Проблематика и основные идеи романа Ф. Проблематика и идейный смысл романа Ф.М

Этот город представляется нам местом романтиков, поэтов и художников. Это так. Но Венеция и город паломников. В этом городе количество ценных для православного человека святынь вполне может сравниться с Римом. Среди них примерно одна пятая часть мощей святителя Николая. О святынях Венеции и жизни православного прихода в честь святых Жен-мироносиц рассказывают священник Алексий ЯСТРЕБОВ и Марина НЕФЕДОВА

Православная жизнь в городе-музее

На самом деле в Венеции есть два места, где находятся мощи святителя Николая: католический храм на острове Лидо и единственный в Венеции приход Русской православной Церкви - святых жен-мироносиц. При этом храм, в котором обитает приход жен-мироносиц, называется San Zan Degola - в память усекновения главы Иоанна Предтечи. Название прихода и храма не совпадают - просто православные служат в храме, который предоставили им католики. Храм замечательный, древний, 11 века. 11 век - для Венеции это почти обычное дело, а вот для православных служить в таком древнем храме - редкость.

Здесь готический деревянный потолок, колонны, которые предположительно древнее храма, первого тысячелетия, и - фанерный иконостас. «Да, мы здесь скромно существуем, - рассказывает отец Алексий Ястребов, настоятель. - Для человека, приехавшего из России, какие-то вещи кажутся наивными… Вот этот иконостас, например. Но у нас вместо него 8 лет вообще была просто занавеска. А эти аналои пол года нам везли...

Церковь San Zan Degolа, приход святых жен-мироносиц Русской православной церкви, в золотистом ковчеге - частица мощей святителя Николая

Здесь все не наше. Хотя наш приход существует в Венеции уже 10 лет, и католики пустили нас сюда служить, - у нас нет на храм никакой юридической бумаги. И нам ее 10 лет не дают. Говорят - мы должны изучить этот вопрос. Мы, конечно, очень бы хотели, чтобы нам передали этот храм в постоянное пользование. Что для этого нужно? Только добрая воля католиков. Купить храм невозможно, в Италии этого по закону сделать нельзя. Да и люди этого не поймут».

Приход Жен-мироносиц небольшой. В среднем на воскресную службу собирается человек 60-80. Костяк -10-12 прихожан. Тех, кто иногда приходит, всего человек 200. Это единственный в Венеции и окрестностях приход, где служба идет на церковнославянском языке.

10 лет назад в Венеции была группа русскоязычных православных, которые ходили в греческий храм Константинопольского патриархата. Но им хотелось, чтобы был у них свой приход. Они зарегистрировались и обратились в СвященныйСинод с просьбой прислать им священника. А будущий настоятель священник Алексий Ястребов тогда писал в одном из университетов Рима диссертацию по философии. Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (ныне Святейший Патриарх) тогда был председателем Отдела внешних церковных связей. Он и предложил отцу Алексию принять сан.

Дописывал диссертацию отец Алексий уже священником, ездя между Римом и Венецией каждые выходные (550 км!). Потом с женой и дочкой переехал в Венецию. «Венеция - город искусственный, городом его можно назвать с определенной оговоркой, это скорее музей, - говорит отец Алексий. - Людей здесь живет немного. Тем более мало кто из них исповедует православную веру. Есть новая Венеция, континентальная, все наши прихожане оттуда (и я там же живу). Но вообще прихожан русских, кроме нас с матушкой, дочерью и еще одной женщины у нас нет. Есть русскоязычные - граждане Украины, Молдовы. Есть итальянцы - в основном их появление в приходе связано с русскими женами. С нашей стороны никакого прозелитизма!».

Главная деятельность православного священника в Венеции, кроме пастырской - работа с русскоязычными паломниками. «Паломников приезжает немало, мы организуем молебны, иногда людям нужно объяснить, где что находится. Да просто нередко необходимо следить за порядком. Потому что паломники наши иногда от счастья, иногда еще от чего-то не всегда себя должным образом ведут, поклонение у них не очень адекватные формы принимает. А католики иногда этим соблазняются, недовольны бывают поведением наших паломников. Да, советское воспитание, наверное, еще долго будет выживаться из наших людей».

Направление - вбок

Иосиф Бродский в эссе "Набережная неисцелимых" писал: «По-моему, Хэзлитт сказал, что единственной вещью, способной превзойти этот водный город, был бы город, построенный в воздухе». Бродский, кстати, родился через 2 дня после памяти святителя Николая - 24 мая, и похоронен на одном из островов Венеции, на кладбище Сан-Микеле.

Необычное ощущение - выходишь из здания вокзала и попадаешь, как и полагается, сразу на главную улицу города. Только она - вода. В этом городе вообще нет никаких машин. (Но, кстати, ДТП из водного транспорта тут тоже бывают.) Да, еще при путешествии по Венеции важно знать, что вапоретто (водные трамвайчики, главный общественный вид транспорта в Венеции) причаливают к одному и тому же причалу, когда плывут и туда и обратно по своему маршруту- без этого ценного знания можно уплыть, как автор этого текста, вместо центра города куда-то в открытое море. Лучше лишний раз спросить.

Храм православного прихода жен-мироносиц обычно на карте обозначен как San Zan Degolа (адрес: CampoSanZanDegolà, 1, SantaCroce, Venezia). Но нужно иметь в виду, что не заблудиться тут, в Венеции, невозможно. Даже продавец карт города не смог сразу объяснить, как найти нужный адрес - долго изучал проданную им же карту.

Бродский, который очень любил Венецию и на протяжении 17 лет почти на каждое Рождество приезжал сюда, писал в своем восхитительном «Fondamenta degli incurabili» («Набережная неисцелимых»): «Куда бы ты, уходя здесь из дому, ни направился, ты заблудишься в этих длинных витках улиц и переулков, манящих узнать их насквозь, пройти до неуловимого конца, обыкновенно приводящего к воде, так что его даже не назовешь cul de sac (тупик - фр). На карте город похож на двух жареных рыб на одной тарелке или, может быть, на две почти сцепленные клешни омара (Пастернак сравнил его с размокшей баранкой); но у него нет севера, юга, востока, запада; единственное его направление - вбок. Он окружает тебя как мерзлые водоросли…».

Но если вооружиться распечаткой гугл-карты, то вполне можно добраться до храма самостоятельно - главное, настроиться, что, возможно, найдется он не сразу. От жд вокзала пешком примерно 15 минут. И если в центре, вокруг площади Сан-Марко, толпы людей, то около этого храма тихо и безлюдно, можно даже представить, что стоишь на этой маленькой площади лет 500 назад. Возможно, здесь все точно так и было.

