка-основы. Поэтому сторонники сравнительно-исторического языкознания по степени научной достоверности выделяют два временных среза – наиболее поздний период языка-основы (период накануне распада праязыка) и некоторого предельно раннего периода, достигаемого реконструкцией. По отношению к рассматриваемой языковой системе выделяют внешний и внутренний критерии. Ведущая роль принадлежит внутрилингвистическим критериям, опирающимся на установление причинно-следственных отношений, если выясняют причины изменений, то определяют временную последовательность связанных с этим фактов. Восстановление исходной формы происходит в определённой последовательности. Сначала сравниваются данные одного языка, но принадлежащие к разным эпохам, потом привлекаются данные близкородственных языков, после чего обращаются к данным других языков, принадлежащих к той же языковой семье. Проведённое в этой последовательности расследование позволяет выявить существующие между родственными языками соответствия. 3. СПОСОБЫ РЕКОНСТРУКЦИИ ЯЗЫКА-ОСНОВЫ. В настоящее время существует два способа реконструкции – операционный и интерпретационный. Операционный разграничивает специфические соотношения в сравниваемом материале. Интерпретационный аспект предполагает наполнение формул соответствия конкретным смысловым содержанием. Индоевропейское содержание главы семейства *p ter- (латинское pater, французское pere, готское fodor, английское father, немецкое Vater) обозначало не только родителя, но имело также общественную функцию, то есть словом *p ter можно было именовать божество, как наивысшего из всех глав семейства. Реконструкция и представляет собой наполнение формулы реконструкции определённой языковой реальностью прошлого. Точкой отсчёта, с которой начинается изучение отсчёта языка, является восстанавливаемый с помощью формулы реконструкции, язык-основа. Недостатком реконструкции является её "плоскостной характер". Например, при восстановлении в общеславянском языке дифтонгов, которые потом изменились в монофтонги (ои > и; еi > i; оi, ai > е и др.), различные явления в области монофтонгизации дифтонгов и дифтонгических сочетаний (сочетание гласных с носовыми и плавными) происходили не одновременно, а последовательно. Следующим недостатком реконструкции является её прямолинейность, то есть не принимаются во внимание сложные процессы дифференциации и интеграции близкородственных языков и диалектов, которые происходили с разной степенью интенсивности. "Плоскостной" и прямолинейный характер реконструкции игнорировал возможность существования параллельных процессов, происходящих независимо и параллельно в родственных языках и диалектах. Например, в XII веке в английском и немецком языках параллельно происходила дифтонгизация долгих гласных: древненемецкое hus, древнеанглийское hus "дом"; современное немецкое Haus, английское house. В тесном взаимодействии с внешней реконструкцией находится методика внутренней реконструкции. Её предпосылкой является сравнение фактов одного языка, существующих в этом языке "синхронно", с целью выявления более древних форм этого языка. Например, сокращение числа падежей в системе склонения иногда устанавливается путём внутренней реконструкции в пределах одного языка. В современном русском языке шесть падежей, а в древнерусском их было семь. Наличие звательного падежа в древнерусском языке подтверждается сравнением с падежной системой индоевропейских языков (литовского, санскрита). Разновидностью методики внутренней реконструкции языка является "филологический метод", который сводится к анализу раннеписьменных текстов на данном языке с целью обнаружения прототипов позднейших языковых форм. Он носит ограниченный характер, так как в большинстве языков мира письменные памятники, расположенные в хронологическом порядке, отсутствуют, и метод не выходит за рамки одной языковой традиции. На разных уровнях языковой системы возможности реконструкции проявляются в различной степени. Наиболее обоснована и доказательна реконструкция в области фонологии и морфологии, благодаря довольно ограниченному набору реконструируемых единиц. Общее количество фонем в различных местах земного шара не превышает 80. Фонологическая реконструкция становится возможной при установлении фонетических закономерностей, существующих в развитии отдельных языков. Соответствия между языками подчиняются твёрдым, чётко формулируемым "звуковым законам". Эти законы устанавливают звуковые переходы, совершившиеся в далёком прошлом при определённых условиях. Поэтому в языкознании сейчас говорят не о звуковых законах, а о звуковых передвижениях. Эти передвижения дают возможность судить о том, как быстро и в каком направлении происходят фонетические изменения, а также о том, какие звуковые изменения возможны, какими признаками может характеризоваться звуковая система языка-основы. 4. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ МЕТОД В ОБЛАСТИ СИНТАКСИСА Менее разработана методика применения сравнительно-исторического метода языкознания в области синтаксиса, так как очень трудно реконструировать синтаксические архетипы. Определённую синтаксическую модель можно восстановить с некоторой степенью достоверности, но её материальное слово-наполнение реконструировать нельзя, если под этим понимать слова, встречающиеся в одной и той же синтаксической конструкции. Лучшие результаты даёт реконструкция словосочетаний, наполненных словами, обладающими одной грамматической характеристикой. Путь реконструкции синтаксических моделей следующий.  Выделение двучленных словосочетаний, прослеженных в своём историческом развитии в сравниваемых языках.  Определение общей модели образования.  Обнаружение взаимозависимости синтаксических и морфологических особенностей этих моделей.  После реконструкции моделей словосочетаний приступают к исследованию по выявлению архетипов и более крупных синтаксических единств.  На материале славянских языков можно установить соотношение одинаковых по значению конструкций (именительный, творительный предикативный, именное составное сказуемое со связкой и без связки и т. д.) для выделения более древних конструкций и решения вопроса об их происхождении.  Последовательное сопоставление структур предложений и словосочетаний в родственных языках позволяет установить общие структурные типы этих конструкций. Поворотным этапом в развитии сравнительно-исторического метода в области синтаксиса явились работы русских учёных-языковедов А.А. Потебни "Из записок по русской грамматике" и Ф.Е. Корша "Способы относительного подчинения", (1877 г.). А.А. Потебня выделяет два этапа в развитии предложения – именной и глагольный. На именном этапе сказуемое выражалось именными категориями, то есть были распространены конструкции, соответствующие современному он рыбак, в котором существительное рыбак содержит в себе признаки существительного и признаки глагола. На этом этапе не было ещё дифференциации существительного и прилагательного. Для раннего этапа именного строя предложения характерной была конкретность восприятия явлений объективной действительности. Это целостное восприятие находило своё выражение в именном строе языка. На глагольном этапе сказуемое выражается личным глаголом, и все члены предложения определяются по их связи со сказуемым. В этом же направлении разрабатывал проблемы сравнительно-исторического синтаксиса и Ф.Е. Корш, который дал блестящий анализ относительных предложений, способов относительного подчинения в самых различных языках (индоевропейских, тюркских, семистаских) поразительно сходны. В настоящее время в исследованиях по сравнительно-историческому синтаксису преимущественное внимание обращается на анализ средств выражения синтаксических связей и областей применения этих средств в родственных языках. В области сравнительно-исторического индоевропейского синтаксиса имеется ряд бесспорных достижений: теория развития от паратаксиса к гипотаксису; учение о двух родах индоевропейских имён и об их значении; положение об автономном характере слова и о преобладании оппозиции и примыкания над другими средствами синтаксической связи, положение о том, что в индоевропейском языке-основе противопоставление глагольных основ имело видовое, а не временное значение. 5. РЕКОНСТРУКЦИЯ АРХАИЧНЫХ ЗНАЧЕНИЙ СЛОВ Наименее разработанной отраслью сравнительно-исторического языкознания является реконструкция архаичных значений слов. Это объясняется недостаточно чётким определением понятия "значение слова", а также тем, что словарный состав любого языка меняется значительно быстрее по сравнению с системой словообразовательных и словоизменительных формативов. Подлинное изучение этимологии как науки началось с обоснования принципа системности между смысловыми соответствиями слов в группе родственных языков. Исследователи всегда придавали большое значение исследованию лексики как наиболее динамичной части языка, отражающей в своём развитии разнообразные изменения в жизни народа. В каждом языке наряду с исконными словами имеются слова заимствованные. Исконными словами являются те, которые данный язык унаследовал из языка-основы. К ним относятся такие категории слов как основные местоимения, числительные, глаголы, названия частей тела, термины родства. При восстановлении архаичных значений слова используются исконные слова, на изменение значений которых оказывают влияние внутриязыковые и экстралингвистические факторы. В большинстве случаев именно внешние экстралингвистические факторы влияют на изменение слова. Изучение слова невозможно без знания истории данного народа, его обычаев, культуры и т. д. Русское город, старославянское градъ, литовское ga das "плетень", "загородка" восходят к одному и тому же понятию "укрепления, укреплённого места" и связаны с глаголом городить, огораживать. Русское скот этимологически связано с готским skatts "деньги", немецким Schatz "сокровище" (для этих народов скот составлял основное богатство, был средством обмена, то есть деньгами). Незнание истории может исказить представление о происхождении и передвижении слов. Русское шёлк совпадает с английским silke, датским silke в том же значении. Поэтому считали, что слово шёлк заимствовано из германских языков, а позднейшие этимологические исследования показывают, что это слово было заимствовано в русский с востока, а через него перешло в германские языки. Одной из самых разработанных праязыковых схем является реконструкция индоевропейского языка-основы. Отношение учёных к праязыковой основе было различным: одни видели в этом конечную цель сравнительно-исторических исследований (А. Шлейхер), другие отказались признать за ней какую-либо историческую значимость (А. Майе, Н.Я. Марр). По мнению Марра праязык это научная фикция. В современных научно-исторических исследованиях всё больше утверждается научно- познавательная значимость праязыковой гипотезы. В работах отечественных исследователей подчёркивается, что реконструкция праязыковой схемы должна рассматриваться как создание точки отсчёта при изучении истории языков. В этом заключается научно-историческое значение реконструкции языка-основы любой языковой семьи, поскольку, являясь отправной точкой отсчёта на определённом хронологическом уровне, реконструированная праязыковая схема позволит нагляднее представить развитие конкретной группы языков или отдельного языка. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Сравнительно-исторический метод в языкознании имеет много преимуществ:  относительная простота процедуры (если известно, что сравниваемые морфемы родственны);  довольно часто реконструкция предельно облегчена, или даже уже представлена частью сравниваемых элементов;  возможность упорядочения этапов развития одного или нескольких явлений в относительно-хронологическом плане;  приоритет формы над функцией, притом, что первая часть остаётся более устойчивой, чем последняя. Однако есть у этого метода и свои трудности и недостатки, (или ограничения), которые связаны, главным образом, с фактором "языкового" времени:  данный язык, привлекаемый для сравнения, может отстоять от исходного языка- основы или другого родственного ему языка, на такое количество шагов "языкового" времени, при котором большая часть унаследованных языковых элементов, оказалась утраченной и, следовательно, сам данный язык выбывает из сравнения или становится для него ненадёжным материалом;  невозможность реконструкции тех явлений, древность которых превышает временную глубину данного языка – материал для сравнения становится крайне ненадёжным из-за глубоких изменений;  особую сложность представляют заимствования в языке (в иных языках число заимствованных слов превышает число исконных). Сравнительно-историческое языкознание не может опираться исключительно на предусмотренные "правила" – нередко обнаруживается, что задача принадлежит к числу исключительных и нуждается в обращении к нестандартным приёмам анализа или решается лишь с определённой вероятностью. Сравнительно-историческое изучение языков имеет не только научно-познавательное значение, но и большую научно-методическую ценность, которая заключается в том, что при изучении реконструируется праязык. Этот праязык как отправная точка помогает понять историю развития того или иного конкретного языка.

