Оккультный «аятолла»: посмертный портрет Гейдара Джемаля. Смерть в предгорьях Алатау: «Странствуя, вернулся к древней прародине Дугин о смерти гейдара джемаля

Эксперты «БИЗНЕС Online» о роли идеолога «политического ислама» Гейдара Джемаля и символичности его кончины в «колыбели тюрок».

Сегодня в Казахстане будет предан земле председатель исламского комитета России Гейдар Джемаль. Философ скончался в Алма-Аты от онкологического заболевания, которым страдал долгие годы. Казахские врачи смогли избавить его от «жутких болей», но не отсрочили смерть. О том, какое значение имел для России и тюркского мира этот парадоксальный мыслитель, рассуждают эксперты «БИЗНЕС Online».

ФИЛОСОФ УПОКОИТСЯ «ПОБЛИЖЕ К АЛЛАХУ, ПОДАЛЬШЕ ОТ СУЕТЫ»

Сегодня в Алма-Ате похоронят известного исламского философа и политика Гейдара Джемаля. Сообщения о его смерти появились накануне в аккаунтах социальных сетей, принадлежащих самому покойному. «Сегодня ночью милостью Всевышнего Гейдар Джемаль закончил свой земной путь. Пусть Аллах Всемогущий примет его деяния и введет в райские сады. К Нему Одному мы все будем возвращены, - говорилось в «Фейсбуке», на странице во «ВКонтакте», а также от имени исламского комитета России (ИКР), чьим председателем был Джемаль.

Философ умер на 70-м году жизни от онкологического заболевания. Как рассказал «БИЗНЕС Online» известный тележурналист и эксперт по исламскому миру Максим Шевченко, в Алма-Ату Джемаль уехал лечиться, потому что «тяжело болел много лет, страдал онкологией». «Это была последняя надежда, - объяснил Шевченко. - В связи с этим хочу сказать слова благодарности казахским врачам - они хотя бы прекратили жуткие боли, которые мучили его до поездки в Казахстан. Это была онкология, связанная с болью, которая не утоляется никакими лекарствами.

Однако в Казахстане врачи сумели на два месяца - на период его пребывания там - избавить его от чудовищной боли, которая его терзала. И последние два месяца он по-прежнему работал - работал до последнего вздоха, до последней секунды. Он диктовал книги - старался успеть как можно больше. И умер, работая, думая, творя...»

Церемония прощания с Джемалем назначена на 11:00 по местному времени (08:00 по московскому). Председателя исламского комитета России похоронят в горах - на мусульманском кладбище «Кенсай-2» («Кенсай» в переводе с казахского обозначает «большое ущелье» - прим. ред.). От Алма-Аты некрополь отделяют 9 км, так что шума городского там не слышно, хотя сама столица Казахстана оттуда открывается как на ладони. Казахи говорят про Кенсай: «Поближе к Аллаху, подальше от суеты». Зная Джемаля, можно сказать, что из всех мест упокоения, включая московские погосты, где он «по месту прописки» вроде бы должен быть похоронен, это самое подходящее место для его праха.

По отцу-художнику Джемаль был азербайджанцем, поэтому одни из первых слов соболезнования прозвучали из Баку. Правда, не от официальных властей, а от коллеги по «философскому корпусу», руководителя Экспертного совета Baku Network Эльхана Алескерова.

Он назвал председателя ИКР «одним из ярких представителей азербайджанского сообщества в Москве, который своими правдивыми доводами защищал интересы и позицию Азербайджана». Не мог не упомянуть Алескеров и про «информационно-пропагандистскую машину армянского лобби», которой, по его мнению, успешно «противодействовал» Джемаль.

Действительно, в возобновившемся этой весной нагорно-карабахском конфликте исламский философ, не скрываясь, выражал свои симпатии Азербайджану, о чем, в частности, рассказывал и в интервью «БИЗНЕС Online». Тогда же он вспомнил и о своих азербайджанских корнях: «По большому счету я там (в Нагорном Карабахе - прим. ред.) в силу разных обстоятельств никогда не был, если не считать, что я находился в нашем карабахском поместье, когда мне был один год. Но это поместье давно уничтожено.

Да, мой дед был военным комиссаром Карабаха, а затем председателем Верховного суда Азербайджанской ССР, а отец - художником, который ненавидел все это: комиссаров и т. д. Мой прадед входил в комитет управления Карабахом, да и его сын, мой дед, начинал свою службу еще при царе и потом плавно благодаря сложившимся дружеским отношениям стал советским чиновником. Моя семья связана с Карабахом уже 500 лет».

Вспомнили Джемаля и в Общественной палате Чечни, где очередная встреча началась со слов соболезнования «по случаю преждевременной смерти известного философа и богослова». Духовное управление мусульман РФ устами своего зампреда и члена совета муфтиев России Дамира Мухетдинова пообещало, что оно поможет в организации похорон в Алма-Ате, а также окажет «материальную, моральную и всяческую поддержку семье покойного». «Я много лет знал его лично, часто мы вместе выступали на передачах, и зачастую я был его оппонентом, - рассказал Мухетдинов. - При этом отношусь к этой личности с огромным уважением, пиететом, считаю его одной из самых ярких, масштабных личностей на постсоветском пространстве, в современной истории российского мусульманства. Это человек разносторонних знаний, он всегда старался защищать позицию как рядовых мусульман, так и ислама как философской системы в целом».

Добавим от себя, что и в «БИЗНЕС Online» хорошо помнят негромкий глуховатый голос Джемаля, его способность к парадоксальным обобщениям, где Махди запросто соседствовал с Путиным и Эрдоганом и где ткань истории плелась как арабский ковер - ярко, неожиданно и узорно.

Для журналистов философ был удобен тем, что почти всегда был доступен для телефонного звонка из самого трудно представимого далека - из-за границы он также охотно беседовал, как и из своей московской квартиры. Однако со вчерашнего дня телефон Гейдара молчит или, может быть, занят - за пределами этого мира «абонент» ведет разговор, который уже не прервется.

В «БИЗНЕС Online» хорошо помнят негромкий глуховатый голос Гейдара Джемаля, его способность к парадоксальным обобщениям, где Махди запросто соседствовал с Путиным и ЭрдоганомФото: «БИЗНЕС Online»

ПОТОМОК ХАНОВ САРЫДЖАЛИНСКИХ: ОТ «ЧЕРНОГО ОРДЕНА SS» - К ИСЛАМСКОМУ КОМИТЕТУ РОССИИ«

Биография Джемаля общеизвестна. Родился в Москве 6 ноября 1947 года. О семье сказано выше - добавим только, что председатель исламского комитета России, получивший в определенных кругах славу «радикала», по материнской линии был Шаповаловым.

Его мать, Ирина Шаповалова, прославилась как заслуженный мастер спорта и профессиональная наездница, причем русская кровь была перемешана в ней с татарской кровью (по одной версии) или же с кавказской (по другой). Считается, что эта веточка родового древа напрямую восходила к генерал-лейтенанту Дмитрию Шепелеву из Военной галереи Зимнего дворца.

Родословную отца по линии ханов Сарыджалинских обычно возводят к карабахскому хану Панах Али-хану. Однако родители, как известно, будущего философа не воспитывали, мать родила его и развелась, а отец передал сына на поруки деду и бабушке. Так или иначе, Джемаль по своим корням получился «ходячим интернационалом», что для СССР было совсем не удивительно.

Отношения с государством не складывались у Джемаля изначально. Все его биографии содержат такой факт: в 1965 году, сразу после окончания школы, поступил в Институт восточных языков при МГУ, но уже через год был отчислен из него с формулировкой «в связи с проявлением буржуазного национализма».

Устроился корректором в издательство «Медицина». Здесь судьба свела его с выпускником биологического факультета МГУ и редактором того же издательства Ильей Москвиным. Именно Москвин открыл Джемалю «новый мир», то есть свел его с так называемым южинским кружком, который собирался на квартире писателя Юрия Мамлеева в доме по Южинскому переулку.

Завсегдатаями кружка были также известные впоследствии поэт и писатель Евгений Головин, идеолог современного евразийства Александр Дугин и журналист Игорь Дудинский. По отношению к советской действительности, вступающей в «золотой брежневский век», южинский кружок правильнее назвать антимиром. Обсуждали не только искусство и философию, но и политику. Как признавался позднее в одном из своих интервью Дудинский: «Даже на Южинском переулке строились планы убийства первых лиц государства. Мамлеев называл Ленина „красной обезьяной“.

Как-то я решил познакомить его со своим отцом, видным представителем номенклатуры и большим по тем временам либералом. Папа стал ему что-то говорить о Ленине. Свой ответ Мамлеев начал: „Вы понимаете, красная обезьяна...“ На что мой отец предложил: а давайте-ка мы с вами лучше водки выпьем...» Добавим, что, придя в «шизоидное подполье», Джемаль уже был женат и растил сына Орхана, нынешнего известного журналиста, автора «внесистемной» «Новой газеты».

