Крохотная тень. Маленькая тень

"Что ты видишь позади себя в ясный, солнечный день? Конечно, тень. И что происходит, если ты пытаешься от нее убежать? Она бежит за тобой так же быстро, как и ты, так ведь? Как бы ты не старался, ты не сможешь от нее избавиться. А почему? Потому что она - твоя. Она принадлежит тебе.

Так вот, то же самое было и с Рональдом, только с небольшой разницей. У него было две тени!

Первая была обычной тенью, которая следует по пятам за каждой девочкой и каждым мальчиком, а вторая - догадываешься? - да, второй была его младшая сестренка! Куда бы он ни шел, она шла за ним. Что бы он ни делал, она делала то же самое. Что бы он ни говорил, она повторяла слово в слово. Поэтому Рональд прозвал ее своей "маленькой тенью".

Беспокоила ли она его? Ничуть. Рональд был рад тому, что у него есть такая настоящая, живая тень. Будучи большим и сильным девятилетним мальчиком, он считал, что не было в мире никого милее и красивее, чем его младшая сестренка; а она в свои четыре года смотрела на него как на самого замечательного старшего брата, о каком только может мечтать маленькая девочка.

И они повсюду сопровождали друг друга! Тебе могло бы показаться, что они связаны ниточкой, но это было не так. Их связывали невидимые узы любви.
Если Рональд забирался на дерево в саду, младшая сестренка карабкалась за ним так высоко, как только могла. Если он срывал яблоко, и она срывала яблоко; а когда он слезал вниз, она тоже спускалась следом за ним.

Рядом с воротами сохранился пень давным-давно срубленного перечного дерева. Если Рональд садился на один его корень, младшая сестренка обязательно усаживалась на другой.

Если Рональд говорил "Я иду играть в песочницу", младшая сестренка вторила "И я", и они вместе удалялись с лопатками и ведерками.

Играя или работая, они всегда были вместе. Если Рональд отправлялся подметать парадное крыльцо и ступеньки, что входило в его ежедневные обязанности, младшая сестренка тоже брала свое щетку и мела так старательно, как только могла. Единственной проблемой в таком случае было то, что она не всегда мела в нужном направлении, но Рональд не возражал, потому что для него было таким удовольствием наблюдать, как она из всех сил старается помочь ему.

Если Рональд шел поливать огород из своей большой лейки, младшая сестренка следовала за ним со своей маленькой леечкой. Там они вместе замечательно проводили время, пока их одежда и обувь не становились куда более мокрыми, чем растения, и маме приходилось звать их обсушиться.

Если Рональд усаживался с книгой, через несколько мгновений младшая сестренка присоединялась к нему и устраивалась рядом со своей книжкой.

Конечно, она еще не могла читать, но ей нравилось делать вид, что она занята тем же, чем и брат. Забавным было то, что если Рональд начинал читать вслух, младшая сестренка тоже старательно "читала" вслух, хотя на самом деле она щебетала обо всем, что приходило ей на ум, давая волю фантазии...

Но самым забавным были попытки младшей сестренки копировать своего брата за столом. Она следила за каждым его движением и делала в точности то же самое, хорошее или плохое, культурное или не очень. Если Рональд на мгновение забывал о хороших манерах и клал в рот слишком большой кусок, то через минуту младшая сестренка тоже сидела с набитым ртом. Если Рональд, увы, начинал есть с ножа, младшая сестренка тут же брала нож и начинала есть так же, как он, пока мама не делала им замечание о том, как некрасиво они себя ведут.

Иногда Рональд заявлял: "Я не хочу морковь и репу на обед!". Тут же с другого конца стола вторило эхо: "Я не хочу морковь и репу на обед". Точно так же, как Рональд выражал недовольство по поводу еды, младшая сестренка и тут вторила ему, и не потому, что она любила только то, что любил Рональд, а просто, чтобы поступать так же, как он. Если он воротил нос от рисового пудинга, она, подражая ему, тоже проявляла недовольство.

