Названия сказок льва николаевича толстого. Лев Николаевич Толстой

В этой книге для семейного чтения собраны лучшие произведения Льва Николаевича Толстого, которые вот уже более века пользуются любовью и у малышей-дошкольников, и у требовательных подростков. Главные герои рассказов – дети, «бедовые», «ловкие», и потому близкие современным мальчишкам и девчонкам. Книгу завершает повесть «Кавказский пленник», в которой суровая правда о войне сочетается с добротой и человечностью. Книга учит Любви – к человеку и ко всему, что его окружает: природе, животным, родной земле. Она добра и светла, как всё творчество гениального писателя.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Все лучшие сказки и рассказы (Л. Н. Толстой, 2013) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .

Рассказы о животных и растениях

Лев и собачка

В Лондоне показывали диких зверей и за смотренье брали деньгами или собаками и кошками на корм диким зверям. Одному человеку захотелось поглядеть зверей: он ухватил на улице собачонку и принёс её в зверинец. Его пустили смотреть, а собачонку взяли и бросили в клетку ко льву на съеденье.

Собачка поджала хвост и прижалась в угол клетки. Лев подошёл к ней и понюхал её.

Собачка легла на спину, подняла лапки и стала махать хвостиком.

Лев тронул её лапой и перевернул.

Собачка вскочила и стала перед львом на задние лапки.

Лев смотрел на собачку, поворачивал голову со стороны на сторону и не трогал её.

Когда хозяин бросил льву мяса, лев оторвал кусок и оставил собачке.

Вечером, когда лев лёг спать, собачка легла подле него и положила свою голову ему на лапу.

С тех пор собачка жила в одной клетке со львом, лев не трогал её, ел корм, спал с ней вместе, а иногда играл с ней.

Один раз барин пришёл в зверинец и узнал свою собачку; он сказал, что собачка его собственная, и попросил хозяина зверинца отдать ему. Хозяин хотел отдать, но как только стали звать собачку, чтобы взять её из клетки, лев ощетинился и зарычал.

Так прожили лев и собачка целый год в одной клетке.

Через год собачка заболела и издохла. Лев перестал есть, а всё нюхал, лизал собачку и трогал её лапой.

Когда он понял, что она умерла, он вдруг вспрыгнул, ощетинился, стал хлестать себя хвостом по бокам, бросился на стену клетки и стал грызть засовы и пол.

Целый день он бился, метался в клетке и ревел, потом лёг подле мёртвой собачки и затих. Хозяин хотел унести мёртвую собачку, но лев никого не подпускал к ней.

Хозяин думал, что лев забудет своё горе, если ему дать другую собачку, и пустил к нему в клетку живую собачку; но лев тотчас разорвал её на куски. Потом он обнял своими лапами мёртвую собачку и так лежал пять дней.

На шестой день лев умер.

Старый тополь

Пять лет наш сад был заброшен; я нанял работников с топорами и лопатами и сам стал работать с ними в саду. Мы вырубали и вырезывали сушь и дичь и лишние кус ты и деревья. Больше всего разрослись и глушили другие деревья тополь и черёмуха. Тополь идёт от корней, и его нельзя вырыть, а в земле надо вырубать корни. За прудом стоял огромный, в два обхвата, тополь. Вокруг него была полянка; она вся заросла отростками тополей. Я велел их рубить: мне хотелось, чтобы место было весёлое, а главное, – мне хотелось облегчить старый тополь, потому что я думал: все эти молодые деревья от него идут и из него тянут сок. Когда мы вырубали эти молодые топольки, мне иногда жалко становилось смотреть, как разрубали под землёю их сочные коренья, как потом вчетвером мы тянули и не могли выдернуть надрубленный тополёк. Он изо всех сил держался и не хотел умирать. Я подумал: «Видно, нужно им жить, если они так крепко держатся за жизнь». Но надо было рубить, и я рубил. Потом уже, когда было поздно, я узнал, что не надо было уничтожать их.

Я думал, что отростки вытягивают сок из старого тополя, а вышло наоборот. Когда я рубил их, старый тополь уже умирал. Когда распустились листья, я увидал (он расходился на два сука), что один сук был голый; и в то же лето он засох. Он давно уже умирал и знал это и передал свою жизнь в отростки.

От этого они так скоро разрослись, а я хотел его облегчить – и побил всех его детей.

На Святой пошёл мужик посмотреть – оттаяла ли земля? Он вышел на огород и колом ощупал землю. Земля раскисла. Мужик пошёл в лес. В лесу на лозине уже надулись почки.

Мужик и подумал:

«Дай обсажу огород лозиной, вырастет – защита будет!»

Взял топор, нарубил десяток лозиннику, затесал с толстых концов кольями и воткнул в землю.

Все лозинки выпустили побеги вверху с листьями и внизу под землёю выпустили такие же побеги заместо кореньев; и одни зацепились за землю и принялись, а другие неловко зацепились за землю кореньями – замерли и повалились.

К осени мужик порадовался на свои лозины: шесть штук принялись. На другую весну овцы обгрызли четыре лозины, и две только остались. На другую весну и эти обгрызли овцы. Одна совсем пропала, а другая справилась, стала окореняться и разрослась деревом. По вёснам пчёлы гудьмя гудели на лозине. В роёвщину часто на лозину сажались рои, и мужики огребали их. Бабы и мужики часто завтракали и спали под лозиной; а ребята лазили на неё и выламывали из неё прутья.

Мужик – тот, что посадил лозину, давно уже умер, а она всё росла. Старший сын два раза срубал с неё сучья и топил ими. Лозина всё росла. Обрубят её кругом, сделают шишку, а она на весну выпустит опять сучья, хоть и тоньше, но вдвое больше прежних, как вихор у жеребёнка.

И старший сын перестал хозяйничать, и деревню сселили, а лозина всё росла на чистом поле. Чужие мужики ездили, рубили её – она всё росла. Грозой ударило в лозину; она справилась боковыми сучьями, и всё росла и цвела. Один мужик хотел срубить её на колоду, да бросил: она была дюже гнила. Лозина свалилась набок и держалась только одним боком, а всё росла, и всё каждый год прилетали пчёлы обирать с её цветов поноску.

