Рассказы о любви к животным пришвин. Рассказы о природе русских писателей

Михаил Михайлович Пришвин родился 23 января (4 февраля) 1873, с. Хрущево Елецкого уезда Орловской губернии. Русский писатель, автор произведений о природе, явивший в них особую художественную натурфилософию, охотничьих рассказов, произведений для детей. Особую ценность имеют его дневники, которые он вел на протяжении всей жизни.

Родился в купеческой семье (отец умер, когда мальчику было семь лет). Окончив сельскую школу, поступил в Елецкую классическую гимназию, откуда был исключен (1888) за дерзость учителю В. В. Розанову. Переехав в г. Тюмень к дяде, крупному сибирскому промышленнику, окончил шесть классов Тюменского реального училища. В 1893 Пришвин поступил в Рижский политехникум (химико-агрономическое отделение).

Во время Первой мировой войны Михаил Пришвин отправляется на фронт в качестве санитара и военного корреспондента.

После Октябрьской революции совмещал краеведческую работу с работой агронома и учителя: преподавал в бывшей Елецкой гимназии (из которой был исключен в детстве), в школе второй ступени в селе Алексино Дорогобужского района (там же директор), служил инструктором народного образования. Организовал музей усадебного быта в бывшем имении Барышникова, принимал участие в организации музея в г. Дорогобуже.

Итак, первая же книга М. Пришвина "В краю непуганых птиц " сделала его известным писателем . Появилось в русской литературе новое имя - Пришвин. Но дорога к себе была для Михаила Михайловича не так еще близка, он не сразу обрел то свое лицо, которое мы сразу же представляем себе, произнося имя - Пришвин.

Произведения Пришвина:

Многие произведения Пришвина вошли в золотой фонд детской литературы, были переведены на иностранные языки.

Произведения, написанные певцом русской природы М.М.Пришвиным для детей: "Кладовая солнца", "Лисичкин хлеб", "В краю деда Мазая" и др. отличает достоверность в описании природы, любовь к животным, поэтичность, глубокая содержательность.
Каждая его новая книга, которых появлялось множество в ходе его путешествий, раскрывает красоту нашей страны. Его произведения с удовольствием воспринимают читатели всех возрастов - искренние, чистые и правдивые.

Удивительные, всегда неожиданные, полные маленьких открытий рассказы Михаила Михайловича Пришвина знакомы всем с раннего детства. По ним учились разгадывать тайны природы, учились осознавать себя в этом вечно меняющемся, непосредственном мире его неотъемлемой частью.

Охота за бабочкой

Книга известного писателя начала XX века Михаила Михайловича Пришвина для детей младшего школьного возраста, с многочисленными иллюстрациями.

Книга представляет собой зарисовки о диких зверях и птицах средней полосы Европы и Азии. Сюжеты рассказов не выдуманы, а взяты автором из реальных наблюдений. Автор умел видеть и обобщать увиденное, передавая его в своих произведениях. При этом уходил от излишнего умиления перед увиденным, а старался донести до читателя сущность увиденного или услышанного.

Лесная капель

Издание содержит избранные произведения Михаила Пришвина для детей младшего и среднего школьного возраста.
"Лесная капель" - книга избранных произведений замечательного русского писателя Михаила Михайловича Пришвина, чуткого, внимательного художника, глубоко чувствующего и знающего природу, мудрого и доброго человека.

Книгу открывает цикл рассказов о природе "Лесная капель" .Очень интересны "Охотничьи были" - рассказы об охоте, о животных (особенно о друге человека - собаке) и, конечно, об удивительных людях - охотниках, "поэтах в душе".
Наряду с рассказами в книгу вошли: сказка-быль "Кладовая солнца" , повесть-сказка "Корабельная чаща" (в отрывках) и главы из романа-сказки "Осударева дорога" , рассказывающие о том, как мальчик Зуек спасается сам и спасает множество зверей от затопления на плывущем острове - плавине.

Ребята и утята

В сборник вошли рассказы М.Пришвина "Лисичкин хлеб" , "Золотой луг" ,
"Берестяная трубочка" , "Пиковая дама" , "Ребята и утята" , рекомендованные для чтения
в начальных классах.

Лисичкин хлеб

В сборник включены ставшие классикой произведения Пришвина из знаменитых циклов "Журка" , "Разговор птиц и зверей" , "В краю дедушки Мазая" , "Лесной хозяин" , "Лисичкин хлеб" , "Дедушкин валенок", в которых великий русский писатель предстает восторженным философом и мудрым поэтом.

Для младшего школьного возраста.

Зеленый шум

В сборник «Зеленый шум» известного русского советского писателя M.M. Пришвина (1873-1954) вошли его наиболее значительные произведения, рассказывающие о встречах с интересными людьми, о красоте русской природы и животном мире нашей страны.

Дедушкин валенок

Черно-белая анимационная лента по одноименному рассказу Михаила Пришвина.
«Все на свете» имеет конец, все умирает, и только одни дедушкины валенки вечны. Так думает юный герой картины — деревенский мальчик.
Мультфильм "Дедушкин валенок" - светлое, доброе произведение. Мультфильм снят по одноименному рассказу Михаила Пришвина. Мультфильм снят душевно, добротно, по-домашнему нежно и трепетно. Дедушка не хочет расставаться с валенками, постоянно их ремонтирует и чинит. В них он даже рыбу ловит. Он без них не может прожить и дня. Они - его жизнь, его спасение от болезней.
Внук понимает, что на этом свете все имеет свой конец, и лишь дедушкины валенки будут жить вечно. Мультфильм потрясающий, сделан талантливо и очень профессионально.

Год выпуска: 2010.
Страна: Россия.
Режиссер фильма: Октябрина Потапова.
Озвучание: Юрий Норштейн.
Жанр: мультфильм.
Продолжительность: 10 мин.
Мультфильм представлен в рамках IX Фестиваля отечественного кино "Московская премьера".

Черно-белый мультфильм "Дедушкин валенок" - экранизация одноименного рассказа Михаила Пришвина, в котором он описал воспоминания своего детства.

В центре действия - Дед Михей и его валенки, которым, кажется, и сносу нет. Но прохудились и они, и выкинул дед валенок с высокого берега в репейник. А когда началась весна, растащили птички дедов валенок себе на гнезда. На тепле валенка вывелись и выросли птички и, когда стало холодно, тучами улетели в теплые края.
Весною они опять вернутся, и многие в старых гнездах найдут остатки дедушкина валенка.

В фильме Октябрины Потаповой «Дедушкин валенок» звучит песня «Вдоль по матушке, по Волге» . Здесь главный герой - закадровый голос рассказчика , и не кого-нибудь, а Юрия Норштейна !
Он и поет песню. Тихо, грустно, проникновенно, возвышенно. Это событие не могли не заметить, и вручили Юрию Борисовичу Приз «дебют» - за актерское и вокальное мастерство.

В одной из своих книг Юрий Борисович пишет: «Искусство - это мгновенность мирочувствия; в этот момент исчезает материальная последовательность времени, прилежная упорядоченность. Ты словно удаляешь куски времени, соединяя несоединимое» . «Вечный валенок» - это вселенская метафора .

Кстати, фильм случился весьма неожиданно. В 60 годы, Франческа, супруга Норштейна, по рассказу Пришвина сделала курсовую работу. Спустя полвека эти рисунки увидела Октябрина. Вдохновленная, она сделала свой фильм, сохранив стилистику.

Фильм участвовал в конкурсной программе фестиваля Суздаль-2011

«Союзмультфильм» приехал в Жуковский

13 апреля к юным почитателям анимационных фильмов из детского киноклуба «Лучик» при Дворце культуры приехали гости из знаменитой студии «Союзмультфильм». Режиссер-аниматор киностудии, призер фестивалей анимационного кино Октябрина Потапова в гостях у киноклуба уже второй раз. Гости привезли около 10 мультфильмов, к созданию которых они имеют непосредственное отношение. Это были как ленты последних лет, так и классика «Союзмультфильма».
Началась встреча с показа «Дедушкиного валенка», мультфильма 2012 года, над которым работали все гости. Мультфильм создан по рассказу М. Пришвина, а сценарий к нему написал Юрий Норштейн, он же сделал для него раскадровки и даже озвучил. Получилось нечто совершенно «норштейновское» и по-настоящему чудесное.
«У «Дедушкиного валенка» типичное русское содержание сказочно-былинного характера, — рассказывает о мультфильме Владимир Шевченко. — «Это фильм настроения, описать словами который сложно. Настроения зимы, весны, осени — все это показано через природу, персонажей. Крайне мало диалогов между персонажами, но состояния захватывают вас всецело. Возможно, не все дети младшей школы смогут его понять, но ведь их нужно воспитывать хорошим примером. И этот фильм вполне подходит».
Например, «Дедушкин валенок» выполнен в черно-белой манере, напоминающей мультфильмы Норштейна. А сам Юрий Борисович выступает здесь в не совсем обычном для себя качестве. Он не режиссер, а соавтор сценария и читает закадровый текст. Постановщик Октябрина Потапова, известная до этого полнометражным мультфильмом «Новые приключения Бабки Ежки» и медитативной якутской сказкой «Однажды», теперь обратилась к творчеству Пришвина. В этом не известном детям рассказе речь идет о дедушке, который оставил о себе добрую память не только своими делами, но и валенками... (Ксения Лоягина, 23 апреля 2012 года)

Михаил Пришвин «Моя родина» (Из воспоминаний детства)

Мать моя вставала рано, до солнца. Я однажды встал тоже до солнца, чтобы на заре расставить силки на перепёлок. Мать угостила меня чаем с молоком. Молоко это кипятилось в глиняном горшочке и сверху всегда покрывалось румяной пенкой, а под этой пенкой оно было необыкновенно вкусное, и чай от него делался прекрасным.

Это угощение решило мою жизнь в хорошую сторону: я начал вставать до солнца, чтобы напиться с мамой вкусного чаю. Мало-помалу я к этому утреннему вставанию так привык, что уже не мог проспать восход солнца.