Язык - важнейшее средство человеческого общения. Нет ни одного вида деятельности людей, в котором бы не применялся язык для выражения их мыслей, чувств и воли для достижения взаимопонимания между ними. И нет ничего удивительного в том, что люди заинтересовались языком и создали науку о нём! Эта наука называется языкознанием или лингвистика.

Языкознание изучает все виды, все изменения языка. Его интересует всё, что связано с удивительной способностью говорить, при помощи звуков передавать другому свои мысли; эта способность во всём мире свойственна только человеку.

Языковеды хотят дознаться, как люди овладевшие такой способностью, создали свои языки, как эти языки живут, изменяются, умирают, каким законам подчинена их жизнь.

Наряду с живыми, их занимают языки "мёртвые", то есть те, на которых сегодня уже не говорит никто. Мы знаем немало таких. Одни исчезли на памяти людей; о них сохранилась богатая литература, до нас дошли грамматики и словари, - значит, и не позабылся и смысл отдельных слов. Нет только никого, кто бы их считал сейчас своими родными языками. Такова "латынь", язык Древнего Рима; таков древнегреческий язык, таков и древний индийский "санскрит". Таков из средне близких к нам языков, "церковнославянский" или "древнеболгарский".

Но ведь есть, и другие - скажем египетский, времён фараонов, вавилонский и хеттский. Ещё два века назад никто не знал ни одного слова на этих языках. Люди с недоумением и трепетом взирали на таинственные, никому не понятные надписи на скалах, на стенах древних развалин, на глиняных плитках и полуистлевших папирусах, сделанные тысячи лет назад. Никто не знал, что значат эти странные буквы, звуки, какого языка они выражают. Но терпение и остроумие человека не имеют границ. Учёные-языковеды разгадали тайны многих письмён. Тонкостям разгадки языковых тайн и посвящается эта работа.

Языкознание, как и другие науки, выработало свои исследовательские приёмы, свои научные методы, одним из которых является сравнительно-исторический (5, 16). Большая роль в сравнительно-историческом методе в языкознании принадлежит этимологии.

Этимология - наука, занимающаяся происхождением слов. Пытаясь установить происхождение того или иного слова учёные уже давно сопоставляли между собой данные различных языков. Сначала эти сопоставления были случайными и по большей части наивными.

Постепенно, благодаря этимологическим сопоставлениям отдельных слов, а затем и целых лексических групп, учёные пришли к выводу о родстве индоевропейских языков, которое позднее было доказано окончательно с помощью анализа грамматических соответствий.

Этимологии принадлежит видное место в сравнительно-историческом методе исследований, который в свою очередь открыл новые возможности перед этимологией.

Происхождение многих слов любого отдельно взятого языка часто остаётся для нас не ясным потому, что в процессе развития языка утрачивались древние связи между словами, изменялся фонетический облик слов. Эти древние связи между словами, их древнее значение очень часто можно обнаружить с помощью родственных языков.

Сравнение наиболее древних языковых форм с архаическими формами родственных языков, или использование сравнительно-исторического метода часто приводит к раскрытию тайн происхождения слова.

Основы сравнительно-исторического метода были заложены на базе сопоставления материалов ряда родственных индоевропейских языков. Этот метод продолжал развиваться на протяжении всегоXIX и XX веков и дал мощный толчок к дальнейшему развитию различных областей языкознания.

Группой родственных языков называется такая совокупность языков, между которыми обнаруживаются закономерные соответствия в звуковом составе и в значении корней слов и аффиксов. Выявление этих закономерных соответствий, существующими между родственными языками, составляет задачу сравнительно-исторических исследований, в том числе и этимологии.

Генетические исследования представляют совокупность приёмов для изучения истории, как отдельных языков, так и группы родственных языков. Основу генетического сравнения языковых явлений составляет определённое количество генетически тождественных единиц (генетических тождеств) под которыми понимается общность происхождения элементов языка. Так, например, е в старославянском и других русских - небо, в латинских - nebula "туман", немецком - Nebel "туман", древнеиндийском -nabhah "облако" корни, восстанавливаемые в общей форме *nebh - являются генетически тождественными. Генетическое тождество языковых элементов в нескольких языках позволяет установить или доказать родство этих языков, поскольку генетические, тождественные элементы дают возможность восстановить (реконструировать) единую форму прошлого языкового состояния.

Как было сказано выше, сравнительно-исторический метод в языкознании является одним из основных и представляет собой совокупность приёмов, которые позволяют изучить соотношения между родственными языками и дать описание их эволюции во времени и пространстве, установить исторические закономерности в развитии языков. С помощью сравнительно-исторического метода прослеживается диахроническая, (то есть развитие языка за определённый период времени) эволюция генетически близких языков, на основе доказательства общности их происхождения.

