Привет студент. Интервью Павла Санаева журналу «Караван историй Что значит похоронить за плинтусом
План-конспект открытого урока
Тема: «Конфликт поколений в повести Павла Санаева «Похороните
меня за плинтусом».
(фрагмент)
Цель: проследить за развитием конфликта поколений в повести Павла
Санаева «Похороните меня за плинтусом».
Задачи:
знакомство с повестью;
закрепление навыков анализа художественного текста;
формирование уважительного отношения к родному языку.
Ход урока:
1. Вступительное слово учителя. Проблема отцов и детей существовала всегда и в настоящее время она остается актуальной. Естественно, что эта тема нашла свое отражение во многих произведениях русской классической литературы: в комедии «Недоросль» Фонвизина, в «Горе от ума» Грибоедова, в повести «Станционный смотритель», в «Скупом рыцаре», в трагедии «Борис Годунов» Пушкина, в романе «Отцы и дети» Тургенева.
«Яблочко от яблоньки далеко не падает» - гласит старинная русская пословица. Действительно, каждое последующее поколение наследует от прущего не только материальные ценности, но и основные мировоззренческие и жизненные принципы. Когда принципы, выработанные «веком минувшим», не принимаются «веком нынешним», возникает конфликт поколений.
Актуальной остается данная проблема и для современной литературы. Сегодня мы обратимся к нашумевшей повести Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом».
История создания повести. Повесть «Похороните меня за плинтусом» с самого момента издания вошла в список наиболее популярных российских бестселлеров. Перед нами автобиографическое произведение Павла Санаева, написанное в 1993 году. Повесть была опубликована в Х996 году в журнале «Октябрь» и в начале 2003 года вышла самостоятельным изданием в серии «Современная библиотека для чтения» издательства «МК-периодика», а уже в 2005 году она получила премию «Триумф». По книге «Похороните меня за плинтусом» поставлены спектакли в театрах Санкт-Петербурга, Красноярска, Челябинска. Вильнюса, Будапешта. Книга переведена на Французский, Немецкий, Итальянский, Польский, Болгарский и другие языки. В 2009 году на экраны России вышел одноименный фильм «Похороните меня за плинтусом», главные роли в котором исполнили Светлана Крючкова, Мария Шукшина и Алексей Петренко. Павел Санаев в своей книге создал настолько живые, цепляющиеся за самое сердце образы, что тысячи людей не смогли остаться равнодушными.
Одним из самых колоритных образов в повести является, без сомнения, образ бабушки главного героя, Саши Савельева, которая как раз и является представителем старшего поколения.
2. Беседа с учащимися.
- Каков сюжет повести? (Повесть о восьмилетнем мальчике Саше Савельеве, который живет у бабушки с дедушкой, потому что бабушка не доверяет воспитание ребенка своей дочери. Она осуждает «беспутную» дочь, нашедшую нового мужа, которого считает «бездарным художником», «карликом-кровопийцей» и «алкашом». Безоглядная любовь к внуку перерастает в гиперопеку и домашнюю тиранию).
- Какой предстает перед нами бабушка Саши Савельева? (Обращение к главам «День рождения», «Ссора», «Чумочка»):
«…Наверное, название это покажется странным – бабушка ругалась с нами каждый день. Крики ее не раз уже звучали со страниц этой повести, и посвящать еще целую главу тому, что вроде бы уже описано, на первый взгляд излишне…»
«… Высказав мне всё, бабушка с дедушкой заявляли, что не хотят со мной разговаривать, я уходил в другую комнату и, слушая их спокойные голоса, со злостью думал: «Они-то дружат!»
Но через некоторое время спокойные голоса повышались, доносились слова «гицель» и «предатель», и я понимал, что быть в опале настала очередь дедушки.
Я смело выходил из комнаты и шел прямо на крик, зная, что бабушке необходимо мое одобрение и ради него она простит мне любую вину. Отделывая дедушку. Бабушка подбирала все новые выражения, очень смешно показывавшие, какой он дурак, и поглядывала на меня, словно спрашивая: «Ну, как я его?»
И хотя дедушку мне было жалко, сдержать восхищенные смешки я не мог…»
«… Нас обоих предали, нас окружают предатели. Тебя мать предала, променяла на карлика. Меня дедушка всю жизнь предавал. Ты думаешь, я всегда такая старая была, страшная, беззубая? Всегда разве кричала так и плакала? Жизнь меня такой, Сашенька, сделала…» и т.д.)
Интересно то, что подлинную историю жизни бабушки мы узнаем лишь в предпоследней главе повести. Какова же эта история? (Обращаемся к главе «Ссора»).
- В чем неоднозначность образа бабушки? (Из интервью с Павлом Санаевым:
Я слышала, что фильм Сергея Снежкина по вашей книге "Похороните меня за плинтусом" вам не понравился?
Не очень. У меня есть к картине конкретные претензии. Во-первых, бабушка в книге - более многогранный персонаж. Она - символ уродливой, но любви. Мы должны увидеть, как бабушка любит. И в книге есть сцены, где она лечит мальчика во время болезни, где она его совершенно искренне называет котик", "любонька", обращается "дай я тебе ноженьки вытру", "кашки поешь", и говорит соседке теплые слова про него. И в этот момент она его действительно любит. Потом ее переклинивает, она начинает его контролировать и тиранить. Это и есть проблема. В фильме мы видим только тиранию. Причем, на одной ноте. Бабушка там реальный монстр. Любви у нее нет ни грамма, она - чудовище без других граней.
Дальше. В книге бабушка умирала оттого, что мальчика забрали. Был ее монолог под дверью со словами; "Оставь его, путь будет воздух мне". И мы не могли ее в тот момент не простить за все, что она сделала до этого. И окончательно она все искупала своей смертью, потому что забрали мальчика, забрали воздух, забрали возможность любить. В фильме она просто начала бегать вокруг стола, ее хватил удар, она умерла).
З. Подведение итогов урока.
- Почему анализируя повесть Павла Санаева, уместно говорить о конфликте поколений? (Восьмилетний Саша Савельев воспитывается бабушкой, которая до безумия его любит. Но порой безумная любовь перерастает в уничтожающую личность тиранию. Скрытый конфликт между бабушкой и мамой мальчика, который мы наблюдаем с первых страниц повести, достигает своей высшей точки только в конце произведения, когда терпеть разлуку с сыном становится уже невозможна).