Потом и в городе я вставал рано, и теперь пишу всегда рано, когда весь животный и растительный мир пробуждается и тоже начинает по-своему работать. И часто-часто я думаю: что, если бы мы так для работы своей поднимались с солнцем! Сколько бы тогда у людей прибыло здоровья, радости, жизни и счастья!

После чаю я уходил на охоту за перепелками, скворцами, соловьями, кузнечиками, горлинками, бабочками. Ружья тогда у меня ещё не было, да и теперь ружьё в моей охоте необязательно.

Моя охота была и тогда и теперь — в находках. Нужно было найти в природе такое, чего я ещё не видел, и может быть, и никто ещё в своей жизни с этим не встречался...

Хозяйство моё было большое, тропы бесчисленные.

Мои молодые друзья! Мы хозяева нашей природы, и она для нас кладовая солнца с великими сокровищами жизни. Мало того, чтобы сокровища эти охранять — их надо открывать и показывать.

Для рыбы нужна чистая вода — будем охранять наши водоёмы.

В лесах, степях, горах разные ценные животные — будем охранять наши леса, степи, горы.

Рыбе — вода, птице — воздух, зверю — лес, степь, горы. А человеку нужна родина. И охранять природу — значит охранять родину.

Михаил Пришвин «Жаркий час»

В полях тает, а в лесу ещё снег лежит нетронутый плотными подушками на земле и на ветках деревьев, и деревья стоят в снежном плену. Тонкие стволики пригнулись к земле, примёрзли и ждут с часу на час освобождения. Наконец приходит этот жаркий час, самый счастливый для неподвижных деревьев и страшный для зверей и птиц.

Пришёл жаркий час, снег незаметно подтаивает, и вот в полной лесной тишине как будто сама собой шевельнётся еловая веточка и закачается. А как раз под этой ёлкой, прикрытой её широкими ветками, спит заяц. В страхе он встаёт и прислушивается: веточка не может же сама собой шевельнуться. Зайцу страшно, а тут на глазах его другая, третья ветка шевельнулась и, освобожденная от снега, подпрыгнула. Заяц метнулся, побежал, опять сел столбиком и слушает: откуда беда, куда ему бежать?

И только стал на задние лапки, только оглянулся, как прыгнет вверх перед самым его носом, как выпрямится, как закачается целая берёза, как махнёт рядом ветка ёлки!

И пошло, и пошло: везде прыгают ветки, вырываясь из снежного плена, весь лес кругом шевелится, весь лес пошёл. И мечется обезумевший заяц, и встаёт всякий зверь, и птица улетает из леса.

Михаил Пришвин «Разговор деревьев»

Почки раскрываются, шоколадные, с зелёными хвостиками, и на каждом зелёном клювике висит большая прозрачная капля. Возьмёшь одну почку, разотрёшь между пальцами, и потом долго всё пахнет тебе ароматной смолой берёзы, тополя или черёмухи.

Понюхаешь черёмуховую почку и сразу вспомнишь, как, бывало, забирался наверх по дереву за ягодами, блестящими, чёрно-лаковыми. Ел их горстями прямо с косточками, но ничего от этого, кроме хорошего, не бывало.

Вечер тёплый, а такая тишина, словно должно что-то в такой тишине случиться. И вот начинают шептаться между собой деревья: берёза белая с другой берёзой белой издали перекликаются; осинка молодая вышла на поляну, как зелёная свечка, и зовёт к себе такую же зелёную свечку- осинку, помахивая веточкой; черёмуха черёмухе подает ветку с раскрытыми почками. Если с нами сравнить — мы звуками перекликаемся, а у них — аромат.

Михаил Пришвин «Лесной хозяин»

То было в солнечный день, а то расскажу, как было в лесу перед самым дождём. Наступила такая тишина, было такое напряжение в ожидании первых капель, что, казалось, каждый листик, каждая хвоинка силилась быть первой и поймать первую каплю дождя. И так стало в лесу, будто каждая мельчайшая сущность получила своё собственное, отдельное выражение.

Так вхожу я к ним в это время, и мне кажется: они все, как люди, повернулись ко мне лицами и по глупости своей у меня, как у бога, просят дождя.

— А ну-ка, старик, — приказал я дождю, — будет тебе всех нас томить, ехать, так ехать, начинай!

Но дождик в этот раз меня не послушался, и я вспомнил о своей новой соломенной шляпе: пойдёт дождь — и шляпа моя пропала. Но тут, думая о шляпе, увидел я необыкновенную ёлку. Росла она, конечно, в тени, и оттого сучья у неё когда-то были опущены вниз. Теперь же, после выборочной рубки, она очутилась на свету, и каждый сук её стал расти кверху. Наверно, и нижние суки со временем поднялись бы, но ветки эти, соприкоснувшись с землёй, выпустили корешки и прицепились... Так под ёлкой с поднятыми вверх сучьями внизу получился хороший шалашик. Нарубив лапнику, я уплотнил его, сделал вход, устелил внизу сиденье. И только уселся, чтобы начать новую беседу с дождём, как вижу, против меня совсем близко пылает большое дерево. Быстро схватил я с шалашика лапник, собрал его в веник и, стегая по горящему месту, мало-помалу пожар затушил раньше, чем пламя пережгло кору дерева кругом и тем сделало бы невозможным движение сока.

Вокруг дерева место не было обожжено костром, коров тут не пасли, и не могло быть подпасков, на которых все валят вину за пожары. Вспомнив свои детские разбойничьи годы, я сообразил, что смолу на дереве поджёг скорей всего какой-нибудь мальчишка из озорства, из любопытства поглядеть, как будет гореть смола. Спустившись в свои детские годы, я представил себе, до чего же это приятно взять чиркнуть спичкой и поджечь дерево.

Мне стало ясно, что вредитель, когда загорелась смола, вдруг увидел меня и скрылся тут же где-нибудь в ближайших кустах. Тогда, сделав вид, будто я продолжаю свой путь, посвистывая, удалился я с места пожара и, сделав несколько десятков шагов вдоль просеки, прыгнул в кусты и возвратился на старое место и тоже затаился.

Недолго пришлось мне ждать разбойника. Из куста вышел белокурый мальчик лет семи- восьми, с рыжеватым солнечным запёком, смелыми, открытыми глазами, полуголый и с отличным сложением. Он враждебно поглядел в сторону просеки, куда я ушёл, поднял еловую шишку и, желая пустить её в меня, так размахнулся, что перевернулся даже вокруг себя. Это его не смутило; напротив, он, как настоящий хозяин лесов, заложил обе руки в карманы, стал разглядывать место пожара и сказал:

— Выходи, Зина, он ушёл!

Вышла девочка, чуть постарше, чуть повыше и с большой корзиной в руке.

— Зина, — сказал мальчик, — знаешь что?

Зина глянула на него большими спокойными глазами и ответила просто:

— Нет, Вася, не знаю.

— Где тебе! — вымолвил хозяин лесов. — Я хочу сказать тебе: не приди тот человек, не погаси он пожар, то, пожалуй, от этого дерева сгорел бы весь лес. Вот бы мы тогда поглядели!

— Дурак ты! — сказала Зина.

— Правда, Зина, — сказал я, — вздумал чем хвастаться, настоящий дурак!

И как только я сказал эти слова, задорный хозяин лесов вдруг, как говорят, «улепетнул».

А Зина, видимо, и не думала отвечать за разбойника, она спокойно глядела на меня, только бровки её поднимались чуть-чуть удивлённо.

При виде такой разумной девочки мне захотелось обратить всю эту историю в шутку, расположить её к себе и потом вместе обработать хозяина лесов.

Как раз в это время напряжение всех живых существ, ожидающих дождя, дошло до крайности.

— Зина, — сказал я, — смотри, как все листки, все травинки ждут дождя. Вон заячья капуста даже на пень забралась, чтобы захватить первые капли.

Девочке моя шутка понравилась, она милостиво мне улыбнулась.

— Ну, старик, — сказал я дождю, — будет тебе всех нас томить, начинай, поехали!

И в этот раз дождик послушался, пошёл. А девочка серьёзно, вдумчиво сосредоточилась на мне и губки поджала, как будто хотела сказать: «Шутки шутками, а всё-таки дождик пошёл».

— Зина, — сказал я поспешно, — скажи, что у тебя в этой большой корзине?

Она показала: там было два белых гриба. Мы уложили в корзину мою новую шляпу, закрыли папоротником и направились от дождя в мой шалаш. Наломав ещё лапнику, мы укрыли его хорошо и залезли.

— Вася, — крикнула девочка. — Будет дурить, выходи!

И хозяин лесов, подгоняемый проливным дождём, не замедлил явиться.

Как только мальчик уселся рядом с нами и захотел что-то сказать, я поднял вверх указательный палец и приказал хозяину:

— Ни гу-гу!

И все мы трое замерли.

Невозможно передать прелести пребывания в лесу под ёлкой во время тёплого летнего дождя. Хохлатый рябчик, гонимый дождём, ворвался в середину нашей густой ёлки и уселся над самым шалашом. Совсем на виду под веточкой устроился зяблик. Ёжик пришёл. Проковылял мимо заяц. И долго дождик шептал и шептал что-то нашей ёлке. И мы долго сидели, и всё было так, будто настоящий хозяин лесов каждому из нас отдельно шептал, шептал, шептал...

Михаил Пришвин «Сухостойное дерево»

Когда дождик прошёл и всё вокруг засверкало, мы по тропе, пробитой ногами прохожих, вышли из леса. При самом выходе стояло огромное и когда-то могучее дерево, перевидевшее не одно поколение людей. Теперь оно стояло совершенно умершее, было, как говорят лесники, «сухостойное».

Оглядев это дерево, я сказал детям:

— Быть может, прохожий человек, желая здесь отдохнуть, воткнул топор в это дерево и на топор повесил свой тяжёлый мешок. Дерево после того заболело и стало залечивать ранку смолой. А может быть, спасаясь от охотника, в густой кроне этого дерева затаилась белка, и охотник, чтобы выгнать её из убежища, принялся тяжёлым поленом стучать по стволу. Бывает довольно одного только удара, чтобы дерево заболело.