Собрались раз ребята рано весной стеречь лошадей под лозину. Показалось им холодно; они стали разводить огонь, набрали жнивья, чернобылу, хворосту. Один взлез на лозину, с неё же наломал сучьев. Склали они всё в дупло лозины и зажгли.

Зашипела лозина, закипел в ней сок, пошёл дым, и стал перебегать огонь; всё нутро её почернело. Сморщились молодые побеги, цветы завяли.

Ребята угнали домой лошадей. Обгорелая лозина осталась одна в поле. Прилетел чёрный ворон, сел на неё и закричал:

– Что, издохла, старая кочерга, давно пора было!

Черёмуха

Одна черёмуха выросла на дорожке из орешника и заглушала лещиновые кусты. Долго думал я – рубить или не рубить её: мне жаль было. Черёмуха эта росла не кустом, а деревом, вершка три в отрубе и сажени четыре в вышину, вся развилистая, кудрявая и вся обсыпанная ярким, белым, душистым цветом. Издалека слышен был её запах. Я бы и не срубил её, да один из работников (я ему прежде сказал вырубить всю черёмуху) без меня начал рубить её. Когда я пришёл, уже он врубился в неё вершка на полтора, и сок так и хлюпал под топором, когда он попадал в прежнюю тяпку. «Нечего делать, видно, судьба», – подумал я, взял сам топор и начал рубить вместе с мужиком.

Всякую работу весело работать; весело и рубить. Весело наискось глубоко всадить топор, и потом напрямик подсечь подкошенное, и дальше и дальше врубаться в дерево.

Я совсем забыл о черёмухе и только думал о том, как бы скорее свалить её. Когда я запыхался, я положил топор, упёрся с мужиком в дерево и попытался свалить его. Мы качнули: дерево задрожало листьями, и на нас закапало с него росой, и посыпались белые, душистые лепестки цветов.

В то же время, точно вскрикнуло что-то, – хрустнуло в средине древа; мы налегли, и как будто заплакало, – затрещало в средине, и дерево свалилось. Оно разодралось у надруба и, покачиваясь, легло сучьями и цветами на траву. Подрожали ветки и цветы после падения и остановились.

– Эх! Штука-то важная! – сказал мужик. – Живо жалко!

А мне так было жалко, что я поскорее отошёл к другим рабочим.

Как ходят деревья

Раз мы вычищали на полубугре подле пруда заросшую дорожку, много нарубили шиповника, лозины, тополя, потом пришла черёмуха. Росла она на самой дороге и была такая старая и толстая, что ей не могло быть меньше десяти лет. А пять лет тому назад я знал, что сад был чищен.

Я никак не мог понять, как могла тут вырасти такая старая черёмуха. Мы срубили её и прошли дальше. Дальше, в другой чаще, росла другая такая же черёмуха, даже ещё потолще. Я осмотрел её корень и нашёл, что она росла под старой липой.

Липа своими сучьями заглушила её, и черёмуха протянулась аршин на пять прямым стеблем по земле; а когда выбралась на свет, подняла голову и стала цвести. Я срубил её в корне и подивился тому, как она была свежа и как гнил был корень. Когда я срубил её, мы с мужиками стали её оттаскивать; но сколько мы ни тащили, не могли её сдвинуть: она как будто прилипла.

Я сказал:

– Посмотри, не зацепили ли где?

Работник подлез под неё и закричал:

– Да у ней другой корень, вот на дороге!

Я подошёл к нему и увидал, что это была правда.

Черёмуха, чтобы её не глушила липа, перешла из-под липы на дорожку, за три аршина от прежнего корня. Тот корень, что я срубил, был гнилой и сухой, а новый был свежий.

Она почуяла, видно, что ей не жить под липой, вытянулась, вцепилась сучком за землю, сделала из сучка корень, а тот корень бросила.

Тогда только я понял, как выросла та первая черёмуха на дороге. Она то же, верно, сделала, – но успела уже совсем отбросить старый корень, так что я не нашёл его.

Деревья дышат

Ребёнок был болен. Он бился, метался, потом затих. Мать думала, что он заснул; посмотрела – а он не дышит.

Она стала плакать, позвала бабушку и говорит:

– Посмотри, у меня ребёночек умер.

Бабушка говорит:

– Погоди плакать, может быть, он только замер, а не умер. Вот, дай приставим стёклышко к ротику, если отпотеет, значит, дышит и жив.

Приставили стёклышко к ротику. Стёклышко отпотело. Ребёнок был жив.

Он проснулся и выздоровел.

Великим постом была оттепель, да не согнала всего снегу, и опять заморозило, и сделался туман.

Рано утром пошёл я по насту в сад. Смотрю – все яблони пёстрые: одни сучки чёрные, а другие точно посыпаны белыми звёздочками. Подошёл я ближе – посмотрел чёрные сучки – все сухие, посмотрел на пёстрые – все живые и все по почкам облипли инеем. Нигде нет инея, только на самых на кончиках почек, на ротиках, там, где раскрываться начали, точно как усы и борода у мужиков обындевеют на морозе.

Мёртвые деревья не дышат, а живые деревья дышат так же, как люди. Мы ртами и носами, они – почками.

Я посадил двести молодых яблонь и три года весною и осенью окапывал их, и на зиму завёртывал соломою от зайцев. На четвёртый год, когда сошёл снег, я пошёл смотреть свои яблони. Они потолстели в зиму; кора на них была глянцевитая и налитая; сучки все были целы и на всех кончиках и на развилинках сидели круглые, как горошинки, цветовые почки. Кое-где уже лопнули распукалки и виднелись алые края цве товых листьев. Я знал, что все распуколки будут цветами и плодами, и радовался, глядя на свои яблони. Но когда я развернул первую яблоню, я увидал, что внизу, над самой землёю, кора яблони обгрызена кругом по самую древесину, как белое кольцо. Это сделали мыши. Я развернул другую яблоню – и на другой было то же самое. Из двухсот яблонь ни одной не осталось целой. Я замазал обгрызенные места смолою и воском; но когда яблони распустились, цветы их сейчас же спали. Вышли маленькие листики – и те завяли и засохли. Кора сморщилась и почернела. Из двухсот яблонь осталось только девять. На этих девяти яблонях кора была не кругом объедена, а в белом кольце оставалась полоска коры. На этих полосках, в том месте, где расходилась кора, сделались наросты, и яблони хотя и поболели, но пошли. Остальные все пропали, только ниже обгрызенных мест пошли отростки, и то всё дикие.

