Почему широты 40 градусов называют ревущие сороковые. Неистовые пятидесятые, ревущие сороковые и конские тридцатые…

Опыт ненаучных наблюдений.

В южном полушарии сороковые широты отмечают океанические просторы с устойчивыми ветрами, рождающими морские штормы такой силы, что со времен первых клиперов, пытавшихся осуществлять регулярные рейсы, их называли Roaring Forties – ревущими сороковыми. Кораблекрушений, таинственных происшествий и трагических историй в литературе описано великое множество.

В северном же полушарии сороковые широты опоясывают земной шар преимущественно по суше,но…

Почти все, в разной степени сохранившиеся горы и даже высочайшие горные цепи, отмечают своими хребтами именно эти широты. И везде в этих широтах северного полушария, даже в самых труднодоступных горных районах, живут люди.
Люди, считающие себя народами, говорящие на собственных языках, но не обладающие государственностью, имеющие статусы народностей, населяющих ту или иную область того или иного государства, что никак не умаляет их роли и значимости в истории и не снижает их свободолюбия.

Приведу несколько фактов, которые можно рассматривать, как реперные точки некой географической тенденции.

Мятежные племена, некогда населявшие горные районы теперешней китайской провинции Хэнань, сохранившиеся в памяти благодаря боевым искусствам монахов Шаолиня, – 40 градусов северной широты.

Уйгуры, сейчас населяющие Уйгурский автономный округ Китая, но некогда породившие Орду, со всеми известными последствиями ее трансформаций и завоеваний - 42 градуса северной широты.

Кавказские народы, единственно получившие государственность, хоть и совсем недавно по меркам истории, среди всех этих свободолюбивых горцев. Город Грозный – 43 градуса северной широты.

Курды, живущие вне времени, но в основном в турецком пространстве, со всеми своими национальными идеями. Современный Курдистан – от 34 до 40 градуса северной широты.

Баски, не оставляющие надежды на независимость от Испании и самоопределение своей Басконии – 42 градус северной широты.

Гасконцы – практически те же баски, хотя гораздо более интегрированные в свою французскую реальность, но не менее гордые и свободолюбивые, как их предок Д”Артаньян. Гасконь – 43 градуса северной широты.

А если мы повернем глобус – то именно на сороковых широтах начиналось покорение Америки и печальная история гордых индейцев с Аппалачей и Кордильер, которых сегодня осталось всего полтора миллиона на всю их бывшую страну. Восстановленное стадо не так давно почти полностью истребленных бизонов, возможно, многочисленнее, но индейцы все еще борются за свои резервации!
Бермудский треугольник, опять же, одной вершиной вонзается в эти же сороковые широты...

Вот такие, непонятно какие, сороковые-роковые в целом.
Но в северном полушарии - тенденция, однако…

Никто из работавших в двадцатых годах рядом с комсомольцем Петром Капицей в литейной ленинградского завода „Знамя труда" не предполагал, что этот смышленый и упрямый хлопец, отливавший головки блоков для тракторов „Фордзон-Путиловец", впоследствии будет писателем.

Юноша так увлеченно следил за тем, чтобы в литье не было „зерен" и „соловьев", что, казалось, кроме форм и потока жидкого, искрящегося чугуна, его ничто не интересует. Однако молодой литейщик писал стихи. А кто не писал их?

В конце двадцатых годов Капица был послан на учебу в инженерно-экономический институт.

В 1931 году на страницах журнала „Пролетарский авангард" появляется его повесть „Правила весны". Повесть привлекла к себе внимание - в ней автор затронул волновавшие тогда комсомольскую молодежь вопросы любви и морали.

Первая встреча с читателем оказалась решающей для молодого автора: в 1934 году Капица стал профессиональным литератором. Сначала он редактирует старейший комсомольский журнал „Юный пролетарий", затем журнал ленинградских пионеров - „Костер".

В 1938 году на страницах журнала „Литературный современник" появляется роман Капицы „Боксеры". Это произведение о людях сильных характеров, о людях большого мужества. В своих письмах к автору читатели требовали продолжения романа. Требование весьма соблазнительное: продолжать жизнь героев не то, что начинать вещь заново - при продолжении первая книга - фундамент второй. А когда есть готовый фундамент-легче строить. Редко кто из современных писателей не поддается соблазну. Правда, не всегда соблазн сей приводит к хорошим результатам, иногда появляются ничем не оправданные пухлые дилогии и трилогии. Капица написал продолжение „Боксеров" лишь через десять лет после выхода первой книги. Вторая книга вышла под названием „Когда исчезает страх", в ней герои „Боксеров" проходят - через военные испытания.

