Основные направления русской литературы XX столетия. Литература начала XX века

История

Имажинизм как поэтическое движение возник в 1918 году , когда в Москве был основан «Орден имажинистов». Создателями «Ордена» стали приехавший из Пензы Анатолий Мариенгоф , бывший Футурист Вадим Шершеневич и входивший ранее в группу новокрестьянских поэтов Сергей Есенин . Черты характерного метафорического стиля содержались и в более раннем творчестве Шершеневича и Есенина, а Мариенгоф организовал литературную группу имажинистов ещё в родном городе. Имажинистскую «Декларацию», опубликованную 30 января 1919 г. в воронежском журнале «Сирена» (а 10 февраля также в газете «Советская страна», в редколлегию которой входил Есенин), кроме них подписали поэт Рюрик Ивнев и художники Борис Эрдман и Георгий Якулов . К имажинизму также примкнули поэты Иван Грузинов , Матвей Ройзман , Александр Кусиков , Николай Эрдман .

Организационно имажинизм фактически распался к 1925 году : в 1922 году эмигрировал Александр Кусиков, в 1924 году о роспуске «Ордена» объявили Сергей Есенин и Иван Грузинов, другие имажинисты отошли от поэзии, обратившись к прозе, драматургии, кинематографу. Деятельность «Ордена воинствующих имажинистов» прекратилась в 1926 году, а летом 1927 года было объявлено о ликвидации «Ордена имажинистов». Взаимоотношения и акции имажинистов были затем подробно описаны в воспоминаниях Мариенгофа, Шершеневича, Ройзмана.

Общая характеристика литературы начала века (направления, издательства, проблематика прозы, мотивы в поэзии).

Конец XIX - начало XX вв. стали временем яркого расцвета русской культуры, ее "серебряным веком" ("золотым веком" называли пушкинскую пору). В науке, литературе, искусстве один за другим появлялись новые таланты, рождались смелые новации, состязались разные направления, группировки и стили. Вместе с тем культуре "серебряного века" были присущи глубокие противоречия, характерные для всей русской жизни того времени.

Стремительный рывок России в развитии, столкновение разных укладов и культур меняли самосознание творческой интеллигенции. Многих уже не устраивали описание и изучение зримой реальности, разбор социальных проблем. Притягивали вопросы глубинные, вечные - о сущности жизни и смерти, добре и зле, природе человека. Ожил интерес к религии; религиозная тема оказала сильнейшее влияние на развитие русской культуры начала XX века.

Однако переломная эпоха не только обогащала литературу и искусство: она постоянно напоминала писателям, художникам и поэтам о грядущих социальных взрывах, о том, что может погибнуть весь привычный уклад жизни, вся старая культура. Одни ждали этих перемен с радостью, другие - с тоской и ужасом, что вносило в их творчество пессимизм и надрыв.

На рубеже XIX и XX вв. литература развивалась в иных исторических условиях, чем прежде. Если искать слово, характеризующее важнейшие особенности рассматриваемого периода, то это будет слово "кризис". Великие научные открытия поколебали классические представления об устройстве мира, привели к парадоксальному выводу: "материя исчезла". Новое видение мира, таким образом, определит и новое лицо реализма XX в., который будет существенно отличаться от классического реализма предшественников. Также сокрушительные последствия для человеческого духа имел кризис веры ("Бог умер!" - воскликнул Ницше). Это привело к тому, что человек XX века все больше стал испытывать на себе влияние безрелигиозных идей. Культ чувственных наслаждений, апология зла и смерти, воспевание своеволия личности, признание права на насилие, обернувшееся террором - все эти черты свидетельствуют о глубочайшем кризисе сознания.

В русской литературе начала XX века будут чувствоваться кризис старых представлений об искусстве и ощущение исчерпанности прошлого развития, будет формироваться переоценка ценностей.

Обновление литературы, ее модернизация станут причиной появления новых течений и школ. Переосмысление старых средств выразительности и возрождение поэзии ознаменуют наступление "серебряного века" русской литературы. Термин этот связывают с именем Н. Бердяева, употребившего его в одном из выступлений в салоне Д. Мережковского. Позже художественный критик и редактор "Аполлона" С. Маковский закрепил это словосочетание, назвав свою книгу о русской культуре рубежа столетий "На Парнасе серебряного века". Пройдет несколько десятилетий и А. Ахматова напишет "…серебряный месяц ярко / Над серебряным веком стыл".

Хронологические рамки периода, определяемого этой метафорой, можно обозначить так: 1892 - выход из эпохи безвременья, начало общественного подъема в стране, манифест и сборник "Символы" Д. Мережковского, первые рассказы М. Горького и т. д.) - 1917 год. По другой точке зрения, хронологическим окончанием этого периода можно считать 1921-1922 годы (крах былых иллюзий, начавшаяся после гибели А. Блока и Н. Гумилева массовая эмиграция деятелей русской культуры из России, высылка группы писателей, философ и историков из страны).

Русская литература XX века была представлена тремя основными литературными направлениями: реализмом, модернизмом, литературным авангардом.

Представители литературных направлений

Старшие символисты : В. Я. Брюсов, К. Д. Бальмонт, Д. С. Мережковский, З. Н. Гиппиус, Ф. К. Сологуб и др.

Мистики-богоискатели : Д. С. Мережковский, З. Н. Гиппиус, Н. Минский.

Декаденты-индивидуалисты : В. Я. Брюсов, К. Д. Бальмонт, Ф. К. Сологуб.

Младшие символисты : А. А. Блок, Андрей Белый (Б. Н. Бугаев), В. И. Иванов и др.

Акмеизм : Н. С. Гумилев, А. А. Ахматова, С. М. Городецкий, О. Э. Мандельштам, М. А. Зенкевич, В. И. Нарбут.

Кубофутуристы (поэты "Гилеи"): Д. Д. Бурлюк, В. В. Хлебников, В. В. Каменский, В. В. Маяковский, А. Е. Крученых.

Эгофутуристы : И. Северянин, И. Игнатьев, К. Олимпов, В. Гнедов.

Группа "Мезонин поэзии": В. Шершеневич, Хрисанф, Р. Ивнев и др.

Объединение "Центрифуга" : Б. Л. Пастернак, Н. Н. Асеев, С. П. Бобров и др.

Одним из интереснейших явлений в искусстве первых десятилетий XX века было возрождение романтических форм, во многом забытых со времен начала прошлого столетия. Одну из таких форм предложил В. Г. Короленко, чье творчество продолжает развиваться в конце XIX и первые десятилетия нового века. Иным выражением романтического стало творчество А. Грина, произведения которого необычны своей экзотичностью, полетом фантазии, неискоренимой мечтательностью. Третьей формой романтического явилось творчество революционных рабочих поэтов (Н. Нечаева, Е. Тарасова, И. Привалова, А. Белозерова, Ф. Шкулева). Обращаясь к маршам, басням, призывам, песням, эти авторы поэтизируют героический подвиг, используют романтические образы зарева, пожара, багровой зари, грозы, заката, безгранично расширяют диапазон революционной лексики, прибегают к космическим масштабам.

Особую роль в развитии литературы XX века сыграли такие писатели, как Максим Горький и Л. Н. Андреев. Двадцатые годы - сложный, но динамичный и творчески плодотворный период в развитии литературы. Хотя многие деятели русской культуры оказались в 1922 году выдворенными из страны, а другие отправились в добровольную эмиграцию, художественная жизнь в России не замирает. Наоборот, появляется много талантливых молодых писателей, недавних участников Гражданской войны: Л. Леонов, М. Шолохов, А. Фадеев, Ю. Либединский, А. Веселый и др.

Тридцатые годы начались с "года великого перелома", когда резко были деформированы основы прежнего российского жизнеустройства, началось активное вмешательство партии в сферу культуры. Арестовываются П. Флоренский, А. Лосев, А. Воронский И Д. Хармс, усилились репрессии против интеллигенции, которые унесли жизни десятков тысяч деятелей культуры, погибли две тысячи писателей, в частности Н. Клюев, О. Мандельштам, И. Катаев, И. Бабель, Б. Пильняк, П. Васильев, А. Воронский, Б. Корнилов. В этих условиях развитие литературы происходило чрезвычайно затрудненно, напряженно и неоднозначно.

Особо рассмотрение заслуживает творчество таких писателей и поэтов, как В. В. Маяковский, С. А. Есенин, А. А. Ахматова, А. Н. Толстой, Е. И. Замятин, М. М. Зощенко, М. А. Шолохов, М. А. Булгаков, А. П. Платонов, О. Э. Мандельштам, М. И. Цветаева.

Священная война, начавшаяся в июне 1941 года, выдвинула перед литературой новые задачи, на которые сразу же откликнулись писатели страны. Большинство их оказалось на полях сражений. Более тысячи поэтов и прозаиков вступили в ряды действующей армии, став прославленными военными корреспондентами (М. Шолохов, А. Фадеев, Н. Тихонов, И. Эренбург, Вс. Вишневский, Е. Петров, А. Сурков, А. Платонов). Произведения различных родов и жанров включились в борьбу с фашизмом. На первом месте среди них была поэзия. Здесь надо выделить патриотическую лирику А. Ахматовой, К. Симонова, Н. Тихонова, А. Твардовского, В. Саянова. Прозаики культивировали свои самые оперативные жанры: публицистические очерки, репортажи, памфлеты, рассказы.

Реалистические издательства:

Знание (выпуск общеобразовательной литературы – Куприн, Бунин, Андреев, Вересаев); сборники; соц. Проблематика

Шиповник (Спб) сборники и альмахи

Слово (Москва) сборники и альманахи

Горький выпускает литературно-политический журнал «Летопись» (издв-во Парус)

«Мир искусства» (модернист. Искусство; одноименный журнал) – Дягилев основатель

«Новый путь», «Скорпион», «Гриф» - символист.

«Сатирикон», «Новый сатирикон» - сатира (Аверченко, С. Черный)

*Наиболее значительным течением в русском модернизме был символизм. Он возник в начале 90-х годов XIX века и просущество­вал два десятилетия. Художественным и публицистическим органом символистов был журнал «Весы» (1904-1909).

К старшим символистам (90-е годы), утвердив­шим название и принципы нового искусства, принадлежали В. Брю­сов, Д. Мережковский, 3. Гиппиус, К. Бальмонт. Второе поколение символистов пришло в литературу уже в начале XX века - А. Блок, A. Белый, С. Соловьев, Эллис.

Идеологом, вдохновителем символистов был поэт и философ B. Соловьев (1853-1900). Символистам оказалась близка его идея Души Мира, Вечной Женственности, Духа Музыки. Младшее поко­ление символистов ориентировалось и на позицию И. Анненского
(1856-1909), его «муки идеала».

В основе мира символисты видели не материальную, а идеаль­ную сущность. В окружающей реальности - лишь знаки, символы этой сущности. Истоки такого восприятия они находили в филосо­фии. Так, Платон сравнивал реальность с пещерой, куда проника­ют только блики, тени подлинного ирреального мира. Человек может лишь догадываться по этим теням-символам о том, что происходило за пределами пещеры. В этом же ключе звучали рассужде­ния И. Канта.

Существуя в бытовом, реальном мире, человек ощущает свою связь с миром бытийным, ирреальным, пытается проникнуть в него, выйти за пределы «пещеры». Подчеркнем в этой позиции признание первостепенной роли духовного мира человека.

Требует уточнения понятие символ. Мы достаточно часто встре­чаем символическое значение образов в реалистической литературе прошлого. Символикой пронизан фольклор. Модернисты вклады­вали в это слово новый смысловой оттенок. Символ противопостав­лялся аллегории, иносказанию. Как главное в символе подчеркива­лись его многозначность, многообразие ассоциативных связей, целая система соответствий.

Символисты в музыке видели высшую форму творчества, особое внимание уделяли мелодичности. Характер звучания произведения был не менее важен, чем его смысл. А в постижении смысла суще­ственна установка на недоговоренность. Текст должен был оставать­ся загадкой, а художник чувствовал себя творцом, теургом.

Творчество символистов изначально было обращено к избран­ным, посвященным. Поэт рассчитывал на читателя-соавтора, не стре­мясь быть понятым всеми. В одном из лирических стихотворений 3. Гиппиус рефреном звучало признание неопределенности желаний, стремления к тому, «чего нет на свете». Это была определенная про­граммная установка, отказ от внимания к реальной, «настоящей» жизни.

Отказываясь от изображения конкретного мира, символисты об­ращались к проблемам бытия. Однако именно реальная жизнь вно­сила свои коррективы. Неудовлетворенность современностью рож­дала мотив конца мира, была толчком к поэтизации смерти.

