Главная › Прогулка › Над чем смеется Н. Гоголь в комедии «Ревизор»? Над чем смеётся и о чём грустит Н.В

Над чем смеется Н. Гоголь в комедии «Ревизор»? Над чем смеётся и о чём грустит Н.В

Всемирно известная комедия Гоголя «Ревизор» была написана «с подачи» А.С. Пушкина. Считается, что именно он рассказал великому Гоголю историю, легшую в основу сюжета «Ревизора».
Нужно сказать, что комедию приняли не сразу – и в литературных кругах того времени, и при царском дворе. Так, император видел в «Ревизоре» «неблагонадежное произведение», критикующее государственное устройство России. И только после личных просьб и разъяснения В. Жуковского пьесу допустили к постановке в театре.
В чем же заключалась «неблагонадежность» «Ревизора»? Гоголь изобразил в нем типичный для России того времени уездный город, его порядки и законы, которые устанавливались там чиновниками. Эти «государевы люди» были призваны обустраивать город, улучшать жизнь, облегчать существование его гражданам. Однако на деле мы видим, что чиновники стремятся облегчить и улучшить жизнь лишь себе, полностью забывая о своих должностных и человеческих «обязанностях».
Во главе уездного города стоит его «отец» - городничий Антон Антонович Сквозник-Дмухановский. Он считает себя вправе делать все, что угодно – брать взятки, воровать казенные деньги, чинить несправедливую расправу над горожанами. В результате город оказывается грязен и нищ, здесь творится бесчинство и бесправие, недаром городничий боится, что с приездом ревизора на него понесут доносы: «О, лукавый народ! А так, мошенники, я думаю, там уж просьбы из-под полы и готовят». Даже деньги, присланные на постройку церкви, чиновники успели растащить по своим карманам: «Да если спросят, отчего не выстроена церковь при богоугодном заведении, на которую год назад была ассигнована сумма, то не позабыть сказать, что начала строиться, но сгорела. Я об этом и рапорт представлял».
Автор отмечает, что городничий «очень неглупый по-своему человек». Он начал делать карьеру с самых низов, добился своего положения собственными силами. В связи с этим мы понимаем, что Антон Антонович - «дитя» той коррупционной системы, которая сложилась и глубоко укоренилась в России.
Под стать своему начальнику и остальные чиновники уездного города - судья Ляпкин-Тяпкин, попечитель богоугодных заведений Земляника, смотритель училищ Хлопов, почтмейстер Шпекин. Все они не прочь запустить руку в казну, «поживиться» взяткой от купца, украсть то, что предназначено для их подопечных и так далее. В целом в «Ревизоре» складывается картина российского чиновничества, «всеобще» уклоняющегося от истинного служения царю и Отечеству, которое должно быть обязанностью и делом чести дворянина.
Но «социальные пороки» в героях «Ревизора» - только часть их человеческого облика. Все персонажи наделены еще и индивидуальными недостатками, которые становятся формой проявления их общечеловеческих пороков. Можно сказать, что смысл изображенных Гоголем характеров значительно масштабнее их общественного положения: герои представляют не только уездное чиновничество или российскую бюрократию, но и «человека вообще», с легкостью забывающего о своих обязанностях перед людьми и Богом.
Так, в городничем мы видим властного лицемера, твердо знающего, в чем его выгода. Ляпкин-Тяпкин представляет собой философа-брюзгу, любящего продемонстрировать свою ученость, но выставляющего напоказ только свой ленивый, неповоротливый ум. Земляника – это «наушник» и льстец, прикрывающий свои «грехи» чужими «грешками». Почтмейстер же, «угощающий» чиновников письмом Хлестакова, - любитель подглядывать «в замочную скважину».
Таким образом, в комедии Гоголя «Ревизор» перед нами предстает портрет российского чиновничества. Мы видим, что эти люди, призванные быть для своего Отечества опорой, на самом деле являются его разрушителями, уничтожителями. Они пекутся лишь о собственном благе, забывая при этом обо всех нравственных и моральных законах.
Гоголь показывает, что чиновники – жертвы той страшной социальной системы, которая сложилась в России. Сами того не замечая, они теряют не только свою профессиональную квалификацию, но и человеческий облик – и превращаются в монстров, рабов коррупционной системы.
К сожалению, на мой взгляд, в наше время эта комедия Гоголя также чрезвычайно актуальна. По большому счету, ничего не изменилось в нашей стране – бюрократия, чиновничество имеет то же лицо – те же пороки и недостатки, - что и двести лет назад. Именно поэтому, наверное, «Ревизор» так популярен в России и до сих пор не сходит с театральных сцен.

