Мертвые души м. Мертвые души

К читателю от сочинителя

Кто бы ты ни был, мой читатель, на каком бы месте ни стоял, в каком бы звании ни находился, почтен ли ты высшим чином или человек простого сословия, но если тебя вразумил Бог грамоте и попалась уже тебе в руки моя книга, я прошу тебя помочь мне. В книге, которая перед тобой, которую, вероятно, ты уже прочел в ее первом издании, изображен человек, взятый из нашего же государства. Ездит он по нашей Русской земле, встречается с людьми всяких сословий, от благородных до простых. Взят он больше затем, чтобы показать недостатки и пороки русского человека, а не его достоинства и добродетели, и все люди, которые окружают его, взяты также затем, чтобы показать наши слабости и недостатки; лучшие люди и характеры будут в других частях. В книге этой многое описано неверно, не так, как есть и как действительно происходит в Русской земле, потому что я не мог узнать всего: мало жизни человека на то, чтобы узнать одному и сотую часть того, что делается в нашей земле. Притом от моей собственной оплошности, незрелости и поспешности произошло множество всяких ошибок и промахов, так что на всякой странице есть что поправить: я прошу тебя, читатель, поправить меня. Не пренебреги таким делом. Какого бы ни был ты сам высокого образования и жизни высокой, и какою бы ничтожною ни показалась в глазах твоих моя книга, и каким бы ни показалось тебе мелким делом ее исправлять и писать на нее замечания, — я прошу тебя это сделать. А ты, читатель невысокого образования и простого звания, не считай себя таким невежею, чтобы ты не мог меня чему-нибудь поучить. Всякий человек, кто жил и видел свет и встречался с людьми, заметил что-нибудь такое, чего другой не заметил, и узнал что-нибудь такое, чего другие не знают. А потому не лиши меня твоих замечаний: не может быть, чтобы ты не нашелся чего-нибудь сказать на какое-нибудь место во всей книге, если только внимательно прочтешь ее. Как бы, например, хорошо было, если бы хотя один из тех, которые богаты опытом и познанием жизни и знают круг тех людей, которые мною описаны, сделал свои заметки сплошь на всю книгу, не пропуская ни одного листа ее, и принялся бы читать ее не иначе, как взявши в руки перо и положивши перед собою лист почтовой бумаги, и после прочтенья нескольких страниц припомнил бы себе всю жизнь свою и всех людей, с которыми встречался, и все происшествия, случившиеся перед его глазами, и все, что видел сам или что слышал от других подобного тому, что изображено в моей книге, или же противоположного тому, все бы это описал в таком точно виде, в каком оно предстало его памяти, и посылал бы ко мне всякий лист по мере того, как он испишется, покуда таким образом не прочтется им вся книга. Какую бы кровную он оказал мне услугу! О слоге или красоте выражений здесь нечего заботиться; дело в деле и в правде дела, а не в слоге. Нечего ему также передо мною чиниться, если бы захотелось меня попрекнуть, или побранить, или указать мне вред, какой я произвел наместо пользы необдуманным и неверным изображением чего бы то ни было. За все буду ему благодарен. Хорошо бы также, если бы кто нашелся из сословия высшего, отдаленный всем и самой жизнью и образованием от того круга людей, который изображен в моей книге, но знающий зато жизнь того сословия, среди которого живет, и решился бы таким же самым образом прочесть сызнова мою книгу и мысленно припомнить себе всех людей сословия высшего, с которыми встречался на веку своем, и рассмотреть внимательно, нет ли какого сближения между этими сословиями и не повторяется ли иногда то же самое в круге высшем, что делается в низшем? и все, что ни придет ему на ум по этому поводу, то есть всякое происшествие высшего круга, служащее в подтверждение или в опровержение этого, описал бы, как оно случилось перед его глазами, не пропуская ни людей с их нравами, склонностями и привычками, ни бездушных вещей, их окружающих, от одежд до мебелей и стен домов, в которых живут они. Мне нужно знать это сословие, которое есть цвет народа. Я не могу выдать последних томов моего сочинения по тех пор, покуда сколько-нибудь не узнаю русскую жизнь со всех ее сторон, хотя в такой мере, в какой мне нужно ее знать для моего сочинения. Недурно также, если бы кто-нибудь такой, кто наделен способностью воображать или живо представлять себе различные положения людей и преследовать их мысленно на разных поприщах, — словом, кто способен углубляться в мысль всякого читаемого им автора или развивать ее, проследил бы пристально всякое лицо, выведенное в моей книге, и сказал бы мне, как оно должно поступить в таких и таких случаях, что с ним, судя по началу, должно случиться далее, какие могут ему представиться обстоятельства новые и что было бы хорошо прибавить к тому, что уже мной описано; все это желал бы я принять в соображение к тому времени, когда воспоследует издание новое этой книги, в другом и лучшем виде. Об одном прошу крепко того, кто захотел бы наделить меня своими замечаниями: не думать в это время, как он будет писать, что пишет он их для человека ему равного по образованию, который одинаковых с ним вкусов и мыслей и может уже многое смекнуть и сам без объяснения; но вместо того воображать себе, что перед ним стоит человек, несравненно его низший образованьем, ничему почти не учившийся. Лучше даже, если наместо меня он себе представит какого-нибудь деревенского дикаря, которого вся жизнь прошла в глуши, с которым нужно входить в подробнейшее объяснение всякого обстоятельства и быть просту в речах, как с ребенком, опасаясь ежеминутно, чтоб не употребить выражений свыше его понятия. Если это беспрерывно будет иметь в виду тот, кто станет делать замечания на мою книгу, то его замечания выйдут более значительны и любопытны, чем он думает сам, а мне принесут истинную пользу. Итак, если бы случилось, что моя сердечная просьба была бы уважена моими читателями и нашлись бы из них действительно такие добрые души, которые захотели бы сделать все так, как я хочу, то вот каким образом они могут переслать свои замечания: сделавши сначала пакет на мое имя, завернуть его потом в другой пакет, или на имя ректора С.-Петербургского университета, его превосходительства Петра Александровича Плетнева, адресуя прямо в С.-Петербургский университет, или на имя профессора Московского университета, его высокородия Степана Петровича Шевырева, адресуя в Московский университет, смотря по тому, к кому какой город ближе. А всех, как журналистов, так и вообще литераторов, благодаря искренно за все их прежние отзывы о моей книге, которые, несмотря на некоторую неумеренность и увлечения, свойственные человеку, принесли, однако ж, пользу большую как голове, так и душе моей, прошу не оставить и на этот раз меня своими замечаниями. Уверяю искренно, что все, что ни будет ими сказано на вразумленье или поученье мое, будет принято мною с благодарностью.