- В чем заключается конфликт? (Эгоизм бабушки, мягкость и
терпеливость матерь, покорность мальчика приводят к семейной трагедии: в этой семье каждый Но-своему несчастен... мать и сын от того. что вынуждены жить в разлуке, бабушка живет в постоянном страхе, что у нее отнимут любимого внука, дед устал от постоянного давления и тирании своей жены...)
Уже бабушкой, она разыгрывает ежедневный спектакль дома, невольными участниками которого становятся члены её семьи и просто знакомые. Если к этому еще добавить анальный вербальный садизм, слегка приукрашенный шутками и некой театральностью, и тотальный кожный контроль, то мы получим полную картину атмосферы дома
Повесть написана Павлом Санаевым с юмором, но на самом деле перед нами разыгрывается жизненная драма. Отзывы от читателей после выхода книги Похороните меня за плинтусом говорят об удивительной жизненности книги. Павел Санаев рассказывает об утраченных мечтах, несбывшихся надеждах... Как часто, обладая в потенциале большими возможностями, мы не умеем ими воспользоваться. Причина кроется в нашей недостаточной развитости, которая приводит к полной неспособности сделать свою жизнь счастливой. Самое печальное, когда средством и способом решения внутренних психологических проблем и противоречий взрослых становится ребенок. Именно так происходит в повести Павла Санаева. Повествование в повести Похороните меня за плинтусом Павел Санаев ведет от лица мальчика Саши Савельева, но все пространство повести занимает собой фигура бабушки.
Поговорим о семье бабушки и дедушки, в которой с четырех лет живет Саша. Этот брак (теперь уже немолодых людей) не был результатом вдруг вспыхнувшей страсти или романтической влюбленности. Дедушка, в то время актер МХАТа, приехал с театром в Киев на гастроли и женился «назло», на спор. Причиной столь странного поступка послужила обида на женщину, с которой у него были отношения: «вот она еще пожалеет, прибежит...» . Эта сыграла свою роковую роль. Скоропостижный брак, как мы увидим далее в Похороните меня за плинтусом , так и не стал счастливым.
Бабушка, в свою очередь, увлеклась симпатичным на «мордашку» актером, тоже не испытывая глубокого чувства. Анально-кожно-зрительная с опорой на кожу и малоразвитым зрительным вектором, способным наполняться лишь через непосредственную смену зрительных впечатлений. Поэтому и хотела наша юная бабушка в большой город, где ее влекли выставки, театры, возможность покрасоваться в новом обществе. Кожное желание новизны и больших возможностей также сыграло свою роль.
Однако ее надежды не оправдались. В Похороните меня за плинтусом Санаев показывает трагедию Нины Антоновны:
«Ненавижу я эту Москву! Сорок лет ничего здесь, кроме горя и слез, не вижу. Жила в Киеве, была в любой компании заводилой, запевалой. Как я Шевченко читала!..»
«…Хотела актрисой быть, отец запретил, стала работать в прокуратуре. Так тут этот появился. Артист из МХАТа, с гастролями в Киев приехал. Сказал: женится, в Москву увезет. Я и размечталась, дура двадцатилетняя! Думала, людей увижу, МХАТ, буду общаться... Как же!..»
«...И привез меня, Вера Петровна, в девятиметровую комнату, - жалуется бабушка. - Четырнадцать лет мы там жили, пока квартиру не получили. Мука, Вера Петровна, с тугодумом жить! Я пытливая была, все хотела узнать, все мне было интересно. Сколько просила его: "Давай в музей сходим, на выставку". Нет. То времени у него нет, то устал, а одна куда я пойду - чужой город. Только на спектакли его мхатовские и ходила. Правда, было что посмотреть, МХАТ тогда славился, но скоро и туда отходилась - Алешенька родился».
В этих условиях Нина Антоновна, женщина немалого темперамента, так и не сумела реализовать свой кожно-зрительный сценарий. Не было светских вечеров, где бы она блистала в центре внимания, не было спектаклей, где она играла бы и выплескивала свои эмоции, не было признания, аплодисментов публики, внимания к ее персоне.
Так и не реализовав себя, уже бабушкой, она разыгрывает ежедневный спектакль дома, невольными участниками которого становится ее семья и просто знакомые. Если к этому еще добавить анальный , слегка приукрашенный шутками и некой театральностью, и тотальный кожный контроль, то мы получим полную картину атмосферы дома.
Очень точно Павел Санаев показывает такие проявления анального вектора. В Похороните меня за плинтусом показано, что обвинения и проклятия в адрес Саши и дедушки - нередкое явление в этой семье.
«Вонючая, смердячая, проклятущая, ненавистная сволочь!» - наиболее частая характеристика внука, когда бабушка в гневе.
«Гицель проклятый, татарин ненавистный! Будь ты проклят небом, Богом, землей, птицами, рыбами, людьми, морями, воздухом!» - это пожелание дедушке.
Имея огромный нереализованный зрительный темперамент, бабушка постоянно эмоционально раскачивает себя, вовлекая в эти сцены Сашу и дедушку. Поводом может стать даже разбитый чайник:
- Оставьте меня. Дайте мне умереть спокойно.
- Нина, ну что ты вообще?.. - сказал дедушка и помянул бабушкину мать. - Из-за чайника... Разве можно так?
- Оставь меня, Сенечка... Оставь, я же тебя не трогаю... У меня жизнь разбита, при чем тут чайник... Иди. Возьми сегодняшнюю газетку. Саша, пойди, положи себе кашки... Ну ничего! - бабушкин голос начал вдруг набирать силу. - Ничего! - тут он совсем окреп, и я попятился. - Вас судьба разобьет так же, как и этот чайник. Вы еще поплачете!
События в повести Похороните меня за плинтусом развиваются драматически. Санаев раскрывает характер героини через череду событий. На характер Нины Антоновны наложила отпечаток и потеря первого ребенка Алеши во время войны.
