Книжная лавка смирдина. Галерея экслибрисов - книжные памятники карелии

Самая первая книжная лавка в Петербурге появилась в 1714 году

Среди достопримечательностей Санкт-Петербурга достойное место занимает Книжная лавка писателей, что уютно расположилась в старинном доме под номером 66 на Невском проспекте. Современному человеку может показаться старомодным название -«книжная лавка», однако оно исторически оправдано хотя бы потому, что книжная торговля в Петербурге производилась в книжных лавках, которые появились в системе Гостиного двора в конце XVIII века.

Это были плохо освещённые, неотапливаемые торговые точки, и отличались они от скобяных, текстильных и галантерейных лавок большей теснотой и темнотой.

Самая первая книжная лавка в Петербурге появилась в 1714 году. Находилась она на Троицкой площади в Гостином дворе, рядом с первой типографией. История этой лавки изложена в рассказе А. В. Арсеньева «Первая книжная лавочка в Петербурге при Петре Великом». После закрытия типографии перестала существовать и лавка, которая до 1722 года торговала продукцией государевой типографии - календарями, азбуками, учебниками, военной и морской литературой.

В январе 1813 года на Садовой улице, в доме полковника Балабина, открылась книжная лавка Василия Алексеевича Плавильщикова. Эта лавка, которая позже разместилась на набережной Мойки, угол Исаакиевской площади, стала первой коммерческой структурой, где «собирались учёные и литераторы делать выправки, выписки и взаимно совещаться».

Книжную лавку Плавильщикова можно назвать первым клубом петербургских писателей, учёных и художников. В том же 1813 году начал торговать книгами Иван Васильевич Слёнин. Его книжная лавка находилась на Невском проспекте, у Казанского моста, в доме Кусовникова, а позднее в доме аптекаря Имзена. Постоянными гостями книготорговца были известные петербургские литераторы. Об этом оставил стихотворное свидетельство Александр Ефимович Измайлов, известный в то время баснописец:

У Слёнина в лавке на креслах сижу,
На книги, портреты уныло гляжу -
Вот бард наш Державин, вот Дмитрев, Крылов!
А вот Каталани, под нею Хвостов.
Тимковского-цензора тут же портрет.
Есть даже Гераков - Измайлова-ж нет!
Авось доживу я до светлого дня!
Авось в книжной лавке повесят меня!
Чу! Чу! колокольчик в сенях зазвенел;
Хозяин с улыбкой к дверям полетел…
Приходит Рылеев, Бестужев и Греч,
Язык бы последнему надо пресечь.
Вот Сомов вбегает, вот входит Козлов,
А вот из Сената заехал Хвостов…

Среди целого ряда имен людей, внесших достойный вклад в историю нашей страны, особо выделяется имя выдающегося человека - издателя и распространителя книг, время жизни и деятельности которого приходится на один из самых ярких периодов нашей истории - первую половину ХIХ века .

Смирдин Александр Филиппович (1785 - 1857)

Имя Смирдина А. Ф. весомо вошло в литературный быт первой половины ХIХ века. В. Г. Белинский полушутя-полусерьезно в 1834 году в своих рассуждениях о четырех периодах русской словесности писал: "…остается упомянуть еще о пятом, … который можно и должно назвать смирдинским … ибо А. Ф. Смирдин является главой и распорядителем сего периода".

"Смирдинский период" в истории развития книжного дела в стране, совпал с "золотым веком" русской литературы В. Г. Белинский посвятил ему несколько больших статей, о нем писали и говорили А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, И. А.Крылов, П. А. Вяземский, В. А. Жуковский и многие другие писатели и критики.

Он родился в Москве, в семье мелкого торговца полотном. Отец не смог обеспечить сыну образования по недостатку средств и отдал "мальчиком" в лавку московского книгопродавца Ильина. За короткое время он добился положения приказчика. Во время Отечественной войны 1812 года ему не удается поступить в московское ополчение, несмотря на горячее патриотическое желание, и он, с большими опасностями, пешком, добирается до Петербурга, где знакомится с известным книгопродавцом Василием Плавильщиковым. Эта встреча определила дальнейшую судьбу Смирдина. В 1817 году Плавильщиков приглашает его на должность главного приказчика своей книжной торговли. Своей честностью, преданностью и любовью к книге Смирдин настолько располагает к себе Плавильщикова, что тот оставляет духовное завещание, по которому предоставляет Смирдину за его честную службу право купить весь книжный товар и библиотеку по той цене, по которой ему будет угодно. На самом деле все было не так просто. Книжная торговля и библиотека Плавильщикова были обременены долгами, и только доброе имя Смирдина, вызвавшее доверие у кредиторов, помогло стать ему хозяином предприятия без копейки денег. Смирдин был талантлив, с практической, чисто народной смекалкой, которая и была его основным капиталом. В 1829 году он выпускает свое первое самостоятельное издание - роман Ф. Булгарина "Иван Иванович Выжигин", который приносит материальный успех, и переезжает в роскошное помещение на Невском проспекте. Здесь разместилась обширная библиотека для чтения и книжная лавка, которая вскоре превратилась в модный литературный салон Петербурга.

Открытие и дальнейшая деятельность книжной лавки и библиотеки А. Ф. Смирдина сыграли особую роль в развитии литературы и книжного дела. На новоселье А. Ф. Смирдин пригласил весь литературный свет того времени. Ему хотелось объединить все художественные, литературные силы, и первым опытом стали, вышедшие один за другим, два сборника "Новоселье". В них вошли произведения, которые в качестве подарка гости преподнесли хозяину. Среди авторов сборников люди известные и знаменитые - В. А. Жуковский, А. С. Пушкин, И. А. Крылов, Е. А. Баратынский, П. А. Вяземский, Н. И. Гнедич, Н. В. Гоголь, В. Ф. Одоевский, Д. И. Языков, Ф. В. Булгарин, Н. И. Греч и ряд других имен.

Но объединение под одной обложкой столь разных представителей литературного общества того времени не могло означать объединения идейного и личного. Это был период литературного противостояния, когда остро проявился антагонизм, существовавший между различными лагерями литературы.

Очень характерно описан Н. Гречем инцидент, произошедший на праздновании новоселья книжной лавки Смирдина: "Нам с Булгариным довелось сидеть так, что между нами сидел цензор Василий Николаевич Семенов, старый лицеист, почти однокашник Александра Сергеевича. Пушкин на этот раз был как-то, особенно в ударе, болтал без умолку, острил преловко и хохотал до упаду. Вдруг, заметив, что Семенов сидит между нами, двумя журналистами… крикнул с противоположной стороны стола, обращаясь к Семенову: "Ты, брат Семенов, сегодня словно Христос на горе Голгофе". Слова эти были тотчас всеми поняты. Я хохотал, разумеется, громче всех…". Вряд ли этот смех был искренним. Христос был распят на горе Голгофе между двумя разбойниками.

