Пречистенка 20 история. Дом айседоры дункан на пречистенке

Авторство дома на Пречистенке, 20 приписывают сразу пяти архитекторам, а дату постройки в разных источниках указывают с разницей в сто лет. особняк Ермолова, дом Коншина, студия Айседоры Дункан – названия дома хранят тайны его владельцев. медальон же на главном фасаде
остается пустым по сей день, словно сохраняя особняк для новой, особенной истории. Текст Татьяна Осетрова

Дом на ручье | Большая Чертольская улица получила свое название благодаря упрямому ручью, протекавшему на месте нынешнего Гоголевского бульвара. Во время весеннего половодья овражек становился настоящим бедствием: ручей разливался на всю округу, от жуткой грязи не спасали даже мостики и дамбы. «Черт его рыл!» – ругался очередной пострадавший, поэтому ручей прозвали Черторыем, а всю местность вокруг – Чертольем. Упрямый ручеек и сейчас течет по старому руслу, надежно запертый в подземную трубу под Гоголевским бульваром . В 1524 году князь Василий III основал неподалеку Новодевичий монастырь. Поток паломников к чудотворной иконе Пречистой Девы был неиссякаем.
Дорогу к храму называли Чертольской: в народе ходило поверье, что эта улица – путь искушения, а любой заговоривший прохожий может оказаться самим Нечистым, поэтому всю дорогу прихожане были вынуждены молчать и креститься. Своеобразную войну с «чертом» выиграл отец Петра I. По одной версии Алексей Михайлович (Тишайший) счел название дороги к храму непозволительным, по другой – монарху надоел утомительный ритуал, однако в 1658 году царским указом улица была переименована в Пречистенскую, а вскоре название сократилось до Пречистенки. Бывшее Чертолье постепенно стало самым элитным районом: здесь жили Салтыков, Архаров, Нарышкин, Потемкин, Морозов. Даже через несколько веков на этой территории не строились магазины, а роскошные особняки были знамениты тенистыми садами и невероятной тишиной.
Название улицы изменялось еще трижды. В середине XIX века Пречистенкой стали называть только дорогу от Бульварного кольца к Новодевичьему монастырю, а продолжение улицы внутри Бульварного кольца окрестили Волхонкой. В 1921 году Пречистенка и вовсе исчезла с карты города, уступив место улице Кропоткинской. Историческое название было возвращено только в 1991 году, однако многие карты (не успевая за переименованиями) продолжали называть улицы на советский манер, поэтому дома на Пречистенке до сих пор известны в народе под двумя адресами.

Перекрестье эпох | Первый дом по нынешнему адресу – Пречистенка , 20 – был построен в конце XVIII века знаменитым архитектором Матвеем Федоровичем Казаковым. Мастеру не только подражали, но и приписывали авторство многих проектов, к которым Казаков не имел никакого отношения. Наши современники часто объясняют это стилистическим сходством строений, однако все гораздо прозаичнее: молодому архитектору было достаточно назвать автором проекта известную персону, чтобы разрешение на строительство было получено в кратчайшие сроки. Точно так же спасали здания от сноса – шедевры известных архитекторов были неприкосновенны. Да и самих Казаковых было шестеро. Иногда даже называют другую дату постройки особняка – конец XVII века, а Казаков лишь подновил ветшающее вековое здание, но доказать или опровергнуть это предположение тоже невозможно.

По официальной версии деревянный дом был построен для известного врача Лодера – автора проекта 1-й Градской больницы. Профессор открыл «Московское заведение искусственных минеральных вод» и прославился необычным методом лечения. В саду лечебницы прогуливались состоятельные люди, слушая музыку и попивая из дорогого хрусталя мариенбадскую минеральную воду. В народе их стали называть «лодырями» вместе с самим врачом. Особняк со строгим классически фасадом до наших дней не сохранился – дом сгорел при пожаре 1812 года. Вскоре на месте пепелища возвели каменное здание, отчасти напоминающее прежнее. При графине Орловой этот дом знала вся Москва: в теплое время года у решетки сада сидела нарумяненная «дура Матрешка», носившая чудовищные головные уборы из перьев и старые бальные платья графини. «Матрешка» разговаривала с прохожими, посылала им воздушные поцелуи и однажды затеяла беседу с самим Александром I, проезжавшим мимо усадьбы Орловых.

Шутовские обычаи сменились штабными, когда дом был приобретен для героя Отечественной войны и покорителя Кавказа Алексея Петровича Ермолова. По свидетельствам современников Ермолов предсказывал судьбы знакомых и сослуживцев, а свою подробнейше описал еще в молодости. Генерал собрал богатейшую библиотеку, насчитывавшую более 9 тыс. томов, написал прекрасное руководство по переплетному делу, которым очень любил заниматься и сам. При следующем владельце дома – В. Д. Коншине – в особняке была всего одна книга: официальное описание коронации Александра II. Основательно изменился и облик дома: для перестройки фасада был приглашен Александр Каминский, женатый на сестре Третьяковых и построивший впоследствии знаменитую Третьяковскую галерею. Фасад дома Коншина приобрел обильный эклектический декор с элементами рококо и немецкого барокко. Появились изображения дубовых и лавровых ветвей, грифонов, орлов, и львиных голов.

Кадриль Айседоры | Следующими хозяевами особняка стали в 60-х годах XIX века промышленники Ушковы, владевшие заводами, рудниками и собственным флотом. В начале XX века дом был капитально перестроен по проекту Карла Мюфке и стал одной из самых роскошных резиденций города. Два бальных зала, мраморные лестницы, золотая лепка, зимний сад, интерьеры в стиле Людовиков… Для хозяйки особняка – знаменитой красавицы-балерины Александры Михайловны Балашовой – даже устроили специальную комнату, стены которой были полностью покрыты зеркалами. После революции Балашова спешно уехала в Париж и поселилась на Rue de la Pompe, в доме, ранее принадлежавшем Айседоре Дункан. Просторная студия с несколькими комнатами, ванной и холлом была лишена украшений: гладкие ковры и портьеры, немного мебели, мраморная ванна. После пречистенской роскоши это жилье напоминало келью.

По воле случая, в 1921 году московский особняк Балашовой достался Айседоре, в шутку
назвавшей этот обмен «кадрилью». Дункан не разделяла пристрастия бывшей хозяйки к излишней роскоши, поэтому многие «купеческие» интерьеры были переделаны. На первом этаже открылась балетная школа, второй – был отдан под апартаменты Айседоры и Есенина. Поначалу в доме не было даже чашек с блюдцами, и приходилось пить чай из хрустальных бокалов. Знаменитый особняк привлекал внимание не только поклонников танцовщицы. По ночам в доме начали появляться люди с фонарями, исчезавшие при малейшем шорохе. Опасность была вполне реальной: однажды незнакомцы проникли в спальню детей и угрожали им ножами. Оказывается, в доме орудовала целая шайка воров, пытавшихся отыскать сокровища Ушковых и постепенно растаскивавших дорогой антиквариат, доставшийся Дункан вместе с домом. Балетная школа просуществовала недолго. В 30-х годах прошлого века в особняке размещалась Выставка материнства и детства, а в 1958 году это здание заняло Главное управление по обслуживанию дипломатического корпуса при МИД РФ. Особняку был присвоен статус памятника архитектуры и объекта культурного наследия федерального значения.

