Откуда берутся сказки. Как появились русские народные сказки

Все мы знаем огромное количество сказок, но никогда не задумывались об их истории происхождения! Хотя эта очень интересная и познавательная информация!

Создания сказок имеет древнюю историю. Сказки появились в столь глубокой древности, что с точностью определить время их рождения очень сложно. Так же мало знаем мы и об их первых авторах. Скорее всего, сказки сочиняли те самые крестьяне и пастухи, которые часто выступали в роли главных героев повествования.
Они же передавали сказочные истории из уст в уста, от поколения к поколению, по ходу дела изменяя их и дополняя новыми деталями. Сказки рассказывали взрослые и - вопреки нашему нынешнему представлению - не только детям, но и взрослым тоже. Сказки учили выпутываться из непростых положений, с честью выходить из испытаний, побеждать страх - и любая сказка оканчивалась счастливым финалом. Некоторые ученые полагают, что в истоках сказки лежат первобытные обряды. Сами обряды забылись - рассказы же сохранились как кладези полезных и поучительных знаний.

Слово "сказка" засвидетельствовано в письменных источниках не ранее XVII века. От слова "каза́ть". Имело значение: перечень, список, точное описание. Современное значение приобретает с XVII-XIX века. Ранее использовалось слово "баснь". Слово "сказка" предполагает, что о нём узнают, "что это такое" и узнают, "для чего" она, сказка, нужна. Сказка целевым назначением нужна для подсознательного или сознательного обучения ребёнка в семье правилам и цели жизни, необходимости защиты своего "ареала" и достойного отношения к другим общинам. Примечательно, что и сага, и сказка несут в себе колоссальную информационную составляющую, передаваемую из поколения в поколение, вера в которую зиждется на уважении к своим предкам.

Фольклорные сказки происходят из тотемических мифов первобытнообщинного общества (примитивных народов Северной Азии, Америки, Африки, Австралии и Океании). Первичные, архаичные сказки называют архаическими или мифологическими. Носители архаического фольклора сами выделяют их из мифологического повествования. Обычно выделяют две формы: пыныл и лымныл - у чукчей, хвенохо и хехо - у фон (Бенин), лилиу и кукванебу - у киривна в Меланезии и т. п. Эти две главные формы приблизительно соответствуют мифу и сказке. Различие между ними выражает оппозицию сакрального и профанного, профанное является часто результатом деритуализации и потери эзотерического характера. Структурная разница не была обязательной между этими двумя формами, она могла вовсе не существовать. Очень часто один и тот же или сходный текст мог трактоваться одним племенем как настоящий миф, а другим - как сказочное повествование, исключённое из ритуально-сакральной системы. Можно определить архаические сказки как нестрогие мифы, учитывая, что они включают мифологические представления. Ф. Боас замечает, что архаическую сказку от мифа индейцев Северной Америки отличает лишь то, что культурный герой добывает блага для себя, а не для коллектива. Нестрогая достоверность архаичной сказки влечёт за собой преобладание эстетической функции над информативной (цель архаической сказки - развлечение). Так экзотерический миф, рассказанный непосвящённым в целях общего развлечения, находится на пути превращения мифа в сказку.

В Европе первым собирателем сказочного фольклора стал французский поэт и литературный критик Шарль Перро (1628-1703), в 1697 году издавший сборник "Сказки матушки Гусыни". В 1704-1717 годах в Париже вышло сокращённое издание арабских сказок "Тысячи и одной ночи", подготовленное Антуаном Галланом для короля Людовика XIV. Однако начало систематическому собиранию сказочного фольклора положили представители немецкой мифологической школы в фольклористике, прежде всего члены кружка гейдельбергских романтиков братья Гримм. Именно после того, как они издали в 1812-1814 годах сборник "Домашние и семейные немецкие сказки", разошедшийся крупным тиражом, интерес к родному фольклору проявили писатели и учёные других стран Европы. Однако у братьев Гримм были предшественники в самой Германии. Например, ещё в 1782-1786 годах немецкий писатель Иоганн Карл Август Музеус (умер в 1787 году) составил пятитомный сборник "Народные сказки немцев", но опубликован он был только в 1811 году его другом поэтом Виландом. В России начинателем собирания русских народных сказок явился русский этнограф Александр Николаевич Афанасьев. Подготовленный им сборник "Русские детские сказки" вышел в Москве в 1870 году. Большой вклад в собирание и организацию детского фольклора внесли такие личности как Авдеева, Даль. В истории собирания детского фольклора оставил заметный след и этнограф-собиратель Шейн. Он выделил детский фольклор как особую область науки. Вклад в популяризацию и коллекционирование сказок внёс также украинский поэт Малкович.

