Музей коммунизма. Музей ссср Музеи на тему социалистического быта

Muzeum komunismu ) является первым музеем в Праге, который частично показывает туристам систему, разработанную при Советском Союзе, ставшую более чем сорокалетней историей великого государства. Экспонаты выставки представлены в виде необычных и интересных материалов.

История появления

Появился Музей Коммунизма в городе Прага еще в 2001 году, помог профинансировать открытие музея немецкий предприниматель по имени Гленн Спикер, также над выставкой в полную силу трудились чешские историки и музеологи. Музей Коммунизма посвящен тоталитарному режиму, который распространился на территории Чехословакии с 1948 по 1989 год. Прежде всего, музей призван демонстрировать общественности историю свержения советского режима.

Что можно увидеть

Чтобы посетители музея полностью окунулись во времена эпохи Советского Союза, создатели тщательно работали над светом, звуком и даже постарались передать запахи, которыми когда-то была окутана Чехословакия. Музей коммунизма занимает три небольших зала. Несмотря на столь малое пространство, выставка передает атмосферу коммунизма и рассказывает гораздо больше, чем исторические книги. Организаторы отмечают, что экспозиция нацелена не только на приезжих туристов, но и на молодых чехов.

Специально для чешских школьников работники музея подготовили методические материалы и вопросы, а вот ответы на вопросы, молодежь должна найти в стенах музея. Посетителей особо заинтересуют экспонаты в виде бюстов правителей, кабинет коммунистического следователя и гулаговский уголок с тачкой, который являлся атрибутом социализма.

Как уже было сказано – экспозиции музея разбиты на три зала различных тематик. На входе в музей вы увидите картину с изображенным на ней Карлом Марксом и большой бюст Ленина, дальше вас опять поприветствует Владимир Ильич с советским флагом в руках. Первый зал полностью посвящен светлой мечте в коммунизм. Тут же находятся бюсты правителей и ростовой, раскрашенный памятник Сталину. В этом зале можно увидеть авиационно-космическую и производственную экспозицию, обе они в полной мере олицетворяют социалистическую эпоху.

Больше всего внимание гостей в этом блоке привлекает школьный класс, который завален коммунистическими книгами и учебниками, также тут присутствуют разнообразные пропагандистские материалы. Второй зал музея описывает самые жестокие реалии тогдашнего режима.

Сюда попало много разных экспонатов, можно увидеть прилавки магазинов, соцреалистическая скульптуру «Рабочий и крестьянка», армейский уголок, пограничный уголок, уголок МВД и даже комнаты пыток. А вот третий зал практически полностью посвящается Бархатной революции, произошедшей в 1989 году.

Помимо всего вышеперечисленного в музее вы заметите огромное количество плакатов, советские мотоциклы, популярную в те времена посуду из фарфора, юридические материалы СССР, армейские сапоги и даже кусок гусеничного трака от советского танка.

Кроме своеобразных впечатлений в музее можно приобрести сувениры на память. Здесь вы купите оригинальные открытки на коммунистическую тематику. Также многих заинтересуют майки с изображением олимпийского Мишки, который вооружился автоматом Калашникова. Еще многие покупают уникальные свечи в виде головы Ленина, копии советских медалей и эмблем.

Расположение музея

Побывать в Музее Коммунизма города Прага обязан каждый приезжий турист, так как там действительно есть на что посмотреть, кроме того, можно окунуться в атмосферу советского времени. Добраться до музея достаточно просто. Приехать к музею можно на метро к станции Mustek . Либо же дойдите до конца Вацлавской площади, сверните на улицу Пршикоп, а по адресу Na Prikope 10 вы найдете и сам музей.

Такое действительно приятно видеть на фоне злобно-уродского "музея коммунизма" в Праге, который может поведать разве что о комплексах его создателей...

Оригинал взят у leesider в Гламурно и качественно. Ретро-музей социализма в Варне - лучший подобный музей в Восточной Европe

Почти неделя, проведённая в Варне позволила мне подробнее изучить город и найти некоторые действительно интересные и необычные места. Сегодня я хотел бы рассказать подробнее об одном из них. О ретро-музее социалистического прошлого, который поистине является настоящей жемчужиной города и пока ещё относительно малоизвестным местом. Находится музей на одном из этажей торгового центра Grand Mall Varna и я поначалу с сомнением, каюсь, отнёсся к весьма яркому информационному плакату на входе. Скажите, какой музей можно создать в помещении обычного современного торгово-развлекательного центра? Притащить туда старую "Волгу", поставить бюст Ленина (а лучше Сталина) и Живкова, повесить пару флагов и коммунистических значков на стену. Вуаля, музей "тоталитарного" прошлого готов! Друзья мои, как жестоко я ошибался! Это совершенно потрясающий, интереснейший, познавательный и неполитизированный музей со множеством уникальных экспонатов. Лучшее из подобных мест в Восточной Европе, а может даже и в мире. Первую роль играют, конечно, автомобили, но вообще там много чего любопытного. Да, превалирует болгарская тематика, музей же в Варне, но и СССР досталось немало внимания.

На мысль о серьёзности музея меня навёл вид главного входа, весьма торжественный и пафосный. Стоимость посещения 10 левов (5 евро), что является существенной суммой для Болгарии. Но так как музей частный, владелец (о нём ниже) не получает никакой государственной поддержки и создал музей на свои собственные средства. Так что считаю, цена совершенно справедлива и к тому же имеются большие скидки для детей и пенсионеров.

Увиденное немедленно вызывает настоящий восторг. Несколько десятков автомобилей, сотни единиц бытовой техники, игрушек, плакатов, коллекции предметов быта производства НРБ, СССР и других стран социалистического блока.

Я здесь пробыл почти два часа и успел рассмотреть коллекцию лишь поверхностно.

Настоящая гордость музея - это шикарно отреставрированные легковые автомобили социалистической эпохи. Обратите внимание, как организаторы подошли к процессу оформления с душой и творческой фантазией, разместив рядом детскую игрушку-модель.

Ещё одно достоинство музея - восковые фигуры социалистических лидеров, созданные в художественной студии мадам Тюссо. Это очень дорогое удовольствие заказывать экспонаты, каждый из которых обошёлся в 20 тысяч евро. На снимке ниже - венгерский генсек Янош Кадар.

В самом углу зала был выделен и уголок для Горбачёва. Чтобы восковому изваянию последнего президента СССР было не скучо, его снабдили красной Ладой.

В специальном шкафу-витрине расположены бутылки с алкоголем.

Особое внимание придаётся культовым болгарским киноактёрам своего времени. Это, например, Велко Канев. Вам, наверно, это имя ночего не говорит, но в Болгарии это один из популярных актёров 70-80-ых годов. Кстати, в зале постоянно проигрываются старые песни, что придаёт очень необычную и даже уютную атмосферу. А летом, когда сюда привозят экскурсионные группы из бывшего СССР, музейщики корректируются и включают советские песни: Пугачёву, Высоцкого, Магомаева. Цветан, так зовут владельца, говорит, что люди в восторге.

Он говорит также, что посетители из Сербии сильно расстраиваются, не обнаружив своего кумира Тито. Им следует немного подождать, так как на создание каждой фигуры и оптимизацию ввыставочных площадей уходит время. Музей открыт чуть более года назад и впереди большие планы с серьёзной работой.

А русские туристы просят Путина и это не шутка. Действительно, есть намерение создать восковую фигуру действующего президента РФ.

Мы идём дальше и рассматриваем впечатляюще-нарядную и аутентичную советскую четырёхколёсную технику.

У этого автомобиля, например, пробег менее 1 тысячи километов.

Равно как и этот красный универсал 2102, также почти новёхонький.

Каждый автомобиль имеет информационную поддержку в виде экрана, на котором указываются общие детали. Очень удобно.

У владельца в спецгараже хранится ещё две сотни машин, ожидающих реставрации. Дело это дорогое и хлопотное, а привести автомобиль до идеального музейного состояния может занять годы.

Механические часы и будильники.

Болгарские настольные игры.

Актёр Кирил Господинов (хотя могу ошибаться). Здорово напоминает Андрея Миронова в образе Остапа Бендера.

Игрушки...их здесь сотни.

А вот и Никита Сергеевич, к которому прилагается аж целых три "Запорожца".

По-моему, очень неплохо получился. Запечатлён в своём знаменитом ораторском пассаже про "Кузькину мать".

На экране рядом выдаётся краткая биография и основные вехи деятельности. Вот, например, описание политической карьеры Хрущева.

Железный пан Войцех Ярузельский.

Вместе с польским автомобилем Warszawa. Всё-таки уникальую работу провели реставраторы, автомеханики, художники и просто энтузиасты.

Восковая фигура Юрия Никулина в образе незадачливого экономиста Семён Семёныча.

Одна из культовых представительских "Чаек", ранее приписанных к спецавтопарку болгарской партийной элиты. В перспективе - товарищи Живков и Брежнев.

Иосиф Виссарионович...скромно и без автомобиля.

Густав Гусак, последний президент социалистической Чехословакии. В музее очень много восковых фигур, присутствуют Ленин, Мао, Чаушеску, я выбрал лишь несколько фото для рассказа.

Впечатляющий "чешский" уголок.

Уазик на фоне фотографий с болгарскими военными.

Вновь игрушки, книги, компьютеры...Можно долго рассматривать каждый экспонат по отдельности.

Я очень впечатлён. Отличной идеей, уникальными экспонатами, потрясающими деталями, оформлением зала. Политически нейтральный музей с ностальгической и меганасыщенной коллекцией, которую мой рассказ никоим образом не может обхватить. Надо идти и смотреть. Я провёл в музее чуть менее двух часов, но даже этого времени оказалось недостаточно для полного осмотра.