Оба сборника попали в таганрогскую библиотеку с первых дней ее открытия, о чем свидетельствуют штампы на книгах - (Таганрогская общественная библиотека), (Таганрогская городская библиотека), (Донская окружная Центральная библиотека имени А.П.Чехова), (Центральная библиотека Читальня имени А. П.Чехова), (Библиотека имени А. П. Чехова. Книгохранилище). Эти штампы соответствуют периоду с 1876 года до середины ХХ века.

Смирдин искренне, до самозабвения любил художников слова, невзирая на их идейную и литературную принадлежность, и со всем своим просто-душием и наивностью пытался объединить русскую литературу, всех писателей. Издание сборников Новоселье, журналов "Библиотека для чтения", "Сын Отечества" и другие его предприятия свидетельствуют о попытке примирения творческих, талантливых людей того времени.

Надежды Александра Филипповича не оправдались. Пропасть между противоположными лагерями литературы становилась все глубже .

Особо следует упомянуть о роли А. Ф. Смирдина в истории развития журналистики. Издание журнала "Библиотека для чтения", о котором В. Г. Белинский говорил, как о новой эпохе в русской литературе, способствовало укреплению прочных связей между литераторами и книготорговлей. До того времени журналистика была уделом узкого круга любителей, издания же Смирдина стали доступны и интересны для общества. Он первым стал оплачивать литературный труд, который в то время считался развлечением, и оценивал его необычайно щедро. За издание басен он заплатил И. Крылову 40 тысяч рублей ассигнациями, за каждую поэтическую строку А. Пушкина платил по "червонцу", а за стихотворение "Гусар", напечатанное в журнале "Библиотека для чтения", выплатил ему 1200 рублей. Это были очень большие деньги для того времени. В 1934 году Смирдин А. Ф. впервые заключает с А. С. Пушкиным условие о монопольном праве на издание его произведений.

Издание журнала "Библиотека для чтения" для А. Ф. Смирдина стало продолжением его намерений по привлечению и объединению лучших литературных сил. На его страницах впервые были напечатаны блистательные произведения. Номера журнала "Библиотека для чтения" с 1834 года хранятся в фондах библиотеки и представляют прижизненные издания произведений А. С. Пушкина, В. А. Жуковского, И. И. Козлова, М. Ю. Лермонтова, П. П. Ершова, Ф. В. Булгарина, А. А. Марлинского. Н. В. Гоголя, Е. А. Баратынского, Н. В. Кукольника, Н. И. Греча, В. И. Григоровича, Д. В. Давыдова, М. Н. Загоскина, И. А. Крылова, В. Ф. Одоевского, В. И. Панаева, И. А. Плетнева, М. П. Погодина, А. А. Погорельского, Н. А. Полевого и других авторов.

Не думая и не заботясь о себе, Смирдин смело пускался в любое издательское предприятие, если видел в нем пользу любимой им литературе. Еще одной его заслугой стало издание сочинений русских классиков и современных писателей не только качественно и красиво, но и по доступной для

В 1840 году Смирдин А. Ф. начинает издание Полного собрания сочинений русских авторов, о котором современники говорили, как о значительном достижении, важнейшем событии в литературной жизни страны. Не потеряло это издание своего исторического значения и сегодня.

Книги этой серии также представлены в библиотеке.

Отношение писателей-современников к Смирдину носило характер задушевной дружбы. Его постоянно навещают, проводят часы в беседах. Со своей стороны Смирдин относился к ним с замечательным радушием и постоянно оказывает различные услуги. В то же время эти взаимоотношения бывали самыми противоположными: от обожания, уважения, любви, подобострастия, до раздражительного недовольства, оскорбительного отношения и использования. Ему приходилось сталкиваться с откровенным обманом, беззастенчивым грабежом, склоками и интригами.

Самые благие намерения А. Ф. Смирдина рушились под давлением личных амбиций, меркантильных интересов окружавших его литераторов - Ф. В. Булкарина, О. И. Сенковского, Н. И. Греча, П. П. Свиньина и других. Они откровенно дискредитировали прогрессивные начинания издателя, затягивали в свои сети, фактически пользовались его карманом.

Н. В. Кукольник обижается на то, что Смирдин его не ценит, в то время как он один из самых издаваемых писателей, а в журнале "Библиотека для чтения" - постоянный автор.

Любимец Смирдина А. С. Пушкин, произведения которого всегда очень щедро им оплачивались по первому требованию, мечтает о собственном издании: "Смирдин уже предлагает мне 15000 чтоб я от своего предприятия отступился и стал бы снова сотрудником его Библиотеки. Но хотя это было бы и выгодно, но не могу на то согласиться. Но Сенковский такая бестия, а Смирдин такая дура, что с ними связываться невозможно".

Еще в период расцвета Смирдина А. Никитенко писал в своем дневнике: "Смирдин истинно добрый и честный человек, но он мало образован и, что всего хуже для него, не имеет характера. Наши литераторы владеют его карманом, как арендою. Он может разориться по их милости. Это было бы настоящим несчастьем для нашей литературы".

Смирдин продолжает оставаться верным себе. С начала 1839 года он предпринимает очередную попытку объединения всех русских литераторов и приступает к изданию "Сто русских литераторов". Это неслыханное по роскоши издание с гравированными портретами и иллюстрациями - образец типографского искусства того времени. "…я заказал лучшим художникам в Англии выгравировать и отпечатать портреты и картинки к изданию…" - писал А. Ф. Смирдин в обращении "От издателя".

Несмотря на уже приобретенный опыт, издательский размах, вместо объединения всех русских литераторов получилось ужасающее по безвкусице соседство - Пушкин - Булгарин, Крылов - Марков, Зотов - Денис Давыдов. Смирдин стал жертвой неосуществимости своей идеи - на третьем томе издание завершилось. С этого времени и до самой смерти для издателя наступил период борьбы с разорением и крахом.

Политический и экономический кризис, начавшийся в 20-е годы, не мог не сказаться на литературных событиях, также как и на его деятельности. В то время на смену устаревшей литературной школы, которую представляли Сенковский, Греч, Булгарин, Полевой, Загоскин приходит торжество новой "натуральной школы". Пушкин, Лермонтов, Гоголь, в дальнейшем Белинский, Герцен, Тургенев, Достоевский, Григорович, Некрасов овладели умами и вкусами читателей. Смирдин же продолжал печатать отживающих литераторов, отставных беллетристов, к которым читательский интерес с каждым днем падал. Все попытки избежать разорения только оттягивали его на некоторое время. В 1845 году он прекращает книжную торговлю, но еще пытается продолжать издание книг. Это его поддерживало еще несколько лет. Одержимый любовью к книге, он жил сознанием, что еще приносит пользу отечественной литературе. Умер он в 1857 году. В "Северной пчеле" сообщалось, что похороны были более чем скромными, на них не пришли даже те, кто так многим были обязаны этому человеку.

Литература

• Смирнов-Сокольский Ник. Книжная лавка А. Ф. Смирдина: К 100-летию со дня смерти издателя-книгопродавца

А. Ф. Смирдина. 1785-1857-1957/ Ник. Смирнов-Сокольский - М.: Изд-во ВКП, 1957. - 80 с.

