Образ котлована в повести и смысл названия повести А.П. Платонова «Котлован

Характеристика литературного героя Настя – маленькая девочка, сирота. Ее мать, дочка хозяина завода, умирает на этом заводе, уже давно заброшенном. Чиклин забирает Н. с тобой и приводит ее в барак к рабочим.
Н. становится всеобщей любимицей. Все заботятся о ней, видят в Н. смысл жизни.
В романе Н. является символом будущего, ради которого работают и живут все герои. Но уже с самого начала Н. связана со смертью. Когда Чиклин находит крестьянские гробы, он забирает два для Н. – один в качестве кровати, другой – для игр, в качестве “красного уголка”. В деревне, куда ее привез Жачев, Н. простужается и заболевает. Чиклин заботится о ней, как может. Но девочку не удается спасти. Она умирает. Это очень символично: те идеи, ради которых живут герои романа, не имеют будущего, они обречены на смерть.

Сочинение по литературе на тему: Настя (Котлован Платонов)

Другие сочинения:

1. Котлован “В день тридцатилетия личной жизни Вощеву дали расчет с небольшого механического завода, где он добывал средства для своего существования. В увольнительном документе ему написали, что он устраняется с производства вследствие роста слабосильности в нем и задумчивости среди общего темпа Read More ......
2. Прушевский Характеристика литературного героя Прушевский – “не старый, но седой от счета природы человек”. Инженер, спроектировавший “общепролетарский дом” и руководящий его строительством. П. задумал переселить весь пролетариат города в свой “монументальный новый дом”. Но герой не понимает внутреннего мира рабочих. Read More ......
3. Со страниц произведений А. Платонова перед нами встает мир странный, аномальный, неестественный. Это мир власти, направленной против человека мыслящего, “усомнившегося”, желающего самостоятельно решать свою судьбу. Насильственная унификация людей с устранением несогласных превращает общество в огромную казарму. Одной семьей, в одном Read More ......
4. Исследователей “поражает близость” Платонова к китайскому утописту Ли Шипэю, спроектировавшему общество “равной затраты физических сил”, в котором неравенство людей преодолевается через “возрастную регламентацию работ и профессий (в 21 год все строят дороги; в 23-26 – дома; в 46-50 – все Read More ......
5. “Виртуозы-мастера, гениальные изобретатели и самозабвенные борцы за всеобщее счастье, в изображении которых Платонов не знал ни устали, ни повторов, пройдя сквозь огненные трубы своего вдохновения и его реализации, обнаруживают тщетность своих инициатив” (И. Борисова). Как правило, они жертвы своих собственных Read More ......
6. Первым на страницах “Котлована” появляется Вощев. Фамилия героя сразу обращает на себя внимание читателя: грамматически это типично русская фамилия на – ев, лексически – конгломерат разных, “мерцающих” значений, угадываемых на слух. Наиболее очевидна фонетическая связь фамилии Вощев со словами “вообще” Read More ......
7. “Тогда он остановился и глянул кругом. Колхоз шел вслед за ним и не переставая рыл землю, все бедные и средние мужики работали с таким усердием жизни, будто хотели спастись навеки в пропасти котлована” А. П. Платонов. В повести “Котлован” А. Read More ......

Настя - одна из главных героинь повести Андрея Платонова «Котлован». Это сирота, мать которой была дочкой владельца кафельно-изразцового завода и, соответственно, «буржуйкой», но затем умерла, оставив девочку одну.

Ребенка берет себе Чиклин - бригадир артели мастеровых, копающих котлован. Он в молодости знал мать Насти. Девочка воспитывается героем в революционном духе и обладает «революционным умом».

Настя фактически отрекается от своего прошлого и от своей «буржуйки» матери и говорит, что она специально родилась только тогда, когда к власти пришли Ленин и Буденный. Девочка является истинным дитем революции, и она символизирует собой все то, ради чего живут и трудятся герои повести.

В бараке Настя спит в деревянном гробу (вместо постели), а в другом таком же гробу хранит свои игрушки. Таким образом, сама жизнь девочки уже связана со смертью.