Однако пепел ханов Сарыджалинских, видимо, настойчиво стучал в сердце будущего исламского общественного деятеля, и уже с 1979 года он уходит в еще один «антимир» - становится активистом подпольного всесоюзного мусульманского движения. В частности, завязываются связи с исламскими кругами в Таджикской ССР. Одновременно вместе с Дугиным Джемаль вступает в эзотерический кружок «Черный орден SS», формировавшийся вокруг Головина, который присвоил себе наименование «рейхсфюрера».

О том, что происходило внутри этого кружка, ходило множество темных слухов, часть из которых впоследствии получила развитие в литературном наследии южинцев. Из «Черного ордена SS» в годы перестройки Джемаль и Дугин шагнули непосредственно в общество «Память» Дмитрия Васильева, у которого был личный «кровный счет» с советской властью, замешанный на Гражданской войне и сталинских репрессиях.

Однако Васильев, по всей видимости, числил себя «русским фашистом» ганинско-есенинского типа (вспомним дело «Ордена русских фашистов» 1924 года), и взгляды «мистических эсэсовцев» ему не понравились. Меньше чем через год Дугина и Джемаля изгоняют из «Памяти», последнего - за то, что «контактировал и контактирует с представителями эмигрантских диссидентских кругов оккультистско-сатанинского толка, в частности, с неким писателем Мамлеевым».

В жизни Джемаля начинается период «политического ислама», принципы которого он сформулировал самостоятельно и которым до определенного времени следовал почти в одиночестве. В 1990 году он совместно с единомышленниками учреждает в Астрахани Исламскую партию возрождения и становится ее зампредом. Создает информационный центр «Таухид», с 1991 по 1993 год издает газету «Аль-Вахдат» («Единение»).

Постсоветская Россия позволяет Джемалю на время выйти из «антимира»: он начинает появляться на центральном телевидении: получает известность как ведущий программ «Ныне» на Первом канале, «Все суры Корана» на «Культуре» и «Тысяча и один день» на РТР. Пишет книги, читает лекции (в 1998 году посетил с циклом лекций ЮАР).

Образ врага, против которого направлено джемалевское творчество, сливается с образом Запада: в 1999 году на православно-исламской конференции в Санкт-Петербурге он предлагает заключить стратегический союз ислама и православия в рамках антизападного проекта. В том же году предпринимает неудачную попытку избраться в Госдуму (от «Движения в поддержку армии»). Вместо православия вступает союз с западными антиглобалистами.

В путинское время Джемаль постепенно отступает с авансцены в более привычные ему «антимиры». Впрочем, это не мешает ему регулярно появляться на страницах СМИ и на освещенных софитами площадках телешоу. До самого последнего момента он - востребованный эксперт, которого интересно слушать как единомышленникам, так и оппонентам. При этом он вступает в последнюю в своей жизни схватку с Левиафаном: ходит на оппозиционные «Марши несогласных», ставшие подготовкой к «Болотной революции» 2011 - 2012 годов, подписывает обращение российской оппозиции «Путин должен уйти».

Более того, философ, начинавший с изучения оккультных правых взглядов в мамлеевском кружке, теперь входит в координационный совета «Левого фронта» России. В марте 2012 года в московских квартирах Джемаля проводятся обыски в рамках расследования уголовного дела по статьям УК РФ - «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма» и «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности».

Впрочем, каких-либо ощутимых последствий для Джемаля это не имеет. Статус философа в эти годы неизменен - в прессе он выступает как председатель исламского комитета России, одной из структур, учрежденной им еще в 1993 году.

Максим Шевченко: «Гейдар Джемаль был моим учителем. Человека, который мог бы занять его нишу, на земле нет - Гейдар абсолютно уникален»Фото: «БИЗНЕС Online»

«ЕГО СМЕРТЬ НА ТЮРКСКОЙ ЗЕМЛЕ ИМЕЕТ ПРОВИДЕНЦИАЛЬНЫЙ СМЫСЛ»

Максим Шевченко - известный журналист, эксперт по исламскому миру:

Гейдар Джемаль был моим учителем. Человека, который мог бы занять его нишу, на земле нет - Гейдар абсолютно уникален. Такого ума, такого интеллекта, такой концентрации в одном человеке благородства, силы, правды больше нигде не встретишь. Он абсолютно неповторимая личность, его нельзя вписать или поставить с кем-то в один ряд. Навесить на него ярлык исламиста или националиста не получится.

Это великий дух. Он был блистательным поэтом - его поэзия, опубликованная на русском языке, просто восхитительна. Он был великолепным философом, прекрасным публицистом, журналистом, он превосходно разбирался в искусстве. Количество книг, которые он прочитал и которые мог обсуждать, не поддается, на мой взгляд, исчислению. Он был Учителем.

Гейдар писал и думал на русском языке, хотя свободно владел несколькими языками - английским, французским, турецким, арабским, фарси и др. Он, конечно же, говорил и по-татарски. Он был сыном тюркского этноса, и его смерть в предгорьях Алатау, в колыбели тюрок, откуда по легенде они ведут свое происхождение, тоже достаточно символична. Хотя Гейдар Джемаль - москвич в нескольких поколениях, для него очень много значила принадлежность к тюркскому этносу и к тюркской культуре.

Но тюрок он никогда не противопоставлял другим народам. Сам он, как известно, был азербайджанцем. Он просто считал, что каждый народ несет на себе особую печать Всевышнего, Его особый дар. И этот дар надлежало развивать. Поэтому он с большим вниманием относился к тюркским традициям, менталитету, культурному пространству, к тюркской этике. В этом свете его смерть на тюркской земле и то обстоятельство, что он будет похоронен на древней земле тюрок, имеет провиденциальный смысл. Странствуя, он вернулся к своей древней прародине.

Однако речь не только о тюркском мире. Российская культура в лице Гейдара утратила невероятно значимого и яркого представителя, который думал и писал на русском языке. Это очень большая потеря.

Сергей Переслегин - литературный критик, теоретик фантастики и альтернативной истории:

Я с ним встречался несколько раз. Очень любил этого человека, очень глубоко уважал его, с ним было очень интересно. Гейдар Джемаль занимал четко выраженную позицию - он был классическим монотеистом, настоящим мусульманином, а это очень редко встречается.

Как бы ни говорили о миллиарде мусульман в мире, я боюсь, что из них не наберется и тысячи человек по всему земному шару. Когда я с ним общался, тогда я был еще атеистом. Сейчас я уже христианин, и мы с ним стояли на разных позициях. Но при этом очень интересно разговаривали, работали, делали проект, посвященный русскому исламу. С ним было очень легко работать.

Он всегда занимал четкую позицию, но ясно понимал, что есть и другие и с ними тоже нужно считаться. В этом смысле мой интерес к исламу в значительной степени был им создан. Во-вторых, он действительно философ, он видел историю на достаточно больших промежутках времени, видел политику, понимал ее, и ему до нее было дело. Он полагал, что каждый человек, независимо от веры, должен делать что-то хорошее или противодействовать чему-то плохому.

Для него это было принципиально важно, даже важнее, чем собственное конфессиональное положение. Кроме того, мы всегда говорим, что ислам - простая религия для простых людей, но не для Джемаля, не для тех, кто с ним работал. Честно признаюсь, не считая себя человеком недостаточно образованным, мне приходилось в свое время книги, посвященные суфийской мудрости, просто пролистывать - их было нелегко понять.

А он в них свободно ориентировался. И еще - каждый из нас оценивает человека по его личным качествам и по тому, как он относится к своим близким. У него была прекрасная семья, и он всегда, размышляя о вечном, думал о них.

Место Джемаля занять не может никто, потому что он «политический ислам» превратил в культурное, теологическое, философское, интеллектуальное течение, не убрав из него политических аспектов. Это почти невозможно. В России существует как минимум три «политических ислама»: интеллектуальная интегрирующая линия, которую держал Джемаль; совершенно внешняя линия, которая в значительной мере управляется извне; и линия, связанная с Татарстаном, где речь идет об изменении ислама, о его соединении с русской государственностью.

Понятно, что вторая внешняя линия нам не очень близка. Третья линия - мы сами видим, как развивается Казань. При отсутствии Гейдара я не представляю, что эти три линии кто-то сможет удержать в интеллектуальном, а не политическом пространстве.

«Я КАК-ТО С НИМ ПРИЕЗЖАЛ В КАЗАНЬ, ХОДИЛИ В ПАРУ МЕЧЕТЕЙ»

Эдуард Лимонов - писатель, политик, лидер оппозиционной коалиции «Другая Россия»:

Какова его роль в истории? Не берусь говорить точно. То, что я видел, была лишь вершина айсберга. С кем его сравнивать не знаю. Знаю, что он был человеком интересным, написал замечательную книжку «Революция пророков». Я как-то с ним приезжал в Казань, ходили вместе в пару мечетей, где он встречался с какими-то важными людьми. Он был крупнейшим специалистом по исламу.

Я ему тоже многим обязан. Например, от него у меня остались, кроме «Революции пророков», книга «Биография пророка Мохаммеда», а также труд про турецкого политика Хайдара Баша. Я его вспоминаю с большим уважением. Мне трудно говорить о его роли, общая картина исламского мира мне не совсем доступна, так как занимаюсь несколько другими вещами, но я рад встрече с ним.