Кора у деревьев – те же жилы у человека: чрез жилы кровь ходит по человеку – и чрез кору сок ходит по дереву и поднимается в сучья, листья и цвет. Можно из дерева выдолбить всё нут ро, как это бывает у старых лозин, но только бы кора была жива – и дерево будет жить; но если кора пропадёт, дерево пропало. Если человеку подрезать жилы, он умрёт, во-первых, потому, что кровь вытечет, а во-вторых, потому, что крови не будет уже ходу по телу.

Так и берёза засыхает, когда ребята продолбят лунку, чтобы пить сок, и весь сок вытечет.

Так и яблони пропали оттого, что мыши объели всю кору кругом, и соку уже не было хода из кореньев в сучья, листья и цвет.

Как волки учат своих детей

Я шёл по дороге и сзади себя услыхал крик. Кричал мальчик-пастух. Он бежал полем и на кого-то показывал.

Я поглядел и увидал – по полю бегут два волка: один матерой , другой молодой. Молодой нёс на спине зарезанного ягнёнка, а зубами держал его за ногу. Матёрой волк бежал позади.

Когда я увидал волков, я вместе с пастухом побежал за ними, и мы стали кричать. На наш крик прибежали мужики с соба ками.

Как только старый волк увидал собак и народ, он подбежал к молодому, выхватил у него ягнёнка, перекинул себе на спину, и оба волка побежали скорее и скрылись из глаз.

Тогда мальчик стал рассказывать, как было дело: из оврага выскочил большой волк, схватил ягнёнка, зарезал его и понёс.

Навстречу выбежал волчонок и бросился к ягнёнку. Старый отдал нести ягнёнка молодому волку, а сам налегке побежал возле.

Только когда пришла беда, старый оставил ученье и сам взял ягнёнка.

Описание

Зайцы по ночам кормятся. Зимой зайцы лесные кормятся корою деревьев, зайцы полевые – озимями и травой, гуменники – хлебными зёрнами на гумнах. За ночь зайцы прокладывают по снегу глубокий, видный след. До зайцев охотники – и люди, и собаки, и волки, и лисицы, и вороны, и орлы. Если бы заяц ходил просто и прямо, то поутру его сейчас бы нашли по следу и поймали; но заяц труслив, и трусость спасает его.

Заяц ходит ночью по полям и лесам без страха и прокладывает прямые следы; но как только приходит утро, враги его просыпаются: заяц начинает слышать то лай собак, то визг саней, то голоса мужиков, то треск волка по лесу и начинает от страха метаться из стороны в сторону. Проскачет вперёд, испугается чего-нибудь и побежит назад по своему следу. Ещё услышит что-нибудь – и со всего размаха прыгнет в сторону и поскачет прочь от прежнего следа. Опять стукнет что-нибудь – опять заяц повернётся назад и опять поскачет в сторону. Когда светло станет, он ляжет. Наутро охотники начинают разбирать заячий след, путаются по двойным следам и далёким прыжкам, удивляются хитрости зайца. А заяц и не думал хитрить. Он только всего боится.

Сова и заяц

Смерклось. Стали совы летать в лесу по оврагу, высматривать добычу.

Выскочил на полянку большой русак, стал охорашиваться.

Старая сова посмотрела на русака и села на сук, а молодая сова говорит:

– Что ж ты зайца не ловишь?

Старая говорит:

– Не по силам – велик русак: ты в него вцепишься, а он тебя уволочёт в чащу.

А молодая сова говорит:

– А я одной лапой вцеплюсь, а другой поскорее за дерево придержусь.

И пустилась молодая сова за зайцем, вцепилась ему лапой в спину так, что все когти ушли, а другую лапу приготовила за дерево уцепиться. Как поволок заяц сову, она уцепилась другой лапой за дерево и думала: «Не уйдёт».

Заяц рванулся и разорвал сову. Одна лапа осталась на дереве, другая на спине у зайца.

На другой год охотник убил этого зайца и дивился тому, что у него в спине были заросшие совиные когти.

Рассказ офицера

У меня была мордашка … Её звали Булькой. Она была вся чёрная, только кончики передних лап были белые.

У всех мордашек нижняя челюсть длиннее верхней и верх – ние зубы заходят за нижние; но у Бульки нижняя челюсть так выдавалась вперёд, что палец можно было заложить между нижними и верхними зубами. Лицо у Бульки было широкое; глаза большие, чёрные и блестящие; и зубы и клыки белые всегда торчали наружу. Он был похож на арапа. Булька был смирный и не кусался, но он был очень силён и цепок. Когда он, бывало, уцепится за что-нибудь, то стиснет зубы и повиснет, как тряпка, и его, как клещука, нельзя никак оторвать.

Один раз его пускали на медведя, и он вцепился медведю в ухо и повис, как пиявка. Медведь бил его лапами, прижимал к себе, кидал из стороны в сторону, но не мог оторвать и повалился на голову, чтобы раздавить Бульку; но Булька до тех пор на нём держался, пока его не отлили холодной водой.

Я взял его щенком и сам выкормил. Когда я ехал служить на Кавказ, я не хотел брать его и ушёл от него потихоньку, а его велел запереть. На первой станции я хотел уже садиться на другую перекладную , как вдруг увидал, что по дороге катится что-то чёрное и блестящее. Это был Булька в своём медном ошейнике. Он летел во весь дух к станции. Он бросился ко мне, лизнул мою руку и растянулся в тени под телегой. Язык его высунулся на целую ладонь. Он то втягивал его назад, глотая слюни, то опять высовывал на целую ладонь. Он торопился, не поспевал дышать, бока его так и прыгали. Он поворачивался с боку на бок и постукивал хвостом о землю.

Конец ознакомительного фрагмента.

Лев Николаевич Толстой

Рассказы о детях

Мальчик стерёг овец и, будто увидав волка, стал звать:

Помогите, волк!.Волк!

