Михаил барышников расписание спектаклей. Михаил барышников: «я делаю то, что мне полагается делать
Они познакомились осенью 1974 года, вскоре после того, как Михаил Барышников оказался в Нью-Йорке. И вскоре их знакомство переросло в прочную, крепкую дружбу.
Бродский о Барышникове:
"... Единственный человек, с которым я был мало знаком в России, - это Миша Барышников. Здесь мы с ним видимся довольно часто - просто потому, что он совершенно потрясающий человек. Человек потрясающего ума и интуиции. Человек, который - помимо всего прочего! - знает стихов на память гораздо больше, чем я. Это очень странно, но как мы встретились с Мишей я, ей-богу, не могу вспомнить. Но одно могу сказать: он на меня произвел - и производит - колоссальное впечатление. Причем вовсе не своими качествами танцовщика, тем более, что в этой области я специалистом ни в коем роде не являюсь. А прежде всего - своим совершенно невероятным природным интеллектом...
Барышников - это существо абсолютно уникальное. Он родился день в день с Вольфгангом Амадеем Моцартом.
И у них, я думаю, масса общего. Вообще же, если говорить о людях, с которыми меня судьба и обстоятельства свели вне России, то это, в первую очередь, Оден. Это Стивен Спендер, Сюзен Зонтаг, Дерек Уолкот, Чеслав Милош, сэр Исайя Берлин...
Вот знакомства, за которые я благодарен судьбе в связи со своим перемещением в пространстве.... Вот имена, которые сразу же приходят в голову, если иметь в виду людей, которые пользуются определенной известностью. Но меня-то как раз в них интересует не столько их известность или деятельность, сколько какие-то иные их качества. Хотя и естественно смотреть на человека сквозь призму его деятельности. Но на Барышникова, между прочим, я сквозь призму его деятельности не смотрю. Меня балет никогда особенно не интересовал. И до сих пор не интересует. Хотя, надо сказать, когда я вижу на сцене Барышникова, то это ощущение совершенно потрясающее. Я даже думаю, что это вообще уже даже и не балет - то, чем он занимается..."
На подаренной Барышникову книге, Бродский написал:
Пусть я - аид, пускай ты - гой,
пусть профиль у тебя другой,
пускай рукой я не умею,
чего ты делаешь ногой.
Но в день 27 января
хочу быть так же пьян,
как в день 24 мая,
когда ты тоже был tres bien!
в 1978 году, Бродский подарил Барышникову "Конец прекрасной эпохи" с посвящением:
В твой день родился лиходей
по кличке Вольфганг Амадей.
А в мой - Кирилл или Мефодий,
один из грамотных людей.
Хоть в знаках сложной хуете
ни нам, ни самому Кокте —
не разобраться,
мне приятно, когда ты крутишь фуэте.
Р. S. От этих виршей в Барыше ль
останется, прочтя, Мишель?
В 1992 года Барышников получил в подарок от Бродского изданную по-английски книгу о Венеции "Watermark" с таким посвящением:
Портрет Венеции зимой
где мерзнут птички в нише,
в день января 27
дарю любезной Мыши.
Прости за Инглиш,
но рука - как и нога для танца
дается, чтоб издалека
канать за иностранца.
В том же году Бродский подарил Барышникову книгу стихов, впервые опубликованную в России, с такой надписью:
Дарю соратнику по игу
монголом изданную книгу.
Знать, не прохезало монголам
с картавым справиться глаголом.
А вот стихи, подаренные ему Бродским за три месяца до смерти:
Горячо любимой Мыши
26 октября 1995 года.
...И Тебя в Вифлеемской вечерней толпе
не узнает никто: то ли спичкой
озарил себе кто-то пушок на губе,
то ли в спешке искру электричкой
там, где Ирод кровавые руки вздымал,
город высек из страха и жести;
то ли нимб засветился, в диаметре мал,
на века в промелькнувшем подъезде.
Стихотворение, посвященные Михаилу Барышникову, вошедшие во все сборники произведений Поэта.
Иосиф Бродский.
Михаилу Барышникову
Классический балет есть замок красоты,
чьи нежные жильцы от прозы дней суровой
пиликающей ямой оркестровой
отделены. И задраны мосты.
В имперский мягкий плюш мы втискиваем зад,
и, крылышкуя скорописью ляжек,
красавица, с которою не ляжешь,
одним прыжком выпархивает в сад.
Мы видим силы зла в коричневом трико,
и ангела добра в невыразимой пачке.
И в силах пробудить от элизийской спячки
овация Чайковского и Ко.
Классический балет! Искусство лучших дней!
Когда шипел ваш грог, и целовали в обе,
и мчались лихачи, и пелось бобэоби,
и ежели был враг, то он был - маршал Ней.
