Оптимус мундус спектакль. OPTIMUS MUNDUSлучший из миров

Коммерсант , 28 ноября 2007 года

Мир на шестнадцать персон

"Optimus Mundus" в "Школе драматического искусства"

Лаборатория Дмитрия Крымова в бывшем здании театра Анатолия Васильева на Поварской показывает спектакль "Optimus Mundus" ("Лучший из миров"), придуманный Арсением Эпельбаумом. Вместе с пятнадцатью другими избранными РОМАНУ ДОЛЖАНСКОМУ довелось испить предназначенный Моцарту отравленный напиток, очутиться в одной постели с Дездемоной и Отелло и едва не провалиться в тартарары вместе с Дон Гуаном.

В день спектакля каждому зрителю перезванивают из театра и вежливо уточняют, точно ли он придет вечером. На "Optimus Mundus" приглашают ровно шестнадцать человек - отсутствие любого будет замечено, но и лишнего приткнуть будет негде. В другие дни, говорят, зовут и вовсе двенадцать персон. Главное - чтобы общее число пришедших делилось на четыре, потому что в начале спектакля в театральный гардероб вбегают со свечками четыре молодых актера и делят публику на равные маленькие группки. У каждого - свои зрители, пообещавшие верить, что именно их "вожатый" будет здесь играть главную роль.

Интонация домашнего представления задается сразу: в прихожей, куда надо подняться по узкой винтовой лестнице, публику просят оставить сумки и сменить уличную обувь на мягкие комнатные тапочки. А потом актеры разводят свои группки по выгороженным в полутемном театральном зале закуткам - чтобы разыграть для них микроспектакли по пьесам Шекспира и Пушкина. В каждом помещении задерживают не больше десяти минут. "Логистика" спектакля весьма прихотлива: группки зрителей - и их предводители, разумеется, тоже - то соединяются для очередного маленького представления, то опять разбегаются по углам, для следующего приключения. Посреди вечера, после нехитрой общей трапезы в импровизированном буфете, "кураторы" групп меняются, чтобы вторая порция зрителей увидела то, что первая уже успела посмотреть.

На программке даже напечатана схемка спектакля. Как-то все это очень лихо рассчитано - чтобы один из актеров мог успеть для одних зрителей стать каменной десницей Командора, просунутой в занавес, а для других, сидящих за его спиной,- Моцартом, готовящимся сыграть пальцами на стаканах с водой свой реквием. За час и пятнадцать минут в театре зрители успевают встретиться с Дон Гуаном и Донной Анной, услышать дайджест оперы "Евгений Онегин", посидеть в покоях Оливии из "Двенадцатой ночи", выпить отравленное Сальери вино (которое оказывается обычной газировкой), стать свидетелями любовного объяснения Ромео и Джульетты - и сыграть при этом роли членов двух враждующих семейств, вооруженных деревянными мечами. Самая остроумная сцена - в огромной постели у Дездемоны: заявившись в альков, Отелло не сразу обнаруживает супругу, потому что вместе с ней под одеялом лежат еще восемь чужих людей разного пола.

Все эти пародийные сценки разыграны Натальей Горчаковой, Анной Синякиной, Максимом Маминовым и Сергеем Мелконяном не просто задорно и обаятельно, но с очень точным соотношением иронии и серьезности. И даже если вы не знаете родословной молодого режиссера, то все равно рано или поздно наверняка вспомните веселые и умные затеи семейного театра "Тень". А если знаете, то вспомните сразу. Арсений Эпельбаум - сын придумавших все спектакли "Тени" Майи Краснопольской и Ильи Эпельбаума. Они тоже очень любят не только искусство показать, но и поговорить со зрителем по душам, в глаза ему внимательно посмотреть и даже накормить - прежде чем вовлечь его в увлекательную рукодельную игру, а там уже чуть-чуть обхитрить и посмеяться вместе с ним над ним же самим, над театром и над всем миром. Чтобы потом выпустить на улицу в состоянии абсолютного счастья.

Спектакль Арсения Эпельбаума тоже похож на домашний театр. Хотя живет мыслями о театре "настоящем", иногда страшном, иногда прекрасном, иногда смешном. "Optimus Mundus" - лучший из миров - это и есть театральный мир, который одновременно балаган и волшебство. Поэтому Моцарт и Сальери вдруг оказываются Счастливцевым и Несчастливцевым, надгробные памятники на кладбище - опереточными декорациями, а актеры простодушно раздают зрителям цветы, чтобы быть осыпанными ими на поклонах. Конечно, этот самодельный спектакль - лишь веселая проделка, не имеющая никакого отношения, например, к борьбе "новой драмы" с пыльной классикой, или к поискам альтернатив повальной коммерциализации театра, или к переделам собственности (хотя как о них не вспомнить в доме на Поварской, "Школе драматического искусства" уже не принадлежащем) и к прочим проблемам "большой" театральной жизни. Но в том, что затея Эпельбаума-младшего эту самую жизнь сильно украсила, сомнений нет.

НГ , 25 января 2008 года

Григорий Заславский

Лучший из…

Optimus Mundus в Лаборатории Дмитрия Крымова

В бывших «квартирах» «Школы драматического искусства» на Поварской теперь играет спектакли Лаборатория Дмитрия Крымова. Спектакль под нерусским названием Optimus Mundus вполне можно причислить к наиболее оригинальным премьерам нынешнего сезона.