• Энциклопедический словарь братьев А. и И. Гранат
• Энциклопедический словарь. Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона

Смирдин , Александр Филиппович , известный книгопродавец-издатель, род. в Москве 21 января 1795 г., умер в Петербурге 16 сентября 1857 г. Тринадцати лет Смирдин определился «мальчиком» в книжную лавку московского книгопродавца П.А. Ильина, а затем служил приказчиком в книжном магазине Ширяева, раньше в Москве. В 1817 г. перешел на службу к петербургскому книгопродавцу П.А. Плавильщикову, который оказывал ему безграничное доверие и вскоре поручил ему ведение всех своих дел. В 1825 г. Плавильщиков умер. Оставленное им завещание предоставляло Смирдину прав, за его службу, купить весь товар книжного магазина, библиотеку и типографию по той цене, по какой он захочет, но глубоко честный Смирдин не воспользовался этим правом, а сделал вызов всех книгопродавцев для оценки имущества Плавильщикова и сам назначил цену выше всех. С этого времени начинается самостоятельная книгопродавческая и вместе с тем издательская деятельность Смирдина (первым его изданием был «Иван Выжигин» Булгарина). Вскоре Смирдин расширил торговлю, переехал из Гостиного двора к Синему мосту, а затем и на Невский проспект, в дом Петропавловской церкви. В это время он был уже в близком знакомстве со многими современными писателями, и на праздновании им новоселья присутствовали Жуковский, Пушкин, Крылов и другие писатели. В память этого праздника был издан сборник «Новоселье» (1833 г.), составленный из произведений гостей на новоселье.

Плодом продолжительной и неутомимой издательской деятельности Смирдина является длинный ряд самых разнообразных изданий: научных книг, учебников, произведений изящной литературы. Смирдин ихдал произведения Карамзина, Жуковского, Пушкина, Крылова и друг., а также некоторых таких писателей, которые, может быть, не были бы никогда изданы, не будь Смирдина. Всего Смирдин издал больше, чем на три миллиона рублей. В 1834 г. он основал журнал «Библиотека для чтения», явившийся самым распространенным журналом своего времени и положивший собою начало так называемым «толстым» журналам; щедрость Смирдина в отношении гонорара привлекла к участию в его журнале лучших современных писателей. Отношение современных писателей к Смирдину носило характер душевной дружбы. Ценя в нем начитанного и образованного во многих отношениях человека, почти все известные писатели его времени постоянно навещали его, проводя целые часы в беседе с ним. Со своей стороны Смирдин, преданный интересам литературы, относился с замечательным радушием к ее представителям и не упускал случая оказать им ту или иную услугу. Каждое хорошее сочинение находило в нем издателя; каждый начинающий талант мог рассчитывать на его поддержку. Довольно продолжительное время издания Смирдина широко распространялись и предприятие его шло успешно, но затем дела его пошатнулись. Причиной этого была его излишняя доверчивость и бескорыстие в торговых оборотах, а больше всего его необычайная щедрость а оплате литературного труда. Так, Пушкину он платил за каждую строчку стихов «по червонцу», а за помещенное в «Библиотеке для чтения» 1834 г. стихотворение «Гусар» заплатил 1200 рублей; Крылову за право издания его басен в количестве сорока тысяч экземпляров Смирдин уплатил 40.000 рублей (ассигнациями). В конце концов он потерял весь накопленный им капитал и пришел к полному разорению. Он был принужден постепенно сокращать, а затем и совершенно прекратить свою книжную торговлю. Обремененный тяжелыми долгами, он терял надежды и прибегал к самым разорительным для себя средствам, затевая то одно, то другое предприятие. В этот период Смирдин затеял, между прочим, издавать сочинения русских писателей, начиная с Ломоносова, Тредьяковского и т. д. в возможной полноте, но в возможно небольшом формате и убористым шрифтом, с тем, чтобы иметь возможность продавать каждый том по дешевой цене. Поддержка правительства, которое разрешило Смирдину устроить в свою пользу лотерею из книг, не спасла его, и он был объявлен несостоятельным должником. Последнее время своей жизни он провел в совершенной нищете. После его смерти петербургскими книгопродавцами был издан «Сборник литературных статей, посвященных русскими писателями памяти покойного книгопродавца-издателя Александра Филипповича Смирдина», в пользу его семейства и на постановку на его могиле памятника. Похоронен Смирдин на Волковом кладбище. Кроме «Библиотеки для чтения» Смирдин с 1838 г. издавал, под редакцией Полевого и Греча, «Сын отечества». Библиография была любимым занятием Смирдина. При его ближайшем содействии Анастасевичем была составлена «Роспись российским книгам для чтения из библиотеки А. Смирдина» (1828–1832 гг.), долгое время служившая единственной справочной книгой по русской библиографии; до самых последних дней жизни Смирдин не переставал составлять дополнения к этой библиографии. Главная заслуга Смирдина, всю жизнь посвятившего бескорыстному служению книжному дела, заключается в удешевлении книг, в достойной оценке литературных произведений, как капитала, и в укреплении прочной связи между литературой и книготорговлей. Его деятельность сыграла значительную роль в истории русского просвещения.

В. Греков (Русский биографический словарь. – СПб.: Тип. В. Демакова, 1904. – Т. : Сабанеев – Смыслов. – С. 646-647)

Ю. ЗАКРЕВСКИЙ, кинорежиссер и книголюб.

Портрет А. С. Пушкина (акварель 20,5x17 см). 1831 год. Художник неизвестен.

Книгоиздатель и библиофил Александр Федорович Смирдин. Портрет середины XIX века.

В. Гау. Портрет Натальи Николаевны Пушкиной. 1842 год.

Титульный лист альманаха "Новоселье" с изображением Лавки Смирдина, расположенной на Невском проспекте рядом с лютеранской церковью.

А. П. Брюллов. "Обед по поводу открытия нового книжного магазина Смирдина". 1832-1833 годы.

А. П. Сапожников "В книжной лавке А. Ф. Смирдина".

На акварели Н. Г. Чернецова - С.-Петербург, академия художеств. 1826 год.

Заглавный лист первого номера журнала "Библиотека для чтения".

О милых спутниках, которые наш свет
Своим сопутствием животворили,
Не говори с печалию: их нет!
Но с благодарностию: б ы л и.
В. Жуковский

С.-Петербург, Набережная Мойки, дом 12. Январь 1837 года. На втором этаже лежит тяжело раненный Александр Пушкин. У постели врачи - Спасский и Даль, друзья - Вяземский, Данзас, Жуковский, Арендт, Загряжская. В соседней комнате жена и дети - их Пушкин не хотел тревожить. Лестница и передняя полны народу, людей всех состояний.

Умирающего мучает боль и еще более - тоска предсмертная. За несколько минут до кончины попытался подняться. "Мне пригрезилось, что я с тобой лезу вверх по этим книгам и полкам!", - вспоминает Жуковский слова поэта. Очень может быть, что прощался Пушкин и с друзьями-книгами. Не дописал, не дочитал, не вернул книги в библиотеку... На каждой - наклейка: "Из библиотеки А. Смирдина. Желающим пользоваться благоволят подписаться и платить: за целый год - 30 руб., а с журналами сверх того - 20 руб.". Пушкин был ее завсегдатаем, хотя и подсмеивался над хозяином:

К Смирдину как ни придешь,
Ничего не купишь,
Иль Сенковского найдешь,
Иль в Булгарина наступишь.

