Музеи на тему социалистического быта. Музей ссср
I музейный съезд и музейное дело в 1930-е гг. Музеи в годы Великой Отечественной войны. Расширенная сессия Ученого Совета НИИ краеведческой и музейной работы (Москва, 1948) и ее значение для разработки вопросов теории и методики музейного дела. Общественные музеи как фактор развития музейного дела. Музеи-заповедники и их роль в сохранении и популяризации культурного наследия. Совершенствование форм работы музеев с посетителями. Создание объединенных музеев. Музейная архитектура и музейный дизайн. Характеристика деятельности музееведческих центров России.
Первый Всероссийский музейный съезд закрепил наметившиеся в музейном деле в конце 1920-х гг. тенденции, что привело к принципиальным и существенным изменениям роли музеев в культурной и общественной жизни. С этого момента можно говорить о наступлении нового этапа музейной истории, продолжавшегося до конца 1980-х гг.
Съезд состоялся 1-5 декабря 1930 г. в Москве. В нем приняли участие 325 делегатов, в том числе крупные государственные деятели (нарком просвещения РСФСР А.С. Бубнов, зам. наркома просвещения Н.К. Крупская), музейные работники (в основном директора музеев), представители системы народного просвещения, преподаватели вузов, сотрудники академических исследовательских институтов. 84 % делегатов начали работу в музеях уже после революции, многие имели стаж работы всего 1-2 года, половину участников съезда составляли члены Всесоюзной коммунистической партии большевиков.
Делегаты работали на пленарных и секционных заседаниях, которые проводились по группам музеев (историко-бытовая, историко-революционная, естественно-научная, антирелигиозная, по охране памятников революционного движения, искусства и старины и пр.). В центре внимания участников съезда находилась проблема изучения и документирования нового социалистического быта и активного участия музеев в политико-просветительной работе. Обсуждались методологические проблемы экспозиционной работы музеев, отношение к подлинным музейным предметам. В основном докладе философа и литературоведа, заведующего сектором науки Наркомпроса РСФСР, одного из организаторов съезда И.К. Луппола "Метод диалектического материализма и музейное строительство" было выдвинуто требование членения экспозиции по социально-экономическим формациям.
Значительное место уделили проблеме кадров. Их численная недостаточность и невысокая квалификация не могли обеспечить намеченный масштабный рост музейной сети. Кроме того, осознавалась необходимость подготовки молодых марксистских кадров, массовой работе с населением. Основной доклад по проблеме массовой работы с населением сделала заместитель наркома просвещения РСФСР и председатель Главполитпросвета при Наркомпросе Н.К. Крупская. Одна из секций съезда обсуждала вопросы изучения музейного зрителя, методики экскурсионной работы, работу со школьниками и пр.
Принятые решения соответствовали своему времени и позиции, сформулированной в приветствии съезду наркома просвещения РСФСР А.С. Бубнова, призывавшего покончить с "вещевым фетишизмом", отказаться от музеев-кунсткамер, поставить музеи на службу социалистическому строительству и превратить в инструмент культурной революции. Следует иметь в виду, что решения съезда в условиях 1930-х гг. были для музеев обязательными. Музеям предписывалось немедленно приступить к реэкспозиции и создать отделы социалистического строительства, организовать краеведческие музеи в каждом районном центре, всемерно усилить массово-идеологическую работу. Планирование музейного строительства осуществлялось с 1930-х гг. в рамках народнохозяйственных 5-летних планов.
В целом последствия решений музейного съезда для музейного дела страны были негативными. Они искусственно сужали поле музейной деятельности рамками массовой идеологической работы, примитивизировали формы и методы работы, принижали значение подлинных памятников культуры, нивелировали различия, своеобразие и индивидуальность музейных учреждений.
Однако музейное дело признали неотъемлемой составной частью социалистического строительства, и общий курс был взят на дальнейшее его развитие, что требовало решения ряда объективных и давно назревших проблем. Так создали ведомственное периодическое издание - журнал "Советский музей", необходимость которого осознавалась еще участниками Предварительного съезда музейных деятелей. С целью подготовки и переподготовки кадров открыли годичные курсы повышения квалификации музейных работников, музейные кафедры и отделения в ряде вузов, опытно-показательный краеведческий музей в г. Истре. В 1932 г. создали отраслевое научно-исследовательское учреждение - Центральный научно-исследовательский институт методов краеведческой работы Наркомпроса РСФСР, реорганизованный в 1937 г. в Научно-исследовательский институт краеведческой и музейной работы. Новое научное учреждение должно было изучать и обобщать опыт работы музеев и краеведческих организаций, оказывать содействие музеям в организации научно-исследовательской и экспозиционной деятельности, готовить кадры. Некоторые актуальные задачи были в те годы лишь сформулированы и определены, но решались они позднее: изучение музейного посетителя, объявление заповедниками Новгорода и Пскова, развитие музейной теории и др.
Рост и реорганизация сети музеев в 1930-е гг. продолжались, причем произошли определенные структурные изменения. Значительное место заняли историко-революционные и мемориальные музеи, призванные воспитывать массы на революционных традициях. В 1936 г. открылся Центральный музей В.И. Ленина, а затем в течение нескольких лет были созданы его филиалы в Казани, Куйбышеве, в Ленинграде, в Уфе. Позднее возникнет целая сеть музеев В.И. Ленина, развивающаяся несколько обособлено в системе партийных учреждений.
Заметно расширилась сеть литературных музеев, которых перед войной насчитывалось уже около 100. В 1937 г., к столетию со дня смерти А.С. Пушкина, в Москве открылась грандиозная выставка, на которой было представлено более 5000 экспонатов из архивов, музеев, библиотек: автографы поэта, прижизненные издания, редчайшие документы, работы выдающихся русских художников. Выставка проходила в Историческом музее и по богатству собранного материала не имела прецедента. В 1938 г. на основе материалов выставки был создан Государственный музей А.С. Пушкина (в дальнейшем Всесоюзный музей А.С. Пушкина в Ленинграде), ставший со временем одним из крупнейших литературных музеев страны. В эти же годы открылся Музей В.В. Маяковского в Москве (1938); Музей-усадьба В.Г. Белинского в Пензенской области (1938); Музей М.Ю. Лермонтова (будущий музей-заповедник "Тарханы") также в Пензенской области (1939); Дом-музей Д.Н. Мамина-Сибиряка в Екатеринбурге (1940) и др.
Росло число музеев в национальных районах, технико-экономических и естественно-научных музеев, пропагандирующих достижения социалистического строительства. В 1931 г. основан историко-этнографический Музей калмыков в Элисте. В том же году основан самый северный в мире Полярно-альпийский ботанический сад Кольского филиала Академии Наук. Принципиально новую, построенную на ландшафтных принципах экспозицию открывают в 1930 г. в Московском областном краеведческом музее в г. Истра. В Москве в 1939 г. начинает действовать Всесоюзная сельскохозяйственная выставка.
Краеведческие музеи возникали в самых отдаленных областях и районах страны, в том числе и в городах, где никогда не существовало музеев. Они были нацелены на комплексное изучение территорий прежде всего в интересах народного хозяйства, на содействие научным учреждениям в изучении ресурсов страны, на патриотическое воспитание молодежи. Объективно они продолжали играть положительную роль в развитии культуры, образования и общественной активности населения, особенно отдаленных территорий. В середине 1930-х гг. была разработана типовая структура краеведческого музея, состоящая их трех экспозиционных отделов - природы, истории и социалистического строительства.
Одновременно сокращалось число историко-бытовых и историко-художественных музеев ансамблевого типа, располагавшихся в бывших дворцах или помещичьих усадьбах и обладавших крупными коллекциями бытовых предметов, книг, произведений прикладного искусства. Так, в ходе компании по свертыванию "дворянских музеев" был ликвидирован в 1930 г. "Музей дворянского быта" в Остафьево. Художественные и литературные сокровища, любовно оберегаемые более ста лет владевшими усадьбой Вяземскими и Шереметевыми и составлявшие сотни тысяч единиц хранения были распределены между различными музеями и учреждениями, частично распроданы или погибли. После ликвидации в 1935 г. Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев, прекратили свое существование многочисленные музеи "Каторги и ссылки", действовавшие в 1920-30-е гг. в Москве, Ленинграде, Орле, Иркутске и др. городах. Их коллекции передали в музеи революции, но в экспозициях они уже не выставлялись, так как рассказывали в основном о народническом этапе освободительного движения и об участии в борьбе с царизмом представителей мелкобуржуазных партий. Абсолютное большинство общественных музеев, созданных в 1920-е гг., к началу 1940-х потеряли свой статус.