В работах литературоведов прошлых лет эти мотивы, как уже говорилось, объяснялись растерянностью перед надвигающейся ре­волюцией. Вместе с тем революционные события 1905 года многие символисты восприняли как начало обновления. Приветствуя раз­рушение старого мира, символисты не наполняли конкретным со­циальным содержанием свои признания. «Ломать я буду с вами, стро­ить - нет!» - утверждал в стихах В. Брюсов. Стихия революции принималась как символ свободы, дальнейшее казалось ее ограни­чением и уже потому отвергалось.*

Старшие символисты:

Приоритет духовных идеалистических ценностей (Мережковский)

Стихийный характер творчества (Бальмонт)

Искусство как наиболее достоверная форма познания (Брюсов)

Младшие символисты:

Необходимость соединить искусство и религию (Белый) – мистические и религиозные настроения

-«трилогия вочеловечевания» (Блок) – движение от музыки запредельного через преисподнюю материального мира и круговерть стихий к «элементарной простоте» человеческих переживаний

Поэзия символистов – это поэзия для избранных, для аристократов духа. «В то время как поэты-реалисты рассматривают мир наивно, как простые наблюдатели, подчиняясь вещественной его основе, поэты-символисты, пересоздавая вещественность сложной своей впечатлительностью, властвуют над миром и проникают в его мистерии»

Философия символизма:

Восприятия двоемирия дано только избранным

Софийность, женское начало, соборность

Новая религия – неохристианство (единение души с Богом без посредства с церкви)

Особенности стиха:

Торжественность, высокий стиль

Музыка стиха, эмоциональная ценность звуков

Сложная абстрактная иррациональная метафора

«Символизм делает самый стиль, самое художественное вещество поэзии одухотворенным, прозрачным, насквозь просвечивающим, как тонкие стенки алебастровой амфоры, в которой зажжено пламя»

С 40-х годов прошлого века и до самого конца его в русской литературе господствовал реализм. Новые качества возникали в активном контакте с традицией. Потребность коренных обновлений побуждала к широкому подведению итогов: что принять и от чего отказаться в художественном прошлом. Его восприятие в литературе того времени отличалось особенной интенсивностью.

Преобразование реализма происходит на рубеже веков во всей Европе. Но роль традиций в этом процессе была особенно велика именно в России, потому что здесь классический реализм не только не ослабевает к концу века, а обогащается. В 90-е годы в русскую литературу вступает молодое поколение реалистических художников. Однако начало обновлению реализма положили крупнейшие мастера старших поколений - те, кто непосредственно соединял век нынешний с веком минувшим. Это поздний Л. Толстой и Чехов.

К концу XIX столетия мировое значение толстовской деятельности было в полной мере осознано и за рубежом. Первостепенно важными для литературного процесса оказались завоевания творчества Чехова, создавшего, по словам Л. Толстого, совершенно новые формы письма и в прозе и в драматургии.

Реалистическая литература переходной эпохи в целом не возвысилась до уровня своих великих предшественников. Одно из объяснений тому - особые сложности творческого самоопределения в пору коренной смены ценностей и ориентиров в стране. Но вопреки противоречиям и трудностям направление продолжало интенсивно развиваться, породив особое типологическое качество, которое возникло на почве обновленного восприятия традиций классического реализма и постепенного преодоления концепции детерминизма в натуралистическом духе. Принципиально важно и собственно художественное обновление реализма на рубеже столетий: стилевые искания, выразившиеся в решительных жанровых перестройках, в существенных видоизменениях поэтического языка.

(ИЗ УЧЕБНИКА)

Остались в прошлом утверждения о кризисе реализма на рубеже XX века. Аргументами против подобных заявлений было творчество Л. Толстого, А. Чехова и талантливых писателей следующего поколения, выступивших с реалистическими произведениями (А. Куприн, И. Бунин и др.).

Очевидно, при характеристике литературы начала века надо говорить не о кризисе реализма, а о расширении путей воплощения в литературе кризисных явлений жизни, кризиса сознания.

Творчество А. Чехова и позднего Л. Толстого исследователи рассматривают как высший этап в развитии классического реализма. Оба писателя не искали ответа на традиционные вопросы «кто виноват?» и «что делать?», но показывали, насколько современная жизнь отклоняется от нормы. Л. Толстой в завершенном на рубеже XX века «Воскресении» дал художественное изображение тех государственных институтов - суда, церкви, тюрьмы,- которые позволили ему вскрыть враждебность человеку всей общественной системы. Сходную художественную задачу Толстой решал в драме «Живой труп» (1900). В повести «Хаджи Мурат» (1904) трагическая судьба центрального героя - человека сильного, цельного - раскрыта в противостоянии с той же системой, безразличной к человеку и его национальному менталитету. Толстой давал читателю возможность увидеть и почувствовать не отдельные недостатки и пороки конкретных людей, а основы, корни лживой морали, продажной политики, преступного государства.

В чеховских произведениях читатель погружался в повседневную, обывательскую атмосферу. Показывая житейскую нескладицу, писатель воссоздавал сложность жизни, в которой зло присутствует распыленно и молчаливо, пронизывает быт. Чехов занят не «моральным расследованием», а выявлением причин взаимного непонимания людей, далеких и близких.

Автор подводил героев и читателей к отказу от категоричности суждений, к пониманию сложности каждого человека. В рассказах и повестях Чехова важно не только то, что случается, но и то, что так и не происходит,- осталась в мечтах сестер Прозоровых Москва, не делают решительных шагов герои «Дамы с собачкой» и т. д. Сюжетные ситуации помогают обнаружить меру заблуждения каждого из персонажей. При этом Чехов верил в возможности человека изменить свою жизнь, верил даже в таких слабых, как Лаевский («Дуэль»).

Исследователи подчеркнули содержательную значимость структуры чеховских произведений. Сюжеты «прозрения» - герою открывается смысл его существования, внутренняя потребность противостоять пошлости («Скучная история», «Учитель словесности»). Сюжеты «ухода» - необходимость и осуществление поступка, шага в неизвестность, поворота судьбы («Моя жизнь», «Невеста»), Непонимание, разделяющее персонажей, осознается читателями не только как подтверждение разобщенности людей, но и как толчок к развитию самосознания.

Столкновение концепций, представлений о человеке и мире с реальной жизнью оборачивалось разочарованием, но не останавливало поиски. Для литературы начала века характерны разнообразные формы выражения авторской позиции. Писатели рассчитывали на думающего читателя, но и открыто анализировали его восприятие. Не случайно обилие вопросов, организующих, подталкивающих развитие сюжета: «Почему так устроена жизнь?»; «Кто я?»; «Что же делать, если обманула та мечта, как всякая мечта?».

ХАДЖИ МУРАТ, ПЕРЕСКАЗ

В холодный ноябрьский вечер 1851 г. Хаджи-Мурат, знаменитый Наиб Имама Шамиля, въезжает в немирный чеченский аул Махкет. Чеченец Садо принимает гостя в своей сакле, несмотря на недавний приказ Шамиля задержать или убить мятежного наиба,

В эту же ночь из русской крепости Воздвиженской, в пятнадцати верстах от аула Махкет, выходят в передовой караул три солдата с унтер-офицером Пановым. Один из них, весельчак Авдеев, вспоминает, как от тоски по дому пропил однажды ротные деньги, и в который раз рассказывает, что пошел в солдаты по просьбе матери, вместо семейного брата.

На этот караул выходят посланники Хаджи-Мурата. Провожая чеченцев в крепость, к князю Воронцову, веселый Авдеев расспрашивает об их женах, о детях и заключает: «А какие эти, братец ты мой, гололобые ребята хорошие».

Полковой командир Куринского полка, сын главнокомандующего, флигель-адъютант князь Воронцов живет в одном из лучших домов крепости с женой Марьей Васильевной, знаменитой петербургской красавицей, и её маленьким сыном от первого брака. Несмотря на то что жизнь князя поражает обитателей маленькой кавказской крепости своей роскошью, супругам Воронцовым кажется, что они терпят здесь большие лишения. Известие о выходе Хаджи-Мурата застает их за игрой в карты с полковыми офицерами.

Этой же ночью жители аула Махкет, для очистки себя перед Шамилем, пытаются задержать Хаджи-Мурата. Отстреливаясь, тот прорывается со своим мюридом Элдаром в лес, где ждут его остальные мюриды - аварец Ханефи и чеченец Гамзало. Здесь Хаджи-Мурат ожидает, что ответит князь Воронцов на его предложение выйти к русским и начать на их стороне борьбу против Шамиля. Он, как всегда, верит в свое счастье и в то, что на этот раз все удается ему, как это всегда бывало прежде. Вернувшийся посланник Хан-Магома сообщает, что князь обещал принять Хаджи-Мурата как дорогого гостя.

Рано утром две роты Куринского полка выходят на рубку леса. Ротные офицеры за выпивкой обсуждают недавнюю смерть в бою генерала Слепцова. При этом разговоре никто из них не видит важнейшего - окончания человеческой жизни и возвращения её к тому источнику, из которого она вышла, - а видят только воинскую лихость молодого генерала. Во время выхода Хаджи-Мурата преследующие его чеченцы мимоходом смертельно ранят веселого солдата Авдеева; тот умирает в госпитале, не успев получить письмо матери о том, что жена его ушла из дому.

Всех русских, впервые видящих «страшного горца», поражает его добрая, почти детская улыбка, чувство собственного достоинства и то внимание, проницательность и спокойствие, с которыми он смотрит на окружающих. Прием князя Воронцова в крепости Воздвиженской оказывается лучше, чем ожидал Хаджи-Мурат; но тем меньше он доверяет князю. Он требует, чтобы его отправили к самому главнокомандующему, старому князю Воронцову, в Тифлис.

Во время встречи в Тифлисе Воронцов-отец прекрасно понимает, что не должен верить ни одному слову Хаджи-Мурата, потому что тот всегда останется врагом всему русскому, а теперь всего лишь покоряется обстоятельствам. Хаджи-Мурат в свою очередь понимает, что хитрый князь видит его насквозь. При этом оба говорят друг другу совсем противоположное своему пониманию - то, что необходимо для успеха переговоров. Хаджи-Мурат уверяет, что будет верно служить русскому царю, чтобы отомстить Шамилю, и ручается, что сможет поднять против имама весь Дагестан. Но для этого надо, чтобы русские выкупили из плена семью Хаджи-Мурата, Главнокомандующий обещает подумать об этом.

Хаджи-Мурат живет в Тифлисе, посещает театр и бал, все более отвергая в душе образ жизни русских. Он рассказывает приставленному к нему адъютанту Воронцова Лорис-Меликову историю своей жизни и вражды с Шамилем. Перед слушателем проходит череда жестоких убийств, совершаемых по закону кровной мести и по праву сильного. Лорис-Меликов наблюдает и за мюридами Хаджи-Мурата. Один из них, Гамзало, продолжает считать Шамиля святым и ненавидит всех русских. Другой, Хан-Магома, вышел к русским только из-за того, что легко играет своею и чужими жизнями; так же легко он может в любой момент вернуться к Шамилю. Элдар и Ханефи без рассуждения повинуются Хаджи-Мурату.

Пока Хаджи-Мурат находится в Тифлисе, по распоряжению императора Николая I в январе 1852 г. предпринимается набег в Чечню. В нем принимает участие и недавно перешедший из гвардии молодой офицер Бутлер. Он ушел из гвардии из-за карточного проигрыша и радуется теперь хорошей, молодецкой жизни на Кавказе, стараясь сохранить свое поэтическое представление о войне. Во время набега разорен аул Махкет, штыком в спину убит подросток, бессмысленно загажены мечеть и фонтан. Видя все это, чеченцы испытывают к русским даже не ненависть, а только гадливость, недоумение и желание истребить их, как крыс или ядовитых пауков. Жители аула просят Шамиля о помощи,

Хаджи-Мурат переезжает в крепость Грозную. Здесь ему позволяют иметь сношения с горцами через лазутчиков, но он не может выезжать из крепости иначе как с конвоем казаков. Его семья содержится в это время под стражей в ауле Ведено, ожидая решения Шамиля о своей участи. Шамиль требует, чтобы Хаджи-Мурат вышел к нему назад до праздника байрама, в противном случае угрожает отдать мать его, старуху Патимат, по аулам и ослепить любимого сына Юсуфа.

Неделю Хаджи-Мурат живет в крепости, в доме майора Петрова. Сожительница майора, Марья Дмитриевна, проникается уважением к Хаджи-Мурату, чье обхождение заметно отличается от грубости и пьянства, принятых среди полковых офицеров. Между офицером Бутлером и Хаджи-Муратом завязывается дружба. Бутлера охватывает «поэзия особенной, энергической горской жизни», ощутимая в горских песнях, которые поет Ханефи. Особенно поражает русского офицера любимая песня Хаджи-Мурата - о неотвратимости кровной мести. Вскоре Бутлер становится свидетелем того, как спокойно Хаджи-Мурат воспринимает попытку кровной мести ему самому со стороны кумыцкого князя Арслан-Хана,

Переговоры о выкупе семьи, которые Хаджи-Мурат ведет в Чечне, не имеют успеха. Он возвращается в Тифлис, затем переезжает в небольшой городок Нуху, надеясь хитростью или силой все же вырвать семью у Шамиля. Он числится на службе у русского царя и получает пять золотых в день. Но теперь, когда он видит, что русские не торопятся освобождать его семью, Хаджи-Мурат воспринимает свой выход как страшный поворот в жизни. Он все чаще вспоминает детство, мать, деда и своего сына. Наконец он решает бежать в горы, ворваться с верными людьми в Ведено, чтобы умереть или освободить семью.

Во время верховой прогулки Хаджи-Мурат вместе со своими мюридами безжалостно убивает конвойных казаков. Он рассчитывает перейти реку Алазань и таким образом уйти от погони, но ему не удается верхом пересечь залитое весенней водой рисовое поле. Погоня настигает его, в неравном бою Хаджи-Мурат смертельно ранен.

Последние воспоминания о семье пробегают в его воображении, не вызывая более никакого чувства; но сражается он до последнего дыхания.

Отсеченную от изуродованного тела голову Хаджи-Мурата возят по крепостям. В Грозной её показывают Бутлеру и Марье Дмитриевне, и они видят, что посиневшие губы мертвой головы сохраняют детское доброе выражение. Марья Дмитриевна особенно потрясена жестокостью «живорезов», убивших её недавнего постояльца и не предавших его тело земле.

История Хаджи-Мурата, присущие ему сила жизни и несгибаемость вспоминаются при взгляде на цветок репейника, в полном цвету раздавленный людьми посреди вспаханного поля.