Сравнительно-исторический метод в языкознании связан с описательным и с общим языкознанием в целом ряде вопросов. Ядром этого метода европейские лингвисты, познакомившиеся в конце XVIII века с санскритом, считают сравнительную грамматику. И совершенно недооценивают идейно-интеллекту-альных открытий в области научной философии и естественных наук. А между тем именно эти открытия позволили произвести первые универсальные классификации, рассмотреть целое, определить иерархию его частей и предположить, что всё это является результатом каких-то общих законов. Эмпирическое сравнение фактов неизбежно приводило к выводу о том, что за внешними различиями, должно скрываться внутреннее единство, нуждающееся в истолковании. Принципом истолкования для науки того времени стал историзм, то есть признание развития науки во времени, осуществляющееся естественным образом, а не по божественной воле. Произошла новая трактовка фактов. Это уже не "лестница форм", а "цепь развития". Само развитие мыслилось в двух вариантах: по восходящей линии, от простого к сложному и улучшенному (чаще) и реже как деградация от лучшего по нисходящей линии - к худшему

МЕТОДЫ В ЛИНГВИСТИКЕ

Современное языкознание представляет собой комплекс лингвистических наук, изучающих разные стороны языковой системы и нормы, а также их функционирование и развитие. Создать универсальный метод в изучении лингвистики не удалось. Лингвистическая методология представляет собой совокупность научно-исследовательских аспектов и методов исследования. Лингвистические методы и приемы исследования можно классифицировать по их типичности для определенного лингвистического направления или школы и по направленности на разные стороны языка. Однако это не различные лингвистические методы и приемы исследования, а разные методики анализа и описания, степень их выраженности, формализованности и значимости в теории и практике лингвистической работы.

При другой классификации речь идет о приемах и методике фонетического и фонологического, морфологического и синтаксического, словообразовательного, лексикологического и фразеологического анализа. Хотя всегда применяются общенаучные приемы исследования: наблюдение, экспериментирование, моделирование, классификация и т.д., они специализируются в зависимости от особенностей изучаемых объектов. Но в итоге основными лингвистическими методами-аспектами являются описательный, сравнительный и нормативно-стилистический методы. Каждый из них характеризуется своими принципами и задачами.

Описательный метод. Описательный метод – самый старый и в то же время современный метод лингвистики. Описательный метод – система исследовательских приемов, применяемых для характеристики явлений языка на данном этапе его развития; это метод синхронного анализа. Методика описательного изучения языка должна ориентироваться на язык как структурное и социальное целое и четко определить те единицы и явления, которые являются предметом специального изучения. Методы лингвистического анализа классифицируют по разным основаниям (например, по способу описания и по соотношению единиц языка и единиц анализа).

Категориальный анализ состоит в том, что выделенные единицы объединяются в группы, анализируется структура этих групп и каждая единица рассматривается как часть определенной категории.

Дискретный анализ состоит в том, что в структурной единице выделяются мельчайшие, далее неделимые, предельные признаки, которые и анализируются как таковые. Признаки единиц и их категории свойственны языку и отражаются в лингвистике как науке о языке.

Компонентный анализ исходит из того, что единицами анализа являются части или элементы языковой единицы – номинативно-коммуникативной и структурной. Примером компонентного анализа являются толкования слов.

Контекстный анализ – здесь единицами анализа выступают речевые или языковые единицы. В языкознании применяется методика контекстного анализа, при которой единица языка анализируется в составе речевого образования – контекста.

Сравнительный метод. Сравнение как научный прием очень широко используется при экспериментальном и теоретическом познании, в том числе и в лингвистике. При помощи сравнения устанавливаются общие и специфические черты сходных явлений одного или разных языков. Поэтому сравнение как общенаучная операция мышления присутствует во всех методах лингвистического анализа.

В методике лингвистических исследований выделяют внутриязыковое и межъязыковое сравнение. При внутриязыковом сравнении изучаются категории и явления одного и того же языка, при межъязыковом сравнении – разных языков. Межъязыковое сравнение оформилось в систему специальных приемов исследования – сравнительно-исторический метод. Он основывается на факте наличия родственных языков.

На сравнении языков основаны два вида сравнительного метода – сравнительно-исторический и сравнительно-сопоставительный, которые отличаются по целям, задачам, по материалу исследования и границам применения, по приемам и методике научного анализа. Сравнительно-исторический метод, в свою очередь, делится на собственно сравнительно-исторический и историко-сравнительный методы.

Сравнительно-исторический метод – выяснение происхождения языка, происхождения его единиц и их взаимоотношения с другими языками, происходящими из общего языка-основы, основывается на понятии генетической общности и наличии семей и групп родственных языков. Данный метод является системой исследовательских приемов и методик анализа, используемых при изучении родственных языков для обнаружения закономерностей развития их структуры, начиная от восстанавливаемых древнейших звуков и форм. При сравнительно-историческом изучении наблюдаемые факты извлекаются из всех родственных языков – живых и мертвых, литературно-письменных и разговорно-диалектных, а также обязателен учет степени родства языков: при сравнении идут от близкородственных языков к языкам других родственных групп. Важнейшими приемами этого метода являются: 1) установление генетического тождества сопоставляемых значащих единиц и звуков и отграничение фактов заимствования и субстрата; 2) реконструкция древнейшей формы; 3) установление абсолютной и относительной хронологии.

Историко-сравнительный метод позволяет устанавливать относительную хронологию и является методом исторического изучения языка. Данный метод – это система приемов и методики анализа, используемые при изучении исторического развития отдельного языка в целом, выявления его внутренних и внешних закономерностей. Принцип метода – установление исторического тождества и различие форм и звуков языка. Важнейшие приемы: приемы внутренней реконструкции и хронологизации, культурно-исторической интерпретации, прием текстологии.

Сопоставительный метод. В данном случае в отличие от двух ранее перечисленных, исторический аспект не играет никакой роли: сопоставляться могут как родственные, так и неродственные языки. Сопоставительное изучение языков привело к созданию двуязычных словарей и всеобщей грамматики. Сопоставительный метод – это система приемов и методики анализа, используемая для выявления общего и особенного в сравниваемых языках, выяснение сходства и различия языков в связи с культурными контактами. Основные приемы сопоставительного изучения языков:

установление основания сопоставления – это определение предмета сопоставления, его характера, типов сопоставительного сходства и различия: 1) прием языкового сопоставления состоит в том, что основой сопоставления выступает какой-то один язык; 2) прием признакового сопоставления – основанием сопоставления избирается какое-либо явление определенного языка, признаки этого явления;

сопоставительная интерпретация – осуществляется при помощи методики параллельного изучения, структурной интерпретации, в том числе типологической характеристики, и стилистической интерпретации. Важным моментом сопоставительного изучения языков является определение принципов и методики интерпретации сравниваемого материала двух или нескольких языков;

типологическая характеристика – выяснение принципов соединения мысли и материала речи в языковой форме.

сравнительно-исторический метод в языкознании является одним из основных и представляет собой совокупность приёмов, которые позволяют изучить соотношения между родственными языками и дать описание их эволюции во времени и пространстве, установить исторические закономерности в развитии языков. С помощью сравнительно-исторического метода прослеживается диахроническая, (то есть развитие языка за определённый период времени) эволюция генетически близких языков, на основе доказательства общности их происхождения.

Сравнительно-исторический метод основывается на сравнении языков. Сравнение состояния языка в различные периоды помогает создать историю языка. Материалом для сравнения служат наиболее устойчивые его элементы: в области морфологии - словообразова­тельные и словоизменительные форманты, в области лексики - эти­мологически надежные слова (термины родства, слова, обозначаю­щие жизненно важные понятия и явления природы, числительные, местоимения и другие устойчивые лексические элементы).

Сравнительно-исторический метод включает следующие основные приёмы исследования : 1) внешняя реконструкция (сравнительно-исторический метод в узком смысле) - обнаружение генетически тождественных морфем и слов в родственных языках и выявление в них результатов регулярных звуковых изменений исходного языка (Праязыка), построение его гипотетической модели и правил выведения конкретных морфем языков-потомков из этой модели. При сохранении в языках достаточно большого числа родственных морфем и не слишком сложной фонетической истории языков-потомков результаты регулярных звуковых изменений выступают в форме непосредственно наблюдаемых регулярных звуко-соответствий между родственными языками. В противном же случае эти звуковые изменения удаётся проследить, лишь реконструировав промежуточные этапы развития (например, праязыки подгрупп и групп в составе семьи языков; 2) внутренняя реконструкция - обнаружение в системе отдельного языка явлений и соотношений, однозначно свидетельствующих о существовании некоторых элементов системы языка на более ранних этапах его истории (например, следы прежнего чередования Аллофонов, сохраняющиеся в виде чередования фонем в Алломорфах, сохранение следов прежних морфологических структур в реликтовых Парадигмах и в виде Супплетивизма и т.п.); 3) извлечение информации из анализа заимствованных слов (заимствования из языков, являющихся объектом реконструкции, и в эти языки); 4) извлечение информации из данных топонимики. Полученные реконструкции охватывают все стороны системы языка: фонологию, морфонологию, морфологию, лексику, отчасти синтаксис. Эти реконструкции, однако, не могут быть непосредственно отождествлены с исторически реальным языком-предком, они лишь моделируют имеющуюся информацию о нём как об исторической реальности, неизбежно неполную из-за невозможности реконструировать те корни, фонемные противопоставления и пр., которые исчезли во всех языках-потомках из-за трудностей временного разграничения (отнесения к соответствующим периодам разновременных реконструируемых явлений), мешающих точной реконструкции синхронных состояний, и пр. Реконструируя фонемы праязыков, лингвисты не всегда обладают достаточными сведениями для разложения фонем на дифференциальные признаки и тем более для фонетической их интерпретации. Однако неполнота отражения исторической реальности в реконструкциях не означает отсутствия в них достоверной информации об этой реальности. Возникновение С.-и. я. в 10-30-е гг. 19 в. связано с именами основателей индоевропеистики (См. Индоевропеистика) Ф. Боппа и Р. Раска и германиста Я. Гримма.