Изменения, произошедшие в музейном деле 1930-х гг., ярко демонстрирует история группы антирелигиозных музеев. В 1931 г. возник "Музей истории религии АН СССР". Хотя акцент делался на выявлении отрицательной роли религиозных культов в жизни общества, тем не менее, музейными средствами показывалось происхождение различных форм религии, и раскрывалась история мировых религий. В 1938 г. создают "Антирелигиозный музей" с экспозицией уже в духе "воинствующего атеизма". Логическим завершением стало слияние этих двух музеев в учреждение, получившее название "Музей истории религии и атеизма" (в г. Ленинграде).
К 1 января 1941 г. музейная сеть РСФСР включала 626 музеев: 80 - в Москве, 60 - в Ленинграде, 486 - на местах. Из них 439 подчинялись Наркомпросу, 56 - Всесоюзному Комитету по делам искусств, 18 - АН СССР и 113 - другим ведомствам (83).
Особое внимание в 1930-е гг. уделялось политико-просветительной работе с посетителями, в которой стали преобладать внемузейные формы - лекции, передвижные выставки. Значительный рост посещаемости достигался, как правило, за счет организованного привлечения посетителей на выставки, массовой работы со школами. Ведущим методом экспозиционной работы на многие десятилетия стала тематическая экспозиция, а главным критерием оценки экспозиционной деятельности - ее политическое содержание. Музеям предписывалось отражать достижения социалистического строительства и преимущества социалистического образа жизни. Но они не обладали полноценными коллекциями по советской истории, поэтому музейный предмет вытеснялся из экспозиций текстами, схемами, лозунгами.
В 1930-е гг. изменилась структура научных учреждений в стране. Основными центрами научных исследований становятся научно-исследовательские институты. Некоторые из известных, в том числе академических, институтов были созданы в это время на базе музеев. Так на основе Зоологического музея Академии наук (Санкт-Петербург) в 1930 г. создали Зоологический институт, в состав которого отдельным подразделением входит музей. Ботанический музей (Санкт-Петербург) стал структурным подразделением Ботанического института им. В. Л. Комарова. При этом и музей, и институт -"потомки" Кунсткамеры и коллекционных фондов Аптекарского огорода Императорского ботанического сада. В 1930 г. был создан Палеозоологический институт, в основе которого также коллекции Кунсткамеры. В 1937 г. в Москве открылся Палеонтологический музей, на основе которого создали Палеонтологический институт им. Ю.А. Орлова, а музей остался его подразделением. Созданный в 1925 г. в Ленинграде на базе частной коллекции Н.П. Лихачева Музей палеографии в 1930 г. был преобразован в Музей книги, а в 1931 г. - в Институт книги, документа и письма. К сожалению, уровень научных исследований в самих музеях к концу 1930-х гг. заметно снизился, а в региональных музеях научные исследования практически прекратились. Сказались переориентация на пропагандистскую деятельность и потеря значительной части высококвалифицированных кадров.
В конце 1920-х гг. начинается "наступление пролетарской диктатуры против ее классовых врагов на культурном фронте". В 1927 г. была освобождена от должности и в 1928 г. выслана в Алма-Ату Н.И. Троцкая, около 10 лет, с лета 1918 г., возглавлявшая музейный отдел Наркомпроса и руководившая созданием музейной сети страны. Она пострадала как жена видного государственного и партийного деятеля Л.Д. Троцкого. Крупные музейные специалисты увольнялись из музеев, многие были незаслуженно обвинены в контрреволюционной деятельности и репрессированы (Н.П. Анциферов, П.Д. Барановский, М.И. Смирнов, Ф.И. Шмит, A.M. Эфрос и др.). Известны случаи массовых увольнений сотрудников центральных учреждений: Государственного Исторического музея, Академии материальной культуры в Ленинграде, Этнографического отдела Русского музея, Эрмитажа. Среди репрессированных оказались организаторы и ведущие докладчики Первого музейного съезда: редактор "Советского музея" И.К. Луппол, директор образцового Истринского музея Н. А. Шнеерсон и др. Кадровые чистки затронули и провинциальные музеи. Полную картину кадровых потерь еще предстоит выяснить, но уже сейчас известно, что многие погибли.
И все-таки навыки музейной работы, передаваемые из поколения в поколение, и определенные традиции, сложившиеся в этой области культурной деятельности, удалось сохранить. Без этого важного багажа оказалось бы невозможным сохранение музейных ценностей в годы войны и развитие музейного дела в послевоенный период. Примером такой преемственности служат судьбы многих музейных работников и коллекционеров. Так, крупнейший коллекционер Ф.Е. Вишневский начинал заниматься коллекционированием еще под руководством своего отца, художника и коллекционера Е.Ф. Вишневского. Ф.Е. Вишневский участвовал в создании Первого пролетарского музея в Москве, в 1920-е годы работал в органах управления музейным делом и в самих музеях. В конце 1920-х и в 1930-е гг. был неоднократно репрессирован, но продолжал заниматься коллекционированием, стал обладателем крупнейшего художественного собрания, активно сотрудничал с музеями. Ф.Е. Вишневский в разные годы передал в музеи Москвы, Иркутска, Якутска и других городов около 1,5 тыс. художественных предметов. Его опыт, знания, навыки коллекционирования будут востребованы в конце 1950-х при организации литературного музея А.С. Пушкина в Москве и других музеев. Известный архитектор-реставратор и музейный деятель П.Д. Барановский, репрессированный в 1930-е гг., вернулся из ссылки и в годы войны стал экспертом Чрезвычайной государственной комиссии по учету ущерба, нанесенного фашистскими захватчиками, а после войны восстанавливал разрушенные памятники Чернигова, Смоленска, Ново-Иерусалимского монастыря, вел научно-реставрационные работы крупнейших архитектурных памятников Москвы. Он прожил долгую жизнь и был учителем для 4 поколений архитекторов-реставраторов. После нескольких арестов, заключений и ссылки вернулся к музейной работе в конце 1930-х гг. Н.П. Анциферов.
Деятельность музеев в годы Великой Отечественной войны - трагическая и яркая страница истории музейного дела. Государство и местные органы власти предприняли значительные усилия по сохранению культурных ценностей, прежде всего собраний центральных художественных музеев. Но все эти меры оказались бы не реализованными без профессионального и поистине героического труда музейных работников страны. Именно они охраняли тайники с музейными коллекциями на оккупированной территории, вывозили музейные ценности в глубокий тыл, спасали хранилища от зажигательных снарядов, сохраняли музейные и частные коллекции в блокадном Ленинграде. Сохранились и опубликованы, в основном в 1980-е гг., воспоминания непосредственных участников событий, в т.ч. С.И. Щеголева, сотрудника дома-музея Л.Н. Толстого в Ясной Поляне, исследования и воспоминания А.Б. Закс, работавшей в годы войны в Государственном Историческом музее, Б.Б. Пиотровского, работавшего в этот страшный период в Эрмитаже, исследования историков и журналистов, написанные на основе архивных материалов и других документальных свидетельств (Л.Н. Годуновой, М.И. Лихоманова, Е.В. Кончина, С.Н. Разгонова и др.).
Эвакуационные мероприятия потребовали от персонала музеев не только энергии и самоотверженности, но и профессионального мастерства, которым обладали уже немногочисленные специалисты, в основном с дореволюционным стажем. Профессором М.В. Фармаковским, главным хранителем Русского музея, была составлена инструкция по упаковке, переноске и перевозке музейных ценностей, учитывающая его почти 50-летний опыт работы с музейными коллекциями. Эту инструкцию пытались размножить и довести до сведения всех музейных работников, но не успели. Перед войной, в 1932-36 гг., были подготовлены эвакопланы для музеев Ленинграда и области и Приморского края, то есть для территорий, где вторжение противника было наиболее вероятным. В пригородных дворцах Ленинграда велось составление эвакуационных списков, учитывающих последовательность эвакуации (1-я, 2-я, 3-я очереди). Но масштабы, характер, исторически сложившийся ход начавшейся войны предвидеть было трудно. Как только начались военные действия, все планы мгновенно устарели, а органы управления учреждениями культуры проявили в первые дни некоторую растерянность. Музейные работники начали действовать, не дожидаясь указаний.
Упаковка музейных ценностей в пригородных дворцах Ленинграда началась в ночь с 22 на 23 июня и продолжалась вплоть до момента захвата Павловска, Гатчины, Петергофа и Пушкина в сентябре 1941 г. Коллекции эвакуировались в Горький, а затем в Новосибирск и Сарапул. Оставшиеся ценности по возможности законсервировали и спрятали на местах. На все эвакуированные и спрятанные музейные ценности были составлены описи и паспорта, научные архивы старались вывозить вместе с коллекциями.
