Процесс кафка сюжет. Анализ произведения Кафки «Процесс

Мммм. Мне всегда казалось, что сложность прозы Кафки несколько преувеличена, в том числе, за счет флера безумия, окружающего образ писателя в массовом сознании. Впервые взявшись читать то или иное произведение Кафки, читатель, благодаря гуляющим по интернету мемам про человека-жука и про «Любовь – это нож, которым я копаюсь в себе», заранее предчувствует столкновение с чем-то непостижимым, необъяснимым, чудовищным.

Открывая «Процесс», мы прыгаем с места в карьер и сразу встречаем героя, который внезапно обнаруживает, что попал под арест. И если поначалу он худо-бедно сопротивляется таинственным незнакомцам, то впоследствии круговорот допросов, обтекаемых фраз и душных комнат затягивает Йозефа К. так глубоко, что его попытки защитить себя выглядят все более вялыми, путаными, бессмысленными. Начавшись с абсурда – ну как, казалось бы, человек может не знать, за что его арестовали? и как судебная система может не дать ему внятный ответ на этот вопрос? – история им же и заканчивается: Йозеф К. погибает на импровизированном эшафоте, так и не разобравшись, что именно вменяется ему в вину.

Герой Кафки оказывается в центре самого страшного кошмара любого человека: событиями в «Процессе» управляют не все эти похожие друг на друга чинуши, а некая загадочная сила - ужасная в своей неопределенности. Никто не знает, что случится с ним завтра, в какой процесс он попадет и чем этот процесс завершится – говорит нам Кафка. Он безжалостно облекает в слова наш самый сильный страх - страх неизвестности. Поэтому к концу романа читатель приходит в таком душевном раздрае, что ему, как правило, уже наплевать, за что на самом деле поплатился жизнью Йозеф К.

Тем не менее, мы, в отличие от Йозефа К., вполне можем противостоять мрачному гению Кафки, на время отложив все свои страхи - рациональные и иррациональные. И с этой перспективы открывается множество трактовок романа. Я приведу лишь самые очевидные.

Первая: «Процесс» - это метафора человеческой жизни. Неслучайно действие романа начинается в день рождения Йозефа К., а слово «суд» созвучно слову «судьба». К сожалению, не владею немецким языком, поэтому не могу утверждать, что эта своеобразная паронимия сохраняется и в нем. С рождения и до самой смерти человек неизбежно ощущает себя объектом суда: его судят и друзья, и враги, и общество, и сущность, называемая Богом. Вероятно, в случае с «Процессом» мы должны говорить, в первую очередь, о процессе суда над самим собой.

Йозефа К. ведь не упекают мгновенно в тюрьму, а позволяют ему жить относительно привычной жизнью. Тюрьму создает вокруг себя он сам, постоянно возвращаясь к мысли о процессе, задыхаясь от всепоглощающего чувства вины. Вина, по Кафке, вообще определяет человеческое бытие. Да и сознание - тоже. И тут уже вам решать, как оценивать смерть Йозефа К. в финале книги – как наказание или как награду, избавление от мучений.

С другой стороны, Йозеф К. действительно может быть преступником. Людям ведь свойственно совершать дурные поступки и отказываться нести за них ответственность. Сложно поверить в то, что к тридцати годам герой не сделал никому ничего плохого. Правда, тяжести совершенного им преступления мы не знаем: он мог убить человека, а мог прихлопнуть муху. Любое твое действие может быть признано преступным - в зависимости от того, кто вершит над тобой суд. Учитывая наличие в романе библейских аллюзий, Кафка явно намекает здесь на христианские догматы. А значит, "Процесс" - еще и религиозно-философское произведение.

Кроме того, следует помнить, что «Процесс» был написан на заре Первой мировой войны, когда общество предчувствовало глобальные перемены. Отдельные личности ощущали причастность к этим переменам, считали себя теми, кто творит историю. Йозеф К., напротив, пассивен, он – маленький человек, который видит значительно дальше своего носа и в глубине души понимает, что историю творят безжалостные, неуправляемые массы. Отдельно взятому человеку бесполезно сопротивляться этому процессу.