В Венецию вместо Бари

До сих пор, как ни странно, мало кто знает, что примерно пятая часть мощей святителя Николая находится в Венеции. «Хотя, - говорит отец Алексий, - сейчас все больше людей стало приезжать на святителя Николая в Венецию. (И, конечно, мы ни в коем случае не противопоставляем себя Бари!) Есть фотография тех мощей, которые находятся в Бари, мы знаем, что они там не все. Есть много разных исследований, которые доказывают, что в католическом храме святителя Николая на венецианском острове Лидо подлинные мощи святителя Николая. Они не мироточат. Но, наверное, такие вещи, как мироточение - это не автоматическое физическое явление, оно иного порядка. Может быть, потому не мироточат, что православные на несколько столетий забыли об этой венецианской святыне? А с недавних пор небольшая часть мощей Николая Чудотворца есть и в нашем приходе жен-мироносиц».


Храм св. Николая о. Лидо. Венеция. Фото сайта nikola-ygodnik.narod.ru

Как мощи оказались в Венеции? Венецианцы свозили к себе православные святыни со всей Византии. Можно сказать, что Венеция - город украденных святынь. «Сначала мощи святителя Николая забрали барийцы, -- продолжает отец Алексий. - Но они очень торопились и забрали не все, лишь основные части. Оставшуюся небольшую часть мощей греки собрали и спрятали. Но через 10 лет нагрянули венецианцы, под пытками узнали, где хранятся мощи, и привезли их в Венецию, на остров Лидо. Сейчас там кроме мощей святителя Николая хранятся мощи других Мирликийских святых: святителя Николая - «дяди», которого ошибочно называли дядей святителя Николая, хотя дядей он приходился другому святому, и священномученика Феодора, тоже архиепископа Мир Ликийских».


Камень с надписью на греческом: "Мироточивые мощи смиренного Николая". Фото сайта nikola-ygodnik.narod.ru

Санта Лючия и другие

Отца Алексия в Венеции хорошо знают. Он - автор подробного путеводителя по православным святыням этого уникального города. Его книгу (она на русском языке) продают в соборе св. Марка - главном соборе Венеции. Продавцы на вопрос, есть ли что-то о Венеции на русском, так и говорят - а, Алексий! - и достают довольно толстую книжку-путеводитель.

«Чем больше я тут живу, тем больше убеждаюсь, что вообще невозможно рассказать про все святыни. Рассказываешь кому-то - человек на втором десятке от количества уже перестает реагировать». Паломнические группы обычно посещают несколько главных мест. Во-первых, собор апостола и евангелиста Марка, покровителя Венеции, в котором хранятся его мощи. Апостол Марк проповедовал в Александрии и на италийском полуострове, в городе Аквилея, который в наше время не сохранился как город. Для Венеции это имело важнейшее значение. «Дело в том, - рассказывает отец Алексий, - что вообще только в Риме, единственном на всем Западе, мог быть патриархат - по той причине, что якобы только в этом городе проповедовали апостолы. И больше нигде. Да, в Малой Азии апостол Павел в каждой деревне проповедовал, а на Западе - только в Риме. Но потом выяснилось, что вторым западным городом, в котором кто-то из апостолов бывал, оказалась Аквилея. Даже свт. Дмитрий Ростовский писал об этом, не говоря уже о западных источниках. Поэтому в Аквилее был патриархат. А после Аквилеи титул патриархата передан Венеции, как главнейшему городу этой митрополии. И даже до сегодняшнего дня епископ Венеции носит титул патриарха - патриарх Венеции. Это уникально для католического мира».

Мощи апостола Марка, как известно, хранились в Александрии, но венецианцы поставили себе целью их добыть. Что они и сделали, украв их в 833 году из Александрии. С тех пор мощи пребывают здесь, в главном, «золотом» (из-за прекрасной золотой мозаики) католическом соборе апостола Марка, внутри престола.

А в левом пределе собора - древняя чудотворная византийская икона Божией Матери «Никопея» - тоже добыча венецианцев.

Мощи еще каких православных святых пребывают в Венеции? Назовем несколько: мощи святого Федора Стратилата (в католической церкви во имя Преображения Господня, Chiesa di San Salvador), святого праведного Захарии, отца Иоанна предтечи - в одноименном храме недалеко от Сан-Марко. Мощи святителя Афанасия Александрийского Великого, современника святителя Николая - в греческой церкви. Мощи святителя Иоанна Милостивого, патриарха Александрийского - в церкви Сан-Джованни ин Брагора (в этой церкви был крещен Антонио Вивальди). Мощи святой мученицы Лукии Сиракузской - знаменитой Santa Lucia - православные ее тоже почитают. Личный монашеский крест преподобного Саввы Освященного. И это только маленькая часть списка святынь! Кстати, мощи преподобного Саввы находились в Венеции с 13 века до 1965 года. В 1965 году было короткое потепление отношений между церквями востока и запада, и три украденные святыни вернулись обратно на восток: голова святого апостола Тита, мощи святого Саввы Освященного и мощи преподобного Луки Элладского из монастыря Осиос Лукас - они как раз в него и вернулись. Но потом отношения охладели, дверь захлопнулась, и с тех пор православные от католиков обратно больше ничего не получали.


Мощи свт. Афанасия Александрийского, Венеция, церковь св. Захарии

Но вообще, как говорит отец Алексий, в Венеции на каждом шагу церковь, и почти в каждой церкви - святыни. Но нужно иметь в виду, что в некоторые храмы Венеции вход платный.

Есть здесь очень древние храмы - церковь святого Иакова Заведеева, например - 8 века. В ней есть одна колонна - по преданию это колонна портика Соломонова из Иерусалимского храма.

Или великолепная базилика XIV века Фрари (с венецианского диалекта - от «фрати», т.е. «братья», братья-францисканцы) - полное название Санта-Мария Глориоза деи Фрари. Здесь находится «Вознесение Девы Марии» Тициана (в главном алтаре, прямо напротив входа). В левом пределе - одна из лучших работ Тициана «Мадонна Пезаро», в правом - триптих «Мадонна на троне со святыми» Джованни Беллини. А в реликварии базилики хранится множество святынь - в том числе в специальном сосуде - кровь Христа (по преданию, кровь собрала Мария Магдалина - с Креста или из Гроба). Святыня была привезена капитаном венецианского флота Мельхиором Тревизаном, а ему в свою очередь передал ее умирающий константинопольский греко-католический патриарх. Во Фрари святыня хранится с 15 века. Отец Алексий проводит небольшую экскурсию по Фрари. Выходит настоятель базилики, собираясь служить вечернюю службу. Они здороваются, отец Алексий желает ему «Бона месса».