Русские народные сказки создавались народом на общей поляне?

Русские народные сказки любят все дети, с трепетом и удовольствием перечитывают и рассказывают своим маленьким «сокровищам» взрослые. Но нашим удивительным «хочувсезнайкам» совершенно недостаточно просто прочесть или рассказать сказку. Они засыпают взрослого множеством вопросов, на которые, к сожалению, далеко не каждый сможет ответить. «Почему именно «народные», неужели их создавал целый народ, сидя на общей поляне и придумывая по строчке?» «Почему сказка всегда имеет счастливый конец?» «Почему во всех сказках бедные - умные, добрые и хорошие, а богатые - плохие, злые и глупые, младший брат - дурак - всегда в конце становиться умным и богатым, а старшие - умные и отличные парни в начале, в конце проявляют себя, как полные профаны?»

А действительно, почему?

Как появились русские народные сказки?

В далекие-далекие времена, когда люди еще не умели читать и писать и у них не было книг, телевизоров и интернета, они очень много общались между собой: пересказывали услышанные от других истории, придумывали свои, чтобы развлечь друг друга, делились новостями, шутили, фантазировали. Самые интересные и яркие рассказы оставались в памяти многих на долгие времена и устно пересказывались, распространяясь в пространстве и времени. Никто не знал, кто первым рассказал ту или иную историю, чья именно фантазия породила удивительный шедевр. «В народе говорят…», «мне рассказала моя бабушка, а ей ее» - так объясняли происхождение сказок, именно поэтому они считаются народными. Итак, «народные» потому, что никто не знает имя настоящего автора, оно попросту забыто. Гораздо позже, когда в мире появились рукописные книги, затем печатные, а у творцов - перо и бумага, а потом и печатная машинка, то все, созданные человеком произведения записывались с указанием имени автора. Сказки, у которых есть автор, называются «литературными».

Сказка - мечта в буквальном смысле слова

В литературе существует большое разнообразие народных произведений, позже ученые объединили их в группы за общими признаками и дали этим группам названия: мифы, легенды, предания, сказки. Все эти группы имеют и разное происхождения.

Русские народные сказки - это словесно изображенные мечты людей. Кто мечтает в первую очередь? Конечно, человек, обделенный судьбой, человек, которому чего-то не хватает, а ему так этого хочется. Бедный мечтает о богатстве, дурак желает стать умный, слабый хочет быть героем, а несчастная, с детства обделенная любовью падчерица мечтает о любви и счастье. И в сказках все это сбывается!

Давно хотел спросить – откуда берутся сказки в моём мешке?

Думаю, это проказы твоего посоха. Сам говорил - он волшебный. Махнёшь вправо – и закружится метель по часовой стрелке, влево махнёшь – так и понесётся снежная буря против времени вспять, склонишь его к земле и поползёт позёмка белая низко-низко, – отвечала Снегурочка, а в глазах у неё играли задорные искорки.

Ой ли? Может это твои, внучка, проказы? Уж больно хитро глядишь.

Смотри, как огонь разыгрался в камине. От него и блики в глазах. А сказки твои явно посох наворожил.

Складно говоришь, только не складывается песенка.

Почему же?

Посох творит чудеса по моей воле и указке. Что пожелаю, то и выполняет. А сказку достаю из мешка, сам не знаю, о чём она. Каждый раз новая, каждый раз в диковинку. Сколько таких сказок по миру пошло и не счесть.

Всё было правдой в этом разговоре и даже то, что происходил он у камина. Многие думают, раз Дед Мороз, значит, и живёт он в ледяном замке, окружённом сугробами. На самом деле, у него только работа зимняя: засыпать землю снегом, сковывать реки для долгой спячки, чертить игольчатым инеем узоры на окнах. Нелёгкая работа. Благо, что сезонная. Отбыл декабрь, январь, февраль и свободен.