Мужики прибежали и видят: неправда. Как сделал он так и два и три раза, случилось - и вправду набежал волк.

Мальчик стал кричать:

Сюда, сюда скорей, волк!

Мужики подумали, что опять по-всегдашнему обманывает, - не послушали его.

Волк видит, бояться нечего: на просторе перерезал всё стадо.

_________________

КАК ТЕТУШКА РАССКАЗЫВАЛА О ТОМ, КАК ОНА ВЫУЧИЛАСЬ ШИТЬ

Когда мне было шесть лет, я просила мать дать мне шить. Она сказала: «Ты ещё мала, ты только пальцы наколешь», а я всё приставала.

Мать достала из сундука красный лоскут и дала мне; потом вдела в иголку красную нитку и показала мне, как держать.

Я стала шить, но не могла делать ровных стежков; один стежок выходил большой, а другой попадал на самый край и прорывался насквозь. Потом я уколола палец и хотела не заплакать, да мать спросила меня: «Что ты?» - я не удержалась и заплакала. Тогда мать велела мне идти играть.

Когда я легла спать, мне всё мерещились стежки; я всё думала о том, как мне скорее выучиться шить, и мне казалось так трудно, что я никогда не выучусь.

А теперь я выросла большая и не помню, как выучилась шить; и когда я учу шить свою девочку, удивляюсь, как она не может держать иголку.

_________________

КАК МАЛЬЧИК РАССКАЗЫВАЛ ПРО ТО, КАК ЕГО В ЛЕСУ ЗАСТАЛА ГРОЗА

Когда я был маленький, меня послали в лес за грибами. Я дошёл до лесу, набрал грибов и хотел идти домой. Вдруг стало темно, пошёл дождь и загремело. Я испугался и сел под большой дуб. Блеснула молния, такая светлая, что мне глазам больно стало, и я зажмурился. Над моей головой что-то затрещало и загремело; потом что-то ударило меня в голову. Я упал и лежал до тех пор, пока перестал дождь. Когда я очнулся, по всему лесу капало с деревьев, пели птицы и играло солнышко. Большой дуб сломался, и из пня шёл дым. Вокруг меня лежали оскрётки от дуба. Платье на мне было всё мокрое и липло к телу; на голове была шишка, и было немножко больно. Я нашёл свою шапку, взял грибы и побежал домой. Дома никого не было; я достал в столе хлеба и влез на печку. Когда я проснулся, я увидал с печки, что грибы мои изжарили, поставили на стол и уже хотят есть. Я закричал: «Что вы без меня едите?» Они говорят: «Что ж ты спишь? Иди скорей, ешь».

_________________

КОСТОЧКА

Купила мать слив и хотела дать их детям после обеда. Они ещё лежали на тарелке. Ваня никогда не ел слив и всё нюхал их. И очень они ему нравились. Очень хотелось съесть. Он всё ходил мимо слив. Когда никого не было в горнице, он не удержался, схватил одну сливу и съел. Перед обедом мать сочла сливы и видит- одной нет. Она сказала отцу.

За обедом отец и говорит:

А что, дети, не съел ли кто-нибудь одну сливу?

Все сказали:

Ваня покраснел, как рак, и сказал тоже:

Нет, я не ел.

Тогда отец сказал:

Что съел кто-нибудь из вас, это нехорошо; но не в том беда. Беда в том, что в сливах есть косточки, и если кто не умеет их есть и проглотит косточку, то через день умрёт. Я этого боюсь.

Ваня побледнел и сказал:

Нет, я косточку бросил за окошко.

И все засмеялись, а Ваня заплакал.

_________________

ДЕВОЧКА И ГРИБЫ

Две девочки шли домой с грибами.

Им надо было переходить через железную дорогу.

Они думали, что машина далеко, взлезли на насыпь и пошли через рельсы.

Вдруг зашумела машина. Старшая девочка побежала назад, а меньшая перебежала через дорогу.

Старшая девочка закричала сестре:

«Не ходи назад!»

Но машина была так близко и так громко шумела, что меньшая девочка не расслышала; она подумала, что ей велят бежать назад. Она побежала назад через рельсы, споткнулась, выронила грибы и стала подбирать их.

Машина уже была близко, и машинист свистел что было силы.

Старшая девочка кричала:

«Брось грибы!», а маленькая девочка думала, что ей велят собрать грибы, и ползала по дороге.

Машинист не мог удержать машины. Она свистала изо всех сил и наехала на девочку.

Старшая девочка кричала и плакала. Все проезжающие смотрели из окон вагонов, а кондуктор побежал на конец поезда, чтобы видеть, что сделалось с девочкой.

Когда поезд прошёл, все увидали, что девочка лежит между рельсами головой вниз и не шевелится.

Потом, когда поезд уже отъехал далеко, девочка подняла голову, вскочила на колени, собрала грибы и побежала к сестре.

_________________

КАК МАЛЬЧИК РАССКАЗЫВАЛ О ТОМ, КАК ОН ДЕДУШКЕ НАШЕЛ ПЧЕЛИНЫХ МАТОК

Мой дедушка летом жил на пчельнике. Когда я прихаживал к нему, он давал мне мёду.

Один раз я пришёл на пчельник и стал ходить промеж ульев. Я не боялся пчёл, потому что дед научил меня тихо ходить по осеку.

И пчёлы привыкли ко мне и не кусали. В одном улье я услышал, что-то квохчет.

Я пришёл к деду в избушку и рассказал ему.

Он пошёл со мною, сам послушал и сказал:

Из этого улья уже вылетел один рой, первак, со старой маткой; а теперь молодые матки вывелись. Это они кричат. Они завтра с другим роем вылетать будут.

Я спросил у дедушки:

Какие такие бывают матки?

Он сказал:

Приходи завтра; бог даст, отроится, - я тебе покажу и мёду дам.

Когда я на другой день пришёл к дедушке, у него в сенях висели две закрытые роевни с пчёлами. Дед велел мне надеть сетку и обвязал мне её платком по шее; потом взял одну закрытую роевню с пчёлами и понёс её на пчельник. Пчёлы гудели в ней. Я боялся их и запрятал руки в портки; но мне хотелось посмотреть матку, и я пошёл за дедом.

