Кифер выставка в эрмитаже. Что нужно знать о выставке ансельма кифера в эрмитаже

В Петербурге, в Государственном Эрмитаже, начала работу выставка «Ансельм Кифер − Велимиру Хлебникову». Знаменитый немецкий современный художник впервые выставляется в России и выставляется с тем, что создавал специально для Эрмитажа. Председателю земного шара посвящаются тридцать крупных полотен. В каждом при всем их внешнем сходстве − особое послание зрителю. И особый знак − мелькающая всюду подводная лодка образца Второй мировой, ржавым пятном притягивающая к себе взгляд. Образ роковой, напоминающий о мрачных пророчествах поэта Хлебникова, сбывшихся, когда пророка уже не было.

Ради Ансельма Кифера Эрмитаж изменил облик одного из самых больших залов − Николаевского. Теперь, поднимаясь по Иорданской лестнице, посетитель попадает в принципиально иное пространство. Колонны и пышный декор по самые капители закрыты белыми фальшстенами. Образованы три зоны, где и размещены тридцать осенних пейзажей. Посвящение немецкого художника Ансельма Кифера русскому поэту Велимиру Хлебникову, человеку, предвидевшему события XX века, от человека, их пережившего.

Родившийся под последними бомбежками Второй мировой Ансельм Кифер впитал в себя настроения послевоенного поколения - осознание великой вины, раскаяние за убийства, концлагеря и холокост. На фоне всего этого у Кифера возник интерес к каббале, мистике, алхимии и творчеству Велимира Хлебникова. Знакомство с произведениями Председателя земного шара стало для художника чуть ли не озарением.

«Для Кифера Хлебников важен скорее как мистик, как нумеролог, как человек, который предсказал и предвидел революцию. Как вы знаете, в 1912 году Хлебников предсказал революцию на основании своих нумерологических подсчетов», − пояснил заведующий Отделом современного искусства Эрмитажа Дмитрий Озерков.

Среди идей Хлебникова, которыми вдохновился Кифер, − расчеты самых фатальных морских битв на Земле. Русский поэт высчитал, что они происходят каждые 317 лет. Тема пучины и утлых суденышек повторяется из картины в картину.

«Всюду эти лодки, корабли, образы морской стихии, которая поглощает и порождает эти корабли. Соответственно, остатки каких-то войн былых - речь идет об этом», − добавил Дмитрий Озерков.

Интернет полон роликов, на которых художник, как демиург, создающий мир, наносит на холст краски, эмульсии, свинец, дерево, землю и даже продукты электролиза, как отсекает лишнее огромным мачете. Эту выставку в Эрмитаже он монтировал сам. Сам углем написал название над каждой картиной и уехал, не дождавшись открытия. Демиург создал свой мир. И удалился. Живите!

Проект «Ансельм Кифер - Велимиру Хлебникову» создан специально для Эрмитажа и города, ставшего колыбелью революции. Получилась выставка из 30 полотен о загадочном числе 317, главных морских сражениях мировой истории, философе Якобе Бёме и утраченных иллюзиях. Интерес мистика Кифера к судьбе Председателя земного шара Хлебникова, предсказавшего русскую революцию, закономерен

Ансельм Кифер. Дух над водою. 2016-2017

Первый в России персональный показ Ансельма Кифера (р. 1945) проходит в Эрмитаже — универсальном музее, который, обладая огромной коллекцией, ищет возможности ее тематического расширения, будь то немецкий экспрессионизм или же традиционное африканское искусство. Многолетняя программа «Эрмитаж 20/21» придумана для того, чтобы не упустить современность, представляя действующих художников и по возможности пополняя свою коллекцию. Кифер — универсальный мастер. В своем творчестве он оперирует мировой культурой — здесь и немецкая история, и религиозная мистика, античная поэзия, месопотамские мифы...

Кифера показывают много и постоянно. Он единственный из ныне живущих художников представлен в основной экспозиции Лувра. Его персональные выставки состоялись в Кунстхалле в Дюссельдорфе, Музее современного искусства (МоМА) в Нью-Йорке, Музее Гуггенхайма в Бильбао. Он регулярный участник Венецианской биеннале. В прошлом году грандиозная ретроспектива художника была показана в Центре Помпиду в Париже. Его персональные выставки открываются по миру ежемесячно (только что в Музее Родена открылась выставка «Кифер и Роден»).