Наиболее эффективным методом исследования генетических отношений между родственными языками является сравнительно-исторический метод, который даёт возможность установить систему сопоставлений, на основании которых можно восстановить историю языка.

Сравнительно-исторический метод в языкознании имеет много преимуществ:

относительная простота процедуры (если известно, что сравниваемые морфемы родственны);

довольно часто реконструкция предельно облегчена, или даже уже представлена частью сравниваемых элементов;

возможность упорядочения этапов развития одного или нескольких явлений в относительно-хронологическом плане;

приоритет формы над функцией, притом, что первая часть остаётся более устойчивой, чем последняя.

Однако есть у этого метода и свои трудности и недостатки, (или ограничения), которые связаны, главным образом, с фактором "языкового" времени:

данный язык, привлекаемый для сравнения, может отстоять от исходного языка-основы или другого родственного ему языка, на такое количество шагов "языкового" времени, при котором большая часть унаследованных языковых элементов, оказалась утраченной и, следовательно, сам данный язык выбывает из сравнения или становится для него ненадёжным материалом;

невозможность реконструкции тех явлений, древность которых превышает временную глубину данного языка - материал для сравнения становится крайне ненадёжным из-за глубоких изменений;

особую сложность представляют заимствования в языке (в иных языках число заимствованных слов превышает число исконных).

Сравнительно-историческое языкознание не может опираться исключительно на предусмотренные "правила" - нередко обнаруживается, что задача принадлежит к числу исключительных и нуждается в обращении к нестандартным приёмам анализа или решается лишь с определённой вероятностью.

Суть исторического метода заключается в сравнении состояния одного и того же языкового факта или совокупности фактов в исторически разные периоды времени и в регистрации и описании тех изменений, которые произошли в эти периоды в форме или содержании факта (фактов). Чем больше расстояние во времени, тем, как правило, заметнее сдвиги в форме или значении наблюдаемого языкового явления. Кроме того, чем ниже в иерархической структуре языка находятся его единицы, тем в меньшей степени они изменяются. Изменения, происходящие в области фонетики, практически не замечаются на протяжении жизни носителей языка одного поколения. Грамматические изменения, в частности морфологические или синтаксические, более очевидны, но и они не настолько велики, чтобы затруднять процесс общения между разными людьми. И только изменения в области лексики и значений языковых единиц происходят на глазах людей одного поколения: появляются и исчезают одни слова, значения других слов претерпевают существенные изменения. Особенно отчетливо эти изменения прослеживаются по данным исторических и этимологических словарей, по текстам, написанным в разное время.

Одной из универсальных закономерностей, по которым изменяется язык, является закон изменения форм и значений языка по аналогии. Именно аналогия однообразит формы языка, делает их обозримыми и легко запоминаемыми. На основании аналогии "работает" один из видов исторического метода - метод лингвистической реконструкции , используемый для вычисления состояния значения или формы определенной языковой единицы в заданный исторический отрезок времени. Для этой цели используются данные не только одного языка, но и родственных языков, диалектов, соседних неродственных языков и т. п. Так, например, русское слово сердце связано со словом середина и произошло от него; оно первоначально имело значение то, что находится в середине человеческого тела. Аналогичный путь развития прошло это слово в соседних неродственных языках (точнее, неблизкородственных) - финском, венгерском, мордовском, марийском, мансийском и др.

Пожалуй, одно из главных исторических открытий, сделанных с помощью исторического метода, заключается в том, что язык перестал рассматриваться как статичное, раз навсегда данное явление, а представляется как процесс, или, говоря языком современной лингвистики, как динамическая самонастраивающаяся система, в которой план содержания - наиболее подвижная и изменяющаяся часть. Таким образом, практическое применение исторического метода привело к новому теоретическому пониманию сущности языка.

Исследуя лексику языка с помощью исторического метода, можно судить об укладе жизни того или иного народа.

Если в определенную эпоху в данном языке широко и разнообразно представлена сельскохозяйственная терминология и гораздо в меньшей степени, ремесленная или военная, значит главной сферой хозяйственной жизни данного народа в то время было сельское хозяйство. Проникновение в определенный язык массовых заимствований из других языков свидетельствует об активном контактировании народа с соседними народами (например, в эпоху Петра I в русском языке отмечается масса заимствований морских терминов из голландского языка, военных - из немецкого и др.).

Использование исторического метода в семасиологии может основываться на фактическом материале и на теоретических предпосылках, с помощью которых, например, устанавливается характер семантических изменений и производится отбор фактического материала для исследования.

В области лексической семантики применением исторического метода определяется внутренняя форма слов и выражений, в многозначном слове выделяются основное, вспомогательное и переносное значения. Одна из целей исторического метода отличить исконные слова от заимствованных и установить время, причину заимствований и их роль для развития данного языка.

Чем глубже удается проникнуть в историю языка, тем больше обнаруживается сходства в значениях языковых единиц родственных языков, тем больше единства в плане их содержания. Применение исторического метода помогает определить пути развития плана содержания языка, вскрыть связь между нынешним его состоянием и прошлым, объяснить и прогнозировать семантические процессы в языке, способствует установлению форм связи плана содержания, плана выражения и окружающей действительности.

Исторический метод имеет ограничения, поскольку невозможно быть уверенным, что два ряда данных или ситуаций, которые сравниваются, являются одинаковыми. Особенность данного метода заключается в том, что он основан на использовании наблюдений, которые не могут быть воспроизведены. Обычно исторический метод используется только одним исследователем, что очень редко позволяет проверить гипотезы исследования, поскольку оно построено на индуктивных рассуждениях.

43. Методы исследования синхронного состояния языка. История разработки и их раз­витие в течение XX века.

Синим цветом шрифта – что может не пригодится, черным – что поважнее. (Здесь нужно рассказывать о методах структурализма и американских школ 20 века. В ЛК у нас описаны несколько методов, (на них я позже и остановлюсь подробнее). Не знаю, нужны ли ещё другие методы из этой серии, но подробно буду писать только о тех, которые были в лекции, их 4: прием оппозиций, дистрибутивн анализ, анализ по непоср составляющим (НС) и метод трансформационного анализа (ТМ))

К началу 20 века сравнительно-ист. Метод был господствующим. Накопление и осмысление фактов привели к возникновению структурных методов изучения языка. Структурный метод, подход: в основе лежит понимание различий языка как системы и живой речи.

(Фердинанд де Соссюр – основоположник направления структурализма в лингвистике: изучение языка в его синхронном состоянии: объект – понятие яз деятельности, кот состоит из 2 сущностей: язык и речь(2 разных предмета). Язык – социален, общий для всех , восприним-ся в том виде, в каком сложился; это система ! условных средств общения. Речь – индивидуальна, случайна ; это форма реализации языка , акт воли Ч. Лингвистика языка – абстрактная система. Лингвистика речи – матер система сигналов.)

Основным достижением структурного метода – была систематизация языковых единиц и их распределение по уровням. Соотносится с методом структурного анализа . Приемы: 1)выделение существенных признаков (функций) (видимо, для компонентного анализа); 2)прием дистрибуции (окружения); 3)прием оппозиции. Виды: дистрибутивный анализ, компонентный анализ, конструктивный.

Структурные методы предназначались для изучения формальных свойств языка. Со временем они стали использоваться для исследования языковой семантики.