Но однажды Рональд осознал, насколько велика была его ответственность. Как-то раз, возвратившись из школы, где он после уроков играл на прощадке с довольно невоспитанными мальчиками, он случайно произнес одно нехорошее слово. Тут же он услышал, как сестренка повторила его. Конечно, у нее не было ни малейшего представления о том, что оно могло значить, было ли оно плохим или хорошим, но, слетев с ее милых губок, оно прозвучало просто чудовищно! Рональд был потрясен. Подумать только, чтобы он, так сильно любивший свою младшую сестренку, мог научить ее произносить такое нехорошее слово!

И тогда он вспомнил, что она копировала его буквально во всем, что она в самом деле была его "маленькой тенью"; и не сходя с места Рональд твердо решил никогда больше не говорить и не делать ничего, что могло бы пойти во вред сестренке. Он должен быть для нее достойным примером просто потому, что она хочет во всем везде следовать за ним...

И он действительно приложил все силы, чтобы быть таким".

Артур Максвелл, Вечерние рассказы для детей, т. 3, пер. с англ., Заокский: Источник жизни, 1998, стр. 119-123.

(Перепечатано из газеты В.И.Олийника "На пороге вечности")

Comments

Comment by Rifkin11

Saw a few of these little guys in the Tideskorn Harbor in Stormheim.

Comment by Swaney

Caught one out in the Helmouth Shallows of the harbor area, they seem so far to be much like the mudback calves, sharing spawns with the non-battle critter versions with a low-ish spawn rate. Also found Skuttlers and Repanas out there as well. The accompanying pets in the battle with the Apparition were a Grizzly Squirrel and a Mud Jumper

Comment by Feliciamarie

These share spawns with the neutral Tiny Apparition"s that you can"t battle. If there are no battle pets up, go around and kill all of the one you can"t battle with and wait a few minutes.

I found them all around the Tideskorn Harbor.

Comment by SFFCorgi

Still looks like a shrimp.

Comment by Aponina

Caught one out in the Helmouth Shallows, in enterance cave with rare Roteye

Comment by Strigina

Kelp scuttler, Y U do this?

Comment by Luther1973

This is all patently false. I spent the better part of an hour killing the non combat versions and none spawned. I believe it had to do with the area being littered with Kelp Scuttlers.

Comment by Icelus

After spending way too long killing the non-combat versions of these, I decided to clear up the kelp scuttlers as well. Sure enough, it spawned in place of a kelp scuttler.

Just a heads up, the kelp scuttlers can"t be killed, you have to actually battle them to clear them from the area.

Comment by meeplemeeple

Based on my experience I suggest battling the Kelp Scuttlers and Rapana Whelks in the area and advise against killing the non-battle Tiny Apparitions.

I had a non-battle Tiny Apparition turn into a battle pet right before my eyes as I was about to kill it to clear out the spawn. The tiny apparition kind of phased out and in really quickly like mobs and other players do when CRZ is acting up.

First I tried clearing out non-battle Tiny Apparitions only and had no luck. Then I killed the battle pet Kelp Scuttlers by battling them as they cannot be killed by direct targeting or through AOE. I still wasn"t getting any spawns so I started killing the non-battle Tiny Apparitions and battling the Kelp Scuttlers and Rapana Whelks to clear them out. I was using a combination of the two strategies when the Tiny Apparition turned from non-battle to battle.

Comment by survik1

So based on my observation, Tiny does not share spawn places with other pets in area, however entire area is locked at 3 (4?) pets. So to spawn another pets you have to clear Rapana Whelk and Kelp Scuttler which you have to, sadly, fight. Remember you need to kill only first pet. After that you can withdraw and entire group disappear.

However what does share spawn points are level 1 critters. You have to kill them as well in order to free space for battle pets.

During respawn you can wait on 56.2 35.1. There is hook you can grap. Place is beyond reach of mobs so you are safe there even if you were in combat before landing.