Над чем смеялся Гоголь. О духовном смысле комедии "Ревизор"

Воропаев В. А.

Будьте же исполнители слова, а не слышатели только, обманывающие самих себя. Ибо кто слушает слово и не исполняет, тот подобен человеку, рассматривающему природные черты лица своего в зеркале. Он посмотрел на себя, отошел, и тотчас забыл, каков он.

Иак. 1, 22 - 24

У меня болит сердце, когда я вижу, как заблуждаются люди. Толкуют о добродетели, о Боге, а между тем не делают ничего.

Из письма Гоголя к матери. 1833

"Ревизор" - лучшая русская комедия. И в чтении, и в постановке на сцене она всегда интересна. Поэтому вообще трудно говорить о каком бы то ни было провале "Ревизора". Но, с другой стороны, трудно и создать настоящий гоголевский спектакль, заставить сидящих в зале смеяться горьким гоголевским смехом. Как правило, от актера или зрителя ускользает что-то фундаментальное, глубинное, на чем зиждется весь смысл пьесы.

Премьера комедии, состоявшаяся 19 апреля 1836 года на сцене Александринского театра в Петербурге, по свидетельству современников, имела колоссальный успех. Городничего играл Иван Сосницкий, Хлестакова Николай Дюр - лучшие актеры того времени. "Общее внимание зрителей, рукоплескания, задушевный и единогласный хохот, вызов автора... - вспоминал князь Петр Андреевич Вяземский, - ни в чем не было недостатка".

В то же время даже самые горячие поклонники Гоголя не вполне поняли смысл и значение комедии; большинство же публики восприняло ее как фарс. Многие видели в пьесе карикатуру на российское чиновничество, а в ее авторе - бунтовщика. По словам Сергея Тимофеевича Аксакова, были люди, которые возненавидели Гоголя с момента появления "Ревизора". Так, граф Федор Иванович Толстой (по прозванию Американец) говорил в многолюдном собрании, что Гоголь - "враг России и что его следует в кандалах отправить в Сибирь". Цензор Александр Васильевич Никитенко записал в своем дневнике 28 апреля 1836 года: "Комедия Гоголя "Ревизор" наделала много шуму... Многие полагают, что правительство напрасно одобряет эту пьесу, в которой оно так жестоко порицается".

Между тем достоверно известно, что комедия была дозволена к постановке на сцене (а следовательно, и к печати) по высочайшему разрешению. Император Николай Павлович прочел комедию в рукописи и одобрил. 29 апреля 1836 года Гоголь писал Михаилу Семеновичу Щепкину: "Если бы не высокое заступничество Государя, пьеса моя не была бы ни за что на сцене, и уже находились люди, хлопотавшие о запрещении ее". Государь Император не только сам присутствовал на премьере, но велел и министрам смотреть "Ревизора". Во время представления он хлопал и много смеялся, а выходя из ложи, сказал: "Ну, пьеска! Всем досталось, а мне - более всех!".

Гоголь надеялся встретить поддержку царя и не ошибся. Вскоре после постановки комедии он отвечал в "Театральном разъезде" своим недоброжелателям: "Великодушное правительство глубже вас прозрело высоким разумом цель писавшего".

Разительным контрастом, казалось бы, несомненному успеху пьесы звучит горькое признание Гоголя: "Ревизор" сыгран - и у меня на душе так смутно, так странно... Я ожидал, я знал наперед, как пойдет дело, и при всем том чувство грустное и досадно-тягостное облекло меня. Мое же создание мне показалось противно, дико и как будто вовсе не мое" (Отрывок из письма, писанного автором вскоре после первого представления "Ревизора" к одному литератору).