Эрмитаж, переживший в свое время эвакуацию 1812 г., а затем времен Первой мировой войны, оказался подготовлен лучше других музеев. Коллектив музея точно знал, что и в какой последовательности необходимо вывозить. В результате уже 30 июня был отправлен в Свердловск первый эшелон, увозивший всю экспозицию Эрмитажа и сокровища Особой кладовой. 20 июля отправили второй эшелон, увозивший более 70 тыс. музейных предметов. Подготовленный третий состав вывезти из города уже не удалось. Начались работы по консервации зданий и сохранению ценностей, оставшихся в городе (предметы из пригородных дворцов-музеев, художественные коллекции частных лиц).
Ценнейшую часть коллекций Русского музея вывезли в Пермь. Опубликованы воспоминания П.К. Балтуна, директора Русского музея, руководившего эвакуацией коллекций музея из Ленинграда и организовывавшего их хранение в тылу. Ценности других музеев направили в Новосибирск, Ульяновск, Иркутск. Музеи Москвы до войны эвакуационных планов не имели, они разрабатывались уже в ходе военных действий. Положение осложнялось тем обстоятельством, что во многих музеях сверка фондов с учетной документацией не производилась со времен их основания. В июле 1941 из Москвы в г. Хвалынск Саратовской области эвакуировали т.н. "Госхранилище №1", включавшее ценности крупнейших московских музеев (позднее перевезено в Кустанай, где находилось до осени 1944 г.). "Госхранилище № 2" создали в ц. Николы на Берсеневской набережной. Сюда поступили коллекции Биологического музея, Музея народов СССР, Музея Революции, Государственного Исторического музея. Часть коллекций Исторического музея отправили в Омск, коллекции Литературного музея - в Пермь. Пермь приняла также сокровища Третьяковской галереи. С большими трудностями и с риском для жизни эвакуировались фонды областных музеев прифронтовой полосы - Смоленска, Новгорода, Пскова, Воронежа, Орла, Курска, Севастополя. Всего из 41 пункта были вывезены 66 музеев Наркомпроса РСФСР и размещены в 9 специализированных хранилищах, созданных в глубоком тылу. Основную и наиболее ценную часть коллекций, особенно художественных музеев, удалось спасти. Кроме названных городов эвакуированные музейные ценности приняли также Алма-Ата, Армавир, Ашхабад, Джамбул, Ереван, Киров, Курган, Пенза, Сольвычегодск, Советск Вологодской обл., Ташкент, Уральск, Фергана.
Там, где эвакуация оказалась невозможной (Белоруссия, западные области Украины, Молдавия, Прибалтика), потери были огромыми. В более тяжелом положении при эвакуации оказывались музеи мемориальные, краеведческие, исторические, так как располагали крупногабаритными вещественными памятниками, требовавшими особых усилий при упаковке и транспортировке. Да и власти относились к этим категориям музеев менее внимательно, чем к художественным учреждениям.
Около 100 музеев в тыловых районах, в том числе 29 областных, было законсервировано. В ряде случаев музейные здания передавались другим учреждениям.
По данным на 1.05.1942 из 342 музеев, входивших в систему Наркомпроса РСФСР, продолжал работу 121 музей. Они развернули активную выставочную деятельность, проводили лекции, беседы. Органы власти предприняли усилия по развитию краеведения в стране и музеям было предписано возглавить эту работу. Речь шла об исследовании местных природных ресурсов, сбору лекарственных растений, выявлению съедобных растений, а также изучению истории своего края. В не прекращавшейся научно-исследовательской работе музеев уже с лета 1941 значительное место заняло изучение событий Великой Отечественной войны и комплектование материалов по истории войны.
На освобожденной территории старались как можно быстрее восстановить музеи. Центральные музеи создали фонд помощи пострадавшим учреждениям. Успешнее шло восстановление художественных и мемориальных музеев. Музей-усадьба J1.H. Толстого в Ясной Поляне открылась в мае 1942 г., Курский областной краеведческий музей в марте 1943 г., музей И.С. Тургенева в Орле в феврале 1944 г. В ноябрьские дни 1944 г. в Эрмитаже открылась выставка памятников искусства и культуры, остававшихся в Ленинграде во время блокады. В октябре 1945 г. в Ленинград вернулись эвакуированные сокровища Эрмитажа. В ноябре 1945 г. восстановленные залы Эрмитажа были отрыты для публики. При широком участии жителей города и на основе выставки 1944 г. "Героическая оборона Ленинграда" открылся Музей обороны Ленинграда (1946). Его экспозиция, отличавшаяся образностью и обилием подлинных исторических памятников, пользовалась огромной популярностью и послужила образцом для военно-исторических музеев в Севастополе, Одессе, Сталинграде.
С весны 1942, по мере освобождения территории страны от оккупантов, музеи прифронтовой полосы и центральные музеи включились в работу по учету ущерба, нанесенного советской культуре, инициированную Президиумом Академии наук СССР. Исчерпывающих данных о размерах ущерба нет (работа по уточнению данных продолжалась и в 1990-е гг.). Известно, что 427 музеев, оказавшихся на оккупированной территории СССР, были разграблены, свыше 100 000 ценных памятников вывезены за пределы страны. Около 3 тыс. памятников архитектуры разрушено или полностью уничтожено. Из системы Наркомпроса РСФСР на оккупированной территории оказалось 122 музея. Из низ 35 было полностью уничтожено, остальные разграблены и частично разрушены (84). Культурно-исторические памятники противник уничтожал целенаправленно во время наземных операций и во время воздушных налетов. Гитлеровским руководством был создан "Главный штаб по изъятию и вывозу ценностей из оккупированных районов Востока".
Ущерб, нанесенный войной, в условиях экономических трудностей послевоенного периода, восполнить было тяжело. В годы войны прошло сокращение штатов музеев, а работающие сотрудники получали чрезвычайно низкую заработную плату. В этих условиях катастрофическое состояние хранилищ и отсутствие налаженного учета привело к утрате ценных реликвийных материалов. Дело было не только в том, что война усугубила все трудности музеев. Сказывалась утвердившаяся в 1930-е гг. недооценка научно-исследовательской и хранительской функций музея и перекос в сторону культурно-просветительной работы.
Негативные последствия имели для музейной работы продолжавшиеся политические кампании и репрессии. Идеологическая позиция ряда крупных музеев была признана неверной, в связи с чем в 1948 г. закрыли Государственный музей народов СССР и Музей нового западного искусства (в Москве), в 1952 г. ликвидировали Музей обороны Ленинграда и Государственный музей сельского хозяйства (в Ленинграде).
Общие требования к работе музеев со стороны властных структур, сформулированные в 1930-е годы, в послевоенные годы практически не изменились. Не отказалось государство и от строгой регламентации деятельности музеев, сдерживающих их инициативу и творчество. В 1945 г. музеи из ведения органов просвещения были переданы в ведение Комитета по делам культурно-просветительных учреждений Совнаркома (с марта 1946 г. - Совета Министров РСФСР). Так окончательно оформился перевод музеев в систему культурно-просветительных учреждений. Художественные музеи относились к компетенции Комитета по делам искусств при Совмине РСФСР. В 1953 г. были созданы Министерства культуры. Но они не были вооружены научно-обоснованными программами деятельности по управлению музеями, кроме того, управленческие кадры всех уровней отличались крайне низким культурным уровнем. Такая система управления музеями, сложившаяся к концу 1950-х гг., в общих чертах действовала до юнца 1980-х гг. (85).
Два постановления ЦК КПСС, от 12 мая 1964 г. "О повышении роли музеев в коммунистическом воспитании трудящихся" и августа 1982 г. "Об улучшении идейно-воспитательной работы музеев", четко и определенно вписывали музеи в систему идеологических учреждений.
Основные задачи, стоящие перед музеями в послевоенный период, заключались в сохранении, расконсервации, восстановлении исторических памятников и их хранилищ. Необходимость восстановительных и реставрационных работ в невиданных ранее масштабах привлекала к судьбе памятников внимание общественности, рождала новые технологии и со временем вывела отечественное реставрационное дело на лидирующие в мире позиции. Кроме того, война и горечь понесенных утрат возбудили интерес к историческому прошлому и культурному наследию страны, желание сохранить оставшееся, не множить более потери.
В 1946 г. появилась "Примерная тематическая структура построения экспозиций краеведческих музеев", выдержанная в духе "Краткого курса ВКП (б)". Этот документ, с одной стороны, можно рассматривать как пример указанной жесткой регламентации деятельности музеев, сковывавший инициативу музейных работников. С другой стороны, он стал большим подспорьем для неквалифицированных кадров при создании новых экспозиций. В разработке типовых структур краеведческих музеев принимали участие крупные историки, что обеспечивало соответствие этих документов уровню исторического знания того периода. В 1947 г. Управление музеев разработало "Инструкцию по учету музейных фондов", действовавшую до 1968 г., и "Положение о составе основного фонда". Были введены инвентарные книги единого образца.