На осеке дед подошёл к пустой колоде, приладил корытце, открыл роевню и вытряхнул из неё пчёл на корыто. Пчёлы поползли по корыту в колоду и всё трубили, а дед веничком пошевеливал их.

А вот и матка! - Дед указал мне веничком, и я увидал длинную пчелу с короткими крылышками. Она проползла с другими и скрылась.

Потом дед снял с меня сетку и пошёл в избушку. Там он дал мне большой кусок мёду, я съел его и обмазал себе щёки и руки.

4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.

Галка и кувшин

Хотела Галка пить. На дворе стоял кувшин с водой, а в кувшине была вода только на дне.
Галке нельзя было достать.
Она стала кидать в кувшин камушки и столько набросала, что вода стала выше и можно было пить.

Крысы и яйцо

Две крысы нашли яйцо. Хотели его делить и есть; но видят, летит ворона и хочет яйцо взять.
Стали думать крысы, как яйцо от вороны стащить. Нести? — не схватить; катить? — разбить можно.
И решили крысы вот что: одна легла на спину, схватила яйцо лапками, а другая повезла её за хвост, и как на санях стащила яйцо под пол.

Жучка

Несла Жучка кость через мост. Глядь, в воде её тень.
Пришло Жучке на ум, что в воде не тень, а Жучка и кость.
Она и пусти свою кость, чтобы ту взять. Ту не взяла, а своя ко дну пошла.

Волк и коза

Волк видит — коза пасётся на каменной горе и нельзя ему к ней подобраться; он ей и говорит: «Пошла бы ты вниз: тут и место поровнее, и трава тебе для корма много слаще».
А Коза говорит: «Не за тем ты, волк, меня вниз зовёшь: ты не об моём, а о своём корме хлопочешь».

Обезьяна и горох

(Басня)
Обезьяна несла две полные горсти гороху. Выскочила одна горошинка; обезьяна хотела поднять и просыпала двадцать горошинок.
Она бросилась поднимать и просыпала все. Тогда она рассердилась, разметала весь горох и убежала.

Мышка, кот и петух

Мышка вышла погулять. Ходила по двору и пришла опять к матери.
«Ну, матушка, я двух зверей видела. Один страшный, а другой добрый».
Мать сказала: «Скажи, какие это звери?»
Мышка сказала: «Один страшный, ходит по двору вот эдак: ноги у него чёрные, хохол красный, глаза на выкате, а нос крючком. Когда я мимо шла, он открыл пасть, ногу поднял и стал кричать так громко, что я от страха не знала, куда уйти!»
— Это петух, — сказала старая мышь. — Он зла никому не делает, его не бойся. Ну, а другой зверь?
— Другой лежал на солнышке и грелся. Шейка у него белая, ножки серые, гладкие, сам лижет свою белую грудку и хвостиком чуть движет, на меня глядит.
Старая мышь сказала: «Дура ты, дура. Ведь это сам кот».

Лев и мышь

(Басня)

Лев спал. Мышь пробежала ему по телу. Он проснулся и поймал ее. Мышь стала просить, чтобы он пустил ее; она сказала: «Если ты меня пустишь, и я тебе добро сделаю». Лев засмеялся, что мышь обещает ему добро сделать, и пустил её.

Потом охотники поймали льва и привязали веревкой к дереву. Мышь услыхала львиный рев, прибежала, перегрызла веревку и сказала: «Помнишь, ты смеялся, не думал, чтобы я могла тебе добро сделать, а теперь видишь, - бывает и от мыши добро».

Варя и чиж

У Вари был чиж. Чиж жил в клетке и ни разу не пел.
Варя пришла к чижу. — «Пора тебе, чиж, петь».
— «Пусти меня на волю, на воле буду весь день петь».

Старик и яблони

Старик сажал яблони. Ему сказали: «Зачем тебе яблони? Долго ждать с этих яблонь плода, и ты не съешь с них яблочков». Старик сказал: «Я не съем, другие съедят, мне спасибо скажут».

Старый дед и внучек

(Басня)
Стал дед очень стар. Ноги у него не ходили, глаза не видели, уши не слышали, зубов не было. И когда он ел, у него текло назад изо рта. Сын и невестка перестали его за стол сажать, а давали ему обедать за печкой. Снесли ему раз обедать в чашке. Он хотел ее подвинуть, да уронил и разбил. Невестка стала бранить старика за то, что он им все в доме портит и чашки бьет, и сказала, что теперь она ему будет давать обедать в лоханке. Старик только вздохнул и ничего не сказал. Сидят раз муж с женой дома и смотрят - сынишка их на полу дощечками играет - что-то слаживает. Отец и спросил: «Что ты это делаешь, Миша?» А Миша и говорив: «Это я, батюшка, лоханку делаю. Когда вы с матушкой стары будете, чтобы вас из этой лоханки кормить».

Муж с женой поглядели друг на друга и заплакали. Им стало стыдно за то, что они так обижали старика; и стали с тех пор сажать его за стол и ухаживать за ним.

Льву Николаевичу Толстому было немногим больше двадцати лет, когда он начал учить грамоте крестьянских детей у себя в имении. Работу в яснополянской школе он продолжал с перерывами до конца жизни, над составлением учебных книг трудился долго и увлечённо. В 1872 году вышла «Азбука» - книжный комплект, содержавший собственно азбуку, тексты для первоначального русского и церковно-славянского чтения, арифметику и руководство для учителя. Через три года Толстой опубликовал «Новую азбуку». При обучении он использовал пословицы, поговорки, загадки. Он сочинил много «пословичных рассказов»: в каждом пословица разворачивалась в короткий сюжет с моралью. «Новую азбуку» дополняли «Русские книги для чтения» - несколько сотен произведений: рассказы и были, пересказы народных сказок и классических басен, природоведческие описания и рассуждения.

Толстой стремился к предельно простому и точному языку. Но современному ребёнку трудно понять даже самые простые тексты о старинном крестьянском быте.

Так что же? Произведения Льва Толстого для детей становятся литературным памятником и уходят из русского детского чтения, основой которого они были целый век?