И много, много с деревом, как и с человеком и со всяким живым существом, может случиться такого, от чего возьмётся болезнь. Или, может быть, молния стукнула?

С чего-то началось, и дерево стало заливать свою рану смолой. Когда же дерево стало хворать, об этом, конечно, узнал червяк. Закорыш забрался под кору и стал там точить. По-своему как-то о червяке узнал дятел и в поисках закорыша стал долбить там и тут дерево. Скоро ли найдёшь? А то, может быть, и так, что, пока дятел долбит и раздолбит так, что можно бы ему и схватить, закорыш в это время продвинется, и лесному плотнику надо снова долбить. И не один же закорыш, и не один тоже дятел. Так долбят дерево дятлы, а дерево, ослабевая, всё заливает смолой. Теперь поглядите вокруг дерева на следы костров и понимайте: по этой тропе люди ходят, тут останавливаются на отдых и, несмотря на запрет в лесу костры разводить, собирают дрова и поджигают. А чтобы скорей разжигалось, стёсывают с дерева смолистую корку. Так мало-помалу от стёсывания образовалось вокруг дерева белое кольцо, движение соков вверх прекратилось, и дерево засохло. Теперь скажите, кто же виноват в гибели прекрасного дерева, простоявшего не меньше двух столетий на месте: болезнь, молния, закорыш, дятлы?

— Закорыш! — быстро сказал Вася.

И, поглядев на Зину, поправился:

Дети были, наверно, очень дружны, и быстрый Вася привык читать правду с лица спокойной умницы Зины. Так, наверно, он слизнул бы с её лица и в этот раз правду, но я спросил её:

— А ты, Зиночка, как ты, милая дочка моя, думаешь?

Девочка обняла рукой ротик, умными глазами поглядела на меня, как в школе на учителя, и ответила:

— Наверное, виноваты люди.

— Люди, люди виноваты, — подхватил я за ней.

И, как настоящий учитель, рассказал им обо всём, как я думаю сам для себя: что дятлы и закорыш не виноваты, потому что нет у них ни ума человеческого, ни совести, освещающих вину в человеке; что каждый из нас родится хозяином природы, но только должен много учиться понимать лес, чтобы получить право им распоряжаться и сделаться настоящим хозяином леса.

Не забыл я рассказать и о себе, что до сих пор учусь постоянно и без какого-нибудь плана или замысла, ни во что в лесу не вмешиваюсь.

Тут не забыл я рассказать и о недавнем своём открытии огненных стрелок, и о том, как пощадил даже одну паутинку. После того мы вышли из леса, и так со мною теперь постоянно бывает: в лесу веду себя как ученик, а из леса выхожу как учитель.

Михаил Пришвин «Этажи леса»

У птиц и зверьков в лесу есть свои этажи: мышки живут в корнях — в самом низу; разные птички, вроде соловья, вьют свои гнёздышки прямо на земле; дрозды — ещё повыше, на кустарниках; дупляные птицы — дятел, синички, совы — ещё повыше; на разной высоте по стволу дерева и на самом верху селятся хищники: ястреба и орлы.

Мне пришлось однажды наблюдать в лесу, что у них, зверушек и птиц, с этажами не как у нас в небоскрёбах: у нас всегда можно с кем-нибудь перемениться, у них каждая порода живёт непременно в своём этаже.

Однажды на охоте мы пришли к полянке с погибшими берёзами. Это часто бывает, что берёзы дорастут до какого-то возраста и засохнут.

Другое дерево, засохнув, роняет на землю кору, и оттого непокрытая древесина скоро гниёт и всё дерево падает, у берёзы же кора не падает; эта смолистая, белая снаружи кора — береста — бывает непроницаемым футляром для дерева, и умершее дерево долго стоит, как живое.

Даже когда и сгниёт дерево и древесина превратится в труху, отяжелённую влагой, с виду белая берёза стоит, как живая.

Но стоит, однако, хорошенько толкнуть такое дерево, как вдруг оно разломится всё на тяжёлые куски и падает. Валить такие деревья — занятие очень весёлое, но и опасное: куском дерева, если не увернешься, может здорово хватить тебя по голове.

Но всё-таки мы, охотники, не очень боимся и когда попадаем к таким берёзам, то друг перед другом начинаем их рушить.

Так пришли мы к поляне с такими берёзами и обрушили довольно высокую берёзу. Падая, в воздухе она разломилась на несколько кусков, и в одном из них было дупло с гнездом гаечки. Маленькие птенчики при падении дерева не пострадали, только вместе со своим гнёздышком вывалились из дупла.

Голые птенцы, покрытые пёрышками, раскрывали широкие красные рты и, принимая нас за родителей, пищали и просили у нас червячка. Мы раскопали землю, нашли червячков, дали им перекусить, они ели, глотали и опять пищали.

Очень скоро прилетели родители, гаечки- синички, с белыми пухлыми щёчками и с червячками во ртах, сели на рядом стоящих деревьях.

— Здравствуйте, дорогие, — сказали мы им, — вышло несчастье; мы этого не хотели.

Гаечки ничего не могли нам ответить, но, самое главное, не могли понять, что такое случилось, куда делось дерево, куда исчезли их дети. Нас они нисколько не боялись, порхали с ветки на ветку в большой тревоге.

— Да вот же они! — показывали мы им гнездо на земле. — Вот они, прислушайтесь, как они пищат, как зовут вас!

Гаечки ничего не слушали, суетились, беспокоились и не хотели спуститься вниз и выйти за пределы своего этажа.

— А может быть, — сказали мы друг другу, — они нас боятся. Давай спрячемся! — И спрятались.

Нет! Птенцы пищали, родители пищали, порхали, но вниз не спускались.

Мы догадались тогда, что у птичек не как у нас в небоскрёбах, они не могут перемениться этажами: им теперь просто кажется, что весь этаж с их птенцами исчез.

— Ой-ой-ой, — сказал мой спутник, — ну какие же вы дурачки!..

Жалко стало и смешно: такие славные и с крылышками, а понять ничего не хотят.

Тогда мы взяли тот большой кусок, в котором находилось гнездо, сломили верх соседней берёзы и поставили на него наш кусок с гнездом как раз на такую высоту, на какой находился разрушенный этаж.

Нам недолго пришлось ждать в засаде: через несколько минут счастливые родители встретили своих птенчиков.

Михаил Пришвин «Старый скворец»

Скворцы вывелись и улетели, и давно уже их место в скворечнике занято воробьями. Но до сих пор на ту же яблоню в хорошее росистое утро прилетает старый скворец и поёт.

Вот странно! Казалось бы, всё уже кончено, самка давно вывела птенцов, детёныши выросли и улетели... Для чего же старый скворец прилетает каждое утро на яблоню, где прошла его весна, и поёт?

Михаил Пришвин «Паутинка»

Вот был солнечный день, такой яркий, что лучи проникали даже и в самый тёмный лес. Шёл я вперёд по такой узенькой просеке, что некоторые деревья с одной стороны перегибались на другую, и это дерево шептало своими листиками что- то другому дереву, на той стороне. Ветер был очень слабый, но всё-таки он был: и наверху лепетали осинки, и внизу, как всегда, важно раскачивались папоротники. Вдруг я заметил: со стороны на сторону через просеку, слева направо, беспрерывно там и тут перелетают какие-то мелкие огненные стрелки. Как всегда в таких случаях, я сосредоточил своё внимание на стрелках и скоро заметил, что движение стрелок происходит по ветру, слева направо.

Ещё я заметил, что на ёлках их обычные побеги-лапки вышли из своих оранжевых сорочек и ветер сдувал эти ненужные больше сорочки с каждого дерева во множестве великом: каждая новая лапка на ёлке рождалась в оранжевой сорочке, и теперь сколько лапок, столько сорочек слетало — тысячи, миллионы...

Мне видно было, как одна из этих слетающих сорочек встретилась с одной из летящих стрелок и вдруг повисла в воздухе, а стрелка исчезла. Я понял тогда, что сорочка повисла на невидимой мне паутинке, и это дало мне возможность в упор подойти к паутинке и вполне понять явление стрелок: ветер поддувает паутинку к солнечному лучу, блестящая паутинка вспыхивает от света, и от этого кажется, будто стрелка летит. В то же время я понял, что паутинок этих, протянутых через просеку, великое множество, и, значит, если я шёл, то разрывал их, сам не зная того, тысячами.

Мне казалось, что у меня была такая важная цель — учиться в лесу быть его настоящим хозяином, — что я имел право рвать все паутинки и заставлять всех лесных пауков работать для моей цели. Но эту замеченную мной паутинку я почему-то пощадил: ведь это она же благодаря повисшей на ней сорочке помогла разгадать мне явление стрелок.

Был ли я жесток, разрывая тысячи паутинок? Нисколько: я же их не видел — моя жестокость была следствием моей физической силы.

Был ли я милостив, наклоняя для спасения паутинки свою натруженную спину? Не думаю: в лесу я веду себя учеником, и если бы я мог, то ничего бы не тронул.

Спасение этой паутинки я отношу к действию моего сосредоточенного внимания.

Михаил Пришвин «Хлопунки»

Растут, растут зеленые дудочки; идут, идут с болот сюда тяжёлые кряквы, переваливаясь, а за ними, посвистывая, — чёрные утята с жёлтыми лапками между кочками за маткой, как между горами.