Хотя Optimus Mundus в афише Лаборатории Крымова появился в этом сезоне, представление это уже попало в конкурс «Золотой маски» и режиссеру Илье Эпельбауму, недавнему выпускнику ГИТИСа, придется побороться со своим учителем Дмитрием Крымовым: тот и другой спектакли вошли в конкурс под новым названием – «Эксперимент», поиск новых выразительных средств современного театра.

Впрочем, очарование этого спектакля-хеппенинга все-таки не совершенно застилает глаза, и можно даже сказать, что ничего особенно нового в работе Эпельбаума нет. Просто 16 зрителей (никак не больше, но и не меньше – забота об этом заставляет организаторов обзванивать каждого накануне и в день спектакля и переспрашивать – не забыли? Нет?) водят по лестницам и комнатам, где актеры встречают их и разыгрывают один или другой сюжет. В афише названы Шекспир и Пушкин, хотя в «программе» имеется еще и Островский, а может, и кто-то еще, но правда Пушкина и Шекспира – больше, они представлены, скажем так, репрезентативнее.

Придуманное Эпельбаумом представление позволяет и самый простой рассказ – о том удовольствии, совершенно детском, которое получает каждый, кому доведется все это посмотреть (вернее же сказать – принять во всем этом участие). И – очень сложный, с разными умными словами. Конечно, чувствуются корни – происхождение постановщика, уроки родителей Майи Краснопольской и Ильи Эпельбаума, основателей и руководителей театра «Тень» и главных новаторов нескольких последних московских сезонов. И уроки Крымова тоже дают себя знать.

Зрителей собирают, строят, делят, затем (или даже раньше) гасят свет, после чего в темноте возникают провожатые, у каждого – свеча в руке, и каждый начинает «тянуть одеяло на себя», то есть прямо начинает настаивать, что именно он сыграет в этом представлении главную роль. Детское и совершенно взрослое соединены здесь, как простое и сложное. В неразрывном единстве.

Одних ведут в постель к Дездемоне, кладут всех в постель, накрывают одним одеялом… И, не стану скрывать, стало страшно, когда с фонарем пришел грозный мавр и обнаружил, помимо супруги, еще какое-то количество незнакомых мужчин и женщин… Начинается беготня, суета со страшными криками, в финале которой, как бы спасая невольных участников и свидетелей этой кровавой развязки, зрителей эвакуируют в другой сюжет. «Евгений Онегин», «Двенадцатая ночь», «Каменный гость», «Лес» – каждая сцена играется совершенно серьезно, «кроме шуток». Также всерьез устраивается вдруг, в середине похода, привал с буфетом, когда, пользуясь свободной минуткой, молодая актриса начинает рассказывать свою историю. Непростую, как оказывается, историю тяжелой актерской жизни, приговаривая при этом что-то про бутерброды, которые ей готовит мама, но вот их много, так что – ешьте, не стесняйтесь.

Такая история. Во всех отношениях замечательная, из чистого удовольствия.

Да! И бутерброды – тоже вкусные.

Время новостей, 4 февраля 2008 года

Дина Годер

Сеанс общего счастья

Четыре бенефицианта и шестнадцать зрителей сыграли Шекспира, Пушкина и Островского

Спектакль Арсения Эпельбаума Optimus mundus номинирован на «Золотую маску» в разделе «Новация» как один из лучших спектаклей прошлого сезона. Но неважно, когда его сыграли в первый раз, на деле это, конечно, спектакль середины сезона текущего, когда его принял под крыло театр Васильева, разрешив под грифом «Лаборатория Дмитрия Крымова» играть в студии на Поварской. И Optimus mundus стал одной из главных радостей нынешнего, пока не слишком богатого удачами театрального года. Спектаклем, на который надо немедленно идти всем, особенно тем, у кого плохое настроение, кто впал в пессимизм или скверно себя чувствует. И тем более тем, кто терпеть не может театр, потому что там «ты должен сидеть как дурак в зале и смотреть, как на сцене взрослые люди кривляются и орут». Только жаль, что посмотреть Optimus mundus зараз могут только шестнадцать человек.

В веселой и дуракавалятельной, как принято в «Лаборатории Крымова», программке спектакля написано так: «Постановка и режиссура, и сценография, и художник по костюмам, и автор сценария, и звукорежиссер, и бутафор, и швея, и уборка на сцене, и актеров покормить, и смотри у нас, если что на место не положишь, голову отвернем - Арсений Эпельбаум (который Сеня из Крымовской лаборатории)». Не знаю, многие ли слышали о Сене, но сочиненные им видео и теневые эпизоды к спектаклям «Донкий Хот» и «Корова» помнят наверняка многие. А еще больше народу знает фамилию Эпельбаум, потому что Сеня, как можно догадаться, сын театра «Тень» - то есть главных московских придумщиков и мистификаторов Ильи Эпельбаума и Майи Краснопольской. А спектакль его - прямой наследник и «Тени», и «Лаборатории Крымова», но не по части идей (видно, что и собственные фантазии режиссера так распирают, что деваться некуда), а по части свободы от всяких дурацких правил и условностей.

В темном фойе театра четыре молодых «крымовских» актера - Наталья Горчакова, Максим Маминов, Сергей Мелконян и Анна Синякина, держа зажженные свечки в руках, встречают 16 пришедших на спектакль зрителей; каждый выбирает себе четверку и по узкой винтовой лестнице ведет высоко наверх, по ходу объясняя, что сегодня у него бенефис, а «остальные ребята - так, подыгрывают», и радуется, что ему досталась самая лучшая публика. Наверху в закутке надо оставить сумки и обувь, всем выдают мягкие тапочки и узкими коридорами между белых драпировок ведут на место первого спектакля. У нас это был «Ромео и Джульетта».