«Если вообще что-то имеет значение, так это –
существо, из сердца которого ты смотришь вовне…»
Макс Фрай «Лабиринты Ехо» посв.
Саше

… И вот ты переступаешь через боль, и боль теряется где-то в изгибах твоего пути.
… И вот ты смеёшься, и смех твой живёт на изгибах и перекрёстках.
… И труден и непонятен путь, ибо нет дорог в Вечности, которая Ничто и Всё одновременно, и каждый прокладывает в ней свою и лишь для себя…
… Свою дорогу… – Или свою вечность… Не всё ли равно?.. Или кто что может…

Ведь на всё, что угодно, можно посмотреть как минимум с трёхсотшестидесяти углов зрения – это если пользоваться градусной системой отсчёта. А если взять радианы, то добавится ещё сколько-то. И так до бесконечности…
… И вот ты смотришь на мир сквозь призмы, настроенные вокруг с рождения, и не воспринимаешь ни одного истинного вида – только лишь перекошенные отражения. Но тебя обязали жить в них, ибо не тобой придуманы правила и написан сценарий, и ты пытаешься докорректировать их под своё понимание мира и дальше поступаешь в соответствии с тем, что получилось…

Маленькая Тень подпорхнула к окошку. У неё не было воспоминаний, она даже не знала, чья она – тень и тень, ни имени, ни пола, ни знакомых… У неё оставалось лишь одно чувство, желание, ощущение… Она не смогла бы осознать или сформулировать его, но она бессознательно тянулась к нему… Эти все странные существа, обитающие в этом мире, в котором она совершенно не помнила, как оказалась – все они излучали то, что было ей так необходимо. Беспомощной маленькой Тени, которую никто не видел и не замечал…
Тень не могла слышать, о чём они говорят, она не могла читать их мысли или видеть диковинные строения. Но с недавних пор (хотя, что такое время для тени?) она начала воспринимать эти чудесные яркие огни. Огни были просто красивые, они ничего не несли для Тени, но вокруг них часто собирались существа…
Тень не любила, когда плакали. Потому что иногда от этого в ней пробуждались какие-то непонятные полувоспоминания. И тогда ей казалось (потому что только тогда к ней приходила возможность «казаться»), что именно много-много такого вот плача превратило её в тень. Однако мысль не могла сформироваться, поскольку теням не свойственно формировать мысли, а к плачу она постепенно привыкла, и когда не было ничего другого, она довольствовалась им. Кроме того, он пробуждал в ней это странное осознание воспоминаний и отделение себя от остального мира, а вместе с этим приходили и зачатки вопросов, на которые нужны были ответы…
Но больше всего она любила смех. Обычно он сопровохдался чем-то искрящимся, счастливым и радостным, и Маленькая Тень растворялась в нём и становилась им. Она не знала о существовании слов, тем более об их значениях, но при смехе её не мучали зачатки вопросов и отсутствие ответов.
Попадались и другие эмоции, и иногда Маленькой Тени казалось, что она стала чуточку больше… Почему-то для неё было очень важно вырасти – возможно, только это подталкивало её к поиску…

Как-то Тень начала отличать тьму от света. И несмотря на принадлежность к теням, ей больше нравился свет. Потому что там обитало много так любимых ею радостных эмоций.
Сначала ей было безразлично, где она и что она, окружающее никак не проявляло себя – лишь только эти всплески слёз и смеха, счастья и горя… Потом, когда появились огни, Тень просто начала менять своё состояние, но свет и тьма были всё ещё одинаковы для неё.
Но однажды… Ей попалось много смеха, так много, что почудилось, будто она выросла. Кажется, это были те самые существа, которые сильно плакали, когда она превратилась в Маленькую Тень. Или такие же… Почему-то ей были знакомы эти существа, и казалось, что их эмоции отличаются от эмоций всех остальных.
Тогда она вдруг осознала, что может расти, и что в её существовании могут случаться перемены, и ещё ей показалось, что если она вырастет, то сможет стать таким же существом. Ей хотелось быть среди них, этих странных существ, заблудившихся в своих эмоциях и теряющихся в своих желаниях… Которые переступают через свою и чужую боль, и оставляют такой замечательный смех на изгибах дорог… Что-то недостижимое и притягательное было для Маленькой Тени в этом – зарождение желания и какой-то лёгкой тоски…
Маленькая Тень заметила, что она может передвигаться быстрее или медленнее, и она научилась различать ещё несколько оттенков эмоций.

