Главная › Режим › Консуэло веласкес торрес личная жизнь. Консуэло Веласкес: Песня первой любви

Консуэло веласкес торрес личная жизнь. Консуэло Веласкес: Песня первой любви

Как постарел Грегори Пек! И все-таки по-прежнему импозантен, красив, в дорогом костюме с бабочкой; ковбоек больше не носит, как когда-то, во времена их молодости.Как все расфуфырены на этом приеме! Впрочем, Голливуд всегда был таким.

Жаль, что Грегори не достался «Золотой глобус» за «МакАртур», хотя его и номинировали; но, похоже, он не слишком расстроился, у него ведь и так полно наград; по-прежнему он смеется знакомым безудержным смехом, поглядывает на красивых женщин, так же картинно курит. Кто, интересно, эта худощавая сильно накрашенная женщина с черными волосами рядом с ним?

Она много его моложе, развязная, болтливая, глаза блестят. Жена? Неужели та самая, которая была с ним в те далекие годы? Совсем не похожа. И все-таки подойти или нет? Консуэло Веласкес поправила приколотый к груди крупный ярко-красный бант в форме розы. Женщины здесь не носили таких украшений, сразу видно, что она иностранка. Решительным шагом и с заготовленной улыбкой направилась к знаменитому актеру, гадая, сколько ему сейчас лет. Кажется, он лет на восемь старше ее, значит, уже за 60. Как летит время! На дворе ведь 1977 год.

Здравствуйте, Грегори, узнаете меня? - с наигранной светской беспечностью улыбнулась Консуэло. Пек отступил на шаг, глядя на немолодую даму с вежливым недоумением.

Besame Mucho, - подсказала она и зачем-то фамильярно подмигнула ему. Наверное, вышло не очень ловко.

О, конечно, вы певица, я сразу так и подумал, - закивал Грегори. - А ведь когда-то, дорогая, тебе это будет тоже интересно, - тронул он за локоть свою спутницу, - я был знаком с автором этой бессмертной песни, до сих пор моей любимой, - Пек стал напевать ее себе под нос. - Ею оказалась совсем юная мексиканочка, похожая на экзотический цветок.

В глазах актера явно мелькнуло сладкое воспоминание, и нежный тон голоса выдал его. Стоявшая рядом женщина немедленно отреагировала:

Понимаю, Грегори. Она тоже была твоей пассией! Я давно потеряла им счет, - и черноволосая дама принужденно засмеялась.

Консуэло вздрогнула. До чего же обидно, и зачем только она подошла? Пеку даже в голову не пришло, что это могла быть она, он даже не присмотрелся к ней, так, полувежливо скользнул взглядом! Между «юной мексиканочкой» и нынешней Консуэло Веласкес нет уже совсем ничего общего. И дело не только в том, что ее внешность непоправимо разрушило время, что ей самой страшно смотреть на себя в зеркало. Она в самом деле прожила жизнь другой женщины, не той, которая написала Besame Mucho. А та Консуэлита, как ее на пике славы ласково прозвали в мире, давно умерла и похоронена в душе вот этой подурневшей, неузнаваемой дамы с нервным тиком и отечными глазами - следствием болезни почек. Неужели она в самом деле рассчитывала, что Пек узнает ее? Слава богу, что этого не случилось, он испытал бы шок!

А кто эта дама рядом с мистером Пеком? - не удержавшись, спросила Веласкес оказавшегося рядом мексиканского культурного атташе.

О, это его супруга, француженка Вероник Пассани. Они вместе уже больше 20 лет, непостижимый срок для голливудских браков, как вы понимаете, - с улыбкой заметил атташе.

Значит, это вторая, жена, а может, уже и третья. Ту, первую, звали Грета, это Консуэло отлично помнит. Худющая белобрысая финка, впрочем, довольно милая и добродушная.

Веласкес был всего 20 лет, когда в 1944 году она впервые приехала в Лос-Анджелес, и не просто в Лос-Анджелес- в Голливуд. Робкая мексиканочка Консуэло, сопровождаемая матерью, не спускавшей с нее глаз, тогда все еще не верила, что ее пригласили на «фабрику грез», всерьез здесь ждут, что ею восхищаются, что она знаменитость!

Конечно, она мечтала прославиться, но вовсе не популярными песнями, ей хотелось стать великой классической пианисткой, ведь она окончила Национальную консерваторию в Мехико и уже выступала с концертами во Дворце изящных искусств и на радио. Ее из милости на свои деньги выучил педагог - пианист Рамон Серратос. Однажды он случайно услышал на уличном детском празднике, как 9-летняя робкая малышка Консуэлита из очень бедной семьи ловко перебирает пальчиками клавиши пианино, и предложил ей учиться. Подбирать мелодии на слух Консуэлита научилась сама; пианино подарил дядя ее старшей сестре, но та и смотреть не желала в его сторону; зато Консуэлиту невозможно было оторвать от инструмента.

По линии отца семья Веласкес тяготела к искусству и гордилась прадедом - великим испанским художником Диего Веласкесом. Отец Консуэлиты, Исаак Веласкес дель Валье, хотя и был профессиональным военным, писал стихи и считал себя поэтом; умер он очень рано, оставив жену с пятью дочерьми. На младшую Консуэлиту сил у матери уже не хватило, и девочку отдали в монастырскую католическую школу - сеньоре Веласкес очень хотелось, чтобы младшая дочь со временем приняла монашеский постриг. Но у Консуэлиты от многочасовых молитв начались обмороки и головокружения, и ее пришлось забрать домой. Впрочем, начав всерьез заниматься музыкой и поступив в консерваторию, Консуэлита поняла, что жесткий распорядок монастырской жизни - просто синекура по сравнению с муштрой будущих профессиональных музыкантов.

Студенток-пианисток в те годы в Мексике вообще были считанные единицы, но не только хрупкой девушке, даже парням было трудно выполнять требования Серратоса и заниматься на рояле по шесть-семь часов в день без выходных и праздников.

В течение долгих лет Консуэлита ни разу не нарушила этого правила.

…В тот знаменательный майский день 1941 года, который перевернет ее жизнь, 16-летняя Консуэлита встала в четыре утра, чтобы успеть переделать все дела и домашние задания и ни секунды не отнять от своих семичасовых экзерсисов. В тот вечер по рекомендации Серратоса она шла в театр слушать оперу известного испанского композитора Энрике Гранадоса под названием «Гойески».

Музыка произвела на девушку колоссальное впечатление, и, вернувшись домой уже почти ночью, она села за пианино и начала импровизировать на тему услышанных мелодий Гранадоса. А потом вдруг, подхваченная внезапно налетевшим вихрем вдохновения, за один присест сочинила мелодию знаменитой Besame Mucho, к которой сами написались слова: «Целуй меня, целуй меня крепче, как если бы эта ночь была последней». Откуда к девушке, которая еще ни разу не целовалась и не влюблялась, пришли эти слова? Все, что она пока знала о любви, было почерпнуто из сентиментальных мексиканских фильмов, на которые Консуэлита изредка бегала с подружкой.

Наутро Веласкес впервые в жизни проспала консерваторские классы и никакой силой воли не смогла поднять себя с постели раньше полудня.

Кинувшись к пианино, она первым делом начала вспоминать свою песню - потому что проснулась с чувством, что совершила нечто грандиозное. И вдруг ей стало стыдно: песня, ночью казавшаяся красивой и страстной, при свете дня показалась абсолютной чепухой. И ради этого ничтожного развлечения она пропустила занятия у своего педагога? «Стыдись, Консуэлита!» - прозвучал в ней голос матери. И она, спрятав написанную песню, не позволила себе больше даже думать на эту тему: ведь ее сочинение на самом деле оказалось просто какой-то легкомысленной непристойностью!

Бдительно следившая за нравственностью младшей дочери, донна Веласкес каждую неделю являлась навестить Консуэлиту в комнату, которую та снимала при консерватории, зорко следя за тем, чтобы в жизни дочери, и так выбравшей подозрительную профессию, не происходило ничего предосудительного.

По воскресеньям Консуэло вырывалась разве что постирать белье в публичную прачечную, где обычно болтала с симпатичной девушкой Марией Фернандой, прислугой из соседнего дома. Однажды Консуэлита робко призналась подруге, что написала песню. Мария попросила напеть. Вот уж Консуэлита не ожидала, что она придет в такой бешеный восторг! Мария не отстала до тех пор, пока не заставила Консуэлиту записать на бумаге ноты и слова; потом уговорила отправить песню на радиоконкурс молодых дарований. Консуэлита согласилась, но взяла с подруги слово, что та пошлет песню анонимно. Она, студентка консерватории, играет Шопена и Дебюсси, а тут написала такое! А если песню услышит мать?