Войну Петр Капица провел на флоте - сначала на Балтике, а потом на Черном море. В конце 1943 года в газете Черноморского флота начала печататься повесть Капицы „В открытом море". Описываемые в ней события и подвиги героев-моряков были восприняты читателем как действительно существующие. И это естественно: Петр Капица - писатель, любящий сильных и мужественных людей. И роман „Боксеры", и повесть „В открытом море", и рассказы „Охотники выходят в море" - произведения о людях несгибаемой воли. Таковы и герои повести „В дни разлуки", и книги „Они штурмовали Зимний". Повесть „Ревущие сороковые" - тоже о людях сильных и отважных.

Читатель уже знаком с ними по книге „В дни разлуки". В повести „Ревущие сороковые" писатель продолжает рассказ о них.

„Ревущими сороковыми" мореплаватели называют сороковые широты Южного полушария, где ледяные антарктические заряды встречаются с мощными обжигающими потоками воздуха тропиков.

Ревущие сороковые - местечко пострашнее „кладбища кораблей" Бискайи. Ревущие сороковые в повести Капицы - символ того пути, который герои произведения, бывшие катерники военного флота: офицер запаса Константин Шиляев, сигнальщик Семячкин, радист Фарафо-нов, комендор Трефолев и боцман Демчук - преодолевают „на гражданке". А их „гражданка" - китобойное дело.

Профессия китобоев до недавнего времени считалась привилегией гордых потомков викингов - норвежцев. Да, только им было доступно искусство гарпунеров и раздельщиков китовых туш. Соотечественники Тура Хейердала и сейчас плавают почти на всех китобойных судах мира. Даже промысловый флот таких морских наций, как Англия, Япония и Голландия, содержит в штате своих китобойных флотилий на золотых окладах норвежцев.

Плавали первое время и на наших судах норвежские специалисты, пока любознательные и настойчивые советские моряки не овладели секретами мастерства гарпунеров и раздельщиков. Капица убедительно показывает, как его героям приходится осваивать новую гражданскую профессию прямо на месте, в тяжелейших условиях Антарктики, от полугодового пребывания в которой, по свидетельству английского мореплавателя капитана Беннета, люди сходят с ума. Советские люди, герои „Ревущих сороковых", побеждают суровые условия плавания и овладевают искусством охоты на китов. Более того, китобойный промысел сближает их, закаляет волю. И как в годы отчаянных схваток с гитлеровцами, когда герои повести плавали на катерах-охотниках, за малый размер прозванных „тюлькиным флотом", а за отвагу „деревянными линкорами", - так и теперь они стойко преодолевают трудности и выходят победителями. Но моя задача не пересказывать повесть, а представить читателю ее автора.

Повесть „Ревущие сороковые" - несомненный успех Петра Капицы, идущего от книги к книге по своему пути. Пожелаем ему попутного ветра!

Дни становились короче. Над огородами и полями плыли, поблескивая на солнце, паутинки. Из садов доносились запахи антоновки и боровинки. Рдели рябины, золотились березы.

Я часами бродил по тихим уличкам разоренного войной родного городка, подолгу сидел над обрывом у реки, курил и думал: как жить? Чем заняться?

В небе появлялись все новые и новые звезды. И луна становилась серебристой. В вышине то и дело пролетали незримые птичьи стаи. Гуси летели к теплым морям, перекликаясь во тьме, журавли печально курлыкали. И невольно охватывала тревога: «А я остаюсь зимовать здесь. Надо что-то предпринимать». Без моря я не представлял своей жизни. Когда долго плаваешь на корабле, когда море перед тобой во всякую минуту, когда засыпаешь и просыпаешься под мерный плеск волн, то невольно относишься к морю как к живому существу, как к близкому другу, без которого жизнь кажется неполной, пресной и душной. Тебя манит и тянет к морю. Ты даже во сне видишь его, слышишь шум прибоя, ощущаешь на лице холодные брызги и могучее, бодрящее дыхание морского простора.

«Война давно кончилась, раненая рука окрепла. Довольно бездельничать! - наконец сказал я себе. - Пора заняться серьезным делом».

Съездим на денек в Ленинград, - предложил я Леле. - Тебе надо показаться врачу.