Потрескивают в камине дрова, настаивается липовый чай, от него аромат медовый так и полнится. Любит Дед Мороз погреться у огня. Никому не ведомо об этом… кроме Снегурочки. Только ей строго-настрого велено ни за какие сказки на свете тайну не раскрывать. А когда раскрывать-то? Под Новый год дел невпроворот. Шутка ли, всю планету облететь, подарки развести, никого не забыть, и успеть-то вовремя. Кому же в радость запоздалый подарок? Крутится Снегурочка как белка в колесе - верная помощница Деда Мороза.

Наступит новый год, пройдут праздничные дни, зима в самом разгаре, а дел не меньше. Вон там сугроб уменьшился - уже и на санках не спустишься. В соседнем дворе каток прохудился - значит, для мальчишки-хоккеиста день пропал. И опять круговерть. Здесь подсыпать, там подморозить, а ещё где-то поле укрыть снежным одеялом. Жизнь – держись!

По окончании сезона, другие заботы. Кто поможет Деду Морозу разбирать почту? Пишут ведь ему круглый год. Без Снегурочки не обойтись. Ловко она сортирует почту: письма от взрослых, письма от детей, письма от самых маленьких, что малышами зовутся, их письма и письмами не назовёшь, одни рисунки. Читает Дед Мороз всю корреспонденцию до единой - и пометки делает. Аккуратно заносит их в книгу с красным переплётом. Книга большущая, неподъёмная. У неё и место своё, на дубовой полке у камина. О чём пометки? Да всё о том же – кому, какой подарок подготовить к Новому году. И вновь забота для Снегурочки. Достань, привези, упакуй, и ничего не перепутай.

В тот год подготовка шла своим чередом как всегда. Только подарков было больше обычного. Почему так случилось? А кто его знает. …

Всё правда в этой истории и даже то, что Дед Мороз самолично грузил в сани подарки и запрягал тройку нетерпеливых лошадей.

Внучка, у меня всё готово. Пора в путь, - послышалось со двора.

Снегурочка выглянула из окошка и недовольно сдвинула брови.

Дедушка, ты же им не расчесал гривы. А хвосты на что похожи! Разве на такой упряжке можно праздник везти? Солому и то стыдно перевозить, - и тут же скрылась в доме.

«А ведь права», - подумал Дед Мороз, достал серебряный гребень и принялся за работу. Чешет буйные гривы да приговаривает:

Ой, лошадки вы лошадки,
Гривы в кольцах, спины гладки.
Буду, буду вас любить
И лелеять, и холить.

Преобразились лошади, будто стройней стали, роскошные, нарядные. Слов не подберёшь. Почуяв предстоящую прогулку, взыграли мышцами. Вот уже и копытами бьют от нетерпения.

Принимай работу, внученька, и в путь. Как бы ни припоздать.

А Снегурочка из окошка:

Дедушка, неужто стареешь? О самом главном-то и забыл.

Не может быть. Подарки уложены – вон, полные сани. Посох – вот он, всегда при мне… Батюшки! Мешок! Он где-то в доме остался.

Мешок, не спорю, вещь главная в нашем деле. Но главнее всего – бубенцы. Их же проверить надо, чтобы каждый не просто звенел, а с переливом. Иначе как услышат жители Земли, что Новый год на пороге? А мешок я сама поищу.

Всё было правдой и на этот раз. Кроме маленькой уловки Снегурочки. Ей вовсе не нужно было искать мешок. Он стоял у порога полный, перевязанный золотистым шпагатом, готовый к дальней дороге. Собрать мешок - всегда было обязанностью Деда Мороза. Не просил ничьей помощи, с расстановкой и со знанием дела наполнял праздничную ношу. Снегурочка порой подшучивала над ним:

Ты будто не мешок наполняешь, а проводишь тожественную церемонию.

Так оно и есть, - в который раз отвечал Дед Мороз и с важным видом ставил сургучную персональную печать на прочную мешковину. Теперь никто не мог заглянуть внутрь и увидеть или ещё того пуще – перемешать содержимое. Ясно, при таком положении дел и вообразить нельзя было о том, чтобы опустить в мешок что-то еще - и остаться незамеченным.

Итак, раздутый мешок стоял у порога, Снегурочка придумывала всё новые и новые задания для Деда Мороза, чтобы оттянуть время, а в руках у неё была большая иголка с ниткой.

Ну и год выдался на этот раз. Успеть бы, - скороговоркой прошептала проказница и склонилась над мешком.