Александр Филиппович Смирдин боготворил поэта, а тот отшучивался:

Смирдин меня в беду поверг,
У торгаша семь пятниц на неделе,
Его четверг на самом деле
Есть "после дождичка в четверг".

Чем же досадил Пушкину этот "торгаш"? Уплатил за стихи чуть позже срока? Так ведь и поэт не раз бывал у него в долгу.

Кто же такой А. Ф. Смирдин?

Он немного старше Пушкина (родился в 1795 году), но детство его тоже протекало в Москве. Не принадлежал к дворянскому сословию, с пятнадцати лет служил в книжной лавке. Товар был пестрый: от "Истории Ваньки Каина" и "Повести английского милорда" до журналов "Трутень", "Адская почта", "Северная пчела", "Полезное и приятное", "И то и сио"... Будущий писатель Стендаль, очутившись вместе с наполеоновской армией в Москве, был поражен обилием книг. А Саше Смирдину вместе с друзьями пришлось спасать их от пожаров. Хотел вступить в ополчение - не взяли, да и враг уже "убрался восвояси". Поздней осенью 1812 года направился в Петербург. Раньше там не бывал, но знал о Северной Пальмире немало - из книг и журналов.

Маститым петербургским книгопродавцом и издателем слыл тогда Василий Алексеевич Плавильщиков (1768-1823). Вместе с братом он арендовал с начала XIX века Театральную типографию, расширил торговлю, создал при магазине библиотеку. Бывал у них и лицеист Пушкин, в одном из первых стихотворений он записал:

Виргилий, Тасс с Гомером,
Все вместе предстоят.
Здесь Озеров с Расином,
Руссо и Карамзин,
С Мольером-исполином
Фонвизин и Княжнин.
Ты здесь, лентяй беспечный,
Мудрец чистосердечный,
Ванюша Лафонтен.

Конечно же Саше Смирдину возмечталось работать у Плавильщикова. И тот взял его по рекомендации книготорговца П. Ильина, как знающего книжника, в приказчики, а потом сделал и управляющим магазином.

"С лица был он человек постоянно серьезный, сосредоточенный, чрезвычайно привязанный к своему делу и трудолюбивый до смешного", - писал о Смирдине один из его современников. В магазин и в библиотеку захаживали чуть ли не все литераторы, историки, художники. Привлекали их не только книги, но и честный, обходительный, стремящийся к просвещению приказчик. Крылов и Карамзин, Жуковский и Батюшков, Федор Глинка и Карл Брюллов впоследствии стали его друзьями. А Плавильщиков, завещая приказчику свою торговлю, за небольшую сумму продал ему библиотеку. Правда, оставил после себя и немалые долги: около трех миллионов рублей ассигнация ми пришлось выплачивать Смирдину, чтобы сохранить книжный магазин у Синего моста.

Шел 1823 год. Над Россией, "от хладных финских вод до пламенной Колхиды", всходило "солнце Пушкина". Из южного изгнания поэт прислал поэму - называли ее то "Ключ", то "Фонтан". Поэма расходилась в списках, а вскоре была издана с рисунком на титуле. Получив книжицу, Пушкин написал другу Вяземскому: "...Начинаю почитать наших книгопродавцов и думать, что наше ремесло, право, не хуже других".

Очевидная в том заслуга издателей братьев Глазуновых, Ширяева и Смирдина. На сочинениях Державина и Капниста, на прекрасно иллюстрированных баснях Крылова появилась марка фирмы: "Издано иждивением А. Ф. Смирдина". Тогда же он был "записан в с.-петербургское купечество".

Возник своеобразный "почерк Смирдина" - добротность и прекрасны й вкус издателя. Содружество писателей и поэтов со Смирдиным гарантировало, что книга будет быстро распродана и труд автора достойно оплачен. Особенная щедрость издателя проявлялась по отношению к произведениям Пушкина: он прекрасно понимал желание поэта жить за счет литературного труда. Смирдин одним из первых осознал огромное значение творчества поэта для духовной жизни России. Потому и стал добровольным посредником между "Творцом" и "Народом". В 1827 году за немалую по тому времени сумму - 20 тысяч - он покупает у Пушкина три поэмы. Платит независимо от того, как они будут распроданы. Поэмы издавал отдельными книжками с иллюстрациями. В "Руслане и Людмиле" впервые появляется портрет поэта работы Ореста Кипренского. Чуть позже у Смирдина же выходят "Борис Годунов", "Повести Белкина" и семь глав "Евгения Онегина".

Но Пушкин далеко не всем доволен. Возмущался, например, тем, что Смирдин издавал О. Сенковского и Ф. Булгарина. На отношения поэта к издателю позже, возможно, влияла и Наталья Николаевна. Авдотья Панаева в "Воспоминаниях" (издательство "Academia", 1929 г.) приводит по этому поводу рассказ самого Смирдина:

"- Характерная-с, дама-с. Мне раз случилось говорить с ней. Я пришел к Александру Сергеевичу за рукописью и принес деньги; он поставил мне условием, чтобы я всегда платил золотом, потому что их супруга, кроме золота, не желает брать других денег. Александр Сергеевич мне и говорит: "Идите к ней, она хочет сама вас видеть". Я же не смею переступить порога, потому вижу даму, стоящую у трюмо, а горничная шнурует ей атласный корсет.

Я вас для того позвала к себе, чтобы вам объявить, что вы не получите от меня рукописи, пока не принесете сто золотых вместо пятидесяти... Прощайте!

Все это проговорила скоро, не поворачивая ко мне головы, а смотрясь в зеркало... Я поклонился, пошел к Александру Сергеевичу, и они сказали мне:

Нечего делать, надо вам ублажить мою жену, ей понадобилось заказать новое бальное платье".

В тот же день требуемые деньги Смирдин принес.

Новоселье

В 1832 году смирдинская "Лавка" и библиотека переехали на Невский проспект (рядом с лютеранской церковью). Только за наем бельэтажа было уплачено 12 тысяч ассигнациями. Роскошный по тому времени магазин все восприняли как невиданный скачок в истории русской книжной торговли.

Перед открытием магазина "Северная пчела" сообщала: "А. Ф. Смирдин, снискавший уважение всех благомысленных литераторов честностью в делах и благородным стремлением к успехам литературы и любовь публики.., захотел дать приличный приют русскому уму и основал книжный магазин, какого еще не бывало в России... Книги покойного Плавильщикова обрели наконец теплый магазин... русская наша литература вошла в честь". Прежде книжная торговля происходила под открытым небом или в помещениях неотапливаемых. Смирдин переселил ее "из подвалов в чертоги".