И конечно, русский читатель, сталкивавшийся с родной судебной системой, неизбежно узнает в герое Кафки себя. Попробуйте поделить с неожиданно объявившимися дальними родственниками квартиру умершей бабушки в центре Москвы – вам еще и не так грустненько будет, ну.

Суд - общ. Gericht n; Gerichtsbehörde f; Gerichtshof m; Gerichtswesen n; Judiz n; Gerichtsbehörde f (судебная инстанция); Gerichtsgebäude n (здание суда); Judizium n; Prozess m (über - над AlexandraM)

Глава первая. АРЕСТ. РАЗГОВОР С ФРАУ ГРУБАХ, ПОТОМ С ФРОЙЛЯЙН БЮРСТНЕР

Кто-то, по-видимому, оклеветал Йозефа К., потому что, не
сделав ничего дурного, он попал под арест. Кухарка его
квартирной хозяйки, фрау Грубах, ежедневно приносившая ему
завтрак около восьми, на этот раз не явилась. Такого случая еще
не бывало. К. немного подождал, поглядел с кровати на старуху,
живущую напротив, - она смотрела из окна с каким-то необычным
для нее любопытством - и потом, чувствуя и голод, и некоторое
недоумение, позвонил. Тотчас же раздался стук, и в комнату
вошел какой-то человек. К. никогда раньше в этой квартире его
не видел. Он был худощав и вместе с тем крепко сбит, в хорошо
пригнанном черном костюме, похожем на дорожное платье - столько
на нем было разных вытачек, карманов, пряжек, пуговиц и сзади
хлястик, - от этого костюм казался особенно практичным, хотя
трудно было сразу сказать, для чего все это нужно.
- Ты кто такой? - спросил К. и приподнялся на кровати.
Но тот ничего не ответил, как будто его появление было в
порядке вещей, и только спросил:
- Вы звонили?
- Пусть Анна принесет мне завтрак, - сказал К. и стал
молча разглядывать этого человека, пытаясь прикинуть и
сообразить, кто же он, в сущности, такой? Но тот не дал себя
особенно рассматривать и, подойдя к двери, немного приоткрыл ее
и сказал кому-то, очевидно стоявшему тут же, за порогом:
- Он хочет, чтобы Анна подала ему завтрак.
Из соседней комнаты послышался короткий смешок; по звуку
трудно было угадать, один там человек или их несколько. И хотя
незнакомец явно не мог услыхать ничего для себя нового, он
заявил К. официальным тоном:
- Это не положено!
- Вот еще новости! - сказал К., соскочил с кровати и
торопливо натянул брюки. - Сейчас взгляну, что там за люди в
соседней комнате. Посмотрим, как фрау Грубах объяснит это
вторжение.
Правда, он тут же подумал, что не стоило высказывать свои
мысли вслух, - выходило так, будто этими словами он в какой-то
мере признает за незнакомцем право надзора; впрочем, сейчас это
было неважно. Но видно, незнакомец так его и понял, потому что
сразу сказал:
- Может быть, вам лучше остаться тут?
- И не останусь, и разговаривать с вами не желаю, пока вы
не скажете, кто вы такой.
- Зря обижаетесь, - сказал незнакомец и сам открыл дверь.
В соседней комнате, куда К. прошел медленнее, чем ему того
хотелось, на первый взгляд со вчерашнего вечера почти ничего не
изменилось. Это была гостиная фрау Грубах, загроможденная
мебелью, коврами, фарфором и фотографиями; пожалуй, в ней
сейчас стало немного просторнее, хотя это не сразу было
заметно, тем более что главная перемена заключалась в том, что
там находился какой-то человек.