В кабинете владельца музея. Не удивлён, увидев здесь портрет Сталина в качестве своеобразного творческого штриха, да и смотрится он эффектно и соответствующе тематике музея.

А теперь знакомьтесь. Собственник и владелец Цветан Атанасов, совершенно спокойно можно зайти к нему в кабинет (что я и сделал) и пообщаться. Расскажет, покажет и ответит на вопросы. Очень открытый и приятный в общении человек, реально живёт любимым делом и добился великолепного результата. У музея есть

I музейный съезд и музейное дело в 1930-е гг. Музеи в годы Великой Отечественной войны. Расширенная сессия Ученого Совета НИИ краеведческой и музейной работы (Москва, 1948) и ее значение для разработки вопросов теории и методики музейного дела. Общественные музеи как фактор развития музейного дела. Музеи-заповедники и их роль в сохранении и популяризации культурного наследия. Совершенствование форм работы музеев с посетителями. Создание объединенных музеев. Музейная архитек­тура и музейный дизайн. Характеристика деятельности музеевед­ческих центров России.

Первый Всероссийский музейный съезд закрепил наметивши­еся в музейном деле в конце 1920-х гг. тенденции, что привело к принципиальным и существенным изменениям роли музеев в куль­турной и общественной жизни. С этого момента можно говорить о наступлении нового этапа музейной истории, продолжавшегося до конца 1980-х гг.

Съезд состоялся 1-5 декабря 1930 г. в Москве. В нем приняли участие 325 делегатов, в том числе крупные государственные деяте­ли (нарком просвещения РСФСР А.С. Бубнов, зам. наркома просве­щения Н.К. Крупская), музейные работники (в основном директора музеев), представители системы народного просвещения, препода­ватели вузов, сотрудники академических исследовательских инсти­тутов. 84 % делегатов начали работу в музеях уже после революции, многие имели стаж работы всего 1-2 года, половину участников съез­да составляли члены Всесоюзной коммунистической партии боль­шевиков.

Делегаты работали на пленарных и секционных заседаниях, ко­торые проводились по группам музеев (историко-бытовая, истори­ко-революционная, естественно-научная, антирелигиозная, по охра­не памятников революционного движения, искусства и старины и пр.). В центре внимания участников съезда находилась проблема изучения и документирования нового социалистического быта и ак­тивного участия музеев в политико-просветительной работе. Обсуж­дались методологические проблемы экспозиционной работы музе­ев, отношение к подлинным музейным предметам. В основном док­ладе философа и литературоведа, заведующего сектором науки Наркомпроса РСФСР, одного из организаторов съезда И.К. Луппола "Метод диалектического материализма и музейное строительство" было выдвинуто требование членения экспозиции по социально-экономическим формациям.

Значительное место уделили проблеме кадров. Их численная недостаточность и невысокая квалификация не могли обеспечить намеченный масштабный рост музейной сети. Кроме того, осозна­валась необходимость подготовки молодых марксистских кадров, массовой работе с населением. Основной доклад по проблеме мас­совой работы с населением сделала заместитель наркома просвеще­ния РСФСР и председатель Главполитпросвета при Наркомпросе Н.К. Крупская. Одна из секций съезда обсуждала вопросы изучения му­зейного зрителя, методики экскурсионной работы, работу со школь­никами и пр.

Принятые решения соответствовали своему времени и позиции, сформулированной в приветствии съезду наркома просвещения РСФСР А.С. Бубнова, призывавшего покончить с "вещевым фети­шизмом", отказаться от музеев-кунсткамер, поставить музеи на служ­бу социалистическому строительству и превратить в инструмент культурной революции. Следует иметь в виду, что решения съезда в условиях 1930-х гг. были для музеев обязательными. Музеям пред­писывалось немедленно приступить к реэкспозиции и создать отде­лы социалистического строительства, организовать краеведческие музеи в каждом районном центре, всемерно усилить массово-идеологическую работу. Планирование музейного строительства осуществ­лялось с 1930-х гг. в рамках народнохозяйственных 5-летних планов.

В целом последствия решений музейного съезда для музейного дела страны были негативными. Они искусственно сужали поле му­зейной деятельности рамками массовой идеологической работы, примитивизировали формы и методы работы, принижали значение подлинных памятников культуры, нивелировали различия, своеоб­разие и индивидуальность музейных учреждений.

Однако музейное дело признали неотъемлемой составной час­тью социалистического строительства, и общий курс был взят на дальнейшее его развитие, что требовало решения ряда объективных и давно назревших проблем. Так создали ведомственное периоди­ческое издание - журнал "Советский музей", необходимость кото­рого осознавалась еще участниками Предварительного съезда му­зейных деятелей. С целью подготовки и переподготовки кадров от­крыли годичные курсы повышения квалификации музейных работ­ников, музейные кафедры и отделения в ряде вузов, опытно-показа­тельный краеведческий музей в г. Истре. В 1932 г. создали отрасле­вое научно-исследовательское учреждение - Центральный научно-исследовательский институт методов краеведческой работы Наркомпроса РСФСР, реорганизованный в 1937 г. в Научно-исследователь­ский институт краеведческой и музейной работы. Новое научное учреждение должно было изучать и обобщать опыт работы музеев и краеведческих организаций, оказывать содействие музеям в органи­зации научно-исследовательской и экспозиционной деятельности, готовить кадры. Некоторые актуальные задачи были в те годы лишь сформулированы и определены, но решались они позднее: изучение музейного посетителя, объявление заповедниками Новгорода и Пско­ва, развитие музейной теории и др.

Рост и реорганизация сети музеев в 1930-е гг. продолжались, причем произошли определенные структурные изменения. Значи­тельное место заняли историко-революционные и мемориальные музеи, призванные воспитывать массы на революционных традици­ях. В 1936 г. открылся Центральный музей В.И. Ленина, а затем в течение нескольких лет были созданы его филиалы в Казани, Куй­бышеве, в Ленинграде, в Уфе. Позднее возникнет целая сеть музеев В.И. Ленина, развивающаяся несколько обособлено в системе партий­ных учреждений.

Заметно расширилась сеть литературных музеев, которых перед войной насчитывалось уже около 100. В 1937 г., к столетию со дня смерти А.С. Пушкина, в Москве открылась грандиозная выставка, на которой было представлено более 5000 экспонатов из архивов, музеев, библиотек: автографы поэта, прижизненные издания, ред­чайшие документы, работы выдающихся русских художников. Выс­тавка проходила в Историческом музее и по богатству собранного материала не имела прецедента. В 1938 г. на основе материалов вы­ставки был создан Государственный музей А.С. Пушкина (в даль­нейшем Всесоюзный музей А.С. Пушкина в Ленинграде), ставший со временем одним из крупнейших литературных музеев страны. В эти же годы открылся Музей В.В. Маяковского в Москве (1938); Музей-усадьба В.Г. Белинского в Пензенской области (1938); Музей М.Ю. Лермонтова (будущий музей-заповедник "Тарханы") также в Пензенской области (1939); Дом-музей Д.Н. Мамина-Сибиряка в Екатеринбурге (1940) и др.

Росло число музеев в национальных районах, технико-экономи­ческих и естественно-научных музеев, пропагандирующих дости­жения социалистического строительства. В 1931 г. основан историко-этнографический Музей калмыков в Элисте. В том же году осно­ван самый северный в мире Полярно-альпийский ботанический сад Кольского филиала Академии Наук. Принципиально новую, постро­енную на ландшафтных принципах экспозицию открывают в 1930 г. в Московском областном краеведческом музее в г. Истра. В Москве в 1939 г. начинает действовать Всесоюзная сельскохозяйственная выставка.

Краеведческие музеи возникали в самых отдаленных областях и районах страны, в том числе и в городах, где никогда не существо­вало музеев. Они были нацелены на комплексное изучение территорий прежде всего в интересах народного хозяйства, на содействие научным учреждениям в изучении ресурсов страны, на патриоти­ческое воспитание молодежи. Объективно они продолжали играть положительную роль в развитии культуры, образования и обществен­ной активности населения, особенно отдаленных территорий. В се­редине 1930-х гг. была разработана типовая структура краевед­ческого музея, состоящая их трех экспозиционных отделов - при­роды, истории и социалистического строительства.

Одновременно сокращалось число историко-бытовых и историко-художественных музеев ансамблевого типа, располагав­шихся в бывших дворцах или помещичьих усадьбах и обладавших крупными коллекциями бытовых предметов, книг, произведений при­кладного искусства. Так, в ходе компании по свертыванию "дворян­ских музеев" был ликвидирован в 1930 г. "Музей дворянского быта" в Остафьево. Художественные и литературные сокровища, любовно оберегаемые более ста лет владевшими усадьбой Вяземскими и Шереметевыми и составлявшие сотни тысяч единиц хранения были распределены между различными музеями и учреждениями, частич­но распроданы или погибли. После ликвидации в 1935 г. Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев, прекратили свое су­ществование многочисленные музеи "Каторги и ссылки", действо­вавшие в 1920-30-е гг. в Москве, Ленинграде, Орле, Иркутске и др. городах. Их коллекции передали в музеи революции, но в экспози­циях они уже не выставлялись, так как рассказывали в основном о народническом этапе освободительного движения и об участии в борьбе с царизмом представителей мелкобуржуазных партий. Абсо­лютное большинство общественных музеев, созданных в 1920-е гг., к началу 1940-х потеряли свой статус.