Его отношение к литературе тем удивительнее, что сам он не был широко образованным человеком, даже в грамоте не слишком силен. Но приказчики у него обладали библиографическими знаниями, с ним водили дружбу библиофилы Ножевщиков и Цветаев, переводчик и поэт Василий Анастасевич - при его участии впоследствии была составлена так называемая "Роспись", то есть каталог смирдинского собрания. Четыре томика этой Росписи сохранились до наших дней в Русском фонде питерской Публички.

Торжественное открытие магазина и библиотеки состоялось 19 февраля 1832 года. В большом зале перед массивными шкафами, заполненными красивыми фолиантами, накрыли обеденный стол. Собралось около ста гостей. Потом "Северная пчела" обнародовала их фамилии со своим комментарием: "Любопытно и забавно было видеть здесь представителей веков минувших, истекающего и наступающего; видеть журнальных противников, выражающих друг другу чувства уважения и приязни, критиков и раскритикованных..." На председательском месте - библиотекарь и баснописец Крылов, рядом - Жуковский и Пушкин, с другой стороны - Греч и Гоголь, чуть в стороне - смиренно склонивший голову Смирдин. Так запечатлел их художник А. П. Брюллов на эскизе титульного листа альманаха "Новоселье" (1832-1833).

Почтенный ветеран поэзии граф Д. И. Хвостов прочел хозяину стихи:

Угодник русских муз,
свой празднуй юбилей,
Гостям шампанское
для новоселья лей;
Ты нам Державина,
Карамзина из гроба
К бессмертной жизни вновь воззвал.

Наконец в бокалах запенилось шампанское и прозвучал тост во здравие государя императора. Потом - за хозяина. Пили и за его гостей-друзей. "Веселость, откровенность, остроумие и безусловное братство одушевили сие торжество", - вспоминал Греч. Уютная "лавка Смирдина" очень скоро стала местом встреч петербургских литераторов - прародительницей писательских клубов.

На этом же торжественном обеде было решено общими трудами создать альманах. Придумали название - "Новоселье" - и попросили Смирдина его возглавить. В первый номер альманаха вошли кроме стихов и очерков драматический опус историка Погодина и часть гоголевского "Миргорода". "Новоселье" выходило вплоть до 1839 года.

Журналы Смирдина

В это же время Смирдин стал издавать журнал "Библиотека для чтения". Его критиковали за "пестроту" содержания, но многим именно пестротой он и нравился - число подписчиков быстро достигло пяти тысяч.

Смирдинский журнал назван, может быть, и неудачно - "Библиотека для чтения" (а для чего же существуют библиотеки, если не для чтения?), но его разнообразные разделы: "Стихотворения и проза", "Иностранная словесность", "Науки и художества", "Промышленность и сельское хозяйство", "Критика", "Литературная летопись", "Смесь" - неизменно присутствовали во всех номерах (добавлялась временами только "Мода" с раскрашенными картинками; увеличился и объем: с 18 до 24 печатных листов).

По примеру "Библиотеки" и "Отечественных записок" издавались потом пушкинский и некрасовский "Современник" да и наши "толстые" журналы.

Принимал ли Пушкин непосредственное участие в издательской деятельности Смирдина, неизвестно, но без взаимных советов, видимо, не обходилось.

Серьезнейшей реформой Смирдина можно считать снижение цен на книги и журналы за счет увеличения их тиража. В 1838 году А. Ф. Смирдин предпринял издание произведений современных ему писателей - "Сто русских литераторов", "чтобы публика видела черты каждого и судила о его слоге и особенностях". Довелось и мне листать эти три объемистых тома, отпечатанных на добротной бумаге с портретами писателей и гравюрами.

Уже тогда истинный демократ, поклонник Пушкина и Гоголя Виссарион Белинский писал о новом периоде в русской словесности, называя его "Смирдинский". Он защищал его деятельность от нападок эстетствующих: "Есть люди, которые утверждают, что будто г.Смирдин убил нашу литературу, соблазнив барышами ея талантливых представителей. Нужно ли доказывать, что эти люди - злонамеренные и враждебные всякому бескорыстному предприятию". И как бы подтверждая мысль Белинского, одна из газет того времени писала: "Смирдину мы обязаны тем, что ныне литературные занятия дают средства к жизни... Он истинно честный и добрый человек! Наши литераторы владеют его карманом, как арендою. Он может разориться".

Бескорыстность Смирдина очевидна. Например, издавая карамзинскую "Историю государства российского", он смог уменьшить стоимость ее двенадцати книжек в пять раз. Благодаря Смирдину книги сделались доступными и тому классу людей, который наиболее в них нуждался. Очевидна и вторая составляющая его деятельности: чем больше читающих, тем образованнее общество. Немало усилий приложил Смирдин к изданию собраний сочинений тех, кто и сегодня близок нам, - И. Богдановича, А. Грибоедова, М. Лермонтова.

У Смирдина появились конкуренты - далеко не бескорыстные. Один из главных - Адольф Плющар, начинавший с печатания афиш и объявлений о развлечениях в столице, а потом перешедший к изданию "Энциклопедического лексикона", пользовавшегося успехом. Начались интриги, приведшие к ссоре Смирдина с Плющаром.

Александр Филиппович затеял издание "Живописного путешествия по России", гравюры к нему заказал в Лондоне. Долго их ждал, а получил почему-то из Лейпцига и очень плохие. Чтобы не разориться, Смирдин организовал книжную лотерею. Был в ней, однако, не только коммерческий умысел, но и стремление пристрастить к чтению население многих районов России. Сначала лотерея проходила успешно, но на третий год уже тысячи билетов остались непроданными. Сказался общий кризис в книжной торговле, вызванный резким увеличением количества книгопродавцев и издателей: в этом деле появилось много людей случайных. Рыночно-спекулятивный характер принимает почти вся книжная промышленность.

Так или иначе, а Смирдин (как и Плющар) разорился. Он писал тогда: "Под старость я остался гол как сокол - это всем ведомо". Но книги умудрился сохранить с полнейшим их библиографическим описанием. Однако после смерти Смирдина (в 1857 году), а потом и его наследников смирдинская библиотека пропала - 50 тысяч томов! Библиофилы начала ХХ века пытались ее разыскать, но тщетно...

Пути книг неисповедимы

В 1978 году в "Вечерней Москве" появилась крохотная заметка главного редактора "Альманаха библиофила" Евгения Ивановича Осетрова, который напал на след той библиотеки. Ему удалось узнать, что перекупщик книг по фамилии Кимель приобрел ее у кого-то по дешевке и переправил в Ригу. Кое-что продал букинистам, а бо" льшую часть книг его наследники в двадцатые годы ХХ века продали Министерству иностранных дел Чехии.

История почти детективная, но не столь уж необычная: книгам доводится путешествовать. Много путешествовал и я, снимая географические фильмы и очерки в "Альманах кинопутешествий". Встретились мы с Евгением Ивановичем и решили написать заявку на фильм о судьбе и поисках библиотеки Смирдина. На моей студии на заявку посмотрели косо: вот если бы что-то о техническом прогрессе... Послали заявку в пражскую киностудию "Кратки фильм". Там на совместную постановку охотно согласились и прислали своих представителей для подписания договора.