Мы плывём на лодке по озеру в тростники проверить, много ли будет в этом году уток и как они, молодые, растут: какие они теперь — летают, или пока ещё только ныряют, или удирают бегом по воде, хлопая короткими крыльями. Эти хлопунки очень занятная публика. Направо от нас, в тростниках, зелёная стена и налево зелёная, мы же едем по свободной от водяных растений узкой полосе. Впереди нас на воду из тростников выплывают два самых маленьких чирёнка-свистунка в чёрном пуху и, завидев нас, начинают во всю мочь удирать. Но, сильно упираясь в дно веслом, мы дали нашей лодке очень быстрый ход и стали их настигать. Я уже протянул было руку, чтобы схватить одного, но вдруг оба чирёнка скрылись под водой. Мы долго ждали, пока они вынырнут, как вдруг заметили их в тростниках. Они затаились там, высунув носики между тростниками. Мать их — чирок-свистунок — всё время летала вокруг нас, и очень тихо — вроде как бывает, когда утка, решаясь спуститься на воду, в самый последний момент перед соприкосновением с водой как бы стоит в воздухе на лапках.

После этого случая с маленькими чирятами впереди, на ближайшем плесе, показался кряковый утёнок, совсем большой, почти с матку. Мы были уверены, что такой большой может отлично летать, стукнули веслом, чтобы он полетел. Но, верно, он ещё летать не пробовал и пустился от нас хлопунком.

Мы тоже пустились за ним и стали быстро настигать. Его положение было много хуже, чем тех маленьких, потому что место было тут до того мелкое, что нырнуть ему некуда. Несколько раз в последнем отчаянии он пробовал клюнуть носом воду, но там ему показывалась земля, и он только время терял. В одну из таких попыток наша лодочка поравнялась с ним, я протянул руку...

В эту минуту последней опасности утёнок собрался с силами и вдруг полетел. Но это был его первый полёт, он ещё не умел управлять. Он летел совершенно так же, как мы, научившись садиться на велосипед, пускаем его движением ног, а рулём повернуть ещё боимся, и потому первая поездка бывает всё прямо, прямо, пока не наткнёмся на что-нибудь, — и бух набок. Так и утёнок летел всё прямо, а впереди него была стена тростников. Он не умел ещё взмыть над тростниками, зацепился лапками и чебурахнулся вниз.

Точно так было со мной, когда я прыгал, прыгал на велосипед, падал, падал и вдруг сел и с большой быстротой помчался прямо на корову...

Михаил Пришвин «Золотой луг»

У нас с братом, когда созревают одуванчики, была с ними постоянная забава. Бывало, идём куда-нибудь на свой промысел — он впереди, я в пяту.

«Серёжа!» — позову я его деловито. Он оглянется, а я фукну ему одуванчиком прямо в лицо. За это он начинает меня подкарауливать и тоже, как зазеваешься, фукнет. И так мы эти неинтересные цветы срывали только для забавы. Но раз мне удалось сделать открытие. Мы жили в деревне, перед окном у нас был луг, весь золотой от множества цветущих одуванчиков. Это было очень красиво. Все говорили: «Очень красиво! Луг золотой». Однажды я рано встал удить рыбу и заметил, что луг был не золотой, а зелёный. Когда же я возвращался около полудня домой, луг был опять весь золотой. Я стал наблюдать. К вечеру луг опять позеленел. Тогда я пошёл, отыскал одуванчик, и оказалось, что он сжал свои лепестки, как все равно если бы у нас пальцы со стороны ладони были жёлтые и, сжав в кулак, мы закрыли бы жёлтое. Утром, когда солнце взошло, я видел, как одуванчики раскрывают свои ладони, и от этого луг становится опять золотым.

С тех пор одуванчик стал для нас одним из самых интересных цветов, потому что спать одуванчики ложились вместе с нами, детьми, и вместе с нами вставали.

Михаил Михайлович Пришвин «Последние грибы»

Ветер разлетелся, липа вздохнула и как будто выдохнула из себя миллион золотых листиков. Ветер ещё разлетелся, рванул со всей силой — и тогда разом слетели все листья, и остались на старой липе, на чёрных её ветвях только редкие золотые монетки.

Так поиграл ветер с липой, подобрался к туче, дунул, и брызнула туча и сразу вся разошлась дождём.

Другую тучу ветер нагнал и погнал, и вот из-под этой тучи вырвались яркие лучи, и мокрые леса и поля засверкали.

Рыжие листья засыпали рыжики, но я нашёл немного и рыжиков, и подосиновиков, и подберёзовиков.

Это и были последние грибы.

Михаил Михайлович Пришвин «Разговор деревьев»

Почки раскрываются, шоколадные, с зелёными хвостиками, и на каждом зелёном клювике висит большая прозрачная капля.

Возьмёшь одну почку, разотрёшь между пальцами, и потом долго всё пахнет тебе ароматной смолой берёзы, тополя или черёмухи.

Понюхаешь черёмуховую почку и сразу вспомнишь, как, бывало, забирался наверх по дереву за ягодами, блестящими, чёрнолаковыми. Ел горстями прямо с косточками, но ничего от этого, кроме хорошего, не бывало.

Вечер тёплый, и такая тишина, словно должно что-то в такой тишине случиться. И вот начинают шептаться между собой деревья: берёза с другой берёзой белой издали перекликаются; осинка молодая вышла на поляну, как зелёная свечка, и зовёт к себе такую лее зелёную свечку-осинку, помахивая веточкой; черёмуха черёмухе подает ветку с раскрытыми почками.

Если с нами сравнить — мы звуками перекликаемся, а у них — аромат.

Михаил Михайлович Пришвин «Берестяная трубочка»

Я нашёл удивительную берестяную трубочку. Когда человек вырежет себе кусок бересты на берёзе, остальная береста около пореза начинает свёртываться в трубочку. Трубочка высохнет, туго свернётся. Их бывает на берёзах так много, что и внимания не обращаешь.

Но сегодня мне захотелось посмотреть, нет ли чего в такой трубочке.

И вот в первой же трубочке я нашёл хороший орех, так плотно прихваченный, что с трудом удалось палочкой его вытолкнуть.

Вокруг берёзы не было орешника. Как же он туда попал?

«Наверно, белка его туда спрятала, делая зимние свои запасы, — подумал я. — Она знала, что трубка будет всё плотнее и плотнее свёртываться и всё крепче прихватывать орех, чтоб не выпал».

Но после я догадался, что это не белка, а птица ореховка воткнула орех, может быть украв из гнезда белки.

Разглядывая свою берестяную трубочку, я сделал ещё одно открытие: под прикрытием ореха поселился — кто бы мог подумать? — паучишко и всю внутренность трубочки затянул своей паутинкой.

Эдуард Юрьевич Шим «Лягушонок и ящерка»

— Здравствуй, Ящерка! Ты почему без хвоста?

— У щенка в зубах остался.

— Хи-хи! У меня, у Лягушонка, и то хвостик маленький есть. А. ты уберечь не смогла!

— Здравствуй, Лягушонок! Где же твой хвостик?

— Отсох у меня хвостик...

— Хи-хи! А у меня, у Ящерки, новый вырос!

Эдуард Юрьевич Шим «Ландыш»

— Какой цветок в нашем лесу самый красивый, самый нежный, самый пахучий?

— Конечно я. Ландыш!

— Какие же у тебя цветки?

— Цветки у меня — будто колокольчики снежные на тонком стебле. Будто светятся в сумерках.

— А запах какой?

— Запах такой, что не надышишься!

— А что же сейчас у тебя на стебле, на месте беленьких колокольчиков?

— Красные ягоды. Тоже красивые. Загляденье! Но ты их не срывай, не трогай!

— Для чего же тебе, нежному цветку, ядовитые ягоды?

— Чтобы ты, сладкоежка, не съел!

Эдуард Юрьевич Шим «Полосы и пятнышки»

Встретились на поляне двое малышей: Косулё- нок — лесной козлёночек и Кабанчик — лесной поросёнок.

Нос к носу встали и разглядывают друг дружку.

— Ой, какой смешной! — говорит Косулёнок. — Весь полосатый-полосатый, будто тебя нарочно раскрасили!

— Ой, а ты до чего смешной! — говорит Кабанчик. — Весь в пятнышках, будто тебя нарочно забрызгали!

— Я в пятнышках для того, чтобы лучше в прятки играть! — сказал Косулёнок.

— И я полосатый, чтобы лучше в прятки играть! — сказал Кабанчик.

— С пятнышками лучше прятаться!

— Нет, с полосками лучше!

— Нет, с пятнышками!

— Нет, с полосками!

И заспорили, и заспорили! Ни один уступить не хочет,

А в это время затрещали сучья, захрустел валежник. Вышла на поляну Медведица с медвежатами. Увидел её Кабанчик — и стреканул в густую траву.

Вся трава полосками, полосками, — исчез в ней Кабанчик, словно сквозь землю провалился.

Увидел Медведицу Косулёнок — и стрельнул в кусты. Между листьями солнце пробивается, везде жёлтые пятнышки, пятнышки, — исчез в кустах Косулёнок, словно его и не было.

Не заметила их Медведица, прошла стороной.

Значит, оба хорошо научились в прятки играть. Зря спорили.

Лев Николаевич Толстой «Лебеди»

Лебеди стадом летели из холодной стороны в тёплые земли. Они летели через море. Они летели день и ночь, и другой день и другую ночь они летели, не отдыхая, над водою. На небе был полный месяц, и лебеди внизу под собой видели синеющую воду.

Все лебеди уморились, махая крыльями; но они не останавливались и летели дальше. Впереди летели старые, сильные лебеди, сзади летели те, которые были помоложе и слабее.

Один молодой лебедь летел позади всех. Силы его ослабели.

Он взмахнул крыльями и не мог лететь дальше. Тогда он, распустив крылья, пошёл вниз. Он ближе и ближе спускался к воде, а товарищи его дальше и дальше белелись в месячном свете. Лебедь опустился на воду и сложил крылья. Море всколыхнулось под ним и покачало его.

Стадо лебедей виднелось белой чертой на светлом небе. И чуть слышно было в тишине, как звенели их крылья. Когда они совсем скрылись из виду, лебедь загнул шею назад и закрыл глаза. Он не шевелился, и только море, поднимаясь и опускаясь широкой полосой, поднимало и опускало его.

Перед зарёй лёгкий ветерок стал колыхать море. И вода плескала в белую грудь лебедя. Лебедь открыл глаза. На востоке краснела заря, и месяц и звёзды стали бледнее.