Так Платонов показывает изначальную несостоятельность революционных идей. Именно поэтому, когда в конце произведения Настя умирает, вместе с ней умирает и то будущее, которое надеялись построить представители пролетариата.

А. Платонов не принимал современный ему общественный строй, выражал свои взгляды на развитие советской России через художественное слово. Повесть «Котлован», законченная А. Платоновым в 1930 году, стала известна широкому читателю только в 1987 году. Здесь в иносказательной форме, с помощью символов рассказывается о строительстве котлована для Дома счастья. Строят дом Вощев, Чиклин, Прушевский, Сафронов, Козлов, Жачев. В котловане приживается маленькая сирота Настя.
Чтобы понять сущность образов главных героев, нужно обратить особое внимание на их имена. Имена персонажей Платонова привлекают своей необычностью и даже искусственностью. Но ими наделены не все персонажи «Котлована». Активист, поп, председатель сельсовета, «середняцкий старичок», просто «зажиточный» названы лишь по их социальному статусу, причём в повести отсутствие имени – тоже важная характеристика героя.
Интересно значение фамилии Вощев. Оно может ассоциироваться со словом «воск» (вощёный) и со словом «вообще» и с близким по звучанию наречием «вотще». Воск – природный и хозяйственный материал – не связан напрямую с психологическим миром персонажа. Но достаточно вспомнить, как Вощев собирает в мешок «всякую безвестность» мира для памяти, - и можно убедиться, что ничто «природное и хозяйственное» Вощеву не чуждо.
«Вообще» напоминает о главном деле жизни героя – поиске смысла отдельного и общего существования, попытке додуматься до «плана общей жизни». С «вотще» связана идея разочарования от безрезультатности такого поиска и обречённости героя. Фамилия Вощева уже с первой страницы повести определяет логику его духовного пути – от надежды обрести «всемирную истину» к осознанию (после смерти Насти) тщетности общих усилий в достижении идеала и личного существования.
Традиционные русские фамилии – Козлов, Сафронов – уступают по своему смысловому объёму фамилии Вощев. Очевидно лишь сюжетное значение фамилии Медведев, который и есть медведь, нетипичный для реалистической литературы - медведь-молотобоец, обладающий классовым чутьём.
Значение слова «козёл» указывает на самого презренного человека. Козлов – вечно отстающий и самый жалкий землекоп, запас душевных и физических сил которого критически оценён Сафроновым: «Не переживёт он социализма». В системе персонажей повести Козлов и Медведев оказываются антиподами: один – презираемый «паразит», а другой – уважаемый пролетарий.
Партийного функционера Пашкина зовут Лев Ильич. Возникает ассоциация с именами известных политических деятелей Ленина и Троцкого. Лев Ильич – бюрократ. Его имя – не столько указание на какие-то личностные черты персонажа, сколько сатирический портрет партийного активиста, который сумеет удержаться на плаву при любом повороте «Генеральной линии».
В противовес Пашкину его партийный коллега на селе – активист – вообще лишён имени. Активист – фигура деятельная, он инициатор и главный участник раскулачивания. Нарицательное имя пристало к активисту так прочно, что начало выступать в роли имени. Социально-политическая функция вытеснила в человеке живые черты, заполнила его целиком.
Котлован строит старое, дореволюционное поколение людей, которое чувствует себя уставшим и не находит места в доме будущего. Безногий калека Жачев, потерявший лучшее в душе на войне с империализмом, ждёт окончания постройки дома, чтобы уничтожить старый город, погрязнувший в буржуазных предрассудках, и тем самым исполнить свою историческую миссию.
Той же работой занимаются Сафронов и Козлов, выкорчёвывающие «пни капитализма». Инженер Прушевский, по проекту которого возводилось здание завтрашнего дня, не знает, для чего живёт и нужен ли он кому на свете. Приговоривший сам себя к смерти, он усилием воображения прозревает белый непорочный дворец будущего, где разместятся новые люди – дети человечества. Он не может примириться с ними и полюбить их отдельно от своего страдания.
Наибольшая смысловая нагрузка приходится на имя Насти, олицетворяющей будущее счастье и «истину всемирного происхождения». Буквальное значение имени – «воскресшая». Но значение имени девочки оказывается в трагическом противоречии с её судьбой: предназначенная для новой, вечной жизни, сумевшая однажды уйти от смерти, Настя погибает, унося с собой надежду и веру. Смерть Насти – сюжетный и смысловой итог повести. И её могила общепролетарского дома – мрачный символ утопического счастья.
Имена собственные, таким образом, выступают в повести как средство характеристики персонажей. Ключевая роль в смысловой структуре «Котлована» принадлежит именам Вощева и Насти: смерть «воскресшей» символически выражает тщетность надежд на всеобщее счастье.