Надо сказать, что этой истории предшествовала другая, более старая, но тоже правдивая. Была у Деда Мороза кладовка, куда он складывал по весне свой рабочий, то есть зимний инвентарь. Не ведомо как, завелась там мышь. Мешок Деда Мороза хоть и был уже пуст, да, видимо, своим мандаринным запахом привлёк маленькую воровку. То ли по этой причине, то ли из любопытства, но мышь прогрызла в знаменитом на весь мир мешке дырку. Дед Мороз был безутешен. Пригорюнился и отказался читать письма даже от самых маленьких, что малышами зовутся. Снегурочка возле него и так, и эдак:

Хочешь, новый мешок тебе куплю, расписной, с накладными карманами? Кстати, очень удобно и практично.

Не хочу. Меня с таким мешком никто и не признает,- твердил Дед Мороз и не выпускал из рук свой старый бывалый мешок.

Хочешь, сама тебе сошью мешок? По индивидуальному заказу.

Не хочу. Душа не лежит. Привык к старому. Он мне как родной.

Снегурочка предложила заделать мышиное отверстие заплаткой. Идея понравилась. Ловкие пальчики Снегурочки выкроили небольшой лоскуток. Несколько стежков - и дырки как не бывало. Кстати, внучка у Деда Мороза была большой фантазёркой. Она и сейчас такая. Заделывая дыру, подумала: «Заплатка при желании и умении может служить потайной лазейкой в мешок. Её ведь легко вспороть и опять пришить». И вмиг родился дерзкий план: «Что ж, не захотел новый мешок, пеняй на себя!».

Удивительные сюжеты приходили на ум Снегурочке. Рождались они как бы ниоткуда. На самом же деле, происходили они от избушки на опушке, от трубы, выдыхающей клубами дым. А ещё от тёплой печки, на которой уютно свернулся кот Васька, от земляничного запаха на поляне между янтарных сосен, от домашних пирогов, уложенных в корзинку, от лесной тропинки, по которой можно и бежать, и катиться прямо к озерцу. А в озерце том отражается весь мир под кваканье лягушек.

Снегурочка тайком от Деда Мороза заносила воображаемые приключения на бумагу. Каждый год по приключению. Буквы выписывала аккуратно, неторопливо, придавая им необычный вид – с завитушками и кренделями. Не догадаться Деду Морозу, кто писал. Затем незаметно просовывала исписанные листы в мешок, готовый к дороге. Как ей удавалось проделывать немудрёную хитрость, мы уже знаем.

Каждый раз на встрече Нового года, стоя у нарядной ёлки, Дед Мороз доставал из мешка рукопись, разглаживал бороду и торжественно произносил заглавие. К примеру: «Ко-ло-бок».

А затем нараспев, с добавлением прибауток, читал всю историю до самого конца. Никто из гостей не мог остаться равнодушным. Восторженные взгляды устремлялись к Деду Морозу. И только Снегурочка лукаво поглядывала на самых маленьких, что малышами зовутся. По ним она угадывала, хорошая ли сказка получилась.

Всё правда в этой истории. И то, что сюжеты дедовой внучки быстрее всякой почты распространялись по белу свету, достигая самых дальних земных уголков. Правда и то, что со временем называть их стали сказками народными. Так возникли «Царевна-лягушка», «Маша и медведь» и «Репка». А затем «Теремок», «Двенадцать месяцев» и «Гуси-лебеди». И даже «Сказка о Бабе-яге». И ещё много, много других сказок. Всех не перечесть.

Не призналась Снегурочка в своих проделках. «Пусть будут мои сказки сюрпризами из новогоднего мешка». Так и повелось.

Снегурочка быстро работала, укрепляя последний стежок. Оставалось завязать узелок и – готово, как дверь внезапно распахнулась, и на пороге появился Дед Мороз. Взгляд у него был по-настоящему морозный. Иголка так и выпала из рук мастерицы, да прямо между половиц и юркнула.

Ждать больше никого не буду. Хочешь - езжай, хочешь - оставайся, - строгим голосом отчеканил Дед Мороз, взвалил мешок на плечи и заторопился вон.

«Что теперь будет?» - сидя в санях, думала Снегурочка. Она куталась в тёплую шубу и даже подняла меховой воротник. Не столько от холода, сколько от смущения. Только бы Дед Мороз не заподозрил неладное.

«Что будет? Что будет? Должен же быть какой-то выход», - она просчитывала возможный ход событий, всё больше и больше утопая в шубе, по самые глаза.