Андрей Кураев - протодиакон, богослов:

Человек этот из оккультного кружка, который фальсифицировал все то, чего касался, в том числе и ислама. Для меня это - лысая Блаватская. Поэтому не считаю сколько-нибудь значимыми его труды, они ненаучны. Это попытка оккультно-кабалистические тезисы высказывать, прикрываясь одеждами, в случае Джамаля - исламскими, как Дунаев - православными. На самом деле они птенцы одного гнезда. Это обман, большой обман людей. Ради Бога, вы его можете называть как угодно, только это к исламу не имеет никакого отношения.

«ОТМЕЧАЛ ОСОБУЮ ПАССИОНАРНОСТЬ КАЗАНСКИХ ТАТАР КАК ЧАСТИ ТЮРКСКОГО МИРА»

Али Вячеслав Полосин - доктор философских наук, директор научно просветительского центра «Аль-Васатыйя»:

Выражаю свои соболезнования его родным и близким, сыну, жене. Конечно, он сыграл большую роль, будучи стимулом для русскоговорящих мусульман по итогам долгого времени. Он генерировал многие идеи, которые, может, были не все удачными, не все были жизненными, но тем не менее само по себе приятно то, что человек создает идеи, заставляет людей думать. Теперь нет такого человека, который будоражил бы общественное мнение, побуждал мыслить мусульман - никто, как он, такой роли не играл.

Рустэм Курчаков - экономист, философ:

Если смотреть на личность Гейдара Джемаля в масштабе России, то это, пожалуй, наиболее сильный ее современный мыслитель. Как-то на одной из телевизионных передач ему задали вопрос о его отличительной черте. Гейдар ответил так: «Способность к сосредоточенному размышлению». Я думаю, что это верная самооценка и редкое по нынешним временам качество. Вот эта способность к сосредоточенному мышлению - и в нашей культуре, и в зарубежной - сейчас во многом утрачена.

Попытки изобразить Джемаля как исламского фундаменталиста под собой никакой основы не имеют. Думаю, что все же у него это не «ислам сердца», а «интеллектуальный ислам». Сам он, как известно, называл систему своих взглядов «политическим исламом».

В 90-е годы Гейдар Джемаль приезжал в Казань с писателем Эдуардом Лимоновым. Мы встречались с ними в домашней обстановке, беседовали. У меня осталось впечатление, что в интеллектуальном плане Джемаль на голову выше всех остальных наших светочей. Кроме всего прочего, он человек Корана и великолепный его знаток. Он человек Книги и вообще Книги Писаний, которая включает в себя Тору и Евангелия. А Коран он, насколько понимаю, знал на арабском - анализировал его, переводил. Далеко не все мусульмане знают Коран и являются людьми Книги - большинство придерживается Сунны, преданий и т. д.

Что еще важно отметить? Джемаль, в отличие от многих сегодняшних мыслителей и публицистов, не испытывал никаких иллюзий и пиетета по отношению к государственной власти. Он понимал, что служение государству - это, так или иначе, служение князю мира сего. Возможно, поэтому, он состоял с государством в сложных отношениях.

Кстати, приезжая в 90-е годы Казань, он отмечал особую пассионарность казанских татар как части тюркского мира. Однако со временем его мнение, насколько я знаю, изменилось. В последнее время он сравнивал позицию казанских татар с известным принципом кота Леопольда: «Давайте жить дружно!»

Валерий Береснев, Максим Кирилов

5 декабря 2016 года этот мир покинул Гейдар Джемаль. Когда я читал биографию немецкого философа Иммануила Канта, меня поразило и восхитило то, насколько действия Канта коррелировали с его собственной философией. Часто бывает так, что философ, да и вообще человек говорит одно, а поступает совершенно иначе. Мысли и поступки Канта не противоречили друг другу. Его мысли рационалиста до мозга костей всегда были последовательны, как и его действия; цель для Канта всегда стояла выше обстоятельств.

Джемаль был совсем другим человеком. Абсолютным иррационалом. Давний друг Гейдара по Южинскому Игорь Дудинский как-то назвал Дарика (так они в Южинском любили звать Гейдара Джахидовича) «ленивым человеком, которому все абсолютно пофигу и писать он не рвался». Эта пресловутая иррациональность Джемаля пройдет сквозь всю его жизнь. Когда мы упомянули в Циолковском при Цветкове о намерении издать собрание сочинений Гейдара Джемаля, Цветков посмеялся и сказал, дескать, удачи, ребята, ибо работать с Джемалем невозможно в силу его иррациональности, вечного откладывания (писать Джемаль начал очень поздно, да и сказать «писать» - сильно, ибо Джахидовичу, похоже, лень было брать в руки даже перо и «Ориентацию» он начитывал Дудинскому), не слишком щепетильного отношения ни к своему времени, ни к чужому. Джемаль жил в «своем» времени, особом. Но, похоже, эта черта объединяла весь Южинский. Возможно, ее имел в виду и Дудинский, когда в том интервью сказал о странной «Идее Южинского», которой был зачарован Гейдар.

В связи с последним небезынтересно будет заметить, что «трех мэтров» Южинского и Дугина объединяет не только яркая иррациональность, но и некая отчужденность от мира сего, не менее яркая интроверсия. Всех их, Мамлеева, Головина, Джемаля и Дугина. Это люди «в себе», работа для них это в первую очередь работа над собой. Измени себя и изменишь мир - это про них. Каждый из них любит быть один, любит скрытность, любит беречь и накапливать энергию, а не расходовать ее на толпу.

Гейдар Джемаль умер и похоронен в Казахстане. Он не захотел, чтобы его тело везли в самолете в Москву. Хотя он и имел право быть похороненным на Новодевичьем кладбище, где лежит его дед, последней волей Гейдара Джахидовича стало быть похороненным в одиночестве, вдали от родной Москвы, в предгорьях Тянь-Шаня, рядом с теми загадочными местами, которые Гейдар считал особенными в своем энергетическом и мистическом значении.

Первый раз Гейдар попал на Памир, в Таджикистан в начале восьмидесятых. Затем он побывал там еще несколько раз, один раз с Владимиром Гузманом, написавшим после этого замечательную книгу про свое путешествие. До Гузмана Джемаль таскал на душанбинском кладбище тяжеленные каменные могильники - «по червонцу за смену». Владимир предложил Джемалю выгодный бизнес: торговать коранами! Дело в том, что при советской власти в Средней Азии и на Кавказе были полностью уничтожены все экземпляры корана. Если кому и удавалось сохранить копии, то это было крайней редкостью. Поэтому идею о торговле коранами Джемаль воспринял с энтузиазмом, и на следующий год Джемаль и Гузман отправились в Душанбе с первой партией. Торговля пошла так успешно, что вскоре стада ишаков, нагруженных коранами, отпечатанными в Таллине, на родине Гузмана, колесили по всей Средней Азии, снабжая туземное население заветным божественным откровением.

Вот из таких странных, спонтанных и иррациональных событий и состояла вся жизнь Гейдара Джахидовича. После Памира про Джемаля ходило много противоречивых слухов, где он побывал и куда вступал. Имелось в виду его паломничество, «зиярат» в святые, исмаилитские места и, в частности, посещение знаменитого мавзолея Хазрати-Бурх, в котором он, якобы и прошел инициацию возле Черного камня с оттиском человеческой ладони. Говорили и о тарикате Накшбандийя, и об ордене Ходжагон, и о Черном ордене SS, и о других не менее странных и любопытных вещах. Это все уже не важно. Важно то, что Джемаль смог преодолеть и суфийскую метафизику, и европейскую философию и, во многом благодаря Южинскому и Памиру, создать свою оригинальную философию и метафизику, возвращая нам те смыслы, которые он провел через свободные просторы Крыши Мира и метафизические откровения Южинского.

В Южинском Джемаль познакомился с ключевой фигурой своей жизни, с Юрием Витальевичем Мамлеевым. «Это был новый мир...», - будет годы спустя вспоминать Гейдар. Юрий Витальевич, будучи сильнейшим интуитом и визионером (возможно, большим, чем Головин, но, ходят слухи, что все-таки меньшим, чем Провоторов, с которым Джемаля Мамлеев так и не познакомил), убеждал Гейдара Джахидовича в том, что Логос не может описывать все. Что есть области, в которых он бессилен. Конечно, Мамлеев был образованнейшим человеком и имел солидный опыт в философии (Мамлеев преподавал индуистику и восточную философию в институте), однако это его убеждение было чисто интуитивным. Джемаль же, интуиция которого имела всегда другой порядок, посмеивался над этими наивными для него высказываниями Мамлеева. Будучи на тот момент гегельянцем и панлогистом, для Джемаля не существовало ничего вне Логоса и логики. И вот, однажды ночью, у Гейдара, как он позже выразится, произошло «интеллектуальное озарение», после которого он понял, что весь панлогизм это просто чушь собачья. «Я понял, что есть некое Великое Существо, которое объемлет все состояния Логоса, но оно абсолютно несвободно и распято внутри самого себя. И шанс есть только у тех, кто находится на отражениях этого Существа, находящихся на таком удалении от него, когда появляется возможность десинхронизации, но, вместе с тем, на такой близости, чтобы еще сохранялась архетипическая аналогия. Потому что, если десинхронизация будет идти дальше, обнаружится полный бессмысленный хаос ». Джемаль записал свое видение (с ударением на «е») на нескольких листах «серо-желтой бумаги фиолетовыми чернилами» и изложил вечером этого же дня свое прозрение Мамлееву. Юрий Витальевич упал на колени и закричал: «Теперь вы наш!». С этого дня началось духовное преображение Джемаля. Впредь Гейдар Джемаль мыслил в новой методологии понимания реальности, которую он прорабатывал и оттачивал вплоть до своей смерти.