«…И тут Алешенька заболел... Какой мальчик был! Вера Петровна, какое дите! Чуть больше года - разговаривал уже! Светленький, личико кукольное, глаза громадные, серо-голубые. Любила его так, что дыхание замирало. И вот он в этом подвале заболел дифтеритом с корью, и в легком нарыв - абсцесс. Врач сразу сказал: он не выживет. Обливалась слезами над ним, а он говорит мне: "Не плачь, мама, я не умру. Не плачь". Кашляет, задыхается и меня утешает. Бывают разве такие дети на свете?! На следующий день умер... Сама несла на кладбище на руках, сама хоронила».
Этот стресс только усугубил различные зрительные страхи и фобии Нины Антоновны.
Оказавшись в четырех стенах, Нина Антоновна чувствует себя плохо. Как ей тесно дома.
Она работает. Все время с ребенком, по хозяйству... - объясняет дедушка врачу-психиатру.
Нет. Ей надо с людьми работать. Библиотекарем, продавцом, кем угодно. Она общительный человек, ей нельзя быть одной, - отвечает врач.
Не имея возможности применить себя вне дома, она мечется. В Похороните меня за плинтусом очень наглядно показано, как ее нереализованная эмоциональная амплитуда прорывается истериками и бесконечными страхами. В итоге Нина Антоновна оказывается в психиатрической больнице:
«Никакой у меня мании не было, была депрессия, которая усугубилась. Я пыталась объяснить, но сумасшедшую кто слушать станет! Положили меня обманом в больницу - сказали, что положат в санаторное отделение, а положили к буйным. Я стала плакать, меня стали как буйную колоть. Я волдырями покрылась, плакала день и ночь, а соседи по палате говорили: "Ишь, сволочь, боится, что посадят, ненормальной прикидывается". Сеня приходил, я его умоляла: "Забери меня, я погибаю". Забрал, но уж поздно - превратили меня в калеку психически ненормальную. Вот этого предательства, больницы, того, что при моем уме и характере ничтожеством искалеченным стала, - этого я ему забыть не могу. Он в актерах, в гастролях, с аплодисментами, я в болезнях, в страхах, в унижении всю жизнь. А я книг прочла за свою жизнь столько, что ему и во сне не увидеть!»
Дедушка с бабушкой так и жили, по сути, чужими друг другу людьми - по привычке, потому, что так сложилось. И если бы дедушка обладал чуть большим темпераментом, то, возможно, брак давно распался. Но он смирился, плыл по течению. Его опора на , и, как следствие, привязанность ко всему старому, нежелание изменений здесь тоже сыграли свою роль. В Похороните меня за плинтусом очень системно можно наблюдать и тапочки, и рыбалку, и гараж.
Но и дедушкиному терпению иногда приходил конец, и возникали ссоры. После очередной ссоры дедушка рассказывает приятелю:
«Концерты, фестивали, жюри какие-нибудь нахожу себе - только бы уйти. Сейчас в Ирак полечу на неделю нашего кино. Ну на кой мне это в семьдесят лет надо?! Она думает, я престиж какой ищу, а мне голову преклонить негде. Сорок лет одно и то же, и никуда от этого не деться. - В глазах у дедушки появились слезы. - Самому на себя руки наложить сил нет, так вот курить опять начал - может, само как-нибудь. Не могу больше, задыхаюсь! Тяну эту жизнь, как дождь пережидаю. Не могу! Не хочу...
…Первое время думал - привыкну, потом понял, что нет, а что делать, не везти же ее в Киев обратно? Потом Алеша родился, тут уж что раздумывать? Пара мы, не пара - ребенок на руках, жить надо. Я и смирился, что так будет».
Рожденная в конце войны дочка Оля, мама Саши, так и не стала любимой для Нины Антоновны. В Похороните меня за плинтусом системно прослеживается совершенно разное отношение к первому и второму ребенку, предпочтение сына дочери. Автор хорошо показал, как мать ведет себя по отношению к подрастающей дочери: как настоящая кожно-зрительная самка она испытывает чувство соперничества и ревности. Анальное ощущение «недодали», сдобренное зашкаливающей эмоциональной амплитудой, лишь подливает масла в огонь. Она винит дочь, что та лишила ее жизни, не оправдала ее надежд. Не выбирая слов, она выплескивает на нее всю свою боль.
- Что за язык у тебя, мам? Что ни слово, то, как жаба, изо рта выпадает. Чем же я тебя обидела так?
- Обидела тем, что всю жизнь я тебе отдала, надеялась, ты человеком станешь. Нитку последнюю снимала с себя: «Надень, доченька, пусть на тебя люди посмотрят!» Все надежды мои псу под хвост!
- А что ж, когда люди на меня смотрели, ты говорила, что они на тебя, а не на меня смотрят?
- Когда такое было?
- Когда девушкой я была. А потом еще говорила, что у тебя про меня спрашивают: «Кто эта старушка высохшая? Это ваша мама?» Не помнишь такого? Я не знаю, что с Мариной Влади было бы, если б ей с детства твердили, что она уродка.
- Я тебе не говорила, что ты уродка! Я хотела, чтоб ты ела лучше, и говорила: «Не будешь есть, будешь уродяга».
- Всякое ты мне говорила... Не буду при Саше. Ногу ты мне тоже сломала, чтобы я ела лучше?
- Я тебе не ломала ноги! Я тебя стукнула, потому что ты изводить начала! Идем с ней по улице Горького, - стала рассказывать мне бабушка, смешно показывая, какая капризная была мама, - проходим мимо витрин, манекены какие-то стоят. Так эта как затянет на всю улицу: «Ку-упи! Ку-упи!» Я ей говорю: «Оленька, у нас сейчас мало денежек. Приедет папочка, мы тебе купим и куклу, и платье, и все что хочешь...» - «Ку-упи!» Тогда я и стукнула ее по ноге. И не стукнула, а пихнула только, чтоб она замолчала.
- Так пихнула, что мне гипс накладывали.
В результате такого отношения со стороны матери в детстве Ольга приобрела много негативных якорей, запускающих негативные сценарии. Первый брак Оли распался. Ее замужество также не было «по любви»: Ольга вышла замуж, чтобы вырваться из-под жесткого кожного контроля матери. Она так и говорит:
«Не знала, за чьей спиной от тебя спрятаться».