Тайна «потерянного зала» | Реставрация одного из залов, начавшаяся в конце XX века, не предвещала ничего необычного. Неработающий камин, беленые стены... Однако камин оказался мраморным, а на потолке обнаружились остатки купола и следы сбитой лепнины. Каково же было удивление реставраторов, когда часть лепных фрагментов удалось найти в коробках из-под обуви, заботливо спрятанных под досками пола. Несколько слоев белой краски, покрывавшей двери, скрывали сложную вязь позолоченного орнамента. Когда среди витиеватых надписей обнаружилось слово «Ушковъ», последние сомнения развеялись: найденный шедевр оказался знаменитым Мавританским залом – ранней работой Федора Шехтеля, считавшейся навсегда утраченной. Легенды об этом сокровище занимают, пожалуй, второе место после знаменитой Янтарной комнаты: интерьеры Мавританского зала числились вывезенными из страны еще в тридцатые годы. Реставраторам удалось восстановить первоначальный облик шедевра, напоминающего мавзолей комплекса Шахи-Зинда: позолоченный орнамент, сталактитовые карнизы, великолепный купол с массивной хрустальной люстрой.

Особняк на Пречистенке хранил еще одну тайну: оказывается, у дома есть своеобразный двойник. В качестве подарка жене, Алексей Ушков заказал у Карла Мюфке проекты сразу двух особняков. При некотором архитектурном различии, сходство интерьеров было максимально. Дом Ушковой в Казани (Кремлевская, 33) полностью сохранился и является Национальной библиотекой Татарстана. В отличие от московского собрата, здесь можно полюбоваться роскошным залом Наполеона и столовой, оформленной в стиле средневекового замка. Жемчужиной особняка является зимний сад в виде сталактитового грота, где раньше проводились изысканные светские вечера, а сейчас расположен читальный зал. На фасаде казанского дома Ушковой находится медальон с вензелем владелицы. Московский особняк, несмотря на множество хозяев, так и остался «безымянным»: медальон на фасаде пречистенского дома Айседоры пустует до сих пор.

Панфилова
Светлана
Николаевна,
генеральный директор
компании Panfilova Realty

Какое количество исторических домов на Пречистенке переведено в жилой фонд? Как часто появляются предложения в исторических домах?

Честно говоря, я никогда не ставила перед собой арифметических задач. На мой взгляд, вполне достаточно профессионального понимания, что Пречистенка – одна из тех улиц, где наибольшее число исторических зданий не переведено в жилой фонд. Российская академия художеств и Дом ученых, ГлавУПДК и Московский центр пожарной безопасности – кто только не «прописался» в бывших усадьбах самых заметных персон российской империи. Если учесть, что некоторые здания Пречистенки только выглядят старыми, но, по сути, являются «новоделом», получается, что почти все «историческое» предложение сводится к квартирам в доходных домах образца конца XIX – начала XX века. Даже если точные подсчеты несколько скорректируют картину, принципиального значения это иметь не будет: Пречистенка, особенно её исторические здания – крайне ограниченный рынок, и квартиры на продажу появляются здесь нечасто. Основной объем предложения – это либо новостройки Пречистенской набережной (к примеру, проекты Баркли Плаза или Course House), либо квартиры в соседствующих с Пречистенкой переулках (к примеру, сейчас на продажу выставлена квартира в знаменитом «Стольнике» в Малом Левшинском пер., квартира в доме в Староконюшенном пер., Гагаринском пер., ряд других).

Насколько часто клиенты интересуются расположенными рядом историческими домами, является ли подобное соседство дополнительным стимулом к покупке?

Местоположение – одна из главных характеристик , и как бы там ни было, пока «зона концентрации» объектов класса de luxe – это исторический центр города. Но при этом я бы не сказала, что соседство с историческими домами оформлено у покупателей элитного жилья в какое-то отдельное, самостоятельное требование. К примеру, говоришь человеку «Остоженка», или «Пречистенка», или «Арбат » - и у него в голове возникает не набор исторических зданий, а общая картинка улицы или района со своей историей, своей аурой, своими воспоминаниями, запахом, даже цветом. Так что серьезным стимулом, заставляющим людей с высоким уровнем дохода и не менее высоким уровнем требований, обращать внимание на центр Москвы, являются не сами по себе архитектурные шедевры, которыми можно будет любоваться из окна, а совокупность знаний, ощущений и традиций.

Порядок цен на объекты в районе ул. Пречистенка, объемы и актуальные предложения данной локации (Пречистенка и прилежащие к ней переулки).

Ценовая ситуация Пречистенки не сильно отличается от ситуации её соседки – Остоженки. Теоретически Пречистенка должна быть чуть дешевле, но небольшой объем предложения поддерживает очень высокий ценовой уровень, так что в аналитических отчетах часто пишут через дефис – Остоженка-Пречистенка. Что касается порядка цен, то, например, 3-комнатная квартира в доме по адресу ул. Пречистенка, д. 34/18, сейчас выставлена на продажу по цене чуть менее 21 млн руб. При этом в здании по адресу ул. Пречистенка, д. 25 за 3-комнатную квартиру с евроремонтом, камином, бытовой техникой, джакузи и еще целым рядом приятных вещей просят уже около $2 млн. Безусловно, на Пречистенке, как и на Остоженке , могут появиться варианты, более лояльные к покупательскому кошельку, но в целом Пречистенка стабильно входит в топ-10 самых дорогих улиц Москвы.

журнал «Салон недвижимости», апрель 2011 г.

С этим роскошным особняком по адресу Пречистенка, 20 связаны судьбы очень многих ярких личностей. Сейчас особняк называют домом генерала А.П. Ермолова, а мне он вспомнился в связи с недавно прочитанными мемуарами "Моя жизнь. Моя любовь" Айседоры Дункан - одной из известнейших женщин XX века, основоположницы нового направления свободного танца "модерн". Она прожила одухотворённую, трагическую и короткую жизнь - страстные романы, трагическая гибель детей, приезд в Советскую Россию, жизнь ради творчества и одиночество.
Айседора танцевала по всему миру, отказавшись от классических танцевальных костюмов, босая, в греческом хитоне. Несколько концертов дала она и в России в 1904-1905 и 1913 годах. А в 1921 году получила официальное приглашение от наркома просвещения А.В. Луначарского открыть собственную танцевальную школу в Москве, о чём всегда мечтала. В России многое из обещанного так и не было выполнено, но Айседоре выделили для создания школы и личного проживания особняк на Пречистенке. В мае 1922 года, после свадьбы с Айседорой Дункан, в пречистенском особняке поселился Сергей Есенин, к тому времени уже весьма популярный в России.
Именно здесь Есенин создал свою "Исповедь хулигана" и многие другие произведения. Невероятная пара прожила вместе недолго. Уже в 1924 году после скандалов, алкогольного опьянения и непонимания брак был расторгнут. В том же году Айседора покинула Россию, Уже находясь в Европе, она получила известие о самоубийстве Есенина. Трагически и нелепо закончилась и жизнь самой Айседоры. 14 сентября 1927 года в Ницце, после только что созданного в студии нового танца, воодушевленная, она села в спортивный автомобиль Бугатти 35, воскликнув: "Прощайте, друзья! Я иду к славе!". И через минуту оказалась задушенной собственным шарфом, зацепившимся за ось автомобиля. Шофёр не заметив этого, продолжал движение...