Уже после интеллектуального озарения он познакомился со второй ключевой фигурой в своей жизни, Евгением Головиным. Головин был фигурой не менее иррациональной, чем сам Джемаль. Более того, Головин сам в своих текстах не раз с яростью обрушивался на современную цивилизацию, стоящую, по его словам, двумя ногами на принципе «рацио». Головин страшно пил. Конечно, пили тогда в Южинском все. Пили страшно. Сам Дудинский рассказывал как они квасили с Джемалем, сочиняя «Ориентацию». Все это было. Сейчас многие язвят по поводу «ведения нездорового образа жизни» участниками Южинского. По большей части занимаются этим с позиции либо Минздрава, либо Инквизиции. Сложно сказать, какая из этих позиций более убога. Людям, которые получают такой опыт из интеллектуальных озарений, из визионерства, из собственного мистического и литературного опыта, в котором тема смерти витает в воздухе, было попросту плевать на свое тело. Эвола на вопрос, удобно ли ему его нынешнее положение (после войны барон был прикован к инвалидной коляске), ответил, что ему еще с детства не нравится, что у него вообще есть тело.

Аморальность же подобного образа жизни - не наших умов дело. Конечно, южинские были не «раскольниковские наполеоны», но все, что делалось там, и все, что делалось вне его, все это было нужно. В Южинском царил гоголевско-мамлеевский дух русского безумия. Бог им судья.

После Памира философский крен Джемаля сместился в сторону ислама. Задачей Гейдара Джахидовича стала новая методология и концепция, которая позволила бы «отобрать дискурс у жрецов и отдать его кшатриям» - тем, кого Джемаль считал подлинными вершителями истории. «Моя задача », - скажет в конце своей жизни Гейдар, - «это произвести революцию в понимании того, что такое перцепция, гнозис, дискурсивные технологии. Проще говоря, создать методологию мысли как действенного инструмента свободы, сначала внутренней, затем экзистенциальной, затем политической. Свобода для меня никогда не была механической возможностью выбора, но лишь абсолютным противостоянием внутреннего внешнему ».

Кем же был Гейдар Джемаль? Обычно задающие подобный вопрос мыслят в черно-белых красках. У таких людей и интуиция слабая, и слабое понимание возможной широты личности. Именно такой, огромной широты личностью и был Гейдар Джемаль. Лекции и статьи Джемаля находили отклик у противоположных по взглядам, мнениям и дискурсу людей. Джемаль мог прочитать лекцию и о Бароне Унгерне, которым скрыто восхищался, он мог написать о смысле расизма и национализма с высоких, метафизических позиций, он мог прочитать глубокую лекцию о скрытых смыслах истории, о противостоянии воинов и жрецов, о совершенно изысканной конспирологии, о палестинцах или евреях, об особой роли Турции, о геополитике Евразии и евразийцах, о просмотренных им фильмах и американских сериалах (типа Breaking Bad, который он очень любил), о героях Достоевского, о Женщине и женщинах, о каббале, о метафизике войны - и все это он делал с потрясающей, только ему одному присущей глубиной мысли.

Я знаю людей, которые полностью поменяли свои взгляды на жизнь благодаря Джемалю. Один из них мне сказал буквально следующее: «Джемаль показал и доказал мне, что белое - это черное, а черное - это белое. До этого я мыслил иначе». Однако Джемаль не просто менял знаки у констант: он, как Сократ, с которым его сравнил его друг Максим Шевченко, своим присутствием, своей фигурой заставлял людей мыслить шире, выходить из своих этнических, религиозных и мировоззренческих гетто. Сложно сказать, сколько людей приняли ислам благодаря Гейдару Джемалю, как это сделал тот же Шевченко.

Подводя итог его яркой и противоречивой на события жизни, Гейдару Джемалю хочется задать три главных вопроса: был ли он кшатрием, был ли он русским, был ли он, в конце концов, мусульманином?

Был ли Гейдар кшатрием? Конечно, вся эта кастовость, вместе со всеобщим смешением, даже несмотря на продолжающуюся актуальность индуистских гун, в прошлом. Сам Джемаль, будучи очень смешанным в своей этничности субъектом, уделял происхождению очень серьезное внимание. Гейдар имел русские, азербайджанские, татарские и многие другие корни. Говорят даже, его первой женой была еврейка, та самая Лена Джемаль, которую можно увидеть в герасимовских документалках про Головина, родившая ему сына Орхана. Несмотря на это, Джемаль был стопроцентным русским, вернее даже будет сказать, московским русским философом. Это не был человек восточной ментальности. Это был европеец до мозга костей. Русский из него примерно такой же, как из Познера. То есть скорее они, в придачу с Головиным, больше французы, нежели русские, каким является, к примеру, Дугин. Только Джемаль выше ценил своего любимого писателя Достоевского, а Толстого считал врагом русскости, а Познер, напротив, считает Толстого выше, а Достоевского «очень плохим человеком».

Кшатрийство Джемаля - это кшатрийство пера. Интеллектуальный джихад. Джемаль мечтал застать при жизни революцию в России. К сожалению, не получилось. На вопрос Познера, где бы он хотел родиться и в какое время, Джемаль ответил, что в России, в конце XIX-го века, дабы застать революцию. Кое о чем это говорит.

Джемалю повезло родиться в России. Он называл нашу страну «черной дырой» и «царством абсолютного хаоса», где «лихой мужик ходит с топором», в метафизическом плане, конечно. Родись Гейдар где-нибудь во Франции или в Швейцарии, повторил бы он судьбу Генона? Не думаю. Совершить зиярат на Памир? - да. Прочитать лекцию в Кейптауне? - да. Посетить Мекку? - да. Уехать из Европы в исламский мир? - нет. Важно понять, что такой феномен как Южинский делает метафизику возможной и в Москве. Поэтому, храня в себе интровертный оккультный огонь, можно жить практически где угодно, в какой угодно стране. Но и в этом плане Россия - страна уникальная. И Гейдар прекрасно понимал это.

Гейдар Джемаль был специфическим русским исламским интеллектуалом. Его отец был художником, написавшим больше 850 работ, посвященных Монголии. В его творчестве, особенно в красках, явно прослеживается влияние Рериха. Скорее всего, на мировоззрение Джаида Джемаля (именно «Джаида», без «х», которую отец-Джемаль почему-то не любил) также оказал влияние Дальний Восток, буддизм. Так или иначе, ничто так не выдает подлинную веру человека, будь он формально приверженцем любой идеологии или религии, как его творчество.

Кстати, с Монголией Гейдара связывает и еще один момент. Джемаль утверждал, что его род был чингизский, восходящий аж к самому Чингисхану, через его второго сына, Чагатая. Можно быть уверенным, что Гейдара, столь трепетно относящегося к своему происхождению, явно грела мысль, что его род восходит к величайшему завоевателю в истории человечества.

Мать Гейдара была дрессировщицей, приручала волков и тигров. Поэтому маленький Дарик вполне мог оседлать тигра еще в самом раннем детстве. Джемаль любил подчеркивать «кшатрийство» своей мамы, которая могла бесстрашно управляться с волками, абсолютно не поддающимися дрессировке.

И по отцовской и по материнской линии у Гейдара Джахидовича были очень серьезные номенклатурные предки, которые здоровались за руку чуть ли не со Сталиным. В этом плане происхождение у Джемаля отнюдь не кшатрийское, а полностью богемно-советское. Но ведь не родовитость определяет «кшатрийство». Сам Джемаль при личных встречах любил намекать и на вечную актуальность гун (саттва, раджас, тамас) при рождении человека, и на важность наследственности потомственных солдат наполеоновской армии; но при этом значимость рода, опять же, кажется слишком иррациональной у Гейдара, противоречивой. Сейчас можно сказать, что Гейдару Джахидовичу просто очень хотелось, чтобы род его казался грозным, чтобы в крови у него текла «кшатрийская кровь», укрощающая тигров.

Вот таким специфически иррациональным, как и все в жизни московского философа, русским кшатрием пера был Гейдар Джемаль.