За окошком испугались. Кто-то крохотный плакал, а большая и тёплая склонилась над ним, лучась неким особым нежным теплом… Маленькой Тени не хотелось улетать. Ей не нравился испуг, но она ощущала, что если он исчезнет, то не станет и этого чудесного тепла, которое лилось в Маленькую Тень мягкими ласковыми струйками, и она продолжала впитывать его…
- Не плачь, мой маленький, там никого нет… - послышались ей тихие слова. Маленькая Тень не поняла их смысла, но она впервые услышала звук, и он очень понравился… Она хотела ещё слушать и слушать, только чтоб говорили ей, и чтоб вот так вот нежно склонялись над ней, - но она этого не осознавала, а осознала лишь, что является причиной испуга крохотного существа. И тогда Тень почему-то сжалась и отлетела от окошка…
Иногда ей попадались заблудившиеся эмоции. Она не могла впитывать их, потому что они были ничьи и несли лишь отпечатки своих хозяев, а одинокая эмоция теряет суть и предназначение…
Однажды ей встретилась ещё одна Тень. Маленькая Тень очень обрадовалась – настолько, что даже выпустила немного таких любимых эмоций. Однако та, другая Тень никак не отреагировала на неё. Она была настолько нематериальной, что даже не всякая тень смогла бы её заметить. Она просто летела, не умея управлять своим передвижением, не зная, что вокруг что-то существует и что сама она существует…
Но Маленькая Тень подумала, что, может быть, когда-нибудь ей попадётся другая, такая же, как она сама… И с тех пор Маленькая Тень начала искать уже немного иное.

Они встретились внезапно. Они обе были готовы к встрече, они обе уже познали столько чужой радости, что сами смогли испытать её – они были похожи, и они обе ждали этой встречи…
Маленькая Тень не умела общаться, да и та, Другая Тень тоже, но они поняли друг друга без общения.
С тех пор они летали вместе. Они безошибочно находили друг друга, они бессознательно делились друг с другом своими умениями и даже этими чудесными эмоциями… Они хотели одного и того же – стать такими же, как эти удивительные материальные существа…