ДУЭЛЬ, ПЕРЕСКАЗ

В городке на берегу Черного моря во время купания беседуют два приятеля. Иван Андреевич Лаевский, молодой человек лет двадцати восьми, делится тайнами своей личной жизни с военным доктором Самойленко. Два года назад он сошелся с замужней женщиной, они бежали из Петербурга на Кавказ, говоря себе, что начнут там новую трудовую жизнь. Но городок оказался скучным, люди неинтересными, трудиться на земле в поте лица Лаевский не умел и не желал, и поэтому с первого дня он почувствовал себя банкротом. В своих отношениях с Надеждой Федоровной он уже не видит ничего, кроме лжи, жить с нею теперь выше его сил. Он мечтает бежать назад, на север. Но и разойтись с ней нельзя: у нее нет родных, нет денег, работать она не умеет. Есть еще одна сложность: пришло известие о смерти ее мужа, что означает для Лаевского и Надежды Федоровны возможность венчаться. Добрый Самойленко именно это и советует сделать приятелю.

Все, что говорит и делает Надежда Федоровна, Лаевскому кажется ложью или похожим на ложь. За завтраком он еле сдерживает свое раздражение, даже то, как она глотает молоко, вызывает в нем тяжелую ненависть. Желание поскорее выяснить отношения и бежать теперь не отпускает его. Лаевский привык находить объяснения и оправдания своей жизни в чьих-нибудь теориях, в литературных типах, сравнивает себя с Онегиным и Печориным, с Анной Карениной, с Гамлетом. Он готов то обвинять себя в отсутствии руководящей идеи, признать себя неудачником и лишним человеком, то оправдывается перед собой. Но как раньше он верил в спасение от пустоты жизни на Кавказе, так теперь считает, что стоит ему бросить Надежду Федоровну и уехать в Петербург, как он заживет культурной интеллигентной, бодрой жизнью.

Самойленко держит у себя нечто вроде табльдота, у него столуются молодой зоолог фон Корен и только что окончивший семинарию Победов. За обедом разговор заходит о Лаевском. Фон Корен говорит, что Лаевский так же опасен для общества, как холерная микроба. Он развращает жителей городка тем, что открыто живет с чужой женой, пьет и спаивает других, играет в карты, множит долги, ничего не делает и притом оправдывает себя модными теориями о наследственности, вырождении и прочем. Если такие, как он, размножатся, человечеству, цивилизации угрожает серьезная опасность. Поэтому Лаевского для его же пользы следовало бы обезвредить. «Во имя спасения человечества мы должны сами позаботиться об уничтожении хилых и негодных», - холодно говорит зоолог.

Смешливый дьякон хохочет, ошеломленный же Самойленко может только сказать: «Если людей топить и вешать, то к черту твою цивилизацию, к черту человечество! К черту!»

В воскресенье утром Надежда Федоровна идет купаться в самом праздничном настроении. Она нравится себе, уверена, что все встречные мужчины любуются ею. Она чувствует себя виноватой перед Лаевским. За эти два года она наделала долгов в лавке Ачмианова рублей на триста и все не собралась сказать об этом. Кроме того, уже дважды она принимала у себя полицейского пристава Кирилина. Но Надежда Федоровна радостно думает, что в ее измене душа не участвовала, она продолжает любить Лаевского, а с Кирилиным уже все порвано. В купальне она беседует с пожилой дамой Марьей Константиновной Битюговой и узнает, что вечером местное общество устраивает пикник на берегу горной речки. По дороге на пикник фон Корен рассказывает дьякону о своих планах отправиться в экспедицию по побережью Тихого и Ледовитого океанов; Лаевский, едущий в другой коляске, бранит кавказские пейзажи. Он постоянно чувствует неприязнь к себе фон Корена и жалеет, что поехал на пикник. У горного духана татарина Кербалая компания останавливается.

Надежда Федоровна в шаловливом настроении, ей хочется хохотать, дразнить, кокетничать. Но преследования Кирилина и совет молодого Ачмианова остерегаться того омрачают ее радость. Лаевский, утомленный пикником и нескрываемой ненавистью фон Корена, срывает свое раздражение на Надежде Федоровне и называет ее кокоткой. На обратном пути фон Корен признается Самойленко, что у него рука бы не дрогнула, поручи ему государство или общество уничтожить Лаевского.

Дома, после пикника, Лаевский сообщает Надежде Федоровне о смерти ее мужа и, чувствуя себя дома как в тюрьме, уходит к Самойленко. Он умоляет приятеля помочь, дать взаймы триста рублей, обещает все устроить с Надеждой Федоровной, помириться с матерью. Самойленко предлагает помириться и с фон Кореном, но Лаевский говорит, что это невозможно. Может быть, он и протянул бы ему руку, но фон Корен отвернулся бы с презрением. Ведь это натура твердая, деспотичная. И идеалы у него деспотические. Люди для него - щенки и ничтожества, слишком мелкие для того, чтобы быть целью его жизни. Он работает, поедет в экспедицию, свернет себе там шею не во имя любви к ближнему, а во имя таких абстрактов, как человечество, будущие поколения, идеальная порода людей... Он велел бы стрелять во всякого, кто выходит за круг нашей узкой консервативной морали, и все это во имя улучшения человеческой породы... Деспоты всегда были иллюзионистами. С увлечением Лаевский говорит, что ясно видит свои недостатки и сознает их. Это поможет ему воскреснуть и стать другим человеком, и этого возрождения и обновления он страстно ждет.

Через три дня после пикника к Надежде Федоровне приходит взволнованная Марья Константиновна и предлагает ей быть ее свахой. Но венчание с Лаевским, чувствует Надежда Федоровна, сейчас невозможно. Она не может сказать Марье Константиновне всего: как запутались ее отношения с Кирилиным, с молодым Ачмиановым. От всех переживаний у нее начинается сильная лихорадка.

Лаевский чувствует себя виноватым перед Надеждой Федоровной. Но мысли об отъезде в ближайшую субботу настолько овладели им, что у Самойленко, пришедшего проведать больную, он спрашивает только о том, смог ли тот достать денег. Но денег пока нет. Самойленко решает попросить сто рублей у фон Корена. Тот, после спора, соглашается дать деньги для Лаевского, но только при условии, что он уедет не один, а вместе с Надеждой Федоровной.

На другой день, в четверг, в гостях у Марьи Константиновны, Самойленко говорит Лаевскому об условии, поставленном фон Кореном. Гости, в их числе фон Корен, играют в почту. Лаевский, машинально участвуя в игре, думает о том, как много ему приходится и еще придется лгать, какая гора лжи мешает ему начать новую жизнь. Чтобы перескочить ее в один раз, а не лгать по частям, нужно решиться на какую-то крутую меру, но он чувствует, что для него это невозможно. Ехидная записка, посланная, очевидно, фон Кореном, вызывает у него истерический припадок. Придя в себя, вечером, как обычно, он уходит играть в карты.

По пути из гостей к дому Надежду Федоровну преследует Кирилин. Он угрожает ей скандалом, если она не даст ему сегодня же свидания. Надежде Федоровне он противен, она умоляет отпустить ее, но в конце концов уступает. За ними, незамеченный, следит молодой Ачмианов.

На следующий день Лаевский идет к Самойленко, чтобы взять у него денег, так как оставаться в городе после истерики стыдно и невозможно. Застает он только фон Корена. Следует короткий разговор; Лаевский понимает, что тот знает о его планах. Он остро чувствует, что зоолог ненавидит его, презирает и издевается над ним и что он самый злейший и непримиримый враг его. Когда приходит Самойленко, Лаевский в нервном припадке обвиняет его в том, что он не умеет хранить чужие тайны, и оскорбляет фон Корена. Фон Корен как будто ждал этого выпада, он вызывает Лаевского на дуэль. Самойленко безуспешно пытается их помирить.

В вечер накануне дуэли Лаевским сначала владеет ненависть к фон Корену, потом, за вином и картами, он становится беспечен, потом им овладевает беспокойство. Когда молодой Ачмианов ведет его к какому-то домику и там он видит Кирилина, а рядом с ним Надежду Федоровну, все чувства словно исчезают у него из души.

Фон Корен в этот вечер на набережной беседует с дьяконом о различном понимании учения Христа. В чем должна заключаться любовь к ближнему? В устранении всего, что так или иначе вредит людям и угрожает им опасностью в настоящем или будущем, считает зоолог. Опасность человечеству грозит со стороны нравственно и физически ненормальных, и их следует обезвредить, то есть уничтожить. Но где критерии для различения, ведь возможны ошибки? - спрашивает дьякон. Нечего бояться промочить ноги, когда угрожает потоп, отвечает зоолог.

Лаевский в ночь перед дуэлью прислушивается к грозе за окном, перебирает в памяти свое прошлое, видит в нем только ложь, чувствует свою вину в падении Надежды Федоровны и готов умолять ее о прощении. Если бы можно было вернуть прошлое, он нашел бы Бога и справедливость, но это так же невозможно, как закатившуюся звезду вернуть опять на небо. Прежде чем ехать на дуэль, он идет в спальню к Надежде Федоровне. Она с ужасом глядит на Лаевского, но он, обняв ее, понимает, что эта несчастная, порочная женщина для него единственный близкий, родной и незаменимый человек. Садясь в коляску, он хочет вернуться домой живым.

Дьякон, выйдя рано утром, чтобы увидеть поединок, размышляет, за что могут Лаевский и фон Корен ненавидеть друг друга и драться на дуэли? Не лучше ли им спуститься пониже и направить ненависть и гнев туда, где стоном гудят целые улицы от грубого невежества, алчности, попреков, нечистоты... Сидя в полосе кукурузы, он видит, как приехали противники и секунданты. Из-за гор вытягиваются два зеленых луча, восходит солнце. Правил дуэли никто не знает точно, вспоминают описания поединков у Лермонтова, у Тургенева... Лаевский стреляет первым; боясь, как бы пуля не попала в фон Корена, делает выстрел в воздух. Фон Корен направляет дуло пистолета прямо в лицо Лаевского. «Он убьет его!» - отчаянный крик дьякона заставляет того промахнуться.

Проходит три месяца. В день своего отъезда в экспедицию фон Корен в сопровождении Самойленко и дьякона идет к пристани. Проходя мимо дома Лаевского, они говорят о происшедшей с ним перемене. Он женился на Надежде Федоровне, с утра до вечера работает, чтобы выплатить долги... Решив войти в дом, фон Корен протягивает руку Лаевскому. Он не изменил своих убеждений, но признает, что ошибся относительно своего бывшего противника. Никто не знает настоящей правды, говорит он. Да, никто не знает правды, соглашается Лаевский.

Он смотрит, как лодка с фон Кореном преодолевает волны, и думает: так и в жизни... В поисках правды люди делают два шага вперед, шаг назад... И кто знает? Быть может, доплывут до настоящей правды...

(ИЗ УЧЕБНИКА)

Для литературы 20-х годов характерно не только различие подходов писателей к жизненным проблемам, к герою времени, но и стилевое многообразие. Были продолжены художественные поиски писателей начала века. Реалистическое отображение действительности казалось явно недостаточным. Е. Замятин, писатель-теоретик, говоря о новой литературе, ввел термин «синтетизм»: сосуществование «микроскопа реализма с телескопичностью стекол символизма».

Повышенная субъективность восприятия художника давала возможность отойти от жизнеподобия, представить «контурную» картину действительности, выделить лейтмотивы, «сместить» планы. Как пример такой импрессионистической прозы 20-х годов М. Голубков рассматривает в прозе произведения Б. Пильняка, в поэзии - стихи О. Мандельштама. Главным в произведении, подчеркивает исследователь, становится не объяснение человека обстоятельствами, средой, а особенности восприятия действительности писателем и его героями. Особой ценностью в таком тексте обладает мгновение, сегодняшний день, его значимость, его неповторимость. Фантастика сосуществует с бытом, обобщение с конкретностью.

Другая особенность новой прозы проявлялась в повышенной выразительности, экспрессивной форме фраз, ритма, в деформации внешнего мира ради постижения глубинных вопросов бытия. М. Голубков относит к произведениям, созданным на основе экспрессионистической эстетики, «Мы» Е. Замятина и «Котлован» А. Платонова. Гротеск, фантастика этих произведений помогают писателям выявить алогизм, абсурдность в современной им действительности.

Многие прозаические произведения 20-х годов строились по законам поэтической речи. Значительный пласт этой прозы получил название «орнаментальной». Интересно использовались метафоры, ритмическая организация текста, устное слово рассказчика - «сказ». Эти особенности характерны для произведений И. Бабеля.

В литературу хлынул поток просторечных слов, диалектизмов, неологизмов, речевых конструкций с разговорным синтаксисом, с разнообразием живых интонаций.

Л. Леонов, к примеру, обращался к древнейшей форме фольклора - заговорам, народным поверьям, сказочным и мифологическим образам Древней Руси, магическим заклинаниям. «Не ходите в пол­ночные леса, девки, по ягоды, мужики, по дрова, трухлявые старухи, за грибами: встретишь дива, он куражиться горазд, гаркнет - станешь пень...»

В начале 20-х много официально оформленных литературных организаций и объединений со своими печатными органами. Вопрос о различии интеллигенции и народа. Попытки образовывать – неудача. Пролеткульт, основанный Богдановым. Но в нём подчёркнута независимость литературы от гос-ва. Поэтому конфликтовал с властью. В 1920 г Пролеткульт лишён самостоятельности и включён в состав Наркомпроса. Одна из первых групп пролетарских поэтов – «Кузница» (до 1921). Особенность их поэзии – плакатность, лозунговость. Названия стихов: «Тесней ряды!», «К оружию!», «За нами!». Жанры тоже соответствовали общему настрою призыва и славословия: гимны, марши, боевые песни. В стихах звучала афористичность приказа, митинговые выражения, политические формулы. А. Гастев «Поэзия рабочего удара». Машинизация.