Православный приход жен-мироносиц надеется на святителя Николая - что он поможет им обрести собственный храм. Странная вещь - католики гонялись за мощами святых - а сейчас почти забыли об их почитании. Может быть, чтобы это почитание не прекращалось, важно, чтобы православные паломники не забывали о них? Надежду на исцеление тут точно можно иметь.

По данным ВЦИОМ, число граждан, которые не планируют уезжать из страны, выросло с 75% до 88%. При этом, хоть ежегодно из России на постоянное место жительства за границу и уезжают более 40 тысяч граждан, в последнее время наблюдается обратная тенденция - количество россиян, желающих эмигрировать из страны, снижается.

Эмигрирующие из России сегодня - кто они? Ситуацию в комментирует настоятель храма Святых жен–мироносиц в Венеции священник Алексий Ястребов.

– Отец Алексий, кто сегодня приезжает в Италию, чтобы остаться здесь надолго или навсегда?

– Я буду говорить всё-таки про Венецию, а не про всю Италию. Из России как таковой эмиграции не очень заметно. То есть можно сказать, что приезжают бизнесмены, которые заводят здесь своё дело, женщины, выходящие замуж за итальянцев. Но в целом определить, сколько здесь русских, я затрудняюсь.

К сожалению, это горькая констатация нашей воцерковлённости: то, что русские – самый редко заходящий на православные приходы элемент. То есть если и есть эмигранты из России, Церковь им чаще не нужна. Для меня, как для русского, это очень и очень прискорбно. А трудимся мы в основном для молдаван и украинцев.

Побуждения тех, кто приезжают из и понятны: их заставляет тяжелая экономическая ситуация на родине. С Украины люди в основном приезжают на заработки. Очень часто это женщины старшего и среднего возраста, они зарабатывают для своих детей – молодых специалистов, получающих дома за свой квалифицированный труд 10 долларов в месяц. Они порой возвращаются домой – от усталости: тяжело в немолодом возрасте работать без выходных и праздников… А вот из Молдовы приезжает молодежь, не считающая для себя зазорным трудиться на оплачиваемой, но низкоквалифицированной работе. Они потом остаются, создают семьи.

– Ну а русские прихожане всё-таки есть?

– Их – меньшинство. В 99% случаев это вышедшие замуж соотечественницы. Например, есть у нас женщина, человек из научной среды, которая познакомилась с мужем в России и приехала ещё в 90-е годы. Несколько человек приехало пять или шесть лет назад. Есть несколько смешанных пар, которые я повенчал, и которые благополучно исчезли из поля зрения прихода. У некоторых из них появились дети, и у кого-то я крестил ребёнка в православной Церкви, а кто-то уже крестил детей в католической.

– А есть ли среди ваших прихожан те, кто уехал совсем недавно из России по политическим мотивам?

– Абсолютно никого. По-моему, это всё абсолютно надуманно.

– Случается, что студенты, которые приезжают на учёбу, потом решают не возвращаться?

– Насколько я знаю, почти все студенты возвращаются домой. Правда, один студент, с Украины, который помогал нам делать сайт, не вернулся на родину, уехал в Амстердам, там женился.

– А каково социальное положение прихожан-эмигрантов, их культурный уровень?

– Наверное, нужно говорить о бывшем социальном статусе приехавших. Ведь здесь всё обнулилось, все стали полностью равны и находятся в одинаковых условиях, будь то главные инженеры, люди с двумя высшими образованиями и люди без высшего образования. Здесь они чаще выполняют работу по уходу за стариками, по уборке и так далее.

Я знаю случаи, когда люди, которые у себя на родине были бандитами, бежали в Венецию от проблем. А здесь, придя к Богу, становились другими. То есть было реальное, зримое перерождение.

А что касается общекультурного уровня – он разный. Хотя в основном наши прихожане – люди простые. Мы пытаемся потихонечку что-то делать в смысле образования, ведь люди восприимчивы к культуре… Например, в ближайшее воскресение с прихожанами едем в Равенну – смотреть знаменитые мозаики. Народ воспринял это позитивно, несмотря на то, что раньше могли только согласиться на паломнические поездки. Скоро поедем в Аквилею – в этом городе тоже есть чудесные мозаики.

– Сложности местной жизни?

– Самая банальное – то, что ты живёшь не на родине. Ты – иного племени, рода. Порой непросто найти общий язык с аборигенами, принять их очень разное отношение.

Есть и такой момент, что некоторые говорят: «понаехали в нашу страну». Во многом это обуславливается поведением самих приехавших, но есть и предубеждения. Людям, которые живут в своём месте, на своей родине нет необходимости мириться с какими-то ксенофобскими проявлениями. Нам приходится мириться.

Потом мы, как приход, 9 лет живём без постоянной церкви, буквально на птичьих правах. Приход может быть выставлен за дверь хоть завтра, и психологически это тяжело. Люди несут в храм что-то, чтобы его украсить, приходится отказывать: чего украшать, если нет постоянного места жительства.

В России, как бы там ни было, но ты находишься дома, при всех каких-то негативных моментах, ты можешь поднимать храм, идти к тем же благотворителям за помощью… Здесь ты никому не нужен, кроме нескольких десятков людей, которые объединились вокруг прихода, людей не то что не богатых, а – стеснённых материально.

– Поддержка эмигрантами друг друга присутствует?

– Среди русских поддержки практически нет. По крайней мере, я не слышал и не видел. Есть культурные ассоциации соотечественников, есть координационный совет соотечественников. В основном их деятельность – концерты и другие мероприятия подобного рода. Украинские сообщества более деятельны, их помощь соотечественникам более реальна, вплоть даже до поиска работы.

Нет и сотрудничества между приходами и культурными ассоциациями. Отношение благожелательное, но деятельного совместного общения нет. В основном каждый идёт своей дорогой.

– Трудности, возникающие в смешанных семьях?

– Трудно приходится, когда выходят замуж не по любви, ведь потом приходится жить с человеком, который может быть даже неприятен, ведь бывает, выходят замуж за стариков… Движущим фактором может стать желание спокойной безбедной жизни, да и итальянцы выгодно отличаются от русских мужчин: они прекрасно ухаживают, чудесно относятся к детям, мечтают о них, там просто культ детей.