А если дон Серратос? Все сочтут, что она распущенная особа, что у нее есть опыт, которого у порядочной девушки быть не должно…

Кто бы мог подумать, что легкомысленная песенка произведет такое неизгладимое впечатление на музыкального редактора Мариано Ривера Конде? Она не просто стала хитом номер один на радио, сам знаменитый Эмилио Туэро захотел приобрести права на исполнение Besame Mucho. Тогда-то Ривера и потребовал от Марии Фернанды отвести его к автору.

Консуэлита краснела, бледнела и смущалась, опуская глаза: она не верила, что дон Ривера искренне говорит ей такие комплименты. В конце концов девушка настояла, чтобы при исполнении песни не называлось ее настоящее имя; впоследствии это приведет к тому, что Besame Mucho будут считать фольклором-- то ли испанским, то ли кубинским, то ли каким-то еще.

И вот уже рукой подать до самого главного приключения в жизни Консуэло Веласкес - приглашения в Голливуд.

Но еще до того на скромную пианистку посыпались деньги - ее песня Besame Mucho зажила своей жизнью, став за несколько месяцев 1942 года самой популярной в Мексике. Мария Веласкес не поверила своим ушам, узнав, что «срамную песню» сочинила ее родная дочь, которую набожная донна прочила в невесты Христовы. Мария три дня пролежала на кровати, повернувшись к стенке, словно случилось большое несчастье. Родственники тщетно пытались ее успокоить - женщина была уверена, что ее Консуэлита покрыла себя вечным позором и теперь никто не возьмет ее замуж.

Подумать только! Публично признаться, что ты распутная девка! Разумеется, мать не верила заверениям дочери, что она совершенно невинна, а это всего лишь воображение.

Тем временем мир продолжал заражаться песней Консуэлиты подобно эпидемии, и вскоре она стала суперхитом не только в Мексике, но и в США, в Латинской Америке, Европе. В 1943 году Besame Mucho стала первой в истории мексиканской песней, победившей в нью-йоркском хит-параде. Она настолько понравилась Уолту Диснею, что он захотел использовать ее в саундтреке своего будущего фильма и для этого пригласил мисс Веласкес в Лос-Анджелес.

Позднее ей часто думалось, что лучше бы она туда не ездила; возможно, тогда ее последующая жизнь прошла бы без мучительных сожалений.

Тем более что Мариано Ривера, тот самый музыкальный редактор с радио, влюбился в Консуэлиту до умопомрачения и накануне ее отъезда в США явился к донне Веласкес просить руки ее дочери.

Мать так лебезила перед Мариано, словно он был последней надеждой ее непутевой девицы… Но Консуэлите было всего 20 лет, как все девушки, она мечтала о красивой романтической любви, которой еще никогда не переживала; а Мариано вызывал у нее лишь дружеские чувства. Симпатяга с оттопыренными ушами, честными глазами, несколько прозаичный, он носил ей на свидания сэндвичи со свининой и томатной пастой; на день рождения подарил красивый пюпитр для нот… Романтики не было в нем ни капли, хотя ее песню Мариано искренне обожал.

Словом, Консуэло вовсе не была готова ответить согласием на предложение Мариано.

«Да» вместо нее сказала мать:

Разумеется, я принимаю ваше предложение, любезнейший дон Ривера.

Дону Ривере на секунду почудилось, что вместо юной Консуэлиты он возьмет в жены эту толстую, перезревшую матрону, и ему стало не по себе.

Можно мы поговорим об этом после приезда? - шепнула ему Консуэлита. Мариано мгновенно все понял и закивал.

Мать поехала в Лос-Анджелес вместе с ней.

Где же это видано - отпускать незамужнюю 20-летнюю мексиканскую девушку из приличной семьи одну? Естественно, Консуэлите и в голову не пришло возражать. Сойдя с трапа корабля, они с матерью растерянно оглядывались по сторонам - столько людей, как же их узнают встречающие? Но к ним уже кинулся какой-то толстяк в панаме. В ту же секунду Консуэлита услышала знакомые звуки и обомлела: в стороне небольшой оркестрик играл ее песню, и яркая блондинка исполняла ее на плохом испанском. Второй куплет она уже уверенно затянула по-английски. Толстяк расчищал дамам путь, выкрикивая: «Дорогу автору этого шедевра!» Люди ахали, оборачивались, начинали подпевать. Вскоре Консуэлите уже казалось, что ее песню поет весь переполненный порт, словно это не реальная жизнь, а мюзикл. У донны Марии Веласкес трясся подбородок. «Иисус Мария…» - бормотала она, дивясь происходящему и стараясь удержать широкую юбку от порывов сильного ветра.

Толпа журналистов плотно облепила растерявшихся мексиканок. Откуда Консуэлите было знать, что здесь в порядке вещей задавать самые нескромные вопросы, от которых донну Веласкес бросало в жар?

Назовите имя вашего возлюбленного, которому посвящена песня!

Сколько вам тогда было лет?

Вы с ним расстались? Вы его оставили или он вас?

Консуэлита краснела и стеснялась, наматывала на палец длинные ленты шляпки и растерянно улыбалась.

Их пригласил сам Уолт Дисней, поэтому неудивительно, что мексиканок поселили в роскошном отеле «Гранд».

Консуэлите показалось, что ее поместили в сказку, - столь разительно это отличалось от ее прошлой жизни. Все было внове: прикосновение дорогого шелкового постельного белья, которое каждый день меняли; возможность нежиться в огромной ванне с пеной, ежеутренне наполняемой горничной, спускаться вниз в искрящийся громадами хрустальных люстр ресторан, пользоваться десятком разнокалиберных вилочек для бесчисленных деликатесов, лакомиться салатом из осьминогов, трюфелями и манго со взбитыми сливками; с утра пить ледяное шампанское, подаваемое в серебряном ведерке со льдом, - а ведь до поездки в Америку Консуэлита даже не пробовала алкоголя... Ах, как ей понравилось шампанское и легкое возбуждение, остающееся после него!

Оказалось, что не терзать себя многочасовыми ежедневными занятиями на рояле - это отдельное счастье, которого с 11 лет Консуэлита была лишена. И хотя у нее в номере стоял прекрасный инструмент, она иногда похлопывала его по белой крышке, но не открывала.

Каждый день Консуэлита прогуливалась по Сансет-бульвару, неподалеку от которого располагался их отель, и ее песня неслась чуть ли не из каждого ресторана, из каждой забегаловки. В прошлом 1943 году ее записал знаменитый оркестр Джимми Дорси с вокалисткой Китти Каллен, и под знаком Besame Mucho в Америке, оказывается, прошел весь этот год: ее крутили по всем радиоканалам, на всех вечеринках, под нее влюблялись, расставались, целовались. Кстати, здесь Консуэло узнала, что в Европе ее песня стала любовным талисманом для пар, разлученных войной.

…Уолт Дисней, возлежавший на массажном столе после 20-часового рабочего дня, полюбопытствовал у своего помощника Ника Томса - того самого толстяка, встречавшего сеньору и сеньориту Веласкес, каково его впечатление от автора знаменитой песни.

Тот закатил глаза и облизнулся:

Клубничка, нет, роза, пышная мексиканская роза, вот такая, - и Ник нарисовал руками в воздухе впечатляющие женские формы. - Поразительно похожа на Долорес, я был потрясен, - добавил он тихо.

Дисней приложил палец к губам: его жена Лилли имела свойство слышать сквозь стены. Любовница Уолта - Долорес дель Рио, актриса из Мексики, ставшая в Голливуде звездой, - попортила ему много крови и несколько лет назад уехала на родину.

Голливуд переживал бум на мексиканцев - актеров, певцов, исполнителей, но такой яркой и, скажем прямо, сумасшедшей и страстной красавицы, как Долорес, Уолту больше видеть не приходилось: увы, он все еще страдал по ней. Почему-то Дисней был уверен, что его любимую песню Besame Mucho написала дурнушка: фотографий мисс Веласкес он нигде не нашел.

Во время ленча, устроенного в загородном доме Диснея, тот не спускал глаз с Консуэлиты, от чего она явно смущалась и отводила взгляд. Даже Лилли охнула, увидев мисс Веласкес, - ей тоже показалось, что вернулась помолодевшая Долорес. Дисней заметил, что старшая Веласкес, грузная беспокойная особа, к счастью ни слова не понимавшая по-английски и только кивавшая головой, как китайский болванчик, постоянно одергивает под столом дочь.