Дмитрий Озерков
Заведующий отделом современного искусства Государственного Эрмитажа, куратор выставки

Что значит посвящение поэту? Это признание заслуг или вызов на турнир? Что это за послание через век, произносимое в сердце города, где Велимир Хлебников провел столь важные для себя годы? Зрителю остается предполагать мистический жест, стремление выпарить целое столетие в целях получения концентрированной эссенции. Чего? Меры мира. На выставке представлена новейшая серия работ Ансельма Кифера, развивающая все его мотивы, связанные с Хлебниковым. Сухие песчаные пейзажи наполняются в них влагой, зарастают лесами, заливаются гладью озер. Возникает ощущение, что эти виды приобретают русское измерение, а корабли — российскую приписку. Хотя написаны полотна на основе немецких ландшафтов, в них звучит мотив заезженной дорожной колеи в его российской неизбывности, как во «Владимирке» Исаака Левитана. На первый взгляд кажется, что их переполняет чувство обреченности, как в «Оттепели» Федора Васильева или «Распутице» Алексея Саврасова. Но есть в этой последней серии Кифера один мотив, который ранее, кажется, отсутствовал. Это спускающийся сверху некий мощный черный пласт, словно поглощающий изображение. На подтопленный пейзаж, на бетонные города, на корабль словно надвигаются и обрушиваются почерневшие небеса. Часто Кифер использует здесь свинец, обработав его технологически сложным способом.

Корабли Кифера безнадежно запутались в этих стремительно чернеющих лесах и дорогах. Кажется, их судьба — застрять здесь навечно, став темно-бурой частью равнин, состоящих, возможно, из неразличимых остатков точно таких же кораблей, которые каждые 317 лет бесконечной истории попадают на мистическое дно. Сражения уже завершились или еще предстоят через 317 лет, а железные остовы словно зависли во времени, идущем своим чудовищным чередом.

Воспринимает ли Кифер всерьез теорию о 317 годах? Стремление разложить мир на мельчайшие элементы ему, кажется, не должно быть близко. Мне представляется, что для его пейзажей важно, скорее, хлебниковское стремление расширить пространство, чтобы тем самым суметь ухватить законы времени. Важна хлебниковская теория целиком как единая смелая система знаний, как вера в человеческую способность постоянно осмыслять себя в динамике изменений, как гуманистическое умение следить за собой со стороны, как обет культуры.

Обязательными в разговоре об Ансельме Кифере являются драматические обстоятельства его появления на свет весной 1945 года в подвале во время бомбежки союзниками небольшого немецкого городка Донауэшинген. Детство художника прошло среди руин, которые через десятилетия станут центральным объектом его творчества. «Для кого-то руины — это конец, но если есть руины, то всегда можно начать сначала», — позже заметил Кифер.

Ансельм Кифер за работой. 2014 г.

В 1969 году художник становится известным в ФРГ после показа серии фотографий «Оккупация», затрагивающих болезненную тему Третьего рейха. Кифер убежден, что табуирование темы нацизма не позволит понять причин его появления. Через несколько лет, после подробного художественного исследования германской средневековой мифологии, Кифер создает картину «Немецкие духовные герои». В комнате, крепко сколоченной из деревянного бруса, нет никого. Пустота, исчезновение становятся еще одним важным мотивом для художника.

К 1981 году относится самая известная работа Кифера — «Интерьер», изображающая обгоревшую рейхсканцелярию. К тому же времени принадлежат пронзительные картины на тему холокоста — о немке «Маргарите», соломенные косы которой поедает огонь, и еврейке «Суламифь», волосы которой стали пеплом.

В 1985 году художник купил снятые с Кельнского собора обветшавшие листы свинцовой кровли. Этот материал наряду c пылью, глиной, соломой, засушенными цветами становится важной составной частью картин и объектов Кифера. Свинец — главный материал средневековых алхимиков, которые пытались превратить его в золото. Кифер превращает этот металл в золото современного искусства.

Свинцовый самолет «Меланхолия», посвященный знаменитой гравюре Альбрехта Дюрера, никогда не взлетит. Восприятию современного человека, привыкшего к путешествиям, образ такого самолета скажет гораздо больше, чем изображение дюреровского крылатого гения, с досадой взирающего на Сатурн — планету меланхоликов и алхимиков.