Метод Оппозиции. (было в лекции, важно!) Термин и понятие О. был выработан в Пражской лингв. Школе (Ник.Трубецкой). Уже в «Тезисах Пражского лингв. кружка» речь идет о «фонематических парах, различающихся между собой согласно одному и тому же принципу, который может мыслиться отвлеченно от каждой пары». Позже это явление было названо О.

Метод оппозиции – это выявление структурно-значимых семантич признаков противопоставленных элементов. Принципы: 1) сопоставимости (общ признаки), 2) различимости, 3) функц нагрузки. Арнольд о принципах: Не всякое различие является оппозицией. Оппозиция возможна лишь тогда, когда между ее членами имеются не только различия, но и общие признаки. Эти последние называются основанием для сравнения, а различительный признак – дифференциальным признаком. Оппозицию можно определить как семантически релевантное различие по одному признаку при сходстве остальных.

Основание оппозиции может рассматриваться как некоторый абстрактный инвариант. Реальные элементы оказываются тогда вариантами, осложненными некоторыми добавочными признаками. При сравнении учитываются и рассматриваются не все признаки, а только те, которые признаны существенными для предложенной модели.

Н.С. Трубецкой различает оппозиции по отношению к системе и оппозиции между членами оппозиции . Оппозиции между членами оппозиции подразделяются на привативные, или бинарные, градуальные, или ступенчатые, и эк-виполентные, или равнозначные. Н.С. Трубецкой оппозициям между членами оппозиции противопоставлял оппозиции по отношению к системе, различая при этом оппозиции пропорциональные, изолированные и многомерные.

Пропорциональной называется оппозиция , отношение между членами которой тождественно отношению между членами какой-то другой оппозиции, так что они образуют корреляцию оппозиций, что позволяет выявить какую-либо языковую закономерность. Оппозицию в этом случае представляют как дробь: (able/unable, afraid/unafraid, fair/unfair… что позволяет выделить во всем множестве английских прилагательных подмножество прилагательных с префиксом un-, означающим отсутствие признака, указанного основой. ). Если в системе нет другой пары, члены которой находились бы в таких же отношениях, рассматриваемая оппозиция считается изолированной. Например: р/л (r/l) ; wit:: witness , где именная основа первого члена, сочетаясь с суффиксом, дает имя лица, в то время как обычно суффикс -ness присоединяется к адъективным основам и образует абстрактные существительные: ready:: readiness . Многомерными Н.С. Трубецкой называл оппозиции, основание которых не ограничивается членами данной пары, но распространяется и на другие элементы в системе. Многомерная оппозиция включает как минимум 2 признака (звуки д/в) .

Другими словами, Структурное описание языка (в т.ч. метод оппозиций) предполагает такой анализ реального текста, который позволяет выделить обобщенные инвариантные единицы (схемы предложений, морфемы, фонемы) и соотнести их с конкретными речевыми сегментами на основе строгих правил реализации. Эти правила определяют границы варьирования языковых единиц в речи, допустимого с точки зрения сохранения ими самотождественности, т.е. фиксируют набор допустимых синонимических преобразований единицы языка.

ЛК: Якобсон перенес оппозитивный метод в грамм-ку, описал им рус падежи.

К сер. 20 века – данный метод используется при изучении лексики: метод компонентного анализа (выдление сем и представление значений слова в виде набора различительных сем). Компон анализ двух видов: минимальный и макс-ый. Миним.: осущ-ся без привлечения словарей, для небол.групп слов (Пример из лк: остричь – полностью, подстричь – частично со всех сторон, выстричь – частично отдельн участок. Общее – ‘снять волосы’. Коннотация – созначения: стилистич, эмоц, неац-специфич, оценочные значения). Максимальный компонентный анализ: для бол. Лексико-семантич групп, макс.кол-во словарей.

Арнольд: Компонентный анализ был разработан и используется в основном как метод раскрытия семантики слов, но применялся и в других областях лингвистики, например в фонологии, где фонема представлялась как связка или пучок различительных (дифференциальных) признаков на основе ряда их бинарных противопоставлений. Метод, как показали Е.В. Гулыга и Е.И. Шендельс, оказался плодотворным и в морфологии и в синтаксисе.

В компонентном анализе значение слова разлагается на его составляющие. Их называют семантическими компонентами, семантическими множителями, дифференциальными семантическими признаками, семантическими параметрами, ноэмами и т.д. В дальнейшем изложении будет принят термин «сема» (элементарная составляющая значения слова или другой языковой единицы, отражающую различаемые языком признаки обозначаемого.).

Первыми исследователями, предложившими и разработавшими компонентный анализ лексики, были американские антропологи У. Лаунсбери и Ф. Гудинаф, которые при помощи информантов изучали языки американских индейцев и, в частности, термины родства у разных племен.

Сравнивая по минимальным парам термины родства, они для определения смысла слов отец, мать, сын, дочь, дядя, тетка выделили следующие признаки: [старшее:: младшее поколение], [женский:: мужской пол], [прямое:: непрямое родство]. Тогда слово отец означает лицо старшего поколения, мужского пола и прямого родства.

Обращение к словарям как к источникам материала при лингвистических исследованиях прочно вошло в науку со второй половины XX века, помимо толковых словарей использовались и идеографические. (группа кембриджских ученых под руководством М. Мастерман: Компонентный анализ, разработанный этой группой, состоит в приписывании каждому слову индексов в соответствии с теми группами, классами и темами, в которые оно входит в идеографическом словаре Роже. Исследование было ориентировано на нужды машинного перевода.)

Метод компонентного анализа считается структурным методом. Цель анализа – определение семантической структуры языковых единиц. Для этого нужно: 1)выделить мельчайшие элементы содержания языковой единицы; 2)установить между элементами закономерные связи и отношения. Выделить главный элемент – вариант – потенциальная сема (скрытые смыслы, возможность которых проявляется через контекст). Компонентный анализ на морфологическом уровне используется для выявления семантической структуры, грамматических категорий . На синтаксическом уровне этот анализ выявляет семантическую структуру синтаксических категорий. Результативность компонентного анализа зависит от объективности вычленения семы. Основным приемом служит проверка на замену, а также проверка на сочетаемость и трансформацию. Комбинации полученных элементов образуют смысловые структуры. И чаще всего эта структура объединяет явления в некую группу. Методика извлечения сем сводится к следующим шагам: 1)фиксируются все случаи совместного появления 2-х слов. 2)составляется список слов, уточняющих значение другого. 3)группировка в семантические классы.

Дистрибуция . (было в лекции, важно!) Дистрибутивный анализ генетически связан со структурализмом и занимал большое место в американской лингвистике 30-х, 40-х и 50-х годов. Термин Д. возник в американской лингвистической школе дескриптивной лингвистики, школа сложилась под влиянием идей Блумфилда, которому при исследовании индейских языков понадобились новые методы анализа. При полевом исследовании незнакомых языков, когда значения языковых форм неизвестны, для установления и различения языковых единиц языка был необходим формальный критерий – сочетаемость единиц, их место в речи относительно других единиц, получивший название дистрибуции.

В настоящее время под Д. понимается совокупность окружений, в которых данная единица встречается в речи, или совокупность «совместных встречаемостей» данной единицы с одноименными единицами, т.е. сумму всех возможных позиций элемента относительно других элементов того же уровня, его сочетаемость . В этом смысле говорят о фонемной, морфемной Д., Д. слов.

ЛК : Операции дистрибутивного анализа: 1) сегментирование – выделение единицы в тексте, 2) идентификация – отождествление между собой разных выделенных сегментов.

В лексике: помогает обнаружить различные оттенки в значениях слов. (Пример: Он говорил. Он говорил по-французски. Он говорил по-французски комплименты).

Арнольд: Для упорядочения описания в дистрибутивном анализе широко используются условные буквенные обозначения классов слов, из которых образуются так называемые дистрибутивные формулы. При таком кодировании слова заменяются символами, указывающими класс, к которому принадлежит слово. Так, N означает существительные и слова, которые могут стоять в позиции существительных; можно пользоваться подстрочными индексами: Npers-имя лица, Nmass - вещественное существительное, Nabstr - абстрактное существительное, Vtr - переходный глагол…

Кодируя все слова, кроме изучаемого, получают его дистрибутивную формулу . Дистрибутивные формулы очень удобны для классификации собираемых примеров, позволяя показать условия вариативности значения того или иного слова:

make + N make a coat/ a decision

make + (the) + N + V make the machine go

make + A make sure

make + A + N + for + N make a good wife for him

Дистрибутивное моделирование широко применяется в лексикографии для показа функционирования слова и его сочетаемости. Первыми, кто применил такое моделирование, были представители прикладной лингвистики: известный методист Г. Пальмер, использовавший моделирование в своих подстановочных таблицах для обучения английскому языку японцев, а затем в 40-х годах не менее известный лексикограф А.С. Хорнби в учебном словаре. Оба они применяли, однако, не формулы буквенного типа, а модели, выраженные словами.