Но главный вопрос - был ли Гейдар Джахидович Джемаль мусульманином? И здесь опять же все может показаться крайне неоднозначным. Интеллектуальное становление Джемаля было явно не мусульманским в принятом смысле слова, но, на самом деле, радикальным корне своем, каким и является ислам, - безусловно строго монотеистическим и, следовательно, мусульманским. Впервые маленький Дарик почувствовал ненависть к Системе, когда услышал по радио совковый лепет о новых победах коммунизма. Подобно Уинстону из орруэловского «1984», он почуял всю лживость окружающего его мира. У каждого из нас был подобный опыт (тот, у кого подобного опыта не было, непонятно зачем читает эти строки). В дальнейшем Гейдар открыл для себя библиотеку своего покойного деда, где познакомился с немецкой классической философией и стал абсолютным сторонником Гегеля и категорическим панлогистом. Затем он, как уже говорилось, отказался от этого, как он обозначит в дальнейшем, «неоплатонизма» и перешел к радикальной теологии, через которую он объяснял весь ход истории, изложенный в книге «Революция Пророков».

Однако при рассмотрении жизни Джемаля от быта до глубочайших метафизических откровений, у ряда мусульман появится не одна причина усомниться в исламском дискурсе Джемаля. Множество учеников Джемаля, в основном русских, принявших ислам, отвернулись от учителя, ссылаясь именно на искажение Джемалем ислама. В частности, многие недовольны, что в метафизике Джемаля фигурируют как бы два созидателя, Бог-Аллах и Демиург. И на самом деле, Демиург создал практически все, что в «каноническом» исламе создал Аллах, а джемалевский Бог якобы стоит вне всего этого, являясь некоей точкой, другим началом, о которое эта реальность спотыкается. И он своей «бациллой» нетождественности заражает человека, дабы тот «жег глаголом сердца людей».

Это лишь одно из противоречий с «чистым исламом», которыми бывают недовольны противники Джемаля. Есть целый ряд и метафизических, и этических, и бытовых вопросов, с которыми не соглашаются бывшие джемалисты и попросту обычные мусульмане.

Это самая трудная сторона творчества великого философа, коим Джемаль, без сомнения, являлся. На наш взгляд, Джемаль вернул не просто исламу, но всему монотеизму его подлинные ценности, его подлинную метафизику, его подлинную этику, подлинный эзотеризм и, в конечном счете, подлинный смысл именно таким, каким он был у Джемаля - многосторонним, тайным, даже оккультным, при этом явным для тех, «кому Аллах расширил грудь», глубоким и смертельно противостоящим тем, кто любит свой архетип.

Противники Джемаля, как правило, это либо бывшие фашисты (а, между нами говоря, фашисты бывшими не бывают), до сих пор питающие раболепскую склонность к идолу-тагуту, либо этнические (в редком случае иные), погрязшие в муфтиятском вонючем клерикализме и адатстве мусульмане, либо еврейские или околоеврейские люмпены, которых Джемаль когда-то обидел правдой, либо просто люди, для которых философский дискурс Джемаля как вносящий сбой обертон в их складной композиции, который они стараются побыстрее залатать, как брахман латает метафизическую дыру в сердце раненого откровением, шепча тому, что это лишь его эго...

И вот Гейдара нет с нами. Это великая утрата, утрата одного из самых сильных философов современности, хотя о каких философах вообще сейчас может идти речь!.. Джемаль когда-то сказал, что советская система была хороша тем, что давала советскому человеку столь мощное воспитание, что последний мог взглянуть на мир глазами философа масштаба Гегеля. Таким и был Гейдар Джемаль. Масштаб его мысли поражал, а те, кого он не поражает, просто мало с ним знакомы, недостаточно глубоко задумывались над его посылом и его смыслами. Многие видели в нем простого политолога, рассуждающего о Ближнем Востоке. Но это была только одна, незначительная сторона интересов Гейдара Джемаля.

Главной же своей заслугой Джемаль считал революцию мысли. Казалось бы, там, где уже и сказать-то нечего, где стоит мощная и всеобъемлющая (воистину всеобъемлющая!) Традиция, которая объясняет все, все миллиарды миров и миллиарды лет, замкнутых в великие циклы, вдруг появляется человек, который, подобно древнему греку, восклицает: нет! это еще не все! И переворачивает великую Традицию вместе с Геноном с ног на голову.

Mortuo - ergo sum! Так сказал Гейдар Джемаль на лекции, которую мы организовали в Санкт-Петербурге. Я мертв - следовательно, я есть! Вслед за Декартом, которого Гейдар долгие годы не понимал, вслед за Кантом, которого ему пришлось серьезно пересмотреть после отказа от гегельянства, Джемаль выдает мощную и безумную формулу: я мертв, следовательно, я есть!
Сейчас он мертв. Но есть ли мы, живые? Отложенная в нас смерть свидетельствует, что да, есть и мы. В этом - весь неподъемный пафос философии и метафизики Гейдара Джемаля. В этом - вся квинтэссенция парадоксальности мысли великого философа. Mortuo, ergo sum.

В глубокой ночи без конца и без края
Я веки смежаю и вижу зарю
Я знаю, то - зарево дальнего рая
Где я как сухое полено сгорю
Открою глаза - темнота и - не звука
Огромен и пуст непротопленый кров
И пылью алмазной бесстрастная скука
Ложится на космос как смертный покров
А в черной пустыне бездумно и гордо
Вздымаются ели в колючей броне
Их мягкие кроны их твердые бедра
Готовы к терпенью и к смерти в огне
Как елкам в зеленом и сумрачном теле
Мне жить под снегами до знойной поры...
В их медленных лапах ликуют метели
А летом целуют их стан топоры.

Да простит тебя Аллах, брат.

5 декабря на 70-м году жизни скончался известный исламский деятель Гейдар Джемаль. Об этом сообщается на его странице в фейсбуке. Гейдар Джахидович Джемаль (6 ноября 1947 — 5 декабря 2016, Москва) — председатель Исламского комитета России; сопредседатель и член президиума Общероссийского общественного движения «Российское исламское наследие»; постоянный член Организации Исламо-арабская народная конференция (ОИАНК); один из инициаторов создания и член координационного совета Левого фронта России. Принимал участие в Маршах несогласных.

В 1979 году установил связи с исламскими кругами в Таджикской ССР. В то же время наряду с философом А.Г. Дугиным вступил в эзотерический кружок «Чёрный орден SS», группировавшийся вокруг Евгения Головина. Был участником знаменитого южинского кружка - он же «мамлеевский кружок» — неформальный литературный и оккультный клуб, первоначально собиравшийся на квартире писателя Юрия Мамлеева, расположенной в доме по Южинскому переулку. Считается, что собрания Южинского кружка оказали существенное влияние на идеологию и взгляды многих впоследствии известных российских гуманитариев. После высылки из страны самого Мамлеева кружок продолжил свои собрания на той же квартире и продолжил своё существование до начала 1990-х годов.

Члены Южинского кружка: Александр Дугин, Гейдар Джемаль, Евгений Головин и Юрий Мамлеев.

Марк Сэджвик в своей книге о российском традиционализме (Сэджвик М. Наперекор современному миру: Традиционализм и тайная интеллектуальная история XX века / Пер. с англ. М. Маршака (1-5 главы) и А. Лазарева; научная редактура Б. Фаликова. — М.: Новое литератур-ное обозрение, 2014) писал о Джемале следующее:

"В кружок Головина входили Стефанов, Гейдар Джемаль и (чуть позже) Александр Дугин. Эти трое впоследствии стали самыми влиятельными традиционалистами России. Джемаль, вошедший в кружок в 1967 году, был москвичом азербайджан-ского происхождения, чье образование и воспитание было светским и советским, а не мусульманским. Еще юношей он открыл для себя философскую библиотеку своего деда по ма-тери, турка, который родился в Османской империи, эмигри-ровал в Россию, принимал участие в Октябрьской революции на стороне большевиков, а потом преподавал в престижном Государственном институте театрального искусства (ГИТИС). Дугин, присоединившийся к кружку в 1980 году, был сыном полковника советской армии.

Головин, Стефанов, Джемаль и Дугин трудились над ре-конструированием традиционализма по книгам, которые они нашли в Ленинской библиотеке и Библиотеке ино-странной литературы, порой пытаясь угадать по контексту содержание недоступных книг, известных им только по на-званиям. Хотя «Symbolisme de la Croix» («Символизм креста») Генона был недоступен (он находился в «закрытом фонде» Ленинки), «Pagan Imperialism» («Языческий империализм») Эволы (в исправленном, более традиционалистском лейп-цигском издании 1933 года) в той же Ленинской библиотеке стоял в открытом доступе с самого момента приобретения в 1957 году — кто бы ни отвечал за такие решения, он явно не заглядывал в эти книги. Большинство российских традицио-налистов, хотя и опирались в конечном счете на объяснение модерности, которое дал Генон, все же откликнулись (после 1991 года, по крайней мере) на модель, предложенную Эволой.