Поэму Николая Васильевича Гоголя «Мертвые души» читать приходится в 9 классе. Она была написана в 30 – 40ые годы XIX века. Автор долго работал над своим произведением, так как первоначальная его задумка, которая заключалась в том, чтобы показать «хотя бы с одного бока всю Русь», постепенно трансформировалась в более глобальную идею: показать «всю глубину мерзости», существующей на Руси, чтобы подтолкнуть общество «к прекрасному». Нельзя говорить о том, что автор добился своей конечной цели, но, как считал Герцен, поэма «Мертвые души» потрясла Россию. Автор определял свое произведение как поэму в прозе, в тексте много лирических отступлений. Если не было бы их, то получился бы классический роман - путешествие, или по – европейски «плутовской» роман, так как главный герой произведения - настоящий мошенник. Сюжет поэмы Гоголю подсказал А. С. Пушкин незадолго до смерти.

В поэме Гоголя «Мертвые души» максимально правдиво показано социальное устройство Российской Империи 20-30 годов XIX века - времени, когда государство переживало определенные потрясения: смерть императора Александра I, восстание декабристов, начало правления нового императора, Николая I. Автор рисует столицу, в которой правят министры и генералы, классический губернский город, в котором правят чиновники, дворяне и купцы, рисует классическую помещичью усадьбу и крепостную деревню, куда главный герой поэмы, Чичиков, наведывается в поиске так называемых «мертвых душ». Автор, не стесняясь и не страшась цензуры, показывает все негативные черты характера «управленцев» и «власть имущих», говорит о бюрократическом и помещичьем произволе, рисует «злой и подлый мир настоящих рабовладельцев».

Всему этому противостоит в поэме лирический образ настоящей народной России, которой автор восхищается. Образы «людей из народа» глубже, чище, мягче, чувствуется, что их души живы, что их чаяния сводятся только к одному – к свободной жизни. Автор говорит о народных мечтах с грустью, с болью, но при этом чувствуется его неподдельная вера в то, что когда-нибудь не будет никаких Чичиковых и Собакевичей, что Россия избавится от «помещичьего гнета» и «поднимется с колен к величию и славе». Поэма «Мертвые души» – это своеобразный социальный манифест, энциклопедия, по которой можно изучать все минусы господствующего социального строя. Н. Гоголь, как и многие другие просвещенные люди, понимал, что именно крепостнический строй тормозит развитие империи. Если Россия сможет сбросить его оковы, то она вырвется вперед и займет лидирующее положение на мировой арене. Недаром Белинский сказал, что Гоголь смело и по-новому взглянул на российскую действительность, не боясь последствий, рисуя будущее, в котором уже не дворяне-крепостники «хозяева жизни», а российский крестьянин, тот, кто движет страну вперед и, будучи свободным, не жалеет себя и своих сил. Скачать или прочитать произведение Н. Гоголя полностью онлайн можно на нашем сайте.

Что такое "МЁРТВЫЕ ДУШИ"? Как правильно пишется данное слово. Понятие и трактовка.