Недостатка в современных изданиях нет. Издатели стараются сделать книги интересными и понятными нынешним детям.

1. Толстой, Л. Н. Истории для детей / Лев Толстой; [предисл. В. Толстого; сост. Ю. Кублановский] ; рисунки Натальи Парэн-Челпановой. - [Ясная Поляна] : Музей-усадьба Л. Н. Толстого «Ясная Поляна», 2012. - 47 с. : ил.

Иллюстрированные русской художницей в эмиграции Натальей Парэн-Челпановой детские рассказы Льва Толстого в переводе на французский язык были изданы в Париже издательством «Галлимар» в 1936 году. В яснополянской книжечке они, конечно, печатаются по-русски. Здесь есть как рассказы, обычно включаемые в современные сборники и бесспорные в детском чтении («Пожарные собаки», «Котёнок», «Филипок»), так и редкие, даже удивительные. Например, басня «Сова и заяц» - как самонадеянная молодая сова хотела поймать большущего русака, вцепилась одной лапой ему в спину, другой в дерево, а тот «рванулся и разорвал сову» . Читаем дальше?

Что верно, то верно: литературные средства Толстого сильные; впечатления после прочтения останутся глубокие.

Иллюстрации Натальи Парэн приближали тексты к маленьким читателям её времени: герои рассказов нарисованы, как если бы они были современниками художницы. Встречаются французские надписи: например, «Pinson» на могилке воробья (к рассказу «Как тётушка рассказывала о том, как у неё был ручной воробей - Живчик»).

2. Толстой, Л. Н. Три медведя / Лев Толстой; художник Юрий Васнецов. - Москва: Мелик-Пашаев, 2013. - 17 с. : ил.

В том же 1936 году Юрий Васнецов иллюстрировал пересказанную на русский лад Львом Толстым английскую сказку. Вначале иллюстрации были чёрно-белыми, а здесь воспроизведён поздний красочный вариант. Сказочные медведи Ю. Васнецова, хотя Михаил Иваныч и Мишутка в жилетах, а Настасья Петровна с кружевным зонтиком, - довольно-таки страшные. Ребёнку понятно, почему «одна девочка» их так испугалась; но убежать-то ей удалось!

Для нового издания сделана цветокоррекция иллюстраций. Увидеть первое издание, а также переиздания, отличающиеся одно от другого, можно в Национальной электронной детской библиотеке (книги защищены авторским правом, для просмотра необходима регистрация).

3. Толстой, Л. Н. Липунюшка: рассказы и сказки / Лев Толстой; иллюстрации А. Ф. Пахомова. - Санкт-Петербург: Амфора, 2011. - 47 с. : ил.- (Библиотека младшего школьника).

У многих взрослых сохранилась в памяти «Азбука» Льва Толстого с иллюстрациями Алексея Фёдоровича Пахомова. Художник отлично знал крестьянский уклад жизни (сам родился в дореволюционной деревне). Крестьян рисовал с большим сочувствием, детей - сентиментально, однако всегда твёрдой, уверенной рукой.

Петербургская «Амфора» не раз издавала маленькими сборниками рассказы из «Азбуки» Л. Н. Толстого с иллюстрациями А. Ф. Пахомова. В этой книге - несколько рассказов, по которым крестьянские дети учились читать. Затем сказки - «Как мужик гусей делил» (про хитрого мужика) и «Липунюшка» (про находчивого сыночка, что «в хлопочке вывелся» ).

4. Толстой, Л. Н. О животных и птицах / Л. Н. Толстой; художник Андрей Брей. - Санкт-Петербург; Москва: Речь, 2015. - 19 с. : ил. - (Любимая мамина книжка).

Рассказы «Орёл», «Воробей и ласточки», «Как волки учат своих детей», «На что нужны мыши», «Слон», «Страус», «Лебеди». Толстой не сентиментален нисколько. Звери в его рассказах бывают хищниками и жертвами. Но, конечно, в азбучном рассказе должна прочитываться мораль; не в каждой истории она прямолинейна.

Вот «Лебеди» - подлинное стихотворение в прозе.

О художнике надо сказать, что он выразительно рисовал животных; среди его учителей был В. А. Ватагин. «Рассказы о животных» с иллюстрациями Андрея Андреевича Брея, изданные «Детгизом» в 1945 году, оцифрованы и доступны в Национальной электронной детской библиотеке (для просмотра также необходима регистрация).

5. Толстой, Л. Н. Косточка: рассказы для детей / Лев Толстой; рисунки Владимира Гальдяева. - Санкт-Петербург; Москва: Речь, 2015. - 79 с. : ил.

В книге собраны, в основном, чаще всего издаваемые и читаемые детские рассказы Л. Н. Толстого: «Пожар», «Пожарные собаки», «Филипок», «Котёнок»…

«Косточка» - тоже рассказ широко известный, но мало кто готов согласиться с показанным в нём радикальным воспитательным методом.

Содержание книги и макет - такие же, как в сборнике «Рассказы и были», изданном в 1977 году. Больше текстов и рисунков Владимира Гальдяева было в «Книге для детей» Л. Н. Толстого, вышедшей в издательстве «Московский рабочий» в том же 1977 году (издания, конечно, готовились к 150-летию писателя). Строгость рисунка и характерность персонажей хорошо соответствуют толстовскому литературному стилю.

6. Толстой, Л. Н. Детям: рассказы / Л. Толстой; рисунки П. Репкина. - Москва: Нигма, 2015. - 16 с. : ил.

Четыре рассказа: «Лев и собачка», «Слон», «Орёл», «Котёнок». Они иллюстрированы Петром Репкиным, художником-графиком и мультипликатором. Интересно, что изображённые художником лев, орёл, слон и его маленький хозяин очевидно напоминают героев мультфильма «Маугли», художником-постановщиком которого был Репкин (вместе с А. Винокуровым). Ни Киплингу, ни Толстому повредить это не может, зато наводит на размышления о различиях и сходствах взглядов и талантов двух великих писателей.

7. Толстой, Л. Н. Лев и собачка: быль / Л. Н. Толстой; рисунки Г. А. В. Траугот. - Санкт-Петербург: Речь, 2014. - 23 с. : ил.