Лебедь вздохнул, вытянул шею и взмахнул крыльями, приподнялся и полетел, цепляясь крыльями по воде. Он поднимался выше и выше и полетел один над тихо колыхавшимися волнами.

Лев Николаевич Толстой «Черёмуха»

Одна черёмуха выросла на дорожке орешника и заглушала лещиновые кусты. Долго думал я — рубить или не рубить её, мне жаль было. Черёмуха эта росла не кустом, а деревом вершка три в отруб и сажени четыре в вышину, вся развилистая, кудрявая и вся обсыпанная ярким, белым, душистым цветом. Издалека слышен был её запах. Я бы и не срубил её, да один из работников (я ему прежде сказал вырубить всю черёмуху) без меня начал рубить её. Когда я пришёл, уж он врубился в неё вершка на полтора, и сок так и хлюпал под топором, когда попадал в прежнюю тяпку. «Нечего делать, видно, судьба», — подумал я, взял сам топор и начал рубить вместе с мужиком.

Всякую работу весело работать, весело и рубить. Весело наискось глубоко всадить топор, и потом напрямик подсечь подкошенное, и дальше и дальше врубаться в дерево.

Я совсем забыл о черёмухе и только думал о том, как бы скорее свалить её. Когда я запыхался и положил топор, упёрся с мужиком в дерево и попытался свалить его. Мы качнули: дерево задрожало листьями, и на нас закапало с него росой и посыпались белые, душистые лепестки цветов.

В то же время, точно вскрикнуло что-то, — хрустнуло в середине дерева; мы налегли, и, как будто заплакало, — затрещало в середине, и дерево свалилось. Оно разодралось у надруба и, покачиваясь, легло сучьями и цветами на траву. Подрожали ветки и цветы после падения и остановились.

«Эх, штука-то важная! — сказал мужик. — Живо жалко!» А мне так было жалко, что я поскорее отошёл к другим рабочим.

Лев Николаевич Толстой «Яблони»

Я посадил двести молодых яблонь и три года весною и осенью окапывал их, и на зиму завёртывал соломою от зайцев. На четвёртый год, когда сошёл снег, я пошёл смотреть свои яблони. Они потолстели в зиму; кора на них была глянцевитая и налитая; сучки все были целы и на всех кончиках и на развилинках сидели круглые, как горошинки, цветовые почки. Кое-где уже лопнули распукалки и виднелись алые края цветовых листьев. Я знал, что все распуколки будут цветами и плодами, и радовался, глядя на свои яблони. Но когда я развернул первую яблоню, я увидал, что внизу, над самой землёю, кора яблони обгрызена кругом по самую древесину, как белое кольцо. Это сделали мыши. Я развернул другую яблоню — и на другой было то же самое. Из двухсот яблонь ни одной не осталось целой. Я замазал обгрызенные места смолою и воском; но когда яблони распустились, цветы их сейчас же спали. Вышли маленькие листики — и те завяли и засохли. Кора сморщилась и почернела. Из двухсот яблонь осталось только девять. На этих девяти яблонях кора была не кругом объедена, а в белом кольце оставалась полоска коры. На этих полосках, в том месте, где расходилась кора, сделались наросты, и яблони хотя и поболели, но пошли. Остальные все пропали, только ниже обгрызенных мест пошли отростки, и то всё дикие.

Кора у деревьев — те же жилы у человека: чрез жилы кровь ходит по человеку — и чрез кору сок ходит по дереву и поднимается в сучья, листья и цвет. Можно из дерева выдолбить всё нутро, как это бывает у старых лозин, но только бы кора была жива — и дерево будет жить; но если кора пропадёт, дерево пропало. Если человеку подрезать жилы, он умрёт, во-первых, потому, что кровь вытечет, а во-вторых, потому, что крови не будет уже ходу по телу.

Так и берёза засыхает, когда ребята продолбят лунку, чтобы пить сок, и весь сок вытечет.

Так и яблони пропали оттого, что мыши объели всю кору кругом, и соку уже не было хода из кореньев в сучья, листья и цвет.

Лев Николаевич Толстой «Зайцы»

Описание

Зайцы по ночам кормятся. Зимой зайцы лесные кормятся корою деревьев, зайцы полевые — озимями и травой, гуменники — хлебными зёрнами на гумнах. За ночь зайцы прокладывают по снегу глубокий, видный след. До зайцев охотники — и люди, и собаки, и волки, и лисицы, и вороны, и орлы. Если бы заяц ходил просто и прямо, то поутру его сейчас бы нашли по следу и поймали; но заяц труслив, и трусость спасает его.

Заяц ходит ночью по полям и лесам без страха и прокладывает прямые следы; но как только приходит утро, враги его просыпаются: заяц начинает слышать то лай собак, то визг саней, то голоса мужиков, то треск волка по лесу и начинает от страха метаться из стороны в сторону. Проскачет вперёд, испугается чего-нибудь и побежит назад по своему следу. Ещё услышит что-нибудь — и со всего размаха прыгнет в сторону и поскачет прочь от прежнего следа. Опять стукнет что-нибудь — опять заяц повернётся назад и опять поскачет в сторону. Когда светло станет, он ляжет.

Наутро охотники начинают разбирать заячий след, путаются по двойным следам и далёким прыжкам, удивляются хитрости зайца. А заяц и не думал хитрить. Он только всего боится.

Лев Николаевич Толстой «Сова и заяц»

Смерклось. Стали совы летать в лесу по оврагу, высматривать добычу.

Выскочил на полянку большой русак, стал охорашиваться. Старая сова посмотрела на русака и села на сук, а молодая сова говорит:

— Что ж ты зайца не ловишь?

Старая говорит:

— Не по силам — велик русак: ты в него вцепишься, а он тебя уволочёт в чащу.

А молодая сова говорит:

— А я одной лапой вцеплюсь, а другой поскорее за дерево придержусь.

И пустилась молодая сова за зайцем, вцепилась ему лапой в спину так, что все когти ушли, а другую лапу приготовила за дерево уцепиться. Как поволок заяц сову, она уцепилась другой лапой за дерево и думала: «Не уйдёт».

Заяц рванулся и разорвал сову. Одна лапа осталась на дереве, другая на спине у зайца.

На другой год охотник убил этого зайца и дивился тому, что у него в спине были заросшие совиные когти.

Лев Николаевич Толстой «Булька»

Рассказ офицера

У меня была мордашка... Её звали Булькой. Она была вся чёрная, только кончики передних лап были белые.

У всех мордашек нижняя челюсть длиннее верхней и верхние зубы заходят за нижние; но у Бульки нижняя челюсть так выдавалась вперёд, что палец можно было заложить между нижними и верхними зубами. Лицо у Бульки было широкое; глаза большие, чёрные и блестящие; и зубы и клыки белые всегда торчали наружу. Он был похож на арапа. Булька был смирный и не кусался, но он был очень силён и цепок. Когда он, бывало, уцепится за что-нибудь, то стиснет зубы и повиснет, как тряпка, и его, как клещука, нельзя никак оторвать.

Один раз его пускали на медведя, и он вцепился медведю в ухо и повис, как пиявка. Медведь бил его лапами, прижимал к себе, кидал из стороны в сторону, но не мог оторвать и повалился на голову, чтобы раздавить Бульку; но Булька до тех пор на нём держался, пока его не отлили холодной водой.

Я взял его щенком и сам выкормил. Когда я ехал служить на Кавказ, я не хотел брать его и ушёл от него потихоньку, а его велел запереть. На первой станции я хотел уже садиться на другую перекладную, как вдруг увидал, что по дороге катится что-то чёрное и блестящее. Это был Булька в своём медном ошейнике. Он летел во весь дух к станции. Он бросился ко мне, лизнул мою руку и растянулся в тени под телегой. Язык его высунулся на целую ладонь. Он то втягивал его назад, глотая слюни, то опять высовывал на целую ладонь. Он торопился, не поспевал дышать, бока его так и прыгали. Он поворачивался с боку на бок и постукивал хвостом о землю.

Я узнал потом, что он после меня пробил раму и выскочил из окна и прямо, по моему следу, поскакал по дороге и проскакал так вёрст двадцать в самый жар.

Лев Николаевич Толстой «Булька и кабан»

Один раз на Кавказе мы пошли на охоту за кабанами, и Булька прибежал со мной. Только что гончие погнали, Булька бросился на их голос и скрылся в лесу. Это было в ноябре месяце: кабаны и свиньи тогда бывают очень жирные.

На Кавказе, в лесах, где живут кабаны, бывает много вкусных плодов: дикого винограду, шишек, яблок, груш, ежевики, желудей, терновнику. И когда все эти плоды поспеют и тронутся морозом, — кабаны отъедаются и жиреют.

В то время кабан так бывает жирён, что недолго может бегать под собаками. Когда его погоняют часа два, он забивается в чащу и останавливается. Тогда охотники бегут к тому месту, где он стоит, и стреляют. По лаю собак можно знать, стал ли кабан, или бежит. Если он бежит, то собаки лают с визгом, как будто их бьют; а если он стоит, то они лают, как на человека, и подвывают.

В эту охоту я долго бегал по лесу, но ни разу мне не удалось перебежать дорогу кабану. Наконец, я услыхал протяжный лай и вой гончих собак и побежал к тому месту. Уж я был близко от кабана. Мне уже слышен был треск по чаще. Это ворочался кабан с собаками. Но слышно было по лаю, что они не брали его, а только кружились около. Вдруг я услыхал — зашуршало что-то сзади и увидал Бульку. Он, видно, потерял гончих в лесу и спутался, а теперь слышал их лай и так же, как я, что было духу катился в ту сторону. Он бежал через полянку, по высокой траве, и мне от него видна только была его чёрная голова и закушенный язык в белых зубах. Я окликнул его, но он не оглянулся, обогнал меня и скрылся в чаще. Я побежал за ним, но чем дальше я шёл, тем лес становился чаще и чаще. Сучки сбивали с меня шапку, били по лицу, иглы терновника цеплялись за платье. Я уже был близок к лаю, но ничего не мог видеть.