1. Однако история этого здания началась намного раньше. Оно было построено в конце XVIII века, возможно, по проекту Матвея Фёдоровича Казакова. Особняк был предназначен для врача Христиана Лодера. Его способ лечения заключался в том, что он выгуливал своих пациентов на свежем воздухе под звуки музыки и поил их минеральной водой. Сейчас точно так лечат на водных курортах, а в то время врача и его пациентов люди называли "лодырями". Однако пожар 1812 года погубил здание, и уже после войны на его месте появился двухэтажный особняк с характерным для московских построек строгим классическим фасадом.

2. В середине XIX века в этом доме жил на протяжении 10 лет до самой смерти в 1861 году, герой Отечественной войны 1812 года, покоритель Кавказа генерал Алексей Петрович Ермолов - выдающийся русский военачальник и государственный деятель, участник многих войн Российской империи.

В отличие от многих друзей-современников, генерал Ермолов не был просто солдатом империи. В этой роли ему было тесно. Он был носителем имперского духа и стал для современников фигурой легендарной.

Ермолов в старости

3. Следующим владельцем дома на улице Пречистенке, 20 стал фабрикант В.Д. Коншин. При нём в 1873 году была произведена перестройка дома по проекту архитектора А.С. Каминского. Фасад здания получил оформление в эклектическом стиле - дом приобрел современные черты.

А в начале ХХ века в особняке поселился миллионер Алексей Константинович Ушков, владевший крупной чайной фирмой "Губкин и Кузнецов" и имевшей представительства не только в России, но и на всех известных чайных рынках мира: в Лондоне, в Индии, в Китае, на островах Цейлон и Ява. Здание было в очередной раз перестроено, автором проекта стал архитектор К.Л. Мюфке. А.К. Ушков вместе со своими родственниками покровительствовал московской филармонии и Большому театру, где он познакомился с прима-балериной Большого театра Александрой Михайловной Балашовой, ставшей впоследствии его супругой. Через четыре года после революции, в 1922 году, под видом путешествия по Волге супруги навсегда покинули Россию. В Париже они обосновались на на Rue de la Pompe, и Александра Михайловна продолжила свою балетную карьеру уже на сцене "Гранд Опера".
По иронии судьбы так случилось, что дом на Rue de la Pompe, в котором поселились Ушков и Балашова по приезду в Париж, принадлежал ранее как раз Айседоре Дункан. Уже во Франции Балашовой стало известно, что ее особняк на Пречистенке с зеркальным репетиционным залом отдан под танцевальную школу прибывшей в Россию знаменитой Айседоре Дункан. Так две великие танцовщицы невольно обменялись особняками. Дункан, впоследствии узнав о произошедшем обмене, рассмеялась и назвала его "кадрилью".

4. Фасад украшает изысканная кованная решётка и обильный лепной декор с обилием львиных голов, грифонов. орлов, дубовых и лавровых ветвей, жезлов, лент и другой затейливой лепниной.

5. Фигурный балкон в центре фасада увенчан изображением орла широко распахнувшего крылья - символом безграничной власти, величия и духовного подъёма

20. В XXI веке в доме находится главное управление по обслуживанию дипломатического корпуса МИД.

Эта территория в XVI в. и позднее входила в Большую Конюшенную слободу, которая в 1653 г. насчитывала 190 дворов. Здесь жили «стремянные, стадные стряпчие и задворные конюхи, конюшенные сторожа, конюшенные подковщики, государевы колымажники и т.п. Здесь же были и конюшни. И считается что именно на этом месте стояли палаты Конюшенной слободы, которые там в основании и есть до сих пор.
При Грозном эти земли отошли к опричнине.

И все же Пречистенка в 18 веке становится своеобразным "Сен-Жерменским" предместьем Москвы, где в лабиринте чистых, спокойных улиц и извилистых переулков жило старое московское дворянство, громкие имена которого часто упоминаются в русской истории до Петра I. Тут были усадьбы Всеволожских, Вяземских, Архаровых, Долгоруких, Лопухиных, Бибиковых, Давыдовых, графов Орловых, а также Гагариных, Гончаровых, Тургеневых, чьи фамилии мы встречаем в книгах по истории России и многочисленных воспоминаниях современников.

На это фото Пречистенка. Почтовая открытка изд. «Шерер, Набгольц и К». 1902.
На переднем плане слева – дом Лопухиной (начало XIX в., архитектор Д.Г.Григорьев). Справа на заднем плане видна пожарная каланча. Справа ограда нашего дома.

Хотя в современных исследованиях утверждается, что сохранившееся до нас здание имеет в основе палаты начала XVIII столетия, документальных сведений о владельцах авторы не приводят.

В конце 18 века и до 1818 года им владел Иван Петрович Архаров.


Младший брат московского обер-полицмейстера Николая Петровича Архарова, дом которого находится почти напротив по Пречистенке (потом там Денис Давыдов жил).
Он был женат на княжне Екатерине Александровне Римской-Корсаковой, троюродной сестре Елизаветы Петровны Яньковой.

Они были очень дружны с сестрой. Старшая сестра Е.А. Архарова вывозила в свет своих троюродных сестер со своими дочками, так как сестры остались к тому времени без матери.
Незадолго перед Наполеоновским нашествием Яньковы купили дом напротив Архаровых и часто у них бывали. В воспоминаниях бабушки то и дело встречается "я его видела у Архаровых, девочки мои у Архаровых танцевать учились" и.т.д.

Но вернемся к Ивану Петровичу Архарову. Своей карьерой он был обязан брату - в то время петербургскому генерал-губернатору Н.П.Архарову, который в беседе с императором Павлом I как-то выбрал удачный момент для протежирования брата. Иван Петрович был немедленно потребован в Петербург, произведен в генералы от инфантерии, пожалован орденом святой Анны первой степени и тысячью душ крепостных крестьян.

С помощью прусского полковника Гессе, назначенного императором плац-майором в помощь Ивану Архарову, новый военный губернатор сформировал из отчаянных храбрецов, спаянных суровой дисциплиной, полк, которого москвичи боялись как огня. Недаром слово «архаровец» стало нарицательным.

Один из лучших знатоков бытовой истории ХVIII столетия С.Н.Шубинский писал: «Архаров зажил в Москве большим барином. Дом его на Пречистенке был открыт для всех знакомых и утром, и вечером. Каждый день у них обедало не менее сорока человек, а по воскресеньям давались балы, на которые собиралось все лучшее московское общество; на обширном дворе, как ни был он велик, иногда не умещались экипажи съезжавшихся гостей.