На форзаце помещён рисунок, изображающий графа Льва Николаевича Толстого в Лондоне в 1861 году и как бы подтверждающий: этот рассказ - быль. Сам рассказ дан в виде подписей к иллюстрациям.

Первая строчка: «В Лондоне показывали диких зверей…» Старинный разноцветный, почти сказочный западноевропейский город, горожане и горожанки, кудрявые дети - всё в манере, издавна свойственной художникам «Г. А. В. Траугот». Мясо, брошенное в клетку льву, натуралистично (как у Репкина) не выглядит. Лев, тоскующий по умершей собачке (Толстой честно пишет, что она «издохла»), нарисован очень экспрессивно.

Подробнее о книге «Библиогид» рассказывал .

8. Толстой, Л. Н. Филипок / Л. Н. Толстой; художник Геннадий Спирин. - Москва: РИПОЛ классик, 2012. - : ил. - (Шедевры книжной иллюстрации).

«Филипок» из «Новой азбуки» - один из наиболее известных рассказов Льва Толстого и всей русской детской литературы. Переносное значение слова «хрестоматийный» здесь совпадает с прямым.

Издательство «РИПОЛ классик» уже несколько раз переиздавало книгу с иллюстрациями Геннадия Спирина и включало её в подарочную «Новогоднюю коллекцию». Такой «Филипок» прежде издавался на английском языке (см. на сайте художника: http://gennadyspirin.com/books/). В рисунках Геннадия Константиновича много умиления старинным крестьянским бытом и зимней русской природой.

Примечательно, что в «Новой азбуке» за этим рассказом (в конце которого Филипок «начал говорить Богородицу; но всякое слово говорил не так» ) следовали «Славянскiя буквы», «Славянскiя слова подъ титлами» и молитвы.

9. Толстой, Л. Н. Моя первая русская книга для чтения / Лев Николаевич Толстой. - Москва: Белый город, . - 79 с. : ил. - (Русские книги для чтения).

«Белый город» предпринял полное издание «Русских книг для чтения». Таким же образом изданы вторая, третья и четвёртая книги. Здесь нет сокращений. Рассказы, сказки, были, басни, описания и рассуждения даны в том порядке, в каком их расположил Лев Николаевич. Каких-либо комментариев к текстам нет. Вместо словесных пояснений используются иллюстрации. В основном, это репродукции картин, известных и не столь уж известных. Например, к описанию «Море» - «Девятый вал» Ивана Айвазовского. К рассуждению «Отчего бывает ветер?» - «Дети, бегущие от грозы» Константина Маковского. К рассказу «Пожар» - «Пожар в деревне» Николая Дмитриева-Оренбургского. К повести «Кавказский пленник» - пейзажи Льва Лагорио и Михаила Лермонтова.

Диапазон возраста и интересов читателей этой книги может быть очень широк.

10. Толстой, Л. Н. Море: описание / Лев Николаевич Толстой; художник Михаил Бычков. - Санкт-Петербург: Азбука, 2014. - с. : ил. - (Доброе и вечное).

Из перечисленных книг эта представляется наиболее принадлежащей нашему времени. Художник Михаил Бычков говорит: «Несколько строк Л. Н. Толстого подарили мне прекрасную возможность нарисовать море» . На большеформатных разворотах художник изобразил море южное и северное, тихое и бурное, дневное и ночное. К краткому тексту Толстого сделал рисованное приложение о всевозможных морских судах.

Работа увлекла Михаила Бычкова, и он иллюстрировал три рассказа из «Азбуки» Толстого, объединив их вымышленным кругосветным путешествием на парусном военном корабле. В рассказе «Прыжок» такое путешествие упоминается. Рассказ «Акула» начинается со слов: «Наш корабль стоял на якоре у берега Африки». Действие рассказа «Пожарные собаки» происходит в Лондоне - и художник нарисовал русский корвет под Андреевским флагом на фоне строительства Тауэрского моста (строился с 1886 по 1894 год; «Азбука» составлена раньше, но в ту же эпоху, особенно если смотреть из нашего времени).

Книга «Были» вышла в издательстве «Речь» в 2015 году. Весной 2016 года в Государственном музее Л. Н. Толстого на Пречистенке состоялась выставка иллюстраций Михаила Бычкова к двум этим детским книгам.

«Море широко и глубоко; конца морю не видно. В море солнце встаёт и в море садится. Дна моря никто не достал и не знает. Когда ветра нет, море синё и гладко; когда подует ветер, море всколыхается и станет неровно…»

«Море. Описание»

«…Вода из моря поднимается туманом; туман поднимается выше, и из тумана делаются тучи. Тучи гонит ветром и разносит по земле. Из туч вода падает на землю. С земли стекает в болота и ручьи. Из ручьёв течёт в реки; из рек в море. Из моря опять вода поднимается в тучи, и тучи разносятся по земле…»

«Куда девается вода из моря? Рассуждение»

Рассказы Льва Толстого из «Азбуки» и «Русских книг для чтения» лаконичны, даже лапидарны. Во многом архаичны, на сегодняшний взгляд. Но существенно в них вот что: редкое теперь не игровое, серьёзное отношение к слову, простое, но не упрощённое отношение ко всему окружающему.

Светлана Малая

Белка прыгала с ветки на ветку и упала прямо на сонного волка. Волк вскочил и хотел её съесть. Белка стала просить: «Пусти меня». Волк сказал: «Хорошо, я пущу тебя, только ты скажи мне, отчего вы, белки, так веселы. Мне всегда скучно, а на вас смотришь, вы там вверху всё играете и прыгаете». Белка сказала: «Пусти меня прежде на дерево, а оттуда тебе скажу, а то я боюсь тебя». Волк пустил, а белка ушла на дерево и оттуда сказала: «Тебе оттого скучно, что ты зол. Тебе злость сердце жжёт. А мы веселы оттого, что мы добры и никому зла не делаем».

Быль «Лев и собачка»

В Лондоне показывали диких зверей и за смотренье брали деньгами или собаками и кошками на корм диким зверям.

Одному человеку захотелось поглядеть зверей: он ухватил на улице собачонку и принёс её в зверинец. Его пустили смотреть, а собачонку взяли и бросили в клетку ко льву на съеденье.