МЁРТВЫЕ ДУШИ Поэма Н.В. Гоголя. Была начата Гоголем в октябре 1835 г. и завершена в 1840 г. Первый том книги вышел из печати в 1842 г. под названием «Похождения Чичикова, или Мертвые души». Второй том был сожжен автором в 1852 г., сохранились лишь несколько глав черновика. История, ставшая основой сюжета поэмы, была рассказана Гоголю А.С. Пушкиным. События происходят в 30-е годы ХIХ в. в одной из центральных губерний (см. губернатор) России. Произведение написано в жанре путешествия. Главный герой поэмы Павел Иванович Чичиков разъезжает по губернии с целью покупки так называемых «мертвых душ», то есть крепостных крестьян (см. крепостной, крестьянин), которые недавно умерли, но до новой ревизии значатся в списках живых. «Мертвые души» нужны Чичикову для того, чтобы заложить их и, получив значительную денежную сумму и землю, разбогатеть. Разъезды Чичикова дают автору возможность изобразить широкую панораму российской жизни, показать целую галерею сатирических образов помещиков и чиновников (см. чин). В соответствии с жанром, поэма, помимо основной линии, включает в себя и лирические отступления. Самое знаменитое из них посвящено России, которую автор сравнивает с тройкой1, летящей куда-то вдаль, вперед: Эх, тройка! птица тройка, кто тебя выдумал? Поэма «Мертвые души» осталась незаконченной. Гоголю не удалось завершить второй том, где предполагалось вывести положительных героев, показать возможность исправления социального зла проповедью нравственных устоев. Герои книги, сатирически изображенные Гоголем, были восприняты читателем как типы человеческих характеров, воплощающие такие пороки, как глупость, скупость, грубость, лживость, хвастовство. Именно они, а не умершие крестьяне, в итоге воспринимаются как «мертвые души», то есть как люди «мертвые духом». Поэма «Мертвые души» была с восторгом принята современниками Гоголя и до сих пор остается в числе любимых русским читателем произведений. Она регулярно включается в школьные (см. школа) программы по литературе ХIХ в. Поэма неоднократно иллюстрировалась, инсценировалась и экранизировалась. Лучшими иллюстраторами «Мертвых душ» были художники А.А. Агин и П.М. Боклевский. Одна из лучших инсценировок поэмы была сделана М.А. Булгаковым для МХАТа в 1932 г. Фамилии главных героев книги стали восприниматься как имена нарицательные. Каждая из них может использоваться как неодобрительная характеристика человека. Это настоящийПлюшкин можно сказать о болезненно скупом человеке; Коробочкой могут назвать умственно ограниченную женщину, накопительницу, всю погруженную в хозяйство; Собакевичем - невежливого, грубого человека с сильным аппетитом и неуклюжестью медведя; Ноздревым - пьяницу и скандалиста; Чичиковым - предпринимателя-афериста. От фамилии Манилов образовалось понятие маниловщина - то есть мечтательное и бездеятельное отношение к окружающему. Некоторые фразы поэмы стали крылатыми. Например: И какой же русский не любит быстрой езды?!; Дама, приятная во всех отношениях; Исторический человек (о постоянно попадающем в разные истории); Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа. Портрет Н.В. Гоголя. Художник Ф. Моллер. 1841 г.: Чичиков. Из альбома «Типы из «Мертвых душ». Художник А.М. Боклевский. 1895 г.: Кадр из телефильма М.А. Швейцера «Мертвые души». Плюшкин - И. Смоктуновский: Собакевич. Из альбома «Типы из «Мертвых душ». Художник А.М. Боклевский. 1895 г.: Манилов. Из альбома «Типы из «Мертвых душ». Художник А.М. Боклевский. 1895 г..

Герои «Мертвых душ»

«Мёртвые души» — произведение писателя Н. В. Гоголя. Сюжет произведения подсказал ему Пушкин. Сначала писатель собирался показать Россиию лишь частично, сатирически, но постепнно замысел изменился и Гоголь попытался изобразить русские порядки такими, «где было бы уже не одно, над чем следует смеяться», а полнее. Задача выполнения этого плана отодвигалась Гоголем на второй и третий тома «Мёртвых душ», однако они так и не были написаны. Потомкам остались лишь несколько глав второго тома. Так что уже более полутора веков «Мёртвые души» изучаются по тому первому. О нём речь и в этой статье

В губернский город N приезжает Павел Иванович Чичиков. Его цель — скупить у окрестных помещиков умерших, но считающихся пока живыми, крепостных крестьян, став таким образом владельцем нескольких сотен крепостных душ. Идея Чичикова держалась на двух положениях. Во-первых, в малороссийских губерниях тех лет (40-е годы XIX века) имелось много свободной земли, предоставляемой властью всем желающим. Во-вторых, имелась практика «заклада»: помещик мог одолжить у государства некоторую сумму денег под обеспечение своей недвижимости — деревень с крестьянами. Если долг не отдавался, деревня переходила в собственность государства. Чичиков собирался создать в Херсонской губернии фиктивное поселение, поместить в него купленных по дешёвке крестьян (ведь в купчей о том, что они «души мёртвые», отмечено не было), и, отдав деревню в «заклад», получить «живые» деньги.

«Эх я Аким-простота, – сказал он сам в себе, – ищу рукавиц, а обе за поясом! Да накупи я всех этих, которые вымерли, пока еще не подавали новых ревизских сказок, приобрети их, положим, тысячу, да, положим, опекунский совет даст по двести рублей на душу: вот уж двести тысяч капиталу!.... Правда, без земли нельзя ни купить, ни заложить. Да ведь я куплю на вывод, на вывод; теперь земли в Таврической и Херсонской губерниях отдаются даром, только заселяй. Туда я их всех и переселю! в Херсонскую их! пусть их там живут! А переселение можно сделать законным образом, как следует по судам. Если захотят освидетельствовать крестьян: пожалуй, я и тут не прочь, почему же нет? я представлю и свидетельство за собственноручным подписанием капитана-исправника. Деревню можно назвать Чичикова слободка или по имени, данному при крещении: сельцо Павловское»

Погубили афёру Павла Ивановича глупость и жадность продавцов-помещиков. Ноздрёв разболтал в городе о странных наклонностях Чичикова, а Коробочка приехала в город выяснять настоящую цену «мёртвых душ», ибо опасалась быть Чичиковым обманутой

Главные действующие лица первого тома «Мёртвых душ»

— Павел Иванович Чичиков

«господин, не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так, чтобы слишком молод»