Гоголь был, кажется, единственным, кто воспринял первую постановку "Ревизора" как провал. В чем здесь дело, что не удовлетворило его? Отчасти здесь сказалось несоответствие старых водевильных приемов в оформлении спектакля совершенно новому духу пьесы, не укладывавшейся в рамки обычной комедии. Гоголь настойчиво предупреждал: "Больше всего надобно опасаться, чтобы не впасть в карикатуру. Ничего не должно быть преувеличенного или тривиального даже в последних ролях" (Предуведомление для тех, которые пожелали бы сыграть как следует "Ревизора").

Создавая образы Бобчинского и Добчинского, Гоголь воображал их "в коже" (по его выражению) Щепкина и Василия Рязанцева - известных комических актеров той эпохи. В спектакле же, по его словам, "вышла именно карикатура". "Уже пред началом представления, - делится он своими впечатлениями, - увидевши их костюмированными, я ахнул. Эти два человечка, в существе своем довольно опрятные, толстенькие, с прилично приглаженными волосами, очутились в каких-то нескладных, превысоких седых париках, всклоченные, неопрятные, взъерошенные, с выдернутыми огромными манишками; а на сцене оказались до такой степени кривляками, что просто было невыносимо".

Между тем главная установка Гоголя - полная естественность характеров и правдоподобие происходящего на сцене. "Чем меньше будет думать актер о том, чтобы смешить и быть смешным, тем более обнаружится смешное взятой им роли. Смешное обнаружится само собою именно в той сурьезности, с какою занято своим делом каждое из лиц, выводимых в комедии".

Примером такой "естественной" манеры исполнения может служить чтение "Ревизора" самим Гоголем. Иван Сергеевич Тургенев, присутствовавший однажды на таком чтении, рассказывает: "Гоголь... поразил меня чрезвычайной простотой и сдержанностью манеры, какой-то важной и вместе с тем наивной искренностью, которой словно и дела нет - есть ли тут слушатели и что они думают. Казалось, Гоголь только и заботился о том, как бы вникнуть в предмет, для него самого новый, и как бы вернее передать собственное впечатление. Эффект выходил необычайный - особенно в комических, юмористических местах; не было возможности не смеяться - хорошим, здоровым смехом; а виновник всей этой потехи продолжал, не смущаясь общей веселостью и как бы внутренне дивясь ей, все более и более погружаться в самое дело - и лишь изредка, на губах и около глаз, чуть заметно трепетала лукавая усмешка мастера. С каким недоумением, с каким изумлением Гоголь произнес знаменитую фразу Городничего о двух крысах (в самом начале пиесы): "Пришли, понюхали и пошли прочь!" - Он даже медленно оглянул нас, как бы спрашивая объяснения такого удивительного происшествия. Я только тут понял, как вообще неверно, поверхностно, с каким желанием только поскорей насмешить - обыкновенно разыгрывается на сцене "Ревизор".

На протяжении работы над пьесой Гоголь беспощадно изгонял из нее все элементы внешнего комизма. Смех Гоголя - это контраст между тем, что говорит герой и как он это говорит. Вот в первом действии Бобчинский и Добчинский спорят, кому из них начать рассказывать новость. Эта комическая сцена не должна только смешить. Для героев очень важно, кто именно расскажет. Вся их жизнь заключается в распространении всевозможных сплетен и слухов. И вдруг двоим досталась одна и та же новость. Это трагедия. Они из-за дела спорят. Бобчинскому все надо рассказать, ничего не упустить. Иначе Добчинский будет дополнять.

Почему же - спросим еще раз - Гоголь остался недоволен премьерой? Главная причина заключалась даже не в фарсовом характере спектакля - cтремлении рассмешить публику, а в том, что при карикатурной манере игры актеров сидящие в зале воспринимали происходящее на сцене без применения к себе, так как персонажи были утрированно смешны. Между тем замысел Гоголя был рассчитан как раз на противоположное восприятие: вовлечь зрителя в спектакль, дать почувствовать, что город, обозначенный в комедии, существует не где-то, но в той или иной мере в любом месте России, а страсти и пороки чиновников есть в душе каждого из нас. Гоголь обращается ко всем и каждому. В этом и заключено громадное общественное значение "Ревизора". В этом и смысл знаменитой реплики Городничего: "Чему смеетесь? Над собой смеетесь!" - обращенной к залу (именно к залу, так как на сцене в это время никто не смеется). На это указывает и эпиграф: "На зеркало неча пенять, коли рожа крива". В своеобразных театрализованных комментариях к пьесе - "Театральный разъезд" и "Развязка Ревизора", - где зрители и актеры обсуждают комедию, Гоголь как бы стремится разрушить невидимую стену, разделяющую сцену и зрительный зал.