Летела тройка быстрее солнечных лучей. Расплетались волнистые гривы. Впереди забрезжило размашистое крестообразное созвездие Лебедя. Начинались владения Млечного Пути.

Веселей, веселей, лошадушки мои! – У Деда Мороза горели щёки от быстрой езды. Рванулись лошади с новой силой, высекая звёздную пыль из-под копыт и осыпая ею млечную дорогу.

От невообразимой скачки заплатка на мешке затрепыхалась как осенний листок. Порывы ветра чем дальше, тем больше, размётывали шов.

Успели, успели, мои хорошие, - радовался как ребёнок Дед Мороз.

Лошади сбавили ход. По правому и левому их боку проплывали планеты Солнечной системы. Надвигалась Голубая планета – цель стремительного полёта. Она отсвечивала мерцающими огнями. Уже заметно стало её медленное вращение вокруг наклонённой оси.

Лунная ночь стояла над землёй. Счастливчикам, нет, скорее мечтателям, глядевшим в бездонное зимнее небо, повезло. Им суждено было увидеть разноцветный блик, устремившийся с небесного купола. То была не комета, как подумалось некоторым, то была Снегурочкина сказка. Выпорхнула она из мешка и скользнула в темноту земной ночи под разливающийся звон бубенцов.

Случилось упасть ей туда, где лес стоял сплошной стеной. И ахнул лес от неожиданности, а возможно от восхищения. Засеребрился иней на каждой иголочке, распушились глубокие сугробы, опустились еловые лапы под тяжестью снега до самой земли. Так и застыл лес, завороженный. Только случайные снежинки чертили последние штрихи. А с рассветом заиграл лес изумрудными искорками то там, то здесь вдогонку солнечным лучам.

Ходили на чудо хрустальное смотреть. Удивлялись не только самые маленькие, что малышами зовутся, но и самые что ни на есть взрослые.

Вот так лес! СКАЗКА, а не лес...

В тот год Дед Мороз не достал из мешка сказки. Подарки раздал, а сказки нет.

Подвёл меня посох на сей раз, внучка. Махал я им как всегда, а сказка не получилась.

Получилась, ещё какая! – В глазах Снегурочки запрыгали знакомые искорки.

«Проказница, вся в меня», - подумал Дед Мороз и удивился:

Именно так.

Снегурочка схватила Деда Мороза за рукав и повлекла за собой.

Куда ты меня тащишь? Уже пора собираться в обратный путь, домой.

Снегурочка ускорила шаг и бросила через плечо:

Успеем.

Стояли последние дни февраля. Снег продолжал валить. Вначале хлопьями, потом пригоршнями, пока не скрыл окончательно две дорожки следов, ведущих к лесу.

У подножия холма Сен-Риволэн, где разбежались по равнине деревья, на самом берегу, где дикий кустарник купает свои колючие ветки в быстрых водах реки Блавэ, жили-были старик со старухой. Жили они в жалкой лачуге, прозванной «Крысиный домишко».

Старик рыбачил, а старуха пряла шерсть да вязала. Только не шла к ним удача. То рыба не ловилась, то шерсти не хватало. Вот и приходилось им частенько ложиться спать голодными.

Однажды старик забросил свой невод в самый глубокий омут, и — вот чудо! — приготовила ему на этот раз неблагосклонная судьба приятный подарок: попалась в невод большая-пребольшая рыба. Голова у нее до одного берега достает, а хвост по другому берегу бьет. Ну как одному вытащить такую рыбину? Однако и упустить ее жалко.

«Не каждый день мне такая удача,- подумал старик.- Не отпущу я ее обратно в реку!»

Было у старика старое ружьишко, только пуля девалась куда-то. Вот подхватил старик с земли два крепких желудя и выстрелил в рыбу. Встрепенулась рыба так, что река из берегов вышла; подпрыгнула в воздух, а потом опять в воду упала и биться перестала, и глаза у нее закатились.

Сколько лет на свете прожил старик, а такого чуда не видывал!

Побежал он скорее домой звать старуху, чтобы она помогла ему дотащить чудо-рыбу до их «Крысиного домишки». Вернулись они вдвоем на берег, а рыба-то исчезла! Словно ее и не было. А вместо рыбы поднялись со дна речного два дуба, могучие, ветвистые, своими кронами в небеса упираются.