Изменения, произошедшие в музейном деле 1930-х гг., ярко де­монстрирует история группы антирелигиозных музеев. В 1931 г. воз­ник "Музей истории религии АН СССР". Хотя акцент делался на выявлении отрицательной роли религиозных культов в жизни обще­ства, тем не менее, музейными средствами показывалось происхож­дение различных форм религии, и раскрывалась история мировых религий. В 1938 г. создают "Антирелигиозный музей" с экспозицией уже в духе "воинствующего атеизма". Логическим завершением стало слияние этих двух музеев в учреждение, получившее название "Му­зей истории религии и атеизма" (в г. Ленинграде).

К 1 января 1941 г. музейная сеть РСФСР включала 626 музеев: 80 - в Москве, 60 - в Ленинграде, 486 - на местах. Из них 439 подчи­нялись Наркомпросу, 56 - Всесоюзному Комитету по делам искусств, 18 - АН СССР и 113 - другим ведомствам (83).

Особое внимание в 1930-е гг. уделялось политико-просветитель­ной работе с посетителями, в которой стали преобладать внемузейные формы - лекции, передвижные выставки. Значительный рост посещаемости достигался, как правило, за счет организованного привлечения посетителей на выставки, массовой работы со школа­ми. Ведущим методом экспозиционной работы на многие десятиле­тия стала тематическая экспозиция, а главным критерием оценки экспозиционной деятельности - ее политическое содержание. Му­зеям предписывалось отражать достижения социалистического строительства и преимущества социалистического образа жизни. Но они не обладали полноценными коллекциями по советской истории, по­этому музейный предмет вытеснялся из экспозиций текстами, схе­мами, лозунгами.

В 1930-е гг. изменилась структура научных учреждений в стра­не. Основными центрами научных исследований становятся науч­но-исследовательские институты. Некоторые из известных, в том числе академических, институтов были созданы в это время на базе музеев. Так на основе Зоологического музея Академии наук (Санкт-Петербург) в 1930 г. создали Зоологический институт, в состав кото­рого отдельным подразделением входит музей. Ботанический музей (Санкт-Петербург) стал структурным подразделением Ботаническо­го института им. В. Л. Комарова. При этом и музей, и институт -"потомки" Кунсткамеры и коллекционных фондов Аптекарского ого­рода Императорского ботанического сада. В 1930 г. был создан Па­леозоологический институт, в основе которого также коллекции Кун­сткамеры. В 1937 г. в Москве открылся Палеонтологический музей, на основе которого создали Палеонтологический институт им. Ю.А. Орлова, а музей остался его подразделением. Созданный в 1925 г. в Ленинграде на базе частной коллекции Н.П. Лихачева Музей па­леографии в 1930 г. был преобразован в Музей книги, а в 1931 г. - в Институт книги, документа и письма. К сожалению, уровень науч­ных исследований в самих музеях к концу 1930-х гг. заметно снизил­ся, а в региональных музеях научные исследования практически пре­кратились. Сказались переориентация на пропагандистскую деятель­ность и потеря значительной части высококвалифицированных кадров.

В конце 1920-х гг. начинается "наступление пролетарской дик­татуры против ее классовых врагов на культурном фронте". В 1927 г. была освобождена от должности и в 1928 г. выслана в Алма-Ату Н.И. Троцкая, около 10 лет, с лета 1918 г., возглавлявшая музейный отдел Наркомпроса и руководившая созданием музейной сети стра­ны. Она пострадала как жена видного государственного и партийно­го деятеля Л.Д. Троцкого. Крупные музейные специалисты увольня­лись из музеев, многие были незаслуженно обвинены в контрреволюционной деятельности и репрессированы (Н.П. Анциферов, П.Д. Барановский, М.И. Смирнов, Ф.И. Шмит, A.M. Эфрос и др.). Известны случаи массовых увольнений сотрудников центральных учреждений: Государственного Исторического музея, Академии ма­териальной культуры в Ленинграде, Этнографического отдела Рус­ского музея, Эрмитажа. Среди репрессированных оказались органи­заторы и ведущие докладчики Первого музейного съезда: редактор "Советского музея" И.К. Луппол, директор образцового Истринского музея Н. А. Шнеерсон и др. Кадровые чистки затронули и провин­циальные музеи. Полную картину кадровых потерь еще предстоит выяснить, но уже сейчас известно, что многие погибли.

И все-таки навыки музейной работы, передаваемые из поколе­ния в поколение, и определенные традиции, сложившиеся в этой области культурной деятельности, удалось сохранить. Без этого важ­ного багажа оказалось бы невозможным сохранение музейных цен­ностей в годы войны и развитие музейного дела в послевоенный период. Примером такой преемственности служат судьбы многих му­зейных работников и коллекционеров. Так, крупнейший коллекционер Ф.Е. Вишневский начинал заниматься коллекционированием еще под руководством своего отца, художника и коллекционера Е.Ф. Виш­невского. Ф.Е. Вишневский участвовал в создании Первого проле­тарского музея в Москве, в 1920-е годы работал в органах управле­ния музейным делом и в самих музеях. В конце 1920-х и в 1930-е гг. был неоднократно репрессирован, но продолжал заниматься коллек­ционированием, стал обладателем крупнейшего художественного собрания, активно сотрудничал с музеями. Ф.Е. Вишневский в раз­ные годы передал в музеи Москвы, Иркутска, Якутска и других го­родов около 1,5 тыс. художественных предметов. Его опыт, знания, навыки коллекционирования будут востребованы в конце 1950-х при организации литературного музея А.С. Пушкина в Москве и других музеев. Известный архитектор-реставратор и музейный деятель П.Д. Барановский, репрессированный в 1930-е гг., вернулся из ссылки и в годы войны стал экспертом Чрезвычайной государственной ко­миссии по учету ущерба, нанесенного фашистскими захватчиками, а после войны восстанавли­вал разрушенные памятники Чернигова, Смоленска, Ново-Иерусалимского мона­стыря, вел научно-реставра­ционные работы крупней­ших архитектурных памят­ников Москвы. Он прожил долгую жизнь и был учите­лем для 4 поколений архи­текторов-реставраторов. После нескольких арестов, заключений и ссылки вернулся к музей­ной работе в конце 1930-х гг. Н.П. Анциферов.

Деятельность музеев в годы Великой Отечественной войны - трагическая и яркая страница истории музейного дела. Государство и местные органы власти предприняли зна­чительные усилия по сохранению культурных ценностей, преж­де всего собраний центральных художественных музеев. Но все эти меры оказались бы не реализованными без профессиональ­ного и поистине героического труда музейных работников стра­ны. Именно они охраняли тайники с музейными коллекциями на оккупированной территории, вывозили музейные ценности в глубокий тыл, спасали хранилища от зажигательных снаря­дов, сохраняли музейные и частные коллекции в блокадном Ле­нинграде. Сохранились и опубликованы, в основном в 1980-е гг., воспоминания непосредственных участников событий, в т.ч. С.И. Щеголева, сотрудника дома-музея Л.Н. Толстого в Ясной Поляне, исследования и воспоминания А.Б. Закс, работавшей в годы войны в Государственном Историческом музее, Б.Б. Пи­отровского, работавшего в этот страшный период в Эрмитаже, исследования историков и журналистов, написанные на осно­ве архивных материалов и других документальных свиде­тельств (Л.Н. Годуновой, М.И. Лихоманова, Е.В. Кончина, С.Н. Разгонова и др.).

Эвакуационные мероприятия потребовали от персонала музеев не только энергии и самоотверженности, но и профессионального мастерства, которым обладали уже немногочисленные специалисты, в основном с дореволюционным стажем. Профессором М.В. Фармаковским, главным хранителем Русского музея, была составлена ин­струкция по упаковке, переноске и перевозке музейных ценностей, учитывающая его почти 50-летний опыт работы с музейными кол­лекциями. Эту инструкцию пытались размножить и довести до све­дения всех музейных работников, но не успели. Перед войной, в 1932-36 гг., были подготовлены эвакопланы для музеев Ленинграда и об­ласти и Приморского края, то есть для территорий, где вторжение противника было наиболее вероятным. В пригородных дворцах Ле­нинграда велось составление эвакуационных списков, учитывающих последовательность эвакуации (1-я, 2-я, 3-я очереди). Но масштабы, характер, исторически сложившийся ход начавшейся войны предви­деть было трудно. Как только начались военные действия, все пла­ны мгновенно устарели, а органы управления учреждениями куль­туры проявили в первые дни некоторую растерянность. Музейные работники начали действовать, не дожидаясь указаний.

Упаковка музейных ценностей в пригородных дворцах Ленинг­рада началась в ночь с 22 на 23 июня и продолжалась вплоть до мо­мента захвата Павловска, Гатчины, Петергофа и Пушкина в сентяб­ре 1941 г. Коллекции эвакуировались в Горький, а затем в Новоси­бирск и Сарапул. Оставшиеся ценности по возможности законсер­вировали и спрятали на местах. На все эвакуированные и спрятан­ные музейные ценности были составлены описи и паспорта, науч­ные архивы старались вывозить вместе с коллекциями.

Эрмитаж, переживший в свое время эвакуацию 1812 г., а затем времен Первой мировой войны, оказался подготовлен лучше других музеев. Коллектив музея точно знал, что и в какой последовательно­сти необходимо вывозить. В результате уже 30 июня был отправлен в Свердловск первый эшелон, увозивший всю экспозицию Эрмита­жа и сокровища Особой кладовой. 20 июля отправили второй эше­лон, увозивший более 70 тыс. музейных предметов. Подготовленный третий состав вывезти из города уже не удалось. Начались ра­боты по консервации зданий и сохранению ценностей, оставшихся в городе (предметы из пригородных дворцов-музеев, художественные коллекции частных лиц).