Широкое гостеприимство скоро сделало дом Архаровых одним из самых приятных в Москве…»

Иван Архаров благополучно губернаторствовал два года, как внезапно его карьера прервалась анекдотическим случаем, вызванным чрезмерным усердием брата угодить императору. В то время как Павел после коронации поехал осматривать литовские губернии, Николай Архаров решил преподнести ему сюрприз. Зная любовь императора к «эстетике шлагбаумов и полицейских будок», он приказал всем петербургским обывателям, не медля, окрасить ворота своих домов и заборы полосами черной, оранжевой и белой красок. Непредвиденные срочные и большие расходы вызвали недовольство жителей, а губернаторский «сюрприз» произвел на императора сильное, но совершенно противоположное ожидаемому действие. Пораженный при въезде в столицу массой выкрашенных по однообразному шаблону построек, он спросил, что означает эта нелепая фантазия? Ему отвечали, что «полиция принудила обывателей безотлагательно исполнить волю монарха».

Так что же я, дурак, чтобы отдавать такие повеления? - гневно воскликнул Павел I.

Николаю Архарову было приказано тотчас же уехать из Петербурга и никогда не показываться более на глаза монарху. Вскоре пришел и черед московского брата. 23 апреля 1800 года был отдан приказ об увольнении обоих Архаровых от службы, а на другой день послано повеление императора московскому генерал-губернатору: «По получении сего, повелеваю объявить братьям генералам от инфантерии Архаровым повеление мое выехать немедленно из Москвы в свои деревни в Тамбове, где и жить им впредь до повеления».

Ссылка продолжалась недолго. После убийства Павла I и вступления на престол Александра I Иван Архаров поселился в своем доме, который по-прежнему открылся для всех.
Широкое гостеприимство сделало дом Архарова одним из самых приятных в Москве, чему особенно способствовала жена Ивана Петровича.

В.Л.Боровиковский. Портрет Е.А. Архаровой.1820 г.
"Екатерина Александровна Архарова была величественна и умела держать себя в людях как следует, или, как вы теперь говорите, с достоинством. Я всегда скажу, что если я умею войти и сесть как следует, то этим я ей обязана. ...
У нее было две дочери: старшая, Софья Ивановна, была за графом Александром Ивановичем Соллогубом и младшая, Александра Ивановна, за Алексеем Васильевичем Васильчиковым." (Янькова)
После Отечественной войны и смерти мужа Екатерина Александровна жила в Петербурге в семье младшей дочери Васильчиковой, проводя лето в Павловске. Архарова пользовалась всеобщим уважением: в дни рождения (12 июля) и именин все являлись ее поздравить; Императрица Мария Федоровна ежегодно 12 июля удостаивала ее своим посещением. Просьбам и ходатайствам Е. А. не отказывали, и почет “старухи Архаровой” принимался ею как нечто должное, принадлежащее по праву.

Пречистенка сильно выгорела в пожар 1812 года.
Этот ужас послепожарной Пречистенки хорошо описан у все той же Яньковой:
"Долго я не могла решится побывать на Пречистенке и посмотреть на то место, где был наш дом. ...увидала я совершенно пустое выгорелое место. ...
Через переулок от нас, ниже к Пречистенским воротам, был дом Архаровых, напротив них дом Лопухина и далее еще большой каменный дом Всеволожских; они все сгорели. ... и еще много других домов по Пречистенке почти вплоть до Зубова, где ныне бульвар. - все это погорело. Уцелел только дом Н.И. Хитровой."

Так вот это пепелище в 1818 году купил князь Нарышкин Иван Александрович.

Как известно, Нарышкины были скромными дворянами, происходившими от крымских татар. Они возвысились благодаря женитьбе царя Алексея Михайловича на Наталье Нарышкиной, ставшей матерью Петра Первого. Это сделало их, родственников царя, крупными помещиками и вельможами.
Е.П. Янькова так характеризовала своего нового соседа: «Ивану Александровичу было лет за пятьдесят; он был небольшого роста, худенький и миловидный человечек, очень учтивый в обращении и большой шаркун. Волосы у него были очень редки, он стриг их коротко и как-то особенным манером, что очень к нему шло; был большой охотник до перстней и носил прекрупные бриллианты. Он был камергером и обер-церемониймейстером». Женат он был на Екатерине Александровне Строгановой.

Художник Жан Луи Вуаль,1787
Она была дочерью действительного тайного советника барона Александра Николаевича Строганова (1740-1789) от брака его с Елизаветой Александровной Загряжской (1745-1831). По рождению принадлежала к высшей столичной знати. Так как мать у нее Загряжская она была двоюродная сестра Натальи Ивановны Гончаровой - тёщи А.С.Пушкина.
"От матери Екатерина Александровна унаследовала отличавшую её красоту и представительную наружность. Высокого роста, немного полная, с голубыми, несколько навыкат близорукими глазами, с смелым и открытым выражением лица. "... видная из себя, но в противоположность мужу малообщительная."(Янькова)

Имея самые высокие придворные должности, но ветреный и легкомысленный от природы, И.А.Нарышкин любил хорошо пожить и в короткое время расстроил своё и женино состояние. Из-за своей беспечности и излишней доверчивостью он утратил и расположение к себе Двора. Пользовавшаяся покровительством И.А.Нарышкина француженка г-жа Вертёль, содержательница мастерской дамских нарядов, оказалась замешанной в получении контрабандою, через дипломатическую вализу одного из иностранных посольств, разных модных товаров для своего магазина. История эта причинила много неприятностей Нарышкину и привела к его отставке. Семье пришлось переехать в Москву.

Супруги Нарышкины имели трех сыновей и двух дочерей. Елизавету Ивановну - фрейлину

Художник Тропинин.
Она замуж так и не вышла. Как Янькова про нее писала - "потом очень располнела и осталась старой девой и за свое дородство заслужила название "Толстуха Лиза".
И Варвару Ивановну

Художница Э.Виже-Лебрен.
замужем за Сергеем Петровичем Неклюдовым (двоюродным братом Римских-Корсаковых)

"Старший из сыновей Александр Иванович был видный и красивый молодой офицер, подававший большие надежды своим родителям, живого и вспыльчивого характера: у него вышла ссора с графом Федором Ивановичем Толстым (Американцем), который вызвал его на поединок и убил его. Это было года за два или за три до 12 года. ...
Другие два сына оба были женаты: старший Григорий, на вдове Алексея Ивановича Муханова, Анне Васильевне, которая сама по себе была княжна Мещерская. Они имели сына и нескольких дочерей...
Меньшой сын, Алексей Иванович, был женат на дочери наших соседей Хрущовых, Елизавете Александровне; он был, сказывали большой оригинал; детей... не имел."