— Вот чудеса! — воскликнул рыбак.- Не иначе, волшебная сила тут вмешалась. Где это видано, чтобы такие дубы в миг один из реки вырастали, а мертвые рыбы в родную стихию уплывали? Сдается мне, не зря тут дубы выросли, это владыка неба нас в гости к себе зовет. Почему бы, жена, тебе и вправду к нему не сходить да не попросить у него то-го-сего, ну хоть бы хлеба вдосталь да сидра игристого? Ведь ты ему каждый день поклоны кладешь, и он твою просьбу уважит.

— Да что ты, старик, в своем ли уме? В мои-то годы по деревьям лазать!

Но старик уперся на своем: лезь, мол, и лезь, проси хлеба и сидра вволю, он не откажет.

Пришлось старухе на дуб лезть, хоть годочки ее уже были не молодые. С ветки на ветку, но чем выше, тем легче оказалось взбираться. Поднялась она на самое небо, а там перед вратами старик с ключами стоит и дальше ее не пускает.

— Ты куда? — спрашивает.

— К твоему хозяину, — говорит старуха. — У меня к нему дело есть.

— Изложи свое дело мне, я ему передам.

— Э-э, нет,- сказала старуха, — у нас говорят: проси хозяина, а не работника. Коли я в такую высь забралась, так уж самого владыку видеть хочу.

Обиделся привратник, дорогу ей заступил. Слово за слово, и началась у них постыдная перебранка. Один кричит, другая спуску не дает. К счастью, услышал шум сам владыка-хозяин и вышел к ним: ведь не каждый день такой шум-крик на небе случается. Узнал он владелицу «Крысиного ДОМИШКИ» И ГОВОрИТ:

— Не стыдно тебе, старая, с моим помощником препи

А старуха ему отвечает:

— Пришла я к тебе, владыка, с великой просьбой. Старые мы с мужем стали, нет сил у нас работать, как прежде, вот и приходится нам ох как туго! Дал бы ты нам хоть хлеба насущного да сидра сладкого, век бы мы тебя благодарить стали.

— Что ж, исполнится твое желание! Будете вы есть и пить досыта, — сказал хозяин неба.

На радостях спустилась старуха вниз с дуба легко, как молоденькая, и скорее к «Крысиному домишке» побежала. Да так и замерла на пороге в изумлении! На столе уж румяный хлеб жаром пышет, в больших бутылях золотистый сидр пенится.

С этого дня в «Крысином домишке» ели досыта, пили допьяна. Но, как говорится, человеку все мало, вот и просит старик свою старуху:

— Все хлеб да хлеб, нет чтоб там сала или мяса нам послать да вина крепкого вместо водицы этой яблочной! Сходила бы ты, старуха, к нашему владыке, поговорила с ним, чтоб отпустил он нам вина крепкого и еды разной. Дорога к нему тебе уже известна.

Что верно, то верно, дорога была известна. Вот и отправилась старуха к хозяину неба, владыке дня ясного. Только на этот раз он встретил ее не так ласково, однако просьбу обещал выполнить. И пошла в «Крысином домишке» веселая жизнь. Только вот беда: изобилие да безделье плохие в жизни советчики. Стало старика тщеславие заедать.

— Хорошо,- говорит он жене,- есть и пить досыта, но

ведь я и большего заслуживаю. Сходила бы ты, старуха,

к владыке нашему. Так и так, мол, просит тебя мой старик уступить ему свое место на один денек. И всего-то хочу я, чтобы после горьких моих бед и унижений я стал на один день владыкой мира.

Вот ведь до чего додумался хозяин «Крысиного домишки»!

Не успела старуха на первую ветку дуба влезть, как услышала сверху голос владыки:

— Остановись, старая! Знаю я, зачем ты ко мне идешь.

Захотелось твоему старику владыкой мира стать? Будь по-вашему, да только с поправочкой. Станете вы владыками, но только ночными. Что верно, то верно, это вы заслужили!

От удивления старуха даже рот открыла и лишь сказала: «Ух!», как тут же превратилась в серую сову.

Увидел ее старик и от удивления тоже ухнул: «Ух!»

в миг совой оборотился. Оставили они свой «Крысиный домишко» и от позора в дупле дуба спрятались.

С тех пор днем они так и сидят в дупле, боятся на свет показаться. Только ночью вылетают и всех пугают — «Ух! Ух!» — владыки ночные.

Вот теперь и вы знаете, откуда совы взялись.