Стремлению государства использовать прежде всего идеологический потенциал музейных учреждений на протяжение всего советского периода противостояла твердая позиция музейных специалистов, отстаивавших научный статус музея. В ноябре 1948 г. состоялась расширенная сессия Ученого совета Научно-исследовательского института краеведческой и музейной работы, посвященная итогам и перспективам деятельности этого музееведческого центра. В сессии приняли участие около 300 работников местных и центральных музеев Российской Федерации, а также Белоруссии, Грузии, Латвии, Украины. По масштабам, представительности, важности принятых документов совещание относят к крупнейшим музейным форумам.
Важнейшее значение имело принятие "Положения об областном, краевом, республиканском краеведческом музее" и "Основных положений о построении экспозиции областных, краевых, республиканских и крупных районных краеведческих музеев", на долгие годы определивших работу музейных учреждений. Установка на унификацию музейных экспозиций была еще раз подтверждена. Несомненным шагом вперед стало признание краеведческого музея государственным научно-исследовательским и культурно-просветительным учреждением. В его структуре отныне предусматривались: отдел фондов, библиотека, научный архив, вспомогательные кабинеты. Музеи могли создавать самостоятельные литературные или художественные экспозиции. На сессии также обсуждался вопрос о необходимости научного планирования музейной сети, критиковалось превалирование в экспозициях краеведческих музеев общеисторического материала над региональным и т.д.
Короткий период второй половины 1950-х - начала 1960-х гг. получил в истории отечественной культуры название "оттепель". Жесткий контроль над общественной жизнью и культурными процессами несколько смягчился. Как теперь стало известно, политическое руководство страны, допуская определенную свободу в развитии культурных процессов, хотело стимулировать творческие силы, но лишь в тех пределах, которые способствовали укреплению социализма. И этой малости хватило для заметного оживления культурной жизни, в том числе и музейного дела, значительно возросло внимание к проблеме охраны природного и культурного наследия. В эти годы начался бурный рост общественных музеев, были созданы первые музеи-заповедники, шло активное формирование сети художественных музеев. В 1961 г., после перерыва, продолжавшегося несколько десятилетий, были открыты для массовых посещений территория и музеи Кремля. В 1962 г. открылся музей К. Маркса и Ф. Энгельса, роль и значение которых в истории принижались в годы культа личности И. Сталина. Новый музей знакомил посетителей с подлинными документами истории международного рабочего движения. Несомненным признаком "оттепели" надо признать возвращение в музейные экспозиции сведений о реабилитированных политических деятелях и деятелях культуры, а в музеи - немногочисленных выживших в лагерях и ссылках репрессированных музейных работников (Н.П. Анциферов и др.).
Другой важной приметой времени явилось оживление международного сотрудничества. В 1957 г. советские музейные организации вступили в Международный совет музеев (ИКОМ), являющийся международной неправительственной профессиональной организацией, объединяющей музеи и музейных работников. Национальный комитет ИКОМ стал первым профессиональным объединением музейных работников, которым руководил первый президент комитета - директор ГМИИ им. А.С. Пушкина А.И. Замошкин. ИКОМ в тот период был для советских музеев окном в мир, позволяющим рассказать миру о себе, установить непосредственные контакты с зарубежными музеями, познакомиться с новыми тенденциями в мировой музейной практике.
В 1957 г. страна отмечала 40-летие Великой Октябрьской социалистической революции. Проведенный в этом году первый Всероссийский смотр музейной работы, вольно или невольно подводил итоги послевоенному десятилетию. В дальнейшем смотры стали традиционными. Они имели в целом положительное значение, т.к. привлекали внимание общества к музеям, стимулировали к активной работе музейные коллективы, выявляли лучший опыт музейной работы и пр.
Еще в период подготовки к 40-летию Октябрьской революции заметно оживилось краеведческое движение в стране. Одной из особенностей нового этапа массового историко-краеведческого движения стало формирование целой сети музеев на общественных началах. Эти учреждения создавались по инициативе общественности, действовали на общественных началах и финансировались за счет своих учредителей. Общественные музеи выполняли те же функции, что и государственные и ведомственные музеи и являлись важным компонентом музейной сети Российской Федерации, а также источником пополнения государственного Музейного фонда.
К 1941 г. только 10 музеев сохраняли статус общественных. Но во второй половине 1950-х гг. в тех областях и районах, где особенно остро ощущалась нехватка в музеях, при органах культуры, в школах, на предприятиях стали возникать общественные музеи. Первыми в этой серии исследователи называют общественные музеи, созданные в ряде городов Пермской области.
Наибольшее распространение получили музеи боевой и трудовой славы, истории комсомола, истории предприятий, мемориальные, школьные музеи. Точной статистики общественных музеев никогда не существовало, но активная поддержка историко-краеведческого движения со стороны партийных и государственных органов и общественных организаций привела в 1960-е годы к значительному их росту. По данным Министерства культуры РСФСР в России в 1966 г. действовали 300 общественных музеев, в 1972 г. -601, в 1977 г. - 1074, вместе со школьными - 4174. На 01.01.1990 имеются сведения о 4373 общественных музеях (86).
Рост общественных музеев свидетельствовал об усиливающемся массовом интересе в стране к ее природному и культурному наследию. Общественные музеи, уступая государственным по уровню профессионализма музейной работы, являлись живым творчеством масс, протестом против формализма, шаблонов, жестких идеологических установок, господствовавших в государственной музейной сети. Их роль в местной культурной и общественной жизни проявляется в привлечении населения к непосредственному участию в создании музеев, в изучении истории своего села, города, предприятия, в сохранении памятников культуры.
Самой крупной и самой активной группой общественных музеев являлись школьные музеи. Некоторые из них были известны далеко за пределами своей школы или даже города. Например, Музей "Россиянка" (школа № 751, г. Москва); Музей героев-панфиловцев (школа № 842, г. Москва) и др.
Постепенно сложилась тенденция преобразования лучших общественных музеев в ведомственные, являющиеся структурными подразделениями каких-либо организаций (вузов, предприятий), или государственные, например, филиалы областных музеев. Другой типичный пример эволюции общественного музея приводится в монографии О.Н. Труевцевой. Речь идет о Колыванском историко-краеведческом музее Новосибирской области. Собранный энтузиастами-краеведами материал по истории родного поселка позволил к 50-летию Октября открыть музей на общественных началах. Целенаправленная кропотливая работа активистов, поддержка со стороны местных органов власти, предоставление музею старинного здания бывшей церковно-приходской школы, выделение средств промышленными предприятиями для оформления экспозиций позволили музею в 1976 г. получить звание народного. В L982 г. он был переведен в государственную музейную сеть, стал одним из лучших филиалов Новосибирского областного краеведческого музея (87). Ингушский республиканский музей краеведения им. Т.Х. Мальсагова в г. Назрань был основан в 1974 г. Т.Х. Мальсаговым на общественных началах и на основе его личной коллекции материалов об участии ингушского народа в Великой Отечественной войне.
В 1978 г. МК СССР, а в 1979 г. МК РСФСР, утвердили "Типовые положения о музее, работающем на общественных началах" и ввели почетное звание "Народный музей".
Музейная жизнь и музейная деятельность 1960-х - начала 1980-х гг. определяется в специальной литературе и публицистике как некий "музейный бум" или "музейный взрыв", выразившийся в резком росте посещаемости музеев по всему миру. Заметным, зримым проявлением этого явления в отечественной практике стали многочисленные очереди в наиболее известные музеи Москвы и Ленинграда, на знаменитые выставки в ГМИИ им. А.С. Пушкина, в популярные у школьников и туристов музеи Ленинграда - Эрмитаж, Исаакиевский собор, Кунсткамеру. Директор Владимиро-Суздальского музея-заповедника А.И. Аксенова приводит такие цифры: в 1966 г. заповедник принял 180 тыс. посетителей; в 1967- 366 тыс., в 1968 - 640 тыс., а в 1969-свыше 700 тыс. человек. Пик посещаемости будет достигнут в 1986 г. - около 1,8 миллиона посетителей. Число иностранных туристов превысит 120 тысяч (88). В 1986 г. максимальная посещаемость зафиксирована во многих музеях страны.
Одной из причин и одновременно следствием "музейного бума" стало бурное развитие туризма в стране. Огромную популярность приобрел туристический маршрут по древнерусским городам центра России, получивший название "Золотое кольцо". Но и самые отдаленные уголки Севера России или Сибири оказались притягательны и посещаемы туристами. Музеи включаются в популярные туристические маршруты. В Суздале, Загорске, Новгороде создаются специализированные туристические центры.
Музей оказался в центре общественного внимания. Дискуссии о музеях, музейной деятельности, проблемах охраны памятников культурного наследия активно велись не только в специальной, но и в широкой печати, на страницах "Литературной газеты", газеты "Советская культура", в журнале "Декоративное искусство СССР", а также в местной печати.