Франц Кафка

Кто-то, по-видимому, оклеветал Йозефа К., потому что, не сделав ничего дурного, он попал под арест. Кухарка его квартирной хозяйки фрау Грубах, ежедневно приносившая ему завтрак около восьми, на этот раз не явилась. Такого случая еще не бывало. К. немного подождал, поглядел с кровати на старуху, жившую напротив, – она смотрела на него из окна с каким-то необычным для нее любопытством – и потом, чувствуя и голод, и некоторое недоумение, позвонил. Тотчас же раздался стук, и в комнату вошел какой-то человек. К. никогда раньше в этой квартире его не видел. Он был худощав и вместе с тем крепко сбит, в хорошо пригнанном черном костюме, похожем на дорожное платье – столько на нем было разных вытачек, карманов, пряжек, пуговиц и сзади хлястик, – от этого костюм казался особенно практичным, хотя трудно было сразу сказать, для чего все это нужно.

– Вы кто такой? – спросил К. и приподнялся на кровати.

Но тот ничего не ответил, как будто его появление было в порядке вещей, и только спросил:

– Вы звонили?

– Пусть Анна принесет мне завтрак, – сказал К. и стал молча разглядывать этого человека, пытаясь прикинуть и сообразить, кто же он, в сущности, такой. Но тот не дал себя особенно рассматривать и, подойдя к двери, немного приоткрыл ее и сказал кому-то, очевидно стоявшему тут же, за порогом:

– Он хочет, чтобы Анна подала ему завтрак.

Из соседней комнаты послышался короткий смешок; по звуку трудно было угадать, один там человек или их несколько. И хотя незнакомец явно не мог услыхать ничего для себя нового, он заявил К. официальным тоном:

– Это не положено!

– Вот еще новости! – сказал К., соскочил с кровати и торопливо натянул брюки. – Сейчас взгляну, что там за люди в соседней комнате. Посмотрим, как фрау Грубах объяснит это вторжение.

Правда, он тут же подумал, что не стоило высказывать свои мысли вслух, – выходило так, будто этими словами он в какой-то мере признает за незнакомцем право надзора; впрочем, сейчас это было не важно. Но, видно, незнакомец так его и понял, потому что сразу сказал:

– Может быть, вам лучше остаться тут?

– И не останусь, и разговаривать с вами не желаю, пока вы не скажете, кто вы такой.

– Зря обижаетесь, – сказал незнакомец и сам открыл дверь.

В соседней комнате, куда К. прошел медленнее, чем ему того хотелось, на первый взгляд со вчерашнего вечера почти ничего не изменилось. Это была гостиная фрау Грубах, загроможденная мебелью, коврами, фарфором и фотографиями; пожалуй, в ней сейчас стало немного просторнее, хотя это не сразу было заметно, тем более что главная перемена заключалась в том, что там находился какой-то человек. Он сидел с книгой у открытого окна и сейчас, подняв глаза, сказал:

– Вам следовало остаться у себя в комнате! Разве Франц вам ничего не говорил?

– Да что вам, наконец, нужно? – спросил К., переводя взгляд с нового посетителя на того, кого назвали Франц (он стоял в дверях), и снова на первого. В открытое окно видна была та старуха: в припадке старческого любопытства она уже перебежала к другому окну – посмотреть, что будет дальше.

– Вот сейчас я спрошу фрау Грубах, – сказал К. И хотя он стоял поодаль от тех двоих, но сделал движение, словно хотел вырваться у них из рук, и уже пошел было из комнаты.

– Нет, – сказал человек у окна, бросил книжку на столик и встал: – Вам нельзя уходить. Ведь вы задержаны.

– Мы не уполномочены давать объяснения. Идите в свою комнату и ждите. Начало вашему делу положено, и в надлежащее время вы все узнаете. Я и так нарушаю свои полномочия, разговаривая с вами по-дружески. Но надеюсь, что, кроме Франца, никто нас не слышит, а он и сам вопреки всем предписаниям слишком любезен с вами. Если вам и дальше так повезет, как повезло с назначением стражи, то можете быть спокойны.