Быт в доме Нарышкиных был близок к тому, что было здесь при Архаровых. Но Нарышкины по своему рангу стояли выше Архаровых: кроме того, что они были родственниками царя, жена Нарышкина кичилась, что она была родственницей Голицыных и дочь их была фрейлиной. Поэтому и стиль в доме Нарышкиных несколько отличался от архаровского - здесь все было богаче, изысканнее.

Иван Александрович приходился дядей Наталии Николаевне Гончаровой (по жене своей как я писала выше) и был посаженым отцом невесты на венчании с Пушкиным, которое состоялось 18 февраля 1831 года в приделе еще недостроенного храма Большое Вознесение у Никитских ворот. Естественно, что поэт не раз наносил визиты Нарышкиным в их доме на Пречистенке.

Племянник Нарышкина Михаил Михайлович Нарышкин, полковник Тарутинского полка, был участником восстания декабристов и был приговорен к 8 годам каторги. Отбыв каторгу и частично ссылку, Михаил Михайлович поселился в деревне Тульской губернии и нелегально бывал на Пречистенке, у своего родственника - Мусина-Пушкина, к которому дом перешел от Нарышкиных.

Здесь в доме Мусина-Пушкина Михаила Михайловича Нарышкина посетил Николай Васильевич Гоголь, который тогда работал над вторым томом «Мертвых душ» и интересовался деятельностью декабристов в связи с темой о ссылке в Сибирь Тентетникова и переезда к нему Улиньки.

Позднее дом переходит к княгине Гагариной, потом к князьям Трубецким.

В 1865 году у Трубецких усадьбу приобретает на имя жены Александры Ивановны Коншиной (урожденной Игнатовой, 1838-1914)миллионер-фабрикант Иван Коншин, принадлежавший к старинному роду серпуховских посадских людей, которые еще в ХVIII столетии производили полотно и парусину. К началу ХIХ века их мануфактура включала ткацкое (1400 ручных станов) и ситценабивное (200 набойщицких столов) производства. На мануфактуре и в селах, где крестьяне занимались ткачеством, было занято более двух тысяч человек.

В 1840-е годы Николай Коншин значительно расширил производство, построив красильню и оснастив прядильню паровой машиной. В 1853 году его брат Иван Максимович получил в наследство прядильное и ткацкое отделения. А спустя шесть лет сыновья Н.М.Коншина, Николай Николаевич и Максим Николаевич, образовали Торговый дом «Николая Коншина сыновья» для эксплуатации ситцепечатного заведения, которое переоборудовали на машинную тягу.

Коншины и их гости на крыльце дачи Коншиной Александры Ивановны в Бору близ Серпухова. 15 августа 1895 гг.
В 1882 году, к 200-летнему юбилею текстильных предприятий, род Коншиных «в воздаяние их заслуг на поприще отечественной промышленности» был возведен в потомственное дворянство. И.Н.Коншин умер в 1898 году бездетным. Все огромное состояние, превышающее 10 миллионов рублей, он оставил жене - Александре Ивановне. Она ликвидировала промышленное предприятие мужа, продав фабрику его братьям, и стала жить одна в своем доме. «У Коншиной детей не было. Она была одинокой женщиной, необщительной, нелюдимой, недоверчиво относившейся к своим родственникам, даже чуждавшаяся их. Жила она в окружении невероятного количества кошек, единственный человек, который ей был близок - это монашенка-компаньонка; управлял домом некто Александр Васильевич, старообрядец. Всеми делами ведал адвокат Александр Федорович Дерюжинский» (А.Ф.Родин)

Коншины и их гости на крыльце дачи Коншиной Александры Ивановны в Бору близ Серпухова
Первый раз Коншины перестроили особняк в 1867 году.

В 1910 г. особняк перестраивает архитектор Гунст, после чего дом 72-летней Коншиной превратился в один из самых шикарных особняков в Москве.
Выбор пал на талантливого московского зодчего и художника не случайно. Гунст, окончивший в 1898 году Московское училище живописи, ваяния и зодчества, находился в расцвете творческих сил и был уже известен крупными работами: вместе с Л.Н.Бенуа он возвел монументальное здание Первого Российского страхового общества на углу Б.Лубянки и Кузнецкого моста, проектировал фешенебельные особняки на улицах Погодинской и 1-й Мещанской. Репутация Гунста в мире искусства упрочилась благодаря основанию им Классов изящных искусств, в которых преподавали архитектор Федор Шехтель, художники Исаак Левитан, Николай Крымов, скульптор Сергей Волнухин и другие известные деятели искусства. Анатолий Осипович был всесторонне одарен. Увлекался не только живописью, но и художественной фотографией (его работы были удостоены премий на Всемирной выставке в Париже), был своим человеком в театральном мире.

После перестройки стоимость владения оценивалась в 193.193 рубля, в том числе двухэтажного особняка - 92.802 рубля. На первом и втором этажах было по 15 комнат. На втором этаже помещались парадные, а также комнаты хозяйки и 2 комнаты для ее прислуги. Общая площадь каждого этажа составляла около 800 кв. метров.
Александра Ивановна Коншина ликвидирует промышленное предприятие, продает фабрику братьям мужа, живет же она здесь, в своем доме.

Один из невольных вопросов, возникающих по поводу перестройки этого здания: почему Александра Ивановна Коншина, находясь в столь пожилом возрасте (ей было 77 лет), перестраивает себе это роскошное здание.



Весьма правдоподобным является следующее предположение; дом, построенный в 1867 г., вряд ли мог обветшать за 40 лет, хотя со стороны Мертвого переулка дал трещину, но Дерюжинский, ее доверенный, приглашает известного в Москве архитектора Анатолия Оттовича Гунста и заказывает ему разрушить старый дом и построить новый, но по плану прежнего.



Гунст проектировал особняк с большим размахом, не стесняясь в средствах. Благодаря этому его творение по праву заняло место в ряду самых роскошных построек, которыми ознаменовалось в Москве начало ХХ столетия. Зодчий тактично сохранил ясную соразмерность объема здания - удачного образца неоклассицизма.

Главный фасад акцентирован шестью плоскими пилястрами ионического ордера и фронтоном. Однако в мелкой декоративной лепнине фриза, обрамления окон прослеживается влияние эклектики. Дом выходит в сад с беседкой, огороженный со стороны улицы высоким каменным забором с арочными нишами, балюстрадами и вазами наверху. Пилоны парадных ворот украшают скульптуры львов.

Со стороны переулка на стене особняка барельефное панно в стиле модерн.


Наиболее эффектно выглядят интерьеры дома, в создании которых архитектор проявил себя как крупный мастер.

Особенно роскошен Зимний сад (ныне - парадная столовая) с остекленным эркером и световым фонарем, эффектно отделанный объем которого был встроен со двора.

Мрамор был выписан из Италии, бронзовые украшения - из Парижа. Громадное стекло было заказано также в Италии. Его везли в Москву в специально оборудованном вагоне. Вставить этот «уникум» на уготовленное для него место можно было только в процессе строительства.

Мраморные скульптуры были получены из Парижа - о чем на скульптурах имеется пометка.

Прекрасно представляя, что пресыщенную московскую публику удивить непросто, Александра Ивановна выбрала стиль классической роскоши.