Кроме того, поскольку итальянское законодательство защищает права женщин, некоторые русские дамы даже пользуются этим, чтобы отсудить у мужа часть имущества, которое жена никаким образом не помогала создавать.

Но в целом, если люди выходят замуж по любви, если у них главная цель – именно создать семью, то мы видим, как у них неплохо складывается жизнь.

Хотя всё равно русским женщинам приходится непросто. Сказывается разница менталитетов. И, несмотря на хорошие условия, на любовь супруга, даже на любовь родни супруга, женщины зачастую чувствую себя не в своей тарелке. С этим приходится часто сталкиваться. Человек страдает, хотя в его жизни действительно всё хорошо.

Разница менталитетов может выражаться, например, в том, что итальянцы в Венеции свои мысли открыто высказывать не привыкли. Вместо того, чтобы сказать «нет», они скажут «да» и будут добиваться, чтобы ты понял, что на самом-то деле «нет». Человеку, привыкшему к более открытому диалогу, может показаться, что его обманывают. Подобное проявляется и в хождении по инстанциям – это выводит из себя: ты слышишь ответы, что-то планируешь, а оказывается, никто и не думал что-то делать.

Разные и культурные, и семейные традиции. Это заметно и в бытовых моментах по устройству дома, и в семейной иерархии. Здесь мама мужа – это человек, который живёт с молодой семьёй, присутствуя чуть ли не в спальне супругов. Итальянские сыновья очень инфантильны, поэтому сорокалетний «парень», как здесь принято говорить – абсолютно беспомощен. Поэтому, кстати, русские жёны так ценятся: итальянки более эмансипированы, а русская женщина – любящая, красивая, не предъявляет особых претензий. Но женщине хочется жить своей, отдельной семьёй, а не получается: все вопросы приходится решать не с мужем, а с его мамой.

Когда рождаются детки, все родственники на них набрасываются и каждый хочет понянчиться, помочь, даёт советы по воспитанию. И для православных это проблема.

Родственники хотят крестить их в католической Церкви, и часто даже не потому, что сами придерживаются веры, а потому, что так принято. «Что мы скажем соседям?!» У них празднование крещения – традиция, обязательно с размахом, со множеством гостей. А тут – несут в какую-то непонятную церковь, тем более у нас она почти не выглядит как обычная православная церковь. И говорят непонятно, на непонятном языке… Для людей, которые идут на то, чтобы принципиально покрестить младенца в православии, – это целый подвиг.