Относительно эпиграфа, появившегося позднее, в издании 1842 года, скажем, что эта народная пословица разумеет под зеркалом Евангелие, о чем современники Гоголя, духовно принадлежавшие к Православной Церкви, прекрасно знали и даже могли бы подкрепить понимание этой пословицы, например, знаменитой басней Крылова "Зеркало и Обезьяна". Здесь Обезьяна, глядясь в зеркало, обращается к Медведю:

"Смотри-ка, - говорит, - кум милый мой!

Что это там за рожа?

Какие у нее ужимки и прыжки!

Я удавилась бы с тоски,

Когда бы на нее хоть чуть была похожа.

А ведь, признайся, есть

Из кумушек моих таких кривляк пять-шесть;

Я даже их могу по пальцам перечесть". -

Не лучше ль на себя, кума, оборотиться?" -

Ей Мишка отвечал.

Но Мишенькин совет лишь попусту пропал.

Епископ Варнава (Беляев) в своем капитальном труде "Основы искусства святости" (1920-е годы) связывает смысл этой басни с нападками на Евангелие, и именно такой (помимо других) был у Крылова смысл. Духовное представление о Евангелии как о зеркале давно и прочно существует в православном сознании. Так, например, святитель Тихон Задонский - один из любимых писателей Гоголя, сочинения которого он перечитывал неоднократно, - говорит: "Христианине! что сынам века сего зеркало, тое да будет нам Евангелие и непорочное житие Христово. Они посматривают в зеркала и исправляют тело свое и пороки на лице очищают... Предложим убо и мы пред душевными нашими очами чистое сие зеркало и посмотрим в тое: сообразно ли наше житие житию Христову?"

Святой праведный Иоанн Кронштадтский в дневниках, изданных под названием "Моя жизнь во Христе", замечает "нечитающим Евангелия":"Чисты ли вы, святы ли и совершенны, не читая Евангелия, и вам не надо смотреть в это зерцало? Или вы очень безобразны душевно и боитесь вашего безобразия?.."

«Мертвые души» - самое величайшее гоголевское творение, о котором до сих пор ходят множество загадок. Эта поэма задумывалась автором в трех томах, но читатель может видеть лишь только первый, так как третий том, из-за болезни, так и не был написал, хотя задумки были. Второй том самобытный писатель написал, но уже перед самой своей смертью в состоянии агонии он случайно или преднамеренно сжег рукопись. Несколько глав этого гоголевского тома все-таки сохранились и до наших дней.

Гоголевское произведение имеет жанр поэмы, под которым всегда понимался лирико-эпический текст, который написан в форме стихотворения, но имеет при этом романтическое направление. Поэма, написанная Николаем Гоголем, отступала от этих принципов, поэтому некоторые литераторы нашли использование жанра поэмы как издевательство автора, другие же решили, что самобытный писатель использовал прием скрытой иронии.

Николай Гоголь дал такой жанр своему новому произведению не ради иронии, а для того, чтобы придать ему глубокий смысл. Понятно, что гоголевское творение воплотило в себя иронию и своеобразную художественную проповедь.

У Николая Гоголя основным приемом изображения помещиков и губернских чиновников является сатира. В гоголевских образах помещиков показан развивающийся процесс деградации этого сословия, обличающий все их пороки и недостатки. Ирония помогала сказать автору о том, что находилось под литературным запретом, и позволяла обойти все цензурные преграды. Смех писателя кажется добрым и хорошим, но ведь пощады от него нет никому. Каждая фраза в поэме имеет скрытый подтекст.

Ирония присутствует в гоголевском тексте повсюду: в авторской речи, в речи героев. Ирония - основная примета гоголевской поэтики. Она помогает повествованию воспроизводить реальную картину действительности. Проанализировав первый том «Мертвых душ», можно отметить целую галерею русских помещиков, чью подробную характеристику дает автор. Основных персонажей, которые описаны автором настолько подробно, что кажется, читатель лично знаком с каждым из них, всего лишь пять.