ЛК : Дескриптивисты также создают метод анализа по непосредственным составляющим . (Важно: каковы отношения между единицами? Как эти единицы связаны структурно?) Правила : 1) членение исследуемого текста на 2 группы, 2) перестановка и изменение состава единиц не допусткаются! В итоге – получение иерархической структуры исслед текста. Метод анализа по НС снимает двусмысленность : Гости новые танцы затеяли – разделить на 2 группы – гости / новые танцы затеяли , или гости новые / танцы затеяли . И т.д. Недостатки : не разграничиваются некоторые тексты, напр.: Изучение событий становится интересным. / Развитие событий становится интересным – они расчленяются одинаково, структуры одинаковы. Кроме того, с пом данного метода нельзя выявить связи, в кот в ситуации фигурирует один и тот же смысл. (что это значит? может быть, то, что этот метод чисто структурный, не направлен на анализ семантики, не учитываются значения компонентов… в итоге не уделяется внимание значению целого исследуемого текста…)

Способ «древовидного» представления синтаксической структуры высказывания - это метод непосредственно составляющих (НС), разработанный американскими лингвистами. В вершине структуры помещается символ S, соответствующий исходному представлению о высказывании как цельной коммуникативной единице. Дальнейший анализ производится путем последовательного расщепления каждой синтаксической единицы на две более мелкие, именуемые непосредственно составляющими. Ветвление производится до тех пор, пока на концах цепочек не будут получены все минимальные синтаксические единицы. В качестве таковых в дереве НС выступает любое слово, полнозначное или служебное (на письме за такую единицу принимается последовательность букв от пробела до пробела). Ветвление может быть продолжено и до морфемного уровня. Главный и зависимый члены среди непосредственно составляющих не выделяются, так что связь между узлами носит ненаправленный характер.

Первое ветвление в дереве НС соответствует делению на именную и глагольную группы (т. е., в традиционных терминах, на состав подлежащего и состав сказуемого). Дальнейшие шаги анализа последовательно расчленяют эти группы на две составляющие.

Важнейшим свойством дерева НС является его соотнесенность с линейным порядком элементов во фразе. Однако это же составляет и слабое место данного метода (Уорт 1964: 52-53). В частности, обязательная двоичность деления накладывает искусственные ограничения на анализ конструкций типа маленький домик в горах . И маленький и в горах равноправны в своих синтаксических функциях и связях: обе словоформы одновременно распространяют слово домик .

В целом же правила развертывания дерева НС дают лишь общее, упрощенное представление о структуре высказывания. Они, например, не могут разграничить такие внешне подобные конструкции, как рус. Стол накрыт скатертью и Стол накрыт официантом , Он напевает про себя песенку .и Он напевает про тебя песенку .

Поэтому метод НС в синтаксисе дополняется методом трансформационного анализа (или просто трансформационным методом - ТМ).

Итак, на смену дескриптивизму в конце 1950-х г.г. в качестве «основы американской лингвистики» пришла трансформационная (порождающая) грамматика (см. также Хомский, Аврам Ноам) с методом трансформационного анализа .

ЛК : Методы школы ориентированы на анализ яз материала, раскрытие системы, стоящей за наблюдаемыми явлениями. Метод трансформац анализа – преобразование с целью получения новых конструкций (трансформ). Правила: 1) без изменения сохр-ся ядерные конструкции, 2) допускается перестановка элементов, 3) замена периферийных элементов, 4) перефразировка, 5) опущение периферийных элементов. Трансформации помогают определить: 1) типы предложений, 2) синонимические конструкции, 3) способы разрешения двусмысленности.

Хомски 1951: теория ядерных предложений.

Теоретическая основа ТМ сводится к тому, что все множество (реальных и потенциальных) высказываний данного языка подразделяется на два неравных класса: ядерных конструкций и производных конструкций . Ядерные характеризуются простейшим строением и немногочисленностью (в английской грамматике, например, выделяется около десятка ядерных конструкций), а потому считаются изначальными. Производные можно вывести из первых при помощи специальных правил преобразования и комбинирования - трансформаций. Так, высказывание Этот фильм о летчиках снят молодым режиссером можно себе представить как результат трансформаций следующих трех ядерных конструкций: 1) Этот фильм - о летчиках; 2) Режиссер снял фильм; 3) Режиссер - молод.

В ходе трансформации конструкция должна сохранять свой «общий смысл». Гарантией этому служит соблюдение двух правил: идентичности лексических морфем и идентичности непосредственных синтаксических связей между словоформами (Апресян 1967: 53 и др.). Поскольку ТМ позволяет представить в строгом, формализованном виде отношения синтаксической производимости, то он применяется и для классификации тех видов конструкций, которые не способен различить метод НС. В частности, трансформационный анализ приведенных выше примеров свидетельствует об их принципиальном различии. Так, высказывание Стол накрыт официантом восходит к ядерной конструкции Официант накрыл стол , в то время как примеру Стол накрыт скатертью соответствует исходная конструкция (Кто-то) накрыл стол скатертью (нельзя сказать без стилистической маркированности «Скатерть накрыла стол» ). Тем самым может считаться доказанной - для русского материала - функциональная неоднозначность дополнения в творительном падеже.

Метод ареальной биографии. В основе лежит распространение того или иного факта на определенной территории. Приемы: 1)подготовка языкового материала; 2)нанесение на географическую карту зон языковых явлений; 3) интерпретация карт.

На рубеже 20-21 вв. в лингвистике произошел переход от описательных методов к объяснительным. Языковые явления стали связывать с речевыми намерениями говорящего, с его знаниями о предмете речи, его принадлежностью к определенной культуре и т.п. для описании значения слова стали создаваться словари более или менее отражающие все знания, необходимые для понимания этого слова. Метод типологии: используется при создании классификации. Приемы: 1)обобщение по генеральной функции; 2)выделение подклассов (должны дифференцироваться), иерархия подклассов; 3)описание дифференциальных признаков каждого подкласса.

Другие методы: 1. Психолингвистический – описание языковых явлений с т.з. индивидуальной психологии. 2. Статистический – стоит на стыке лингвистики и математики, фиксация частности языкового явления. 3. Дискурсивный анализ – рассматривается семантический и исторический аспект языкового явления. Противопоставление глубинного и поверхностного анализа текста. 4. Категориальный (логический) – используется для описания искусственных и естественных языков. 5. Прагматический – опирается на теорию референции.

!!! (подобное было в ЛК) Теоретическая база лингвистического исследования . Является опорой на труды лингвистов по данной проблематике. 1) выявление всех существующих точек зрения и теорий по данной проблеме; 2) формирование научной гипотезы; 3) поиск языкового материала: выборка (сплошная, компьютерная). Сплошная – анализу подвергаются все единицы в последовательном ряду. Компьютерная – поиск материала по определенным параметрам. Анкетирование (соц. опрос). 4) описание языкового материала строится по одному из типов: а)анализ языкового явления – расчленение на составляющие; б)синтез языковых явлений; в)конструктивный подход. 5)стадия обобщения. Материал проходит сопоставительные процедуры с опорой на теоретическую базу. Уточняем понятия, даем рабочее определение. Вводим новое понятие в систему существующих понятий. Работа над классификацией – если в описываемых фактах описаны 2 группы слов. Важно определить принцип классификации. Построение модели. 6)выводы (заключение). Исследователь вводит исследованное понятие в ряд других, т.е. дает ответ на вопрос, который он обозначил как проблему. В теоретическом плане – можно ли использовать это исследование для дальнейших исследований.

44. Экспериментальные методы в фонетике и семантике.

Реформатский : Методы и приемы экспериментальной фонетики

А. Самонаблюдение без помощи инструментов

Б. Эксперименты с применением приспособлений, приборов и аппаратов.

В. Методы, дающие косвенные визуальные данные звучащей речи.