— Помещик Манилов

«На взгляд он был человек видный; черты лица его были не лишены приятности, но в эту приятность, казалось, чересчур было передано сахару; в приемах и оборотах его было что-то заискивающее расположения и знакомства. Он улыбался заманчиво, был белокур, с голубыми глазами. В первую минуту разговора с ним не можешь не сказать: "Какой приятный и добрый человек!" В следующую за тем минуту ничего не скажешь, а в третью скажешь: "Черт знает что такое!" - и отойдешь подальше; если ж не отойдешь, почувствуешь скуку смертельную... Хозяйством нельзя сказать чтобы он занимался, он даже никогда не ездил на поля, хозяйство шло как-то само собою. Когда приказчик говорил: "Хорошо бы, барин, то и то сделать", - "Да, недурно:, - отвечал он обыкновенно, куря трубку... Когда приходил к нему мужик и, почесавши рукою затылок, говорил: "Барин, позволь отлучиться на работу, по"дать заработать", - "Ступай", - говорил он, куря трубку, и ему даже в голову не приходило, что мужик шел пьянствовать. Иногда, глядя с крыльца на двор и на пруд, говорил он о том, как бы хорошо было, если бы вдруг от дома провести подземный ход или чрез пруд выстроить каменный мост, на котором бы были по обеим сторонам лавки, и чтобы в них сидели купцы и продавали разные мелкие товары, нужные для крестьян. При этом глаза его делались чрезвычайо сладкими и лицо принимало самое довольное выражение; впрочем, все эти прожекты так и оканчивались только одними словами. В его кабинете всегда лежала какая-то книжка, заложенная закладкою на четырнадцатой странице, которую он постоянно читал уже два года»

С «подачи Гоголя» в русский язык вошло понятие «маниловщина», ставшее синонимом лени, праздной бездяетельной мечтательности

— Помещик Собакевич

«Когда Чичиков взглянул искоса на Собакевича, он ему на этот раз показался весьма похожим на средней величины медведя. Для довершение сходства фрак на нем был совершенно медвежьего цвета, рукава длинны, панталоны длинны, ступнями ступал он и вкривь и вкось и наступал беспрестанно на чужие ноги. Цвет лица имел каленый, горячий, какой бывает на медном пятаке. Известно, что есть много на свете таких лиц, над отделкою которых натура недолго мудрила, ...сказавши: "Живет!" Такой же самый крепкий и на диво стаченный образ был у Собакевича: держал он его более вниз, чем вверх, шеей не ворочал вовсе и в силу такого неповорота редко глядел на того, с которым говорил, но всегда или на угол печки, или на дверь. Чичиков еще раз взглянул на него искоса, когда проходили они столовую: медведь! совершенный медведь!»

— Помещица Коробочка

«Минуту спустя вошла хозяйка женщина пожилых лет, в каком-то спальном чепце, надетом наскоро, с фланелью на шее, одна из тех матушек, небольших помещиц, которые плачутся на неурожаи, убытки и держат голову несколько набок, а между тем набирают понемногу деньжонок в пестрядевые мешочки, размещенные по ящикам комодом. В один мешочек отбирают всь целковики, в другой полтиннички, в третий тий четвертачки, хотя с виду и кажется, будто бы в комоде ничего нет, кроме белья, да ночных кофточек, да нитяных моточков, да распоротого салопа, имеющего потом обратиться в платье, если старое как-нибудь прогорит во время печения праздничных лепешек со всякими пряженцами или поизотрется само собою. Но не сгорит платье и не изотрется само собою: бережлива старушка»

— Помещик Ноздрев

«Это был среднего роста, очень недурно сложенный молодец с полными румяными щеками, с белыми, как снег, зубами и черными, как смоль, бакенбардами. Свеж он был, как кровь с молоком; здоровье, казалось, так и прыскало с лица его. - Ба, ба, ба! - вскричал он вдруг, расставив обе руки при виде Чичикова. - Какими судьбами? Чичиков узнал Ноздрева, того самого, с которым он вместе обедал у прокурора и который с ним в несколько минут сошелся на такую короткую ногу, что начал уже говорить «ты», хотя, впрочем, он с своей стороны не подал к тому никакого повода. - Куда ездил? - говорил Ноздрев и, не дождавшись ответа, продолжал: - А я, брат, с ярмарки. Поздравь: продулся в пух! Веришь ли, что никогда в жизни так не продувался...»

— Помещик Плюшкин

«У одного из строений Чичиков скоро заметил какую-то фигуру, которая начала вздорить с мужиком, приехавшим на телеге. Долго он не мог распознать, какого пола была фигура: баба или мужик. Платье на ней было совершенно неопределенное, похожее очень на женский капот, на голове колпак, какой носят деревенские дворовые бабы, только один голос показался ему несколько сиплым для женщины... Здесь герой наш поневоле отступил назад и поглядел...пристально. Ему случалось видеть немало всякого рода людей; но такого он еще не видывал. Лицо его не представляло ничего особенного; оно было почти такое же, как у многих худощавых стариков, один подбородок только выступал очень далеко вперед, так что он должен был всякий раз закрывать его платком, чтобы не заплевать; маленькие глазки еще не потухнули и бегали из-под высоко выросших бровей, как мыши, когда, высунувши из темных нор остренькие морды, насторожа уши и моргая усом, они высматривают, не затаился ли где кот или шалун мальчишка, и нюхает подозрительно самый воздух. Гораздо замечательнее был наряд его: никакими средствами и стараньями нельзя бы докопаться, из чего состряпан был его халат: рукава и верхние полы до того засалились и залоснились, что походили на юфть, какая идет на сапоги; назади вместо двух болталось четыре полы, из которых охлопьями лезла хлопчатая бумага. На шее у него тоже было повязано что-то такое, которого нельзя было разобрать: чулок ли, подвязка ли, или набрюшник, только никак не галстук. Словом, если бы Чичиков встретил его, так принаряженного, где-нибудь у церковных дверей, то, вероятно, дал бы ему медный грош»

В русском языке понятие «Плюшкин» стал синонимом скаредности, жадности, мелочности, болезненного накопительства

Почему «Мёртвые души» называются поэмой?