Ценнейшую часть коллекций Русского музея вывезли в Пермь. Опубликованы воспоминания П.К. Балтуна, директора Русского му­зея, руководившего эвакуацией коллекций музея из Ленинграда и организовывавшего их хранение в тылу. Ценности других музеев направили в Новосибирск, Ульяновск, Иркутск. Музеи Москвы до войны эвакуационных планов не имели, они разрабатывались уже в ходе военных действий. Положение осложнялось тем обстоятель­ством, что во многих музеях сверка фондов с учетной документаци­ей не производилась со времен их основания. В июле 1941 из Моск­вы в г. Хвалынск Саратовской области эвакуировали т.н. "Госхранилище №1", включавшее ценности крупнейших московских музеев (позднее перевезено в Кустанай, где находилось до осени 1944 г.). "Госхранилище № 2" создали в ц. Николы на Берсеневской набереж­ной. Сюда поступили коллекции Биологического музея, Музея на­родов СССР, Музея Революции, Государственного Исторического музея. Часть коллекций Исторического музея отправили в Омск, кол­лекции Литературного музея - в Пермь. Пермь приняла также со­кровища Третьяковской галереи. С большими трудностями и с рис­ком для жизни эвакуировались фонды областных музеев прифрон­товой полосы - Смоленска, Новгорода, Пскова, Воронежа, Орла, Курска, Севастополя. Всего из 41 пункта были вывезены 66 музеев Наркомпроса РСФСР и размещены в 9 специализированных храни­лищах, созданных в глубоком тылу. Основную и наиболее ценную часть коллекций, особенно художественных музеев, удалось спасти. Кроме названных городов эвакуированные музейные ценности при­няли также Алма-Ата, Армавир, Ашхабад, Джамбул, Ереван, Киров, Курган, Пенза, Сольвычегодск, Советск Вологодской обл., Ташкент, Уральск, Фергана.

Там, где эвакуация оказалась невозможной (Белоруссия, запад­ные области Украины, Молдавия, Прибалтика), потери были огромыми. В более тяжелом положении при эвакуации оказывались му­зеи мемориальные, краеведческие, исторические, так как распола­гали крупногабаритными вещественными памятниками, требовав­шими особых усилий при упаковке и транспортировке. Да и власти относились к этим категориям музеев менее внимательно, чем к ху­дожественным учреждениям.

Около 100 музеев в тыловых районах, в том числе 29 областных, было законсервировано. В ряде случаев музейные здания передава­лись другим учреждениям.

По данным на 1.05.1942 из 342 музеев, входивших в систему Наркомпроса РСФСР, продолжал работу 121 музей. Они развернули активную выставочную деятельность, проводили лекции, беседы. Органы власти предприняли усилия по развитию краеведения в стра­не и музеям было предписано возглавить эту работу. Речь шла об исследовании местных природных ресурсов, сбору лекарственных растений, выявлению съедобных растений, а также изучению истории своего края. В не прекращавшей­ся научно-исследовательс­кой работе музеев уже с лета 1941 значительное место заняло изучение со­бытий Великой Отечествен­ной войны и комплектова­ние материалов по истории войны.

На освобожденной территории старались как можно быстрее восстано­вить музеи. Центральные музеи создали фонд помощи пострадавшим учреждениям. Успешнее шло восстановление ху­дожественных и мемориальных музеев. Музей-усадьба J1.H. Толсто­го в Ясной Поляне открылась в мае 1942 г., Курский областной кра­еведческий музей в марте 1943 г., музей И.С. Тургенева в Орле в феврале 1944 г. В ноябрьские дни 1944 г. в Эрмитаже открылась вы­ставка памятников искусства и культуры, остававшихся в Ленингра­де во время блокады. В октябре 1945 г. в Ленинград вернулись эваку­ированные сокровища Эрмитажа. В ноябре 1945 г. восстановлен­ные залы Эрмитажа были отрыты для публики. При широком уча­стии жителей города и на основе выставки 1944 г. "Героическая оборона Ленинграда" открылся Музей обороны Ленинграда (1946). Его экспозиция, отличавшаяся образностью и обилием подлинных исторических памятников, пользовалась огромной популярностью и послужила образцом для военно-исторических музеев в Севасто­поле, Одессе, Сталинграде.

С весны 1942, по мере освобождения территории страны от оккупантов, музеи прифронтовой полосы и центральные музеи включились в работу по учету ущерба, нанесенного советской культуре, инициированную Президиумом Академии наук СССР. Исчерпывающих данных о размерах ущерба нет (работа по уточ­нению данных продолжалась и в 1990-е гг.). Известно, что 427 музеев, оказавшихся на оккупированной территории СССР, были разграблены, свыше 100 000 ценных памятников вывезены за пре­делы страны. Около 3 тыс. памятников архитектуры разрушено или полностью уничтожено. Из системы Наркомпроса РСФСР на оккупированной территории оказалось 122 музея. Из низ 35 было полностью уничтожено, остальные разграблены и частично раз­рушены (84). Культурно-исторические памятники противник уничто­жал целенаправленно во время наземных операций и во время воздушных налетов. Гитлеровским руководством был создан "Главный штаб по изъятию и вывозу ценностей из оккупирован­ных районов Востока".

Ущерб, нанесенный войной, в условиях экономических трудно­стей послевоенного периода, восполнить было тяжело. В годы вой­ны прошло сокращение штатов музеев, а работающие сотрудники получали чрезвычайно низкую заработную плату. В этих условиях катастрофическое состояние хранилищ и отсутствие налаженного учета привело к утрате ценных реликвийных материалов. Дело было не только в том, что война усугубила все трудности музеев. Сказыва­лась утвердившаяся в 1930-е гг. недооценка научно-исследовательс­кой и хранительской функций музея и перекос в сторону культурно-просветительной работы.

Негативные последствия имели для музейной работы продол­жавшиеся политические кампании и репрессии. Идеологическая позиция ряда крупных музеев была признана неверной, в связи с чем в 1948 г. закрыли Государственный музей народов СССР и Му­зей нового западного искусства (в Москве), в 1952 г. ликвидировали Музей обороны Ленинграда и Государственный музей сельского хо­зяйства (в Ленинграде).

Общие требования к работе музеев со стороны властных структур, сформулированные в 1930-е годы, в послевоенные годы практически не изменились. Не отказалось государство и от строгой регламентации дея­тельности музеев, сдерживающих их инициативу и творчество. В 1945 г. музеи из ведения органов просвещения были переданы в ведение Коми­тета по делам культурно-просветительных учреждений Совнаркома (с марта 1946 г. - Совета Министров РСФСР). Так окончательно оформил­ся перевод музеев в систему культурно-просветительных учреждений. Художественные музеи относились к компетенции Комитета по делам искусств при Совмине РСФСР. В 1953 г. были созданы Министерства культуры. Но они не были вооружены научно-обоснованными програм­мами деятельности по управлению музеями, кроме того, управленческие кадры всех уровней отличались крайне низким культурным уровнем. Такая система управления музеями, сложившаяся к концу 1950-х гг., в общих чертах действовала до юнца 1980-х гг. (85).

Два постановления ЦК КПСС, от 12 мая 1964 г. "О повышении роли музеев в коммунистическом воспитании трудящихся" и авгус­та 1982 г. "Об улучшении идейно-воспитательной работы музеев", четко и определенно вписывали музеи в систему идеологических учреждений.

Основные задачи, стоящие перед музеями в послевоенный пе­риод, заключались в сохранении, расконсервации, восстановлении исторических памятников и их хранилищ. Необходимость восста­новительных и реставрационных работ в невиданных ранее масш­табах привлекала к судьбе памятников внимание общественности, рождала новые технологии и со временем вывела отечественное ре­ставрационное дело на лидирующие в мире позиции. Кроме того, война и горечь понесенных утрат возбудили интерес к историческо­му прошлому и культурному наследию страны, желание сохранить оставшееся, не множить более потери.

В 1946 г. появилась "Примерная тематическая структура по­строения экспозиций краеведческих музеев", выдержанная в духе "Краткого курса ВКП (б)". Этот документ, с одной стороны, мож­но рассматривать как пример указанной жесткой регламентации деятельности музеев, сковывавший инициативу музейных работ­ников. С другой стороны, он стал большим подспорьем для не­квалифицированных кадров при создании новых экспозиций. В разработке типовых структур краеведческих музеев принимали участие крупные историки, что обеспечивало соответствие этих документов уровню исторического знания того периода. В 1947 г. Управление музеев разработало "Инструкцию по учету музейных фондов", действовавшую до 1968 г., и "Положение о составе ос­новного фонда". Были введены инвентарные книги единого об­разца.

Стремлению государства использовать прежде всего идеологичес­кий потенциал музейных учреждений на протяжение всего советско­го периода противостояла твердая позиция музейных специалистов, отстаивавших научный статус музея. В ноябре 1948 г. состоялась расширенная сессия Ученого совета Научно-исследовательского института краеведческой и музейной работы, посвященная итогам и перспективам деятельности этого музееведческого центра. В сессии приняли участие около 300 работников местных и центральных музе­ев Российской Федерации, а также Белоруссии, Грузии, Латвии, Укра­ины. По масштабам, представительности, важности принятых доку­ментов совещание относят к крупнейшим музейным форумам.