Настя – маленькая девочка, оставшаяся сиротой, всеобщая любимица. Ее мать, дочь кафельщика, умирает на заводе своего отца, который давно уже не функционирует и полуразрушен. Чиклин забирает Настю с собой в барак. Все рабочие заботятся о девочке, она становится их смыслом жизни, символом светлого, чистого и счастливого будущего.

Значение ее имени - «воскресшая» обладает в произведении огромным значением. Вот только такое определение вступает в противоречие с судьбой девочки. Уже с самого начала она связана со смертью. Чиклин находит припрятанные крестьянские гробы и забирает оттуда два: один – под кроватку девочке, второй – для игры.

Жачев привозит Настю в деревню, девочка там простужается и умирает. Чиклин старается изо всех сил, чтобы ее вылечить, собирает все теплые вещи, укутывает девочку, но тщетно, ее не удается спасти.

Настя в повести предстает как символ строящегося символизма и умирает она от недостатка доброты и тепла, от понимания жестокости окружающего ее мира. Вторая причина становится более существенной и выходит на первый план, так как в бараке девочка-сиротка получает много внимания от рабочих. Перед смертью ее согревают Чиклин и Елисей, эти герои осознают значимость жизни девочки и понимают, что для того, чтобы она жила, мир вокруг должен быть тихим и благосклонным.

Но Настя умерла, и вместе с ней погибли вера и надежда. Эта девочка стала предвестником счастливого будущего, а с ее смертью не остается больше даже возможности этого достичь. Счастья землекопам так и не увидеть. Вощев , управляющий колхозом вместо Активиста, пытается повести за собой людей и произвести разработку котлована, чтобы увеличить его объем. Но Настя умирает, и он теряет силы и способность жить дальше и работать по намеченному плану.

Жизнь этой девочки вселяла веру во всех героев, ее смерть изменила судьбу каждого из них.

Похороны Насти становятся тем страшным событием, после которого наступает пустота. Мечты и надежды утеряны. Причем, безвозвратно. И как ни тяжело это осознавать, но нужно смириться.

Платонов сомневается, что можно построить социализм. И не верит, что когда-то возможно достичь счастья для всех без исключения людей. Это эфемерное будущее, недостижимое, ради которого не стоит тратить жизни стольких неповинных людей. Писатель демонстрирует нам, что жизнь отдельного человека также многого стоит, и нельзя так легко ее калечить, пусть и ради великой цели.

Чтобы достичь всего запланированного, необходим не только труд, но и условия, а их писатель, к сожалению, не видел.

На котлован вернулись вместе с Елисеем, а медведь остался в колхозе. Настя наказала беречь его, Медведева Мишку, собралась навестить его. Опять, случайно или нет, Настю понес не Чиклин – Елисей; а Чиклин потащил неходячего Жачева.
Когда у занесенного снегом котлована готовили место для костра, Настя опять потребовала от Чиклина:
«Неси мне мамины кости, я хочу их!»

Но тот снова проигнорировал требование:
«Чиклин сел против девочки и все время жег костер для света и тепла, а Жачева услал искать у кого-нибудь молоко… Мимо барака проходили многие люди, но никто не пришел проведать заболевшую Настю, потому что каждый нагнул голову и непрерывно думал о сплошной коллективизации».