Анально-кожно-зрительная Оля имела опору на анальность и была небольшого темперамента. Она боялась матери. Ей всегда сложно было противостоять материнскому давлению, и ее развод также не обошелся без вмешательства матери.
Со стороны же Нины Антоновны в деле развода было замешано много всего: кожное желание контролировать всех и вся, женская зависть, анальная месть.
«Бабка к ним на квартиру почти каждый день ходила, помогала. Пеленки стирала, готовила. Весь дом на ней был», - рассказывает дедушка: он всячески старается оправдать жену.
После развода, по словам бабушки, «тяжкой крестягой» повесила дочь ей на шею внука. На самом деле Нина Антоновна сделала все, чтобы Саша жил с ней. Рождение внука стало в каком-то смысле для нее спасательным кругом. Она, по словам дедушки, даже «вроде успокоилась». Во внуке она увидела, наконец, цель, применение своим силам и желаниям, свою реализацию.
«Да ты и не курва даже, ты вообще не женщина. Чтоб твои органы собакам выбросили за то, что ты ребенка родить посмела», - кричит она в ссоре своей дочери. Рационализируя тем, что ребенок часто болеет, ему нужен особый уход, который дочь не может обеспечить, Сашу практически силой забирают у мамы.
Автор Похороните меня за плинтусом рисует глубину привязанности бабушки ко внуку. Нина Антоновна обрушивает на него весь свой темперамент. Большая доля страха в зрении дополняется сверхзаботой в анальности. Любовь ее принимает уродливые формы:
«По любви - нет на свете человека, который бы любил его, как я люблю. Кровью прикипело ко мне дитя это. Я когда ножки эти тоненькие в колготках вижу, они мне словно по сердцу ступают. Целовала бы эти ножки, упивалась! Я его, Вера Петровна, выкупаю, потом воду менять сил нет, сама в той же воде моюсь. Вода грязная, его чаще, чем раз в две недели, нельзя купать, а я не брезгую. Знаю, что после него вода, так мне она как ручей на душу. Пила бы эту воду! Никого, как его, не люблю и не любила! Он, дурачок, думает, его мать больше любит, а как она больше любить может, если не выстрадала за него столько? Раз в месяц игрушку принести, разве это любовь? А я дышу им, чувствами его чувствую!
Кричу на него - так от страха и сама себя за это кляну потом. Страх за него как нить тянется, где бы ни был, все чувствую. Упал - у меня душа камнем падает. Порезался - мне кровь по нервам открытым струится. Он по двору один бегает, так это словно сердце мое там бегает, одно, беспризорное, об землю топчется. Такая любовь наказания хуже, одна боль от нее, а что делать, если она такая? Выла бы от этой любви, а без нее - зачем мне жить?»
Это - настоящий эмоциональный вампиризм. На самом деле, кроме отторжения, такая любовь ничего не вызывает. Своим «воспитанием» бабушка взращивает страхи Саши, не дает ему окрепнуть, тормозит его развитие. Стараясь привязать мальчика к себе, она манипулирует его болезнями, вынуждает его чувствовать себя больным, испытывать страх смерти, страх потери мамы...
В повести Похороните меня за плинтусом отношения бабушки и Саши сложны. Павел Санаев показывает, какой отклик такая нездоровая любовь вызывает в мальчике. Неудивительно, что Саша не любит бабушку.
«От бабушкиных поцелуев внутри у меня все вздрагивало, и, еле сдерживаясь, чтобы не вырваться, я всеми силами ждал, когда мокрый холод перестанет елозить по моей шее. Этот холод как будто отнимал у меня что-то, и я судорожно сжимался, стараясь это "что-то" не отдать. Совсем иначе было, когда меня целовала мама».
С бабушкой Саша не чувствует себя в безопасности, что так важно для ребенка, особенно зрительного. Напротив, она постоянно внушает ему, что он очень болен и все с ним очень плохо:
«…Ты же смердишь уже. Чувствуешь?»
«...Хотя ты и вырасти-то не успеешь, сгниешь годам к шестнадцати».
Саша говорит:
«Я всегда знал, что я самый больной и хуже меня не бывает, но иногда позволял себе думать, что все наоборот и я как раз самый лучший, самый сильный, и дай только волю, я всем покажу. Воли мне никто не давал, и я сам брал ее в играх, разворачивавшихся, когда никого не было дома, и в фантазиях, посещавших меня перед сном.
Как-то бабушка показала пальцем в телевизор, где показывали юношеские мотогонки, и восторженно сказала:
- Есть же дети!
Эту фразу я слышал уже по поводу детского хора, юных техников и ансамбля детского танца, и каждый раз она выводила меня из себя.
- А я их обгоню! - заявил я, при том, что даже на маленьком велосипеде «Бабочка» ездил с колесиками по бокам заднего колеса и только по квартире. Разумеется, я не думал, что могу обогнать мотоциклистов, но мне очень хотелось сказать, что я обгоню, и услышать в ответ: "Конечно, обгонишь!"
- Ты?! - презрительно удивилась в ответ бабушка. - Да ты посмотри на себя! Они здоровые лбы, ездят на мотоциклах, тебя, срань, плевком перешибут!»
Оказывая на Сашу такое колоссальное негативное давление, Нина Антоновна уверена, что всю жизнь посвящает ему и любит только его. Рационализация и самообман бабушки в Похороните меня за плинтусом - пример того, как можно жить в собственной иллюзии и не видеть страданий, причиной которых становишься. Павел Санаев ярко показывает это в своей повести.
Царивший в семье жесткий кожный контроль Нины Антоновны дополняет картину семейного уклада. Все подчинялось ее распорядку и указаниям. То, как выражает себя стрессующая нереализованная кожа, доходит до абсурда. Подозрительность, страсть к накопительству, припрятывание и перепрятывание на черный день.