Литературоведы и литературные критики отвечают на этот вопрос смутно, неуверенно и неубедительно. Якобы Гоголь отказался от определения «Мёртвых душ» романом, так как она «не похожа ни на повесть, ни на роман» (письмо Гоголя Погодину от 28 ноября 1836 года); и остановился на жанре поэтическом — поэма. Чем «Мёртвые души» не похожи на роман, чем они отличаются от произведений примерно того же порядка Диккенса, Теккерея, Бальзака, не знал, скорее всего, и сам автор. Возможно, ему попросту не давали спать лавры Пушкина, у которого «Евгений Онегин» был романом в стихах. А тут поэма в прозе .

История создания «Мёртвых душ». Кратко

• 1831, май - Знакомство Гоголя с Пушкиным

  сюжет поэмы был подсказан Гоголю Пушкиным. Поэт кратко изложил историю о предприимчивом человеке, который продавал мёртвые души в опекунский совет, за что и получал немалые деньги. Гоголь записал в своём дневнике: «Пушкин находил, что такой сюжет «Мёртвых душ» хорош для меня тем, что даёт полную свободу изъездить вместе с героем всю Россию и вывести множество разнообразных характеров»

• 1835, 7 октября — Гоголь сообщил в письме Пушкину, что начал работу над «Мёртвыми душами»
• 1836, 6 июня — Гоголь уехал в Европу
• 1836, 12 ноября — письмо Жуковскому из Парижа: «…принялся за «Мертвых Душ», которых было начал в Петербурге. Все начатое переделал я вновь, обдумал более весь план и теперь веду его спокойно, как летопись…»
• 1837, 30 сентября — письмо Жуковскому из Рима: «Я весел. Душа моя светла. Тружусь и спешу всеми силами совершить труд мой»
• 1839 — Гоголь закончил черновой вариант поэмы
• 1839, сентябрь — Гоголь ненадолго вернулся в Россию и вскоре по возвращении прочитал первые главы своим приятелям Прокоповичу, Анненкову

  «изъявление нелицемерного восторга, которое видимо было на всех лицах под конец чтения, его тронуло… Он был доволен..»

• 1840, январь — Гоголь прочитал главы «Мёртвых душ» в доме Аксаковых
• 1840, сентябрь — Гоголь снова уехал в Европу
• 1840, декабрь — начало работы над вторым томом «Мёртвых душ»
• 1840, 28 декабря — письмо Т. Аксакову из Рима: «приготовляю к совершенной очистке первый том «Мертвых Душ». Переменяю, перечищаю, многое перерабатываю вовсе…»
• 1841, октябрь — Гоголь вернулся в Москву и отдал рукопись поэмы на суд цензуры. Цензура в Москве произведение печатать запретила.
• 1842, январь — Гоголь представил рукопись «Мёртвых душ» цензорам в Петербурге
• 1842, 9 марта — петербургская цензура дала разрешение на публикацию поэмы
• 1842, 21 мая — книга поступила в продажу и была раскуплена.это событие вызвало ожесточённые споры в литературной среде. Гоголя обвиняли в клевете и ненависти к России, но на защиту писателя стал Белинский, высоко оценив произведение.
• 1842, июнь — Гоголь снова уехал на Запад
• 1842-1845 — Гоголь работал на вторым томом
• 1845, лето — Гоголь сжег рукопись второго тома
• 1848, апрель — Гоголь возвратился в Россию и продолжил работу над несчастным вторым томом. Работа двигалась медленно.

  Во втором томе автор хотел изобразить героев, отличных от персонажей первой части, - положительных. А Чичиков должен был пройти некий обряд очищения, став на путь истинный. Многие черновики поэмы были уничтожены по приказу автора, однако некоторые части всё же удалось сохранить. Гоголь считал, что во втором томе совершенно отсутствует жизнь и правда, он усомнился в себе как в художнике, возненавидев продолжение поэмы

• 1852, зима — Гоголь встретился с ржевским протоиреем Матвеем Константиновским. который посоветовал ему уничтожить часть глав поэмы
• 1852, 12 февраля — Гоголь сжег беловую рукопись второго тома «Мёртвых душ» (сохранились в неполном виде только 5 глав)

Предлагаемая история, как станет ясно из дальнейшего, произошла несколько вскоре после «достославного изгнания французов». В губернский город NN приезжает коллежский советник Павел Иванович Чичиков (он не стар и не слишком молод, не толст и не тонок, внешности скорее приятной и несколько округлой) и поселяется в гостинице. Он делает множество вопросов трактирному слуге - как относительно владельца и доходов трактира, так и обличающие в нем основательность: о городских чиновниках, наиболее значительных помещиках, расспрашивает о состоянии края и не было ль «каких болезней в их губернии, повальных горячек» и прочих подобных напастей.