Был написан и отослан в "Кратки фильм" литературный сценарий. А потом настало время съемок... Сказочная стобашенная Прага! Пять с лишним веков отсчитывают время куранты на Староместской ратуше. Игрушечный петух все так же кричал, а апостолы появлялись в окошечках, как и в ту пору, когда на далеких невских берегах Пушкин любовался белыми ночами, а Смирдин спешил в свою лавку. И здесь и там любовь к книгам и к мудрости извечна. Азбука, созданная "солунскими братьями" Кириллом и Мефодием - теми, что стоят в бронзе на Карловом мосту, - помогла сплотить славян. А Страгов монастырь стал сокровищницей чешской и иных письменностей: книги веков семнадцатого, шестнадцатого, четырнадцатого, двенадцатого!

В Климентинуме, монастыре доминиканцев, в начале XVII века были открыты школы и типография. Теперь здесь разместились библиотеки: национальная, музыкальная, техническая. Одно из крупнейших собраний книг на славянских языках, и главное в нем - литература русская.

Да это же экслибрис Смирдина! Так вот она, смирдинская библиотека!

Нет, это только ее половина, - отвечает мне, улыбаясь, заведующий русским сектором милейший Иржи Вацек.

Потом он рассказал, как эти книги к ним попали.

У нас даже древнерусские рукописи есть, кое-что из изданного Иваном Федоровым-Москвитиным. С начала ХХ века нам присылают почти все ваши журналы и альманахи. А когда была закуплена в Риге смирдинская библиотека, оказалось, что многого в ней не хватает. По росписи добирали недостающее по всей Европе - так образовался Смирдинский фонд.

Были и вторые экземпляры - их отсылали в Бродзяны, куда наша съемочная группа и решила отправиться. Когда-то в Бродзянском замке жила сестра жены Пушкина Александра Гончарова, ставшая женой австрийского посланника в России Густава Фризенгофа. В замке гостили дети и внуки Пушкина - они запечатлены в рисунках семейного альбома. В столовой традиционные фамильные портреты и акварельные - Натальи Гончаровой, Пушкина и его друзей. Появились они здесь уже в наши годы: когда в замке создавали музей русской литературы, их сюда привезли вместе со смирдинскими книгами.

Стояли дни поздней осени, дорожки были покрыты опавшей листвой, солнце играло в кронах дубов и вязов. "Осенняя пора - очей очарованье!" Но вспомнились и стихи Н. Заболоцкого:

О, я недаром в этом мире жил!
И сладко мне стремиться
из потемок,
Чтоб, взяв меня в ладонь,
Ты, дальний мой потомок,
Доделал то, что я не довершил.

И подумалось: ведь и Александр Смирдин думал о потомках, делая благородное, важнейшее дело. Меняются обычаи, нравы, идеологии, но живой для нас остается русская словесность. А если вам, любезный читатель, доведется побывать в петербургской Публичной библиотеке, попросите в Русском фонде показать единственный живописный портрет А. Ф. Смирдина. Поклонитесь и от меня его памяти.

В том же году, когда была закончена перестройка Адмиралтейства, в Петербурге произошло еще одно событие. Не столь заметное, как возведение архитектурного памятника в центре столицы, и какого-либо значения ему не придали не только члены августейшей фамилии, не только рядовые обыватели, но и люди пишущие, работающие во славу русской литературы. Вряд ли кто-нибудь предполагал тогда, что в развитии российской культуры начинается новый этап, имя которому даст скромный, но расторопный и честный приказчик в книжной лавке на набережной Мойки, 70.

Александр Филиппович Смирдин.

В 1823 году он стал хозяином книжной лавки и продолжателем дела Василия Алексеевича Плавильщикова.

«Из всех книгопродавцев того времени имя Плавильщикова отличается наибольшими заслугами в области просвещения, - писал М.И. Пыляев. - Ему принадлежит слава основателя первой русской библиотеки для чтения: до него книги для чтения можно было получать от книгопродавцев не по выбору читателей, а по воле последних, которые и выдавали книги испорченные или старые». «По словам современников, его магазин представлял «тихий кабинет муз, где собирались ученые и литераторы делать справки, выписки и совещания, а не рассказывать оскорбительные анекдоты и читать на отсутствующих эпиграммы и сатиры». Все почти литераторы безденежно пользовались его библиотекой, даже и после его смерти (1823 год, 14 августа), по духовному завещанию (1). Открытие этой одной из первых русских библиотек, ставшей по-настоящему широкодоступной, было большим культурным событием не только для Петербурга, но и для всей России (2). В 1820 году его библиотека насчитывала семь тысяч книг (4).

Описание книг библиотеки Плавильщикова (1820 г.) с ежегодными добавлениями явилось первым в России опытом текущей библиографической регистрации (3).

Плавильщиков развернул в Петербурге большое книгоиздательское дело. За 30 лет им было выпущено более 300 книг и периодических изданий (3).

В 1813 году Плавильщиков открыл книжную лавку рядом с Публичной библиотекой на Садовой, 18, в 1815 году перевел ее на Мойку, 70. Здесь у него и работал приказчиком А.Ф. Смирдин. «…честностию, аккуратностию, знанием дела и умением обращаться с покупателями, - вспоминает современник, - Смирдин приобрел расположение Плавильщикова, который и сделал его главным приказчиком и управляющим магазином». А с 1823 года, после смерти хозяина, Смирдин взял на себя дела, принял все долги Плавильщикова и его книжный магазин (5).

В 1832 году Смирдин со своей лавкой переехал на Невский (в дом № 22), что тогда значило то же, что и сегодня.

Лавка стала располагаться в двух этажах левого флигеля лютеранской церкви Святого Петра. Новая лавка на Невском, по отзывам современников, была великолепна - просторный книжный магазин на первом этаже и большой светлый зал библиотеки на втором (6).

В конце 1831 года «Северная пчела» писала: «…А.Ф. Смирдин захотел дать приличный приют русскому уму и основал книжный магазин, какого еще не бывало в России. Лет около пятидесяти перед сим для русских книг даже не было лавок. Книги хранились в подвалах и продавались на столах, как товар из ветошного ряда. Деятельность и ум незабвенного в летописях русского просвещения Новикова дали другое направление книжной торговле, и книжные лавки основались в Москве и Петербурге по образцу обыкновенных лавок. Покойный Плавильщиков завел наконец теплый магазин (см. Примечание 1) и библиотеку для чтения... Наконец, г. Смирдин утвердил торжество русского ума и, как говорится, посадил его в первый угол: на Невском проспекте, в прекрасном новом здании, принадлежащем лютеранской церкви Св. Петра, в нижнем жилье находится книжная торговля г. Смирдина. Русские книги, в богатых переплетах, стоят горделиво за стеклом в шкафах красного дерева, и вежливые приказчики, руководствуя покупающих своими библиографическими сведениями, удовлетворяют потребность каждого с необыкновенною скоростью. Сердце утешается при мысли, что наконец и русская наша литература вошла в честь и из подвалов переселилась в чертоги. Это как-то одушевляет писателя. В верхнем жилье, над магазином, в обширных залах устраивается библиотека для чтения, первая в России по богатству и полноте. Все напечатанное по-русски находится у г. Смирдина, - все, что вперед будет напечатано достойного внимания, без всякого сомнения, будет у г. Смирдина прежде, нежели у других, или вместе с другими. Там же принимается подписка на все журналы».