«Бенефициант» Максим усаживал четверку на скамейку и укутывал ее в белое, пока напротив со своей четверкой то же самое делала Наташа: «Вы - Монтекки, а вы - Капулетти». Потом он раскачивал перед нашим носом доску, куда были приделаны кулаки, сжимающие мечи, - «вы пока повраждуйте немного!» - и торопливо убегал на исходную позицию. Это была хрестоматийная «сцена на балконе». Начиналась она невинно-лирически, а заканчивалась вполне апокалиптически, подразумевая всю трагедию Шекспира и многое другое: мертвый Ромео оставался висеть на вешалке с театральными костюмами (которая до того заменяла густой сад), а Джульетта бросалась к нему прямо на балконе, который отделялся от постройки на колоннах-ходулях, будто каменных ногах Командора. (О Командоре - позже.) Оживший Максим быстро рассупонивал своих лучших зрителей и вскачь по коридорам несся с ними на следующую сцену - «Евгения Онегина», где терзания Ленского и Татьяны, пишущей письмо, были упакованы в невероятно плотно закрученный дуэт (в программке написано: «Коллаж музыкальной сцены из «Евгения Онегина» создан нашим учителем музыки Григорием Ауэрбахом за наше огромное спасибо»). Тут пели Максим и Аня, не жалея слез и повсюду рассыпая листы ненаписанных писем. Но как только Татьяна скрывалась за дверью в поисках няни, Ленский хватал свою четверку и с придушенным воплем «Скорее, я на следующую сцену опаздываю!» летел к новой площадке, где успевал только показать на места вокруг круглого стола и тут же бросался просовывать руку в щель драпировки, отделявшей нас от соседней сцены. Оттуда доносились последние звуки «Каменного гостя»: «Я гибну, кончено!»...

И немедленно со словами «Руку, друг!», преобразившись из Дон Гуана в Геннадия Несчастливцева, из-за драпировки выходил кудрявый Сергей и приводил с собой свою четверку зрителей. Сцена встречи актеров на пути из Керчи в Вологду скоро превращалась в пушкинского «Моцарта и Сальери», и герои, натянув самодельные парики с бумажными кудряшками, угощали зрителей газировкой. Мечтательный голубоглазый Моцарт-Максим виртуозно играл свой «Реквием», скрипя пальцами по мокрым стенкам бокалов, пока не вступал оркестр, а Сальери-Сергей стрелял черными глазами и иронически хмыкал.

Вихревой ритм спектакля с короткими остановками не давал зрителям опомниться, они открывали рот от изумления, хохотали, радовались, разгадывая лукавые головоломки с перекличками цитат, восхищались, как все лихо пригнано одно к другому. Их затопляло обаяние совсем молодых милых улыбчивых актеров, игравших на сверхблизком контакте, персонально с каждым, заглядывая в глаза, шепча в ухо, хватая за руку, чтобы тащить за собой. Небольшая студия на пятом этаже с помощью множества перегородок превратилась в путаный лабиринт, и на программке иллюстрацией служил черновик режиссерского плана с карандашными подписями вроде «тапки тут» и стрелками, указывающими направление движения. В тихие моменты из-за рядов драпировок слышался топот, музыка и голоса других сцен, но это не мешало - напротив, создавало какое-то удивительное ощущение, что театр повсюду, в театр превратился весь мир. Название спектакля Optimus mundus («Лучший из миров») именно об этом и говорило.

Под радостные подбадривания «Пойдемте скорее, там уже Наташка бутерброды приготовила» в середине спектакля публику отправляли на антракт - в «буфет», где собрались все 16 человек и Наташа, прицепив бумажную наколку и намазав губы бантиком, изображала буфетчицу. Она вынимала бутерброды стопками, тараторя: «Ешьте, все свежее, мне мама приготовила, я тут близко живу, сама все равно столько не съем», - и болтала о том, о чем всегда зрители судачат в антрактах, - об актерах. Что вот, мол, Максим - настоящий певец, он закончил факультет музтеатра в ГИТИСе, а теперь зачем-то учится в институте современного искусства. И Аня тоже певица - Гнесинку закончила. А Сережа - актер из ГИТИСа, и сама она актриса, закончила «Щуку», а теперь работает в Театре Станиславского и даже одну главную роль играет - мальчика в детском спектакле, потому что кто ж молодой актрисе Джульетту даст?

После антракта группы менялись «бенефициантами». Максим передал нас Сергею: «Вы не думайте, он тоже очень хороший актер, даже лучше меня» - и все опять понеслось. В коридоре перед «Каменным гостем» Сергей, выбирая на вешалке плащ и шляпу, спрашивал у нас: «Как думаешь? Узнать меня нельзя?» - и потом вся пушкинская трагедия, где Наташа играла Дону Анну, укладывалась в пять минут, а в финале мы слышали топот подбегающего со своей четверкой Командора. Сцену встречи графини Оливии с переодетой Виолой из шекспировской «Двенадцатой ночи» играла Аня, лежа на пианино, и Наташа с подрисованными усами. Но самой смешной была сцена из «Отелло»: сначала восьмерых зрителей Аня-Дездемона укладывала рядком на безразмерную кровать, пела колыбельную и подтыкала одеяло (в темноте зрители хихикали, что сейчас уснут). А потом на тряпочной стене появлялись грозные тени, Отелло-Сергей и Дездемона ложились на «кровать» по обе стороны зрителей и переговаривались, зажигая то с одной, то с другой стороны ночник, а потом ползли друг к другу через восемь пар ног, вызывая жуткий хохот.