А. Самонаблюдение может иметь объектом, как данные мускульного чувства, так и слуховые данные. Показания мускульного чувства нелегко опознать, здесь может быть много неверного в восприятии. Для этого надо упражняться и много раз проверять себя.

Движения внешних органов легче ощутить, чем движения органов, расположенных дальше от выхода воздушной струи; поэтому полезно (без зеркала) почувствовать, как работают губы при произнесении у, о, п, б, м и ф , в: когда работают две губы, когда – одна; сжимаются ли две губы в смычку или дают только сближение или сужение и какой оно формы: «в трубочку» (у ) или «в колечко» (о ).

Установив то или иное мнение и записав это по пунктам, надо взять зеркало и проделать те же опыты перед ним, проверяя глазом показания мускульного чувства.

Наблюдения над движениями языка полезно производить по контрасту, например чередуя работу задней и передней части языка, т. е. произнося несколько раз подряд такие звуки, как у – и, о – э; к – т, г – д . Для того чтобы удостовериться, какая же часть языка работает при произнесении данного звука, полезно повторять ту же артикуляцию много раз, пока не возникнет в нужной части утомления, что сразу вызовет неприятную реакцию у произносящего и одновременно даст знать, где это происходит.

Очень любопытны опыты с горящей свечкой. Если нужно удостовериться в том, что при м и н ротовой проход закрыт, а носовой открыт, надо произносить эти звуки и крепко держать зажженную свечку сначала на уровне рта, затем на уровне ноздрей и наблюдать, когда пламя будет колебаться, а когда останется спокойным; то же можно делать и с зеркалом, поставленным близко перед произносящим, чтобы убедиться, какая часть зеркала запотела: верхняя или нижняя.

Б. Как и при примитивно-экспериментальных наблюдениях, так и при инструментально-фонетических исследованиях можно объектом брать как артикуляционную, так и акустическую сторону звучащей речи.

Артикуляционная сторона может быть исследована методом палатографии . Для этого надо иметь изготовленное в зубопротезной мастерской искусственное небо из тонкой целлулоидной пластинки или из другого тонкого материала (специально каждый раз по форме неба данного испытуемого) с несколькими дырочками для удобства последующих обмеров. Перед опытом поверхность искусственного неба покрывается тальком или пудрой, что в момент артикуляции частично стирается прикосновением языка, этот результат или переносится на специальную карточку, или прямо фотографируется, чтобы потом производить любые обмеры.

В настоящее время пользуются методом прямого палатографирования. Язык (или нёбо) покрывают безвредным и безвкус­ным красящим веществом, после чего диктор произносит соот­ветствующий звук (или слог, или слово); далее с помощью зер­кала фотографируется изображение нёба со следами соприкос­новения языка - палатограмма. Обычно пользуются схемами, полученными на основании фотографии.

Более усовершенствованным способом является съемка внешних данных серии артикуляций посредством кино , что необходимо сопровождать синхронизированной (т. е. совпадающей в отдельных звеньях по времени) звукозаписью на магнитофоне, что бы установить, каким визуальным явлениям какие соответствуют звуки.

Основным регистрирующим аппаратом фонетической лаборатории служит магнитофон . Основным анализирующие аппаратом становится компьютер , снабженный специальными программами, которые обеспечивают быстрый и точный фонетический анализ по многим параметрам.

Для фотографирования артикуляций органов, расположенных внутри (язык, мягкое небо, маленький язычок и т. д.) используют микрофотосъемку, когда на проводе (который может быть доведен до нейлоновой нитки) в полость рта вводится маленький фотоаппарат, снабженный осветительным прибором; этот микрофотоаппарат можно уложить над и под языком рядом с языком и т. п., и при нажатии кнопки рукой испытуемого производится сразу несколько одновременных снимков (до восьми). Конечно, благодаря присутствию во рту инородного тела естественность артикуляции несколько страдает, да и сопоставление снимков, направленных в разные стороны, но не дающие целого изображения, представляет большие трудности.

Для получения изображения, охватывающего весь речевой аппарат при профильной съемке, используется рентген . Продольный рентгеноснимок может охватить в одном изображении весь комплекс органов речи от гортани до губ.

Рентгеновские лучи проникают через мягкие ткани хотя и сохраняют их в виде мягких контуров (губы, тело языка мягкое небо); костные и хрящевые органы вырисовываются более отчетливо. Для уточнения контуров необходимо наносить раствором бария мазок на губы (если губная артикуляция является объектом исследования) и ленточку (типа стоп-линий) по центру спинки языка (покрытие всей поверхности языка раствором бария не содействует четкости результатов).

Рентгенограмму затем схематически перерисовывают тушью на целлулоид (сохраняя то, что нужно для данного эксперимен тального материала и опуская то, что не нужно) или другой прозрачный материал. Схема позволяет делать любые промеры и отсчеты.

Трудности статической рентгенографии связаны с тем, что испытуемому надо точно синхронизировать момент произнесения нужного звука с нажатием кнопки. Но даже и при достижении этого не всегда ясно, какую фазу артикуляции схватил моментальный снимок: экскурсию, выдержку или рекурсию. Поэтому рентгеносъемка мгновенных согласных (взрывные, аффрикаты) всегда сложнее, чем съемка длительных согласных и гласных.

Наиболее совершенным методом в области прямо визуального фиксирования артикуляций является метод рентгенокиносъемки , для чего требуется соединение рентгеновской установки и киносъемочного аппарата; необходима также синхронизированная звукозапись на магнитофон, чтобы при просмотре можно было одновременно и слушать и соотносить зафиксированные на пленке движения с слышимыми звуками.

В. Имеющиеся здесь в виду методы дают в результате не прямые отражения, а визуальные схемы звучания либо со стороны артикуляционной , либо со стороны акустической . Таких методов очень много, все они связаны с той или иной высокой техникой, главным образом электротехникой, и требуют сложной аппаратуры. Следует всячески подчеркнуть, что предпочтение одной из этих сторон и исключение другой было бы большой ошибкой, так как акт речи всегда двусторонен: говорение – слушание, тем самым и показатели артикуляционные, и показатели акустические равноправны, хотя и не всегда могут быть приведены к однозначному соответствию в связи с явлениями артикуляторного полиморфизма, т.е. различных положений органов речи в пределах определенной зоны с достижением схожего акустического эффекта.

1. Кимографическая методика (кимо - волна). Эта методика состоит в непосредственной фиксации на движущейся закопченной бумажной ленте, обтягивающей вращающийся барабан или растянутой между двумя вращающимися барабанами, артикуляционных движений гортани, рта и носа посредством закрепленных перпендикулярно к движущейся закопченной ленте писчиков (тонких соломинок с проволочкой на конце или специально отлитых из алюминия, укрепленных на марéевских барабáнчиках , покрытых тонкой резиной и соединенных резиновыми трубками с тем, что непосредственно соприкасается с артикулирующими органами испытуемого).

Одна линия на ленте соответствует работе носового резонатора, для чего в ноздри испытуемого вставляют особые капсулы, соединенные резиновой трубкой с мареевским барабанчиком; эта линия отмечает только включение и выключение носового резонатора: в первом случае – волнистая линия, во втором – прямая, и степень назализации.

Другая линия, самая богатая и разнообразная в своих изгибах, отмечает работу полости рта; для этого испытуемый приближает к своим губам амбушюр – раструб, соединенный резиновой трубкой с мареевским барабанчиком. Эта линия показывает смыкание и размыкание ротовых органов речи, их сужение и вообще все течение артикуляции, связанное со способом образования звука речи.

Третья линия отмечает работу гортани (дрожание голосовых связок при голосе и интенсивность дрожания) или же включение и выключение гортани (ровная линия); для этого к правому или левому боку щитовидного хряща (кадыка) испытуемого привязывают особый прибор ларингофон, который передает мареевскому барабанчику колебательные движения голосовых связок.

Под нижней линией кимограф дает еще линию отсчета времени в виде регулярной волнистой черты, позволяющей любые отрезки на других рабочих линиях определять в долях секунды. Изложенная методика мало дает для акустической характеристики звуков речи, но отчетливо разлагает артикуляцию речевого аппарата на носовую, ротовую и гортанную; сопоставляя все три линии, нетрудно установить, какой отрезок соответствует какому произнесенному звуку и даже какой его фазе.