Гоголевские пять персонажей-помещиков описаны автором так, что кажутся разными, но если вчитаться в их портреты более глубоко, то можно заметить, что у каждого из них присутствуют те черты, которые характерны для всех помещиков России.

Читатель начинает знакомство с гоголевскими помещиками с Манилова и заканчивается описанием колоритного образа Плюшкина . В таком описании есть своя логика, так как автор плавно переводит читателя от одного помещика к другому, чтобы постепенно показать ту страшную картину крепостнического мира, который загнивает и происходит его разложение. Николай Гоголь ведет от Манилова, который по авторскому описанию предстает перед читателем мечтателем, жизнь которого проходит бесследно, плавно переходя к Настасье Коробочке. Сам автор её называет «дубинноголовой».

Эту помещичью галерею продолжает Ноздрев, который предстает в авторском изображении карточным шулером, вруном и мотом. Следующий помещик - Собакевич , который всё пытается использовать в свое благо, он хозяйственный и расчетливый. Результатом этого морального разложения общества является Плюшкин, который по гоголевскому описанию выглядит, как «прореха на человечестве». Рассказ о помещиках в такой авторской последовательности усиливает сатиру, которая призвана обличать пороки помещичьего мира.

Но помещичья галерея на этом не заканчивается, так как автор описывает еще и чиновников города , который посетил . У них нет никакого развития, их внутренний мир находится в состоянии покоя. Основные пороки чиновничьего мира - подлость, чинопочитание, взяточничество, невежество и произвол властей.

Рядом с гоголевской сатирой, которая обличает помещичью российскую жизнь, автор вводит и элемент прославления русской земли. Лирические отступления показывают грусть автора о том, что какой-то отрезок пути пройден. Здесь возникает тема сожаления и надежды на будущее. Поэтому эти лирические отступления занимают особое и важное место в гоголевском произведении. Размышляет Николай Гоголь о многом: о высоком назначении человека, о судьбе народа и Родины. Но этим размышлениям противопоставлены картины русской жизни, которые угнетают человека. Они мрачны и темны.

Образ России - это высокое лирическое движение, которое у автора вызывает самые разные чувства: грусть, любовь и восхищение. Гоголь показывает, что Россия - это не только помещики и чиновники, но и русский народ с его открытой душой, который он показал в необычном образе тройке лошадей, которые быстро и без остановок несется вперед. В этой тройке содержится основная сила родной земли.

Владимир Алексеевич Воропаев

Над чем смеялся Гоголь.

О духовном смысле комедии «Ревизор»

Будьте же исполнители слова, а не слышатели только, обманывающие самих себя. Ибо, кто слушает слово и не исполняет, тот подобен человеку, рассматривающему природные черты лица своего в зеркале: он посмотрел на себя, отошел и тотчас забыл, каков он.

Иак. 1,22-24

Из письма Н. В. Гоголя к матери. 1833

Премьера комедии, состоявшаяся 19 апреля 1836 года на сцене Александрийского театра в Петербурге, по свидетельству современников, имела колоссальный успех. Городничего играл Иван Сосницкий, Хлестакова - Николай Дюр, лучшие актеры того времени. "...Общее внимание зрителей, рукоплескания, задушевный и единогласный хохот, вызов автора... - вспоминал князь Петр Андреевич Вяземский, - ни в чем не было недостатка".

В то же время даже самые горячие поклонники Гоголя не вполне поняли смысл и значение комедии; большинство публики восприняло ее как фарс. Многие видели в пьесе карикатуру на российское чиновничество, а в ее авторе - бунтовщика. По словам Сергея Тимофеевича Аксакова, были люди, которые возненавидели Гоголя с самого появления "Ревизора". Так, граф Федор Иванович Толстой (по прозванию Американец) говорил при многолюдном собрании, что Гоголь - "враг России и что его следует в кандалах отправить в Сибирь". Цензор Александр Васильевич Никитенко записал в своем дневнике 28 апреля 1836 года: "Комедия Гоголя "Ревизор" наделала много шуму. <...> Многие полагают, что правительство напрасно одобряет эту пьесу, в которой оно так жестоко порицается".