Богатая лепнина потолков, причудливые люстры, изумительный наборный паркет (в ряде помещений сохранившийся до сих пор) - всё это давало благочестивой вдове ощущение праздника в последние четыре года ее жизни.

Бальную залу отделяла от музыкального салона колоннада, и таким образом можно было устраивать настоящие большие концерты. Для любителей покурить были устроены "мужские кабинеты" с комфортными диванами и приглушенным светом.

Дом Коншиной был начинен всякой современной техникой - водопроводом и канализацией, и даже специальной системой вытяжных пылесосов через вентиляционные отверстия. Эти новинки в обустройстве жилья были приманкой для многочисленных гостей. С шиком была устроена ванная (сантехнику, по традиции, привозили из Англии) - как и в других богатых особняках, здесь имелось специальное устройство для подогрева простыней, в которые оборачивались после водных процедур.

Бронзовые украшения привезли из Парижа, Стекла и мрамор, скульптуры из Италии, электротехнику из Британии. Освящение особняка происходило на именины хозяйки, 23 апреля 1910 года.

А.И.Коншина была старообрядкой, при ее доме всегда держали открытый стол для странников, старообрядцев-приезжих, нищих. Угощая прямо в столовой, Коншина перед началом трапезы приглашала всех в домовую моленную, бывшую рядом со столовой.

Дом № 20 по Пречистенке с затейливыми лепными украшениями – это настоящий московский старожил, сохранивший удивительные истории своих прежних владельцев. Имя первоначального зодчего до сих пор является спорным вопросом, однако, вероятнее всего, им был гений классицизма М.Ф. Казаков – главный московский архитектор конца XVIII – начала XIX века, создавший регулярный план застройки столицы. После французского пожара 1812 года здание было перестроено. В начале XIX века хозяйкой дома стала графиня Елизавета Орлова. Эта просвещенная женщина, увлекавшаяся нумизматикой, обладавшая роскошной многотомной библиотекой, не чуждалась, однако, древних развлечений.

Среди бесчисленного множества дворовых людей графини Елизаветы Орловой была дама, которую все звали Матрешкой. Она веселила своими непостижимыми уму эксцентричными выходками не только свою титулованную хозяйку, но и всю Москву. Одетая в самые немыслимые наряды, она частенько выходила к ажурной решетке придомового садика и бессвязными репликами привлекала внимание прохожих, которые спешили по своим делам по Пречистенке. Согласно городской легенде, однажды Матрешка вступила в шутливый разговор с самим императором Александром I, проезжавшим в этих местах, и так развеселила его, что он подарил ей очень крупную сумму денег – «на румяна».

Впоследствии дом сменил нескольких хозяев. В середине XIX века им владел прославленный герой войны 1812 года генерал А.П. Ермолов. Генерал отличался крутым характером: даже в пожилом возрасте он одним резким взглядом приводил в трепет оппонентов. Ермолов, проживавший в доме на пенсии, принимал гостей, демонстрируя им прекрасную библиотеку и составляя предсказания судьбы. Во второй половине XIX века дом сменил нескольких владельцев, а в 1870-х годах был перестроен известным мастером эклектики архитектором А.С. Каминским. В 1900 году у дома на Пречистенке появился новый хозяин – миллионер, промышленник, совладелец крупной чайной компании Алексей Ушков.

Ушаков провел новую реконструкцию пречистенского дома, вероятно, по проекту архитектора К.Л. Мюфке. Существует предположение, что скромный и сдержанный Ушков был бонапартистом, и символика лепнины, украсившей стены его дома, отразила политические взгляды нового владельца. После первого неудачного брака Ушков поселился на Пречистенке со второй, горячо любимой супругой – балериной Большого театра Александрой Балашовой, получившей впоследствии мировую известность. Многие в Москве считали, что это была довольно странная пара: сдержанный, тихий купец и блистательная, всегда окруженная поклонниками знаменитая балерина.

Однако их семейный союз оказался на редкость счастливым. Ушков распорядился создать специальный зеркальный зал для занятий супруги. Кроме того, в доме были оформлены залы в помпейском, севрском, римском и мавританском стилях. В 1920-е годы, после революции, Ушков с женой эмигрировал в Европу, где Балашова выступала на лучших сценах, а также занималась преподавательской деятельностью. Удивительно, но перебравшись в Париж, супруги поселились в бывшем доме знаменитой танцовщицы Айседоры Дункан, которая, в свою очередь, в это время оказалась в России. Пригласившие Дункан советские власти предоставили ей для проживания… бывший дом Ушкова на Пречистенке.

В шутку, танцовщица и балерина называли эту перемену кадрилью – танцем, в котором характерным движением является перемена мест партнеров. Дункан приступила к обучению свободному танцу девочек, родители которых в условиях голода, охватившего в то время страну, были рады тому, что Айседора не только учила, но кормила своих воспитанниц. Дункан прожила на Пречистенке с 1921 по 1924 год. Это время было ознаменовано романтическими отношениями с поэтом С.А. Есениным. Наутро после знакомства Дункан и Есенин поехали в пречистенский дом, и задремавший извозчик провез их несколько раз вокруг находившейся в Гагаринском переулке, церкви Власия (по другой версии – храма Христа Спасителя), словно обвенчав.

Айседоре было уже за сорок, Есенин был на восемнадцать лет младше нее. Они говорили на разных языках, но это не помешало стремительному развитию их романа и последующему браку. Они расстались в 1924 году, и Дункан покинула Россию. Впоследствии дом на Пречистенке использовался и как жилой дом, и как административное здание, пока не перешел под покровительство Наркомата иностранных дел. В настоящий момент здесь располагается главное управление по обслуживанию дипломатического корпуса МИД. В здании восстановлен мавританский зал, устроенный в начале XX века, однако осмотреть его могут лишь иностранные дипломаты и представители министерства.

Александра Гурьянова

Примечательные здания и сооружения

По нечётной стороне

• № 9 - доходный дом Е. А. Костяковой (1910, архитектор Н. И. Жерихов) . В доме жил пианист и композитор А. Б. Гольденвейзер .
• № 11, памятник архитектуры (федеральный) - главный дом городской усадьбы Лопухиных-Станицких (1817-1822, архитектор А. Г. Григорьев ; перестроен в 1895 г. С. У. Соловьёвым), с 1920 года - Государственный музей Л. Н. Толстого . Во дворе находится памятник Л. Н. Толстому (1926, скульптор С. Д. Меркуров , гранит), перенесённый в 1972 году из сквера Девичьего поля . В по этому адресу указывался телефон Ф. П. Рябушинского . До 1917 года в доме жил промышленник и московский городской голова М. В. Челноков .
• № 13/7, стр. 1, ЦГФО - доходный дом Я. А. Рекка (1911-1913, архитектор Г. А. Гельрих) . Реконструирован в 2011 году по проекту архитектурного бюро Project-Z (архитектор Александр Зеликин). В здании устроен панорамный лифт, в подземной части - двухуровневый паркинг.
• № 15 - жилой дом (Тверское отделение Дамского попечистельства о бедных) (1-я треть XVIII в.; 2-я половина XIX в.) .
• № 17/9 - доходный дом (1874, архитектор А. Л. Обер), в основе - палаты XVIII века.
• № 17, 17/10 - усадьба Бибиковых - Давыдова , принадлежала полицмейстеру Н. П. Архарову , перестроившему в 1770-х палаты начала XVIII века в стиле раннего классицизма. Затем усадьбой владел генерал Бибиков и поэт Д. В. Давыдов . После смены нескольких владельцев и череды перестроек в усадьбе разместилась женская гимназия С. А. Арсеньевой .