Вдруг я услыхал, что собаки громче залаяли, что- то сильно затрещало, и кабан стал отдуваться и захрипел. Я так и думал, что теперь Булька добрался до него и возится с ним. Я из последних сил побежал чрез чащу к тому месту. В самой глухой чаще я увидал пёструю гончую собаку. Она лаяла и выла на одном месте, и в трёх шагах от неё возилось и чернело что-то.

Когда я подвинулся ближе, я рассмотрел кабана и услыхал, что Булька пронзительно завизжал. Кабан захрюкал и посунулся на гончую — гончая поджала хвост и отскочила. Мне стал виден бок кабана и его голова. Я прицелился в бок и выстрелил. Я видел, что попал. Кабан хрюкнул и затрещал прочь от меня по чаще. Собаки визжали, лаяли следом за ним, я по чаще ломился за ними. Вдруг, почти у себя под ногами, я увидал и услыхал что-то. Это был Булька. Он лежал на боку и визжал. Под ним была лужа крови. Я подумал: «Пропала собака»; но мне теперь не до него было, я ломился дальше. Скоро я увидал кабана. Собаки хватали его сзади, а он поворачивался то на ту, то на другую сторону. Когда кабан увидал меня, он сунулся ко мне. Я выстрелил другой раз, почти в упор, так что щетина загорелась на кабане, и кабан захрипел, зашатался и всей тушей тяжело хлопнулся наземь.

Когда я подошёл, кабан уже был мёртвый и только то там, то тут его пучило и подёргивало. Но собаки, ощетинившись, одни рвали его за брюхо и за ноги, а другие лакали кровь из раны.

Тут я вспомнил про Бульку и пошёл его искать. Он полз мне навстречу и стонал. Я подошёл к нему, присел и посмотрел его рану. У него был распорот живот, и целый комок кишок из живота волочился по сухим листьям. Когда товарищи подошли ко мне, мы вправили Бульке кишки и зашили ему живот. Пока зашивали живот и прокалывали кожу, он всё лизал мне руки.

Кабана привязали к хвосту лошади, чтоб вывезти из лесу, а Бульку положили на лошадь и так привезли его домой.

Булька проболел недель шесть и выздоровел.

Лев Николаевич Толстой «Мильтон и Булька»

Я завёл себе для фазанов легавую собаку.

Собаку эту звали Мильтон: она была высокая, худая, крапчатая по серому, с длинными брылами и ушами и очень сильная и умная.

С Булькой они не грызлись. Ни одна собака никогда не огрызалась на Бульку. Он, бывало, только покажет свои зубы, и собаки поджимают хвосты и отходят прочь.

Один раз я пошёл с Мильтоном за фазанами. Вдруг Булька прибежал за мной в лес. Я хотел прогнать его, но никак не мог. А идти домой, чтобы отвести его, было далеко. Я думал, что он не будет мешать мне, и пошёл дальше; но только что Мильтон почуял в траве фазана и стал искать, Булька бросился вперёд и стал соваться во все стороны. Он старался прежде Мильтона поднять фазана. Он что-то такое слышал в траве, прыгал, вертелся; но чутьё у него плохое, и он не мог найти следа один, а смотрел на Мильтона и бежал туда, куда шёл Мильтон. Только что Мильтон тронется по следу, Булька забежит вперёд. Я отзывал Бульку, бил, но ничего не мог сделать с ним. Как только Мильтон начинал искать, он бросался вперёд и мешал ему. Я хотел уже идти домой, потому что думал, что охота моя испорчена, но Мильтон лучше меня придумал, как обмануть Бульку. Он вот что сделал: как только Булька забежит ему вперёд, Мильтон бросит след, повернёт в другую сторону и притворится, что он ищет. Булька бросится туда, куда показал Мильтон, а Мильтон оглянется на меня, махнёт хвостом и пойдёт опять по настоящему следу. Булька опять прибегает к Мильтону, забегает вперёд, и опять Мильтон нарочно сделает шагов десять в сторону, обманет Бульку и опять поведёт меня прямо. Так что всю охоту он обманывал Бульку и не дал ему испортить дело.

Лев Николаевич Толстой «Черепаха»

Один раз я пошёл с Мильтоном на охоту. Подле леса он начал искать, вытянул хвост, поднял уши и стал принюхиваться. Я приготовил ружьё и пошёл за ним. Я думал, что он ищет куропатку, фазана или зайца. Но Мильтон не пошёл в лес, а в поле. Я шёл за ним и глядел вперёд. Вдруг я увидал то, что он искал. Впереди его бежала небольшая черепаха, величиною с шапку. Голая тёмно-серая голова на длинной шее была вытянута, как пестик; черепаха широко перебирала голыми лапами, а спина её вся была покрыта корой.

Когда она увидала собаку, она спрятала ноги и голову и опустилась на траву, так что видна была только одна скорлупа. Мильтон схватил её и стал грызть, но не мог прокусить её, потому что у черепахи на брюхе такая же скорлупа, как и на спине. Только спереди, сзади и с боков есть отверстия, куда она пропускает голову, ноги и хвост.

Я отнял черепаху у Мильтона и рассмотрел, как у неё разрисована спина, и какая скорлупа, и как она туда прячется. Когда держишь её в руках и смотришь под скорлупу, то только внутри, как в подвале, видно что-то чёрное и живое.

Я бросил черепаху на траву и пошёл дальше, но Мильтон не хотел её оставить, а нёс в зубах за мною. Вдруг Мильтон взвизгнул и пустил её. Черепаха у него во рту выпустила лапу и царапнула ему рот. Он так рассердился на неё за это, что стал лаять и опять схватил её и понёс за мною. Я опять велел бросить, но Мильтон не слушался меня. Тогда я отнял у него черепаху и бросил. Но он не оставил её. Он стал торопиться лапами подле неё рыть яму. И когда вырыл яму, то лапами завалил в яму черепаху и закопал землёю.

Черепахи живут и на земле, и в воде, как ужи и лягушки. Детей они выводят яйцами, и яйца кладут на земле, и не высиживают их, а яйца сами, как рыбья икра, лопаются — и выводятся черепахи. Черепахи бывают маленькие, не больше блюдечка, и большие, в три аршина длины и весом в двадцать пудов. Большие черепахи живут в морях.

Одна черепаха в весну кладёт сотни яиц. Скорлупа черепахи — это её рёбра. Только у людей и других животных рёбра бывают каждое отдельно, а у черепахи рёбра срослись в скорлупу. Главное же то, что у всех животных рёбра бывают внутри, под мясом, а у черепахи рёбра сверху, а мясо под ними.

Николай Иванович Сладков

Днём и ночью слышны в лесу шорохи. Это шепчутся деревья, кусты и цветы. Переговариваются птицы и звери. Даже рыбы произносят слова. Только надо суметь услышать.

Не откроют они своих секретов равнодушному и безразличному. Зато любознательному и терпеливому расскажут о себе всё.

Зимой и летом слышны шорохи,

Зимой и летом не умолкают разговоры.

И днём и ночью...

Николай Иванович Сладков «Лесные силачи»

Ударила первая капля дождя, и начались соревнования.

Соревновались трое: гриб подосиновик, гриб подберезовик и гриб моховик.

Первым выжимал вес подберёзовик. Он поднял листик берёзы и улитку.

Вторым номером был гриб подосиновик. Он поднял три листика осины и лягушонка.

Моховик был третьим. Он раззадорился, расхвастался. Раздвинул головой мох, подлез под толстый сучок и стал выжимать. Жал-жал, жал-жал — не выжал. Только шляпку свою раздвоил: как заячья губа стала.

Победителем вышел подосиновик.

Награда ему — алая шапка чемпиона.

Николай Иванович Сладков «Песенки подо льдом»

Это случилось зимой. У меня запели лыжи! Я бежал на лыжах по озеру, а лыжи пели. Хорошо пели, как птицы.

А вокруг снег и мороз. Слипаются ноздри и стынут зубы.

Лес молчит, озеро молчит. Петухи в деревне молчат. А лыжи поют!

И песенка их — как ручеёк, так и льётся, так и звенит. Но ведь не лыжи же, в самом деле, поют, где уж им, деревянным! Подо льдом кто-то поёт, прямо у меня под ногами.

Уйди я тогда, и подлёдная песенка осталась бы чудесной лесной загадкой. Но я не ушёл...

Я лёг на лёд и свесил голову в чёрный провал.

За зиму вода в озере усохла, и лёд навис над водой, как лазоревый потолок. Где навис, а где обрушился, а из тёмных провалов курчавится пар. Но ведь не рыбы же поют там птичьими голосами? Может, и вправду там ручеёк? Или, может, звенят рождённые из пара сосульки?

А песня звенит. Живая она и чистая; такую ни ручью, ни рыбам, ни сосулькам не спеть. Такую только одно существо на свете может спеть — птица...

Я стукнул лыжей по льду — песенка смолкла. Я постоял тихо — песенка зазвенела опять.

Тогда я что есть силы стукнул лыжей об лёд. И сейчас же из тёмного подвала выпорхнула чудо- птица. Села она на край полыньи и трижды мне поклонилась.

— Здравствуй, подлёдная певунья!

Птичка опять кивнула и спела на виду подлёдную песню.

— А я ведь тебя знаю! — сказал я. — Ты — оляпка — водяной воробей!

Оляпка ничего не ответил: он умел только кланяться и вежливо приседать. Снова юркнул он под лёд, и оттуда загремела его песня. Ну и что, что зима? Подо льдом ведь ни ветра, ни мороза. Подо льдом чёрная вода и таинственный зелёный полумрак. Там, если погромче свистнуть, всё зазвенит: эхо помчится, стукаясь о ледяной потолок, увешанный звонкими сосульками. Чего бы оляпке не петь!

А нам чего бы его не послушать!

Валентин Дмитриевич Берестов «Честное гусеничное»

Гусеница считала себя очень красивой и не пропускала ни одной капли росы, чтобы в неё не посмотреться.