Вероятно, все напуганы и озабочены. Чиклин, взрослый, вроде бы лучше Насти знает, что ей надо – обогреть да накормить. Но она не бредит, а говорит о совершенно другом – тоже о теле, но не о преходящем, которое ест и греется, а о его вечном символе, костях. Ей нужна мама, потому что ее привязанности обрываются, а внутренние объекты нестабильны – как и у всех, кто работает на котловане. Можно сказать, что у Насти нет внутренней опоры, и ей требуется именно надежный скелет – а не частичные объекты (уже давно потерянный живот Чиклина или обрубок-Жачев с выпадающими зубами).
«- Чиклин, отчего я всегда ум чувствую и никак его не забуду?»
Чиклин не знал; а Настя была в сильнейшей тревоге: если она утратит сознание во сне, то оно может не восстановиться. Бодрствуя, как прежде делал Вощев, она защищает себя от настоящей смерти, а не только от ужаса уничтожения. Чиклин обманывает ее – уверяет, что город работает ночью, потому что о ней заботится. Настя не верит:
«- А я лежу вся больная… Чиклин, положи мне мамины кости, ч их обниму и начну спать. Мне так скучно стало сейчас!
- Спи, может, ум забудешь».

«Скучно» значит очень многое. Сейчас это может быть ужас и горе. А Чиклин не совсем понимает ее. Он говорит на ее языке, но предлагает как помощь именно то, чего она всего больше боится и хочет. Она, наверное, поняла, что костей матери он ей не принесет никогда. Да и сам матерью быть не сможет – он уже давно и не раз оставлял ее, а она перестала ему доверять: иначе требовала бы его живот, а не мамины кости.
Раз это не помогло, то больная девочка сделала еще одну попытку – на мгновение превратилась в собственную мать, живую и молодую:
«Ослабевшая Настя вдруг приподнялась и поцеловала склонившегося Чиклина в усы – как и ее мать, она умела первая, не предупреждая, целовать людей».

Но, кажется, и это не помогло, она достигла иного эффекта:
«Чиклин замер от повторившегося счастья своей жизни и молча дышал над телом ребенка, пока вновь не почувствовал озабоченности к этому маленькому, горячему туловищу».

Воспомининие не вызвало никакого преображения, как случилось с Прушевским. Чиклин занялся собою, своими переживаниями, и ему понадобилось время вернуться; девочка – видимо, по сравнению с прекрасным воспоминанием – стала для него не Настей, а снова детским туловищем. Платонов не объясняет, почему Чиклин опять оставил Настю (не сексуальное ли влечение или разочарование тому виной?), приспособил Елисея греть ее и отправил Жачева за молоком.
Наутро Настя умерла, несмотря на тепло, сливки и пирожные.

Чиклин подмел барак, накопивший за время запустения множество сора.
«Положив веник на место, Чиклину захотелось рыть землю; он взломал замок с забытого чулана, где хранился запасной инвентарь, и, вытащив оттуда лопату, не спеша отправился на котлован. Он начал рыть грунт, но почва уже смерзлась, и Чиклину пришлось сечь землю на глыбы и выворачивать ее прочь целыми мертвыми кусками. Глубже пошло мягче и теплее; Чиклин вонзался туда секущими ударами железной лопаты и скоро скрылся в тишину недр почти во весь свой рост, но и там не мог утомиться и стал громить грунт вбок, разверзая земную тесноту вширь. Попав в самородную каменную плиту, лопата согнулась от мощности удара, тогда Чиклин зашвырнул ее вместе с рукояткой на дневную поверхность и прислонился головой к обнаженной глине.
В этих действиях он хотел забыть сейчас свой ум, а ум его неподвижно думал, что Настя умерла».

В начале повести трудовые действия были описаны подробно, но не настолько, не в таком порядке – по сравнению с этим описания чувств предельно кратки, хаотичны, двусмысленны или абсурдны. Может быть, чтобы усыпить свой неподвижно думающий ум (а так и бывает в начале горя, мысли не текут), он мыслит лопатой о грунте. Кажется, он зарывает себя, копает могилу себе.
Неподвижность мыслей могла бы свидетельствовать и о том, что у Чиклина нет ресурсов справиться с горем, что оно так и останется в нем, чужеродное. Но нет – когда он вернулся в барак, то поступил так, как если бы на смену шоку пришло отрицание:
«В бараке он, чтобы не верить уму, подошел к Насте и попробовал ее голову; потом он прислонил свою руку ко лбу Елисея, проверяя его жизнь по теплу.
- Отчего ж она холодная, а ты горячий? спросил Чиклин и не слышал ответа, потому что его ум теперь сам забылся».