К. хотел было сесть, но увидел, что в комнате, кроме кресла у окна, сидеть не на чем.

– Вы еще поймете, какие это верные слова, – сказал Франц, и вдруг оба сразу подступили к нему.

Второй был много выше ростом, чем К. Он все похлопывал его по плечу. Они стали ощупывать ночную рубашку К., приговаривая, что теперь ему придется надеть рубаху куда хуже, но эту рубашку и все остальное его белье они приберегут и, если дело обернется в его пользу, ему все отдадут обратно. – Лучше отдайте вещи нам, чем на склад, – говорили они. – На складе вещи подменяют, а кроме того, через некоторое время все вещи распродают – все равно, окончилось дело или нет. А вы знаете, как долго тянутся такие процессы, особенно в нынешнее время! Конечно, склад вам в конце концов вернет стоимость вещей, но, во-первых, сама по себе сумма ничтожная, потому что при распродаже цену вещей назначают не по их стоимости, а за взятки, да и вырученные деньги тают, они ведь что ни год переходят из рук в руки.

Но К. даже не слушал, что ему говорят, ему не важно было, кто получит право распоряжаться его личными вещами, как будто еще принадлежавшими ему; гораздо важнее было уяснить свое положение; но в присутствии этих людей он даже думать как следует не мог: второй страж – кто же они были, как не стражи? – все время толкал его, как будто дружески, толстым животом, но когда К. подымал глаза, он видел совершенно не соответствующее этому толстому туловищу худое, костлявое лицо с крупным, свернутым набок носом и перехватывал взгляд, которым этот человек обменивался через его голову со своим товарищем. Кто же эти люди? О чем они говорят? Из какого они ведомства? Ведь К. живет в правовом государстве, всюду царит мир, все законы незыблемы, кто же смеет нападать на него в его собственном жилище? Всегда он был склонен относиться ко всему чрезвычайно легко, признавался, что дело плохо, только когда действительно становилось очень плохо, и привык ничего не предпринимать заранее, даже если надвигалась угроза. Но сейчас ему показалось, что это неправильно, хотя все происходящее можно было почесть и за шутку, грубую шутку, которую неизвестно почему – может быть, потому, что сегодня ему исполнилось тридцать лет? – решили с ним сыграть коллеги по банку. Да, конечно, это вполне вероятно; по-видимому, следовало бы просто рассмеяться в лицо этим стражам, и они рассмеялись бы вместе с ним: а может, это просто рассыльные с улицы, вполне похоже, но почему же тогда при первом взгляде на Франца он твердо решил ни в чем не уступать этим людям? Меньше всего К. боялся, что его потом упрекнут в непонимании шуток, зато он отлично помнил – хотя обычно с прошлым опытом и не считался – некоторые случаи, сами по себе незначительные, когда он, в отличие от своих друзей, сознательно пренебрегал возможными последствиями и вел себя крайне необдуманно и неосторожно, за что и расплачивался полностью. Больше этого с ним повториться не должно, хотя бы теперь, а если это комедия, то он им подыграет. Но пока что он еще свободен.

– Позвольте, – сказал он и быстро прошел мимо них в свою комнату.

– Видно, разумный малый, – услышал он за спиной.

В комнате он тотчас же стал выдвигать ящики стола; там был образцовый порядок, но удостоверение личности, которое он искал, он от волнения никак найти не мог. Наконец он нашел удостоверение на велосипед и уже хотел идти с ним к стражам, но потом эта бумажка показалась ему неубедительной, и он снова стал искать, пока не нашел свою метрику.

Когда он возвратился в соседнюю комнату, дверь напротив отворилась и вышла фрау Грубах. Но, увидев К., она остановилась в дверях, явно смутившись, извинилась и очень осторожно прикрыла двери.

– Входите же! – только и успел сказать К.