Зачем? - пожала плечами жена. - Я заранее могу ответить на все его стереотипные вопросы: «Да, жила в блокадном Ленинграде… боялась бомбежек… недоедала, близка была к дистрофии». И заранее предскажу шаблонное заключение: «Ослабление сердечной мышцы. Полный покой, витамины, глюкоза, усиленное питание». А ко мне нельзя подходить с общей меркой.

Дело в том, что до войны Леля была одной из самых способных молодых спортсменок. Она показала рекордное время в беге на восемьсот метров. Ей прочили большое будущее. Но тут грянула война.

В это послевоенное лето она пыталась войти в спортивную форму: соблюдала строгий режим, много тренировалась. И меня вовлекла в спартанскую жизнь.

В сентябре Леля выступала на районных соревнованиях молодежи. Я пришел посмотреть на ее бег.

После пистолетного выстрела Леля сразу же вырвалась вперед. Она бежала без всякого напряжения, легким, размашистым шагом, уходя все дальше и дальше от своих соперниц. Леля мчалась по кругу, слегка закинув голову назад. Ее бег был так стремителен и красив, что я невольно залюбовался им.-

И вдруг, выйдя на второй круг, Леля словно оступилась, она покачнулась, прижала левый локоть к боку и продолжала бежать каким-то отяжелевшим шагом, точно ноги отказывались подчиняться ей.

Я видел, как лицо ее побледнело, как она, замедляя скорость, пыталась вдохнуть открытым ртом воздух и не могла… Я ринулся к беговой дорожке и на ходу подхватил ее.

В моих руках Леля как-то сразу обмякла. Ноги ее подкашивались, ей хотелось опуститься на землю, но я не давал ей ни лечь, ни сесть, а водил по полю, чтобы она постепенно отдышалась и успокоилась.

Название 40 х (и 50 х) широт Южного полушария, где над океаном дуют сильные устойчивые западные ветры, вызывающие частые штормы … Современная энциклопедия

Большой Энциклопедический словарь

РЕВУЩИЕ СОРОКОВЫЕ, название, данное во времена парусного флота и сохранившееся до сих пор, области между 40° и 50° южной широты в южном полушарии, для которой характерно наличие постоянно дующих сильных ветров. Они вызываются постоянным… … Научно-технический энциклопедический словарь

- «РЕВУЩИЕ СОРОКОВЫЕ», традиционное название океанических пространств в 40 х широтах Южного полушария, где дуют сильные и устойчивые западные ветры, вызывающие частые штормы (см. ШТОРМ (буря)) … Энциклопедический словарь

ревущие сороковые - Пояс с преобладанием западных штормовых ветров в широтах 40 50° Южного полушария, где возникает барьер на пути океанических водушных масс, вызывающий штормовую погоду, облачность и волнение на море, так что эти широты оказываются сложными и… … Словарь по географии

ревущие сороковые - название 40 х (и 50 х) широт Южного полушария, где над океаном дуют сильные и устойчивые западные ветры, вызывающие частые штормы … Морской биографический словарь

“Ревущие сороковые” - “РЕВУЩИЕ СОРОКОВЫЕ”, название 40 х (и 50 х) широт Южного полушария, где над океаном дуют сильные устойчивые западные ветры, вызывающие частые штормы. … Иллюстрированный энциклопедический словарь

- («Ревущие сороковые»,) традиционное название океанических пространств в 40 х широтах Южного полушария, где обычны сильные и устойчивые западные ветры и частые штормы. Аналогичные особенности климата отмечаются над океанами и в 50 х… … Большая советская энциклопедия

Традиционное название океанических пространств в 40 х широтах Южного полушария, где дуют сильные и устойчивые западные ветры, вызывающие частые штормы … Энциклопедический словарь

Традиционное название океанич. пространств в 40 х широтах Юж. полушария, где дуют сильные и устойчивые зап. ветры, вызывающие частые штормы … Естествознание. Энциклопедический словарь

Книги

• Парфюм. История ароматов XX века , Остром Лиззи. У каждой эпохи - свой аромат. Так считает автор этой книги знаменитый парфюмерный эксперт Лиззи Остром, и рассказывает историю ХХ века через историю парфюма. Перед вами промелькнут…
• Парфюм История ароматов XX века , Остром Л.. У каждой эпохи - свой аромат. Так считает автор этой книги знаменитый парфюмерный эксперт Лиззи Остром, и рассказывает историю ХХ века через историю парфюма. Перед вами промелькнут…