Черноглазая Консуэлита, рослая пышная красотка, рядом с матерью явно чувствовала себя маленькой виноватой девочкой, говорила тихим несмелым голосом и все время поправляла то корсаж, то прическу, очевидно, не зная, куда деть руки. Рассматривая мексиканку, Дисней думал: не хватало, чтобы он в свои 43 года увлекся этой девчонкой!

…И тем не менее он увлекся и уже через три дня поймал себя на мысли о том, как бы расшевелить эту маменькину дочку, показавшуюся ему тихоней и скромницей. Шут его знает, как к такой подступиться - у Уолта не было подобного опыта.

Это оказался первый и последний месяц в жизни Консуэло, когда ее жизнь вышла изо всех берегов и забила ключом. Вездесущую мамашу удалось нейтрализовать бесконечными приглашениями в театры и на просмотры, и миссис Веласкес не вылезала из кинозалов.

Зато за Консуэлитой к полудню заезжала машина Диснея, шофер в белой ливрее открывал перед ней дверцу длинного белого лимузина и вез сначала по самым дорогим ателье, где девушка впервые в жизни покупала себе разнообразные наряды, примеряя, вертясь перед зеркалом и с удивлением слушая от продавцов комплименты своей фигуре и внешности. Те же самые комплименты, только куда изысканнее и заковыристее, ей повторяли мужчины на вечеринках, куда ее наперебой приглашали: весь Голливуд желал познакомиться с автором самой популярной любовной песни; и обычно, когда она появлялась где-нибудь в гостях, ей первым делом приходилось подписывать десятки протянутых пластинок: сингл Besame Mucho в Америке продавался миллионными тиражами.

Консуэлита совершенно не отдавала себе отчета, что оказалась в среде небожителей и что ей целовали руку и чокались с ней шампанским такие знаменитости, как Рита Хейуорт, Эстер Уильямс, Орсон Уэллс, Эррол Флинн, Грегори Пек, Кларк Гейбл…

Высокий худощавый брюнет с бесподобной улыбкой и гипнотическим взглядом, представившийся Грегори Пеком, обнаружил, что Консуэлита не умеет танцевать, и начал терпеливо и совсем не обидно учить ее вальсировать: «Раз, два, три... раз, два, три… У вас отлично получается, мисс Веласкес!»

На одной из вечеринок у одной из самых обаятельных голливудских пар - Орсона Уэллса и Риты Хейуорт - Консуэлиту уговорили сесть за рояль.

Уэллс знал толк в классической музыке, а его мать Беатрис Айвз была известной пианисткой. Взволнованная Консуэлита начала с прелюдий Баха, потом заиграла своего любимого Дебюсси. Пек, присутствовавший тут же, подошел к роялю и гипнотизировал ее взглядом; на нем был модный в сороковые костюм героя вестерна - клетчатая рубашка, замшевая куртка… Консуэлита боялась поднять на него глаза, чтобы не сбиться.

Besame Mucho! - потребовал Грегори, едва она закончила пьесу.

Вокруг все с энтузиазмом захлопали. Никогда еще Веласкес сама публично не исполняла свою песню. Сделав длинное вступление, чтобы справиться с волнением, Консуэлита запела по-испански, а Пек неожиданно стал в полный голос красивым баритоном подпевать ей по-английски. В старости Консуэло Веласкес признается, что это был самый высокий эмоциональный взлет в ее жизни, эмоциональный Эверест, который покорили ее спавшие до тех пор чувства; каждое слово собственной песни в тот вечер она мысленно обращала к Пеку:

Besame, besame mucho,

Como si fuera esta noche la ultima vez.

(Я прошу, целуй меня жарко,

Так жарко, как если бы ночь нам осталась одна.

Я прошу, целуй меня сладко,

Тебя отыскав, вновь боюсь потерять навсегда.)

До конца жизни Веласкес будет казаться, что она написала эту песню

для Грегори Пека, словно заранее предчувствуя его появление в своей жизни и вспыхнувшую любовь к нему.

Наверное, отсюда и родилась упорная легенда, что Консуэло создала свой шедевр, глядя на фотографию американского актера. Однако в те ранние годы он еще не был так уж известен, особенно в Мексике.

Их дуэту аплодировали бешено. Орсон Уэллс стоял перед Консуэло на коленях, повторяя: «Божественно!»

После пятого бокала так полюбившегося Консуэлите шампанского Грегори предложил ей прокатиться на кабриолете, и она смело согласилась.

У Пека не получалось одного - переспать с ней, хотя он прекрасно видел, до какой степени вскружил молодой мексиканке голову; однако строгому католическому воспитанию оказалось невозможно противостоять; это было совершенно против привычек Пека и скорее поддразнивало и забавляло его.

Консуэлита, восторженно глядя на Грегори, на полном серьезе повторяла, что все возможно только после свадьбы. Она в самом деле верила, что тот хотел бы жениться на ней - он не раз говорил ей об этом, жалуясь на серьезные проблемы с женой - худосочной маленькой финкой Гретой Кукконен. Проблемы в самом деле были, но они в основном касались его неумеренного пристрастия к алкоголю. Иногда Пек пропадал на два-три дня, говоря Консуэлите, что репетирует; на самом же деле он устраивал дружеские запои продолжительностью в несколько дней, в которых принимала участие и его жена. По утрам хозяева и гости валялись на полу, как выбросившиеся на берег киты. Пеку вовсе не хотелось, чтобы целомудренная Консуэлита видела его в этом состоянии: он все еще надеялся сломить ее дурацкое упрямство.

Однако Консуэлита пустилась во все тяжкие на свой лад: она забросила занятия на рояле, часами слонялась с Пеком по набережной, каталась на каруселях и целовалась с ним во всех укромных и неукромных уголках - от этой маленькой слабости она не смогла удержаться!

И, конечно, посещала все голливудские вечеринки, частенько затягивавшиеся до рассвета. Теперь мисс Веласкес могла без устали танцевать и вальс, и танго, и фокстрот.

Наблюдая, как она танцует и как быстро из зажатой скованной куклы превращается в живую чувственную красотку, Дисней все чаще думал о том, что, пожалуй, мог бы со временем превратить Консуэлиту во вторую Долорес дель Рио; конечно, только если удастся отвадить ее от этого красавчика Пека, пожирателя женских сердец.

В конце концов Дисней придумал и способ, как удержать Консуэло в Лос-Анджелесе: он даст ей роль в своем фильме «Три кабальеро».

В день кинопроб Консуэлита тряслась от волнения - ей очень хотелось остаться в этом городе вечного праздника и шампанского, рядом с Грегори, изменить свою жизнь, профессию - в самом деле, почему бы ей не стать актрисой? Разве, в конце концов, она не устала от рояля и бесконечных гамм и упражнений? Она за месяц узнала Лос-Анджелес лучше, чем родной Мехико: там у нее нет даже лишней свободной секунды. Во время проб Дисней кружил вокруг нее и все время приговаривал: «Отлично, отлично», хотя ей самой казалось, что выученный накануне текст она произнесла безжизненно, тело было деревянным, ладони - мокрыми, а сердце выскакивало из груди.

Но она старалась, как могла!

Чтобы не томиться ожиданием и не слишком нервничать из-за результата, Консуэлита решила отвлечься: почему бы ей не навестить Грегори? Бедняга попал в больницу, ему предстоит операция на щиколотке. Консуэлита нарисовала себе душераздирающую картину: несчастный одинокий Грегори, тоскующий в больничных стенах. Накупив его любимых марципанов и мороженого, мисс Веласкес топталась в приемном покое. Медсестра смерила ее насмешливым взглядом:

Вы кто такая, жена?

Я, я… его друг…

Друг? - прищурилась медсестра. - Ну что ж, имейте в виду, друг, что только вчера он мне сказал, когда я делала ему укол: «У вас самые красивые груди, которые я когда-либо видел».

Консуэло растерялась, а медсестра расхохоталась:

Да проходите же в палату, друг!

Может, вам он скажет что-то более приятное!

Консуэлита робко постучала в дверь. Никто не ответил, и она тихонько заглянула внутрь. Спиной к двери у стола стоял раздетый Грегори, на столе лежала повизгивающая особа.

Заплаканная, разочарованная, она примчалась в отель, где ее поджидала взволнованная мать. Прямо с порога донна Веласкес заявила дочери, что Уолт Дисней поговорил с ней лично и сказал, что проб Консуэло не прошла - актрисы из нее не выйдет.