В зрачках городовых желтели купола.
В каких рождались, в тех и умирали гнездах.
И если что-нибудь взлетало в воздух,
то был не мост, а Павлова была.
Как славно ввечеру, вдали Всея Руси,
Барышникова зреть. Талант его не стерся!
Усилие ноги и судорога торса
с вращением вкруг собственной оси
рождают тот полет, которого душа
как в девках заждалась, готовая озлиться!
А что насчет того, где выйдет приземлиться, -
земля везде тверда; рекомендую США.
Мы наконец-то посмотрели в Новом Рижском театре моноспектакль «Бродский/Барышников», который обеспечил массовую культурную эмиграцию в Ригу и продолжает лишать публику сна и покоя, и теперь рассказываем о нем вам
«Как славно ввечеру, вдали Всея Руси,
Барышникова зреть. Талант его не стерся!
Усилие ноги и судорога торса
с вращением вкруг собственной оси
рождают тот полет, которого душа
как в девках заждалась, готовая озлиться!
А что насчет того, где выйдет приземлиться, —
земля везде тверда; рекомендую США».
Это строки из стихотворения, которое Иосиф Бродский посвятил Михаилу Барышникову в 1976 году, так его и назвав — «Михаилу Барышникову». За время, прошедшее с того момента, как Бродский поставил в нем финальную точку, и до дня, когда Барышников вышел на сцену Нового Рижского театра с чемоданом в руках, перевернулось многое, но вот одно точно осталось неизменным — его ничуть не стершийся талант.
Про постановку «Бродский/Барышников» говорить начали сразу и много. И с самого начала печально предвещали: билетов будет не достать. Зал, рассчитанный на 470 человек, всех желающих, оккупировавших его кассы и сайт, вместить явно не мог. С последнего одна за другой исчезали заветные даты: сначала на октябрь, потом на ноябрь, в кассах стояли очереди, место в которых люди не стеснялись занимать чуть ли не за сутки до старта продаж. То, что успевшие достать билет будут добираться «на Барышникова» самолетом, поездом, машиной, никаким сюрпризом тоже не было — шансы, что когда-нибудь он выйдет на петербургскую или московскую сцену, по-прежнему минимальны . Так что для многих зрителей весь этот предпремьерный ажиотаж стал частью культа — выстрадать свой билет они были явно не против.
Отношение самого Михаила Барышникова ко всей этой шумихе легко передать всего в паре фраз, а если точнее, в специальном объявлении, сделанном перед началом спектакля сразу на нескольких языках: «Личная просьба артиста: во время постановки не снимать. Если вам это так сильно нужно, снимать можно во время поклонов». И все как один, укоренные этим «так сильно нужно», действительно выключают и убирают телефоны — за время спектакля из зала не донесется ни единого звука — на зависть самым громким московским премьерам.
На сцене тем временем — только лишь застекленный павильон, чьи — хоть потертые и облупившиеся — рамы напоминают о былом величии русских усадеб. По углам в нем наверняка притаилась хотя бы парочка паутин — без них никак, как и без стрекочущих где-то в окружной траве кузнечиков. Перед входом — две скамейки, на одной из которых стоит старый магнитофон, в любую минуту готовый пустить свои бобины в ход. Вторая же ждет героя. И вот он проходит через павильон — в голове — воспоминания, в руке — потертый чемодан, — опускается на скамейку и достает бутылку виски, а вместе с ней будильник и пару томиков Бродского. Сделав глоток, Барышников начнет читать, но не декламировать, стихи — сначала, с тихого бормотания, для себя и только потом для зала.
«Воротишься на родину. Ну что ж» 1961 года прозвучит с этой сцены одним из первых, так же как и «Ломтик медового месяца» — посвящение Марианне Басмановой, для Бродского просто М. Б.
«Не забывай никогда,
как хлещет в пристань вода
и как воздух упруг —
как спасательный круг».
Строками, произносимыми уже не Бродским, но Барышниковым, начинаются размышления о старении, увядании и неизбежно приходящей вслед за ними смерти, коих в текстах поэта оказывается предостаточно. И режиссер постановки Алвис Херманис, и Михаил Барышников за время подготовки спектакля не раз говорили о том, что выбирали именно те стихи, которые не уведут зрителя в метафизические дали. Простота и лаконичность, искомые режиссером и артистом, находят место и в хореографии. Поднимаясь со скамейки, Барышников уходит порой вглубь павильона, чтобы обернуться то бабочкой, то кентавром. Он успевает сбросить пиджак, закатать брюки, скрючиться на стуле, лечь на лавку. Ему совсем не нужно кричать — его слушают и слышат и так, а акценты берется расставить искрящая иногда распределительная коробка, установленная где-то у входа в павильон, и вынутый из чемодана будильник, который не забудет зазвенеть:
отличить златоуста от златоротца.