Было темно. И в большом Мире, и в маленьком мирке, образованном несколькими строениями больших существ – странными, не очень-то гармоничными строениями… Всё вокруг испускало нечто недобное и колючее, Маленькая Тень ощущала это отовсюду – с некоторых пор она улавливала тонкие вибрации практически всех предметов, которые попадали в её восприятие. Маленькой Тени не нравились такие эмоции, однако они тоже подходили ей, как и Другой Тени, а поскольку им очень хотелось стать материальными, они не спешили исчезать из тёмного места.
Впереди были несколько странных существ, одному из них, испускающему некий тихий жалобный свет, было, похоже, очень срашно. И остальные оказались тому причиной, Маленькая Тень осознала это, и ещё она осознала, что ему всё хуже и хуже, что оно уже разбрызгивает свою боль в этом неприятном чуждом месте; она слышала голоса, но не понимала слов – зато так ясно понимала плач…
И тогда Маленькая Тень спустилась вниз, собрала все эмоции, какие хранились в ней, и максимально сгустилась. Она никогда прежде не делала ничего подобного, однако всегда предполагала, что как-то так должно произойти её превращение в странное существо.
Но случилось нечто совсем иное. Маленькая Тень не стала даже похожей на стоящих рядом существ, но они осязали её, они почувствовали её, они почти увидели её – сгусток тени, противопоставляющей такому огромному Миру свою крошечную волю, своё полусформировавшееся, не выявленное до конца желание…
Существа испугались и бросились в стороны. То, что движет маленьким и беззащитным, когда оно готово перекрыть собою мир – не ради себя и не ради чётко спланированных целей – то всегда пугает тех, кто ходит поперёк мира и пытается искромсать его под себя. Оно пугает их, раньше или позже, и обязательно настигает их…
От Маленькой Тени почти ничего не осталось. Но та, вторая Тень нашла её, и поделилась с ней припасёнными эмоциями, и помогла добраться туда, где было много смеха… Mаленькая Тень с удивлением обнаружила, что всё помнит, что отличает свою Другую Тень, даже как-то слышит её… Другая не понимала, почему Маленькая Тень так поступила – ведь это лишило её с таким трудом накопленной предматериальности… В конце концов, болью тоже можно питаться, за неимением ничего другого…
Маленькая Тень пыталась объяснить, и та, Другая, раскрывала себя и впитывала объяснения, и пробовала смешаться с Маленькой Тенью, и, кажется, начинала понимать… И им так нравилось это состояние, до каких-то щекотных потоков внутри, нравилось…
Но однажды той, второй Тени не стало. Она исчезла и не появилась больше. И Маленькая Тень знала, что Другая уже не появится. Просто знала, и всё…
Мир разрезался надвое. Вернее, вот это-то и было странно, непонятно и больно: с самим-то миром как будто ничего не случилось, и только мир Маленькой Тени разрезался надвое: всё, что было до появления Другой – и всё, что осталось после…
В жизни Маленькой Тени образовалась пустота. Однако постепенно эта пустота заполнилась чужой печалью и чужой радостью, чужим счастьем и болью.
Маленькая Тень продолжала существовать как когда-то, и только лишь пустота иногда напоминала о себе, отдаваясь чужим смехои или чужими слезами…

Ей непреодолимо захотелось увидеть это существо, от которого всегда веяло таким тихим надёжным спокойствием. Ну и что, что у неё нет «души» – но может быть существуют иные способы быть среди них?
- …творчество, - говорило существо. – Только творчество отличает нас…
Творчество! Маленькая Тень рванула прочь. Она никогда, никогда не сможет творить! Она никогда не узнает, как это! У неё слишком мало сил, слишком мало, даже чтобы отдать чужое… Но создать нечто новое, иное, своё… Ей никогда не быть среди этих существ, ей никогда не быть такой, как они…
Маленькая Тень взмыла ввысь. Но на этот раз ей почему-то не попался Хрустальный перекрёсток, она всё летела и летела, пронзая какие-то материальные и нематериальные объекты, пронзая судьбы и миры, растрачивая крупицы сил на увеличение скорости и уже не заботясь об этом…
Она вспоминала. Она вспоминала ту, Другую тень, и их совместные полёты, и рассказы этого мягкого существа… Как хорошо было бы, думала она, снова найти свою Другую Тень, или ещё не встретить её – а лишь предвкушать встречу, не подозревая о потере… Или вернуться в то состояние, когда не отделяешь себя от мира…Или хотя бы снова желать, снова мечтать, и собирать эти чудесные эмоции, в надежде на то, что реально быть такой же, как все эти странные существа…
Вокруг Маленькой Тени возникали картины, она видела их, но не успевала удивляться; она остановилась и пыталась создать Другую Тень из остатков накопленных энергий; у неё получались лишь образы-подобия, но она и им радовалась… Она пыталась воспроизвести всё, что могла вспомнить, и совершенно не боялась, что сил уже не останется.
Последними были образы тех существ, которые почему-то казались очень близкими для Маленькой Тени, она рассматривала их, пока могла удерживать, а потом, соберя всё, ещё остававшееся в ней, выплеснула это наружу лишь в одном желании: увидеть хоть что-то, совершенно иное, чего она никогда не видела, принадлежащее только ей, поскольку оно не похоже ни на что, что успела узнать Тень за всё своё существование. Получилось ли у неё что-нибудь, и если получилось, то как и какое, Маленькая Тень уже не узнала.