Стефанов, Дудинский, Головин и Джемаль

<...> Хотя Джемаль, может быть, и вступил в суфий-ский орден наюибандийа в 1980 году в Таджикистане, суфизм, судя по всему, не был для него чем-то особенно важным. Ког-да в 1980 или 1982 году он взял с собой Дугина в месячное путешествие по горам Зеравшана на северо-востоке Пами-ра, они посетили не шейха Джемаля, а могилы различных суфийских святых. Кружок Головина почти не привлекал внимания властей, хотя Джемаля, по слухам, несколько раз сажали в сумасшедший дом (это был стандартный способ репрессий, направленных на диссидентов). КГБ явно терпел подобные кружки, но лишь в определенных рамках, которые Дугин заметно переступил...

Гейдар Джемаль вступил в общество «Память», а затем вышел из него вместе с Дугиным. После этого он стал одним из учредителей Партии исламского возрождения (ПИВ), основанной в 1990 году Ахмадом Кади Актаевым в Астрахани. Не будучи крупнейшей или важнейшей политической организацией мусульман на всем пространстве бывшего СССР, ПИВ тем не менее была единственной значи-тельной партией, охватывавшей всю Российскую Федерацию; все прочие группы были ограничены региональными или этническими рамками. Таким образом, ПИВ имела значение именно в России, то есть за пределами чисто мусульманских республик СССР.

Джемаль был идеологом ПИВ, издателем ее печатного ор-гана Алъ-Вахдат {«Единение») и главой ее исследовательского центра в Москве. Ранние номера Таухид {«Единство»), малоти-ражного журнала, выпускаемого лично Джемалем, были от-четливо традиционалистскими по своей тональности. В его первом номере Джемаль анализировал статус ислама в терми-нах традиционализма, добавив исторический аспект, редкий где бы то ни было еще и извлеченный им из работ ислами-стов. Ислам, указывал он, существует во времени и подвержен упадку, как и все остальное. Далее он заявляет, что подлинного исламского правления не было с момента смерти Пророка и уж точно — начиная с монгольского завоевания. С тех пор дела шли только хуже, так как «постколониальные элиты» в исламском мире были либо националистами (а следователь-но, врагами универсального ислама), либо «атеистами-космо-политами», такими же врагами истинного ислама.

Мэр Стамбула Тайип Эрдоган (ныне президент Турции) и Гейдар Джемаль

Статья Джемаля, опубликованная Дугиным в «Гиперборее» в 1991 году, показала, сколь многим он обязан Эволе. Сравнив экзистенциальное значение смерти в эволианском традицио-нализме с метафизическим значением смерти (конечное воз-вращение к Богу) в исламе, он утверждал, что «аутентичный ислам и аутентичные правые являются нонконформистами; их призвание в жизни — оппозиция, несогласие, неиденти- фикация». Рене Домаль, художник-сюрреалист, о котором рассказывалось в четвертой главе, одобрил бы это заявле-ние. Для христианина «Бог — это нечто синонимичное ги-перконформизму», тогда как ислам — «это протест... против сведения Бога к “консенсусу”». Политические правые и ис-лам борются с искушениями мира, включая такие духовные и интеллектуальные ловушки, как «самообожествление» и «профанный элитаризм», продолжал Джемаль.

Такой традиционалистский исламизм для многих оказал-ся чрезмерным. Партия раскололась в 1992 году в связи с во-просом, как относиться к Ельцину и его проекту российской демократии: большинство членов ПИВ поддерживали этот проект, в то время как Джемаль увел более радикальное мень-шинство из партии, ища союза с радикальными исламиста-ми на Ближнем Востоке и с внутренней оппозицией Ельцину в лице КПРФ, руководимой Геннадием Зюгановым, правых «патриотов» Александра Проханова и прочих. Оба политика были знакомы Джемалю со времен его членства в «Памяти», и оба были связаны с другим главным традиционалистом Рос-сии, Дугиным. Этот «красно-коричнево-зеленый союз» и будет анализироваться ниже.

Гейдар Джемаль и Александр Дугин на вечере, посвящённом барону фон Унгерну

На Ближнем Востоке Джемаль связался с такими людьми, как Хасан аль-Тураби, вождь Суданского исламского фронта и в течение многих лет «серый кардинал» за спиной исламист-ского военного режима Судана. Так, вместо ПИВ в качестве своей институциональной базы Джемаль обрел Исламский ко-митет России — сеть таких исламских комитетов была созда-на под руководством аль-Тураби на конференции в Хартуме в 1993 году, их целью было объединение лидеров различных радикальных исламистских движений, подобно Националь-ному исламскому фронту самого Тураби, Хамасу в Палестине и Хизболле в Ливане. Джемаль стал главой московского отделе-ния Исламского комитета. В интервью 1999 года он говорил о своих контактах с Хамасом, Хизболлой, Волками ислама (чечен-ская группа) и афганскими талибами. В это время Джемаль был одним из двух-трех главных представителей радикально-го исламизма в Российской Федерации. Он прославился как «ваххабит»; правда, тут надо напомнить, что в России данный термин имеет несколько другое значение, не то, которое при-нято в академической среде. Учитывая хорошо известную антипатию саудийского ваххабизма к шиитам, многие удив-лялись, как Джемаль, мусульманин-шиит, может быть вах-хабитом. На самом деле противоречие здесь только кажуще-еся: Джемаль никогда не был ваххабитом в точном, строгом смысле этого слова.

В России во времена Ельцина Джемаль поддерживал поли-тическое сотрудничество с оппозицией, и круг союзников у него был такой же, что и у Дугина. В середине 1999 года в прохановской газете «Завтра» было размещено интервью с Джемалем, в котором он объявил о создании объединенного фронта «зеленых и красных», включающего Исламский комитет России и Движение в поддержку армии, оборонной промышленности и во-енной науки, независимую группу, связанную с КПРФ и перво-начально возглавляемую председателем Комитета по обороне Государственной думы Львом Рохлиным (который был убит в 1998 году), а также генерал-полковником в отставке Альбертом Макашовым.

Гейдар Джемаль, Илья Пономарев, Лев Пономарев, Евгения Чирикова

Невероятный союз между радикальным исламистом п Дви-жением в поддержку армии (ДПА), которая как раз тогда вступила во вторую фазу конфликта с исламистами на Кавказе, стал возможным благодаря особой разновидности неоевразийства, характерного для России. Как сказал один отставной офицер и региональный глава ДПА в это время: «Мы все дети одной матери, независимо от национальности и религии. И имя на-шей матери — Россия». С точки зрения ДПА, те, кто убивал русских солдат на Кавказе, были бунтовщиками, а не чечен-цами или мусульманами; против мятежников надо принимать соответствующие меры, будь они чеченцами или русскими, казаками, мусульманами или православными. Война, которая велась в 1999 года, велась, с их точки зрения, не с мусульмана-ми как таковыми.

Для Джемаля и Движения в поддержку армии настоящим врагом был Ельцин, а также израильтяне: «Кто-то разыгры-вает свою карту, чтобы поссорить православие и ислам», — объявил Макашов на одной пресс-конференции и продол-жил, обвинив «тех на Ближнем Востоке, кому не нравится быть соседями арабского мира». Точно так же, по мнению Джемаля, конфликт на Кавказе служил интересам Ельци-на и израильтян. Согласно его логике, иностранные кон-фликты позволяли отвлечь внимание от провалов во вну-тренней политике и вели к росту российско-израильского сотрудничества, что помогало израильтянам добиваться экстрадиции некоторых арабских исламистов, живущих в России, а значит, играло на руку «атлантистскому лобби»8. Подобные объяснения близки взглядам многих сторонни-ков оппозиции, равно как и тех простых россиян, кто скло-нен доверять теориям заговора.

Мамлеев, Джемаль, Головин и Дугин nu.arcto.ru

Радикальный исламизм и традиционализм, как прави-ло, несовместимы. Они придерживаются фундаментально различных взглядов на традицию, на будущее человечества и на все религии помимо ислама. Вероятно, по этой при-чине Джемаль модифицировал свою собственную позицию до такой степени, что теперь его вряд ли можно назвать чи-стым традиционалистом; так, Дугин в частной беседе назвал его «посттрадиционалистом». Джемаль очень критично относится к очевидному противоречию между исламской практикой Генона и тем, что он пишет об индуизме, и по крайней мере формально осуждает Эволу за смешение по-литики с духовностью. Таким образом, его следует считать одним из тех, для кого традиционализм послужил лишь «ступенькой на пути». Но, несмотря на это, как было от-мечено в двенадцатой главе, он остается ориентиром для многих российских традиционалистов, проявляющих ин-терес к исламу.

При президенте Путине, когда упало значение оппозиции ельцинского времени, Дугину потребовались новые союзни-ки. Тесные контакты с радикальными исламистами за рубе-жом становились все менее полезными, так как и простыми россиянами, и Кремлем исламизм и чеченский терроризм начали восприниматься как нечто очень близкое друг другу. Спустя какое-то время после 2001 года Джемаль основал но-вую организацию, пафосно названную Интернациональной социальной лигой (ИСЛ). Эта лига носит скорее анархистский характер и атакует «Систему» от имени «бездомных планеты», которые «Системе» не нужны, — а в число «бездомных плане-ты» входят все диаспоры и иммигранты, а не только мусуль-мане России".