Отправившись с визитами, приезжий обнаруживает необыкновенную деятельность (посетив всех, от губернатора до инспектора врачебной управы) и обходительность, ибо умеет сказать приятное каждому. О себе он говорит как-то туманно (что «испытал много на веку своём, претерпел на службе за правду, имел много неприятелей, покушавшихся даже на жизнь его», а теперь ищет места для жительства). На домашней вечеринке у губернатора ему удаётся снискать всеобщее расположение и между прочим свести знакомство с помещиками Маниловым и Собакевичем. В последующие дни он обедает у полицмейстера (где знакомится с помещиком Ноздревым), посещает председателя палаты и вице-губернатора, откупщика и прокурора, - и отправляется в поместье Манилова (чему, однако, предшествует изрядное авторское отступление, где, оправдываясь любовью к обстоятельности, автор детально аттестует Петрушку, слугу приезжего: его страсть к «процессу самого чтения» и способность носить с собой особенный запах, «отзывавшийся несколько жилым покоем»).

Проехав, против обещанного, не пятнадцать, а все тридцать вёрст, Чичиков попадает в Маниловку, в объятия ласкового хозяина. Дом Манилова, стоящий на юру в окружении нескольких разбросанных по-английски клумб и беседки с надписью «Храм уединённого размышления», мог бы характеризовать хозяина, который был «ни то ни се», не отягчён никакими страстями, лишь излишне приторен. После признаний Манилова, что визит Чичикова «майский день, именины сердца», и обеда в обществе хозяйки и двух сыновей, Фемистоклюса и Алкида, Чичиков обнаруживает причину своего приезда: он желал бы приобрести крестьян, которые умерли, но ещё не заявлены таковыми в ревизской справке, оформив все законным образом, как бы и на живых («закон - я немею перед законом»). Первый испуг и недоумение сменяются совершенным расположением любезного хозяина, и, свершив сделку, Чичиков отбывает к Собакевичу, а Манилов предаётся мечтам о жизни Чичикова по соседству чрез реку, о возведении посему моста, о доме с таким бельведером, что оттуда видна Москва, и о дружбе их, прознав о которой государь пожаловал бы их генералами. Кучер Чичикова Селифан, немало обласканный дворовыми людьми Манилова, в беседах с конями своими пропускает нужный поворот и, при шуме начавшегося ливня, опрокидывает барина в грязь. В темноте они находят ночлег у Настасьи Петровны Коробочки, несколько боязливой помещицы, у коей поутру Чичиков также принимается торговать мёртвых душ. Объяснив, что сам теперь станет платить за них подать, прокляв бестолковость старухи, обещавшись купить и пеньки и свиного сала, но в другой уж раз, Чичиков покупает у ней души за пятнадцать рублей, получает подробный их список (в коем особенно поражён Петром Савельевым Неуважай-Корыто) и, откушавши пресного пирога с яйцом, блинков, пирожков и прочего, отбывает, оставя хозяйку в большом беспокойстве относительно того, не слишком ли она продешевила.

Выехав на столбовую дорогу к трактиру, Чичиков останавливается закусить, кое предприятие автор снабжает пространным рассуждением о свойствах аппетита господ средней руки. Здесь встречает его Ноздрев, возвращающийся с ярмарки в бричке зятя своего Мижуева, ибо своих коней и даже цепочку с часами - все проиграл. Живописуя прелести ярмарки, питейные качества драгунских офицеров, некоего Кувшинникова, большого любителя «попользоваться насчёт клубнички» и, наконец, предъявляя щенка, «настоящего мордаша», Ноздрев увозит Чичикова (думающего разживиться и здесь) к себе, забрав и упирающегося зятя. Описав Ноздрева, «в некотором отношении исторического человека» (ибо всюду, где он, не обходилось без истории), его владения, непритязательность обеда с обилием, впрочем, напитков сомнительного качества, автор отправляет осовевшего зятя к жене (Ноздрев напутствует его бранью и словом «фетюк»), а Чичикова принуждает обратиться к своему предмету; но ни выпросить, ни купить душ ему не удаётся: Ноздрев предлагает выменять их, взять в придачу к жеребцу или сделать ставкою в карточной игре, наконец бранится, ссорится, и они расстаются на ночь. С утра возобновляются уговоры, и, согласившись играть в шашки, Чичиков замечает, что Ноздрев бессовестно плутует. Чичикову, коего хозяин с дворнею покушается уже побить, удаётся бежать ввиду появления капитана-исправника, объявляющего, что Ноздрев находится под судом. На дороге коляска Чичикова сталкивается с неким экипажем, и, покуда набежавшие зеваки разводят спутавшихся коней, Чичиков любуется шестнадцатилетнею барышней, предаётся рассуждениям на её счёт и мечтам о семейной жизни. Посещение Собакевича в его крепком, как он сам, поместье сопровождается основательным обедом, обсуждением городских чиновников, кои, по убеждению хозяина, все мошенники (один прокурор порядочный человек, «да и тот, если сказать правду, свинья»), и венчается интересующей гостя сделкой. Ничуть не испугавшись странностью предмета, Собакевич торгуется, характеризует выгодные качества каждого крепостного, снабжает Чичикова подробным списком и вынуждает его дать задаточек.

Путь Чичикова к соседнему помещику Плюшкину, упомянутому Собакевичем, прерывается беседою с мужиком, давшим Плюшкину меткое, но не слишком печатное прозвание, и лиричным размышлением автора о прежней своей любви к незнакомым местам и явившемуся ныне равнодушию. Плюшкина, эту «прореху на человечестве», Чичиков поначалу принимает за ключницу или нищего, место коему на паперти. Важнейшей чертой его является удивительная скаредность, и даже старую подошву сапога несёт он в кучу, наваленную в господских покоях. Показав выгодность своего предложения (а именно, что подати за умерших и беглых крестьян он возьмёт на себя), Чичиков полностью успевает в своём предприятии и, отказавшись от чая с сухарём, снабжённый письмом к председателю палаты, отбывает в самом весёлом расположении духа.