Вышедшие из «Кузницы» поэты – А. Безыменский, А. Жаров, Н. Кузнецов в 1922 г. создали группу «Октябрь». С неё начинается история самой массовой и радикальной группы – РАППа (Рос. ассоциация пролетарских писателей). Цели: укрепление коммунистической линии в пролетарской литературе, т. е. способная воздействовать на психику и сознание рабочего класса и трудящихся масс. А. Безыменский и Д. Бедный. Журналы «На посту». 1928 г. – первый съезд пролетарских писателей. Л. Авербах, Г. Лелевич, В. Ермилов.

1921-1932 группа крестьянских писателей. 1929 г – первый съезд. Журналы «Трудовая нива», «Жернов», «Земля советская». Клюев, Орешин, Есенин объединились с бывшими символистами Блоком и Белым в группе «Скифы». С революцией крестьянские поэты связывали мечты о националь­ной самобытности, о создании земледельческого рая. Революция казалась мостом между прошлым и будущим, «преображением». Крестьянские поэты полемизировали с лозунгами технизации, с теми, кто идеализировал машину и железо. В железе Н. Клюев видел лишь злую силу, несущую гибель человеку и природе. Нечто подобное чувствовал и С. Есенин. Его тонконогий жеребенок («Со­рокоуст») воспринимался символом неравного спора между живой красотой деревни и мертвой механической силой технического про­гресса - паровоза.

Идеи по-своему понятого революционного искусства-были глав­ными для футуристов. Как и до революции, с футуристами был свя­зан В. Маяковский. В «Письме о футуризме» в 1922 году он сформу­лировал задачи:

1. Утвердить словесное искусство как мастерство слова, но не как эстетскую стилизацию.

2. Ответить на любую задачу, поставленную современностью. Название футуристического журнала «ЛЕФ» (Левый фронт

Искусств) аналогично названию группы, объединившейся вокруг В. Маяковского и О. Брика. Поскольку в ее составе, кроме поэтов, были художники, то цель определялась широко - «способствовать нахождению коммунистического пути для всех родов искусства».

На исходе 20-х годов журнал стал называться «Новым ЛЕФом», а в названии группы «левое» сменилось на «революционное» (РЕФ). Но «фронт» остался «фронтом» - установка на борьбу сохрани­лась. После того, как в 1929 году эту, группу покинул Маяковский, она распалась.

На фоне политически активных организаций белой вороной вы­глядело содружество молодых писателей, объединившихся в начале 1921 года в Петербургском доме искусств в группу «Серапионовы бра­тья»: В. Каверин, М. Зощенко, Л. Лунц, Вс. Иванов, Н. Никитин, Е. Полонская, М. Слонимский, Н. Тихонов, К. Федин. Их духовным вождем стал Е. Замятин, а «покровителем» - М. Горький. «Серапи-оны» провозгласили принцип независимости творчества от полити­ческой конъюнктуры, принцип свободы художника. Первое их со­вместное выступление состоялось в «Петербургском сборнике» (1922 год) в альманахе «Серапионовы братья». Название было взято у Гофмана. Союз с «пустынником Серапионом» подчеркивал отсут­ствие связи с конкретной революционной действительностью. Глав­ными были не темы, а образы, не революционное содержание, а са­моценное искусство.

Отстаивающие права художника на самостоятельность взглядов и суждений, «серапионы» в официальной прессе оценивались как «внутренние эмигранты». Группа удержалась до 1927 года.

Среди литературных группировок 20-х годов, в которых глав­ное внимание уделялось художественной форме, были имажинисты. Руководителем, автором манифестов выступил бывший футурист В. Шершеневич. В этой группе состояли Р. Ивнев, А. Мариенгоф, С. Есенин. По романам А. Мариенгофа и статьям С. Есенина совре­менный читатель может составить представление о характере увле­чения имажинистов образами, о спорах в их среде, о причинах ухода С. Есенина.

Группа «Перевал» возникла при журнале «Красная Новь» в 1924 году и существовала, несмотря на критику, до 1932 года. Ее организатором был главный редактор этого первого в советской России толстого журнала А. Воронский; в составе группы - И. Катаев, Н. Зарудин, М. Пришвин, Н. Огнев, М. Голодный, И. Касаткин, Д. Алтаузен, Д. Ветров, Д. Кедрин, А. Караваева. Задача «Перевала», сформулиро­ванная Воронским,- противостоять «тенденциозной нуди в прозе и поверхностному виршеплетству в поэзии» пролетарских авторов.

Эта установка не противоречила безусловной преданности рево­люции. «Благо революции превыше всего, и иных постулатов у меня нет»,- утверждал А. Воронский. Он, как подчеркивает Г. Белая в книге о «Перевале» («Дон-Кихоты» 20-х годов.- М., 1989), проте­стовал против того, чтобы теорию классовой борьбы превращать в «обух, которым гвоздят направо и налево без всякого толку и раз­бору». «Перевальцы» стремились в своих произведениях сочетатьизображение быта с художественной фантастикой, реализм с роман­тизмом.

А. Воронскому критики-рапповцы ставили в вину повышенное внимание к «попутчикам» и пренебрежение к подлинно революци­онным авторам. А он сетовал на «революционные заверения прыт­ких и прытчайших людей», не раз говорил, что от хорошей идеоло­гии до хорошего художественного ее воплощения дистанция вполне приличного размера: «Честь и место писателям-коммунистам, про­летарским писателям, но в меру их таланта. Меру их творческих спо­собностей. Партийный билет - великое дело, но размахивать им не к месту не следует».

Принципиально разное понимание задач искусства у «переваль­цев» и у идеологов РАППа проявилось в ходе дискуссии о «социаль­ном заказе». Позицию А. Воронского поддержал Б. Пильняк: «С того момента, когда писатель начинает обмозговывать, как бы пришить рассказ к идее, чтобы ее одеть,- рассказа быть не может... Наказ пи­сателю нашей эпохи - первым делом наказ социальный, ибо эпоха чрезвычайно напряжена общественно; но ни в какой мере не являет­ся наказом описательство и системоделание».

А. Воронскому, как и Б. Пильняку, не простили независимости. Борьба с «воронщиной», с «пильняковщиной» завершилась физиче­ским уничтожением этих и многих других близких им по взглядам писателей в 30-е годы. А спор о «социальном заказе» продолжился на десятилетия, его отголоски проявлялись в попытках связать указ­ку «партии» с «велениями сердца».

Союз нескольких поэтов в конце 20-х годов сформировался под названием ОБЭРИУ (Объединение реального искусства). В его со­ставе были Д. Хармс, Н. Заболоцкий, К. Вагинов, А. Введенский и др. Первоначально они называли себя «школой чинарей». Это было последнее литературное объединение в русле русского авангарда, на­следовавшее футуризму. Именно у футуристов обэриуты заимство­вали деструктивные и эпатажные начала, увлечение фонетической и семантической «заумью». Основу их художественного метода со­ставляла насмешка над общепринятым, ироническое высвечивание очевидных нелепостей современности.

Продолжателем хлебниковской традиции создания «самовито­го слова» выступил Константин Вагинов (Вагенгейм, 1899-1934). Он был участником многих малоизвестных групп, «Цеха поэтов» акме­истов. В 20-е годы К. Вагинов издал сборник «Путешествие в хаос», в начале 30-х - «Опыты соединения слов посредством ритма».

По классовому признаку группировались пролетар­ские, крестьянские авторы. Общность творческих принципов соеди­няла «серапионов», «перевальцев». Существовали и группы, ори­ентированные на определенный жанр. Одно из таких объединений 20-х годов - группа «Красные селениты», включавшая в свой состав фантастов. Первым советским фантастическим произведением стал опубликованный в Берлине в 1920 году роман А. Обольянинова «Крас­ная луна». В начале 1921 года А. Лежнев выступил с программой но­вого объединения.

Объединились в группу литературоведы и лингвисты, участники университетского семинара С. Венгерова, в 1923 году они учредили Общество изучения поэтического языка (ОПОЯЗ). В его составе были Ю. Тынянов, Б. Томашевский, В. Шкловский, Б. Эйхенбаум. Члены общества выпускали сборники по теории поэтического языка. Рож­давшийся в спорах метод изучения литературы идеологи РАППа ок­рестили «формализмом» и в течение нескольких лет громили как «чуждый советской литературной науке».

В журнале «Печать и революция» была объявлена «война форма­лизму на уничтожение». Были, конечно, у опоязовцев ошибки и пе­регибы, но в истории отечественной литературы бесспорно значение литературоведческих книг Б. Эйхенбаума, мемуаров В. Шкловско­го, исторических романов Ю. Тынянова. Многое из теоретических исканий «формальной школы» взято на вооружение современными учеными.

Октябрьская революция по-разному была воспринята деятеля­ми культуры и искусства. Для многих она была величайшим событи­ем века. Для других - и среди них оказалась значительная часть ста­рой интеллигенции - большевистский переворот был трагедией, ведущей к гибели России.

Первыми откликнулись поэты. Пролетарские поэты выступили с гимнами в честь революции, оценивая её как праздник раскрепощения (В. Кириллов). Концепция переустройства мира оправдывала жестокость. Пафос переделки мира был внутренне близок футуристам, но само содержание переделки воспринималось мим по-разному (от мечты о гармонии и всеобщем братстве до стремления уничтожить порядок в жизни и грамматике). Крестьянские поэты первыми высказали тревогу по поводу отношения революции к человеку (Н. Клюев). Клычков предсказал перспективы озверения. Маяковский пытался удержаться на патетической волне. В стихах Ахматовой и Гиппиус звучала тема грабежа, разбоя. Гибель свободы. Блок увидел в революции то высокое, жертвенное и чистое, что было ему близко. Он не идеализировал народную стихию, видел её разрушающую силу, но пока принимал. Волошин видел трагедию кровавой революции, противостояние внутри нации, отказывался выбирать между белыми и красными.

Добровольные и вынужденные эмигранты обвиняли большевиков в гибели России. Разрыв с Родиной осознавался как личная трагедия (А. Ремизов)

В публицистике часто звучала непримиримость с жестокостью, с репрессиями, бессудными расстрелами. «Несвоевременные мысли» Горького, письма Короленко Луначарскому. Несовмещение политики и нравственности, кровавые пути борьбы с инакомыслием.

Попытки сатирического изображения достижений революционного порядка (Замятин, Эренбург, Аверченко).

Особенности концепции личности, представление о героях времени. Увеличение изображения масс, утверждение коллективизма. Отказ от я в пользу мы. Герой был не сам по себе, а представитель. Нежизненность персонажей дала толчок к выдвижению лозунга «За живого человека!» В героях ранней советской прозы подчёркивалась жертвенность, способность отказаться от личного Ю. Либединский «Неделя». Д. Фурманов «Чапаев» (стихийное, необузданное в Чапаеве всё больше подчиняется сознанию, идее). Эталонное произведение о рабочем классе Ф. Гладков «Цемент». Чрезмерная идеологизация, хоть и привлекательный герой.

Герой-интеллигент. Либо принимал революцию, либо оказывался человеком несостоявшейся судьбы. В «Городах и годах» Федин рукой Курта Вана убивает Андрея Старцова, т. к. тот способен на предательство. В «Братьях» композитор Никита Карев в конце пишет революционную музыку.

А. Фадеев выполнил заказ времени. Преодолев физическую слабость Левинсон обретает силу для служения идее. В противостоянии Морозки и Мечика показано превосходство рабочего человека над интеллигентом.

Интеллигенты – чаще всего враги новой жизни. Тревога по пводу мироощущения нового человека.

Среди прозы 20-х выделяются герои Зощенко и Романова. Множество мелких людей, малообразованных, бескультурных. Именно маленькие люди с энтузиазмом отнеслись к разрушению плохого старого и построению хорошего нового. Они погружены в быт.

Платонов увидел задумавшегося сокровенного человека, пытающегося понять смысл жизни, труда, смерти. Всеволод Иванов изображал человека массы.

Характер конфликтов. Борьба старого и нового миров. К НЭПу – период осмысления противоречий между идеалом и реальной жизнью. Багрицкий, Асеев, Маяковский. Им казалось, что обыватели становятся хозяевами жизни. Заболоцкий (жрущий обыватель). Бабель «Конармия». «Железный поток» Серафимовича – преодоление стихийности в пользу сознательного участия в революции.

Центром литературной эмиграции сначала стали Берлин, Белград, затем Париж; на Востоке - Харбин. Организовывались общества; одно из самых крупных - «Союз русских литераторов и журналистов» в Париже под председательством И. Бунина. Выходили за рубежом русские газеты и журналы: в 1920-х годах - 138 русских газет; в 1924 году - 665 книг, журналов и сборников. Историки литературы зарубежья выделяют как наиболее значимый журнал «Современные записки» (Париж, 1920-1940). В 70-ти номерах этого журнала представлены произведения И. Бунина и 3. Гиппиус, К. Бальмонта и М. Алданова, А. Ремизова и В. Ходасевича, М. Цветаевой и И. Шмелева.

Общеэмигрантский съезд писателей состоялся в 1928 году в Белграде.

При отсутствии широкого читателя главной темой эмигрантской литературы была все же Россия.