Председатель Исламского комитета России, сопредседатель и член президиума общероссийского общественного движения «Российское исламское наследие» Гейдар Джемаль скончался в ночь на понедельник на 70-м году жизни. Об этом сообщается на странице его сообщества в социальной сети.

«Сегодня ночью Милостью Всевышнего Гейдар Джемаль закончил свой земной путь. Пусть Аллах Всемогущий примет его деяния и введет в райские сады. К Нему Одному мы все будем возвращены. Аллаху акбар!» — говорится в этом сообщении. По сведениям журналиста и близкого знакомого скончавшегося религиозного деятеля Максима Шевченко, Джемаль умер в Алма-Ате, и похоронят его, вероятнее всего, там же. Отвечая на вопрос, что стало причиной смерти, Шевченко написал: «Болел тяжело и долго».

Вскоре эта информация была подтверждена и в аккаунте скончавшегося во «ВКонтакте».

«Похороны состоятся в 11.00 06.12.2016 в городе Алматы, на кладбище «Кенсай-2»,

— сказано в этом сообщении. Причина смерти религиозного деятеля и философа пока не сообщается. На его страничке в социальных сетях размещена последняя прижизненная фотография умершего, на которой Джемаль сидит, опершись на палочку. Его взгляд очень серьезен, а цвет лица — бледный.

dzhemal/Vk.com

Гейдар Джемаль родился 6 ноября 1947 года в Москве. Его отец Джахид Джемаль был художником, азербайджанцем по национальности. Мать — профессиональная наездница — работала в Театре имени Дурова. По материнской линии Джемаль — прямой потомок генерала , участника войны 1812 года, освободившего от Наполеона Восточную Пруссию.

В 1965 году Гейдар Джемаль после окончания школы поступил в Институт восточных языков при , но через год был отчислен с формулировкой «в связи с проявлением буржуазного национализма». После этого события будущий религиовед и общественник работал токарем, а также подрабатывал репетиторством, преподавая иностранные языки.

Недоучившегося студента устроили корректором в издательство «Медицина». Там он познакомился с выпускником биологического факультета МГУ . Тот работал в «Медицине» редактором, занимался литературой по психиатрии. Джемаль говорил знакомым, что Москвин «открыл ему новый мир».

В 1979 году он установил связи с исламскими кругами в Таджикской ССР. В то же время наряду с философом бывший студент вступает в эзотерический кружок, группировавшийся вокруг писателя-оккультиста . С конца 1980-х годов Джемаль активно принимает участие в исламской жизни СССР и России, вступает в различные организации, издает газету «Аль-Вахдат» («Единение») и журнал «Ат-Тавхид» («Единобожие»).

В 1993 году Джемаль принял участие в Хартумской конференции, на которой была создана международная мусульманская организация «Исламский комитет», которую он и возглавил через два года. Джемаль пытался избраться в от «Движения в поддержку армии». Кроме того, он вел несколько передач на российском телевидении, посвященных вопросам ислама, а также читал курс лекций на философском факультете МГУ под названием «Традиции и реальность».

При этом Джемаль по вероисповеданию был мусульманином и принадлежал к особой школе шиитского направления в этой религии под названием шииты-двунадесятники (верят в так называемого двенадцатого, скрытого имама, возвращения которого в качестве мессии двунадесятники ожидают и поныне. Причем, по их мнению, появиться он должен, согласно преданию, в Мекке у Каабы).

Гейдар Джемаль прославился не только благодаря журналисткой публицистической и научной деятельности. Он отметился как

Например, отвечая в прямом эфире телеканала «Культура» на вопрос: «Можете ли вы сейчас, публично, заявить, что шахиды, которые убивают невинных людей, — это преступники, что ни в какой рай они не попадут и гурий никаких не получат?», Джемаль ответил: «Шахиды — это, конечно, мусульмане. Они делают то, что они должны делать. И они получат все, что им обещано».

В эфире экстренного выпуска программы «Сегодня» Джемаль заявил, что террористический акт в «Норд-Осте» был проведен «людьми, которые верят в то, что творят» и им удалось нанести серьезный «удар по авторитету высшей власти в России», а инициаторами выступили международные радикальные исламские организации, которые намеревались «вбить клин между Россией и исламским миром».

В то же самое время Джемаль осудил теракт в Беслане, когда террористы захватили школу с учениками. В интервью « » про случай во время бесланских событий, когда мать одного из боевиков благословляла его на захват школы, Джемаль заявил: «Верующая мусульманка не может не знать, что убийство невинных, да еще детей, — величайший грех по Корану. Значит, перед нами двойное отступничество от веры, не только сына, но и матери, которая благословила его на такое зверство. Единственное, что допускаю: эта мать просто не понимает, в какую идеологическую провокацию против ислама замешан ее сын, который, конечно, участвует в ней лишь в качестве манипулируемой пешки».

В 2010 году Гейдар Джемаль подписал обращение российской оппозиции «Путин должен уйти». Он широко сотрудничал с различными оппозиционными организациями, в том числе «Левым фронтом», лидер которого, сейчас отбывает наказание за организацию массовых беспорядков. Также

исламовед поддерживал акции протеста оппозиции в 2011-2012 годах, получившие название «Болотные митинги».

В марте 2012 года сотрудники провели обыск в нескольких квартирах на предмет хранения экстремистской литературы. В ходе обыска не было обнаружено запрещенных материалов. Пресс-служба ФСБ пояснила, что Джемаль подозревается в «публичном оправдании терроризма, а также публичных призывах к осуществлению экстремистской и террористической деятельности».

Дело в отношении Джемаля было возбуждено по ст. 205.2 (содействие террористической деятельности) и ст. 280 (публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации) УК России. Впрочем, до суда оно так и не дошло.

У Гейдара Джемаля осталось двое детей: сын Орхан и дочь Каусар. Охран стал известным журналистом, в 2000 году был одним из создателей Союза религиозных журналистов, а в 2003-м — одним из создателей Мусульманского союза журналистов России. В 2005 году стал учредителем и исполнительным директором агентства журналистских расследований «Следственный комитет» при Союзе журналистов России. Освещал конфликт между Грузией и Южной Осетией в 2008 году.

Исламовед Роман рассказал «Газете.Ru», что смерть Гейдара Джемаля вряд ли окажет серьезное влияние на исламский мир России.

«Время его прошло, в последние годы он был исламским аналогом Валерии Новодворской. Джемаль создал собственную оккультную секту от ислама и каноничный ислам в действительности не исповедовал», — сказал Силантьев.

Известный политолог и публицист , близко знавший Гейдара Джемаля, считает, что деятель был «одной из самых ярких, противоречивых и непредсказуемых фигур нашей общественной и интеллектуальной жизни».

«Его взгляды менялись, и менялись зачастую самым парадоксальным образом.

Он постоянно высказывал радикальные суждения, хотя порой не всегда было понятно, является его радикализм левым или правым.

Однако для практического развития левого движения он сделал немало. И дело не только в том, что он участвовал в создании «Левого фронта», но и в его усилиях по реинтерпретации ислама в духе латиноамериканской «Теологии освобождения».

Мы часто с ним спорили и постоянно не соглашались друг с другом, но с ним всегда было интересно общаться. А главное, несмотря на весьма брутальную манеру, Гейдар в глубине души все равно был типичным московским интеллигентом, хотя и скрывал это (может быть, даже от самого себя), — сказал Кагарлицкий.

Умер Гейдар Джемаль. Начав с выражения соболезнования его родным и близким, в этом материале хотелось бы добиться понимания, кем был этот человек и к чему стремился. В чем заключалась загадка его личности?

Начнём с того, что вокруг имени покойного существует густая атмосфера лжи и обмана, граничащая с провокацией. Он был фиктивным «председателем» несуществующего «исламского комитета». «Экспертом по исламу», не знающим арабского языка и не умеющим читать Коран в оригинале. «Борцом с Системой», ни разу не пострадавшим от этой самой «Системы». Человеком русской культуры, презиравшим русских. Пропагандистом «джихада» и «жертвенности», умершим не на поле боя с криком «Аллаху акбар», а на больничной койке в платной клинике Алма-Аты.

Невозможно точно определить, чем был «ислам» Джемаля. Весь его «исламизм»- это огромная фикция, система декораций для людей, не обладающим достаточным чувством юмора. В отношениях с разнообразными исламскими движениями он мог в любой момент сменить маску, из «шиита» превратившись в «салафита», из «салафита» — в сторонника «традиционного ислама», и наоборот. Большую часть жизни он называл себя «шиитом», хотя с шиизмом его ничего не связывало, кроме самого этого названия, а похоронили его по суннитскому обряду. При том что по сути он являлся лоббистом ваххабизма, заворачивая этот наджис в красивую интеллектуальную оболочку. Это говорит о том, что сам по себе «ислам» не был для него чем-то серьёзным — тем, ради чего он жил.