«Все деньги, которые приносил дедушка, бабушка распихивала по одной ей ведомым тайникам и часто потом забывала, сколько и куда положила. Она прятала деньги под холодильник, под шкаф, засовывала в бочонок деревянному медведю с дедушкиного буфета, клала в банки с крупой. В книгах были какие-то облигации, поэтому бабушка запрещала их трогать, а если я просил почитать, то сперва перетряхивала книжку, проверяя, не завалялось ли что. Как-то она спрятала в мешок с моей сменной обувью кошелек с восемьюстами рублями и искала его потом, утверждая, что в пропаже повинна приходившая накануне мама. Кошелек мирно провисел неделю в школьном гардеробе, а гардеробщицы не знали, что под носом у них куда более ценная пожива, чем украденная однажды с моего пальто меховая подстежка.
Забывая свои тайники, бабушка находила сто рублей там, где ожидала найти пятьсот, и доставала тысячу оттуда, куда, по собственному мнению, клала только двести. Иногда тайники пропадали. Тогда бабушка говорила, что в доме были воры. Кроме мамы, она подозревала в воровстве всех врачей, включая Галину Сергеевну, всех изредка бывавших знакомых, а больше всего - слесаря из бойлерной Рудика. Бабушка уверяла, что у него есть ключи от всех квартир и, когда никого нет, он приходит и всюду шарит. Дедушка пытался объяснить, что такого не может быть, но бабушка отвечала, что знает жизнь лучше и видит то, чего не видят другие.
- Я видела, он в паре с лифтершей работает. Мы вышли, он с ней перемигнулся - и в подъезд. А потом у меня три топаза пропало. Было десять, стало семь, вот так-то!
На вопрос дедушки, почему же Рудик не взял все десять, бабушка ответила, что он хитер и тащит понемногу, чтобы она не заметила. Оставшиеся топазы бабушка решила перепрятать, достала их из старого чайника, зашила в марлю и приколола ко внутренней стороне своего матраца, приговаривая, что туда Рудик заглянуть не додумается. Потом она забыла про это, вытряхнула матрац на балконе, а когда хватилась, мешочка с привезенными дедушкой из Индии топазами простыл под нашими окнами и след».
Бабушка всегда следовала кожному правилу «слово - серебро, а молчание - золото» и учила этому Сашу. Лгала по-кожному легко, будучи уверена, что иначе нельзя:
«Бабушка часто объясняла мне, что и когда надо говорить. Учила, что слово - серебро, а молчание - золото, что есть святая ложь и лучше иногда соврать, что надо быть всегда любезным, даже если не хочется. Правилу святой лжи бабушка следовала неукоснительно. Если опаздывала, говорила, что села не в тот автобус или попалась контролеру; если спрашивали, куда уехал с концертами дедушка, отвечала, что он не на концерте, а на рыбалке, чтобы знакомые не подумали, будто он много зарабатывает, и, позавидовав, не сглазили».
Вся жизнь Саши ограничена запретами на развлечения и игры, обычные для других детей. Бесконечной чередой проходят приемы лекарств, сдача анализов и походы по врачам. Несколько раз уже мама пыталась забрать Сашу, но каждый раз его возвращали обратно. Только встречи с мамой становятся для него настоящим праздником.
«Редкие встречи с мамой были самыми радостными событиями в моей жизни. Только с мамой было мне весело и хорошо. Только она рассказывала то, что действительно было интересно слушать, и одна она дарила мне то, что действительно нравилось иметь. Бабушка с дедушкой покупали ненавистные колготки и фланелевые рубашки. Все игрушки, которые у меня были, подарила мама. Бабушка ругала ее за это и говорила, что все выбросит.
Мама ничего не запрещала. Когда мы гуляли с ней, я рассказал, как пытался залезть на дерево, испугался и не смог. Я знал, что маме это будет интересно, но не думал, что она предложит попробовать еще раз и даже будет смотреть, как я лезу, подбадривая снизу и советуя, за какую ветку лучше взяться. Лезть при маме было не страшно, и я забрался на ту же высоту, на какую забирались обычно Борька и другие ребята.
Мама всегда смеялась над моими страхами, не разделяя ни одного. А боялся я многого. Я боялся примет; боялся, что, когда я корчу рожу, кто-нибудь меня напугает и я так останусь; боялся спичек, потому что на них ядовитая сера. Один раз я прошелся задом наперед и боялся потом целую неделю, потому что бабушка сказала: "Кто ходит задом, у того мать умрет". По этой же причине я боялся перепутать тапочки и надеть на левую ногу правый. Еще я как-то увидел в подвале незакрытый кран, из которого текла вода, и стал бояться скорого наводнения. О наводнении я говорил лифтершам, убеждал их, что кран надо немедленно закрыть, но они не понимали и только глупо переглядывались.
Мама объясняла, что все мои страхи напрасны. Она говорила, что вода в подвале утечет по трубам, что задом наперед я могу ходить сколько угодно, что приметы сбываются только хорошие. Она даже специально грызла спичку, показывая, что головка ее не так уж ядовита».
Но Саша вынужден жить с бабушкой: она никогда не отпустит его, свое единственное наполнение и отдушину. Его зрение наполняется страхами, не имея возможности развиваться. Он сопротивляется как может, но он еще мал, ему сложно противостоять давлению. Фантазии зрительного ребенка начинают вращаться вокруг смерти.
«Никогда - было самым страшным в моем представлении о смерти. Я хорошо представлял, как придется лежать одному в земле на кладбище под крестом, никогда не вставать, видеть только темноту и слышать шуршание червей, которые ели бы меня, а я не мог бы их отогнать. Это было так страшно, что я все время думал, как этого избежать».
«Я попрошу маму похоронить меня дома за плинтусом, - придумал я однажды. - Там не будет червей, не будет темноты. Мама будет ходить мимо, я буду смотреть на нее из щели, и мне не будет так страшно, как если бы меня похоронили на кладбище».
«Когда мне пришла в голову такая прекрасная мысль - быть похороненным за маминым плинтусом, то единственным сомнением было то, что бабушка могла меня маме не отдать. А видеть из-под плинтуса бабушку мне не хотелось. Я так прямо у бабушки и спросил: "Когда я умру, можно меня похоронят у мамы за плинтусом?" Бабушка ответила, что я безнадежный кретин и могу быть похоронен только на задворках психиатрической клиники. Кроме того, оказалось, что бабушка ждет не дождется, когда за плинтусом похоронят мою маму, и чем скорее это случится, тем лучше. Я испугался задворок психиатрической клиники и решил к вопросу похорон пока не возвращаться, а годам к шестнадцати, когда совсем сгнию, поставить его ребром: последняя воля усыпающего - и все тут. Бабушка не открутится, а мама будет только рада, что меня похоронят совсем рядом».