Едем домой?

С надеждой спросила донна Веласкес, которой уже осточертели кинозалы, отель и чужбина.

Так закончилось ее приключение. Ни с кем не попрощавшись, Консуэло Веласкес поспешно уехала с матерью домой. В Мехико она, не раздумывая, приняла предложение Мариано Риверы, навсегда заточив себя в тюрьму размеренной и скучной семейной жизни. Рождение двоих сыновей не давало ей возможности выступать с концертами, и Консуэло надолго засела дома, превратившись в вечно раздраженную домохозяйку.

… - Зачем ты тогда уехала? Ты просто ненормальная! Такой ненормальной, как ты, я в жизни не видел! - десять лет спустя говорил ей Грегори Пек, оказавшийся на гастролях в Мехико.

Он сам разыскал адрес Веласкес и нагрянул к ней в гости.

Консуэло просто ахнула, услышав, что он сказал: оказывается, она блестяще прошла пробы, Дисней был в полном восторге, повторял, что из нее выйдет вторая Долорес дель Рио; он подготовил для нее контракт на астрономическую сумму; сегодня она была бы голливудской звездой, партнершей Пека! Так в чем же дело? Оказывается, мать, услышав, что Дисней собирается предложить Консуэло сниматься в Голливуде, заявила от имени дочери, что та категорически отказывается от контракта и возвращается в Мексику, чтобы выйти замуж.

Пек уехал, оставив Консуэло в полнейшей растерянности, раздираемую противоположными чувствами.

Самым сильным было - бежать за ним следом: как выяснилось, первая любовь все еще жила в ее сердце. В голове проносились нелепые мысли: срочно ехать в Голливуд, а вдруг у нее еще есть шансы изменить жизнь? Но дети, хозяйство, язва желудка Мариано и его строгая диета, чувство долга и злые языки родственников; ее возраст, наконец… Как глупо все сложилось! Консуэло давно стало ясно, что как пианистка и композитор она никого не интересует, хотя изредка ее и приглашали с концертами; зато как автор бессмертного и единственного хита она сделалась такой же достопримечательностью Мехико, как пирамиды ацтеков. Познакомиться с легендарной донной Веласкес приводили высоких иностранных гостей; их с мужем приглашали на бесконечные приемы в посольства, где Консуэло просили снова и снова исполнить Besame Mucho, - она превратилась просто в приложение к своей вездесущей песне, теперь вызывающей у нее скорее ненависть и ревность.

Ее перевели на 16 языков, исполняло бесчисленное количество певцов, групп, ансамблей и оркестров по всему миру. Она жила жизнью, куда более интересной, чем у ее создательницы, и в конце концов превратилась в ее соперницу. Консуэло старела, а ее творение всегда оставалось в самом романтическом и нежном изо всех возможных возрастов. Пытаясь как-то справиться с ревностью к первой песне, Консуэло написала и немало других: Yo No Fui, Anoche, Al Nacer Este Dia, Aunque Tengas Razon, Dejame Guererte, Pensara En Mi, Amar Y Vivir, Que Seas Feliz… Но ни одна из них даже близко не сравнилась в популярности с Besame Mucho.

…И вот сейчас, пережив мужа, вырастив сыновей, прожив довольно пресную и бедную событиями жизнь, покрывшись сеткой морщин и став неузнаваемой, в 1977 году она снова оказалась в Лос-Анджелесе.

Ее пригласили на вечеринку по поводу вручения премии «Золотой глобус». После того как Грегори Пек не узнал ее, ей захотелось бежать из этого города, как в молодости.

Ведь вы певица из Мексики, я не ошибаюсь? - тронул Консуэло за локоть какой-то молодой человек. - Я секретарь мистера Пека. Он очень просит вас спеть для него эту песню по-испански.

Консуэло Веласкес подвели к роялю, она покорно уселась за него, дрожащими пальцами расправила на груди красную розу. Мексиканский атташе открыл было рот, чтобы ее представить, но она приложила палец к губам.

Грегори Пек стоял совсем близко, краем глаза она видела его. Долго-долго донна Веласкес играла вступление, чтобы справиться с голосом, и наконец запела. В середине песни она подняла глаза и заметила, что Пек исчез. «Радуйся, Консуэлита! - с издевкой сказала она себе. - Он все-таки узнал тебя».

P. S. Консуэло Веласкес до самой смерти одиноко жила в своем доме в пригороде Мехико и умерла всеми забытая 22 января 2005 года.

Besame, вesame mucho.
Como si fuera esta noche la ultima vez
Besame, вesame mucho
Que tengo miedo tenerte y perderte despues...

Это «чудо одного хита» ХХ века, уступающее в рейтинге только хиту «Yesterday», написала шестнадцатилетняя мексиканская девочка Консуэло Веласкес Торрес (исп. Consuelo Velazquez Torres) в 1936 году. Хотя о любви юная мексиканка тогда знала мало что, ведь, по ее собственному признанию, в этом возрасте она еще ни разу не целовалась. В 1941 году «Бесаме мучо» прозвучала по радио и с того момента стала мировым шлягером. Только по официальным данным тираж записей «Бэсамэ мучо» на 120 языках, более чем в ста странах, составил свыше 100 миллионов экземпляров, а исполняли это творение более 700 артистов, среди которых были такие гранды, как «Битлз», Пласидо Доминго, Дайана Росс, Фрэнк Синатра... А в 1944 году песня "Besame mucho" стала победительницей первого хит-парада в США.

Позже Веласкес написала огромное множество песен, сонат, ораторий и симфоний. Но в историю мировой музыки она навсегда вошла как автор одной-единственной песни о первой любви.

Besame Mucho

Точная дата её рождения неизвестна. Разные источники называют следующие даты: 21 августа 1916, 29 августа 1916, 21 августа 1924 или 29 августа 1924 г.

Скончалась Веласкес 22 января 2005, как официально было сказано, в возрасте 81 года. из-за осложнений на сердце, возникших после того, как в ноябре 2004 года она упала и сломала три ребра. В некрологе было сказано, что всего одной своей песней Консуэло «поцеловала весь мир». И длится этот поцелуй уже почти семьдесят лет.

В Россию песня попала в дни Всемирного фестиваля молодежи и студентов в 1957 году и сразу побила все рекорды популярности. У нас ее пели Ружена Сикора, Николай Никитский, а от исполнения шлягера хором имени Александрова, говорят, сама композитор была в восторге. В России этой песне придумали романтический эпиграф, песню нимало не испортивший: «Не спится юному ковбою - разлука с милой парня мучит. И шепчет он:

„О будь со мною, целуй меня, бэсаме мучо!…“».
«Целуй меня, целуй меня крепче.
Так, как если бы эта ночь была последней...»

Написала эти страстные слова еще нецелованная девочка.

Консуело Веласкес - пианистка и композитор, родилась в Мексике в г. Сапотлан ель Гранде, Халиско (Zapotlan el Grande, Jalisco). Позже семья перебралась в г. Гваделахара (Guadalajara), где прошли ее детство и юность.

Ее родители - Исаак Веласкес дель Валье (Isaac Velazquez del Valle) и Мария де Хесус Торрес Ортис де Веласкес (Maria de Jesus Torres Ortiz de Velazquez). После скорой смерти родителей ее воспитанием и образованием занимались дяди и тетя по материнской линии, которые дали ей отличное музыкальное образование и строгое католическое воспитание. С детства ее страстью была музыка. Заниматься музыкальным образованием с ней начал Р. Серратос. Ее лучшим другом было фортепиано, на котором она рано начала сочинять песни. Сама Веласкес рассказывала, что начала играть на пианино в возрасте 4 лет. Консуэлита быстро научилась интерпретировать услышанные мелодии. Затем был переезд в Мехико, куда был назначен Р.Серратос директором музыкальной школы, которую и закончила Консуело Веласкес. В 15 лет она стала учителем фортепиано. Ее первые композиции родились из импровизаций и, тем не менее, впоследствии она стала известным композитором.

Происхождением Консуэло из знаменитой испанской фамилии художника Диего Веласкеса никогда не гордилась.

Мексика того времени была пульсирующим очагом культуры – там творили Давид Сикейрос, Диего Ривера, Фрида Кало. Консуэлита варилась в этом культурном вареве, мечтая о голливудской славе, блеске и лоске. Олицетворением всего этого великолепия являлся для нее знаменитый голливудский кумир Грегори Пек – ее юношеская, чистая, платоническая любовь. Но могла ли она мечтать?! Глупости, чушь, детская влюбленность, греховные искушения! Но Грегори Пек смотрел своими глазами искусителя с портрета...