Протоиерей Алексий Ястребов, настоятель русского прихода в Венеции, рассказывает о том, как собирал материал для своей книги «Святыни Венеции», презентация которой в ноябре состоялась в Москве, о венецианских святынях, своих поисках и открытиях. А также о том, кто сегодня приезжает жить и работать в этот древний город, становясь прихожанином русского храма.
- Отец Алексий, расскажите, пожалуйста, кто сегодня интересуется святынями Венеции, и как Вы сами начали собирать всю эту информацию?
- Когда я приехал в Венецию, мне стало важно понять, чем дышит этот город, откуда он вырос и какие у него духовные основы.
Венеция совершенно уникальна. Во-первых, она стоит на воде, что само по себе необычно, во-вторых, в ней нет ни языческих, ни современных напластований: это сохранившийся до нашего времени средневековый христианский город, насыщенный святынями. Бывает, что в одном небольшом храме собраны несколько святынь, которые поражают своей значимостью.
- Рим не такой?
- В Риме много исторических пластов: мы видим «языческий Рим», «христианский Рим», «современный Рим». Венеция более однородна. К тому же, в Риме много места, так что для особо значимых святынь можно было специально выстроить большой храм или монастырь, чтобы они там пребывали. Венеция намного более компактна, так что максимум, что можно было сделать - устроить для святынь реликварий в уже построенной церкви.
Когда началось мое служение в Венеции, сразу возникло желание эти святыни описать. Сперва я сделал для себя их общий список, потом более подробный список, со временем добавил туда аннотации, а потом меня заинтересовало, как эти святыни попали в Венецию. Атрибуция целого ряда святынь до сих пор вызывает споры, и мне стало интересно узнать, почему венецианцы думают, что именно у них хранятся подлинные святыни. Так вот постепенно и сложилась моя книга.
- Истории каких святынь Вам самому особенно запомнились?
- Таких много. Например, известнейшая авантюра с мощами святого апостола Марка. Люди, которые везли мощи, должны были, как любые путешественники, пройти на границе досмотр сарацин. Свинина для мусульман - мясо нечистое, и, проводя таможенный досмотр, сарацины старались к нему не прикасаться. Зная это, путешественники спрятали мощи между свиными тушами в одной из корзин, и ценный груз остался незамеченным.
Другая история связана с византийской принцессой Марией Аргиропулой, благодаря которой в Венецию попала глава святой Варвары. На рубеже X–XI веков Мария вышла замуж за сына венецианского дожа, и ее дядья, византийские императоры-соправители, передали ей эту святыню в качестве приданого. Казалось бы, молодую жену дожа, которая, к тому же, привезла в город такое сокровище, нужно встретить радушно и гостеприимно, но не тут-то было.
Венецианцы хоть и были знакомы с византийскими обычаями и жили вблизи Византии, принимали далеко не все, что было принято у ромеев. У них вызвало просто бурю негодования, что Мария пользовалась декоративной косметикой, вилками и ножами. Петр Дамиани, известный богослов того времени, написал целый обличительный трактат о том, что Мария пользуется такими же вилами, как те, которыми сатана мучит грешников в аду. Использование косметики и вовсе считалось позорным. Неизвестно, как бы развивались отношения Марии и венецианцев в дальнейшем: прожив в Венеции всего год, принцесса умерла от чумы.
- Вот так история! А как Вы собирали всю эту информацию, где брали материал?
- Когда меня назначили в Венецию, я уже достаточно хорошо говорил по-итальянски, поэтому просто приходил в местные храмы (по большей части, конечно, католические) и разговаривал со священниками. Католики отнеслись к моим поискам с большим пониманием, всегда были готовы помочь и вообще общались очень доброжелательно и открыто, так что у меня не было необходимости преодолевать какие-либо предубеждения или препятствия. Когда мне понадобилась более подробная и специальная информация, я обратился к библиотекам и архивам.
- Разве Вам не могли помочь современные источники, например, итальянские путеводители?
- В современных источниках мне удавалось найти крайне мало: к сожалению, сегодня древности мало кому интересны. В путеводителях упор делается в основном на предметы искусства, а не на святыни.
- Много ли в Венеции православных паломников?
- Десять лет назад, когда церковная жизнь у нас только начиналась, приходилось общаться с паломниками или координаторами паломнических программ, которые не считали нужным заезжать в Венецию. Сегодня ситуация иная. Мне не приходилось встречаться со статистикой, но, насколько могу судить, сейчас все паломнические группы из России или Украины, которые отправляются в путешествие по Италии, обязательно бывают в Венеции. Информация о святынях стала доступна всем, и люди, естественно, стремятся приехать и почтить святыни, так что паломников немало.
Добавим к ним тех, кто едет в паломничество самостоятельно (в наши дни таких все больше) и тех, кто приезжает поклониться святыням, будучи в Италии на отдыхе, в отпуске. Это не паломники в полном смысле этого слова, но приехать в Венецию их побуждает именно вера. Можно сказать, что сегодня православные паломники составляют неотъемлемую часть Венеции.
- А многие пользуются вашим путеводителем?
- В основном путеводитель рассчитан на тех, кто путешествует самостоятельно, потому что паломническую группу ведет квалифицированный гид, который и так расскажет о самых важных для верующего человека местах и святынях города.
- Сегодня есть проверенные паломнические маршруты?
- Многие наши верующие стремятся попасть к мощам святителя Николая Чудотворца на остров Лидо, часто бывают у мощей святителя Иоанна Милостивого, патриарха Александрийского, едут и святой великомученице Варваре на остров Бурано. Я часто вижу православных у мощей преподобного Павла Фивейского в церкви святого Иулиана и, конечно же, в базилике святого Марка. В разных храмах, где находятся святыни, приходится слышать, что проходили русские паломники, молились у мощей.
- Как Вам удается сочетать паломническую и культурную составляющую? Ведь, кроме мощей и других материальных святынь, Венеция - уникальный город с точки зрения христианского искусства разных эпох и конфессий, начиная от мозаик Сан-Марко и до удивительных барочных архитектурных и живописных образцов. Православным паломникам это интересно? Удается ли «развернуть» их в сторону искусства?
- Не знаю, удается ли мне то, о чем Вы спрашиваете, но хотелось бы, чтобы это так или иначе получилось.
«Культура» несет в своей основе именно «культ», а значит, она тогда только по-настоящему культура, когда культоцентрична. Приближаясь к священному, культура приобретает цельность и целесообразность, отдаляясь от веры, становится холодной и жестокой. Очень интересно наблюдать, как в течение веков идет эволюция живописи, пластики и архитектуры: постепенно творчество отдаляется от Церкви, идет от обожения к очеловечиванию, от богословия к гуманизму. Несмотря на эту тенденцию, плеяды знаменитых архитекторов, скульпторов, художников творили в Венеции именно с целью прославить тех самых святых, к которым ныне приходят православные паломники. Знакомство с лучшими образцами западной художественной мысли, воплощенными в самом необычном городе мира, лежит не только в чисто эстетической плоскости, но также питает духовно. Поэтому совершенно логично, что нужно говорить об этих скульптурах и полотнах.
- Что Вы могли бы посоветовать путешественникам из России из того, о чем молчат стандартные путеводители?
- Светские путеводители воспринимают шедевры искусства как ценность саму по себе, но сами авторы и их современники воспринимали эти произведения как обрамление священного пространства храма. И в полной мере их содержание открывается только тогда, когда мы помним об этом и понимаем их именно с учетом религиозного контекста.
- Вашему приходу в Венеции десять лет. Это единственный приход Православной Церкви или есть другие?
- В Венеции есть 500-летний греческий храм, действует румынский приход. Если говорить о приходах Русской Православной Церкви, да, наш храм - единственный. Он был открыт в 2003 году в ответ на письмо православных верующих Венеции, которые обратились в Священный Синод с просьбой прислать им священника.
- Начало довольно мирное, и можно было бы ожидать, что в Венеции очень благодатная почва для начала приходской жизни, если сами люди хотят, чтобы им прислали священника. Но на самом деле ведь не все так просто?
- Конечно. Под тем письмом в Синод стояло около сотни подписей, а реально из подписавших я сам видел только пять-семь человек.