«Мысли о скорой смерти беспокоили меня часто. Я боялся рисовать кресты, класть крест-накрест карандаши, даже писать букву "х". Встречая в читаемой книге слово "смерть", старался не видеть его, но, пропустив строчку с этим словом, возвращался к ней вновь и вновь и все-таки видел».
Общение с мамой, как тоненькая ниточка, выводит Сашу из страха в любовь, дает ему возможность развиваться. Саша любит маму, она единственная дает ему жизненно необходимое чувство безопасности, с ней у него настоящая, спасительная для мальчика, эмоциональная связь.
«Чумочкой мы с бабушкой называли мою маму. Вернее, бабушка называла ее бубонной чумой, но я переделал это прозвище по-своему, и получилась Чумочка».
«Я любил Чумочку, любил ее одну и никого, кроме нее. Если бы ее не стало, я безвозвратно расстался бы с этим чувством, а если бы ее не было, то я вовсе не знал бы, что это такое, и думал бы, что жизнь нужна только затем, чтобы делать уроки, ходить к врачам и пригибаться от бабушкиных криков. Как это было бы ужасно и как здорово, что это было не так. Жизнь нужна была, чтобы переждать врачей, переждать уроки и крики и дождаться Чумочки».
«Прикосновение ее губ возвращало все отнятое и добавляло в придачу. И этого было так много, что я терялся, не зная, как отдать что-нибудь взамен. Я обнимал маму за шею и, уткнувшись лицом ей в щеку, чувствовал тепло, навстречу которому из груди моей словно тянулись тысячи невидимых рук. И если настоящими руками я не мог обнимать маму слишком сильно, чтобы не сделать ей больно, невидимыми я сжимал ее изо всех сил. Я сжимал ее, прижимал к себе и хотел одного - чтобы так было всегда».
«Я начинал ждать ее с самого утра и, дождавшись, хотел получить как можно больше от каждой минуты, что ее видел. Если я говорил с ней, мне казалось, что слова отвлекают меня от объятий; если обнимал, волновался, что мало смотрю на нее; если отстранялся, чтобы смотреть, переживал, что не могу обнимать. Я чувствовал, что вот-вот найду положение, при котором можно будет делать все сразу, но никак не мог его отыскать и суетился, ужасаясь, как быстро уходит время, которого у меня и так было мало».
Только благодаря своему большому темпераменту Саша не сломался. Несмотря на негативное давление бабушки, он смог выдержать и преодолеть ее влияние. Да, он боялся, но сумел выстоять и научился любви благодаря маме, ее поддержка давала ему силы.
Нина Антоновна при огромном потенциале всю жизнь бьется в рамках собственной неразвитости... Имея от природы большие возможности, она не сумела воспользоваться ими, не сумела прожить счастливую жизнь. Сжигаемая собственными нереализованными желаниями, она страдала сама и была причиной страданий других - печальный итог...
Заключительная сцена повести Похороните меня за плинтусом описывает похороны бабушки. Саша останется жить с мамой и ее новым мужем Анатолием, анально-зрительным театральным художником. По портрету, представленному в повести, видно, что он сможет стать мальчику хорошим отчимом. Мама счастлива с ним, и в этой семье совсем другая атмосфера. Отсутствует страх, и есть любовь, родство душ и взаимопонимание. Саше только семь лет, еще есть время для его развития, и мы надеемся, что пережитые негативные моменты оставят в его жизни минимальный след.
Повесть «Похороните меня за плинтусом» - почти полностью системное произведение. И отзывы реальных людей перекликаются с жизнью, описанной Павлом Санаевым в книге Похороните меня за плинтусом. Павел Санаев описывает жизнь, такую, какая она есть, порой точнейшим образом отражая системность характеров и формирование жизненных сценариев. Глубокое осмысление происходящего с каждым из нас и всеми в целом можно получить на тренинге по системно-векторной психологии Юрия Бурлана - новой науке о человеке. Зарегистрироваться на бесплатные онлайн-лекции можно .
Статья написана по материалам тренинга «Системно-векторная психология »Стр. 1 из 5
По Фрейду я должен был вырасти клиническим идиотом с глубинным комплексом неполноценности. Маме, связавшей жизнь с Роланом Быковым, меня не отдавали. Дедушка считал, что у него украли дочь и, применяя кинематографический термин, говорил, что они вместе "не монтируются". Бабушка утверждала, что мама живет с "карликом-кровопийцей", который хочет забрать дедушкину машину, гараж и квартиру, а меня погубить как потенциального наследника. Самому потенциальному наследнику бабушка прочила кладбище не позднее шестнадцати лет. В книге "Похороните меня за плинтусом" есть персонаж карлик-кровопийца Дядя Толя из Сочи. Это и есть Ролан Антонович? Моя повесть не абсолютная автобиография. Это литературное произведение на основе реальных событий моего детства. Представьте себе несколько старых вязанных шапочек, которые распустили, чтобы связать из них новый свитер. Повесть написана от лица Саши Савельева, а не Паши Санаева, и было бы неверно проводить прямые параллели между жизнью нашей семьи и книгой "Похороните меня за плинтусом". Персонаж книги дядя Толя, художник из Сочи, конечно, имеет некоторое отношение к Ролану Антоновичу, и даже город, откуда он якобы перебрался в Москву, чтобы заполучить прописку, выбран не случайно. Мама действительно возила меня четырехлетнего в Сочи на съемки фильма "Автомобиль, скрипка, собака Клякса". Я мало, что помню из раннего детства, но эта поездка, совпавшая с моим днем рождения, врезалась в память. Ролан Антонович водил меня гулять в порт, и его знакомый капитан катал нас на буксире по всей акватории. Потом были парк с аттракционами, лимонад и торт с четырьмя свечками, которыя я задувал под музыку из будущего фильма: "А можно ли с экрана войти в зрительный зал?" Эти яркие воспоминания полностью отражены в повести, но реальные отношения между Роланом и бабушкой с дедушкой были может быть еще драматичнее, чем описано в книге. История этих отношений - наглядный пример того, насколько нелепыми являются любые внутрисемейные конфликты. Бабушка, осыпавшая Ролана проклятиями, обязана ему последними месяцами жизни, а дедушка, клявшийся никогда не переступать порог его дома, умирал в этом самом доме фактически у него на руках.