И вот слова и музыка сложились в один момент, как с неба упали. Чудо произошло - родилась песня века!

Песня "Besame mucho" была написана ею под впечатлением услышанной арии из оперы "Goyescas", написанной известным испанским композитором Энрике Гранадос (Enrique Granados) - (1867-1916).

Но Консуэлита боялась показать песню взрослым: греховная, распутная песня для благопристойной католички. Убрать и подальше и забыть о ней навсегда. А дальше начинается уже волшебная история: то, что нельзя показать взрослым, можно спеть подружке. Подружка втайне от юного автора анонимно отправляет слова и ноты в редакцию мексиканского радио. Песню стали раскручивать и одновременно разыскивать автора для вручения приза за лучшую песню месяца.

Тогда Консуэлита отправляет вместо себя свою подружку за призом, но та раскрывает тайну авторства редактору, и вот уже представители редакции едут в дом Консуэлы Веласкес вручать награду. Так юное дарование знакомится со своим будущим мужем, редактором Мариано Риверо.

Как уже отмечалось, в 1944 году "Бесаме мучо" стала первой мексиканской песней победившей в хит-параде, проходившем в Нью Йорке. Песней номер один "Бесаме мучо" стала после исполнения Джимми Дорси (Jimmi Dorsey) и его оркестром (родной брат и вечный соперник Томми Дорси, открывшего незадолго до этого Фрэнка Синатру). В течение трех месяцев эта песня находилась на вершине популярности в США, Европе, Азии и Латинской Америке.

Известность Консуело Веласкес принесли так же песни "Любить и жить" ("Amar y vivir"), "Качито" ("Cachito"), "Будь счастлив" ("Que seas feliz") и другие, но только "Бесаме мучо" принесла ей настоящую славу. Хочется отметить, что иногда под произведением Консуело Веласкес можно встретить подпись Веласкес Торрес Ортис. Имейте ввиду, что это она же - Консуело Веласкес, но под фамилией матери.А когда «Besamo Mucho» прозвучала с киноэкрана, началась ее всемирная слава.

В одно прекрасное утро Консуэлита проснулась знаменитой на весь мир, и начались ее вечные гастроли: Европа, Латинская Америка, Азия и, наконец, вожделенный Голливуд. Консуэло Веласкес была приглашена в Голливуд, где ей предлагали многотысячные контракты. Но девушка, ошалев от славы и суеты, не задумываясь все их отвергла. Ее единственной просьбой к устроителям поездки было познакомить ее с Уолтом Диснеем. Все приставали к Консуэло с вопросом, кому посвящена песня. Но она никому не была посвящена, это была греза, мечта о любви, «вертикальное выражение горизонтальных желаний», как сказала через много лет сама Консуэло. «Целуй меня, целуй меня крепче,/ Как если бы эта ночь была последней».

Уолт Дисней приглашает в 1946 году госпожу Веласкес в США, и хотя ему нужна была сама только песня для саундтрека, увидев настоящую красавицу, он отдает ей главную роль в фильме. И с кем бы вы думали в мужских героях? Да, с Грегори Пеком! С самим Грегори Пеком!

Он, кстати, вместе с Диснеем и был проводником Веласкес по «фабрике грез». Консуэло вспоминала: когда она его увидела, ей почудилось, что писала она именно для него. Видимо, что-то подобное почудилось и самому Грегори, который принялся яростно ухаживать за молодым дарованием из соседней Мексики.Вот уж кто желал бы целовать ее все крепче – всеобщий кумир влюбляется в Консуэло, предлагает ей руку и сердце.. А вы говорите, что сказок про Золушку в жизни не бывает. Еще как! Правда, с реальным концом – Консуэла хочет в мужья не голливудского кумира, а земного, простого мужчину, способного быть хорошим мужем и отцом. Строгое католическое воспитание и природная скромность сделали свое дело: Консуэло бежала от «звона литавр» домой, в Мехико, где вскоре вышла замуж за известного нам Мариано Рибера. Хотя месяц в Голливуде до последних дней она вспоминала как самый счастливый в своей долгой и вполне успешной жизни.

И она не ошиблась – они прожили долгую счастливую жизнь (Мариано умер в 1976 году). Оба сына, Серхио и Мариано, пошли по стопам великого предка Диего Веласкеса, став художниками, одними из лучших в Мексике. Мариано-старший, Мариано-младший и Серхио - вот единственные три мужчины в жизни Консуэло. А из страстей - только музыка и религия.

Она мечтала стать концертирующей пианисткой, а стала композитором, написав две сотни музыкальных композиций; среди них песни, сонаты, оратории, симфонии, но навсегда осталась «чудом одного хита». На родине ее ценили: Веласкес получила титул «Композитор Америки» в панамериканском Совете авторских прав Латинской Америки; она была депутатом парламента, где также работала над защитой авторских прав; долгие годы она возглавляла Союз композиторов Мексики. Тогда-то ее и пригласили в Москву на конкурс Чайковского.

Первым подарком композитору в столице нашей родины стала поездка на такси из аэропорта: таксист насвистывал «Besamе Mucho», и когда Веласкес исхитрилась объяснить ему, что она автор мелодии, наотрез отказался брать с нее деньги. А прилив популярности песни в СССР конца 70-х был связан с тем, что в получившем «Оскара» фильме «Москва слезам не верит» звучала мелодия Консуэло. «Целуй, целуй меня крепче./ Как я боюсь быть с тобой и потерять тебя». Стихи к песням она тоже писала сама.

За 60 лет творческой деятельности как музыканта и композитора Консуэло Веласкес написала много других песен и классических произведений, но кто их помнит теперь? На музыкальный мировой Олимп Консуэло взошла как автор единственного хита века, как автор одной песни. Ее исполняли в 110 странах на 120 языках мира. Ее пели Битлз, Элла Фитцжеральд, Пласидо Доминго, Нат Кинг Коул, Фрэнк Синатра. Ее пел известный советский исполнитель Глеб Романов, выпустивший в 1953 и 1954 годах пластинку с оркестром под управлением Бадхена.
Песня как бы зажила самостоятельной, отдельной от автора жизнью.

Даже музыкальные специалисты уже давно считали песню народной. Глеб Романов считал, что это вариант латиноамериканской песни «Очи черные». Известен музыкальный курьез, когда в Москве, куда была приглашена в качестве члена жюри конкурса имени Чайковского Консуэло Веласкес, военный ансамбль имени Александрова исполнил в ритме марша ее песню под титлом «кубинская народная». Прямо в присутствии живого изумленного автора!

Один мексиканский карикатурист изобразил Консуэло рядом с земным шаром, на котором отпечатан женский поцелуй. «С помощью «Besamе Mucho», - сказала Веласкес незадолго до смерти, – я поцеловала весь мир. Не многим это удалось».

Впрочем, как бы отдельно ни жила песня, а кормила она автора всю жизнь до самой смерти. В 2003 году ее песня снова легла саундтреком в голливудском фильме «Улыбка Моны Лизы» с Джулией Робертс.

Консуэ́ло Велáскес Тóррес (исп. Consuelo Velázquez Torres ; 21 августа (19160821 ) , Сьюдад-Гусман , штат Халиско , Мексика - 22 января , Мехико) - мексиканская пианистка и композитор, известная прежде всего как автор песни «Bésame mucho» .

Биография

Дочь Исаака Веласкеса дель Валье (Velázquez del Valle) и Марии де Хесус Торрес Ортис де Веласкес (Torres Ortiz de Velázquez). С четырёхлетнего возраста жила с семьёй в Гвадалахаре . С шести лет Веласкес начала заниматься музыкой в музыкальной школе Рамона Серратоса , изучала игру на фортепиано, стала сочинять песни. В возрасте девяти лет перебралась вслед за Серратосом в Мехико, где и завершила своё исполнительское образование. В дальнейшем также совершенствовала своё мастерство под руководством Клаудио Аррау . В 1938 г. дебютировала с сольным концертом во Дворце искусств в Мехико.

Песня «Бесаме мучо» («Besame mucho») была написана ею в начале 1940-х годов под впечатлением услышанной арии из оперы Энрике Гранадоса «Гойески». Начиная с 1944 года песня стала широко исполняться в США, в том числе оркестром Джимми Дорси . Среди других известных песен Консуэло Веласкес - «Любить и жить» (Amar y vivir), «Качито» («Cachito»), «Будь счастлив» (Que seas feliz). Помимо карьеры композитора Веласкес эпизодически снималась в кино - как актриса (в фильме «Карнавальные ночи» режиссёра Хулио Сарасени , 1938) и как пианистка.