Особенность приходской жизни за границей - огромнейшая текучка. И потом, у нас нет своего храма. Католическая Церковь временно дала нам в распоряжение древнюю венецианскую церковь Усекновения Главы Иоанна Предтечи, и последние два года мы служим в ней постоянно. Здесь установлен временный иконостас, аналои, подсвечники. У нас действует Воскресная школа и есть помещение, где можно организовать чаепитие после литургии.
- Служение за границей воспринимается как что-то очень престижное. А на самом деле?
- Я бы сказал, что, скорее, это служение ответственное.
- Кто же те венецианские православные, которые приходят в Ваш храм?
- В основном граждане Молдовы и Украины, которые работают в Италии сиделками при пожилых или больных людях. Обычно они приезжают в Италию на несколько лет, и в течение этих лет становятся нашими прихожанами. Потом им на смену приезжают другие. Поэтому я и говорю о текучке.
- Эти люди приезжают со своими местными обычаями, представлениями об отношениях священника и прихожан, суевериями. С одной стороны, с этим надо бережно обходиться, с другой стороны, под это невозможно подстроиться Вам, человеку с несколькими высшими образованиями и долгим церковным опытом. Как удается найти баланс?
- Я постарался сразу же воспринимать все как данность, в том числе то, что невозможно изменить. Людям, которые приезжают работать за границу, и так довольно несладко, поэтому я стараюсь принимать их такими, какие они есть, понимать, что у них есть уже сложившиеся взгляды, представления о многом, в том числе и о церковной жизни и взаимоотношениях в храме. Я стараюсь не учить их чрезмерно.
Когда относишься к людям не свысока, стараешься, по слову апостола, «плакать с плачущими и радоваться с радующимися», определенные разности во взглядах на жизнь и даже какие-то «странности» воспринимаются спокойно, без возмущения или осуждения. Например, я уже как нечто нормальное и обыденное воспринимаю молдавские обычаи «освящения воды» для роженицы или поднимание и помахивание столом с приношениями во время панихиды.
- Жизнь сиделок, уборщиц, нянь довольно трудная. В какой помощи они чаще всего нуждаются, и удается ли вам их как-то поддерживать? Вот отец Арсений в Лиссабоне и отец Андрей в Мадриде занимаются помощью русскоязычным заключенным, попавшим в тюрьмы в Португалии и Испании, но это уже крайний пример, в Италии, наверное, с этим как-то получше. А вот в повседневности, какова их жизнь? Удается ли им ходить на службы? Участвовать в каких-то приходских мероприятиях?
- Жизнь сиделок - тяжелый крест.
Возьмем типичную ситуацию: человек приезжает, например, из Украины, где занимал заметное социальное положение и был уважаем согражданами, имеет семью, в которой у него также важное место, и вдруг оказывается на достаточно низкой ступени социальной лестницы. Все его звания и дипломы здесь никому не нужны, он начинает жизнь сначала, притом без особой надежды чего-то достичь, и это в 50 лет, когда большая часть жизни уже за плечами! Первые впечатления людей очень горькие, такая перемена места и образа жизни - настоящее испытание на прочность.
К сожалению, итальянцы практически не замечают моральных страданий сиделок. Наоборот, они считают себя благодетелями бедных народов, протягивающими им руку помощи, и часто забывают, что их соотечественники на эти тяжелые работы идти отказываются. Когда я говорю о непонимании итальянцами глубокой внутренней драмы разорванных семей, я не имею в виду, что они как-то по-особенному плохо относятся к нашим соотечественницам, хотя и это тоже имеет место время от времени. Но даже если бы все условия были идеальными, человеку все равно очень тяжело без родины, без своих близких, и в большинстве случаев местным жителям это непонятно.
- Эти люди как-то успевают проникнуться духом города, в который их забросила судьба, появляется ли что-то особенное в каждом, кто прожил какое-то время в Венеции, этом сложном, мистическом, романтичном городе?
- Мне не кажется, что кто-то успевает проникнуться каким-то мистицизмом или романтизмом. Грубо говоря, им не до романтики! Вот необходимость поклониться святыням у кого-то возникает, поэтому путеводитель отчасти востребован и на нашем приходе. Хотя, как это ни странно, по-прежнему очень мало прихожан, изучивших святые места Венеции.
- Мы знаем, что в венецианском аэропорту есть часовня. Расскажите об этом поподробнее, пожалуйста.
- Действительно, в аэропорту есть культовое помещение (sala di culto), ибо это не часовня в строгом смысле слова, туда могут прийти помолиться и нехристиане. В Венецию ежедневно прилетают два рейса Аэрофлота плюс рейсы Трансаэро - наши туристы в Венеции занимают по численности одно из первых мест.
Несколько лет назад мне подумалось, что кому-то из них могло бы оказаться полезным общение со священником или участие в кратком богослужении во время ожидания посадки на самолет. Со стороны дирекции аэропорта и руководства филиала Аэрофлота было полное взаимопонимание: я получил пластиковую карточку капеллана, а на стойке регистрации Аэрофлота появилось объявление о том, что в такой-то час в молитвенном зале состоится молебен с акафистом святителю Николаю Чудотворцу, покровителю путешествующих.
Несколько месяцев я исправно приходил в аэропорт каждое субботнее утро, наблюдал переполненные стойки регистрации рейса Венеция-Москва (самолет вмещал по 300 пассажиров), ожидал верующих у входа в молитвенную комнату, но за все эти месяцы в часовню не пришел никто! Ни один человек не захотел написать записку, помолиться при чтении акафиста, просто пообщаться со священником. Люди ходили мимо меня с полными сумками беспошлинных товаров, в основном спиртного, и кто с удивлением, кто с усмешкой поглядывали на мою священническую одежду.
Мало того, когда на стойке регистрации люди видели мои объявления, они спрашивали, все ли в порядке с самолетом! Ибо зачем тогда предлагается участие в молебне с акафистом? Представляете, сколько людей прочло за эти несколько месяцев мое объявление? И ни один человек не пришел! Понятно, что люди торопятся, суетятся перед посадкой в самолет. Им нужно купить сувениры и столь необходимую русскому человеку выпивку. Но чтобы ни одного - это я себе никак не мог представить.
Как вы видели, где-то люди даже были близки к жалобам, они видели в моем предложении некое, как они считали, навязывание молитвенной помощи или свидетельство неисправности самолета. Так что если уж вы спрашивали о суевериях моих прихожан, то, скорее, они распространены не у них, а у моих сограждан, обремененных дипломами о высшем образовании и высоким социальным статусом.
- Большинство ваших прихожан находятся в очень тяжелых обстоятельствах и вряд ли они способны делать значительные пожертвования. На что же живет приход?
- Люди все равно стараются помогать и относятся к этому достаточно ответственно, так что ощущение общины, единой семьи и поддержки от нее есть. Приезжают паломники, есть и те, кто помогает нам целенаправленно, например, чтобы мы могли организовать какое-то мероприятие. Определенные дотации высылает священникам Московская Патриархия.
- Наверняка есть потребность в общении не только с прихожанами, но и с теми, кто занимается таким же, как у Вас, служением. С кем из духовенства Вы общаетесь?
- С греками, румынами. В греческом соборе, который я уже упоминал, служит митрополит и клирики собора. У нас замечательные отношения, мы ходим к ним и сослужим, а на десятилетие прихода к нам приходил один из священников собора и приветствовал всех от лица митрополита.
- А много ли в Италии русских священников?
- Буквально на днях у нас состоялось собрание, и записались 56 или 57 клириков - священников и диаконов Русской Православной Церкви.
- Наверное, в основном они служат в Риме?
- Нет-нет! В основном это север Италии, где почти в каждом небольшом городке есть наши приходы. Конечно, есть священники и в Риме. А вот на Юге приходов мало, за исключением Бари, Неаполя и Сицилии.
- Жизнь этих приходов ориентирована в основном на мигрантов?
- Не только. В Риме, Милане и других крупных городах есть и другой социальный слой, например, наши бизнесмены, русские домохозяйки - жены тех, кто работает за границей.
- За 10 лет служения в Италии что для Вас было самым ярким впечатлением?
- Самое яркое - это ежедневная встреча с человеческими судьбами и исканиями. Я уже говорил о том, что подчас наши люди вынуждены ухаживать за тяжело больными стариками или находиться рядом с человеком в неадекватном психическом состоянии. Этот опыт - мощнейшая встряска. Часто такая работа способствует выработке смирения и переоценке жизни. Нередко именно за границей люди обращаются к Богу, и каждое такое обращение поразительно. Когда видишь и чувствуешь, что хоть каким-то образом способствуешь тому, чтобы человек обрел Бога и пришел в храм - это, конечно, потрясает воображение.