Где-то в одном из миров, в обычном доме, послышался плач новорождённого.
… Маленькая Тень начала различать смутные очертания добрых лиц, склонившихся над…

…И вот ты продираешься сквозь барьеры и лабиринты, бьёшься в тупики и ломаешь несуществующие двери, строишь иллюзии и предположения и пытаешься жить в соответствии с ними. Но у Жизни свои иллюзии и предположения…

В одном маленьком старом городе жила маленькая старая фройляйн по имени Офелия.

Когда она появилась на свет – было это, разумеется, очень давно, – ее родители говорили:

– Наша девочка станет когда-нибудь великой актрисой!

Так они мечтали и поэтому дали ей имя знаменитой героини одной великой пьесы.

Маленькая Офелия в наследство от родителей получила только одно: любовь и восхищение перед Великими Словами Поэтов, а больше и ничего.

Стать знаменитой актрисой она не смогла. Слишком уж тихим был ее голос. Но все-таки ей хотелось хоть как-нибудь послужить искусству, пусть даже самым тихим делом.

В этом маленьком городе был старый чудесный театр.

И там, у краешка сцены, была будка, закрытая от зрителей большой и вроде бы морской раковиной. В этой будке-раковине и сидела Офелия каждый вечер и шепотом подсказывала слова, чтобы артисты не запинались. И тихий голос Офелии был здесь очень кстати, ведь публика не должна была ее слышать.

Всю свою жизнь Офелия прослужила в театре и была счастлива. Постепенно она выучила наизусть все великие комедии и трагедии мира, и ей уже не нужно было подглядывать в книгу.

И вот фройляйн Офелия состарилась. Да и времена теперь изменились. Все меньше зрителей приходило в городской театр, потому что появлялось кино, а потом и другие развлечения.

У многих были теперь автомобили, и если кому так уж хотелось в театр – можно было быстро добраться до ближайшего большого города и посмотреть на куда более прославленных артистов, – да, в конце концов, и себя показать.

И вот настало время, когда театр в маленьком городе закрыли. Актеры поразъехались, а старую фройляйн Офелию уволили.

Когда кончилось последнее представление и в последний раз упал занавес, Офелия осталась в театре еще ненадолго, совсем одна.

Она сидела в своей будке-раковине и вспоминала о прошедшей жизни.

Вдруг она увидела тень.

Тень бродила по кулисам, то увеличиваясь, то уменьшаясь.

А вокруг-то никого не было, кто мог бы ту тень отбросить.

– Эй! – тихонько позвала Офелия, – Кто там?

Тень испугалась и съежилась.

– Простите, – сказала тень, – я не знала, что здесь кто-то есть. Я не хотела вас пугать. Я тут прячусь, потому что не знаю, куда мне деться. Очень прошу, не прогоняйте меня.

– Ты – тень? – спросила Офелия.

Тень кивнула.

– Но ведь тени всегда кому-то принадлежат.

– Не все, – сказала тень. – Есть на свете и лишние тени. Они никому не принадлежат, никому не нужны. Я как раз такая. Меня зовут Тень-Проказница.

– Вот оно что… Да, это очень печально – никому не принадлежать.

– Очень, – согласилась тень и вздохнула. – Да ведь что поделаешь?

– А ты иди ко мне, – сказала Офелия. – У меня тоже никого нет.

– С удовольствием. Но тогда мне надо быть все время с вами! А у вас есть собственная тень.

– Да вы друг с другом поладите, – сказала старая фройляйн, и тут ее собственная тень неожиданно кивнула.

Так у фройляйн Офелии появились две тени. Это не все замечали, а кто замечал – весьма удивлялся. Офелии, конечно, не хотелось, чтоб о ней слишком много говорили. Поэтому она просила одну из своих теней на день уменьшаться и прятаться в ее сумочку. Для тени места там было достаточно.