Объект «Высшая жрица» состоит из двух шкафов свинцовых книг, которые Кифер назвал «Тигр» и «Евфрат», обозначив свой интерес к Междуречью, к истокам индоевропейской культуры, когда люди впервые стали задавать вопросы о себе и другом, о человеке и боге и его возможных воплощениях.

В 2004 году Кифер создал огромную инсталляцию «Семь небесных дворцов» для постоянного показа в выставочном центре «Ангар Бикокка» в Милане. Художник возвращается к теме руин, которая, как и ранее, остается метафорой не только разрушения, но и возможного начала чего-то нового. Через три года другой вариант руин он показал на первой выставке Monumenta (избранным мировым художникам дается возможность осуществить свои самые грандиозные проекты в Гран-пале) в Париже, где живет последние четверть века. Но самые многочисленные «руины» находятся на юге Франции — там Кифер построил творческую лабораторию, купив территорию бывшей промышленной зоны.

Ансельм Кифер. 1770 Чесме 1770 - 915 = 819 Норманны во Франции. 2016-2017

Общество мертвых поэтов: Любимые стихи кифера как главный источник вдохновения

Вообще-то любимый поэт Ансельма Кифера не Велимир Хлебников, но Пауль Целан. Его с Кифером сближает травма, нанесенная Второй мировой. Художнику (совсем как другому важному теперь персонажу нашего культурного пантеона — прозаику Винфриду Георгу Максу Зебальду) она досталась «по наследству», а вот поэт, арестованный, депортированный и потерявший родственников в концлагерях, с этой травмой не справился — прыгнул в Сену.

Целана и Кифера сближает масштаб — умение несколькими жестами, линиями, пятнами, словами вызвать из пустоты целую вселенную. Иногда достаточно фразы, чтобы соткалась картина. «Монах волосатыми пальцами книгу раскроет: сентябрь…» Подобно Киферу, Целан занозист и летуч, техника его фактурна уже на уровне синтаксиса: театр впечатления и послевкусия существует только здесь, сейчас; кажется невозможным перенести его без потерь в другое помещение.

«Крылышкуя злотописьмом тончайших жил», Кифер, совсем как Целан, необычайно точен. Шероховатости и изгибы работ его, казалось бы, произвольны, но настолько убедительны, что кажутся слитком природы. Теперь, когда они сделаны, даже странно, что их не было раньше. Подобным обаянием подлинности, кстати, обладает и Хлебников с его мускусной силой, астраханской полынной степью, клочками рукописей из грязной наволочки, тоже ведь вполне способной оказаться киферовским объектом.

Хлебникова иногда хочется сравнить с художником-акционистом. Обрывки бумаг, собранных за ним другими, есть не что иное, как документация перформанса длиною в жизнь: пепел непрерывного интеллектуального напряжения, шорох формулирования и гениальных озарений, внезапно прорывающих невнятное бормотание фактурного фона. «Золы угасшъй прах».

В том-то и дело, что стихи никогда не были для Хлебникова самоцелью, но стенограммой горения, углями отработанного смысла, пережитых предчувствий. Из-за чего чаще всего в текстах своих Хлебников демонстративно угловат — совсем как Кифер, намеренно коллекционирующий исключения из правил. Сухие подсолнухи. Ржавую медь. Гниющий бетон, осколки стекла, хрупкую древесную рухлядь, изъеденную короедом.

Если Целан в «Фуге смерти» предлагает Киферу копать могилы в небе, «там, где нет пустоты», Хлебников, самоназначивший себя «Председателем земного шара», выводит художника на вполне планетный простор, пахнущий луговыми травами, прелью да сухостоем.

Пауль Целан, кстати, переводил не только Велимира Хлебникова, но и, к примеру, Осипа Мандельштама — двух самых метафизических русских поэтов, на мотивы которых Кифер сделал едва ли не самые пронзительные работы. Кажется важным и крайне символическим, что русскую поэзию он знает именно по целановским переводам.

Точно определил место этого художника крупнейший современный немецкий философ Петер Слотердайк: «У искусства Кифера есть своя, особенная пространственность, равно удаленная как от ужасающего, так и от декоративного».

Действительно, один из лидеров сегодняшнего арт-мира, алхимик, каббалист и отшельник, сторонится названных мыслителем двух констант современного искусства. Он живет в своем замке — промзоне, редко дает интервью и не мелькает на обложках глянцевых изданий.