Покуда Чичиков спит в гостинице, автор с печалью размышляет о низости живописуемых им предметов. Меж тем довольный Чичиков, проснувшись, сочиняет купчие крепости, изучает списки приобретённых крестьян, размышляет над предполагаемыми судьбами их и наконец отправляется в гражданскую палату, дабы уж скорее заключить дело. Встреченный у ворот гостиницы Манилов сопровождает его. Затем следует описание присутственного места, первых мытарств Чичикова и взятки некоему кувшинному рылу, покуда не вступает он в апартаменты председателя, где обретает уж кстати и Собакевича. Председатель соглашается быть поверенным Плюшкина, а заодно ускоряет и прочие сделки. Обсуждается приобретение Чичикова, с землёю или на вывод купил он крестьян и в какие места. Выяснив, что на вывод и в Херсонскую губернию, обсудив свойства проданных мужиков (тут председатель вспомнил, что каретник Михеев как будто умер, но Собакевич заверил, что тот преживехонький и «стал здоровее прежнего»), завершают шампанским, отправляются к полицмейстеру, «отцу и благотворителю в городе» (привычки коего тут же излагаются), где пьют за здоровье нового херсонского помещика, приходят в совершенное возбуждение, принуждают Чичикова остаться и покушаются женить его.

Покупки Чичикова делают в городе фурор, проносится слух, что он миллионщик. Дамы без ума от него. Несколько раз подбираясь описать дам, автор робеет и отступает. Накануне бала у губернатора Чичиков получает даже любовное послание, впрочем неподписанное. Употребив по обыкновению немало времени на туалет и оставшись доволен результатом, Чичиков отправляется на бал, где переходит из одних объятий в другие. Дамы, среди которых он пытается отыскать отправительницу письма, даже ссорятся, оспаривая его внимание. Но когда к нему подходит губернаторша, он забывает все, ибо её сопровождает дочь («Институтка, только что выпущена»), шестнадцатилетняя блондинка, с чьим экипажем он столкнулся на дороге. Он теряет расположение дам, ибо затевает разговор с увлекательной блондинкой, скандально пренебрегая остальными. В довершение неприятностей является Ноздрев и громогласно вопрошает, много ли Чичиков наторговал мёртвых. И хотя Ноздрев очевидно пьян и смущённое общество понемногу отвлекается, Чичикову не задаётся ни вист, ни последующий ужин, и он уезжает расстроенный.

Об эту пору в город въезжает тарантас с помещицей Коробочкой, возрастающее беспокойство которой вынудило её приехать, дабы все же узнать, в какой цене мёртвые души. Наутро эта новость становится достоянием некой приятной дамы, и она спешит рассказать её другой, приятной во всех отношениях, история обрастает удивительными подробностями (Чичиков, вооружённый до зубов, в глухую полночь врывается к Коробочке, требует душ, которые умерли, наводит ужасного страху - «вся деревня сбежалась, ребенки плачут, все кричат»). Ее приятельница заключает из того, что мёртвые души только прикрытие, а Чичиков хочет увезти губернаторскую дочку. Обсудив подробности этого предприятия, несомненное участие в нем Ноздрева и качества губернаторской дочки, обе дамы посвящают во все прокурора и отправляются бунтовать город.

В короткое время город бурлит, к тому добавляется новость о назначении нового генерал-губернатора, а также сведения о полученных бумагах: о делателе фальшивых ассигнаций, объявившемся в губернии, и об убежавшем от законного преследования разбойнике. Пытаясь понять, кто же таков Чичиков, вспоминают, что аттестовался он очень туманно и даже говорил о покушавшихся на жизнь его. Заявление почтмейстера, что Чичиков, по его мнению, капитан Копейкин, ополчившийся на несправедливости мира и ставший разбойником, отвергается, поскольку из презанимательного почтмейстерова рассказа следует, что капитану недостаёт руки и ноги, а Чичиков целый. Возникает предположение, не переодетый ли Чичиков Наполеон, и многие начинают находить известное сходство, особенно в профиль. Расспросы Коробочки, Манилова и Собакевича не дают результатов, а Ноздрев лишь умножает смятение, объявив, что Чичиков точно шпион, делатель фальшивых ассигнаций и имел несомненное намерение увезти губернаторскую дочку, в чем Ноздрев взялся ему помочь (каждая из версий сопровождалась детальными подробностями вплоть до имени попа, взявшегося за венчание). Все эти толки чрезвычайно действуют на прокурора, с ним случается удар, и он умирает.

Сам Чичиков, сидя в гостинице с лёгкою простудой, удивлён, что никто из чиновников не навещает его. Наконец отправившись с визитами, он обнаруживает, что у губернатора его не принимают, а в других местах испуганно сторонятся. Ноздрев, посетив его в гостинице, среди общего произведённого им шума отчасти проясняет ситуацию, объявив, что согласен споспешествовать похищению губернаторской дочки. На следующий день Чичиков спешно выезжает, но остановлен похоронной процессией и принуждён лицезреть весь свет чиновничества, протекающий за гробом прокурора Бричка выезжает из города, и открывшиеся просторы по обеим её сторонам навевают автору печальные и отрадные мысли о России, дороге, а затем только печальные об избранном им герое. Заключив, что добродетельному герою пора и отдых дать, а, напротив, припрячь подлеца, автор излагает историю жизни Павла Ивановича, его детство, обучение в классах, где уже проявил он ум практический, его отношения с товарищами и учителем, его службу потом в казённой палате, какой-то комиссии для построения казённого здания, где впервые он дал волю некоторым своим слабостям, его последующий уход на другие, не столь хлебные места, переход в службу по таможне, где, являя честность и неподкупность почти неестественные, он сделал большие деньги на сговоре с контрабандистами, прогорел, но увернулся от уголовного суда, хоть и принуждён был выйти в отставку. Он стал поверенным и во время хлопот о залоге крестьян сложил в голове план, принялся объезжать пространства Руси, с тем чтоб, накупив мёртвых душ и заложив их в казну как живые, получить денег, купить, быть может, деревеньку и обеспечить грядущее потомство.