На финал всех 16 зрителей наконец собрали вместе в как будто раздвинувшемся пространстве знакомого зала васильевской студии. Всех сажали на последние ряды, первые - для видимости аншлага - занимали античные бюсты. Актеры передавали своим зрителям пуки искусственных цветов, шепча: «На поклонах мне кинете, ладно?» А потом кланялись, ловили цветы и кидали их обратно, чтобы получить вновь, и сияли, и растроганно бормотали «Спасибо!» и «Сегодня полный зал!», а потом вдруг вновь начинали играть, конспективно прогоняя подряд все главные смерти из шекспировских трагедий. И это уже действительно был конец спектакля, тут на сцену выскочил веселый и такой же счастливый, как актеры и зрители, режиссер-художник-драматург, а потом зрители двинулись переобуваться, но завязывали шнурки о-очень медленно, потому что хотели, чтобы этот сеанс общего счастья длился подольше.

Премьера театр

Лаборатория Дмитрия Крымова в бывшем здании театра Анатолия Васильева на Поварской показывает спектакль "Optimus Mundus" ("Лучший из миров"), придуманный Арсением Эпельбаумом. Вместе с пятнадцатью другими избранными РОМАНУ Ъ-ДОЛЖАНСКОМУ довелось испить предназначенный Моцарту отравленный напиток, очутиться в одной постели с Дездемоной и Отелло и едва не провалиться в тартарары вместе с Дон Гуаном.

В день спектакля каждому зрителю перезванивают из театра и вежливо уточняют, точно ли он придет вечером. На "Optimus Mundus" приглашают ровно шестнадцать человек — отсутствие любого будет замечено, но и лишнего приткнуть будет негде. В другие дни, говорят, зовут и вовсе двенадцать персон. Главное — чтобы общее число пришедших делилось на четыре, потому что в начале спектакля в театральный гардероб вбегают со свечками четыре молодых актера и делят публику на равные маленькие группки. У каждого — свои зрители, пообещавшие верить, что именно их "вожатый" будет здесь играть главную роль.

Интонация домашнего представления задается сразу: в прихожей, куда надо подняться по узкой винтовой лестнице, публику просят оставить сумки и сменить уличную обувь на мягкие комнатные тапочки. А потом актеры разводят свои группки по выгороженным в полутемном театральном зале закуткам — чтобы разыграть для них микроспектакли по пьесам Шекспира и Пушкина. В каждом помещении задерживают не больше десяти минут. "Логистика" спектакля весьма прихотлива: группки зрителей — и их предводители, разумеется, тоже — то соединяются для очередного маленького представления, то опять разбегаются по углам, для следующего приключения. Посреди вечера, после нехитрой общей трапезы в импровизированном буфете, "кураторы" групп меняются, чтобы вторая порция зрителей увидела то, что первая уже успела посмотреть.

На программке даже напечатана схемка спектакля. Как-то все это очень лихо рассчитано — чтобы один из актеров мог успеть для одних зрителей стать каменной десницей Командора, просунутой в занавес, а для других, сидящих за его спиной,— Моцартом, готовящимся сыграть пальцами на стаканах с водой свой реквием. За час и пятнадцать минут в театре зрители успевают встретиться с Дон Гуаном и Донной Анной, услышать дайджест оперы "Евгений Онегин", посидеть в покоях Оливии из "Двенадцатой ночи", выпить отравленное Сальери вино (которое оказывается обычной газировкой), стать свидетелями любовного объяснения Ромео и Джульетты — и сыграть при этом роли членов двух враждующих семейств, вооруженных деревянными мечами. Самая остроумная сцена — в огромной постели у Дездемоны: заявившись в альков, Отелло не сразу обнаруживает супругу, потому что вместе с ней под одеялом лежат еще восемь чужих людей разного пола.

Все эти пародийные сценки разыграны Натальей Горчаковой, Анной Синякиной, Максимом Маминовым и Сергеем Мелконяном не просто задорно и обаятельно, но с очень точным соотношением иронии и серьезности. И даже если вы не знаете родословной молодого режиссера, то все равно рано или поздно наверняка вспомните веселые и умные затеи семейного театра "Тень". А если знаете, то вспомните сразу. Арсений Эпельбаум — сын придумавших все спектакли "Тени" Майи Краснопольской и Ильи Эпельбаума. Они тоже очень любят не только искусство показать, но и поговорить со зрителем по душам, в глаза ему внимательно посмотреть и даже накормить — прежде чем вовлечь его в увлекательную рукодельную игру, а там уже чуть-чуть обхитрить и посмеяться вместе с ним над ним же самим, над театром и над всем миром. Чтобы потом выпустить на улицу в состоянии абсолютного счастья.

Спектакль Арсения Эпельбаума тоже похож на домашний театр. Хотя живет мыслями о театре "настоящем", иногда страшном, иногда прекрасном, иногда смешном. "Optimus Mundus" — лучший из миров — это и есть театральный мир, который одновременно балаган и волшебство. Поэтому Моцарт и Сальери вдруг оказываются Счастливцевым и Несчастливцевым, надгробные памятники на кладбище — опереточными декорациями, а актеры простодушно раздают зрителям цветы, чтобы быть осыпанными ими на поклонах. Конечно, этот самодельный спектакль — лишь веселая проделка, не имеющая никакого отношения, например, к борьбе "новой драмы" с пыльной классикой, или к поискам альтернатив повальной коммерциализации театра, или к переделам собственности (хотя как о них не вспомнить в доме на Поварской, "Школе драматического искусства" уже не принадлежащем) и к прочим проблемам "большой" театральной жизни. Но в том, что затея Эпельбаума-младшего эту самую жизнь сильно украсила, сомнений нет.