В 1979-1982 гг. была депутатом Палаты депутатов Конгресса Мексики . Удостоена многочисленных национальных и международных премий, почётная гражданка своего родного города Сьюдад-Гусман (1981).

Скончалась Веласкес из-за осложнений на сердце, возникших после того, как в ноябре 2004 года она упала и сломала три ребра. В том же году на доме, где она родилась, была размещена мемориальная доска.

Произведения

Напишите отзыв о статье "Веласкес, Консуэло"

Примечания

Отрывок, характеризующий Веласкес, Консуэло

– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n"ai pas voulu l"offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.

Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.

Её имя знакомо немногим, зато, без сомнения, большинство без труда напоет сочиненную ею песню, которая вот уже более 70- ти лет победно шагает по странам и континентам. «Бесаме мучо» - «Целуй меня крепче» - возможно, самая популярная сегодня мелодия на Земле.

Точная дата рождения Веласкес - правнучки великого испанского художника Диего Веласкеса - неизвестна. Чаще всего называют 1924 год, но иногда 1921-й и даже 1916-й. Она появилась на свет в Мексике, в небольшом городке Сапотлан-эль-Гранде, и рано осталась без родителей. Все заботы об осиротевшей малышке взяли на себя родственники матери, которые не жалели сил и средств на ее образование. в том числе музыкальное. В четыре года Консуэло уже прекрасно играла на фортепиано. В 15 лет, закончив музыкальную школу в Мехико, куда к тому времени переехала семья, Консуэло сама давала уроки музыки, не желая быть обузой своим дяде с тетей.

Консуэло Веласкес. Она поцеловала весь мир...Больше всего на свете девушка любила играть на фортепиано и слушать оперу. И вот однажды, когда она вернулась после очередного спектакля (в тот день давали сочинение известного испанского композитора Энрике Гранадоса под названием «Гойески»), потрясенная красотой услышанной музыки, буквально «в один присест» написала слова и музыку самого великого хита всех времен и народов.

Была ли она влюблена? Нет. Более того, к своим 16 годам она даже ни разу не целовалась! И это неудивительно: Консуэло Веласкес была скромна от природы и получила строгое католическое воспитание. Правда, у нее была маленькая женская тайна: ей очень нравился американский актер Грегори Пек. И, как позже признавалась в интервью композитор, песню она писала, глядя на его фотографию...
Вот так совпадение!

Консуэло напела сочиненную мелодию подружке, и та посоветовала послать ее на местную радиостанцию, чтобы принять участие в конкурсе юных дарований. Песне присудили первое место! Она почти непрерывно звучала в эфире, а в паузах диктор зачитывал объявление, в котором автора просили прийти на радио за призом.

Но девушка почему-то испугалась, что на радио ее примут за распущенную особу, и попросила подружку получить причитающиеся ей деньги. Та согласилась. но, встретившись с редактором радиостанции Мариано Рибера Конде, открыла ему секрет Веласкес.

Конде тут же отправился знакомиться со скромницей, даже не подозревая о том, что идет на встречу с судьбой. Пройдет всего три года, и он попросит Консуэло Веласкес стать его женой...
Вскоре песенка с незатейливой мелодией и словами попала в США и к 1944 году на протяжении нескольких месяцев возглавляла один из первых американских хит-парадов.
А в 1946 году Консуэло Веласкес неожиданно пригласил приехать в Голливуд сам Уолт Дисней, задумавший снять художественный фильм и выбравший для него песню «Бесаме мучо».
Сраженный красотой мексиканки, Дисней тут же предложил ей главную роль в своем новом фильме, многотысячный контракт, попутно заметив, что ее партнером по фильму будет... Грегори Пек. Вот так совпадение!

Однако Веласкес, не задумываясь. отвергла выгодное предложение режиссера. Ей были чужды амбиции, к тому же она уже успела разочароваться в своем кумире - Грегори Пеке. В Голливуде Консуэло чувствовала себя неуютно и хотела только одного: как можно скорее вернуться в Мексику.

Девушка провела на легендарной «фабрике грез» всего три недели (которые затем вспоминала как самые счастливые в своей жизни), и сам Грегори Пек был у ее ног, предлагая руку и сердце...

Кто знает, как сложилась бы жизнь Консуэло, скажи она «да». Однако ее природная застенчивость и строгое воспитание не позволили ей стать легкой добычей актера, привыкшего к победам над женщинами. Веласкес, несмотря на мольбы своего бывшего кумира остаться, уезжает на родину. А буквально через несколько месяцев, когда фильм вышел на экраны, на нее обрушилась слава. Песня «Бесаме мучо» начинает свое триумфальное шествие по миру... Оглушительный успех бесхитростной песенки напугал Консуэло Веласкес. От выгодных контрактов неопытная девушка отказалась, и в результате ее имя как автора песни осталось в тени. Зато она, не раздумывая, приняла предложение о замужестве Мариано Рибера Конде. родила ему двух сыновей (позже они стали известными в Мексике художниками) и, пережив мужа на 36 лет, навсегда осталась верна его памяти.

За свою долгую счастливую жизнь Консуэло написала более 200 песен, симфоний и музыкальных композиций, но успех ее первого сочинения они повторить так и не смогли... Со временем медовая мелодия «Бесаме мучо» стала культовой, превратилась в символ целой эпохи. Ее исполняли и исполняют более чем в 100 странах на 120 языках, а тираж пластинок и дисков составил свыше 100 миллионов экземпляров!
«Бесаме мучо» пели Пласидо Доминго, Луи Армстронг, Элвис Пресли, Фрэнк Синатра и даже «Битлз» (всего более 700 исполнителей)! Среди россиян - хор Краснознаменного ансамбля песни и пляски им. Александрова, София Ротару, Ирина Аллегрова, забытые сегодня певцы 1950-х Глеб Романов, Николай Никитский... «Бесаме мучо» дважды звучит в оскароносном фильме В. Меньшова «Москва слезам не верит».

Кстати, с небезызвестным ансамблем им. Александрова связан анекдотичный случай. Консуэло Веласкес. возглавившую к тому времени Союз композиторов Мексики, пригласили в 1970-х годах в Советский Союз в качестве члена жюри на Международный конкурс им. Чайковского. Здесь-то потрясенная Веласкес и услышала свою песню (которую объявили как «кубинскую народную») в исполнении ансамбля песни и пляски, да еще и в ритме марша! Она мечтала стать концертирующей пианисткой, а стала композитором одной песни и депутатом парламента. Но Консуэло Веласкес не обижалась на судьбу. Она повторяла в своих многочисленных интервью: «Все происходящее с нами на жизненном пути - это дар Божий».

Так, может быть, и песни, подобные «Бесаме мучо», рождаются с благословения свыше и им дается бессмертие, чтобы равнять по ним сегодняшнее в большинстве своем серенькое искусство.

После смерти мужа Консуэло вела довольно уединенную жизнь, ее лучшим другом было фортепиано. Миллионные отчисления от исполнения шлягера позволили ей вести безбедную жизнь, путешествовать, заниматься благотворительностью.

C самого рождения "Besame mucho" была уготована судьба песни, которая станет визитной карточкой Консуэло Веласкес несмотря на то, что женщина написала в общей сложности более двух сотен других музыкальных композиций: песни, симфонии, оратории. Но лишь первая значимая работа сделала её по-настоящему знаменитой.

Она посвятила свою жизнь музыке и семье и умерла в безвестности в январе 2005 года из-за осложнений, возникших после сердечного приступа. Прах Консуэло Веласкес захоронен в одном из храмов Мехико, куда она многие годы приходила на воскресную мессу. Её ценили и уважали при жизни как у себя на родине, так и за рубежом. Получив титул "Композитора Америки", Веласкес активно занималась охраной авторского права, будучи депутатом парламента Мексики. К тому же долгое время была председателем союза композиторов. Поговаривают, что после смерти мужа женщина стала недоверчивой и скрытной и, руководствуясь девизом Мэрилин Монро "Лучшие друзья девушек — это брильянты", начала скупать драгоценности, пренебрегая бумажными деньгами. Кто-то посчитает это придурью, но, чёрт побери, кого это волнует, когда ты слышишь такую песню!

Целуй меня, целуй меня крепче,
Отыскав…, тебя я боюсь потерять.