Джемаль являлся мастером переименования вещей, придания им не того смысла, который они имеют на самом деле. Будучи хорошо образованным человеком, он владел логикой самых различных дискурсов — от социалистического до либерального — и, подобно магу, по мановению волшебной палочки мог оборачивать одно явление в другое. Так животно-подобные ваххабитские комбатанты превращались у него в «борцов за социальную справедливость», ИГИЛ — в «авангард борьбы с Системой», салафитские «джамааты» — в «орган прямой демократии» и т.п.

Кем же был Джемаль на самом деле? Он был московским философом-оккультистом, вышедшим из «шизоидного подполья». Это его настоящая идентичность и исходный базис. «Ислам» — только надстройка, одна из ролей, которые он должен был играть. Почему бы и нет? В 90-е годы, когда Джемаль вышел на публичную арену, исламская тема стала довольно актуальной: ислам обсуждали различные СМИ, сотни тысяч человек принялись возвращаться к мусульманской идентичности. Почему бы не оседлать эту тему, почему бы не заделаться «экспертом по исламу», а то и теневым «лидером мусульман», к тому же имея мусульманские корни? Тем более что это придаст дополнительной пикантности делу. «Председатель исламского комитета России», вставляющий в заумные рассуждения о «революционном дискурсе» и «роли троцкизма в мировой революции» арабские слова, — это, согласитесь, выглядело само по себе оригинально. А если добавить сюда несомненную природную харизму Гейдара Джахидовича — интересно, интригующе, пафосно, на грани скандала. В этом и секрет его частого приглашения в СМИ, вообще любящие «интересных» и «скандальных» персонажей.

Как личность Джемаль сформировался в 70-е годы под определяющим влиянием «шизоидного подполья» (оно же — «Южинский круг»). Так называли группу московских богемных интеллигентов, собиравшихся на квартире писателя Мамлеева в Южинском переулке. Непререкаемым лидером кружка был Евгений Головин. Эта странная и малоизвестная широкой аудитории личность наложила немалый отпечаток на интеллектуальную историю России конца 20-го столетия. Алхимик, сатанист, колдун и язычник, сознательно противопоставлявший себя монотеистической традиции, Головин был учителем Джемаля и единственным человеком, которого тот считал выше себя и о котором до самой своей смерти отзывался с неподдельным пафосом.

Удивительно, но история «Южинского круга» полностью воспроизводит сюжет «Бесов» Достоевского. Головин играл роль Ставрогина, вокруг которого вращалась вереница более мелких персонажей. При этом о единобожии Головин отзывался так: «Религии монотеизма созданы по образу и подобию восточной парадигмы: необходим тиран, диктатор, учитель - народ собирается вокруг этого единого полюса. Но природа не терпит цифру один, в ней нет цифры один» («Матриархат») .

В те же застойные годы Головин, Джемаль, Дугин и ряд других богемных интеллигентов учредили «Черный орден SS», «рейхсфюрером» которого стал сам Головин. Говорили, что в «ордене» практиковались гомосексуальные оргии и сатанинские обряды. Трудно установить сейчас, действительно ли это так, хотя свидетельств этого от бывших членов «ордена» немало. Но то, что в кругу Головина бытовали самые разные формы «расширения сознания», из которых алкогольное опьянение было самым безобидным — факт. Писатель-мистик Аркадий Ровнер вспоминал: «Как-то ночью вокруг Головина собрались лучшие люди России. Дело происходило на даче, и выпивка закончилась. Вокруг на десяток верст не было винных магазинов, а те, что были, были закрыты, да и денег ни у кого не было, и все пошли круто вниз — начался ужасный обвал. И тогда Головин встал и сказал собравшимся: „Господа, только ли на алкоголе мы умеем летать? А без него — что слабо? Предлагаю всем вскрыть себе вены и сделать коктейль из нашей крови!“ И тогда все присутствующие начали пилить себе вены кухонными ножами и цедить кровь в стаканы. И градус опять полез вверх — равновесие было восстановлено».

Почему всё это важно в связи с нашей темой? Да потому что Джемаль никогда не переставал быть членом метафизического «Южинского кружка» и «Черного ордена SS» — даже после того, как они перестали существовать на реальном плане бытия. Метафизика «Южинского переулка», инспирированная гуру-Головиным, состояла в том, чтобы преодолеть в себе «всё человеческое» через опыты над собой на грани возможного. Чтобы заглянуть в потустороннее, надо стать монстром. Пройти через алхимическое «нигредо» — работу в чёрном, разложение, спуск в ад. Спускаясь во тьму, делатель понимает, что изнанкой мира, который мы считаем таким упорядоченным и ясным, является хаос и мрак. Отсюда мамлеевская галерея маньяков и садистов, вызывающих тошноту своей пугающей достоверностью. Отсюда джемалевские оды ваххабизму и людоедам из ИГИЛ. Это всего лишь форма «расширения сознания», метафизической игры, это аналог ширяния ацетоном и бухания кровищей вместо водки. С точки зрения «шизоидного подполья» — нормальная практика, с точки зрения авраамического Единобожия — чистый сатанизм.

«Южинской» же была и философская концепция Джемаля, подробно разобранная нами . Фактически это ребренд манихейского дуализма, закумуфлированный под «единобожие». Мир — упорядоченный сатаной хаос, социум — воплощённый Иблис, управляемый «клубом жрецов». Однако не всё так ужасно, потому что можно ̶ш̶и̶р̶н̶у̶т̶ь̶с̶я̶ ̶а̶ц̶е̶т̶о̶н̶о̶м̶ вступить в ваххабитский джамаат и через это п̶р̶и̶о̶б̶р̶е̶с̶т̶и̶ ̶о̶п̶ы̶т̶ ̶р̶а̶с̶ш̶и̶р̶е̶н̶и̶я̶ ̶с̶о̶з̶н̶а̶н̶и̶я̶ «актуализировать в себе точку нетождества», став тем самым и̶с̶т̶и̶н̶н̶ы̶м̶ ̶п̶о̶с̶в̶я̶щ̶ё̶н̶н̶ы̶м̶ "агентом абсолютно трансцендентного Бога".

Один из членов интернет-сообщества «Читающие Головина» спросил: «Говорят, что Евгений Всеволодович исповедует языческую веру. Я хотел бы уточнить: к какой именно ветви язычества он принадлежит?» Все члены сообщества проигнорировали этот вопрос, сочтя его глупым. И только художник Владимир Озерный по-отечески объяснил: «Понимаешь, брат, Головин не исповедует и не принадлежит. Он — Дионис». Точно так же смешно обсуждать исламскую принадлежность Джемаля, его отношения с теми или иными течениями и т.д. Истоки его мысли, его взгляда на мир лежат в совершенно иной плоскости.

Джемаль был метафизическим провокатором и учеником Головина. Этим всё сказано.

После смерти «рейхсфюрера» преданные ученики соорудили на его могиле погребальный памятник, состоящий из необработанной каменной глыбы — в языческом духе. Дугин, пришедший на церемонию с факелом, прочитал траурную речь, после чего уступил место Джемалю. Джемаль сказал:

«Лет тридцать назад я написал несколько стихотворных строк, но это скорее было даже не стихотворение, а эпитафия самому себе. Это был 83-ий или 84-ый год. Я помню, что эти строки были написаны на папке, где лежали страницы, — обращаясь к Дугину, - если ты помнишь, Саша, «нашей борьбы», которую мы вместе начали . Эти строки я сейчас посвящаю Головину:

Не говори, что он исчез в ночи
Что в чёрном растворилась капля света
Над этой бездной холода в ночи
Подняв ладонь для тайного привета».

Сказав это, Джемаль, которому самому оставалось четыре года до могилы, вскинул руку в нацистской зиге.

Обратите внимание на эти кадры: Джемаль тут подлинно, по-настоящему серьёзен. Смертельно серьёзен. Видно, что здесь и находится сердцевина его личности, его «проекта». То, что задевает его за живое, то, что он устал скрывать под маской разных «исламизмов»...

«Золотое время» Джемаля прошло вместе с «бурными девяностыми». Именно тогда оказались востребованны все эти безумные фрики-прожектёры, маги и революционеры, традиционалисты и сатанисты, объединяющие в безумной смеси ислам и социализм, троцкизм и фашизм, анархизм и Генона... Начиная с 2000-х, время Джемаля ушло, и он превратился в бледное подобие самого себя, повторяя, как мантру, тезисы своей системы. Видимо, пытаясь как-то вернуть утраченное, обратить на себя внимания, он незадолго до смерти принялся вбрасывать один за другим «информационные поводы». Год тому назад он снял скандальное видео, где неожиданно заявил, что в России произошёл государственный переворот, и Путин отстранён от власти. Когда через неделю Путин как ни в чем не бывало появился перед телекамерами, Джемаль в своём постмодернистском духе перевернул тему, заявив, что переворот был, но еще не закончился... Даже за считанные дни до смерти, когда мусульманин должен подводить итоги, готовить себя к переходу в иной мир и совершать покаяние пред Господом, он был занят раздачей интервью.

Джемаль многого добился. Стал «великим мыслителем». «Гением». «Метафизическим столпом». Возможно, «сверхчеловеком»...

Единственное, что у него не получилось: стать настоящим мусульманином.

Амин Рамин