В эмиграции широко представлены были исторический роман, биографические и автобиографические жанры. Ряд писателей выступил в роли критиков.

Владислав Ходасевич (1886-1939) готов был принять революцию. Однако очень быстро убедился, что от художника требовалось приспособление к власти независимо от его убеждений. Отстаивая свою независимость в 1922 году Ходасевич покинул страну революционного эксперимента, оставаясь ее гражданином. Россия - основная тема его стихотворной книги «Тяжелая лира» (1922). Последний поэтический сборник - «Европейская ночь» (1923). В стихах звучало ощущение пустоты, отражалось тяжкое сознание читательской невостребованности. Писать было не для кого.

После 1928 года В. Ходасевич перестает писать стихи. Он создает книгу о Державине. По-своему она была автобиографична - в судьбе Державина и его эпохе В. Ходасевич увидел много «своего», «сегодняшнего». Наиболее значительное из созданного В. Ходасевичем в последние годы жизни - это сборник статей «О Пушкине» (1937) и книга «Некрополь» (1939), включающая главы о замечательных писателях-современниках.

Игорь Северянин (1887-1942) в 1918 году был избран «королем поэтов». Его сопровождала слава обывательского кумира. О стихах И. Северянина писали А. Блок, В. Маяковский.

В его поэзии Россия стала главным героем.

Северянин в годы изгнания написал десять тематических книг-циклов, стихотворные мемуары.

Георгий Иванов (1894-1958). В эмиграции Г. Иванов писал о любви и смерти, о России. Исследователь его поэзии В. Ермилова отмечает сложность интерпретации лирики Г. Иванова, отказ поэта от всякого украшательства. Нередко его стихи, написанные в эмиграции, воспринимаются как «последние», создаются «на пределе и даже за пределом отчаяния». Поэт отказывается и от религиозного утешения.

Зачастую писатели-эмигранты выступали с публицистическими произведениями. В дневниках, записках, мемуарах были отражены последние впечатления, полученные на родине, фиксировался процесс или миг расставания, сопровождаемый раздумьями о перспективах России и собственной судьбе: «Петербургские дневники» 3. Гиппиус, «Окаянные дни» И. Бунина, «Слово о погибели Земли Русской» А. Ремизова, «Солнце мертвых» И. Шмелева.

Об утерянной России с грустью и нежностью писали поэты и про­заики. Ф. Степун назвал этот мотив «культом русской березки».

Борис Зайцев (1884-1972). В первые годы после революции он не просто был свидетелем красного террора, но пережил убийство близких. Несмотря на это, он пытался работать - готовил к изданию трехтомное собрание своих сочинений, переводил, организовал торговлю в московской «Книжной лавке», участвовал в деятельности комитета помощи голодающим. Последнее послужило причиной ареста, заключения в тюрьму. После освобождения Б. Зайцев в 1922 году покинул родину. Прожив в эмиграции полвека, он создал целый ряд произведений разных жанров. Среди них романы, автобиографическая тетралогия «Путешествие Глеба» (1937-1954), житийное повествование «Преподобный Сергий Радонежский» (1925), жизнеописания русских писателей-классиков - Жуковского, Тургенева, Чехова. Главный пафос его книг - постижение духовности.

Литературный процесс 1917-1929 годов можно разделить на три этапа. Первые годы после Октябрьской революции - осмысление происшедших перемен, ориентация в новой действительности. Этот этап завершается «великим исходом» в эмиграцию, и отечественная литература оказывается разделенной далеко не только территориально. Чем дальше, тем больше осознается утрата родины покинувши­ми ее и отсутствие свободы у оставшихся в отечестве.

Следующий этап - годы НЭПа, кризисный характер восприятия действительности. В то же время - углубление анализа, расширение тематики. Обращение к истории в поисках аналогий и соответствий. В эмиграции в эти годы создаются первые книги о России в разных жанрах, осознается окончательность разрыва с ней.

Во второй половине 20-х годов все активней ведется наступление на свободу творческих поисков. Любое несоответствие идейным установкам объявляется враждебным социалистическим идеалам.

*Открывается сейчас возможность посмотреть на те события с разных т. зр. Книги о гражданской войне: рассказы М. Шолохова, повести А. Малышкина, А. Серафимовича, роман Фадеева. Принадлежность к тому или иному лагерю определяла подход автора к событиям. Участники белого движения создали свои книги о России уже в эмиграции. В 20-е издавалась серия «Революция и гражданская война в описаниях белогвардейцев». Среди них «Очерки русской смуты» Деникина, «От двуглавого орла к красному знамени» Краснова. Мысли о судьбе России.

О России и революции писал Бунин («Окаянные дни»), Гиппиус «Петербургские дневники», Ремизов «Слово о погибели земли Русской». Саркастическая ирония перемежалась у них с чувством стыда и горечи. Преодолевать апокалиптические настроения помогали мысли о покаянии, вера в высшую справедливость.

В 1923 году В. Зазубрин написал повесть «Щепка». Ее герой Сру­бов - человек с твердыми убеждениями, сам себя считающий «ассе­низатором истории». Подзаголовок «Щепки» - «Повесть о Ней и о Ней». «Она» - героиня души. Революция. Она - мощный поток, несущий людей-щепки. «Пусть выжжена будет тайга, пусть вытоп­таны будут степи... Ведь только на цементе и на железе построится железное братство - союз всех людей».

Готовность Срубова на все ради идеи превращает его в палача. Эта готовность подчеркивается отношением к отцу. Не услышал сын его предупреждений: «Большевизм - это временное, болезненное явление, припадок бешенства, в который впало большинство русско­го народа». Перекликаются финалы «Двух миров» и «Щепки». Пер­вая завершалась пожаром в церкви, устроенным фанатиками рево­люционной идеи. События второй происходят в дни Светлой Пасхи. «Срубову кажется, что он плывет по кровавой реке. Только не на плоту он. Он оторвался и щепкой одинокой качается на волнах».

Ю. Либединский («Неделя», 1923), и А. Тарасов-Родионов («Шоколад», 1922) в повествование о беском­промиссной твердости приверженцев революционной идеи включа­ли мотив сомнения, бреда.

В ряде произведений начала 20-х годов героем была сама новая армия - революционная толпа, «множества», героически настроенные, устремленные к победе. То, что путь этот был кровавым сопряженным с гибелью тысяч людей,- отодвигалось на задний план

А. Малышкин был не рядовым участником боев в районе Крыма, а членом Штаба. Соответственно, знал о потерях с обеих сторон знал о массовом расстреле белых офицеров, которым обещали жизнь в случае сдачи оружия. Но «Падение Дайра» (1921) «не о том» Это книга романтическая, стилизованная под древние исторические повести. «И в черной ночи, впереди, видели - не глаза, а что-то еще другое - темный от века поднятый массив лютый и колючий, и за ним чудесный Даир - синие туманы долин, цветущие города, звездное море».

В «Конармии» И. Бабеля (1923-1925) сталкивались с реальнос­тью революционной мечты. Главный герой книги (К. Лютов) зани­мал, казалось бы, созерцательную позицию, но был наделен правом судить. Непреодоленное одиночество Лютова не мешает его искреннему желанию понять, если не оправдать, то попытаться объяснить непредсказуемые поступки конармейцев. Убийство воспринимается как наказание, идущее от всей России.

Для многих писателей, и принявших революцию, и её противников, магистральным был мотив неоправданности пролитых рек крови.

Б. Пильняк изображал человека, связанного с революцией идея­ми и поступками, своей и чужой кровью. В 1926 году в «Новом мире» была опубликована и сразу же запрещена «Повесть непогашенной луны». Олицетворяющий тоталитарную власть негорбящийся чело­век посылал на смерть командарма. Гаврилов, погибающий на опе­рационном столе, тоже нес вину за пролитую кровь людей. Ледяной свет луны освещал город.

А ночью выплывет луна. Ее не слопали собаки: Она была лишь не видна Из-за людской кровавой драки.

Эти стихи С. Есенина написаны в 1924 году. Луна фигурировала во многих произведениях техлет, без нее не обходилась ни одна на­учно-фантастическая книга. Непогашенная луна Б. Пильняка как бы давала дополнительный свет реальному миру - свет тревожный, на­стораживающий.

Историк и наблюдатель революции, Б. Пильняк не восторгался раз­махом разрушений, но давал почувствовать угрозу для всего живого, прежде всего для личности, от новой государственной машины

Жанровое разнообразие и стилевое своеобразие. Воспоминания и дневники, хроники и исповеди, романы и повести. Некоторые авторы стремились к максимальной объективности. Для других характерна повышенная субъективность, подчёркнутая образность, экспрессивность.*

Философски осмыслил суть событий в России начала века спустя годы Б. Пастернак в романе "Доктор Живаго". Герой романа оказался заложником истории, которая безжалостно вмешивается в его жизнь и разрушает ее. В судьбе Живаго - судьба русской интеллигенции в XX веке.

У Фадеева герои “обыкновенные”. Наиболее сильное впечатление в “Разгроме” производит глубокий анализ вызванных гражданской войной перемен в духовном мире рядового человека. Наглядно об этом говорит образ Морозки. Иван Морозка был шахтером во втором поколении. Дед его пахал землю, а отец добывал уголь. С двадцати лет Иван катал вагонетки, матерился, пил водку. Он не искал новых путей, шел старыми: купил сатиновую рубаху, хромовые сапоги, играл на гармошке, дрался, гулял, воровал ради озорства овощи. Сидел в тюрьме во время стачки, но никого из зачинщиков не выдал. Был на фронте в кавалерии, получил шесть ранений и две контузии. Он женат, но семьянин плохой, делает все необдуманно, и жизнь ему кажется простой и немудреной. Морозка не любил чистеньких людей, ему они казались ненастоящими. Он считал, что им нельзя верить. Сам он стремился к легкой однообразной работе, потому и не остался ординарцем у Левинсона. Товарищи порой зовут его “балдой”, “дураком”, “чертом потлатым”, но он не обижается, дело для него важнее всего. Морозка умеет размышлять: подумывает о том, что жизнь становится “хитрей” и надо самому выбирать дорогу. Нашкодив на бахчах, он трусливо удрал, но после раскаивается и сильно переживает. Гончаренко защитил Морозку на собрании, назвал его “боевым парнем” и поручился за него. Морозка поклялся, что кровь свою отдаст по жилке за каждого из шахтеров, что готов к любому наказанию. Его простили. Когда Морозке удается на переправе успокоить людей, он почувствовал себя ответственным человеком. Он смог организовать мужиков, и это ему было приятно. В отряде шахтеров Морозка был исправным солдатом и считался хорошим, нужным человеком. Он даже пытается бороться со страшным желанием запить, понимает, что есть красота внешняя, а есть подлинная, душевная. А задумавшись об этом, понял, что он обманут в прежней жизни. Гульба и работа, кровь и пот, а впереди не видно ничего хорошего, и ему показалось, что всю жизнь он старался выйти на прямую, ясную и правильную дорогу, но врага, который сидит в нем самом, не замечал. Такие люди, как Морозка, надежны, они могут самостоятельно принимать решения и способны к раскаянию. И хотя у них Слабая Воля, подлости они никогда не совершат. Они сумеют найти выход из любого, даже самого безвыходного положения. Только перед героической гибелью Морозка понял, что Мечик - гад, трусливый гад, предатель, думающий только о себе, и воспоминание о близких, дорогих людях, которые ехали позади него, заставило его пойти на самопожертвование. В произведениях о гражданской войне важна мысль, что побеждает часто не тот, кто совестливее, мягче, отзывчивей, а тот, кто фанатичнее, кто бесчувственней к страданиям, кто более подвержен собственной доктрине. В этих произведениях поднимается тема гуманизма, которая неразрывно связана с чувством гражданского долга. Командир Левинсон забрал единственную свинью у бедняка-корейца, применяя оружие, заставил рыжего парня лесть в воду за рыбой, дал добро на вынужденную смерть Фролова. Все это ради спасения общего дела. Люди подавляли личные интересы, подчиняя их долгу. Этот долг калечил многих, делая их орудием в руках партии. В итоге люди черствели, переходили грань дозволенного. “Отбор человеческого материала” ведет и сама война. Чаще погибают в боях лучшие - Метелица, Бакланов, Морозка, сумевший осознать значимость коллектива и подавить свои эгоистические устремления, а остаются такие, как Чиж, Пика и предатель Мечик.

Описание презентации по отдельным слайдам:

1 слайд

Описание слайда:

Основные направления русской литературы XX столетия. Литература начала XX века. вводный урок литературы в 11 классе

2 слайд

Описание слайда:

«Ни одна мировая литература не имела столь безграничного опыта тревог, надежд, обострённых нравственных исканий, боли за судьбу родного народа в час опасности...» В.А. Чалмаев Три революции: 1905 года, Февральская, Октябрьская 1917 г., Русско-японскую война 1904-1905 гг. Первая мировая война 1914-1918гг., Гражданская война Сталинские репрессии Вторая мировая война Экологические катастрофы Литература XX века

3 слайд

Описание слайда:

«Наше время трудновато для пера...» В.В. Маяковский «Ни одна мировая литература XX века, кроме русской, не знала столь обширного списка безвременно, рано ушедших из жизни мастеров культуры...» В.А. Чалмаев «XX век всех нас переломал...» М.И. Цветаева Литература XX века

4 слайд

Описание слайда:

Периодизация литература XX века Русская литература Серебряный век (1900 – 1917г.г.) Первые десятилетия советской литературы (1917 – 1941г.г.) литература в годы ВО войны (1941 -1945г.г.) литература середины века (50 – 70-ые годы) литература 80-90-ых годов современная литература Эмигрантская литература (литература русского зарубежья)

5 слайд

Описание слайда:

Серебряный век «Серебряный век – это не столько время и отдельные творческие личности, сколько целостное мировоззрение, картина мира, в которой личность и творчество едины...» В.А. Чалмаев «...писали как жили, жили как писали» В.А. Чалмаев

6 слайд

Описание слайда:

Историческая ситуация в России начала XX века Последние годы XIX столетия стали поворотными для русской и западной культур. Начиная с 1890-х гг. и вплоть до Октябрьской революции 1917 года изменились буквально все стороны российской жизни, начиная от экономики, политики и науки, и заканчивая технологией, культурой и искусством. Новая стадия историко-культурного развития была невероятно динамична и, в то же время, крайне драматична. Можно сказать, что Россия в переломное для нее время опережала другие страны по темпам и глубине перемен, а также по колоссальности внутренних конфликтов.