Проект «Ансельм Кифер — Велимиру Хлебникову» посвящен 100-летию русской революции. Устойчивая популярность левой идеологии в мире показывает, что маяки 1917 года не только не погасли, но и светят с новой силой. Давний интерес Кифера, работающего с мистической философией, к судьбе Председателя земного шара Хлебникова, предсказавшего русскую революцию, тоже закономерен.

Велимир Хлебников в 1915 г. Фото

Ансельм Кифер вошел в список современных художников, которых петербургский музей намеревался показать персонально, около десяти лет назад, со времени запуска проекта «Эрмитаж 20/21». В 2013 году на выставке немецкого искусства из собрания Джорджа Эконому была огромная картина Кифера «Темпельхоф» — изображение интерьера опустевшего берлинского аэропорта с многочисленными отсылками к мировой истории ХХ века. Тогда стало очевидно, что Кифер — эрмитажный художник не только по смыслам, но и чисто визуально. Но, чтобы подготовить его выставку, потребовалось несколько лет.

Эрмитаж сразу отказался от идеи ретроспективы. Музею была нужна выставка, созданная специально для него, состоящая из новых работ. И тогда летом 2016 года Кифера, который никогда прежде не бывал в России, пригласили в Северную столицу. Этот визит не афишировался, художнику показали не только музей и парадный Петербург, но и его задворки, в том числе провели по дворам-колодцам и по одному из маршрутов по городским крышам.

Впрочем, оцинкованные кровли доходных домов имени Федора Достоевского совсем не средневековый свинец Кельнского собора. Идея выставки появилась, когда Кифер заговорил о давнем знакомстве с творчеством русского поэта-футуриста Велимира Хлебникова.

Владимир Маяковский. Велимир Хлебников. 1913. Рисунок

В прозаическом тексте 1912 года «Учитель и ученик» Хлебников писал об открытых им законах исторического времени. Между крупнейшими морскими сражениями, между революциями, менявшими общественный строй, проходило 317 лет. Хлебников предсказывает падение Российской империи в 1917 году. На этот текст обратили внимание только после революции. Поэтому он был переведен на европейские языки и стал известен мыслящей публике.

Кифер сделал несколько проектов, связанных с русским поэтом. Самый большой, из почти 500 объектов — «Велимир Хлебников. Судьбы народов. Новая теория войны» — был показан в 2014 году в Королевской академии художеств в Лондоне.

В итоге для Эрмитажа художник решил создать картины, посвященные морским сражениям (например, «Чесма»), брошенным боевым кораблям («Морские сражения Велимира Хлебникова»). С общим посвящением великому русскому поэту в названии выставки все полотна оказываются русскими пейзажами на тему русской революции.

Государственный Эрмитаж
Ансельм Кифер — Велимиру Хлебникову. Судьбы народов
30 мая - 3 сентября

До 3 сентября в Эрмитаже проходит выставка одного из главных современных художников - Ансельма Кифера.
Выставка «Ансельм Кифер – Велимиру Хлебникову. Судьбы народов», организованная Государственным Эрмитажем совместно с галереей Тадеуса Ропака (Galerie Thaddaeus Ropac, London/ Paris/ Salzburg), является посвящением современного художника великому русскому поэту Велимиру Хлебникову.

Ансельм Кифер – художник, склонный к глубокой и многоликой интеллектуальной рефлексии. В своем творчестве он обращается к темам истории, религии, литературы, философии, образам памяти и наследия. Источник вдохновения для Кифера – мировая культура в самом широком ее срезе: немецкая история, религиозная мистика, античная поэзия, месопотамские мифы.

Ансельм Кифер родился в небольшом немецком городке Донауэшинген в 1945 году, за два месяца до конца Второй Мировой войны. Исследуя тему замалчивания вины и боли, парализовавших его поколение, Кифер, наряду с Георгом Базелитцем и Герхардом Рихтером, стал одним из первых художников, в своих работах неприкрыто и смело обратившихся к темам нацизма и Холокоста. В 1980 году Кифер был в числе художников, представлявших Германию на Венецианской биеннале. В последовавшие годы его персональные выставки прошли в Кунстхалле в Дюссельдорфе, Музее современного искусства в Нью-Йорке, Музее Гуггенхайма в Бильбао, Королевской академии в Лондоне, Гран-Пале и Центре Помпиду в Париже. Ансельм Кифер – единственный из живущих художников, чьи работы входят в постоянную коллекцию Лувра.