Между тем достоверно известно, что комедия была дозволена к постановке на сцене (а, следовательно, и к печати) вследствие высочайшего разрешения. Император Николай Павлович прочел комедию в рукописи и одобрил; по другой версии, "Ревизор" был прочитан царю во дворце. 29 апреля 1836 года Гоголь писал известному актеру Михаилу Семеновичу Щепкину: "Если бы не высокое заступничество Государя, пьеса моя не была бы ни за что на сцене, и уже находились люди, хлопотавшие о запрещении ее". Государь император не только сам был на премьере, но велел и министрам смотреть "Ревизора". Во время представления он хлопал и много смеялся, а, выходя из ложи, сказал: "Ну, пьеска! Всем досталось, а мне - более всех!"

Разительным контрастом, казалось бы, несомненному успеху пьесы звучит горькое признание Гоголя: "...Ревизор" сыгран - и у меня на душе так смутно, так странно... Я ожидал, я знал наперед, как пойдет дело, и при всем том чувство грустное и досадно-тягостное облекло меня. Мое же создание мне показалось противно, дико и как будто вовсе не мое" ("Отрывок из письма, писанного автором вскоре после первого представления "Ревизора" к одному литератору").

Гоголь был, кажется, единственным, кто воспринял первую постановку "Ревизора" как провал. В чем здесь дело, что не удовлетворило его? Отчасти несоответствие старых водевильных приемов в оформлении спектакля совершенно новому духу пьесы, не укладывавшейся в рамки обычной комедии. Гоголь настойчиво предупреждает: "Больше всего надобно опасаться, чтобы не впасть в карикатуру. Ничего не должно быть преувеличенного или тривиального даже в последних ролях" ("Предуведомление для тех, которые пожелали бы сыграть как следует "Ревизора").

Почему же, спросим еще раз, Гоголь остался недоволен премьерой? Главная причина заключалась даже не в фарсовом характере спектакля - стремлении рассмешить публику, - а в том, что при карикатурной манере игры сидящие в зале воспринимали происходящее на сцене без применения к себе, так как персонажи были утрированно смешны. Между тем замысел Гоголя был рассчитан как раз на противоположное восприятие: вовлечь зрителя в спектакль, дать почувствовать, что город, обозначенный в комедии, существует не где-то, но в той или иной мере в любом месте России, а страсти и пороки чиновников есть в душе каждого из нас. Гоголь обращается ко всем и каждому. В этом и заключено громадное общественное значение "Ревизора". В этом и смысл знаменитой реплики Городничего: "Чему смеетесь? Над собой смеетесь!" - обращенной к залу (именно к залу, так как на сцене в это время никто не смеется). На это указывает и эпиграф: "На зеркало неча пенять, коли рожа крива". В своеобразных театрализованных комментариях к пьесе - "Театральный разъезд" и "Развязка «Ревизора»", - где зрители и актеры обсуждают комедию, Гоголь как бы стремится разрушить стену, разделяющую сцену и зрительный зал.

Епископ Варнава (Беляев) в своем капитальном труде "Основы искусства святости" (1920-е годы) связывает смысл этой басни с нападками на Евангелие, и именно такой (помимо других) был у Крылова смысл. Духовное представление о Евангелии как о зеркале давно и прочно существует в православном сознании. Так, например, святитель Тихон Задонский - один из любимых писателей Гоголя, сочинения которого он перечитывал неоднократно, - говорит: "Христианине! Что сынам века сего зеркало, тое да будет нам Евангелие и непорочное житие Христово. Они посматривают в зеркала, и исправляют тело свое и пороки на лице очищают. <...> Предложим убо и мы пред душевными нашими очами чистое сие зеркало и посмотрим в тое: сообразно ли наше житие житию Христову?"

Святой праведный Иоанн Кронштадтский в дневниках, изданных под названием "Моя жизнь во Христе", замечает "нечитающим Евангелия": "Чисты ли вы, святы ли и совершенны, не читая Евангелия, и вам не надо смотреть в это зерцало? Или вы очень безобразны душевно и боитесь вашего безобразия?.."