Важнейшее значение имело принятие "Положения об област­ном, краевом, республиканском краеведческом музее" и "Основ­ных положений о построении экспозиции областных, краевых, республиканских и крупных районных краеведческих музеев", на долгие годы определивших работу музейных учреждений. Уста­новка на унификацию музейных экспозиций была еще раз под­тверждена. Несомненным шагом вперед стало признание краевед­ческого музея государственным научно-исследовательским и куль­турно-просветительным учреждением. В его структуре отныне предусматривались: отдел фондов, библиотека, научный архив, вспомогательные кабинеты. Музеи могли создавать самостоятель­ные литературные или художественные экспозиции. На сессии также обсуждался вопрос о необходимости научного планирова­ния музейной сети, критиковалось превалирование в экспозици­ях краеведческих музеев общеисторического материала над реги­ональным и т.д.

Короткий период второй половины 1950-х - начала 1960-х гг. получил в истории отечественной культуры название "отте­пель". Жесткий контроль над общественной жизнью и культурны­ми процессами несколько смягчился. Как теперь стало известно, политическое руководство страны, допуская определенную свободу в развитии культурных процессов, хотело стимулировать творчес­кие силы, но лишь в тех пределах, которые способствовали укрепле­нию социализма. И этой малости хватило для заметного оживления культурной жизни, в том числе и музейного дела, значительно воз­росло внимание к проблеме охраны природного и культурного на­следия. В эти годы начался бурный рост общественных музеев, были созданы первые музеи-заповедники, шло активное формирование сети художественных музеев. В 1961 г., после перерыва, продолжав­шегося несколько десятилетий, были открыты для массовых посе­щений территория и музеи Кремля. В 1962 г. открылся музей К. Мар­кса и Ф. Энгельса, роль и значение которых в истории принижались в годы культа личности И. Сталина. Новый музей знакомил посети­телей с подлинными документами истории международного рабо­чего движения. Несомненным признаком "оттепели" надо признать возвращение в музейные экспозиции сведений о реабилитирован­ных политических деятелях и деятелях культуры, а в музеи - немно­гочисленных выживших в лагерях и ссылках репрессированных му­зейных работников (Н.П. Анциферов и др.).

Другой важной приметой времени явилось оживление между­народного сотрудничества. В 1957 г. советские музейные организа­ции вступили в Международный совет музеев (ИКОМ), являющий­ся международной неправительственной профессиональной органи­зацией, объединяющей музеи и музейных работников. Национальный комитет ИКОМ стал первым профессиональным объединением му­зейных работников, которым руководил первый президент комитета - директор ГМИИ им. А.С. Пушкина А.И. Замошкин. ИКОМ в тот период был для советских музеев окном в мир, позволяющим рас­сказать миру о себе, установить непосредственные контакты с зару­бежными музеями, познакомиться с новыми тенденциями в миро­вой музейной практике.

В 1957 г. страна отмечала 40-летие Великой Октябрьской социа­листической революции. Проведенный в этом году первый Всерос­сийский смотр музейной работы, вольно или невольно подводил итоги послевоенному десятилетию. В дальнейшем смотры стали тра­диционными. Они имели в целом положительное значение, т.к. при­влекали внимание общества к музеям, стимулировали к активной работе музейные коллективы, выявляли лучший опыт музейной ра­боты и пр.

Еще в период подготовки к 40-летию Октябрьской революции заметно оживилось краеведческое движение в стране. Одной из осо­бенностей нового этапа массового историко-краеведческого движения стало формирование целой сети музеев на общественных на­чалах. Эти учреждения создавались по инициативе общественнос­ти, действовали на общественных началах и финансировались за счет своих учредителей. Общественные музеи выполняли те же функции, что и государственные и ведомственные музеи и являлись важным компонентом музейной сети Российской Федерации, а также источ­ником пополнения государственного Музейного фонда.

К 1941 г. только 10 музеев сохраняли статус общественных. Но во второй половине 1950-х гг. в тех областях и районах, где особенно остро ощущалась нехватка в музеях, при органах культуры, в шко­лах, на предприятиях стали возникать общественные музеи. Первы­ми в этой серии исследователи называют общественные музеи, со­зданные в ряде городов Пермской области.

Наибольшее распространение получили музеи боевой и трудо­вой славы, истории комсомола, истории предприятий, мемориаль­ные, школьные музеи. Точной статистики общественных музеев ни­когда не существовало, но активная поддержка историко-краеведческого движения со стороны партийных и государственных орга­нов и общественных организаций привела в 1960-е годы к значи­тельному их росту. По данным Министерства культуры РСФСР в России в 1966 г. действовали 300 общественных музеев, в 1972 г. -601, в 1977 г. - 1074, вместе со школьными - 4174. На 01.01.1990 имеются сведения о 4373 общественных музеях (86).

Рост общественных музеев свидетельствовал об усиливаю­щемся массовом интересе в стране к ее природному и культурно­му наследию. Общественные музеи, уступая государственным по уровню профессионализма музейной работы, являлись живым творчеством масс, протестом против формализма, шаблонов, же­стких идеологических установок, господствовавших в государ­ственной музейной сети. Их роль в местной культурной и обще­ственной жизни проявляется в привлечении населения к непос­редственному участию в создании музеев, в изучении истории своего села, города, предприятия, в сохранении памятников куль­туры.

Самой крупной и самой активной группой общественных музе­ев являлись школьные музеи. Некоторые из них были известны да­леко за пределами своей школы или даже города. Например, Музей "Россиянка" (школа № 751, г. Москва); Музей героев-панфиловцев (школа № 842, г. Москва) и др.

Постепенно сложилась тенденция преобразования лучших об­щественных музеев в ведомственные, являющиеся структурными подразделениями каких-либо организаций (вузов, предприятий), или государственные, например, филиалы областных музеев. Другой типичный пример эволюции общественного музея приводится в мо­нографии О.Н. Труевцевой. Речь идет о Колыванском историко-краеведческом музее Новосибирской области. Собранный энтузиаста­ми-краеведами материал по истории родного поселка позволил к 50-летию Октября открыть музей на общественных началах. Целенап­равленная кропотливая работа активистов, поддержка со стороны местных органов власти, предоставление музею старинного здания бывшей церковно-приходской школы, выделение средств промыш­ленными предприятиями для оформления экспозиций позволили музею в 1976 г. получить звание народного. В L982 г. он был переве­ден в государственную музейную сеть, стал одним из лучших фили­алов Новосибирского областного краеведческого музея (87). Ингушский республиканский музей краеведения им. Т.Х. Мальсагова в г. На­зрань был основан в 1974 г. Т.Х. Мальсаговым на общественных началах и на основе его личной коллекции материалов об участии ингушского народа в Великой Отечественной войне.

В 1978 г. МК СССР, а в 1979 г. МК РСФСР, утвердили "Типовые положения о музее, работающем на общественных началах" и ввели почетное звание "Народный музей".

Музейная жизнь и музейная деятельность 1960-х - начала 1980-х гг. определяется в специальной литературе и публицис­тике как некий "музейный бум" или "музейный взрыв", выразившийся в резком росте посещаемости музеев по всему миру. Заметным, зримым проявлением этого явления в отечественной практике стали многочисленные очереди в наиболее известные музеи Москвы и Ленинграда, на знаменитые выставки в ГМИИ им. А.С. Пушкина, в популярные у школьников и туристов музеи Ленинграда - Эрмитаж, Исаакиевский собор, Кунсткамеру. Директор Владимиро-Суздальского музея-заповедника А.И. Аксе­нова приводит такие цифры: в 1966 г. заповедник принял 180 тыс. посетителей; в 1967- 366 тыс., в 1968 - 640 тыс., а в 1969-свыше 700 тыс. человек. Пик посещаемости будет достигнут в 1986 г. - около 1,8 миллиона посетителей. Число иностранных туристов превысит 120 тысяч (88). В 1986 г. максимальная посещаемость за­фиксирована во многих музеях страны.

Одной из причин и одновременно следствием "музейного бума" стало бурное развитие туризма в стране. Огромную популярность приобрел туристический маршрут по древнерусским городам центра России, получивший название "Золотое кольцо". Но и самые от­даленные уголки Севера России или Сибири оказались притягатель­ны и посещаемы туристами. Музеи включаются в популярные тури­стические маршруты. В Суздале, Загорске, Новгороде создаются специализированные туристические центры.

Музей оказался в центре общественного внимания. Дискуссии о музеях, музейной деятельности, проблемах охраны памятников культурного наследия активно велись не только в специальной, но и в широкой печати, на страницах "Литературной газеты", газеты "Советская культура", в журнале "Декоративное искусство СССР", а также в местной печати.

Возросший в обществе интерес к музеям определил усиление внимания к музейной деятельности со стороны государства. В 1976 г. приняли Закон СССР "Об охране и использовании памятников истории и культуры". Он стал первым комплексным общесоюзным зако­нодательным актом, регулирующим общественные отношения в об­ласти охраны историко-культурного наследия. И хотя закон был несовершенным, а для нормативно-правовой базы этого периода в це­лом были характерны декларативность и ведомственная разобщен­ность, наметилась тенденция совершенствования законодательной базы и деятельности государственных органов в области сохране­ния культурного наследия. В эти же, 1960-80-е годы был накоплен значительный арсенал методов, средств и форм защиты различных компонентов историко-культурного наследия.

Уже в 1960-е гг. в деле охраны памятников культуры возник­ло довольно эффективное взаимодействие государственных ор­ганов с общественными организациями, в том числе, с создан­ным в 1966 г. Всероссийским обществом охраны памятников ис­тории и культуры. ВООПИК возглавил заместитель Председате­ля Совета Министров РСФСР В.И. Кочемасов, а областные отде­ления - соответственно заместители председателей облисполко­мов. В общество входили как индивидуальные, так и коллектив­ные члены - заводы, и др. предприятия, платившие крупные взно­сы. Такая структура сразу придала обществу высокий статус и обеспечила соблюдение государственных интересов в сохранении в первую очередь той части историко-культурного наследия, ко­торая не противоречила государственной идеологии. Порочная практика разрушения церквей, исключение их из списков охраня­емых объектов, использования под склады, промышленные объек­ты, увеселительные заведения сохранялась. Но этой негативной тенденции активно противостояло развернувшееся в 1960-70-е гг. созидательное и патриотическое движение молодежи и интелли­генции по спасению памятников истории и культуры.