Удивительным немецкоязычным писателем является именно Франц Кафка. «Процесс» - это книга, которая стала довольно-таки популярной и заинтересовала огромное количество читателей.

История написания «Процесса»

Роман Кафки «Процесс» был написан в 1915 году, однако стоит отметить, что свет увидел только спустя 10 лет, когда автора уже не было в живых. Перед смертью Кафка просил писателя Марка Брода сжечь роман, однако душеприказчик не послушал Франца. Он собрал разрозненные главы «Процесса» и опубликовал роман именно в том виде, в котором сейчас его любит, знает и помнит читатель.

Необычным и глубоко мыслящим писателем был именно Франц Кафка. «Процесс» запомнился всем, кто когда-либо читал это произведение.

Был модернистским писателем, однако «Процесс» опередил своё время, так как роман считается одним из лучших образцов постмодернистского абсурдизма.

Необычный сюжет «Процесса»

Роман Кафки «Процесс» является довольно-таки необычным и фантастическим. Смело можно сказать, что аналогов этого романа просто не существует. Произведение содержит хотя на первый взгляд сюжет кажется читателю непонятным.

Писателем, который отличается стилем написания произведений от других, является Франц Кафка. «Процесс» является этому подтверждением. Это произведение вызывает у читателя огромное количество эмоций и переживаний за главного героя.

Произведение, которое сделало имя своему автору для культуры мирового постмодернистского театра, а также кинематографа, - «Процесс». Читатели ценят и любят творчество автора, потому что роман действительно даёт возможность задуматься над вещами, которые никогда не тревожили ранее. Это произведение не оставит равнодушным ни одного человека, который познакомится с его сюжетом.

Уже не одно столетие на устах любителей фантастики держится: «Франц Кафка. «Процесс». Фантастический роман. Писатель, которого никогда не забудут читатели».

Кафка, «Процесс». Краткое содержание. Арест и предварительное следствие Йозефа

Проснувшись в свой тридцатый день рождения, Йозеф К. обнаружил, что его арестовали.

Вместо служанки с завтраком в комнату господина К. вошёл незнакомый ему человек в чёрном одеянии и сообщил об аресте Йозефа. Мужчина уверен в том, что это всего лишь розыгрыш и злая шутка. Он уверен, что он не совершал ничего противозаконного, и очень удивлён тем, что в правовом государстве допускается непонятный для него произвол, а также необоснованные действия людей в чёрном по отношению к нему.

Йозеф обнаружил, что среди задержавших его мужчин есть его коллеги. Вскоре они сообщили господину К., что тот может отправляться на работу и жить в привычном для него жизненном ритме, так как пока ведётся лишь предварительное следствие.

Господин К. продолжает спокойно жить и изо всех сил старается забыть тот нелепый случай, однако по телефону ему сообщили, что в воскресенье назначено предварительное следствие по его делу. Стоит отметить, что Йозефу не сообщили ни назначенного времени, ни места. По телефону указали только адрес окраины города.

В воскресенье господин К. отправился на поиски назначенного места и, на удивление самому себе, постучав в случайно попавшуюся квартиру, попал точно по адресу.

Судья сообщил Йозефу, что тот опоздал на целый час и пять минут, на что К. ответил ему: «Но всё же пришёл». После К. начал выступать перед судом. Его слова были полны логики, а также убедительности. Толпе явно понравилось выступление Йозефа. После монолога мужчина взял свою шляпу и удалился.

Со временем Йозеф начинает замечать, что всё вокруг него не такое, как раньше. Господин К. не понимает, почему все люди, окружающие его, знают о «процессе». Даже те, с кем он не знаком, наслышаны о деле Йозефа.

К. полностью лишился покоя. Он стал рассеянным, невнимательным и мрачным. Йозеф постоянно чувствует себя уставшим, и вскоре его одолевает простуда. Мужчине кажется, что всеми своими действиями он даёт повод для недовольства, из-за чего сам недоволен всем, что он делает.