Возросший в обществе интерес к музеям определил усиление внимания к музейной деятельности со стороны государства. В 1976 г. приняли Закон СССР "Об охране и использовании памятников истории и культуры". Он стал первым комплексным общесоюзным законодательным актом, регулирующим общественные отношения в области охраны историко-культурного наследия. И хотя закон был несовершенным, а для нормативно-правовой базы этого периода в целом были характерны декларативность и ведомственная разобщенность, наметилась тенденция совершенствования законодательной базы и деятельности государственных органов в области сохранения культурного наследия. В эти же, 1960-80-е годы был накоплен значительный арсенал методов, средств и форм защиты различных компонентов историко-культурного наследия.
Уже в 1960-е гг. в деле охраны памятников культуры возникло довольно эффективное взаимодействие государственных органов с общественными организациями, в том числе, с созданным в 1966 г. Всероссийским обществом охраны памятников истории и культуры. ВООПИК возглавил заместитель Председателя Совета Министров РСФСР В.И. Кочемасов, а областные отделения - соответственно заместители председателей облисполкомов. В общество входили как индивидуальные, так и коллективные члены - заводы, и др. предприятия, платившие крупные взносы. Такая структура сразу придала обществу высокий статус и обеспечила соблюдение государственных интересов в сохранении в первую очередь той части историко-культурного наследия, которая не противоречила государственной идеологии. Порочная практика разрушения церквей, исключение их из списков охраняемых объектов, использования под склады, промышленные объекты, увеселительные заведения сохранялась. Но этой негативной тенденции активно противостояло развернувшееся в 1960-70-е гг. созидательное и патриотическое движение молодежи и интеллигенции по спасению памятников истории и культуры.
По данным ЮНЕСКО, более 80% музеев мира располагаются в помещениях, первоначально служивших другим целям (замки, дворцы, церкви, монастыри, частные дома). В России наблюдалась та же картина. Следует добавить также, что значительная часть музейных зданий находилась в аварийном состоянии, так как серьезно не ремонтировалась и не реконструировалась иногда со времени основания музеев в XIX в. Именно в 1960-70-е гг. построена большая часть специальных музейных зданий, в основном, для военно-исторических, историко-революционных, художественных музеев, в том числе: здание Центрального музея Вооруженных Сил в Москве (1965 г.), памятник-ансамбль "Героям Сталинградской битвы" на Мамаевом кургане в Волгограде (1967 г.), Ленинский мемориал в Ульяновске (1973 г.), здание Музея Иваново-Вознесенского Совета рабочих депутатов (1980 г.) и т.д. В условиях всеобщего интереса к музеям государство оказалось готовым вкладывать в музеи деньги, считая их мощным рычагом идеологического воздействия. Строительство новых музейных зданий способствовало дальнейшему возрастанию популярности музейных учреждений.
В связи с празднованием 50-летия Октябрьской революции, Центральному музею революции СССР в 1968 г. присвоен статус научно-исследовательского учреждения. В 1970-е годы такой статус получит ряд других центральных музеев (ГИМ, ГМИИ им. А.С. Пушкина, Русский музей, Эрмитаж). Этот акт значительно повысил статус музеев в обществе, позволил им привлечь к музейной работе специалистов высшей квалификации и узаконил научную работу как обязательный компонент деятельности музейного сотрудника.
Для собственно "музейного мира" и музейного дела как специфической формы культурной деятельности 1960-е - 1980-е гг. стали временем важных изменений, определенным этапом профессионального совершенствования.
Уже отмечавшееся выше изменение отношения общества к вопросам охраны и использования памятников истории и культуры привело к возникновению новой группы музейных учреждений - музеев-заповедников. Специфика их заключается в том, что они, как правило, создавались на основе недвижимых памятников, музеефицированных на месте их нахождения с сохранением или восстановлением историко-культурной и природной среды. В виду особой историко-культурной ценности эти музеи сразу получили высокий статус, который и позволил сохранить ценнейшие памятники и историко-культурные комплексы.
Первые подобные попытки предпринимались еще в 1920-е гг., затем вопрос об объявлении заповедниками Новгорода и Пскова обсуждался на Первом музейном съезде. В начале 1950-х гг. директор Бородинского военно-исторического музея СИ. Кожухов предложил создать заповедник на базе своего музея, но этот проект тогда не осуществился. Лишь к концу 1950-х гг., когда завершилась развернутая сразу после окончания войны реставрация ряда крупнейших памятников архитектуры, была осознана необходимость создания качественно нового учреждения, способного достойно сохранять и популяризировать уникальные памятники культуры. В сентябре 1958 г. Постановлением Совмина РСФСР были созданы первые историко-архитектурные и художественные музеи-заповедники: Владимиро-Суздальский, Ростово-Ярославский, Новгородский, Псковский, Загорский, Костромской и Горьковский. Исторические города, в которых возникли заповедники, вызывали наибольший интерес населения, отчасти уже были подготовлены к показу историко-архитектурных памятников, имели квалифицированные кадры музейных работников и экскурсоводов, готовились отметить крупные юбилеи (Новгород отмечал свое 1000-летие, а Владимир - 850-летие).
В ходе создания музеев-заповедников предстояло решить ряд сложных научных, искусствоведческих, культурологических, а также юридических, экономических, градостроительных и социальных проблем, в том числе не допустить противопоставления задач строительства социалистического города задаче сохранения историко-культурных памятников.
К 1964 г. в Российской Федерации было создано 13 музеев-заповедников. В 1970-80-е годы возникли заповедники на базе монастырей (Соловецкий, Валаамский), мемориальных ансамблей (Ясная Поляна, Поленово), дворцово-парковых ансамблей в пригородах Ленинграда. Заповедники, в отличие от других музеев, могли комплексно планировать свою деятельность, создавать более широкий диапазон экспозиций, шире использовать коллекции и пр. К началу 1990-х годов в СССР насчитывалось уже около 80 музеев-заповедников, ставших наиболее динамично развивающейся группой музейных учреждений.
Рост и увеличение разнообразия музейной сети продолжался в основном за счет создания филиалов уже существующих музеев и возникновения новых, в том числе в городах-новостройках. Но главным делом музейного сообщества и главным фактором возрастания интереса к музеям стало создание новых оригинальных экспозиций и целых музеев.
Ведущее положение в музейной сети продолжали занимать государственные музеи системы Министерства культуры. Сети различных ведомств, например, АН СССР, также расширились. Преобладали исторические и краеведческие музеи, в большинстве из которых были созданы стационарные экспозиции по истории советского общества. Живая и полнокровная история советского общества должна была занять свое место в музее. Открылись музеи, посвященные героизму народа в годы Великой Отечественной войны, музеи истории городов и крупнейших строек, разделы истории 1920-40-х гг. пополнились комплексами материалов о судьбах людей, строивших социализм.
Значительно возросло число литературных музеев, в т.ч. национальных и региональных музеев истории литературы: Музей писателей-орловцев (1957), Литературный музей (1971, Ставрополь), Объединенный музей писателей Урала (1980, Свердловск), Дальневосточный литературный музей (1981, Хабаровск), Литературный музей им. Ф.М. Достоевского (1983, Омск) и др. В 1970-е гг. возникла целая сеть Пушкинских музеев в Москве, Ленинграде, Московской области. Событием и принципиальной удачей стало создание "Пушкинского кольца" в Калининской области. Пушкинские музеи в Берново и Торжке увековечили подлинные памятные места, связанные с жизнью поэта, стали настоящими очагами культуры в "районе неперспективного земледелия", способствовали развитию туризма в крае. Во многих музеях проходили ежегодные Пушкинские праздники и дни поэзии. Проведение таких массовых праздников в литературных музеях страны с конца 1960-х гг. стало доброй традицией, значительно расширившей аудиторию музеев.
Активное формирование сети художественных музеев, приобретших на этом этапе особую популярность, происходило путем обособления художественных отделов краеведческих музеев, пополняемых из фондов центральных художественных музеев Москвы и Ленинграда, а также на основе общественных музеев, частных коллекций, музеефицированных памятников архитектуры и т.д. Сегодня все регионы страны имеют свои художественные музеи.
В естественно-научных экспозициях краеведческих музеев в 1970-е гг. завершился переход от систематических экспозиций к ландшафтным. Большую роль в этой динамично развивающейся группе стали играть музеи-заповедники, а также музеи с живыми экспонатами: музеи-аквариумы, террариумы, дендрарии.
Яркие изменения в российской музейной практике соответствовали общемировой тенденции роста интереса к музеям и осознания их неисчерпаемого культурного потенциала.