По данным ЮНЕСКО, более 80% музеев мира располагаются в помещениях, первоначально служивших другим целям (замки, дворцы, церкви, монастыри, частные дома). В России наблюдалась та же картина. Следует добавить также, что значительная часть музейных зданий находилась в аварийном состоянии, так как серьезно не ремонтировалась и не реконструировалась иногда со времени основания музеев в XIX в. Именно в 1960-70-е гг. построена большая часть специальных музейных зданий, в основном, для военно-исторических, историко-революционных, художественных музеев, в том числе: здание Центрального музея Вооруженных Сил в Москве (1965 г.), па­мятник-ансамбль "Героям Сталинградской битвы" на Мамаевом кургане в Волгограде (1967 г.), Ленинский мемориал в Ульяновске (1973 г.), здание Музея Иваново-Вознесенского Совета рабочих депутатов (1980 г.) и т.д. В условиях всеобщего интереса к музеям государство оказалось готовым вкладывать в музеи деньги, считая их мощным рычагом идеологического воздействия. Строительство новых музейных зданий способствовало дальнейшему возрастанию популярности музейных учреждений.

В связи с празднованием 50-летия Октябрьской революции, Цен­тральному музею революции СССР в 1968 г. присвоен статус научно-исследовательского учреждения. В 1970-е годы такой статус получит ряд других центральных музеев (ГИМ, ГМИИ им. А.С. Пушкина, Русский музей, Эрмитаж). Этот акт значительно повысил ста­тус музеев в обществе, позволил им привлечь к музейной работе спе­циалистов высшей квалификации и узаконил научную работу как обязательный компонент деятельности музейного сотрудника.

Для собственно "музейного мира" и музейного дела как специ­фической формы культурной деятельности 1960-е - 1980-е гг. стали временем важных изменений, определенным этапом профессионального совершенствования.

Уже отмечавшееся выше изменение отношения общества к воп­росам охраны и использования памятников истории и культуры при­вело к возникновению новой группы музейных учреждений - музеев-заповедников. Специфика их заключается в том, что они, как правило, создавались на основе недвижимых памятников, музеефицированных на месте их нахождения с сохранением или восстанов­лением историко-культурной и природной среды. В виду особой ис­торико-культурной ценности эти музеи сразу получили высокий ста­тус, который и позволил сохранить ценнейшие памятники и истори­ко-культурные комплексы.

Первые подобные попытки предпринимались еще в 1920-е гг., затем вопрос об объявлении заповедниками Новгорода и Пскова обсуждался на Первом музейном съезде. В начале 1950-х гг. дирек­тор Бородинского военно-исторического музея СИ. Кожухов пред­ложил создать заповедник на базе своего музея, но этот проект тог­да не осуществился. Лишь к концу 1950-х гг., когда завершилась развернутая сразу после окончания войны реставрация ряда крупнейших памятников архитектуры, была осознана необходимость создания качественно нового учреждения, способного достойно сохранять и популяризировать уникальные памятники культуры. В сентябре 1958 г. Постановлением Совмина РСФСР были созданы первые историко-архитектурные и художественные музеи-запо­ведники: Владимиро-Суздальский, Ростово-Ярославский, Новгородский, Псковский, Загорский, Костромской и Горьковский. Исторические города, в которых возникли заповедники, вызывали наибольший интерес населения, отчасти уже были подготовлены к показу историко-архитектурных памятников, имели квалифици­рованные кадры музейных работников и экскурсоводов, готови­лись отметить крупные юбилеи (Новгород отмечал свое 1000-ле­тие, а Владимир - 850-летие).

В ходе создания музеев-заповедников предстояло решить ряд сложных научных, искусствоведческих, культурологических, а так­же юридических, экономических, градостроительных и социальных проблем, в том числе не допустить противопоставления задач стро­ительства социалистического города задаче сохранения историко-культурных памятников.

К 1964 г. в Российской Федерации было создано 13 музеев-запо­ведников. В 1970-80-е годы возникли заповедники на базе монасты­рей (Соловецкий, Валаамский), мемориальных ансамблей (Ясная Поляна, Поленово), дворцово-парковых ансамблей в пригородах Ленинграда. Заповедники, в отличие от других музеев, могли комп­лексно планировать свою деятельность, создавать более широкий диапазон экспозиций, шире использовать коллекции и пр. К началу 1990-х годов в СССР насчитывалось уже около 80 музеев-заповед­ников, ставших наиболее динамично развивающейся группой музей­ных учреждений.

Рост и увеличение разнообразия музейной сети продолжался в основном за счет создания филиалов уже существующих музеев и возникновения новых, в том числе в городах-новостройках. Но глав­ным делом музейного сообщества и главным фактором возрастания интереса к музеям стало создание новых оригинальных экспозиций и целых музеев.

Ведущее положение в музейной сети продолжали занимать го­сударственные музеи системы Министерства культуры. Сети различ­ных ведомств, например, АН СССР, также расширились. Преобла­дали исторические и краеведческие музеи, в большинстве из кото­рых были созданы стационарные экспозиции по истории советского общества. Живая и полнокровная история советского общества дол­жна была занять свое место в музее. Открылись музеи, посвящен­ные героизму народа в годы Великой Отечественной войны, музеи истории городов и крупнейших строек, разделы истории 1920-40-х гг. пополнились комплексами материалов о судьбах людей, строив­ших социализм.

Значительно возросло число литературных музеев, в т.ч. наци­ональных и региональных музеев истории литературы: Музей пи­сателей-орловцев (1957), Литературный музей (1971, Ставрополь), Объединенный музей писателей Урала (1980, Свердловск), Даль­невосточный литературный музей (1981, Хабаровск), Литератур­ный музей им. Ф.М. Достоевского (1983, Омск) и др. В 1970-е гг. возникла целая сеть Пушкинских музеев в Москве, Ленинграде, Московской области. Событием и принципиальной удачей стало создание "Пушкинского кольца" в Калининской области. Пушкин­ские музеи в Берново и Торжке увековечили подлинные памят­ные места, связанные с жизнью поэта, стали настоящими очага­ми культуры в "районе неперспективного земледелия", способ­ствовали развитию туризма в крае. Во многих музеях проходили ежегодные Пушкинские праздники и дни поэзии. Проведение та­ких массовых праздников в литературных музеях страны с конца 1960-х гг. стало доброй традицией, значительно расширившей аудиторию музеев.

Активное формирование сети художественных музеев, приоб­ретших на этом этапе особую популярность, происходило путем обо­собления художественных отделов краеведческих музеев, пополня­емых из фондов центральных художественных музеев Москвы и Ленинграда, а также на основе общественных музеев, частных кол­лекций, музеефицированных памятников архитектуры и т.д. Сегод­ня все регионы страны имеют свои художественные музеи.

В естественно-научных экспозициях краеведческих музеев в 1970-е гг. завершился переход от систематических экспозиций к лан­дшафтным. Большую роль в этой динамично развивающейся группе стали играть музеи-заповедники, а также музеи с живыми экспона­тами: музеи-аквариумы, террариумы, дендрарии.

Яркие изменения в российской музейной практике соответство­вали общемировой тенденции роста интереса к музеям и осознания их неисчерпаемого культурного потенциала.

Одной из форм организации значительно разросшейся в этот период музейной сети и попыткой совершенствования управления музейным делом явилось создание централизованных музейных систем. Основное преимущество объединений виделось в возмож­ности более рационального и широкого использования музейных фондовых собраний, повышении уровня периферийных городских и районных музеев, решения задачи тематического профилирования отдельных музеев.

"Отцом централизации музеев" называют заместителя министра культуры РСФСР Василия Михайловича Стриганова. Первое объе­динение создали в 1974 г. во Владимирской области - Государствен­ный объединенный Владимиро-Суздальский историко-архитектур-ный и художественный музей-заповедник, директором которого была Алиса Ивановна Аксенова. Близко расположенный к Москве, музей, уже являясь заповедником, имел серьезную материально-техничес­кую базу и получал целевые ассигнования на восстановление памят­ников в связи с превращением в международный туристический центр. Но и такому музею оказалось совсем не просто капитально отремонтировать здания многочисленных филиалов, провести проверку фондов, решить кадровые проблемы, а главное - перестроить заново практически все экспозиции филиалов и музеефицировать ряд памятников архитектуры. И все-таки успех был налицо. За 14 лет работы объединения по всей области были созданы интересные музеи с оригинальными яркими экспозициями: Музей хрусталя в г. Гусь-Хрустальеный, Музей Н.Е. Жуковского в д. Орехово, Музей В.А. Дегтярева в г. Коврове, музеи и выставки в Юрьеве-Польском, Гороховце, Мстере. Посещаемость филиалов возросла в 3 раза, а их доходы увеличились более чем в 10 раз (89).

Опыт владимирцев стал активно внедряться. К 1990 г. действова­ли уже 29 объединений. Цеп тральное место в объединении занимал головной музей, а ранее самостоятельные музеи получали статус фи­лиалов. В целом объединения сыграли позитивную роль и продолжа­ют существовать, в основном - территориальные (Тверское), но есть и тематические (Пенза). Правда, как показала жизнь, многое могло быть достигнуто и без коренной ломки сложившихся структур. Со временем наметилась тенденция превращения жесткого "объедине­ния" в систему, где музеи развивались в качестве равноправных субъек­тов, а лишь часть функций регулировалась централизованно.