Тридцать первый день рождения

Накануне тридцать первого дня рождения к Йозефу пришли два человека в чёрном одеянии, которые забрали его с собой. Остановившись у заброшенной каменоломни, незнакомцы сняли с господина К. пиджак и рубашку, после чего уложили его на камень. Йозеф не сопротивлялся, однако в его голове было огромное количество мыслей. Он думал о том, что, возможно, были какие-то аргументы, которые помогли бы ему остаться в живых.

Руки одного незнакомца оказались у Йозефа на шее, в то время как другой человек вонзил нож в сердце господина К.

Кафка, «Процесс». Отзывы и главная мысль произведения

Читатели любят делиться друг с другом впечатлениями о произведении, потому что, безусловно, «Процесс» вызывает у них огромное количество эмоций.

Одними из самых известных модернистов и их произведений 20 века, узнаваемых каждым ценителем литературы, являются Эрнест Хемингуэй, «Маленький принц», Кафка, «Процесс». Краткое содержание этих произведений знакомо каждому школьнику. Эти фантастические шедевры литературы вызывают у читателя огромный спектр эмоций, а также заставляют его очутиться в мире, который создали талантливые писатели.

Главная мысль произведения состоит в том, что главный герой обрёл свободу от дуализма, который возник при отделении его собственного «я» от навязанной ему обществом роли.

Роман Кафки «Процесс» имеет увлекательный и фантастический сюжет, который, казалось бы, не имеет смысла, однако на самом деле произведение таит в себе глубокий смысл.

«Кто-то, по-видимому, оклеветал Йозефа К., потому что, не сделав ничего дурного, он попал под арест. Кухарка его квартирной хозяйки фрау Грубах, ежедневно приносившая ему завтрак около восьми, на этот раз не явилась. Такого случая еще не бывало. К. немного подождал, поглядел с кровати на старуху, жившую напротив, – она смотрела на него из окна с каким-то необычным для нее любопытством – и потом, чувствуя и голод, и некоторое недоумение, позвонил…»

Читать онлайн Процесс

О книге

Та самая книга, до которой не доходили руки и которой я боялась после смешанных ощущений от “Замка”. Однако могу сказать, что теперь “Процесс” безоговорочно входит в список моих любимых книг.

Сюжет повествует о Йозефе К., прокуристе в банке, которого утром одного дня будят два охранника, рассказывая ему о том, что с этого момента против него ведется процесс. Но никто и нигде на протяжении всего произведения не говорит К., в чем он виновен и за что его арестовали. Несмотря на все это, герой ведет свою жизнь практически так, как раньше: посещает работу, полностью свободен в действиях и лишь периодически его вызывают на допросы.

Зная о творчестве Франца Кафки, вы не будете удивляться абсурдности всего происходящего. Однако мне показалось, что здесь сюжет чуть более связан и логичен, нежели в уже упомянутом мной “Замке”.

Главный герой, Йозеф К., показался мне довольно интересным персонажем, который не желает, как остальные, мириться с происходящим, которые хочет четко и точно знать обо всем, что происходит как в его процессе, так и во всей судебной системе в целом. Он довольно образован и знает себе цену, за что не может не вызывать расположения читателя.

Несмотря на абсолютное непонимание происходящего и неопределенность от первой до последней страниц книги, она читается очень быстро и легко. При чтении я была погружена в “Процесс” с головой, мне хотелось видеть развитие сюжета, мне хотелось поскорее знать, что же будет в развязке (к слову добавлю, что она меня не разочаровала). Она не была мне в тягость, хотя сама по себе она действительно сложна для понимания, и вряд ли кто-то точно может сказать, что же имел в виду автор.

В любом случае, я хочу посоветовать эту книгу. Особенно тем, кто интересуется модернизмом, кого также привлекают такие авторы, как, например, Жан Поль Сартр, и кто просто хочет начать знакомство с Францем Кафкой, не зная точно, за что схватиться, чтобы не разочароваться.

Алина Несыть