7 слайд

Описание слайда:

Важнейшие исторические события в России начала 20 века? Три революции: 1905 года, Февральскую, Октябрьскую 1917 г., Русско-японскую войну 1904-1905 гг. Первая мировая война 1914-1918гг., Гражданская война Сталинские репрессии

8 слайд

Описание слайда:

«Культурный ренессанс» «Это была эпоха пробуждения в России самостоятельной философской мысли, расцвета поэзии и обострения эстетической чувствительности, религиозного беспокойства и искания, интереса к мистике и оккультизму. Появились новые души, были открыты новые источники творческой жизни, виделись новые зори, соединялись чувства заката и гибели с чувством восхода и с надеждой на преображение жизни» Н. Бердяев

9 слайд

Описание слайда:

Литературная полифония Что есть искусство? Какова роль искусства в обществе? Каково влияние искусства на человека? Какова связь искусства с жизнью? Каким должно быть искусство будущего? Каким должен быть творец?

10 слайд

Описание слайда:

Основные литературные направления XX века Критический реализм. Декаданс. Модернистские течения: символизм акмеизм футуризм Социалистический реализм.

11 слайд

Описание слайда:

Критический реализм (XIX век -начало XX века) Правдивое, объективное отображение действительности в ее историческом развитии. Продолжение традиций русской литературы XIX века, критическое осмысление происходящего. Человеческий характер раскрывается в органической связи с социальными обстоятельствами. Пристальное внимание к внутреннему миру человека.

12 слайд

Описание слайда:

Декаданс (кон. 19 - нач. 20 вв.) От франц. decadence; от средневекого лат. decadentia - упадок. Настроение пассивности, безнадежности, неприятие общественной жизни, стремление замкнуться в мире своих душевных переживаний. Оппозиция к общепринятой «мещанской» морали. Культ красоты как самодовлеющей ценности. Нигилистическая неприязнь к обществу, безверие и цинизм, особое «чувство бездны».

13 слайд

Описание слайда:

Декаданская лирика Пустынный шар в пустой пустыне, Как Дьявола раздумие... Висел всегда, висит поныне... Безумие! Безумие! Единый миг застыл – и длится, Как вечное раскаянье... Нельзя ни плакать, ни молиться... Отчаянье! Отчаянье! Пугает кто-то мукой ада, Потом сулит спасение... Ни лжи, ни истины не надо... Забвение! Забвение! Сомкни плотней пустые очи И тлей скорей, мертвец. Нет утр, нет дней, есть только ночи. Конец. З. Гиппиус

14 слайд

Описание слайда:

Декаданская лирика Так жизнь ничтожеством страшна, И даже не борьбой, не мукой, А только бесконечной скукой И тихим ужасом полна, Что кажется - я не живу, И сердце перестало биться, И это только наяву Мне все одно и то же снится. И если там, где буду я, Господь меня, как здесь, накажет, - То будет смерть, как жизнь моя, И смерть мне нового не скажет. Д.С. Мережковский

15 слайд

Описание слайда:

Модернизм (от франц. moderne - современный) Понятие «модернизма» применялось ко всем течениям искусства 20 века, которые не соответствовали канонам социалистического реализма. Совокупное наименование художественных тенденций, утвердивших себя во второй половине 19 века в виде новых форм творчества, где возобладало уже не столько следование духу природы и традиции, сколько свободный взгляд мастера, вольного изменять видимый мир по своему усмотрению, следуя личному впечатлению, внутренней идее или мистической грезе. Новые художественные направления обычно заявляли о себе как искусстве в высшей степени «современном» (отсюда - само происхождение термина), наиболее чутко реагирующем на ритмику повседневно охватывающего нас «текущего» времени.

16 слайд

Описание слайда:

Серебряный век – поэзия начала XX века. Условное обозначение культурной эпохи в истории России рубежа 19 – 20 вв. и вошедшая в критику и науку с конца 1950-х – начала 1960-х гг. Термин возник по аналогии с «Золотым веком». Формула «Серебряный век» имела оценочный характер. В 1920-1930-х гг. он противопоставлялся «Золотому веку» как эпоха, несущая несомненные черты вторичности, и в то же время утонченности. Поэты Серебряного века создали новую концепцию мира и человека в этом мире: не все создаваемое людьми осознается, есть области, недоступные аналитическому разуму.

17 слайд

Описание слайда:

Символизм (1870-1910гг.) Выражение идей посредством символов. «Поэзия намеков», метафоричность, иносказательность, культ впечатления. Внутренний мир личности – показатель общего трагического мира, обреченного на гибель. Существование в двух планах: реальном и мистическом.

18 слайд

Описание слайда:

Валерий Брюсов «Женщине» Ты – женщина, ты – книга между книг, Ты – свернутый, запечатленный свиток; В его строках и дум и слов избыток, В его листах безумен каждый миг. Ты - женщина, ты – ведьмовский напиток! Он жжет огнем, едва в уста проник; Но пьющий пламя подавляет крик И славословит бешено средь пыток. Ты – женщина, и этим ты права. От века убрана короной звездной, Ты – в наших безднах образ божества! Мы для тебя влечем ярем железный, Тебе мы служим, тверди гор дробя, И молимся – от века – на тебя!

19 слайд

Описание слайда:

Акмеизм (образов. в 1910 г.) Производное от греч. «акме» - «острие», «вершина», «цветущая сила», «высшая степень». Ясность, утверждение реальной жизни, культ чувств над всем остальным. Возврат слову его изначального, не символического смысла.

20 слайд

Описание слайда:

Анна Ахматова «Перед весной бывают дни такие» Перед весной бывают дни такие: Под плотным снегом отдыхает луг, Шумят деревья весело-сухие, И теплый ветер нежен и упруг. И легкости своей дивится тело, И дома своего не узнаешь, А песню ту, что прежде надоела, Как новую, с волнением поешь.

21 слайд

Описание слайда:

Футуризм (начало 1910 г.) Перестройка русской словесности, «искусство будущего» (от латинского fиtиrиm – будущее). Авангардное течение, отрицающее художественное и нравственное наследие. Создание «заумного языка», игра слов и букв. Любование словом вне зависимости от смысла. Словотворчество и словоновшество.

22 слайд

Мировой литературный процесс ушедшего столетия – явление чрезвычайно сложное и многоплановое, не поддающееся целостному, всестороннему анализу. В современном литературоведении существует несколько трактовок литературного процесса 20 века. Разногласия учёных касаются даже вопроса о том, когда начался 20 век в литературе . По мнению одних историков литературы, художественные тенденции, определившие путь дальнейшего развития мировой литературы, сложились уже на рубеже 1860 – 1870-х гг., когда в Европе заявили о себе поэт-новатор Шарль Бодлер, создатель новой драмы Генрик Ибсен, а также французские поэты-символисты Поль Верлен, Артюр Рембо, Стефан Малларме. По мнению других литературоведов, точкой отсчёта в истории литературы 20 века следует считать начало 1910-х гг ., т.к. это было время смелых экспериментов во всех областях искусства: в живописи (Пабло Пикассо), в музыке (Морис Равель), в театре (Макс Рейнгардт), в кино (Дэвид Гриффит), в литературе (Марсель Пруст, Франц Кафка, Андре Жид, Гийом Аполлинер и др.). Кроме того, 1910-е гг. печально знамениты в истории тем, что в это время в Европе шла Первая мировая война, значительно изменившая многие устоявшиеся представления человечества.

Формирование нового мироощущения объяснялось следующими факторами. До начала 20 века считалось, что человечество идёт по пути прогресса и что духовному потенциалу личности ещё предстоит раскрыться. Однако исторические катаклизмы привели к разрушению всяких иллюзий. «Переоценке ценностей» (выражение Фридриха Ницше) в глобальном масштабе способствовали и научные открытия (исследование клеточного ядра, теория относительности Эйнштейна, психоанализ Фрейда, геометрия Лобачевского и т. д.), расширившие горизонты познания.

Приметой времени стал сопутствующий научным открытиям технический прогресс : никогда прежде техника не развивалась так стремительно. В 1895 году был изобретён беспроволочный телеграф, в 1896 – кино, в первое десятилетие 20 века появились метро, радио, телефон. Если в начале 20 столетия автомобиль и радио были чудом, то уже через полвека никого не удивляли полёты в космос, ядерное оружие, телевидение и генная инженерия. Всё это явилось мощным стимулом для развития такого направления, как научная фантастика . Именно в первые десятилетия 20 века появляются классики научной фантастики: Герберт Уэллс, Айзек Азимов, Рэй Брэдбери, Жюль Верн, Александр Беляев.

К научной фантастике примыкает появившийся в 20 веке жанр антиутопии, явившийся следствием политических потрясений. Примечательно, что первопроходцем жанра стал русский писатель Евгений Замятин, написавший в 1920 году роман "Мы" на стыке фантастики и антиутопии, хотя сам термин "антиутопия" был введён английским философом Джоном Миллем в 1868 году. В 1930-1950-е годы жанр антиутопии становится популярным и в Европе: Олдос Хаксли, Джордж Оруэлл, Рэй Брэдбери.

Одна из характерных черт литературного процесса 20 века – его крайняя раздробленность . Именно в 20 веке стали разделять литературу на элитарную и массовую, мужскую и женскую, реалистическую и модернистскую . Последняя, в свою очередь, поражала пестротой методов и направлений: футуризм, импрессионизм, экспрессионизм, дадаизм, абсурдизм, концептуализм – таков далеко не полный перечень модернистских и постмодернистских направлений и методов. Модернисты решительно отказались от традиционных форм искусства и от оптимистического отношения к миру. Реализм 20 века – явление тоже неоднородное. Уже в начале столетия выделяли такие разновидности реализма , как натурализм, неоромантизм, социалистический реализм, мифологический реализм.

20 век не создал какого-либо главенствующего направления в литературе, но внёс в неё необратимые изменения. Это выразилось в географии литературного процесса, а также в понимании того, что есть литературный герой и художественная правда. В 20 веке произошло резкое расширение пространственных границ литературы: писатели с мировыми именами стали появляться в так называемых «третьих странах» – Колумбии, Бразилии, Исландии, чего не было прежде. Изменилось представление о том, что такое литературный герой и что такое художественная правда, расширилось понятие реальной действительности. Мир, изображаемый в литературе, потерял какие-либо законченные формы: он стал раздробленным, невыстроенным, разнородным, в таком мире невозможно надеяться на постижение истины, на гармоничное бытие. Поэтому вместо поиска истины литература обрела иную задачу – найти множество возможных интерпретаций общественных и духовных явлений .

(Символ – от греч. Symbolon – условный знак)

1. Центральное место отводится символу*
2. Преобладает стремление к высшему идеалу
3. Поэтический образ призван выражать суть какого-либо явления
4. Характерно отражение мира в двух планах: реальном и мистическом
5. Изысканность и музыкальность стиха

Основоположник Д. С. Мережковским, который в 1892 году выступил с лекцией «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы» (статья опубликована в 1893 г.) Символистов делят на старших ((В. Брюсов, К. Бальмонт, Д. Мережковский, 3. Гиппиус, Ф. Сологуб дебютировали в 1890-е) и младших (А. Блок, А. Белый, Вяч. Иванов и др дебютировали в 1900-е г.)

Акмеизм

(От греческого «акме» - острие, высшая точка). Литературное течение акмеизма возникло в начале 1910-х годов и генетически было связано с символизмом. (Н. Гумилев, А. Ахматова, С. Городецкий, О. Мандельштам, М. Зенкевич и В. Нарбут.) Влияние на формирование оказала статья М. Кузмина «О прекрасной ясности», напечатанную в 1910 году. В программной статье 1913 г. «Наследие акмеизма и символизм» Н. Гумилев называл символизм «достойным отцом», но подчеркивал при этом, что новое поколение выработало «мужественно твердый и ясный взгляд на жизнь»

1. Ориентация на классическую поэзию XIX века
2. Принятие земного мира в его многообразии, зримой конкретности
3. Предметность и чёткость образов, отточенность деталей
4. В ритмике акмеисты использовали дольник (Дольник – нарушение традиционного
регулярного чередования ударных и безударных слогов. Строки совпадают по количеству ударений, но ударные и безударные слоги свободно располагаются в строке.), что сближало стихотворение с живой разговорной речью

Футуризм

Футуризм – от лат. futurum , будущее. Генетически литературный футуризм теснейшим образом связан с авангардными группировками художников 1910-х годов - прежде всего с группами «Бубновый валет», «Ослиный хвост», «Союз молодежи». В 1909 г. в Италии поэт Ф. Маринетти опубликовал статью «Манифест футуризма». В 1912 г. манифест «Пощечина общественному вкусу» создали русский футуристы: В. Маяковский, А. Крученых, В. Хлебников: «Пушкин непонятнее иероглифов». Распадаться футуризм стал уже в 1915-1916-е годы.