Однажды старушка Офелия сидела в церкви и тихонько разговаривала с Богом. Она надеялась, что Бог услышит ее тихий голос. Но так уж точно – она не знала.

Вдруг на белой стене она увидела новую тень, очень исхудалую. Тень ни на что не была похожа, но почему-то жалобно протягивала руки.

– Ты что, тоже ничья? – спросила Офелия.

– Ничья, – вздохнула тень. – Но ходят слухи, что кто-то берет нас к себе. Не ты ли?

– У меня уже есть две тени.

– Прими и меня. Это ведь так печально – быть одинокой.

– Как же тебя зовут?

– Смутный страх.

– Ну что ж. Иди и ты ко мне, – сказала Офелия. – В сумочку.

Теперь у нее стало три тени.

С этих пор чуть не каждый день к ней приходили все новые и новые ничьи тени. Оказалось, что их не так уж и мало на белом свете.

Четвертую тень звали – Одинокая.

Пятую – Большая Ночь.

Шестую – Никогда.

Седьмую тень звали – Тяжесть пустоты.

Теней становилось все больше и больше.

Маленькая фройляйн Офелия была бедная, но теням, к счастью, не нужно ни еды, ни одежды, чтоб согреться. Только вот комнатушка Офелии порою становилась очень уж темной и тесной, в ней ютилось слишком много теней. А ведь приходили все новые.

Хуже всего было, когда тени ссорились.

Они спорили за лучшее место, а иногда просто-напросто даже дрались. Порой дело доходило до настоящих сражений.

В такие ночи маленькая старая фройляйн Офелия не могла заснуть. Она лежала в постели с открытыми глазами и тихим голосом старалась успокоить своих друзей. Но это не очень-то помргало.

Офелия не любила ссор, кроме тех ссор и битв, которые на Великом Языке Поэтов звучали со сцены. И вот однажды ей пришла в голову интересная мысль.

– Послушайте, – сказала она теням. – Послушайте! Если вы хотите жить со мной, вам придется кое-чему научиться.

Тени перестали ссориться и затаились. Они смотрели на старушку изо всех углов маленькой – гомнатки.

И тут Офелия стала говорить. Она произносила Великие Слова Поэтов, которые знала наизусть.

Медленно и строго читала она и требовала, чтоб тени повторяли за ней. Тени старались изо всех сил и были довольно понятливы.

И постепенно со слов Офелии тени выучили все великие комедии и трагедии мира.

Теперь у них пошла совсем другая жизнь.

Тени научились принимать любой облик: карлика и великана, человека или птицы, дерева или коня.

По ночам они часто разыгрывали перед Офелией удивительные представления. А она шепотом подсказывала им слова, чтобы они не запинались.

Днем же все тени, кроме, конечно, собственной, прятались в сумочку. Да, они умели, если хотели, невероятно уменьшаться.

Соседи никак не могли их увидеть, но замечали, что происходит что-то необычное. А люди этого не любят.

– Эта старая фройляйн какая-то странная, – говорили за спиной Офелии. – Надо бы отдать ее в приют для стариков. Там о ней позаботятся.

– Похоже, она сумасшедшая, – говорили другие. – Мало ли что она может натворить!

Однажды к старушке пришел хозяин дома, в котором у нее была комнатенка, и сказал:

– Мне очень жаль, но теперь вам придется за комнату платить вдвойне.

Этого Офелия не могла.

– Ну, тогда, – сказал хозяин, – вам лучше съехать. Впрочем, мне очень жаль.

И вот Офелия сложила в чемодан все, что у нее было – совсем немного, – и ушла. Она купила билет, села на поезд и поехала по белу свету, сама не зная куда.

И заехала она очень далеко. Сошла с поезда и пошла пешком – куда глаза глядят. В одной руке она несла чемодан, в другой сумочку, где таились тени.