Одной из форм организации значительно разросшейся в этот период музейной сети и попыткой совершенствования управления музейным делом явилось создание централизованных музейных систем. Основное преимущество объединений виделось в возможности более рационального и широкого использования музейных фондовых собраний, повышении уровня периферийных городских и районных музеев, решения задачи тематического профилирования отдельных музеев.
"Отцом централизации музеев" называют заместителя министра культуры РСФСР Василия Михайловича Стриганова. Первое объединение создали в 1974 г. во Владимирской области - Государственный объединенный Владимиро-Суздальский историко-архитектур-ный и художественный музей-заповедник, директором которого была Алиса Ивановна Аксенова. Близко расположенный к Москве, музей, уже являясь заповедником, имел серьезную материально-техническую базу и получал целевые ассигнования на восстановление памятников в связи с превращением в международный туристический центр. Но и такому музею оказалось совсем не просто капитально отремонтировать здания многочисленных филиалов, провести проверку фондов, решить кадровые проблемы, а главное - перестроить заново практически все экспозиции филиалов и музеефицировать ряд памятников архитектуры. И все-таки успех был налицо. За 14 лет работы объединения по всей области были созданы интересные музеи с оригинальными яркими экспозициями: Музей хрусталя в г. Гусь-Хрустальеный, Музей Н.Е. Жуковского в д. Орехово, Музей В.А. Дегтярева в г. Коврове, музеи и выставки в Юрьеве-Польском, Гороховце, Мстере. Посещаемость филиалов возросла в 3 раза, а их доходы увеличились более чем в 10 раз (89).
Опыт владимирцев стал активно внедряться. К 1990 г. действовали уже 29 объединений. Цеп тральное место в объединении занимал головной музей, а ранее самостоятельные музеи получали статус филиалов. В целом объединения сыграли позитивную роль и продолжают существовать, в основном - территориальные (Тверское), но есть и тематические (Пенза). Правда, как показала жизнь, многое могло быть достигнуто и без коренной ломки сложившихся структур. Со временем наметилась тенденция превращения жесткого "объединения" в систему, где музеи развивались в качестве равноправных субъектов, а лишь часть функций регулировалась централизованно.
Интенсивный процесс создания новых экспозиций и новых музеев привел к качественным изменениям в области музейного проектирования. Экспозиционный дизайн стал самостоятельным и престижным видом художественного творчества, сотворчеством музейных работников и музейных художников. Теоретическое обоснование музейной экспозиции как произведения искусства было дано в ряде статей и монографии Е.А. Розенблюма "Художник в дизайне", опубликованной в 1974 г. Е.А. Розенблюм руководил Центральной экспериментальной студией Союза художников СССР (Сенежская студия), деятельность которой во многом определила язык современной музейной экспозиции. Два своих крупнейших проекта он создал на границах анализируемого периода: 1961 г. - Музей А.С. Пушкина в Москве и 1985 г. - Музей-квартира А.С. Пушкина на Арбате. Оба проекта стали этапными в истории отечественной экспозиционной практики.
Широко известными в профессиональной среде становятся имена петербургских дизайнеров Я.Н. Грачева и К.А. Ростовского, автора экспозиций Владимиро-Суздальского музея-заповедника 1978-86 гг. и ученика Е.А. Розенблюма Л.В. Озерникова, а также А.А. Тавризова, Е.А. Амаспюра (автор стационарной экспозиции 1989 г. в музее В. Маяковского в Москве), М.А. Коника и др.
Строительство новых музейных зданий, яркие экспозиционные решения, оригинальные выставочные проекты, масштабная реставрация и музеефикация памятников архитектуры - музеи преобразились, стали привлекательными. Музей становится не только средством образовательного воздействия, но и местом отдыха, проведения свободного времени, популярным объектом активно развивающегося отечественного и зарубежного туризма.
В 1985 г. музеи СССР посетили 160 млн. человек. Такие масштабы культурно-просветительной деятельности требовали осмысления и специальной работы. С начала 1980-х гг. в отечественном музееведении появляется термин "музейная педагогика". Музееведы разрабатывают программы повышения "музейной культуры" посетителя, то есть способности воспринимать специфический музейный язык, предметную информацию, осознавать ценность подлинника и пр.
Для изучения музейной аудитории в музеи приглашают психологов и социологов. Первые исследования посетителей проводились в музеях России еще в 1920-е гг. (анализ социально-демографического состава, особенностей восприятия и пр.). В 1930-е они были прерваны и возобновились уже в 1960-е гг. Наиболее крупномасштабным было проведенное группой сотрудников НИИ культуры в 1973-1980 гг. на базе краеведческих музеев и музеев-заповедников исследование "Музей и посетитель". Его результаты публиковались в трудах института и музейных журналах. В те же годы многоаспектные исследования проводил сектор социологии Государственного Эрмитажа, выявляя закономерности и особенности взаимодействия публики и историко-культурного и художественного музея. В 1982 г. ВНИИ искусствознания организовал исследование социально-демографического состава аудитории художественных музеев, что позволило смоделировать ее "портрет". В 1986 г. проведено исследование "Отношение населения крупных городов к музеям". В 1970-80-е гг. созданы социологические подразделения в Эрмитаже, Русском музее, Историческом музее; в Третьяковской галерее и в ГМИИ им. А.С. Пушкина в штат ввели социологов.
Значительные успехи были достигнуты в области теоретического осмысления музейной деятельности и формирования музееведения как особой области знания. Уже "Основы советского музееведения", опубликованные в 1955 г., содержали разработанную терминологию, обобщали и систематизировали колоссальный опыт практической музейной деятельности, декларировали необходимость разработки научной теории музейного дела. Фундаментальный труд "Музееведение. Музеи исторического профиля", созданный в 1970-е гг. под руководством A.M. Разгона совместно с музееведами ГДР и опубликованный в 1988 г., завершил социалистический этап развития музееведения. A.M. Разгон представил музееведение как научную дисциплину, имеющую свой предмет, язык, структуру.
Этот уровень осмысления музейного дела был достигнут благодаря многочисленным научным дискуссиям, а также крупным комплексным исследованиям, результаты которых публиковались на страницах периодических музееведческих изданий ("Советский музей", "Museum") и в трудах специализированных музееведческих центров. Труды А.И. Михайловской, И.П. Иваницкого, A.M. Разгона, А.Б. Закс, Д.А. Равикович, СИ. Каспаринской стали учебными пособиями для следующего поколения музейных специалистов. В это время активно работали музееведческие подразделения НИИ культуры (Российский институт культурологии), Лаборатория музееведения Музея революции в Москве (1978), кафедра музейного дела Всероссийского института повышения квалификации работников культуры (1984, в настоящее время - Академия переподготовки работников искусства, культуры и туризма). Проводились многочисленные в 1960-80-е гг. научные конференции. Музееведческими центрами осуществлялась также важная для развития музейного дела страны научно-методическая работа. В середине 1980-х гг. в НИИ культуры создана музееведческая аспирантура. В 1987 г. в Московском государственном историко-архивном институте была открыта кафедра музееведения.
В середине 1970-х гг., почти на десять лет позже, чем это произошло в зарубежных странах, российские музеи начинают использовать для решения своих специфических задач компьютеры. Первоначально использовались большие ЭВМ, с помощью которых создавали машинные каталоги фрагментов коллекций. Приоритет в освоении новых технологий принадлежит Государственному Эрмитажу (Я.А. Шер), Государственному Русскому музею, Центральному музею революции СССР. С начала 1980-х гг., когда при МК СССР создали специализированный Научно-исследовательский центр по проблемам автоматизации в сфере культуры, начинается планомерное внедрение компьютерных систем в музеи, а к концу 1980-х гг. распространяются персональные компьютеры. Ощутимый эффект от внедрения новых технологий в музейной сфере проявится в последующее десятилетие, но предпосылки нового этапа закладывались в 1970-80-е гг.
Закончился крупный этап музейной истории, продолжавшийся более пяти десятилетий. Музеи теснейшим образом были связаны с историей страны, однако музейное дело имело и внутреннюю логику развития. Росло число и многообразие музеев, музеи становились привлекательней и ярче, а их роль в культурной и общественной жизни страны все более заметной.
Литература:
1. Аксенова А.И. История. Судьба. Музей. Владимир, 2001.
2. Златоустова В.И. Государственная политика в области музейного дела (1945-1985 гг.) // Музей и власть. М., 1991. Ч. 1.
3. Кузнецова Л., Крикловенская А. Совершенствование деятельности общественных музеев РСФСР. М., 1985 (Музейное дело и охрана памятников. Экспресс-информация ГБЛ. В.4).
4. Равикович Д.А. Формирование государственной музейной сети (1917-1-я половина 60-х гг.) М.,1988.
5. Разгон A.M. Эвакуация музеев и музейных коллекций в период Великой Отечественной войны // Слово о соратнике и друге. М., 1999.