• № 21/12, памятник архитектуры (федеральный) - дом графа С. П. Потёмкина, позже - А. И. Морозова (XVIII - начала XIX века; неоднократно перестраивался: в 1871 году - архитектором П. С. Кампиони ; в 1872 году - А. С. Каминским ; в 1890-х годах - М. И. Никифоровым ; в 1904-1906 годах - Л. Н. Кекушевым ). В 1918-1948 годах здесь размещался Музей нового западного искусства . С 1948 года в зданиях усадьбы размещаются Президиум Российской академии художеств (РАХ), РАХ и выставочные залы РАХ. В конце 1990-х годов была проведена полная реставрация главного здания усадьбы.
• № 23/16/15, стр. 1, памятник архитектуры (вновь выявленный объект) - главный дом городской усадьбы А. И. Татищева - А. Ф. Лопухина (до 1802; 1813-1822; 1860; 1900-1906) .
• № 25 - доходный дом Н. А. Улих (1911-1912, архитектор В. А. Рудановский)
• № 27 - доходный дом А. П. Половинкина (1910-1911, архитектор В. К. Кильдишев)
• № 29 - доходный дом (1910, архитектор А. А. Остроградский)
• № 31/16- жилой дом сотрудников милиции (1935-1937, архитектор З. М. Розенфельд) . До 1933 года на этом месте стояла церковь Троицы Живоначальной в Зубове .
• № 33/19, стр. 1 - доходный дом (1905, архитектор С. Ф. Воскресенский)
• № 33/19, стр. 2, памятник архитектуры (региональный) - жилой дом П. И. Голохвостова с погребами (1782-1785; 1786; XIX век) .
• № 35, памятник архитектуры (федеральный) - усадьба П. А. Самсонова (1813-1817, 1865) .
• № 37 - особняк М. Н. Макшеева-Мошонова (1901, архитектор А. О. Гунст).
• № 39 - доходный дом Лихутина (1-я очередь (по Пречистенке) - 1892, архитектор А. А. Остроградский ; 2-я очередь (по Зубовскому бульвару) - 1913, архитектор И. С. Кузнецов). В доме жила поэтесса и художница Поликсена Соловьёва .

В 1899-1900 годах квартиру в этом доме снимал М. А. Врубель , здесь он работал над своими знаменитыми картинами «Пан » и «Царевна-Лебедь ». В гостях у художника бывал приезжающий из Петербурга композитор Н. А. Римский-Корсаков . Также в этом доме в 1881-1897 годах бывал наездами философ В. С. Соловьев .

По чётной стороне

• № 4 - дом С. И. Волконской (конец XVIII - начало XIX веков; 1817)
• № 6, памятник архитектуры (вновь выявленный объект) - аптека А. Форбрихера («Пречистенская Аптека») (1780-е; XVIII-XIX века). Аптека в здании размещается с 80-х годов XVIII века . В доме жил архитектор С. В. Барков .
• № 8 - дом XVIII века, в основе - палаты XVII века.
• № 10/2, стр. 1 - главный дом городской усадьбы А. Т. Ржевского - Лихачевых - М. Филиппа (В. А. Обрезковой) (середина XVIII - 1-я половина XIX в.; перестроен в 1890 году архитектором Н. Г. Лазаревым ; 1907 ), объект культурного наследия регионального значения . В 1839-1842 гг. владельцем усадьбы был декабрист М. Ф. Орлов . Здесь в 1885 году жил художник-пейзажист И. И. Левитан , в 1915 году - поэт Б. Л. Пастернак . В конце XIX века дом принадлежал В. А. Морозовой ; в 1897-1908 годах здесь размещались Пречистенские рабочие курсы . В 1942-1948 в здании работал Еврейский антифашистский комитет .
• № 12/2/1 - усадьба Хрущёвых-Селезнёвых (1814-1816, архитектор А. Г. Григорьев ; зимний сад пристроен в 1881 году архитектором Н. А. Артемовским), объект культурного наследия федерального значения . Памятник воспитанникам московских специальных артиллерийских школ, проявивших мужество и героизм в Великой Отечественной войне . В главном доме на углу Хрущевского переулка - музей А. С. Пушкина .
• № 12/2/1, стр. 8 - школьное здание (1930-е, архитекторы М. О. Барщ , Г. А. Зундблат) .
• № 14 - дом XIX века на основе палат XVII века.
• № 16/2, стр. 1, памятник архитектуры (федеральный) - дом А. И. Коншиной (1-я пол. XVIII в.; перестройка: 1908-1910, архитектор А. О. Гунст ; новая часть (справа) - 1932, архитекторы братья Веснины ) . На этом месте до пожара 1812 года находился дом И. П. Архарова ; пепелище в 1818 году купил Иван Александрович Нарышкин , который построил новое здание; затем владельцем стал Мусин-Пушкин ; позднее дом перешёл к княгине Гагариной, потом к князьям Трубецким, наконец, в 1865 году у Трубецких усадьбу приобрёл на имя жены Александры Ивановны Коншиной (урожденная Игнатова, 1838-1914), миллионер-фабрикант Иван Николаевич Коншин (в 1867 году усадьба была перестроена первый раз). Перед Октябрьской революцией особняком владел предприниматель А. И. Путилов . С 1922 года здесь размещается Дом учёных .
• № 20 - особняк В. Д. Коншина (1-я половина XIX в.; 1873 - переделка фасадов, архитектор А. С. Каминский) . В этом доме жил и в 1861 году умер герой Отечественной войны 1812 года А. П. Ермолов ; до 1884 года владельцем был В. Д. Коншин , затем - В. И. Фирсанова , а с 1900 года - предприниматель-миллионер А. К. Ушков ; в 1921-1922 годах в здании размещалась хореографическая студия А. Дункан ; в эти же годы здесь жил и работал поэт С. А. Есенин . Объект культурного наследия федерального значения.
• № 22, памятник архитектуры (федеральный) - главный корпус Пречистенской пожарной части (Московское пожарное депо), в основе - жилой дом Н. И. Ртищева, А. П. Ермолова (1764; 1800-е; 1817-1820-е; 1835-1836, архитектор М. Ф. Казаков (предположительно); 1915) . Здесь в 1834 году сидел под арестом А. И. Герцен .
• № 24 - доходный дом С. Ф. Кулагина (1904, арх. С. Ф. Кулагин) - «Калабуховский дом », дом профессора Преображенского в повести М. А. Булгакова «Собачье сердце »
• № 28, памятник архитектуры (федеральный) - доходный дом И. П. Исакова (Московского торгово-строительного акционерного общества) (1904-1906, архитектор Л. Н. Кекушев ) .
• № 32 - дом Охотникова , XVIII-XIX вв., построен заново вскоре после пожара 1812 года ; здание много раз перестраивалось. В 1915-1917 годах при владелице В. И. Фирсановой главный дом перестраивался по проекту архитектора А. И. Таманяна . В 1868-1917 гг. здесь размещалась частная мужская гимназия Л. И. Поливанова . Здесь учились В. С. Соловьев , В. Я. Брюсов (исключенный за атеистические идеи из гимназии Креймана), Андрей Белый , М. A. Волошин , Вадим Шершеневич , Сергей Шервинский , Сергей Эфрон , Николай Позняков , шахматист Александр Алехин , сыновья Ф. М. Достоевского , Л. Н. Толстого , А. Н. Плещеева , А. Н. Островского и др.
• № 32, во дворе - городская усадьба Степановых «с циркумференцией» , XIX век.
• № 36, стр. 2, памятник архитектуры (вновь выявленный объект) - жилой дом Наумовых-Волконских (1833; 1897). С 1926 года в здании размещается библиотека имени Н. К. Крупской . С конца 1960-х годов в здании размещалась мастерская реставратора Саввы Ямщикова .
• № 40/2 - доходный дом Л. М. Матвеевского (изменение фасадов, 1913, архитектор А. О. Гунст).