Кажется, про возобновление спектакля я узнала одной из первых, если говорить о простых зрителях. Сначала случайно зашла на страницу в фейсбуке, ничего не поняла, закрыла её. Через какое-то время наткнулась снова, вчиталась, решила погуглить... Впечатлилась и стала Очень Думать - ибо стало ясно, что идти надо. И что идти ужасно страшно.
Несколько дней раздумий, а потом как раз подошел вечер, когда я впервые с давнего Жирафа в компании отца должна была придти на спектакль на Открытую сцену. Накануне решила, что раз такое дело и всё идеально совпадает, то надо включить своё мужество - кто знает, может, билетов ещё не хватит. Ох, как же, не хватило одной такой - в итоге получила билет лично из рук Арсения Эпельбаума и то ли была первой зрительницей, то ли такую радостную весть слышал каждый. Кто этих хитрецов знает:)
С билетом на полке я продолжила старательно бояться, чем занималась около месяца, потом взяла себя в руки, тяпнула на работе ирландского кофе и поехала в театр.

И первое, что хочется сказать - ну какие же они молодцы, а.
Это, наверное, самое сложное - создать такую атмосферу происходящего, чтобы комфортно стало даже зажатому зрителю, который начитался всякого и всерьез опасается, что будет подпрыгивать на месте от любого прикосновения.
Самое начало - это ведь всё-таки часть спектакля была, верно? Чтобы все почувствовали, что они заодно. Совсем просто, но ведь работает! Наверху оказывается уже не группа посторонних людей, а компания единомышленников.
Сама структура спектакля и комбинаций сцен постфактум понятна, она красива и логична. Но всё равно очень хочется вернуться и побродить другим маршрутом, послушать иные рассказы проводников между сценами, оказаться среди новых зрителей. На мартовские даты билеты уже закончились, говорят, да и заняты эти дни у меня - так что записалась на апрель, уговорив ещё двух подруг составить компанию:) Дальше-то наверняка начнёт расти список на запись... Это пока тихо, а потом снежный ком пойдет, точно-точно. Почему я и решилась-таки идти прямо на премьеру, а теперь тыкаю всех, кому должно понравиться.

Кат, если вы ещё спектакль не видели, открывать ни в коем случае не надо. ...поднялись наверх, переобуваемся, режиссёр дает последние наставления и появляются трое артистов и начинают разбирать нас себе. Я оказываюсь напротив Лины Ивановой, она меня первой и хватает. Прибегает четвертая артистка, отвоёвывает-таки себе свою долю зрителей и мы разбредаемся. Первая остановка наших двух групп прекрасна, хотя именно её я себе заранее заспойлерила статьями - "Отелло". Гигантская кровать, куда нас укладывает Дездемона, потом укрывает, подтыкает одеяло и сама устраивается справа. И тут появляется Отелло...
В течении всей сцены 8 взрослых людей лежат в ряд под одним одеялом и ржут от малейшего события. Ну а что ещё делать, когда Отелло изумлённо изучает оказавшегося крайним мужчину, или когда он в темноте никак не найдёт жену и наугад хватает за шеи зрителей?) Нет, правда, даже если это звучит страшно - на самом деле всё прекрасно. Хотя когда прямо за моей головою в темноте раздался грозный голос Отелло, девушка справа ощутимо вздрогнула от неожиданости:)
Параллельно в это время разворачивается сцена "Ромео и Джульетта" для других 8 зрителей. Потом четверых из них Максим Маминов притаскивает на "Евгения Онегина" (чувствую, та группа вообще перемещалась почти всё время бегом)), туда же первыми приходим мы четверо с Линой. Сцена. Максим и компания на привычной крейсерской скорости убегают в комнатку Моцарта, а мы идём в Вишнёвый сад, который на ходу превращается в Чайку, а спрятанная в Шкафу четвёрка Донны Анны вместе с нами внимает выступлению Нины Заречной. Бывшая Раневская, ныне уже Аркадина, настроена, впрочем, весьма скептически:)) Потом антракт. И желе. А про сок так и забыли, безобразие!))
После антракта артисты меняются группами - нас забирает Наталья Горчакова - и начинается новый цикл. Теперь уже у нас "Ромео и Джульетта" (с фоновыми криками Мавра, которые пугают влюблённых), но в момент кульминации Максим находит крылатку Ленского, подрывается и убегает петь, а чуть погодя мы идём к Дон Гуану, там спонтанная смена направляющего - Донна Анна утаскивает в шкаф другую четвёрку, а к нам вторгается рука Командора, Несчастливцева, Моцарта и просто Максима. И отправляемся мы в Керчь, где чокаемся с Моцартом вином газировкой с противоядием и слушаем удивительный реквием, исполняемый им на бокалах с водой. Счастливцев и Неcчастливцев вновь оба живы и мы все перемещаемся в большой зал на общий финал. Усаживаюсь, приобняв, чтобы чуть подвинуть, бюст, который в каких-то боях лишился трети головы, и начинается безумно смешное и прекрасное мельтешение летающих цветов, монолог Гамлета в разных переводах и множество смертей из различных пьес, переплетающихся и накладывающихся друг на друга. Эдакая счастливая сияющая какофония:)
А после переобувания для выхода на улицу мне понадобилось дважды уточнить дорогу - почему-то всегда в этом здании совершенно теряю ориентацию в пространстве. И это, пожалуй, прекрасно. Жалко, что в апреле уже где-то ещё будет идти спектакль... Я бы сделала ставку на Сретенку, хотя посмотрим.