2. Осциллографическая методика. (от латинского oscillum – «качание») Эта методика позволяет превратить, через микрофон и усилитель, колебательные движения воздушной струи в электрические колебания, которые в дальнейшем передаются через магнитофон, сохраняющий на ленте произведенное звучание, в осциллограф или компьютер, снабженный специальным преобразователем звукового сигнала в цифровую форму, а также фонетической программой, которая позволяет представить оцифрованный сигнал в виде зигзагообразной линии – осциллограммы.

3. Спектрографическая методика . (от греческого spectrum – «видимое») При этой методике, так же как и при осциллографической, путем превращения колебаний воздушной волны в электрические колебания через микрофон (магнитофон можно и должно включать параллельно) даются колебания через фильтры спектрόграфа или компьютер со звуковым преобразователем и специальной программой, позволяющей представить спектральную картину речевых звуков. Динамические спектрограммы типа «видимая речь»: на них линейность звуковой цепи идет слева направо, а по низу расположен отсчет времени; формантная характеристика, которая измеряется герцами, обозначается расположением пятен по вертикали: низкие форманты внизу, высокие – вверху. Интенсивность пятен (от белого через серое до черного) соответствует амплитуде, что можно перевести в децибеллы, сделав при помощи особого приспособления спектральный разрез (или срез).

Современные компьютерные программы позволяют получать разнообразные акустические характеристики звуков, необходимые для изучения фонетической стороны речи. Кроме осциллограмм и спектрограмм, с помощью компьютерных программ можно получить, например, сведения об интенсивности (громкости) различных речевых звуков, а также данные об изменении основного тона в слове, фразе или более крупных речевых отрезках. Эти изменения основного тона, или мелодические кривые (интонограммы), отражают интонационную сторону речи.

Эксперимент в семантике. 3 этапа:

1. Подготовительный (анкеты, задания…написание программы для эксперимента)

2. Проведение эксперимента (работа с испытуемыми)

3. Обработка данных (интерпретация полученных количественных знаний).

2 вида эксперимента: 1) приёмы лингвистич интервьюирования (прямой вопрос), 2) приёмы косвенного экспериментальн исследования (ответы на вопросы, выполнение задания, кот не имеют лингвистич характера).

Психолигвистические методы + эксперимент : Специалисты вскрывают, например, смысловые связи между языковыми единицами с помощью регистрации изменений физиологических реакций человеческого организма на те или иные речевые стимулы, предъявляемые испытуемым (изменение частоты пульса, расширение зрачков глаз, сосудистые реакции кожи и др.). В результате объективного наблюдения за реакциями организма в ответ на предъявляемые человеку (испытуемому, информанту) слова-стимулы вскрывается системный характер лексики с семантической точки зрения, принцип ее организации в человеческом сознании и др. Одна из таких методик разработана крупным советским психологом А. Р. Лурия. У испытуемого вырабатывается физиологическая реакция на определенное слово, семантические связи которого с другими словами требуется установить: сообщается слово, допустим, скрипка, и предъявление слова сопровождается раздражением кожи испытуемого слабым электрическим током. В результате повторения этой процедуры у информанта при последующем восприятии данного слова регистрируетея с помощью специальных приборов расширение кожных сосудов и без сопровождения слова электрическим током. Затем испытуемому предъявляются другие слова типа струна, смычок, гитара, мандолина и т. п., т. е. слова, тематически связанные с рассматриваемым, или слова, семантические связи которых со словом скрипка нужно выявить. Оказывается при этом, что семантически связанные с заданным словом лексические единицы также вызывают расширение кожных сосудов испытуемого, причем, чем сильнее семантическая связь исходного слова с другим словом, тем отчетливее реакция (тем сильнее расширяются кожные сосуды). Это обстоятельство позволяет определить степень смысловой связи слов, что помогает, в свою очередь, вскрывать семантическую структуру лексической группы. Слова, не связанные по смыслу со словом-стимулом, подобной физиологической реакции у испытуемого не вызывают.

Организация экспериментов, аналогичных описываемому, представляет собой сложную процедуру, требующую специальной подготовки как со стороны исследователей, так и со стороны испытуемых, использование технических средств, клинических условий проведения опытов и т. д., что, во-первых, не содействует широкому распространению подобных приемов и, во-вторых, может яеблагоприятно сказываться н-а "чистоте" полученных результатов в силу неестественности создаваемой речевой обстановки. Поэтому языковеды предпочитают использовать психолингвистические методы другого типа, в частности анализ ассоциаций у испытуемого со словами-стимулами.

Психолингвистические методы, основанные на анализе словесных ассоциаций испытуемых, относятся к ассоциативным экспериментам , среди которых различают два вида: свободные и направленные .

При свободном ассоциативном эксперименте информанты отвечают в зависимости от установки и цели исследования на слово-стимул или одним первым пришедшим им в голову словом, или целым рядом слов, всплывающих в их сознании в течение определенного отрезка времени (например, одной минуты). Ответы испытуемых регистрируются, обрабатываются и сводятся в перечень, где, как правило, располагаются по частоте встречаемости, т. е. чем чаще реакции определенных слов, тем ближе они помещаются к слову-стимулу (в созданных для многих языков ассоциативных словарях статьи строятся именно по такому принципу). Все лексические единицы, связанные со словом-стимулом в сознании испытуемых и выявленные в результате экспериментов, образуют ассоциативное поле, мощность которого определяется количеством входящих в него слов. Семантический характер связи этих слов со словом-стимулом может быть самым разнообразным. Например, словарная статья, озаглавленная лексемой день, в "Словаре ассоциативных норм русского языка" выглядит следующим образом:

ДЕНЬ - ночь 80, короткий 20, ясный 15, длинный, светлый 10, светло, солнечный 9, теплый, хороший 5, свет 4, дождливый, жаркий, работа, солнце, сутки, чудесный 3, вечер, день, наступает, пасмурный, гфекрасный, трудный, яркий 2, большой, весенний, веселый, выходной, год, деньской, деньги, дело, добрый, дрянной, долгий, жизнь, за днем, каждый, мир, мрачно, много, надежда, настоящий, неудачный, новый, осенний, отпуск, отличный, погожий, поздно, понедельник, полдень, прошел, работа, рождение, серость, скучный, счастье, .счастливый, тьма, туман, утро, удачный, час, черный, число, чудо 1.

Заглавное слово день связано в сознании испытуемых с другими словами следующими семантическими отношениями: антонимическими (ночь, тьма), гипонимическими (вечер, утро, полдень), гиперонимическими (сутки, жизнь), тематическими (понедельник, свет), синтагматическими (короткий, ясный), парадигматическими (работа, дело), фразеологическими (день деньской, день за днем) и др.

Направленный ассоциативный эксперимент применяется для получения на слово-стимул определенных семантических связей (синонимических, антонимических, фразеологических и т. д.). Результаты эксперимента обрабатываются, и в зависимости от его цели исследователь вскрывает цепь ассоциаций заданного слова. Сила семантических связей определяется в этих случаях частотой слов-реакций со словами-стимулами: чем чаще встречаются слова, тем сильнее между ними семантическая связь.

С помощью ассоциаций определяется также семантический объем слов. Чем больше ассоциаций вызывает данное слово, тем больше считается его смысловая наполненность. Американский психолог Г. Нобл осуществил следующий психолингвистический эксперимент для измерения семантического объема слов. 119 испытуемым предлагалось в течение 60 секунд записать на бумагу все слова-ответы, всплывающие в их памяти на слово-стимул. Подсчет по формуле.

45. Социолингвистические и психолингвистические методы исследования.

Рождественский :

Из наук, занимающих промежуточное положение между гуманитарными и естественными, необходимо назвать психологию, ряд методик которой заимствуется языкознанием. Основным видом такого заимствования является психологический эксперимент. Суть психоло­гического эксперимента состоит в том, что специально отобранным добровольцам - испытуемым предлагается решить какую-либо задачу или группу задач. Их реше­ния фиксирует экспериментатор. Испытуемые подбира­ются по определенным признакам, таким, как возраст, пол, род занятий, степень образованности и т.д. Ответы испытуемых статистически обрабатываются, и затем вы­носятся суждения…

Эта методика может быть использована для уясне­ния характера осознания языковых единиц, например звуков речи. Можно изучать идентифицируемость зву­ков человеком, оценки значений и созначений слов, роль грамматики для понимаемости текстов на данном языке и др. Характерной особенностью этой методики является ее принципиальная неспособность учесть ис­торические факторы в жизни языка и дать социальный анализ языковых явлений.