Памятники и скульптуры

Транспорт

Когда Потемкину в потемках
Я на Пречистенке найду,
То пусть с Булгариным в потомках
Меня поставят наряду

А. С. Пушкин

«Пусть: раз социальная революция - не нужно топить. Но я спрашиваю: почему, когда началась вся эта история, все стали ходить в грязных калошах и валенках по мраморной лестнице? Почему калоши нужно до сих пор ещё запирать под замок? И ещё приставлять к ним солдата, чтобы кто-либо их не стащил? Почему убрали ковер с парадной лестницы? Разве Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры? Разве где-нибудь у Карла Маркса сказано, что 2-й подъезд калабуховского дома на Пречистенке следует забить досками и ходить кругом через чёрный двор? Кому это нужно? Почему пролетарий не может оставить свои калоши внизу, а пачкает мрамор?»

М. А. Булгаков, Собачье сердце

• Возле дома № 14, согласно фильму «Гостья из будущего », троллейбус сбил Алису Селезнёву , перебегавшую Кропоткинскую улицу в погоне за космическими пиратами.

Напишите отзыв о статье "Пречистенка"

Примечания

1. Москва: все улицы, площади, бульвары, переулки / Вострышев М. И. - М .: Алгоритм , Эксмо, 2010. - С. 457-458. - ISBN 978-5-699-33874-0 .
2. - Полное собрание русских летописей. Спб., 1906. Т. XIII. С. 391-396. Источник: Хрестоматия по истории СССР. Т. I / Сост. В. Лебедев и др. М., 1940
3. www.hramznameniya.ru/images/data/2.pdf
4. . Официальный сайт Комитета по культурному наследию города Москвы . Проверено 12 сентября 2012. .
5. . - фото
6. . // Комсомольская правда. - 18 октября 2010. - С. 27.
7. Москва: Архитектурный путеводитель / И. Л. Бусева-Давыдова, М. В. Нащокина , М. И. Астафьева-Длугач. - М .: Стройиздат, 1997. - С. 281-287. - 512 с. - ISBN 5-274-01624-3 .
8. , с. 662.
9. . Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 22 марта 2015.
10. Длугач В. Л., Португалов П. А. Осмотр Москвы. Путеводитель. - 2-е. - М .: Московский рабочий, 1938. - С. 170. - 267 с.
11. Гейдор Т., Казусь И. Стили московской архитектуры. - М .: Искусство-XXI век, 2014. - С. 390. - 616 с. - ISBN 978-5-98051-113-5 .
12. Памятники архитектуры Москвы. Архитектура Москвы 1933-1941 гг. / Автор-сост. Н. Н. Броновицкая. - М .: Искусство-XXI век, 2015. - С. 102. - 320 с. - 250 экз. - ISBN 978-5-98051-121-0 .
13. . Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 14 марта 2015.
14. Вся Москва: адресная и справочная книга на 1916 год. - М .: Товарищество А. С. Суворина «Новое Время», 1915. - С. 843.
15. . Тургеневская библиотека-читальня. Проверено 2 декабря 2013.
16. Левин Е. . booknik.ru (10 августа 2007). Проверено 20 июля 2013. .
17. Рогачёв, А. В. Великие стройки социализма. - М .: Центрполиграф, 2014. - С. 72. - 480 с. - ISBN 978-5-227-05106-6 .
18. . Российская сеть культурного наследия. Проверено 29 ноября 2013.
19. Нащокина М. В. Московский модерн. - 2-е изд. - М .: Жираф, 2005. - С. 442. - 560 с. - 2500 экз. - ISBN 5-89832-042-3 .
20. Низкий корпус с дугообразным планом, примыкающий к главному дому усадебного или дворцового комплекса (Словарь архитектурных терминов).
21. . Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 9 марта 2015.
22. Вострышев М. И. , Шокарев С. Ю. Москва. Все культурные и исторические памятники. - М .: Алгоритм, Эксмо, 2009. - С. 413. - 512 с. - (Московские энциклопедии). - ISBN 978-5-699-31434-8 .

Литература

• Муравьёв В. Б. . Московские улицы. Секреты переименований. - М .: Алгоритм, Эксмо, 2006. - 336 с. - (Народный путеводитель). - ISBN 5-699-17008-1 .
• А. Л. Баталов, Л. А. Беляев. . - М .: Феория, Дизайн. Информация. Картография, 2010. - 400 с. - ISBN 978-5-4284-0001-4 .
• / А. Крупчанский. Предисловие М. Фрая. - М: Москва, которой нет: путеводитель, 2010. - 319 с. - 2000 экз. - ISBN 978-5-903116-98-0 .
• Москва: Энциклопедия / Глав. ред. С. О. Шмидт ; Сост.: М. И. Андреев, В. М. Карев; Худ. оформление А. В. Акимова, В. И. Шедько. - М .: Большая Российская энциклопедия, 1997. - С. 661-662. - 976 с. - (Библиотека «История Москвы с древнейших времён до наших дней»). - 100 000 экз. - ISBN 5-85270-277-3 .

Ссылки

• Перечень охраняемых памятников культуры (Москомнаследие) ,

Основные магистрали: Площади: Улицы внутри Бульварного кольца: от Бульварного до Садового: от Садового до Третьего транспортного: за Третьим транспортным:

Отрывок, характеризующий Пречистенка

После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n"en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д"Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c"est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d"honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu"est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s"excuse – s"accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..

Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d"hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l"en prevenir. Je l"ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d"etre bien attentif sur l"endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l"ennemi. Il est indispensable qu"il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.

24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.