1. Бунтарство, анархичность мировоззрения
2. Отрицание культурных традиций
3. Эксперименты в области ритма и рифмы, фигурное расположение строф и строчек
4. Активное словотворчество

Имажинизм

От лат. imagо - образ Литературное течение в русской поэзии XX века, представители которого заявляли, что цель творчества состоит в создании образа. Основное выразительное средство имажинистов - метафора, часто метафорические цепи, сопоставляющие различные элементы двух образов - прямого и переносного. Имажинизм возник в 1918 году, когда в Москве был основан «Орден имажинистов». Создателями «Ордена» стали Анатолий Мариенгоф, Вадим Шершеневич и входивший ранее в группу новокрестьянских поэтов Сергей Есенин

Русская литература XX века: общая характеристика

Описание литературного процесса XX века, представление основных литературных течений и направлений. Реализм. Модернизм (символизм, акмеизм, футуризм). Литературный авангард.

Конец XIX - начало XX вв. стали временем яркого расцвета русской культуры, ее "серебряным веком" ("золотым веком" называли пушкинскую пору). В науке, литературе, искусстве один за другим появлялись новые таланты, рождались смелые новации, состязались разные направления, группировки и стили. Вместе с тем культуре "серебряного века" были присущи глубокие противоречия, характерные для всей русской жизни того времени.

Стремительный рывок России в развитии, столкновение разных укладов и культур меняли самосознание творческой интеллигенции. Многих уже не устраивали описание и изучение зримой реальности, разбор социальных проблем. Притягивали вопросы глубинные, вечные - о сущности жизни и смерти, добре и зле, природе человека. Ожил интерес к религии; религиозная тема оказала сильнейшее влияние на развитие русской культуры начала XX века.

Однако переломная эпоха не только обогащала литературу и искусство: она постоянно напоминала писателям, художникам и поэтам о грядущих социальных взрывах, о том, что может погибнуть весь привычный уклад жизни, вся старая культура. Одни ждали этих перемен с радостью, другие - с тоской и ужасом, что вносило в их творчество пессимизм и надрыв.

На рубеже XIX и XX вв. литература развивалась в иных исторических условиях, чем прежде. Если искать слово, характеризующее важнейшие особенности рассматриваемого периода, то это будет слово "кризис". Великие научные открытия поколебали классические представления об устройстве мира, привели к парадоксальному выводу: "материя исчезла". Новое видение мира, таким образом, определит и новое лицо реализма XX в., который будет существенно отличаться от классического реализма предшественников. Также сокрушительные последствия для человеческого духа имел кризис веры ("Бог умер!" - воскликнул Ницше). Это привело к тому, что человек XX века все больше стал испытывать на себе влияние безрелигиозных идей. Культ чувственных наслаждений, апология зла и смерти, воспевание своеволия личности, признание права на насилие, обернувшееся террором - все эти черты свидетельствуют о глубочайшем кризисе сознания.

В русской литературе начала XX века будут чувствоваться кризис старых представлений об искусстве и ощущение исчерпанности прошлого развития, будет формироваться переоценка ценностей.

Обновление литературы, ее модернизация станут причиной появления новых течений и школ. Переосмысление старых средств выразительности и возрождение поэзии ознаменуют наступление "серебряного века" русской литературы. Термин этот связывают с именем Н. Бердяева, употребившего его в одном из выступлений в салоне Д. Мережковского. Позже художественный критик и редактор "Аполлона" С. Маковский закрепил это словосочетание, назвав свою книгу о русской культуре рубежа столетий "На Парнасе серебряного века". Пройдет несколько десятилетий и А. Ахматова напишет "…серебряный месяц ярко / Над серебряным веком стыл".

Хронологические рамки периода, определяемого этой метафорой, можно обозначить так: 1892 - выход из эпохи безвременья, начало общественного подъема в стране, манифест и сборник "Символы" Д. Мережковского, первые рассказы М. Горького и т.д.) - 1917 год. По другой точке зрения, хронологическим окончанием этого периода можно считать 1921-1922 годы (крах былых иллюзий, начавшаяся после гибели А. Блока и Н. Гумилева массовая эмиграция деятелей русской культуры из России, высылка группы писателей, философ и историков из страны).

Русская литература XX века была представлена тремя основными литературными направлениями: реализмом, модернизмом, литературным авангардом. Схематично развитие литературных направлений начала века можно показать следующим образом:

Представители литературных направлений

Старшие символисты : В.Я. Брюсов, К.Д. Бальмонт, Д.С. Мережковский, З.Н. Гиппиус, Ф.К. Сологуб и др.

• Мистики-богоискатели : Д.С. Мережковский, З.Н. Гиппиус, Н. Минский.

  Декаденты-индивидуалисты : В.Я. Брюсов, К.Д. Бальмонт, Ф.К. Сологуб.

Младшие символисты : А.А. Блок, Андрей Белый (Б.Н. Бугаев), В.И. Иванов и др.

Акмеизм : Н.С. Гумилев, А.А. Ахматова, С.М. Городецкий, О.Э. Мандельштам, М.А. Зенкевич, В.И. Нарбут.

Кубофутуристы (поэты "Гилеи"): Д.Д. Бурлюк, В.В. Хлебников, В.В. Каменский, В.В. Маяковский, А.Е. Крученых.

Эгофутуристы : И. Северянин, И. Игнатьев, К. Олимпов, В. Гнедов.

Группа "Мезонин поэзии": В. Шершеневич, Хрисанф, Р. Ивнев и др.

Объединение "Центрифуга" : Б.Л. Пастернак, Н.Н. Асеев, С.П. Бобров и др.

Одним из интереснейших явлений в искусстве первых десятилетий XX века было возрождение романтических форм, во многом забытых со времен начала прошлого столетия. Одну из таких форм предложил В.Г. Короленко, чье творчество продолжает развиваться в конце XIX и первые десятилетия нового века. Иным выражением романтического стало творчество А. Грина, произведения которого необычны своей экзотичностью, полетом фантазии, неискоренимой мечтательностью. Третьей формой романтического явилось творчество революционных рабочих поэтов (Н. Нечаева, Е. Тарасова, И. Привалова, А. Белозерова, Ф. Шкулева). Обращаясь к маршам, басням, призывам, песням, эти авторы поэтизируют героический подвиг, используют романтические образы зарева, пожара, багровой зари, грозы, заката, безгранично расширяют диапазон революционной лексики, прибегают к космическим масштабам.

Особую роль в развитии литературы XX века сыграли такие писатели, как Максим Горький и Л.Н. Андреев. Двадцатые годы - сложный, но динамичный и творчески плодотворный период в развитии литературы. Хотя многие деятели русской культуры оказались в 1922 году выдворенными из страны, а другие отправились в добровольную эмиграцию, художественная жизнь в России не замирает. Наоборот, появляется много талантливых молодых писателей, недавних участников Гражданской войны: Л. Леонов, М. Шолохов, А. Фадеев, Ю. Либединский, А. Веселый и др.

Тридцатые годы начались с "года великого перелома", когда резко были деформированы основы прежнего российского жизнеустройства, началось активное вмешательство партии в сферу культуры. Арестовываются П. Флоренский, А. Лосев, А. Воронский И Д. Хармс, усилились репрессии против интеллигенции, которые унесли жизни десятков тысяч деятелей культуры, погибли две тысячи писателей, в частности Н. Клюев, О. Мандельштам, И. Катаев, И. Бабель, Б. Пильняк, П. Васильев, А. Воронский, Б. Корнилов. В этих условиях развитие литературы происходило чрезвычайно затрудненно, напряженно и неоднозначно.

Особо рассмотрение заслуживает творчество таких писателей и поэтов, как В.В. Маяковский, С.А. Есенин, А.А. Ахматова, А.Н. Толстой, Е.И. Замятин, М.М. Зощенко, М.А. Шолохов, М.А. Булгаков, А.П. Платонов, О.Э. Мандельштам, М.И. Цветаева.

Священная война, начавшаяся в июне 1941 года, выдвинула перед литературой новые задачи, на которые сразу же откликнулись писатели страны. Большинство их оказалось на полях сражений. Более тысячи поэтов и прозаиков вступили в ряды действующей армии, став прославленными военными корреспондентами (М. Шолохов, А. Фадеев, Н. Тихонов, И. Эренбург, Вс. Вишневский, Е. Петров, А. Сурков, А. Платонов). Произведения различных родов и жанров включились в борьбу с фашизмом. На первом месте среди них была поэзия. Здесь надо выделить патриотическую лирику А. Ахматовой, К. Симонова, Н. Тихонова, А. Твардовского, В. Саянова. Прозаики культивировали свои самые оперативные жанры: публицистические очерки, репортажи, памфлеты, рассказы.

Следующим крупным этапом в развитии литературы века был период второй половины XX века. В пределах этого большого отрезка времени исследователи выделяют несколько относительно самостоятельных периодов: позднего сталинизма (1946-1953 гг.); "оттепели" (1953-1965 гг.); застоя (1965-1985 гг.), перестройки (1985-1991 гг.); современных реформ (1991-1998 гг.) Литература развивалась в эти очень разные периоды с большими трудностями, испытывая попеременно ненужную опеку, губительное руководство, командный окрик, послабление, сдерживание, преследование, раскрепощение.

Брюсов - родоначальник русского символизма Одним из родоначальников русского символизма и характерным представителем поэзии «серебряного» века был В. Я. Брюсов (1873- 1924). Сложный в общении, по-своему относящийся ко многим явле­ниям в искусстве В. Брюсов - один из основоположников модерни­стской поэзии в России. В 1894-95-м годах Валерий Яковлевич изда­ет три сборника «Русские символисты», основным автором которых стал сам поэт, представивший образцы «новой поэзии». Это была первая коллективная декларация модернизма в России. По мысли Брюсова, символизм должен стать «поэзией оттенков», выражающей «тонкие, едва уловимые настроения». К концу 90-х годов XIX века В. Брюсов становится одним из наиболее ярких поэтов символист­ской ориентации. В 1900 году вышел поэтический сборник «Третья стража», в котором осмысливается современность через углубление в историю и мифологию. В Поэтическом сборнике «Граду и миру» (1903) отразились впечатления и размышления, вызванные от по­ездки по Италии и Франции, где произошло знакомство В. Брюсова с культурой эпохи Возрождения. Сборник был построен по принципу единого композиционного целого (что стало важным для практики поэтов-символистов вообще), отличался жанрово-тематическим раз­нообразием. А. Блок восторженно отозвался о книге, отметив, что в ней «есть преемничество от Пушкина - и по прямой линии». В лирике В. Я. Брюсова выделяются две ведущие темы: истори­ко-мифологическая и тема города. Поэт-символист воспринимает современный мир как «позорно-мелочный, неправый, некрасивый». Объединяя прошлое, настоящее и будущее, Брюсов пытается найти связующую нить истории. Хрестоматийным стихотворением данной тематики является «Ассаргадон», в котором в качестве лирического героя выбрана сильная, незаурядная личность, ассирийский царь- завоеватель 7 века до н.э. Ассаргадон, а точнее Асархаддон. На сте­не в Сирии сохранились надписи о его сокрушительных победах. Пафос стихотворения - утверждение необыкновенной личности, склонной к гордому уединению, так как «исчерпал до дна тебя, земная слава!» Лирический герой, царь Ассаргадон - полководец, способный с помощью своего ума, силы, энергии влиять на ход ис­тории, на движение времени: Едва я принял власть, на нас восстал Сидон. Сидон я ниспроверг и камни бросил в море. Египту речь моя звучала, как закон, Элам читал судьбу в моем едином взоре… Герой «упоен величьем» своих побед, не знает поражений, воен­ных неудач, но одинок: И вот стою один, величьем упоен… Характеризуя царя как человека чрезмерно возгордившегося, забывшего о простых людях, мечтающего о подвигах как о детской забаве, поэт раскрывает трагическую сущность сильной личности. Стихотворение написано в форме сонета. В первых двух строфах автор утверждает власть Ассаргадона, описывая его сокрушитель­ные победы над целыми народами, странами, городами. Последние две строфы сонета - неутешительный итог разрушительных похо­дов царя-полководца. Пафос большинства поэтических произведе­ний В.Я. Брюсова на историческую тематику («Ассаргадон», «Анто­ний», «Александр Великий» и др.) - утверждение сильной личности, деяния которой часто приводят не к созиданию и про­грессу, а разрушают саму основу человеческого общежития. Дви­жение истории В. Я. Брюсов представлял как смену культурных эпох, происходящую под воздействием внутреннего разложения старого мира и под натиском нецивилизованных племен, варваров, призванных уничтожить прошлое. В. Я. Брюсова волнуют высокие темпы развития цивилизации, всеобщая механизация, расцвет городов и в связи с этим утрата че­ловеком нравственных ценностей, моральных ориентиров. Совре­менный город с бурно развивающейся промышленностью, с заменой ручного труда машинным производством вызывает опасения поэта: Улица была - как буря. Толпы проходили, Словно их преследовал неотвратимый Рок. Мчались омнибусы, кебы и автомобили, Был неисчерпаем яростный людской поток. «Стальной», «кирпичный», «стеклянный», с «железными жила­ми» город властвует над людьми, являясь средоточением порока: злобы, нищеты, разврата. В поэтическом мире Валерия Брюсова город, совмещая в себе все ужасы цивилизации, сам становится соб­ственным палачом и наносит себе непоправимый вред: Коварный змей с волшебным взглядом! В порыве ярости слепой Ты нож, с своим смертельным ядом, Сам подымаешь над собой. («Городу») Притягивая человека эфемерным величием, масштабностью (Ты - чарователь неустанный, / Ты - не слабеющий магнит…), город является также и центром существующей науки и индустрии: Горят электричеством луны На выгнутых длинных стеблях; Звенят телеграфные струны В незримых и нежных руках… («Сумерки») Двойственное отношение поэта к городу заставляет В. Брюсова ис­кать пути выхода из создавшегося положения. И здесь художнику на помощь приходит сильная личность, которая вмешается в процесс ме­ханизации жизни, бросит вызов порочности современной цивилиза­ции, все преодолеет, и жизнь вновь наполнится энергией борьбы, уст­ремится к обновлению, станет способной к изменению мира, вызовет прогресс мировой науки, искусства, индустрии. И в итоге произойдет расцвет цивилизации, которая достигнет небывалых вершин: Но чуть заслышал я заветный зов трубы, Едва раскинулись огнистые знамена, Я - отзыв вам кричу, я - песенник борьбы, Я вторю грому с небосклона. Кинжал поэзии! Кровавый молний свет, Как прежде, пробежал по этой верной стали, И снова я с людьми, - затем, что я поэт. Затем, что молнии сверкали. («Кинжал») В брюсовской поэзии урбанистическая тема перекликается с по­иском яркой, сильной личности, способной не только к перерожде­нию и собственному возрождению, но и к изменению современной цивилизации, к преодолению мнимых, пустых взаимоотношений мира с искусством. В последние годы жизни Брюсов занимается переводами, пишет статьи, посвященные теории стихосложения, изучению творчества Пушкина, русской литературы. В своем творчестве В. Я. Брюсов со­единил строгие заветы классической литературы с поиском новых поэтических средств. О собственном месте в литературе поэт гово­рил следующее: «Я хочу, чтобы в истории всеобщей литературы обо мне было две строчки. И они будут». "Каждый сам себе судьба!" (Тема нравственного выбора человека в произведениях М.Горького.)