Почему вообще возник этот конфликт?
Моя бабушка была очень сильным и одаренным человеком, но в силу разных обстоятельств, не сумела направить свою энергию в нужное русло и превратилась в домашнего деспота. Это не исключительный случай. Таких людей тысячи, если не миллионы, причем по всему миру. Бабушка подавляла всех - и дедушку, актера Всеволода Санаева, и маму, актрису Елену Санаеву, и меня, своего единственного внука. Она тоже мечтала когда-то стать актрисой, но судьба распорядилась иначе - война, эвакуация, смерть первого ребенка, мания преследования в последние годы Сталинской эпохи. Можно было бы покорно принять роль домашней хозяйки, но бабушка, не без оснований, считала себя эмоционально и интеллектуально выше дедушки. "Учу с Севой роль, он не может и двух слов связать, а я уже все наизусть выучила!" - часто говорила она знакомым. Дедушка терпел ее деспотизм, но терпел не от слабости характера, а от доброты к ней. Еще до моего рождения друзья предлагали ему: "Брось ее! Что ты все это терпишь? Дальше хуже будет!" Дедушка сокрушенно качал головой: "Она мне двоих детей родила. Один умер в эвакуации, дочь болеет все время. Как я ее брошу, она ведь сама себя не прокормит," - и нес этот крест с библейским терпением. Крики, проклятия и манипуляция чувством вины были главным оружием бабушки. Она любила нас, но любила с такой тиранической неистовостью, что ее любовь превращалась в оружие массового поражения. Противостоять бабушке не мог никто, и встреча с Роланом стала для мамы шансом изменить соотношение сил в свою пользу. Он единственный был сильнее бабушки, и она сразу это почувствовала. Мама вышла из под ее контроля, и она не могла этого Ролану простить. К слову, не только мама стала сильнее в этом союзе, но и сам Ролан Антонович. У меня нет ни малейших сомнений: не появись в судьбе Ролана Антоновича мамы, не было бы "Чучела", не было бы того нового витка личностного развития, когда в последние пятнадцать лет из актера и режиссера он превратился в мыслителя, философа и академика педагогических наук. О последнем мало кто знает, но за работы в области исследования психологии детства Ролан Антонович был действительно произведен в академики.
Ролан Антонович был в семье бабушки персоной "нон-грата"?
Быков был причислен к врагам семьи очень долго. О нем ходило много слухов, которые в нашем доме раздувались. "Связался черт с младенцем!" - патетически повторял дедушка, убежденный, что Ролан "испортит маму и выбросит ее вон". Бабушка в то же время твердила, что спасает меня больного, отдавая последние силы, а мама вместо того, чтобы помогать ей, "таскается" с Роланом на съемки. В детстве я действительно много болел, но не думаю, что присутствие мамы принесло бы какую-то реальную помощь. Если бы она не "таскалась" с Роланом, то моментально оказалась бы втянутой в орбиту бабушкниной тирании из которой бы уже никогда не вырвалась. Что любопытно, проклинала бабушка Ролана только за глаза. Когда он звонил, она очень мило общалась с ним по телефону, чувствуя, что он сильнее и с ним, во-первых, не забалуешь, а во-вторых реально интересно общаться. В остальное время он всегда был "проклятым кровопийцей", и доступ в наш дом был для него закрыт. Мама могла навещать меня всего пару раз в месяц, и каждая наша встреча, которую я с нетерпением ждал, заканчивалась страшной ссорой. Забрать же меня к себе мама не могла. Даже Ролан Антонович не мог повлиять на бабушку настолько, чтобы она отдала меня, хотя, прекрасно зная подробности моей несладкой жизни, постоянно твердил: "Пашу надо забрать!" Казалось бы, зачем ему такая обуза? Чужой ребенок постоянно болеет - живет у бабушки и прекрасно! Но он внушал маме: сын должен жить с матерью, а если он болеет, мы его вылечим. Но забрать меня было так же немыслимо, как отнять что-либо у Сталина, и моя несладкая жизнь продолжалась до одиннадцати лет. Я постоянно ходил в "идиотах", мне все было запрещено, а школьные уроки были для меня настоящей экзекуцией. Бабушка считала, что тетрадь должна быть без помарок, и стояла надо мной с лезвием бритвы. Бритвой она выцарапывала ошибки, которые мне случалось делать, после чего я аккуратно исправлял их под грохот ее проклятий и писал дальше. В повести есть показательный пример, как я написал "хороша дорога прИмая". "Третий год на бритвах учишься, чтоб тебе все эти бритвы в горло всадили!" - кричала бабушка, выскребая ошибочную букву "и". Я переправил ее на "е", но оказалось, что "прЕмая" дорога тоже не годится. Желая, чтобы прямая дорога мне была только в могилу, бабушка стала скрести бумагу снова, проскребла лист насквозь и заставила меня переписывать всю тетрадь заново. Хорошо еще, я недавно ее начал.
И вы безропотно все это терпели, не пытались бороться?