Сам Александр Филиппович «с лица был человек постоянно серьезный, как говорится, сосредоточенный, никогда не видали его смеющимся или даже улыбающимся, чрезвычайно привязанный к своему делу и трудолюбивый до смешного. Бывший приказчик его (впоследствии книжный торговец), Федор Васильевич Базунов, рассказывал, что Александр Филиппович подчас своею ненужною деятельностью очень надоедал приказчикам и мальчикам. Обыкновенно большая часть книжных торговцев не выходили в свои лавки торговать по воскресеньям, он же приказывал отпирать свой магазин и в воскресенье; должны были являться, конечно, и приказчики и мальчики, и когда случалось так, что решительно в магазине делать нечего, то он прикрывал груды книг, лежавших в одном углу магазина, без всякой цели переносил в другой, стряхнув только с них предварительно пыль» (7).

Книжная лавка и библиотека Смирдина стали настоящим литературным клубом. Здесь собирались писатели и любители литературы, обсуждались литературные новости, велись жаркие споры.

Смирдин решил торжественно отпраздновать 19 февраля 1832 года новоселье своего магазина и библиотеки и объединить за праздничным столом виднейших литераторов столицы. Собралось около пятидесяти человек. Стол накрыли в большом зале второго этажа. Пушкин сел рядом с Крыловым. С другой стороны от Крылова сидел Жуковский. Напротив Пушкина оказались Булгарин и Греч - издатели «Северной пчелы». После обеда собравшиеся литераторы решили общими усилиями составить альманах «Новоселье А.Ф. Смирдина».

Альманах увидел свет через год. На его обложке красовалась литография, изображавшая книжную лавку. Но особенно интересной была виньетка, представлявшая праздничный обед у Смирдина. Авторы виньетки - художник А.П. Брюллов и гравер С.Ф. Галактионов постоянно сотрудничали в изданиях Смирдина, знали многих литераторов (5).

По мнению В.Г. Белинского, выход «Новоселья» ознаменовал начало нового периода русской словесности, который «можно и должно назвать Смирдинским; ибо А.Ф. Смирдин является главою и распорядителем сего периода. Все от него и все к нему; он одобряет и ободряет юные и дряхлые таланты очаровательным звоном ходячей монеты; он дает направление и указывает путь этим гениям или полугениям, не дает им лениться, - словом, производит в нашей литературе жизнь и деятельность» (8).

Книги «Новоселья» явились как бы прообразом начавшего выходить в 1834 году смирдинского журнала «Библиотека для чтения» и во многом предопределили его судьбу. Это был первый в России толстый журнал. Его популярность, особенно в первые годы, когда в нем еще печатались Пушкин, Жуковский, Крылов, Языков, Баратынский и другие видные писатели, была очень высока, а тираж невиданный (5 и даже 7 тысяч). Этот журнал, ориентировавшийся на провинциального читателя, сыграл свою роль в истории русской журналистики (9).

…Все изложенное выше - пожалуй, самые известные факты биографии А.Ф. Смирдина, их изложение кочует из книги в книгу. Гораздо меньше в литературе рассказов о собственно деятельности книгоиздателя и уж совсем в тени остается последний, тяжелый период его жизни. Словно этот человек так и остался в том торжественном дне за одним столом с Пушкиным и не было в его судьбе ничего иного, кроме новоселья книжной лавки на Невском и альманаха «Новоселье» едва ли не в каждом доме, где читали книги…

Но жизнь длинна и состоит, увы, не из одних радостей и побед… Хотя начиналось все действительно триумфально.

«При нем не существовало, как ныне, затруднений к изданию какой-нибудь полезной книги, каждая могла быть напечатана и иметь верный сбыт, - писала в 1857 году «Библиотека для чтения». - Он предлагал или напечатать на его иждивение, с выручкой затраченной на издание суммы из продажи самой книги, или, если книга была напечатана, покупал издание ее вполне или частично и сам раздавал ее другим книгопродавцам на безусловный кредит».

Благодаря деятельности Смирдина Петербург сделался средоточием, своеобразным гегемоном издательского дела. «…в публике образовалось мнение, что только петербургские книги хороши», - отмечал Ксенофонт Полевой. - «Постепенно приучил он русских читателей к изданиям исправным, красивым, а литераторов - к уверенности, что каждый добросовестный труд их будет вознагражден по достоинству. Наконец, было так, что, когда на заглавном листе находились слова: издание А. Смирдина, книга имела ход, потому что от этого издателя всегда можно было ожидать чего-нибудь дельного, любопытного, хорошо издаваемого» (7).

Историки признают: крупной заслугой Смирдина было расширение книжного рынка, ориентированного на широкие читательские массы. Раньше книжная торговля была по преимуществу «столичной» (за исключением лубочной литературы и литературы «лакейских») и рассчитывалась главным образом на дворянские и чиновные слои. Смирдин же увеличил емкость читательского рынка за счет провинции, адресуясь к поместному читателю.

Другой крупной реформой Смирдина было снижение цен книги за счет увеличения тиражей и придачи изданиям коммерческого характера (7).

Имя Смирдина связано с введением гонорара в русский писательский быт. Гонорары существовали и до Смирдина в виде единичных случаев, но массовым, закономерным явлением не были. Эпоха же Смирдина делает это явление закономерным, своеобразно «канонизирует» литературный гонорар (7).

В продолжение своей деятельности Смирдин издал различных сочинений более чем на десять миллионов рублей ассигнациями, выплатил писателям за право издания 1 370 535 рублей почетного вознаграждения Он издал труды более 70 русских писателей (7). Среди изданий Смирдина - сочинения Пушкина, Гоголя, Жуковского, П.А. Вяземского, Баратынского, Крылова и других.

Два первых издания «Истории Государства Российского» Карамзина вышли в основном еще при жизни автора. К концу 20-х - началу 30-х годов, когда издательское дело Смирдина набрало силу, «Истории…» Карамзина уже не было в изобилии на книжном рынке, и продавцы брали за нее с нуждавшихся в ней 120 и даже 150 рублей. Купив за большие деньги у наследников Карамзина право на издание его 12-томной «Истории…» и напечатав ее в достаточном количестве, Смирдин стал продавать новое издание по 30 рублей ассигнациями. «Дешевизна и доступность книг распространяли возможность и такую охоту к чтению, какой у нас прежде не бывало и не могло быть, а без содействия благодетельного для бедных писателей книгопродавца может быть и долго бы еще не появлялось», - писал В.Т. Плаксин (9).

Деловые отношения связывали Смирдина со многими писателями, кого сегодня мы именуем классиками. Но отдельной строкой (образно говоря) хотелось бы поведать о взаимоотношениях Смирдина с Пушкиным.