В 2016 году Ансельм Кифер, вдохновленный посещением Петербурга, создал специально для Эрмитажа новый выставочный проект. В оборудованном для выставки трехчастном пространстве Николаевского зала Кифер представляет полотна, посвященные русскому поэту-футуристу, экспериментатору словотворчества Велимиру Хлебникову (1885-1922). На выставке экспонируется около 30 новых работ, специально созданных для этого проекта.

Стихотворные произведения часто становятся для Кифера точкой отсчета:

Я мыслю изображениями. Стихи помогают мне в этом. Они подобны маякам. Я плыву к ним, от одного к другому. Без них – я пропал. Они становятся опорой, на которой в безграничности пространства концентрируется все

Одна из центральных для Велимира Хлебникова, идея о бесконечной цикличности судьбоносных военных столкновений, происходящих на воде и суше раз в 317 лет, становится для Кифера основой для размышления на темы войны и мира, мимолетности и конечности всех человеческих чаяний, беспощадности рока. В то же время, выставка “Ансельм Кифер – Велимиру Хлебникову” – это живописная ода печальной красоте ржавеющих кораблей, некогда вселявших страх, а теперь брошенных их создателями на самом краю земли.

Кураторы выставки – Дмитрий Озерков, заведующий Отделом современного искусства Государственного Эрмитажа, кандидат философских наук, и Нина Данилова, младший научный сотрудник Отдела современного искусства Эрмитажа.

К выставке подготовлен научный иллюстрированный каталог, на русском и английском языках (Издательство Thaddaeus Ropac, 2017), который предваряет вступительная статья М.Б. Пиотровского, генерального директора Государственного Эрмитажа. Авторы каталога: Дмитрий Озерков, Иван Чечот, Петер Слотердайк и Клаус Дермуц.

Выставка «Ансельм Кифер - Велимиру Хлебникову. Судьбы народов» открыта в Государственном Эрмитаже с 30 мая по 3 сентября.

В Эрмитаже открылась первая в России выставка знаменитого немецкого художника Ансельма Кифера, сделанная отделом современного искусства музея совместно с панъевропейской галереей Таддеуса Ропака, имеющей отделения в Зальцбурге, Париже и Лондоне. Выставка "Ансельм Кифер — Велимиру Хлебникову. Судьбы народов", посвященная 100-летию Октябрьской революции, произвела великую революцию в интерьере самого большого парадного зала Зимнего дворца и почти незаметную — в истории русского искусства

Николаевского зала Зимнего дворца не узнать — он превратился в стильную галерею современного искусства таких размеров, какие прежде бывали разве что в Америке, но теперь, когда художники и галеристы взялись осваивать индустриальные руины, появились и в Европе. Вернее, зала вообще не видно — в нем временно образовалась анфилада из трех "белых кубов", уходящих идеально ровными стенами под самый потолок — австрийский галерист Таддеус Ропак привез в Эрмитаж не только колоссальные картины, но и выставочную архитектуру венского производства. В отличие от искусства Яна Фабра, искусство Ансельма Кифера, осмысляющее историю старой и новой европейской культуры, не стремится интегрироваться в традиционный европейский музей — оно предпочитает стерильность модернистского white cube. Даже в парижском Музее Родена, делая оммаж хозяину дома, местами построенный на точных рифмах, Кифер не стал вторгаться в постоянную экспозицию. Словом, эрмитажное посвящение Велимиру Хлебникову и Октябрьской революции разыгрывается в декорациях "война дворцам" — не в том смысле, чтобы их разрушать, а в том, чтобы полностью игнорировать. Хотя избавиться от мысли, что в самом конце Невской анфилады, главной частью коей и является Николаевский зал, находится комната, где было арестовано Временное правительство, невозможно.