Хочу прижаться к тебе так близко,
Чтобы увидеть отражение своих глаз
В твоих глазах.
Не забывай обо мне,
Завтра я буду далеко,
Очень далеко отсюда.

Целуй меня, целуй меня страстно,
Так пылко, как будто бы эта последняя ночь.
Целуй меня, целуй меня больше,
Ведь мне суждено потерять тебя навсегда

ОТРЫВОК ИЗ "Песня первой любви "

Как постарел Грегори Пек! И все-таки по-прежнему импозантен, красив, в дорогом костюме с бабочкой; ковбоек больше не носит, как когда-то, во времена их молодости. Как все расфуфырены на этом приеме! Впрочем, Голливуд всегда был таким.

— Здравствуйте, Грегори, узнаете меня? — с наигранной светской беспечностью улыбнулась Консуэло. Пек отступил на шаг, глядя на немолодую даму с вежливым недоумением.

— Besame Mucho, — подсказала она и зачем-то фамильярно подмигнула ему. Наверное, вышло не очень ловко.

— О, конечно, вы певица, я сразу так и подумал, — закивал Грегори. — А ведь когда-то, дорогая, тебе это будет тоже интересно, — тронул он за локоть свою спутницу, — я был знаком с автором этой бессмертной песни, до сих пор моей любимой, — Пек стал напевать ее себе под нос. — Ею оказалась совсем юная мексиканочка, похожая на экзотический цветок.

— Понимаю, Грегори. Она тоже была твоей пассией! Я давно потеряла им счет, — и черноволосая дама принужденно засмеялась.

Консуэло вздрогнула. До чего же обидно, и зачем только она подошла? Пеку даже в голову не пришло, что это могла быть она, он даже не присмотрелся к ней, так, полувежливо скользнул взглядом! Между «юной мексиканочкой» и нынешней Консуэло Веласкес нет уже совсем ничего общего. И дело не только в том, что ее внешность непоправимо разрушило время, что ей самой страшно смотреть на себя в зеркало. Она в самом деле прожила жизнь другой женщины, не той, которая написала Besame Mucho. А та Консуэлита, как ее на пике славы ласково прозвали в мире, давно умерла и похоронена в душе вот этой подурневшей, неузнаваемой дамы с нервным тиком и отечными глазами — следствием болезни почек. Неужели она в самом деле рассчитывала, что Пек узнает ее? Слава богу, что этого не случилось, он испытал бы шок!

CONSUELO VELAZQUEZ Besame Mucho

Andrea Bocelli - Besame Mucho (2006)

Besame Mucho - The Beatles

Besame Mucho

Ray Conniff - besame mucho

Placido Domingo & Paloma San Basilio - Besame Mucho

КОНСУЭЛО ВЕЛАСКЕС, ИЛИ БРИЛЬЯНТЫ В РИДИКЮЛЕ

Однажды летом, кажется, году в 1981, в моей московской квартире раздался звонок. Я поднял трубку. Звонил приятель из ВААПа (кто не знает или забыл: Всесоюзное агентство по авторским правам, которое среди многих прочих дел занималось и приемом иностранных композиторов и других «деятелей культуры»), назовем его С.

Здесь, наверно, стоит нарисовать декорацию. Или хотя бы задник.

Итак, в тот момент моей жизни я был что называется «богатым и знаменитым». Во многих театрах Союза шли мои произведения, я писал музыку к трем-четырем фильмам в год, меня показывали по телевизору, я зарабатывал много денег. Конечно, все в мире относительно, у меня не было ни своего самолета, ни своего острова, однако, по тогдашним советским понятиям, я был очень «успешным человеком».

Главное — я был занят. Я работал с утра до вечера и делал именно то, что больше всего люблю — сочинял и записывал музыку, встречался с артистами, режиссерами, сценаристами, выступал в концертах. Что и говорить, хорошая была жизнь!

Собственно, в то лето я остался в Москве только из-за работы. Жена с сыном уехали на юг, а я дописывал музыку к какой-то картине, снимавшейся на студии Горького, поэтому сидел в жарком городе и с нетерпением ждал момента, когда это все кончится и я рвану в родной Коктебель...

Итак, вааповский приятель С. говорит:

— Слушай, старикан, тут приехала одна баба-композиторша из Мексики, не хочешь ее принять?

— Отчего же, — согласился я. — Веди. Баба-то хоть симпатичная?

— Симпатичная, — заверил С. — Правда, ей лет 120, но выглядит на 105.

— Это — то, что надо, — сказал я. — Только слушай, у меня жена уехала, так что на кулинарию особенно не рассчитывай...

— Да это ты не волнуйся. Только чайку сделай, а мы какого-нибудь печеньица купим — и все дела. Чего там, часик поболтаем — и вперед, с песней.

— Песня, надеюсь, не Шаинского? — пошутил я.

— Исключительно Журбина! — ответил он.

Тут опять надо немного пояснить. Подобные «приводы» иностранцев ко мне домой были довольно обычным делом. Я полагаю, мое имя входило в некие списки людей - как в Союзе композиторов, так и в ВААПе — к которым рекомендовалось водить иностранцев. Это была циничная с обеих сторон позиция, и все прекрасно знали правила игры. Если приезжал какой-нибудь ведущий, или знаменитый, или крупный функционер западного издательства или авторского общества — его (ее) вели к начальству. Начальство прекрасно понимало -примешь здесь человека хорошо, накормишь, напоишь, сводишь в театр, пообещаешь что-нибудь издать или сыграть — глядишь, а через три месяца ты сам у него (у нее) в гостях, а это уже Лондон, Париж или Нью-Йорк, где и обеды и билеты в театры совсем по другим ценам, да и гонорары совсем другие. А этот (эта), глядишь, отплатит той же монетой, «согласно законов гостеприимства». Здесь можно долго рассказывать, что именно так, в застолье, создавались многие репутации «прогрессивных западных композиторов», именно так советская «секретарская музыка» исполнялась на Западе. Но это все уже давно рассказали и без меня.

А я — не об этом.

Просто когда приезжали люди попроще из стран поплоше (типа Мексики), то их иногда направляли ко мне. И я не обижался. Иногда были скучные и неинтересные гости, а иногда были милые и симпатичные персонажи, с которыми завязывались отношения, иногда даже дружба. Так я подружился с парой из Франции (потом мы с женой гостили у них в Экс-ан-Провансе), и еще с одним поляком, и с одним немцем...

Но вернемся в лето 1981-го. В назначенное время в мою дверь позвонили, я открыл — на пороге стояли трое. Двое мужчин — один из них мой приятель С., второй — переводчик с испанского, и красивая дама. Возраст ее поначалу был совершенно неясен, только потом, приглядевшись, я увидел морщины и подтяжки. Особенно дезориентировали черные как смоль волосы, практически без седины. В глаза еще бросилась большая необычной формы черная кожаная сумка в ее руках.

— Знакомьтесь! — сказал С. — Это композитор Александр Журбин. — А это — наша гостья из Мексики госпожа Консуэло Веласкес.

Мы пробормотали: «Очень приятно». То есть она пробормотал а по-испански, я по-русски, а переводчик соответственно перевел.

Мы вошли в гостиную и сели за стол. Я налил чаю. Вааповец открыл железную банку с печеньем. Началось то, что американцы называют «small-talk» — по-русски «легкий трен»: «как там погода в Мексике», «а вот в Москве тоже бывает жарко», «а Мехико — большой город?» — «да, Москва тоже очень большая» — «а вы уже были в...», «ну и как вам?» — «а вы были в Мексике?» «Обязательно приезжайте», — «Обязательно приеду!» — соглашался я.

(Думал ли я тогда, что пролетят какие-то пятнадцать лет — и я буду привычно посещать Мексику два раза в год, именно так, как когда-то мы ездили на отдых в Коктебель!)

Минут через пятнадцать разговор вырулил на профессиональные темы.

— А в Мексике есть Союз композиторов?

— А разве это можно?

— Можно, можно — усмехнулась она. (Опять же, замечу, думал ли я, что через какие-то десять лет я и сам стану членом этого самого АСКАПа!)

Еще минут десять разговор потрепыхался вокруг самой животрепещущей темы среди творческих людей: как нам платят. Я поведал г-же Веласкес о наших трудностях (зажимают, понимаете ли, иностранные «ройялти», берут с них огромный налог), а она тоже пооткровенничала, что в Мексике плохо с выплатой авторских: страна, мол, нецивилизованная, процветает пиратство.

Постепенно и эта тема стала скисать. Я налил еще по чашке чая.