Поэтика названия. Эпиграф. Художественная антропология Достоевского. Мотивы братства, «карамазовщины» в романе.

Метафизический смысл ситуации отцеубийства в «Братьях Карамазовых». Система персонажей.

Книга «Pro и contra» в структуре романа. Иван Карама­зов как герой-идеолог. Главы «Братья знакомятся», «Бунт»: особенности «исповеди» Ивана Карамазова. Глава «Черт». Иван и Смердяков (роль их диалогов в сюжете).

Поэма «Великий инквизитор» и её сюжетная роль в романе. Христос поэмы: история вопроса и современные научные дискуссии.

«Русский инок» Достоевского. «Идеальный христианин» писателя и выработанный многовековой аскетической традицией образ идеального подвижника. Житийные традиции в «Братьях Карамазовых».

Сюжетная ситуация «старец и послушник» в романе. Мотив чуда (глава «Кана Галилейская» в структуре романа). Алеша Карамазов в системе персонажей. Соотнесенность эпиграфа и основного текста, эпиграф и финал романа.

Сюжетно-композиционные особенности «Братьев Карамазовых». Два суда в романе («церковный суд» в келье старца Зосимы и юридический суд над Дмитрием в финале); их сюжетно-композиционная соотнесённость; роль, которую они играют в создании «смыслового единства романа» (Г. Щенников). Статья Ивана о церковном суде в структуре произведения.

Литература

Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. – М., 1972.

Борисова В. В. Эмблематическая структура романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Роман Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы»: современное состояние изучения. – М., 2007. – С. 681–686.

Ветловская В. Е. Литературные и фольклорные источники "Братьев Карамазовых» (Житие Алексея человека божия и духовный стих о нём) // Достоевский и русские писатели. – М., 1971. – С. 325–354. То же // Ветловская В. Е. Роман Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы». – СПб., 2007. – С. 193–236.

Меерсон О. Четвертый брат или козел отпущения ex machina // Роман Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы»: современное состояние изучения. – М., 2007. – С. 565– 604.

Тарасов Ф. К вопросу о евангельских основаниях «Братьев Карамазовых» // Достоевский в конце XX века. – М., 1996. – С. 330–342.

Сообщение «Мотив суда в романе “Братья Карамазовы”»

Башкиров Д. Л. Тема «суда» в романе «Братья Карамазовы» // Достоевский и современность. – Великий Новгород, 2001. – С. 16–31.

Буланов А. М. Статья Ивана Карамазова о церковно-общественном суде в идейно-художественной структуре последнего романа Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. – СПб., 1996. – Т. 12. – С. 125–136.

Щенников Г. К. Мысль национальная в романе "Братья Карамазовы" и функции повествования в сценах двух судов // Достоевский: Материалы и исследова­ния. – СПб., 1997. – Т.14. – С. 164–170.

Сообщение «Русский инок Достоевского»

Альми И. Л. Поэтика образов праведников в поздних романах Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. – СПб., 2000. – Т. 15. – С. 264– 272.

Бахтина О. Н. Житие старца Зосимы в романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Достоевский и время. – Томск, 2004. – С. 69–73.

Буданова Н. Ф. Достоевский и преподобный Сергий Радонежский // Достоевский. Материалы и исследования. – СПб., 1997. – Т. 14. – С. 195–201.

Ветловская В. Е. Роман Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы». – СПб., 2007. – С. 336–360.

Пичугина О. В. Религиозно-философские основания позднего творчества Ф. М. Достоевского. – Кемерово, 2012.

«Братья Карамазовы» - последний роман Достоевского. Уже с начала 1860-х гг., после прочтения и осмысления романов Виктора Гюго, в первую очередь «Отверженных» (1862), русского писателя занимала мысль о создании романа-эпопеи, построенного на материале текущей действительности, энциклопедического по охвату материала.

Многие темы, поднятые и исследованные Достоевским в Дневнике Писателя (разложение дворянской семьи, экономический кризис в России, истребление лесов, обнищание русской деревни, кризис православной веры и размах сектантства, состояние суда и адвокатуры, в более широком плане - прошлое, настоящее и будущее России...), нашли впоследствии отражение в его последнем произведении. Сам писатель подчеркивал в одном из писем: «...готовясь написать один очень большой роман, я и задумал погрузиться специально в изучение - не действительности, собственно, я с нею и без того знаком, а подробностей текущего. Одна из самых важных задач в этом текущем, для меня, например, молодое поколение, а вместе с тем - современная русская семья, которая, я предчувствую это, далеко не такова, как всего еще двадцать лет назад. Но есть и еще многое кроме того...» (X. Д. Алчевской, 9 апр. 1876 г.). – проблема разложения русской семьи и продолжение проблемы случайных семеств.

Достоевский наполнил роман животрепещущими проблемами текущего времени - в нем много откликов на события российской общественной жизни конца 1870-х, полемики с произведениями и статьями, появившимися на страницах журналов именно в это время. Но при всей злободневности, «фельетонности» содержания в «Братьях Карамазовых» с наибольшей силой проявилось и непревзойденное мастерство Достоевского-романиста в соединении сиюминутного и вечного, быта и философии, материи и духа. Главная и глобальная тема романа, как уже упоминалось, - прошлое, настоящее и будущее России. Судьбы уходящего поколения (отец Карамазов, штабс-капитан Снегирев Миусов, госпожа Хохлакова, Поленов, старец Зосима...) как бы сопоставлены и чем-то противопоставлены судьбам представителей из «настоящего» России (браты Карамазовы, Смердяков, Ракитин, Грушень-ка, Варвара Снегирева...), а на авансцену уже выходят представители совсем юного поколения, «будущее» страны, которым вероятно, суждено было стать основными героями второго романа (Лиза Хохлакова Коля Красоткин, Карташов, Смуров...)

Глобальность темы, глубина поставленных в романе «мировых» вопросов способствовали тому, что в нем еще шире, чем в предыдущих произведениях Достоевского отразился контекст русской и мировой истории, литературы, философии. На страницах романа упоминаются и в комментариях к нему перечислены сотни имен и названий произведений. Необыкновенно широк диапазон философских источников «Братьев Карамазовых» - от Платона и Плотина до Н. Ф. Федорова и Вл. С. Соловьева. Но особо следует выделить в этом плане про изведения русских религиозных мыслителей (Нил Сорский, Тихон Задонский и др.) провозглашавших идеал цельного человека у которого различные духовные силы и способности находятся в единстве, a не противоречат друг другу, у которого нет борьбы между мыслью и сердцем, теоретическим разумом и нравственным началом что, по мнению Достоевского, как раз противоположно западному рационализму, ведущему человечество в тупик. И, конечно особенно важную роль в идейно-нравственном содержании «Братьев Карамазовых: играет Евангелие - эпиграф, в которое заключена надежда на возрождение России после периода упадка и разложения, обильное цитирование евангельских текстов постоянные разговоры и споры героев об евангельских притчах...