В понимании М.Горького лишь горячая любовь к людям, к своему делу, к родной земле может дать человеку твердость в жизненных испытаниях. Данко, жертвующий собой ради других, сильнее Ларры. В связи с этим возникает важнейший вопрос: как действительно сильный человек относится к окружающим? Это один из основных вопросов, ответить на который не способна вся мировая литература. Позиция Горького здесь ясна. Кажущаяся сила Ларры, которому люди якобы не нужны, не выдерживает испытания одиночеством. В более поздних произведениях Горький усложняет вопрос: одиночество среди людей - следствие ли это силы или слабости? И дает ответ: сильный не может быть одинок, он всегда среди людей - пусть чуждых ему по духу, но страдающих. И это же понимает Сатин после встречи с Лукой. Но взгляды этих героев все равно расходятся в главном. Лука считает, что слабый должен найти в жизни опору и обязанность сильного - помочь ему в этом. Сатин уверен, что на самом деле сильному не нужна опора и ждать лучшего будущего в бездействии - не для настоящего человека. Он приходит к этому убеждению не сразу. Мы можем проследить за его развитием по ходу пьесы. В одном из своих монологов Сатин говорит: "Старик - не шарлатан? Что такое правда? Человек - вот правда! Он это понимал... вы нет?" В этом, наверное, и состоит основной, ключевой момент произведения: соединение "правды" Сатина, оправдывающего Луку, с "ложью во имя спасения" Луки. Направленность этой удивительной пьесы-притчи не только не является какой-то случайной для Горького, а, напротив, чрезвычайно характерна для него, связана с чем-то тайным в его таланте. Для Горького было важным не только "что делать?", но и "как делать?", как воплотить, осуществить мечту. Поэтому у него, писателя активного, революционного гуманиста, так сокровенно и убедительно в той сложной, запутанной жизни прозвучали общефилософские темы: правда - бог свободного человека, ложь - религия рабов и хозяев. Та огромная правда жизни, которую Горький жадно собирал и носил в своем сознании, правда бытовая, психологическая, моральная, социальная всего естественнее воплощалась в широких, емких, свободных формах прозаического повествования, в формах реализма, который на вершинах своей зрелости был у Горького реализмом социалистическим. Как беспощадный писатель-реалист Горький создал целую энциклопедию русской жизни - художественную энциклопедию конца XIX - начала XX века. Среди своих героев-искателей он неизменно отдавал предпочтение растущему человеку. Однажды он писал об этом так: "Моя задача - пробуждать в человеке гордость самим собой, говорить ему о том, что он в жизни - самое лучшее, самое значительное, самое дорогое, святое и что, кроме него, нет ничего достойного внимания. Мир - плод его творчества, Бог - частица его сердца и разума". Мир горьковских произведений - это мир, постоянно изменяющийся, в нем необратимо осуществляются процессы "разрушения" и "созидания" личностей. Горький и здесь шел в ногу со своим временем: как в его отечестве всё "стронулось" с неподвижной точки навстречу будущему, так и он, сын своего века, был охвачен этим процессом обретения новой истины, новой веры. Лишь сильный человек, утверждает Горький, способен смотреть в лицо реальности. Но без цели в жизни, без уверенности в своих возможностях изменить мир он не способен, как не способен противостоять невзгодам. В пьесе "На дне" мы видим людей сильных духом, но не знающих долга перед собой и окружающими. Бубнов, которому многое дано, уже утратил себя. Барон издевается над всеми и быстро теряет человеческие черты. Сатин лишь в начале этого пути. Кто знает, какая судьба ждала бы его, не появись в ночлежке Лука... Недаром Сатин позже скажет, что Лука подействовал на него, как кислота на потускневшую монету. Сатин понимает, что назначение сильного - не утешать страдающих, а искоренять страдание, зло. Это одно и самых твердых убеждений Горького. Для Горького сила - в стремлении идти вперед "к свободе, к свету". Лишь горячее сердце и сильная воля, вера в победу помогут пройти этот путь. И память о тех, кто на этом пути пожертвовал собой ради других, как звезды - искры сердца Данко - будут освещать дорогу идущим следом.

Русская литература 20-90-х годов XX века: основные закономерности и тенденции

В конце 10-х и в 20-е годы XX века литературоведы новейшую русскую литературу иногда отсчитывали с 1881 г. - года смерти Достоевского и убийства Александра II. В настоящее время общепризнанно, что в литературу «XX век» пришел в начале 90-х годов XIX столетия.,А.П. Чехов - фигура переходная, в отличие отЛ.Н. Толстого он не только биографически, но и творчески принадлежит как XIX, так и XX веку. Именно благодаря Чехову эпические жанры - роман, повесть; и рассказ - стали разграничиваться в современном понимании, как большой, средний и малый жанры. До того они разграничивались фактически независимо от объема по степени «литературности»: повесть считалась менее «литературной», чем роман, рассказ был в этом смысле еще свободнее, а на грани с нехудожественной словесностью был очерк, т.е. «набросок». Чехов стал классиком малого жанра и тем поставил его в один иерархический ряд с романом (отчего основным разграничительным признаком и стал объем). Отнюдь не прошел бесследно его опыт повествователя. Он также явился реформатором драматургии и театра. Однако последняя его пьеса «Вишневый сад» (1903), написанная позже, чем «На дне» Горького (1902), кажется в сравнении с горьковской завершением традиций XIX века, а не вступлением в новый век. Символисты и последующие модернистские направления.Горький,Андреев, даже ностальгический Бунин - это уже бесспорный XX век, хотя некоторые из них начинали в календарном XIX-м.

Тем не менее в советское время «серебряный век» определялся чисто хронологически как литература конца XIX - начала XX века, а принципиально новой на основании идеологического принципа считалась советская литература, якобы возникшая сразу после революции 1917 г. Независимо мыслящие люди понимали, что «старое» кончилось уже с мировой войны, что рубежным был 1914 г. - А. Ахматова в «Поэме без героя», где основное действие происходит в 1913 г., писала: «А по набережной легендарной / Приближался не календарный - / Настоящий Двадцатый Век». Однако официальная советская наука не только историю русской литературы, но и гражданскую историю всего мира делила по одному рубежу - 1917 г.

Идеологические догматы рухнули, и теперь очевидно, что художественную литературу измерять главным образом идеологическими и даже преимущественно политическими мерками нельзя. Но нельзя их и игнорировать. Из-за грандиозного политического катаклизма единая национальная литература была разделена на три ветви (беспрецедентный провой истории случай): литературу, именовавшуюся советской, «задержанную» (внутри страны) и литературу русского зарубежья. У них достаточно различные художественные принципы, темы, состав авторов, периодизация. Революция определила чрезвычайно многое во всех трех ветвях литературы. Но великий раскол произошел не в октябре-ноябре 1917 г. Пользовавшаяся льготами со стороны новых властей «пролетарская» поэзия, возникшая раньше, при всех потугах осталась на периферии литературы, а определяли ее лицо лучшие поэты «серебряного века»:

А. Блок, Н. Гумилев,А. Ахматова,В. Ходасевич,М. Волошин,В. Маяковский,С. Есенин, внешне как бы затаившиеся М. Цветаева и Б. Пастернак. Разруха первых послереволюционных лет почти полностью истребила художественную прозу (В. Короленко,М. Горький,И. Бунин пишут сразу после революции публицистические произведения) и драматургию, а один из первых после лихолетья гражданской войны романов - «Мы» (1920)Е. Замятина - оказался первым крупным, «задержанным» произведением, открывшим целое ответвление русской литературы, как бы не имеющее своего литературного процесса: такие произведения со временем, раньше или позже, включались в литературный процесс зарубежья либо метрополии. Эмигрантская литература окончательно сформировалась в 1922-1923 годах, в 1923 г.Л. Троцкий явно преждевременно злорадствовал, усматривая в ней «круглый нуль», правда, оговаривая, что «и наша не дала еще ничего, что было бы адекватно эпохе».

Вместе с тем этот автор тут же отмечал: «Литература после Октября хотела притвориться, что ничего особенного не произошло и что это вообще ее не касается. Но как-то вышло так, что Октябрь принялся хозяйничать в литературе, сортировать и тасовать ее, - и вовсе не только в административном, а еще в каком-то более глубоком смысле». Действительно, первый поэт России А. Блок не только принял революцию, хоть и понял ее отнюдь не по-большевистски, но и своими «Двенадцатью», «Скифами», статьей «Интеллигенция и Революция», совершенно не «советскими» в точном смысле, тем не менее положил начало будущей советской литературе. Ее основоположник - Блок, а не Горький, которому приписывалась эта заслуга, но который своими «Несвоевременными мыслями» основал как раз антисоветскую литературу, а в советскую вписался и возглавил ее значительно позже, так что из двух формул, определяющих русскую литературу после 1917 г., - «От Блока до Солженицына» и «От Горького до Солженицына»- правильнее первая. У истоков советской литературы оказались еще два крупнейших и очень разных русских поэта -В. Маяковский иС. Есенин. Творчество последнего после революции, при всех его метаниях и переживаниях, и больше и глубже дореволюционного. В конечном счете все три основоположника советской поэзии стали жертвами советской действительности, как иВ. Брюсов, принявший революцию во второй половине 1918 г., и многие другие поэты и прозаики. Но порученное им историей дело они сделали: в советской стране появилась сначала более или менее «своя», а потом и действительно своя высокая литература, с которой не шли ни в какое сравнение потуги «пролетарских поэтов».

Таким образом, литература с конца 1917 г. (первые «ласточки» - «Ешь ананасы, рябчиков жуй, / день твой последний приходит, буржуй» и «Наш марш» Маяковского) до начала 20-х годов представляет собой небольшой, но очень важный переходный период. С точки зрения собственно литературной, как правильно отмечала эмигрантская критика, это было прямое продолжение литературы предреволюционной. Но в ней вызревали качественно новые признаки, и великий раскол на три ветви литературы произошел в начале 20-х.

«Рубежом был, - писал один из лучших советских критиков 20-х годов В. Полонский, - 1921 год, когда появились первые книжки двух толстых журналов, открывших советский период истории русской литературы. До «Красной нови» и «Печати и революции» мы имели много попыток возродить журнал «толстый» и «тонкий», но успеха эти попытки не имели. Век их был краток: старый читатель от литературы отошел, новый еще не народился. Старый писатель, за малым исключением, писать перестал, новые кадры были еще немногочисленны». Преимущественно поэтический период сменился преимущественно прозаическим. Три года назад проза решительно приказала поэзии очистить помещение», - писал в статье 1924 г. «Промежуток», посвященной поэзии,Ю. Тынянов, используя скорее поэтическую метафору. В 20-е годы, до смерти Маяковского, поэзия еще в состоянии тягаться с прозой, которая, в свою очередь, многое берет из поэтического арсенала.Вл. Лидин констатировал, что «новая русская литература, возникшая после трех лет молчания, в 21-м году, силой своей природы, должна была принять и усвоить новый ритм эпохи. Литературным провозвестником (пророчески) этого нового ритма был, конечно,Андрей Белый. Он гениально разорвал фактуру повествования и пересек плоскостями мякину канонической формы. Это был тот литературный максимализм (не от формул и комнатных вычислений), который соответствовал ритму наших революционных лет». В то время первым советским писателям «взорванный мир казался не разрушенным, а лишь приведенным в ускоренное движение»и в немалой мере действительно был таковым: на еще не вполне разрушенной культурной почве «серебряного века» грандиозный общественный катаклизм породил исключительный энтузиазм и творческую энергию не только среди сторонников революции, и литература 20-х, а в значительной степени и 30-х годов действительно оказалась чрезвычайно богатой.