— Ну, а что вы пишете? — поинтересовалась г-жа Веласкес. То есть как бы тоже ритуал — выказать уважение, может, даже чего-то послушать.

Я стал несколько менторским тоном объяснять ей, что вот, написал я то-то и то-то, сейчас работаю над фильмом (а вы не писали для кино? — нет, горестно призналась она), а еще в нескольких театрах страны идут мои мюзиклы (а у вас есть мюзиклы? — да нет, смутилась она), а также моя рок-опера уже сыграна более 2000 раз. Тут давно отработанным жестом я достал свои пластинки и оставил ей автограф. Был заслушан фрагмент из какого-то моего сочинения...

Теперь настала моя очередь спрашивать, и, чувствуя, что несколько «придавил» гостью своим величием, несколько покровительственно я спросил:

— Ну, а вы, так сказать, чем порадуете?

Консуэло тихо сказала, что никаких пластинок у нее с собой нет и что она может только сыграть что-нибудь на рояле. (Ну и самодеятельность! — подумал я. — И где они берут таких горе-композиторов? Надо будет устроить вааповцу головомойку, что он ко мне водит всякое..., небось Хренников или Кабалевский не стали бы терять с ней время...) В это время Консуэло села за инструмент и взяла несколько аккордов. (Черная сумка была поставлена на рояль, прямо перед глазами.) Сначала, как всякий музыкант, она потрогала клавиши в разных регистрах, а потом вдруг заиграла: «Бесаме, бесаме мучо...»

— Да, да! — сказал я, — эту песню мы тоже знаем. Но это ведь аргентинская песня, а не мексиканская?

Госпожа Веласкес что-то сказала по-испански. Переводчик перевел:

— Она говорит, что это ее.

— Что — ее?— не понял я.

— Ну, эта песня, — сказал переводчик.

— Как? — задохнулся я. — Ведь это же как бы народная песня. И потом она существует, кажется, с начала века, а.,.

Переводчик ничего не переводил, а Консуэло смотрела на меня, что-то беспомощно лепечущего; и, кажется, была довольна произведенным эффектом.

Тут только до меня дошло, что у меня дома сидит и пьет чай один из величайших композиторов XX века — автор песни «Бесаме мучо».

Тут опять надо пояснить. Дело в том, что в мире существует несколько мелодий, которые известны всем. Их не так много — десять, ну двадцать. Их список варьируется, и в разные годы и в разных странах может быть разным. Однако последние три-четыре десятилетия он почти не меняется. (Пожалуй, с большой натяжкой в этот список можно добавить пару слащавых мелодий типа «Мешогу» Ллойд Уэббера и песню из кинофильма «Титаник».)

Попробую здесь на свой страх и риск назвать несколько подобных мелодий: «Summertime», «Маck the Knife», «St. Louis Blues», «Yesterday», «La Vie en Rose» «The Falling Leaves», «Лили Марлен», «Подмосковные вечера», «Очи черные».

И, конечно, в этом ряду одно из первых мест занимает «Besame mucho». В каком-то смысле эта песня является визитной карточкой латиноамериканской музыки в мире. Когда вы думаете о французской музыке — скорей всего в голову придет «La Vie en Rose», о русской — «Очи черные». Так вот, испанская (вернее, латиноамериканская музыка) — это прежде всего «Бесаме мучо».

Как правило, эти мелодии написаны какими-то композиторами, но их имена известны лишь знатокам. И действительно, кого волнует автор «Лили Марлен» или «Очей черных»? Эти мелодии давно уже существуют сами по себе и вполне могут считаться народными — не в смысле происхождения, а в смысле распространения. И люди, которые их сочинили, могут быть или действительно композиторами высокого класса (Гершвин, Вапль), или не иметь высшего образования (Маккартни, У. Хенди) и вообще могут быть неизвестно кем (про Фомина, который считается автором мелодии «Очи черные» вообще мало что известно). Человек, сочинивший мелодию, входящую в подобный ряд, является гением. И точка. И нечего гут обсуждать.

Ясно, я не сразу врубился в ситуацию с госпожой Веласкес. Только позже я узнал, что она сочинила эту песню, будучи еще совсем молодой, в 40-е годы, и что с тех пор эту песню бесчисленное число раз исполняли и записывали все самые главные исполнители мира, что г-жа Консуэло Веласкес была одной из самых богатых женщин Мексики, поскольку получала «ройялти» (авторский гонорар) от каждого исполнения этой песни в твердой американской валюте, и что она написала и слова и музыку этой песни, причем слова «Бесаме мучо» — это всего двенадцать стихотворных строчек.

Но это все я узнал потом.

А в тот момент, когда Консуэло сидела и играла свою бессмертную мелодию на моем рояле, я просто потерял дар речи.

Но не надолго.

Когда она закончила, раздался «шквал аплодисментов» (я, вааповец и переводчик старались изо всех сил).

А потом я не оплошал.

Я встал на колени перед сеньорой Веласкес. Я целовал ее руки. Я попросил прощения за мой неуместный снобизм и покровительственный тон. Я сказал, что для меня огромная честь принимать у себя такую великую женщину. И попросил не обижаться на скромный прием.

Консуэло выслушала меня с улыбкой (переводчик, надеюсь, перевел все правильно, включая мою пылкую жестикуляцию). Потом сказала, что она абсолютно не обижается, что она очень рада знакомству, и что все было очень хорошо.

После этого я попросил у нее разрешения, достал магнитофон, и записал ее игру и пение. Потом мы поиграли немного в четыре руки. (Эта запись, хотя и не очень хорошего качества, до сих пор у меня хранится, и я ее даже взял с собой в Америку.)

После этого мы выпили еще по чашке чая, и гости откланялись. Мы расцеловались с Консуэло, и она исчезла, держа в руках черную кожаную сумку...

Через несколько дней я позвонил своему другу-вааповцу.

— Слушай, старикан, — сказал я — ты вообще-то в следующий раз предупреждай. Если бы я знал, что эта тетка — автор «Бесаме мучо», небось чайком бы не отделался. Тут бы уж и икорку с осетриной было б не жалко, когда такой человек...

— Да брось ты! — сказал С. — Знаешь, мы ведь и сами не знали, чего она там понаписала. А то так, ходила себе и ничего не говорила. Ну а мы и не спрашиваем: знаешь, наше дело маленькое. Встретить, проводить, Кремль показать — и все дела. Кстати, вчера, слава богу, спровадили ее домой. А насчет еды — не волнуйся, она была довольна. Она вообще ничего не ест, и, надо сказать, баба со странностями. Знаешь, особенно с этой сумкой.

— А что? — заинтересовался я. (Сумка действительно произвела на меня неотразимое впечатление.)

С. заливисто засмеялся.

— А ты чо, ничего не знаешь?

— Нет, ничего.

— Ах, да, я ж тебе ничего не говорил. Тут с этой сумкой — она у них ридикюль называется — целая история. В общем, провожаем мы ее в Шереметьево. Тут наш таможенник проверяет у нее документы, потом на нее и на нас как-то странно смотрит и говорит:

— Вам, извините, придется подождать.

Вызывает он какого-то другого, видно, начальника, и они вместе с Консуэлой и этой сумкой идут куда-то в другую комнату. Минут через пятнадцать выходят, и он говорит нам и ей, мол, все в порядке, не волнуйтесь, но в следующий раз, пожалуйста, так не делайте. Мы не имеем права пропускать вещи в таком объеме ни в ту, ни в другую сторону.

— Но в чем же дело, что там было? — спросил я, изнывая от любопытства.

— Короче, дело вот в чем. Наша Консуэло — страшно богатая женщина. Но с большой придурью. И она не доверяет ни банкам, ни компьютерам, ни сейфам. Поэтому все свои свободные деньги — около 40 миллионов долларов — она вложила в бриллианты. А эти бриллианты носит с собой. Вот в этом самом ридикюле. А ночью кладет их рядом с подушкой и специальной цепочкой соединяет их с рукой. Такая вот своеобразная сигнализация.

— То есть, — потрясенный спросил я, — ты хочешь сказать, что когда она играла на моем рояле, то на нем лежало 40 миллионов долларов?

— Думаю, что больше, старик! — сказал С. — Бриллианты ведь растут в цене. А она их покупала лет десять назад. А то и раньше.

Больше я никогда не видел Консуэло Веласкес.

Но каждый раз, когда я слышу (или сам играю) песню «Бесаме мучо», передо мной встает образ красивой, стройной черноволосой женщины, входящей в дверь моей квартиры. В руках у нее — черный кожаный ридикюль...