— До чего ж я хороша! — радовалась Гусеница, с удовольствием разглядывая свою плоскую рожицу и выгибая мохнатую спинку, чтобы увидеть на ней две золотые полоски. — Жаль, что никто-никто этого не замечает.

Но однажды ей повезло. По лугу ходила девочка и собирала цветы. Гусеница взобралась на самый красивый цветок и стала ждать. А девочка увидела её и сказала:

— Какая гадость! Даже смотреть на тебя противно!

— Ах так! — рассердилась Гусеница. — Тогда я даю честное гусеничное слово, что никто и никогда, нигде, ни за что и нипочем, ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах больше меня не увидит!

Дал слово — нужно его держать, даже если ты — Гусеница.

И Гусеница поползла на дерево. Со ствола на сук, с сука на ветку, с ветки на веточку, с веточки на сучок, с сучка на листок. Вынула из брюшка шёлковую ниточку и стала ею обматываться.

Трудилась она долго и наконец сделала кокон.

— Уф, как я устала! — вздохнула Гусеница. — Совершенно замоталась.

В коконе было тепло и темно, делать больше было нечего, и Гусеница уснула.

Проснулась она оттого, что у неё ужасно чесалась спина. Тогда Гусеница стала тереться о стенки кокона. Тёрлась, тёрлась, протёрла их насквозь и вывалилась. Но падала она как-то странно — не вниз, а вверх.

И тут Гусеница на том же самом лугу увидела ту же самую девочку.

«Какой ужас! — подумала Гусеница. — Пусть я не красива, это не моя вина, но теперь все узнают, что я еще и обманщица. Дала честное гусеничное, что никто меня не увидит, и не сдержала его. Позор!»

И Гусеница упала в траву.

А девочка увидела её и сказала:

— Какая красивая!

— Вот и верь людям, — ворчала Гусеница. — Сегодня они говорят одно, а завтра — совсем другое.

На всякий случай она погляделась в каплю росы. Что такое? Перед ней — незнакомое лицо с длинными-предлинными усами. Гусеница попробовала выгнуть спинку и увидела, что на спинке у неё появились большие разноцветные крылья.

— Ах вот что! — догадалась она. — Со мной произошло чудо. Самое обыкновенное чудо: я стала Бабочкой! Это бывает.

И она весело закружилась над лугом, потому что честного бабочкиного слова, что её никто никогда не увидит, она не давала.

Михаил Пришвин (1873 - 1954) был влюблен в природу. Он восхищался ее величием и красотой, изучал повадки лесных зверюшек и умел увлекательно и очень по-доброму писать об этом. Короткие рассказы Пришвина для детей написаны простым языком, понятным даже детсадовцам. Родителям, которые хотят пробудить в своих детях доброе отношение ко всему живому и научить замечать красоту окружающего мира, стоит почаще рассказы Пришвина читать и малышам, и ребятам постарше. Детям нравится такое чтение, после они возвращаются к нему по нескольку раз.

Рассказы Пришвина о природе

Писатель любил наблюдать за жизнью леса. «Нужно было найти в природе такое, чего я еще не видел, и может быть, и никто еще в своей жизни с этим не встречался», - писал он. В детских рассказах Пришвина о природе так точно и достоверно описаны шелест листьев, журчание ручья, дуновения ветерка, лесные запахи, что любой маленький читатель невольно переносится в своем воображении туда, где побывал автор, начинает остро и ярко ощущать всю красоту лесного мира.

Рассказы Пришвина о животных

С детства Миша Пришвин с теплотой и любовью относился к птичкам и зверюшкам. Он дружил с ними, пытался научиться понимать их язык, изучал их жизнь, стараясь не потревожить. В рассказах Пришвина о животных переданы занимательные истории о встречах автора с разными зверьками. Там встречаются веселые эпизоды, заставляющие детскую аудиторию смеяться и удивляться уму и сообразительности братьев наших меньших. А есть грустные истории о зверюшках, попавших в беду, вызывающие чувство сопереживания и желание помочь у ребят.

В любом случае, все эти истории пронизаны добротой и имеют, как правило, счастливый конец. Нашим детишкам, растущим в пыльных и шумных городах, особенно полезно рассказы Пришвина читать почаще. Так давайте же поскорее начнем и погрузимся вместе с ними в волшебный мир природы!

Биография жизнь и творчество М.М. Пришвина

Годы жизни: 1873-1954

Революционные идеи в жизни и творчестве Пришвина

Раннее детство Михаила Пришвина прошло в деревне, где он наблюдал заботы и нужды крестьян. Об обучении в Елецкой гимназии, а затем в Тюмени в реальном училище писатель рассказывает нам в романе «Кащеева цепь», который является автобиографическим.

Из этого произведения мы узнаем и о том, как студент Пришвин был захвачен идеей всеобщего счастья. В это время он переводил различную революционную литературу, а также пропагандировал идеи среди рабочих. После этого Михаил Пришвин был арестован (1897 год). Сидя в рижской тюрьме, в одиночной камере, он совершил, чтобы скоротать время, мысленное путешествие к Северному полюсу. Писатель очень жалел, что не давали чернил и бумаги, а то он написал бы непременно дневник этого путешествия.

Жизнь Михаила Пришвина в Европе

Пришвин, страницы жизни и творчества которого таят в себе немало любопытного, после ссылки для продолжения учебы отправляется за границу в 1900 году. Жизнь в Европе, конечно, не могла не повлиять на формирование его внутреннего мира. Михаил Михайлович Пришвин чутко воспринимал культуру Западной Европы. Он восхищался Гете, любил музыку Вагнера, а также увидел в книгах Ницше слияние философии и поэзии. Пришвин закончил в Лейпциге философский факультет (1902 год). В это время он совсем отошел от участия в политической борьбе, поскольку понял, что неспособен к ней. Революция пугала Михаила Михайловича, он был мечтателем, а вовсе не борцом.

Первая любовь Михаила Пришвина

В это же время случилось одно из самых важных событий в жизни будущего писателя. Михаил Пришвин встретил в Париже девушку-студентку из России. Биография и творчество Пришвина отразили влияние этой девушки, о чем мы вам сейчас расскажем. В «Кащеевой цепи» повествуется о любви и разрыве с этой студенткой, которая отказала Пришвину, поняв, что он неспособен «вникнуть в душу» другого. Михаил Михайлович должен был сначала научиться любить, «стать мужем», а не просто любоваться женской красотой. То есть следовало сначала духовно созреть. Именно эта девушка во многом сделала Михаила Пришвина писателем, как он сам признавался, говоря о том, что все поэтические переживания его происходят из двух источников: любви и детства.

Жизнь Пришвина в деревне, женитьба

В течение нескольких лет, вернувшись на родину, Михаил Пришвин живет в деревне, где работает в должности агронома, занимается также научной работой в сфере сельского хозяйства. Он решил жить так, как живут «все хорошие люди», отказавшись от своих надежд на личное счастье. Женился Пришвин на «простой и неграмотной» крестьянке, которая стала его помощницей.

Начало литературной деятельности Пришвина

Неожиданно для себя самого, в 33 года, Михаил Михайлович Пришвин осознает свое призвание к литературному творчеству. После этого он резко меняет образ жизни, становится корреспондентом издававшейся в Петербурге газеты «Русские ведомости». Здесь с 1905 года он часто печатает заметки и очерки о крестьянской жизни. Тот факт, что творческий путь этого писателя начался с публицистики, имел большое значение для писателя Пришвина: в очерках и статьях он оттачивал свое мастерство, учился кратко излагать мысли, а также постигал искусство выразительности и меткости языка.

Михаил Михайлович писал также художественные произведения, повести и рассказы. Но только один рассказ под названием «Сашок» был в 1906 году опубликован в «Роднике» — детском журнале. Из редакций остальные рукописи возвращались: не давались Пришвину «сложные психологические вещи». Писателя преследовали неудачи.

Путешествие Пришвина на Север

Тогда Пришвин решил взять рекомендательное письмо в Географическом обществе, с которым отправился на Север (Норвегия и Карелия, 1907 год). Он издавна манил писателя своей тайной, и Михаил Пришвин два лета подряд изучает этот удивительный мир. Жизнь и творчество Пришвина в это время были весьма активными. Он привез из путешествий записи сказок и былин, тетради с путевыми заметками, а также многочисленные фотографии. Кроме того, им был прочитан научный доклад, после чего Пришвина избрали членом Российского Географического общества, а также удостоили серебряной медали.

Две книги очерков Михаила Пришвина

Очерковые книги «За волшебным колобком» и «В краю непуганых птиц» явились своеобразным отчетом о проделанных путешествиях. Последняя казалась писателю Пришвину не очень удачной, по его мнению, она была слишком научной. Пришвин считал своим творческим началом именно первую книгу, в которой были помещены очерки о быте таежных крестьян и рыбаков, а также о северной суровой природе. Однако произведение это напоминало, кроме того, и увлекательную сказку. Начало ее соответствовало этому жанру: «В некотором царстве…» Но сказка при этом отнюдь не заслоняет правдивого описания нищенской жизни народа Севера, его невежества. Писатель, тем не менее, раскрывает прежде всего прекрасное в этих людях, говорит об их близости к природе, человеческом достоинстве, благородстве.

Другие путешествия и произведения Пришвина, написанные об этих поездках

Художник каждый год пишет книги и совершает путешествия. Жизнь и творчество Пришвина в это время тесно взаимосвязаны. Так, после того как он посетил керженские леса, вышло «Светлое озеро». В очерках «Черный араб» и «Адам и Ева» отразились впечатления от посещения Средней Азии. Книга «Славны бубны» вышла после поездки в Крым.

Произведение «Черный араб» сам автор назвал «праздничным». Пришвин не был скован при его создании конкретным заданием редакции, поэтому смог превратить бытовой материал в восточную сказку, построив свое произведение на идее фантастического преображения путешественника и местности. Образ путешественника интересен: он выдавал себя за принявшего обет молчания человека. Книга эта очень музыкальна и живописна. Читатели были в восторге от нее, а М. Горький даже предложил издать трехтомное собрание сочинений Михаила Михайловича в «Знании».