Конечно, 2017 год обречен на большое количество "датских" выставок той или иной степени конъюнктурности, однако любовь Кифера к Хлебникову, предсказавшему, как верят мистически настроенные исследователи авангарда, конец Российской империи в 1917-м, вспыхнула вовсе не по случаю юбилея и связанного с ним подряда для фабрики имени себя, в какую с возрастом, по всей видимости, обречен превращаться любой художник такого склада. И если одна из картин с затерявшейся в пейзаже свинцовой лодочкой, пришпиленной к поверхности холста, получила название "Аврора", так это, очевидно, под впечатлением от прошлогоднего визита Кифера в Петербург — в ходе подготовки к эрмитажной выставке он впервые побывал в России. А что касается мотива корабля — он появился давно и связан как с Велимиром Хлебниковым, искавшим "основной закон времени" среди прочего и в периодичности великих морских сражений, так и с другими культурными героями Кифера. Скажем, с Каспаром Давидом Фридрихом и его парусниками в гаванях и ледяных торосах или с Луи-Фердинандом Селином, отважным мореплавателем на край ночи. Но чтобы убедиться в искренности Кифера, далеко ходить не нужно — нужно всего лишь выйти из Эрмитажа и пройти несколько сотен метров до Музея Людвига в Мраморном дворце, где висит картина 1979 года "Большой железный кулак Германии", входящая в первый из посвященных Хлебникову циклов.

Это по нынешним киферовским меркам маленькая (два на два с половиной метра) и традиционная по материалам (масло, акрил) экспрессионистская абстракция, но в ней при известном напряжении фантазии можно увидеть что-то вроде пейзажа после битвы. С годами работы Кифера приобрели поистине циклопическую величину и развернулись в пространстве как ассамбляжи или инсталляции: пастозно положенную краску сменили растрескавшиеся слои глины, сгустки смолы и потеки свинца, картина проросла ржавым железом, колосьями пшеницы и пальмовыми листьями, а после сделалась задником для многоэтажных бетонных конструкций вроде "Семи небесных дворцов" в миланском "Ангаре Бикокка" или "Звездопада" на Monumenta в Гран-Пале. Тридцать картин, выставленных в Эрмитаже, той же гигантоманской породы, и это самое последнее послание Кифера Хлебникову, к которому он постоянно обращался — в 1980-е, 1990-е, 2000-е и 2010-е. Еще в 1970-е интерес к эзотерическим учениям, нумерологии, идее цикличности истории и националистическим мифологиям привел его к Председателю Земного шара. Недоучившийся филолог и знаток многих языков, Кифер не владел русским, так что поэзию Хлебникова, как и поэзию Осипа Мандельштама, читал в переводах — в том числе в переводах Пауля Целана, еще одного протагониста этого ученого искусства. О трудностях перевода хлебниковской поэзии говорить излишне, хотя и из самого скверного переложения "Зверинца" можно вывести предсказание о грядущей всемирно-исторической битве славян и немцев, но художника более интересовала таинственная проза, учение о "законе времени" и "звездном языке", роднящая Хлебникова с такими фигурами киферовского пантеона, как английский мистик Роберт Фладд, и фантастическая биография на фоне истории, роднящая Хлебникова с Селином и Целаном.

Пытаться вычленить сугубо хлебниковские мотивы, за исключением условных цитат, вписанных в пейзажи характерным школьным почерком, в новом цикле Кифера занятие довольно бессмысленное — так переплелись и перемешались в его искусстве Хлебников, Целан, Селин, Фладд, Фридрих, Дюрер. Быть может, ржавая больничная кровать, прикрепленная к холсту размером пять на семь с половиной метров, намекает на известный рисунок Петра Митурича, изобразившего Хлебникова на смертном одре, а болотно-озерный пейзаж за ней — на новгородское захолустье, "исконно славянскую" землю, где упокоился Председатель Земного шара. Или же это о "Смерти в озере", когда "диким ужасом исказились лица немцев, увидя страшный русский полк"? Или о любой войне, о войне как таковой? Быть может, исполинская книга, где вместо страниц — свинцовые листы прохудившейся кровли Кельнского собора, отсылает к "Доскам судьбы", а проржавевшие корабли — к погибшей при Цусиме эскадре, каковое событие стало первым толчком к мистико-математической историософии Хлебникова. Впрочем, с тем же успехом это могут быть книги и корабли любого другого из персонажей или, точнее, из собеседников Кифера. Тем более что исполинская свинцовая книга раскрыта в "Духе над водою". Правда, и в поэтике Хлебникова воды несут великое множество смыслов. И уходящая вдаль дорога — самый частый мотив новой серии картин — может указывать на путь поэта, бродяги и скитальца, прошедшего в научных экспедициях и завоевательных походах от Урала до Персии, а может указывать на путь вообще. Вернее же всего, что Кифер смотрится в Хлебникова как в зеркало, способное предрекать будущее в прошедшем, и видит в нем себя — свои реки, озера, дороги, круговращение истории, списки кораблей, великих мужей и сражений.