Самое важное тут, пожалуй, именно атмосфера, неимоверное дружелюбие, бесконечная любовь к театру, этому лучшему из миров, которая присуща и создателям спектакля, и его зрителям, которые за это короткое время словно родными делаются. Театр ради театра, игра в игру, смесь шуток и чего-то пронзительно настоящего.
Да, с точки хрения искусства тоже многое впечатляет и запоминается, не атмосферой единой)
Как здорово, что оно со мной случилось.

В общем, Optimus mundus - чудо-чудесное, артисты прекрасны, режиссёр тоже, дома лежат две "программки" с тремя автографами, а 11го апреля я приду снова. Вот.
С возвращением, спектакль!
И замечательно, что это произошло именно теперь, когда я так много хожу по театрам.

Хреново написала, знаю. Слов у меня и способности к формулированию пока не хватает, чтобы всё точно передать:) Но отличных текстов про "Optimus mundus" в сети много, к счастью.

P.S. В начале Сергей Мелконян пытался меня задушить, ближе к финалу поцеловал в макушку и вручил цветок. Прямо-таки отдельная история внутри спектакля:)
P.P.S. Идите вот

В то время, когда «Вернувшиеся» уже доигрывают последние спектакли, а «Черный русский» готовится навсегда закрыть для зрителей свои двери, рядом, в «Боярских палатах СТД РФ», тихо и без излишнего пафоса показывают спектакль – «бродилку» « Optimus Mundus » .

10 лет назад, когда в Москве спектакли-променады ещё не были на пике популярности, Арсений Эпельбаум - режиссер, сценарист и костюмер этого действа - показал всем свой лучший из миров (Optimus Mundus ). Спектакль-хеппинг был отмечен критиками и получил номинацию на “Золотую маску” в категории “Эксперимент”. И если сначала увидеть спектакль можно было в Школе драматического искусства, то теперь он идет по ночам под кирпичными сводами Боярских палат.

Зрителей встречают и провожают в темный коридор, где всем нужно сменить свою обувь на удобные тапочки и оставить сумки. Из темной арки с фонарем в руке выпорхнет девушка, одетая в белую блузу и трико. Держа в руках программки, она сообщает, что нам очень повезло, и попали мы не просто на спектакль, а на ее бенефис. В это же время из-за ее спины выходит другой артист, который сообщит, что бенефис у него, а все остальные - это просто массовка. Пока первая пара разбирается, кто же из них тут главный, с разных сторон прибегают еще два претендента на ведущую роль. Решить эту проблему получилось просто: шестнадцать зрителей легко подели на четыре группы, и, возглавляемые своим проводником, они пошли своим маршрутом, а взамен мы должны дарить наше внимание и аплодисменты только тому, кто нас выбрал, и ни в коем случае кому-то другому.

Вдохновителем нашей группы была Мария Смойльникова, девушка хрупкая и утонченная. Она взахлеб рассказывала нам свою историю, пока вела в импровизированную артистическую гардеробную. Туда же со своими “новыми поклонниками” прибегает и Максим Маминов - артист фактурный и с впечатляющими вокальными данными. Они продемонстрировали хрестоматийный дуэт из “Ромео и Джульетты”. Сцена на балконе превращается в фарс, вызывающий смех даже у самого серьезного зрителя.

В этом мире все смешалось, как в доме Облонских: шекспировские страсти сменяются на пушкинские, а Джульетта превращается в Донну Анну. Сценки- этюды длятся не больше 15 минут, обрываются на самом неожиданном месте, и зрители спешат дальше уже на другую локацию. Декораций нет - только реквизит, собранный из разных спектаклей. Нет тут и “четвертой стены”, разделяющей зрителей и артистов. В этом и заключается смысл спектаклей-хеппингов. Это своеобразная феерия, на которую нельзя смотреть отстраненно. Актеры импровизируют и ждут этого и от зрителей. Такая интерактивность спектакля не позволяет все спланировать заранее, и каждое представление может стать неповторимым, которое идет только здесь и сейчас.

Каждый из актёров проявляет нешуточные амбиции и желание получить главную роль. Высмеивание всех театральных штампов, “перетягивание одеяла” на себя, и все это - про них. В разных локациях они объединяются на короткие сценки, чтобы потом разбежаться и поменяться местами. Импровизированный антракт позволяет нам “перевести дух” и подкрепиться, после чего Мария Смойльникова передает нас в руки Лины Ивановой, не забыв добавить, что она тоже является неплохой актрисой. То же самое происходит и в двух других четверках. Таким образом, поменяв проводников, нам удается посмотреть то, что мы не смогли увидеть в первой части.

В полной темноте нас подводят к огромной кровати с балдахином - такой, что там в состоянии уместиться восемь человек и Дездемона - Лина Иванова и храпящий Отелло - харизматичный Сергей Мелконян. Сценка под названием “Молилась ли ты на ночь, Дездемона?” буквально рисковала сорваться из-за нас, незваных гостей в опочивальне, так как во всем многообразии человеческих ножек мавр рисковал не найти свою Дездемону.