Известность, сближение Пришвина с модернистами

Имя Пришвина к началу Первой мировой войны стало в литературных кругах широко известно. Творчество этого писателя высоко ценили многие его современники, такие как И. Бунин, А. Блок, А. Ремизов, М. Горький, З. Гиппиус, В. Брюсов. Особенно сблизился Пришвин с писателями-модернистами. Он нашел поддержку и участие в их среде, печатался в их изданиях. Учителем своим он называл Ремизова. В модернистах Михаила Михайловича Пришвина привлекало внимание к искусству, творчеству, а также высокая требовательность, предъявляемая к слову. Известно, что у Пришвина был замысел романа под названием «Начало века», он составил его план, сохранились в архиве отдельные «куски» и наброски. Замысел этот, к сожалению, осуществлен не был.

Отправка Пришвина на передовую в качестве корреспондента

Писатель после начала Первой мировой войны отправился на передовую в качестве корреспондента газеты. Иллюзии его о том, что война эта может сблизить власть и народ, рассеялись быстро. Пришвин начинает протестовать против множества бесчисленных жертв, которые она принесла. Война является антигуманной — вот основная мысль всех его очерков и статей.

Пришвин входит в объединение «Скифы»

Писатель, как и основная часть передовой интеллигенции нашей страны в то время, Февральскую революцию горячо приветствовал. Он вошел вскоре в объединение «Скифы», к которому принадлежали такие писатели, как Е. Замятин, А. Ремизов, Н. Клюев, С. Есенин, А. Белый, В. Брюсов и другие, разделявшие взгляд на историю левых эсеров. Они ориентировались на русскую деревню, крестьянство, а не на пролетариат, а также пытались «соединить» с социализмом христианство.

Жизнь и творчество Пришвина в первые годы после Октября

Революция — это событие, затронувшее судьбы многих людей, в том числе и интересующего нас автора. Краткая летопись жизни и творчества М. М. Пришвина в первые годы после Октября следующая.
После революции Михаил Михайлович Пришвин начал сотрудничать с печатными изданиями эсеров — газетами «Раннее утро», «Воля народа», «Дело народа» — до закрытия их как контрреволюционных.

В период с 1918 по 1919 год в Ельце Пришвин работает учителем русского языка, организатором краеведческого дела. В 1920-м уезжает из этого города с семьей на родину. В Смоленской губернии писатель работал директором школы и учителем. Он также организовал в бывшем имении Барышникова музей усадебного быта.

Период с 1922 по 1924 год отмечен следующими событиями. Михаил Михайлович Пришвин переселяется со своей семьей под Москву, в Талдомский район. Здесь он работает над книгой под названием «Башмаки», а также начинает писать автобиографическое произведение «Кащеева цепь», о котором мы уже упоминали. Появляются новеллы о природе, охотничьи рассказы.

«Родники Берендея»

В 1925 году писатель переезжает в Переяславль-Залесский, занимается краеведческой работой. Выходит книга под названием «Родники Берендея» — одно из наиболее известных произведений, в котором в полной мере отразился мир природы в творчестве Михаила Пришвина. Книга рассказывает о людях, с которыми работал и жил писатель. В ней виден особый подход Пришвина к раскрытию тем природы и человека. Автор подчеркивает родство со всем миром людей, говоря, что все элементы природного мира вошли в человека. Во многом этот мир определяет и наши занятия, даже внешний облик. Деревья и животные — прообразы людей. Природа в лирических миниатюрах наделена характеристиками человеческого внутреннего мира. Не поняв философию природы Пришвина, невозможно глубоко прочитать написанные им произведения. Его отличает от других художников слова то, что с темой этой он связывает все главные вопросы, поднимаемые в книгах. Сущность бытия человека раскрывается через изображение природы.

1930-е годы в жизни и творчестве Пришвина

В 1931 году, весной, Пришвин отправляется в поездку по Уралу по заданию редакции журнала «Наши достижения», в которой в то время работал. А осенью этого же года — на Дальний Восток, где продолжились жизнь и творчество М. Пришвина.

Книга «Мой очерк» появляется в 1933 году с предисловием М. Горького. Очерки по материалам поездки на Север были написаны в это же время и названы «Отцы и дети». Повесть «Корень жизни» (другое название — «Женьшень») была опубликована в журнале «Красная новь» в этом же году. В этой книге современники увидели поэзию преобразования жизни с помощью творчества, что было созвучно в целом пафосу литературы советского времени. Однако, если большинство писателей-современников Пришвина рассказывали о коллективном труде (колхозах, фабриках, новостройках), Михаил Михайлович писал об организации заповедника оленей. Его герои — китаец и русский. В повести описывается их труд и жизнь, их взаимоотношения. Основная мысль — единство людей различных национальностей.

Пришвина упрекали в том, что он намеренно отошел от современной действительности, не изобразил в произведении историческую эпоху (в начале века происходит действие данной повести). Однако другое было важно писателю: высказать собственные мысли о творчестве. Поэма, написанная им, овеяна романтикой труда «благословенного», родственности между разными людьми, а также природой и человеком. Женьшень — это источник молодости и здоровья, корень жизни, но одновременно это и духовный источник, который помогает определить человеку жизненный путь. Впервые автором была соединена с собственной биографией история вымышленного человека, который во время русско-японской войны попал на Дальний Восток. Автобиографичен и один из важнейших мотивов произведения — чувство щемящей боли, которое пронизывает героя при воспоминании о его первой любви, а также обретенная радость, когда утраченное счастье находится в другой женщине. Все это отражает биография Пришвина Михаила, кратко описанная нами.

Продолжаем наш рассказ. В 1934 году еще рядом важных событий отмечены его жизнь и творчество. Пришвин М. М. отправляется для изучения автомобильного дела в Горький, а потом едет в северные леса. Впечатления от природы этих мест были отражены в очерках «Берендеева чаща», а также в сборнике для детей «Зверь бурундук».

В 1939 году писатель награжден был орденом «Знак почета», а в следующем году женился на В. Д. Лебедевой и провел лето в Московской области, в деревне Тяжино. Появляются произведения «Лесная капель», «Фацелия», а также цикл под названием «Дедушкин валенок».

Жизнь и творчество Михаила Пришвина в период Второй мировой войны

Во время Второй мировой, в августе 1941 года, писатель Пришвин был эвакуирован из столицы в Ярославскую область, деревню Усолье. В 1942-м продолжается работа над третьей частью романа «Кащеева цепь». В 1943-м вышли в свет «Рассказы о ленинградских детях». В связи с 70-летием писатель был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

Летопись жизни и творчества М. М. Пришвина этого периода отмечена следующими дальнейшими событиями. Летом 1945 года он жил в Пушкине, под Москвой, где была создана «Кладовая солнца». Сборник «Золотой луг» появился в 1948 году.
В 1952 году писатель возобновляет работу над «Кащеевой цепью», третьей частью.
16 января 1954 года — дата, которая завершает его жизнь и творчество. Пришвин М. М. умер в Москве.

Оценки творчества и личности Пришвина

Михаил Михайлович Пришвин — писатель своеобразный. Противоречивые оценки вызывали жизнь и творчество Пришвина у его современников. О нем много писал Бахтин, высоко ценили Пришвина Боков, Казаков, Кожинов. Резко отзывались о творчестве Михаила Михайловича Твардовский, Платонов. Однако писатель верил в любовь и понимание потомков, и сегодня читателей Пришвина действительно очень много.

Дневник Михаила Пришвина

Искренне радовался Михаил Михайлович Пришвин, когда встречал в читателях понимание, говорил часто, что пишет для читателя-друга, который способен к сотворчеству. Часто навещали его в последние годы жизни и в Дудине, и в Москве такие почитатели его таланта, как А. Яшин, В. Шишков, Вс. Иванов, К. Федин. Пришвин видел «своего читателя» в Паустовском, самом близком писателю по «духу творчества». Роднит их лиризм, любовь к природе, а также обостренное внимание к художественному слову. Восторженно отзывался К. Паустовский о дневнике, который вел в течение полувека М. М. Пришвин. Он считал, что двух-трех строчек из него хватило бы на целую книгу, если их расширить.

Многие писатели, как известно, вели дневники. Однако Пришвин считал работу над ним главным делом жизни. Опубликовать удалось часть записей, из которых родились «Незабудки», «Глаза земли», «Лесная капель», «Фацелия». Однако при жизни, а также долгое время после смерти не могла быть издана большая часть записей, поскольку они считались выражением идеологически неверных, ошибочных взглядов. В дневнике писатель негодовал, размышлял, фиксировал приметы времени, разговоры с людьми. Из записей можно много узнать об особенностях жизни нашей страны в первой половине 20-го века.

М. М. Пришвин сегодня

Своеобразие творчества М. М. Пришвина сейчас по достоинству оценено. Сегодня читателей у этого автора действительно очень много. О жизни и творчестве Михаила Михайловича Пришвина написано много. Быстро раскупаются выходящие издания книг Михаила Михайловича, его помнят и любят в родном Ельце, в Тюмени, где он учился, а также в Карелии, по которой много путешествовал, и в Дунине, где прошли последние годы жизни писателя.

Сегодня в учебную программу непременно включаются произведения такого писателя, как Пришвин. Жизнь и творчество (6 класс, школьная программа по литературе) изучается во всех школах нашей страны. Хотя часов на данную тему отведено не очень много. Рассматривается лишь краткая биография М. М. Пришвина. Для детей этого достаточно. Возможно, в более зрелом возрасте возникнет желание более подробно познакомиться с жизнью и творчеством столь интересного автора. Эта статья написана как раз для тех, кто хочет узнать подробности жизни и творчества Михаила Михайловича, о которых не рассказывают в средней школе.
—————————————————————-
Михаил Пришвин.Рассказы для детей
о природе и животных.Читаем бесплатно онлайн.