Это была длинная-длинная улица.

Из сумочки вышли тени, окружили ее и стали думать, что же делать дальше.

– Собственно говоря, – зашептались тени, – это из-за нас госпожа Офелия попала в такое положение. Надо придумать, как ей помочь.

И они долго думали, а когда старушка проснулась, рассказали ей свою затею.

– Ах, вот как! – засмеялась Офелия. – Это вы неплохо придумали.

И вот Офелия пришла в одну деревушку.

На краю деревни она увидела перекладину, на которой выбивают половики. Достала из чемодана простыню и повесила ее на эту перекладину.

Тени вышли из сумочки и стали разыгрывать на простыне спектакли, которые давно выучили.

Офелия сидела сзади и подсказывала артистам Великие Слова Поэтов, чтобы они не запинались.

Сбежались ребятишки.

Потом подошли и взрослые. И каждый заплатил какую-то мелочь за необычное представление.

С тех пор стала фройляйн Офелия ходить из деревни в деревню, из одного края в другой, а тени ее превращались в королей и шутов, в благородных дам и огненных жеребцов, в волшебников и в цветы.

Подходили люди, смотрели – смеялись и плакали.

Скоро Офелия стала знаменитой, и куда бы она ни приходила, везде ее ждали – такого театра еще никто не видел!

Зрители хлопали в ладоши, и каждый что-то платил. Кто побольше, кто поменьше.

Через некоторое время Офелия даже накопила денег и купила маленький старый автомобиль.

Художник разукрасил его и по бокам написал крупными буквами:

ТЕАТР ТЕНЕЙ ОФЕЛИИ

И покатил театр Офелии по белу свету.

На этом наша история могла бы и кончиться, но еще не кончилась.

Однажды фройляйн Офелия попала со своим автомобилем в снежную бурю и не смогла ехать дальше.

Вдруг перед нею возникла Огромная Тень. Она была намного темнее всех других теней.

– Ты тоже из тех, – спросила Офелия, – тоже из тех… кого никто не хочет?

– Это, пожалуй, верно сказано, – медленно проговорила Тень.

– И тоже просишься ко мне?

– А ты бы меня взяла? – усмехнулась Огромная Тень, подходя поближе.

– Теней у меня больше чем достаточно, – сказала старушка, – но ведь и тебя жалко.

– Может быть, ты сначала узнаешь мое имя?

– А как тебя зовут?

– Люди называют… Смерть.

Стало очень тихо. И ветер снежный стих.

– Все равно хочешь взять меня? – мягко спросила наконец Тень.

– Да, – ответила маленькая старая "фройляйн Офелия. – Иди ко мне.

И огромная холодная Тень накрыла Офелию, и свет померк.

Но потом у нее появились новые глаза – молодые и ясные. И уже не близорукие. И Офелия даже без очков могла увидеть, где находится.

Она стояла перед Воротами в Небо. А вокруг толпились чудесные фигуры в сияющих одеждах. Они улыбались ей.

– Кто же вы такие? – спросила Офелия.

– Неужели не узнаешь? Мы – бывшие тени. Те самые, ничьи. Теперь мы спасены и больше не будем скитаться.

Ворота в Небо распахнулись – и бывшие тени вошли в них. Они вели с собой маленькую старую фройляйн Офелию.

Все вместе подошли они к прекрасному дворцу, и это был самый чудесный театр, который только можно себе представить.

Над входом было написано большими золотыми буквами:

ТЕАТР СВЕТА ОФЕЛИИ

С тех пор в этом театре разыгрывают они перед ангелами судьбы людские, и звучат в нем Великие Слова Поэтов. Слова эти понятны и ангелам. А рассказывают Поэты о том, как печально и смешно, убого и величественно быть человеком и жить на земле.

Фройляйн Офелия шепотом подсказывает своим актерам слова. Чтобы они не запинались.

Говорят, что иногда сам Господь Бог приходит их послушать. Но в точности этого никто не знает.