6. Симкин М.П. Советские музеи в период Великой Отечественной войны // Тр. Научно-исследовательского института музееведения. Вып. П. М., 1961.
7. Труевцева О.Н. Музеи Сибири во второй половине XX века. Томск, 2000.
8. Туманов В.Е. Общественные музеи // В сб.: Музейная сеть и проблемы ее совершенствования на современном этапе. М., 1985.
9. Фатигарова Н.В. Музейное дело в РСФСР в годы Великой Отечественной войны (аспекты государственной политики) // Музей и власть. М., 1991. Ч. 1.
Музей коммунизма (Muzeum komunismu), находящийся в Праге, посвящен тоталитарному режиму, который господствовал в Чехословакии в 1948-1989 годах. Идея создания музея принадлежит Гленну Спикеру – бизнесмену из США, но в процессе создания приняли участие многие чешские музеологи и историки. Создатели музея специально потрудились над воспроизведением света, звука и даже запахов, присущих эпохе тоталитаризма. Экспозиции музея разбиты […]
Находящийся в Праге, посвящен тоталитарному режиму, который господствовал в Чехословакии в 1948-1989 годах. Идея создания музея принадлежит Гленну Спикеру – бизнесмену из США, но в процессе создания приняли участие многие чешские музеологи и историки.
Создатели музея специально потрудились над воспроизведением света, звука и даже запахов, присущих эпохе тоталитаризма. Экспозиции музея разбиты на 3 тематических блока. Один из них – «мечта в коммунизм » – представлен в виде школьного класса с коммунистическими учебниками, второй – «кошмар » – создает картину жестоких реалий режима, начиная с пустых прилавков магазинов и заканчивая комнатами пыток, третий блок посвящен Бархатной революции 1989 года.
Сам музей довольно небольшой, все его выставки представлены всего в 4-х залах. По словам создателей, он нацелен не только на туристов, которые желают познакомиться с жизнью социалистических стран, но и на новые поколения чехов, которым необходимо знать, что пережили их деды и родители. Организаторы считают, что экспозиции музея могут помочь представить более ясную картину событий, происходящих в те годы. Для чешских школьников подготовлены специальные методические материалы, описывающие экспозиции музея.
Na příkopě 852/10, 110 00 Praha-Nové Město (Palác Savarin) muzeumkomunismu.cz
Ехать метро А, В до остановки Můstek
Как я экономлю на отелях до 20%?
Все очень просто – ищите не только на букинге. Я предпочитаю поисковик RoomGuru . Он ищет скидки одновременно на Booking и на 70 других сайтах бронирования.
Muzeum komunismu ) является первым музеем в Праге, который частично показывает туристам систему, разработанную при Советском Союзе, ставшую более чем сорокалетней историей великого государства. Экспонаты выставки представлены в виде необычных и интересных материалов.
История появления
Появился Музей Коммунизма в городе Прага еще в 2001 году, помог профинансировать открытие музея немецкий предприниматель по имени Гленн Спикер, также над выставкой в полную силу трудились чешские историки и музеологи. Музей Коммунизма посвящен тоталитарному режиму, который распространился на территории Чехословакии с 1948 по 1989 год. Прежде всего, музей призван демонстрировать общественности историю свержения советского режима.
Что можно увидеть
Чтобы посетители музея полностью окунулись во времена эпохи Советского Союза, создатели тщательно работали над светом, звуком и даже постарались передать запахи, которыми когда-то была окутана Чехословакия. Музей коммунизма занимает три небольших зала. Несмотря на столь малое пространство, выставка передает атмосферу коммунизма и рассказывает гораздо больше, чем исторические книги. Организаторы отмечают, что экспозиция нацелена не только на приезжих туристов, но и на молодых чехов.
Специально для чешских школьников работники музея подготовили методические материалы и вопросы, а вот ответы на вопросы, молодежь должна найти в стенах музея. Посетителей особо заинтересуют экспонаты в виде бюстов правителей, кабинет коммунистического следователя и гулаговский уголок с тачкой, который являлся атрибутом социализма.
Как уже было сказано – экспозиции музея разбиты на три зала различных тематик. На входе в музей вы увидите картину с изображенным на ней Карлом Марксом и большой бюст Ленина, дальше вас опять поприветствует Владимир Ильич с советским флагом в руках. Первый зал полностью посвящен светлой мечте в коммунизм. Тут же находятся бюсты правителей и ростовой, раскрашенный памятник Сталину. В этом зале можно увидеть авиационно-космическую и производственную экспозицию, обе они в полной мере олицетворяют социалистическую эпоху.
Больше всего внимание гостей в этом блоке привлекает школьный класс, который завален коммунистическими книгами и учебниками, также тут присутствуют разнообразные пропагандистские материалы. Второй зал музея описывает самые жестокие реалии тогдашнего режима.
Сюда попало много разных экспонатов, можно увидеть прилавки магазинов, соцреалистическая скульптуру «Рабочий и крестьянка», армейский уголок, пограничный уголок, уголок МВД и даже комнаты пыток. А вот третий зал практически полностью посвящается Бархатной революции, произошедшей в 1989 году.
Помимо всего вышеперечисленного в музее вы заметите огромное количество плакатов, советские мотоциклы, популярную в те времена посуду из фарфора, юридические материалы СССР, армейские сапоги и даже кусок гусеничного трака от советского танка.
Кроме своеобразных впечатлений в музее можно приобрести сувениры на память. Здесь вы купите оригинальные открытки на коммунистическую тематику. Также многих заинтересуют майки с изображением олимпийского Мишки, который вооружился автоматом Калашникова. Еще многие покупают уникальные свечи в виде головы Ленина, копии советских медалей и эмблем.
Расположение музея
Побывать в Музее Коммунизма города Прага обязан каждый приезжий турист, так как там действительно есть на что посмотреть, кроме того, можно окунуться в атмосферу советского времени. Добраться до музея достаточно просто. Приехать к музею можно на метро к станции Mustek . Либо же дойдите до конца Вацлавской площади, сверните на улицу Пршикоп, а по адресу Na Prikope 10 вы найдете и сам музей.
Советский Союз бесспорно внес колоссальный вклад в развитие человечества, но наш музей рассказывает не об истории советской эпохи, а о предметах ежедневного быта, ставших ее символами. Для многих это - мир воспоминаний, ностальгии, мир юности и детства. Здесь папы и мамы, дедушки и бабушки с удовольствием рассматривают обстановку, которая когда-то была привычной, и предметы, которые окружали нас в советское время.
Музей СССР - уникальное место, где каждый совершает путешествие в еще недалекие, но стремительно забываемые 60-е, 70-е и 80-е годы ХХ века. С помощью выставленных экспонатов можно легко понять, чем жила огромная многонациональная страна, носившая гордое название «Союз Советских Социалистических Республик». Наш музей - место, где оживают воспоминания людей, чье детство и юность прошли в стране Советов, и место, где юные посетители могут увидеть недавнее прошлое великой страны.
Приглашаем всех совершить тур в светлое прошлое и желаем прекрасного будущего!
Самое важное в музее - ваши собственные эмоции и воспоминания, связанные с советской эпохой. То, с чем человек сталкивается здесь, уже есть в вашей памяти - мы только помогаем вспомнить.
Для бывших граждан история СССР - это не только холодная война, тотальный дефицит и плановые пятилетки. Жившие в СССР помнят не только политическую историю, но и мельчайшие детали обычной жизни, потому что они были одни на всех, не отличавшиеся разнообразием, но до сих пор ассоциирующиеся со счастливыми годами детства и юности. Это и пол-литровые бутылки из-под кефира, и строгие участковые, и пионерские лагеря, и ежедневный просмотр программ «Спокойной ночи, малыши» и «Время», пионерская клятва и знаменитый завет Владимира Ленина «Учиться, учиться и учиться».
Тема «Советский Союз» популярна в современной России. В Москве и многих городах открываются выставки и музеи, демонстрирующие жизнь в советское время. Совсем недавно у нас в ЭТНОМИРе была выставка «Территория СССР» с множеством экспонатов в стеклянных витринах и стеллажах. Но мы решили трансформировать выставку в живой интерактивный музей, который даст возможность посетителю погрузиться в представленную атмосферу - присесть за школьную парту, перелистать старые журналы и газеты (скорее всего, когда-то вы их уже читали!), рассмотреть карту СССР, послушать виниловые пластинки, побывать в квартире рядового советского гражданина.