Юмор и самоирония - вот залог успеха этого спектакля. Тут показана и борьба за роли, овации и любовь зрителей - вся обратная сторона театральной жизни. Финал был таким, как и положено в классическом театре, - артисты купались в аплодисментах и ловили брошенные в них цветы, которые заранее очень любезно дали зрителям со словами: “Кидайте их только мне”. Но какой артист не хочет и на поклонах быть главным?! Соревнуясь за то, кому больше внимания достанется, они обыграли все трагические финалы Шекспира. Остановить все это смогла только люстра, свалившаяся на головы артистов, вслед за которой гаснет уже и сам свет.

Главный театральный тренд последнего времени – иммерсивные спектакли, променады, квесты и прочие «бродилки», где публике не дают спокойно сидеть в своих креслах. Зрители все чаще перестают быть пассивными свидетелями действа за четвертой стеной, а становятся полноправными участниками, со-творцами спектакля. Можно относиться к этому как к моде, очередной «фишке» для привлечения публики. А можно увидеть в этом странном жанре репетицию проактивности, умения выбирать свой путь и идти на контакт с другими – всего того, чего так не хватает в нашем обществе.

Продвинутым московским театралам к подобным диковинам уже не привыкать. В «Remote Moscow» немецкой группы Rimini Protokoll зрители ходили по городу под руководством электронного голоса в наушниках: знакомые переулки становились для них декорациями тотального документального шоу. Вместе с актерами испанского уличного театра Kamchatka примеряли на себя роль беженцев, уходили от погони и прятались от полицейских. В иммерсивном «Норманске» пять этажей Центра Мейерхольда превращались в футуристический город из повести Стругацких «Гадкие лебеди», а посетители могли свободно бродить по закоулкам, подглядывая за жизнью загадочных «мокрецов». Но, пожалуй, такого масштабного и впечатляющего образца иммерсивного театра как «Вернувшиеся» у нас еще не было... Дом с привидениями В черном-черном доме, на черной-черной улице... Так хочется начать рассказ об этом мистическом шоу, поскольку здесь вы действительно попадаете в страшную сказку. Главная удача спектакля по мотивам пьесы Ибсена «Привидения» – создание правильной, завораживающей и таинственной атмосферы. Продюсеры проекта, далекие от театра Вячеслав Дусмухаметов и хореограф Мигель, арендовали заброшенный особняк и превратили его в настоящий дом с призраками. Нет, здесь на вас никто не набросится из-за угла, как в комнате ужасов. Но сами стены этого дома, обставленного в тяжеловесном северном стиле конца XIX века, кажутся пропитанными загадками. Тут можно просто бродить по бесконечным комнатам, рассматривая книги, портреты и старинные фотографии, флакончики на дамском столике и оружие в кабинете, открывать ящики и шкафы, теряться в многочисленных зеркалах и блуждать в лабиринтах, подглядывая за идущей своей чередой жизнью героев.

В спектакле заняты молодые, пока не известные русские актеры, а постановкой занимались американские режиссеры Виктор Карина и Мия Занетти. Они прежде работали с пионерами иммерсивного театра, компанией Panchdrunk, которая прославилась спектаклем Sleep No More – адаптацией шекспировского «Макбета» в духе Хичкока и Дэвида Линча. «Вернувшиеся» тоже тяготеют к мрачной декадентской эстетике, но на первом месте здесь все же запутанные психологические отношения и семейные «скелеты в шкафах». Чтобы лучше разобраться в хитросплетениях этой истории, лучше заранее прочитать пьесу Ибсена. Тогда вам не придется судорожно бегать за героями и пытаться собрать в голове сюжетный пазл. Тем более что гораздо интереснее центральных драматических эпизодов в главных залах оказываются безмолвные метафорические сцены в других уголках дома. Вытесненные желания, фрустрации и чувственные фантазии героев выливаются в пластические, иногда весьма откровенные экзерсисы. Причем, зрителей, чьи лица скрыты одинаковыми анонимными масками, могут неожиданно вовлечь в представление или даже увести в отдельную комнату. Идти на контакт или отказаться, участвовать в игре или остаться зрителем – решаете вы сами. Поэтому каждый здесь получает индивидуальный опыт, у каждого складывается свой спектакль. И каким он будет, во многом зависит от вас. В Москве шоу будет сыграно 50 раз (последний показ – 12 марта), а потом отправится в Нью-Йорк. Что еще посмотреть Помимо «Вернувшихся», которые многим могут оказаться не по карману (стандартный билет стоит 5 000 рублей, VIP-билет - 30 000), в Москве можно увидеть и другие нестандартные спектакли, предполагающие активное участие зрителей.