И будильник так тикает в тишине,
точно дом через десять минут взорвется».
Дом не взорвется, как не могут взлететь на воздух воспоминания. Краска уже облупилась, но слова не стерлись. Танцуя и прочитывая текст, Барышников уводит зрителя за собой в тот мир, в котором он — просто Мышь. «Портрет Венеции зимой, где мерзнут птички в нише, в день января 27-й дарю любезной Мыши. Прости за инглиш, но рука, как и нога для танца, дается, чтоб издалека канать за иностранца», — писал, например, Бродский, поздравляя друга с днем рождения. Для него Барышников был не только гением танца, о чем он, впрочем, не забывал постоянно напоминать (стоит лишь вернуться к тому же посвящению «Михаилу Барышникову» или разговорам поэта с Соломоном Волковым), но и Мишей, Мышью. Читая стихи друга, танцор не изменяет ни своему голосу, ни собственным жестам. К той самой, известной всем интонации Барышников обратится всего раз, и его речь тут же подхватят закрутившиеся бобины магнитофона. Программку спектакля иллюстрирует кадр: Иосиф Бродский, взмахнув рукой, показывает куда-то в даль, в которую смотрит и Михаил Барышников. Единственными словами, которые он за эти полтора часа оставит для себя, будет короткое: «И еще одно, последнее. Это стихотворение Иосиф написал, когда ему было 17». И тогда зазвучит:
«Прощай,
позабудь
и не обессудь».
В январе 2019 года Михаил Барышников представит спектакль латышского режиссера Алвиса Херманиса «Бродский/Барышников» в Каунасе и Вильнюсе. Об этом сообщает организатор мероприятия в Ars Magna на своей странице в Facebook.
Моноспектакль «Бродский/Барышников» создан по стихам Иосифа Бродского, с которым Михаил Барышников дружил более 20 лет. Режиссер спектакля Алвис Херманис, хорошо известный российскому зрителю по спектаклю Театра Наций «Рассказы Шукшина».
В интервью порталу Israelculture.info, которое Барышников дал в декабре 2015 года, он рассказывал о спектакле: «Такие режиссеры как Херманис или Уилсон часто уходят в неизвестные ранее области. В спектакле же «Бродский/Барышников» мы в эту область ушли вместе, хотя Алвис был бесспорным хозяином в режиссуре. Но он дал мне некую свободу движения, пластики, оставив за собой выбор текстов, стихов. Это его спектакль, я – инструмент в его руках. Вся концепция этого спектакля его, хотя многое вещи мы находил вместе. Мы оба хотели уйти от старой традиции, когда актер выходи на авансцену и читает стихи. Мы хотели сделать театральный поход с рюкзаком в прошлое, а точнее вызвать прошлое в настоящее. В рюкзаке – 3-4 книжки и годы дружбы. Декорация спектакля напоминает венскую оранжерею, стеклянный дворец. На Рижском взморье стояли такие стеклянные сооружения – Иосифу бы это понравилось, эта декорация вызывает много ассоциаций. Это спектакль – диалог с ушедшим человеком. Но если говорить о ностальгии, то в нем есть ностальгия по общему для нас с Бродским Нью-Йорку. Этот спектакль – о горечи отсутствия, ушедшего ежедневного общения, о тех местах, где мы бывали вместе. До сих пор, когда я прохожу мимо китайской харчевни или греческой кофейни, где мы сиживали вместе, у меня приостанавливается дыхание. Это были замечательные дни, недели, практически ежедневное общение, и Нью-Йорк остался для меня местом трепетным. Я ведь и познакомился с Бродским в Нью-Йорке. Вся интонационная гамма спектакля – нью-йоркская. В этом спектакле есть Гудзон, Ист-Ривер, Гринич-Вилледж. Дух города присутствует в этом спектакле. Мои взаимоотношения с Иосифом в основном связаны с Нью-Йорком».
Михаил Барышников назвал Алвиса Херманиса «своим» режиссером. О себе сказал, что никогда не был человеком только балета. «Я все ставлю на одну полку, передаю эмоции и чувства через движение и слова, выбирая такие проекты, которые становятся переходным мостиком от танца к фотографии или театру», – отметил он.
Спектакли пройдут 8 января в Каунасе в зале ВДУ и 11, 12 января артист сыграет спектакль в Вильнюсе в концертном зале Compensa. Постановка будет показана на русском языке с литовскими субтитрами. Билеты можно приобрести на сайте Bilietai.lt.
Напомним, что премьера спектакля прошла в 2015 году в Новом Рижском театре.