В центре писательского внимания - события, развернувшиеся в городке с говорящим именем Скотопригоньевск, где очевидней (по сравнению со столицей) противоречия, раздирающие русскую натуру, да и сам национальный дух. Семья Карамазовых, вариант «случайного семейства», становится художественной моделью общероссийских антиномий. Это, с одной стороны, разрушение патриархальных начал, утрата православных основ жизни, духовный нигилизм и имморализм, с другой, - христианское подвижничество, центростремительные духовные силы, обуславливающие прочность кровного и религиозного братства, наконец - соборность.

Во время судебного процесса Митя пришел к идее страдания, искупления. Невинно осужденный, он принимает приговор - каторгу! - со смирением. – проблема искупления чрез страдания сродни Раскольникову, хотя Дмитрий не виновен, в отличие от последнего.

Проблема метания людей между верой в бессмертие и атеизмом, поиск Бога в повседневных мировых событиях, будет ли гармония после страданий, стоит ли эта гармония таких страданий? Если нет бессмертия – то значит можно творить все, не оборачиваясь. Рассуждения Ивана таковы: если бог допускает страдания ни в чем не повинных, абсолютно безгрешных существ, значит или Бог несправедлив, неблагостен, или не всемогущ. И от установленной в мировом финале высшей гармонии он отказывается: «Не стоит она слезинки хотя бы одного только... замученного ребенка». Но, «возвращая билет» в Царствие небесное, разочаровавшись в высшей справедливости, Иван делает роковое, алогичное по сути умозаключение: «Все позволено».

И вновь, как и в прежних романах писателя, не укорененная в нравственности и вере свобода мысли превращается в своеволие слова и поступка. Иван подает преступную идею - Смердяков ее осуществляет. Оба в равной степени отцеубийцы.

В таком состоянии предстает жизнь в «Братьях Карамазовых». Плотские инстинкты, цинизм и юродство Федора Павловича, карамазовский «безудерж» Митеньки, идеологический бунт Ивана, «инфернальная» красота Грушеньки - все вышло из обыкновенных границ, драматически напряглось, обнажая в себе возможность и необходимость возмездия за грех, очищающего страдания, веры в разумность бытия.

Но чтобы возможность лучшего осуществилась, наличная действительность должна исчерпаться до конца, отдать всю себя новой стадии развития. Эту диалектику в романе формулирует и подчеркивает эпиграф - одна из глубочайших евангельских метафор, связывающая в бытийное целое разложение, смерть с зачатием новой жизни и будущими плодами ее. Без разложения и умирания «карамазовщины» не высвободятся ее собственные могучие силы, не пойдут в рост, не принесут плодов добра и истины.

За литературными приемами, за психологическими гротесками «Карамазовых» стоят подлинные факты эпохи, отмеченной вырождением дворянства, моральной деградацией личности, эпидемией уголовных преступлений и самоубийств, небывалым идейным разбродом.

Смердяков убивает породившего его Карамазова-отца: круг разложения, таким образом, замкнулся. Но образ Смердякова этим в романе не исчерпывается. В нем Достоевский пророчески указывает на множащуюся породу «выморочных» людей, оторванных от национальных и общечеловеческих корней, лишенных уже не только веры, убеждений, сердечных привязанностей, но и самой способности и потребности их иметь. Смердяковы примут и исполнят любые идеи и лозунги, дающие ход их низкой и злой натуре, они станут «передовым мясом» (как называет его Иван) во всяком деле общественной смуты и разрушения, предпринятом каким-нибудь очередным Верховенским (или Лениным).

Проблема восприятия красоты, какая роль у нее в жизни? В старшем сыне, Дмитрии, дух и плоть безудержно устремлены к красоте - к венцу и главной тайне мироздания. Но красота здесь, в отличие от «Идиота», предстает героям глубоко двойственным явлением. И Дмитрий поражен этой двойственностью и переживает ее как внутренний разлом, как мучительный душевный «надрыв». Его жизнь - метание между двумя идеалами наконец выбор одного, обретение «нравственного Центра», без которого могучие стихии жизни превращаются в карамазовщину. Обе стороны красоты заключает в себе человек: «Начинает с идеала Мадонны, а кончает идеалом содомским. Еще страшнее, кто уже с идеалом содомским в душе не отрицает и идеала Мадонны». «Слишком даже широк» человек, чья природа вмещает оба идеала, и в этой «широкости», без единственной и абсолютной меры истинно прекрасного, он обречен на трагическую двойственность, на внутренний хаос - как Свидригайлов, Ставрогин, Версилов, Дмитрий Карамазов. Но карамазовский избыток сил хочет обнять и пережить все. Дмитрий в бешеных порывах чувств и влечений переступает все границы -лишь чудо, «дух светлый» спас его в последний момент от убийства отца.

Проблема судопроизводства, бездушного и фактологического. Обстоятельства преступления приводят суд к убеждению, что убийца - Дмитрий. Следствие и судебный процесс, изображенные писателем в критических тонах, способны воссоздать лишь грубую механику материальных фактов, а правда человеческой души, в последнем боренье одолевшей в себе зло, им недоступна.

Проблема искупления грехов целых поколений. Митя осужден на каторгу, перед ним открывается путь страданий; уже начатый «хождением души по мытарствам» дознания и суда. Отнюдь не покорностью и смирением проникнут он на пороге новой жизни: в нем воскресает человек, во всей полноте прежних сил восставший на «идеал содомский», на зло не только в себе, но и в мире. Перед арестом Мите снится вещий, многозначительный сон: он едет по печальной степи и видит среди погорельцев мать с плачущим «дитем» и чувствует, «что хочет он всем сделать что-то такое, чтобы не плакало больше дите, не плакала бы и черная иссохшая мать дитя, чтоб не было вовсе слез от сей минуты ни у кого и чтобы сейчас же, сейчас же это сделать, не отлагая и несмотря ни на что, со всем безудержем карамазовским» .

Митя жаждет избавить мир от этих слез, ибо сознает, что в них виновен и он - дворянин Карамазов, унижавший и оскорблявший, поднявший руку на отца. Принять кару за несовершенное убийство - значит искупить эту вину, остановить падение дошедшей «до краю» личности, предотвратить окончательное разложение.

Карамазовская натура в Мите исступленно рвется жить и принимает страдание, чтобы очиститься и возродиться к иной жизни. В Грушеньке Митя видит теперь «новый зовущий свет», видит красоту не «инфернальную», а благую и спасительную.