Интенсивный процесс создания новых экспозиций и новых музе­ев привел к качественным изменениям в области музейного проек­тирования. Экспозиционный дизайн стал самостоятельным и пре­стижным видом художественного творчества, сотворчеством музей­ных работников и музейных художников. Теоретическое обоснование музейной экспозиции как произведения искусства было дано в ряде статей и монографии Е.А. Розенблюма "Художник в дизайне", опуб­ликованной в 1974 г. Е.А. Розенблюм руководил Центральной экспе­риментальной студией Союза художников СССР (Сенежская студия), деятельность которой во многом определила язык современной му­зейной экспозиции. Два своих крупнейших проекта он создал на гра­ницах анализируемого периода: 1961 г. - Музей А.С. Пушкина в Москве и 1985 г. - Музей-квартира А.С. Пушкина на Арбате. Оба проекта стали этапными в истории отечественной экспозиционной практики.

Широко известными в профессиональной среде становятся име­на петербургских дизайнеров Я.Н. Грачева и К.А. Ростовского, авто­ра экспозиций Владимиро-Суздальского музея-заповедника 1978-86 гг. и ученика Е.А. Розенблюма Л.В. Озерникова, а также А.А. Тавризова, Е.А. Амаспюра (автор стационарной экспозиции 1989 г. в му­зее В. Маяковского в Москве), М.А. Коника и др.

Строительство новых музейных зданий, яркие экспозицион­ные решения, оригинальные выставочные проекты, масштабная реставрация и музеефикация памятников архитектуры - музеи преобразились, стали привлекательными. Музей становится не только средством образовательного воздействия, но и местом отдыха, проведения свободного времени, популярным объектом активно развивающегося отечественного и зару­бежного туризма.

В 1985 г. музеи СССР посетили 160 млн. человек. Такие масштабы культурно-просветительной деятельности требовали осмыс­ления и специальной работы. С начала 1980-х гг. в отечественном музееведении появляется термин "музейная педагогика". Му­зееведы разрабатывают программы повышения "музейной культуры" посетителя, то есть способности воспринимать специфический музейный язык, предметную информацию, осознавать ценность подлинника и пр.

Для изучения музейной аудитории в музеи приглашают психоло­гов и социологов. Первые исследования посетителей проводились в музеях России еще в 1920-е гг. (анализ социально-демографического состава, особенностей восприятия и пр.). В 1930-е они были прерваны и возобновились уже в 1960-е гг. Наиболее крупномасштабным было проведенное группой сотрудников НИИ культуры в 1973-1980 гг. на базе краеведческих музеев и музеев-заповедников исследование "Му­зей и посетитель". Его результаты публиковались в трудах института и музейных журналах. В те же годы многоаспектные исследования проводил сектор социологии Государственного Эрмитажа, выявляя за­кономерности и особенности взаимодействия публики и историко-культурного и художественного музея. В 1982 г. ВНИИ искусствознания организовал исследование социально-демографического состава аудитории художественных музеев, что позволило смоделировать ее "портрет". В 1986 г. проведено исследование "Отношение населения крупных городов к музеям". В 1970-80-е гг. созданы социологические подразделения в Эрмитаже, Русском музее, Историческом музее; в Тре­тьяковской галерее и в ГМИИ им. А.С. Пушкина в штат ввели социо­логов.

Значительные успехи были достигнуты в области теоретичес­кого осмысления музейной деятельности и формирования музе­еведения как особой области знания. Уже "Основы советского му­зееведения", опубликованные в 1955 г., содержали разработанную терминологию, обобщали и систематизировали колоссальный опыт практической музейной деятельности, декларировали необходимость разработки научной теории музейного дела. Фундаментальный труд "Музееведение. Музеи исторического профиля", созданный в 1970-е гг. под руководством A.M. Разгона совместно с музееведами ГДР и опуб­ликованный в 1988 г., завершил социалистический этап развития музееведения. A.M. Разгон представил музееведение как научную дисциплину, имеющую свой предмет, язык, структуру.

Этот уровень осмысления музейного дела был достигнут благо­даря многочисленным научным дискуссиям, а также крупным комп­лексным исследованиям, результаты которых публиковались на стра­ницах периодических музееведческих изданий ("Советский музей", "Museum") и в трудах специализированных музееведческих цент­ров. Труды А.И. Михайловской, И.П. Иваницкого, A.M. Разгона, А.Б. Закс, Д.А. Равикович, СИ. Каспаринской стали учебными по­собиями для следующего поколения музейных специалистов. В это время активно работали музееведческие подразделения НИИ куль­туры (Российский институт культурологии), Лаборатория музееве­дения Музея революции в Москве (1978), кафедра музейного дела Всероссийского института повышения квалификации работников культуры (1984, в настоящее время - Академия переподготовки ра­ботников искусства, культуры и туризма). Проводились многочис­ленные в 1960-80-е гг. научные конференции. Музееведческими центрами осуществлялась также важная для развития музейного дела страны научно-методическая работа. В середине 1980-х гг. в НИИ культуры создана музееведческая аспирантура. В 1987 г. в Московс­ком государственном историко-архивном институте была открыта кафедра музееведения.

В середине 1970-х гг., почти на десять лет позже, чем это про­изошло в зарубежных странах, российские музеи начинают исполь­зовать для решения своих специфических задач компьютеры. Пер­воначально использовались большие ЭВМ, с помощью которых со­здавали машинные каталоги фрагментов коллекций. Приоритет в ос­воении новых технологий принадлежит Государственному Эрмита­жу (Я.А. Шер), Государственному Русскому музею, Центральному музею революции СССР. С начала 1980-х гг., когда при МК СССР создали специализированный Научно-исследовательский центр по проблемам автоматизации в сфере культуры, начинается планомер­ное внедрение компьютерных систем в музеи, а к концу 1980-х гг. распространяются персональные компьютеры. Ощутимый эффект от внедрения новых технологий в музейной сфере проявится в пос­ледующее десятилетие, но предпосылки нового этапа закладывались в 1970-80-е гг.

Закончился крупный этап музейной истории, продолжавшийся более пяти десятилетий. Музеи теснейшим образом были связаны с историей страны, однако музейное дело имело и внутреннюю логи­ку развития. Росло число и многообразие музеев, музеи становились привлекательней и ярче, а их роль в культурной и общественной жизни страны все более заметной.

Литература:

1. Аксенова А.И. История. Судьба. Музей. Владимир, 2001.

2. Златоустова В.И. Государственная политика в области музей­ного дела (1945-1985 гг.) // Музей и власть. М., 1991. Ч. 1.

3. Кузнецова Л., Крикловенская А. Совершенствование деятель­ности общественных музеев РСФСР. М., 1985 (Музейное дело и ох­рана памятников. Экспресс-информация ГБЛ. В.4).

4. Равикович Д.А. Формирование государственной музейной сети (1917-1-я половина 60-х гг.) М.,1988.

5. Разгон A.M. Эвакуация музеев и музейных коллекций в период Великой Отечественной войны // Слово о соратнике и друге. М., 1999.

6. Симкин М.П. Советские музеи в период Великой Отечествен­ной войны // Тр. Научно-исследовательского института музееведе­ния. Вып. П. М., 1961.

7. Труевцева О.Н. Музеи Сибири во второй половине XX века. Томск, 2000.

8. Туманов В.Е. Общественные музеи // В сб.: Музейная сеть и проблемы ее совершенствования на современном этапе. М., 1985.

9. Фатигарова Н.В. Музейное дело в РСФСР в годы Великой Оте­чественной войны (аспекты государственной политики) // Музей и власть. М., 1991. Ч. 1.

Советский Союз бесспорно внес колоссальный вклад в развитие человечества, но наш музей рассказывает не об истории советской эпохи, а о предметах ежедневного быта, ставших ее символами. Для многих это - мир воспоминаний, ностальгии, мир юности и детства. Здесь папы и мамы, дедушки и бабушки с удовольствием рассматривают обстановку, которая когда-то была привычной, и предметы, которые окружали нас в советское время.

Музей СССР - уникальное место, где каждый совершает путешествие в еще недалекие, но стремительно забываемые 60-е, 70-е и 80-е годы ХХ века. С помощью выставленных экспонатов можно легко понять, чем жила огромная многонациональная страна, носившая гордое название «Союз Советских Социалистических Республик». Наш музей - место, где оживают воспоминания людей, чье детство и юность прошли в стране Советов, и место, где юные посетители могут увидеть недавнее прошлое великой страны.

Приглашаем всех совершить тур в светлое прошлое и желаем прекрасного будущего!

Самое важное в музее - ваши собственные эмоции и воспоминания, связанные с советской эпохой. То, с чем человек сталкивается здесь, уже есть в вашей памяти - мы только помогаем вспомнить.

Для бывших граждан история СССР - это не только холодная война, тотальный дефицит и плановые пятилетки. Жившие в СССР помнят не только политическую историю, но и мельчайшие детали обычной жизни, потому что они были одни на всех, не отличавшиеся разнообразием, но до сих пор ассоциирующиеся со счастливыми годами детства и юности. Это и пол-литровые бутылки из-под кефира, и строгие участковые, и пионерские лагеря, и ежедневный просмотр программ «Спокойной ночи, малыши» и «Время», пионерская клятва и знаменитый завет Владимира Ленина «Учиться, учиться и учиться».