Михаил Барышников – советский и американский артист балета, балетмейстер, актёр, коллекционер и фотограф. В 1967-1974 годах был ведущим солистом в Ленинградском театре оперы и балета имени Кирова. В 1974 году, во время гастролей в составе труппы Большого театра в Канаде, получив приглашение от своего давнего знакомого Александра Минца в труппу «Американского театра балета», становится невозвращенцем. В 1974-1978 годах – премьер труппы «Американский театр балета» (Нью-Йорк), в 1980-1989 годах был также её руководителем; оказал существенное влияние на американскую и мировую хореографию. В 1978 году дебютировал в кино. В 1985 году сыграл роль танцовщика, убегающего от советской власти, в кассовом фильме «Белые ночи». В 1989 году дебютировал на Бродвее, сыграв в драматическом спектакле «Превращение» по повести Франца Кафки. В 1990 году вместе с танцовщиком и хореографом Марком Моррисом организовал «Проект „Белый дуб » (Флорида), занимавшийся постановками и изысканиями в области современного танца. Возглавлял его до 2002 года. В 2005 открыл Центр искусств Барышникова.
Алвис Херманис – латвийский театральный режиссёр, художественный руководитель Нового Рижского театра. Лауреат высшей театральной награды Европы – премии «Европа – театру» в номинации «Новая театральная реальность»; премии «Золотая маска» (2010, в составе творческой группы за спектакль «Рассказы Шукшина»). Сотрудничал с театрами Вены. Парижа, Москвы, Болоньи, Милана, поставил несколько спектаклей для Зальцбургского фестиваля.
Фотография с сайта colta.ru
Режиссер Нового Рижского театра Алвис Херманис предложил Михаилу Барышникову поработать над этой постановкой. Это была отличная идея, ведь Барышников лично знал И. Бродского, они были друзьями на протяжении двадцати лет до самой смерти поэта.
Для спектакля «Бродский/Барышников» А. Херманис выбрал некоторые произведения Бродского, которые со сцены будет декламировать М.Барышников. Работа над спектаклем велась напряженная, иногда Алвису и Михаилу приходилось даже репетировать по скайпу, потому что они находились в разных странах. Но, судя по интервью М.Барышникова, он получил удовольствие от этой работы.
Уже сейчас публика с нетерпением ждет возможности заказать билеты на постановку «Бродский/Барышников». Еще до своего начала спектакль стал некой сенсацией, вокруг которой много тайн. Организаторы пока не афишируют подробностей спектакля, однако одно известно точно - это будет настоящий театральный шедевр.
Заказывайте билет в Ригу на спектакль «Бродский/Барышников» уже сейчас!
В Риге в очередной раз состоится популярный моноспектакль, посвященный Иосифу Бродскому «Бродский /Барышников», который впервые был представлен на суд зрителя в Новом Рижском театре. Данное произведение в дальнейшем было представлено на площадках других городов, но, в Латвии его ждут с особым нетерпением, так как именно здесь состоялась премьера и сегодня на спектакль еще вполне реально.
«Бродский/Барышников» - постановка на основе дружбы легенд
Идея постановки данного спектакля принадлежит Алвису Херманису. Стоит отметить, что чутье его не подвело, и произведение, в котором легенда мирового балета читает стихи другой легенды – Иосифа Бродского – была попросту обречена на успех. «Бродский/Барышников», билеты на который можно заранее заказать уже сейчас на - это один из тех редких спектаклей, в котором все построено на игре слов, где Михаил Барышников не только читает, но и интерпретирует поэзию своего старинного друга, вводя зрителя в мир поэта и не упоминая при этом каких-либо фактов из биографии последнего.
«Бродский/Барышников» - только аншлаг!
Примечательно, что независимо от места постановки, все стихи Бродского звучат в спектакле исключительно на русском языке. Сразу после премьеры об этом поистине гениальном произведении стали много говорить в разных точках мира. Говорили разное, и лишь одно пророчество сбылось и продолжает сбываться по сей день – приобрести билеты бываетдостаточно сложно. В первый раз их раскупили за каких-то 15 минут и в кассе и на специализированных сайтах, а для того, чтобы получить право насладиться премьерным показом, некоторые поклонники театрального искусства даже разбили палатки перед кассами, чем растрогали самого Барышникова. Сегодня же купить билеты на спектакль «Бродский/Барышников»
можно без труда на нашем сайте из любой точки мира.
В своем спектакле Барышников не танцует в том амплуа, в котором его привык лицезреть зритель.Вся постановка сама по себе – один нескончаемый танец, так как каждое его движение наполнено своеобразной хореографией. Сплетение этих двух языков – неуловимого языка тела и уникального языка Ленинграда времен 70-х годов – вот то главное, что позволяет единственному актеру на сцене всецело завладеть вниманием зала на полтора часа.