Собачка поджала хвост и прижалась в угол клетки. Лев подошёл к ней и понюхал её.

Собачка легла на спину, подняла лапки и стала махать хвостиком.

Лев тронул её лапой и перевернул.

Собачка вскочила и стала перед львом на задние лапки.

Лев смотрел на собачку, поворачивал голову со стороны на сторону и не трогал её.

Когда хозяин бросил льву мяса, лев оторвал кусок и оставил собачке.

Вечером, когда лев лёг спать, собачка легла подле него и положила свою голову ему на лапу.

С тех пор собачка жила в одной клетке со львом, лев не трогал её, ел корм, спал с ней вместе, а иногда играл с ней.

Один раз барин пришёл в зверинец и узнал свою собачку; он сказал, что собачка его собственная, и попросил хозяина зверинца отдать ему. Хозяин хотел отдать, но как только стали звать собачку, чтобы взять её из клетки, лев ощетинился и зарычал.

Так прожили лев и собачка целый год в одной клетке.

Через год собачка заболела и издохла. Лев перестал есть, а всё нюхал, лизал собачку и трогал её лапой.

Когда он понял, что она умерла, он вдруг вспрыгнул, ощетинился, стал хлестать себя хвостом по бокам, бросился на стену клетки и стал грызть засовы и пол.

Целый день он бился, метался в клетке и ревел, потом лёг подле мёртвой собачки и затих. Хозяин хотел унести мёртвую собачку, но лев никого не подпускал к ней.

Хозяин думал, что лев забудет своё горе, если ему дать другую собачку, и пустил к нему в клетку живую собачку; но лев тотчас разорвал её на куски. Потом он обнял своими лапами мёртвую собачку и так лежал пять дней.

На шестой день лев умер.

Быль «Орёл»

Орёл свил себе гнездо на большой дороге, вдали от моря, и вывел детей.

Один раз подле дерева работал народ, а орёл подлетал к гнезду с большой рыбой в когтях. Люди увидали рыбу, окружили дерево, стали кричать и бросать в орла каменьями.

Орёл выронил рыбу, а люди подняли её и ушли.

Орёл сел на край гнезда, а орлята подняли свои головы и стали пищать: они просили корма.

Орёл устал и не мог лететь опять на море; он спустился в гнездо, прикрыл орлят крыльями, ласкал их, оправлял им пёрышки и как будто просил их, чтобы они подождали немного. Но чем больше он их ласкал, тем громче они пищали.

Тогда орёл отлетел от них и сел на верхний сук дерева.

Орлята засвистали и запищали ещё жалобнее.

Тогда орёл вдруг сам громко закричал, расправил крылья и тяжело полетел к морю. Он вернулся только поздно вечером: он летел тихо и низко над землёю, в когтях у него опять была большая рыба.

Когда он подлетал к дереву, он оглянулся, — нет ли опять вблизи людей, быстро сложил крылья и сел на край гнезда.

Орлята подняли головы и разинули рты, а орёл разорвал рыбу и накормил детей.

Какая бывает роса на траве (Описание)

Когда в солнечное утро летом пойдёшь в лес, то на полях, в траве, видны алмазы. Все алмазы эти блестят и переливаются на солнце разными цветами — и жёлтым, и красным, и синим. Когда подойдёшь ближе и разглядишь, что это такое, то увидишь, что это капли росы собрались в треугольных листах травы и блестят на солнце.

Листок этой травы внутри мохнат и пушист, как бархат. И капли катаются по листку и не мочат его.

Когда неосторожно сорвёшь листок с росинкой, то капелька скатится, как шарик светлый, и не увидишь, как проскользнёт мимо стебля. Бывало, сорвёшь такую чашечку, потихоньку поднесёшь ко рту и выпьешь росинку, и росинка эта вкуснее всякого напитка кажется.

Быль «Птичка»

Был Серёжа именинник, и много ему разных подарили подарков; и волчки, и кони, и картинки. Но дороже всех подарков подарил дядя Серёже сетку, чтобы птиц ловить.

Сетка сделана так, что на рамке приделана дощечка, и сетка откинута. Насыпать семя на дощечку и выставить на двор. Прилетит птичка, сядет на дощечку, дощечка подвернётся и сама захлопнется.

Обрадовался Серёжа, прибежал к матери показать сетку. Мать говорит:

— Не хороша игрушка. На что тебе птички? Зачем ты их мучить будешь?

— Я их в клетки посажу. Они будут петь, и я их буду кормить.

Достал Серёжа семя, насыпал на дощечку и выставил сетку в сад. И всё стоял, ждал, что птички прилетят. Но птицы его боялись и не летели на сетку. Пошёл Серёжа обедать и сетку оставил. Поглядел после обеда, сетка захлопнулась, и под сеткой бьётся птичка. Серёжа обрадовался, поймал птичку и понёс домой.

— Мама! Посмотрите, я птичку поймал, это, верно, соловей! И как у него сердце бьётся!

Мать сказала:

— Это чиж. Смотри же, не мучай его, а лучше пусти.

— Нет, я его кормить и поить буду.

Посадил Серёжа чижа в клетку и два дня сыпал ему семя, и ставил воду, и чистил клетку. На третий день он забыл про чижа и не переменил воду. Мать ему и говорит:

— Вот видишь, ты забыл про свою птичку, лучше пусти её.

— Нет, я не забуду, я сейчас поставлю воды и вычищу клетку.

Засунул Серёжа руку в клетку, стал чистить, а чижик испугался, бьётся об клетку. Серёжа вычистил клетку и пошёл за водой. Мать увидала, что он забыл закрыть клетку, и кричит ему:

— Серёжа, закрой клетку, а то вылетит и убьётся твоя птичка!

Не успела она сказать, чижик нашёл дверку, обрадовался, распустил крылышки и полетел через горницу к окошку. Да не видал стекла, ударился о стекло и упал на подоконник.

Прибежал Серёжа, взял птичку, понёс её в клетку. Чижик был ещё жив, но лежал на груди, распустивши крылышки, и тяжело дышал. Серёжа смотрел, смотрел и начал плакать.