Впервые сотрудничество поэта со Смирдиным началось еще в 1827 году, когда книгопродавец приобрел право на переиздание «Бахчисарайского фонтана», а затем и «Кавказского пленника», «Руслана и Людмилы». В апреле 1830 года Пушкин поручил своему другу П.А. Плетневу от его имени заключить со Смирдиным договор, по которому ему на четыре года уступались права на все вышедшие в свет сочинения поэта. В свою очередь Смирдин обязался в течение этих лет, начиная с 1 мая 1830 года, ежемесячно выплачивать Пушкину по 600 рублей ассигнациями. В литературных кругах поговаривали, что Смирдин рассчитывается с поэтом по червонцу золотом за строку. И это было похоже на правду. Когда в «Библиотеке для чтения» появился пушкинский «Гусар», Смирдин заплатил две тысячи рублей - деньги огромные по тому времени (2).

В 1830-х годах Смирдиным были полностью куплены первое издание «Бориса Годунова», тиражи третьей и четвертой частей «Стихотворений» Пушкина». У Смирдина вышли первое полное издание «Евгения Онегина» и две части «Поэм и повестей».

Высоко ценивший талант Пушкина и гордившийся знакомством с ним, Смирдин платил поэту самые высокие гонорары и сыграл исключительную роль в распродаже и популяризации его произведений независимо от того, кем они были изданы.

Доброе отношение к Пушкину Смирдин сохранил и после его кончины. В одном из писем Тургенев сообщал: Смирдин говорил, что после дуэли Пушкина он продал на 40 тысяч его сочинений, особенно Онегина. Искренним почитателем и активным распространителем Пушкина, стремившимся действенно помочь его осиротевшей семье, оставался «благородный книжник» и позже. Он покупает изданный в пользу семьи поэта «Современник», покупает у Опекунского совета трагедию «Каменный гость» и прозаический отрывок «Гости съезжались на дачу». В феврале 1839 года от той же опеки он принимает 1700 нераскупленных экземпляров «Истории Пугачевского бунта». Самое активное участие принимает Смирдин и в распространении восьмитомного издания сочинений Пушкина, изданном опекой в 1837-1838 годах. Вместо обусловленных договором 1500 он продал 1600 экземпляров… (10).

А время шло, и вслед за подъемом книгоиздательству и одному из лучших его представителей предстояло пройти через кризис и спад, причины которых пока не очень понятны.

Расцвет книжной торговли в 1830-е годы в начале 1840-х сменился эпохой ее резкого упадка. С этого времени дела книгопродавцев пошатнулись, и они один за другим начинают разоряться.

Стремясь помочь Смирдину, петербургские литераторы издают в его пользу трехтомный сборник «Русская беседа» (1841 - 1843). Первая книга содержала обращение к читателям с призывом помочь издателю. Но появление сборника мало облегчило его положение.

Но и в черные свои дни Смирдин не переставал быть деятельным, борясь за свое любимое дело, за право служить книге. Одной из его инициатив были организованные им в 1843 и 1844 годах две книжные лотереи, принесшие ему около 150 тысяч рублей, едва ли не целиком ушедшие на погашение долгов.

Дела Смирдина шли все хуже и хуже. Ему пришлось продать свой большой дом на Лиговке, лишиться собственной типографии и переплетной. В 1845 году он перестает арендовать дорогое помещение в доме лютеранской церкви и открывает свою более скромную лавку в доме Энгельгардта у Казанского моста. Она была последней и просуществовала лишь около двух лет, закрывшись навсегда в 1846 году. В 1847 году Смирдин расстается со своей знаменитой библиотекой, в которую входило 12 036 названий (9).

Последним усилием Смирдина вырваться из цепких объятий экономического кризиса было предпринятое им издание русских классиков в возможной полноте, в небольшом формате, убористым шрифтом и по неслыханно дешевой для того времени цене. С 1846 до 1856 год Смирдин издал свыше 70 томов. Издание это имело некоторый успех, но выручки не хватило для того, чтобы покрыть его долг, достигавший 500 тысяч рублей ассигнациями (7).

Тогда же, впервые в практике русской книжной торговли, Смирдин организует «Контору издания русских классиков и высылки их иногородним», далекий прообраз «Книги - почтой» (9).

В конце 1851 года книгоиздатель и вся его семья были причислены к потомственным почетным гражданам, только денег на получение из геральдии грамоты о почетном гражданстве у книгоиздателя не было. В 1852 году все оставшиеся у Смирдина книги были по требованию кредиторов описаны. А спустя четыре года произошло самое страшное, чего больше всего боялся Смирдин, - он был объявлен несостоятельным должником.

Год кончины Смирдина - 1857-й - был и годом 50-летия его деятельности на книжном поприще. Петербургские издатели и литераторы намеревались ознаменовать юбилей специально посвященным ему сборником. 6 томов вышли в 1858 - 1859 годах, были посвящены памяти о Смирдине. Какими были доходы от сборника и как они облегчили жизнь семерых детей Смирдина, неизвестно. Некоторые из них в 1860-е годы жестоко бедствовали (9).

…В мае 1995 года в «Санкт-Петербургских ведомостях» была опубликована заметка Геннадия Азина «О Смирдине, его лавке и «Новоселье». Автор предлагал установить на доме № 22 по Невскому проспекту мемориальную доску и, быть может, «замахнуться» на литературный салон и сделать свое «Новоселье» - современных писателей Петербурга - в бывшей лавке Смирдина.

Я не знаю, был ли этот призыв единственным или о Смирдине в связи с 200-летием со дня его рождения вспомнили и другие издания; важно то, что предложение было услышано и доска на доме № 22 установлена.

И теперь, проходя мимо, мы поминаем добрым словом человека, так много сделавшего для развития русской литературы. И не можем не вспомнить о том, что сюда адресовали письма Пушкину те, кто не знал его домашнего адреса: Невский проспект, 22. Книжная лавка Смирдина…

в газете «Центр Плюс» СПб

Примечание 1. Ранее книжная торговля происходила в открытых помещениях. Зимой в таких помещениях было очень холодно, число покупателей падало до минимума. На старых гравюрах книгопродавец часто изображался со стаканом дымящегося чая, который пили для согревания.

Литература:

1. Пыляев М.И. «Старый Петербург» - 1887. М., 1997; 2. Кашницкий И. «Книжные лавки пушкинского Петербурга» - «Блокнот агитатора», 1981, № 30; 3. Щукин А.Н. «Самые знаменитые люди России», том 2 - Москва, «Вече», 1999; 4. Канн П.Я. «Прогулки по Петербургу» - СПб, 1994; 5. Бунатян Г.Г., Чарная М.Г. «Литературные места Петербурга. Путеводитель» - СПб, 2005; 6. «Звездный Петербург» - СПб, 2003; 7. Гриц Т., Тренин В., Никитин М. «Словесность и коммерция. Книжная лавка А.Ф. Смирдина» - М., 2001; 8. Белинский В.Г. Собрание сочинений в трех томах - М., 1948. Т.1, стр. 83; 9. Кишкин Л.С. «Честный, добрый, простодушный. Труды и дни А.Ф. Смирдина» - М., 1995; 10. Кишкин Л. «Благородный книжник» - «Литературная Россия», 18 июня 1982.