«Черный русский» Особняк Спиридонова



Еще один недешёвый спектакль-триллер (билеты от 5000 до 11900 рублей) поставил Максим Диденко по мотивам «Дубровского». Он попытался свести известные русские грехи – пьянство, обжорство, мздоимство и распутство, с новыми формами, а народные песни – с хип-хопом от композитора Ивана Кушнира. Зрителям тут тоже выдают маски в виде животных, но ходить можно только организованно, по одному из трех маршрутов – за Дубровским, Троекуровым или Машей, которую иногда играет популярная киноактриса Равшана Куркова. Тоже вариант русской рулетки – кому что выпадет. Когда: до 12 января


Optimus mundus Боярские палаты СТД

Один из первых в России иммерсивных спектаклей был поставлен потомственным сказочником Арсением Эпельбаумом в 2007 году, когда таких слов еще не знали, и не так давно восстановлен. 14 зрителей тут следуют за героями Шекспира или Пушкина, то оказываясь в одной огромной постели с Дездемоной, то выпивая с Моцартом и Сальери, то играя роли Монтекки и Капулетти. Это безумно смешное и вдохновенное дураковаляние – не что иное, как признание в любви к театру, который справедливо называют лучшим из миров. Когда: 22-24 декабря, 26-28 января


«Неявные воздействия» «Театр.doc»



Уличные спектакли-променады – развлечение в наших широтах преимущественно летнее. Но отважный комиссар «Театра.doc» Всеволод Лисовский вместе с актерами готов провести морозоустойчивых зрителей и по зимним улицам. Маршрут каждый раз новый и заранее неизвестен. Да и само путешествие построено на эффекте неожиданности: вы можете стать свидетелями страстной любовной сцены, политической акции или внезапной интервенции в жизнь города. И выяснить, как явно или неявно такое акционистское искусство воздействует на окружающий мир и вас самих. Когда: 21 января
«В гостях. Европа» В жилых квартирах



Хорошие новости для тех, кто не любит пешие прогулки. Фестиваль «Территория» возобновляет показы проекта Rimini Protokoll «В гостях. Европа», где зрители никуда не бегают, а сидят спокойно за столом. Попасть на спектакль трудно, поскольку проходит он в московских квартирах, куда умещается от силы 15 человек. Зато главными действующими лицами становятся сами зрители: объединяясь в союзы и коалиции, они сами создают и решают конфликты, испытывая на себе, что такое глобальная политика. Когда: 21-24 декабря, 20-29 января


«Questioning / Кто ты?» «Гоголь-центр»



Еще один спектакль, где нет актеров, а действуют исключительно зрители – проект швейцарской театральной компании Magic Garden. В интерактивном перформансе участникам придется отвечать на вопросы анкеты, которые откроют вам много нового о самом себе и жизни в обществе. Удивительно, как простой прием способен пробудить в людях такие сильные эмоции, каких не добьется ни одна драма Шекспира. И как в маленьком коллективе можно создать модель социума и почувствовать себя его частью. Когда: 21-22 января


«Совместные переживания» Центр им. Мейрхольда



Театральный дебют молодого кинорежиссера Вики Приваловой не столь радикален. Тут все же есть актеры, хотя их трудно отличить от сидящих рядом зрителей, пока они не начнут читать невыдуманные истории о чьей-то первой любви. Но купившие билеты тоже не останутся в стороне: при входе каждому выдадут записку, которую в нужный момент надо будет прочесть вслух. (Похожим образом в спектакле Марата Гацалова «Город-герой» зрители читали смс-ки от жителей блокадного Ленинграда.) Или еще интереснее – рассказать про свое первое чувство. Кто решится? Когда: 23, 25, 26 декабря, 20 января


«Москва 2048» Завод «Кристалл»



Вариант для самых смелых. «Москва 2048» – это нечто среднее между популярными сейчас квестами, ролевой игрой и иммерсивным театром. Для этого проекта объединились компания квестов «Клаустрофобия», ученик Кирилла Серебренникова Александр Созонов и команда профессиональных актеров. Зрители попадают в фантастическое индустриальное пространство, изображающее Москву после глобальной катастрофы. Но отделаться ролью наблюдателя тут не удастся, как сложится будущее цивилизации – зависит от каждого участника игры. Когда: ежедневно



«Декалог на Сретенке» Театр им. Маяковского. Филиал



Для тех, кто не любит интерактивности, но все же хочет новых ощущений, подойдет «бродилка» от драматурга Саши Денисовой и режиссера Никиты Кобелева. Вы пройдете по всем закоулкам филиала «Маяковки» от буфета до гримёрок и репетиционных. В основе спектакля – откровения реальных жителей Сретенки о своих нехороших поступках, которые сводятся к семи библейским грехам. Тут встречаются история и современность: легенды петровского времени, тайны подвалов соседней Лубянки и домов терпимости, где служил врачем молодой Чехов. Общий смысл: оказывается, мы связаны с прошлым сильнее, чем думаем. Когда: 15 февраля


«Русские сказки» «Гоголь-центр»



Похожим образом устроен спектакль учеников Кирилла Серебренникова по русским сказкам из сборника Афанасьева, которые совсем не похожи на тот причесанный, гладкий фольклор, что мы знаем с детства. Зрителю придется выбрать один из трех путей – красный, белый или синий. Последний пользуется наибольшей популярностью, так как именно здесь играют непристойные «заветные» сказки. В конце все группы встретятся в большом зале, где в это время будет играться залихватский фолк-концерт. Так что при желании можно вообще никуда не ходить, а просто послушать хорошую музыку. Когда: февраль


«Музей инопланетного вторжения» Боярские палаты СТД



Еще один вид интерактивного зрелища – спектакль-инсталляция. В новом проекте художников Ксении Перетрухиной и Алексея Лобанова зрители оказываются в музее, посвященном вторжению инопланетян а-ля «Война миров». Переходя из зала в зал, они изучают разнообразные свидетельства: интервью очевидцев, официальные протоколы, секретные милицейские сводки, тщательно подобранные вещдоки и т.д. И многие, действительно, верят. Что уж тогда удивляться успешным фальсификациям истории... Когда: февраль Марина Шимадина, «Театрал»

Ссылка на