В сказках очень часто бывает так, что жители одного мира приходят в другой и наводят там связи – но контакт не может считаться завершенным, пока новые друзья или родственники не сделают ответного визита. Теперь на котловане такое же запустение, как и в покинутом ими колхозе, такое же безвольное молчание: утомленный Елисей спит, а Чиклин и Жачев просто сидят. Гость, Вощев, опоздал. Жачев ругается – бросил, мол, колхоз – но Вощеву с его новым знанием уже не надо верить в необходимость постоянного контроля, и он попросту не обратил внимания на угрозы инвалида.
Но Вощев опоздал, и это угрожает его чувству обретенной истины:
«Он привез в подарок Насте мешок специально отобранного утиля в виде редких, непродающихся игрушек, каждая из которых есть вечная память о забытом человеке. Настя хотя и глядела на Вощева, но ничему не обрадовалась, и Вощев прикоснулся к ней, видя ее открытый смолкший рот и ее равнодушное, усталое тело. Вощеа стоял в недоумении над этим утихшим ребенком, он уже не знал, где же теперь будет коммунизм на свете, если его нет сначала в детском чувстве и в убежденном впечатлении? Зачем ему теперь нужен смысл жизни и истина всемирного происхождения, если нет маленького, верного человека, в котором истина стала бы радостью и движением?»
Вощев теряет связь общезначимой и жизни ребенка, которая оказалась случайной. Истина не защищает и не гарантирует всемогущества и безопасность, даже всеобщей любви и заботы не дарит, если он рассчитывал именно на это – и все это, вместе взятое, и называл истиной. Живая Настя значила для него мало – с помощью его подарка она опять стала бы человеком ветхого мира, мстителем или носителем проекций, которые он через вещи нагрузил бы на нее. Она стала бы для него не девочкой и женщиной, а Вечным Дитятей, атеистическим вариантом божества, ради которого и в котором истина оживает. Он готовился использовать ее как контейнер для очень конфликтных содержаний – чтобы она соединила в себе прошедшее и грядущее.
Но она оказалась просто девочкой, сиротой – и умерла. Как бы Чиклин ни любил ее, но он ее бросал без размышлений, а ее важнейшие потребности не понимал, игнорировал. Все трое не позаботились даже о трупе, не привели его в благопристойный вид. Самый горюющий, Чиклин, был занят выплескиванием собственных переживаний в грунт и, казалось, готовил могилу себе; но эта яма пока не была могилой.
Сам Вощев оказался похож на Чиклина – далеко не сразу понял, что Настя мертва.
«Вощев согласился бы снова ничего не знать и жить без надежды в смутном вожделении тщетного ума, лишь бы девочка была целой, готовой на жизнь, хотя бы и замучилась с течением времени. Вощев поднял Настю на руки, поцеловал ее в распавшиеся губы и с жадностью счастья прижал к себе, найдя больше того, чем искал».

Что он обрел? Готовность к самопожертвованию и принятие смерти, своей и чужой, если это не выродится у него в дешевую сентиментальность – он ведь и от истины ждал, что она заменит ему добрую мать. Почтение к тем, кто жил, и определенную иерархию – ради ребенка можно обойтись и без всемогущей истины. Теперь Вощев, как любой душевно здоровый человек, может извлечь для себя пользу из работы горя. Жаль, что Настю впервые по-настоящему обняли и поцеловали, что она стала чьим-то счастьем уже после смерти. Правда, чрезмерная экзальтация этого счастья не вызывает доверяя, а Вощев обращается с трупом в стиле Чиклина, как с «остаточно живым» и поэтому удобным партнером, который ему своими чувствами не мешает. Мертвые делаются важнее живых – они уже не мимолетны, не случайны, уже состоялись, они вызывают сильные чувства – такие, какие у зрелых людей вызывают живые.
Хороший объект – это умерший объект.