Конец пути в случае нашего великого предсказателя был совершенно непредсказуем. И Кифер, размышляющий над историческими путями Германии XX века со всеми ее катастрофами и разделениями — на "своих" и "чужих", приведшими к тому, о чем (после Аушвица) писал Целан, на западную и восточную, на раскаявшуюся и затаившую обиду,— не может не ощущать двусмысленности хлебниковского проекта, где панславизм уживается с "всемирной отзывчивостью", будетлянство — с национализмом, яростный большевизм — с имперскими амбициями. Вероятно, рассматривая эти опасные материи под хлебниковским углом зрения, алхимик Кифер забавным образом трансмутировал в настоящего русского художника, пейзажиста дождливой хляби, осеннего морока и, что называется, неизбывной русской тоски. Пути-дороги, навязчиво повторяющиеся десятки раз в его новом посвящении Хлебникову, невольно вызывают в памяти главную русскую картину — левитановскую "Владимирку". Репродукция третьяковского шедевра, собственно, и открывает каталог эрмитажной выставки. И если к искусству Ансельма Кифера она вряд ли добавит что-то новое, то шанс посмотреть на хрестоматийную, затертую миллионами скучающих взглядов "Владимирку" в новом контексте, куда более широком, чем национальный,— это, несомненно, одно из достижений Эрмитажа.

«Ансельм Кифер - Велимиру Хлебникову. Судьбы народов». Санкт-Петербург, Эрмитаж, Зимний дворец, до 3 сентября

«Ансельм Кифер — Велимиру Хлебникову. Судьбы народов» — это первая в России большая и полноценная выставка мастера, завоевавшего всемирную славу в конце 1980-х годов. Благодаря Киферу и другим немецким неоэкспрессионистам в современное искусство, прервав господство чистого концептуализма, возвратилась живопись. Тридцать работ — итог девятилетних переговоров Эрмитажа и Ансельма Кифера. Первоначальный живописный цикл с таким названием был создан художником в 2004-2010 годах, демонстрировался в США и Британии, а одна из работ была продана на аукционе Phillips за $3,2 млн (при эстимейте $500-800 тыс.). Все картины, показываемые в Эрмитаже, написаны Кифером в 2016 году.

Экспозиционное решение выставки очень сдержанно и в то же время радикально. Самый большой зал Зимнего дворца — Николаевский, традиционно принимающий главные временные выставки, превращен почти что в галерейный «белый куб». Три примерно равных нейтральных объема принимают живопись Кифера, а пышный архитектурный декор спрятан под фальшстенами на всю высоту колонн, чьи капители стали едва заметны. Сверху над проемами, членящими экспозицию, художник от руки написал углем ее название. Пространство не смотрится клаустрофобическим, наоборот, в нем много воздуха, а роль окон (подтверждая известную реалистическую метафору) выполняют грандиозные холсты Кифера, висящие на стене, обращенной к Неве: «Дух над водою» размером 4х5,5 м и «Без названия» размером 5х7 м. В обеих этих работах композиционный центр занимает свинцовая книга. Эта живопись не просто трехмерна — иногда она становится почти иллюзорной. В перечислении техник и материалов на этикетках есть холст, масло, акрил, эмульсия, шеллак, свинец и продукты электролиза, все работы свидетельствуют об энергичном творческом воздействии. При этом Кифер характеризует себя как «очень старомодного художника» и говорит: «Я делаю все сам».

Проведя в Петербурге почти неделю перед открытием, Кифер уехал, не дожидаясь вернисажа. По верному замечанию куратора выставки и руководителя отдела современного искусства Эрмитажа Дмитрия Озеркова, сказав все своим искусством и сделав выставку, художник удаляется, никем не замеченный, через заднюю дверь, оставляя зрителя наедине с живописью.

Картины, показанные в Эрмитаже, можно с уверенностью отнести к пейзажному жанру. Во время публичного диалога между Ансельмом Кифером и Дмитрием Озерковым на сцене Эрмитажного театра 27 мая художник произнес: «Я посмотрел сейчас свою выставку и подумал: я же русский художник!»