Что может сделать ребенок против такой мощной личности? Я жил у бабушки с четырех лет, и даже не задумывался, что может быть как-то иначе. Лишь однажды, когда мне было лет восемь, мы с мамой сбежали. Это случилось внезапно. Мама, улучив момент, когда бабушка вышла в магазин, а дед был где-то на съемках, увезла меня к себе. Тогда они жили с Роланом Антоновичем на Пятницкой. Те дни остались в памяти как дни какого-то невероятного, свалившегося на голову, счастья! Ролан Антонович в этот период работал над фильмом "Нос" и воодушевлено рассказывал маме о своих идеях. Я помню, даже стихи написал: "Грек с Садовой улицы в кинофильме "Нос" будет бить поленом по спине до слез" - видимо какой-то грек должен был, по его замыслу, кого-то ударить. Мне подарили конструктор, который я с упоением собирал, но самое главное - мне было позволенно печатать на любимой пишущей машинке Ролана. Не знаю почему, наверное сработало предчувствие своего будущего, но пишущая машинка заворожила меня с первого взгляда. Я перестукивал на ней что-то из книжек, и это занятие казалось мне самым интересным из всех возможных. К сожалению, машинка нужна была Ролану Антоновичу для работы, и он у меня ее периодически забирал. Тогда приходилось возвращаться к конструктору. Словом, это была совсем другая жизнь, так не похожая на жизнь у бабушки, где меня пичкали лекарствами, ругали за ошибки в тетради и постоянно называли идиотом. Увы, прошло меньше месяца, и бабушка точно так же забрала меня обратно, когда дома не было мамы. Сопротивляться ей было невозможно. Влияние ее на меня было настолько сильным, что сохранялось до двадцати с лишним лет.
Похороните меня за плинтусом
Год : 2008
Страна : Россия
Режиссер : Сергей Снежкин
В ролях : Александр Дробитько, Светлана Крючкова, Алексей Петренко, Мария Шукшина, Константин Воробьёв, Валерий Кухарешин, Денис Кириллов, Роман Грибков, Анатолий Дзиваев, Лиана Жвания
Жанр : драма
Длительность : 110 мин
Описание : фильм снят по автобиографической повести Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом». Автор книги, является сыном актрисы Елены Санаевой (я ее помню в роли лисы Алисы из детского фильма про Буратино) и пасынком Романа Быкова (кота Базилио), внуком народного артиста Всеволода Санаева. Во взрослой жизни признать легальными все свои сложные чувства, связанные с детством и воспитанием, дать им выход через творчество – это, безусловно, освобождение и восстановление психического здоровья.
Автор назвал себя Сашей Савельевым, который воспитывается бабушкой, ненавидящей свою единственную дочь только за то, что та осмелилась уйти и жить собственной жизнью с «карликом-пропойцем», так называла его бабушка. Да, она очень щедра на ругательные эпитеты, видно, что актриса это не ее профессия, а ее суть. Она достает всех: мужа, дочь, зятя, но больше всего достается ее внуку, который как она говорит, «весит на ее шее тяжелой крестягой». Бабушка ничего не умеет делать в полутонах, во все уходит до крайности. Она ненавидит также сильно, как и любит. Деспотична, сила и власть ее очень велики, ни в ком не встречает отпора, все давно сдались, лишь стараются обходить острые углы отношений. Она как лавина, сметающая все на своем пути. Монстр, способный убить свей заботой. И самое страшное в воспитании такой патологической женщины не грубость, не властность, а ее любовь и неутолимая жажда в зависимом объекте. Этот фильм о любви, о такой вот изуродованной любви, от которой мороз по коже пробегает и внутри все сжимается. А жажда в зависимом объекте у бабушки настолько велика, что перекрывает плачь о маме живого, родного, любимого внука. Так калечить внука - чудовищно. Но сценарий бабушкиной драмы развернулся до конца: внук, как и дочь, бросает ее. И это не единственная драматическая линия. Внук, выросший в такой любви, во взрослой жизни будет знать, как вступать в отношения и жить с женщиной гиперопекающей, тиранящей и это будет вызывать гамму негативных чувств с привкусом детства и мечтать о другой, такой как мама. Внутренний образ женщины раздвоенный и это будет основой сложностей в женско-мужских отношениях дальнейшей жизни главного героя.
Если вернуться к другим героям фильма, то, как ни странно, самым трезвомыслящим и способным к эмпатии (сочувствию) в этой семье оказался «Карлик-пропойца». Он так описывает ситуацию «…нервная обстановка в доме, разъедающая душу ребенка, травля родной матери у него на глазах, кроме крайнего вреда всей его нравственности, ни к чему другому привести не может. Он попал в положение, когда его волей-неволей заставляют предавать собственную мать, когда он постоянно становится свидетелем чудовищных сцен…». В фильме он чудак и пропойца, но единственный, который пытается еще противостоять бабушке-тирану. Как это не парадоксально, но смерть семейного деспота не принесет облегчения, не дает надежду на счастливый конец этой истории. Жизнь длительное время в такой ситуации травмировала всех.
Фильм вызывает буру эмоций и одновременно опустошает. Надрыв, крайности в эмоциях и поведении героев изматывают. Ненавистью между родными по крови людьми и направленными друг на друга разрушительными действия пронизан весь фильм, а в центре всего этого стоит ребенок со своей душевной травмой, которая неизбежно «шрамирует» его личность.
Цитаты из фильма "Похороните меня за плинтусом"
Твоя мамочка чума бубонная, если придет, то только на твою могилку, а день рождение у тебя будет, когда я скажу.
Я буду хорошо учиться все уроки делать, не буду под кровать залезать, только разреши мне день рождение.
Когда человек врет, он боится, от страха у него сосуды сужаются, и кровь начинает гнить, пока в венах черви не заведутся, которые человека поедают, а ты и так весь гнилой внутри.
Ты помни, что больше бабушки на этом свете ты никому не нужен, только бабушка за тебя всю жизнь кровью харкает.
Успокоить меня хочешь? Потерпи чуть-чуть, еще не долго осталось.
У него один раз в год день рождение, а остальные дни в году, еде его мать шатается?
Вы же сами меня не пускаете.
И не допустим.
Я тебя достану даже на Новодевичьем кладбище, ты понял?
Предатель, да у тебя и машина черного цвета, цвета подлости. На таких машинах в 37-м людей увозили.
Успокойся, а то я тебя успокою навсегда.
У меня золотистый стафилококк, пристеночный гайморит, синусит, фронтит, тонзиллит, хронический панкреатит с рождения, почечная недостаточность и что-то еще с печенью, не помню, что.
Это потому что своими болезнями я расплачиваюсь за грехи матери-потаскухи.
Видите, ребенок, а все понимает. Бросила она его. Променяла на алкаша-мазилу, повесила мне на шею тяжелой крестягой, и вот я уже тащу 6 лет.