В новой экспозиции музея СССР уже открыто 3 зала:
- Квартира с мебелью конца 50-х - начала 60-х годов
- Школа - воссозданный учебный класс времён СССР
- Пионерский уголок со знаменитыми атрибутами эпохи
В ближайшем будущем мы оформим еще 2 зала:
- Столовая советских времён
- Зал «Достижения СССР»
Квартира
Помните все это? Скромная мебель, настенный ковер, радиола, фотографии родных рядом с фотографиями руководства страны, газета «Правда», журналы «Крестьянка» и «Работница», кирзовые сапоги, алюминиевые ложки и вилки, пластмассовый термометр в виде Кремлевской башни и множество других предметов, непременно водившихся в каждой квартире советских граждан. Осматривайте, фотографируйте, листайте журналы и книги.
Школа
Часть экспозиции музея рассказывает о жизни советских школьников: здесь вы увидите школьную форму, атрибутику октябрятских и пионерских организаций, вспомните заповеди октябрят - «Только тех, кто любит труд, октябрятами зовут!», «Октябрята - правдивые и смелые, ловкие и умелые» и другие.
Приглашаем в атмосферу школы, здесь можно сфотографироваться со знаменем, рассмотреть фотографии и вспомнить школьное детство, присесть за парту и даже написать перьевой ручкой отзыв в школьной тетрадке в линеечку.
Пионерский уголок
Современным подросткам будет особенно интересно увидеть подлинную форму советских школьников, музыкальные инструменты пионеров - барабан и горн, знамёна с заветами Ильича и, разумеется, гипсовый бюст Вождя мирового пролетариата, который некогда стоял в каждом образовательном учреждении и каждом доме.
А рядом, в холле перед основной экспозицией музея, находится один из самых удивительных объектов - легендарный «Запорожец» 1982 года выпуска. Здесь расположены также стенды с периодикой времён СССР.
Музей СССР открыт ежедневно 10:00-18:00.
Вход в музей для посетителей ЭТНОМИРа - бесплатный (без дополнительной оплаты).
*Фотосъемка разрешена
Музей стал первым в Болгарии хранилищем, где собираются и экспонируются образцы болгарского искусства , созданные в -1989 годах и тематически связанные с эпохой социализма в Болгарии .
Музейный комплекс
Музейный комплекс включает парк, художественную галерею и видеозал.
Парк занимает площадь 7500 м². В нëм расположены 77 произведений монументальной скульптуры , в основном статуи и бюсты известных болгарских и советских коммунистов - Владимира Ильича Ленина , Георгия Димитрова , Димитра Благоева , Васила Коларова , Тодора Живкова и других социалистических деятелей. Остальные скульптуры являются типичными образцами соцреализма - это изображения партизан , красноармейцев , рабочих и колхозников .
Художественная галерея имеет площадь 550 м². В ней экспонируются 60 живописных полотен и 25 произведений станкового искусства .
Видеозал демонстрирует документальные фильмы , снятые в эпоху социализма в Болгарии . При видеозале находится магазин, где продаются сувениры - подлинные предметы эпохи социализма и современные их копии.
Красная звезда Дома Партии
Справа от входа в парк музея находится оригинальная красная звезда - символ социализма и коммунизма в Народной Республике Болгарии , которая с по 1984 годы возвышалась над Домом Партии - резиденцией Центрального комитета Болгарской коммунистической партии в центре Софии .
Красная звезда № 1 была размещена на башне Дома Партии в Софии в 1954 г. Решением № 648 ЦК БКП от 25 июля 1984 года было утверждено проектирование и установка новой звезды - так называемой «Звезды № 2». Проект её был основан на конструкции Кремлёвских звёзд в Москве . Покупка, доставка и монтаж новой звезды осуществлены болгарской внешнеторговой организацией Техноимпортэкспорт .
Звезда № 2 изготовлена из синтетического рубина . По проектным оценкам советских специалистов, диаметр её должен был составить 3 метра, еë опорная часть (шпиль) - иметь высоту 2 м, а вес не должен был превышать 1,2 тонны. Фактически звезда была выполнена диаметром в 2,5 м. Болгарский проектировщик - профессор архитектуры Иван Иванчев. Максимальная толщина в центре составила 700 мм. Внутри звезды должен был находиться источник света мощностью 5000 Ватт. Световой поток распределялся равномерно через все фасеты объëмным рефрактором из зеркал. Отдельные фасеты были размером 800 на 300 мм. Звезда была рассчитана на эксплуатацию при температуре воздуха от −27,5 о С до +37,4 о С.
Общественное мнение
Через двадцать с лишним лет после ухода БКП из власти и через десять лет после смерти Тодора Живкова четверть болгарских граждан все ещё испытывают ностальгию по эпохе социализма . Опираясь на эту статистику, в ноябре 2010 премьер-министр Болгарии Бойко Борисов заявил по телевидению:
Если мы успеем сделать хоть одну сотую долю того, что построил для Болгарии Тодор Живков , и что было сделано за эти годы, это стало бы огромным успехом для правительства. Тот факт, что через 20 лет после его ухода из власти никто его не забывает, показывает, как много он сделал. Мы уже 20 лет приватизируем то, что было построено тогда. |
Мы являемся свидетелями ещё одной попытки переписать историю. Попытки, которая выходит за рамки реабилитации коммунистического режима, к которой в настоящее время уже все привыкли. Это - попытка партии ГЕРБ указать нам, что такое социализм и коммунизм , и что такое - искусство. Мы спрашиваем: как были отобраны произведения, экспонированные в музее? Кто и по каким критериям определил эти экспонаты, как «искусство»? Почему экспозиция была названа «Музей социалистического искусства», а не «тоталитарного » или хотя бы «коммунистического », что на порядок ближе к истине? В чьей собственности находятся экспонаты этого так называемого «музея»? Почему не был объявлен конкурс на создание этого музея и управление им? Мы считаем недопустимым переписывание истории на основе экспонатов, полученных из фондов ЦК БКП . СДС помнит результаты этого управления. СДС помнит истинную историю этого преступного тоталитарного режима. СДС не позволит эту историю переписать. СДС не допустит возвращения авторитарного управления в Болгарии. Мы в свою очередь выступаем за создание «Музея тоталитаризма », который бы напоминал обо всех сторонах этого режима и чтил бы память людей, чьи судьбы сложились трагически. |
Отношение болгарского общества к эпохе социализма и СССР сильно отличается от общественного мнения в остальных странах Европейского союза , где, по мнению Игоря Чебыкина:
Этот исторический пласт является и полем битвы, и, одновременно, объектом удара. По нашей истории, по нашей памяти бьют изо всех пропагандистских пушек, поливают котлами кипящей клеветы, замешанной на желчи и злобе. Не брезгуют никаким оружием. Бьют и спереди, и с тыла, и свои, и чужие. Разбираться в истории, аккуратно отделяя зёрна от плевел, чёрное от белого, достойное от недостойное, у бьющих желания нет. Никакого. Цель одна: представить советскую историю этаким одним большим бараком, пустым, зловещим и гулким, как сохранившиеся бараки концлагеря Освенцим, который освобождали советские солдаты. Чтобы если и вспоминали об этой истории, то исключительно со страхом, ненавистью и отвращением. |
См. также
- Бузлуджа (Болгария)
- Памятник Советской армии (Болгария)
- Парк Грутас (Литва)
- Парк Мементо (Венгрия)
Галерея
- Парк Музея социалистического искусства в Софии
Напишите отзыв о статье "Музей социалистического искусства"
Примечания
Отрывок, характеризующий Музей социалистического искусства
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.
Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.
– Барин нету – не понимай… моя ваш… – говорил Герасим, стараясь делать свои слова понятнее тем, что он их говорил навыворот.
Французский офицер, улыбаясь, развел руками перед носом Герасима, давая чувствовать, что и он не понимает его, и, прихрамывая, пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в руках. С хитростью безумного Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
– На абордаж!!! – закричал пьяный, нажимая спуск пистолета. Французский офицер обернулся на крик, и в то же мгновенье Пьер бросился на пьяного. В то время как Пьер схватил и приподнял пистолет, Макар Алексеич попал, наконец, пальцем на спуск, и раздался оглушивший и обдавший всех пороховым дымом выстрел. Француз побледнел и бросился назад к двери.
Забывший свое намерение не открывать своего знания французского языка, Пьер, вырвав пистолет и бросив его, подбежал к офицеру и по французски заговорил с ним.
– Vous n"etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l"ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.
– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d"arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C"est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu"il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m"avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball"я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d"autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l"heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu"allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m"avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l"accorde. Qu"on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l"apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.
Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n"oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l"affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui" j"ai l"honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l"ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.
– De grace, – сказал он. – Je comprends vos raisons, vous etes officier… officier superieur, peut etre. Vous avez porte les armes contre nous. Ce n"est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] – прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. – Votre nom de bapteme, s"il vous plait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C"est tout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.]
Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар, водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбаль попросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, как здоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильными зубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [чудесно, превосходно!] Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и с удовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплой водой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку с квасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известен французам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свиной лимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Но так как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то он предоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще более оживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.