Вновь посетовав на свойства натуры героя своего и отчасти оправдав его, приискав ему имя «хозяина, приобретателя», автор отвлекается на понукаемый бег лошадей, на сходство летящей тройки с несущейся Русью и звоном колокольчика завершает первый том.

Том второй

Открывается описанием природы, составляющей поместье Андрея Ивановича Тентетникова, коего автор именует «коптитель неба». За рассказом о бестолковости его времяпровождения следует история жизни, окрылённой надеждами в самом начале, омрачённой мелочностью службы и неприятностями впоследствии; он выходит в отставку, намереваясь усовершенствовать имение, читает книги, заботится о мужике, но без опыта, иногда просто человеческого, это не даёт ожидаемых результатов, мужик бездельничает, Тентетников опускает руки. Он обрывает знакомства с соседями, оскорбившись обращением генерала Бетрищева, перестаёт к нему ездить, хоть и не может забыть его дочери Улиньки. Словом, не имея того, кто бы сказал ему бодрящее «вперёд!», он совершенно закисает.

К нему-то и приезжает Чичиков, извинившись поломкой в экипаже, любознательностью и желанием засвидетельствовать почтение. Снискав расположение хозяина удивительной способностью своей приспособиться к любому, Чичиков, пожив у него немного, отправляется к генералу, которому плетёт историю о вздорном дядюшке и, по обыкновению своему, выпрашивает мёртвых. На хохочущем генерале поэма даёт сбой, и мы обнаруживаем Чичикова направляющимся к полковнику Кошкареву. Против ожидания он попадает к Петру Петровичу Петуху, которого застаёт поначалу совершенно нагишом, увлечённого охотою на осетра. У Петуха, не имея чем разжиться, ибо имение заложено, он только страшно объедается, знакомится со скучающим помещиком Платоновым и, подбив его на совместное путешествие по Руси, отправляется к Константину Федоровичу Костанжогло, женатому на платоновской сестре. Тот рассказывает о способах хозяйствования, которыми он в десятки раз увеличил доход с имения, и Чичиков страшно воодушевляется.

Весьма стремительно он навещает полковника Кошкарева, поделившего свою деревеньку на комитеты, экспедиции и департаменты и устроившего совершенное бумагопроизводство в заложенном, как выясняется, имении. Вернувшись, он слушает проклятья желчного Костанжогло фабрикам и мануфактурам, развращающим мужика, вздорному желанию мужика просвещать и соседу Хлобуеву, запустившему изрядное поместье и теперь спускающему его за бесценок. Испытав умиление и даже тягу к честному труду, выслушав рассказ об откупщике Муразове, безукоризненным путём нажившем сорок миллионов, Чичиков назавтра, в сопровождении Костанжогло и Платонова, едет к Хлобуеву, наблюдает беспорядки и беспутство его хозяйства в соседстве с гувернанткою для детей, по моде одетой женой и другими следами нелепого роскошества. Заняв денег у Костанжогло и Платонова, он даёт задаток за имение, предполагая его купить, и едет в платоновское поместье, где знакомится с братом Василием, дельно управляющим хозяйством. Затем он вдруг является у соседа их Леницына, явно плута, снискивает его симпатию умением своим искусно пощекотать ребёнка и получает мёртвых душ.

После множества изъятий в рукописи Чичиков обнаруживается уже в городе на ярмарке, где покупает ткань столь милого ему брусничного цвета с искрой. Он сталкивается с Хлобуевым, которому, как видно, подгадил, то ли лишив, то ли почти лишив его наследства путём какого-то подлога. Упустивший его Хлобуев уводится Муразовым, который убеждает Хлобуева в необходимости работать и определяет ему сбирать средства на церковь. Меж тем обнаруживаются доносы на Чичикова и по поводу подлога, и по поводу мёртвых душ. Портной приносит новый фрак. Вдруг является жандарм, влекущий нарядного Чичикова к генерал-губернатору, «гневному, как сам гнев». Здесь становятся явны все его злодеяния, и он, лобызающий генеральский сапог, ввергается в узилище. В тёмном чулане, рвущего волосы и фалды фрака, оплакивающего утрату шкатулки с бумагами, находит Чичикова Муразов, простыми добродетельными словами пробуждает в нем желание жить честно и отправляется смягчить генерал-губернатора. В то время чиновники, желающие напакостить мудрому своему начальству и получить мзду от Чичикова, доставляют ему шкатулку, похищают важную свидетельницу и пишут множество доносов с целью вовсе запутать дело. В самой губернии открываются беспорядки, сильно заботящие генерал-губернатора. Однако Муразов умеет нащупать чувствительные струны его души и подать ему верные советы, коими генерал-губернатор, отпустив Чичикова, собирается уж воспользоваться, как «рукопись обрывается».