Тема «Советский Союз» популярна в современной России. В Москве и многих городах открываются выставки и музеи, демонстрирующие жизнь в советское время. Совсем недавно у нас в ЭТНОМИРе была выставка «Территория СССР» с множеством экспонатов в стеклянных витринах и стеллажах. Но мы решили трансформировать выставку в живой интерактивный музей, который даст возможность посетителю погрузиться в представленную атмосферу - присесть за школьную парту, перелистать старые журналы и газеты (скорее всего, когда-то вы их уже читали!), рассмотреть карту СССР, послушать виниловые пластинки, побывать в квартире рядового советского гражданина.

В новой экспозиции музея СССР уже открыто 3 зала:

• Квартира с мебелью конца 50-х - начала 60-х годов
• Школа - воссозданный учебный класс времён СССР
• Пионерский уголок со знаменитыми атрибутами эпохи

В ближайшем будущем мы оформим еще 2 зала:

• Столовая советских времён
• Зал «Достижения СССР»

Квартира

Помните все это? Скромная мебель, настенный ковер, радиола, фотографии родных рядом с фотографиями руководства страны, газета «Правда», журналы «Крестьянка» и «Работница», кирзовые сапоги, алюминиевые ложки и вилки, пластмассовый термометр в виде Кремлевской башни и множество других предметов, непременно водившихся в каждой квартире советских граждан. Осматривайте, фотографируйте, листайте журналы и книги.

Школа

Часть экспозиции музея рассказывает о жизни советских школьников: здесь вы увидите школьную форму, атрибутику октябрятских и пионерских организаций, вспомните заповеди октябрят - «Только тех, кто любит труд, октябрятами зовут!», «Октябрята - правдивые и смелые, ловкие и умелые» и другие.

Приглашаем в атмосферу школы, здесь можно сфотографироваться со знаменем, рассмотреть фотографии и вспомнить школьное детство, присесть за парту и даже написать перьевой ручкой отзыв в школьной тетрадке в линеечку.

Пионерский уголок

Современным подросткам будет особенно интересно увидеть подлинную форму советских школьников, музыкальные инструменты пионеров - барабан и горн, знамёна с заветами Ильича и, разумеется, гипсовый бюст Вождя мирового пролетариата, который некогда стоял в каждом образовательном учреждении и каждом доме.

А рядом, в холле перед основной экспозицией музея, находится один из самых удивительных объектов - легендарный «Запорожец» 1982 года выпуска. Здесь расположены также стенды с периодикой времён СССР.

Музей СССР открыт ежедневно 10:00-18:00.

Вход в музей для посетителей ЭТНОМИРа - бесплатный (без дополнительной оплаты).

*Фотосъемка разрешена

Музей стал первым в Болгарии хранилищем, где собираются и экспонируются образцы болгарского искусства , созданные в -1989 годах и тематически связанные с эпохой социализма в Болгарии .

Музейный комплекс

Музейный комплекс включает парк, художественную галерею и видеозал.

Парк занимает площадь 7500 м². В нëм расположены 77 произведений монументальной скульптуры , в основном статуи и бюсты известных болгарских и советских коммунистов - Владимира Ильича Ленина , Георгия Димитрова , Димитра Благоева , Васила Коларова , Тодора Живкова и других социалистических деятелей. Остальные скульптуры являются типичными образцами соцреализма - это изображения партизан , красноармейцев , рабочих и колхозников .

Художественная галерея имеет площадь 550 м². В ней экспонируются 60 живописных полотен и 25 произведений станкового искусства .

Видеозал демонстрирует документальные фильмы , снятые в эпоху социализма в Болгарии . При видеозале находится магазин, где продаются сувениры - подлинные предметы эпохи социализма и современные их копии.

Красная звезда Дома Партии

Справа от входа в парк музея находится оригинальная красная звезда - символ социализма и коммунизма в Народной Республике Болгарии , которая с по 1984 годы возвышалась над Домом Партии - резиденцией Центрального комитета Болгарской коммунистической партии в центре Софии .

Красная звезда № 1 была размещена на башне Дома Партии в Софии в 1954 г. Решением № 648 ЦК БКП от 25 июля 1984 года было утверждено проектирование и установка новой звезды - так называемой «Звезды № 2». Проект её был основан на конструкции Кремлёвских звёзд в Москве . Покупка, доставка и монтаж новой звезды осуществлены болгарской внешнеторговой организацией Техноимпортэкспорт .

Звезда № 2 изготовлена из синтетического рубина . По проектным оценкам советских специалистов, диаметр её должен был составить 3 метра, еë опорная часть (шпиль) - иметь высоту 2 м, а вес не должен был превышать 1,2 тонны. Фактически звезда была выполнена диаметром в 2,5 м. Болгарский проектировщик - профессор архитектуры Иван Иванчев. Максимальная толщина в центре составила 700 мм. Внутри звезды должен был находиться источник света мощностью 5000 Ватт. Световой поток распределялся равномерно через все фасеты объëмным рефрактором из зеркал. Отдельные фасеты были размером 800 на 300 мм. Звезда была рассчитана на эксплуатацию при температуре воздуха от −27,5 о С до +37,4 о С.

Общественное мнение

Через двадцать с лишним лет после ухода БКП из власти и через десять лет после смерти Тодора Живкова четверть болгарских граждан все ещё испытывают ностальгию по эпохе социализма . Опираясь на эту статистику, в ноябре 2010 премьер-министр Болгарии Бойко Борисов заявил по телевидению:

Если мы успеем сделать хоть одну сотую долю того, что построил для Болгарии Тодор Живков , и что было сделано за эти годы, это стало бы огромным успехом для правительства. Тот факт, что через 20 лет после его ухода из власти никто его не забывает, показывает, как много он сделал. Мы уже 20 лет приватизируем то, что было построено тогда.

Мы являемся свидетелями ещё одной попытки переписать историю. Попытки, которая выходит за рамки реабилитации коммунистического режима, к которой в настоящее время уже все привыкли. Это - попытка партии ГЕРБ указать нам, что такое социализм и коммунизм , и что такое - искусство. Мы спрашиваем: как были отобраны произведения, экспонированные в музее? Кто и по каким критериям определил эти экспонаты, как «искусство»? Почему экспозиция была названа «Музей социалистического искусства», а не «тоталитарного » или хотя бы «коммунистического », что на порядок ближе к истине? В чьей собственности находятся экспонаты этого так называемого «музея»? Почему не был объявлен конкурс на создание этого музея и управление им? Мы считаем недопустимым переписывание истории на основе экспонатов, полученных из фондов ЦК БКП . СДС помнит результаты этого управления. СДС помнит истинную историю этого преступного тоталитарного режима. СДС не позволит эту историю переписать. СДС не допустит возвращения авторитарного управления в Болгарии. Мы в свою очередь выступаем за создание «Музея тоталитаризма », который бы напоминал обо всех сторонах этого режима и чтил бы память людей, чьи судьбы сложились трагически.

Отношение болгарского общества к эпохе социализма и СССР сильно отличается от общественного мнения в остальных странах Европейского союза , где, по мнению Игоря Чебыкина:

Этот исторический пласт является и полем битвы, и, одновременно, объектом удара. По нашей истории, по нашей памяти бьют изо всех пропагандистских пушек, поливают котлами кипящей клеветы, замешанной на желчи и злобе. Не брезгуют никаким оружием. Бьют и спереди, и с тыла, и свои, и чужие. Разбираться в истории, аккуратно отделяя зёрна от плевел, чёрное от белого, достойное от недостойное, у бьющих желания нет. Никакого. Цель одна: представить советскую историю этаким одним большим бараком, пустым, зловещим и гулким, как сохранившиеся бараки концлагеря Освенцим, который освобождали советские солдаты. Чтобы если и вспоминали об этой истории, то исключительно со страхом, ненавистью и отвращением.

См. также

• Бузлуджа (Болгария)
• Памятник Советской армии (Болгария)
• Парк Грутас (Литва)
• Парк Мементо (Венгрия)

Галерея

• Парк Музея социалистического искусства в Софии

Напишите отзыв о статье "Музей социалистического искусства"

Примечания

Отрывок, характеризующий Музей социалистического искусства

Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.

Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.
– Барин нету – не понимай… моя ваш… – говорил Герасим, стараясь делать свои слова понятнее тем, что он их говорил навыворот.
Французский офицер, улыбаясь, развел руками перед носом Герасима, давая чувствовать, что и он не понимает его, и, прихрамывая, пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в руках. С хитростью безумного Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
– На абордаж!!! – закричал пьяный, нажимая спуск пистолета. Французский офицер обернулся на крик, и в то же мгновенье Пьер бросился на пьяного. В то время как Пьер схватил и приподнял пистолет, Макар Алексеич попал, наконец, пальцем на спуск, и раздался оглушивший и обдавший всех пороховым дымом выстрел. Француз побледнел и бросился назад к двери.
Забывший свое намерение не открывать своего знания французского языка, Пьер, вырвав пистолет и бросив его, подбежал к офицеру и по французски заговорил с ним.
– Vous n"etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l"ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.
– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d"arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C"est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu"il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m"avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball"я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d"autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l"heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu"allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m"avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l"accorde. Qu"on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l"apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.

Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n"oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l"affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui" j"ai l"honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l"ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.
– De grace, – сказал он. – Je comprends vos raisons, vous etes officier… officier superieur, peut etre. Vous avez porte les armes contre nous. Ce n"est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] – прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. – Votre nom de bapteme, s"il vous plait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C"est tout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.]
Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар, водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбаль попросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, как здоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильными зубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [чудесно, превосходно!] Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и с удовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплой водой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку с квасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известен французам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свиной лимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Но так как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то он предоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще более оживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.